В области коммунального хозяйства существует множество проблем. Их решение упростится, если управляющие компании будут активно использовать информационные технологии. Взаимодействие этих двух областей (коммунального хозяйства и информационных технологий) — маленькая, но очень важная часть глобальной системы «Умный город». На IX Сибирском Форуме «Индустрия Информационных систем», который пройдёт в новосибирском АкадемПарке 12 и 13 апреля,  взаимодействие систем коммунального хозяйства и индустрии информационных технологий будут в рамках конференции «Технологии умных городов».

В коммунальном хозяйстве много нерешенных вопросов, даже на таком элементарном уровне, как сбор информации со счетчиков учета электроэнергии и водоснабжения. Сейчас жильцы сами предоставляют информацию о показаниях в управляющие компании, при этом нет полной уверенности в корректности предоставленных данных. Таким образом управляющие компании могут регулярно недополучать средства от жильцов, что негативно сказывается на бюджете. Выходом из данной ситуации является частичная или полная автоматизация сбора данных со счетчиков учета. То есть, управляющие компании получают верные данные показателей счетчиков вовремя, а жильцы могут в онлайн-режиме отследить свои расходы.

Информационные технологии могут оказать помощь и в других областях. Например, из строя вышел какой-то элемент ресурсной системы. Сейчас невозможно моментально определить, где что-то произошло и произошло ли вообще, а это ведь потери и в денежном эквиваленте, и затрата энергоресурсов. А внедрив «Умный город» в сферу ЖКХ, можно будет отслеживать качество работы и узнавать о неполадках в тот момент, когда они происходят, следовательно, и исправлять их быстрее, и получать меньший убыток и потери ресурсов.

— Мы можем сделать работу системы удобнее, лучше, качественнее, даже безопаснее. На данном этапе внедрение новых технологий для решения данных задач стало намного доступнее. Да, требуется провести определенную работу для их внедрения, но это возместится: работа коммунальных служб станет проще и качественнее благодаря информационным технологиям, — поделился Александр Грабович, руководитель отдела продаж ООО «Вега-Абсолют».

Уже сейчас в некоторых областях технологии помогают улучшить работу коммунальной системы:

— Например, если раньше устройство сбора данных со счетчиков учета на одну квартиру стоило порядка 5 — 7 тысяч рублей, то сейчас эта цифра колеблется в районе двух тысяч. Внедрение новой технологии передачи данных позволило практически в 2, 5 раза снизить цену, — считает Александр.

Внедрение новшеств можно расширить, но для этого нужно более тесное сотрудничество чиновников и IT-компаний. Сейчас на больших собраниях часто обсуждаются глобальные вопросы, а более продуктивна модель небольших рабочих групп, где бы обсуждались локальные проблемы, это способствовало бы ускорению внедрения новых технологий.

— Компаниям важно знать, какие проблемы существуют в конкретных секторах, например, в области транспорта. Однако не всегда удается вовремя завладеть этой информацией, что значительно усложняет процесс решения проблем, — считает Александр Грабович.

Вот и получается, что для внедрения информационных технологий в нашу повседневную жизнь нужны не только идеи и теоретические модели их осуществления, но и тесное взаимодействие с властями города и региона, с муниципальными образованиями и коммерческими организациями, обслуживающими город.

Наталья Тимакова

Ученые Международного томографического центра СО РАН занимаются исследованием катаракты. Они выдвинули свою версию причин помутнения хрусталика глаза, которое приводит к снижению остроты зрения вплоть до полной его потери. Научная группа считает, что одним из источников окислительного стресса — основного условия развития катаракты — являются фотохимические реакции под воздействием ультрафиолетового излучения Солнца.

По данным Всемирной организации здравоохранения, в большинстве стран катаракта является главной причиной слепоты. Несмотря на то, что заболевание известно с древних времен, до сих пор нет полного понимания: какие процессы происходят в организме и почему возникает болезнь. Известно, что возраст является основным фактором риска для развития катаракты. Тем не менее офтальмологи отмечают: заболевание внезапно может наступить у кого-то в 40 лет, а у кого-то и в 90 сохраняется отличное зрение. Исследователи пытались найти связь между образованием катаракты и употреблением алкоголя и табака, а также искали влияние генетических факторов. Несмотря на некоторую корреляцию в отдельных работах, вышеперечисленные причины оказались не основными при развитии этого заболевания. 

Пока учёные сошлись во мнении, что катаракта, как и рак, — болезнь мультифакторная, то есть её появление обусловлено воздействием многих показателей. Но, в отличие от онкологии, с помутнением хрусталика глаза можно относительно легко справиться с помощью хирургических методов. Операция в большинстве случаев становится спасением для больного, однако такие меры всё равно не стоит считать панацеей: во время любого оперативного вмешательства есть риск осложнений.

Помочь исправить данную ситуацию, приблизиться к пониманию механизмов развития недуга и продлить здоровье глаз пытаются сибирские учёные. на исследования фотоиндуцируемых реакций хромофоров хрусталика глаза, приводящих к повреждению белковых молекул, они получили грант Президента РФ:        

— Известно, что основная причина возникновения катаракты — это окислительный стресс, то есть нарушение баланса между прооксидантами («атакующими») и антиоксидантами («защитниками»). Когда прооксидантов становится больше антиоксидантов, начинаются необратимые структурные изменения белков, что приводит к образованию больших водонерастворимых светорассеивающих агрегатов, и в результате хрусталик мутнеет. Причины возникновения окислительного стресса в здоровом хрусталике в настоящее время остаются во многом неясными. Мы считаем, что ультрафиолетовое излучение Солнца является одной из важнейших причин развития окислительного стресса и, соответственно, катаракты, — рассказывает научный сотрудник МТЦ СО РАН кандидат физико-математических наук Пётр Сергеевич Шерин.

Ранее предполагали, что окислительный стресс может быть вызван достаточно жестким  излучением в диапазоне длин волн 280-320 нм (УФ-Б диапазон). Оно напрямую поглощается белками и может приводить к их фотоионизации. Однако прямой связи между дозой УФ-Б излучения и появлением катаракты не обнаружили. Учёные МТЦ выдвинули гипотезу, что в окислительный стресс гораздо больший вклад вносит излучение ближнего УФ диапазона, 320-400 нм (УФ-А диапазон). Такой свет самый интенсивный в общем УФ излучении солнца, около 95 %, и легко проникает в хрусталик, в отличие от УФ-Б света, который преимущественно поглощается в роговице. Это подтверждается недавними эпидемиологическими исследованиями, показывающими прямую связь между заболеванием катарактой и УФ индексом (показателем уровня УФ излучения, учитывающим весь диапазон УФ излучения солнца). УФ-А свет в хрусталике поглощается малыми молекулами. Они, с одной стороны, выполняют роль защиты от этого излучения, а с другой — с небольшой вероятностью переходят в реакционно активные состояния, которые и реагируют с белками.

