Продолжаем наш разговор про этногенетику. В прошлый раз мы рассказали о ее зарождении и формировании как науки. А сегодня поговорим о работе новосибирских биологов в этом направлении. Наш собеседник - заведующая лабораторией популяционной этногенетики, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института цитологии и генетики СО РАН Людмила Павловна Осипова.

- Людмила Павловна! Вы занимаетесь тем направлением генетической науки, которое называется этногенетикой. Несмотря на перспективность этой сферы науки, в силу ряда причин, в мире не так много научных центров, где бы основательно занимались исследованиями в области этногенетики. Институт цитологии и генетики СО РАН (ИЦиГ) относится к их числу. Можно вспомнить, как все начиналось?

- Отсчет становления этногенетических исследований в ИЦиГ можно вести с начала 70-х годов ХХ века. В то время в этногенетическом контексте Сибирь была сплошным белым пятном, в то время как за рубежом активно развивались, например, популяционно-генетические исследования среди американских индейцев под руководством всемирно известного генетика Джеймса Нила. 

Кстати, тогда между учеными и сообществами американских индейцев существовало взаимопонимание. Впоследствии по не совсем понятным причинам американским ученым стало затруднительно проводить научные исследования в местах компактного проживания американских индейцев. Мелькали сообщения о их судебных исках к университетам США. 

Впрочем, это тема другого разговора.  Главное,  что у нас в отношениях с коренными народами Севера и Сибири подобного непонимания не было, нет и хочется надеяться, что не будет.  

Вернемся к 70-м годам прошлого века. В то время  уместнее было говорить о становлении популяционной генетики человека, термин «этногенетика» тогда бы звучал слишком смело, учитывая, что сама генетика человека в нашей стране была реабилитирована только в конце 50-х годов. А в начале 70-х  в нашей стране сформировались две школы исследований в области популяционной генетики человека.  В Москве это была школа Юрия Григорьевича Рычкова, а у нас в СО АН СССР и СО АМН СССР пионером подобных исследований стал Рэм Израилевич Сукерник. Его я считаю своим учителем. В 1972 году я пришла работать в межакадемическую лабораторию ИКиЭМ СО АМН  и ИЦиГ СО АН, которая тогда называлась лабораторией генетических основ адаптации человека. 
Нужно отметить, что Р.И. Сукерник отлично владел английским языком, был в курсе всех мировых  научных достижений в интересующей нас сфере. Он умел добиваться того, что было необходимо для наших исследований, например, современных методик, дефицитных импортных реактивов, которые закупались за валюту. То, чем мы занимались тогда, можно определить и как «генетическую географию», поскольку мы начали изучать  коренные народы Севера и Сибири по всему ареалу их расселения. В  нашей тогдашней лаборатории появилось множество публикаций как в ведущих западных научных журналах, так и в советских журналах: «Генетика», «Доклады Академии наук СССР». Так что к моменту распада Советского Союза  мы в нашей научной области были практически на одном уровне с ведущими западными учеными. Все наши ключевые открытия были сделаны в то время.       

- А что было потом? В 90-е годы, в тот период, который для нашей науки оказался очень тяжелым?

- Для нас это тоже был тяжелый период, но свои исследования мы старались продолжать, не снижая темпа. Правда, в 1991 году произошло разделение нашей лаборатории на два сектора. Один возглавил Рэм Израилевич, другим, который получил название молекулярной и эволюционной генетики человека, стала руководить я. Мы разделили и географию наших исследований коренных народов Севера и Сибири. Р.И. Сукерник изучал в основном Северо-Восток России, Дальний Восток и Приамурье – популяции чукчей, эскимосов, юкагиров, эвенов, нивхов и других, а наш сектор сконцентрировал свою работу на народах Западной Сибири. Хотя мы творчески пересекались в изучении эвенков Подкаменной Тунгуски, нганасан Таймыра и северных алтайцев Республики Алтай. 

