Новосибирский государственный университет выпустил довольно необычное учебное пособие – «Соляной Поворот на Среднем Иртыше (станция, редут село станица на Иртышской оборонительной линии XVIII-XIX вв.)», авторы А.П. Бородовский и П.В. Чибышев. В книге ход русского освоения Среднего Прииртышья показан через историю одного населенного пункта, села Соляное (Черлакского района Омской области). Подробнее об этой работе и о значении научного подхода к краеведению – в интервью с одним из авторов, ведущим научным сотрудником Института археологии и этнографии СО РАН, д.и.н. Андреем Павловичем Бородовским.

– Скажите, чем Вас заинтересовало именно это село?

– Впервые мне предложили обследовать археологический памятник на территории села более тридцати лет назад. Приглашал меня мой ученик, тогда – студент Омского педагогического института, Павел Чибышев, который впоследствии и стал соавтором этой книги. Но тогда мне казалось, что такие позднеисторические объекты не очень интересны для археолога. Но многолетняя работа на исследовании Умревинского острога изменила мою точку зрения. И вот в прошлом году наконец дошли руки до Соляного Поворота, который почти триста лет назад был сначала маяком, потом – редутом, затем – станицей и так далее. И удалось выяснить, что относительно других пунктов Иртышской оборонительной линии, он великолепно сохранился.

– Благодаря чему это получилось?

– Благодаря его расположению, со временем местоположение села сместилось южнее, и территория памятника не перекрывалась ни поздней застройкой, ни кладбищем, как это было в случае с Умревинским острогом.

К сожалению, на местах расположения других форпостов Иртышской оборонительной линии 18-19 столетий, ситуация оказалась гораздо хуже, они либо полностью «накрыты» современными населенными пунктами, либо частично смыты Иртышом –«землероем». А здесь – отличная площадка как для изучения, так и для последующего преобразования в музей.

– Как бы Вы сформулировали главную задачу вышедшего пособия?

– Научные работы, посвященные истории малых городов, сел и тем более небольших деревень, появляются довольно редко. По сути, это огромный пласт нашей истории, который еще требует изучения. В противном случае, краеведческие музеи, библиотеки, другие учреждения, обращающиеся к местной истории, часто оперируют неполными и неверными данными. Взять тоже село Соленое. Общепринятым стало считать датой его основания 1720 год, эта информация содержится в Интернете, публикациях местной прессы, сочинениях школьников. Не менее «мифологична» дата 1680 г., указанная на официальном сайте администрации села Соляного. Хотя в действительности ни та, ни другая дата, не имеет под собой достаточных доказательств. В своей работе мы определили наиболее точную дату возникновения села и аргументированно опровергнуть уже существующие версии. Но не менее важно было описать историю и общую динамику существования изучаемого поселения.

– Чего больше в такого рода исследованиях – археологии, истории, этнографии?

– Это комплексная работа, причем, мы старались ориентировать ее на широкую краеведческую среду. Иначе говоря, она написана на языке, понятном не только специалистам – археологам, историкам, но и обычным людям, интересующимся историей своей малой родины. Наше пособие можно использовать в школьном образовании. Мы хотели показать, что тот археологический материал, который находится у людей буквально под ногами, он не менее интересен и значим, чем, к примеру, культурный слой города Москвы. Может быть, масштабы отличаются, но суть этих объектов совершенно идентична.

– А как Вы оцениваете состояние краеведения в современной Сибири?

– Краеведение живо, более того, мы периодически видим попытки структурирования, организации краеведческого движения в масштабах нашего региона. Но, как и все живые процессы, оно развивается неравномерно. Краеведение сегодня – удел энтузиастов. С одной стороны, это обеспечивает его существование и даже – развитие. А с другой, в силу того, что эти энтузиасты люди довольно разные, среди них хватает и экзальтированных людей с очень экстравагантными, но ничем не подкрепленными теориями. Таких людей меньшинство, но в силу своей натуры, они более заметны, и это не очень хорошо сказывается на репутации краеведения в целом. Кроме того, популяризация таких опусов просто засоряет информационную среду и искажает реальную историческую картину прошлого. А самое главное, эти никак не снимает главной проблемы, о которой я уже сказал: есть огромный пласт материалов по истории небольших населенных пунктов, который требует исследований. Другое дело, что такие исследования должны быть объективными, лишенными ангажированности, опирающимися на реальные факты.  

– Какие археологические находки на территории села Соленое показались Вам наиболее интересными?

– Археологи не ищут находки, они – исследуют прошлое, поэтому обычно я не выделяю какие-то отдельные артефакты. Меня поразило другое.

Когда-то давно я впервые прочитал «Тихий Дон» Шолохова, мне казалось, что там идет речь о весьма далеких от Сибири местах. Где мы, а где земли донского казачества. Но, когда я оказался на Иртыше, то понял, что это как раз вот та казачья среда, сибирского казачества, которая сохранилась и на уровне археологии, и на уровне истории, и на уровне этнографии. И по большому счету, артефакты XVIII и XIX веков – это такой же полноценный археологический материал, как результаты раскопок курганов скифского времени на Алтае и Верхней Оби, которыми я занимаюсь уже более 30 лет.

– Вы планируете продолжать работы на территории села в будущем?

– Да, конечно, мы планируем продолжать работу, причем, на всем фрагменте Иртышской оборонительной линии, который остался на территории Российской Федерации (большая ее часть расположена в Казахстане и, к сожалению, сейчас для нас является заграничной территорией со всеми вытекающими сложностями для организации археологических экспедиций). А редут Соляное, скорее всего, будет базовым объектом для проведения дальнейших исследований. Но, благодаря своей сохранности, он больше интересен не столько в плане перекопать всю его территорию, а как потенциальная музейная площадка. Мы уже сделали первый шаг, в прошлом году стараниями Павла Чибышева, была изготовлена сигнальная пушка. В этом году мы планируем изучить сохранившиеся оборонительные рвы и может быть, локализовать место дозорной башни или вышки, которая упоминается в ряде письменных источников. И не просто локализовать, но в дальнейшем – восстановить ее, в рамках того самого предполагаемого музейного комплекса. Поскольку, как вы сами понимаете, научные труды, и даже фотоальбомы, прочитает ограниченное число людей. А познакомиться с музейной реконструкцией редута «глазами и ногами» сможет значительно большее число наших сограждан. И изучение родной истории здесь, на месте событий, будет куда более действенным, чем просто чтение каких-то книг. А поскольку любой тематический туризм в мировой практике требует своей культурно-исторической подготовки, создания определенной среды, мы и нашу книгу рассматриваем как часть этого процесса. Опираясь на это пособие можно вести работу с самой разной аудиторией, школьниками, студентами, взрослыми любителями истории. И в таком формате краеведение приобретает совершенно иной статус, это уже не просто причудливые истории городского сумасшедшего, а широкое движение, которое в России существует давно и служит основой отношения к родной земле не просто как к ресурсной базе, а как к Отечеству, с которым мы тесно связаны своими корнями и повседневной жизнью.

Сергей Исаев

Исследовательская часть работы выполнена А. П. Бородовским в рамках реализации исследовательского проекта РФФИ № 20-09-42058/20 «Основные особенности развития оборонного зодчества в Сибири в эпоху Петра I».

30 января 2021 г. в Академгородке прошел семинар участников регионального конкурса «Красная книга Новосибирской области. 2020». Цель собрания – подвести итоги региональных проектов научного волонтерства в области биоразнообразия, обменяться опытом и поговорить о планах на будущее.

Конкурс второй год организует экспертная инициативная группа “Открытая лаборатория природоохранной биологии” в партнерстве с компанией "Дата Ист", ГКУ "Природоохранная инспекция" и Новосибирским региональным отделением Русского географического общества. В 2020 году к конкурсу присоединилась компания “Сибгеоклуб”, начавшая на средства гранта РГО разработку геоинформационной системы на основе данных по охраняемым видам.

Всего в конкурсе участвовало четыре проекта – «Красная книга Новосибирской области», «Биоразнообразие Новосибирской области», «Дикая природа Искитимского района» и «Биоразнообразие ООПТ Новосибирской области». Отдельно, представители мэрии Новосибирска отметили самых активных участников пятого проекта – «Живая природа Новосибирска».

Все эти проекты были реализованы на базе всемирной платформы iNaturalist. Это гражданский научный проект и самая крупная социальная сеть для любителей природы, натуралистов, ученых-биологов, основанная на концепции картирования и обмена наблюдениями за биоразнообразием по всему миру. Пользователи платформы загружают свои наблюдения живых организмов с фотографиями, видео или ­аудио, геопривязкой и точной датой. С определением живых объектов пользователям помогают нейросеть и профильные специалисты. В результате, вокруг этой платформы в последние годы сформировалось активное сообщество специалистов и обычных граждан, занимающихся тем, что принято называть community science.

Если говорить об итогах конкурса в цифрах, они таковы. Самый крупный проект – «Биоразнообразие Новосибирской области» объединил около 60 тысяч наблюдений 2356 видов животных, растений и грибов региона. Проект «Красная книга Новосибирской области» в 2020 году собрал 1501 наблюдение о 93 охраняемых видах растений животных и грибов. «Дикая природа Искитимского района» — 9751 наблюдений 1050 видов, в том числе новый для области степной вид, веронику перистую. Причем подавляющее большинство сделанного приходится на 2020 год.