Идея исследователей МТЦ СО РАН заключается в том, что именно под воздействием ультрафиолетового излучения Солнца в хрусталике происходит постоянное образование реакционно активных молекул в небольших количествах. Пока мы молоды и здоровы, антиоксиданты успешно защищают белки от этих реакционно активных молекул. Однако с возрастом защита от негативных фотохимических реакций существенно ослабевает. Учёные предполагают, что сбой в защитной системе хрусталика происходит из-за многочисленных химических изменений и накопления критического количества «опасных» модификаций в структуре белков и клеток хрусталика.

— Хрусталик глаза является уникальной тканью, где отсутствует система обновления белков, которые находятся в клетках от формирования человека на стадии эмбриона до самой смерти. По этой причине хрусталик рассматривается многими исследователями в качестве идеальной модели старения, поскольку его белки на протяжении всей жизни аккумулируют различные модификации, — отмечает Шерин.

Исследователи пытаются на молекулярном уровне выяснить, какие именно фотохимические реакции могут приводить к необратимым изменениям в структуре белков и хрусталика и что отвечает за развитие катаракты, чтобы знать, на какой стадии её можно замедлить или даже остановить. Учёные уже провели цикл экспериментов, одним из значительных результатов оказалась возможность предотвращения агрегации белков с помощью природных антиоксидантов хрусталика.

— В его среде содержатся значительные количества аскорбиновой кислоты и глутатиона — соединений, которым приписывается роль антиоксидантов в живых системах. Оказалось, что аскорбиновая кислота эффективно перехватывает реакционные состояния хромофоров хрусталика, образующиеся под действием света, тем самым предотвращая прямые реакции последних с белками, — объясняет Пётр Шерин. — Глутатион практически не реагирует с фотовозбужденными молекулами, однако эффективно нейтрализует радикалы —  первичные продукты фотореакций. Необходимо отметить, что простое увеличение концентрации антиоксидантов в хрусталике не является универсальным способом предотвращения катаракты. Антиоксидантный эффект любого соединения основан на оптимальном количестве последнего в клетке или ткани и его превышение может приводить к обратному процессу — превращению антиоксиданта в прооксидант. Таким образом, природа создала многоступенчатую защиту хрусталика от фотоповреждений, но остается неясным, почему столь эффективная защита способна давать сбои, что может приводить к помутнению хрусталика.

Для своих экспериментов ученые берут белки хрусталиков у животных. Структурно они очень похожи на человеческие, что позволит с хорошей точностью перенести полученные результаты на людей. Грант Президента РФ рассчитан на два года. За это время исследователи должны разобраться в механизмах агрегации белков в результате фотохимических реакций и ответить на другие поставленные вопросы, чтобы суметь делать предсказания и дать рекомендации для разработки новых методов диагностики, профилактики и лечения катаракты.

— Нам бы хотелось, чтобы исследование в идеале помогло обратить катаракту. Но это труднодостижимая цель. Надеемся найти критическую точку — когда начинается проблема — и постараться воздействовать на неё как можно раньше, — говорит Пётр Шерин.

Также результаты, полученные сибирскими учёными, могут быть применены в разработке методов бесшовного закрытия ран, что перспективно для медицины и косметологии.

— Агрегация белков в результате фотохимических реакций приводит к образованию прочных связей между белковыми молекулами, так называемому «сшиванию» белков. Некоторое время назад была озвучена идея: если соединить края раны и нанести водный раствор с красителем, то под действием света белки кожи очень быстро соединятся. Получается, что рана закроется без привлечения чужеродного материала, а дальше система регенерации организма всё доделает сама, — поясняет Пётр Шерин. — В научной литературе сообщалось, что эту идею уже удалось претворить в жизнь на мышах. Поскольку механизмы фотохимических реакций, приводящих к агрегации различных белков, во многом общие, то полученные нами результаты могут быть полезны для разработки таких методов бесшовного закрытия ран.
                 
Марина Москаленко

Документ был подписан во время совместного совещания, прошедшего в ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН». Для участия в нем прибыла большая делегация из Барнаула во главе с ректором Алтайского государственного университета Сергеем Землюковым.

Открывая совещание, директор ФИЦ ИЦиГ СО РАН, академик Николай Колчанов отметил:

– Барнаул является нашим ближайшим соседом среди областных центров. Сейчас там, главным образом,  усилиями университетов, идет быстрое развитие естественнонаучного направления исследовательской работы. И я думаю, что и нам, и нашим коллегам важно и полезно будет выстроить схему взаимодействия. Благо, есть очень много точек пересечения, о которых мы сейчас и поговорим.

Далее руководство ФИЦ и ректор АлГУ кратко представили направления, в рамках которых уже сейчас можно начинать работу по совместным проектам. Таких направлений оказалось несколько.

Многие задачи селекционной работы, над решением которых сейчас работают в лабораториях университета, гораздо проще будет решить, используя методы созданные учеными Института цитологии и генетики, прежде всего – в области маркер-ориентированной генетики.

Реализация ряда перспективных проектов в области биомедицины и сельскохозяйственных биотехнологий, инициированных коллегами из Барнаула, станет возможной, благодаря уникальной приборной базе и  ресурсам SPF-вивария ИЦиГ.

В результате, можно говорить о целом ряде направлений для возможной совместной научной работы, некоторые из которых в своем выступлении перечислил Сергей Землюков:

– Это и создание биодобавок и лекарств для нужд сельского хозяйства, создание технологий точного земледелия, технология производства семян безвирусного картофеля, создание новых лекарственных препаратов для отечественного здравоохранения с использованием потенциала биоресурсов нашего края… По всем этим направлениям мы уже делаем первые шаги, но сотрудничая с Институтом цитологии и генетики сможем продвинуться дальше и быстрее.

Со своей стороны, университет готов предоставить для сотрудничества весь потенциал своих лабораторий, инновационных предприятий и научных центров, а также – профессорско-преподавательского состава, который включает 5 академиков и членов-корреспондентов РАН, 144 доктора наук и свыше 500 кандидатов наук по разным специальностям.

