Алексей Хохлов о новых возможностях РАН и экспертизе «по понятиям».

В последнее время при разговорах об очередном этапе реформы государственных академий наук основное внимание уделяется судьбе научных институтов, которые ранее входили в РАН, РАМН и РАСХН, а теперь по закону подчинены Федеральному агентству научных организаций. Действительно, перед этими институтами встает комплекс непростых проблем, связанных со сменой учредителя, переоформлением всех договоров, притиркой к новому порядку финансирования через ФАНО и т.д.

На этом фоне изменения, которые должны произойти в самой Российской академии наук, обсуждаются не так интенсивно, проходят вторым планом. В лучшем случае идет дискуссия по поводу того, как проводить общее собрание РАН, как выбирать новый президиум, кому и по каким правилам быть членом-корреспондентом РАН и т.д.

А между тем федеральный закон №253 от 27 сентября 2013 года в основном касается именно РАН, и он кардинально изменил ее роль в российском обществе.

Читаем п. 3 второй статьи закона: «РАН осуществляет свою деятельность в целях... координации фундаментальных и поисковых научных исследований... экспертного научного обеспечения деятельности органов государственной власти, научно-методического руководства научной и научно-технической деятельностью научных организаций и образовательных организаций высшего образования».

И далее (ст. 7, п. 2): «РАН осуществляет, в том числе по запросу органов государственной власти РФ, экспертизу научно-технических программ и проектов, мониторинг и оценку результатов деятельности государственных научных организаций независимо от их ведомственной принадлежности, а также экспертизу научных и (или) научно-технических результатов, созданных за счет средств федерального бюджета».

Тут мне бы хотелось прежде всего отметить, что подведомственные ФАНО институты для РАН теперь никак не выделены, они лишь «одни из ...». Федеральное государственное бюджетное учреждение «Российская академия наук» призвано координировать и проводить экспертизу научных исследований и в вузах, и в государственных научных центрах, и в институтах, подведомственных Минздраву, Минсельхозу, Минпрому, Минсвязи и т.д., коль скоро там проводятся фундаментальные или поисковые исследования.

По моим наблюдениям, этот «принцип равноудаленности» многими членами РАН пока до конца не осмыслен. По-прежнему институты ФАНО ими воспринимаются как «свои», а другие российские научные организации — как «проходящие по другому ведомству».

Далее, слова «в том числе по запросу органов государственной власти РФ» означают, что РАН осуществляет экспертизу проектов и результатов, оценку деятельности научных организаций как по запросу властей, так и в инициативном порядке. Причем ст. 16 закона говорит о том, что органы власти и организации обязаны предоставлять РАН необходимую для проведения такой экспертизы информацию.

С моей точки зрения, это важнейший новый ресурс, новая функция РАН, и только от активности членов академии зависит, насколько полно она будет реализована.

Действительно, если органы государственной власти заказывают РАН экспертизу — тут все понятно. Но членам РАН может быть виднее, когда целесообразно поднять ту или другую проблему, какие пути наметить для ее решения, — тогда по идее должно возникать экспертное заключение РАН, составленное в инициативном порядке.

Но как реализовать эту новую функцию, способствует ли этому существующая организационная структура РАН? Все члены РАН сейчас состоят в одном из отделений по отраслям наук: есть отделения математики, физики, химии, биологии и т.д. При отделениях функционируют научные советы по более узким специальностям, ряд научных советов по междисциплинарным проблемам создан при президиуме РАН.

Когда проблема, по которой нужно провести экспертизу, относится к одной конкретной области науки — с этим могут справиться отделения или даже научные советы. Но так бывает редко. Чаще всего необходимо всестороннее рассмотрение вопроса с привлечением ученых разных дисциплин. Это может сделать специальным образом созданная комиссия, поэтому в уставе РАН надо четко прописать процедуру инициации таких комиссий, их формирования, описать способы их работы и полномочия, предусмотреть рассмотрение результатов работы комиссий на президиуме РАН и т.д.

На самом деле с учетом новых реалий роль таких комиссий в РАН должна быть ничуть не меньше, чем роль научных советов, а в некоторых случаях даже отделений.

Приведу простой пример. Многие мои коллеги, члены РАН, высказывают возражения по поводу той методики оценки результативности деятельности научных организаций, которая разработана Минобрнауки и утверждена правительством (замечу, что лично я согласен с этой методикой, но сейчас речь идет не об этом). Регулярный подход к этой проблеме должен был бы состоять в том, что эти коллеги инициируют создание соответствующей комиссии РАН, она формируется по определенным правилам, вырабатывает свое экспертное заключение, которое после обсуждения и дополнений на президиуме приобретает статус экспертного заключения, разработанного РАН в инициативном порядке.

