Новосибирские ученые работают над созданием ракетного двигателя нового поколения для полетов на Марс. Сегодня в Институте ядерной физики начали серию экспериментов на новейшей установке СМОЛА (Спиральная магнитная открытая ловушка). Ее только-только запустили. Аналогов нет ни в России, ни в мире. Первые испытания уже прошли успешно. Как она работает?

Антон Судников, старший научный сотрудник Института ядерной физики СО РАН:

«Когда мы пытаемся включить установку в режиме удержания, у нас поток вещества, который выходит из ловушки, уменьшается вдвое, уменьшение в два раза - это достаточно наглядный и интересный результат, но для применения в управлении термоядерным синтезом нам хочется больше, нам хочется на порядок повысить качество удержания».

Кадры двухлетней давности, ученые только приступили к сборке агрегата. На нем еще нет главной детали - двухметрового винта, внутри которого спираль из магнитного поля.

Виктория Шмидт, корреспондент: «Чтобы понять принцип работы, можно представить мясорубку, которая крутит фарш. Установка даже внешне напоминает этот кухонный прибор, если ручку мясорубки вращать в обратную сторону, фарш, а в данном случает это плазма, останется внутри, ее будет удерживать винт в виде магнитного поля».

Исследователи всего мира бьются над созданием термоядерного реактора - источника неисчерпаемой экологически чистой энергии. Она позволит разгонять космические корабли до рекордных скоростей.

Александр Бурдаков, советник директора Института ядерной физики СО РАН:

«Если плазму можно таким образом удерживать, значит, ее можно и ускорять, это позволяет сделать двигатель плазменный с приличной очень тягой, удельным импульсом, с параметрами, которые в настоящее время еще недостижимы, но на бумаге этот принцип он позволяет это сделать».

В планах ученых - продолжить эксперименты и в разы повысить скорость частиц. Плазменный двигатель позволит отправиться не только на Луну или Марс, но и к дальним планетам солнечной системы.
Новосибирские ученые работают над созданием ракетного двигателя для полетов на Марс

В XIV веке на Земле наступило похолодание, которое получило название «малый ледниковый период». У него были серьезные последствия: Великий голод, который стоил жизни четверти европейцев, миграции, кризис феодального хозяйства, крестьянские восстания. Не исключено даже, что и эпидемии чумы также были частично спровоцированы этим похолоданием. Малый ледниковый период продлился около 500 лет и закончился примерно в начале или середине XIX века. Историк Сергей Туров с кафедры отечественной истории Тюменского государственного университета предложил метод, с помощью которого можно уточнить дату окончания этого периода. Этот метод, который он сам назвал «исторической энтомологией», основан на отслеживании по историческим документам миграций насекомых. «Чердак» выслушал рассказ ученого о том, как миграции тараканов, саранчи и крестьян позволяют ему уточнить сроки окончания МЛП.

— Историческая энтомология — это как?

— Это просто инструмент исследовательский. Я его сам придумал, сам обозвал. Я занимаюсь тем, что называется «экологическая история», такое направление существует в науке. Основной пункт — история природопользования, прежде всего Западная Сибирь: от восточных склонов Урала до Енисея.

Нужно учитывать, что природная среда меняется. Обычно ее статично воспринимают, а она ведь подвержена постоянным массово-энергетическим изменениям. Меняются ландшафты, меняется режим увлажненности, климат, ну и нужно учитывать антропогенное воздействие на ландшафт, конечно. Например, крестьяне вырубали лес на Севере, из-за чего? Из-за того что мошкара не давала покоя лошадям. Не говоря уже про земледелие, когда леса на Севере безжалостно вырубались под пашню.

Для традиционного хозяйства лес вообще враг, поэтому [его] подсекали, поджигали. Под пологом леса, кроме всего прочего, хлеба плохо вызревали. От поджигания старой стерни на выгонах и пастбищах и в настоящее время горят леса и страдают населенные пункты. В Туве, например, практически ежегодно вспыхивают катастрофические напольные и лесные пожары. Тува горела и сто, и десять, и пять лет назад, Тува горела год назад. Это все не вчера появилось. Включенность в определенную среду хозяйственных систем и влияние хозяйственных систем на природу — вот этим я занимаюсь.

Я занимался ритмическими изменениями природы: похолоданиями, потеплениями — в связи с миграциями крестьянства, изменениями в хозяйстве. И в этом отношении есть такой интересный период в истории климата, он называется малый ледниковый период. Его начало датируют обычно XIII—XIV веками.  В истории Северного Зауралья, в частности, МЛП хорошо прослеживается. Например, на нижней Оби, от нынешнего Салехарда до Ханты-Мансийска, еще в XII веке процветали торговые фактории коми. Коми приходят из европейской части страны, на Печоре живут. Коми вообще народ динамичный и предприимчивый. Строили торговые фактории, «кары» назывались. Они заброшены давно и превратились в археологические объекты, городища, а аборигены — ханты, манси, ненцы — называют их «кары» по сей день: Воикар, Шурышкар и так далее, а «кар» — это город, поселение на языке коми. Ими заинтересовались в свое время, в 1980-е годы, екатеринбуржские археологи, и выяснилось, что заброшены поселения были в XIV веке. Я этим тоже занимался. Изучал миграционные процессы в Северном Зауралье в связи с изменениями климата в XVII — начале XX века.

А поскольку у меня это сидело в подкорке, я обратил внимание, что насекомые-то ведь ведут себя очень интересно. Похоже, что они отреагировали на восходящую фазу МЛП, на потепление. А дело-то в чем? Фазы известны давно у естественников — у географов, палеоклиматологов, но границы сильно размыты. И формулируется очень усредненно: чаще всего началом периода потепления считают начало XIX века. Чем оперируют географы и палеоклиматологи? Дендрохронологией (датированием исторических и природных событий по исследованию годичных колец деревьев — прим. «Чердака»). А кольца от чего могут зависеть? От микроклимата определенной местности, подъема и спада грунтовых вод, от ландшафта — где-то низинка, а где-то повыше, в болотах и в горах деревья по-разному реагируют, и вредители есть, много чего там, почвы разные. Кстати, по поводу древесных колец — в тундре их вообще нет, а у нас, в Среднем и Южном Зауралье, специфика климата очень интересная, у нас гарантированные лесные пожары, постоянные. Такая труба, продуваемая всеми ветрами.

