Вас когда-нибудь преследовал кошмар, в котором вам сниться, что вы не можете проснуться? Вы изо всех сил пытаетесь, но не можете сбросить с себя этот морок, расшевелить своё собственное тело, заставить себя встать, открыть глаза... хотя бы закричать. Вы пытаетесь изо всех сил, но вы всё равно спите. Звучит страшновато? А что если я скажу, что этот кошмар - описание одной из самых массовых и самых странных эпидемий, с которыми мы когда-либо встречались? Что однажды сотни тысяч людей по всему миру стали внезапно замирать. С едой во рту, с книгой в руках, они впадали в оцепенение, из которого не могли выйти годами, а каждый третий умер, так и не вернувшись из своих снов. Они становились апатичными, полностью безразличными к еде, родным и близким, движениям, позам, судьбе своего тела, к боли, радости или печали, оставаясь в сознании, но лишь отчасти... миллионы несчастных, обречённых и не вернувшихся. 

Речь пойдёт про Encephalitis lethargica, или летаргический энцефалит. «Энцефалон» - гордое и мощно звучащее слово, по-гречески означает мозг, а «Летаргика» происходит от мифической Леты - 5-ой реки подземного мира. Всего в царстве Аида было пять рек: ледяной Стикс - смерть, отделял мир живых от мира мёртвых. Преодолев его, можно было стать неуязвимым, если сумеете вернуться, или кто-нибудь выдернет вас за пятку или что пообидней. Ахерон - поток печали, Кокитос - река плача, Лета - забвение и Флегетон - всепоглощающий огонь. Звучит достаточно уныло, но очень хорошо доносит тонкий смысл заболевания, скрытый уже в самом его названии - «разум, перешедший за черту забвения». Но давайте покинем Древнюю Грецию и отправимся на поля сражений Первой мировой войны.

К концу 1915 года Пруссия решила, что сил для наступления широким фронтом у неё больше нет. Начальник генерального штаба, Эрих фон Фалькенхайн, прекрасно представлял себе последствия двух лет войны для Франции. Она была самым слабым противником для Рейха, потеряв около 3 000 000 солдат в окопной войне, и находилась на грани всенационального нервного срыва. Казалось, это был переломный момент, и добить слабого противника одним решительным ударом было делом чести. Также он понимал, что если решительной победы не случится, то поражение Германии будет вопросом времени.

Для удара был выбран Верден. Это было сердце обороны западного фронта, город-крепость. За ним проходили линии снабжения для остальных районов. В него верили, как в несокрушимую твердыню, а его форт Дюомон и был таковым. Отсюда даже забрали часть орудий для подготовки наступления французов на Сомме - настолько в нем были уверенны. И именно поэтому его выбрали немцы. Битва при Вердене продлилась 10 месяцев и унесла около 1 000 000 жизней с обеих сторон, как непосредственных участников, так и около боевых потерь, многое подарив этому миру впервые: от осознания нового значения слова «мясорубка» при виде перепаханной 40 млн. арт.снарядов местности, до первых боевых применений огнемётов и введения "Шталь Хельмов". Сражение при Вердене подарило миру и кое-что ещё.

«...В Вердене большего всего страдают раненые и те, кто их переносит. Сначала их доставляют с линии фронта до медицинского поста, это 1,5 км, затем их везут во Флери, оттуда ещё 2 км на носилках до первых машин, и только затем в госпиталь...»

Огромное количество болезней и инфекций обрушилось на медицинский персонал по обе линии фронта, причём физические травмы и ранения - не самые большие проблемы. Тиф, холера, грипп, воспаления лёгких, гангрены - обыденная реальность. Но эта война получила имя Мировой не просто так - она принесла свежие патогены из всех уголков мира в Старый Свет, а колониальные войска - новые, эндемичные для далёких стран болезни. А собрав их всех вместе, Война столкнула людей друг с другом, омыла кровью, а затем вернула домой немногих уцелевших с совершенно новыми штаммами, перетасовав колоду эпидемиологических заболеваний по всему Земному шару. Невероятное истощение и голод, множество психиатрических симптомов, переполненные клиники абсолютно всех специализаций за линией фронта - всё смешалось. И только смерть правила своим мрачным балом.

По невероятному стечению обстоятельств в этом кровавом хаосе выживают несколько человек со странными симптомами. Им удаётся пережить отправку с фронта и военно-полевые госпитали, откуда их, не имея возможности чем-то помочь, направляют в глубь страны. Париж и Вена. У двух непримиримых противников пациенты с одними и те же симптомами.

Французский врач Жан Рене Крюше, доктор медицины, занимавшийся до войны исследованиями тиковых расстройств, укачиванием и состоянием перегрузок, которые испытывают лётчики, интересовался проблемами мозга. И когда в бесконечном потоке стонов раненых к нему попал первый необычный пациент, в первую очередь он подумал, что это последствия применения иприта или нового оружия рейха. Но затем последовали новые пациенты. Ещё и ещё. Один за другим. У кого-то из них была температура, у кого-то нет, но были боль в горле, боль в мышцах, двоение в глазах, вялость, рвота. Всё это в условиях фронта и невероятных потерь, как прямых так и косвенных, было относительно неважно и безынтересно для опытного госпитального врача. Но вот что странно: у некоторых пациентов были и другие симптомы - задержка психического отклика, впадание в состояние полной обездвиженности и безмолвности. Поступившие начинали испытывать слуховые, зрительные и обонятельные галлюцинации. Они видели то, чего нет и слышали то, чего не может быть.

Позднее, в 1941 году, состояние, в которое попадали эти пациенты, опишут как акинетический мутизм. Это заковыристый неврологический термин, обозначающий состояние пациента, когда он теряет способность говорить, двигаться, имея физическую возможность это делать. За редким исключением остаётся лишь возможность двигать глазными яблоками при полной пассивности всего тела.

Выздоровевшие описывали это как ощущение некоей силы, которая мешала, наваливаясь на них каждый раз, когда они пытались сделать хоть какое-то движение. Всё это сопровождалось приступами Клазомании (от греческого «Клазо» - крик): казалось, застывшие безмолвные пациенты, не реагирующие даже на боль, начинали кричать с невероятным ужасом, и иногда крики были прерывистыми, переходили в лай, ругательства и бормотание. У Крюше было уже 64 таких пациента. Потратив несколько месяцев на их изучение, он готовил медицинский доклад о новом заболевании, которое во Франции позднее так и назовут «болезнь Крюше».

Шёл январь 1917 года. В это же время в психиатрическую клинику им. Юлиуса Вагнера-Джаннера в Вене, пришёл странный мужчина. Он заснул прямо на приёме у врача, во время разговора и расспроса его о причинах визита. Его голова безвольно повисла. Попытки его разбудить приводили лишь к частичному открытию глаз - он смотрел сквозь узкие щели полузакрытых век, но оставался недвижим. Что было ещё необычнее, этот пациент не был военным. В это же время в психиатрические клиники начинается огромный приток больных с шизофренией, деменцией, слюнотечением и множеством других странных психических состояний, наступивших одновременно. При этом, они не свойственны пациентам ни по возрасту, ни по другим признакам. Всех больных объединяет лишь два параметра: первое - для их симптомов, собранных вместе, нет отдельной болезни, известной науке; второе - они засыпают.

В психиатрической больнице Вены в это время работал весьма интересный и талантливый доктор - Константин фон Экономо. Румын греческого происхождения, мигрировавший в Австрию и блестяще закончивший медфак Венского университета. Он специализируется на невропатологиях и психиатрии, был лётчиком и военным врачом. Огромное количество времени доктор Константин посвятил изучению функций мозга. И лично меня радует и удивляет до глубины души тот факт, что двух талантливых медиков, психиатров, столкнувшихся с одним и тем же неизвестным заболеванием на заре их карьеры в медицину привёл интерес к одним и тем же патологиям лётного состава.

Как бы то ни было, именно Экономо первым в Австрии систематизирует странные случаи и объединяет их в одно заболевание. В этой части Европы болезнь также назовут в честь первооткрывателя - «болезнь Экономо».