Позже моя лаборатория стала называться лабораторией популяционной этногенетики, и я считаю, что это наиболее точное и емкое определение того, чем мы занимаемся. Такое название лаборатории дает возможность работать в самых разных направлениях, сотрудничать с представителями других наук о человеке. Мы так и делаем. Если вы посмотрите список научных публикаций нашей лаборатории, то вы увидите работы и по психогенетике, и по физиологической генетике, по фармакогеномике, по очень перспективному направлению исследований митохондриальной ДНК,  Y-хромосомы и в ряде других областей. Не зря же сегодня исследования на стыке различных наук и научных направлений считаются самыми перспективными. Так же комплексно мы подходим и к организации наших полевых исследований, когда выезжаем в экспедиции к коренным народам Севера и Сибири. Об этом хочется сказать чуть подробнее. Наши экспедиции бывают очень тяжелыми, но это базис всех  исследований по человеку. 
Для меня слово «народ» – не пустой звук или абстрактное понятие, оно всегда наполнено конкретными людьми, как правило, теми, что живут в глубинке, ведь это и есть наше государство Российское, состоящее из множества этносов, которые всегда мирно уживались друг с другом.

- Сейчас начался новый этап реформирования российской науки. От науки ждут большей практической отдачи. Вы занимаетесь фундаментальными исследованиями, наивно ждать от них непосредственного практического результата. И, тем не менее, и фундаментальные исследования имеют выход в практику. В случае с этногенетикой это то, что получило название этнической медицины. Можно чуть подробнее об этом?

- Как пример, могу сказать, что недавно моя аспирантка защитила диссертацию по тем генам, которые имеют отношение к ферментам трансформации ксенобиотиков, в частности, к тем из них, которые могут иметь отношение к возникновению онкологических  заболеваний. Были изучены четыре этнические группы, в том числе выборка русских, отбор мы провели тщательно, в группе не было метисов, одни славяне. И оказалось, что у них  достоверно, по сравнению с этническими группами так называемых северных самодийцев (нганасан, ненцев, селькупов), повышена частота мутантных вариантов генов, которые, как это уже было доказано другими серьезными исследованиями, предрасполагают к возникновению онкологических заболеваний. Происходит это потому, что при наличии мутантных вариантов этих генов (глютатион-трансфераз) печень не так эффективно очищает организм от канцерогенов. На основе подобных результатов можно строить профилактику онкологических заболеваний с учетом этнических предрасположенностей.

Свои особые предрасположенности к заболеваниям имеют, похоже, все этносы.

Например, было отмечено, что  у коренных народов Севера и Сибири прослеживается предрасположенность к отитам, тогда как у европейского населения чаще встречаются ангины и тонзиллиты. У народов Волжско-Уральского региона чаще встречается желчно-каменная болезнь, предрасположенность к которой передается по аутосомно-доминантному типу. 

Все это требует дальнейшего тщательного изучения. Этническая медицина и связанная с ней персонализированная медицина – это магистральное направление дальнейшего развития медицинской науки и практики. 

- В этой связи вопрос о соотношении генетического и социального развития. Они взаимосвязаны?

- Это очень сложный и важный вопрос. И в этой связи я бы всем, кто интересуется, порекомендовала монографию Сергея Николаевича Родина «Генно-культурная коэволюция».  Коэволюция – это совместная эволюция биологических видов, взаимодействующих в экосистеме. В более широком смысле этим термином обозначают процесс совместного развития биосферы и человеческого сообщества. Коэволюционный подход был когда-то очень популярен, потом подзабыт, а ныне снова возрождается биоинформатиками ИЦиГ.  В этом плане книгу, ныне, к сожалению, уже покойного, Родина «Генно-культурная  коэволюция»  я бы рекомендовала прочесть каждому студенту-биологу, чтобы было понятно, что гены и культура могут эволюционировать вместе. 

Вернемся к этнической медицине. Существует генетическая предрасположенность к тем или иным заболеваниям или различным типам зависимостей (аддикциям). Но они реализуются (или не реализуются) в процессе жизни человека, поскольку многое зависит от социальной и культурной среды, от образа жизни конкретного индивидуума. Генетическая предрасположенность не носит фатального  характера, но здесь верна поговорка: «Кто предупрежден, тот вооружен». Но чтобы предупреждать, нужно знать. 

- А теперь о другом возможном применении достижений современной генетики. Как вы относитесь к страшилкам о возможности создания «генетического оружия»?

- По-моему, страхи все же преувеличены. 

