В познании пауз не бывает

Глобальная экономика сегодня быстро трансформируется. Если сто лет назад, во времена появления и расцвета автомобильной и авиационной промышленности, движущей силой были новые углеводородные источники энергии, то сейчас реальность состоит в том, что основным локомотивом экономики становятся новые знания, продуцируемые наукой. Как сказал один из министров нефти Саудовской Аравии, каменный век на Земле завершился совсем не потому, что закончились камни. Так и век нынешний, во многом связанный с энергией нефти и газа, заканчивается не потому, что иссякли их запасы (хотя и они далеко не безграничны), а потому, что изменились приоритеты.

Знания как основа экономики XXI века — главная современная парадигма, в очередной раз сформулированная научным руководителем Высшей школы экономики профессором Евгением Григорьевичем Ясиным во время посещения Института экономики и организации промышленного производства СО РАН в 2012 г.:

«Мир переходит к новой стадии развития — инновационной. Больше не будет никаких других факторов роста кроме инноваций. Мир ждут невысокие темпы экономического роста в 1-2% и довольно сильные колебания. Редкие моменты инновационных бумов будут сопровождаться затяжными паузами, когда поток инноваций будет падать. И сейчас мы переживаем инновационную паузу — изобретений, которые бы меняли экономику, как персональный компьютер или интернет, сегодня нет. Но позже они обязательно будут.

Надо уменьшать количество вливаний в экономику и тратить деньги только на науку. У России есть возможность раньше других стран выйти из кризиса, так как у нас есть неиспользованные ресурсы — человеческие». В 90-е годы Е.Г. Ясин был одним из тех, кто переводил советскую плановую экономику на ещё не уложенные рыночные рельсы. В результате благоприятной конъюнктуры на сырьевых рынках нулевые годы принято считать «тучными», а президент России охарактеризовал их как «белую полосу».

Итак, знания. Всё то, на чем держится и развивается экономика, всё, что окружает нас и составляет сущность и основу современной технократической цивилизации, от автомобиля до космического корабля, основано на достижениях науки — информационных технологиях, компьютерном моделировании, новых средствах телекоммуникации и так далее. Даже не с каждым годом, а чуть ли не с каждым днём увеличиваются информационные потоки, обрушивающиеся на наше и без того перегруженное сознание. Но вот что важно. Всё, что касается информационных и связанных с ними современных промышленных технологий, базируется на великих научных открытиях середины прошлого века. Наряду с атомной энергетикой и космическими аппаратами, тогда были созданы полупроводниковые транзисторы и интегральные схемы, лазеры, появилось оптоволокно, возникли новые разделы науки, такие как кибернетика и генетика, фотоника.

Это сопровождалось большой серией технологических прорывов, связанных с микро-, нано- и оптоэлектроникой, полупроводниковыми нано-гетероструктурами, подкреплённых созданием новых материалов, в том числе с самыми неожиданными и ранее неизвестными свойствами. Эти базовые открытия позволили в значительной мере преодолевать депрессивные явления в экономике и обеспечили условия, на которых уже более полувека успешно развивается наукоемкий бизнес.

Нынешний кризис обусловлен, помимо других причин, отсутствием или недооценкой выдающихся научных открытий. Этим, в частности, можно объяснить очень непростое отношение к науке в обществе. Все привыкли, что в науке непрерывно генерируется нечто новое, прорывное, революционное, раздвигающее жизненные горизонты и создающее невиданные ранее уровни потребления. И на этом фоне вдруг начинает казаться, что вроде бы больше ничего ошеломляющего не происходит. Не только в России: во всем мире лихорадочно ищут новые области, на которых можно построить успешный, и что немаловажно, масштабный, бизнес. Ведь это главная движущая сила экономики и развития общества в целом.

Наверное, стоит согласиться с Е.Г. Ясиным, что такие открытия непременно появятся.

Прежде всего, в науках о жизни: подавляющая часть рода людского мечтает жить как можно дольше и качественнее, при этом не болея. В этих направлениях по всему миру широким фронтом идут интенсивные научные исследования, требующие громадных по объёму инвестиций. И это нормальный процесс. Поэтому все высокоразвитые страны вкладывают в науку огромные средства.

 В недавно опубликованном докладе ЮНЕСКО  показано, как это выглядит: Соединенные Штаты — лидер, дальше следуют Китай, Япония, Германия, Франция, Великобритания…

…А где Россия с её гигантским интеллектуальным потенциалом? Как известно, в советское время рубль, вложенный в науку и промышленность, давал не менее, а в некоторых областях и более, чем американский доллар. Вспомним создание ядерного оружия, прорыв в космос... Да и уровень советской электроники, уступая американской и японской, был третьим в мире с большим отрывом от «преследователей». Но, если в СССР наука была приоритетной отраслью, то в современной России ситуация резко изменилась. По данным из того же доклада ЮНЕСКО, относительная доля России в общемировых расходах на НИОКР — 1,7% при вкладе США в 28,1%, Китая в 19,6% и так далее, то есть в 10-15 раз меньше. С этим связаны и не сбывающиеся ожидания экономического роста и повышения качества жизни. Как я уже заметил, эти явления присутствуют в разной мере повсеместно, но в России же они проявляются особенно остро и носят, к сожалению, если не всеобъемлющий, то уж точно всесторонний характер.

В современной России на экономическом ландшафте и в виртуальной реальности сформировалась и проявилась целая когорта институтов развития — Сколково, Роснано, Российская венчурная корпорация, технопарки, технико-внедренческие зоны и другие. Но и они далеко не всегда решают поставленные перед ними задачи в полной мере. Что и понятно, поскольку основой современного успешного бизнеса являются достижения фундаментальной науки. Если их нет — прорывов не достичь.

Встаёт традиционный вопрос: что делать в этой ситуации? Выход только один — продолжать вкладывать средства в исследования и упорно работать для появления новых результатов прорывного характера — в квантовых и биотехнологиях, физике элементарных частиц и медицине, новых материалах… К сожалению, нашу науку двинули по более простому, но крайне рискованному и далеко небезопасному пути, чреватому потерей конкурентных преимуществ России в науке и высоких технологиях.

Натиск некомпетентных

Президент РАН академик Владимир Евгеньевич Фортов со всех возможных трибун говорит о том, что нынешний суммарный бюджет Академии (и подведомственных ФАНО институтов) примерно такой же, как бюджет среднего американского университета. И это не преувеличение. Это факт. В таких условиях трудно ждать от науки прорывных результатов, как бы тщательно и всесторонне не пытались посчитать её эффективность. Но это ещё полбеды. Настоящая беда — это реформа науки в том виде, в каком она осуществляется. Можно допустить, что в тиши кабинетов реформа задумывалась как средство для выхода науки из кризиса. Причём её результатом должен быть позитив: рост эффективности, результативности, публикаций и других наукометрических показателей, создание условий для расширенной генерации интеллектуальной собственности, приумножение патентов и новых технологических решений... Не будем останавливаться на теперь уже широко известных методах реформирования. Как извне, так и изнутри это походило на тайную спецоперацию с постепенным проявлением её конечных целей и желаемых результатов, без соблюдения или даже имитации значительной части демократических процедур, без независимой экспертизы, публичных и открытых обсуждений... Трудно назвать это просто грубой ошибкой, поскольку результаты реформирования уже налицо.

Уже настала пора подводить итоги: с начала реформы летом 2013-го прошло почти три года. На будущий год заканчивается официально установленный трёхлетний переходный период. К чему пришла наука и есть ли у неё перспектива? На прошедшем в марте Общем собрании Академии наук была ясно высвечена весьма удручающая картина.

Её основные черты с достаточной полнотой и объективностью изложены в докладах Президента РАН академика В.Е. Фортова, главного учёного секретаря академика М.А. Пальцева, вице-президента РАН В.В. Костюка и ряда крупнейших ученых нашей страны, таких, как создатель современных баллистических ракет академик Ю.С. Соломонов, разработчик и организатор ядерного флота России академик А.А. Саркисов, выдающийся геолог академик Н.Л. Добрецов… Общее мнение: проходящая реформа резко затормозила развитие российской науки. При этом её потенциал по-прежнему фантастически велик. Об этом свидетельствуют такие достижения, как открытие трансурановых элементов, реализация проекта «ЭкзоМарс», разработка лазеров и развитие аддитивных технологий для медицины, новые типы высокоэнергетических материалов, медицинские и аграрные технологии… Но силы РАН во многом уходят на попытки (редко успешные, заметим) сгладить или уменьшить негативное влияние на науку плохо структурированного и внутренне противоречивого потока нововведений.