Первая мировая война подарила миру множество психических расстройств. Нет, конечно, истерики, моральные травмы и фаллические ассоциации по Фрейду у пубертатной молодёжи бывали и раньше. Но массовая истерия и искалеченная психика у тысяч солдат, вернувшихся из мясорубок боевых действия были новыми. Это, кстати, и послужило взлёту психиатрии в начале 20-го столетия. Во Франции в 1890-х это был Жан-Мартин Шарко, утверждавший, что в основе всех заболеваний класса «истерия» лежит психологическая травма. Часто такая травматическая истерия проявлялась спустя годы «инкубации» в подсознании больных. Дело Шарко с успехом подхватил немец - Фрейд, изучавший психотравмы всю жизнь, а затем и англичанин - Чарльз Майерс. С «травматичной истерии» доктора Шарко начинается история и Shell shock (послебоевой невроз) и компульсивных расстройств, посттравматических синдромов (афганский синдром, вьетнамский синдром) и современных проблем военных и страховых компаний всего мира.

Учитывая всё это, первыми под подозрение Констанина фон Экономо попали психоневрологические стрессовые расстройства. Но пациентов становилось всё больше и больше. Привозившие их родные и близкие жаловались, что пациенты засыпали прямо за ужином, на работе или вовремя разговора. Родители пытались разбудить детей, которые не просыпались ото сна. Некоторые засыпали и уже не могли проснуться, медленно умирая во сне. Многие из них были слишком юными, чтобы вообще когда-либо испытывать психоневрологический стресс, способный привести к таким последствиям. И уж точно в психиатрии сон не должен убивать пациентов. А что на счёт инфекций? Константин бросается в архивы больницы и Австрийскую национальную библиотеку в поисках ответов.

Первая зацепка нашлась в монографии Отто Лейхтенштерна, сообщавшего о пандемии гриппозного энцефалита. Отто жил и работал в Кёльне, где в 1890-х он застал странный грипп. Болезнь начиналась внезапно, быстро разгоралась в теле больного, вызывая жар, бред, потерю сознания и судороги. Но что было необычно, во время болезни, в самом её начале или на пике, часто наступала апоплексия - паралич вследствие кровоизлияния в мозг. Лейхтенштерн также описал «тюбингскую» сонную болезнь 1712 года и коматозный грипп, когда острая форма гриппа перетекала в крайнюю сонливость или кому на период от нескольких часов до нескольких недель.

Вторая зацепка вела к эпидемии «Ноны», впервые встретившейся в 1889-1890 гг. в северной Италии, а затем в Англии и в Нью-Йорке. Этимология названия эпидемии любопытна. Это или исковерканное слово «кома», или la nonna - «бабушка» по-итальянски, что также отсылает к сонливости. В это же время встречаются исследования микробиологов по болезни тутового шелкопряда - «Schlaf(f)sucht der Seidenraupen» - вызывающей вялость животного и имевшую бактериальную природу. Из-за опечатки в «Schlaff» болезнь превратилась из «расслабленности» в «гиперсомнию, сонливость». Но пациентов Ноны после смерти не изучали и вскрытие не производили. А болезни шелкопрядов могли не иметь отношения к больным австрийцам.

Обследование пациентов не дало однозначного результата ни по одному из случаев: параличи появлялись и исчезали, повышенная рефлекторная активность, судороги, нистагм (быстрые движения глаз в стороны). После лечения симптомы частично исчезали. Моча, анализ спинномозговой жидкости и тесты на известные инфекции - сифилис и тиф - были отрицательными. Казалось, к разгадке Константина приблизил случай. Экономо встретил пациентку другого врача: 32-летняя М.В. была выписана из больницы после лечения рассеянного склероза. Но Экономо увидел в её случае не рецессию, а острую фазу своего заболевания. Не смотря на оказанную помощь, у неё оставались тремор, нистагм, непроизвольный смех. Этот пример вынудил его обследовать остальных своих пациентов, уже выписанных или переведённых на амбулаторный режим.

К слову, спросите вы, дорогой SV, а чем тогда лечили таких бедолаг? Ну тогда, в начале 20-го века вполне успешно могли снять боль, снизить жар, минимизировать припадки, судороги и стимулировать активность у тех, кто её терял, и вылечить пару инфекций. Вирусные заболевания, сепсисы и гангрены до открытия пенициллина представляли большую проблему, нежели сейчас. Фармацевтической промышленности начала века были известны фенобарбитал, эфедрин, парацетамол, морфин и супер популярная новинка - аспирин.

Проверив остальных, Экономо пришёл к пугающим выводам: болезнь поражает серое вещество головного мозга. Аналогичными больными стал заниматься его коллега Ричард Виснер. Проведённые им вскрытия умерших подтвердили догадки: поражено серое вещество. Болезнь распространялась. В общей сложности, по сообщениям немецких врачей Германа Шлейзингера, Эмиля Рэдлиха, Марцела Розанковски, число случаев заболевания в стране можно было уже оценить в несколько сотен. Но отдельно задокументированные вспышки в санаториях и военных госпиталях не давали целостной картины. Болезнь поражает мозг, вызывая интенсивное воспаление, создающее огромное количество психоневрологических симптомов. Экономо тут же публикует статью с предупреждением для научного сообщества Пруссии и Австрии. Наступило 17 апреля 1917 года. Всего через пару дней точно такую же статью опубликует Жан Рене Крюшо. Но они оба сильно опаздывают.

Всего два месяца назад, за 16 000 километров от Австрии - в Австралии - также участвовавшей в войне, регистрируют вспышки новой неизвестной болезни, поражающей нервную систему. Симптомы те же - за 36 часов повышается температура, высокий пульс, лихорадка, переходящие в ступор, кому и смерть. Всего 134 случая, смертность свыше 70%.

Болезнь разрастается, но до пожара ещё далеко. Военные действия продолжаются, а кроме того, на горизонте появляются первые зарева глобальной пандемии куда более пугающего противника - эпидемия испанки. За этой ширмой «сонная болезнь» остаётся тёмной лошадкой.

27 апреля 1918 года в английском журнале Ланцет выходит короткая научная статья про загадочную эпидемию во Франции с размытыми симптомами. Публикация обусловлена множеством обращений мед.работников и врачей из самых разных учреждений, столкнувшихся с потоком больных, чьё заболевание они не могут диагностировать. Уилфред Харрис, невролог из Лондонской больницы Святой Марии, сообщил о 7 случаях. При этом, ему удалось приблизиться к разгадке. Как он считал. В его сообщении было указано, что поражение серого вещества, скорее всего, является токсическим. Более того, он сумел провести аналогии с ботулизмом, установив, что трое из больных употребляли консервированные морепродукты накануне заболевания. В одном из случаев ему удалось выделить патоген, как две капли воды похожий на Clostridium botulinum.

И, возможно, это небольшое открытие изменило бы ход распространения эпидемии, но увы, в 1918 году при токсичных отравлениях назначали промывание ртутью и подкожные инъекции стрихнина. И то и другое убивает. Вдобавок ко всему, это не было ботулизмом. Также как и в Германии, британским учёным пришлось пройти несколько стадий подозрений и домыслов прежде, чем понять, что новая болезнь действительно новая. Это не ботулизм, потому что заболевают даже грудные дети, не употребляющие консервов. Это не газовая атака, и не психический синдром, так как многие из заболевших - обычные люди, далёкие от войны, так эффективно скрывшей от Британии отчёт доктора Экономо.

Британские медики начинают своё собственное расследование. В медицинских архивах всплывают случаи «заболеваний снами» в Копенгагене в 1657, в Британии в 1658, 1661, 1775. Возможно, такие произведения как «Рип ван Винкль», написанный в 1819 году и повествующий о проспавшем 20 лет крестьянине, отражали реальные истории. Но более конкретной информации просто не было, что только усиливало мистический ореол болезни.

Спустя несколько месяцев, аналогичные случаи будут зарегистрированы в Нью-Йорке. Затем в Швеции, Индии, Египте, Китае, Алжире, Уругвае, СССР. Медленно, но верно за 2 следующих года заболевание распространится по всему Земному шару, и заболеют по меньшей мере около 5 млн. человек, каждый 3-ий из которых начнёт медленно засыпать, погружаясь всё глубже и глубже в воды Леты. Эпидемия исчезнет так же внезапно, как и началась, растворившись лёгким туманом под утренними лучами восходящих медицинских наук.