На мой взгляд,  это вряд ли возможно в современном мире, в котором сложилась сложная, перемешанная генетическая карта мира. Если уж говорить о реальном  «генетическом оружии», то это наркотики и алкоголь, которые наносят страшный ущерб генофонду целых народов. 

- Насколько мне известно, вы сейчас собираетесь в очередную экспедицию к коренным народам Сибири. Это ваш «генетический Клондайк». Предлагаю нашу следующую публикацию посвятить вашим исследованиям коренных народов Севера и Сибири.

Интервью Юрия Курьянова 

Прошел год с назначения Владимира Михайловича Филиппова на пост руководителя Высшей аттестационной комиссии. Тяжелое наследие прежнего режима досталось ректору РУДН — фальшивые диссертанты изрядно подорвали доверие к отечественной науке, а система присвоения ученых степеней дискредитировала себя и срочно затребовала революционных обновлений. Что сделано за минувший год в плане реформ в деятельности ВАК и какие получены результаты? Почему не началась масштабная кампания против защитившихся в прошлые годы диссертантов-плагиатчиков? Что думает Владимир Филиппов о деятельности сообщества «Диссернет»? Об этом и о многом другом глава ВАК рассказал журналу «В мире науки».

- Общество «требует крови» лжедиссертантов — от ВАК, от вас лично, от министра образования, требует развернуть кампанию по массовому лишению ученых степеней. Почему этого не происходит? Какова нынешняя стратегия действий ВАК под вашим управлением?

- Я прекрасно понимаю, что мог бы легко набрать очки, затеяв массовую травлю. Однако работа на будущее важнее быстрой популярности, хотя потенциал этой работы сегодня еще не оценен по достоинству до конца – это дело грядущих лет.

Мы договорились с руководством Министерства образования и науки, что в реформе системы присвоения ученых степеней будем делать упор не на охоту на ведьм, а на принятие принципиальных решений, предотвращающих в будущем такие проблемы, с которыми мы столкнулись сегодня. В рамках концепции модернизации уже выпущено немало постановлений правительства – о ВАК, о новом порядке присуждения ученых степеней, о новом порядке присуждения ученых званий. Сейчас подготовлены и зарегистрированы Минюстом два приказа министра об экспертных советах ВАК и о диссертационных советах. На подходе еще целый ряд принципиальных решений.

 - Что из новой стратегии можно назвать наиболее действенным?

- Сейчас мы закладываем основы действительно революционной системы, принципиально меняющей подход и требования к качеству научных работ во всех областях. Я бы назвал три главных тезиса: прозрачность, которую обеспечивает обязательная выкладка диссертаций до защиты в Интернет, активное привлечение ученой общественности к оценке этих научных работ и репутационная ответственность ученых за себя и за тех людей, чьи работы они рецензируют, кому оппонируют, кого рекомендуют и т.д.

Отныне все тексты диссертаций до защиты обязаны размещаться в Интернете для того, чтобы к ним получило доступ научное сообщество соответствующего направления. Нам важно, чтобы ученые оценили: есть ли в работе актуальность тематики и проблематики? Есть ли новизна? Есть ли личный вклад автора? Теперь, например, не пройдут нередко встречавшиеся ранее диссертации, созданные на основе совокупности собственных публикаций, когда некий доцент за несколько десятков лет работы набирает некоторое количество публикаций. Но это не диссертация! Это именно совокупность работ, не более того. И любой его коллега по науке отметит это в интернет-отзыве.

Самый тонкий момент – это не плагиат, как можно подумать. Сейчас не сложно написать текст так, что никакая программа не найдет заимствований. Чужие мысли будут высказаны так, что не придерешься. Но их найдут люди, по роду деятельности глубоко погруженные в сферу, которую затрагивает диссертация: профессиональное сообщество не обманешь. И если раньше было 20 человек, голосующих на ученом совете, то теперь их дополнят сотни человек по всей стране.