Почвоведы оперируют почвами: берут пробы почв и смотрят, как изменяется в прошлом травяной покров. Изучается пыльца, семена и тому подобное.  Ну и потом, чаще мхами оперируют, и опять то же самое — ландшафт, обводненность, локальные особенности микроклимата. Знаете, рядом в деревне дождь пошел, а у вас не идет две недели. С хронологией здесь вообще плохо. Годичных колец-то нет. Я посмотрел данные екатеринбуржских почвоведов о зоне северной тайги за 2000 лет. По их данным, например, на 30-е годы XVIII века приходится локальное потепление. А Овцын (участник Великой Северной экспедиции в 1734—1738 гг. — прим. «Чердака») не мог пройти в это время по Обской губе даже летом — льды помешали. 

Казахстанская саранча и китайские тараканы

А вот насекомые — прекрасные индикаторы изменений климата, потому что они холоднокровные и на изменения температуры окружающей среды реагируют мгновенно. А люди обращают внимание на насекомых, особенно на тех, что доставляют неудобства в быту и приносят немалый вред хозяйству. Так появилась идея попробовать проследить изменения в мире насекомых на исторических источниках и увязать полученные данные с отдельными фазами МЛП, например с восходящей фазой, то есть потеплением.

В начале 1760-х годов на юге Западной Сибири резко активизируется саранча. Первое упоминание о катастрофическом нашествии саранчи в Западной Сибири — губернатор Чичерин (губернатор Сибирской губернии с 1763 по 1781 год — прим. «Чердака») отправляет в Сенат сообщение. Он просит отменить налоги и заморозить цены на хлеб в связи с его недостатком, потому что 1764 год — это нашествие саранчи. Раньше — ни одного сообщения. Кобылка (насекомое семейства настоящих саранчовых, вредитель сельского хозяйства — прим. «Чердака») на юге региона всегда была, но она не стадная, а стадная приходит из Казахстана, с юга.

Ну и второе — это тараканы. Рыжий прусак, по наблюдениям жителей, шел в Сибирь с юга, из Средней Азии с торговыми караванами. Так что получается-то? Торговля через Сибирь идет с XVII века, а таракана не было. А в 1771 году его Паллас (Петер Симон Паллас, немецкий ученый-энциклопедист, естествоиспытатель и путешественник на русской службе — прим. «Чердака») замечает в районе Омска. Там таракан появляется и дальше идет — до Западной Европы в конце XVIII века дотопал, там его русским называют. А первое упоминание относится к Алтаю, а это южнее, то есть там теплее, не очень, но все-таки потеплее.

— А на Алтае этого таракана когда заметили в первый раз?

— Вы не поверите! Между 1764 и 1768 годами, то есть он отреагировал примерно одновременно с саранчой, почти год в год. Кто это писал?

А это писал некий Эрик Лаксман, он как раз в 1764—768 годах на Алтае жил и вел наблюдения природы. Он пишет, что барнаульцы считают таракана лесным насекомым, потому что видят, как те ползают по улицам! Таракан пополз от одного населенного пункта к другому. А местами, видимо, еще и полетел. И мгновенно начинает осваивать территорию — в 1771 году в омских степях его наблюдает академик Паллас. А дальше народ подметил, что теплеет, и началась интересная эпопея разведения медоносной пчелы в Сибири.

Башкирские пчелы и старообрядцы

Ни одного источника нет, никто никогда не видел упоминаний о культивации пчелы в Сибири в XVII веке. Ее не было вообще, даже в диком состоянии, хотя в наскальных рисунках она встречается — и у Телецкого озера на скалах, и в верховьях Енисея. Первое упоминание — в 1770-х годах: на Алтае появляются первые ульи. Там, видимо, местные жители подметили, что становится тепло. Среди местных жителей был народ, который приехал из нынешней Белоруссии, так называемые старообрядцы-каменщики, «поляки». Их Екатерина выселила в связи с пугачевщиной. Был разгром Польши, раздел окончательный, и старообрядцы попали на Алтай — ссылка такая, по большому счету. А они серьезно занимались у себя в Белоруссии пчеловодством и стали упрашивать местную администрацию. Та пошла навстречу, и в 1776 году первые ульи завезли из Башкирии. Однако зимой пчелы вымерзли. Как потом выяснилось, слишком много меда выбрали из ульев и пчелы не смогли перезимовать. Ульи принадлежали администрации, и пчеловоды вынуждены были подчиниться не очень умному приказу.

Уже в 1780-х годах полковник Аршеневский, драгун, вновь по просьбе местных жителей привез из Башкирии в те же самые места под Усть-Каменогорском семь ульев, и начался взрывной рост пчеловодства. Буквально в несколько десятилетий это все распространилось по Южному Алтаю, и в 1800-х годах даже в Томске начинается пчеловодство. Император Павел был ошарашен! Медали вручил первым томским пчеловодам-энтузиастам! К 20-м годам XIX века пчела уже до верхнего Енисея добралась. Понимаете, к чему идет? До того дошло, что в 40-е годы XIX века сложилась огромная популяция дикой пчелы. Бортничеством стали заниматься на Алтае, потому что сбор дикого меда стал едва ли не выгоднее, чем разведение пчел.

Но это еще не все. Еще дореволюционные исследователи подметили, что резкий всплеск эпизоотий (сибирская язва, чума крупного рогатого скота — прим. «Чердака») приходится в Западной Сибири на 1770-е годы. Здесь уместно вспомнить, что бактерии и вирусы, так же как и насекомые, собственного тепла не вырабатывают, но любят, помимо тепла своих жертв, теплый климат, и даже грипп особенно свирепствует в оттепели. Впрочем, теплокровные — люди — также отреагировали достаточно оперативно. Это можно отследить на миграциях. На 70-е годы приходится пик внутрисибирских миграций. Поскольку теплеет, у крестьян появляется возможность мигрировать туда, где раньше для успешного ведения хозяйства не было подходящих условий.