Тогда, в 1918 году, не найдя ответов, учёный совет больницы Королевы Мэри, извлечёт образцы тканей мозга пациентов, погибших от Летаргического энцефалита, потом бережно поместит их в стеклянные колбы с формалином и законсервирует воском на следующие 100 лет. Впоследствии Дж.Холл написал: «Возможно поколения, что придут за нами, будут ясно видеть то, что мы только пытались нащупать». Но, увы, несмотря на его пожелания, мы не приблизились к ответу ни на сантиметр. Из образцов не удалось выделить патогенную бактерию или вирус. Более поздние вспышки были единичными. Всё, что мы знаем сегодня, это то, что, в начале 20-го века мы столкнулись с чем-то, что отравляло наш мозг, медленно убивая и погружая в сон. Чем-то, что осталось за ширмой мировых войн, революций и пандемией гриппа, и, возможно, ещё погрузит нас в вечное царство грёз.

На прошлогодней Международной конференции по генетике и селекции растений, организованной Институтом цитологии и генетики СО РАН, прозвучал один тревожный факт, которому я раньше не придавал особого значения. Как отметил один из докладчиков, в настоящее время мировое производство семян основных сельскохозяйственных культур пытаются монополизировать крупные агрохимические компании, такие, например, как печально известный своей сомнительной историей концерн Bayer (активно сотрудничавший с нацистами по созданию средств уничтожения людей). С учетом указанного обстоятельства вопросы современной селекции приобретают особую остроту.

Дело в том, что засилье международных монополистов грозит свести на нет значение региональных сортов, а значит – снизить роль отечественной сельскохозяйственной науки. При попустительстве властей вполне может сложиться такая ситуация, когда российская селекция и семеноводство будут восприниматься как бессмысленная обуза для государственного бюджета. И в итоге в качестве «разумного» подхода к решению проблем утвердится до боли знакомый принцип: зачем развивать свое, если можно купить готовое за границей?

Разумеется, отечественная наука старается идти в ногу со временем и в вопросах селекции, о чем свидетельствуют, в том числе, и регулярные конференции международного формата на эту тему, и тесное общение с зарубежными коллегами. Но давайте говорить начистоту: повестку в этих вопросах задаем не мы. Мы лишь стараемся «держать планку» на установленном уровне, чтобы соответствовать международным стандартам. Однако кто формирует эти самые стандарты? Не торчат ли здесь «уши» тех же транснациональных компаний?

Я думаю, нет нужды доказывать, что современное высокотехнологичное (интенсивное, по сути) сельхозпроизводство на все сто процентов поддерживается научными достижениями в области биологии (включая генетику). Но это же самое производство, рассчитанное на массовый выпуск продукции, ведет к неизбежному усреднению качества и снижению биоразнообразия. Такова логика любого массового производства, в конечном итоге ликвидирующего все региональные особенности той еды, которая появляется на нашем столе. Хоти мы того или нет, но, если мы встраиваемся в это «прогрессивное» высокотехнологичное русло, мы в любом случае поставим под вопрос значение национальной науки в деле выведения собственных сортов с некими уникальными региональными характеристиками. Массовое производство не знает национальных границ и национальных вкусовых предпочтений, поскольку все здесь измеряется количественно (урожайность, калорийность, стоимость, себестоимость и т.д.). И если с количественными показателями складывается всё нормально, о вкусах уже не спорят: один и тот же сорт картошки, пшеницы или огурцов начнут высевать и в Канаде, и в Сибири, и в Швеции, и в Аргентине, и в Новой Зеландии. Про овощи и говорить нечего: тотальный переход на закрытый грунт, искусственное создание «комфортного» микроклимата снимает, в том числе, и влияние особых климатических условий, характерных для того или иного региона. Различия в этом случае стираются еще больше.

Я недаром здесь ссылаюсь на массовое производство. Монопольный впуск семян встраивается в ту же логику. Здесь нет никакого злого умысла. Усреднение и упрощение, снижение разнообразия диктуются исключительно вопросами производственной рациональности и коммерческой выгоды. В принципе, всё современное высокопродуктивное сельское хозяйство покоится именно на этом основании. Отсюда же вытекает переход к монокультуре, когда огромные поля засеваются каким-то одним видом или даже одним сортом. И, давайте будем честными: современная наука до сих пор «обслуживает» именно такой подход к производству продуктов питания. В то же направление встраивается и селекция. Поэтому, когда нам объявляют, что ученые – благодаря прорывным открытиям - вывели великолепный высокоурожайный сорт, то надо понимать, что это чудо селекции создано как раз для интенсивного монокультурного хозяйства. Надо ли говорить, что при таком подходе к производству продуктов питания для «прокорма» всего человечества мировому сельхозпроизводству достаточно будет лишь несколько десятков таких вот «чудесных» сортов или гибридов? А для их получения вполне можно ограничиться несколькими крупными селекционными и семеноводческими центрами – к чему, собственно, и стремятся названные транснациональные компании.

Круг, таким образом, замкнулся. Усреднение и снижение биоразнообразия вытекает из самой природы интенсивного монокультурного хозяйства. О его пагубном влиянии на экологию планеты говорить не приходится. Этой проблеме уже посвящено достаточно много серьезных исследований, чтобы на ней останавливаться подробно. Однако, судя по всему, для массового производства другой технологии не существует. Поэтому стоит принять как неизбежность тотальный контроль над этим сектором со стороны международных компаний. Этого не может не произойти, а значит, национальной науке рано или поздно придется смириться с засильем монополистов на этом направлении.

В то же время интенсивному сельхозпроизводству есть альтернатива в виде мелких региональных производителей, семейных ферм и целой армии садоводов-любителей, которые имеются в любой стране. К сожалению, «большая» академическая наука до сих пор старается их не замечать. Печальным следствием такого невнимания является, на мой взгляд, попытка тех же мелких производителей «тягаться» с крупными агрохолдингами, то есть конкурировать на одних и тех же рынках – вместо того, чтобы искать свои особые ниши, остающиеся без внимания со стороны «крупняка». Со временем сюда могли бы подтянуться и любители. А таких локальных ниш может оказаться великое множество. Иначе говоря, как раз в данном секторе мы получаем искомое биоразнообразие и региональные особенности. Соответственно, при внимательном отношении к указанному направлению окажутся востребованными селекционные центры регионального значения. Причем, путем тесного взаимодействия мелких производителей и местных селекционных центров нам удалось бы сохранить огромное количество сортов самых разных культур, то есть сохранить ценный генетический материал, закономерно теряющийся в условиях засилья монокультурного хозяйства.

Вот простой пример. К концу прошлого столетия в сельском хозяйстве Европы было утрачено до 85% изначального сортового разнообразия овощных культур. Билл Моллисон – видный авторитет в области органического земледелия и создатель пермакультурного дизайна, - связывал эту утрату с монопольным регулированием рынка путем выдачи патентов на семена. По его мнению, в подобной политике как раз заинтересованы международные агрохимические компании. Именно таким путем (не без участия государственных институтов) им удается теперь контролировать производство и продажу семян порядка тридцати базовых сельскохозяйственных культур.  А через этот контроль - контролировать еду фактически в масштабах планеты.

На практике это означает, что в продажу не могут поступать семена, на которые не выдано патента. Поэтому для крупного сельхозпроизводства их как бы уже не существует. То есть, их нет в официальных реестрах, и это обстоятельство фиксируется нами как утрата былого сортового разнообразия. Но на самом деле немалая часть старых сортов сохранилась – сохранилась именно благодаря любителям, которые в ответ на регулирование рынка (речь идет о западных странах) стали создавать свои собственные «библиотеки семян» и налаживать различные способы обмена коллекциями. Мало того, как пишет Билл Моллисон, на Западе по инициативе таких любителей стали создаваться компании, торгующие незапатентованными семенами. Помимо этого, на волне увлечений домашним семеноводством многие огородники-любители стали целенаправленно заниматься сохранением и размножением семян. Благодаря этим мероприятиям удалось объединить местные любительские коллекции и составить огромный «параллельный» реестр сортов самых разных культур.

