Специалисты новосибирского Института археологии и этнографии СО РАН обнаружили на территории Алтайского края две ранее неизученные пещеры вблизи археологических памятников у реки Чагырка. Как передает ТАСС, около 60 тысяч лет назад эти места населяли неандертальцы, жившие в местных пещерах.

По мнению ведущего научного сотрудника сибирского института, доктора исторических наук и профессора РАН Ксении Колобовой, раскопки в найденных пещерах позволят более детально установить, как жили алтайские неандертальцы и на каких животных вели охоту. Кроме того, ученые надеются определить стратегию передвижения предков человека на территории Алтая и сезонность их пребывания здесь.

Впервые следы миграции неандертальцев на Алтай археологи увидели в Денисовой пещере. А исследование Чагырской пещеры, что находится в сотне километрах от Денисовой, позволило установить факт второй волны их переселения в Сибирь. Это стало ясно при сопоставлении находок с аналогичными артефактами, найденными в Германии, Крыму, а Поволжье и на Северном Кавказе.​

​Одна из вновь обнаруженных пещер находится в семи километрах от устья Чагырки. Вход в нее расположен на 30 метров выше уже известной археологам пещере имени Окладникова. В новой пещере уже удалось обнаружить орудие времен среднего палеолита, хотя по-настоящему к раскопкам здесь ученые планируют приступить в следующем году. В частности специалистам предстоит провести датировку горных пород, которая точно скажет, могли ли "новые" пещеры быть стоянками неандертальцев.

Теперь уже точно известно, что чагырские неандертальцы, в отличие от "денисовцев", генетически были ближе к европейским. При этом они жили более изолированными группами, семьями. Придя на Алтай, чагырцы принесли сюда микокскую традицию изготовления каменных орудий, получившую именование по названию французской пещере Ла-Микок.

Никита Зайков

В конце 2017 года, на Пятой Сибирской межрегиональной конференции «Экологическое воспитание в проектно-исследовательской деятельности юннатов» было решено учредить краеведческий альманах «Моя Сибирь». В альманахе публикуются наиболее интересные доклады, подготовленные участниками юннатской конференции, как взрослыми, так и юными, статьи об интересных и даже уникальных местах регионов Сибирского федерального округа. Работу по его подготовке и изданию взял на себя ФИЦ ИЦиГ СО РАН.

Речь сразу шла не о разовой акции, а о периодическом издании альманаха раз в два года. И на прошедшей на днях Восьмой Сибирской межрегиональной конференции «Современные подходы к организации юннатской деятельности» был представлен уже второй выпуск издания.

– Как мы и говорили, альманах представляет лучшие работы, представленные участниками наших конференций и поэтому может служить, своего рода «барометром» для всего юннатского движения Сибири, - рассказала заведующая лаборатории экологического воспитания ИЦиГ СО РАН Анна Стекленева.

Судя по «показаниям» второго выпуска «барометра», юннатское движение в наших краях не просто продолжает работать, но и добивается хороших результатов.

В числе опубликованных материалов, большой обзорный материал Ольги Бархатовой (преподаватель Чергинской СОШ) и Нины Кочеевой (Горно-Алтайский государственный университет) об алтайской популяции зубров (которая появилась в Сибири, в том числе, благодаря поддержке проекта академиком Дмитрием Константиновичем Беляевым.

Исследование арбанакской белки-летяги было написано студенткой I курса колледжа АЛГУ Натальей Бердюгиной и интересно тем, что показывает, как может строиться работа юннатов по наблюдению за краснокнижными животными и мониторингу их популяции.

Очень красивым и литературным получился обзор Гуселетовский озер, выполненный преподавателем Алтайского краевого детского экологического центра, к.б.н. Еленой Ашенбреннер.

– Описание уникальных природных объектов Сибири (которых у нас достаточно много) было одной из главных задач, которые ставились при создании альманаха, и такие обзоры, как этот, задают достойную «планку» для ее решения, - отметили в редколлегии альманаха.

Важно отметить, что тематика статей издания постоянно расширяется. В этом номере были представлены статьи, отражающие интересный опыт по изучению геологических объектов: «Жуланихинские бокситы», авторы – Юлия и Анастасия Фатуевы (г. Заринск, Алтайский край) и «Путешествие к берегам девонского моря», авторы Елена Крук (ИГМ СО РАН) и Ирина Негода (ИЦиГ СО РАН).

– В целом, опыт двух номеров альманаха показал, что это издание очень востребовано, причем, не только у юннатских организаций, но и среди школьных учителей биологии, большую роль играет и оформление альманаха, его приятно брать в руки, много цветных иллюстраций, которые помогают читателю понять, как красива и уникальна природа нашей родной Сибири, - подчеркнула Анна Стекленева.

Пресс-служба ИЦиГ СО РАН

Цифровое слабоумие — это не шутка, а диагноз. Термин «digital dementia» пришел из Южной Кореи, раньше всех ставшей на путь оцифровывания страны. Сегодня 83,8% жителей Южной Кореи имеют доступ в Интернет, у 73% корейцев есть смартфон (в США у 56,4%, в России у 36,2%). В 2007 году специалисты стали отмечать, что все больше подростков, представителей цифрового поколения, страдают потерей памяти, расстройством внимания, когнитивными нарушениями, подавленностью и депрессией, низким уровнем самоконтроля. Исследование показало, что в мозгу этих пациентов наблюдаются изменения, схожие с теми, что появляются после черепно-мозговой травмы или на ранней стадии деменции — слабоумия, которое обычно развивается в старческом возрасте.

Массовое помешательство на смартфонах и прочих цифровых гаджетах — неизбежное следствие технологической революции, охватившей все страны. Смартфоны стремительно покоряют мир, точнее сказать, практически его завоевали. По прогнозам журнала «The Wall Street Journal», в 2017 году обладателями смартфонов станут уже 84,8% населения Южной Кореи (80% — Германии, Японии, США, 69% — России). Вместе со смартфонами и прочими гаджетами вирус цифрового слабоумия проникает во все страны и все слои общества. Он не знает географических и социальных границ.

Герои

По запросу «digital dementia» (цифровое слабоумие) Google выдаст около 10 миллионов ссылок на английском языке (на запрос «digital dementia research» — около 5 миллионов), на «цифровое слабоумие» — чуть больше 40 тысяч ссылок на русском. Эту проблему мы пока не осознали, поскольку позже присоединились к цифровому миру. Систематических и целенаправленных исследований в этой области в России тоже почти что нет. Однако на Западе количество научных публикаций, касающихся влияния цифровых технологий на развитие мозга и здоровье нового поколения, нарастает год от года. Нейробиологи, нейрофизиологи, физиологи мозга, педиатры, психологи и психиатры рассматривают проблему с разных сторон. Так постепенно накапливаются разрозненные результаты исследований, которые должны сложиться в цельную картинку.

Этот процесс требует времени и более обширной статистики, он только начался. Тем не менее общие контуры картины уже видны благодаря усилиям известных специалистов, которые обобщают научные данные и стараются донести их понятную интерпретацию до общества. Среди них — директор психиатрического госпиталя при университете в Ульме (Германия), основатель Центра нейронаук и обучения, психиатр и нейрофизиолог Манфред Шпитцер(«Digitale Demenz: wie wir uns und unsere Kinder um den Verstand bringen», München: Droemer, 2012; перевод «Антимозг. Цифровые технологии и мозг», Москва, Издательство АСТ, 2014), известный британский нейробиолог, профессор Оксфордского университета баронесса Сьюзен Гринфилд («Mind Change. How digital technologies are leaving their marks on our brains», Random House, 2014), молодой британский биолог, доктор Арик Сигман, подготовивший в 2011 году специальный доклад для Европарламента «The Impact Of Screen Media On Children: A Eurovision for parliament». А еще - специалист в области дошкольного образования Сью Палмер («Toxic Childhood», Orion, 2007), американский педиатр Крис Роун(«Virtual Child: The terrifying truth about what technology is doing to children», Sunshine Coast Occupational Therapy Inc., 2010) и другие.

Остановить технический прогресс нельзя, разве что случится глобальный коллапс. И никто не хочет прослыть ретроградом, консерватором, несовременным человеком, противником новых технологий. Тем не менее перечисленные выше герои-просветители не только написали книги, ставшие бестселлерами, но и не жалеют времени на выступления в Бундестаге, в Палате лордов и в прочих высоких собраниях, на радио и телевидении. Зачем? Чтобы рассказать обществу о рисках, которые несут новые цифровые технологии подрастающему поколению и которые должны учитывать политики, экономисты и родители, принимающие решения. В жестких публичных дискуссиях дело порой доходит до непарламентских выражений. Во всяком случае, ярлык «мракобес» уже прилепили к Манфреду Шпитцеру, и он регулярно получает угрозы по электронной почте. К счастью, ему на это наплевать. У него шестеро детей, ради которых он все это делает. Манфред Шпитцер признается, что не хочет спустя годы услышать от своих выросших детей упрек: «Папа, ты же все это знал! Почему же молчал?»