Не менее важно то, что наряду с текстами диссертаций в Интернете будут заранее публиковаться отзывы научных руководителей, отзывы ведущей кафедры, официальных оппонентов, ведущей организации. Это резко повысит репутационную ответственность массы людей – в особенности если отзыв будет, как это часто случается, формальным, написанным как под копирку или вообще самим защищающимся. И если диссертация отклоняется ВАК или Минобрнауки по причине плагиата или отсутствия научной ценности, то текст диссертации с фамилиями руководителя, научного консультанта и прочими лицами, участвовавшими в подготовке этой работы, будет висеть в широком доступе десять лет. Это фактически черный список. Это замаранная репутация ученых, которые пропустили недобросовестные заимствования, написали формальный или проплаченный отзыв и т.д. «Дурь каждого будет видна», как говорил Петр I. Эффективность столь, как мне кажется, важного и этапного решения проявляется уже сейчас: резко повысилась ответственность базовых организаций, которые представляют к защите диссертации, многие уже отказываются быть ведущими, многие ученые отказываются выступать оппонентами, писать отзывы. Мы реально видим, что число людей, выходящих на защиту диссертации, уменьшилось. Безусловно, это вызывает ряд неудобств, но пусть лучше будет так, нежели в научной среде продолжат действовать и способствовать рождению новых поколений лжеученых те, чей научный потенциал под вопросом.

- Отзывы сообщества ученых на диссертацию не могут быть банально проигнорированы?

- Нет. Все отзывы в обязательном порядке должны доводиться до членов диссертационного совета. В какой форме – это еще будет определяться: в электронной, бумажной и т.д. Но члены совета будут обязательно знать обо всех поступивших на данную диссертацию отзывах — десятках, сотнях или тысячах, неважно — и, опираясь на них, принимать решение.

- Такой меры воздействия на ученую среду, как репутационный ущерб, достаточно? Ведь общество скептически относится к репутационной ответственности, веря лишь уголовному кодексу, да и то отчасти. Насколько, по-вашему, эта мера действенна?

- Эта мера прекрасно функционирует в большинстве стран мира, где ученые ценят свою репутацию в среде своих же коллег. Наиболее известный пример из не таких давних: история с министром образования Германии Аннете Шаван, которая добровольно подала в отставку из-за признаков плагиата в своей диссертации. У нас пока такие примеры — редкость, но тоже встречаются: в прошлом году в одном случае с министром науки и промышленности Москвы, в другом — с профессором Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Они оба сами написали заявления о лишении их уже присвоенных им ученых степеней, и ВАК удовлетворил их ходатайства.

Мы сейчас посвятили все силы созданию такой саморегулирующейся системы, где ученые оценивали бы друг друга по научному потенциалу, где репутация встала бы на первое место в линейке ценностей, определяя положение в обществе, карьеру, зарплату. Поверьте, это эффективная мера с дальним прицелом, она обязательно заработает.

- В последнее время много говорят о нестыковках российской системы присвоения ученых званий с общемировой, о том, что наше звание «кандидат наук» может вскоре исчезнуть. Прокомментируйте эту ситуацию, пожалуйста.

- Проблема заключается в том, что наш кандидат наук в таком виде, в каком он существует, становится архаизмом для мировых систем, функционирующих по Болонскому процессу, где действует система BMD – бакалавр, магистр, доктор. Речь идет в первую очередь о PhD – универсальной формулировке «доктор философии», принятой повсеместно. На звание PhD перешли все наши ближайшие соседи по СНГ – страны Балтии, Грузия и т.д. И аспиранты, которые собираются ехать в Россию, спрашивают: а я PhD у вас получу? Или я увезу обратно какой-то диплом кандидата наук? Например, в Казахстане есть рекомендация не ехать в те страны, где не дают PhD. Они теперь посылают своих аспирантов в Польшу или Венгрию, но не в Россию.

Да, сейчас идет интеграция российской системы подготовки научных кадров в мировую систему. И лично я выступаю сторонником сохранения двухуровневой системы подготовки: кандидат наук и доктор наук, условно говоря. Но при этом понимаю, что мы, сохраняя нашего кандидата наук, при этом неизбежно должны так его трансформировать, чтобы он стал равен PhD, и ввести степеньPhD, сохранив степень доктора наук. Тогда к нам опять поедут аспиранты. Иначе мы самоизолируемся, собственный путь здесь опасен, есть риск наступить примерно на те же грабли, как в свое время с шириной железнодорожной колеи: в результате мы уже более сотни лет претерпеваем огромный экономический ущерб при эксплуатации трансграничных железнодорожных составов.