Натуралисты сотрудничали с Природоохранной инспекцией, посещали заказники региона, а также самостоятельно обследовали памятники природы. В Искитимском районе был обнаружен новый для области степной вид — вероника перистая, а также новая для области точка редкого краснокнижного злака — манника отмеченного. Один из участников Олег Костерин поделился информацией о находках новых для области стрекоз и водных растений. О наблюдениях кандыка сибирского в Академгородке рассказал юный натуралист третьеклассник Владимир Савков.

Участники семинара не только подводили итоги, но и говорили о планах работы в этом году. В своем выступлении руководитель Открытой лаборатории природоохранной биологии и координатор конкурса Александр Дубынин отметил:

– В дальнейшем наши приоритеты также будут связаны с уязвимыми видами из Красной книги. Мы хотим обратить внимание на территорию Большого Каракана в связи с проектированием природного парка и необходимостью свежих данных об охраняемых видах, а также на «белые пятна» на территории Новосибирской области, где еще нет ни одного наблюдения.

Готовы сотрудничать с проектом дальше и те компании, которые поддержали инициативу ранее. Директор ООО «Сибгеоклуб» Евгений Высоцкий напомнил о созданной для исследователей разработке, геоинформационной системе, которая позволяет вести сбор и анализ данных о редких видах животных и растений:

– Система накапливает наблюдения из открытых баз данных, научных статей, полевых дневников. Для сбора данных и работы с ними можно использовать и мобильное приложение. Разнообразные инструменты пространственного анализа и использование тематических карт позволяют анализировать распространение редких видов по территориям и во времени.

Самых активных участников проекта наградили дипломами и подарочными сертификатами на приобретение цифровой техники. Особо был отмечен вклад Ильи Сухова, Константина Романова, Алексея Зырянова, Александра Дубынина, Дмитрия Штоля, Марины Сударевой, Татьяны Поповой, Александра Кочеткова. Елена Кизилова, куратор проекта «Сибирский спорангий», посвященного грибам и другим споровым, вручила персональные подарки - мастерски сделанные тряпичные мухоморы и пряничный домик. Этот главный приз получил юный исследователь мхов и грибов Валентин Костерин (10 лет).

Гряда Трансантарктических гор тянется через всю Антарктиду более чем на 3 тыс. км, разделяя континент на западную и восточную части. Эта горная цепь шириной от 100 до 200 км служит своего рода дамбой, удерживающей Восточно-Антарктический ледниковый щит — громадный купол льда, возвышающийся на 3 тыс. м над уровнем моря. Но через глубокие ущелья между горными пиками потоки льда медленно перемещаются отсюда в западном направлении и подпитывают расположенный значительно ниже Западно-Антарктический ледниковый шит. Благодаря постоянно дующим над восточными плато сухим ветрам сами горные вершины всегда остаются бесснежными.

В зимнее время температура воздуха в южной части Трансатлантического хребта опускается ниже –40° С. Тонкий слой почвы, покрывающий некоторые из горных пиков, на протяжении десятков и даже сотен тысяч лет никогда не увлажнялся водой, а значит, подобно марсианскому грунту, накопил значительное количество едких солей. И все же, несмотря на невероятную суровость окружающей среды, горстка крошечных живых существ с полным правом могут назвать эти горы своим домом. Хогг и Адамс пытаются выяснить, какие виды животных обитают в Антарктиде, собирая их образцы с 2006 г. Но мелкое членистоногое, открытое в 1964 г. и получившее название Tullbergia mediantarctica, на глаза им пока не попадалось. Гора Спид — место, где ученые решили вести свои поиски, – представляет собой невысокий горный хребет в южной части Трансантарктических гор, удаленный от моря примерно на 700 км. Здесь через горное ущелье шириной примерно 10 км медленно ползет с востока на запад ледник Шеклтона. Иэн Хогг, биолог из канадской правительственной организации Polar Knowledge Canada, замечает скалу, напоминающую по форме гору, описанную в заметках энтомолога. Пилот сажает на нее вертолет, и пассажиры ступают на голый каменистый склон, усыпанный обломками желтоватого гранита. Ученые начинают осторожно переворачивать камни и тщательно осматривать грунт под ними. Через несколько минут они обнаруживают вожделенных букашек – десятки беловатых шестиногих существ длиной менее 1,5 мм. Животные медленно, но целеустремленно лавируют между песчинками, нащупывая путь с помощью мясистых антенн (усиков), похожих на пару растопыренных пальцев. Эти нежные существа, однако, чрезвычайно чувствительны к недостатку влаги: на открытом воздухе они буквально через несколько минут сморщиваются и умирают. За несколько последующих дней Хогг и Адамс обнаружили членистоногих под камнями и на четырех других горных склонах у нижней оконечности ледника Шеклтона. Иногда населенные ими «оазисы» не превышали по площади баскетбольную площадку.

Tullbergia mediantarctica — один из многочисленных видов крупной группы (подкласса) примитивных бескрылых родственников насекомых, называемой коллемболами (Collembola), или ногохвостками. Мало кто слышал об этих неприметных существах, хотя они буквально кишат в верхних слоях почвы и траве по всему свету. Живут эти миниатюрные создания почти во всех регионах нашей планеты, а несколько видов обитают и на участках свободной ото льда земли в глубине Антарктиды, где кроме скудных бактерий и микроскопических грибов почти нет никакой пищи.

Но каким образом Tullbergia mediantarctica и другие ногохвостки попали в холодные антарктические горы и как им удалось пережить здесь десятки ледниковых периодов? Эту загадку и пытаются разгадать ученые. По завершении в 2018 г. своей экспедиции Иэн Хогг и Байрон Адамс, биолог из частного Университета Бригама Янга, приступили к генетическому анализу обнаруженных экземпляров Tullbergia mediantarctica, а также других видов ногохвосток, собранных ими во время этого путешествия в Антарктиду. Результаты этих исследований, которые ученые обсуждали с автором настоящей статьи и которые будут позднее опубликованы в текущем году, несомненно, прольют новый свет на естественную историю этих удивительных существ. А это в свою очередь, возможно, заставит ученых переписать историю великих перемещений массивных ледяных щитов по континенту по мере похолодания и потепления климата на планете на протяжении миллионов лет. Кроме того, изучение Tullbergia mediantarctica и других подобных им организмов значительно расширяет наши представления о пределах выносливости живых существ, вновь и вновь заставляя убеждаться, что даже сложные формы жизни способны существовать в самых суровых условиях окружающей среды.

Иммигранты ледникового периода

Антарктида славится пингвинами и тюленями, но эти крупные животные живут главным образом только на побережьях континента и добывают корм (криль, рыбу и т.д.) в море. Во внутренней части континента, площадь которой превосходит совокупную территорию США и Мексики, эти «брендовые» антарктические существа жить не могут: примерно на 98% она покрыта толстыми ледяными щитами.

В начале XX в. ученые, однако, обнаружили, что в глубине Антарктиды, на расстоянии многих километров от побережий, имеются свободные ото льда участки земли, населенные разнообразными мелкими животными — ногохвостками, клещами, червями и крошечными бескрылыми комариками. Поскольку всем этим существам для жизни требуется вода, чаще всего они живут в небольших куртинках лишайников и мхов на северных склонах, которые летом круглые сутки освещаются лучами солнца, растапливающими снег и таким образом обеспечивающими животных влагой.

В 1964 г. ледник Шеклтона посетил энтомолог Кит Уайз, решивший выяснить, населяют ли животные один из самых уединенных уголков внутренней части Антарктиды. 13 декабря ученый вышел на лыжах из лагеря и, поднявшись на несколько километров вверх по леднику, достиг основания горы Спид. Вода, образовавшаяся в результате таяния снега, стекала со скалы, увлажняя почву у ее основания. Здесь Уайз обнаружил два вида ногохвосток — серую Antarctophorus subpolaris, которую он встречал в других местах планеты, и неизвестную науке Tullbergia mediantarctica с беловатой окраской.

На протяжении нескольких десятилетий после открытия Уайза ученые пытались воссоздать по разрозненным фрагментам историю ландшафта, где была найдена новая ногохвостка. Как показал анализ морских отложений, за последние 5 млн лет Антарктида пережила 38 ледниковых периодов. Во время этих похолоданий климата ее ледники утолщались и погребли под собой многие горные склоны, которые вновь обнажаются в наши дни. Температура воздуха тогда была на 5–10° C ниже, чем сегодня. По мнению большинства специалистов, «поднимавшиеся ледяные щиты стирали с лица земли почти все, что попадалось им на пути», — говорит Стивен Чоун (Steven Chown), полярный эколог из Университета Монаша в Мельбурне.

Ученые предполагают также, что после завершения ледниковых периодов ледники истончались и сползали вниз по склонам, обнажая горные пики.

В результате вершины скал мало-помалу заселялись различными видами животных, которые приплывали в Антарктиду из Патагонии, Новой Зеландии и Австралии с морскими течениями или «прилетали» сюда на лапах морских птиц. Эти животные-иммигранты, вероятно, сменяли виды, уничтоженные ледниками. С наступлением следующего ледникового периода животные-новоселы, по-видимому, также исчезали, а на смену им после очередного потепления прибывала новая волна животных-иммигрантов. Большинство экспертов полагали, что виды, встречающиеся в Антарктиде в какой-либо момент времени, не могли жить здесь дольше 20 тыс. лет.

Но в 2005 г. представления ученых изменились. Две независимые группы исследователей опубликовали результаты генетического анализа, противоречившие этой общепринятой точке зрения. Эколог из Британской антарктической службы Питер Конви (Peter Convey) совместно с Джулианой Аллегруччи (Giuliana Allegrucci) из Римского университета сравнили генетические последовательности у бескрылых комариков, обитающих в Антарктиде и Патагонии — южной оконечности Южной Америки. Основываясь на различиях этих последовательностей и фундаментальных представлениях о темпах их случайных «Мы не могли поверить собственным глазам!» — говорит Конви. Это означало, что антарктические бескрылые комары были отнюдь не иммигрантами, а потомками коренных жителей континента.

