Часть первая: Энергетическое ЧП

Часть вторая: Дорого, бессмысленно и опасно

«Полностью неработоспособный, дико дорогой и крайне бессмысленный… Нелепая и опасная фантазия» - такими словами климатические скептики начинают характеризовать «зеленые» проекты, реализуемые в рамках стратегии тотальной декарбонизации. В частности, разгромной критике недавно подвергся амбициозный план руководителей штата Нью-Йорк вывести энергетические мощности региона на «нулевой» уровень углеродных выбросов к 2030 году и добиться полного «нуля» для экономики к 2050 году.

План предполагает полную замену ВСЕХ видов ископаемого топлива комбинацией солнечных электростанций и ветряков (атомную электростанцию власти Нью-Йорка к настоящему времени уже закрыли, даже не дождавшись окончания срока ее эксплуатации). Пока что голоса скептиков не убеждают целевую аудиторию в здравомыслии своей критики. Тем не менее, их аргументация стоит того, чтобы обратить на нее внимание хотя бы в целях уточнения объективных обстоятельств, на которые практически не обращают внимания апологеты «зеленого курса».

По расчетам критиков указанного плана для полной декарбонизации Нью-Йорка понадобится - только для текущего потребления - хранилище энергии не менее чем на 10 000 ГВт*час. Исходя из средней стоимости аккумуляторов, это хранилище обойдется в 1,5 триллиона долларов, что составляет примерно весь ВВП штата! Если при этом вы собираетесь осуществить полную электрификацию автомобильного транспорта и домов, вам придется утроить хранилище, что превысит ВВП уже в три раза! Причем, вам понадобятся аккумуляторы, способные накапливать электроэнергию с лета до зимы, не рассеивая ее при этом и постепенно разряжаясь в течение нескольких месяцев. Как указывают критики, общественности до сих пор не представили на этот счет каких-либо технико-экономических обоснований, какой-либо детальной проработки стоимости, не говоря уже о демонстрационном пилотном проекте.

В то же время сторонники «зеленого» энергоперехода идут еще дальше, предлагая в качестве хранилища энергии водород. Картина обставляется так, будто обращение к водороду снимает все вопросы. Однако это иллюзия, полагают скептики. Производство водорода из воды, отмечают они, само по себе требует огромных затрат. Здесь вы теряете примерно три четверти расходуемой энергии, поскольку произведенный водород вернет вам обратно только одну четверть. Кроме того, водород обладает некоторыми специфическими свойствами, из-за которых он вряд ли станет достойной альтернативой природному газу. Водород имеет значительно меньшую плотность, при этом он гораздо более взрывоопасен, чем природный газ. Молекула водорода настолько мала, что потребуется больше затрат на предотвращение утечек. К тому же H2 ведет себя весьма агрессивно в отношении некоторых металлов и сплавов, включая сталь, из-за чего стальная трубопроводная система может быстро прийти в негодность из-за коррозии. Однако, как и в случае с ветряками, солнечными панелями и аккумуляторами, по поводу водорода общественность также не получает подробных расчетов стоимости. И есть ли они вообще?

Показательно, что даже такое «прогрессивное» издание, как Bloomberg, с некоторой долей скепсиса описывает перспективы водородной энергетики, указывая, что осуществить переход с природного газа на водород будет не так-то легко и не так-то дешево. Недаром среди экологических активистов бытует мнение, будто планы по использованию водорода в качестве «зеленой» замены природному газу принимаются исключительно в целях сохранения газотранспортной инфраструктуры. Тем не менее, водородная тема постоянно поднимается в качестве дополнительного «технического» аргумента в пользу отказа от ископаемого топлива. 

В этой связи интересно сравнить американские планы по тотальной декарбонизации с энергетическими стратегиями ведущих азиатских стран. Так, только в этом году в Китае возводят 47 ГВт угольных электростанций. Это дополнительная прибавка к тем (более чем 100 ГВт) УТЭС, которые находятся в работе уже сейчас.  Показательно, что Китай отдает явное предпочтение электростанциям на «грязном» топливе, чем ВИЭ. В соответствии с планами развития энергетики, угольных мощностей будет возведено в 15 раз больше, чем ветряков.

Кроме Китая тем же путем движется Индия (с сопоставимой численностью населения). Пока что эта страна сильно отстает по электрификации от своего соседа. Но при этом руководство Индии прямо заявляет о том, что дальнейшее наращивание энергетических мощностей будет осуществляться с опорой на уголь. Реализации энергетической стратегии предполагает введение до 1000 ГВт новых мощностей на ископаемом топливе.

Наконец, Африка также разворачивается в сторону угля при обсуждении планов развития энергетики. На сегодняшний день многие жители Черного континента вообще не имеют доступа к электроэнергии. При этом население Африки составляет почти миллиард, а к 2100 году оно удвоится.

Какие выводы следуют из сказанного? Пока американцы (включая штат Нью-Йорк) борются за сокращение выбросов путем затратных и непредсказуемых экспериментов в сфере энергетики, почти весь третий мир наращивает потребление ископаемых видов топлива, включая уголь. Соответственно, в общемировом масштабе мы вряд ли можем рассчитывать на достижение нулевых углеродных выбросов (напомним, что пока что динамика по выбросам складывается отнюдь не в пользу апологетов «зеленого курса»). По крайней мере, те сумасшедшие затраты, на которые решились руководители развитых стран, совсем не обещают успешной реализации так называемых климатических целей, ради чего и происходит замена ископаемого топлива возобновляемыми источниками энергии. В чем тогда смысл «зеленых» стратегий, если большая часть жителей планеты не выказывает желания двигаться в том же направлении?

Однако самое печальное в этой ситуации, отмечают критики декарбонизации, заключается в том, что в той же Америке значительная часть сторонников этого направления очень слабо посвящены в технические детали и экономические расчеты. Даже некоторые, вроде бы понятные, вещи (например, о затратах на накопители энергии или об опасных свойствах водорода) не принимаются многими из них во внимание по причине элементарной неосведомлённости в вопросах физики и экономики. И как раз этот факт, по словам критиков, пугает больше всего.  

Константин Шабанов

Правительство определило перспективы развития авиатранспортной отрасли на ближайшие семь лет.  В условиях внешних ограничений стратегической задачей в этом секторе будет ускоренный переход на отечественную технику.