Такой маркер, чтобы было понятно — в 1770-х годах в Обдорске (ныне Салехард — прим. «Чердака»), а это нижняя Обь, Приполярье, там в 1770-х годах было пять дворов. Это дворы были чьи? Прежде всего — казаков-годовальщиков из Берёзова, а в 1781 году уже девять дворов, и это зыряне пришлые. Они ушли в XIV веке из-за похолодания, так что от их поселений одни названия остались, а в 1781 году уже девять дворов. Понятно, что движение раньше началось — дворы еще строить надо. Так что где-то в 70-х годах двинулись зыряне, охотники, оленеводы, промысловики в низовья Оби. Понятно, что они тоже отреагировали на потепление и улучшение условий для ведения промыслового хозяйства: охоты, рыбной ловли, оленеводства. Вот такая получается петрушка! С этим инструментом можно с достаточно серьезным основанием говорить, что восходящая фаза малого ледникового периода начинается где-то во второй половине 60-х годов XVIII века, постепенно продвигается на север и [уже] в 70-х годах достигает полярного круга. В совокупности со всеми методами, с дендрохронологией и изучением почв этот инстумент позволяет уточнить границы малого ледникового периода и заставляет задуматься и естествоиспытателей, тех же самых географов. А для меня это еще и инструмент, который объясняет такие процессы, как миграции. Я вот сейчас знаю, почему в 1770-е годы заметно активизировались внутрисибирские миграции и почему коми стали продвигаться на Нижнюю Обь.

Гуманитарии в запретном саду

Многие историки пытались увязать урожайность, поголовье скота с малым ледниковым периодом. Но они больше подтягивали даты исторических событий к данным дендрохронологии и других палеоклиматических методов. В чем беда-то была? Шли от того, что им предлагали географы. И у них не получалось! И, кроме того, источники-то в этом отношении неполны — разрозненные, много уничтожено. Полной информации нет, много допусков, еще больше, чем у дендрохронологии. А вот этот вот инструмент позволил увидеть связь с развитием хозяйства в этот период и географическими процессами, и мне кажется, что я поточнее установил период окончания МЛП для Сибири. Понимаете, насекомые, животные и люди реагируют быстрее — они двигаются и действуют, а деревья стоят и просто растут или не растут!

Я вот выступал в Ханты-Мансийске со своими наработками, совсем недавно на конференции, там географы присутствовали — они сразу вскочили с мест. Как украинские журналисты на пресс-конференции Путина! Только что флагами не махали! Обвиняли меня во всех тяжких. Я так думаю, что это замечательно. В запретные сады вторгается гуманитарий. Так еще никто не шел. А меня сложившаяся размытая датировка МЛП не устраивает. Мне не нравится, когда, знаете, «1800—1850 год». Ну что это за границы? Им, может, и неважно, ну 1800 год, ну 1810-й, ну какая разница. А мне важно. Несколько десятилетий не тот исторический размер, которым можно измерять изменения в хозяйственных системах и перемещениях народонаселения (миграции). Ну ничего страшного. Я думаю, палеоклиматологи поостынут, познакомятся с моей аргументацией не на слух, а воочию — готовится к печати соответствующая статья, и мы с ними подружимся, взаимообогатимся знаниями и двинемся рука об руку в душистые и манящие сады науки под знаменем междисциплинарности.

В советское время у особо утонченных ценителей хмельных напитков была такая присказка: «В вине – истина, в пиве – свобода, в воде – бактерии». Надо сказать, что в этой шутке есть рациональное зерно. Так, в средние века пить вино было куда безопаснее, чем пить воду, ибо не всякая вода могла быть свободной от каких-нибудь болезнетворных микроорганизмов. Вино же на этот счет такой угрозы не несло. Недаром Луи Пастер назвал его «самым гигиеничным напитком».

Однако это не означает, что вино вообще «не дружит» ни с какими микроорганизмами. Собственно, оно как раз и создается ими. Сам процесс спиртового брожения происходит под действием дрожжей – микроскопических грибков. Если же изучить капельку винного сусла под микроскопом, то там обнаружатся целые «джунгли» из самых разных микроорганизмов, включая не только грибки, но и бактерии. Энологи активно изучают их с позапрошлого века, и за долгий период многие микробы здесь изучены и классифицированы, разделены на группы вредных и полезных. Скажем, не всякие дрожжи одинаково полезны. Есть среди них такие, что вызывают «засорение» букета неприятными тонами. С бактериями также не всё просто. Некоторые из них влияют на снижение кислотности вина (что в технологическом смысле трактуется не всегда однозначно), другие вызывают уксусное скисание (что всегда очень плохо).

Вообще, микробиология виноделия – это целая наука.

Ученые давно уже пытаются создать технологии, которые бы позволили виноделам полностью управлять всеми ферментативными процессами, добиваясь с математической точностью заданного результата. Скажем, вам необходимо получить вино с определенной ароматикой, с определенной крепостью, экстрактивностью и содержанием кислот. Обычно на практике раз на раз не приходится. Год от года та же ароматика и кислотность могут заметно отклоняться от каких-то значений.

Деятельность микроорганизмов, по  большому счету, со стороны воспринимается как процесс хаотический, стихийный. С давних времен подобные процессы  рассматривали как прерогативу самой природы, которая могла вытворить всё, что угодно. Тем не менее, проникнув в этот сложный микромир, ученые все-таки решили расставить здесь всё по полочкам, чтобы всё было предсказуемо и, главное, чтобы не было бы никаких неприятных «сюрпризов» для производителей вина.

Но так ли просто этого добиться? Увы! Микроорганизмов здесь, как было сказано, великое множество. Мало того, под действием различных факторов они постоянно изменяются. В общем, всё происходит так, как и должно происходить в дикой природе. С определенных пор эту микрофлору попытались «окультурить», произведя процесс, похожий на селекцию растений. И в принципе, в крупных винодельческих хозяйствах давно уже применяют селекционные дрожжи и специально выведенные штаммы бактерий. Короче говоря, упомянутые «джунгли» попытались превратить в ухоженный «сад». Однако, как и в любом саду, здесь полным-полно «сорняка», с которым необходимо вести борьбу. В общем, идеальной картинки не получается, и дикая природа так или иначе дает о себе знать.

С этим можно было бы мириться, если бы не одно экономически важное обстоятельство – потребительские ожидания покупателей вина. Потребителю, конечно же, не растолкуешь, что в таком-то году в нескольких  бродильных чанах «что-то пошло не так», и потому половина партии шампанского не вытягивает по аромату и свежести. А «пойти не так» может как раз из-за каких-нибудь микроорганизмов, чья деятельность вышла из-под контроля. В трудах по энологии описываются такие случаи, когда отдельные микробы в условиях скудного питания и при пониженной температуре начинали продуцировать уксусную кислоту!  Некоторые микробы активно выделяют… сероводород. А иной раз может появиться запах ацетона или жженой резины. Представьте, какой «букет» вы получите на выходе.