Изоляция в пять миллионов лет 68 млн лет назад Антарктиду покрывали пышные леса, населенные динозаврами и древнейшими млекопитающими. В то время она еще была соединена с Южной Америкой. Эти массивы суши образовывали последний рудимент некогда огромного суперконтинента Гондваны, от которого уже отделились Африка и Австралия. Примерно 35 млн лет назад Антарктида отсоединилась от Южной Америки и погрузилась в глубокую пучину ледяных холодов, уничтоживших здесь почти все живое.

Второе исследование, проведенное в 2005 г., показало, что некоторые виды антарктических ногохвосток появились на этом континенте задолго до последних ледниковых периодов. Хогг и его бывший аспирант Марк Стивенс (Mark Stevens), работавший тогда в Университете Уаикато в Новой Зеландии, провели анализ генных последовательностей с целью определить время, когда произошло разделение эволюционных путей нескольких видов антарктических ногохвосток и родственных им видов, обитающих в Австралии, Новой Зеландии и Патагонии. Согласно полученным данным, это случилось по меньшей мере 10–20 млн лет назад.

Эти и другие подобные открытия поставили ученых в тупик: они не могли объяснить, как таким крошечным существам удалось пережить столько суровых ледниковых периодов. Одни биологи предположили, что мелкие членистоногие уцелели только потому, что жили в небольших изолированных бесснежных лощинах-оазисах, называемых Сухими долинами Мак-Мердо. Эти природные комплексы расположены в северной части Трансан- тарктических гор в 850 км к северу от того места, где Хогг и Адамс обнаружили Tullbergia mediantarctica. Долины Мак-Мердо удивительным образом оставались свободными от снега и льда на протяжении последних 12 млн лет. По мнению других ученых, животные переживали ледниковые периоды поблизости от геотермальных источников в окрестностях немногочисленных вулканов, расположенных вдоль береговой линии континента. Не исключено, что, пережив ледниковый период в этих прибрежных укрытиях, животные затем каким-то образом перебирались вглубь Антарктиды и заселяли горы, соседствующие с ледником Шеклтона, и другие похожие места обитания.

Полученные позднее данные, однако, не подтвердили это предположение. Tullbergia me- diantarctica и другие животные «не водятся в других частях Антарктиды, — поясняет Адамс. — Их не встретишь около вулканов; нет их и на побережьях». Все это опровергает представление, что в прошлом они населяли эти отдаленные местообитания.

В период с 2006 по 2017 г. Хогг посетил более дюжины участков в Трансантарктических горах для сбора живых ногохвосток. Совместно с Адамсом, сопровождавшим его в некоторых поездках, ученый обнаружил пять видов этих существ, все из которых были известны науке и прежде. Но Tullbergia mediantarctica биологи встретили лишь в 2018 г. при посещении горы Спид.

Когда Хогг привез найденных ногохвосток в свою лабораторию, его сотрудники тут же принялись определять их генетические последовательности. Аспирантка Джемма Коллинз (Gemma Collins) секвенировала короткий сегмент ДНК каждого из этих животных, соответствующий гену белка (фермента), называемого цитохром C-оксидазой. Она потратила несколько месяцев на сравнение генетических последовательностей более чем 1,1 тыс. животных из разных мест, расположенных вдоль Трансантарктической горной цепи (некоторые из этих образцов были собраны годами ранее). Сравнение полученных результатов должно пролить свет на происхождение животных. Так, оно поможет ученым выяснить, произошла ли изоляция их популяций, населяющих различные местообитания, в результате расширения ледяных щитов или животные просто перебирались на новые территории по тонкому льду.

В самые теплые промежутки времени между ледниковыми периодами Западно-Антарктический ледовый щит, по-видимому, истончался и отступал, а шельфовый ледник Росса, покрывающий значительную часть моря Росса, возможно, исчезал вовсе. Оба эти события вполне могли позволить океану проникать вглубь континента вдоль горной цепи. Хогг предположил, что во время этих потеплений, когда обширные участки суши освобождались ото льда, крошечные животные, вероятно, расселялись по континенту и скрещивались с представителями изолированных популяций того же вида. Ногохвостки вполне могли расселяться и благодаря переносу морской водой. ««Попав на новое местообитание, – говорит Хогг, – животные могли задерживаться здесь на 50–100 тыс. лет, пока горные склоны не начинали вновь обрастать льдом».

Но, как показывают результаты генетического анализа, перемещения Tullbergia mediantarctica и упомянутых выше Antarctophorus subpolaris даже в периоды потеплений имели гораздо более ограниченный характер, чем было принято считать прежде. Оказалось, например, что две популяции Antarctophorus, представители которых были собраны с лишенных льда горных склонов по разные стороны ледника Шеклтона, похоже, не скрещивались между собой на протяжении 5 млн лет – и это несмотря на то, что расстояние, разделявшее эти популяции, составляло всего 10 км и соответствовало ширине ущелья, по которому перемещался ледник.

Как свидетельствуют геологические данные, за время особенно сильного потепления, происходившего 3–5 млн лет назад, Западно-Антарктический ледяной щит разрушался неоднократно. И когда океан проникал вглубь континента, ногохвостки, возможно, свободно перемещались по воде вдоль горной цепи. Они вполне могли пересекать десятикилометровую водную преграду и спариваться после этого с генетически отличающимися от них сородичами. Но популяции Antarctophorus этого не делали. Как показывают результаты генетического анализа, проведенного в лаборатории Хогга, сообщества Antarctophorus из окрестностей ледника Шеклтона не скрещивались с другой популяцией этих существ, обитающей в 160 км к северу, по меньшей мере 8 млн лет. Эти данные заставляют предполагать, что во времена сильного потепления, когда разрушился Западно-Антарктический ледяной щит, на Трансантарктических горах сохранялось достаточно много льда, чтобы препятствовать далеким перемещениям животных.

Еще сильнее поразили ученых результаты генетического изучения Tullbergia mediantarctica из окрестностей ледника Шеклтона: генетические последовательности у организмов из всех четырех мест оказались практически идентичными. «Похоже на то, что все они просто-напросто клоны», — говорит Адамс. А это может означать, что все эти животные – потомки одной-единственной пары особей, никогда не скрещивавшиеся с представителями других популяций.

Жизнь между молотом и наковальней

Как Tullbergia mediantarctica удалось много миллионов лет существовать в ледовом плену Антарктиды и пережить здесь по меньшей мере 30 ледниковых периодов, не имея возможности перемещаться на значительные расстояния и спариваться с другими популяциями сородичей? Эта загадка становится еще более интересной если учесть, что все это время крошечные животные по сути дела были вынуждены ютиться на узкой полоске земли между смертельно опасным льдом и смертельно опасной коркой ядовитых солей.

Когда в 2018 г. Хогг и Адамс облетали на вертолете ледник Шеклтона, на глаза им часто попадалась едва заметные тонкие линии, тянувшиеся по обращенным к нему сторонам гор: примерно в двух сотнях метров над поверхностью льда цвет скал менялся – ниже этих линий он был светлее, а выше темнее. Эти линии представляют собой своего рода отметины, показывающие, какой высоты достигал уровень льда во время последнего ледникового периода, — результат тончайших различий в процессах окисления минералов на воздухе и под ледяным покровом.

Нетрудно представить себе, как по мере утолщения ледников животные были вынуждены перемещаться вверх по горным склонам, чтобы не попасть в ледяной плен. Но эта картина грешит одной нестыковкой: верховья гор насыщены ядовитыми химическими соединениями. Если перевернуть какой-нибудь камень выше «демаркационной линии» в окрестностях ледника Шеклтона или в какой-либо иной части Трансантарктических гор, почва под ним, скорее всего, будет покрыта беловатой коркой солей. «Это плохая соль. Никакого сравнения с целебной гималайской солью, – скептически замечает Адамс. – И не вздумайте пробовать эту дрянь на вкус — обожжете язык!»

Соль богата нитратами, токсичными для большинства живых существ. В большинстве частей света нитраты, выпадающие на землю с дождями, не накапливаются в почве, так как вымываются оттуда обильной дождевой водой. Но в таких засушливых местах, как Трансантарктические горы, они копятся тысячелетиями, и в конце концов их концентрация достигает здесь токсичного уровня. Кроме того, в высокогорьях накапливаются перхлораты – соединения хлорной кислоты, используемые сегодня в качестве дезинфицирующих средств и окислителей твердого ракетного топлива. Перхлораты вызывают тяжелое отравление и гибель самых разных животных.

Похоже, ногохвостки Tullbergia mediantarctica ютились на узеньких пригодных для жизни полосках земли шириной всего в несколько метров. Таким образом, пытаясь спастись от подступающих ледников, ногохвостки и прочая мелкая живность долгие тысячелетия были вынуждены существовать на узеньких полосках суши между «молотом» льда и «наковальней» ядовитых солей: если бы животные оставались на месте, они были бы погребены под слоем льда, а подъем вверх по горным склонам обернулся бы для них смертельным солевым отравлением. Вот почему Хогг и Адамс смогли обнаружить ногохвосток в горах только ниже «демаркационной линии». Впрочем, в разгар последнего ледникового периода эти места покрывал слой льда толщиной не менее 100 м, а потому на протяжении десятков тысячелетий они были совершенно непригодны для жизни столь сложно устроенных организмов, как Tullbergia mediantarctica. Где же скрывались эти существа?