По мнению большинства выступавших в дискуссии на Общем собрании РАН, действия ФАНО, неадекватно именуемые реформами, зашли в тупик. Так считают почти все члены Академии, независимо от возраста, области знаний и места работы. Ведь агентство создавалось как федеральный орган, который должен освободить РАН от хозяйственных и прочих не свойственных ей функций. На деле ФАНО занимается чем угодно, только не обеспечением функционирования РАН. В Академии гигантское хозяйство. Им надо управлять. Вместо этого ФАНО начинает с энергией поколения «пепси» (склонные к сарказму ученые говорят о поколении «клинского») взращивать параллельные «миниакадемии» по направлениям науки и по географическому принципу, тем самым способствуя процессам дезинтеграции внутри Академии. Созданный по неизвестным критериям и фактически управляемый ФАНО научно-координационный совет начинает функционировать как параллельный президиум РАН.

Одна из основных причин сложившейся ситуации состоит в вопиющей некомпетентности аппарата ФАНО.

Уже практически провален готовившийся целое десятилетие проект строительства в Саянах Национального гелиогеофизического центра на базе Института солнечно-земной физики СО РАН в Иркутске. Госэкспертиза выдала отрицательное заключение на подготовленную в ФАНО проектную документацию.

Вместо выполнения поручения Президента РФ о проведении второй научной экспедиции РАН в Республике Саха (Якутия), ФАНО объявляет о слиянии институтов Якутского научного центра СО РАН, созданных полувековыми усилиями блестящих ученых и специалистов, в единый Федеральный исследовательский центр с потерей юридических лиц институтов, то есть с их фактической ликвидацией.

А вот Красноярский научный центр. В его состав, например, входит знаменитый Институт леса им. В.Н. Сукачева СО РАН, основанный в 1943 году. Лес — это одно из главных богатств России. Сибирские леса, так же, как джунгли Амазонки, во многом определяют мировой климат и состав атмосферы. Наряду с гигантскими лесными пожарами идёт хищническая вырубка. Красноярский институт на протяжении уже семи десятилетий следит за экологическим состоянием сложных лесных систем и сообществ. Там всегда работали и работают высококвалифицированные специалисты разного профиля — от ботаников до физиков и математиков, обеспечивая современные междисциплинарные исследования. Сейчас эта организация ликвидируется как юридическое лицо и включается в ставший аморфным Красноярский научный центр, где, кроме лесоведов, будут химики, информатики, специалисты по оленеводству и полярной медицине...

Некомпетентность чиновников из ФАНО позволяет им наивно полагать, что такой разнородный конгломерат будет работать более эффективно. Огромный опыт организации науки в Сибири, накопленный Сибирским отделением РАН за шесть десятилетий, позволяет оценить такой подход, как глубокое заблуждение, потому что каждый институт создавался как инструмент для решения специфического комплекса актуальных проблем и конкретных задач.

Посмотрим на Иркутск — город с одним из крупнейших в системе РАН научным центром, с не так давно процветавшим микрорайоном, иркутским Академгородком. Там функционирует целый ряд институтов высокого уровня. Например, упомянутый Институт солнечной и земной физики, где ведутся наблюдения за активностью Солнца, ближним космосом и состоянием ионосферы. Все задачи крайне востребованы, в том числе силовыми структурами, Ростехом и Роскосмосом. Иркутский институт химии им. А.Е. Фаворского — организация, вносящая крупный вклад в создание органических материалов для отечественной фармакологии. Лимнологический институт исследует жемчужину нашей планеты — озеро Байкал, переживающий в последние годы далеко не самые лучшие времена. Некоторые специалисты говорят о приближении настоящей экологической катастрофы. Из-за неумелой хозяйственной деятельности человека и неконтролируемого потока туристов озеро начинает переходить в пока слабо предсказуемое новое состояние. Появились водоросли, болезни эндемиков, в частности байкальской губки, обеспечивающей легендарную чистоту байкальской воды. Всем этим занимается институт мирового класса, который тоже решили «реструктуризировать», объединив с другими. Учёные с такими решениями не согласны, они отказались объединяться. И как раз в день выхода в «Российской газете» отчётного интервью главы ФАНО Михаила Михайловича Котюкова в иркутском Академгородке состоялся многолюдный митинг. Люди, которые должны отдавать все свои силы, энергию, знания и опыт на решение научных задач, вынуждены отстаивать свои права и права институтов на существование.

Методы работы сотрудников ФАНО известны своим своеобразием, порой доходящим до абсурда.

Вот выдержки из блога одного из учёных о том, как проходила проверка: «Проверяющие врываются в лабораторные помещения: «Всем встать, компьютеры не выключать, к столам не подходить». И начинают смотреть. «Ага, почему это у вас прогноз погоды на компьютере? Не тем занимаетесь! Замечание». Или чашка с чаем у вас на столе — непорядок! «Почему в химшкафу у вас три литра соляной кислоты, если по инструкции два?» Ученые оправдываются: «А это мы разбавили» — «Нельзя, это не по инструкции. Убрать. Завлабу выговор». Замдиректора уехал в командировку — «Где его служебный телефон?» – «Взял с собой».– «Не положено. Должен сдать на рабочее место». Комментарии, как говорится, излишни.

Наверное, наспех набранным аппаратчикам ФАНО кажется, что в результате из голов ученых непрерывным потоком польются прорывные идеи, которые перевернут науку. Пока их нет, науку перевертывают командно-административными приёмами. Но выходит ровно наоборот. Люди, которых пытаются подстегивать, знают себе цену и хорошо видят всю банальность этих попыток. Они осведомлены о реальном устройстве науки в мире, где реформы, подобные российским, просто немыслимы. ФАНО и стоящим над ним «реформаторам» кажется, что можно объединить целый ряд институтов в один (неважно по какому принципу) и дело от этого только выиграет. Понятно, что одним управлять легче, если ещё добавить урезающие бюджет рейтинги. Но будет ли от этого выигрывать наука? Ответ очевиден.

В упомянутом выше интервью Михаил Михайлович Котюков сетует, ссылаясь на данные, приведённые на Общем собрании РАН, что у некоторых научных организаций «нет научных публикаций», Видимо, ему не подсказали, что с передачей в состав РАН бывшей РАСХН (сельскохозяйственной академии) и РАМН (медицинской академии), в «большой» Академии оказались все организации научной инфраструктуры — селекционные станции, медицинские клиники и пр. Их задача в случае РАСХН — поля содержать, технику, семена, за животными племенными следить, заниматься селекцией. Это тоже очень важная составляющая часть научной работы. Но, естественно, там никаких публикаций нет, их никто никогда не требовал. Теперь всё просто: нет публикаций — не будет и организаций. А кормить-то страну кто будет, господа хорошие?

Не кто кого, а кто для кого

Буквально на днях ФАНО предприняло еще один демарш — то ли на грани, то ли уже за гранью абсурда. Президенту РАН В.Е. Фортову доставили сработанный в ФАНО проект распоряжения Правительства о передаче всего имущества Российской Академии наук в систему ФАНО. Хотя оно по определению не может заниматься передачей федеральной собственности «из рук в руки» — это прерогатива Минэкономразвития РФ и Федерального агентства по управлению государственным имуществом (Росимущества). И что, спрашивается, в ФАНО будут делать с домами учёных, конференц-залами, выставочными центрами, общежитиями и другими объектами, предназначение которых — обеспечивать, как это определено Уставом РАН, социальную защищенность научных сотрудников? Не экскурсии же и не конференции проводить своими силами? Напрашивается ответ: сдавать в аренду, либо продавать. В случае компактных и относительно удалённых образований, таких, как новосибирский Академгородок, это означает полную их дезинтеграцию с последующей деградацией и разрушением. И тогда знаменитый на весь мир российский научный центр исчезнет с лица Земли.

Между тем, вопрос необходимо ставить абсолютно иначе. Посетивший недавно институты СО РАН полпред Президента РФ в СФО генерал армии Николай Евгеньевич Рогожкин искренне удивился, когда узнал, что для исследования обширных пространств циркумполярных регионов России Академия наук не располагает собственной авиацией. Действительно, почему?

Необходимо срочно принимать кардинальные меры, если мы не хотим лишиться науки. Для этого надо добиться, чтобы ФАНО не пыталось брать  на себя несвойственные ему функции, а строго выполняло то, что определено в подписанном Президентом России федеральном законе № 253.