Интересно, что на американских сайтах, посвященных органическому земледелию, любителям даются подробные инструкции насчет сохранения семян. Причем, инструкции составлены статусными учеными. Лично меня очень радует этот факт, и я думаю, что нашим селекционерам также стоит обратить пристальное внимание на «любительский резерв». Я говорю это к тому, что не стоит науку привязывать исключительно к индустриальным технологиям, особенно если речь идет об овощеводстве. Скажем, если оценивать результаты работы наших селекционеров только с позиции интенсивного монокультурного хозяйства, то можно ненароком девальвировать их труд. Дескать (а я подобное слышал неоднократно), в передовых странах создают суперсовременные высокопродуктивные гибриды, а мы все еще застряли на мичуринских «вениках». Это слишком предвзятое отношение к сельскому хозяйству. Я специально обращаю внимание на растущую популярность органического земледелия, которое дает массу разнообразных рыночных ниш, в которые никогда не «заглянет» высокопроизводительная сельскохозяйственная индустрия. То есть надлежит избавиться от однобоких подходов и оценок, ибо мир гораздо сложнее, чем кому-то кажется.

Сошлюсь в этой связи на сорта овощей селекции СибНИИРС (филиал ФИЦ ИЦиГ СО РАН). Некоторые из них я сам с удовольствием выращиваю и вряд ли от них откажусь. Я собрал собственную коллекцию этих сортов, ценя их не только за прекрасный вкус, но и за уникальные, «узнаваемые» характеристики. Полагаю, что они как раз подходят для органического земледелия, а значит, в состоянии занять некоторые рыночные ниши исключительно как сорта с определенными региональными особенностями (уверяю – селекция овощей СибНИИРС имеет свое лицо). Я знаю, что у специалистов этого Института налажены неплохие отношения с дачниками, и эту хорошую традицию стоило бы даже еще больше «углубить и расширить». Думаю, что при совместных усилиях со стороны наших ученых и энтузиастов-любителей можно создать некую региональную (а в перспективе – общенациональную) сеть по обмену семенами лучших и уникальных сортов, созданных для местных условий и отражающих региональные характеристики. Это был бы очень хороший вклад в сохранение биоразнообразия.

Олег Носков

Прошлая публикация «Вклад сибирских ученых в мировую науку. Медицина» рассказывает о достижениях наших ученых в области медицины за 2020 год. Данная статья также посвящена открытиям.

​В статье выделены геологические работы, включая палеонтологические находки сибирских ученых, представляющие большой интерес для науки.

Большая Норильская экспедиция

Летом 2020 года группа ученых из 14 институтов СО РАН разных регионов провела большую экспедицию на полуостров Таймыр. Целью экспедиции была оценка состояния экосистем Норильского промышленного района (НПР) и всего Таймыра. В сумме работу выполняли 38 сотрудников. В срок с 27 июля по 2 сентября проводился ряд исследований, среди которых было бурение донных отложений водоемов и космическое зондирование.

Были получены два главных результата экспедиции: 1) НПР имеет высокие концентрации техногенных и природных загрязняющих веществ; 2) последствие разлива нефтепродуктов оказалось некритичным для Норило-Пясинского бассейна.

Вклад Большой Норильской экспедиции был оценен международной ассоциацией. Проект получил премию в номинации «Лучший проект в поддержку защиты и восстановления экосистем суши и содействия их рациональному использованию» конкурса Eventiada IPRA GWA.
​
Вторая волна миграций неандертальцев в Сибирь

На Алтае уже находили останки древних людей, обитающих на территории от 100 до 200 тысяч лет назад. Речь идет о первой волне миграции неандертальцев в Сибирь. В прошлом году благодаря новым палеонтологическим находкам была зафиксирована вторая волна. Доказательством послужили артефакты тех времен, возраст которых около 60 тысяч лет.

Предполагается, что миграция проходила северным путем по Великому Степному поясу, простирающемуся через всю Евразию. Ученых удивило, что орудия из Чагырской пещеры оказались схожи с обнаруженными европейскими орудиями, отличия состоят только в материале для изготовления.

Статья на эту тему была опубликована в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.

Захоронения тагарской культуры. Хакасия

Во время последних раскопок в Хакасии обнаружено 11 захоронений тагарской культуры (культура конца VIII ‒ начало III века до нашей эры). В захоронениях найдены останки двоих мужчин, женщины и ребенка. Большое внимание было уделено останкам женщины, которая, по всей видимости, относилась к воинскому сословию. Этот вывод ученые сделали, обнаружив рядом с телом женщины топор-акинак.

Изобразительное искусство из бивней мамонтов

В окрестностях деревни Усть-Кова Красноярского края еще в 1980-е годы были обнаружены фрагменты бивней мамонтов, представленные украшениями и скульптурками. Но только в прошлом году ученые сумели изучить эту находку. В результате была определена технология изготовления изделий. А современная программа DStretch помогла сопоставить окрас личных украшений и скульптурок из бивней.
​
Стоянка древнего человека. Усольский район

В Усольском районе во время археологических раскопок 28 мая была обнаружена стоянка древнего человека. На тот момент были найдены каменные лезвия, орудия для добычи огня и приготовления пищи. Возраст находок от трех до 50 тысяч лет.

Сибирские ученые не перестают удивлять своими открытиями. В статье представлен топ научных достижений в медицине за 2020 год по мнению Бабр.

Хоть многие достижения 2020 года в области медицины были направлены на борьбу с короновирусом, исследования на этом не заканчивались. Журнал Science кроме разработки вакцин от COVID-19 указал топ важных мировых медицинских открытий:

• Компании Therapeutics и Vertex придумали технологию борьбы с группой генетических заболеваний, связанных с нарушением структуры гемоглобина.

• Лорин Уилленберг, 66-летняя калифорнийка, в прошлом году сумела удалить ВИЧ-инфекцию из своего организма, что можно назвать самолечением. Ученые продолжают изучать этот феномен.

• За последние 50 лет с помощью компьютерной программы впервые удалось предсказать трехмерную структуру белка. В будущем это раскроет механизмы заболевания и пригодится в создании новых лекарств.

В статье Бабр пишет о немаловажных разработках сибирских ученых, которые внесли большой вклад в мировую науку.

Томский газоанализатор

Томские ученые НИИ онкологии и государственного университета разработали газоанализатор, выявляющий пневмонию и COVID-19. По выдыхаемому человеком воздуху прибор за пять минут с точностью до 97,98% определяет заболевание пневмонией и до 92,95% короновирусом.

Антитела для борьбы с SARS-CoV-2

Более десятка статей в журналах Science, Nature, Cell и Immunity посвящены работе с антителами, которые смогут предотвратить проникновение короновируса в клетки человека. Исследование на эту тему успешно провел Институт молекулярной и клеточной биологии СО РАН. Новосибирские ученые работают с аналогом короновируса и экспериментально выявляют антитела, способные распознавать вирус и уничтожать его. Для снижения вероятности мутаций вируса (устойчивости к антителам) используются минимум два антитела сразу.

Эффективный материал для масок

Институт химии твердого тела и механохимии СО РАН разработал материал для медицинских масок. Мельтблаун – это нетканый водооталкивающий материал, служащий барьером для микробов. Ученые обработали мельтбаун слоем ионов серебра, чтобы повысить его противомикробные свойства. Было доказано, что маска из такого материала выполняет защиту от короновируса в течение десяти часов в условиях непрерывного воздействия патогенной среды.

Метод обнаружения хромосомных перестроек

Сотрудники Федерального исследовательского центра «Институт цитологии и генетики СО РАН» разработали метод, который позволяет искать перестройки в структуре хромосом благодаря 3D-организации. Методика может пригодиться в диагностике наследственных заболеваний.

Восстановление ДНК

Институт химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН совместно с Новосибирским государственным университетом исследуют набор белков, позволяющий воссоздать структуру разрушенной ДНК. Разработка не является законченной, но в лабораторных условиях с использованием этих наборов уже были восстановлены участки поврежденной ДНК.

Импланты с эффектом памяти

Томские ученые запатентовали импланты с эффектом памяти. Новый рецепт создания сплавов на основе никелида титана привели к повышенной пористости и деформационной устойчивости. Высокая эластичность позволяет импланту после сжатия восстанавливать свою форму. Этим и объясняется «эффект памяти».