Заново переписанная история

Гряда Трансантарктических гор берет начало примерно в 700 км к северо-западу от ледника Шеклтона и на протяжении многих сотен километров тянется вдоль западной береговой линии континента. Здесь, неподалеку от побережья моря Росса, находится одно из самых засушливых мест нашей планеты – практически лишенные льда и снега Сухие долины Мак-Мердо. Впрочем, в некоторых из них встречаются небольшие покрытые льдом озера, заполняемые летом талой водой. Глубина этих озер не превышает нескольких метров, но на некоторых высоких скалах, окружающих долины, имеются характерные отметины, оставленные древними песком и галькой. Они свидетельствуют о том, что в далеком прошлом некоторые из этих долин были заполнены на глубину в сотни метров водой, бурлящими потоками сбегавшей с окрестных гор. Эта картина, однако, далека от совершенства: обращенные к морю края сухих долин лишены каких-либо барьеров, которые могли бы удержать такую массу воды.

Ученые, однако, предполагают, что во время предыдущего ледникового периода Западно-Антарктический ледяной щит располагался на несколько сотен километров севернее по сравнению с его современным положением и преграждал выход воды из долин в море, что и сделало возможным образование крупных озер. Глубина одного из них, ледникового озера Уошберн, достигала 300 м.

В 1990-х гг. геолог из Университета Мэна Бренда Холл (Brenda Hall) проводила раскопки осадочных пород на высоких горных склонах, окружающих долину озера Уошберн, и собрала промерзшие образцы некогда росших здесь водорослевых сообществ. С помощью радиоуглеродного метода она датировала возраст водорослей, а, следовательно, и озера, в 13–23 тыс. лет, что приблизительно соответствует самому разгару последнего ледникового периода. По словам Холл, этот факт породил множество споров — ведь он означал, что ледники в то время таяли интенсивнее, чем в наши дни.

Поскольку климат тогда был холоднее, дать вразумительное объяснение этому обстоятельству ученые пока не могут. Согласно одной из теорий, окружающие Антарктиду моря в то время были покрыты льдом в большей степени, чем сегодня, что сокращало испарение воды и образование дождевых облаков. В результате снегопадов было меньше, а солнечного света, согревавшего темные склоны гор, больше. Это и усиливало таяние снега на высоких горных склонах, что, возможно, имело место на всем протяжении горной гряды, в том числе и в тех местах, где были найдены представители вида Tullbergia mediantarctica.

С этим явлением тесно связан феномен, называемый современными учеными «парниковый эффект в твердых телах». Большая часть падающего на ледник солнечного света отражается его снежной поверхностью. Но в Трансантарктических горах, где сильные сухие ветры способствуют испарению снега и льда, поверхность ледников нередко сплошь состоит из толстого относительно прозрачного льда. Солнечный свет может проникать в толщу этого льда на глубину в 1 м, согревая его и заставляя таять «изнутри». Гляциолог из Портлендского государственного университета Эндрю Фаунтин (Andrew Fountain) обнаружил, что этот процесс может происходить при темпера- туре воздуха до –10° C. Холл собственными глазами наблюдала это явление на высоких склонах Трансантарктических гор в 200 км к югу от ледника Шеклтона.

Для Хогга и Адамса все эти факты имеют огромное значение: они помогают объяснить, каким образом ногохвосткам, а также мелким червям, клещам и прочим животным удавалось переживать рядом с ледниками (например, Шеклтона) многочисленные ледниковые периоды. Вдоль кромки такой глыбы льда могла располагаться узкая, шириной всего в несколько метров, пригодная для жизни полоска земли, где время от времени скудные талые воды вымывали из почвы ядовитые соли, а также обеспечивали животных необходимой влагой. По мере наступления ледникового периода, когда лед медленно полз вверх по горным склонам, ногохвостки также перемещались вверх (со скоростью, возможно, не более 1 м в год), наталкиваясь по пути на пригодные для жизни полоски земли и на некоторое время задерживаясь на них.

Эти предположения звучат вполне правдоподобно, но требуют существенной доработки. Прежде всего Хоггу и Адамсу необходимо более строго привязать полученные генетические данные к хронологии таяния льда и разрушения антарктических ледников. Кроме того, нужно установить, прослеживается ли такая же закономерность для других видов животных. В настоящее время Хогг и Адамс и их сотрудники пытаются секвенировать ДНК того же самого гена цитохром C-оксидазы одного из видов клещей и одного из представителей круглых червей (нематод), найденных рядом с ледником Шеклтона и в других местах южной части Трансантарктических гор. Ученые надеются, что генетические последовательности помогут выяснить, как долго обитают здесь эти животные, как они перемещались по континенту в далеком прошлом и как им удалось сохраниться до наших дней.

Сейчас ясно одно: некоторые виды животных с успехом выживали на узеньких полосках земли по краям ледников. Когда ледники отступали, эти существа осваивали новые местообитания на ближайших горах. Но с наступлением следующего ледникового периода большинство популяций вымирали. «Шрамы», нанесенные этими жестокими превратностями судьбы, остались в ДНК Tullbergia mediantarctica. Тот факт, что все особи этого вида, обитающие в окрестностях ледника Шеклтона, обладают практически идентичными последовательностями генов, наводит на мысль, что в какой-то доисторический момент времени выжить удалось всего-навсего двум его представителям. А все его современные представители — далекие потомки этих двух везучих прародителей, которые, возможно, были перенесены бурей на подходящий для жизни клочок земли размером с баскетбольную площадку. «Вид Tullbergia mediantarctica фактически стоял на грани вымирания», — говорит Адамс.

Разумеется, из Антарктиды исчезли огромные сообщества растений и животных – отчасти во времена массовых вымираний видов, которые происходили на всем протяжении земной истории. Помогут ли ногохвосткам Tullbergia mediantarctica восстановиться современные потепление и увлажнение климата в Антарктиде? В январе 2020 г. Адамс вновь наведался в Сухие долины Мак-Мердо. Уровень воды в местных озерах повышается, почва становится более влажной, растет количество червей-нематод и прочей мелкой живности, обитающей в почве. Но число животных, которым удалось пережить по-настоящему холодные, засушливые и суровые времена, «уменьшается, а области их распространения сокращаются», — сетует Адамс. Возможно, этих старожилов вытесняют из Антарктиды пришельцы, более приспособленные к изменившимся условиям среды.

Ожидает ли такая же участь и Tullbergia me- diantarctica? «С учетом героического прошлого этих существ мне кажется, что с ними все будет в порядке, – говорит Адамс. — Но только в том случае, если им не придется бороться за существование с инвазивными видами».

16-17 февраля 2021 года в г. Новосибирске состоится форум «Кооперация науки и производства». Цель проведения форума - выявление и популяризация эффективных механизмов взаимодействия организаций академической и прикладной науки, а также инновационных компаний с предприятиями реального сектора экономики по ускорению внедрения технологических инноваций, ускорению вывода на рынок конкурентоспособных продуктовых и иных инноваций, выявление соответствующих проблем и выработка предложений по их решению.

К участию в форуме приглашаются представители субъектов малого и среднего предпринимательства Новосибирской области, представители научных организаций, научно-исследовательских центров, представители крупного бизнеса Новосибирска и Новосибирской области в направлении электроэнергетика, нефтегазовая, горнодобывающая и топливная промышленность, экология, медицинская промышленность, производство строительных материалов, машиностроение и металлообработка. Форум будет проводится, как в формате online, так и в очном (количество мест ограничено).

Организатором форума выступила автономная некоммерческая организация «Центр содействия развитию предпринимательства Новосибирской области» (Центр «Мой бизнес») при поддержке Министерства промышленности, торговли и развития предпринимательства Новосибирской области, Министерства науки и инновационной политики Новосибирской области. Оператор: ООО «Агентство стратегических коммуникаций В`ДА» - организатор российских и международных деловых мероприятий.

В программе форума:

- пленарное заседание «Кооперация науки и производства»;

- дискуссионная площадка «Проекты-драйверы экономического роста Новосибирской области»;

- дискуссионная площадка «Возможности выстраивания эффективного взаимодействия между научными организациями и крупным корпоративным бизнесом, место инновационных предприятий малого и среднего бизнеса в этом процессе»;

- дискуссионная площадка «Подготовка и осуществление трансфера технологий»;

- дискуссионная площадка «Коммерциализация технологий и других инноваций».

Отдельным мероприятием форума будет проведение Биржи контактов, которая пройдет в форме переговорной площадки представителей сфер науки, инновации и производства. На площадке будут представлены предложения науки для бизнеса, заказы бизнеса науке по отраслевым секциям: электроэнергетика, нефтегазовая, горнодобывающая и топливная промышленность, медицинская промышленность, производство строительных материалов, машиностроение и металлообработка.

Место проведения: Центр «Мой бизнес» г. Новосибирск ул. Сибревкома д. 9

Время работы форума: 16 февраля с 10:00 до 17:00, 17 февраля с 9:30 до 15:30

Онлайн регистрация участников:  https://www.kip-nsk.com

Контактная информация: E-mail: office@askBDA.ru, тел. +7 (913) 470-1359

#мойбизнес #мойбизнес54 #88006003407 #минпромторгнсо

1 и 2 февраля президент Российской академии наук Александр Сергеев посетил передовые научные организации Сибирского отделения РАН в новосибирском Академгородке. Каждый из институтов реализует сегодня крупные проекты фундаментальных исследований, которые поддержало министерство науки и высшего образования РФ. Среди ключевых проектов - разработка методов комплексного мониторинга территории Байкала, создание "умных" материалов для спинтроники и молекулярной электроники, исследование квантовых структур для посткремниевой электроники, изучение процессов горения и детонации, создание теоретической и экспериментальной платформы, в том числе для обеспечения в будущем проекта СКИФ и социально-экономическое развитие Азиатской части России.