Это тем более целесообразно с учетом того, что оценка результатов деятельности всех научных организаций РФ — одна из функций РАН, прописанная в законе. Отсюда, кстати, не следует, что этот вопрос относится к исключительному ведению РАН (то есть РАН имеет монополию на экспертизу). Поэтому неправомерны претензии некоторых моих коллег к недавно вышедшему постановлению правительства №979, посвященному этому же вопросу. Но вместе с тем, если кому-то не нравится предлагаемая в этом постановлении методика — не просто критикуйте, а предложите в инициативном порядке свою.

И таких вопросов, связанных с научной политикой в РФ, очень много. Мне кажется, что авторитет РАН в российском обществе будет в решающей степени зависеть от качества, значения и своевременности инициативных экспертных заключений академии.

От этого будет зависеть и то, как часто к экспертизе РАН (а не, скажем, к экспертизе ВШЭ) будут обращаться органы государственной власти. Этот вопрос должен быть подробно прописан в уставе РАН; возможно, что его следует обсудить на предстоящем в марте общем собрании РАН.

И последнее. Так как выше речь несколько раз шла об оценке эффективности деятельности научных организаций, хочу коротко пояснить свою позицию. Насколько я могу понять, наибольшее раздражение некоторых моих коллег вызывает использование наукометрических подходов, которые противопоставляются «экспертной оценке».

На самом деле основных подходов при любой оценке (институтов, лабораторий, научных проектов, претендентов на какую-либо премию) не два, а три — «по понятиям», по наукометрии и на основе оценки, которую проводят независимые квалифицированные эксперты, свободные от конфликта интересов. Никто не сомневается, что лучший подход — третий, но он требует кропотливой работы по подбору экспертов, более того, хорошие эксперты обязательно будут использовать наукометрию как справочный материал.

Но все же худший подход из трех — «по понятиям», и наукометрические методы ставят определенные заслоны его окончательной победе в «отдельно взятой стране».

Фото сайта www.gazeta.ru

Не секрет, что часть наших академических институтов в советское время работала на реализацию военных программ. В частности, в середине 1980-х перед Институтом теплофизики СО РАН была поставлена государственная задача, напрямую связанная с нашим ответом на американскую программу «звездных войн». Была принята программа развертывания стратегических сил космического базирования. Для этого необходимо было создать отечественный суперкомпьютер, аналогичный американским военным «числогрызам» типа «Крэй». Как мы понимаем, без суперкомпьютера в современной войне никак не обойтись.

 Центральной проблемой, вставшей перед создателями таких электронных систем, была проблема охлаждения процессора. При работе суперкомпьютера создавались столь мощные тепловые потоки, что их невозможно было отводить с помощью вентилятора. Эту проблему как раз и должны были решить специалисты Института теплофизики, для чего во второй половине 1980-х здесь была создана лаборатория интенсификации процессов теплообмена. В ходе работы нашим ученым удалось не только предложить ряд практических решений для поставленной задачи, но и выйти на проблемы фундаментального характера.

Иначе говоря, работа на оборонку положительно стимулировала развитие самой науки. И все сложилось бы неплохо, если бы не развал Советского Союза, после которого указанная военная программа была полностью свернута.

Естественно, у государства резко уменьшился интерес к самой тематике охлаждения электроники. И можно смело сказать, что по сию пору данная тема не привлекает к себе должного внимания со стороны руководства страны.

Теперь ученые, как мы понимаем, пробуют свои силы в сугубо мирных отраслях. Например, разрабатывая системы охлаждения для светодиодных ламп. В свете проблем снижения энергопотребления задача эта представляется весьма актуальной, и решается она, конечно же, не только в нашей стране. Нашим спецам, к сожалению, предстоит еще долго бежать вдогонку за лидерами, поскольку работать им приходится, откровенно говоря, в совершенно неравных условиях. При создании своих разработок выявились проблемы чисто технологического порядка, упирающиеся в отсутствие адекватной инфраструктуры. Говоря конкретно, в наших лабораториях ощущается острая нехватка в специальном оборудовании, в специальных инструментах, не выпускаемых отечественной промышленностью. А стоит такое оборудование прилично. Цена вопроса – десяток миллионов долларов! У европейских ученых такие возможности есть. У американских – тем более. Шутка ли – бюджет лишь одного нормального университета США равен бюджету всей Российской Академии наук! 