Давайте сразу примем к сведению, что никто из перечисленных авторов не имеет ничего против новых цифровых технологий как таковых: да, они обеспечивают удобство, ускоряют и облегчают многие виды деятельности. И все перечисленные эксперты, безусловно, пользуются Интернетом, мобильными телефонами и прочими устройствами, помогающими в работе. Речь лишь о том, что у новых технологий есть оборотная сторона: они опасны для детства и отрочества, и это необходимо учитывать. Паровоз, пароход, самолет, легковой автомобиль тоже были гениальными изобретениями человечества, изменившими его среду обитания, хотя и вызывали жаркие дискуссии в свое время. Но ведь мы не сажаем за руль младенца, не даем ему в руки штурвал, а ждем, пока он вырастет и сформируется во взрослого человека. Так почему же мы, не успев оторвать малыша от груди, суем ему в руки планшет? Ставим дисплеи в детских садах и на каждой школьной парте?

Производители цифровых устройств требуют однозначных доказательств возможной опасности гаджетов и сами заказывают исследования, чтобы показать, что от смартфонов, планшетов и Интернета одна лишь польза детям. Оставим в стороне рассуждения о заказных исследованиях. Настоящие ученые всегда осторожны в своих высказываниях и оценках, это неотъемлемая часть их менталитета. Манфред Шпитцер и Сьюзен Гринфилд тоже демонстрируют в своих книгах корректность в суждениях, дискуссионность того или иного аспекта проблемы. Да, мы многое знаем о том, как развивается и работает мозг, как функционирует наш организм. Но далеко не всё, и полное знание вряд ли достижимо.

Однако, на мой взгляд, судя по прочитанным книгам и статьям, свидетельств потенциальной опасности цифровых технологий для растущего мозга более чем достаточно. Но в данном случае это даже и не важно, потому что помимо исследований есть интуиция мастерства, интуиция профессионалов, посвятивших большую часть своей жизни той или иной области науки. Накопленного знания им достаточно, чтобы предвидеть развитие событий и возможные последствия. Так почему бы не прислушаться к мнению умных и опытных людей?

Время, мозг и пластичность

Главный фактор во всей этой истории — время. Страшно представить, что семилетний ребенок в Европе провел у экранов больше года (по 24 часа в сутки), а 18-летний европеец — больше четырех лет! С этих шокирующих цифр начинается доклад Арика Сигмана Европарламенту. Сегодня западный подросток в среднем тратит на «общение» с экранами около восьми часов в сутки. Это время — украденное у жизни, поскольку оно использовано впустую. Оно не потрачено на разговоры с родителями, на чтение книг и музыку, на спорт и «казаки-разбойники» — ни на что из того, чего требует формирующийся мозг ребенка.

Вы скажете, время теперь другое, поэтому дети другие и мозги у них иные. Да, время другое, а вот мозг тот же, что и тысячу лет назад, — 100 миллиардов нейронов, каждый из которых связан с десятью тысячами себе подобных. Эти 2% нашего тела (по массе) по-прежнему потребляют более 20% энергии. И пока нам в голову вместо мозга не вставили чипы, мы носим в себе 1,3—1,4 килограмма серого и белого вещества, по форме похожего на ядро грецкого ореха. Именно этот совершенный орган, в котором хранятся память о всех событиях нашей жизни, наши умения и наш талант, и определяет суть неповторимой личности.

Нейроны общаются между собой, обмениваясь электрическими сигналами, каждый из которых длится одну тысячную секунды. «Увидеть» динамическую картину мозга в то или иное мгновение пока невозможно, поскольку современные технологии сканирования мозга дают картинки с разрешением в секунды, самые новейшие приборы — десятые доли секунды. «Поэтому сканы мозга подобны викторианским фотографиям. Они показывают статичные дома, но исключают любые движущиеся объекты — людей, животных, которые двигались слишком быстро для выдержки фотоаппарата. Дома прекрасны, но они не дают исчерпывающую картину — картину в целом», — пишет Сьюзен Гринфилд. И тем не менее мы можем следить за изменениями, происходящими в мозгу со временем. Более того, сегодня появилась техника, позволяющая наблюдать активность единичного нейрона с помощью электродов, помещаемых в мозг.

Исследования дают нам понимание того, как развивается и работает наш главный орган. Этапы созревания и развития мозга оттачивались сотнями тысяч лет, эту устоявшуюся систему никто не отменял. Никакие цифровые и клеточные технологии не могут изменить срок вынашивания человеческого плода — девять месяцев в норме. Точно так же и с мозгом: он должен созреть, вырасти в четыре раза, построить нейронные связи, укрепить синапсы, обзавестись «оболочкой для проводов», чтобы сигнал в мозгу проходил быстро и без потерь. Вся эта гигантская работа происходит до двадцатилетнего возраста. Это не значит, что дальше мозг не развивается. Но после 20—25 лет он делает это медленнее, более прецизионно, достраивая деталями тот фундамент, который был заложен к 20 годам.

Одно из уникальных свойств мозга — пластичность, или способность к адаптации к той среде, в которой он находится, то есть к обучению. Впервые об этом удивительном свойстве мозга заговорил философ Александр Бэйн в 1872 году. А двадцать два года спустя великий испанский анатом Сантьяго Рамон-и-Кахаль, ставший основоположником современной нейробиологии, ввел термин «пластичность». Благодаря этому свойству мозг сам строит себя, отзываясь на сигналы из внешнего мира. Каждое событие, каждое действие человека, то есть любой его опыт, порождают в нашем главном органе процессы, которые должны запомнить этот опыт, оценить его, выдать верную с точки зрения эволюции реакцию человека. Так среда и наши действия формируют мозг.

В 2001 году британские газеты облетела история Люка Джонсона. Сразу после рождения Люка выяснилось, что его правая рука и нога не двигаются. Врачи установили, что это результат травмы левой стороны мозга во время беременности или в момент рождения. Однако буквально через несколько лет Люк смог в полной мере пользоваться правой и левой ногой, потому что их функции были восстановлены. Каким образом? В течение первых двух лет жизни с Люком делали специальные упражнения, благодаря которым мозг сам себя модернизировал — перестроил нервные пути так, чтобы сигнал шел в обход поврежденного участка мозговой ткани. Упорство родителей и пластичность мозга сделали свое дело.

Наука накопила много удивительных исследований, иллюстрирующих фантастическую пластичность мозга. В 1940-х годах физиолог Дональд Хэб (Donald Hebb) взял несколько лабораторных крыс к себе домой и выпустил «на волю». Через несколько недель крыс, побывавших на свободе, исследовали с помощью традиционных тестов — проверили умение решать задачи в лабиринте. Все они показали превосходные результаты, сильно отличающиеся в лучшую сторону от результатов их собратьев, не покидавших лабораторных боксов.

С тех пор выполнено огромное количество экспериментов. И все они доказывают, что богатая окружающая среда, приглашающая к исследованию, позволяющая открыть что-то новое, — мощнейший фактор развития мозга. Тогда, в 1964 году, и появился термин «средовое обогащение» (environmental enrichment). Богатая внешняя среда вызывает спектр изменений в мозгах животных, причем все изменения — со знаком «плюс»: увеличиваются размеры нейронов, сам мозг (вес) и его кора, у клеток появляется больше дендритных отростков, которые расширяют ее способности к взаимодействию с другими нейронами, утолщаются синапсы, укрепляются связи. Также возрастает производство новых нервных клеток, ответственных за обучение и память, в гиппокампе, зубчатой извилине и мозжечке, а количество спонтанных самоубийств нервных клеток (апоптоз) в гиппокампе крыс уменьшается на 45%! Все это более выражено у молодых животных, но и у взрослых имеет место.

Влияние окружающей среды может быть столь сильным, что дрогнут даже генетические предопределенности. В 2000 году в «Nature» была опубликована статья «Отсрочка проявления болезни Хантингтона у мышей» (Van Dellen et al., «Delaying the onset of Huntington's in mice», 2000, 404, 721—722, doi:10.1038/35008142). Сегодня это исследование стало классическим. С помощью генной инженерии исследователи создали линию мышей, страдающих болезнью Хантингтона. У человека на ранних стадиях она проявляется в нарушении координации, беспорядочных движениях, когнитивных нарушениях, а затем приводит к распаду личности — атрофии коры головного мозга. Контрольная группа мышей, жившая в стандартных лабораторных боксах, постепенно угасала, демонстрируя от теста к тесту постоянное и быстрое ухудшение. Экспериментальную группу поместили в другие условия — большое пространство с множеством объектов для исследования (колеса, лестницы и многое другое). В такой стимулирующей среде болезнь начинала проявляться значительно позже, причем степень нарушения движений была меньше. Как видите, даже в случае генетического заболевания природа и воспитание могут успешно взаимодействовать.

Дайте мозгу пищу

Итак, накопленные результаты показывают, что животные, проводящие время в обогащенной среде, демонстрируют значительно лучшие результаты на пространственную память, показывают общее возрастание когнитивных функций и способности к обучению, решению проблемных задач и скорости обработки информации. У них понижен уровень тревожности. Более того, обогащенная внешняя среда ослабляет прошлый негативный опыт и даже в значительной степени ослабляет генетический груз. Внешняя среда оставляет важнейшие следы в наших мозгах. Подобно тому как растут мускулы во время тренировок, то же делают и нейроны, обзаводясь большим количеством отростков, а значит — более развитыми связями с другими клетками.

