Современная научная работа часто требует использования очень дорогостоящего оборудования, на котором, к тому же, должны работать высококвалифицированные специалисты. Очевидно, что обеспечить каждую лабораторию таким оборудованием и кадрами в нашей действительности нереально. Решением проблемы стало создание в России сети центров коллективного пользования, которые и обеспечивают возможность проведения исследований широкому кругу ученых на современном и дорогостоящем оборудовании. Несколько таких центров созданы на базе ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН», в их числе ЦКП «Геномного анализа», где и был установлен новый, высокопроизводительный секвенатор.

Новое оборудование позволит проводить весь цикл пробоподготовки и секвенирования геномов на базе самого ЦКП (ранее часть работ приходилось заказывать в московских или зарубежных научных центрах), что заметно снизит стоимость и продолжительность исследований.

Приобретение комплекса стоимостью порядка миллиона долларов стало возможным благодаря целевому финансированию из федерального бюджета. Как отмечают сотрудники ЦКП, программа модернизации и увеличения приборной базы была утверждена несколько лет назад, но из-за кризиса и обвала курса рубля, стартовать смогла только сейчас.

– Конечно, приобретение высокопроизводительного секвенатора – это мощный шаг вперед, - отмечает зав. сектором геномных исследований, к.б.н. Геннадий Васильев. – Но этим программа модернизации нашего Центра не исчерпывается. В частности, нам необходима роботизированная система подготовки проб для генетического анализа. Она значительно ускорит проведение исследований и позволит Центру обеспечивать больше заявок от научных коллективов Сибири.

А в том, что таких заявок с каждым годом будет все больше – сотрудники Центра не сомневаются. Генетические исследования – одно из самых быстроразвивающихся направлений науки. За последнее десятилетия технологии в этой области шагнули далеко вперед, что позволило снизить стоимость прочтения генома в тысячу раз. В результате, идет ли речь о персонализированной медицине, селекции сельскохозяйственных культур или клеточной инженерии – везде не обойтись без исследований генома.

Практически сразу после установки на новом секвенаторе началась обработка первых заявок.

– В их числе работы для группы, которая работает в рамках ФЦП «Картофелеводство», - рассказал Геннадий Васильев. – Перед ними стоит задача выделения генов устойчивости к заболеваниям для последующего их включения в геном новых сортов картофеля. Есть ряд исследований по медицинской генетике. И мы надеемся к следующему году полностью избавить новосибирских специалистов по биомедицине от необходимости заказывать подобную работу в Китае.

Комплекс будет обеспечивать работу над поиском новых методов лечения рака, диабета, нейродегенеративных заболеваний – ведь в каждом из этих направлений только в научных организациях Академгородка работает не одна группа исследователей. И возможности, которые создает модернизация ЦКП «Геномного анализа», станут хорошим подспорьем в этой важной работе.

Пресс-служба ФИЦ «Институт цитологии и генетики»

Хай-тек (англ. hi-tech, от high technology — высокие технологии) — стиль в архитектуре и дизайне. Принято считать, что он зародился в Великобритании в 1970-х, нашел широкое применение в 1980-х и актуальный по сей день. Про то, что представляют собой «высокие архитектурные технологии» и те, кто их продвигает – говорили участники очередного научно-популярного ток-шоу «разберем на атомы», прошедшем в арт-кафе «Бродячая собака».

И уже первый докладчик – архитектор Игорь Поповский предложил отойти от классического определения и значительно расширил историю возникновения этого направления:

– Хай-тек стал, фактически, последней стадией развития модернизма, которое началось еще в эпоху Возрождения. И началось все с Леонардо да Винчи и первых попыток человека взлететь.

И далее, по словам Поповского, стремление человека к полету, раз за разом находило свое отражение в развитии архитектуры. Полет братьев Райт способствовал зарождению дадаизма, а ему самому предшествовало строительство Эйфелевой башни. В 1961 году Юрий Гагарин первым из людей побывал в космосе. Его полет оказал на массовое сознание даже большее влияние, чем первые авиаторы и уже через десятилетие культура ответила, в частности, и появлением стиля хай-тек.

Одним из первых его проявлений стал знаменитые «шагающие города» английской архитектурной группы «Аркигрэм». Вообще, проектов у них было множество, но нас интересует, в первую очередь, этот. Участники группы считали, что с годами необходимость человека в стационарном жилье будет уменьшаться. В будущем оно станет мобильным, меняющимся по размерам, его оболочки станут гибкими, подвижными, понятия автомобиль, жилище и одежда сольются. И логическим завершением этой концепции как раз и стал проект «Шагающий город» (Walking City, автор - Рон Херрон, 1964 год), состоящий из шагающих «восьминожек» (400 метров длинной и 220 высотой). Шагающие города подключаются к сетям (информационным, ЖКХ) там, где они остановятся в данный момент (например в Нью-Йорке, см. ниже). Такие номадические структуры позволяют их жителям включаться в разные культуры и информационные потоки, жить в «глобальном информационном рынке». Конечно, сейчас такое изображение мировой информационной сети кажется громоздким и неэффективным, но надо помнить, что в то время про Интернет никто еще не слышал.

Следующим шагом стали сетчатые структуры немецкого архитектора Фрая Отто.

– Отто считал, что сможет изменить мир, быстро решить проблему нехватки жилья, - продолжил рассказ Игорь Викторович. – То есть, он работал не для элиты, способной выложить круглую сумму за архитектурный изыск, а для нужд бедных людей, тех, у кого не хватало средств на покупку дорогого дома или тех, кто лишился жилья из-за стихийных бедствий. И это внимание к интересам большинства, гуманизм оказал на развитие хай-тека в архитектуре как и стремление людей к полету, мобильности.

Главным учреждением для Фрая Отто был основанный им в 1964-м Институт легких покрытий Штутгартского университета. Институт занимался изучением строительного искусства и техники в тесной взаимосвязи с ботаникой, палеонтологией, зоологией, цитологией и биофизикой. Прежде ни одно учреждение в мире не достигло столь значительных практических успехов в «естественном» строительстве.