 Как пошутил по этому поводу главный научный сотрудник Института теплофизики Евгений Чиннов, наши исследователи вынуждены действовать как лесковский Левша, подковавший блоху. Технологическую отсталость приходится компенсировать смекалкой и сноровкой. А что еще остается делать, когда нет необходимых инструментов? Только один специальный швейцарский станочек стоит миллион «зеленых». И кто этот миллион выделит, особенно сейчас, когда руководство страны решило «оптимизировать» бюджетные расходы? Стоит только представить, что по этому поводу могут сказать где-нибудь в ФАНО.

Логика российских «эффективных менеджеров» совершенно понятна: на кой тратиться на создание новых технических систем, когда их проще купить в готовом виде где-нибудь в Китае?

Конечно, ради создания мирной продукции наши руководители могут и повременить. Не впервой, кстати. Только как быть с реализацией военных программ? Вот сейчас у нас и на уровне правительства, и даже на уровне президента ставят вопрос о совершенствовании отечественных вооруженных сил, о создании суперсовременного оружия. Вице-премьер Дмитрий Рогозин, курирующий оборонный комплекс, уже неоднократно высказывался на эту тему. И вроде как, направляют сюда солидные суммы. Так что, в принципе, нашим руководителям пора в этом вопросе определиться. А именно, на что конкретно выделять деньги? Ведь мало смастерить суперсовременную ракету. Нужна еще суперсовременная система управления, а она невозможна без суперсовременной электроники. Суперсовременная электроника, в свою очередь, невозможна без решения упоминавшейся проблемы охлаждения. И тут «методом Левши» по-серьезному никак не сработать. Придется закупать новейшее спецоборудование. И раскошеливаться на это дело тоже серьезно.

 Тем более, события развиваются так, что затягивать данный вопрос – смерти подобно. Американцы на месте не топчутся. Как мы знаем, в самом начале «нулевых» в США начал воплощаться в жизнь проект, нацеленный на создание системы так называемого «Быстрого глобального удара» (Prompt Global Strike). У нас в стране обычно обсуждают чисто вооруженную сторону этого проекта, рассматривая возможности современных ракет поражать обычными зарядами стратегические цели. Однако у такого проекта есть и другая сторона, имеющая отношение к современной электронике. Напомним, что суть PGS – наносить быстрый упреждающий удар по вероятному противнику, еще до того, как он занес над вами свою «дубину». А для этого, как мы понимаем, необходимо мгновенно оценивать обстановку, очень быстро обрабатывать информацию и столь же быстро и точно управлять средствами поражения.

Наши военные, привыкшие боевую мощь оценивать только по «тротиловому эквиваленту», пока еще, к сожалению, в данную тему «не въехали». Зато сибирские ученые, непосредственно связанные с разработками систем электроники, прекрасно понимают, о чем идет речь.

Так, сегодня Пентагон ставит перед учеными задачу по созданию суперсовременных специальных электронных систем, где ключевой проблемой опять выступает проблема охлаждения. Как пояснил Евгений Чиннов, оценив реальные параметры поставленной задачи, речь идет о создании не просто мощного, а сверхмощного устройства для работы в режиме реального времени.  «Такой компьютер, – говорит он, – будет иметь производительность на несколько порядков выше тех, что сейчас известны». Делается это все, разумеется, для дешифровки информации и управления объектами космического (в том числе) базирования. Когда такая система заработает, наши войска перед взором американских военных будут выглядеть как сонные мухи.

Самое интересное, что Пентагон (точнее, агентство при Пентагоне) объявил открытый международный конкурс на решение такой задачи. Это значит, что поработать на американские вооруженные силы могут и наши ученые. В том случае, конечно же, если они упакуют чемоданы и отправятся в США. А такие спецы, ценные для Пентагона, в наших институтах еще есть. И пока трудно сказать, что конкретно удержит их от такого шага. Патриотизм – это, конечно, хорошо. Но когда собственное государство ведет себя так, будто никакая наука ему не нужна, рассчитывать на одни лишь патриотические чувства слишком легкомысленно.

Олег Носков

Правила проведения конкурса

Сроки проведения:

c 22.01.14 до 23:59, 26.01.14.

