14 сентября в Доме ученых прошло очередное Общее собрание Сибирского отделения РАН. Участников собрания приветствовал целый ряд высокопоставленных чиновников, от полномочного представителя Президента РФ в Сибирском федеральном округе Сергея Меняйло до мэра Новосибирска. В своем выступлении новый полпред подчеркнул значение российской академической науки: «Развитие науки сегодня является определяющим фактором решения социально-экономических проблем в стране. Именно уровнем развития науки определяется конкурентоспособность России на мировых рынках. И на сегодняшний момент основная задача – консолидация всех усилий, чтобы обеспечить возможность вести научную деятельность».

В схожем ключе выступали и другие гости. Вице-губернатор Томской области Михаил Сонькин рассказал про первые результаты реализации программы «ИНО Томск». А замглавы Новосибирской области Анатолий Соболев – про новые шаги на пути ре-индустриализации нашего региона.

По традиции, с основными итогами работы Сибирского отделения собравшихся познакомил его председатель – академик РАН Александр Асеев.

«Новым в нашей работе стало то, что сегодня нам приходится оценивать ее эффективность не только по публикациям и научным наградам, – подчеркнул Александр Леонидович, – но и в цифрах валового регионального продукта. А это накладывает дополнительную ответственность».

Впрочем, к высокому уровню ответственности научному сообществу не привыкать. А вот дополнительная поддержка от государства (о которой несколько раз сказал в своем выступлении Сергей Меняйло) не помешала бы. В частности, для успешного завершения ряда федеральных программ и поручений, данных руководством страны СО РАН. Некоторых проблемных моментов коснулся в своем выступлении и Асеев. Еще в 2012 году вышло поручение В.В. Путина «О создании Федерального центра образования, исследования и высоких технологий на территории новосибирского Академгородка». Его никто не отменял, но и к выполнению до сих пор не приступили. В 2014 году началось строительство Национального гелиогеофизического комплекса РАН в Забайкалье. Но сроки строительства этого крупнейшего объекта mega-science постоянно растягиваются из-за задержек финансирования. В том же 2014 году на уровне Президента страны было принято решение об организации комплексной научной экспедиции на территории Республики Саха (Якутия). Но сегодня оно на грани срыва из-за реорганизационных процессов, инициированных, в частности, ФАНО. Общим в этих проблемах является то, что они требуют политической воли со стороны высшего руководства страны. И ее проявление стало бы лучшим подтверждением правильных заявлений власти о том значении, которое сегодня государство придает научно-техническому развитию.

Справедливости ради, отметим, что большая часть собрания была посвящена не обращениям к властным структурам, а решению внутренних задач Сибирского отделения. В частности, его участники обсудили и одобрили кандидатуры на ближайших выборах академиков и членов-корреспондентов. Кандидатуры выдвигались учеными советами институтов и отдельными действительными членами Академии наук по разделам наук и специальностям в их рамках, при этом часть вакансий имеет возрастные ограничения (для академиков до 61 года, для членов-корреспондентов до 51). По итогам тайного голосования большинство из них получило рекомендацию Сибирского отделения на участие в выборах. Сами выборы состоятся в Москве на Общем собрании РАН 26-29 октября.

Георгий Батухтин

На днях в пресс-центре ТАСС (Новосибирск) состоялся «круглый стол», посвященный обсуждению итогов работы промышленных предприятий Новосибирска за прошедшее полугодие. Мероприятие было организовано по инициативе департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Новосибирска. В числе приглашенных – руководители ведущих предприятий города, в основном – представители «оборонки».

Примечательным моментом стали некоторые цифры, озвученные в выступлении начальника департамента – Александра Люлько. Мы привычно ассоциируем промышленность Новосибирска с машиностроением и высокими технологиями.

Однако если исходить из прозвучавших на «круглом столе» данных, лидирующие позиции в нашем городе занимает ПИЩЕВАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ. Согласно приведенным цифрам, в первом полугодии ее удельный весь составил 32,3 процента! То есть почти треть! Это вдове больше, чем производство электроники, оптики и электрооборудования (15,3%) и еще больше, чем производство транспортных средств (14%).

Если судить по темпу роста отгруженных товаров за январь-июнь 2016 года, то к аналогичному периоду предыдущего года объемы производства пищевых продуктов составили 124,6%. Производство электрооборудования, правда, выросло чуть больше – 134,2%. Но, в принципе, новосибирская «пищёвка» показывает пока достаточно хорошую динамику (в отличие, например, от металлургического производства и деревообработки).

При этом важно отметить заметное изменение самой структуры потребления новосибирцами пищевой продукции. Первое, что бросается в глаза, – резкое увеличение объемов производства мяса птицы и куриных субпродуктов (125,7%). По данным Новосибирскстата, фактические объемы только за январь-апрель 2016 года составили 23840 тыс. тонн. Надо сказать, что с производством куриного мяса в целом по стране дело обстоит неплохо. Если во времена СССР куриное мясо было в дефиците и стоило дороже говядины, то теперь всё выглядит с точностью до наоборот. Александр Люлько заметил по этому поводу: «Что касается мяса домашней птицы, то еще до всяких санкций у нас уже вытеснили так называемые “ножки Буша” наши, российские предприятия». По его мнению, санкции в определенной мере оказали стимулирующее воздействие на рост пищевой промышленности. В частности, птицефабрика «Октябрьская» последовательно наращивает объемы производства куриного мяса и изделий, заметно влияя на общие показатели.