Исследования природы – паутины, крыльев насекомых, летучих мышей и птиц – открыли ему глаза на принцип «максимума поверхности при минимуме использованного материала», которым он и руководствовался в своих проектах.

Хотя бы одну работу Фрая Отто знают все. Это Мюнхенский олимпийский стадион, построенный к играм 1972 года –  гигантская прозрачная оболочка, словно пленка воды на паутине или корка первого тонкого льда, растянутая на былинках. В 1964 г. Фрая Отто пригласили в мастерскую Рольфа Гутброда в качестве консультанта по проектированию кровли двоякой кривизны для аудитории сельскохозяйственного института в Гогенхейме. В ходе работы Отто предложил множество новых идей и вдохновил проектировщиков на переработку первоначальной концепции, обратившись к вантовым системам. Считается, что результаты этой совместной работы легли в дальнейшем в конкурсное предложение на проект павильона на ЭКСПО-67 в Монреале.

В 2015 году Фрая Отто объявили лауреатом Притцкеровской премии (которую еще называют «нобелевкой» для архитекторов). Узнав об этом, он сказал: «Я ничего не сделал для того, чтобы получить эту награду. Моя цель как архитектора состояла в том, чтобы проектировать новые типы зданий, которые помогли бы бедным людям. Особенно тем, кто пострадал от природных бедствий. В оставшееся мне время я продолжу заниматься тем, что делал всегда — помощью человечеству». Получить премию архитектор не смог – умер за две недели до вручения и его награждали посмертно.

Третьим отцом-основателем хай-тека, по мнению Поповского, стоит считать Ричарда Фуллера и его «Биосферу». В течение своей жизни Фуллер задавался вопросом относительно того, есть ли у человечества шанс на долгосрочное и успешное выживание на планете Земля и если да, то каким образом. А также – тем, какую роль в этом могут сыграть не правительства и организации, а отдельные люди. Параллельно с этим, Фуллер много времени отдавал дизайну и архитектуре, сделав в этой области немало. Наиболее известной его разработкой является лёгкий и прочный «геодезический купол» — пространственная стальная сетчатая оболочка из прямых стержней. А наиболее известным практическим ее воплощением – монреальская «Биосфера».

Построенная в 1967 году как павильон американской экспозиции международной выставки Expo 67, «Биосфера» стала одним из символов города Монреаль. Павильон был выполнен в форме молекулярных соединений, принадлежащийх классу аллотропных форм углерода. Кстати, теперь их называют фуллеренами, в честь Ричарда Бакминстера Фуллера.

Геодезический купол представлял собой конструкцию из стальных труб, обтянутых полимерной тканью. Внутри располагались 4 стальные платформы, разделенные на 7 уровней. Их соединял 37-метровый эскалатор - самый длинный из построенных к тому времени. В мае 1976 года случился пожар - вся оболочка сгорела и оставшийся нетронутым каркас простоял заброшенным до 1990 года, когда Министерство охраны окружающей среды Канады не выкупило здание за 17,5 миллионов долларов, чтобы устроить в нем музей.

Завершив представление кандидатов в отцы-основатели, Игорь Поповский кратко коснулся основных принципов архитектуры хай-тека. Их тоже оказалось три. Первый – умные конструкции, прежде всего, шпренгельная балка, которая уменьшает количество металла в каркасе конструкции и дает больше возможности работать с его формой. Сама конструкция собирается очень быстро и просто, но ее изготовление требует сложных математических расчетов и строжайшего соблюдения заданных параметров при выполнении в материале. Так что, речь идет о самых настоящих высоких технологиях строительства.

– Этот конструктор чем прекрасен, - продолжил Поповский. – На стройке становится невозможным воровство и нарушения проекта: если какого-то элемента не хватает, то конструкция просто не соберется. Возможно, это одна из причин, по которой хай-тек у нас пока мало распространен.

Вторая составляющая стиля хай-тек – умная инфраструктура, то, что наполняет этот объект: системы энергосбережения, smart city и т.д. А третья – умная оболочка. Например башня D-tower в городе Дутинхем (Нидерланды), которая способна отражать настроение горожан. На специальном сайте жителям города ежедневно предлагают выбрать свой вариант ответа на четыре вопроса и, в соответствии с победившим вариантом, башня меняет свой цвет. Этот удивительный арт-объект может выражать такие эмоции как любовь, ненависть, счастье и страх. И, являясь, с одной стороны, увлекательным туристическим аттракционом, одновременно башня выступает барометром социальной атмосферы в городе.

Конечно, упомянутыми архитекторами история хай-тека не исчерпывается, она развивалась и продолжает развиваться. И во второй части материала мы поговорим о тех, кто продвигал это направление в последующие десятилетия.

Наталья Тимакова

 Лазерная промышленность постоянно развивается, предъявляя новые требования к кристаллам, которые являются рабочим телом в  твердотельных лазерах, и именно на них происходит генерация излучения. В лаборатории роста кристаллов Института геологии и минералогии им. В. С. Соболева СО РАН создали кристаллы бромида и хлорида, которые позволяют получить излучение до десяти микрон вместо традиционных пяти.

Кристаллы состоят из трех элементов: галогенида (брома или хлора), калия или рубидия и свинца, — их легируют, то есть внедряют примеси, редкоземельными элементами (РЗЭ). Генерация происходит на переходах ионов в РЗЭ, но, к сожалению, этот процесс не всегда является излучательным: в кристаллах с высокой энергией фононного спектра происходит безызлучательный переход, при котором только выделяется тепло. Это характерно для «легких» матриц. Новые кристаллы бромида и хлорида позволяют избежать этой проблемы: из-за того что они состоят из тяжелых атомов, которые сложно «раскачать» и перевести в тепловую энергию, происходят в основном излучательные процессы.

 Тем не менее, без трудностей не обошлось. В группе матриц, содержащих рубидий и отличающихся хорошим качеством, был низкий коэффициент внедрения редкоземельных элементов — недостаточный, чтобы эффективно генерировать излучение. В случае, когда в кристаллах был калий, наблюдалась другая сложность — в процессе фазовых переходов там возникали дефекты, разлагающие лазерный пучок. 