Если окружающая среда воздействует на структуру мозга, то может ли на нее воздействовать и активное мышление, «приключения духа»? Может! В 1995 году нейробиолог Альваро Паскуаль-Леоне (Alvaro Pascual-Leone) вместе со своей исследовательской группой выполнил один из самых впечатляющих и часто цитируемых экспериментов. Исследователи сформировали три группы из взрослых добровольцев, которые никогда не играли на пианино, и поместили их в одинаковые экспериментальные условия. Первая группа была контролем. Вторая выполняла упражнения, чтобы научиться играть на пианино одной рукой. Через пять дней ученые просканировали мозг испытуемых и обнаружили значимые изменения у членов второй группы. Однако самой примечательной была третья группа. От ее участников требовалось лишь мысленно представлять, что они играют на пианино, но это были серьезные, регулярные умственные упражнения. Изменения в их мозгу показали почти сходную картину с теми (вторая группа), кто физически тренировался игре на пианино.

Мы сами формируем свой мозг, а значит — свое будущее. Все наши действия, решение сложных задач и глубокие размышления — все оставляет следы в нашем мозгу. «Ничто не может заменить того, что дети получают от собственного, свободного и независимого мышления, когда они исследуют физический мир и сталкиваются с чем-то новым», — считает британский профессор психологии Таня Бирон.
С 1970 года радиус активности детей, или количество пространства вокруг дома, в котором дети свободно исследуют окружающий мир, сократилось на 90%. Мир сжался почти до размеров экрана планшета. Теперь дети не гоняют по улицам и дворам, не лазают по деревьям, не пускают кораблики в прудах и лужах, не прыгают по камням, не бегают под дождем, не болтают друг с другом часами, а сидят, уткнувшись в смартфон или планшет, — «гуляют», отсиживая попу. А ведь им надо тренировать и наращивать мышцы, знакомиться с рисками внешнего мира, учиться взаимодействовать со сверстниками и сопереживать им. «Удивительно, как быстро сформировался совершенно новый тип среды, где вкус, обоняние и осязание не стимулируются, где большую часть времени мы сидим у экранов, а не гуляем на свежем воздухе и не проводим время в разговорах лицом к лицу», — пишет Сьюзен Гринфилд. Есть о чем волноваться.

Чем больше внешних стимулов в детстве и отрочестве, тем активнее и быстрее формируется мозг. Вот почему так важно, чтобы ребенок физически, а не виртуально исследовал мир: копался в земле в поисках червяков, вслушивался в незнакомые звуки, ломал предметы, чтобы понять, что внутри, разбирал и безуспешно собирал устройства, играл на музыкальных инструментах, бегал и плавал наперегонки, боялся, восхищался, удивлялся, озадачивался, находил выход из положения, принимал решения... Именно это нужно растущему мозгу сегодня, как и тысячу лет назад. Ему нужна пища — опыт.

Впрочем, не только пища. Нашему мозгу нужен сон, хотя он в это время совсем не спит, а активно работает. Весь опыт, приобретенный за день, мозг должен тщательно переработать в спокойной обстановке, когда ничто не отвлекает его, поскольку человек недвижим. За это время мозг совершает важнейшие действия, которые Шпитцер описывает в терминах электронной почты. Гиппокамп опустошает свой почтовый ящик, рассортировывает письма и раскладывает по папкам в коре головного мозга, где обработка писем завершается и формируются ответы на них. Вот почему утро вечера мудренее. Д.И.Менделеев действительно мог впервые увидеть во сне Периодическую таблицу, а Кекуле — формулу бензола. Решения часто приходят во сне, потому что мозг не дремлет.

Неспособность вылезти из Интернета и соцсетей, оторваться от компьютерных игр катастрофически сокращает время сна у подростков и приводит к его серьезным нарушениям. Какое уж тут развитие мозга и обучение, если с утра болит голова, одолевает усталость, хотя день еще только начинается, и никакие школьные занятия не идут впрок.

Но как сидение в Интернете и соцсетях может изменить мозг? Во-первых, однообразное времяпрепровождение резко ограничивает количество внешних стимулов, то есть пищи для мозга. Он не получает достаточного опыта, чтобы развить важнейшие участки, ответственные за сопереживание, самоконтроль, принятие решений и пр. То, что не работает, отмирает. У человека, переставшего ходить, атрофируются мышцы ног. У человека, не тренирующего память каким бы то ни было запоминанием (а зачем? все в смартфоне и навигаторе!), неизбежно возникают проблемы с памятью. Мозг может не только развиваться, но и деградировать, его живые ткани могут атрофироваться. Пример тому — цифровое слабоумие.

Канадский нейропсихолог Брайан Колб (Bryan Kolb), один из ведущих экспертов в области развития мозга, так говорит о предмете своего исследования: «Все, что меняет ваш мозг, меняет ваше будущее и то, кем вы будете. Ваш уникальный мозг — не только продукт ваших генов. Он формируется вашим опытом и образом жизни. Любые изменения в мозгу отражаются в поведении. Справедливо и обратное: поведение может изменять мозг».

Мифы

В сентябре 2011 года уважаемая британская газета «Дейли телеграф» опубликовала открытое письмо 200 британских учителей, психиатров, нейрофизиологов. Они пытались привлечь внимание общества и людей, принимающих решения, к проблеме погружения детей и подростков в цифровой мир, которое драматически сказывается на их способности к обучению. Спросите любого учителя, и он вам скажет, что учить детей стало несоизмеримо труднее. Они плохо запоминают, не могут сконцентрировать внимание, быстро устают, стоит отвернуться — немедленно хватаются за смартфон. В такой ситуации трудно рассчитывать, что школа научит ребенка думать, потому что в его мозгу просто нет материала для думания.

Хотя многие оппоненты нашим героям будут возражать: все наоборот, дети теперь такие умные, они из Интернета нахватывают гораздо больше информации, чем мы в свое время. Только вот проку от этого ноль, поскольку информация не запоминается.

Запоминание напрямую связано с глубиной переработки информации. Манфред Шпитцер приводит показательный пример - тест на запоминание. Это несложное исследование может выполнить любой. Трем группам подростков предложили вот такой странный текст:

бросать — МОЛОТОК — светится — глаз — ЖУРЧАТЬ — бежать — КРОВЬ — КАМЕНЬ — думать — АВТОМОБИЛЬ — клещ — ЛЮБИТЬ — облако — ПИТЬ — видеть — книга — ОГОНЬ — КОСТЬ — кушать — ТРАВА — море — катить — железо — ДЫШАТЬ.

Участников первой группы просили указать, какие слова написаны строчными буквами, а какие - прописными. Задание участникам второй группы было посложнее: указать, что из перечисленного — существительное, а что — глагол. Самое сложное досталось участникам третьей группы: им надо было отделить одушевленное от неодушевленного. Через несколько дней всех тестируемых попросили припомнить слова из этого текста, с которыми они работали. В первой группе вспомнили 20% слов, во второй — 40%, в третьей — 70%!

Понятно, что в третьей группе основательнее всего работали с информацией, здесь приходилось больше думать, потому она и запомнилась лучше. Именно этим занимаются на уроках в школе и при выполнении домашнего задания, именно это и формирует память. Глубина же обработки информации, почерпнутой подростком, порхающим с сайта на сайт в Интернете, близка к нулю. Это скольжение по поверхности. Нынешние школьные и студенческие «рефераты» — лишнее тому подтверждение: представители поколения Copy and Paste просто копируют куски текста из Интернета, порой даже не прочитывая, и вставляют в итоговый документ. Работа сделана. В голове — пусто. «Раньше тексты читали, сейчас их бегло просматривают. Раньше в тему вникали, сейчас скользят по поверхности», — справедливо подмечает Шпитцер.

Сказать, что дети стали умнее благодаря Интернету, нельзя. Нынешние одиннадцатилетние выполняют задания на уровне восьми- или девятилетних 30 лет назад. Вот одна из причин, которую отмечают исследователи: дети, особенно мальчики, играют больше в виртуальных мирах, чем на открытом воздухе, с инструментами и вещами...

Может быть, нынешние цифровые дети стали более креативными, как принято сейчас говорить? Похоже, что и это не так. В 2010 году в Колледже Вильгельма и Марии в Виргинии (США) выполнили гигантское исследование — проанализировали результаты около 300 тысяч творческих испытаний (!), в которых участвовали американские дети в разные годы, начиная с 1970-го. Их творческие способности оценивали с помощью тестов Торренса, простых и наглядных. Ребенку предлагают нарисованную геометрическую фигуру, например овал. Он должен сделать эту фигуру частью изображения, которое придумает и нарисует сам. Другой тест — ребенку предлагают набор картинок, на которых стоят разные загогулинки, обрывки каких-то фигур. Задача ребенка — достроить эти обрывки, чтобы получить цельное изображение чего-то, любой его фантазии. И вот результат: начиная с 1990 года творческие способности американских детей пошли на убыль. Они менее способны производить уникальные и необычные идеи, у них слабее чувства юмора, хуже работают воображение и образное мышление.