Биопротез клапана сердца

Ученые НИИ комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний создали протез клапана сердца с бесшовным типом фиксации «протез-в-протезе». Протез представлен металлическим каркасом, обтянутым синтетическим материалом или тканью. В 2020 году протез прошел доклиническую проверку на овцах и показал превосходство над классическими протезами. В этом году должно пройти уже клиническое его испытание.
 

В Новосибирске подведены итоги фотоконкурса «Путешествия 2020: от Калининграда до Камчатки», организатором которого выступает компания «Дата Ист». 

Конкурс проводится уже восемь лет. Первые фотографии сотрудников «Дата Ист» были представлены на выставке в Академпарке в 2013 году и привлекли внимание не только коллег-программистов, но и фотографов, журналистов. В этом году в конкурсе участвовало 64 работы в номинациях «Люди», «События», «Пейзаж», «Приз зрительских симпатий», «Гран-при». Фотографии из разных уголков России рассказывают о необычных путешествиях, памятных встречах и ярких событиях. Работы оценивали  профессиональные фотографы, основатели и преподаватели фотошкол Новосибирска - Роман Воробьев, Анна Маслова, Евгения Маркова, Андрей Шапран, Антон Уницын и Дмитрий Елисеев, а фотография в номинации «Приз зрительских симпатий» была выбрана сотрудниками «Дата Ист» путем онлайн-голосования.

Победителем в номинации «Пейзаж» стал Илья Клисторин с фотографией «Луч солнца золотого». На снимке в теплых солнечных лучах Технопарк Новосибирского Академгородка – колыбель сибирской науки и новых технологий.  «Был красивый закат, мы с женой вышли на балкон и увидели такую красоту», – рассказал Илья. Фотограф Евгения Маркова так охарактеризовала эту работу: «Достойный пример городского пейзажа: устойчивая композиция, прекрасный свет, разные планы и пойманный момент».

В номинации «События» победителем названа Полина Адарченко с фотографией «Счастье есть, его не может не быть». Этот снимок Полина сделала на свадьбе своего брата в сентябре прошлого года. «Свадьбу отмечали на берегу реки в Бердске. На фотографии запечатлён конец торжества – праздничный фейерверк с выступлением фаер-шоу, который был подарком от молодоженов своим гостям. Молодые радуются счастливому моменту создания новой семьи», – поделилась Полина. Анализируя эту работу, фотограф Роман Воробьев отметил сложность ночной съемки и хорошее техническое исполнение. 

Победителем в номинации «Люди» стала Екатерина Вронская с фотографией «Преодоление», снятой во время экспедиции Русского географического общества и турклуба «Твой путь» на Камчатку. «Наш маршрут включал восхождения на вулканы Мутновский, Горелый, Толбачик, члены экспедиции спускались в лавовые пещеры, преодолевали большие расстояния с тяжелыми рюкзаками, – рассказала Екатерина. - Погода тоже не всегда радовала солнцем, от холода и влаги не спасали даже пуховики. Для меня это было непростым испытанием. А юные участники нашей экспедиции вообще казались героями. На одном из привалов я сфотографировала Севу после сложного перехода. В этой фотографии, мне кажется, воплотилось все – и упорство и преодоление, и смелость, и дух открытия. И в тоже время гармония с природой, с которой мы все неразрывно связаны». Фотограф Анна Маслова дала свою оценку этой работе: «Необыкновенно выразительный кадр, который очень похож на живописные полотна».

Сотрудники «Дата Ист» выбрали лучшую работу в номинации «Приз зрительских симпатий» - «Огненные кристаллы». Победителем стал Павел Верман, который сделал эту фотографию в горном парке Рускеала в Карелии. «Это бывший мраморный карьер, на основе которого создали туристический комплекс. В горах сделали вечернюю светодиодную подсветку, и это место заиграло новыми красками», - рассказал Павел. 

«Гран-при» жюри присудило Сергею Кириллову за фотографию «Герои нашего времени», символизирующую героический труд всех врачей в период пандемии. «Это мой друг Женя, с которым мы знакомы уже лет пятнадцать. Он работает хирургом в Железнодорожной больнице. Я ездил к нему на консультацию со своим отцом. И пока он отвечал на вопросы, подловил момент и сделал эту фотографию. Женя, несмотря на свой грозный вид, очень добрый человек и хороший друг. Он так же, как и я, увлекается музыкой, в свободное время ди-джей, играет hardcore», – поделился Сергей. 

Все победители получили ценные подарки от компании – сертификаты, а призер «Гран-при» – iPhone. Фотографии украсят офис компании и будут радовать сотрудников и посетителей круглый год, напоминая о ярких событиях и путешествиях.

Екатерина Вронская, пресс-центр компании «Дата Ист» 

Сотрудники Финансово-экономического института ТюмГУ проанализировали действия государства в рамках государственных программ и постановлений поддержки сельского хозяйства. Исследование проводилось на данных АПК Тюменской области при поддержке РФФИ (проект No 20-011-00087 «Институциональные факторы и формы развития сельских территорий).

"Большую часть стимулирования развития агропромышленного комплекса Тюменская область берет из собственного бюджета, чем не могут похвастаться многие другие субъекты РФ. Начиная с 2016 года в нашей области существенно снизился объем федеральной и выросла региональная поддержка сельского хозяйства. Государственная поддержка сельского хозяйства объективно необходима, а грамотное планирование бюджета даст возможность развиваться сельскому хозяйству", - сообщила профессор кафедры экономической безопасности, системного анализа и контроля ТюмГУ Гульнара Ромашкина.

Как показало исследование, политика господдержки достаточно обеспечена законодательными актами, постановлениями и государственными программами. Но пока очень мала и нерегулярна поддержка социальной активности, развития фермерства и иных форм частного хозяйствования на селе. Эксперты отмечают, что многие программы обновляются, усовершенствованные версии принимаются даже раньше, чем истечет срок реализации предыдущих. Такие сильные колебания идут в ущерб стратегическим проектам, и выгодными становятся менее затратные формы деятельности: посредничество и торговля. Часто получатели субсидий и грантов заинтересованы в быстрейшем освоении средств, а не в реальном развитии. Существенной проблемой является недостаточный уровень компетенций адресатов такой поддержки.

Цифры освоения федерального и регионального бюджетов показали, например, что поддержка развития навыков молодых фермеров практически прекратилась. При этом расширяются прямые формы поддержки и инфраструктурные проекты в ущерб косвенным и социально-ориентированным.

«Большая часть федерального бюджета уходит на возмещение части процентной ставки по инвестиционным кредитам (займам), модернизацию объектов АПК, приобретение техники и оборудования, а региональный бюджет, наоборот, стимулирует, более точечно, конкретные направления сельского хозяйства, например, растениеводство, животноводство, поддержку молодых специалистов и малых форм хозяйствования», - сказала профессор Г. Ромашкина.

Целью сельскохозяйственной политики должно быть обеспечение сельских жителей приемлемым уровнем жизни, потребителей качественной продукцией по справедливым ценам и сохранение окружающей среды, в первую очередь земель сельскохозяйственного назначения, и, безусловно — развитие сельских территорий. 

Эксперты предлагают обратить большее внимание на развитие непрямых форм поддержки,  на стимулирование экономической активности и малых форм хозяйствования.

Такое впечатление, что проблема утилизации отходов в нашей стране грозит превратиться в бесконечную череду рассуждений и споров. Сама проблема обостряется, но комплексного решения по ее устранению до сих пор не принято. И это несмотря на то, что сами решения уже давно найдены нашими специалистами. Мало того, уже разработаны и опробованы соответствующие технологии. Причем некоторые из них теперь успешно внедряются за рубежом.

Об этом еще раз напомнили участники Пятого Международного форума «Городские технологии 2020», состоявшегося в сентябре этого года по инициативе мэрии Новосибирска. Здесь я сразу вынужден заметить, что для нашего города проблема утилизации отходов обостряется с каждым годом. Минувшим летом мэрия была завалена жалобами горожан на едкий дым, исходящий от мусорных полигонов. Возмущение было настолько серьезным по размаху, что чиновникам пришлось срочно обозначить свое участие в устранении проблемы. Я говорю «обозначить», поскольку никакими «оперативными штабами» такую проблему решить невозможно. Если у нас не возникнет нормальной цивилизованной системы обращения с отходами, то с каждым годом будет становиться только хуже и хуже. Однако относительно принятых мер ничего внятного пока не наблюдается. Вместо этого, горожанам решили повысить плату за вывоз мусора. Таким образом, всё идет к тому, чтобы накалить социальную обстановку до предела.