— Решая эту проблему, мы получили смешанное соединение двух групп: достигли и хорошего оптического качества, и коэффициента внедрения, — рассказывает научный сотрудник ИГМ СО РАН кандидат геолого-минералогических наук Александра Тарасова. — На этом мы не остановились и решили утяжелить матрицу, внедрив в нее стронций вместо калия и рубидия. Это повысило плотность кристалла, и теперь его можно использовать не только как лазерную матрицу, но и в качестве сцинтиллятора.

Сцинтиллятор — это вещество, светящееся при поглощении ионизирующего излучения. Из-за того, что новый кристалл обладает такими свойствами, его можно использовать в качестве детектора гамма-квантов.
 
Кристаллы также будут полезны в высокочувствительных спектрометрах. Дело в том, что у каждой молекулы есть свой определенный колебательный спектр (индивидуальный, как отпечатки пальцев) — если исследовать его с помощью лазерных приборов, можно, например, изучать состав воздуха со всеми его примесями. В средах до пяти микрон (такое излучение генерируют традиционные кислородосодержащие кристаллы) определение веществ по колебательному спектру затруднено из-за того, что существует проблема поглощения излучения водяным паром, содержание которого в воздухе на порядки выше чем других газов. Пары H2O и CO2 «задавливают» исследуемые молекулы — это вынуждает ученых продвигаться дальше, в инфракрасный спектр, который можно исследовать с высокой точностью благодаря, например, кристаллам галогенидов.
 
Созданные учеными материалы уже запатентованы, а исследования с ними ведутся как в России, так и заграницей: в Италии, Японии и США.

Первые экзопланеты были открыты 25 лет назад, и с тех пор ученые находят все новые и новые. Правда, в противоположность красивым картинкам в новостях и упоминаниям о «зоне жизни» планеты эти по большей части никто никогда не видел, да и жизнь на них не торопится находиться, и уж тем более — выходить с нами на связь. Увы.

В 1992 году у пульсара PSR 1257+12 польский астроном Александр Вольщан и его коллега из Канады Дейл Фрейл открыли две экзопланеты. Поначалу их открытие встретили довольно сдержанно, например The New York Times выпустила об этом заметку под совсем не сенсационным заголовком: «Свидетельства в пользу планеты у взорвавшейся звезды крепнут».

Это неудивительно, ведь экзопланеты находили и раньше. Например, в 1989 году были обнаружены планеты Гамма Цефея A b и HD 114 762 b, а в 1991 ученые нашли у пульсара PSR B1829−10 планету с массой в 10 раз больше земной. Правда, открытие первых двух планет долгое время пребывало в статусе неподтвержденного, а последнее открытие и вовсе оказалось ошибкой в вычислениях. Однако в 1994 году Вольщан подтвердил свои результаты и официально стал первооткрывателем экзопланет.

Как открывают экзопланеты

Пульсары — это вращающиеся нейтронные звезды, одна из возможных финальных стадий жизни обычной звезды. Пульсар испускает электромагнитное излучение, которое из-за его вращения воспринимается на Земле как равномерные вспышки.

По этим вспышкам можно отмерять время не хуже, чем по атомным часам. Если же атомные часы оказываются точнее, значит, пульсар немного смещается в пространстве под действием одного или нескольких массивных тел — так ученые и вычисляют, есть ли у пульсара планеты. Впрочем, поскольку пульсаров мало, то и планет таким образом много не наоткрываешь.

Схожим образом работает метод радиальных скоростей: под действием обращающихся у звезды планет спектр ее излучения немного смещается, что позволяет вычислить невидимые экзопланеты. Таким образом в 1995 году была открыта первая экзопланета у «нормальной» звезды, похожей на наше Солнце — 51 Пегаса.

Однако самый массовый метод открытия экзопланет — транзитный: когда планета проходит между телескопом и звездой, она частично заслоняет звезду и по мерцанию ее света можно обнаружить планету. Таким способом ищет экзопланеты телескоп «Кеплер»: он был запущен в марте 2009 года и уже за первый год работы обнаружил больше тысячи экзопланет. Сейчас в каталоге NASA — 3475 подтвержденных планет.

Как выглядит экзопланета на самом деле

Обычно новости про экзопланеты иллюстрируют очень живописными изображениями. Правда, реальные изображения экзопланет получить сложно: их затмевает сияние звезд, у которых они обращаются. Поэтому впервые увидеть экзопланету удалось лишь в 2004 году.

Сейчас счет экзопланет, изображение которых было получено, идет на десятки, так что большую часть открытых планет никто никогда в прямом смысле не видел.

«Зона жизни»

Также в новостях про открытие экзопланет обычно упоминают про «зону жизни». «Зона жизни» — это не слишком далеко и не слишком близко к звезде, чтобы вода, если она есть на планете, не испарилась и не замерзла.

Название это добавляет новостям про экзопланеты популярности, но оно обманчиво: даже если планета и попадает в заветную зону, это еще не значит, что на ней есть вода и прочая необходимая для жизни химия и что звезда, вокруг которой обращается планета, будет вести себя достаточно спокойно, для того чтобы у планеты могла образоваться атмосфера.

Активность звезды — та ложка дегтя, которая портит многообещающее недавнее открытие семи планет у звезды TRAPPIST-1, три из которых находятся в «зоне жизни». Сама звезда считалась достаточно спокойной, но недавно ученые в этом засомневались.

 (Не)долететь до экзопланеты

Чтобы немного разбавить пессимистичный настрой, нужно отметить, что атмосферы на экзопланетах все-таки встречаются, и в них даже иногда есть вода. Если вспомнить, что в Солнечной системе воду открывают то там, то сям, не очень удивительно, что она есть и в других планетных системах.

Правда, в отличие от окрестностей Солнца экзопланеты куда менее доступны для исследования космическими аппаратами. Так, самая близкая к нам проксима Центавра b находится от нас в четырех световых годах. Ближе уже вряд ли что-то найдется — планета обращается у звезды проксима Центавра и, если бы между ней и нами была еще одна звезда, мы бы заметили.