Но может быть, все оправдывает многозадачность, которой так гордятся цифровые подростки? Может быть, она положительно влияет на умственную работоспособность? Современный подросток делает домашнее задание и одновременно отправляет эсэмэски, разговаривает по телефону, проверяет электронную почту и краем глаза смотрит в YouTube. Но и здесь нечем себя порадовать.

Во всяком случае, исследования в Стэнфордском университете говорят об обратном. Среди студентов младших курсов исследователи отобрали две группы: многозадачников (по их собственным оценкам) и немногозадачников. Обеим группам показывали на экране в течение 100 миллисекунд три геометрические фигуры — два прямоугольника и знак плюс — и просили запомнить. Затем, через паузу в 900 миллисекунд, показали почти то же самое изображение, в котором одна из фигур чуть изменила положение. Испытуемому надо было лишь нажать кнопку «Да», если что-то изменилось в картинке, или «Нет», если картинка та же. Это было довольно просто, но с этим заданием многозадачники справлялись чуть хуже, чем немногозадачники. Затем ситуацию усложнили — стали отвлекать внимание тестируемых, добавляя в рисунок лишние прямоугольники, но другого цвета — сначала два, потом четыре, потом шесть, но само задание оставалось тем же. И вот тут разница была заметной. Оказалось, что многозадачников сбивают с толку отвлекающие маневры, им труднее сосредоточиться на задаче, они чаще ошибаются.

«Я опасаюсь, что цифровые технологии инфантилизируют мозг, превращая его в подобие мозга маленьких детей, которых привлекают жужжащие звуки и яркий свет, которые не могут концентрировать внимание и живут настоящим моментом», — говорит Сьюзен Гринфилд.

Спасение утопающих — дело рук... родителей

Помешательство на цифровых технологиях, невозможность ни на минуту расстаться со смартфоном, планшетом или ноутбуком влекут за собой и множество других разрушительных последствий для детей и подростков. Сидение в течение восьми часов в день только за экранами неизбежно влечет за собой ожирение, эпидемию которого среди детей мы наблюдаем, проблемы с опорно-двигательным аппаратом, различные невралгические расстройства. Психиатры отмечают, что все больше детей подвержено ментальным расстройствам, тяжелым депрессиям, не говоря уже о случаях тяжелой зависимости от Интернета. Чем больше времени подростки проводят в социальных сетях, тем сильнее они чувствуют себя одинокими. Сотрудники Корнельского университета в исследованиях 2006—2008 годов показали, что приобщение детей к экранам с раннего детства служит триггером расстройств аутистического спектра. Социализация подростков, черпающих модели поведения в Интернете и соцсетях, терпит крах, способность к эмпатии стремительно снижается. Плюс немотивированная агрессия... Обо всем этом пишут и говорят наши герои, и не только они.

Производители гаджетов стараются не замечать эти исследования, и это понятно: цифровые технологии — гигантский бизнес, нацеленный на детей как на самую перспективную аудиторию. Какой родитель откажет своему любимому чаду в планшете? Это так модно, так современно, и ребенок так хочет его заполучить. Ведь ребенку надо дать все самое лучшее, он не должен быть «хуже других». Но, как отмечает Арик Сигман, дети любят конфеты, однако это не повод кормить их конфетами на завтрак, обед и ужин. Так и любовь к планшетам — не повод повсеместно внедрять их в детских садах и школах. Всему свое время. Вот и председатель совета директоров Google Эрик Шмидт выражает беспокойство: «Я до сих пор считаю, что читать книгу — это лучший способ действительно узнать что-то. И я волнуюсь, что мы теряем это».

Не стоит бояться, что ваш ребенок упустит время и не освоит вовремя все эти гаджеты. Специалисты утверждают, что никаких специальных способностей для такого освоения человеку не требуется. Как сказал С.В.Медведев, директор Института мозга человека РАН, стучать по клавишам можно научить и обезьяну. Цифровые устройства — это игрушки для взрослых, точнее, не игрушки, а инструмент, помогающий в работе. Нам, взрослым, все эти экраны не страшны. Хотя злоупотреблять ими тоже не стоит и лучше запоминать и искать дорогу без навигатора, чтобы тренировать свою память и способности к ориентированию в пространстве — отличное упражнение для мозга (см. рассказ о Нобелевской премии по физиологии или медицине, «Химия и жизнь», № 11, 2014). Лучшее, что вы можете сделать для своего ребенка, это не покупать ему планшет или смартфон, пока он не выучится как следует и не сформирует свой мозг, считает Манфред Шпитцер.

А что же гуру цифровой индустрии? Разве они не беспокоятся о своих детях? Еще как беспокоятся и потому принимают соответствующие меры. Шоком для многих стала статья в «Нью-Йорк таймс» в сентябре этого года, в которой Ник Билтон приводит фрагмент своего интервью 2010 года со Стивом Джобсом:

«— Ваши дети, наверное, без ума от айпада?

— Нет, они им не пользуются. Мы ограничиваем время, которое дети тратят дома на новые технологии».

Оказывается, Стив Джобс запрещал своим троим детям- подросткам использовать гаджеты по ночам и в выходные дни. Никто из детей не мог появиться на ужине со смартфоном в руках.

Крис Андерсон, главный редактор американского журнала «Wired», один из основателей 3DRobotics, ограничивает своих пятерых детей в использовании цифровых устройств. Правило Андерсона — никаких экранов и гаджетов в спальне! «Я, как никто другой, вижу опасность в чрезмерном увлечении Интернетом. Я сам столкнулся с этой проблемой и не хочу, чтобы эти же проблемы были у моих детей».

Эван Уильямс, создатель сервисов Blogger и Twitter, разрешает двоим своим сыновьям использовать планшеты и смартфоны не дольше часа в день. А Алекс Константинопл, директор OutCast Agency, ограничивает использование планшетов и ПК в доме 30 минутами в день. Ограничение касается детей 10 и 13 лет. Младший пятилетний сын вообще не использует гаджеты.

Вот вам и ответ на вопрос «что делать?». Говорят, что сегодня в США, в семьях образованных людей, начала распространяться мода на запрет использования гаджетов детьми. Оно и правильно. Ничто не может заменить биологической коммуникации между людьми, живого общения родителей с детьми, учителей с учениками, сверстников со сверстниками. Человек — существо биологическое и социальное. И тысячу раз правы родители, которые водят своих детей в кружки, читают им книжки на ночь, вместе обсуждают прочитанное, проверяют домашние задания и заставляют переделывать, если оно сделано левой ногой, накладывают ограничения на использование гаджетов. Лучших инвестиций в будущее ребенка придумать невозможно.

Стрельникова Л.

Паника по поводу второй волны коронавирусной пандемии слегка отвлекла наше внимание от темы глобального потепления. Однако сказанное отнюдь не означает, что страхи перед климатической катастрофой сошли на нет. В нынешнем году свои опасения и переживания по этому поводу высказали руководители целого ряда стран, находящихся в группе «климатического риска». Как сообщает Associated Press, правительства некоторых островных и африканских государств не на шутку встревожились из-за температурных рекордов, пожаров и затоплений. Их опасения на этот счет прозвучали на недавнем собрании в ООН.

«Мы уже видим версию экологического Армагеддона» - так прокомментировал ситуацию на планете глава правительства Фиджи Франк Байнимарама.

Особую тревогу вызывает перспектива затопления территорий небольших островов. Согласно новым исследованиям, повышение глобальной температуры на 0,9 градусов по Цельсию приведет к необратимому таянию ледяного щита в Западной Антарктиде, что вызовет подъем уровня мирового океана на 5 метров. Отсюда вытекает обеспокоенность руководителей островных государств, которые ставят вопрос о принятии срочных мер со стороны развитых стран. Дескать, мировые державы не имеют права уклоняться от своих финансовых обязательств, ссылаясь на экономические трудности из-за пандемии.

Показательно, что на улицы вновь стали выходить участники движения «Пятницы ради будущего». Возможно, возобновление внимания к проблеме глобального потепления несколько обнадежило жителей подтопляемых территорий, жалующихся на ухудшающиеся условия для местного сельского хозяйства в связи с подъемом воды. Поэтому нельзя исключить, что эти вопросы будут поставлены во главу угла на всемирном климатическом саммите ООН, перенесенном на конец 2021 года.

Впрочем, не все разделяют эти панические настроения. Как мы уже неоднократно писали, исследователи из правоконсервативного «лагеря» не склонны драматизировать ситуацию. Их реакция на алармистские высказывания участников упомянутого собрания в ООН не заставила себя ждать.

Так, они обращают внимание на то, что уровень моря на планете стабильно повышается на один фут в год, начиная с середины позапрошлого столетия, то есть еще до промышленной эры, когда началось массовое сжигание ископаемого топлива. При этом они ссылаются на данные Международной группы экспертов ООН по изменению климата (МГЭИК), согласно которым за последнее время этот процесс не имел серьезного ускорения. Отсюда следует, что повышение уровня моря происходит в силу естественных причин, а значит, совсем не зависит от принимаемых нами мер. Иначе говоря, воззвания к ведущим странам срочно вмешаться в ситуацию, совершенно бессмысленны.