Надо признать, что не в последнюю очередь это связано с тем, что жители Новосибирска стали в последние годы всё активнее налегать на курятину. На мой взгляд, это напрямую коррелирует с тем, что параллельно снижаются объемы производства мяса убойных животных (84,2% к тому же периоду предыдущего года) и колбасных изделий (85,4%). Производство мясных полуфабрикатов практически не увеличилось и очень серьезно сократилось производство мясосодержащих кулинарных изделий (59,4% к предыдущему году). Кроме того, сократились объемы рыбы и рыбных консервов (83,7%), плодоовощных консервов (94%) и самое интересное – немного сократились объемы хлеба и хлебобулочных изделий (98,4%).

Зато выросли объемы производства круп и муки грубого помола (123,1%), кондитерских изделий (107,4%), а также производство пива (103,3%). Отрадный факт для наших времен – рост в Новосибирске производства сыров (108,1% к аналогичному периоду прошлого года).

Умалять значение для Новосибирской промышленности значение «пищевки», думаю, никому не придет в голову. Надо ли говорить, что всё произведенное здесь активно реализуется как раз на внутреннем рынке. Судя по приведенным цифрам, новосибирские игроки продовольственного рынка хорошо улавливают изменения конъюнктуры и очень оперативно на нее реагируют. Уместно в связи с этим вспомнить, как два года назад мэр Новосибирска Анатолий Локоть провел на птицефабрике «Октябрьская» открытое совещание, где как раз ставился вопрос о том, что в связи с неизбежным подорожанием свинины и говядины необходимо подумать о повышении производства курятины, спрос на которую в новых непростых условиях должен будет заметно вырасти. Собственно, именно так всё и произошло.

Также необходимо отметить достаточно смелые новосибирские стартапы, связанные с производством сыров по итальянским технологиям. Случайным образом они практически совпали с началом правительственных «антисанкций» в отношении импортной продукции. То есть производители сыров очень удачно воспользовались ситуацией.

В то же время нельзя не отметить того факта, что в текущем году инвестиции в производство пищевых продуктов выглядят достаточно скромно на фоне инвестиций в другие сектора. Их доля составила всего восемь процентов. Для сравнения: доля инвестиций в электрооборудование составляет 27,2%, доля инвестиций в производство транспортных средств – 26,0%, доля инвестиций в металлургическое производство – 11,1 процента. Возможно, это связано с тем, что продуктовый рынок Новосибирска и без того насыщен товаром местного производства. Жители города и области, как мы понимаем, чисто физически не в состоянии поглотить более высокие объемы. Замещать же здесь практически нечего (почти всё, что можно, уже давно замещено, вплоть до «Моцареллы»). А выход на рынки других регионов ставится во главу угла далеко не всеми игроками. Тем более вряд ли производители новосибирской «Моцареллы» всерьез рассчитывают на завоевание зарубежных рынков. То же касается, конечно же, и производителей пива.

Другая ситуация складывается для производителей электрооборудования, электроники и оптики. Надо ли говорить о том, что речь в данном случае идет о предприятиях, так или иначе связанных с оборонной промышленностью, производящих либо военную продукцию, либо продукцию двойного назначения. Для руководства страны поддержка таких предприятий – вопрос конкуренции с Западом, а для руководства Новосибирска – вопрос престижа и поддержания статуса «интеллектуальной столицы» Сибири. И совсем не исключено, что рост инвестиций в данный сектор напрямую связан с оборонным заказом.

Разумеется, такая поддержка предприятий со стороны государства идет экономике города на пользу. Однако необходимо учитывать, что постоянные государственные финансовые вливания могут «отучить» руководителей предприятий заниматься рынком, особенно в том случае, если их продукция подпадает под международные санкции, и эти рынки  грубо закрываются. В этих условиях государственная поддержка действует подобно инъекции. И вопрос лишь в том, насколько длительным и объемным будет государственное участие в судьбе подобных предприятий. Такую поддержку, безусловно, лучше использовать именно для того, чтобы закрепиться на рынке.

Насколько этим воспользуются наши «оборонщики», насколько они смогут заполнить чисто гражданские сектора своей продукцией – вопрос отдельный. В отличие от них, продукция «пищевиков» востребована ежедневно чуть ли не каждым жителем города. А вот что дают рядовому потребителю наши высокотехнологичные предприятия – пока еще многим из нас не так хорошо известно, как хотелось бы.

В свете сказанного нельзя не отметить неплохие результаты и в легкой промышленности Новосибирска, например, в швейном и текстильном производстве. Александр Люлько особо заострил внимание на этих секторах, отметив, что производители одежды уже в состоянии конкурировать с Китаем. Причем, важно то, что и «пищевка», и легкая промышленность растут в основном за счет чисто рыночных механизмов (госзаказы имеют место быть, конечно же, но они там не делают погоды). Если указанная тенденция сохранится, и Новосибирск сумеет насытить рынок еще и собственным ширпотребом, то его статус «оплота» оборонной промышленности будет уже не столь актуален, как раньше. Наша городская промышленность выйдет на сугубо «мирные» рельсы. 