Есть и другие нежелательные процессы, когда, например, необходимо предотвратить яблочно-молочную ферментацию, вызываемую некоторыми видами бактерий. Напомним, что яблочная кислота ферментируется, распадаясь на молочную кислоту и углекислый газ. Для многих марок красных вин это входит в стандартную технологическую процедуру (в целях снижения кислотности и смягчения вкуса). С белыми винами ситуация выглядит сложнее. Для одних марок такая процедура желательна (например, так поступают виноделы Шабли), для других – нет. Скажем, немецкие виноделы традиционно делают свои вина без яблочно-молочной ферментации (как правило, это касается марочных вин). Зачастую виноделы стоят тут перед сложным выбором: запускать процесс яблочно-молочной ферментации или, наоборот, всеми силами его предотвращать? В принципе, процесс этот может пойти и без вмешательства человека, ибо бактерии нашего разрешения не спрашивают, и при подходящих условиях могут начать активную работу. Чтобы это предотвратить, надо уметь четко идентифицировать всех представителей местной микрофлоры, хорошо понимать их свойства, чтобы в нужный момент подавить их деятельность (иначе, как мы понимаем, может «что-то пойти не так», причем, совершенно неожиданно).

Таким образом, микробиология является для современного виноделия примерно тем же, чем генетика является для медиков. И там, и там необходимо проникнуть в самые глубины физико-химических и биологических процессов, чтобы понимать причины, влияющие на конечный результат. Поэтому совсем не удивительно, что в серьезных винодельческих хозяйствах микроорганизмы тщательно изучают и создают целые коллекции. Так, известный крымский Институт виноградарство и виноделия «Магарач» имеет коллекцию микроорганизмов, насчитывающую 1080 видов. К слову, все крымское и кубанское производство игристых вин поддерживается коллекцией именно этого Института.

Для нашей темы примечательным моментом является то обстоятельство, что очень хорошей микробиологической коллекцией располагает также Институт Цитологии и генетики СО РАН, где микробиологии как научной дисциплине уделяется достаточно серьезное внимание и где есть признанные высококвалифицированные специалисты в этой области. Как это обычно водится, между коллекционерами возникают творческие и деловые контакты.

И случилось так, что совсем недавно сотрудники Института «Магарач» обратились к сибирским коллегам-микробиологам для изучения ряда образцов своей коллекции с целью их идентификации и выявления свойств. Несмотря на то, что ИЦиГ СО РАН никогда не занимался вопросами виноделия, такая работа для наших микробиологов оказалась вполне по плечу. Образцы уже находятся в работе. Иначе говоря, сибирские ученые приступили к исследованию крымских «микробиологических джунглей».

Обращение к специалистам ИЦиГ СО РАН со стороны крымчан само по себе свидетельствует о признании высокого уровня наших микробиологов, способных выполнить ту работу, которую обратившаяся к ним организация не может осуществить в полном объеме. Фактически речь идет о научной поддержке отечественных производителей игристого вина со стороны сибирских ученых. В ИЦиГ СО РАН, конечно же, обладают достаточно серьезным инструментарием для оказания такой помощи. Естественно, речь не идет о разработке какой-либо винодельческой технологии. Однако, как было сказано выше, само исследование обитателей «микробиологических джунглей» принципиально важно для современного виноделия, ибо в этом есть основа стабильного качества напитка. Так что, открывая в ближайшем будущем бутылочку крымского или кубанского игристого вина, стоить помнить, что сибирские ученые также внесли посильный вклад в это дело.

Олег Носков

Найти клад - дороже золота. Особый прибор подземного видения разрабатывают сегодня учёные Академгородка. Российский фонд фундаментальных исследований поддержал изыскания.

Средства, выделенные по гранту, позволят усовершенствовать разработку. Что ищут под землей, и почему их находки ценнее золотых слитков?

Юрий Карин​, научный сотрудник Института нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН: «Он достаточно лёгкий - всего 6 кг. Берете в правую руку и передвигаете от пикета к пикету, проводя зондирование».

Без единого взмаха лопаты, без развороченных тонн земли – геовизер работает чисто и аккуратно. Сканирует почву на глубину до 3-х метров. «Видит» пустоты, дерево, камень, железо: любое включение в грунт или нарушение его природной структуры.

Юрий Карин, научный сотрудник Института нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН: «Если в землю давным-давно был зарыт объект, то естественное положение грунта нарушается и получается аномалия. Она выражается в виде структурных нарушений и в виде изменения сопротивления этого кусочка. И вот такую аномалию мы должны обнаружить».

Видеть сквозь землю позволяет электромагнитное поле. Прибор его генерирует, затем принимает обратный сигнал. Информация - в виде кривых и графиков. Глядя на них, даже непрофессионал разберётся: под землей что-то скрыто. Кажется, просто. Однако сама методика поиска - ноу-хау новосибирцев. Запатентована. Предметы на небольшой глубине геовизер «разглядит» чётче. Бережный мониторинг верхнего слоя почвы необходим, в первую очередь, археологам. В Новосибирской области около 2 тысяч курганов. А за сезон работы удаётся провести не больше чем на пяти.

Илья Шапаренко​, младший научный сотрудник Института нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН:

«Наш прибор им играет вспомогательную роль, чтобы отобрать именно те курганы, на которых мы определим какие-либо аномальные объекты».

Археологам эта технология позволяет экономить время и ресурсы. Сузить периметр поиска на месте предполагаемых раскопок. Специалисты Института геофизики в этом году работали в Сузунском районе, где помогли коллегам-археологам обнаружить жилищные западины - места древних построек.

Олеся Герасименко, корреспондент: «Использовать геовизер можно не только в научных, но и в сугубо практических целях. Например, для поиска труб, врезок, утечек, а также экологического мониторинга».

Зарубежные приборы заметно проигрывают в цене. Импортные аналоги минимум в 5 раз дороже. Сегодня ученые проводят опытные испытания. На рынке разработка сибиряков может появиться уже в следующем году.

Экономика потребления подходит к концу. Впереди нас ждет новая экономическая реальность, связанная с «протреблением» - самостоятельным производством необходимых вещей и оказанием бесплатных услуг. К такому выводу пришел знаменитый футуролог Элвин Тоффлер. Контуры новой реальности были замечены им еще в самом начале 1980-х, когда вышла пророческая во многих отношениях книга «Третья волна». В нынешнюю цифровую эпоху «протребление» становится важнейшим фактором социально-экономических перемен. Этот вопрос Тоффлер подробно рассматривает в книге «Революционное богатство», вышедшей уже в середине «нулевых». Его предварительный прогноз сбылся на все сто. А факты, приведенные им в последней книге, ясно убеждают нас в том, что мы стоим на пороге радикальных перемен. Причем, перемены эти будут выглядеть совсем не так, как показывают нам голливудские фантастические фильмы.