Распоряжение об утверждении комплексной программы развития авиатранспортной отрасли подписал Председатель Правительства Михаил Мишустин. Общий объём её финансирования в ближайшие семь лет составит более 770 млрд рублей.  При этом свыше 150 млрд из них, необходимые для обеспечения авиаперевозок, поступят в отрасль уже до конца 2022 года.

Согласно программе, до 2030 года парк российских авиакомпаний должны пополнить более 1 тыс. отечественных самолётов. Среди них – более 140 бортов SSJ New, 270 самолётов МС-21-310, по 70 машин Ил-114-300 и Ту-214. Кроме того, предусматривается большой объём поставок малоразмерных самолётов: ТВРС-44 «Ладога», Л-410 и «Байкал» (ЛМС-901).

Кроме того, планируется выпустить и поставить авиакомпаниям более 760 вертолётов. Предполагается, что акцент будет сделан на производство машин «Ансат» и Ми-8 в различных модификациях, поскольку они наиболее востребованы на рынке.

Отдельный блок программы посвящён выпуску авиационных двигателей для всей линейки гражданских воздушных судов. Объединённая двигателестроительная компания уже ведёт разработку, модернизацию и наращивание их производства в необходимом объёме. Всего до 2030 года предусмотрен выпуск почти 5 тыс. двигателей для самолётов и вертолётов.

«Президент обращал особое внимание на то, что у нас есть все возможности, чтобы авиационная отрасль России не только преодолела текущие сложности, но и получила новый импульс для развития», – отметил Михаил Мишустин в ходе оперативного совещания с вице-премьерами 27 июня.

Программа развития авиатранспортной отрасли разработана по поручению Президента России, которое он дал в апреле 2022 года по итогам совещания о развитии авиационных перевозок и авиастроения. 

Часть первая: Энергетическое ЧП

В американском энергетическом секторе сложилась «чрезвычайная ситуация» (Emergency). Об этом прямо заявил президент Джо Байден, разместив 6 июня  соответствующее распоряжение на сайте Белого Дома. По словам американского главы, существует несколько факторов, угрожающих способностям США обеспечивать необходимое количество электроэнергии для удовлетворения потребительского спроса. На первом месте, как и следовало ожидать, значится российское вторжение на Украину, якобы вызвавшее сбои на энергетических рынках (о влиянии антироссийских санкций на ситуацию речь, естественно, не идет).

Вторым значимым фактором объявляются экстремальные погодные явления, якобы усугубляемые изменениями климата. Так, в некоторых частях страны засуха в сочетании с жарой создают прогнозируемый дефицит электроэнергии ввиду рекордного спроса на электричество. Совокупность означенных факторов, отмечается в распоряжении, вынуждает соответствующие органы власти (основываясь на прошлых летних оценках) официально предупреждать жителей страны о краткосрочных проблемах с надежностью поставок электроэнергии.

Исходя из чрезвычайной ситуации, Байден ставит вопрос о том, чтобы коммунальные предприятия уже сейчас планировали создание новых энергетических мощностей, дабы удовлетворить ожидаемый потребительский спрос и создать необходимую ресурсную базу.

Казалось бы, здесь всё логично: глава государства, объективно оценивая обстановку, предлагает решение проблемы. Однако дальше происходит что-то трудно вообразимое как раз с точки зрения объективности и прагматизма. Увеличение энергетических ресурсов – вещь понятная и правильная. Вопрос лишь в том, каким путем вы пытаетесь это осуществить. У главы американского государства на это счет сформировался вполне определенный подход к решению проблемы – он намерен расширять мощности с помощью… солнечных панелей!

По словам американского президента, солнечная энергия является в настоящее время одним из самых быстрорастущих источников новой электрической генерации (new electric generation) на территории США. Если верить Байдену, американские коммунальные операторы стали всё чаще полагаться на солнечные установки. Согласно прогнозам, в течение ближайших двух лет более половины новых мощностей будет приходиться как раз на солнечную генерацию. Далее следует дежурная ссылка на то, что использование чистой энергии снижает зависимость от ископаемого топлива и предотвращает угрозу климатических изменений.

Учитывая сказанное, федеральное правительство прибегает к неотложным мерам в целях повышения доступности солнечных модулей. В качестве главной меры выступает разрешение на продление беспошлинного ввоза солнечных панелей из стран Юго-Восточной Азии. Подчеркиваем, что основанием для такого решения выступает официально объявленная чрезвычайная ситуация. Иными словами, руководство США полагается на солнечные панели как на ключевое средство спасения национальной энергосистемы. Почему в этой роли не выступают, скажем, угольные или атомные электростанции? Вопрос может показаться риторическим, учитывая то обстоятельство, что в наше время модернизация системы энергоснабжения трактуется исключительно в ключе «зеленых» стратегий. Нынешнее руководство США, как видим, четко движется в этом фарватере. Поэтому апелляция Джо Байдена к солнечной генерации выглядит как вполне обдуманный шаг в рамках намечаемого энергоперехода.

Однако все ли эксперты считают такую политику обдуманной? Показательно, что по мере углубления энергетического кризиса всё громче и громче раздаются голоса критиков, ставящих под сомнение «зеленый курс» в его нынешнем варианте. Так, недавно на одном информационном ресурсе правых консерваторов (ярых критиков нынешней демократической администрации) было прямо заявлено, что нынешняя инфляция является следствием экономического ущерба, нанесенного стране сторонниками «зеленой» энергии.  Автор статьи – старший научный сотрудник правозащитной организации Freedom Works, экономист и политический аналитик Стивен Мур. По его словам, тотальный переход на солнце и ветер грозит уничтожить планету. Он обращается к малоизвестному исследованию Всемирного банка, где было показано, что полная замена ископаемого топлива ветряками, солнечными панелями и аккумуляторами окажется не менее разрушительной для планеты, чем господство традиционной генерации.

Согласно анализу Foreign Policy, полный переход к «безуглеродному» будущему сам по себе потребует колоссальных энергетических затрат. Не менее удручающе вырисовывается ситуация с добычей необходимых полезных ископаемых, которая негативно скажется на экологии.   Так, для полного перехода на солнечные панели, ветряки и аккумуляторы потребуется добыть 34 миллиона тонн меди, 40 миллионов тонн свинца, 50 миллионов тонн цинка, 162 миллиона тонн алюминия, 4,8 миллиарда тонн железа!

Самое печальное, что вся эта груда материалов не совсем поддается биологическому разложению. Поэтому у нас на планете появится крупнейшее «энергетическое» кладбище с токсичными загрязнителями, которое будет в 100 раз больше, чем любое хранилище для ядерных отходов.