Тем временем новосибирские ученые продолжают поиск грамотных решений, о чем как раз и было доложено на Форуме.

Так, Институт теплофизики имени С. С. Кутателадзе СО РАН предложил целую программу комплексного обращения с отходами, которая включает в себя как минимум пять направлений и тринадцать конкретных проектов. В принципе, каждый такой проект – это отдельно взятая технология, которая может быть успешно внедрена в ближайшее время – в том случае, если будет оказана необходимая государственная поддержка. Как мы понимаем, если со стороны государства и муниципальных руководителей есть заинтересованность в решении проблемы с отходами, то должно происходить какое-то движение навстречу разработчикам. Так что вопрос о государственной поддержке вполне уместен.

Напомню, что специалисты ИТ СО РАН уже без малого двадцать лет пытаются привлечь внимание чиновников к своим предложениям. Показательно, что за указанный период им удалось вступить в конструктивные отношения как со своими коллегами-учеными из других городов (занятых той же темой), так и с промышленными предприятиями, готовыми наладить выпуск необходимого оборудования. Собственно, результатом такого сотрудничества и стала разработка системы комплексного обращения с бытовыми и промышленными отходами. То есть к настоящему времени мы имеем довольно широкий творческий консенсус по «мусорной» тематике, который, по факту, отражает вполне реальный научно-производственный потенциал. Я заостряю внимание на этом моменте, чтобы стала понятна простая вещь: у нас в стране (и в Новосибирске в частности) уже сформировался серьезный «актив», который можно применить для решения проблемы с отходами. Это уже далеко не абстрактные рассуждения. И если наши власти на самом деле намерены решать проблему, то им есть к кому обратиться.

К сожалению, как показывает нынешняя управленческая практика, в регионах этот отечественный потенциал откровенно игнорируется. Например, власти Подмосковья сделали ставку на устаревшее импортное оборудование. В Новосибирской области, фактически, идут тем же путем. А ведь ответственное решение предполагает не только устранение проблемы с мусором. Россия, все-таки, не должна в таких ситуациях вести себя как третьеразрядная отсталая страна, покупающая технологии за рубежом. Как справедливо отметила начальник отдела инновационной, прикладной и внешнеэкономической деятельности ИТ СО РАН Людмила Перепечко, внедрение отечественных технологий по переработке и утилизации отходов дополнительно поспособствует развитию нашей индустрии и созданию рабочих мест. «Мы можем, - отметила она, - применять свои технологии и производить для них собственное оборудование».

Указанная комплексная программа, как было сказано, предполагает внедрение этих самых технологий. Коротко говоря, необходимо профинансировать основные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, довести разработки до стадии законченных промышленных образцов и начать выпуск оборудования в его полном комплекте (с выходом на зарубежные рынки). И надо сказать, что цена вопроса здесь не такая уж заоблачная – примерно 18 миллиардов рублей. Причем, половину этой суммы выделят предприятия, заинтересованные в серийном выпуске оборудования. Вся программа может быть реализована в течение семи лет. Главное, что «на выходе» мы получим целый веер технических решений, воплощенных в «железе» (то есть готовых к применению и промышленному тиражированию). В этом случае нам уже не понадобится закупать за рубежом морально устаревший хлам. Нам будет вполне по силам самостоятельно закрыть вопрос с мусорными полигонами.

Отмечу, что предложенная программа рассчитана на большее, поскольку касается не только коммунальных, но также промышленных и опасных медицинских отходов. Но нас, в данном случае, интересуют коммунальные отходы. В принципе, разработчики уверены, что предложенные ими технологии способны свести мусорные полигоны «под ноль», почти до самой земли. В этом нет ни малейшего преувеличения, поскольку наши специалисты прекрасно понимают, как нужно перерабатывать отходы и что конкретно делать с той их частью, которая создает нам самые большие проблемы.

Как мы сказали в самом начале, на проблему мусорных полигонов пришлось обратить внимание после того, как они начали дымить. Факт, казалось бы, банальный, однако с точки зрения ученого здесь спонтанно происходят те процессы, которыми можно управлять в производственных условиях без всяких проблем. Говоря по-простому, мусор можно спокойно подвергать термической утилизации, применяя для этих целей разные технологии (как раз и представленные в комплексной программе). Первое, что нужно для этого сделать – выделить органическую фракцию, а дальше уже работать с ней по нашему усмотрению и по обстоятельствам. В принципе, органику можно подвернуть обычному компостированию или же верми-компостированию. То есть превращать ее в удобрения. Также ее можно подвергнуть метановому сбраживанию для получения биогаза. Далее, органику можно просто сжечь как топливо в специальных печах, и такие технологии новосибирскими учеными опробованы уже давно (о чем мы писали неоднократно). В нашей области даже есть предприятия, сжигающие без всякого вреда для экологии медицинские и пищевые отходы. 

Показательно, что в некоторых странах органический мусор прямо относят к возобновляемым источникам энергии, на что специально обратила внимание Людмила Перепечко. Интересно, что один из представленных проектов предполагает переработку высококалорийных компонентов ТБО (вроде пластика, бумаги, картона, кожи, резины, дерева) для получения альтернативного топлива RDF (refuse derived fuel). Такая практика имеет место на Западе, где, кстати, достаточно широко используется термическая утилизация отходов. Россия в состоянии использовать тот же подход, причем, делая это на более высоком технологическом уровне (особенно при условии, что указанная программа будет реализована). 

Впрочем, более перспективным направлением, по мнению наших специалистов, являются технологии плазменной газификации органики. В данном случае, как разъяснила Людмила Перепечко, речь идет не о сжигании, а о повышении энергетического потенциала отходов. Плазменные технологии особо привлекательны в плане своей экологической безопасности. Их с полным правом можно назвать «чистыми технологиями» (что с большой натяжкой применяют к обычной термической утилизации мусора или изготовлению того же альтернативного топлива). Здесь, конечно, есть некоторые вопросы к экономике подобных проектов, поскольку плазменная переработка предполагает использование дополнительной энергии, в результате чего мы теряем рентабельность. Однако специалисты считают, что рентабельность можно повысить путем выработки из полученного топлива электроэнергии, которая затем станет использоваться в производственном цикле. Наверное, в этом случае отходы уже нельзя будет рассматривать в качестве альтернативного источника энергии (то есть для нужд энергетики), но зато такие технологии позволят нам весьма успешно решить проблему с мусором, ликвидировав «под ноль» полигоны - без малейшего вреда для экологии.

В общем, выбор есть. Окончательное слово останется за властями и за рынком. Что из представленного приживется и получит дальнейшее развитие, время покажет. Но прежде всего, подчеркивает Людмила Перепечко, необходимо определиться со стратегическим планированием, а также осуществить систему мониторинга и оперативного управления комплексными системами переработки отходов. Сделать это необходимо на трех уровнях: на уровне предприятий, на уровне регионов и на уровне страны в целом. Как это ни странно, но мы сегодня даже не в состоянии понять, сколько отходов складируется вокруг Новосибирска, в том числе – возле Академгородка. Возможно, радикально изменив свое отношение к отходам (то есть, видя в них некий энергетический и сырьевой потенциал), мы начнем вести более тщательный учет. Но для этого, конечно же, придется кое-что поменять как в мозгах руководителей, так и в мозгах наших общественников.

Иными словами, решение проблемы не ограничивается только лишь финансовым вопросом. Нашим ученым придется осуществлять широкую образовательную кампанию. Технологические форумы этому в какой-то мере содействуют. Однако есть один важный недостаток – пока они рассчитаны на узкий круг специалистов. В целях общественной поддержки (а она окажется крайне необходимой) придется осуществлять выход на широкую аудиторию. Возможно, в дальнейшем придется несколько откорректировать сам формат онлайн-мероприятий, позаимствовав для этого опыт популярных блогеров. А может – привлекая подобных «раскрученных» персонажей на свою сторону. Именно слабая общественная огласка, на мой взгляд, серьезно сдерживает наши разработки в своей же собственной стране.