Руководствуясь указанием Председателя Правительства РФ, данном на Общем собрании членов РАН 22 марта 2016 г., и согласно принятому этим форумом постановлению, президенту РАН поручено в кратчайшие сроки урегулировать систему взаимодействия с ФАНО России на основе разделения полномочий РАН и ФАНО. Есть два варианта решения этого вопроса. Долгий, но более надежный — за счёт внесения изменения в ФЗ-253. Более простой, но трудно реализуемый из-за возможного сопротивления ФАНО и стоящих над ними «реформаторов» — изданием распоряжения Правительства. Согласно пункту 7 того же постановления Общего собрания РАН академику В.Е. Фортову поручено обратиться в Правительство РФ о восстановлении региональных научных центров в составе РАН, что также полностью соответствует ФЗ-253 (Статья 14, п.3) и Уставу Академии наук. Этот вопрос является крайне срочным в условиях энергичной кампании ФАНО по уже описанной «реструктуризации». Сейчас это касается научных центров СО РАН в Красноярске, Иркутске и, что абсолютно неприемлемо, в национальных регионах — Республиках Саха (Якутия) и Бурятия. Думается, что поддержка этих предложений РАН со стороны Совета Федерации, Совета безопасности РФ и других влиятельных органов власти была бы более чем своевременна.

На Общем собрании РАН прозвучало и более кардинальное предложение, состоящее в подчинении ФАНО президиуму Академии наук. Как сказал на Общем собрании премьер-министр РФ Д.А. Медведев, «ФАНО для РАН, а не наоборот». Замечательный лозунг, полностью его разделяем. Но его надо реализовать на деле.

Академик А.Л. Асеев, вице-президент РАН, председатель Сибирского отделения РАН

Строительные проекты Иркутского научного центра СО РАН стартовали в 2008 году, в то время этим направлением от Совета молодых ученых ИНЦ заниматься кандидат (а ныне доктор) физико-математических наук Сергей Владимирович Олемской. «Работа была проделана огромная, — поделился он. — Вряд ли мы добились бы успеха без поддержки руководителя ИНЦ академика Игоря Вячеславовича Бычкова, без содействия иркутских властей».

Инициаторам научного центра удалось реализовать схему без участия Фонда РЖС: участки федеральной земли передавались непосредственно застройщику, что значительно снизило стоимость квадратного метра возводимого жилья. Участники «Прогресса» и «Сигмы» вносят свои паи как денежными средствами, так и с привлечением материнского капитала и ипотечных кредитов, получая квартиры под отделку по цене 34,5 тысяч рублей за квадратный метр — существенно ниже среднерыночной по Иркутску. «Жилищная комиссия, созданная нами при участии Совета молодых учёных ИНЦ СО РАН, показала себя способной решать вопросы самого разного свойства: юридические, производственные, а также распределения жилья»,— пояснил Сергей Олемской. По его словам, не  обошлось и без трудностей: в частности, с невозможностью привлечения жилищных сертификатов, выделяемых в рамках Федеральной целевой программы «Жилище». По условиям ФЦП возможно приобретение жилья после сдачи или на вторичном рынке, а на этапе строительства этой субсидией воспользоваться нельзя.

Два «синих дома» ЖСК «Прогресс», названных так за оформление фасадов, в иркутском Академгородке уже заселены. В настоящее время полным ходом идет возведение жилого комплекса второго кооператива на тихой окраине научного поселения по улице Старокузьмихинской: уже сданы первая — третья очереди, на подходе четвертая и пятая.

«Я побывал в Новосибирске, видел там строительство малоэтажного жилья силами ЖСК «Сигма», общался с его организаторами. С согласия новосибирских коллег, мы назвали наш второй кооператив точно так же — чтобы сохранить преемственность, а главным образом, потому что сигма — символ Сибирского отделения РАН», — рассказал Сергей Владимирович.

Общее число семей сотрудников иркутских НИИ, переехавших в «Прогресс» и ожидающих новоселья в «Сигме», достигло 780. Как сообщил С. Олемской, более трети составляют молодые, то есть до 35 лет, учёные.

Фото: Андрей Соболевский

Специалисты Новосибирского научно-исследовательского института патологии кровообращения имени академика Е.Н. Мешалкина (ННИИПК) впервые в российской клинической практике внедрили технологию лечения легочной гипертензии с помощью радиочастотной энергии. 

Легочная гипертензия (ЛГ) – тяжелое заболевание, которое характеризуется прогрессированием повышения давления в легочных артериях и приводит к преждевременной смерти.Одной из основных причин ЛГ является закупорка тромбами легочной артерии. Однако после удаления тромбов до 40% пациентов страдают так называемой остаточной ЛГ. 

Чаще всего данной патологией страдают люди работоспособного возраста. Заболевание сопровождается возникновением одышки, снижением физической активности. В течение нескольких лет болезнь прогрессирует в тяжелую форму и пациентам приходится регулярно возвращаться в кардиологические стационары. В Российской Федерации единственным вариантом лечения данной патологии являлась пожизненная дорогостоящая медикаментозная терапия. Специалисты ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина первыми в России занялись разработкой и внедрением новой технологии хирургического лечения легочной гипертензии, которая позволяет остановить прогрессирование заболевания, предотвратить развитие сердечной недостаточности и улучшить качество жизни.

«Метод радиочастотной денервации легочных артерий заключается в том, что мы воздействуем на сеть нервных волокон, проходящих вдоль легочных артерий. В результате чего снижается вазоспастический компонент и сопротивление в сосудах малого круга кровообращения. Для нашей страны это новая технология, которая поможет решить проблему данной группы людей», – сообщил доктор медицинских наук, ведущий научный сотрудник центра интервенционной кардиологии ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина Александр Романов. 

Специалисты ННИИПК используют единственное в стране оборудование с технологией магнитного позиционирования катетера, которое позволяет проводить операцию максимально безопасно для пациента и избежать послеоперационных осложнений. Хирургическое вмешательство представляет собой миниинвазивную процедуру продолжительностью не более двух часов – уже через один-два дня пациент может быть выписан из стационара. 

«ННИИПК– автор ряда новых технологий, которые одобрил Минздрав. Внедрение новой технологии денервации легочных артерий проходит в рамках финансирования клинических апробаций Минздравом России», – сообщил заместитель директора по научно-экспериментальной работе, профессор Евгений Анатольевич Покушалов.

Елена Воронова, специалист по связям с общественностью ФГБУ «ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина» Минздрава России

Президенту Российской Федерации Путину В.В

Господин Президент!

Российская фундаментальная наука переживает кризис с начала 1990-х годов, и не только вследствие бедственного финансового положения. На протяжении уже многих лет она подвергается беспрецедентному давлению со стороны государственных структур, затевающих все новые и новые “реформы”, результатом которых становится ее последовательная деградация. В числе их реформа Российской академии наук (РАН) 2013 года, когда академической науке был нанесен почти смертельный удар. Сейчас начался ее новый этап, который непосредственно коснется всех институтов и всех сотрудников. На уровне правительства и от имени Федерального агентства научных организаций (ФАНО) не в меру ретивыми “эффективными менеджерами” выдвинуты и реализуются совершенно нелепые проекты укрупнения институтов путем их интеграции на “междисциплинарной” основе. Делается это по злому умыслу или по недомыслию — вопрос второстепенный, важно то, что до “окончательного решения” судьбы науки в России осталось уже совсем немного. Время политкорректности закончилось, давно пора назвать вещи своими именами.

Сейчас стало совершенно очевидным, что последние три года реформы фундаментальной науки в России не принесли никаких положительных результатов. К явно отрицательным ее следствиям относятся: падение авторитета науки в обществе, а российской науки – в мире, полное разрушение системы управления наукой, демотивация и деморализация активно работающих ученых, новая волна научной эмиграции, особенно среди молодежи, резкая активизация бюрократов и проходимцев от науки, подмена научных критериев оценки бессмысленной формалистикой, уменьшение доли качественных отечественных публикаций в мировой науке.

В результате мы стоим на грани окончательной ликвидации конкурентоспособной научной отрасли — одной из традиционных опор российской государственности. Ситуация стала критической и требует принятия неотложных мер со стороны высшего руководства страны.

В этой связи мы считаем, что Федеральному Собранию и Правительству необходимо срочно внести существенные коррективы в программу научных реформ. Главными из них должны стать признание фундаментальной науки самостоятельной и самоценной областью деятельности, включение ее развития в список государственных приоритетов, восстановление единства системы научных институтов и РАН. Без этого невозможно создание современной инновационной экономики в нашей стране.

Первыми шагами на этом пути могли бы быть следующие решения:

1. Переподчинение ФАНО Российской академии наук, чтобы эта организация стала ее составной частью и отвечала только за хозяйственные вопросы и управление имуществом, но никак не за руководство научными исследованиями, утверждение их планов, оценку эффективности работы институтов и их руководства. Все права учредителя научных институтов следует вернуть РАН.

2. Все научные институты РАН должны рассматриваться как неотъемлемая часть Российской академии наук и вести исследования под ее научно-методическим руководством.