 
Упомянутые проекты выбрали члены экспертного совета конкурса по согласованию с Минобрнауки. Участники созданных консорциумов получают финансирование в объеме не менее ста миллионов рублей. Все проекты ориентированы на проведение фундаментальных исследований мирового уровня.

Оценку реализуемым в Сибири проектам дал и глава области - Андрей Травников. Губернатор подчеркнул, что для эффективной реализации всех проектов необходимо сформировать более четкое определение роли заказчика, а также конкретнее обозначить основные приоритеты.

Напомним, 1 февраля президент РАН посетил Международный томографический центр РАН, Институт физики полупроводников им. А.В. Ржанова СО РАН, Институт теплофизики им. С.С. Кутателадзе. Сегодня, 2 февраля, в Институте теоретической и прикладной механики им. С.А. Христиановича СО РАН  представили результаты проекта "Создание теоретической  и экспериментальной  платформы для изучения физико-химической механики материалов со сложными условиями нагружения". Проект включает ряд ключевых направлений, среди которых: лазерные технологии, материаловедение и другие. Проект предусматривает создание теоретической и экспериментальной платформы, в том числе для обеспечения в будущем проекта СКИФ. Платформа будет использоваться для дальнейшего полного цикла исследований в установках класс мегасаенс и разработки конкретных технологических продуктов.

Грант на реализацию проекта «Социально-экономическое развитие Азиатской России на основе синергии транспортной доступности, системных знаний о природно-ресурсном потенциале, расширяющегося пространства межрегиональных взаимодействий» получил Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН. Проект направлен на создание методологической основы для комплексной, междисциплинарной исследовательской программы, которую прозвали современной версией прежней программы «Сибирь», но в условиях новых, а в дальнейшем и прогнозируемых, реалий и вызовов.

Подводя итоги дня и поездки в целом, президент Академии наук отметил, что проекты институтов Сибирского отделения РАН - отличный старт для дальнейшего развития.

"Думаю, что здесь по разным причинам и обстоятельствам складываются условия для старта новых серьезных проектов, которые станут положительными примерами для всех. Сибирское отделение РАН очень богато интеллектуальными ресурсами, власть здесь заинтересована в развитии. Этот уникальный набор факторов позволяет говорить о том, что мы можем через крупные академические научные проекты представить некий новый подход, который будет масштабироваться на всю страну".

«Год сложный и противоречивый» - примерно так я охарактеризовал бы сезон 2020 года с позиции садовода-любителя, и особенно – с позиции сибирского виноградаря. Первое, что способно войти в историю погодных аномалий нашего региона – это необычайно жаркая весна. Не просто теплая, а именно жаркая. С конца апреля практически ни одного возвратного заморозка. Май, похоже, побил все температурные рекорды, в итоге возникло ощущение, будто мы из апреля сразу «прыгнули» в июль. Лето же, в свое очередь, выдалось «средним». Июнь оказался дождливым, июль и август – более-менее, но в то же время – ничего выдающегося. Сентябрь оказался нормальным, хотя и капризным, переменчивым. Однако заморозки (что для виноградарей особенно важно) случились в самые последние дни, при этом не везде. Октябрь выдался более капризным, но для наших краев он не является таким уже значимым.

Для сибирских виноградарей начало сезона сопровождалось приятным сюрпризом. Поскольку зима была относительно теплой и довольно снежной, лоза перезимовала без всяких проблем. Весна же оказалась на редкость дружной. Причем, тепло нарастало так стремительно, что даже в открытом грунте пробуждение глазков пришлось на конец апреля. Благодаря хорошей перезимовке, почки распустились максимально. Мало того, сказалось и прошлогоднее жаркое лето, и теплая осень, поскольку закладка нового урожая прошла весьма успешно. Даже на некоторых двухлетних (то есть совсем молодых) кустах образовались соцветия, и можно было получить первые сигнальные грозди.

В принципе, по части созревания ягод лично я не стал бы переоценивать условия нынешнего сезона, поскольку лето и осень выглядели контрастно по отношению к весне. В то же время раннее пробуждение глазков и практически полное отсутствие возвратных заморозков позволили продлить вегетационный период с конца апреля до конца сентября. В сумме (даже без страховки с помощью парниковой пленки) мы получили в этом году как минимум 150 дней вегетации! Для нашего региона, что ни говори, это очень и очень здорово. Напомню, что сроки вегетации ранних сортов винограда (которые в основном у нас и культивируются) укладываются в диапазон 115 – 125 дней. Сверхранние сорта и того меньше – 105 – 110 дней. А если нам удается растянуть этот срок до пяти месяцев, то перед нами открываются перспективы выращивания средних и даже среднепоздних сортов. Конечно, к концу сезона у нас происходит заметное падение напряжения тепла. Однако закрытый грунт решает эту проблему. Например, использование пленочных теплиц или малогабаритных пленочных укрытий позволит – при грамотно отработанной агротехнике - серьезно расширить ассортимент. 

В этом плане особо показателен для нас опыт крестьянско-фермерского хозяйства «Сад Шубиной», расположенного недалеко от Новосибирска. Напомню, что в этом хозяйстве различные сорта винограда выращиваются как в закрытом грунте (большие пленочные теплицы), так и в открытом грунте. Причем, для открытого грунта здесь сознательно не используют временного пленочного укрытия – как раз для упрощения агротехники. В теплице (о чем мы неоднократно писали) испытывается несколько среднепоздних и поздних сортов, включая знаменитую европейскую винную классику. В открытом грунте испытываются ранние устойчивые сорта.

В 2020 году, по словам главы хозяйства Людмилы Шубиной, виноград в теплицах «вышел на старт» 10 - 15 апреля. Это очень рано даже по меркам российских причерноморских виноградников. Мало того, благодаря активному нарастанию в наших краях продолжительности дня цветение может запросто начаться раньше, чем на Кубани! Что касается тепла, то его в больших теплицах достаточно для того, чтобы «набрать» необходимую сумму активных температур для вызревания поздних сортов. Еще несколько лет назад подобные выкладки были исключительно умозрительными. Однако сегодня они подтверждаются на практике.

Ранее мы писали о том, что первые сигнальные грозди Каберне Совиньон вызрели в теплицах КФХ «Сад Шубиной» к концу сентября. В этом году первый урожай дал и сорт Саперави. Оба сорта поспели почти одновременно – примерно в середине сентября. При этом Саперави показал более высокую силу роста и урожайность. В общем-то, отмеченные сортовые характеристики четко совпадают с тем, как они описаны в энциклопедиях. Сахаристость на указанный период оказалась невысокой –  в диапазоне 16–18 процентов. Этого маловато для получения высококачественного вина. Однако надо участь, что на юге нашей страны эти сорта убирают в октябре. По сути, сбор необходимо было проводить тремя неделями позже, как минимум. Однако, как пояснила Людмила Шубина, из-за высокой активности ос в хозяйстве решили подстраховаться и сняли урожай заблаговременно. Поэтому испытатели думают теперь над решением еще одной задачи – спасения винограда от крылатых хищников. «Если осы попали на виноградник, ущерба не миновать», - заметила Людмила Шубина. Хотя для «толстокожего» Каберне Совиньон, возможно, осы угрозы не представляют.

В любом случае полученные результаты не могут не радовать. Как я уже сказал, в большой теплице есть возможность (если мы не будем принимать во внимание нашествие вредных насекомых) выращивать поздние сорта, растягивая вегетацию до самого октября. Учитывая, что пробуждение глазков здесь начинается в середине апреля, у нас в распоряжении будет как минимум 160-165 дней, чего вполне нормально для указанных сортов, которые даже для Кубани являются однозначно поздними. Кстати, в Бордо многие десятилетия Каберне Совиньон убирали в первой декаде октября с сахаристостью 17-19% (в последнее время эти сроки оттягивают). То есть наш сибирский результат почти приблизился к показаниям Бордо. Думаю, что при соблюдении некоторых условий мы в состоянии получить более серьезные кондиции по сахару. Но в любом случае этот опыт показывает, что тепловые ресурсы Западной Сибири недооценены. Из чего это следует? Из того, что сортам Каберне Совиньон и Саперави для созревания требуется как минимум 3200-3400 градусов активных температур. Это означает, что в теплице указанная норма достигается уже в середине сентября, хотя до этого считалась, что неотапливаемые теплицы в наших краях обеспечат вам максимум 3000 градусов, да и то с трудом. В общем, полученный опыт заставляет нас многое что переосмыслить.

Как мы понимаем, работа с поздними сортами – удел энтузиастов. Для тех же, кто не собирается обременять себя такими затратами, есть более простой путь: выращивать ранние устойчивые сорта в открытом грунте. Этот опыт также себя оправдал. В этом году, отмечает Людмила Николаевна, сорт Зилга в открытом грунте выдал самые высокие кондиции по сахару – 22– 23 процента. Это очень хорошо. Я бы сказал – стопроцентно «южный» результат! Отмечу, что Зилга имеет «изабелльную» ноту в аромате, и этот тон не считается классическим. Однако ранних сортов теперь достаточно много, и среди них есть и такие, которые способны удовлетворить запросы даже самых притязательных ценителей классики. Так что впереди нас ждут на этом поприще очень интересные испытания, благодаря чему (мы очень надеемся) любой сибирский дачник и правда может ощутить себя «как на Юге».