Тем не менее средств, позволяющих добраться до нее в какие-то разумные сроки, не исчисляемые тысячами лет, пока нет. Единственный вариант — световой парус, который задумали отправить к звездной системе альфы Центавра Юрий Мильнер и Стивен Хокинг, но и тот — пока еще идея, а не работающая технология.

Есть там кто?

В статье The New York Times, которая сообщала об открытии экзопланет в 1992 году, на общем сдержанном фоне бодро звучали комментарии астронома Фрэнка Дрейка: «Все верят в это открытие. И все думают, что еще множество подобных систем ждет своего открытия». Он оказался прав, но оптимизм Дрейка становится особенно понятен, если вспомнить придуманную им в 1960 году формулу для расчета количества разумных цивилизаций в Галактике, один из параметров которой — доля звезд, у которых есть планеты.

Дрейк был твердо уверен в существовании в Галактике инопланетян и никогда не был в этом одинок. С тех пор как были открыты радиоволны, люди пытаются как поймать сигналы внеземных цивилизаций, так и отправить им дружеский привет. В ответ пока тишина, которая наводит скептически настроенных граждан на грустные размышления.

Может быть, когда нам удастся найти следы микроорганизмов в океанах Энцелада или где-нибудь под поверхностью Марса, нам станет немного легче продолжать верить и надеяться, что мы не одиноки во Вселенной.

Екатерина Боровикова

Интервью с исполнительным директором ООО «ИПЦ ГЕНЕРАЦИИ», членом Ассоциации «Некоммерческое партнерство по развитию распределенной энергетики Сибири» Михаилом Греховым

На протяжении зимы в Новосибирске проходили протестные акции, связанные с планируемым повышением тарифов на тепловую энергию. В результате, руководство области решило отказаться от этой идеи. Вопрос - надолго ли? Чтобы ответить на него, помимо прочего, надо понять, каково объективное состояние системы теплоснабжения нашего города и что необходимо предпринять для ее модернизации, опираясь на инновационные разработки. Такую оценку может дать только квалифицированный технический специалист, профессионально разбирающийся в данном вопросе. В этой связи мы обратились за разъяснениями к Михаилу Грехову, до недавнего времени возглавлявшему Комитет по энергетике мэрии города Новосибирска.

- Михаил Андреевич, как Вы охарактеризуете в целом систему теплоснабжения Новосибирска, какие у нее есть «слабые места», нуждающиеся в исправлении в приоритетном порядке?

– Я думаю, для этого нужно посмотреть на характеристики того оборудования, которое используется в городе. Прежде всего, нужно оценить тепловые потери и сравнить их с показателями развитых стран. Например, со странами Скандинавии, северной части Европы. И мы здесь можем увидеть большую разницу в потерях. Если там тепловые потери в среднем составляют максимум 10%, то у нас они приближаются к 20 процентам, а где-то достигают 40 процентов. Возможно, наших новосибирских монополистов это касается не в полной мере, но всё равно тепловые потери в нашем городе очень высокие, выше показателей развитых стран. И в денежном выражении это достаточно высокие цифры – от полутора до двух миллиардов рублей в год!

- Я правильно понимаю, что расходы от теплопотерь потом перекладываются на плечи населения, потребителей тепла?

– Конечно! Я так скажу: энергоэффективность любой компании должна быть в приоритете. Приведу такой пример. У нас в Новосибирске жителей обязали устанавливать приборы учета тепла. Так или иначе, результат мы получили. И результат этот очень большой. По крайней мере, мы стали правильно учитывать тепло. И такая система намного лучше обычного распределения усредненных показателей по квадратным метрам, по кубатуре жилой площади.

- Означают ли теплопотери избыточное сжигание закупаемого топлива, когда часть полученной энергии просто уходит в воздух?

– Это примерно так же, как в частном доме: если у вас неплотные рамы, если тепло уходит наружу, то чем больше ты топишь печь, тем больше ты теряешь. То же самое происходит и в большой системе городского теплоснабжения. Если у вас большие теплопотери, то, разумеется, увеличивается и расход топлива. Соответственно, растут затраты. Цифры я уже привел.

- Как решить эту проблему по-современному?

– Дело в том, что сегодня нужно переходить на новые технологии. Так происходит во всех странах. Например, сейчас используются так называемые предизолированные трубы. Их уже достаточно широко используют. Такие трубы необходимо адаптировать и для наших, сибирских условий, поскольку могут возникнуть определенные риски при их эксплуатации. Если возникнет внештатная ситуации, то на месте такую трубу отремонтировать будет гораздо сложнее. Поэтому необходимо четко отработать технологию. По большому счету, здесь ничего сверхсложного нет. Всё достаточно просто. Конечно, необходимо определенное время для того, чтобы осуществить полную реконструкцию тепловых сетей.

- Мэрия Новосибирска должна финансово вкладываться в этот процесс?

– В принципе, мэрия в это дело вкладывается, поскольку получает от энергетической компании плату за аренду тепловых сетей, и эти деньги направляются на реконструкцию. Какой-то процесс в этом направлении уже идет.

- Эту задачу можно решить без привлечения дополнительных ресурсов? Скажем, со стороны федеральных структур?

– Ситуация здесь выгляди так. Сегодня муниципальные сети находятся в аренде у компании СИБЭКО. Также она эксплуатирует собственные магистральные и внутриквартальные сети. И именно на нее, по идее, ложится основное бремя содержания сетей. На мой взгляд, компания в состоянии использовать различные инструменты, чтобы привлечь необходимые средства для решения указанной задачи.

- А у СИБЭКО есть такой интерес? Или им проще повышать тарифы?