Самым нелепым обстоятельством, отмечает автор статьи, является явная нестыковка грандиозных «зеленых» планов с текущей экологической политикой, которую проводят сторонники «зеленого» энергоперехода, постоянно требующие закрытия разрабатываемых месторождений. Это то же самое, как требовать производства еды и при этом запрещать фермерство, иронизирует Стивен Мур. По его словам, среди жителей Америки уже начинается ропот по поводу размещения очередных солнечных электростанций и ветряков. Мало кто желает увидеть у себя под боком что-либо подобное. Так, жители Вермонта уже восстают против солнечных панелей, портящих окрестные пейзажи. На этом основании местные власти уже отклонили разрешение на строительство двух солнечных ферм мощностью 2 МВт в Беннингтоне, сославшись на эстетические проблемы и на текущие меры по сохранению земель в черте города. В штате Висконсин рассматривается судебный иск против реализации еще одного солнечного проекта, который объявлен крупнейшим проектом штата в сфере ВИЭ. В Массачусетсе жители выступают против строительства офшорных ветряков, поскольку они могут испортить жителям тамошних вилл вид на океан.

Таким образом, подытоживает автор, истинные любители природы начинают постепенно осознавать, что солнце и ветер на самом деле не такие уж «зеленые». Мало того, они потребуют огромных площадей свободной земли. Скажем, одна атомная электростанция занимает не более одной квадратной мили земли. Для ветряных и солнечных электростанций соизмеримой мощности потребуются сотни тысяч акров. Например, чтобы обеспечить Манхеттен электроэнергией для освещения в ночное время, потребуется заполнить целый штат Коннектикут солнечными панелями и ветряками.

Учитывая сказанное, мы вправе спросить: какие экологические цели преследует «зеленая» стратегия развития, если для окружающей среды здесь нет особой пользы, тогда как экономические издержки очевидны? Есть ли тогда вообще какой-либо смысл в «зеленом» энергопереходе?

Константин Шабанов

Окончание следует

Один из важнейших вопросов, который предстоит решить России в ближайшие годы, — импортозамещение высокотехнологичного оборудования. О том, какой вклад в эту большую работу готов внести Институт нефтегазовой геологии и геофизики им. А. А. Трофимука СО РАН, рассказал его директор член-корреспондент РАН Вячеслав Николаевич Глинских — координатор мультидисциплинарной программы СО РАН по импортозамещению в области геологоразведки.

— Насколько острой является необходимость импортозамещающих технологий в нефтегазовой геологии и геофизике?

— Актуальность импортозамещения в этой области трудно переоценить. Высокая необходимость импортозамещающей аппаратуры и программного обеспечения обусловлена следующим. В России в год бурится порядка 9 тысяч скважин, 8,5 тысяч из которых — эксплуатационные, общим объемом около 30 млн погонных метров. Рынок нефтесервисных услуг в России в 2021 году составил порядка 24 млрд долларов. При этом доля российского нефтесервисного рынка от мирового — не более 10 %, а доля отечественных компаний на российском рынке — немногим менее 50 %.

Зарубежные компании Schlumberger, Halliburton, Baker Hughes и Weatherford являются основными поставщиками высокотехнологичных решений и программного обеспечения. Судя по последним новостям, они объявили о завершении деятельности в России, поэтому сейчас нам нужно максимально заместить предлагаемые ими продукты.

— Какие задачи по импортозамещению в сфере геологоразведки предстоит решить в первую очередь?

— Прежде всего, нужно заместить зарубежное программное обеспечение, которое используется в отечественной нефтегазовой геологии и геофизике. В данный момент его доля составляет, по разным оценкам, от 70 до 90 %.

Во-вторых, в российских компаниях отсутствуют широко применяемые аналоги трехкомпонентных зондов индукционного каротажа, нацеленные на изучение тонкослоистых песчано-глинистых нефтенасыщенных пачек и выявление пропущенных залежей углеводородов. По данным традиционных геофизических скважинных приборов, в силу ограничений их разрешающей способности, такие коллекторы зачастую интерпретируются как водонасыщенные и пропускаются.
В-третьих, примерно с середины 1990-х годов в зарубежных нефтесервисных компаниях активно используются электрические и акустические микроимиджеры, которые, несмотря на имеющиеся наработки, пока не получили масштабного индустриального применения в России. Микроимиджеры позволяют выделять малые пласты величиной порядка первых сантиметров, идентифицировать тонкие трещины различной природы, проводить структурный геологический анализ. Их разработка и внедрение в практику тоже являются очень актуальной задачей.

— Специалисты ИНГГ СО РАН уже продолжительное время занимаются вопросами инноваций и импортозамещения в области геологоразведки. На что именно делается акцент?

— Прежде всего, мы уделяем внимание теории геофизических методов и технологиям исследования геологической среды из скважин, с поверхности Земли, из воды и околоземного воздушного пространства. Геофизические технологии реализуются в аппаратурном плане, создается современное программное обеспечение для обработки и интерпретации измеренных данных.

Достижения ученых ИНГГ СО РАН в теории электромагнитных скважинных исследований легли в основу новых способов моделирования и обработки данных электромагнитного каротажа. Созданы компьютерные системы, позволяющие проводить интерпретацию скважинных геофизических данных в масштабе реального времени. Адаптация наработанных за многие годы современных программно-алгоритмических инструментов позволила выполнять переинтерпретацию архивных материалов с целью поиска пропущенных интервалов нефти и газа, что не так давно было сформулировано на государственном уровне приоритетной прикладной геолого-геофизической задачей.

Более 10 лет в ИНГГ СО РАН успешно проводятся лабораторные исследования методом ядерно-магнитного резонанса (ЯМР) для оценки пористости и насыщения горных пород, группового состава нефтей. Это перспективное направление сейчас активно развивается в научных и производственных организациях разных стран и будет, несомненно, продолжено и усилено в институте.

Научные работники ИНГГ СО РАН получили важные результаты по установлению фундаментальных законов распространения и взаимодействия электромагнитных полей со сложным геологическим объектом — нефтеобразующей нефтегенерирующей баженовской свитой в Западной Сибири, которая в не столь далекой перспективе способна обеспечить углеводородами Россию — по самым скромным оценкам, на 50 лет. Предложен новый метод георадиолокационного межскважинного зондирования уникальной баженовской свиты. Совместно с новосибирским подразделением концерна воздушно-космической обороны «Алмаз-Антей» проведены успешные испытания прототипа.