3. Немедленное прекращение разрушительной кампании по бессмысленной реструктуризации сложившейся за многие годы системы существующих институтов РАН, проводимой без одобрения научного сообщества и без ясного понимания целей и задач, равно как и структуры современной науки.

4. Вывод академической науки из-под юрисдикции Министерства образования и науки. Кардинальный пересмотр приоритетов и принципов работы этого министерства путем образования нового Министерства образования и независимого Государственного комитета по науке и технологиям (ГКНТ) как центрального органа по организации прикладных исследований в стране.

5. Воссоздание в системе РАН научной аспирантуры, нацеленной на подготовку ученых-исследователей, передача РАН контроля над ВАК.

6. Кратное увеличение финансирования академической науки и радикальный пересмотр структуры этого финансирования. Вместо идеи укрепления науки за счет “покупки” ученых за рубежом создание нормальных условий для ученых, работающих в России.

7. Реальное включение активно работающих ученых, пользующихся доверием научного сообщества и мировым признанием, в систему государственного управления наукой, восстановление академических свобод и демократического самоуправления научных учреждений.

Все эти меры требуют существенного изменения существующей законодательной базы в области управления наукой, что должно быть в числе приоритетных задач нового соcтава Государственной Думы, Совета Федерации и Правительства. Коррекция реформы российской науки должна разрабатываться и проводиться не вопреки, а вместе со всем научным сообществом.

Научное творчество должно быть свободным, в том числе и от разного рода целеуказаний людей, ничего в нем не смыслящих. Только ученые могут определить, что в науке актуально, а что нет, чем надо заниматься, а чем нет, и как нужно организовать научную работу. Необходимо признать, что без базовой фундаментальной науки невозможно развитие прикладной науки и обеспечение достойного уровня высшего образования, современной промышленности и обороноспособности страны. Время не ждет, мы находимся на последнем рубеже и отступать дальше некуда!

Академики РАН:

Александров Е.Б.
Алимов А.Ф.
Алферов Ж.И.
Апресян Ю.Д.
Асеев А.Л.
Бакланов П.Я.
Варшалович Д.А.
Гапонов-Грехов А.В.
Герштейн С.С.
Гительзон И.И.
Гордеев Е.И.
Диканский Н.С.
Дмитриев В.В.
Ершов Ю.Л.
Железняков В.В.
Жеребцов Г.А.
Жимулев И.Ф.
Захаров В.Е.
Зеленый Л.М.
Иванов Вяч. Вс.
Казанский Н.Н.
Каплянский А.А.
Кардашев Н.С.
Ковальчук Б.М.
Козлов В.А. 
Крымский Г.Ф.
Кузьмин М.И.
Левин В.А.
Литвак А.Г.
Месяц Г.А.
Мясников В.С.
Некипелов А.Д.
Новожилов Г.В.
Парийский Ю.Н.
Паршин А.Н.
Полтерович В.М.
Розанов А.Ю.
Садовский М.В.
Саркисов А.А.
Саркисян А.С. 
Старобинский А.А.
Стишов С.М.
Сурис Р.А.
Тимофеев В.Б.
Трофимов Б.А.
Устинов В.В.
Филиппов Г.А.
Цветков Ю.Д.
Чаплик А.В. 
Черепащук А.М.
Шалагин А.М.
Штарк М.Б.
Члены-корреспонденты РАН:

Алпатов В.И.
Аникин А.Е.
Анфилогов В.М.
Арсеев П.И. 
Белавин А.А.
Богатов В.В.
Борисов А.Б.
Бражкин В.В.
Веснин А.Ю.
Виноградов Е.А.
Волович И.В.
Воропай Н.И.
Гаврилов Н.В.
Гиппиус А.А.
Головнев А.В,
Гончаров С.С.
Гордиенко И.В.
Гощицкий Б.Н.
Гулев С.К.
Двуреченский А.В.
Долгих Г.И.
Дубина М.В.
Дубинин В.Н.
Дыбо А.В.
Жуков А.Е.
Зыбин К.П.
Иванчев С.С.
Иванчик А.И.
Ивченко Е.Л.
Кведер В.В.
Кожевников В.Л.
Копьев П.С.
Корниенко Н.В.
Кочаровский В.В.
Кузнецов Е.А.
Кукушкин И.В.
Лаврик О.И.
Левин Б.В.
Лихолобов В.А.
Мазуров В.Д.
Морозов А.Ю.
Муртазаев А.К.
Неизвестный И.Г.
Орлов Д.О.
Панин И.В.
Пархомчук В.В.
Потехин А.П.
Пухначев В.В.
Ратахин Н.А.
Репина Л.П.
Ритус В.И.
Розанов Н.Н.
Рожнов В.В.
Рукавишников В.С.
Сагарадзе В.В.
Саляев Р.К.
Саранин А.А.
Седельников В.П.
Сибельдин Н.Н.
Соболев А.В.
Соломина О.Н.
Соломонов Н.Г.
Сорокин А.П.
Суслов В.И.
Толстоногов А.А.
Тулохонов А.К.
Топорков А.Л.
Трубецков Д.И.
Фомин И.А.
Хазанов Е.А.
Ченцов А.Г.
Черных Е.Н.
Шпак В.Г.
Шустов Б.М.
Яландин М.И.
Профессора РАН:

Арбузов А.Б.
Баранов А.Д.
Березович Е.Л.
Брыляков К.П.
Буфетов А.И.
Вдовин Е.П.
Гаранжа В.А.
Глазов М.М.
Голуб Л.Е.
Индрупский И.М.
Козырев А.В.
Либанов М.В.
Мантуров В.О.
Некрасов И.А.
Нечаев М.С.
Протасов В.Ю.
Успенский Ф.Б.
Шкредов И.Д. 
Сбор подписей продолжается.
 

Как мы уже неоднократно писали, современные семеноводческие хозяйства настроены на применение новейших методов селекции, позволяющих оперативно выводить устойчивые гибриды, тем самым своевременно приспосабливаясь к быстро меняющимся неблагоприятным условиям. Данное требование исходит со стороны крупных производителей овощей (в основном – тепличных хозяйств), которые, в свою очередь, учитывают требования со стороны крупных торговых сетей, реализующих овощную продукцию.

Пока что в нашем научном сообществе, непосредственно связанном с вопросами селекции, отношение к указанным требованиям неоднозначное. Например, в ИЦиГ СО РАН мне доводилось выслушивать такие мнения, что, мол, торговым сетям нужны овощи, «твердые, как дерево». Нарекание, скажем прямо, справедливое, поскольку торговые сети до сих пор не радуют нас в этом отношении чем-то достойным. Овощи, лежащие на торговых прилавках, далеко не всегда отвечают нашим потребительским ожиданиям относительно вкусовых качеств. Хотя, конечно, среди ученых есть разные мнения насчет перспектив селекции. Некоторые считают, что можно вывести достаточно вкусные сорта, которые по всем остальным параметрам вполне могут вписаться в требования как со стороны производителей, так и со стороны торговцев.

В этой связи возникает закономерный вопрос: что делать с теми сортами, которые уже полюбились нашим дачникам? Российские семеноводческие хозяйства не спешат запускать  их в производство из-за высокой себестоимости процесса и низкого интереса к ним со стороны крупных производственников. Научные же организации (возьмем, к примеру, СибНИИРС) не в состоянии полностью насытить любительский спрос на семена.

Справедливости ради необходимо отметить, что спрос здесь возник отнюдь не на пустом месте.

Российские дачники подходят к оценке сортов со своими мерками, где вкусовые качества находятся на первом месте. И российские селекционеры до последнего момента ставили во главу угла именно эту составляющую.

Каждое лето наши овощеводы-любители способны оценить вкусовой контраст между теми овощами, что они вынуждены в зимне-весенний период покупать в магазинах, и теми, что выращены ими на собственных грядках. Сравнение, естественно, каждый раз происходит в пользу последних. И надо полагать, что именно это обстоятельство вынуждает многих дачников ежегодно, в течение сезона, трудиться на своих участках.

  Подчеркиваю, существующие сорта, получившие в народе особую популярность, находят спрос не случайно, а в силу их вполне конкретных потребительских качеств. Насколько удастся селекционерам вывести новые сорта и гибриды, которые бы одновременно удовлетворяли запросы огородников-любителей и профессионалов (включая торговцев), загадывать не будем. Задумки такие, разумеется, есть. По мнению генерального директора ООО АТФ «Агрос» Николая Потапова имеет смысл использовать генетический материал качественных сортов СибНИИРС, популярных у наших дачников благодаря отменному вкусу плодов, для селекции современных сортов и гибридов, востребованных у производителей (то есть очень устойчивых к болезням, внешне привлекательных и лежких при хранении).