- Насколько актуальна докторская диссертация в ее классическом стиле – в виде огромного многостраничного труда, требующего колоссальных временных затрат? При этом человек может быть уже вполне состоявшимся ученым, имеющим множество новых идей и исследований в своей сфере и т.д.

- Да, эта проблема известна, есть множество ученых, которые говорят: «Я хочу заниматься наукой. Зачем меня заставляют писать диссертацию?» И мы сейчас вплотную занимаемся разрешением подобной ситуации. В этом году должно быть издано постановление правительства о системе присвоения ученых степеней ведущими научными учреждениями и университетами самостоятельно – без ВАК, без министерства. С 1 января 2015 г. мы запускаем пилотный проект: в целом ряде институтов РАН и ведущих вузов уровня МГУ и СПбГУ докторскую в том виде, в каком она существует сейчас, писать будет не нужно, человек представит на защиту только короткий автореферат и свои научные труды в виде публикаций в авторитетных журналах. И больше ничего писать не потребуется. На основе уже имеющихся трудов его состоятельность как исследователя будут оценивать коллеги-эксперты из утвержденной диссертационным советом университета комиссии из тех ученых, которые за последние три года имели публикации в ведущих научных журналах именно по этой специализации.

Такая реформа пока вступает в силу в порядке эксперимента. Но этот эксперимент обязательно будет внедрен в качестве постоянно действующей системы. И каждый год на конкурсной основе число организаций, участвующих в эксперименте, может расширяться. А форма защиты докторских в виде научного доклада, по которой могли идти диссертации многих чиновников и депутатов, с чьими работами впоследствии происходили скандалы, исчезает. Отныне прозрачность обеспечивается требованием размещения текста диссертации в Интернете, чего нельзя сделать с докладом, который мог бы стать очередной лазейкой для желающих получить научную степень лжеученых. Поэтому защита в форме доклада запрещена, диссертация обязательно публикуется в Сети для всеобщего доступа, кроме того ряд особо отобранных вузов и институтов РАН получит право оформлять диссертацию списком имеющихся у кандидата работ. Не хотите писать объемистый труд – идите в эти институты академии наук, в МГУ и другие ведущие вузы, представляйте совокупность своих работ и получайте докторскую или кандидатскую степень. Это несложная процедура, но только если вы действительно истинный исследователь и обладаете научным потенциалом.

Беседовал Евгений Балабас

- Евгений Алексеевич, жителям Академгородка небезразлично то, как городские власти относятся к науке, насколько готовы поддерживать ученых. Наука сейчас переживает непростой период. Известно, что многие разработки ученых Академгородка просто не находят места в отечественной экономике. Может ли мэрия Новосибирска оказать в этом плане какую-то поддержку?

- Видите  ли, в чем тут дело. Если мы хотим осуществить внедрение передовых разработок, то мы должны иметь соответствующий уровень экономики. А когда наши предприятия работают на устаревших станках, то ни о каком внедрении речи быть не может. Здесь все определяет квалификационный уровень как рабочих, так и инженеров. Ведь научные разработки – это принципиально новые вещи.  Если же брать мэрию, то есть закон о местном самоуправлении  - ФЗ 131, - по которому к полномочиям мэрии не относиться наука. Наука – это федеральные полномочия Конечно, у нас как-то пытаются развивать взаимодействие мэрии и науки. Но чтобы было понятно, как обстоят с этим дела, приведу такую цифру: мэрия выделяет на внедрение разработок аж… четыре миллиона рублей! Вдумайтесь: бюджет СО РАН – 15 миллиардов! И что такое четыре миллиона? Вот вам и ответ. 

- Получается, что возможностей у мэрии для прямой поддержки нет? 

- Если называть прямой поддержкой внедрение новых разработок, то здесь возможности мэрии крайне ограничены. Однако это не значит, что мэрия не в состоянии вообще поддерживать науку. Есть и другие формы поддержки. Например, мэрия может заниматься продвижением научных разработок, популяризацией научной деятельности, поддерживать взаимодействие между учеными и производственниками. Я думаю, этим как раз и надо заниматься, ведь Академгородок – это визитная карточка Новосибирска. 

Наконец, мэрия может выходить с важными законодательными инициативами в Законодательное собрание, в Государственную Думу. Ведь никто не мешает создавать законопроекты, которые позволят поддержать нашу науку на новом уровне. Мэрия может выходить с различными предложениями и проектами на региональное правительство, на федеральные министерства. Почему бы нет? Такая инициатива не запрещена. Мало того – она даже приветствуется!