Добавлю, что фундаментальные основы, заложенные в импульсном электромагнитном зондировании применительно к изучению баженовской свиты, развиваются сейчас в рамках нового проекта РНФ по изучению процессов деградации многолетнемерзлых пород в криолитозоне. Научно обосновываются технологии контроля состояния многолетнемерзлых под зданиями и сооружениями, чтобы в перспективе предотвратить многомиллиардные убытки госбюджета по восстановлению последствий таяния таких пород.

— Есть ли у ИНГГ СО РАН еще какие-либо разработки, уже внедренные в практику?

— Теоретические разработки ИНГГ СО РАН внедрялись в практику российской нефтепромысловой геофизики на протяжении последних двух десятков лет совместно с научно-производственным предприятием геофизической аппаратуры «Луч» (Новосибирск). Это надежные серийные приборы СКЛ, выпускаемые НПП ГА «Луч», с помощью которых исследованы тысячи нефтегазовых скважин на разных этапах их строительства (на бурильных трубах, при шаблонировании, на кабеле), а также разработанное в ИНГГ СО РАН специализированное программное обеспечение. Данные программно-аппаратурные средства позволяют в реальном времени исследовать коллекторы нефти и газа любой степени сложности.

В рамках коллаборации с предприятием «Луч» создана первая импортозамещающая телеметрическая система для геонавигации нефтегазовых скважин сложной траектории. Она обеспечивает высокоточную проводку скважины длиной от сотен метров до километра в пласте-коллекторе, толщина которого составляет первые метры на глубине 3—4 километра. В 2016 году эта телеметрическая система была впервые успешно опробована в десятках скважин Западной Сибири. Недавно на территории предприятия «Луч» был построен цех по изготовлению этих приборных комплексов, идет их успешное тиражирование и внедрение в нефтедобывающие компании. Телеметрическая система дает эффективное геологическое сопровождение бурения: оперативные решения по проводке скважины принимаются в масштабе реального времени.

Инновация и импортозамещение наглядно сочетаются в новом многозондовом многочастотном мультирежимном скважинном приборе с тороидальными катушками. Разработка ИНГГ СО РАН и «Луча» не имеет отечественных и прямых зарубежных аналогов и нацелена на ключевую задачу выявления пропущенных нефтеносных коллекторов, решаемую лишь некоторыми зарубежными приборами. Принципиально, что себестоимость этого прибора близка к стоимости одной услуги зарубежной нефтесервисной компании. Ожидается внедрение инновационного прибора в отечественную практику.

— Взаимодействует ли ИНГГ СО РАН с другими научно-исследовательскими институтами?

— Разумеется. Вместе с дружественным отраслевым НИИ — Сибирским научно-исследовательским институтом геологии, геофизики и минерального сырья (СНИИГГиМС, подразделение госхолдинга АО «Росгеология») — развивается беспилотная аэротомография для геологоразведки. Сюда относится и обоснование новых методов сейсморазведки для угольных месторождений, а также направления, связанные с рудной тематикой и многие другие.

Совместно с Институтом неорганической химии им. А. В. Николаева СО РАН проведены работы в области анализа диссоциации клатратных соединений. Большие перспективы представляет сотрудничество с Институтом геологии и минералогии им. В. С. Соболева СО РАН. Постараемся усилить взаимодействие с ИГМ для решения геологоразведочных задач — прежде всего, рудных.

— Есть ли у Вас предложения по усилению импортонезависимости в геологоразведке для оперативного внедрения востребованных на практике технологий?

— Весьма эффективным мне представляется создание научно-технологических кластеров. В частности, это позволит активизировать взаимодействие ИНГГ СО РАН и СНИИГГиМС. В такой формуле СНИИГГиМС — поставщик актуальных на практике задач, а ИНГГ СО РАН выполняет научное сопровождение исследований. Совместно проводятся натурные испытания, разработка и внедрение научных идей и технологий. Такой подход, на мой взгляд, будет способствовать чрезвычайно быстрому опробованию и последующему внедрению геолого-геофизических технологий в отечественную практику.

Безусловно, не только СНИИГГиМС может выступать поставщиком актуальных задач — это могут делать и другие профильные организации. Важна тесная взаимосвязь фундаментальной и отраслевой науки. В каком-то смысле предполагается возобновить утраченные с распадом СССР принципы взаимодействия между Институтом геологии и геофизики СО АН СССР (ныне — ИНГГ СО РАН и ИГМ СО РАН) и СНИИГГиМС. Любая трансформация этого подхода, безусловно, возможна, и работы в этом направлении уже начаты.

Реализация технологий и оборудования, а также их мелкосерийное производство осуществимы в рамках среднего и малого бизнеса либо предприятий Новосибирска. Для новых востребованных сегодня технологий необходимо участие и молодых ученых, студентов. Именно такой способ позволит России в короткие сроки внедрять востребованные на практике технологии.

Пресс-служба ИНГГ СО РАН

Виртуальная реальность (ВР, англ. Virtual reality, VR, искусственная реальность) — созданный техническими средствами мир, передаваемый человеку через его ощущения: зрение, слух. Для создания убедительного комплекса ощущений реальности компьютерный синтез свойств и реакций виртуальной реальности производится в реальном времени. Пользователь может воздействовать в виртуальном пространстве с объектами в соответствии с реальными законами физики. Массовое распространение VR технологий, привело к развитию новых технологических направлений.

В Новосибирском государственном университете данное направление развивают сотрудники лаборатории виртуальной и дополненной реальности Высшего колледжа информатики (ВКИ). В частности, в лаборатории разрабатываются виртуальные экскурсии с помощью технологии VR, которые с каждым годом набирают все большую популярность. Развитие виртуальных экскурсий может быть интересно дизайнерам, строительным, туристическим компаниям, промышленным предприятиям, музеям и вузам.

“Сейчас у нас практически завершен проект, позволяющий осуществить экскурсию по строящемуся комплексу зданий Сибирского кольцевого источника фотонов (СКИФ) с использованием очков виртуальной реальности. Разрабатываемое приложение позволит пользователю выбрать помещение, которое он планирует посетить. В виртуальной реальности присутствуют комментарии, которые позволяют узнать дополнительную информацию о выбранном объекте”, - рассказал заведующий лабораторией, к.ф.-м.н. Игорь Козулин. “Выполнена оптимизация и доработка 3D моделей, предоставленных нам в лабораторию. Данные модели были подготовлены для проведения виртуальной экскурсии по уникальному научному объекту, который находится на этапе строительства.