Возможно, считают авторы этих выкладок, некоторым островам, невысоко возвышающимся над морской поверхностью, угрожает неумолимое, но при этом совершенно естественное затопление. Согласно одной публикации NASA,  колебание уровня моря происходит регулярно во время так называемых межледниковых периодов. В истории планеты такое было неоднократно, поэтому нагнетание панических настроений кажется надуманным. Тем более что картина не столь однозначна: на многих островах, наоборот, возможно увеличение площади суши. И это происходит прямо на наших глазах.

Так, на Гавайях появились дополнительные 543 акра земли за счет потоков лавы, извергавшейся с января 1983 года по сентябрь 2002 года. Далее, за один только 2018 год площадь Гавайев увеличилась на 875 акров благодаря вулканической активности. Сейчас вулканическая активность формирует новую гавайскую береговую линию и увеличивает высоту острова. Тем самым сама природа уберегает людей от повышения уровня моря.

Авторы ссылаются на исследования, согласно которым еще в 2010 году многие малые островные государства на самом деле росли, а не погружались в море. Было, например, исследовано порядка 27 островов, входящих в Тувалу, Кирибати и Штаты Микронезии. Результаты показали, что в течение последних 60 лет 80 процентов этих островов либо сохранили свой размер, либо выросли. Причем некоторые выросли значительно. В 2015 году было проведено исследование еще шестисот островов коралловых рифов в Тихом и Индийском океанах. Исследователи установили, что около 40 процентов этих островов оставались стабильными, а еще 40 процентов увеличились в размерах. Некоторые острова за десять лет увеличились более чем на 5 га, а главный атолл Тувалу – Фунафути - получил за последние 115 лет дополнительные 32 га земли. 

Из сказанного следует, что правительство Тувалу к настоящему времени не испытывает никаких проблем с сокращением суши и в плане отдаленного будущего чувствует себя достаточно уверенно. Во всяком случае, ему вполне хватает земли для строительства новых правительственных зданий, сооружаемых там с 2015 года, иронизируют авторы. Поэтому все воззвания к западным странам относительно их финансовых обязательств по отношению к островным государствам, якобы пострадавшим от климатических изменений, есть не что иное, как банальная попытка выбить для себя «климатические репарации». Помимо этого, Тувалу не испытывает никакой вынужденной миграции из-за наступления воды. Наоборот, население самого крупного острова этого государства заметно увеличивается. Точно так же увеличивается и береговая линия 15 необитаемых островов атолла Фунафути.

Наконец, последние исследования объяснили влияние сильных морских волн на рост островов. Как оказалось, благодаря волнам происходит постоянное пополнение отложениями песка и гравия с окружающих рифов. То есть природное взаимодействие суши и моря защищает острова от повышения уровня мирового океана. Исследования показали, что даже ураганы, вызывая большие волны, переносят вглубь суши песок и камни, повышая тем самым высоту островов.  И поскольку уровень моря растет медленно, считают авторы, то острова способны подниматься без какой-либо помощи со стороны человека. Поэтому во многих островных государствах, несмотря на крики о невыносимости жизни из-за глобального потепления, стабильно увеличивается население. В свете сказанного делается вывод о том, что такие острова и атоллы, как Кирибати, Токелау и Тувалу, способны совершенно нормально адаптироваться к подъему уровня моря. Поэтому их вряд ли ожидает полное затопление, как это следует из климатических моделей.

Мы привели данную альтернативную точку зрения совсем не для того, чтобы поставить под сомнение современную климатическую теорию. Для нас ссылка на противоположные мнения диктуется стремлением к объективности, то есть к научному освещению проблемы. К сожалению, политики сейчас много спекулируют на теме глобального потепления, а потому впадают в крайности. Ничего научного в такой позиции, конечно же, нет. В этих условиях как раз и приобретают важность противоположные оценки со стороны критиков и скептиков. Как говорится, в споре рождается истина. Мы пока не можем определить, кто здесь абсолютно прав. Но зато у нас есть возможность делать самостоятельные выводы, а не идти на поводу у пропаганды (причем не важно, с какой из двух сторон).

Николай Нестеров

В Институте ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) прошло очередное заседание научно-координационного совета Центра коллективного пользования «Сибирский кольцевой источник фотонов» (НКС ЦКП «СКИФ»). По итогам мероприятия члены НКС рекомендовали создание научного (Scientific Advisory Committee, SAC) и ускорительного (Machine Advisory Committee, MAC) комитетов при ЦКП «СКИФ». В подобные комитеты входят признанные мировые эксперты, задача которых – консультировать руководителей проекта при научно-техническом проектировании и эксплуатации будущего исследовательского объекта.  

«Мировая практика предполагает создание при проектах класса мегасайенс, таких как ЦКП «СКИФ», специальных комитетов – ускорительного (MAC, Machine Advisory Committee) и научного (Scientific Advisory Committee, SAC), – пояснил руководитель проектного офиса ЦКП «СКИФ», заместитель директора по научной работе ИЯФ СО РАН Евгений Левичев. – В рамках международной конференции Synchrotron and Free electron laser Radiation, прошедшей в июле 2020 г., мы пригласили группу экспертов высокого класса, для которых в последний день SFR-2020 организовали сессию по ЦКП «СКИФ». На сессии мы представили ряд обзорных докладов по статусу проекта, созданию ускорителя, сверхпроводящих вигглеров и ондуляторов, пользовательских станций и инженерной инфраструктуры. После этого международные специалисты дали экспертную оценку проекту по ускорительной и научной части».  

Предполагается, что в ускорительную группу экспертов войдет консультант проектов MAX IV (Швеция) и ESRF (Франция) профессор Дитер Айнфельд (Prof. Dieter Einfeld), директор ускорительного комплекса синхротрона MAX IV Педро Таварис (Dr. Pedro Tavares), один из создателей источника СИ «КИСИ-Курчатов» (НИЦ «Курчатовский институт») доктор физико-математических наук Владимир Корчуганов и др.  

«Эксперты отметили, что в силу сжатых сроков реализации, очень важна правильная структура управления проектом, четкое планирование, – уточнил детали Евгений Левичев. – Также необходимо как можно раньше начать формировать «команду эксплуатации», которая будет участвовать в создании и запуске комплекса, и в дальнейшем работать на нем. Также эксперты отметили, что полезным будет установить кооперацию с зарубежными партнерами по изготовлению некоторых компонентов для ЦКП «СКИФ»».  

По словам помощника директора ИЯФ СО РАН по перспективным проектам, кандидата физико-математических наук Якова Ракшуна, также на SFR-2020 эксперты дали свою оценку проектам экспериментальных станций ЦКП «СКИФ».  

«Группа международных советников по пользовательской инфраструктуре ЦКП «СКИФ» состояла из представителей ESRF, MAX IV, XFEL, а также специалистов, имеющих большой опыт создания экспериментальных станций в жестком и в мягком рентгеновском диапазонах; работы в аналогичных комитетах – пояснил Яков Ракшун. – Эксперты отметили удачный выбор первых шести экспериментальных станций, рекомендовали четче выделить направления исследований, в которых предложенные решения позволят достичь мирового лидерства, и настоятельно советовали организовать рабочие группы по каждой экспериментальной станции (Beamline advisory group, BAG)».  

По словам Евгения Левичева и Якова Ракшуна, общей рекомендацией по ускорительному и пользовательскому направлениям было создание локальных, то есть собирающихся в Новосибирске, комитетов, которые с определенной периодичностью будут осуществлять международную экспертизу. Решение об их создании и было одобрено на заседании НКС ЦКП «СКИФ», прошедшем в ИЯФ СО РАН.  

Проект ЦКП «СКИФ» создается в рамках национального проекта «Наука» с целью реализации современной отечественной сети источников синхротронного излучения нового поколения в России, и является флагманом программы развития Новосибирского научного центра, известной как «Академгородок 2.0». ЦКП «СКИФ» – это центр коллективного пользования, который будет включать в себя не только ускорительный комплекс, но и развитую пользовательскую инфраструктуру: экспериментальные станции и лабораторный комплекс. Создание источника СИ планируется завершить в 2023 г., что позволит начать проведение научных исследований уже 2024 г. Ориентировочная стоимость проекта оценивается в 37,1 млрд. руб.  

Проектирует объект мегасайенс ЦКП «СКИФ» Центральный проектно-технологический институт (АО «ЦПТИ», входит в Топливную компанию Росатома «ТВЭЛ»). Получение АО «ЦПТИ» заключений Государственной экологической экспертизы и Главной Государственной экспертизы на проектную документацию и инженерные изыскания состоится в 2021 году.  