Подписание договора о сотрудничестве стало только первым шагом. Следующий этап – обсуждение конкретных предложений по совместным проектам в рабочих группах, которое началось во второй части совещания.

Его результатом станет формирование отдельных протоколов и программ, что позволит в дальнейшем перейти уже непосредственно к работе.  Формы взаимодействия также могут быть самыми разными: и создание совместных лабораторий (в том числе – с дистанционным разделением между Барнаулом и Новосибирском), и совместные образовательные курсы, а также программы повышения квалификации научно-педагогических работников. Еще одна возможная форма работы – совместное научное руководство дипломными работами и кандидатскими диссертациями студентов и аспирантов АлГУ.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

Прошедшая Третья Всероссийская научная конференция с международным участием «ЭНЕРГО - И РЕСУРСОЭФФЕКТИВНОСТЬ МАЛОЭТАЖНЫХ ЖИЛЫХ ЗДАНИЙ» (Институт теплофизики им. С. С. Кутателадзе СО РАН) привлекла внимание специалистов из Монголии. Интерес был здесь далеко не случаен. Как выяснилось, в соседней Республике вопросам экологии и использованию возобновляемых источников уделяют повышенное внимание. И уже добились весьма заметных успехов. Кроме того, работа в указанном направлении прямо затрагивает и экологию озера Байкал. Обо всем этом мы побеседовали с нашим монгольским гостем, профессором Д. Басандорж.

-  Господин Басандорж, Вы профессионально занимаетесь вопросами альтернативной энергетики, занимаетесь проблемой очистки воздуха, очистки стоков. На каком уровне сейчас находится эта работа в Вашей республике?

Вообще, в последнее время у нас загрязнение воздуха, почвы и воды становится очень серьезным вопросом. Эта та проблема, которую мы сейчас стремимся решить. А для этого, как мы понимаем, необходимо развивать науку и внедрять инновации. Подобные проблемы в мире решают именно инновационные технологии. И надо сказать, что найдено уже достаточно много решений. Нам, в данном случае, необходимо изучить мировой опыт. Для чего, собственно, мы и посещаем подобные конференции. Обмен информации – это очень важно. Надо собрать имеющиеся решения, изучить их и выделить то, что подойдет нам. То есть приспособить их к условиям нашего региона.

Потому что технологии рассчитаны на разные климатические условия. Иначе говоря, мы делаем «рекультивацию» имеющихся технологий, приспосабливаем их для себя. С этой цель я езжу в разные страны, например,  в Германию, в Японию, Россию, Америку и Китай. У меня уже достаточно много друзей и знакомых среди зарубежных ученых, которые занимаются этими технологиями.

- Что-то конкретное уже используется?

Каждую технологию мы не просто изучаем, но еще и испытываем. Только после испытаний принимается решение о ее внедрении. К примеру, для нас подходили американские технологии очистки сточных вод – бытовых и производственных. Мы приспособили их к монгольским условиям. В итоге добились нормальной очистки. Обходится она где-то в 25 копеек на кубический метр стока. По нашим деньгам это вполне приемлемо.

- Что Вас заинтересовало у нас, в России?

В феврале я делал в Иркутске презентацию по чистоте Байкала. К этой проблеме серьезно относятся во всем мире, в том числе и у нас, в Монголии. Ведь на Байкал более 70% воды поступает как раз из Монголии. Если наша вода будет грязной, то тогда и вода Байкала станет грязной. Поэтому мы очень серьезно работаем в этой области. Сейчас мы боремся с загрязнениями, а для этого нам необходимо обладать соответствующими технологиями, приспособленными к нашим, монгольским условиям.

Сюда, в Институт теплофизики, я приехал потому, что меня заинтересовал проект «Экодом». Он заключает очень хороший принцип. Монголия – по территорию страна большая. Население – очень маленькое. Почти каждый житель имеет юрту, имеет свой маленький дом. Отсюда возникает вопрос сточных вод – как их очищать? Надо иметь в виду, что в Монголии земля теперь находится в собственности граждан. Государственной земли как таковой нет. Поэтому к земле каждый житель должен относиться бережно, поскольку она передается по наследству. Сюда же входит и вопрос отопления, сюда же - вопрос электроснабжения. В данном случае необходимо принимать решение, которое было бы не очень затратным, и при этом не наносило бы вреда окружающей среде. Поэтому мы сейчас изучаем соответствующие технологии. И то, что разрабатывается в Сибири, подходит и для наших условий. Жизненный уровень у нас, в принципе, также одинаков. В Америке и в Канаде, например, жизненный уровень высокий. Нам же необходимы технологии, подходящие для среднего и ниже среднего материального уровня. Здесь у вас, фактически, занимаются тем же. Так что нам есть чему учиться и есть возможность обмениваться мнениями. Возможно, в дальнейшем мы у себя в Монголии создадим схожую ассоциацию «Экодом». По этой причине  мы налаживаем сейчас контакты с вашей организацией. Информации в мире, конечно, очень много. В таких вопросах, как мы понимаем, никаких секретов нет. Но, подчеркиваю, самое главное – это найти конкретные решения для конкретных условий.

- Насколько я понял, в вашей стране уже заметны какие-то перемены. То есть, инновации внедряются?

Да, это так. Например, мы уже отказываемся от отопления сырым углем. Ведь если топить углем, то будет большое загрязнение воздуха. Поэтому мы внедряем новые технологии. Сейчас используется принципиально новая система отопления, где тепло получается силой сталкивания молекул. Только в этом году уже было закрыто пять обычных котельных, и вместо них работают новые энергообъекты. Такую систему можно использовать и в маленьких  домах, и в небольших общественных зданиях – школах, детских садах.

- Государство как-то влияет на этот процесс?

Конечно. Например, по нашим законам, с девяти вечера до шести утра электричество отпускается по нулевому тарифу.  То есть ночью мы берем электричество бесплатно. Также широко применяется солнечная энергетика. Получается такой гибридный вариант. В последнее время планируется активнее использовать энергию ветра.

- Существуют какие-либо государственные программы, направленные на развитие возобновляемой энергетики?

Да, безусловно. Точно так же поддерживаются направления, связанные с очисткой стоков.