“Созданный с помощью технологии VR эффект присутствия позволяет отработать необходимые действия в условиях максимально близких к реальным. Технология VR может служить для построения ЗD-моделей окружающего пространства, в частности для проведения дистанционных экскурсий в НГУ, осуществления разработки виртуального окружения удаленных объектов, разработки инструментов для эффективного управления и совместной работы больших групп людей”, - отметил Игорь Козулин.

Сегодня направление виртуальной и дополненной реальности - это не только передовая наука и современные технологии. Во всем мире данное направление успешно развивается как бизнес: тысячи высокотехнологичных компаний работают в этом секторе. НГУ имеет хорошие шансы занять одно из лидирующих мест в этой стратегически важной для России области.
Центр взаимодействия с органами власти и индустриальными партнерами НГУ

Как сообщает телеграм-канал Правительства РФ, а реализацию проекта из федерального бюджета дополнительно выделено 5 млрд. руб. после уточнения ключевых технических параметров установки. Общий объем финансирования проекта составит более 47 млрд. рублей. Средства будут выделены тремя траншами в период с 2022 по 2024 годы.

В декабре прошлого года директор ФИЦ «Институт катализа им. Г.К.Борескова СО РАН» академик  Валерий Иванович Бухтияров сообщил, что вложения в проект СКИФ потребуют увеличения на 9 млрд. руб.: «Если пересчитать в рамках подготовки к строительным работам следующих лет, думаю, что мы выйдем в итоге на сумму на 9,5 млрд выше, чем определена сейчас — 37,1 млрд. руб., то есть на уровень 47 млрд. выйдем, может чуть меньше».

СКИФ — проект класса «мегасайнс» с источником синхротронного излучения поколения 4+ и энергией 3 ГэВ реализуется в новосибирском Академгородке с 2021 года. Заказчиком и застройщиком проекта является ФИЦ «Институт катализа им. Г. К. Борескова СО РАН». Общая площадь зданий и сооружений СКИФа составит 86,8 тыс. кв м. Комплекс будет расположен на участке площадью 30 га, периметр основного кольца ускорителя составляет 476 м. Планируется, что источник синхротронного излучения должен быть построен до конца 2023 года, исследования на первых шести станциях СКИФ начнутся уже в 2025 году. Запуск синхротрона СКИФ даст ученым возможность получать новые знания о строении и свойствах вещества на микро- и наноуровне. Это поможет решить ряд актуальных задач в биологии, медицине, химии и энергетике, уточняется в телеграм-канале Правительства РФ.

Тема угрозы мирового голода не сходит со страниц западных СМИ. На днях такой авторитетный журнал, как The Economist, разразился характерной панической статьей о приближении продовольственной катастрофы. Как и следовало ожидать, в роли главного виновника выступает «путинская» Россия, которая своим вторжением на Украину якобы разрушила глобальную продовольственную систему, и без того ослабленную ковидными ограничениями,  изменениями климата и «энергетическим шоком». Война, отмечают авторы статьи, ставит под угрозу экспорт зерна и масличных культур, что, безусловно, ведет к резкому росту цен на столь важные продукты питания.

Об угрозе нехватки продовольствия не так давно прямо заявил генсек ООН Антониу Гуттериш. Причем, по его словам, продовольственный дефицит может растянуться на годы. Уже сейчас до полутора миллиардов человек не в состоянии рассчитывать на полновесный паек, а 250 миллионов человек вообще могут столкнуться с риском голодной смерти. Кстати, авторы статьи напоминают, что еще до российской военной спецоперации Всемирная продовольственная программа ООН (WFP) предупреждала, что 2022 год окажется в этом плане «ужасным годом» (terrible year). Связано это не в последнюю очередь с тем, что у ведущих производителей зерновых культур очень плохие виды на урожай. Как мы знаем, Индия, страдающая от аномальной жары, уже запретила вывоз зерна из страны. Россия ведет себя аналогичным образом. Вывоз зерна из Украины осложняется боевыми действиями.

Возможно, западные СМИ намеренно раздувают панику, пытаясь найти еще один повод для обвинений по адресу российского руководства. Тем не менее, саму возможность продовольственного дефицита отрицать уже бессмысленно.  Цены на продовольствие реально растут, и нет никаких сомнений в том, что это является глобальной тенденцией. Стало быть, проблема продовольственной безопасности обостряется как никогда и затрагивает каждого из нас (независимо от национальной принадлежности и социального статуса). В таких условиях вопрос о самостоятельном производстве продуктов питания не кажется такой уж смешной и архаичной темой, как это многим казалось еще пару лет назад.

Мы уже не первый год поднимаем вопрос о том, что самостоятельное выращивание овощей и других полезных растений совсем не является пережиткам прошлого и вполне соответствует мировым трендам. Как видим, наблюдаемое нами развитие событий только подтверждает наши доводы в пользу такой практики. И если продовольственный кризис, о котором теперь надрывно пишут мировые СМИ, и впрямь станет реальностью, наша способность подстраховаться на этот счет благодаря самостоятельной организации собственного мини-хозяйства, окажется в ряду наиболее актуальных компетенций.

Судя по всему, некоторых американских домовладельцев давно занимает эта тема, а в последнее время – особенно. Один из важных вопросов здесь: как максимально эффективно использовать под выращивание съедобных растений любую полезную площадь – от подоконника на южном окне квартиры до придомового участка в несколько «соток»? Как следует из обзора публикаций на указанную тему, первое, с чего надлежит начать – это произвести изменения в собственной голове. Только так человек будет в состоянии оценить свои реальные возможности, которых он ранее просто не замечал в силу укоренившихся стереотипов.

Самый главный стереотип на этот счет заключается в том, будто утилитарность и эстетичность совершенно не совместимы. Иначе говоря, если мы выращиваем растения «для души», то они никак не предназначены для утробы, и наоборот. Опытные садоводы, обладающие знаниями в области ландшафтного дизайна, пытаются опровергнуть это давно уже укоренившееся заблуждение, сформулировав концепцию так называемого «съедобного» ландшафта. Устранив в своем сознании указанное мнимое противоречие, владелец участка откроет для себя массу способов совместить удовлетворение эстетических запросов с физическими потребностями. 