Хотелось бы, конечно, чтобы такие практики были поддержаны нашей наукой. К сожалению, ученые не уделяют этому внимания, поскольку официально считается, что виноградарство в Сибири хозяйственного значения не имеет, а на любителей наука как бы «не работает». Однако не стоит забывать, что немалую долю плодоовощной продукции в наших краях производят всё те же любители, внося весомый вклад в обеспечение продовольственной безопасности. Виноград также входит в этот список. А в случае оптимизации агротехники виноградарство в наших краях могло бы стать совершенно нормальным делом, именно как «на Юге».

Олег Носков

С одной стороны – вопрос выбора вакцины для прививки от коронавируса для большинства наших сограждан пока чистой воды абстракция, поскольку массовое производство ни одной из них (по крайней мере, в России) не началось. С другой, всеобщая вакцинация от COVID-19 начнется в этом году и на рынке будет представлено несколько вариантов вакцин, сейчас на разной стадии готовности в мире их около 90. Какой же из них окажется оптимальным? Свой вариант ответа на этот вопрос (касательно российских вакцин) предложила вирусолог, преподаватель НГУ, к.б.н. Маргарита Романенко в формате очередной публичной лекции, прочитанной в ИЦиГ СО РАН.

Для начала она напомнила, как вирус атакует клетки и чем наша иммунная система готова ответить на это. Главным «оружием» вируса SARS-CoV-2, ставшего причиной пандемии, как и всего семейства коронавирусов, является шип (на самом деле – S-белок), расположенный снаружи. Вирус с помощью шипа цепляется за поверхность клетки организма и может проникать внутрь. Но этот же шип становится одной из главных мишеней для антител нашей иммунной системы. Вторая мишень – нуклеокапсидный белок, который соединен с генетическим материалом вируса и находится внутри него.

Как только вирус, причем любой, попадает в организм, к инфицированной клетке направляются антитела нашего иммунитета, которые вырабатывают В-лимфоциты. Антитела облепляют вирус и не дают попасть в клетку, поэтому их называют нейтрализующими, их мишень – тот самый шип, а выбрать нужный тип антител для иммунного ответа лимфоцитам помогают специальные клетки – Т-хелперы. Еще есть клетки, которые называются натуральные киллеры, они садятся на белки вируса, облепленные нейтрализующими антителами и запускают механизм убийства возбудителя. Все это – гуморальный иммунитет, но помимо него есть еще и клеточный: другие специальные клетки – Т-киллеры – убивают клетки, уже зараженные вирусом (и опять-таки им в распознании цели помогают Т-хелперы).

Как видно, система достаточно сложная, и задача вакцины заставить ее работать в полном объеме, чтобы у организма выработался полноценный иммунный ответ. Поэтому с одной стороны, все разработчики вакцин придерживаются неких общих принципов в своей работе. Например, любая вакцинация должна вызывать появление «клеток памяти», которые, в случае заражения форсируют производство клеток, необходимых для иммунного ответа на конкретный вирус. С другой, есть и различия в механизмах решения задачи, которые могут заметно сказаться на эффективности самой вакцины и восприятии ее организмом.

Наиболее известной из отечественных вакцин сегодня, конечно, является «Спутник V» (второе название «ГаммКовидВак»), разработанная российским центром имени Гамалеи (Москва). Она относится к типу векторных вакцин. Для создания такой вакцины берется некий вектор (вирус, который был обезврежен изменением его генома) и в него внедряют кусок ДНК коронавируса, отвечающий за выработку S-белка. Таким строением обусловлена и другая их особенность – необходимость вакцинации в два этапа.

«Спутник V» создан на основе аденовирусного вектора, который в обычном состоянии вызывает ОРВИ. И это же стало причиной для вопросов к вакцине со стороны наших и зарубежных ученых: большинство населения планеты уже имеет иммунитет к вирусу, ставшему вектором и нет уверенности, что иммунный ответ у добровольцев на испытаниях был дан на коронавирус, а не на вектор.

В то же время, преимуществом «Спутника» относительно других российских вакцин является то, что о результатах испытаний вакцины опубликовано больше всего статей, включая такие издания как The Lancet. И это дает специалистам больше информации к размышлению.

– Испытания на добровольцах показали выработку нейтрализующих антител, что является самым важным показателем, а то, что их количество было невелико, это, в принципе, характерная черта для всех вакцин, основанных на векторах, - отметила Маргарита Романенко.

К плюсам «Спутника» вирусолог отнесла возможность хранения в холодильнике при температуре +4 градуса (для хранения «Пфайзер», например, требуется температура -70°), что значительно упрощает проведение массовой вакцинации. А к минусам - довольно частые побочные эффекты в виде температуры, боли в суставах, мышцах и в месте укола. Кроме того, «Спутник», с высокой долей вероятности, не подходит для ревакцинации.

Свою вакцину – «ЭпиВакКорона» представил и новосибирский центр вирусологии «Вектор». Она относится к типу пептидных (белковых) вакцин и это на сегодня самый редкий тип среди разрабатываемых. Для ее создания из S-белка коронавируса берут кусок, соединяют с  нуклеокапсидным белком и на этой основе производят искусственный аналог вируса, который становится вакциной вместе со вспомогательными элементами.

Основные претензии со стороны экспертов к этой вакцине связаны с ее принципиальной новизной – почти никто в мире пептидными вакцинами не занимается и данных об их работе мало. Усугубляет ситуацию и то, что «Вектор» тщательно ограничивает информацию, поступающую об «ЭпиВакКорона» в открытый доступ. В итоге, она начинает напоминать «кота в мешке».

– На сегодня понятно, что нужны еще какие-то «танцы с бубнами», чтобы сделать из такого типа вакцин нечто работающее, в частности, создать подходящую оболочку для пептидов, и решить кучу других задач. Насколько это удалось специалистам «Вектора» нам приходится только догадываться, – отметила Маргарита Романенко.

Впрочем, и по озвученной информации тоже могут возникать вопросы. Например, почему антитела у всех групп испытуемых находит только та тест-система, которую разработал «Вектор». Все другие тест-системы показывают ноль антител. Зато тест-система «Вектора» не нашла антител у тех, кто вакцинировался «Спутником». Что это за «война» тест-систем, непонятно.

В общем, на одной чаше весов – недостаток информации и ряд вопросов к создателям вакцины, на другой – заслуженная репутация «Вектора», где был создан ряд эффективных вакцин (например, против лихорадки Эбола). Что перевесит, покажет время и полученные в ходе третьего этапа клинических испытаний «ЭпиВакКорона» результаты.

В чем-то схожая ситуация сложилась и с третьей вакциной, созданной сотрудниками научного центра имени Чумакова (отсюда и ее неофициальное название «ЧуВак»). Сам центр ранее представлял на рынок немало хороших вакцин: от энцефалита, бешенства, полиомиелита, желтой лихорадки, гриппа, гепатита и герпеса. Но об этой его разработке пока известно очень мало.

Она относится к инактивированным типам вакцин: создана на основе клетки коронавиурса, которую обработали химическим реагентом, после чего он потерял способность размножаться. Но шипы продолжают торчать, и наш иммунитет продолжает на них реагировать, формируя необходимый ответ.

Подводя итог лекции Маргариты Романенко, можно отметить, что ученые-вирусологи со своей задачей более или менее справились: спустя всего год после начала пандемии создано много различных видов вакцин против ее возбудителя. А дальше выбор тех из них, что будут признаны оптимальными, во многом обусловлен политическими и экономическими факторами, которые находятся вне компетенции науки.

Сергей Исаев

Почти всем городам-миллионникам знакома проблема заброшенных промзон: при высокой плотности застройки и дороговизне земли в черте города остаются не вовлеченные в экономику индустриальные пустыри. И если собственники не могут договориться о редевелопменте, такие территории становятся обузой, мешающей развитию города.

Муниципальные власти в развитых странах стремятся создать на месте индустриальных пустырей кластеры, удобные для работы и жизни. Там должны быть сады, школы, поликлиники, парки, жилой фонд, современная и экологичная промышленность. Город обеспечивает людей рабочими местами, инвестиционная привлекательность районов растет, а в городе улучшается качество бизнес-пространства.

О важности застройки промзон твердят и урбанисты, склоняющиеся все больше к технопаркам для МСП в инновационной сфере. Промзоны не выводят за границы города – наоборот, создавая рабочие места на его периферии, снижают нагрузку на дороги в часы пик. И на заброшенных территориях возникают новые точки развития и создается комфортная городская среда.

В мировой практике освоения промзон успешных примеров масса. Так, лондонский Доклендс около 40 лет назад был депрессивным портовым районом и эпицентром преступности. Редевелопментом занялось правительство Маргарет Тэтчер: в 1981 г. здесь была учреждена «Корпорация развития Доклендс», а в 1982-м – ОЭЗ «Айл-оф-Догз». На 1,8 млрд фунтов государственных средств привлекли порядка 6 млрд фунтов частных инвестиций. В результате к 2000 г. Доклендс превратился в престижное место и крупнейший деловой район британской столицы.

Или, скажем, Испания: до конца XX в. Побленоу в Барселоне (Каталонский Манчестер) был застроен текстильными фабриками. С их закрытием район обнищал и криминализовался. От полного упадка Побленоу спасла Олимпиада 1992 г. Под нее была построена олимпийская деревня, потом мэр города инициировал создание высокотехнологичного хаба с бизнес-инкубаторами и офисными зданиями на площади 2 млн кв. м. Сегодня Эль-Побленоу – престижный район с побережьем – с одной стороны и инновационным районом – с другой. Здесь есть офисы Yahoo!, Microsoft и других компаний, благодаря технопарку работу получили более 50 000 человек.