Олег Носков

Полномочный представитель Президента РФ в Сибирском федеральном округе Сергей Иванович Меняйло ознакомился с работой Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН и экспозицией музея истории и культуры народов Сибири и Дальнего Востока Института археологии и этнографии СО РАН.

Председатель Сибирского отделения РАН академик Александр Леонидович Асеев подчеркнул роль ИЯФ как крупнейшего института Академии наук и СО РАН, участника важных национальных и международных проектов в областях физики элементарных частиц и высоких энергий. Директор института член-корреспондент РАН Павел Владимирович Логачёв отметил особую, научно-технологическую специфику ИЯФ, в лабораториях которого работает около 1 200 сотрудников и еще свыше тысячи занято в экспериментальном производстве. Так, более 200 промышленных ускорителей поставлено заказчикам из России, США, Японии, Китая, Южной Кореи и стран Европы. Касаясь фундаментальных исследований, Павел Логачёв подчеркнул важность реализации проекта создания на базе ИЯФ чарм-тау фабрики, и, более того, формирования мощных межведомственных проектов с участием СО РАН, Минобрнауки, Росатома, Курчатовского научного центра, Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ) в Дубне и других организаций.  Учёный также пригласил Сергея Меняйло посетить совместные лаборатории ИЯФ в Новосибирском университете: «Там вы увидите не бутафорию и не дорогостоящее импортное оборудование, а установки, целевым образом созданные и отработанные у нас».

«В Институте ядерной физики изучают будущее, а здесь — далекое прошлое. И то, и другое одинаково важно», — поделился С.И. Меняйло, осмотрев музей Института археологии и этнографии СО РАН.

Научный руководитель ИАЭТ академик Анатолий Пантелеевич Деревянко рассказал полпреду об основных этапах антропогенеза и распространения по планете предков homo sapiens, продемонстрировал знаменитые находки: следы деятельности «денисовского человека», мумифицированные останки и уникальные предметы Пазырыкской культуры. «Краеугольный камень работы в СО РАН, — отметил академик, — это междисциплинарные исследования. Мы действуем сообща с геологами и геофизиками, с генетиками, физиками, химиками, полинологами и представителями других наук».

«Я первый раз в Академгородке, но много был наслышан о нем, перед поездкой посмотрел некоторые материалы, — поделился С.И. Меняйло.— Научный потенциал здесь огромный. Сегодня созданы все условия, чтобы он работал на благо России. Главная проблема — это реализация разработок. В Институте ядерной физики их накоплено немало, начиная с 1960-х годов, и было бы  просто преступно, чтобы они не дошли до практики. Не менее важно сохранение и продолжение научных школ… Мы прекрасно понимаем, что без науки никакого развития у нас не будет». Полпред сообщил, что посетил Томский научный центр СО РАН и намерен побывать в других научных центрах СО РАН, равно как продолжить посещение институтов Новосибирского академгородка. Ожидается выступление С.И. Меняйло на открытии Общего собрания СОРАН 14 сентября 2016 года.

Фото Андрея Соболевского

Пленарный доклад доктора медицинских наук, сотрудника НИИ онкологии имени Н.Н. Петрова (Санкт-Петербург) Владимира Анисимова вызвал нешуточное оживление у участников прошедшей в Академгородке Десятой Международной мультиконференции «Биоинформатика и системная биология».

В самом начале докладчик обратил внимание на то, что по поводу причин онкологических заболеваний до сих пор ведутся дискуссии. В частности, онкологию нередко тесно увязывают с процессами старения организма. И на первый взгляд, такая связь кажется логичной, особенно если учесть, что проблема рака из поколения в поколение становится всё более актуальной в развитых странах, где, как известно, постоянно увеличивается средний возраст населения. Если раньше процентное соотношение между детьми и стариками было в пользу детей, и общество напоминало устойчивую пирамиду, то теперь это соотношение перешло в пользу стариков. И общество напоминает перевернутую пирамиду, рискующую, образно говоря, рухнуть.

Владимир Анисимов обратил внимание на это обстоятельство: «Мы живем дольше, но не живем веселее». И наше «веселье», как не трудно догадаться, прерывает именно онкология, в каком-то смысле – бич современного общества. Риск онкологических заболеваний, подчеркнул докладчик, возрастает с возрастом – как у мужчин, так и у женщин.

Главный вопрос – почему так происходит? Дело в том, отмечает Владимир Анисимов, что между старением как совершенно естественным для любого живого организма процессом и раком прямой зависимости нет. Он приводит высказывания одного американского исследователя, утверждавшего, что старение и рак – фундаментально различны. Рак происходит из одной стволовой клетки, тогда как организм стареет целиком. «Это совершенно справедливое замечание», – подчеркнул Владимир Анисимов.

Кроме того, исследования показывают, что риски возникновения злокачественных опухолей для разных органов и тканей не совпадают по возрастам. Например, возможность рака молочной железы возрастает до 60 лет, а потом снижается. Какие-то виды опухолей бывают только у детей, и практически не встречаются у взрослых. Иначе говоря, возрастное распределение опухолей неодинаково. Поэтому простой и однозначной «формулы» для выявления причин рака здесь нет.