Если будет дельное предложение, оно, уверяю вас, может найти поддержку на самом верху. И деньги под это дело выделят! Главное – это инициатива с нашей стороны. Я надеюсь, что новый мэр будет именно таким человеком. 

- Сейчас Новосибирск готовится к выборам нового мэра. Кто из кандидатов, на Ваш взгляд, может вызвать у жителей Академгородка наибольшие симпатии, наибольшее доверие? 

- Скажу вам так: в Академгородке живут умные люди. И уж за кого они точно не проголосуют, так это за дурака. 

- Значит ли это, что такой кандидат должен иметь хорошее образование и иметь какое-то отношение к научной среде?  А как кандидатура исполняющего обязанности мэра? Пишут, что он кандидат наук.

- Знаете, я за свою жизнь насмотрелся на таких кандидатов. В сорок лет они получают диплом о высшем техническом образовании, а через пару лет – диплом кандидата экономических наук. Потом они ходят друг перед другом и красуются этими  дипломами. И думают, что у нас в стране все ученые, вся наука такая. Вот от таких людей мы и слышим: «Да знаем, какие вы ученые! Да толку от вас нет». Это ведь они по себе судят. А мы потом расхлебываем. 

- К кому же, в таком случае, можно отнестись серьезно? Например, Андрей Ксензов заявляет, что необходимо опираться на научный потенциал Академгородка. Насколько можно доверять таким заявлениям?

- Я думаю, доверять можно. С моей точки зрения, Андрей Ксензов соответствует всем критериям нормального, надежного управленца. И это главное. Объясню, почему я так думаю. Он закончил военно-политическое училище, о котором лично я знаю не понаслышке. По делам службы мне приходилось встречаться с курсантами как раз в то время, когда там учился Андрей Евгеньевич . Тогда там учились, что называется, правильные, достойные ребята. Патриотически настроенные. Это вообще была очень хорошая школа. И у Андрея Ксензова сформировались командирские навыки. Он  знает, что для достижения поставленной цели необходимо сформулировать задачу, найти пути её решения и вместе с городским сообществом двигаться к намеченной цели.    

- Вы говорили выше, что у мэрии ограничены возможности поддержки научных разработок. Как же можно реализовать программные заявления Ксензова? 

- Я уже говорил о том, что мэрия или сам  градоначальник может проявить законодательную инициативу. Что можно сформулировать конкретные предложения и выйти с ними на влиятельный государственный уровень. Это широкое поле деятельности, где мэр Новосибирска мог бы проявить свои наилучшие управленческие качества. 

- А насколько можно быть уверенным, что это твердое намерение, а не декларация? Ведь наши чиновники любят делать правильные заявления.

- На этот счет лично у меня никаких сомнений нет. Я работу мэрии видел изнутри. Хорошо ее знаю. Неоднократно присутствовал на разных совещаниях и наблюдал, в том числе, за Андреем Евгеньевичем Ксензовым. Так вот, могу вас уверить, что я ни разу – ни разу! – не заметил в его поведении, в его разговоре с вышестоящим начальством какого-либо подобострастия. Его решение уйти с должности заместителя губернатора по собственному желанию - свидетельство его высоких моральных качеств и может расцениваться как гражданский подвиг.   Он всегда говорит то, что думает. Никогда не льстит и не угождает. На мой взгляд, он человек слова. Так что если он говорит, что надо поддерживать науку, значит он на самом деле так думает. И не просто так думает, но и намерен так сделать. Потому что он практик, а не теоретик. Ему важен конкретный результат. Вот в этом я нисколько не сомневаюсь. 

«Система оценки не может оцениваться только на наукометрических показателях. С одной стороны, показатели, а с другой – экспертная оценка», – заявил глава ФАНО Михаил Котюков, отвечая на вопросы ученых на Конференции научных работников РАН. «Как отобрать экспертов, если 1007 организаций», – посетовал он. «Полит.ру» ведет прямую интернет-трансляцию с конференции.    