Скажем, если ты приобрел какую-то инновационную систему, то 60% ее стоимости тебе возвращают за счет государственного бюджета. Правда, сейчас перед нами стоит вопрос относительно того, какие системы использовать. Необходимо утвердить соответствующие стандарты. Нельзя поддерживать всё без разбора. Например, если ты приобрел некачественное китайское изделие, которое проработает не больше года, то выдавать за него деньги было бы неразумно. Так что нужны стандарты.

Главное, у нас утверждается такой принцип: если ты загрязняешь, то плати за это деньги. Не загрязняешь – не плати. Выбор – за человеком: использовать инновационную систему или платить штрафы.

- Насколько широко возобновляемые источники используются населением?

У нас был такой государственный проект: «Десять тысяч солнечных юрт». Теперь у нас все пастухи или чабаны имеют солнечные панели. И пользуются ими уже несколько лет: спокойно смотрят телевизор благодаря солнечным элементам. Теперь мы планируем к солнцу добавить ветер. Например, создать совмещенную систему, где один киловатт получается от солнца и еще один киловатт – от ветра. И государство намерено этот проект поддержать. Поддержка осуществляется через банк, где можно получить специальный заем. Без государственной поддержки,  в принципе, развивать это невозможно.

Главное, еще раз подчеркну, необходимо определиться со стандартами, решить вопрос долговечности, качества, экономичности. Потому что рынок открытый, поэтому приходится кое-что отсеивать. И моя задача как раз заключается в том, чтобы найти оптимальное решение. Для чего, собственно, я езжу по миру и участвую в разных конференциях.

Беседовал Олег Носков

Новосибирский Научно-исследовательский институт электронных приборов (АО «НИИЭП») продолжает научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) по созданию принципиально новых изделий с более высокими тактико-техническими характеристиками.

Среди них радиоэлектронная и оптическая аппаратура, средства электронной автоматики для бортового оборудования различных средств вооружений и военной техники.

В настоящий момент идет работа над созданием датчиков высоты для современной системы залпового огня. Новая разработка позволит применять эту систему в условиях городского боя.

Генеральный директор АО «НИИЭП» Амир Алямов отметил, что «среди перспективных направлений прорабатывается вопрос о возможности использования опыта разработок института в создании изделий ближней радиолокации в целях защиты бронетехники типа «Армата». Кроме того, НИИЭП намерен провести научные исследования по возможности создания неконтактных взрывателей для артиллерийских снарядов малого калибра».

АО «Научно-исследовательский институт электронных приборов» входит в Научно-производственный концерн «Технологии машиностроения» и занимается разработкой и производством бортовых вычислительных систем неконтактного подрыва и систем управления для различных видов вооружения и военной техники. Разработки и изделия НИИЭП применяются, в частности, в ракетных комплексах «Искандер», «Тор», «Град», «Смерч», «Торнадо-Г» и др.

АО «Научно-производственный концерн «Техмаш» – холдинговая компания в области промышленности боеприпасов и спецхимии. Создана в 2011 году. Концерн выпускает артиллерийские и танковые боеприпасы, артиллерийские выстрелы различного назначения, неуправляемые авиационные ракеты, малокалиберные боеприпасы, авиационно-бомбовые средства поражения и др. Военная продукция холдинга находится на вооружении в 100 странах мира. Среди товаров гражданского назначения – промышленные взрывчатые вещества различного назначения, средства инициирования, пиротехнические изделия; бытовое, промышленное и медицинское холодильное оборудование, оборудование для дезинфекции; технологическое оборудование для топливно-энергетического комплекса и горнодобывающих предприятий; широкая номенклатура оборудования для промышленности, сельского хозяйства и товары народного потребления. Генеральный директор – Сергей Русаков.
 

Пресс-служба АО «НИИЭП»

Ученые Южно-Уральского государственного университета (ЮУрГУ) рассчитывают к лету 2017 года создать работающий экземпляр искусственной нейронной сети (так называемый искусственный мозг - прим. ТАСС), которая может применяться кадровиками крупных корпораций. Об этом сообщил ТАСС доцент кафедры системного программирования ЮУрГУ Сергей Иванов.

"К лету 2017 года мы рассчитываем завершить работы по созданию первой искусственной нейронной сети, которая будет распознавать психотип человека по Юнгу. На более отдаленной перспективе мы готовимся создать нейронную сеть, которая будет способна анализировать работоспособность оборудования", - сказал собеседник агентства.

По словам Иванова, нейронную сеть, которая будет распознавать психотип человека по Юнгу, смогут применять кадровые службы крупных холдингов и психологи. Она позволит подбирать персонал на каждую конкретную позицию с учетом психологических свойств соискателя. А нейронная сеть, которая будет способна анализировать работоспособность оборудования, будет интересна в том числе машиностроителям и конечным пользователям. Она сможет сообщать не только о неисправности устройства, но и выдаст рационализаторские предложения по изменению диагностируемой конструкции.

Исследования по теме искусственных нейронных сетей ученые ЮУрГУ проводят с января 2017 года на базе Высшей школы электроники и компьютерных наук вуза. Она создана в 2016 году в рамках реализации программы "5-100" как объединение факультета компьютерных технологий, управления и радиоэлектроники (приборостроительного) и факультета вычислительной математики и информатики.

По данным ученых, искусственная нейронная сеть - компьютерная программа, которая работает по аналогии с мозгом человека.
 

В Институте цитологии и генетики СО РАН завершила свою работу III Международная конференция «Генофонд и селекция растений», посвященная 130-летию Николая Ивановича Вавилова. Надо отметить, что спонсором этого мероприятия выступила компания ООО «Максим Медикал», занимающаяся продвижением в нашей стране технологии KASP™ для генотипирования  злаковых, масличных и плодоовощных культур. Мы побеседовали с генеральным директором компании – Максимом Патриным – о нашем научном потенциале и о возможностях российских научных организаций выйти на современный мировой уровень селекции растений.

- Максим Михайлович, почему возглавляемая Вами компания проявила такой интерес к конференции?

Нам всегда было интересно двигаться в новых направлениях, искать свои собственные ниши. И та технология, которую мы представили на этой конференции, наверняка должна встретить здесь своего пользователя. Для нас сотрудничество с ИЦиГ СО РАН, и вообще сотрудничество с Сибирским отделением Академии наук, является одним из значимых направлений.  Поэтому выбор наш далеко не случаен. Мы здесь уже провели успешные пробные испытания этой технологии, и я надеюсь на то, что ИЦиГ СО РАН будет ее использовать. Возможно, сюда же подтянутся другие институты Сибирского отделения.