Андрей Колосов

Премьер-министр Михаил Мишустин утвердил Программу фундаментальных научных исследований до 2030 года. Она разработана Российской академией наук с привлечением министерств и ведущих научных институтов. Координатором программы выступает РАН. Она осуществляет научное и научно-методическое руководство научной и научно-технической деятельностью научных организаций и вузов, а также экспертизы научных и научно-технических результатов, полученных этими организациями.
Исполнители программы, помимо Академии, все ключевые министерства и ведомства, а также правительственные научно-образовательные подведомственные организации (МГУ, Курчатовский институт и пр.).
 
Среди основных задач программы - эффективное управление исследований; условия для свободного научного творчества; справедливая и честная конкуренция за поддержку; ответственность исполнителей за результат и технологический трансфер; распознавание больших вызовов и формирование системной реакции на них; работа в интересах обороны и безопасности; повышение статуса отечественной науки и привлечение иностранных партнеров; распространение научных знаний и популяризация науки; формирования ресурсной базы для прорывных результатов, в том числе в рамках мегасайенс; интеграция с вузами и реальным сектором экономики.

В Программу входит 6 подпрограмм:

1. Аналитические и прогнозные исследования, направленные на выявление больших вызовов и совершенствование системы стратегического планирования, обеспечение конкурентоспособности и научного лидерства РФ;
 
2. Фундаментальные и поисковые научные исследования;
 
3. ФПНИ, проводимые на крупных научных установках и объектах класса "мегасайенс";
 
4. ФПНИ по направлениям Стратегии НТР;
 
5. Инициативные фундаментальные и поисковые научные исследования, финансируемые фондами поддержки научной и научно-технической и инновационной деятельности;
 
6. ФПНИ в интересах обороны страны и безопасности государства (секретная).

Целевые индикаторы программы традиционны: количественный и качественный состав исследователей, привлечение в научные исследования молодежи, доля публикаций в престижных базах данных, коллаборации.

Общий объем финансирования до 2030 года - более 2,1 трлн рублей.

Комментарий

Владимир Иванов, помощник президента РАН, член-корреспондент РАН:

- В чем главное принципиальное отличие этой программы от предыдущих? Первая была принята в 2008 году, вторая - в 2012 году. Тогда она была разделена на две части: программа фундаментальных исследований академических организаций и программа всех остальных, кто ведет такие работы. Когда в 2013 году приняли закон об госакадемии, было решено, что с 2021 года будет действовать единая программа фундаментальных исследований на долгосрочный период, которая разрабатывается РАН. Что сейчас и сделано. Эта программа объединяет всю фундаментальную науку в единое целое, что является ее принципиальным отличием от всего, что было раньше.

Вспоминаю о том, что меня больше всего омрачало во время путешествий по горному Алтаю – это завалы мусора, оставленного туристами. На живописных склонах там и сям виднелись залежи пластиковой упаковки, пустых банок и бутылок. Казалось, в этих краях уже нет ни одного, даже самого глухого уголка, свободного от этих «синтетических» отметин современной индустриальной цивилизации. Мы, как всегда, адресуем в таких случаях упрек в адрес «некультурных» россиян, не приученных-де к бережному отношению к природе. А ведь на самом деле проблема с синтетическим мусором куда масштабнее. И в этом плане «некультурным» оказывается буквально всё человечество.

Недавно Science News опубликовал шокирующие факты относительно распространения пластика на планете. Ученые бьют тревогу: сегодня пластик найден даже в самых отдаленных уголках мира, включая… гору Эверест! Именно так – микроскопические частицы пластика были зафиксированы на самой высокой вершине планеты. Скорее всего, они попали туда вместе с альпинистами. С другой стороны, такие же крошечные кусочки находят теперь и в глубинах океанов.

В общем, уже нет никаких сомнений в том, что пластик вы можете обнаружить повсюду. Не обязательно, что он будет валяться в виде куч мусора. Его уже достаточно много в виде мелких частиц, что на самом деле далеко не так безобидно для окружающей среды, как кому-то может показаться. Ученые уверены в том, что крошечные остатки от пластиковых пакетов и бутылок размером менее 5 миллиметров в состоянии нанести вред животным, например – морским крабам.

Ранее сообщалось, что  мелкие частички пластика были обнаружены в жабрах и кишечнике крабов. То есть они попадают в организм животных не только через пищу, но и через органы дыхания. Эти микрочастицы могут оставаться внутри в течение нескольких недель. Так, в ходе исследований выяснилось, что из кишечника краба микропластик начинает выделяться только через 14 дней после попадания в организм, а из жабр он выделяется в течение трех недель. Как утверждается в публикации, крабы оказались первыми морскими существами, улавливающими пластик через дыхательную систему. До этого считалось, что «синтетика» попадает в организм морских животных только через пищу. Поэтому данную находку в каком-то смысле можно считать важным, хотя и довольно печальным открытием. Крабы, напоминают ученые, являются центральным звеном в морской пищевой цепочке. С одной стороны, они потребляют мелкую живность, включая моллюсков. С другой стороны, сами служат пищей для крупных хищников, например, для осьминогов, морских выдр, а равно и для людей.

Пока ученым не понятно, почему микропластик так долго задерживается в организме. Очевидно, там просто нет необходимых «приспособлений» для своевременного удаления «синтетики». Как это скажется на физиологии животных, на данный момент еще не совсем понятно. Исследования продолжаются. Однако настораживает сам факт, что мелкие частицы пластика сегодня являются ПОВСЕМЕСТНЫМИ загрязнителями водной среды.

Довольно печально выглядит и ситуация с пресноводными отложениями, куда также «пробрался» микропластик.   Недавнее исследование показало, что наличие в пресноводных отложениях микроскопической «синтетики» ведет к сокращению популяций червей семейства Naididae. По мнению ученых, полученный результат свидетельствует о том, что сильное загрязнение микропластиком способно нанести серьезный удар по пресноводным экосистемам. Дело в том, что указанное семейство червей служит пищей для других пресноводных обитателей, а также играет важную роль в углеродном цикле, способствуя разложению органических веществ. Правда, для экспериментов использовалась «убойная» пятипроцентная концентрация микропластика. Пока еще уровень загрязнений пресноводных отложений не достиг такой величины. Тем не менее, ученые обозначают саму тенденцию. Иными словами, если загрязнение будет продолжаться существующими темпами, то однажды концентрация на самом деле станет критической для экосистем. Но даже при том уровне, который есть сейчас, ученые не исключают пагубного воздействия на живые организмы.

Как мы сказали в самом начале, частицы пластика теперь обнаруживают повсюду, включая и гору Эверест. Так, микропластик содержался в 11 образцах снега, доставленных оттуда. Этот результат искренне поразил исследователей. Самая высокая концентрация микропластика (119 тысяч частичек на кубический метр) найдена в образцах снега, взятого с базового лагеря альпинистов. В то же время частицы пластика были найдены и недалеко от вершины – на высоте 8 440 метров. Также пластик был обнаружен в трех (из восьми) пробах воды, взятой из горного ручья. Впрочем, этому удивляться уже не приходится, учитывая ежегодный наплыв альпинистов, устремляющихся к Эвересту. Именно они и становятся причиной загрязнений.

Впрочем, не только альпинисты могут заносить пластик высоко в горы. В этом процессе, как утверждают ученые, участвует и ветер. Так, из-за ветра мелкие частицы пластика попадают в отдаленные районы Пиренейских гор. Возле одной метеорологической станции за день на один квадратный метр выпадало более трехсот таких частиц. Как показали расчеты, расстояние, которое они преодолели по воздуху, составляло порядка 95 километров.

Также микропластик находят в оттаявших кернах арктического льда. Причем, во внушительных концентрациях: согласно исследованиям 2018 года – по нескольку миллионов микроскопических кусочков на кубический метр. Исследователи выявили 17 типов такого пластика, содержащегося в различных изделиях и материалах. В основном речь идет об упаковке, а также о красящих веществах. Также частицы пластика были обнаружены и в образцах арктической воды, находящейся подо льдом.