Когда на практике состоится такой прекрасный синтез, сказать сложно. В любом случае подобные подходы семеноводов, ориентированных, прежде всего, на крупных производителей и торговые сети, ставит под сомнение будущее уже выведенных сортов, пользующихся спросом у дачников. Причину я назвал: сама научная организация не способна удовлетворить спрос на сорта своей селекции, семеноводы браться за их размножение не рискуют, а потому отечественный рынок семян так или иначе будет заполнен импортом. А на эти импортные образцы, скорее всего, будут ориентироваться и наши семеноводы, идя на поводу у производителей-профессионалов.

Логика наших семеноводов, конечно же, железная, и не считаться с их мнением невозможно. Однако в этой связи я бы не стал недооценивать потенциал российских огородников-любителей. Для них те требования, что исходят со стороны крупных хозяйственников и торговцев, на первом месте не стоят совершенно.

Приведу один красноречивый пример. Так, наши дачники до сих пор еще сплошь и рядом выращивают томат Бычье сердце – стародавний сорт народной селекции, который в глазах нынешних профессионалов является откровенным «старьём», пригодным разве что в качестве генетического материала для выведения чего-то суперсовременного и суперустойчивого. Думаю, найдется немало селекционеров, которые объяснят вам, что за последние годы выведены десятки сортов томатов, способных дать сто очков вперед Бычьему сердцу. Но разве это аргумент для дачников?

Необходимо учитывать потребительский консерватизм, основанный на простой психологической привязанности: мы пытаемся воспроизводить то, что однажды сильно полюбили. И для кого-то огород без Бычьего сердца просто-напросто «осиротеет». Полюбившийся сорт становится неким символом, и даже эталоном каких-то качеств. Ведь Бычье сердце для многих любителей является неким образцом «настоящего помидора», с которым сопоставляется магазинная продукция, да и любой новый сорт.

Моя конкретная дачная практика показала, что народный сорт Бычье сердце, высаженный на одном участке в открытом грунте с качественными сортами томатов селекции СибНИИРС, оказался первым, кто дал спелый плод. Для дачников данный факт – веский аргумент в пользу сорта. Поэтому вряд ли его предадут забвению в ближайшие годы.

О чем говорит приведенный пример? О том, что все эти высоченные требования профессионалов относительно лежкости и устойчивости, в любительской культуре решающего значения не имеют. Здесь немаловажную роль, еще раз подчеркну, играет психологическая привязанность и сформировавшиеся вкусовые предпочтения. Что касается устойчивости, то, в принципе, в арсенале дачников есть широкий набор экологически безопасных способов борьбы с вредителями и болезнями, дающих возможность достаточно эффективно бороться за сохранения урожая (плюс – грамотная агротехника, поддержанная профессиональными консультациями).

Опять сошлюсь на дачный опыт текущего сезона применительно к огурцам селекции СибНИИРС. На испытание было взято три гибрида – Ёжик, Гомер и Августин. Выращивались они как в открытом грунте, так и в теплицах. Несмотря на сложные погодные условия (поздние заморозки, сменившиеся жарой и высокой, прямо-таки «тропической» влажностью), устойчивость растений не вызвала никаких нареканий.

Что касается урожайности – то в теплице она даже превзошла ожидания (часть урожая пришлось раздать родственникам). Вкус плодов оказался отменным! И еще один важный момент – это эстетическая привлекательность плодов (это как раз то, за что борются торговые сети). Действительно, надо отметить хорошее чувство «стиля» наших селекционеров. У плодов характерная красивая форма и узнаваемая, бугорчатая поверхность. Знакомые дачники, посадившие эти сорта, окрестили их «васхниловскими». И лично для меня вопрос о том, буду ли я в следующий раз выращивать эти огурцы или нет, уже не стоит. Буду, безусловно!

О томатах селекции СибНИИРС судить пока рано, поскольку их потребительская спелость начнется позже, чем у огурцов. Хотя уже сейчас можно оценить приличную урожайность (в том числе – в открытом грунте). И вполне допускаю, что Вельможа или Боец вдохновят даже самых горячих поклонников Бычьего сердца.

К чему я привел эти примеры? К тому, что нынешние сорта селекции СибНИИРС вполне могут стать «народными сортами» – по аналогии с Бычьим сердцем. Конечно, в отношении огурцов это сделать сложно (ввиду того, что здесь речь идет о гибридах, размножение которых любителям не под силу), однако в отношении томатов вполне может произойти именно так. Сегодня наши дачники каждую осень тщательно отбирают семена любимого ими Бычьего сердца. Это тоже, своего рода, народная традиция. И нехватка семян популярных сортов СибНИИРС может восполняться именно таким нехитрым способом. Главное здесь, подчеркиваю, – завоевать эту самую народную любовь.

В этой связи хотелось бы рекомендовать руководству СибНИИРС ещё более активно осуществлять популяризацию своих сортов среди любителей, чтобы в итоге создать подлинно «народные» бренды. Совсем не обязательно (и даже нежелательно) выставлять весь перечь выведенных сортов. Достаточно сосредоточиться на четырех-пяти сортах, качественные характеристики которых (с точки зрения дачников) не вызывают сомнений. Такое сорта, безусловно, есть. Именно так мы преодолеем возникшую дилемму насчет «старого» и «современного». Торговым сетям можно со временем предложить то, что у них востребовано. Но это отнюдь не будет означать отказа от того, что уже было создано и завоевало хорошую репутацию среди любителей. «Народный сорт» в любом случае найдет свое место на наших участках.

Олег Носков, фото автора

Когда слышишь словосочетание  «бубонная чума», в голове сразу же всплывают страшные эпидемии средневековья. «Как хорошо, что мы живём в XXI веке, и такое уже не грозит», — думается нам. Между тем, как показал недавний случай на Алтае, болезнь ближе, чем кажется. О ней мы поговорили с заведующей лабораторией молекулярной микробиологии Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН доктором биологических наук Ниной Викторовной Тикуновой.

— Я действительно считала чуму побеждённой, а оказалось, что ежегодно в мире ею заражаются около 2,5 тысяч человек (причём 5 — 10% случаев заканчиваются летальным исходом). Насколько распространена болезнь на сегодняшний день?

— Для начала я развею ваше заблуждение. Как и вирусный клещевой энцефалит, чума — это природно-очаговое заболевание. В поддержание его очагов вовлечены членистоногие, млекопитающие и человек — постольку, поскольку он вторгается в эту систему. Полностью избавиться от чумы можно, только истребив в этих местах всех млекопитающих, а также членистоногих, которые живут за их счёт. Разумеется, это не представляется выполнимым. Соответственно, уничтожить  чуму в природе нельзя (тогда как с оспой это удалось, потому что кроме человека нет никаких организмов, которые её поддерживали бы), но её смогли победить как заболевание с открытием антибиотиков. Природные очаги чумы до сих пор сохраняются, например, в засушливых регионах Монголии, Китае и на прилегающих к ним территориях, в частности, на Алтае. Так как в своё время эта болезнь дошла до Европы, то не исключено, что очаги остались и где-то по пути её миграции.

— Что представляет собой очаг заболевания?

— Чумной микроб (по латыни он называется Yersinia pestis в честь Александра  Йерсена, который его открыл) размножается в блохах, питающихся кровью мелких млекопитающих. Как правило, это грызуны – мыши, крысы, а также зайцеобразные, белки, сурки, суслики. Блохам значительно приятней пить их кровь, потому что она теплее, чем у человека. И на людей они перепрыгивают либо случайно, либо потому что животное уже погибает или погибло (а в совсем неблагоприятных для себя условиях и вовсе могут питаться гусеницами и червяками, у которых не очень твёрдые покровы). Так, однажды попав в популяцию блох и мышей, чумная бактерия циркулирует в природе. Есть несколько гипотез о том, как она появилась.  Дело в том, что у Yersinia pestis есть родственники: Yersinia pseudotuberculosis и Yersinia enterocolitica. Последняя может жить в почве, размножается в пониженных температурах и вызывает классические желудочно-кишечные заболевания,  а Yersinia pseudotuberculosis вызывает псевдотуберкулез, который, по сути, не имеет никакого отношения к туберкулёзу, а проявляется сыпью и некоторыми желудочно-кишечными симптомами. Вероятно, Yersinia pestis произошла от этих своих родственников путём приобретения особых генов вирулентности, позволяющих чумным бактериям внедряться в клетки теплокровных и выделять токсины в организм.

— Насколько мне известно, есть несколько форм чумы, причём некоторые из них поддаются лечению гораздо хуже. Чем они различаются?