Но в целом, еще раз подчеркну, мы это направление выбрали не случайно, потому что нынешний тренд четко обозначен постановлением Министерства сельского хозяйства, которое звучит следующим образом: в нашей стране должны создаваться научно-селекционные центры, применяющие современные генетические технологии для ускорения выведения новых сортов. Эта программа рассчитана до 2020 года. Времени, как видим, осталось не так много. А мы как раз и популяризуем такую технологию, позволяющую существенно ускорить селекцию при помощи генетических маркеров.

Поэтому мы с удовольствием примем участие в любых других мероприятиях и начинаниях, связанных с генетикой сельского хозяйства. И, конечно же, активно двигаемся в этом направлении.

- Можно сказать, что предлагаемая Вами технология помогает нашей селекции выйти на современный мировой уровень?

Да, безусловно. Дело в том, что наши иностранные коллеги уже вовсю используют подобные технологии для ускоренного выведения новых сортов. Этим занимаются достаточно известные западные компании. Поскольку сейчас стоит задача накормить стремительно растущее население планеты, то к сортам предъявляются очень высокие требования: они должны произрастать в большем количестве и обладать при этом улучшенными характеристиками. Мы смотрим на опыт европейских коллег и предлагаем именно те технологии, которые мы видели сами, и сами их протестировали. Я лично был в одной такой компании, был также на заводе производителя технологии KASP. И могу с уверенностью сказать, что она хорошо работает. Думаю, что и наши российские коллеги могут с успехом ее использовать. Кроме того, может вырасти и уровень публикаций. Сказанное ни в коей мере не принижает отечественные разработки. Мы, со своей стороны, просто постараемся помочь внедрить данное новшество наряду с отечественными разработками. Это нужно воспринимать лишь как один из методов для селекции.

- С Вами уже кто-то связывался из ученых, от представителей научных организаций? Состоялись какие-то контакты во время конференции?

Да, мы познакомились с достаточно большим кругом специалистов – из Омска, из Иркутска, Тюмени. Конечно, хорошие контакты налаживаются с ИЦиГ СО РАН. Завязались контакты с СИбНИИРС, где указанную технологию можно будет применить для селекции пшеницы. Также пообщались со специалистами из Алтайского края, где мы тоже хотим предложить и адаптировать данную технологию. Как видим, здесь просматривается достаточно широкая география по Сибирскому федеральному округу. Удалось связаться и поговорить практически со всеми заинтересованными специалистами. Определенное движение в сторону положительного решения и сотрудничества уже намечено.

- Чувствуете ли Вы какую-либо инерцию со стороны селекционеров, работавших в рамках традиционной селекции? Как ими воспринимаются новые методы?

Так называемая «инерция» наблюдается не только в селекции или генетике. Что-то подобное, некоторый скепсис, наблюдается практически во всех сферах, где мы работаем. Возможно, мы имеем дело с некоторым психологическим барьером, с боязнью потратить время на конверсию, на переход к новой технологии, на обучение. Я здесь вижу именно это. Вместе с тем, мы всегда готовы прийти на помощь своим коллегам адаптировать новые методики. Первоначальное сотрудничество по адаптации технологии KASP должно вестись с генетическими лабораториями, ведь именно для них рассчитан данный продукт. Вместе с тем мы также занимаемся еще и подбором необходимых публикаций и протоколов, в которых уже описаны методики для селекционеров.

В любом случае мы активно популяризуем нашу технологию, несмотря на неоднозначное к ней отношение со стороны приверженцев традиционных методов. Я полагаю, что когда-нибудь все-таки возникнет некая критическая масса, когда технологию опробует один, потом второй и т.д.  И процесс пойдет дальше, когда начнет расти число компетентных центров, компетентных специалистов. В целом технология уже на слуху, и осталось дело за малым: обеспечить со стороны государства определенное финансирование, либо обеспечить некий административный толчок для внедрения.

- Существующая сейчас, на данном этапе, материально-техническая база позволяет применить эти технологии? Как будет развиваться процесс, если со стороны государства не будет дополнительной финансовой поддержки?

С уверенностью могу сказать, что для применения предлагаемой нами технологии достаточно иметь в наличии Real-Time PCR и набор обычных расходных материалов. Если у специалистов это есть, то они уже могут работать с данной технологией.  Это не какая-то дорогостоящая машина с закрытыми наборами, речь идет о реагентах, совместимых с любым Real-Time прибором. Подобное оборудование есть и в ИЦиГ СО РАН. Каких-то ограничений по приборной базе здесь мы не видим. В том числе мы можем адаптировать технологию для работы с отечественными приборами, которые более доступные по цене. Иначе говоря, мы видим возможность использования указанной методики в самой широкой географии. Практически в каждом крупном институте есть Real-Time PCR система. То есть, ограничений по базе нет.

- Вы сказали, что изучали зарубежный опыт. Насколько сильны различия между российскими научными организациями и аналогичными им зарубежными структурами – по материальному уровню, по техническому оснащению?

В денежном выражении, конечно, у меня нет конкретных показателей. Если говорить о селекционной практике у зарубежных коллег, то там мы видим четырехкратное превышение и по скоростям, и по объемам мощностей.  Скажем, у нас на создание сорта требуется около десяти лет, у них – два с половиной года. Известные компании новый сорт выводят теперь на рынок за два-три года. Если же говорить о производственных мощностях, то за рубежом, по большому счету, уже всё роботизировано. К примеру, дроны могут летать над полем и «сканировать» посевы на предмет всхожести. Затем они дают команду автономному беспилотному комбайну, который следует по заданной дроном GPS-траектории, и снимает необходимую норму урожая. Мы, кстати, сейчас также движемся в этом направлении. Например, поставляем камеры и системы машинного зрения для тех же дронов. 

И это лишь один из примеров роботизации процесса. Уровень роботизации на Западе очень высокий, поэтому и производительность труда там выше. Понятно, что всё это требует определенных инвестиций и поддержка государства здесь необходима, чтобы быть конкурентоспособными на мировом уровне.

- А если сравнить оснащение лабораторий?

В принципе, здесь наши им не уступают. У нас есть вполне современное оборудование, растет число центров компетенции и специалистов, готовых работать с новыми методиками. Некоторые из специалистов, с которыми, в частности, мы сотрудничаем, возвращаются обратно в страну для реализации новых старт-апов и применения лучших мировых практик. Я вижу, что есть положительная динамика. Есть плацдарм для развития, есть необходимые методики, есть необходимые компетенции и необходимый базисный уровень оборудования.