Тоффлер объясняет «протребление» следующим образом. Сюда он относит всё то, что так или иначе связано с добровольным трудом «не за деньги». Это то, что обычно упускается экономистами, которые привычно включают в поле зрения «денежные» сектора, не замечая всего того, что создаются людьми не на продажу, а для себя или своих близких. Скажем, вы каждую неделю печете на своей кухне пирожки и тортики, вместо того, чтобы покупать их в ближайшей кулинарии. Вам это нравится и нисколько не напрягает. Вы также своими руками делаете ремонт в квартире, не нанимая работников. Возможно, такая работа не вызывает большого энтузиазма, зато дает ощутимую экономию семейному бюджету. Вы сами выращиваете овощи на дачном участке, не покупая их в супермаркете. Вы сами шьете себе костюмы, а не покупаете их и не заказываете в ателье. Точно так же вы сами ухаживаете за больным родственником, не нанимая для него сиделок и не отправляя в клинику. Всё перечисленное и есть «протребление».

По сути, мы находим здесь скрытую половину экономики, суммарный объем которой (в денежном выражении) почти не уступает подсчитанному ВВП. Так, если в масштабе планеты ежегодный объем официально произведенных товаров и услуг находится на уровне 50 триллионов долларов, то «протребление» добавляет примерно столько же. Поэтому недооценивать этот экономический фактор, считает Тоффлер, - слишком неосмотрительно.  Если взять, например, наши российские реалии, где миллионы горожан возделывают свои дачные участки, то цифры могут оказаться внушительными. Скажем, купив пакетик семян за тридцать рублей, вы выращиваете овощей на три тысячи рублей (если сверять выращенный объем с рыночными ценами). То есть соотношение затрат и полученной выгоды в некоторых случаях просто впечатляюще.  

Почему поднятая Тоффлером тема «протребления» и его влияния на экономику будущего так актуальна для нас, россиян? Дело в том, что в нашей стране до сих пор подобные вещи трактуются не иначе как пережиток прошлого. Отсюда делается вывод, будто развитие рыночной экономики неизбежно ведет к полному исчезновению такой практики. Дескать, при нормальной занятости и нормальных заработках человеку проще купить нужный ему товар или заказать услугу, нежели изготавливать что-то самостоятельно, тратя на это личное время и нарабатывая дополнительные навыки. Многим из нас именно такой представляется столбовая дорога развития современной цивилизации, когда всё то, что мы относим к любительству, закономерно исчезает под неумолимым давлением массового производства и всеохватного сервиса.

Однако именно на Западе, несмотря на высоченный уровень развития там рыночных отношений, в наши дни отчетливо просматривается противоположная тенденция, когда  в обществе усиливается интерес к «протреблению» и растет спрос на всевозможные инструменты и комплектующие для использования их в домашнем хозяйстве. Тоффлер приводит такие цифры.

«В 2005 году торговая сеть «Хоум Дипоу» имела 1800 магазинов в США, Канаде и Мексике. Ее персонал насчитывал 300 тыс. человек, а ежегодный оборот составлял 73 млрд. долларов. В магазинах этой фирмы продается около 40 тыс. наименований товаров, главным образом разновидности “сделай сам”».  Ежегодный оборот рынка подобных товаров для дома составляет в США примерно 200 млрд. долларов. В Японии – 30 млрд. В Европе в 2003 году рынок этих товаров оценивался в 100 млрд. долларов.

Параллельно увеличивается аудитория телевизионных программ, посвященных благоустройству жилья. Интернет также пестрит с сайтами соответствующего содержания. Аналогично самостоятельному благоустройству домов растут вложения граждан и в авторемонтное дело. Кроме того, в 2002 году почти 80% американских домохозяйств участвовали в садовых работах, а общая сумма затрат в этой области, пишет Тоффлер, составила почти 40 млрд. долларов. В Великобритании, по данным журнала «Тайм», помешанные на садоводстве британцы потратили на эти цели почти 5 млрд. долларов. Немецкие садоводы-любители тратят еще больше – 7 млрд. долларов. Японцы идут еще дальше, стараясь озеленить каждый свободный участок между домами. В Японии этим занимается около 40 миллионов человек, затрачивая на покупку посадочного материала, удобрений и оборудования 15 млрд. долларов в год.

Кроме садоводства, ремонта автомобилей и благоустройства домов в США большой популярностью пользуется домашнее шитье. По словам Тоффлера, примерно для 30 млн. американок (почти треть взрослого женского населения этой страны) шитье остается главным хобби. «А сшив платье, - отмечает он, - они содержат его в чистоте с помощью наборов для домашней химчистки, реклама которых переполняет ваш почтовый ящик».

По большому счету сегодняшние наборы «сделай сам» позволяют человеку самостоятельно сделать всё что угодно – «от электрогитары и компьютера до клюшки для гольфа, яхты, дачного домика на четыре спальни и даже аэроплана, который вполне сможет участвовать в показательных выступлениях». Но самое главное заключается в том, что научно-технический прогресс сегодня прямо идет навстречу «протребителям», давая им в руки доселе невиданные инструменты. Большие надежды в этом случае связываются с развитием цифровых и аддитивных технологий, с достижениями в области альтернативной энергетики, а также с нанотехнологиями. Миниатюризация производств и распределение источников генерации в конечном итоге дают возможность домашним хозяйствам, оснащенным суперсовременным оборудованием, свободно выходить на рынок с самими разными предложениями – от товаров и услуг до сбыта электрической энергии. В принципе, «протребители» совсем не изолированы от рынка, отмечает Тоффлер. И при возможности они в состоянии составить конкуренцию традиционным производителям.

Главным итогом развития такого направления будет, с одной стороны, серьезное изменение структуры спроса. В первую очередь, речь идет о значительном увеличении доли товаров категории «сделай сам» и необходимого инструментария для домашнего хозяйства. С другой стороны, произойдет рассредоточение части производств, главным образом – производства электроэнергии. Ведь установив на крыше своего дома солнечную панель или ветрогенератор, вы мгновенно становитесь «протребителем», имея возможность не только производить электричество для собственных нужд, но при необходимости продавая его (что уже вовсю происходит в развитых странах). Тоффлер выразил уверенность в том, что со временем бесчисленное количество малых источников распределенной генерации начнут сливаться в единую сеть с автоматизированным управлением. И вообще, сетевые структуры как таковые станут определять облик завтрашнего дня, абсолютно меняя всю конфигурацию социально-экономических отношений. К примеру, огромное количество рассредоточенных по городу небольших индивидуальных теплиц сформируют целую сеть снабжения горожан свежими овощами, для чего не потребуется ни складов, ни хранилищ, ни сложной транспортной логистики.