Еще пример – Германия. В 1997 г. власти Гамбурга закрыли порт в районе Хафенсити. На проект реконструкции был объявлен конкурс, к тому же в обязанности подрядчика входило обустройство 10-километровых набережных. Хафенсити, начав функционировать в полную силу, даст Гамбургу 40 000 новых рабочих мест. Сегодня здесь запущена линия метро, открылся архитектурный университет HafenCity Universität.

Есть показательные примеры и в России. В частности, в рамках поддержки технопарков правительство обнуляет им налог на недвижимость, предоставляет льготы по налогу на прибыль и земельному налогу и скидки на аренду. Резиденты самого большого в Европе технопарка «Сколково» могут пользоваться его производственными мощностями и лабораториями, где выполняются микроанализ, компьютерный инжиниринг, прототипирование, секвенирование и т. п. Сейчас в технопарке зарегистрировано более 250 резидентов.

При этом закон об экстерриториальности позволил фонду «Сколково» кратно увеличить количество региональных компаний. Теперь резидентам не обязательно физическое присутствие в Москве, в рамках концепции «Экстерриториальное Сколково» внедряются сервисные модели работы «Сколково» в регионах-партнерах. Самым активным показал себя Санкт-Петербург. Технопарк «Ленполиграфмаш» за девять лет собрал основные федеральные и региональные институты поддержки высоких технологий. Как следствие, поменялась и инфраструктура района: Петроградка стала центром стартап-комьюнити, в район потянулись модные заведения, рестораны, коворкинги.

Или взять Новосибирск. Академгородок в Новосибирске отстраивался после войны, когда огромный сибирский промышленный комплекс требовал технологического обновления. Научные сотрудники могли жить и работать в одном районе, который в результате стал центром научной мысли в Сибири. В 2006 г. на его территории был запущен проект технопарка – для внедрения разработок СО РАН и стартапов в промышленность. Специализация технопарка – IT, биотех, нанотехнологии, новые материалы, приборостроение.

А в Казани строительство технопарка в сфере высоких технологий «ИТ-парк» повлияло не только на инфраструктуру, но и на становление всей IT-отрасли в Татарстане. Технопарк, входящий в экстерриториальную программу «Сколково», спроектирован по принципу интеллектуального здания. Его резидентами являются 134 компании. Ежегодно проводится около 650 мероприятий, в связи с этим инфраструктура района постоянно развивается, появляются новые магазины, рестораны, офисы и т. п. Недалеко от Казани фактически в чистом поле был отстроен Иннополис – smart city и татарское «Сколково». Это ОЭЗ для развивающихся IT-компаний, его ключевой объект – технопарк им. А. С. Попова на 2200 рабочих мест. На I квартал 2021 г. запланирована сдача в эксплуатацию технопарка Н. И. Лобачевского вместимостью 1500 рабочих мест.

Олег Макаров , замруководителя департамента регионального развития фонда «Сколково»

Когда рассматриваешь в супермаркете полки с зеленью, невольно задаешься вопросом: «А почему мы до сих пор не выращиваем эти растения в своих квартирах?». В самом деле, покупка маленького пучка петрушки или базилика за 40-50 рублей в последние годы начинает казаться неоправданной расточительностью. Вроде бы, не такая уж в том необходимость, однако мы давно уже стали большими привередами, и ценим в нашем рационе наличие зелени и пряных трав. Так почему бы не сделать так, чтобы они были всегда под рукой – и летом, и зимой?

Понятно, что любой старательный дачник выращивает на своем участке уйму всяких трав. Часть из них он, безусловно, пускает на разные заготовки: сушит, солит, маринует. Но согласитесь, что пучок свежей пряной травы, срезанной прямо с кустика – не идет ни в какое сравнение с заготовками. Кто-то готов это всё покупать. Но есть ли рациональный, подлинно «хозяйский» смысл в таких покупках для увлеченного дачника? Нельзя ли свои навыки применять круглый год, снабжая себя свежей зеленью и пряностями не только за счет дачных грядок, но и за счет пространства своей квартиры?

Возможно, вопрос кому-то покажется риторическим, поскольку эта тема давно разобрана в литературе по садоводству, а в настоящее время на рынке уже имеется масса приспособлений для квартирного выращивания зелени и даже овощей. Так вот, на мой взгляд, как раз новомодные приспособления ставят наших любителей в тупик. Я знаком с несколькими разработчиками подобного оборудования и могу сказать, что не без их стараний произошел перенос акцентов с собственно «комнатной» агротехники на дорогое «железо» и софт (который нередко прилагается к этому «железу»). Если вы начнете интересоваться такими темами, то на вас обязательно вывалится огромное количество предложений насчет приобретения всяких дорогих устройств, без которых у вас якобы ничего не получится. Тут вам и специальные (и очень дорогие) лампы, и вентиляторы, и автоматика, и электроника. Мало того, вам еще предложат подключиться к нейронным сетям и приобрести специальное ПО, которое-де возьмет под контроль все процессы выращивания, избавив вас от забот. Разумеется, стоимость означенных девайсов потянет на внушительную сумму, достаточную для того, чтобы обеспечиться себя продуктами на несколько лет вперед.

На самом же деле дорогие «игрушки» ничего не решают. Технология здесь не такая уж сложная, чтобы тратить на нее годовую зарплату. Главным препятствием для вас на пути к освоению этого дела будет не отсутствие какой-то мудреной техники (как нас пытаются уверить разработчики оной), и даже не отсутствие навыков. Главное препятствие для выращивания в квартире зелени и пряных трав – это наличие… декоративных комнатных растений! Почему так? Потому, что именно комнатные растения занимают в наших квартирах «место под солнцем», которого, как правило, критически не хватает той же петрушке или базилику. Так что вопрос не упирается в технические средства. Всё определяет наша «жизненная стратегия» и наше отношение к оформлению жилища.

Недавно на одном американском сайте по садоводству я столкнулся с показательной публикацией под заголовком: «Лучше выращивать дома травы, чем комнатные растения». Такой вот прагматичный взгляд со стороны рационально мыслящего заокеанского садовода-любителя. В самом деле, мы почему-то не уделяем должного внимания тем растениям, которые не только красиво смотрятся, но еще и соответствуют нашим утилитарным запросам. На взгляд автора упомянутой статьи, у пряных трав куда больше достоинств, чем у комнатных растений. В чисто эстетическом плане они ничуть не уступают последним, но кроме этого, мы получаем от них несколько дополнительных бонусов. Так, они наполняют квартиру приятным ароматом, они идут нам в пищу, они отпугивают вредных насекомых. Наконец, они полезны для здоровья! То есть причин для выращивания зелени в квартире предостаточно.

Как уверяет автор, выращивать такие растения совсем не сложно. А их способность скрасить нашу жизнь трудно переоценить. Начать можно с малого. На первых порах достаточно будет небольшого горшка с петрушкой и пары кустиков базилика, которые украсят вашу кухню и дадут немного зелени для изготовления блюд или соусов. Затем, получив первый опыт, можно перейти на вместительные контейнеры и большее количество трав.  В принципе, когда мы говорим о количестве, то надо сразу же определиться с потребностями, поскольку вполне может оказаться так, что часть емкостей окажется избыточной. Автор, опираясь на собственный опыт, утверждает, что для одной семьи вполне хватит трех 12-ти или 18-ти дюймовых контейнеров, чтобы получить изрядное количество зелени. Они не займут много места и не потребуют больших расходов.

Для удобства предлагается сделать специальный стеллаж с тремя ярусами. Нижний ярус используется как хранилище. На верхнем ярусе (при необходимости) монтируется лампа для подсветки. В центре располагаются сами контейнеры. Ничего особо сложного. Если такой стеллаж расположен возле южного окна, то проблема с освещением не станет слишком серьезной. При выращивании в помещении, напоминает автор, травам необходимо обеспечить хотя бы 8 часов непрерывного света. Если не хватает солнца (например, в зимнее время или в случае отсутствия места на южной стороне), то вы можете применить подсветку. Автор допускает использование недорогих флуоресцентных светильников (fluorescent fixtures), применяемых в теплицах. Правда, он обращает внимание на то, чтобы лампа была настроена на полный спектр – в отличие от ламп «холодного света», применяемых в общественных зданиях. В любом случае вам нет нужды разыскивать дорогущие новомодные фито-лампы, которые сплошь и рядом рекламируют разработчики дорогого оборудования. Полагаю, что вопрос с освещением здесь принципиален, поскольку он часто ставит в тупик неискушенных любителей.

Что касается температуры, то травы не любят сильной жары. Для нормального роста им достаточно 60 – 70 градусов по Фаренгейту (15,5 – 21 по Цельсию). Поэтому, если в доме сильно тепло, то для стеллажа лучше подобрать место попрохладнее. Нелишним будет, советует автор, установить внизу небольшой вентилятор – в нескольких футах от стеллажа. Он обеспечит легкую циркуляцию воздуха, создавая для растений здоровый микроклимат. Также рекомендуется следить за влажностью воздуха. Слишком сухой воздух вызывает скручивание и растрескивание листьев. В этом случае имеет смысл ставить внизу небольшие поддоны с водой.