– Здесь не так всё однозначно. Естественно, нельзя сказать, что компания не решает проблемы, связанные с теплопотерями. Наверняка у них есть своя техническая политика, предусматривающая какие-то действия в этом направлении. Сейчас, например, они начинают активно внедрять предизолированные трубы. Что касается повышения тарифов, то оно так или иначе будет происходить, поскольку это напрямую связано с инфляционными процессами. Другое дело, что повышение должно быть плавным, равномерным, без всяких необоснованных рывков и скачков. По крайней мере, в пределах тех норм, которые устанавливает государство.

- В последние годы различные предприятия стали обзаводиться собственными котельными, отказываясь от централизованной поставки тепла. Можно ли эту тенденцию назвать прогрессивной?

– Когда тепловая установка непосредственно примыкает к отапливаемым площадям, теплопотери фактически равны нулю. Не нужны расходы на транспорт тепловой энергии. А у нас эти расходы достаточно высокие. Например, на доставку тепла потребителям у нас в городе компанией СИБЭКО тратится около пяти миллиардов рублей! А когда потребитель сам себе устанавливает котельную, он на этом существенно выигрывает. Стоимость гикокалории у него, конечно, чуть выше, чем у монополиста, но он получает выигрыш как раз благодаря отсутствию необходимости транспортировать тепло на большое расстояние. Кроме того, индивидуальная система отопления очень мобильна – в том смысле, что она очень быстро настраивается на те параметры, которые необходимы потребителю. Единственное упущение здесь в том, что в таких котельных не осуществляют комбинированной выработки тепла и электроэнергии. Это большой минус.

- Есть ли у нас возможность диверсифицировать источники генерации тепла? Могут ли те же предприятия создавать дополнительные энергетические мощности, чтобы подключать соседние жилые дома или социальные объекты?

– С чисто технической точки зрения здесь особых сложностей нет. Надо сказать, что у нас в городе уже есть такие прецеденты. Например, на улице Одоевского целый микрорайон подключен к небольшому энергоблоку. И, кстати, они там выдерживают неплохие параметры. И качество, и экономия и них вполне приличные.

- Этот пример можно распространить по всему городу, придать ему массовый характер?

– Понимаете, у нас вся проблема в том, что наши сетевые компании такая тенденция не устраивает. Ведь в данном случае речь идет о комбинированной выработке тепла и электричества. И сегодня монополисты, владеющие электрическими сетями, не желают подключать новые источники электрической энергии. Хотя, если бы мы могли массово вырабатывать тепло и электричество на таких мини-ТЭЦ, эффект был бы очень большой, в том числе и с точки зрения теплоснабжения многоквартирных домов.

- Можно сказать, что это тот путь, по которому надо двигаться?

– Я бы не стал здесь впадать в крайности, поскольку централизованная система тоже имеет свои плюсы. Поэтому её ни в коем случае нельзя отвергать. Просто нужно параллельно рассматривать разные варианты. А их довольно много. В конечном итоге, всё решит научно-технический прогресс. Мир сегодня очень сильно преображается. Главное, чтобы у нас в стране был спрос на научные идеи, на научные разработки. Пока, к сожалению, всё это еще очень плохо поддерживается.

Беседовал Олег Носков

Вчера в конгресс-холле отеля «Мариот» начала свою работу II Российская междисциплинарная конференция «Сахарный диабет-2017: от мониторинга к управлению». Организаторами мероприятия выступили СО РАН, ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН», Научно-исследовательский институт клинической и экспериментальной лимфологии, ФГБУ «Сибирское отделение медицинских наук», Новосибирский государственный медицинский университет и Новосибирское отделение Российской ассоциации эндокринологов.

Сахарный диабет распространяется по планете с огромной скоростью: по некоторым оценкам за последние тридцать лет число людей, страдающих от этого заболевания возросло в десять раз. А число умерших от диабета в 2015 году (5 млн. человек) превысило число жертв туберкулёза, малярии и ВИЧ вместе взятых.

Это заболевание бывает двух типов:

1 тип – инсулинозависимый. Обычно развивается у молодых (до 30 лет) людей. Их в общем количестве больных – 10-15%.

2 тип — инсулино-независимый. Его называют диабетом взрослых, и он распространен у 85% страдающих сахарным диабетом.

Сегодня доказано, что возникновение и развитие этой болезни во многом определяется особенностями генома пациента. И здесь у медицины открываются новые возможности, как для профилактики диабета и его осложнений, так и для формирования индивидуального режима лечения пациента – речь о той самой персонифицированной медицине, к которой движется мировое здравоохранение. О том, как обстоят дела в данной области в России и шла речь на конференции.

– Современные лекарственные средства уже позволяют нам перейти к таргетной терапии, - отметил в своем вступительном слове председатель оргкомитета конференции, академик Владимир Коненков. – А это означает воздействие на процессы протекания заболевания на молекулярном уровне.

Для лучшего понимания паталогических процессов, а значит – и управления их протеканием, необходимо комплексное изучение кровеносно-сосудистой и лимфатической систем организма. Отсюда и то внимание, которое уделяют теме диабета в НИИ клинической и экспериментальной лимфологии.

От лица Новосибирского медицинского университета участников конференции поприветствовала профессор Татьяна Поспелова:

– Дорогие коллеги! За прошедшие годы отечественная эндокринология прошла большой путь, нашла решение многих фундаментальных и прикладных медицинских задач, чем, безусловно, снискала уважение со стороны мировой и российской медицинской общественности. И те научные и клинические исследования, которые проводятся при вашем участии, позволяют значительно улучшить результаты лечения тяжелых категорий больных, улучшить качество их жизни.

На протяжении двух дней участники конференции обсуждают различные аспекты лечения сахарного диабета. На ряде семинаров ученые и практикующие врачи рассмотрят особенности лечения сердечно-сосудистых патологий, возникающих при диабете, воздействие этого заболевания на мозг, развитие инсулинотерапии и ряд других, не менее важных аспектов.

В ближайшее время мы опубликуем интервью с некоторыми ключевыми докладчиками конференции, а пока предлагаем вашему вниманию несложный тест, позволяющий сориентироваться в том, есть ли у вас симптомы диабета. Согласие даже с одним из предложенных высказываний – повод обратиться к врачу-эндокринологу.