Алла Сковородина, пресс-служба ИЯФ СО РАН

 В Древнем Риме в списке самых опасных профессий значилась работа… сборщика винограда. В наше время это кажется нелепостью, но дело в том, что в ту далекую пору виноград выращивали – по нынешним меркам - не совсем обычно. Лозу высаживали прямо возле высоких деревьев, заставляя ее виться вверх по стволу, окутывая своими побегами всю крону. Поэтому, чтобы сорвать грозди, приходилось взбираться на дерево и передвигаться по веткам. Представьте теперь, каково было сборщику винограда, тащившему за плечами огромную корзину. Риск сорваться вниз и сломать себе шею был настолько велик, что сборщик перед началом работ составлял завещание.

Казалось бы, чего проще – выращивай лозу «нормально», как кустарник, используя шпалеры или колья. Мы не видим в том ничего сложного. Однако сила сложившихся традиций, привычек и стереотипов очень часто превосходит трезвую рациональность и смекалку.

Когда те же римляне зашли на территорию нынешней Франции и Германии и начали там культивировать лозу, они поступили как раз в соответствии со здравым смыслом, создав сплошные низкие посадки с кольями. По большому счету они совершили революцию в области виноградарской агротехники. По крайней мере, сделали серьезный шаг в этом направлении. Но их работа в ту пору не была оценена по достоинству тогдашними специалистами, воспитанными в духе старой традиции. Новаторов упрекали в том, будто густые посадки лозы «задушили почву». Должно было пройти не одно столетие, чтобы такой агротехнический прием стал нормой. Выяснилось, что нет никакой нужды задирать лозу куда-то вверх на деревья, а потом собирать урожай с риском для жизни.

К чему мы вспомнили эту историю? К тому, что сегодня практически тем же путем двинулось и садоводство. Именно так. Виноградная лоза, словно локомотив, как бы тащит за собой все остальные культуры, преображая наши фруктовые сады по своему подобию. В самом деле, вы пробовали собирать яблоки с высоких пяти-шестиметровых деревьев? Думаю, понятно, к чему я клоню. Чтобы собрать плоды, приходится использовать лестницы и стремянки. Риск сорваться вниз также присутствует. И для многих из нас, как ни странно, создание таких садов считается чем-то само собой разумеющимся. Но разве здесь мы не сталкиваемся с укоренившейся традицией – как и в случае выращивания винограда на деревьях? Не исключено, что спустя столетие наши потомки также будут изумляться вот этим самым лестницам и стремянкам в саду. Зачем всё это, если плоды можно собирать, даже не вставая на цыпочки?

Тема так называемых карликовых садов получила известность относительно недавно – лет 20-25 назад. Вопреки наставлениям старых специалистов, рекомендовавших способствовать разрастанию деревьев ввысь и вширь (считалось, что обильный урожай могут дать только «полноразмерные» большие деревья), новое направление стремится к максимальной компактности кроны и снижению высоты. Первые успехи были связаны с появлением специально выведенных карликовых сортов или с применением слаборослых подвоев. Тенденция, в общем-то, понятна. И идет она, как видим, вопреки традиции. Некоторые специалисты связывают будущее садоводства как раз с карликовыми сортами, чья низкорослость определяется генетически. Отметим, что миниатюрные фруктовые деревья были в свое время обнаружены как естественные мутации саженцев. Для отбора компактных образцов на испытательных делянках были высажены миллионы деревьев! Селекционерам потребовались многие годы, чтобы совместить гены миниатюрного размера с генами хорошего вкуса. Кстати, к вкусу карликовых сортов до сих пор есть претензии, хотя специалисты уверяют, что эта проблема уже успешно решена и дальше нас ждет стремительный рывок к принципиально новым методам садоводства.

Думаю, преимущества карликовых деревьев (в плане агротехники), совершенно понятны. По урожайности (в перерасчете собранного урожая на площадь посадок) они практически ничем не отличаются от обычных садов. Но в то же время карликовые деревья более удобны в уходе, они раньше вступают в плодоношение, их проще формировать и при необходимости проще укрыть от неблагоприятных воздействий (например, от града, от палящих лучей солнца, от дождя, от заморозков и т.д.).

В общем, революционная тенденция в садоводстве наметилась отчетливо. Однако вряд ли ее нужно так тесно спрягать с достижениями в области генетики и селекции. Одни лишь карликовые сорта и малорослые подвои не делают погоды в столь важном деле. Как отмечают некоторые американские специалисты, карликовый сорт может оказаться не таким уж компактным. Многие из них свободно достигают двухметровой высоты. А если остановиться на самых миниатюрных, то они не обладают надлежащим вкусом и не отличаются долголетием. Большого разнообразия сортов здесь пока еще не создано, и на данном этапе питомники не в состоянии насытить растущий спрос. Не удивительно, что в США карликовый сорт в два раза дороже обычного сорта. Возможно, в будущем ситуация кардинально улучшится, но ведь жить-то мы стремимся здесь и сейчас! Особенно если речь заходит о простых любителях. Как им поступить в таком случае, как создать свой сад по-новому, используя обычные сорта?

Так вот, для «здесь и сейчас» была разработана поистине революционная система обрезки фруктовых деревьев. Она может показаться совершенно «изуверской», однако древнему римлянину столь же «изуверской» могла бы показаться и современная обрезка виноградной лозы (когда на исходе сезона чуть ли не на 90% удаляется весь годовой прирост). То есть параллели с эволюцией виноградарства напрашиваются и в этом случае.

В чем суть новшества? Сразу после посадки саженец обрезают примерно на две трети длины – «до высоты колена». Как утверждают специалисты, именно эта первая сильная (впечатляюще сильная) обрезка имеет решающее значение для последующей формировки. В этом плане она является «стратегической». Вреда от нее нет. С началом вегетации растение направит всю свою энергию на оставшиеся почки, обеспечив прорастание довольно мощных побегов. Под влиянием сильной обрезки, отмечают специалисты, происходит пробуждение нижних почек. Таким образом, благодаря столь «изуверскому» способу вы сразу задаете высоту вашего деревца и создаете предпосылку для формирования компактной кроны.  Такое дерево с отсеченным «центром роста» окажется не только короче, но еще и крепче. За ним будет легче ухаживать. И главное, оно будет плодороднее (в пересчете, как я понял, на общую вегетативную массу).  

Следующий шаг связан с нормировкой побегов. Она начинается сразу же после распускания почек. Садовод сами принимает решение, сколько сильных побегов будет на растении. Лишние ростки безжалостно удаляются при длине от двух до пяти сантиметров. Еще один показательный прием – ослабление роста путем обрезки в период солнцестояния (но не позднее). До этого периода растения, образно говоря, нацелены на стремительный вегетативный рост, перемещая питательные вещества из корней и ствола в зеленую массу. В этот период мы можем с помощью обрезки зеленых частей несколько ослабить «ресурсную базу» нашего деревца, что сделает его менее «прытким» с началом нового сезона. Традиционная осенняя или ранневесенняя обрезка такого эффекта не дает совершенно. Чем ближе к летнему солнцестоянию вы обрезаете фруктовые деревья, тем лучше вы контролируете размер, говорится в наставлении для американских садоводов. 

Другой показательный момент - обрезка верхушек вертикально растущих ветвей для стимуляции горизонтального прироста или же перевод таких ветвей в горизонтальное или согнутое положение путем подвешивания груза. Есть, конечно, еще несколько мероприятий, связанных с корректировкой формы растения, но они уже носят «тактический» характер. В целом же подход понятен: нещадно резать и пригибать. Возможно, кто-то увидит в такой агротехнике форменное издевательство над живым объектом. Но, подчеркиваю, когда-то новаторские методы французских виноградарей, подаривших нам стандартные и используемые теперь во всем мире формировки лозы, выглядели точно таким же «издевательством» в глазах итальянского или греческого крестьянина, сохранившего верность старой традиции – той традиции, что передавалась поколениям со времен Гомера.

Думаю, для сибиряков указанные методы обрезки фруктовых деревьев представляют особый интерес. Напомню, что именно сибиряки первыми прибегли к формированию компактной кроны крупноплодных яблонь, явив нам дерево высотой до пояса. Для чего здесь понадобились стланцевые формы, объяснять не надо – в наших краях успешная перезимовка фруктовых деревьев возможна только в условиях снежного укрытия. Теперь же, вооружившись революционной методикой, сибирские садоводы в состоянии освоить выращивание весьма широкого спектра теплолюбивых плодовых культур. Как уверяют американские специалисты, данная система применима практически ко всем видам и сортам листопадных фруктовых деревьев. Вы можете спокойно браться не только за яблони, но также за груши, сливы, персики и абрикосы. Кстати, в Новосибирской области некоторые садоводы схожим путем добились хороших результатов, работая с персиками. Иначе говоря, революционная система уже входит в нашу жизнь.

И как всегда, злободневным остается один и тот же вопрос: поддержит ли наша наука это великолепное начинание? Или кто-нибудь опять будет уверять нас в том, будто в Сибири слаще морковки ничего вырастить нельзя?

Олег Носков

Известный Интернет-ресурс для путешественников ТУТУ.РУ выступил организатором всероссийского конкурса по определению самых необычных памятников страны. Причем, победители как промежуточных этапов, так и всего конкурса определяются голосованием жителей нашей страны.