Горячий интерес участников Конференции вызвала оплата командировок и суточных. «Мы пытаемся этот вопрос задавать в старых координатах, а нам отвечают в новых», – сказал он. Котюков так же как и другие чиновники получает 100 рублей суточных, и пока сделать что-то в этом плане не получается. Вместе с тем, глава ФАНО порадовал ученых, что в академических институтах в 2015-2016 в два раза вырастет число мест в аспирантурах. 

В свою очередь, генеральный директор Российского научного фонда Александр Хлунов поддержал главу РАН Владимира Фортова, что грантовое финансирование должно составлять 30%. В этой связи он заметил, что 95 млрд рублей в России идет на фундаментальные исследования, тогда как на финансирование РНФ – 11,4 млрд. Так что у финансирования Российского научного фонда есть еще возможности для роста. 

«Главные решения в Фонде принимает экспертный совет», – глава РНФ. Он рассказал о том, как проходил отбор экспертов из числа самых цитируемых ученых. «Мы использовали беспрецедентно открытый механизм для отбора экспертов», – считает Александр Хлунов. С составом Экспертного совета можно ознакомиться теперь на сайте РНФ. 

Отвечая на вопрос о том, как можно планировать статьи в ведущих научных журналах, как того требует правила РНФ, Хлунов сказал, что в заявке можно дать не конкретные названия журналов, а запланировать публикации в журналах «первого эшелона». Он сообщил, что на 700 грантов по конкурсу индивидуальных грантов было получено 11755 заявок. 

Фото сайта http://polit.ru

Одна из не очень приятных особенностей нашего времени состоит в том, что прилагательное «этнический» в мировом сообществе чаще всего  ассоциируется с понятиями «проблема» и «конфликт», чем с какими-то позитивными терминами. В силу этого в современном мире нелегко проводить объективные научные исследования в сфере этнических отношений, изучать природу различий между этносами. Такие исследования рискуют попасть под подозрение с точки зрения политкорректности, и это касается не только гуманитарных, но и естественных наук, например, биологии, антропологии, генетики – и особенно этногенетики. 

Нужно сказать, что в свое время генетика в целом пострадала от идеологии нацизма, хотя не имела к ней никакого отношения. Нацистские построения об арийской расе, ее чистоте и превосходстве  вообще находились за пределами научного мировоззрения, это типичный пример идеологии как «ложного сознания».  Но нацисты на весь мир кричали о важности чистоты крови и наследственности для «сохранения высшей расы», и эти бредовые идеи рикошетом ударили по генетике в той ее части, которая могла бы изучать реально существующие генетические особенности различных рас и этносов. При этом речь идет именно об объективно существующих различиях, а не о превосходстве кого-то над кем-то. Как известно, разнообразие живого мира является важнейшим условием его существования и эволюции. Соответственно, и многообразие этносов – это не случайное явление, а закономерность, способствующая выживанию и развитию человеческого сообщества в различных природно-климатических условиях.

С научной точки зрения здесь невозможны сравнения по шкале «хуже – лучше», «выше – ниже», так как все определяется адаптацией к определенной среде. Тем не менее, различные идеологические доктрины спекулировали, спекулируют и, увы, похоже, будут продолжать спекулировать на этнических и расовых различиях. Но именно развитие науки и ее популяризация является одним из инструментов борьбы с идеологией как «ложным сознанием».

Свою роль здесь может сыграть и этногенетика, которая исходит из того, что жизнь и развитие этноса полностью определяется социальной средой, за исключением того, что зависит от его генетического наследства.   

Вполне политкорректная наука этнология утверждает, что гены не определяют этничность. Она определяется другими признаками: общей территорией проживания, языком и культурой, темпераментом, национальным характером (ментальностью), историческим самосознанием. Но стоит задуматься хотя бы над первым признаком этноса – длительное  совместное проживание людей, объединенных сознанием, что они не чужие друг другу. Это естественным образом предполагает и генетическое родство. А раз есть генетическое родство, то есть и генетические особенности. И эти особенности выражаются не в этническом превосходстве, а, например, в предрасположенности к тем или иным заболеваниям и некоторым особенностям их лечения. И это уже не теория, а практическое приложение в виде того, что получило название «этническая медицина». И это не единственное возможное практическое приложение этногенетики.