Для выращивания трав используется обычная почва, которая периодически обогащается перегноем и удобрениями (но не избыточно). С подкормками усердствовать не нужно, поскольку это приведет к утрате аромата, замечает автор. Также не нужно слишком усердствовать и с поливами. Комнатные травы не переносят переувлажнения в зоне корней, и вообще неважно себя чувствуют в слишком влажной почве. Поливать нужно только тогда, когда верхний слой окажется сухим. А чтобы вода не застаивалась внизу, необходимо обеспечить дренаж. В принципе, эти правила хорошо известны любому из нас, кто занимался комнатными растениями.

Таким образом, чтобы обеспечить себя зимой свежей зеленью, совсем не нужно прибегать к дорогим девайсам. Всё, перечисленное выше, в состоянии соорудить даже не самый «рукастый» горожанин. И никаких сумасшедших затрат здесь тоже не нужно.

Если говорить о наборе трав, то рекомендуются следующие растения: орегано, тимьян, майоран, петрушка, шалфей, укроп, базилик и такая малоизвестная у нас травка, как чесночный лук. У каждой из перечисленных культур есть, конечно же, свои особенности, с которыми необходимо ознакомиться заранее. Так, петрушка не требует высоких температур – достаточно 10 – 15 градусов Цельсия. Правда, для нее не стоит допускать высыхания верхнего слоя почвы, поскольку петрушка любит повышенную влажность. Такие моменты необходимо учитывать. Что касается агротехники, высева семян, постоянного воспроизводства – то для увлеченного дачника такие вопросы не вызывают затруднений, поскольку он достаточно хорошо «натренирован», занимаясь своими грядками. В принципе, комнатное выращивание спокойно можно совмещать с дачными плантациями. Так, часть растений из комнатного контейнера можно по весне пересаживать на грядки. Туда же, по рекомендации автора, стоит отправлять одревесневшие кустики.

На мой взгляд, у этого дела есть еще одна важная полезная составляющая – улучшение эмоционального фона. Особенно это касается нас, сибиряков. Ведь долгие зимы иной раз кажутся нам утомительными. И ничто так не способно дать нам ощущение солнечного лета, как тот же свежий пучок зелени, растущей у нас прямо на кухне. Собственно, такая кухня будет постоянно напоминать нам лето. Полагаю, подобный «антураж» самым благоприятным образом скажется и на физическом здоровье наших граждан, поскольку для него очень важен позитивный эмоциональный настрой.

Олег Носков

Нынешняя холодная зима способна вызвать у определенной части людей когнитивный диссонанс. В самом деле, зачем призывать к отказу от ископаемого топлива, если у вас возникает необходимость в отоплении своих домов и квартир? Что значат на фоне обильного снега, выпавшего в теплых европейских странах, залихватские обещания тамошних политиков ввести плановый запрет на газовые котлы и закрыть все угольные электростанции? Как-то плохо вяжется такая «экологическая сознательность» с демонтажем системы теплоснабжения, в которой изначально присутствовали эти самые закрывающиеся электростанции.

Да, холодная зима и в самом деле охлаждает энтузиазм борцов с традиционной энергетикой. Однако у нас пока еще нет оснований утверждать, что планы по тотальной декарбонизации экономики будут в ближайшее время пересмотрены. Скорее всего, масштабный переход на ВИЭ продолжится в соответствии с утвержденными графиками, и общественность, со своей стороны, будет воспринимать этот переход как жизненную необходимость. Иррациональный страх перед глобальным потеплением, нагнетаемый со всех углов, действует на умы обывателя с той же силой, как и страх перед коронавирусной пандемией.

Этим-то как раз и отличается современная эпоха – апокалиптическим страхом перед вымышленными или реальными угрозами. Однако каких-то 50-60 лет назад настроения были совершенно иными (на что мы уже неоднократно обращали внимание). Сейчас уже трудно вообразить что-либо подобное, но не далее, как в 1960-е годы наши ученые выступали с предложением изменить климат планеты как раз в сторону потепления.

Однажды мы вскользь касались этой темы. Сегодня, на фоне жарких дебатов, которые ведутся в нашей стране противниками и сторонниками глобального потепления, было бы интересно вспомнить один из таких проектов, предложенный советским географом и инженером Петром Борисовым. Свои идеи он подробно изложил в книге «Может ли человек изменить климат», вышедшей в издательстве «Наука» в 1970 году.

Важно подчеркнуть, что эта книга писалась в те годы, на которые пришелся период похолодания, якобы начавшегося со второй половины 1940-х годов (после непродолжительного периода потепления). Вплоть до конца 1970-х годов среди климатологов (на что еще указывал в своих трудах известный геофизик-климатолог Михаил Будыко) было принято выстраивать модели дальнейшего понижения глобальной температуры. Тема глобального потепления тогда еще не была в таком тренде, как сегодня. С точки зрения Петра Борисова в похолодании планеты нет ничего хорошего для человечества. И наоборот, тенденция к потеплению однозначно оценивается им как «улучшение климата».

Говоря о причинах климатических изменений, он обращает внимание на такой фактор, как температура океанских вод. С его точки зрения, повышение температуры поверхностных вод Мирового океана являются главной причиной потепления на суше. Принципиальное значение для нас, напоминает он, имеют воды Северной Атлантики и Северного Ледовитого океана. «Поэтому из всех возможных способов искусственного изменения климата «наиболее эффективным следует считать растопление льдов Арктики», - считает автор. Вопрос лишь в том, насколько это по силам человеку. И главное, необходимо понять природу самих льдов: являются ли они реликтом, либо способны на восстановление? Автор склоняется ко второй точке зрения. Отсюда следует, что однократного уничтожения арктических льдов будет недостаточно для устойчивого улучшения климата. Необходимо, по его словам, «погасить силы», ответственные за повторное образование льда. Для указанных целей, полагает он, необходимо найти огромное количество тепла. И найти его можно в Мировом океане и в его теплых течениях.

Отметим, что для тех времен подобные предложение не были в диковинку, поскольку аналогичные задачи пытались решать не только в нашей стране, но и в США, и даже в Европе. Можно найти как минимум десяток проектов такого рода, правда, не реализованных по разным причинам, в первую очередь – экономическим.

Суть замысла Петра Борисова сводился к тому, чтобы создать «прямоток» теплых атлантических вод через Арктический бассейн в Тихий океан. При этом сделав так, чтобы эти воды не подвергались губительному охлаждению полярными водами. Иначе говоря, необходимо было дать северной ветви Гольфстрима «зеленую улицу» для прохода к полюсу и соединить эти воды с Тихим океаном.

Расчет делался на то, что по мере потепления Арктики они со временем сольются с теплыми водами северного продолжения Куросио. В реальных условиях эти воды сталкиваются с встречным – более холодным и менее соленым -  тихоокеанским потоком и разворачиваются вспять, возвращаясь обратно в Атлантику уже изрядно охлажденными. По мысли автора, необходимо обеспечить сквозной проход теплых и соленых атлантических вод через Арктику в Тихий океан, запирая при этом холодные воды из Тихого океана.

Практическая реализация проекта сводилась к следующему. Перво-наперво необходимо было устранить указанное препятствие на пути теплого течения – встречный холодный поток, проникающий сюда через Берингов пролив. Отсюда сама-собой напрашивалась мысль о перекрытии Берингова пролива плотиной. Плотина мыслилась как гигантское гидротехническое сооружение, поскольку через нее предполагалось искусственно, с помощью насосных агрегатов, перебрасывать воду из Арктики в Тихий океан. Автор предлагал строить плотину из крупных железобетонных блоков, изготовленных на специальных предприятиях в теплых широтах, и доставляемых на место строительства на специальных судах. Насосные агрегаты, выполненные в виде моноблоков, должны были встраиваться в само тело плотины. На реализацию этой части проекта отводилось 8 – 10 лет.

В плане энергоснабжения особых проблем автор не видел. Во-первых, он жил в «атомную» эпоху и вполне допускал, что с 1980-х годов здесь могут заработать атомные электростанции. Кроме того, северные края богаты ископаемым топливом (включая уголь), поэтому ничто не мешало возводить крупные энергоблоки, работающие на природном газе или угле. С транспортировкой электричества также не виделось никаких проблем. Иначе говоря, работу насосных систем можно было обеспечить из самых разных источников.

Что касается экономической составляющей, то по предварительным расчетам строительство такого гидроузла обошлось бы государству в 24 миллиарда тогдашних рублей. В стоимость входило не только возведение плотины и монтаж оборудования, но и создание всей сопутствующей инфраструктуры, включая строительство двух небольших городов (по 50 тысяч жителей в каждом), двух морских портов и двух аэропортов, а также электростанций. Причем, автор не считал такую «смету» расходов заниженной, приводя в доказательство примеры других грандиозных строек.

Спрашивается, в чем смысл таких затрат? Думаю, сибирякам будет приятно осознавать, что в соответствии с целями проекта, климат в районе Новосибирска или Омска должен смягчиться до уровня климатических условий Харькова или Воронежа. Причем, Петр Борисов был уверен, что его проект благотворно отразится не только на Сибири, но и на всей планете.

В наше время, конечно же, любые предложения такого рода будут расценены как опасная ересь, отвлекающая человечества от решения прямо противоположной задачи. Однако будем честны перед самими собой – сибирякам куда приятнее слышать об уничтожении полярных льдов, чем об охлаждении планеты. И в этой связи обращение к наследию отечественной научно-технической мысли способно внести некоторые корректировки в плане осмысления текущих реалий. Полагаю, с каждой холодной зимой нас будет всё настойчивее и настойчивее посещать один и тот же сакраментальный вопрос: а туда ли нас ведут яростные борцы с глобальным потеплением? А может, глобальное потепление – совсем не так ужасно, как нам внушают идеологи «зеленой революции»?

Николай Нестеров