Отдельный вопрос – соотношение влияния внешних факторов и внутренних, генетических. В этом вопросе ученые также до конца не разобрались. В частности, Владимир Анисимов отмечает роль канцерогенов, к которым относятся (в том числе) пластмассы – неизменный атрибут современной цивилизации. Правда, в последнее время стали популярны гипотезы, согласно которым только 30% риска возникновения рака зависит от окружающих факторов, тогда как большинство опухолей будто бы инициированы стохастическими мутациями стволовых клеток. С такой позицией согласны не все ученые, замечает Владимир Анисимов. С их точки зрения, как раз 30% опухолей связаны с генетикой, а все остальные – результат влияния окружающей среды. Так что вопрос остается открытым.

Сам докладчик склоняется к тому, что «рак, всё-таки, есть тканевая проблема и клеточная». При этом он тесно увязывает проблему онкологии с воздействием канцерогенов. «Есть опухоли, – говорит Владимир Анисимов, – которые у человека развиваются моментально после воздействия канцерогена. И если мы будем знать профессиональный фактор, влияющий на развитие канцерогенеза той или иной ткани, и особенности метаболизма, а также особенности людей, то у нас будет возможность определить, можно ли человеку работать в данной конкретной области, или нет».

Самым неожиданным фрагментом доклада стала ссылка на так называемое «световое загрязнение». Этой проблеме, считает Владимир Анисимов, не уделяется еще должного внимания, однако игнорировать ее нельзя, поскольку проблема только нарастает.

По его мнению, «световое загрязнение» становится сейчас важным фактором, затрагивая 62% населения земного шара. Речь, в основном, идет об избыточном искусственном освещении в вечерние и ночные часы. «Это значит, – отметил докладчик, – что ночной пик мелатонина, который в норме имеет место где-то после полуночи – в течение нескольких часов, устраняется при жизни на Севере, при сменной работе, при переезде через океан, через часовые пояса. Сюда же включаются бессонницы и так далее». Так, в настоящее время, утверждает Владимир Анисимов, до 20% населения вовлечены в сменную работу. В итоге мы получаем рост числа сердечно-сосудистых заболеваний, ожирение, метаболический синдром, язву желудка, а также рак (до 36%).

По словам докладчика, если бессонница одолевает женщину 4-5 раз в неделю, то это увеличивает риск рака молочной железы. В связи со «световым загрязнением» он приводит данные, согласно которым за последние десятилетия в три раза выросло число заболеваний раком у аборигенов Аляски.

Причины ученые связывают с тем, что когда-то аборигены пользовались лучинами и керосиновыми лампами. Но по мере их «врастания» в современную цивилизацию они стали пользоваться электрическим освещением и компьютерами. Для подтверждения своих слов докладчик продемонстрировал карту освещенности и карту частоты заболеваний раком молочной железы. Обе карты совпали. 

Дело в том, что «световое загрязнение» подавляет ночной пик мелатонина. Причем, как подчеркнул докладчик, самыми опасными в этом плане являются так называемые энергосберегающие светодиодные лампы, дающие голубоватый свет. Обычные лампы накаливания в этом плане не столь опасны, утверждает Владимир Анисимов. На его взгляд, стремление нашего руководства полностью перейти на светодиодные лампы может увеличить риск возникновения злокачественных опухолей. Кроме того, слишком яркий уличный свет, проникая по ночам в помещение, также оказывает негативное воздействие.

Разумеется, не все участники согласились с выдвинутыми тезисами насчет связи онкологии и «светового загрязнения». Немецкие коллеги даже слегка пошутили насчет светодиодных ламп (в Германии, как мы знаем, очень трепетно относятся к вопросам энергосбережения). Тем не менее, проблема стоит того, чтобы ее обсуждать на самых разных уровнях. Во всяком случае, она создает хороший повод для настоящих научных дискуссий (в чем, действительно, испытывается реальный дефицит).

Олег Носков

Эта структура призвана проводить фундаментальные поисковые исследования и привлекать молодых ученых и преподавателей вузов. Кроме того, основанный на базе НГУ центр позволит университету продвинуться в международных рейтингах и  попасть в ТОП-100 лучших вузов мира.

— Главные задачи, которые помогут решить подобные формирования — это проведение фундаментальных поисковых исследований, а также создание среды, привлекающей большое количество молодых ученых и преподавателей вузов. Для того чтобы гарантировать абсолютную прозрачность деятельности организации, Министерство науки и образования РФ создало координационный совет. В его состав вошли как математики Российской академии наук, так и ученые, которые в свое время уехали из России и сейчас работают в других странах, — рассказывает директор ИМ СО РАН, член-корреспондент РАН, профессор Сергей Савостьянович Гончаров.

В апреле 2014 года Министерством образования и науки РФ был принят план мероприятий для учреждения не менее шести международных научно-образовательных центров мирового уровня в области математики, четыре из них уже утверждены: в Москве, Санкт- Петербурге, Новосибирске и Казани. Еще два предположительно будут организованы за счет местных бюджетов в Башкирии и на Урале. Примером для основания таких центров послужил Международный математический институт им. Леонарда Эйлера при Санкт-Петербургском отделении математического института им. В.А. Стеклова РАН.