Самое интересное, что новая экономическая реальность как бы рождается сама собой. Ее, по большому счету, никто специально не планировал. В какой-то мере она стала неожиданным «сюрпризом» как для политиков, так для экономистов и предпринимателей. Просто случилось так, что в обществе началась тяга к «протребительству», а научно-технический прогресс, как ни странно, вошел в резонанс с этими настроениями.

Напоследок специально подчеркну, что в нашей стране «протребительство» имеет мощную традицию и закреплено в психологии огромного количества людей. Любительское садоводство и огородничество, самостоятельное строительство и ремонт жилища, интерес к ремонту техники и самостоятельному созданию технических устройств, шитье одежды и изготовление мебели – всё это было давним увлечением для многих российских граждан. В советские годы, как мы помним, научно-популярные журналы всячески поддерживали подобные интересы и даже стимулировали их. Свою лепту в это дело вносили всевозможные кружки и клубы. И только из-за чрезмерного самомнения новоявленных «рыночных» идеологов всё это попытались сдать в утиль, объявив пережитком и признаком экономической отсталости. На самом же деле, как выясняется благодаря трудам американского футуролога, камень, «который отвергли строители» (по известному евангельскому изречению) становится главою угла экономики будущего.

Олег Носков

В последние годы образ жизни научного сотрудника сильно изменился. Сегодня ученые не только решают проблемы долголетия путем редактирования генома и успехов в геронтологии, но и активно принимают участие в социальных проектах администрации Советского района, Управления Делами и Профсоюза СО РАН. Сотрудники ИЦиГ СО РАН стали победителями Спартакиады трудовых коллективов предприятий, посвящённой 60-летию Советского района города Новосибирска (26.01. - 12.06.2018) и выступили с инициативой проведения открытого турнира по настольному теннису среди сотрудников научных организаций Сибирского отделения.

Целями проведения спортивного мероприятия являлись: развитие социальной активности среди сотрудников СО РАН, организация досуга, популяризация долголетия и решение задачи по увеличению продолжительности здоровой жизни, повышение спортивного мастерства и соревновательного опыта участников турнира. И, конечно, популяризация настольного тенниса, как самого массового вида спорта, которым может заниматься каждый, в любом возрасте без специальной физической подготовки.

Было проведено два турнира в Доме Физкультурника СО РАН. 24 ноября 2018 года прошли соревнования «Пинг-понг СО РАН 2018», а 29 декабря 2018года - «Новогодняя ракетка 2018». В целом, в этих спортивных состязаниях приняло участие более 50 человек из 15 научных учреждений СО РАН, в том числе иногородние - сотрудники ИВЭП СО РАН (г. Барнаул).

Большую помощь в организации, подготовке и проведении соревнований оказали руководитель спортивно-оздоровительного отдела Управления делами СО РАН, председатель профсоюза СО РАН и председатель спортивной комиссии Профсоюза СО РАН, дирекция ИЦиГ СО РАН.

Особый статус и соревновательный характер турнирам придало профессиональное судейство двух мастеров спорта РФ.

Слова особой благодарности заслуживают спонсоры турнира «Пинг-понг СО РАН 2018» ООО «Мерк», "Хеликон" и «Максим Медикал». Генеральный спонсор «Новогодняя ракетка 2018» - компания Logitech, «ТехноСити», а также инициативу поддержали «Диа М», «Био Рад».

Участники турнира были награждены памятными подарками и дипломами спонсоров, а также члены профсоюза СО РАН были награждены дополнительно от Профсоюза СО РАН. Самым главным итогом спортивных мероприятий среди сотрудников СО РАН стало общение людей разного возраста и профессий, но объединенных любовью к спорту и активному образу жизни.

Татьяна Карамышева

Культура хауттюйния, или рыбья мята, распространена в качестве добавок в блюда Юго-Восточной Азии. Учёные Центрального сибирского ботанического сада СО РАН (ЦСБС СО РАН) установили, что хауттюйния накапливает в своих листьях кобальт, марганец, железо и медь в 2,9-11,2 раза больше, чем плоды томата и огурца. Повышенное содержание макро- и микроэлементов в фитомассе этого растения было подтверждено на экспериментальной станции рентгенофлуоресцентного анализа на накопителе синхротронного излучения ВЭПП-3 Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН).

«Что касается исследования химического состава растения, то здесь важно понять, насколько высока изменчивость содержания макро- и микроэлементов в нём. Их минимальное и максимальное содержание в тех или иных условиях. Микроэлементы являются частью ферментов и других биологически важных веществ в растениях. Они влияют на их лекарственные свойства. Одни и те же сорта растений, выращенные в разных местах, могут в 2-3 раза снижать количество тех или иных веществ в своём составе. Это связано и с элементным составом почвы, и с условиями освещённости и температуры, и с другими факторами», – сообщил старший научный сотрудник ЦСБС СО РАН Юрий Фотев.

«В животноводстве используют антибиотики, как правило, при выращивании самых разных сельскохозяйственных животных. Постоянное присутствие этих соединений в их кормах зачастую приводит к появлению патогенных бактерий, устойчивых к антибиотикам. Это проблема настолько острая, что сейчас многие научные коллективы за рубежом и у нас тоже ищут пути её решения. Одним из вспомогательных вариантов может стать использование таких растений, как хауттюйния, которое позволяет получить эффект, сходный с действием антибиотиков. Так, в исследовании, проведенном с использованием 18 штаммов Escherichia coli, устойчивых к 3-м классам антибиотиков, установлено антибактериальное действие водного экстракта хауттюйнии. Сходные результаты были получены также в Южной Корее», – пояснил Юрий Фотев.

Образцы из листьев и корней хауттюйнии качественно и количественно исследовали на экспериментальной станции рентгенофлуоресцентного анализа на накопителе синхротронного излучения ВЭПП-3 ИЯФ СО РАН. Для проведения анализа соцветие с лепестками высушивается, измельчается, собирается в специальных пресс-формах и прессуется так, чтобы получилась своего рода таблетка толщиной до 0,5 миллиметра. Получившийся образец помещается в специальную форму, чаще всего в лавсановую плёнку толщиной несколько микрометров. Далее он исследуется при помощи  синхротронного излучения.