1. Сколько ни утоляю жажду, никак не могу напиться.

2. Из-за частых позывов к мочеиспусканию испытываю неудобства, когда приходится надолго отлучиться из дома.

3. Высохшие капли мочи оставляют на белье плотные белые пятна, напоминающие следы от крахмала.

4. Меня одолевают слабость и сонливость.

5. Отмечаю ухудшение зрения: контуры предметов расплываются, как будто смотрю сквозь туман.

6. Периодически возникает ощущение мурашек, онемение и покалывание в ладонях и подошвах.

7. Никак не могу избавиться от прыщей.

8. У меня очень сухая кожа, плохо заживают порезы и царапины.

9. Беспокоит кожный зуд, особенно в области промежности.

10. В последние месяцы сбросил (а) 3–5 кг и более, не прикладывая к этому ни малейших усилий;

11. Ем и не могу наесться, постоянно испытываю сильный голод.

Наталья Тимакова

 Обычно образ дракона ассоциируется исключительно с Китаем, однако, как выяснилось, в I тыс. до н.э. на территории Южной Сибири сформировался оригинальный взгляд на это мифическое существо, не связанный с китайской традицией. Ведущий научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН доктор исторических наук Андрей Павлович Бородовский исследовал изображения дракона на поясных пряжках Июсского клада и установил оригинальное происхождение этого образа на территории Южной Сибири периода раннего железа.

«В Китае рассматриваемого периода — ханьской эпохи —  ещё не существует устоявшегося образа дракона, который позже станет одним из главных символов китайском идентичности, — отметил ученый. — Вместе с тем в Сибири мы имеем сформировавшуюся композицию изображений этого дракона в характерной змееобразной позе».

Изображения размещаются на металлических поясных пряжках, которые являются характерной чертой кладов Южной Сибири рубежа эр: Косогольского, Знаменского. Однако именно в Июсском кладе, найденном в 1970х годах на севере Хакасии, таких пряжек наибольшее количество. Дракон на предметах южно-сибирских кладов показан в движении, словно закручиваясь по спирали — в отличие от традиционного вида китайского дракона, который движется зигзагообразно.

Фигура дракона на поясных пряжках исполняла роль оберега и должна была защитить своего владельца от опасностей. При этом пряжки, найденные в разных кладах, не идентичны — они отличаются по размеру и деталям изображения. Вероятно, такие предметы производили серийно, отливая с разных форм, созданных по одному канону.

«Хотя территория Южной Сибири в конце I тыс. до н.э. подверглась очень сильному китайскому влиянию, бляхи с изображением июсского дракона, скорее всего, имеют местное оригинальное исполнение — то есть это не какая-то копия. Это самостоятельное развитие образа, — подчеркнул Андрей Бородовский. — Фигура дракона — некий знак, позволяющий нам говорить, что Сибирь как культурная территория всегда обладала набором своеобразных, специфических черт».

По мнению археолога Виталия Ларичева, значение дракона также можно объяснить через древние представления в сфере календарной и астрономической символики. Так, в китайском словаре «Шоу Вэна» (200 г. н.э.) читаем: «Дракон в день весеннего равноденствия взлетает в небо; в день осеннего равноденствия ныряет в бездну, покрывается грязью». Так как Июсский клад расположен рядом с местами возможных палеоастрономических наблюдений, а пряжки с драконом помещены в землю, такая трактовка тоже возможна.

Как считает Андрей Бородовский, на территории Южной Сибири сложился определённый канон изображения дракона, который просуществовал с конца I тыс. до н.э. до II в. н.э. Затем он исчез и больше никогда не воспроизводился, позднее создавались лишь кальки с китайской традиции.

Международная коллаборация LHCb, в которую входят ученые Института ядерной физики им. Г.И.Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) и Новосибирского государственного университета (НГУ), сообщиласегодня об обнаружении заметного нарушения лептонной универсальности в распадах нейтрального прелестного мезона (В-мезона) на возбужденный каон и лептонную пару (электрон-позитронную либо мюон-антимюонную). Этот экспериментальный результат отклоняется от предсказаний Стандартной модели, в соответствии с которыми вероятности распадов с электрон-позитронной и мюон-антимюонной парами должны быть практически равны. Коллектив исследователей подчеркивает, что данные требуют дополнительной проверки.

Стандартная модель (СМ) удивительно хорошо описывает фундаментальные взаимодействия элементарных частиц, но некоторые астрофизические наблюдения указывают на то, что она не полностью объясняет физическую картину мира. В лабораторных условиях проверить, есть ли новая физика за пределами Стандартной модели, можно в прецизионных экспериментах по изучению свойств элементарных частиц. Для этого ученые строят коллайдеры, и самый известный из них – Большой адронный – находится в ЦЕРН (Женева). Его основная задача – поиск явлений, выходящих за рамки Стандартной модели.

Эксперимент LHCb. В ходе эксперимента на Большом адроном коллайдере коллектив LHCb регистрировал распад нейтральных В-мезонов на нейтральный K*-мезон и пару лептон-антилептон. Лептонная универсальность означает, что вероятности распадов в конечные состояния с разными поколениями лептонов равны. Однако ученые обнаружили, что на каждые три события с появлением электрон-позитронной пары в эксперименте наблюдается лишь около двух событий с парой мюон-антимюон, что противоречит СМ.

Заместитель директора ИЯФ СО РАН, декан физического факультета НГУ, участник коллаборации LHCb, член-корреспондент РАН А.Е.Бондарь:

«В данном эксперименте есть намек на нарушение симметрии между лептонами разного типа. В СМ в таких процессах асимметрия возникать не должна. Возможно, есть Новая физика, новые частицы, которые взаимодействуют с лептонами разных поколений по-разному, что приводит к нарушению симметрии между типами лептонов. Я подчеркиваю – возможно. Мы должны осмыслить это явление, в том числе теоретически. СМ – это очень жесткая конструкция, дополнить ее, не нарушив самосогласованность, крайне сложно. Поэтому, если в ходе дополнительных измерений обнаружится, что асимметрия действительно существует, надо будет видоизменить СМ так, чтобы наблюдаемый эффект укладывался в единую картину».