Не менее поражает и «синтетическое» загрязнение морских глубин. Обычно мы обращаем внимание на целые пластиковые острова, покоящиеся на поверхности Тихого океана. Однако, согласно исследованиям содержимого кишечника некоторых глубоководных тварей (в основном, ракообразных), микропластик находится даже в Марианской впадине на глубине более десяти километров! В основном, как показали исследования, мелкие частицы пластика накапливаются в толще воды на глубине от 200 до 600 метров.

Ну и наконец, ученые обращают внимание на то, что микропластик накапливается в… кишечнике человека - благодаря повсеместному использованию синтетической упаковки, пластиковых водопроводных труб, а также пластиковых бутылок и стаканов. Как последнее обстоятельство скажется на физиологии человеческой «популяции», пока не известно. Хотя это одна из тех проблем, которая обязательно потребует дальнейших исследований.

Константин Шабанов

Новый год к нам мчится. И, значит, настало время для очередной «горячей дюжины» научных событий уходящего года. Как и прежде, мы не претендуем на то, чтобы в одном коротком списке вместить всё по-настоящему значительное. Наш главный критерий: мы выбираем только из тех тем, что были нам интересны в уходящем году.

1. Министерство науки и высшего образования завершило аттестацию научных институтов и вузов страны, разделив их на три категории. Чтобы попасть в первую (самую высокую) категорию, научная организация должна быть лидером отрасли (научного направления) в Российской Федерации либо по результатам работы соответствовать мировому уровню, а также – располагать потенциалом для дальнейшего развития и улучшения своей деятельности. Всего в этой категории оказалось чуть более сорока научных центров и университетов, Новосибирск представлен ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН», ФИЦ «Институт катализа им. Г.К. Борескова СО РАН», Институту вычислительных технологий СО РАН, а также Новосибирским государственным университетом.

2. Этот год принес сразу несколько событий, связанных с изучением космоса (даже очередной Нобель по физике достался астрономам). Были очевидные успехи и у наших ученых. Например, исследователи из Физического института им. П.Н. Лебедева РАН, Московского физико-технического института и Института ядерных исследований РАН провели массовый анализ данных о квазарах – ядрах активных галактик. Но место в нашем топ-12 мы отдадим другой космической новости: после многих лет упорной работы, состоялся успешный запуск новой отечественной ракеты «Ангара», что стало достойным ответом на преждевременный некролог отечественной космонавтике.

3. Думаем, никого не удивит, что в рейтинге этого года немало внимания будет уделено исследованиям медицинской направленности (но не будем зацикливаться на вирусах). Как известно, очень многое в медицине зависит от своевременной и верной диагностики. Наши ученые неустанно работают в этом направлении. Один из результатов – проект «Анкетный онкоскрининг», запущенный в Новосибирской области, затем внедрен в ряде соседних регионов и рассматривается вопрос о распространении его на всю страну. А авторы – коллектив ученых НИИТПМ – были отмечены премией на федеральном уровне.

4. Безусловно, важным событием этого года стала Большая Норильская экспедиция, которой на нашем сайте было посвящено сразу несколько публикаций. Хоть катализатором для ее проведения стала крупная техногенная катастрофа под Норильском, нет худа без добра, отмечают ученые. Авария заставила обратить внимание на экологическую ситуацию в арктическом регионе, 30 участников экспедиции из 14 институтов Сибирского отделения Российской академии наук собрали уникальный массив информации, которая теперь стала основой для масштабной исследовательской работы. В перспективе она должна дать варианты решения существующих проблем и предотвращения появления новых. Одно из последствий проведения экспедиции - создание в рамках Сибирского отделения Научно-исследовательского центра «Экология» и Научного совета по проблемам экологии Сибири и Восточной Арктики.

5. С началом весны мир накрыла пандемия COVID-19. Врачи и ученые во всем мире не покладая рук борются с этой напастью, не остались в стороне и институты Академгородка. Была создана Межведомственная рабочая группа по коронавирусной инфекции, которую возглавил академик Михаил Воевода. И уже в первые месяцы эпидемии появились первые конкретные результаты у разных исследовательских групп с участием новосибирских ученых, а к осени Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии «Вектор» предложил свой вариант вакцины.

6. Одно из последствий пандемии – закрытие национальных границ и приостановка поездок за границу практически во всех странах. Казалось, эти меры станут фатальными для международного научного сотрудничества. Однако ученые нашли выход – им стало проведение запланированных конференций и симпозиумов в онлайн-формате. Одним из первых таких масштабных мероприятий в России стала мультиконференция «Биоинформатика и системная биология» (BGRS\SB). А опыт, полученный организаторами этого мероприятия, оказался очень востребован в дальнейшем.

7. В этом году исполнилось 120 лет со дня рождения академика Михаила Алексеевича Лаврентьева. Его часто вспоминают именно как отца-основателя и новосибирского Академгородка, и всего Сибирского отделения РАН в целом. Однако его вклад в науку и историю нашей страны намного шире любых региональных рамок. Не зря фотовыставка, посвященная ему, так и называется «Человек планетарного масштаба».

8. Еще одна юбилейная дата, пришедшаяся на этот год - 75-летие Победы в Великой Отечественной войне. И хотя многие мероприятия, запланированные на май, пришлось перенести из-за эпидемиологической обстановки, все-таки они состоялись. В том числе – научно-практическая конференция «Великая Отечественная Война. Победа и Наука». Конференцию, инициатором которой изначально выступил академик Н.А. Колчанов, планировали провести в первой декаде мая, но затем она была перенесена на сентябрь. Организаторами конференции стали Сибирское отделение РАН, Институт истории СО РАН, ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН», а также Совет старейшин Сибирского отделения.

9. Не помешала (а лишь немного отсрочила) пандемия и проведению очередного (пятого) международного форума «Городские технологии». Отрадно, что его программа постоянно меняется в соответствии с актуальной повесткой мировой урбанистики, а «география» участников растет. В этом году, опытом организации городской жизни в условиях карантина и пандемии делились представители Евросоюза, Китая, Южной Кореи и Японии. В числе прочих новшеств форумной программы – секция «Городская экосистема. Smart-благоустройство городских пространств», организатором которой выступил ИЦиГ СО РАН.

10. Еще одно событие нашего рейтинга, связанное с научными конференциями. Школы молодых ученых, которые к ним привязаны – явление довольно распространенное. А вот осенью, в рамках международной конференции по эндокринологии, ученые НИИТПМ организовали Школу по особенностям диагностики и лечения MODY-диабета для практикующих врачей. Мероприятие было сертифицировано Минздравом, и, по мнению организаторов, позволит ускорить внедрение самых свежих научных достижений в этом вопросе в медицинскую практику.

11. В конце осени, без особого шума прошла аккредитация Центра неклинических испытаний (ЦНИ) на базе SPF-вивария ИЦиГ на соответствие принципам надлежащей лабораторной практики (англ. – GLP). Чтобы лучше понять, почему это событие попало в наш рейтинг приведем несколько фактов. Нормы GLP являются обязательными при проведении доклинических исследований в США и Европе, и чтобы российским лекарствам, ветпрепаратам, косметике и пестицидам попасть на мировой рынок, они также должны пройти испытания в соотвествии с этими стандартами. В настоящее время в РФ работает только 11 таких площадок, из них лишь одна) восточнее Поволжья - в Новосибирском Академгородке.

12. Продолжается работа по реализации масштабной программы модернизации Новосибирского научного центра «Академгородок 2.0», центральным объектом которой стал Сибирский кольцевой источник фотонов (СКИФ). Само строительство этого уникального объекта класса mega-science требует решения множества научных задач. И мы не раз освещали на сайте исследования новосибирских ученых в этой области. К сожалению, чиновники оказались не столь расторопны, и даже на итоговой пресс-конференции Президиума СО РАН говорилось о бюрократических препонах на пути реализации программы «Академгородок 2.0». Тем не менее, дело пусть медленно, но движется и в следующем году ученые ожидают больше позитивных новостей на этом направлении.

Мы желаем, чтобы эти ожидания не оказались напрасными! Поздравляем всех с наступающим Новым годом и желаем новых научных достижений, счастья и здоровья всем вам в 2021 году!