На самом деле данная концепция не такая уж новая, просто в современных условиях она начинает получать всё больше отклика со стороны владельцев индивидуальных домов. Как отмечает автор приведенной статьи, американцы покрывают миллионы акров земли газонами и цветочными клумбами, даже не задумываясь о том, что огромное количество съедобных растений также обладают великолепными эстетическими достоинствами. Если бы домовладельцы внимательнее отнеслись к этой идее, то мы получили бы куда более рациональное, более «благородное» (more noble) использование почв.

Скажем, на одной приподнятой грядке весьма эффектно смотрятся небольшие «кластеры» листовой капусты, мяты, чабра, базилика, фенхеля, томатов и алой фасоли. Сюда же можно внести вкрапления из вербены, розы, циннии, герани и георгинов. С другой стороны, цветочные бордюры имеет смысл «разбавлять» пучками клубники, ревеня или кулинарными травами. Автор убежден, что если указанный подход развивать в русле методов органического земледелия, то мы получим самую привлекательную концепцию ландшафта будущего. «Съедобные» ландшафты обладают очевидными преимуществами, особенно в свете современных тенденций. К примеру, таким путем мы в состоянии благоприятно посодействовать снижению энергопотребления. Ведь чем больше еды мы произведем прямо на своих участках, тем меньше придется сжечь горючего для ее доставки из других регионов. Соответственно, меньше энергии будет затрачено и на ее производство.

Кроме того, собственное выращивание съедобных растений повышает безопасность пищевых продуктов, поскольку не требует массового использование химикатов (что характерно для любого крупного хозяйства, ориентированного на интенсивные агротехники). Вдобавок ко всему, мы экономим и воду. Известно, что в личных подсобных хозяйствах на единицу продукции затрачивается в два раза меньше воды, чем это происходит на крупных орошаемых плантациях. Наконец, «съедобный» ландшафт дает домовладельцу ощутимую экономическую отдачу – чего не скажешь о содержании обычных газонов.

Уже сейчас становится понятным, что именно традиционные газоны с их «бесполезной» травой являются досадным пережитком прошлого. И в наше время (особенно на фоне усиливающегося энергетического и продовольственного кризиса) сохранение этой традиции входит в явное противоречие со здравым смыслом. Как мы уже отмечали в своем месте, еще в начале 1980-х годов традиционную газонную культуру нещадно критиковали создатели пермакультурного дизайна, видя в ней нелепое «шизофреническое» применение аристократических запросов в среде людей, не имеющих слуг и вынужденных нести непомерные физические и финансовые издержки ради навязчивой внешней привлекательности своих домовладений.

Показательно, что среди американских домовладельцев появляются свои пионеры, бросающие вызов этой затратной традиции. Некоторые демонстративно снимают дерн с газонной травою, перетаскивая его на задний дворик и складывая в компостные кучи. Освободившееся пространство, в свою очередь, начинает заполняться грядками со съедобными растениями. Разумеется, никто пока не настаивает на таких радикальных подходах. Скорее всего, концепция «съедобного» ландшафта предполагает постепенное «перекраивание» участка, занятого газонной травой и цветами. То есть когда мы включаем в дизайн съедобные растения, которые будут эстетически дополнять своих несъедобных предшественников. Безусловно, такой выбор должен осуществляться на основе твердых знаний. И здесь, конечно же, большой вклад в развитие данной тенденции могла бы внести и академическая наука, представив наглядные и проверенные на практике примеры совмещения эстетики и практической пользы.

Николай Нестеров

Современное состояние сахарной промышленности характеризуется значительным избытком сырья и продуктов, используемых в производстве, по сравнению с объемом выпускаемой продукции. В результате в сахарной промышленности образуются значительные объемы производственных отходов, которые являются источником загрязнения окружающей среды. Эти производственные отходы включают мелассу, жом сахарной свеклы (обессахаренная стружка сахарной свеклы) и фильтрационный шлам (дефекат).

Ученые факультета природообустройства Алтайского государственного аграрного университета канд. с.-х. наук, доцент Ирина Гефке, канд.с.-х. наук Ольга Бычкова в соавторстве с канд. с.-х. наук Ларисой Лысенко (Алтайский филиал РАНХиГС) в своей статье, вышедшей в книжной серии «Environmental Footprints and Eco-design of Products and Processes» издательства «Springer», предложили эффективный способ использования отходов свеклосахарного производства при возделывании сельскохозяйственных культур в рамках биологического земледелия и получения экологически чистой продукции.

Отходы свеклосахарного производства занимают около 5,4%, 83,0% и 8,0% от общей массы перерабатываемой сахарной свеклы соответственно. Жом сахарной свеклы (основной побочный продукт производства сахарной свеклы) используется на корм скоту в свежем виде (не более 35,0–40,0%) сельскохозяйственными предприятиями в радиусе 100 км от сахарных заводов. Он также используется в качестве сырья для биогазовых установок. Около 30,0% жома сахарной свеклы сушат и используют для различных целей или экспортируют. В 2019–2020 годах свеклосахарные заводы произвели около 4760,9–6207,2 тыс. тонн свекловичного жома, из них около 1347,1–1444,7 тыс. тонн (23,32–28,30% от общего объема производства) на экспорт. Остальная часть свекловичного жома прокисает в хранилище, образуя невостребованный сельскохозяйственный и технический жом с низкой пищевой ценностью. Все отходы сахарной промышленности могут быть использованы в химической промышленности (в качестве сырья для производства спирта, глицерина, дрожжей, ацетона и др.) и сельском хозяйстве (в качестве удобрений).

Особую актуальность использование свекловичного жома в качестве удобрений приобретает в условиях сокращения поголовья крупного рогатого скота в крупных сельскохозяйственных предприятиях на территориях сахарных заводов, что приводит к бессистемному вывозу свекловичного жома на прилегающие к сахарным заводам территории и загрязнению почвы и воды с попаданием маслянистой кислоты в грунтовые воды и прилегающие водоемы.

Алтайский край — один из свеклосеющих регионов России и единственный за Уралом регион выращивания сахарной свеклы. Доля региона составляла около 2,1–2,5% от общей площади посевов сахарной свеклы в России (снижение на 1,7–2,1% по сравнению с 1990 г.). Сокращение посевных площадей сахарной свеклы в Алтайском крае в 1990–2020 гг. связано с банкротством трех крупных сахарных заводов. В результате сельхозпроизводители прилегающих к этим заводам сельских районов вывели сахарную свеклу из севооборота, так как транспортировка на единственный действующий сахарный завод (ОАО «Черемновский сахарный завод») была нерентабельной и приводила к снижению качества клубней. В 2019–2020 годах свеклу в регионе выращивали всего в шести хозяйствах. При этом экспорт свекловичного жома ОАО «Черемновский сахарный завод» как единственного производителя сахарной промышленности значительно опережает средний показатель по России. Отношение экспорта свекловичного жома Алтайского края к среднероссийскому за 2018–2020 годы составляет 1,43 по натуральным показателям и 1,34 по стоимостным показателям.