На данный момент известны шесть финалистов. В седьмом раунде в борьбу вступают скульптуры и памятники из Новосибирска, Омска, Ноябрьска, Сургута, Тобольска, Щучьего, Сыктывкара, Устья и Орска.

«В седьмой десятке памятников… выбор максимально широкий, и очень любопытно, кто из этой компании выйдет в финал», — цитирует портал NDN одного из организаторов конкурса Сергея Пищулова.

Новосибирск на этом турнире представляет памятник лабораторной мыши, которая вяжет спираль ДНК, установленный в 2013 году Институтом цитологии и генетики в Академгородке. Памятник создал скульптор — Алексей Агриколянский, а автором проекта стал Андрей Харкевич (ИЦиГ СО РАН).  Примечательно, что спираль в лапках мыши — левозакрученная, хотя большинство спиралей ДНК закручиваются вправо, а левозакрученная ДНК пока мало изучена. Это символизирует то, что науке есть куда развиваться, и лабораторные мыши, как и всегда, сыграют важную роль в новых исследованиях.

На сегодня памятник мыши лидирует в народном голосовании, набрав 3.63 %. Вы можете помочь победе новосибирского памятника проголосовав по ссылке https://art.tutu.ru/sculpture61

Исследователи из Новосибирского государственного университета, Института археологии и этнографии СО РАН и Сибирского федерального университета изучили коллекции позднепалеолитического комплекса Усть-Кова в Северном Приангарье, уделяя особое внимание различным технологиям, задействованным в создании мобильного искусства — портативных предметов, вырезанных из бивня мамонта в период верхнего палеолита. Статья об этом вышла в журнале Archaeological Research in Asia.

В устье реки Кова (Красноярский край, Кежемский район) находилась деревня Усть-Кова, в окрестностях которой располагался один из самых известных археологических памятников в Северном Приангарье. Однако во время строительства Богучанской ГЭС он был затоплен. Работы на нем проводились еще до этого. Тогда, в 1980-е годы, систематические раскопки вела Северо-Ангарская археологическая экспедиция под руководством сотрудника Красноярского государственного педагогического института Николая Ивановича Дроздова. Обнаруженные группой исследователей находки из бивня мамонта содержали следы красной и черной краски. «В то время изучать эти фрагменты цветного материала не представлялось возможным. Не было техники и технологий, которые у нас есть на сегодняшний день, — говорит профессор кафедры археологии и этнографии Новосибирского государственного университета доктор исторических наук Людмила Валентиновна Лбова. — Сейчас артефакты из Усть-Ковы могут быть проанализированы с использованием мультидисциплинарного подхода, который объединяет спектральный анализ и реконструкцию технологии производства».

Изучая коллекцию, хранящуюся в фондах музея ИАЭТ СО РАН, специалисты выделили две большие группы: «Бусины и их заготовки, предметы личного украшения» и «Скульптуры». Первая представлена тремя подгруппами: мелкими бусинами (диаметром до 3 мм), среднего размера (7—10 мм) и крупными плоскими бусинами (11—15 мм). На поверхности находок этой коллекции ученые обнаружили следы шлифовки, а также в некоторых случаях строгания ножом. Например, для крупных бусин видно, что нож использовался, чтобы сглаживать контуры и нарезать бороздки, а отверстие в центре бусины сделано благодаря двустороннему сверлению без следов расширения отверстия. Также на поверхности предметов исследователи нашли остатки охры.

Чтобы выяснить, какими инструментами и с помощью каких технологий обрабатывались изделия, ученые использовали макроскопический метод, где при большом увеличении видны следы воздействия каменными орудиями. «Параллельно в Красноярском педагогическом университете мы запросили часть коллекции находок, чтобы изучить каменные инструменты и выяснить, есть ли там следы работы по бивню», — поясняет Людмила Лбова.

На двух предметах из этой группы (находка в форме восьмерки и бусина квадратной формы) были обнаружены следы красного цветного материала, в составе которого особенно преобладали кальций, железо, кремний и фосфор. Также для них ученые определили общее создание лезвий из призматических (цилиндрических) стержней, а также украшение цветом костяных изделий и небольших предметов искусства. Само изготовление бусинок — общий универсальный метод создания этих предметов на пластине бивня: просверливание в ней отверстий, разметка на равные части, рассекание и придание изделию нужной формы, круглой или квадратной. Это стандартная технология, характерная для того периода времени.
 
Вторая группа предметов — две зооморфные скульптуры: нерпы и мамонта. Последняя выглядит как приплюснутая, слегка изогнутая заготовка. В фигурке можно отличить большую, наклоненную вперед голову мамонта с крутым затылком, короткие, немного массивные передние и задние ноги.
 
Поверхность артефакта была окрашена красновато-коричневым пигментом, а затем покрыта черным. В процессе хранения краска потеряла цвет. Увидеть ее невооруженным глазом можно только на определенных участках скульптуры (голова, шея и ноги). Исследуя ее под микроскопом, ученые обнаружили, что следы черной краски покрывают тело животного пятнами, а красная — точнее, красновато-коричневая — сохранилась редкими скоплениями в полостях артефакта.
 
Другая находка имеет несколько интерпретаций. «В 1980-е годы Николай Дроздов совместно с доктором исторических наук Русланом Сергеевичем Василевским определили этот предмет как “птичку, сидящую на гнезде”. Позднее к нему возвращались разные исследователи. Мы же поддерживаем точку зрения кандидата исторических наук Елены Васильевной Акимовой: скорее всего, это изображение не птички, а нерпы или тюленя», — говорит Людмила Лбова. Если смотреть на скульптуру под микроскопом, можно обнаружить, что там, где должна быть голова животного, древним мастером выполнены вибриссы (осязательные длинные жесткие волосы). Кроме того у фигурки гладкий профиль спины, напоминающий форму млекопитающего.

Практически вся поверхность находки имеет следы интенсивной полировки, под которой на отдельных участках можно различить следы скребкового ножа (скобеля). На боковых плоскостях скульптуры образовались многочисленные следы ударов острым предметом. Была ли фигурка раскрашена или нет, непонятно. Ученые прибегали к использованию метода обработки программой DStretch полученного под микроскопом изображения. Суть в том, что компьютер автоматически собирает пиксели одного тона или цвета, а в итоге на фотографии видно новые силуэты или распространения краски. На фигурке нерпы видны отдельные следы таких пятен, а на мамонте красная краска была отмечена практически на всей поверхности.
 
У образцов скульптуры мамонта отмечен схожий состав красного и черного пигментов с преобладанием кальция и примерно одинаковым содержанием железа и кремния, алюмосиликатов. В целом их элементная структура отличается от фрагментов краски, использованных для окрашивания предметов личного украшения. По словам ученого, этому может быть множество объяснений: либо разные группы носителей этих предметов оставили их, и исходная краска могла быть сделана не по одному рецепту, либо эти находки имеют различный возраст.
 
Ученые искали сходство с культурой близлежащих территорий, например, сравнивая с археологическим памятником Мальтой. Там представлена развитая традиция обработки бивня: из этого материала изготавливались не только предметы искусства, но и бытовые вещи. Сопоставив образцы с разных территорий, специалисты пришли к выводу, что это совершенно разные культурные традиции с точки зрения обработки бивня, декорирования, стиля.
 
«Когда находки только появились в 1980-х годах, то была попытка найти нечто подобное на территории Сибири и в целом в России. В итоге предметов, полностью аналогичных скульптуре мамонта или нерпы, найдено не было. То есть по своей уникальности они выделяются из всех произведений искусства того периода на территории Северной Евразии, — поясняет исследовательница. — С одной стороны, мы видим универсальную технологию производства, а с другой — яркий региональный феномен». Изучение технологий и пигментного состава символических объектов — ценное направление будущих исследований, особенно для решения вопросов культурной и хронологической изменчивости. Однако из-за затопления памятника и недостаточной сохранности полевой документации сейчас возникает много вопросов о точном возрасте артефактов, о тафономии (как находки лежали в культурном слое), и эта дискуссия остается открытой.
 
Современные исследования подготовлены в рамках гранта РНФ (проект № 18-78-10079) «Разработка технологий и информационной системы документирования и научного обмена археологическими данными» выполняемого в НГУ
 
Анастасия Федотова
 
Фото предоставлены исследователями

Конкурсный отбор на предоставление государственных субсидий на развитие кооперации российских вузов, государственных научных учреждений и организаций реального сектора экономики проходил в двенадцатый раз. Победителями признаны 10 российских организаций реального сектора экономики. Программа реализуется в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации с 2010 года.

На конкурс поступило 152 заявки от 119 российских организаций реального сектора экономики в кооперации с 79 российскими вузами и 16 государственными научными учреждениями. Из 119 организаций реального сектора экономики 36 ранее становились победителями предыдущих очередей конкурсов, а некоторые, как например, «Пермская научно-производственная приборостроительная компания» и «ПКК Миландр», не единожды.

Лидерами по количеству поданных на 12-ую очередь конкурса заявок стали «КАМАЗ» (18 заявок) и «Информационные спутниковые системы» имени академика М.Ф. Решетнева» (5 заявок).