«Пучок синхротронного излучения, падающий на образец, возбуждает атомы, которые находятся внутри него, – пояснил кандидат физико-математических наук, помощник директора по перспективным проектам ИЯФ СО РАН Яков Ракшун. – Электрон из внутренних оболочек атомов переходит в валентную зону и становится общим для вещества. Атом ионизуется. Ионизированные атомы релаксируют, испуская квант света – рентгенофлуоресцентное излучение. Энергия этого излучения зависит от типа излучающего атома, интенсивность – от количества атомов данного типа в веществе».

Полупроводниковый детектор регистрирует весь спектр вылетевших фотонов. Анализируя его, учёные определяют типы атомов и их количество в исследуемом растении. В данном случае – в хауттюйнии.

Уходящий год был богат на события, и мы не претендуем на то, чтобы в одном списке (из всего-то дюжины позиций) вместить всё по-настоящему значительное. Поэтому применяем еще один критерий – мы выбираем только из тех тем, что были освещены на нашем ресурсе.

1. Программа развития Новосибирского научного центра «Академгородок 2.0». Ей мы посвятили сразу несколько материалов, как своих, так и репостов. И было бы странно, сложись ситуация иначе. Впервые за полвека государство объявило о столь масштабных планах по развитию научной инфраструктуры. И подкрепило обещания во время двух визитов президента Российской Федерации в Новосибирск в течение года (когда такое было?). Скептики напоминают, что «цыплят» принято «считать по осени». А она в виде реальных финансовых траншей еще не наступила. Да и первоначальная программа заметно сократилась. Но все равно работа над программой стала сама по себе одним из самых значимых событий года. Тем более, что уже в конце 2018-го на своей традиционной пресс-конференции Владимир Путин еще раз подтвердил – «Академгородку 2.0» быть.

2. Еще одним «программным» событием стало принятие национального проекта «Наука». Мы также неоднократно рассказывали о нем, например, здесь . С ним история развивается по довольно схожему сценарию – пока в основном речь идет о планах, намерениях и обещаниях. Но не может не внушать оптимизм хотя бы системный подход к решению вопроса.

3. Если говорить о системных переменах, то нельзя обойти вниманием закрытие ФАНО и образование Министерства науки и высшего образования в мае этого года. Конечно, кадры, начиная с главы ведомства, во многом остались старые. Как и «слабые места» в работе, включая некоторую нерасторопность и излишний бюрократизм в принятии необходимых решений. Но радует повышение статуса науки в государстве (которая теперь «достойна» министерства, а не агентства), снятие многих ведомственных барьеров между научными учреждениями и вузами и еще ряд положительных моментов (о которых мы также писали).

4. В уходящем году работу многих новосибирских ученых отметили заслуженными наградами. Например, академик Николай Колчанов получил орден Дружбы из рук Путина (зимой) и премию «Лидеры Сибири» (осенью). А академик Сергей Алексеенко стал лауреатом престижной премии «Глобальная энергия». Этот список можно продолжать долго. И завершило год награждение в Москве в конце декабря нескольких ученых институтов СО РАН Макарьевской премией. 

5. Ежегодно ученые Академгородка пишут много книг (как коллективных трудов, так и монографий). Увы, но «научпопа» из-под пера самих ученых выходит куда меньше. А если такая книга не просто появляется, но и побеждает на международных конкурсах… То такое событие обязательно должно быть отражено в нашей «горячей дюжине». И мы с удовольствием поздравляем Людмилу Николаевну Трут, чья книга про эксперимент академика Д.К. Беляева «Как приручить лису (и построить собаку)» получила премию Американской ассоциации содействия развитию науки.  Это, на минуточку, издатели журнала Science и уж они-то знаю толк в хорошей научно-популярной литературе.

6. К числу знаковых событий года надо отнести и международный технологический форум «Технопром», который стал одной из славных традиций Новосибирска. В этом году (причем, не впервые) на нем много внимания уделяли институтам Академгородка и их разработкам. Поэтому неудивительно, что по итогам форума ученые заключили несколько перспективных соглашений с гигантами российского бизнеса.

7. Известно, что научное сообщество много внимания уделяет конференциям, симпозиумам, саммитам. Это те площадки, где можно представить свою работу коллегам и познакомиться с их результатами. Живой обмен мнениями часто дает гораздо больше, чем прочтение статей. Поэтому хорошие конференции имеют свойство становиться регулярными. А отличные – не просто отмечать очередные юбилеи, но и демонстрировать устойчивое развитие. Например, международная мультиконференция «Биоинформатика и системная биология» (BGRS\SB). В этом году она отметила свое двадцатилетие насыщенной программой (более 600 представленных докладов) и солидным составом участников (свыше 700 делегатов со всех стран мира). С краткой историей мультиконференции можно познакомиться здесь.

8. Если говорить о собственно научных результатах, то нельзя не отметить первые успехи российских ученых в редактировании генома важных сельскохозяйственных культур. В числе ближайших кандидатов на редактирование не только ячмень, но и пшеница. В этом году завершилась работа по секвенированию ее генома и участие в этом глобальном проекте принимали и новосибирские ученые.

9. Новосибирские физики-ядерщики тоже становились «ньюсмейкерами» с завидной регулярность на протяжении всего года. Какой из озвученных результатов имеет самый большой научный «вес», сказать трудно, поэтому мы включим в список те, которые были озвучены на совместной с представителями РНФ конференции по итогам работы по мегагранту.

10. К слову, на той же конференции говорили и о достижениях новосибирских археологов. В частности, им удалось внести серьезные коррективы в принятую концепцию истории возникновения современного homo sapiens. И это лишь один из нескольких значимых результатов, полученных на стыке наук.  Этой теме был посвящен и научно-популярный фильм «Правдивая история людей», вышедший также в этом году.

11. В течение года не раз в новости попадали и результаты работы наших химиков. Для списка мы отобрали новость, которая, может, и не совсем научная, но явно несет большой потенциал для развития науки и экологического мониторинга (а это уже касается всех нас, независимо от образования). Мы имеем в виду выбор в качестве национального координационного центра РФ по Стокгольмской конвенции (посвященной стойким органическим загрязнителям) Новосибирского института органической химии им. Н.Н. Ворожцова СО РАН. 