Между тем, в окрестностях завода отсутствуют крупные животноводческие хозяйства, и проблема утилизации отходов свеклосахарного производства здесь стоит особенно остро. В этих условиях при ограниченных возможностях вывоза побочных продуктов сахарного производства возрастают экологические риски накопления отходов в виде свекловичного жома и патоки на прилегающих к ОАО «Черемновский сахарный завод» территориях. В 2018 году против завода было возбуждено административное дело за нецелевое использование отходов производства. Значительным риском, обусловленным деятельностью ОАО «Черемновский сахарный завод», является загрязнение водных источников.

Ученые Алтайского ГАУ предлагают использовать отходы свеклосахарного производства в качестве дополнительных источников органических удобрений при возделывании сельскохозяйственных культур. Эксперименты показали, что наиболее эффективным из вариантов применения отходов сахарного производства является совместное внесение свекловичного жома и дефеката в соотношении 1:1 с внесением в почву перед посевом и заделкой удобрения в почву на глубину 22-25 см. При этом урожайность увеличивается на 25,0%, а содержание белка — на 1,2% по сравнению с контролем (с внесением навоза в качестве органического удобрения в количестве 40 т/га, но без внесения свекловичного жома).

Нормативные затраты, определенные по технологическим картам, в варианте с совмещенным внесением свекловичного жома и дефеката составили 1167,4 тыс. руб. на 100 га, что выше варианта с внесением навоза лишь на 0,67%, а на одну тонну зерна — ниже на 19,6%. В абсолютном выражении на 100 га посевов яровой пшеницы альтернативное внесение органических удобрений увеличило затраты электроэнергии на 25,0%, топлива и нефтепродуктов на 0,47%, транспорта на 0,64%, износа и ремонта основных средств на 0,94%. При этом затраты на семена остались без изменений, а затраты на удобрения снизились с 30,0 тыс. руб. до 22,5 тыс. руб. (25,0%).

Есть у способа утилизации отходов свеклосахарного производства, предложенного учеными АГАУ и ограничения. Из-за больших транспортных расходов использование отходов свеклосахарного производства в качестве органических удобрений может быть рекомендовано сельхозпроизводителям только в том случае, если они расположены вблизи сахарных заводов. В любом случае необходима оценка агрохимического состава полей, который варьирует в зависимости от преобладающих почв, применяемых севооборотов и других факторов, существенно различающихся в пределах региона, муниципальных образований и хозяйствующих субъектов.

Ученые констатируют, что использование отходов сахарного производства решит насущную проблему их утилизации и создаст условия для сохранения и повышения плодородия сельскохозяйственных земель в муниципальных образованиях.

В настоящее время наблюдается бурное развитие технологий виртуальной реальности. Связано это с возможностями, которые предоставляет технология виртуальной реальности в медицине, военном деле, в авиационной и космической отраслях, в сфере услуг и развлечений. Неслучайно этот сегмент отрасли входит в стратегию развития отрасли информационных технологий в Российской Федерации до 2030 года.

Год назад в Новосибирском государственном университете совместно с Высшим колледжем информатики (ВКИ НГУ) было создано новое подразделение: "Лаборатория виртуальной и дополненной реальности НГУ". О работе лаборатории и её перспективных направлениях расскажет руководитель, к.ф.-м.н. Козулин Игорь Анатольевич.

– Игорь Анатольевич, расскажите, как и почему в университете появилась лаборатория виртуальной и дополненной реальности?

– Примерно 5 лет назад мною были приобретены очки виртуальной реальности Oculus Rift DK1, тогда же мы со студентами Высшего колледжа информатики начали их тестировать. Студенты очень заинтересовались новой технологией, мы уже тогда попробовали разработать собственное VR окружение. В 2020 году движение WorldSkills* очень сильно способствовало развитию данной компетенции в Высшем колледже информатики, в частности, в 2020 году, на финале VIII Национального чемпионата «Молодые профессионалы» WorldSkills Russia наша команда (Никита Мозалев и Алексей Дисский) по компетенции «Разработка виртуальной и дополненной реальности» стали бронзовыми победителями. Можно отметить, что финал WorldSkills 2020 года стал самым масштабным не только в России за все восемь лет, но и во всем мире: на соревнованиях выступило более 2800 человек со всей страны, а также иностранные конкурсанты. В 2021 году была организована лаборатория виртуальной и дополненной реальности НГУ в Новосибирском государственном университете совместно с Высшим колледжем информатики (ВКИ НГУ)", директор Высшего колледжа информатики Окунев Алексей Григорьевич активно помогал и способствовал развитию данной лаборатории. Таким образом, у нас появилась возможность развивать данную технологию и активно сотрудничать с другими лабораториями и внешними партнерами.

– Чем занимаются в Вашей лаборатории?

– Мы ведем работу по разным направлениям. Одним из наиболее перспективных и интересных направлений является изучение взаимодействия VR/AR окружения и машинного обучения, в том числе генерирования синтетических баз данных. Также мы занимаемся разработкой VR/AR окружения, в том числе виртуальных экскурсий. Есть проекты, связанные с образовательными программами, например, моделирование физических экспериментов в виртуальном пространстве, что может служить хорошей методической поддержкой при организации учебного процесса.

– Вы упомянули машинное обучение. Чем же виртуальная реальность может быть полезна для нейросетей?

Направление "Разработка VR/AR окружения для получения синтетических баз данных и их применения для машинного обучения" является ключевым на сегодняшний день в IT сфере, так как включает в себя не только построение VR/AR окружения, но и позволяет получить автоматическую разметку всех объектов, которые располагаются на разработанной VR/AR сцене. Для этого в разработанную VR/AR сцену добавляется виртуальная камера, которая может перемещаться и делать многократные 2D снимки объектов, которые располагаются на 3D сцене. Полученные изображения формируют синтетический датасет с 2D изображениями и дополнительными файлами, в которых указана информация об объектах на сцене, в частности меру удаленности объектов от виртуальной камеры, координаты положения объектов относительно камеры, высоту, ширину и длину объектов которые попали на 2D изображение.