Наиболее активными участниками проектов, заявленных в качестве головных исполнителей научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, стали:

Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС» – 5 заявок;

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова – 4 заявки;

Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана и Казанский национальный исследовательский технический университет им. А.Н. Туполева – по 3 заявки каждый.

По сравнению с предыдущими конкурсами возросло и число государственных научных учреждений, принимающих участие в отборе: в 12-й очереди принимали участие 16 научных учреждений, большинство из которых представляли Сибирский и Центральный федеральные округа.

По итогам рассмотрения заявок на соответствие требованиям конкурсной документации для дальнейшего участия в конкурсе были допущены 125 заявок, удовлетворяющих всем требованиям, предусмотренным конкурсной документацией.

Конкурсная комиссия Министерства науки и высшего образования Российской Федерации с учетом результатов экспертизы, проведенной привлеченными экспертами в соответствующих областях по каждой заявке, допущенной к оценке, а также с учетом лимитов бюджетных средств, доведенных Министерству на цели предоставления субсидий, признала победителями 10 российских организаций реального сектора экономики.

Протокол оценки заявок на участие в конкурсе опубликован на сайте Минобрнауки России в разделе «Документы».

Каждое лето наш дачный поселок оглашает рёв триммеров: это соседи косят свои газоны. Да, трудолюбивые российские владельцы земельных участков сделали реальный рывок в сторону развитого мира, обустраивая свои лужайки на манер состоятельных американцев. Газонная трава вместо лебеды и одуванчиков, триммер вместо привычной тяпки – прогресс, как говорится, налицо. И, говоря начистоту, в историческом контексте это на самом деле есть прогресс. Во всяком случае, хоть в чем-то мы реально догоняем Америку. Вопрос лишь в том, в правильном ли направлении движется сама Америка, создав впечатляющий пример газонной культуры?

Я неспроста обратился к этой теме. В своих попытках догнать и перегнать кого-то мы не всегда даем себе отчет в том, что воспроизводим порой не самые перспективные практики. Точнее, на текущем отрезке времени мы воспринимаем в качестве идеала то, что таковым не является в силу плохого соответствия принципам устойчивого развития. К примеру, в начале 1990-х годов некоторые «прогрессивные» деятели нашей страны смеялись над своими соотечественниками за их склонность по многу раз использовать пластиковые пакеты (смотрите, мол: они их стирают, а потом сушат на веревке!). Дескать, на прогрессивном Западе пластиковый пакет является одноразовой упаковкой, которую сразу выбрасывают в мусорное ведро после использования. Что же, с тех пор мы серьезно продвинулись в этом направлении. Теперь россияне так и поступают: пакеты используют один раз и потом выбрасывают на свалку.  

А что мы теперь видим на том же Западе? Теперь там разворачивается борьба против бездумного использования пластиковой упаковки, вносящей весомый вклад в ухудшение экологической ситуации на планете. В настоящее время экологически сознательные граждане развитых стран показывают диаметрально противоположный пример, используя в быту многоразовые пакеты и сумки. То есть, сегодня на Западе прогрессивная часть общества вырабатывает именно те навыки, которые еще не так давно были в ходу у «отсталых» россиян. Через десяток лет (в чем я совершенно уверен), новое поколение российских прогрессистов начнет укорять своих соотечественников уже за то, что они разбрасываются пластиковой упаковкой вместо того, чтобы использовать ее по многу раз, как это делают продвинутые европейцы и американцы.

Спрашивается, надо ли было нам тридцать лет назад ломать устоявшиеся привычки в погоне за дурно понятым прогрессом? Может, вся проблема как раз в этом дурном понимании реальных тенденций развития? И не случиться ли того же самого с газонами?

Оценим саму тенденцию. В последние годы со стороны экологов раздаются упреки в адрес интенсивного животноводства, ответственного как за эмиссию парниковых газов, так и за загрязнение природы фекальными стоками. Нам эта критика хорошо известна, поскольку и в нашей стране есть убежденные противники массового разведения скота. К ним же присоединяется и относительно сплоченная группа из вегетарианцев и диетологов, распекающих нас за вредные (с их точки зрения) вкусовые пристрастия. Причем, речь идет не только о вреде для здоровья. Противники животноводства приводят еще и экономические аргументы.  Так, по их мнению, выращивание кормов ради производства животного белка – весьма необдуманная стратегия, ведущая к нерациональной эксплуатации сельхозугодий. Дескать, зачем использовать плодородные земли ради прокорма скота, если можно на этих же землях выращивать здоровую вегетарианскую еду для людей?

Но вот теме газонов почему-то не уделяется столь пристального внимания, по крайней мере – в нашей стране. А ведь на Западе о несовместимости газонной культуры с принципами устойчивого развития стали говорить еще в 1980-е годы. Самые убедительные выкладки на этот счет содержатся в фундаментальном труде Билла Моллисона «Пермакультура: Руководство для дизайнеров».

Как я уже сказал, самый впечатляющий пример газонной культуры дают нам американцы, из-за чего уход за газонами в этой стране можно смело отнести к «третьему» сельскому хозяйству после огородов и ферм. Моллисон приводит на этот счет впечатляющие цифры. К началу 1980-х в США под газоны было выделено порядка 6,5 миллиона га земли! Причем, с тех пор их площади не сокращались, а увеличивались. Газоны в этой стране являются масштабной «сельскохозяйственной» системой, на поддержание которой требуется энергии больше, чем на поддержание кукурузных полей или плантаций, занятых овощными культурами. Примерно 15-20 процентов производимых в США минеральных удобрений тратится на газоны. Как подчеркивает Моллисон, по объему это больше, чем тратится удобрений на поддержание всего сельского хозяйства в Индии! Учтем еще и миллионы тонн бензина, необходимого для работы газонокосилок.

Еще одна проблема, связанная с газонами – утилизация скошенной травы. Поскольку эта трава не используется для еды и корма, ее «от души» подкармливают азотными удобрениями и обрабатывают пестицидами. Потом всё это «добро», естественно, попадает в почву и в грунтовые воды. Скошенная газонная трава, таким образом, - это еще один вид вредных отходов, в отношении которых необходимо принимать какие-то специальные меры.

Не меньшая проблема связана и с водой. Так, в Калифорнии 44% водопотребления домохозяйств приходится как раз на полив газонов. По мнению Моллисона, газонная культура развитых стран требует гораздо больше воды и прочих важных ресурсов (включая и трудозатраты), чем обычное сельское хозяйство. «И уж точно больше, - пишет он, - чем сельскохозяйственные системы стран третьего мира». При этом только 13% газонов выполняют какие-либо полезные функции (например, используются для занятий спортом). Остальные 87 процентов создаются и поддерживаются исключительно ради эстетики. Таким образом, заключает автор, процветающие сообщества экономически развитых стран стали массово увлекаться сельским хозяйством, от которого они получают только грязные отходы и бесполезную трату ценных ресурсов, включая воду.  Отметим, что в США средняя площадь пригородных газонов составляет 650-900 кв. метров. За сезон, кроме поливов, осуществляется до шести опрыскиваний для устранения вредителей и сорняков. В Австралии, по некоторым подсчетам, на содержание 10 га газонов расходуется больше средств, чем на смешанное фермерское хозяйство площадью 50 га.

Учитывая приведенные цифры, Моллисон приходит к выводу, что газонная культура превратилась в современном мире в неоправданную роскошь, и предлагает введение специального налога на нее – пять долларов за каждый квадратный метр. Данная мера, полагает он, позволит современному человеку справиться с этим «проклятием» современной цивилизации и навсегда избавиться от газонов. Зеленые лужайки, считает он, необходимо использовать по их прямому назначению – для выпаса продуктивных животных. Собственно, в этом утверждении нет ничего надуманного, ибо если взять историю газонов, то изначально они использовались именно как место для выпаса мелкого скота и прочей некрупной живности. Думаю, многим из нас знакомы пасторальные картинки, где гуси мирно щиплют травку на лужайке перед старинным замком. Интересно, что не где-то, а в Центральном парке Нью-Йорка еще в самом конце XIX века преспокойно паслись овцы, которых тогда в шутку называли «газонокосильщиками».

Согласитесь, что использование мелкой живности вместо триммеров демонстрирует куда больше хозяйственной рациональности, нежели то, что происходит сейчас. Во всяком случае, животные делают свою работу, не отравляя воздух выхлопными газами, а параллельно они еще и удобряют почву. Не говоря уже о том, что использовать траву в качестве корма куда целесообразнее, чем превращать ее в груду органических отходов, «напичканных» нитратами и пестицидами.

Конечно, такие заявления пока еще звучат как нелепость и издевательство над привычным для горожан образом жизни. Однако надо понимать, что последовательная экологическая политика рано или поздно приведет к пересмотру нашего отношения к бесполезным зеленым лужайкам. Уж если экологи бьют тревогу из-за сокращения сельхозугодий и угрозе голода на планете, то вряд ли такая роскошь, как газон, останется без внимания с их стороны.

Константин Шабанов