Новая физика или неточность эксперимента? Статистическая значимость отличия любых результатов измерений от ожидаемой величины зависит от погрешности измерений, и характеризуется величиной, выраженной в числе, так называемых, стандартных отклонений. В физике элементарных частиц надежно установленным различием между величинами считается разница более чем на 5 стандартных отклонений (сигм). Полученные на LHCb результаты пока не позволяют говорить об открытии нового явления, потому что отклонение измеренной величины от рассчетной составляет примерно 2,5 сигмы. Однако, в последнее время данные полученные при изучении распадов В-мезонов в конечные состояния, содержащие лептонные пары, показывают систематические отклонения от ожиданий СМ.

Роль экспериментов на других коллайдерах. При изучении обсуждаемых событий в эксперименте LHCb для нормировки использовался результат, полученный несколько лет назад на коллайдере ИЯФ СО РАН ВЭПП-4М. «Погрешность измерения вероятности распадов, - объясняет Александр Бондарь, - может быть вызвана не только статистической ошибкой, но и с тем, что процессы с рождением мюонов и электронов  регистрируются детектором с разной эффективностью. При анализе данных специально предпринимались меры, чтобы компенсировать возможные систематические ошибки. Например, для контроля эффективности использовались события от распада нейтрального B-мезона на возбужденный каон и J/psi-мезон с последущим распадом J/psi-мезона на электрон-позитронную и мюон-антимюонную пару. Вероятности распада J/psi-мезона на пары лептонов разных поколений измерялись несколько лет назад у нас в Институте в эксперименте с детектором КЕДР, и было надежно установлено, что их вероятности равны. Этот результат использовался сейчас при изучении лептонной универсальности в распадах В-мезонов».

Гипотезы, объясняющие данные эксперимента. Возможной причиной нарушения симметрии между лептонами разного типа может быть существование новой частицы – так называемого Z’-бозона – тяжелой виртуальной частицы, не описываемой Стандартной моделью. Она может по-разному взаимодействовать с электроном и мюоном, тем самым увеличивая или, наоборот, уменьшая вероятность распада B-мезона в то или иное состояние. Другим возможным объяснением наблюдаемой картины может являться существование гипотетического скалярного лептокварка Δ – частицы, взаимодействующей как с кварками, так и с лептонами. Наконец, причиной может быть какое-то неизвестное пока проявление Новой физики. Так что, полученный сегодня результат – это дополнительный стимул обратить пристальное внимание как экспериментаторов, так и теоретиков, на эту область поиска.

В новосибирском Академпарке состоялся XIV форум "Современные технологии промышленной автоматизации". В рамках работы Форума состоялось обсуждение трендов развития технологий промышленной автоматизации. Главной же темой стало празднование юбилея компании «Модульные Системы Торнадо»: итоги двадцатипятилетней работы компании подводили на примере конкретных проектов и разработок.

Открывая Форум, генеральный директор компании Олег Сердюков пошутил:

– Юбилей встречают по-разному. Мы же решили совместить его с нашим традиционным Форумом. Так что праздник получился немного необычный, но надеемся, что он станет интересным для всех.

Поздравить компанию пришли не только постоянные заказчики и давние партнеры (такие как АО СИБЭКО и ПАО «Сиблитмаш»), но и представители руководства области. В своем приветственном слове заместитель губернатора Новосибирской области Анатолий Соболев подчеркнул, что компания «Модульные Системы Торнадо» выбрала очень правильное направление, основав Ассоциацию НППА и став системным интегратором новых решений в сфере промышленной автоматизации не только в Новосибирской области, но и в Российской Федерации.

Первая половина заседания была посвящена истории компании и опыту, который ее сотрудникам удалось наработать в сфере промышленной автоматизации за эти четверть века.

Всё начиналось ещё в 1980-е годы, когда будущие основатели компании, а тогда – младшие научные сотрудники лаборатории Юрия Николаевича Золотухина (Института автоматики и электрометрии СОАН) разрабатывали системы автоматизации стандарта VME. В ходе этой работы возникли рабочие контакты с немецкой компанией PEP Modular Computers, и в 1992 году была создана Компания «Торнадо МС». Так научные сотрудники решили попробовать силы на ниве зарождающегося в России бизнес-сектора. В числе первых проектов была разработка бортовых измерительных комплексов (БИК) для АО "АвтоВАЗ" в 1994-1997 годах. По дошедшим из достоверных источников сведениям, один из БИКов, приобретенный АвтоВАЗом в то время, благополучно переносил ежедневные удары об стенку вместе с автомобилями "Жигули" еще в 2000 году, «пережив», таким образом, не один автомобиль, на которые его устанавливали.

В 1997 году начались работы по созданию первой крупной полномасштабной АСУТП на 6-м энергоблоке Новосибирской ТЭЦ-5. Эта работа определила на многие годы, что и как будет делать Компания, став для «торнадовцев» своего рода «школой». Затем последовал еще ряд проектов, связанных с энергетикой: комплексы, произведенные «Торнадо МС» успешно работают на ТЭЦ Сибири, Казахстана, Китая. А контракты, заключенные в 2010-13 гг. с компанией РиТЭС «Углевик» (Босния и Герцеговина), стали, по словам Олега Сердюкова – своего рода «дипломной работой». Тогда специалистам «Торнадо МС» удалось выполнить весь комплекс работ по установке и запуску АСУТП всего за тридцать дней (именно на такой срок можно было приостановить работу энергоблока без значительного ущерба для владельца). Причем, как отметили эксперты из Германии, приглашенные оценить качество работы, все было сделано на высшем уровне.

Параллельно специалисты «Торнадо МС» осваивали и новые направления работы. Об одном из них рассказал представитель завода «Сиблитмаш»:

– Несколько лет назад наше предприятие, участвовало в государственном контракте на производство машин, где одним из условий было применение отечественной системы управления. Мы понимали, что самим нам эту задачу не решить и по счастливой случайности познакомились с "Модульными Системами Торнадо". Благодаря их разработкам, контракт был успешно выполнен в полном объеме. Машину с отечественной системой управления обкатали с различными приспособлениями, и она показала, что работает на одном уровне с зарубежными конкурентами — Siemens, Fanuc.