Обсуждая вопрос строительства центра в Новосибирске, ученые предложили не копировать опыт Санкт-Петербурга и Москвы, включивших свои учреждения в структуру профильных математических НИИ, а основать учреждение на базе Новосибирского государственного университета. Тем более, что для подобного формирования будет предоставлено дополнительное финансирование: не только деньги ФАНО, но и Министерства науки и образования РФ.

— Кроме того, создание такого центра на базе НГУ важно потому, что университету нужно продвигаться в предметных международных рейтингах. Сейчас наш балл по математике — 71,1, чтобы попасть в ТОП-100 лучших вузов мира необходимо как минимум 72,6 балла, — отметил доктор физико-математических наук, профессор, ректор НГУ Михаил Петрович Федорук.

— Во всем мире практика создания международных научно-исследовательских центров широко развита. В подобных учреждениях часто проходят узкоспециализированные конференции, на которых собираются профессионалы в своей области. Также есть центры, организованные по институтскому принципу: ведущие ученые принимаются в качестве сотрудников на длительный срок, и затем они приглашают на совместные исследования аспирантов. Мы планируем нанимать преподавателей на два-три месяца, ведь выдающегося деятеля науки сложно заставить сменить место работы, а за этот небольшой период возможно прочитать интенсивный курс нашим студентам. Да и потратить сумасшедшие деньги на достойную по европейским меркам зарплату для одного человека — нецелесообразно, лучше поддерживать наших молодых ученых, предоставив им возможность выезжать на конференции. Важно, чтобы они были в курсе современных течений науки, — говорит Сергей Савостьянович.

На данный момент уже есть возможность выделить для центра помещения: конференц-зал, большую аудиторию и десять рабочих мест в НГУ; ИМ СО РАН предоставит конференц-зал и несколько рабочих мест для приглашенных исследователей, а еще — богатую библиотеку института.

Технология «SkyWay» была представлена на прошедшем недавно в нашем городе форуме «Новосибирск – город безграничных возможностей». Там же говорилось и о возможности строительства в качестве пилотного проекта трассы между НГУ и Академпарком. Продолжилось обсуждение на заседании Клуба перспективных инициатив, инициатором создания которого является начальник департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Александр Люлько.

– Часто идеи, которые поначалу казались фантастическими, затем становились востребованными в реальной жизни, – рассказал Александр Николаевич. – Мы решили создать открытую площадку, на которой эксперты в свободной манере могут обсудить перспективы реализации того или иного инновационного проекта.

В этот раз объектом обсуждения и стал проект трассы «SkyWay» на предмет ее актуальности для транспортной инфраструктуры Новосибирска. Он основывается на так называемой струнной технологии, разработанной белорусским инженером Анатолием Юницким. Сам автор называет свою разработку «действенным инструментом решения многих глобальных проблем, с которыми столкнулась наша цивилизация в XXI веке». И прочит ей большое будущее.

Родилась эта концепция как проект высокоскоростного надземного транспорта. В чем-то, она схожа с проектом эстакадного транспорта, разрабатываемого сотрудниками СибНИА много лет (о котором мы ранее рассказывали).  Отличием является то, что роль эстакады играет струнный рельс, который обходится дешевле, чем традиционные опоры. Так был создан концепт надземной транспортной системы, названной позднее SkyWay – «Небесная дорога». Основные элементы такой дороги: 1) неразрезная предварительно напряжённая рельсо-струнная эстакада; 2) рельсовые автомобили на стальных колёсах – высокоаэродинамичные, снабжённые противосходной системой и имеющие интеллектуальную систему безопасности.

В последнее время эта технология пользуется большим интересом. Команду Юницкого пригласили для участия в известной берлинской выставке InnoTrans 2016 в сентябре этого года. А в Белоруссии строится демонстрационный центр, где будут работать несколько треков (от 1 до 15 км), на которых технология будет представлена в «железе». В настоящее время ведется подготовка к строительству первой линии SkyWay в Австралии. А теперь была озвучена идея пилотного маршрута и в новосибирском Академгородке. Цена вопроса – порядка 400-450 млн рублей, окупаемость будет достигнута при пассажиропотоке от 3000 человек в сутки.

По утверждению разработчиков, эта технология обладает целым рядом преимуществ. К ним относятся экологичность, полная автоматизация и высокая окупаемость транспортной инфраструктуры. Еще один «бонус» – создание новых ниш для бизнеса. В частности, одним из условий, которые выдвинули новосибирские сторонники проекта минчанам, было приоритет местных предприятий при размещении заказов на оборудование и работы в случае начала реализации проекта.

Но, как отмечали эксперты, есть у технологии и ряд потенциально «слабых мест». Как экономических (обеспечить маршрут достаточным числом пассажиров будет непросто), так и технических (например, как поведет себя оборудование в условиях сибирских морозов).

– При переходе от проекта к практике всегда «вылезают» различные проблемы, которые разработчику предусмотреть было невозможно, – отметил научный руководитель СибНИА Алексей Серьезнов. – И очень хорошо, что в Белоруссии есть инвесторы, готовые вложиться в практические испытания в строящемся демонстрационном центре. Для нас же оптимальным будет подождать, пока они в этом центре обкатают технологию, проведут необходимую доработку, а уже потом можно будет говорить о строительство линий в городах, включая Новосибирск.

Практически все участники заседания  сошлись на том, что определенный скепсис не означает, что Новосибирску вовсе надо отказываться от технологии струнно-рельсового транспорта.