  — Существуют три формы заболевания: бубонная, лёгочная и первично-септическая. По сути, они вызываются одной и той же бактерией. Всё зависит от того, каким путём микроорганизм попал в пациента, и от состояния иммунного статуса последнего.

Бубонная чума на сегодняшний день хорошо поддаётся лечению, за исключением тех случаев, когда к врачам обратились совсем поздно, и заболевание уже перешло в следующую стадию, при которой бактерии циркулируют по всему организму.

Кстати, в этот момент больной очень заразен, и даже прикосновение к его одежде может быть очень опасным. При этом он ещё и подкашливает, из-за чего  бактерии передаются окружающим также аэрозольным образом. Бубонной чумой заболевают, если патоген попадает в кровь через кожу (как в происшествии на Алтае — либо у мальчика была ранка, либо с убитого животного на него перепрыгнула блоха). Если бактерия проникает аэрозольно, при вдыхании, то заражаются клетки альвеолы и возникает лёгочная форма болезни, которая значительно опасней. При первично-септической форме чумы заражение тоже происходит через лёгкие, но здесь инфекция генерализуется практически мгновенно. Именно в этом случае больные могут погибнуть буквально в течение трёх-пяти часов после заражения.

— До последнего происшествия на Алтае в России случаи заболевания чумой не были зафиксированы с 1979 года, в то время как на территории соседних государств (Монголии, Китая) они регистрировались достаточно регулярно. С чем связано такая ситуация?

— Это может зависеть от двух факторов: поведения людей и состояния имеющихся природных очагов.  С одной стороны, последние у нас могут быть менее напряженными, с другой — меньше плотность населения вокруг них. Также к чести российского, а ранее и советского здравоохранения, стоит сказать, что начиная с ранних лет советской власти у нас в стране очень хорошо был поставлен так называемый противочумный контроль. Многие знаменитые сегодня научно-исследовательские институты выросли из противочумных станций. В России сейчас существует вакцина, которая достаточно хорошо защищает от бубонной формы чумы, но не спасает от лёгочной  (другую изобрели в США, но она оказалась не слишком удачной, и её сняли с производства, сейчас предпринимаются попытки создания генно-инженерной вакцины). Помимо этого, у нас есть хорошая система наблюдений. Очень долго сохранялась настороженность по этому вопросу, которая, наряду с антибаотиками, и помогла победить чуму в стране. Единичные случаи заражения могу быть связаны с тем, что «задышал» очаг в соседнем регионе, и с животными болезнь попала к нам.

— Республика Алтай начала массовую вакцинацию жителей от бубонной чумы. Есть ли в этом необходимость?

— Я  — вообще сторонник вакцинации. Существует целое течение противников этого явления, но мы за свою жизнь каждый день сталкиваемся со множеством аллергенов и иммуногенов, которые так или иначе нас «вакцинируют». Наш организм, собственно, настроен на то, чтобы «встречать» эти молекулы и готовиться к новым встречам с ними. То есть сама по себе идея вакцинации не противоречит нашей природе. Другое дело, что некоторые прививки достаточно тяжело переносятся организмом (допустим, в процессе их приготовления используются какие-то способы инактивации патогенного микроорганизма). Конкретно противочумная вакцина разработана на основе живого невирулентного штамма.

На мой взгляд, проще привить население, чем ожидать следующих случаев заражения. Сама по себе чума развивается молниеносно, от трёх до девяти часов.

И если на Алтае уже наткнулись на сурка, который со всей очевидностью переносил это заболевание, значит, в том очаге есть и другие больные животные. Зачем ждать, когда люди с этим столкнутся? Тем более, если есть вероятность, что человек в момент заражения будет находиться далеко от медицинских учреждений и не сможет вовремя обратиться к врачу. Я считаю, очень большая удача, что этого заразившегося чумой ребёнка быстро доставили в больницу и болезнь сразу распознали. И родственники, и специалисты сработали очень хорошо, ведь чума сейчас встречается крайне редко, и настороженность у медиков может быть снижена.

— Иммунитет человека совершенно не способен самостоятельно победить чуму?

— Нет. Известно, что при отсутствии лечения смертность от чумы достигает до 95 %. То есть крайне редко, всего лишь в 5 % случаев, происходит самовыздоровление. Однако сейчас всем пациентам вводят  антибиотики, а как происходило самоизлечение в древности, неизвестно. Есть предположение, что некоторые люди генетически устойчивы к этой болезни.

— Чумка, которой болеют домашние животные, например собаки, имеет ли что-то общее с чумой и представляет ли опасность для человека?

— Нет. Например, чума свиней вообще вызывается вирусом, а не бактерией, и он очень специфичен — к свиньям, к диким кабанам. То же самое и с чумкой. Это совсем другое царство, и, к счастью, к человеку оно не имеет никакого отношения.

Беседовала Диана Хомякова

Заместителю Председателя Правительства России А. В. Дворковичу

Президенту Российской академии наук В. Е. Фортову

Руководителю ФАНО России М. М. Котюкову

Комиссия общественного контроля в сфере науки выражает беспокойство в связи с ситуацией, сложившейся вокруг ИНИОН РАН.

Пожар в библиотеке ИНИОН, случившийся 30 января 2015 г., который многими специалистами оценивается как крупнейший в мире за многие десятилетия библиотечный пожар, стал настоящей катастрофой для всех отечественных гуманитарных и общественных наук. Российские гуманитарии надолго лишились главной и лучшей в стране специализированной библиотеки, а значит и одного из основных инструментов своей работы. Возвращение к нормальному режиму работы для них возможно только после восстановления библиотеки.

В то же время серьезность проблемы, очевидно, недооценивается властями. Несмотря на выделение дополнительных средств для спасения ИНИОН, их явно недостаточно.

Нередко подвергается сомнению необходимость восстановления книгохранилища или предлагается разместить его в отдаленных районах и непригодных помещениях, что свидетельствует о непонимании того, как работает научная библиотека и какую роль она играет в гуманитарных исследованиях.

Одновременно искусственно устраивается кадровая чехарда в руководстве института, что добавляет нервозности в и без того непростой обстановке и наносит огромный ущерб восстановительным работам. Директор ИНИОН Ю.С. Пивоваров подвергся настоящей травле в средствах массовой информации, причем зачастую возникало впечатление, что трагедия ИНИОНа использовалась как предлог для сведения с ним счетов. После его увольнения в апреле 2015 г. и.о. директора ИНИОН был назначен Д.В. Ефременко; он пользовался поддержкой сотрудников института, и его работа в течение года не вызывала никаких нареканий со стороны ФАНО. Тем не менее всего через два дня после того, как ученый совет института рекомендовал его для избрания на должность директора, контракт с ним был прекращен ФАНО без всякого объяснения; ни сам он, ни сотрудники института не дождались объяснений до сих пор. По инициативе ФАНО был назначен новый и.о. директора – В.С. Мирзеханов, который за короткий срок провел большую работу и заслужил доверие коллектива. Но и он на своем посту провел меньше двух месяцев. ФАНО неожиданно и срочно объявило выборы директора, институт выдвинул двух кандидатов, которых поддержали и профильное отделение и Президиум РАН, но неожиданно оба они не получили согласования на последнем этапе и не были допущены к выборам. И опять никаких объяснений. Выборы директора оказались сорваны, и институт получил нового временного руководителя.

В результате за год с небольшим в ИНИОНе сменилось четыре руководителя, причем каждый раз эта смена происходила без всяких объяснений и вопреки желанию коллектива института.

Комиссия обращается к руководству РАН и ФАНО с настоятельной просьбой обеспечить скорейшие выборы директора ИНИОН из числа кандидатов, хорошо известных научному сообществу и пользующихся его поддержкой, причем провести эти выборы в условиях открытости и гласности. Считаем необходимым ускорить восстановление библиотеки ИНИОН на традиционном месте и снабдить ее современным книгохранилищем, рассчитанным на рост книжного и журнального фонда.

От Комиссии общественного контроля в сфере науки

Академик РАН, главный научный сотрудник Института ядерных исследований РАН                                                  В.А. Рубаков

Математика и экология… Казалось бы, эти дисциплины совершенно никак не сводимы друг с другом. Возьмем, например, качество воздуха. Какое место тут отвести математике? Тем не менее, в нашу «цифровую эру» математическое моделирование активно завоевывает самые разные отрасли. И если уж речь зашла об «Умном городе», то без применения таких ультрасовременных подходов к решению актуальных задач обойтись совершенно невозможно (иначе какой это тогда «Умный город»?).