Приз:

“Запас мобильного интернета на год” предполагает средние тарифы на 3G-интернет мобильных операторов в России (МегаФон, МТС, Билайн). По факту победитель получит 6000 рублей на счет своего мобильного телефона или 3G-модема, после чего сможет самостоятельно подключить пакет интернета по своему выбору. Таким образом, фактическим призом конкурса является мобильный платеж в размере 6000 рублей на номер российского оператора мобильной связи (МегаФон, МТС, Билайн), указанный победителем конкурса.

Участники:

Студенты и выпускники (в России и за рубежом), выполнившие условия конкурса в указанные временные рамки.

Правила участия:

Конкурс проводится на платформе социальной сети ВКонтакте (http://vk.com/).

Для участия необходимо:

1) Сделать репост (“рассказать друзьям”) конкурсной записи из сообщества ACDM 

2) добавь к репосту тэг #ACDM

3) прикрепить фото своего студенческого билета в открытом или закрытом виде на любом оригинальном фоне: в клубе, на парах, в лесу и т.п. по выбору автора.

Определение победителя:

Редакция сообщества ACDM (http://vk.com/acdm_news) определит победителя из числа участников, выполнивших условия конкурса в указанные временные рамки. Редакция оставляет за собой право определить участника по своему выбору, основываясь на следующих критериях: соответствие условиям конкурса, оригинальность фотографии, популярность записи на стене участника (лайки, репосты, комментарии).

В качестве подтверждения редакция ACDM опубликует в сообществе копию чека осуществленного мобильного платежа на указанную сумму. Победивший участник пришлет редакции скриншот / фотографию своего мобильного баланса и оставит комментарий в соответствующем посте сообщества ACDM — это станет дополнительным подтверждением получения приза.

Конкурс считается состоявшимся, если в нем приняли участие не менее 20 человек.

20 января в Тульской области Владимир Путин провел совещание «О деятельности Фонда перспективных исследований».

Фонд перспективных исследований создан в 2012 году в целях содействия научным исследованиям и разработкам в интересах обороны страны, достижения качественно новых результатов в военно-технической сфере и практического применения инновационных научно-технических идей.

В Попечительский совет Фонда входят Дмитрий Рогозин (заместитель Председателя Правительства – председатель попечительского совета), Андрей Фурсенко (помощник Президента), Денис Мантуров (министр промышленности и торговли), Олег Остапенко (руководитель Федерального космического агентства), Сергей Чемезов (генеральный директор Государственной корпорации «Ростехнологии»), Андрей Григорьев (генеральный директор Фонда перспективных исследований).

Кроме них, к участию в совещании были приглашены министр обороны Сергей Шойгу, министр финансов Антон Силуанов и ряд других высокопоставленных чиновников и руководители госкорпораций.

Открывая совещание, Владимир Путин заявил: «Мы с вами сегодня обсудим вопросы дальнейшего развития Фонда перспективных исследований… По сути, Фонд должен стать технологическим лифтом для оборонных инноваций, обеспечить их максимально быстрое внедрение и соответствующее производство предлагаемого оборудования, взять на себя финансовые риски, связанные с проведением научных исследований, результат которых не всегда можно изначально спрогнозировать.

…Фондом уже рассмотрено более одной тысячи научно-технических проектов и предложений, из них отобрано 77 перспективных проектов, по 12 первоочередным – уже началась практическая реализация. Более подробно о них мы сегодня поговорим».

В ходе совещания были озвучены основные задачи, которые власть ставит перед Фондом на ближайшее время. В их числе – поиск и поддержка оригинальных инноваций, выходящих за «горизонт» Госпрограммы вооружения; поддержка технологий двойного назначения и взаимодействие (для этого) с недавно созданным Российским научным фондом; а также – укрепление научно-исследовательской инфраструктуры.

Об этом «чудо-нагревателе» говорят уже не первый год. И не только говорят, но даже показывают. Речь идет о теплогенераторе Юрия Потапова, якобы способном нагревать воду, используя явление кавитации . Конструкция теплогенератора достаточно проста. Он представляет собой полый цилиндрический сосуд, на входе которого находится циклон с входным коническим патрубком, а на выходе – тормозное устройство. Через входной патрубок вода попадает в циклон, где формируется вихревой поток, устремляющийся оттуда в трубу и тормозящийся на выходе из этой трубы. Перед тормозным устройством к отверстию в цилиндрической части трубы приварена отводная трубка, соединенная с верхней частью циклона. Вода подается в теплогенератор насосом. Проходя через него, она нагревается и может использоваться для отопления или горячего водоснабжения.