В заключение хочу сказать, что научный потенциал высок, но не хватает активной коммерциализации разработок. Ведь у нас - прекрасные поля, эффективные сорта, очень много площадей. Так что нам есть, где развернуться. Хотя бы с той же пшеницей, которая может стать для нас  «второй нефтью».

Беседовал Олег Носков

В четверг, 30 марта, стало известно о смерти известного советского ученого-физика, лауреата Нобелевской премии по физике Алексея Алексеевича Абрикосова. О его кончине сообщил бывший министр образования Дмитрий Ливанов, который называл себя учеником известного ученого.

Абрикосов родился 25 июня 1928 года в Москве в семье патологоанатомов. Окончил среднюю школу в 1943 году, а в 1945-м решил заниматься физикой на физическом факультете МГУ.

В 19 лет он сдал Льву Ландау теоретический минимум, а через год с отличием окончил факультет.

Еще через год он защитил кандидатскую диссертацию, а всего в 27 лет стал доктором физ.-мат. наук. В начале 50-х годов вместе с Ландау и Халатниковым Абрикосов опубликовал фундаментальный труд, получивший название «московского нуля». Построенные в нем новые методы расчета позднее использовались для решения задач статистической физики. А написанная с Горьковым и Дзялошинским книга «Методы квантовой теории поля в статистической физике» стали настольной книгой у многих теоретиков мира.

В 1957 году Абрикосов сформулировал концепцию сверхпроводимости второго рода, построил теорию магнитных свойств этих веществ — работа, ставшая одной из наиболее цитируемых в научной литературе. Более поздние работы физика были посвящены анализу высокочастотных свойств сверхпроводников, изучению свойств магнитных примесей, открытию бесщелевой сверхпроводимости.

В 1960-е годы Абрикосов начал заниматься теорией нормальных металлов, полуметаллов и полупроводников. Сегодня эти работы стали актуальны в свете открытия графена и его уникальных свойств.

В 1970–1980-е годы ученый занимался созданием теории квазиодномерных систем, изучал свойства спиновых стекол, занимался организаторской и педагогической работой в Институте теоретической физики имени Ландау, одним из основателей которого сам являлся. В 1988 году Абрикосов стал директором на кафедре теоретической физики в МИСиСе, в том же году он издал учебник «Основы теории металлов», написанный на основе прочитанных им курсов в МГУ, МИСиСе и МФТИ.
В 1991 году Абрикосов принял предложение о работе в Аргоннской национальной лаборатории и иммигрировал в США. Там он продолжил заниматься научной деятельностью.

«Я видел, что экономика России явно катится вниз. У меня не было сомнений, что первой жертвой этого станет фундаментальная наука, которая никакого дохода не приносит, — вспоминал Абрикосов. — К тому времени некоторые мои коллеги уже уехали за границу и успешно работали, в том числе в Штатах. Так что я был далеко не первым. Сначала попробовал узнать, есть ли возможности для меня работать в США. Если бы их не было, то я бы никуда и не поехал. Во-вторых, политическая обстановка была неустойчива. Явно назревал какой-то заговор, это я отчетливо чувствовал. И понимал: если он будет успешным, то границы опять закроют и тогда уже поздно будет».

В Аргоннской национальной лаборатории Абрикосов смог объяснить большинство свойств высокотемпературных сверхпроводников на основе купрата и установил в 1998 году новый эффект (эффект линейного квантового магнитного сопротивления). «Анализ экспериментальных данных показал, что этот эффект был обнаружен еще Петром Капицей в 1928 году, но был спутан с другим явлением», — писал сам Абрикосов в своей автобиографии для сайта Нобелевского комитета.

Нобелевская премия за «основополагающие работы по теории сверхпроводников и сверхтекучих жидкостей» была присуждена Алексею Абрикосову вместе с Виталием Гинзбургом и британо-американским физиком сэром Энтони Леггетом.

Абрикосов был лауреатом множества государственных и международных премий, в том числе Ленинской (1966), ордена Трудового Красного Знамени, премии Ландау. В 2015 году он был удостоен медали имени Вернадского национальной академии наук Украины.

«Работу, за которую меня наградили, я делал в 50-х годах, а Гинзбург и Ландау — в 1950-м. Нас всех троих объединяет не только близость тематики, но и то, что мы, как говорится, вовремя не получили эти премии. Вот комитет, видимо, и решил исправить положение» — так комментировал Абрикосов присуждение ему Нобелевской премии.

«Меня всегда вдохновлял эксперимент. Какие-то экспериментальные факты, казавшиеся странными, которые нельзя быстро объяснить, и тому подобное. Да, я очень тесно связан с экспериментом. Ни с математикой, ни с моделями, а только с экспериментальными данными», — рассказывал ученый.

В 2013 году Абрикосов вошел в так называемый Клуб «1 июля» — неформальное объединение ученых, выступивших против реформы Российской академии наук.

Абрикосов был трижды женат, у него остались два сына и дочь.

Мы продолжаем цикл интервью, посвященных форуму СИИС-2017 и вопросам развития ИТ-сферы в нашем регионе. Наш сегодняшний собеседник -  один из организаторов Форума, генеральный директор компании Дата Ист Вячеслав Ананьев

Справка. Компания Дата Ист создана в 2001 году на базе Новосибирского Регионального Центра Геоинформационных Технологий CO РАН (НРЦГИТ). Сегодня Дата Ист является одним из ведущих разработчиков программного обеспечения в области ГИС в России. Собственные программные продукты компании (XTools Pro, TAB Reader, CarryMap, WellTracking, и др.) для работы с пространственными данными пользуются популярностью у пользователей, как в России, так и за рубежом.

Компания имеет государственную лицензию на осуществление следующих геодезических и картографических работ федерального назначения, результаты которых имеют общегосударственное, межотраслевое назначение.

– Вячеслав Александрович, очевидно, что у руководителя крупной компании хватает забот. Но Вы все равно находите время для работы по организации Форума. Это так важно?