– Как правильно заметили уважаемые эксперты, чем транспортная система разнообразнее, тем она надежнее, и у надземного транспорта тоже найдется своя ниша в нашем городе, – уверен Александр Люлько. – Тем более, технология Юницкого может работать в сочетании с разработками эстакадного скоростного транспорта, которые много лет ведут наши ученые в СибНИА. Посмотреть, как она будет работать на практике в Белоруссии – замечательная идея, тем более представителей нашей мэрии приглашают туда в ноябре, когда полигон будет открыт. И, надеюсь, мы воспользуемся приглашением. А дальше, если заявленные преимущества будут доказаны испытаниями, можно будет задуматься о развитии эстакадного транспорта в нашем городе. К тому же, уже разрабатывался проект маршрута от Академгородка до Речного вокзала в центр и до аэропорта «Толмачево». Это позволило бы серьезно разгрузить улицу Большевистскую и еще ряд центральных магистралей. А стоило бы дешевле, чем строительство четвертого моста. Ну а вагоны струнно-рельсовой дороги могли бы обеспечивать доставку пассажиров к конечным станциям основного эстакадного маршрута.

Еще одна возможная сфера применения линии SkyWay – стать своего рода туристическим аттракционом. И в этом отношении этот необычный «фуникулер» вполне может быть востребованным и прибыльным. А проблему пассажиропотока можно решать разными способами. Например, построив маршрут не от НГУ к Академпарку, а от станции метро «Заельцовская» до зоопарка и далее – в Заельцовский парк.

Георгий Батухтин

Нововведение, согласно которому лишать ученой степени можно будет только после судебного решения, приведет к увеличению количества недобросовестных людей в науке, считает Владимир Фортов.

Проект Министерства образования и науки России об изменении порядка лишения ученой степени создает более мягкие условия для плагиата и приведет к тому, что недобросовестных людей в науке станет больше. Такое мнение высказал ТАСС президент Российской академии наук Владимир Фортов.

Проект изменений в положение о присуждении ученых степеней, разработанный Минобрнауки, был опубликован на официальном сайте правовой информации regulation.gov.ru 6 сентября.

Согласно проекту документа, лишать ученой степени за плагиат можно будет только при наличии судебного решения о признании нарушения авторских прав. В настоящее время документ проходит общественные обсуждения.

"Я считаю, что нужно поддерживать и принимать те законы, которые являются частью борьбы с плагиатом. Этот законопроект, по-моему, так как я с ним ознакомился, он создает более мягкие условия для плагиата", - сказал Фортов.

Президент РАН уверен, что предложение Минобрнауки не только "не осложнит жизнь плагиатора", но и приведет к тому, что недобросовестных людей в российской науке станет больше.

Этим летом в Новосибирске прошло несколько масштабных мероприятий, посвященных темам продовольственной безопасности и возрождению отечественного агропрома: специальная секция международного форума «Технопром-2016», всероссийское совещание по картофелеводству, первый международный научный симпозиум «Генетика и геномика растений для продовольственной безопасности»… Репортажи об этих мероприятиях вы могли регулярно читать на нашем портале. А сегодня мы предлагаем вашему вниманию дайджест, собравший наиболее интересные материалы.

Читайте в дайджесте:

«Второй хлеб» для россиян – наука, бизнес и власть объединяются на «картофельном поле».

Сибирский картофель – могут ли наши селекционеры создать сорта мирового уровня.

Сильная наука – здоровая еда – в Академгородке прошел международный симпозиум по продовольственной безопасности.

Импортозамещение: как это работает – кто создает отечественное оборудование для генетиков.

Новые форматы взаимодействия – продовольственная безопасность России и тайский крахмал.

Опыт соседей – интервью с профессором Ерланом Туруспековым (Республика Казахстан).

Цена «битвы за урожай» – откуда на внутреннем рынке засилье низкосортной муки и как с этим бороться.

Картофель бывает целебным – фиолетовая картошка для профилактики заболеваний.

Прибор, сконструированный в Институте химической кинетики и горения им. В.В. Воеводского СО РАН, помогает обнаружить наночастицы за несколько минут.

— Есть работы российских, украинских, английских и американских исследователей, которые показывают, что в городах с высоким содержанием наночастиц отмечается повышенный уровень заболеваемости сердечными, онкологическими и легочными заболеваниями, — подчеркивает старший научный сотрудник ИХКГ СО РАН кандидат химических наук Сергей Николаевич Дубцов. — Поэтому очень важно искать источники вредных аэрозолей, изучать механизмы их образования и влияние на организм.

В лаборатории наночастиц ИХКГ СО РАН созданы приборы для измерения концентрации и размеров аэрозолей в диапазоне от трех до двухсот нанометров. Эти мельчайшие фракции, скопление которых может достигать сотен тысяч в кубическом сантиметре, живут лишь несколько часов и не распространяются далеко от источника, но без труда попадают в кровь и легкие. Как правило, очень много токсичных выбросов, не видных глазу, исходит от автотрасс или промышленных объектов. 