12. Последним пунктом нашего списка стала одна из инициатив мэрии Новосибирска, связанная с наукой и Академгородком. Мэр города Анатолий Локоть неоднократно подчеркивал, что Академгородок и его институты – один из главных «козырей» города. Знакомству с работой наших ученых и инноваторов должен способствовать организованный мэрией «малый Технопром» - форум «Городские технологии». А в этом году руководитель департамента промышленности, инноваций и предпринимательства Александр Люлько запустил еще один интересный формат: совместные совещания ученых и промышленников по внедрению конкретных технологий в производство и городское хозяйство. И это правильно, потому что любая фундаментальная наука рано или поздно, но все равно приводит ко вполне прикладным результатам. Это и делает ее столь важной для человечества.

Накануне Нового года ФИЦ "ИЦиГ СО РАН" пригласил журналистов в гости на свою экспериментальную свиноферму.  Выращиваемые здесь свиньи нужны для проведения медицинских исследований – их масса и внутренние органы по строению близки к человеческим, а содержание обходится намного дешевле других кандидатов – таких как, например, приматы.

Свиней с давних пор используют в экспериментах. А по мере развития возможностей селекции, возник спрос на мини-свиней, которые более удобны для содержания в лабораториях. Первое стадо мини-свиней в Институте цитологии и генетики появилось почти полвека назад, в 1969 году. Основой для выведения этих животных послужили помеси вьетнамских свиней породы Й с европейской заводской породой «ландрас», которых затем скрестили с диким среднеазиатским кабаном. Селекция на уменьшение размеров, при которой в репродуктивное ядро популяции отбирали самых мелких особей, игнорируя все остальные зоотехнические показатели, привели к тому, что в группе закрепилась мутация, замедляющая пренатальный рост. Так и получили собственно популяцию минисибс.

Однако односторонний отбор имел и отрицательные последствия: минисибсы в большинстве своем демонстрировали не свойственную домашним свиньям трусливо-оборонительную реакцию на человека. Еще у них часто встречались нарушения репродуктивной функции. А в 1988 г. группа минисибс из-за эпидемии бруцеллёза и вовсе полностью прекратила свое существование.

Затем в Институте попробовали разводить мини-свиней, созданных в подмосковном Светлогорске - в Научно-исследовательской лаборатории экспериментальных биомоделей АМН СССР (за основу при их селекции брали как раз новосибирских минисибс). Однако эти свиньи плохо размножались в сибирских условиях. И тогда в Институте цитологии и генетики СО РАН был использован новый подход. Светлогорских мини-свиней скрестили с представителями крупной европейской заводской породы, обладающей выдающимися материнскими качествами (крупная белая порода). А затем занялись селекцией потомства, направленной на уменьшение размеров тела.

Подход оказался удачным, и сегодня ИЦиГ располагает стадом мини-пигов в 120 голов. Они отличаются хорошим репродуктивным потенциалом, дружелюбным отношением к человеку и оптимальными для проведения исследовательской работы габаритами (вес и строение внутренних органов). Еще одна важная черта мини-пигов — тонкая и мягкая кожа, на толстокожих хряках очень трудно проводить хирургические манипуляции.

Не удивительно, что к сибирским мини-пигам проявляют большой интерес медицинские центры, ежегодно туда уезжают около 50 свиней, большинство – в Национальный медицинский исследовательский центр (НМИЦ) им. академика Е.Н. Мешалкина. Причем, количество продаваемых мини-пигов лимитируется скорее возможностями экспериментальной свинофермы института, а не спросом на рынке.

Интерес к лабораторным свиньям в последние годы устойчиво растет – они оказались оптимальной моделью как для фармакологических испытаний, так и для отработки технологий в области хирургии, установки имплантатов и пересадки органов. Таким образом обладатели пятачков служат спасению многих человеческих жизней.

До недавнего времени для всех мини-пигов отправка в научные центры была «билетом в один конец». Но сейчас медики расширили спектр проводимых исследований – в конце года НИМЦ им. Мешалкина заключил с ФИЦ "ИЦиГ СО РАН" еще один договор. Теперь некоторых свиней после проведения с ними хирургических манипуляций (например, имплантации искусственного клапана) будут отправлять обратно на ферму. Там они продолжат жить в обычных для себя условиях, периодически посещая для обследований НИМЦ. Таким образом, врачи будут работать над технологиями и методиками лечения, которые позволят и пациентам-людям впоследствии вести образ жизни без серьезных ограничений.

Георгий Батухтин

Ученым Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН удалось в четыре раза повысить светимость коллайдера ВЭПП-2000 в области низких энергий. Этот результат позволит проводить более точные эксперименты в поисках явлений новой физики.

ВЭПП-2000 — единственный в мире коллайдер, работающий с круглыми пучками. Эта технология позволяет в разы увеличить светимость (основной показатель эффективности коллайдера) по сравнению с плоскими пучками.

«При попытках поднять интенсивность круглых пучков происходит так называемый флип-флоп-эффект: один из встречных пучков сжимается, а другой, наоборот, приобретает большой размер, и светимость падает, после чего увеличить ее не удается. Специалисты ИЯФ СО РАН разработали метод, позволяющий преодолеть этот эффект», — отметил заместитель директора ИЯФ СО РАН доктор физико-математических наук Евгений Борисович Левичев.

Способ получил название beam shaking (встряхивание пучка): слабые электромагнитные импульсы с частотой около 10 килогерц воздействуют на пучки, циркулирующие в коллайдере, контролируемо увеличивая и стабилизируя их размер, подавляя флип-флоп. Создавая небольшую управляемую неустойчивость, исследователи предотвращают сильную и неконтролируемую. 

По словам Евгения Левичева, для поиска явлений новой физики можно или увеличивать энергию сталкивающихся пучков на все более мощных коллайдерах, или работать в области низких энергий, поднимая светимость.

 «Рекордная для коллайдера ВЭПП-2000 светимость в диапазоне 400 МэВ составила 2*10³¹ см⁻²с⁻¹. Благодаря этому мы надеемся получить новые результаты в этой области энергий», — сказал Евгений Левичев.

Как отметил заместитель директора ИЯФ СО РАН член-корреспондент РАН Юрий Анатольевич Тихонов, физики ожидают увидеть косвенные проявления фундаментально новых частиц: «Они не появятся в свободном виде в этом диапазоне энергий, но произведут какой-то измеряемый эффект, который мы сможем исследовать».