– Наряду с руководством компании Дата Ист, я вхожу в состав директоров некоммерческой ассоциации «СибАкадемСофт». Наша уставная цель – развитие информационных технологий в регионе. А организация форумов, подобных СИИС, – один из необходимых инструментов для ее достижения. Форум позволяет не только продемонстрировать достижения отрасли, созданные продукты и решения, но и служит для компаний, работающих в нашей отрасли, неким агрегатором и координатором. Потому мы выступили инициаторами форума СИИС в 2002 году и с тех пор проводим его уже в девятый раз. Можно сказать, что его проведение стало основным видом деятельности нашей ассоциации. Мы понимаем, какая огромная нагрузка по его подготовке и проведению ложится на плечи нашего председателя – Ирину Травину, поэтому остальные руководители «СибАкадемСофта» стараются распределить часть обязанностей между собой. Например, я отвечаю за проведение пленарного заседания.

 – Вопросы, обсуждаемые на пленарном заседании, в определенной степени задают тон всему Форуму. Что выбрано его темой в этом году?

– Есть несколько важных тем, которые мы хотим осветить на Форуме. Это вопросы импортозамещения и развития отечественного софта, состояния мирового и российского рынка ИТ. Считаем, что нужно сосредоточиться не на обзоре технологических трендов, а на политико-экономических аспектах развития отрасли. Мы надеемся, что наши гости сумеют сделать соответствующие доклады на Форуме. Если же их расписание не позволит им приехать в Новосибирск, то мы скорректируем программу пленарного заседания, больше сосредоточившись на собственно технологиях, трендах, определяющих пути развития ИТ. Благо, в нашем кластере хватает разработок, заслуживающих внимания.

Еще одной важной темой для Форума мы посчитали применение ИТ-технологий для управления городским хозяйством. И, кроме целой секции, посвященной Smart City, мы надеемся услышать на пленарном заседании выступление представителей мэрии Новосибирска об опыте использования информационных технологий.

– Вы перечислили ряд важных вопросов. А будут на Форуме предлагаться и свои варианты ответа на них?

– Форум традиционно является постановщиком вопросов. Самостоятельное развитие для каждой компании – приоритетная задача. Но однажды она упирается в некий барьер, или – развилку, когда надо сделать выбор. Для этого надо задать правильные вопросы и постараться получить на них ответы. Поэтому для нас важно –  поставить правильные вопросы. Если это удастся, то в процессе работы Форума мы получим варианты ответов. К тому же сможем сформулировать позицию нашего сообщества в виде документа, которую будем транслировать коллегам, участникам рынка, представителям органов власти.

– Вы будете делать на Форуме какой-то доклад?

– Это зависит от того, сколько приглашенных участников смогут приехать на Форум. Понимаете, у нас здесь есть тысяча и один способ довести свою информацию до остальных участников кластера. И мы хотим предоставить приоритет в возможности выступить иногородним гостям Форума, чья позиция очень важна. Поэтому сейчас могу точно сказать, что буду выступать с сообщением на панельной дискуссии, посвященной условиям ведения бизнеса в ИТ сфере в нашей стране. Я буду освещать вопросы и проблемы, связанные с экспортом технологий.

– А есть проблемы с экспортом?

– Да, и их достаточно много. Действующее законодательство – Гражданский кодекс, Налоговый кодекс и т.п. – создавалось и принималось в доцифровую эпоху. А цифровой мир развивается стремительно и во многом непредсказуемо. У нас уже появились первые признаки глобального переустройства экономики – биткойны и тому подобное. Люди расплачиваются за услуги с помощью смартфона. Торговля в интернете создает совершенно новую систему взаимоотношений между продавцом и покупателем. Все меняется стремительно, и правовая основа не успевает за текущими изменениями. Да, некоторый консерватизм законодательства может быть хорош. Однако, когда разрыв в отставании увеличивается, это становится барьером для развития отрасли. И мы начинаем уже наблюдать такие проявления в российской действительности. Например, в таможенном законодательстве. Что такое государственная граница – все прекрасно понимают и процедура обложения пошлинами товара, который ее пересекает, отработана веками. Государство формирует некую политику в сфере товарооборота с соседями. А где проходит граница в Интернете? Или возьмем саму процедуру поставки товара. Вагон сырья, пересекающий границу, осязаем, и сама процедура с юридической стороны отработана. А как быть с программным продуктом, заказанным в интернет-магазине, оплаченным через интернет-кошелек и активированным с помощью электронного ключа, полученного по электронной почте.

Наше законодательство, до сих пор позволяет воспринимать одну и ту же лицензию как нечто материальное. Например, в государственных контрактах мы видим: предмет договора – «поставка лицензии». Само определение «поставка» лежит в области вещного права, а лицензия – нематериальна, ее нельзя «пощупать». Таких туманных и спорных моментов становится все больше, что значительно осложняет ведение легальной экономической деятельности российским разработчикам на мировых рынках.

В том числе это касается вопросов защиты наших авторских и лицензионных прав. Когда барьер мешает развитию, его надо снижать. Все понимают риски, связанные с валютным регулированием. Не понятно другое - почему его нельзя применять избирательно: к торговле лесом или нефтью – одним способом, а к торговле лицензиями и другими цифровыми продуктами – совершенно другим, адаптированным к этому типу товара?

– То, что российские компании в сфере ИТ волнуют вопросы экспорта, а не импорта, может говорить о высоком уровне развития этой отрасли в нашей стране?

– На самом деле, проблем хватает и с экспортом, и с импортом. Они действительно отражают состояние нашей экономики. Если мы говорим о программно-аппаратных комплексах, - важнейшем направлении в ИТ-отрасли, то на первый план выходят проблемы импорта микросхем, оборудования.  Да, они возникают из-за высокого курса доллара, санкций и т.п. Но самой первой причиной является тяжелейшее состояние отечественного производства микроэлектроники. И здесь важно грамотно выстроить стратегию поведения, чтобы, с одной стороны, была мотивация развивать отечественную промышленность, а с другой – не создавать барьеры для развития. Что касается программных продуктов, то тут мы - в числе мировых лидеров. Это выглядит немного странно, потому что в России рынок информационных технологий остается недоразвитым. Наши компании часто создают продукт, который очень востребован в мире и слабо - внутри своей страны. Отсюда такое внимание к проблемам экспорта. Мы опять приходим к тому, с чего начали: к необходимости неуклонного развития отрасли информационных технологий в России, которое невозможно без развитого внутрироссийского, рыночного потребления. Решать задачу импортозамещения на неразвитом рынке не получится.

– Возвращаясь к Форуму, каких результатов Вы ждете от него в этом году?