Наночастицы образуются из газовых примесей, которые есть в воздухе и индивидуальны для каждого конкретного места — например, если неподалеку находится предприятие, где сжигают уголь, то в воздухе будет двуокись серы, а рядом с шоссе могут быть углеводороды из топлива. Разработанный в ИХКГ СО РАН диффузионный спектрометр позволяет за несколько минут провести анализ воздуха и понять, есть ли в конкретной точке эти фракции. Если что-то обнаружено, нужно проводить более масштабные исследования и выявлять источник загрязнения.

С помощью этого прибора ведущий научный сотрудник Государственного океанографического института кандидат физико-математических наук Алексей Алексеевич Палей обнаружил, что немалую роль в возникновении наночастиц играют высоковольтные линии электропередачи. Они являются источником коронного разряда, генератором электронов и ионов, которые взаимодействуют с газовыми примесями в атмосфере и образуют аэрозольные фракции. В зависимости от того, откуда приходит этот воздух и чем он загрязнен, на некотором отдалении от ЛЭП, запустившей эту реакцию, образуются аэрозоли разного химического состава, концентрации и размера.

Помимо исследований местности вокруг линий электропередач, ученые ИХКГ СО РАН испытали специальный вариант диффузионного спектрометра в шахте «Имени 7 ноября» в Кемеровской области.

— Когда работает угледобывающий комбайн, фреза раскаляется докрасна, — говорит Сергей Николаевич Дубцов. — В точке соприкосновения с ним порода нагревается так сильно, что начинают выделяться разные органические соединения, которые затем охлаждаются и образуют наночастицы. Их концентрация может быть столь же опасной, как и скопление метана.

В лаборатории ученые провели исследования отобранного в ходе работ угля: сымитировали условия добычи, выделили аэрозоли и запустили их в сосуд для испытания взрывоопасности газовых смесей, так называемую «бомбу». Выяснилось, что полученный аэрозоль прекрасно взрывается, а в смеси с метаном эффект еще более разрушителен. Как утверждают специалисты Института угля Федерального исследовательского центра угля и углехимии СО РАН, есть масса свидетельств того, что самые серьезные катастрофы в шахтах возникают, именно когда взрывается метан в смеси с наночастицами. Сейчас ученые ИХКГ СО РАН планируют продолжить исследовать этих процессов, чтобы затем дать добывающим компаниям какие-то практические рекомендации.

Не исключено, что в ближайшие годы диффузионный спектрометр будет востребован все большим числом коммерческих предприятий. Сергей Николаевич Дубцов отмечает, что прибор сертифицирован и внесен в государственный реестр средств измерения. Приборы, созданные в ИХКГ СО РАН, успешно работают в научных и коммерческих организациях Новосибирска, Москвы, Томска, Барнаула, Омска и Улан-Удэ. Сравнение этих устройств с современными зарубежными моделями показало, что характеристики нашего оборудования соответствуют мировому уровню.

Впрочем, в ИХКГ СО РАН могут не только находить фракции, но и самостоятельно их получать.

Сейчас ученые работают над тем, чтобы производить из лекарств полезные наночастицы, проникающие в легкие — ИХКГ СО РАН ведет совместные исследования с Федеральным исследовательским центром Институт цитологии и генетики СО РАН и Институтом химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН, а также с Новосибирским институтом органической химии им. Н.Н. Ворожцова СО РАН.

С помощью специальных генераторов ученые получают аэрозоли из нестероидных противовоспалительных средств — ибупрофена и диклофенака. Такая форма обеспечивает попадание вещества в кровь, минуя желудок, что позволяет в десятки тысяч раз снизить необходимую медицинскую дозу и уменьшить побочные эффекты.

Пока что исследования ведутся на мышах, но не исключено, что в будущем ученым удастся создать карманный прибор, который мог бы носить в кармане каждый. Предполагается, что устройство будет действовать, как ингалятор, но распрыскивать не микронные частицы, которые из-за своего размера не проходят дальше горла, а наноразмерные фракции лечебного препарата.

Павел Красин

Фото предоставлено Сергеем Дубцовым

Интервью с представителем испытательной лаборатории ИОГен РАН, доктором биологических наук Андреем Поморцевым, участником Международного научного симпозиума «Генетика и геномика растений для продовольственной безопасности»

– Андрей Анатольевич, не могли бы Вы с самого начала нашей беседы объяснить, почему у нас на внутреннем рынке засилье низкосортной муки, из которой пекут хлеб, содержащий сомнительные химические добавки. Как вообще могла возникнуть такая ситуация?

– Я начну вот с чего. Еще десять лет назад, согласно статистике, у нас на один гектар посевных площадей вносился всего один килограмм удобрений.

– Это много или мало?

– Это очень мало! Второй момент. У нас 40 миллионов гектаров пашни  «гуляет» вообще! То есть эти поля зарастают лесом, бурьяном. Часть таких заброшенных площадей изымается под коттеджную застройку, под дачные поселки.

Что касается качества зерна. Понимаете, здесь имеют место «ножницы». Так, мы гонимся за урожаем, за валом. А качество и урожайность связаны зависимостью, которая называется «ножницы»: чем выше урожай, тем ниже качество.