Тем не менее, при всей ясности вопроса этногенетические исследования еще не получили должного распространения. В мире не так много научных центров, где этим занимаются. Среди них – Институт цитологии и генетики (ИЦиГ) СО РАН. И в частности, лаборатория популяционной этногенетики, которую возглавляет кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Людмила Павловна Осипова. С ней мы и вели беседу об этногенетике как важной сфере современной генетики человека.  

По ее словам, сам термин «этногенетика» появился сравнительно недавно. В 60-е годы ХХ века формируется популяционная генетика человека, которая имеет дело с большими массивами людей, с этническими группами. Появились и методы исследований, например, биохимическая генетика, иммуногенетика, физиологическая генетика и, наконец,  молекулярная генетика.

С этого времени можно говорить о появлении этногенетики, где термин «этно» означает, что изучаются объективно существующие генетические различия между этносами. Хотя, конечно, сам этот термин нужно употреблять очень корректно. Но такие исследования необходимы, хотя бы, потому что если брать большие сообщества («таксоны») людей, то они различаются между собой, допустим, чувствительностью к алкоголю, предрасположенностью к онкологическим, сердечно-сосудистым и другим видам заболеваний.

Бывает и наоборот – высокая степень защищенности этноса от ряда заболеваний, как пример можно назвать Японию, где по сравнению с Россией и целым рядом других стран довольно низок процент сердечно-сосудистых заболеваний и в целом наблюдается более высокая продолжительность жизни. И это определяется в первую очередь генетическими особенностями, а затем уже факторами окружающей среды. Важность и практическая значимость подобного рода научных исследований не вызывает сомнений.

По мнению Людмилы Павловны, этногенетические исследования особенно важны для России. Наша страна не просто огромна по географическим меркам, она уникальна с точки зрения генетического разнообразия, генетического фонда, населяющих ее народов. Россия является и многонациональным государством, что отражено также в ее конституции. На ее территории проживает около 200 народов, в число которых входят и коренные малочисленные народности. Это огромное богатство России. И не случайно в нашей стране традиционно сильны были  науки, изучавшие этническое разнообразие: археология, этнология, этнография, антропология, лингвистика. 

И вот какой интересный факт отметила моя собеседница. Она много работает с современными западными источниками и литературой. И нередко наблюдает, как западные исследователи обращаются к идеям, сформулированным российскими антропологами, этнографами, лингвистами еще в XIX – начале ХХ веков, творчески их перерабатывают с использованием современных методов и современных научных достижений и публикуют свои исследования в престижных журналах. Это говорит о ценности научного материала, накопленного российскими учеными-гуманитариями. Поэтому генетикам тоже надо уделять больше внимания  изучению российской исторической науки, там можно найти немало идей для будущих исследований.

Причем, по словам Людмилы Павловны Осиповой, все вышеперечисленные науки могут тесно взаимодействовать с этногенетикой. Особенно это касается антропологии, которая относится и к точным, и к гуманитарным наукам. Антропология, по мнению моей собеседницы, – это базис для генетики, тот камертон, по которому генетика человека проверяет правильность своих выводов. Это происходит  в силу того, что антропология имеет дело с морфологическими особенностями строения тела и скелета человека. Наука палеоантропология изучает  костные останки и, например, строение черепа, четко задаются генетическими параметрами.  Поэтому  выводы антропологии в том, что касается эволюции человека, часто подтверждаются современными молекулярно-генетическими исследованиями. При этом антропологи и сегодня совершают порой фантастические открытия. Например, последние открытия российских, сибирских археологов  в Денисовой пещере на Алтае – это важнейшее событие не только для археологов, антропологов, генетиков, но и для всего научного сообщества, поскольку речь идет об обнаружении нового вида человека, который жил одновременно с неандертальцем и кроманьонцем. Гены неандертальцев, пусть и в небольшом количестве, обнаруживаются в геноме современного человека, теперь, предположительно, в нем обнаружены и гены «денисовцев». И это свидетельствует о важности научной кооперации, тесном переплетении и взаимовлиянии наук, изучающих человека.

Какими же конкретными исследованиями в области этногенетики занимались и занимаются в Институте цитологии и генетики СО РАН, в частности, в лаборатории популяционной этногенетики, которую возглавляет Людмила Павловна Осипова? Об этом в нашей следующей публикации.

Юрий Курьянов