– Во-первых, хочется увидеть как можно больше гостей из других городов и регионов. Только в этом случае состоится полноценный обмен мнениями. Это – главная задача Форума. Второй момент, который показывает успешность или не успешность Форума – это полнота и четкость его итогового документа. Если он будет достоин того, чтобы представить его вниманию высшего руководства страны, Президенту, это будет очень хороший результат. Как, например, это случилось в 2007 году, когда мы говорили о необходимости создания в стране ИТ-парков. Тогда резолюция Форума запустила процесс, завершившийся визитом Владимира Путина в Академгородок и совещанием, после которого приняли Программу развития технопарков в России. В итоге, возник ряд таких парков по всей стране и, прежде всего, наш Академпарк. Вот это я считаю той планкой качества итогового документа Форума, к которой надо каждый раз стремиться.

Мы продолжаем знакомить вас с основными темами и докладами III Международной конференции «Генофонд и селекция растений», которая проходит в ФИЦ «Институт цитологии и генетики» с 28 по 30 марта 2017 года. Наш сегодняшний собеседник – зав. сектором  генетики качества зерна ФИЦ ИЦиГ СО РАН, к.б.н. Татьяна Пшеничникова.

– Татьяна Алексеевна, Ваш доклад посвящен улучшению технологических свойств зерна и муки пшеницы. А что входит в перечень этих свойств? И насколько они важны?

– Сюда входит очень много показателей: мукомольные свойства, размер частиц муки, смесительные свойства и т.п. В зависимости от этих показателей определяется технологическое назначение зерна – на что будет пригодна полученная из зерна мука. Из зерна высокого качества получается мука, хлеб, из которой так нравится большинству: вкусный, пористый, высокий, не сминающийся. Так что, каждый из нас, в конечном счете, оценивает эти показатели, приобретая и потребляя хлебобулочные изделия.

– А какова сейчас ситуация на рынке зерна и муки в нашем регионе?

– Поскольку я не экономист, то мне сложно давать оценку рыночной ситуации. Могу лишь сказать, что ситуация с производством зерна и муки у нас в последние десятилетия несколько искажена.

– И с чем это связано?

– С тем, что были отменены определенные технические регламенты, действовавшие в советское время. Дело в том, что качество зерна, его технологические свойства принято относить к пяти классам, при этом,  самое качественное относят к первому классу, попроще – ко второму и так далее. И если сегодня обратить внимание, то сегодня в новостях обычно речь идет о продовольственной пшенице третьего класса.

А третий класс – это как «троечник» в школе, довольно посредственный уровень. А ведь сейчас для хлебопечения используют и четвертый класс зерна, который в советское время считался фуражным. Чаще всего зерно третьего класса – это смесь зерна, которое направляется на самые разные цели.

Почему так происходит. Все очень просто. Вырастить зерно первого и второго класса довольно сложно. Требуется повышенное внимание к агротехнологиям, дополнительные затраты, знания, усилия. В создание сильных и ценных сортов селекционеры вкладывают дополнительные вилы. Раньше государство стимулировало хозяйства к выращиванию таких сортов, чтобы получать в значительном количестве зерно высших классов.  – серьезными надбавками к цене. Сортировкой зерна занималась Госхлебинспекция. А сейчас, когда инспекции не стало, регламенты не действуют, а зерно, независимо от класса, стоит почти одинаково, производителям нет смысла стараться. В результате, у нас львиная доля урожая приходится на зерно третьего и четвертого классов. Но из него не получится муки высшего качества. Потому что ведущие мировые производители зерна продолжают делить зерно по качеству на разные группы, с разным назначением: это – на выпечку хлеба, это – для кондитерских целей, а это – на фураж. Мы же от этого ушли. И кондитерские, и дрожжевые и другие виды мучных изделий изготовляются из одной и той же муки. И мы это ощущаем, когда сравниваем нашу продукцию с европейской.

– Как же тогда у России получается увеличивать долю продаж зерна на мировом рынке?

– А вы посмотрите, кому мы продаем зерно – Египту, Марокко и другим странам третьего мира. Их больше волнует количество зерна, чтобы прокормить население, а не его качество. Тем более, в арабском мире дрожжевое хлебопечение (для которого и требуется высококачественное зерно) мало распространено. А Европа, Канада, США не спешат закупать российскую пшеницу, их интересует зерно первого и второго класса, которого у нас очень мало.

– Допустим, политика государства изменится, производство зерна высокого качества вновь станет востребованным. Возможно ли будет его восстановить? И чем готова помочь в этом наша наука?

– Если поменяются приоритеты, и производителям станет выгодно бороться за качество зерна, то ситуацию исправить можно. Хотя это потребует немало времени и усилий. Ведь сегодня для селекционеров технологические свойства зерна отошли на второй план и бывают годы, когда в реестр не заносится ни одного ценного в этом отношении сорта пшеницы. А ведь все имеющиеся у нас коллекции, прежде всего – коллекция ВИР, были когда-то оценены по этим показателям. И сегодня могут выступать донорами генов для создания новых сортов с расширенным разнообразием технологических свойств. Это и является темой моего доклада на предстоящей конференции.

– А кто-то сегодня ведет подобную работу?

– В России – мы единственное научное подразделение, которое занимается этим вопросом. Именно выделением и исследованием генов, отвечающих за качество зерна. Раньше подобные работы вели еще и в институтах Академии сельскохозяйственных наук. Но там, после перестройки эта работа сошла на нет, многие прекрасные лаборатории просто ликвидировали. И так мы остались единственными, кто продолжает работу в этом направлении.

– Как Вы используете в своей работе материалы биоколлекций?

– Мы берем достаточно старые сорта, некоторые были созданы еще до Великой Отечественной войны. Сейчас они исключены из селекционного процесса, поскольку устарели по ряду показателей, но они являются донорами генов высокого качества зерна. И мы сейчас располагаем технологиями, позволяющими экстрагировать эти гены и целенаправленно вводить их в новые сорта. Второе направление, в котором мы, можно сказать, являемся пионерами – это использование в качестве таких доноров линии диких сородичей пшеницы. И у нас, и в мире их обычно рассматривают как источник генов устойчивости к различным заболеваниям растений. Нам же, в результате их изучения, удалось создать свою коллекцию доноров высокого содержания клейковины, мукомольных показателей, и т.п. Все эти наработки вполне могут стать базой для дальнейшей селекционной работы. Но, повторю, сегодня проблема недостатка качественного зерна в нашей стране – это не научная, и даже не столько селекционная проблема. Ее решение заключается, в первую очередь, в изменении государственного подхода. И повлиять на него ученые, увы, практически не могут.

Наталья Тимакова