Так, во всяком случае, гласит легенда. Согласно этой легенде, агрегаты такой конструкции уже используются для отопления офисных зданий и показывают замечательные результаты. Однако из-за «заговора» академиков изобретению Потапова будто бы не дают ходу, поскольку с точки зрения существующей физической теории подобный нагрев невозможен в принципе. Поэтому идея вихревого теплогенератора подверглась разоблачению со стороны статусных ученых, усмотревших здесь признаки лженауки и мошенничества. Как считают сторонники Потапова, делается это все в угоду энергетическим монополистам, зарабатывающим деньги за счет эксплуатации традиционных энергоносителей.

Самое интересное то, что теплогенераторами Потапова уже интересовались в Институте теплофизики СО РАН. Что же о них думают наши специалисты?

Своим мнением поделился Ученый секретарь Института, доктор физико-математических наук Павел Куйбин. На его взгляд, это изобретение является банальным «разводом» доверчивых покупателей.

Проверка предоставленных данных показала, что никакого эффекта нет: сколько энергии «закачали» на входе, столько получили ее на выходе, да еще с небольшими потерями. По словам Павла Куйбина, в ходе проверок было выяснено, что все отчеты по этому теплогенератору, вся информация, которая мелькает в прессе, – либо фальсификация, либо ни на чем не основанные утверждения. «Законы физики не обманешь. Хотя многие на это клюют», – замечает ученый.

Чем же  тогда объяснить то, что такие агрегаты производятся, и на них находятся покупатели? Как утверждает Павел Куйбин, кое-кто их действительно покупает. Однако заканчивается это все судебными тяжбами. А деньги оказываются выброшенными на ветер.

Другой специалист Института теплофизики, сотрудник лаборатории проблем энергосбережения и руководитель проекта «Экодом» Игорь Огородников утверждает, что в их распоряжении есть кавитаторы подобного типа, используемые, правда, в других целях . Но такого эффекта, который якобы получен на теплогенераторе Потапова, наши ученые у себя в лаборатории не получили. Если их коллеги получили такой эффект, как они о том сообщают, то новосибирские специалисты готовы это проверить на своем стенде. В том случае, конечно, если им предоставят такой агрегат или осуществят с ними коммуникацию каким-либо другим способом. «Они же сами хотят провести исследования. Если у них, как они заявляют, пятьсот продаж, то возможно, такая машина есть где-то рядом с нами. Мы готовы провести испытания», – говорит Игорь Огородников. Однако изобретатели «чудо-обогревателя» с такой проверкой почему-то не спешат.

Олег Носков

Прикладные исследования служат фундаментом технологической модернизации экономики, формирования нового облика секторов и устойчивого экономического роста. Повышение эффективности прикладной науки, использование ее результатов для разработки и продвижения на рынки инновационных продуктов и услуг – первоочередные задачи российской инновационной системы, которые приобретают особую актуальность в связи с заметным истощением научно-технологического задела, созданного еще в советское время.

Определение областей науки и технологий, обладающих максимальным потенциалом для формирования экономики будущего, является одной из целей национального долгосрочного прогноза научно-технологического развития, реализуемого Национальным исследовательским университетом «Высшая школа экономики» по заказу Министерства образования и науки Российской Федерации.

В настоящем докладе представлены приоритеты долгосрочного развития прикладной науки в России по семи направлениям: «Информационно-коммуникационные технологии», «Биотехнологии», «Медицина и здравоохранение», «Новые материалы и нанотехнологии», «Рациональное природопользование», «Транспортные и космические системы», «Энергоэффективность и энергосбережение». По каждому из указанных направлений выделены ключевые тематические области, в рамках которых рассмотрены перспективные инновационные продукты и соответствующие приоритетные задачи прикладной науки, даны оценки состояния отечественных исследований в сравнении с мировыми лидерами.

В основу исследования были положены более 200 материалов, среди которых российские и зарубежные научно-технологические прогнозы, аналитические обзоры и другие публикации по отдельным научным направлениям. Представленные итоговые рекомендации прошли широкое обсуждение с привлечением значительного числа российских и зарубежных экспертов, которые принимали участие в оценке и выборе перспективных направлений прикладных исследований и их верификации.

Приведенные в докладе материалы могут представлять практический интерес для органов государственного управления, компаний, научных организаций, вузов, технологических платформ, территориальных инновационных кластеров.