Как мы понимаем, вопросы экологии в современном мире играют решающую роль при определении качества жизни. И ни один город не может считаться по-настоящему современным (в сегодняшнем значении этого слова), если в нем не до конца решены экологические проблемы. Индустрия и сфера развлечений, а равно и весь набор высоких технологий ничего не значат, если горожане вынуждены дышать загрязненным воздухом. К Новосибирску это имеет не последнее отношение. Вряд ли сейчас нужно доказывать, что без улучшения экологической ситуации он с большой натяжкой может претендовать на статус современного делового, научного и культурного центра.

Затронутый здесь вопрос специально обсуждался в ходе «круглого стола» в Пресс-центре ТАСС-Новосибирск 29 июня этого года. Мероприятие было организовано департаментом промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии г. Новосибирска при участии представителей институтов СО РАН и известных в городе коммерческих структур.

Как высказался по этому поводу старший научный сотрудник Института вычислительной математики и математической геофизики СО РАН Алексей Пененко, «управлять качеством воздуха можно несколькими способами и в различных временных масштабах. В оперативном масштабе это может быть ограничение транспортных потоков или управление предприятиями.

В более длительной перспективе это касается размещения промышленных объектов, размещения жилых объектов и объектов социальной инфраструктуры. Однако для того, чтобы принимать такие решения, необходимо иметь количественные оценки, для чего и нужно использовать методы математического моделирования».

Как отметил ученый, в ИВМиМГ СО РАН разработана концепция, позволяющая решать достаточно широкий круг задач. Первая такая задача связана с так называемым прямым моделированием. Это когда мы знаем, где конкретно расположены источники выбросов, на основании чего пытаемся понять, в какую сторону будут распространяться загрязнения от данных источников (например, от оживленных автомагистралей или предприятий).

Вторая задача связана с так называемой оценкой чувствительности, когда оцениваются не сами источники загрязнения, а то, что попадает в зону их воздействия. Например, жилые объекты, сельхозпредприятия, объекты социального назначения (школы, больницы, детские сады).

Третий класс задач требует привлечения автоматизированных систем мониторинга. В крупных промышленных центрах, отметил Алексей Пененко, внедряются такие системы, которые на регулярной основе собирают значения концентраций химических веществ, газовых компонентов атмосферы, а также аэрозольных компонентов. Всё это предоставляется в виде баз данных. Используя подобную информацию, можно на ее основе уже принимать оперативные решения. Например, таким путем осуществляется поиск источника загрязнений.

Все только что перечисленные задачи могут решаться на общей платформе, входящей в систему «Умный город». По идее, здесь у нас появляется возможность решать достаточно широкий круг вопросов, жизненно важных для города. Например, осуществлять моделирование процессов переноса различных примесей, включая радионуклиды, для отдельных территорий. Можно проводить оценку риска и уязвимости для различных ситуаций, осуществлять районирование территорий по уровням опасности антропогенных воздействий. Также можно осуществлять обратные задачи по оценке мощности и обнаружению источников выбросов, недоступных для непосредственного наблюдения. Появится возможность оценки рисков, оценки кризисных ситуаций.

Как подчеркнул Алексей Пененко, указанные задачи связаны с существенными вычислениями, для чего необходимо привлекать соизмеримые вычислительные мощности. По его словам, на базе ИВМиМГ СО РАН уже действует суперкомпьютерный центр, позволяющий решать задачи подобного типа в определенных объемах. Так, здесь действует крупнейший за Уралом ЦКП, где общая пиковая производительность двух кластеров составляет 115 Тфлопс. Пользователями центра являются многие институты СО РАН, а также некоторые новосибирские компании.

Правда, чтобы довести производительность указанного суперкомпьютерного центра до мирового уровня, ее необходимо увеличить примерно на порядок. Хотя чисто технически это вполне достижимо. Как сказал Алексей Пененко, «специалисты центра утверждают, что его можно превратить в региональный вычислительный центр для решения указанных задач».

Понятно, что такие задачи невозможно решить без привлечения широкого круга специалистов. Разработкой алгоритмов непосредственно занимается ИВМиМГ СО РАН.Но при этом необходимо откуда-то брать данные измерений. Нужно будет привлекать к работе специалистов в области химии, физики и других наук. Очень важно подключать к такой работе и университеты. Не мене важно – наладить подготовку кадров по этому направлению.

В принципе, как отметил Алексей Пененко, налаживание взаимодействия с другими специалистами уже началось. Однако в этой связи необходимо понимать, что в данном случае речь идет не просто о научной проблеме, решение которой может осуществляться в границах академического сообщества. Проблема городской экологии напрямую затрагивает представителей городского руководства. По большому счету, у мэрии Новосибирска появляется хороший повод выступить здесь не только в роли заказчика жизненно важной инновации, но и фактически осуществить координацию между различными участниками процесса, включая ведущие институты Академгородка. В какой-то мере (оценивая текущее состояние РАН) это будет прецедент исторической важности.

Понятно, что не Академия наук должна отвечать за качество атмосферного воздуха в нашем городе. Здесь – прямая ответственность мэрии. И если разговоры о программе «Умный город» не являются для нее пустым звуком, взаимодействие с учеными и осуществление координации между ними в рамках решения экологических вопросов напрашивается само собой.

Олег Носков

Новосибирские ученые в сотрудничестве с коллегами из Франции и Саудовской Аравии на основе комплексного геофизического исследования глубинного строения под кальдерой Тоба на о. Суматра реконструировали механизмы процессов, приводящих к повторяющимся в этом районе суперизвержениям. Результаты этой работы опубликованы в престижном журнале Nature Communications.

Суперизвержение – это взрывное вулканическое извержение с единовременным выбросом пород общим объемом более 1000 кубических километров в условном твердом эквиваленте. В течение последнего миллиона лет на Земле функционировали три супервулкана: Йеллоустон в Северной Америке, Таупо в Новой Зеландии и Тоба на о. Суматра. Извержение вулкана Тоба примерно 74000 лет назад, в результате которого было выброшено более 2800 куб. км пород, считается самым мощным на Земле за последние несколько миллионов лет. В результате этого события образовалась огромная кальдера, заполненная восьмидесятикилометровым озером – самым крупным вулканическим озером на Земле. Удивительной особенностью этого места является то, что катастрофические извержения происходили здесь неоднократно, по крайней мере – трижды за последний миллион лет.

Человеческая цивилизация за время своего существования ни разу не сталкивалось с суперизвержениями. Самое крупное извержение, зарегистрированное человеком, объем которого составил около 150 куб. км, произошло на вулкане Тамбора в Индонезии в 1815 г. Эта катастрофа привела к существенному понижению температуры во всем северном полушарии и к десяткам тысячам жертв вследствие голода и эпидемий. Вместе с тем, масштаб этого события несовместим с последствиями суперизвержений. Поскольку супервулканы несут потенциальную опасность для человечества, необходимо относится очень внимательно к изучению процессов, происходящих в них и отслеживанию всех аномалий в их деятельности.

Авторы работы построили детальную сейсмическую модель строения коры и мантии под кальдерой Тоба с использованием метода сейсмической томографии, разработанного в Новосибирске. С помощью этой модели удалось обнаружить несколько уровней магматических очагов под кальдерой и реконструировать механизм реализации повторяющихся суперизвержений.

Основной причиной суперизвержений является накопление в недрах Земли воды, которая, как это ни парадоксально, является наиболее взрывоопасным веществом на Земле. В районе кальдеры Тоба реализуется механизм доставки большого количества воды в мантию с помощью крупной разломной зоны в плите Индийского океана, расположенной вдоль хребта Исследователей. Эта зона, которая четко выделяется на карте рельефа морского дна, разделяет два участка плиты с различным возрастом и является ослабленной частью литосферы, куда активно проникает океаническая вода. В зоне субдукции океаническая Индийская плита погружается в мантию под Суматру и затягивает с собой насыщенный водой хребет Исследователей. На глубине около 150 км, непосредственно под кальдерой Тоба, происходит выброс этой воды из погружающейся литосферной плиты.

После этого вода начинает просачиваться вверх через мантийный клин. По пути она видоизменяет породы мантии, делая их более легкоплавкими и менее плотными. В результате подъема этих пород под корой формируется огромный резервуар частично расплавленного мантийного вещества с высоким содержанием флюидов. В томографической модели этот очаг прослеживается, как аномалия с пониженными сейсмическими скоростями размером около 50 000 куб. км. В проекции на поверхность кальдеры форма этой аномалии почти идеально совпадает с областью «вспучивания» земной поверхности вокруг кальдеры на высоту более одного километра.

Мантийные породы в этом резервуаре, несмотря на их сильную разогретость, остаются более тяжелыми, чем породы коры. Поэтому далее подниматься через кору они не могут. Другое дело – вода.

После прохождения через мантийный клин ее температура может достигать 1300 градусов, но вследствие большого давления она остается в жидком состоянии. Она может спокойно продолжать мигрировать вверх через кору, являясь при этом чрезвычайно эффективным способом переноса тепла. Многочисленные землетрясения, регистрируемые в низах коры под Тобой, вероятно, являются отражением этого процесса.