Я помню, еще в советское время в селекционно-генетическом Институте, в Одессе, обсуждался вопрос, что нужно было бы разделить направления селекции пшеницы на две ветви. Одна ветвь ориентируется на хлебопекарные качества, другая – это кормовая пшеница. Дело в том, что много пшеницы идет на производство комбикормов. Отмечу, что высокое содержание белка не всегда связано с хорошим качеством муки, потому что белки бывают разные. И, образно говоря, вал белка не обеспечивает хорошего качества хлебобулочных изделий.

Кроме того, районы возделывания у нас тоже сильно отличаются друг от друга. Качество зависит еще и от климатических условий. В аридных зонах, где много солнца и мало осадков качество пшеницы получается высокое. Например, это Поволжье. Когда-то это была Украина, Казахстан.

– А как быть с качеством сортов?

– Я вхожу в состав экспертной группы в Министерстве сельского хозяйства по включению новых сортов в Государственный Реестр, и могу сказать, что сортов сильной пшеницы передается мало. В основном идут сорта среднего качества. Почему это так? Причина одна: урожай, урожай, урожай! И сильная пшеница сама по себе не используется в чистом виде. Она используется как улучшитель для слабой пшеницы. Вдобавок нужно учитывать технологии, применяемые на хлебозаводах, как они там выдерживаются, насколько грамотны сами технологи. Потому что в той же Москве в разных магазинах мы видим хлеб от разных поставщиков. И у одних хлеб получается хороший, вкусный, у других же – непонятно что.

– Не могли бы объяснить, что такое «сильная пшеница»?

– Сильная пшеница отличается хорошей клейковиной. Что это значит? Представьте себе пышную булку. Если вы ее сдавите рукой, то она после этого восстанавливает свой объем. Вот это и есть сильная пшеница. А слабая пшеница такого объема не дает, она как блин. В принципе, она пригодна для создания каких-нибудь кондитерских изделий. Например, печенья. В общем, нужны и хорошие сорта, и хорошие технологии, и контроль. Контроля же сейчас практически нет.

– Вы имеете в виду контроль за качеством пшеницы или за качеством хлебобулочных изделий?

– Я имею в виду и то, и другое. У нас говорят, рынок сам всё устроит. Но сам по себе рынок ничего не устроит. Тем более и рынка-то у нас нормального нет. Есть базар.

– А как Вы в целом оцениваете наши современные сорта?

– В принципе, нормальные сорта у нас есть. Проблема в том, что у нас нет нормального семеноводства. Я в основном занимаюсь ячменем. И вот что примечательно. Только наша лаборатория за последние четыре года выявила фальсифицированных партий пивоваренного ячменя на полтора миллиарда рублей!

Мы регулярно анализируем партии ячменя, закупаемые производителями. И часто видим, что сорта на практике вообще не соответствуют тому, что заявлено. Как правило, это смеси всяких сортов. В одной партии было намешано сразу 17 сортов! И эту смесь пытаются выдать за пивоваренный ячмень. Из-за этого у нас и качество пива оставляет  желать лучшего.

– А какие здесь должны быть параметры, требования?

– По европейским стандартам сортовая чистота должна быть не ниже 95  процентов. Существует вообще целый список требований – и по белку, и по выравненности, и по прорастаемости, по энергии прорастания и так далее. Там очень много показателей, и все они должны соблюдаться. А если у вас смесь сортов, то что в этом случае происходит? Из ячменя нужно получить солод, для чего зерно проращивают. Если у вас смесь сортов, то один сорт прорастает чуть раньше, другой – чуть позже. В итоге вы получаете разнокачественный солод. Экстрактивность у него будет ниже. И качества пива тоже окажется ниже, поскольку в части исходного сырья процесс не дошел до конца.

– Производитель может этот недостаток компенсировать какими-то добавками?

– Могу сказать, что некоторые известные компании добавляют так называемые несоложенные продукты. Скажем, несоложенный ячмень, несоложенную пшеницу. Даже кукурузу. Нормальное же пиво должно делаться из стопроцентного солода! И буквально год-два назад была целая битва, когда принимался закон, который устанавливал минимальную долю солода на уровне 80 процентов. А до этого было пятьдесят. Так эти компании встали стеной против закона. Но у них не получилось. Закон приняли.

– А у нас в стране качественный ячмень выращивается?

– У нас есть пивоваренные ячмени, но в основном они существуют на бумаге. Проблема в том, что у нас нет нормального семеноводства. По этой причине у нас и выращиваются смеси. И поэтому сейчас на нашем рынке идет засилье западных сортов. Это связано также с тем, что большинство наших пивоваренных компаний создано с участием иностранцев. Соответственно, они везут сюда технологии, созданные под иностранные сорта. И наши сорта становятся невостребованными. Это ведет к тому, что селекция пивоваренного ячменя у нас в стране может просто исчезнуть. А на ее восстановление понадобятся потом десятки лет.

– На государственном уровне как-то ставится вопрос об изменении ситуации?

– Декларации я слышу, но о реальных шагах в этом направлении пока не знаю.

– Какова, в таком случае, будет здесь роль генетики и селекции, если есть проблемы на уровне перехода к производству?

– В этом-то вся проблема! Ученые разрабатывают новые системы, новые подходы к селекции, работают над новыми сортами, но когда это выходит на уровень сельхозпроизводства, то это всё может запросто сойти на ноль. Можно делать какие угодно растения, но всё будет определяться, в конечном итоге, уровнем сельского хозяйства!

Беседовал Олег Носков