– Какие-то результаты у этой работы уже есть?

– У нас создан некоторый задел по программному обеспечению для создания искусственных датасетов. Мы убедились, что разметка объектов осуществляется в VR/AR окружении, и мы можем ее использовать для обучения нейронных сетей.

– То есть, в результате будет какой-то программный продукт, с помощью которого пользователь сможет самостоятельно обучать свою нейросеть?

– Да, всё верно.

– Кто является потенциальным пользователем Вашего продукта?

– Данные синтетические данные могут быть использованы любой IT компанией, которая занимается машинным обучением, например, полученные данные могут быть использованы для повышения точности движения беспилотного транспорта, а также позволят повысить точность распознавания объектов робототехническими системами. Необходимо отметить, что сбор и разметка реальных данных для машинного обучения является достаточно трудоемкой, часто реальные данные могут содержать до сотни тысяч изображений. Разметка изображений, которое может стоить 10 долларов, может быть искусственно создано за 0.1 цент. Экономия затрат – это только начало. Синтетические данные играют ключевую роль в решении вопросов конфиденциальности и уменьшении предвзятости, поскольку они обеспечивают разнообразие данных для представления реального мира.

– Кто-то уже проявлял интерес из числа таких потенциальных партнеров?

– Нашей лабораторией интересуются. Предстоит еще достаточно много работы, но уже сейчас есть разработки, которые могут заинтересовать потенциальных партнеров.

*WorldSkills – это международная некоммерческая ассоциация, целью которой является повышение статуса и стандартов профессиональной подготовки и квалификации по всему миру, популяризация рабочих профессий через проведение международных соревнований по всему миру.

Сергей Исаев

Благодаря облучению ионами ксенона, исследователи модифицировали фторированный графен: удалили фтор и создали проводящие квантовые точки в матрице изолирующего материала. На основе таких структур были сделаны мемристоры ― элементы памяти, которые применяются для создания гибких датчиков в носимой электронике, медицинских, производственных сенсорах.

Детали работы сотрудников Института физики полупроводников им. А.В. Ржанова СО РАН (ИФП СО РАН) — научной группы под руководством доктора наук Ирины Антоновой, Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ), Новосибирского государственного технического университета, Университета Николая Коперника (Польша), опубликованы в журнале Materials.

Новое исследование — продолжение работы специалистов ИФП СО РАН по созданию элементов памяти для гибкой электроники на основе соединений графена. Ранее эта же научная группа сделала мемристоры, модифицируя графен химическим путем, с целью получить систему квантовых точек в матрице фторированного графена. Преимущество облучения в том, что оно позволяет добиться создания такой системы (нужной для работы мемристоров), более контролируемо и воспроизводимо. Исследование поддержано Российским научным фондом (проект № 19-72-10046, руководитель Небогатикова Н.А.).

Мемристор ― микроэлектронный компонент, по своим свойствам похожий на синапс — место контакта двух нейронов. В отличие от транзистора, мемристор способен не только передавать информацию в режиме “0” или “1”, а еще присвоить ей уровень значимости. Мемристоры способны «запоминать» количество протекшего через них заряда и менять свое сопротивление в зависимости от этого. Если подать высокое напряжение, мемристорная система станет открытой ― будет проводить электрический ток, а при смене полярности напряжения ― закроется.

«Наши мемристорные системы на основе облученного фторированного графена открываются и закрываются благодаря формированию и разрушению путей протекания электрического тока по графеновым квантовым точкам. Разница токов в открытом и закрытом состоянии — 2-4 порядка: такого диапазона достаточно, чтобы сделать ячейки памяти. Мемристорная память энергонезависима и совмещает в себе достоинства оперативной и флеш-памяти. Переключение мемристора (из закрытого в открытое состояние), то есть перезапись информации, происходит за 30-40 наносекунд. Это примерно в 1000 раз быстрее, чем у современной флеш-памяти. Наносекунда — миллиардная доля секунды», — поясняет автор исследования, научный сотрудник лаборатории физики и технологии трехмерных наноструктур ИФП СО РАН кандидат физико-математических наук Артём Ильич Иванов.

Технология изготовления образцов довольно проста: на тонкие полимерные пленки (из поливинилового спирта) методом 2D печати наносился фторированный графен, также разработанный и созданный в ИФП СО РАН. Затем готовые структуры облучались в ОИЯИ высокоэнергетичными ионами, после чего во всех структурах наблюдались резистивные переключения, то есть такие, когда сопротивление материала обратимо меняется в ответ на изменение электрического поля.

Нужно отметить, что облучение ионами можно использовать для промышленного технологического процесса. Так, одна из наиболее известных разработок ОИЯИ – изготовление трековых мембран (именно при помощи облучения) для фильтрации растворов для технологий нано- и микроэлектроники и бытовых нужд, когда мембраны создаются рулонами.

 «Наши дальнейшие планы работы с новым материалом — показать, как взаимодействуют ячейки памяти в массиве, для этого мы сделаем небольшие логические электронные схемы: “И”, “Не”, “Или”. Существует множество параметров, на которые может влиять соединение ячеек, и нам нужно проверить, как будут мемристоры чувствовать себя в системе из нескольких элементов», — добавляет Артём Иванов.

Исследования по созданию энергонезависимой памяти для гибкой электроники ведутся во всем мире.

«В основном такую память пытаются сделать на основе оксида графена и полимерных материалов, дихалькогенидов металлов. У них есть свои плюсы и минусы: например, оксид графена способен восстанавливаться под действием напряжения, температуры — он менее стабилен, чем фторированный графен, который используем мы. Важно понимать, что в случае создания гибких носителей, мы не соревнуемся с привычной твердотельной электроникой на кремнии — там иные свойства, многие параметры лучше, но твердотельная электроника не способна функционировать в условиях деформации», — подчеркивает исследователь.

 «Опубликованная работа – первый шаг в направлении использования облучения как метода формирования массива квантовых точек в матрице фторированного графена. Любая технология требует отладки. На экспериментальных, небольших объемах, с которыми мы работаем сейчас, наши образцы выглядят перспективно. Важно, что продемонстрирован метод, как надежно и сравнительно быстро получать мемристоры на основе фторированного графена со сформированными облучением квантовыми точками», — говорит Артём Иванов.

Пресс-служба ИФП СО РАН