Миграция горячей воды приводит к разогреву и плавлению пород в верхней коре, в результате чего на глубинах между 7 и 15 км формируется еще один магматический очаг.

Подробно структура этого очага обсуждалась в другой работе тех же авторов (Jaxybulatov et al., 2014), ранее опубликованной в журнале Science.

Частично расплавленное вещество в верхнекоровом очаге оказывается насыщенным водой, по-прежнему находящейся в жидком состоянии. При достижении некоторого порогового значения часть воды из-за декомпрессии или слишком высокой температуры может преобразоваться в пар. Это существенно повысит давление, в результате чего могут образоваться новые трещины в коре, по которым устремится новая порция вскипающей воды. Этот лавинообразный процесс в итоге способен привести к взрыву огромного объема.

Такой механизм объясняет периодичность суперизвержений и их силу. Действительно, для того чтобы зарядить «бомбу замедленного действия» требуется накопление критического объема воды, которая должна прийти из мантии. Таким образом, суперизвержения в районе Тобы будут продолжаться до тех пор, пока происходит погружение под Суматру хребта Исследователей, привносящему в мантию аномальное количество воды. Вместе с тем, учитывая то, что последнее извержение вулкана Тоба произошло только 76000 лет назад, а интервалы между суперизвержениями составляют несколько сот тысяч лет, скорее всего, в ближайшей исторической перспективе катастрофическое извержение этого вулкана человечеству не грозит.

Автор: Д.г.-м.н. И.Ю. Кулаков (Институт нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН)

Прошедший в Новосибирске технологический Форум «Технопром-2016», как известно, был посвящен проблемам освоения Арктики. Естественно – в разрезе наших собственных научно-технических возможностей. Отрадно было рассматривать предложения со стороны российских ученых относительно создания суперсовременной инфраструктуры для наших северных территорий. Очень актуально смотрелись решения целого ряда жизненно важных вопросов, включая вопросы энергоснабжения. Предложения, действительно, отражали современный уровень научной и технической мысли. Полагаю, что если бы тема Форума была посвящена проблеме освоения Луны и Марса, наша наука и здесь не поскупилась бы на инновационные решения.

К сожалению, в пылу нашего творческого энтузиазма мы как-то подзабываем проблемы более прозаические, но не менее важные для жизни. В том числе – для жизни самой науки, для жизни наших академических институтов. Не будем скрывать, что здесь с инфраструктурой далеко не всё в порядке. И эта проблема – если ее не решать уже сейчас – может поставить крест на всех наших благих начинаниях, и про северные территории (не говоря уже о Луне и Марсе) можно будет вообще забыть.

Шутка ли, когда известный на весь мир Новосибирский Академгородок испытывает дефицит в электроэнергии? По заявлениям специалистов, этот дефицит составляет не менее 30 МВт (в мэрии Новосибирска называют цифру в полтора раза большую). Какая тут Арктика, когда подобная ситуация складывается с Научным центром, без которого Новосибирск вряд ли может претендовать на статус интеллектуальной столицы Сибири.

Курьез в том, что речь идет не о далекой безлюдной тундре, а о крупнейшем мегаполисе страны! Но, по какой-то непостижимой иронии, государственные деятели и ученые как будто куда больше озабочены энергоснабжением тундры, чем решением проблемы энергодефицита в самом сердце научной активности.

Честно говоря, я не помню ни одного крупного научного мероприятия, где бы вот так же ставился вопрос о решении проблемы электроснабжения Академгородка. Не помню, чтобы со стороны представителей науки выдвигались инновационные предложения и проекты – как это делается в отношении Арктики. Я вообще не помню, чтобы кто-либо из наших академиков во всех деталях озвучил указанную проблему, продемонстрировав властям и обществу соответствующие технические решения. Складывается ощущение, что груз чисто хозяйственных проблем по части технического и инфраструктурного обеспечения научной деятельности автоматически возлагается на государство, которое будто бы должно решать такие вопросы привычным для него способом. А как же, простите, инновации? Или кто-то считает, что Научный центр (в отличие от той же Арктики) – совсем не то место, где нужно применять научно-технические новшества подобного рода?

Сомневаюсь, что упование на стандартные подходы, возлагаемые, прежде всего, на государевых людей и муниципальные органы управления, соответствует текущей ситуации. Я уж не говорю о том, что оно никак не соответствует духу времени. Новую огромную ТЭЦ строить в Новосибирске не собираются (этот вопрос можно закрыть вообще). На расширение электросетей денег в региональном бюджете также не предвидится. Программа развития Советского района, похоже, отложена до лучших времен из-за всё той же нехватки финансов. Что делать научным институтам? Приостановить обновление своей технической базы?

Уточню в этой связи некоторые принципиальные моменты. В настоящее время делать открытия «на коленке» не получится никак. Тем более, что мы находится в состоянии глобальной конкуренции, и конкурировать приходится с теми странами, где инновации внедряются чаще, чем о них рассуждают на Форумах, и где на науку и научные исследования средств не жалеют, где финансирование научно-технических проектов различается с выделяемыми у нас суммами на порядки. И как мы ответим на эти глобальные вызовы при нашей убогой инфраструктуре?

К примеру, возрастающую роль в современных исследованиях начинают играть суперкомпьютеры.

Как утверждает директор НИИ Высокопроизводительных вычислительных систем Южного федерального университета Игорь Каляев, будущее науки напрямую связано с развитием суперкомпьютеров. По его словам, «развитие научно-технического прогресса требует решения всё более и более вычислительно трудоемких задач».

Ученый привел в качестве примера такие области и направления, как цифровая обработка сигналов, аэродинамика, молекулярная динамика, прогноз землетрясений, вычислительная космология, квантовая химия и криптография. Так, количество вычислительных операций при решении задач аэродинамики составляет десять в семнадцатой степени,  криптографии – десять в двадцать пятой степени!  Понятно, что для решения таких задач ученым потребуются очень мощные вычислительные средства.

Вы спросите: при чем здесь проблемы энергетики? Всё просто. Дело в том, что на сегодня самый мощный по производительности суперкомпьютер потребляет невероятное количество электроэнергии – более 10 МВт. Это соответствует энергопотреблению целого микрорайона! По большому счету, для работы такого сверхмощного «числогрыза» потребуется строить отдельную электростанцию.

Суперкомпьютеры, конечно же, не единственный пример, хотя он очень показательный. В любом случае современная исследовательская инфраструктура требует для себя адекватной по уровню инфраструктуры энергетической. Иначе говоря, энергетика – это не только основа промышленного развития, но и основа развития научного. И если в районе действующего Научного центра наблюдается энергодефицит, если стоимость электричества слишком высока, а система электроснабжения ненадежна, будущее науки окажется под большим вопросом. По-моему, это очевидно.

Выход, разумеется, есть. Причем, связан он с инновационным технологическим решением, что, на мой взгляд, лучше всего соответствует статусу и имиджу Академгородка. Мы уже неоднократно писали о возможностях малой распределенной энергетики, о важных для Новосибирска прецедентах, связанных с созданием современных энергетических объектов небольшой мощности. В частности, речь шла об автономном энергоблоке в Первомайском районе на улице Одоевского (концерн «Сибирь») и аналогичном по мощности энергоблоке НИИПК имени академика Е.Н. Мешалкина (простаивающем на данный момент без дела).

По мнению директора департамента энергетики и ЖКХ концерна «Сибирь» Виктора Головкина, объединив подобные станции в единую сеть, мы сможем излишки электроэнергии направлять в зону Академгородка для покрытия энергодефицита. Данный проект, считает он, позволит напрямую выйти на конечных потребителей, для чего не потребуется безумных вложений в расширение сетей (что на сегодняшний день как раз и сдерживает развитие этих территорий).

В этом случае не придется вкладываться в инфраструктуру, а пользоваться той, которая уже есть. Достаточно будет, утверждает Виктор Головкин, довести ее до адекватного новому проекту уровня: осуществить техническую синхронизацию процессов в целях обеспечения режимов работы сети и режимов работы станций. По сути – оснастить систему необходимой автоматикой.

В итоге мы получим реальное инновационное решение энергетической проблемы, а Академгородок (и весь Новосибирск) не только избавится от энергодефицита, но и реально подтвердит свой имидж интеллектуального лидера в масштабе всей страны.

Из сказанного, по большому счету, следует, что наше академическое сообщество просто обязано поддержать проект развития малой распределенной энергетики – как своим авторитетом в государственных инстанциях, так и своим интеллектуальным вкладом.

Олег Носков