Конечно, Форум был посвящен не только истории компании – значительная часть докладов касалась свежих разработок и проектов «Торнадо МС», а также тех задач, которые еще только предстоит решить. В их числе – многофункциональная вычислительная платформа IPC Gridex, серия устройств ввода-вывода ioGridex и большой проект «Национальная платформа промышленной автоматизации» (НППА).

IPC Gridex – это промышленный компьютер, созданный компанией на основе вычислительной платформы стандарта Qseven с возможностью конфигурирования всех составляющих элементов под конкретные потребности заказчика. В силу этого, компьютеры IPC Gridex имеют весьма широкую сферу применения: как компьютеры для «жестких» условий эксплуатации, в качестве ядра системы управления «реального времени» или как компьютер для «дата-центра», обеспечивающий надежную эксплуатацию в режиме 24 часа / 365 дней в году.

Не меньший интерес на российском рынке вызвала и линейка устройств ввода-вывода ioGridex. Это современные измерительные приборы, которые служат для обеспечения взаимодействия между автоматизируемым объектом и управляющими программами. А поскольку они подключаются к общей информационной магистрали на базе локальной сети Ethernet, то снимаются многие ограничения по топологии и типу существующей АСУТП. По сути, мы имеем универсальный конструктор, подходящий для решения задач автоматизации любого масштаба от локальных до крупных промышленных установок.

Ну а крупнейшим проектом этого года должна стать Ассоциация НППА, зарегистрированная в Новосибирске в марте этого года. Ее цель – объединить высокотехнологичные компаний России в консорциум, чтобы посредством синергетического эффекта увеличить долю на российском рынке и выйти на зарубежные рынки. В настоящее время проект НППА вошел в число флагманских проектов «Программы реиндустриализации НСО», в его рамках выполняется ряд НИОКР. Помимо уже упоминавшихся продуктов линейки Gridex, это создание высоконадежного электронного автомата безопасности турбоагрегато и разработка Smart-Grid для «свободного» подключения генераторов в публичные электрические сети. В планах - поддержка пилотного проекта по автоматизации жилых и офисных зданий и наработки по переходу с платформы Windows на «открытые» OS типа LINUX и переноса существующего программного обеспечения на эту платформу.

– Немалая часть работы Ассоциации будет способствовать диалогу производителей АСУТП и средств защиты информации, проверки продукции на совместимость и выпуску наших российских систем управления в защищённом исполнении, надёжных, с которыми мы не будем бояться катастроф, - выразил надежду руководитель бизнес-направления «Защита АСУТП» Михаил Смирнов.

Завершилась деловая часть Форума докладами генерального директора Академпарка Владимира Никонова и заместителя министра промышленности, торговли и развития предпринимательства Новосибирской области Вадима Васильева.

– «Модульные Системы Торнадо – одна из первых инженерных компаний, которая в новых условиях поставила перед собой серьезные задачи – самостоятельно создавать продукты и продвигать их на рынке, – отметил в своем выступлении Владимир Никонов. – На мой взгляд, это была некая дерзость, которая, несомненно, удалась.

И пожелал компании в дальнейшем придерживаться такой же стратегии, создавая вместе с другими участниками «Академпарка» новую корпоративную культуру как драйвер роста для экономики региона.

Наталья Тимченко

В мире происходят поистине фантастические вещи. Так, в Чили – благодаря солнечным электростанциям – цена на электроэнергию периодически падает до нуля и держится на этой отметке более ста дней (ввиду переизбытка электричества). В США выработка электроэнергии за счет ветра уже обогнала гидроэнергетику. Только лишь за последний квартал прошлого года было введено в эксплуатацию ветряных генераторов общей мощностью 6,4 ГВт. В 2017 году планируется создать новые мощности на уровне 18 ГВт. Уже сегодня в энергетике США ветер занимает четвертое место – после угля, природного газа и атомной энергетики.

Судя по всему, мир реально ожидает энергетическая революция. Во всяком случае, мы отчетливо видим, что назревают серьезные перемены, к которым необходимо готовиться. Понимают ли эту тенденцию в нашей стране? Скорее всего, да. По крайней мере, об этом косвенно свидетельствует Указ Президента РФ № 642 от 1 декабря 2016 года «О стратегии научно-технологического развития Российской Федерации». В документе прямо подчеркивается, что общество, государство и наука стоят перед большими вызовами, из-за чего, собственно, возрастает роль новейших технологий.

Как прокомментировал этот документ Председатель СО РАН академик Александр Асеев: «В указе впервые очень четко говорится о значении фундаментальной науки, без достижений которой эти большие вызовы решить вряд ли удастся». Энергетики это касается не в последнюю очередь. По словам Александра Асеева, институты СО РАН активно работают по всем стратегически важным направлениям, что, на его взгляд, ясно подчеркивает истинную роль нашего академического сообщества в развитии страны.

Напомню, что мы уже неоднократно обращали внимание на уровень работ российских ученых, идущих в ногу со временем и хорошо осознающих мировые технологические тренды. Вопрос лишь в том, способны ли научные организации самостоятельно, без кардинальных политических перемен, вывести страну на столбовую дорогу технической модернизации? Мы также неоднократно писали на эту тему, но в силу ее актуальности приходится возвращаться к ней вновь. Дело в том, что наши ученые, вдохновленные Президентским Указом, надеются на то, будто теперь их разработки точно окажутся очень востребованными у себя в стране. Предложений у них, конечно же, предостаточно. Однако здесь остаются проблемы, так сказать, системного, а точнее - институционального характера, серьезно затрудняющие какие-либо прогрессивные перемены. И вопрос упирается не столько в качество нашей науки, сколько  в качество государственного управления.

Давайте для начала оценим те «фантастические» вещи, о которых говорилось в самом начале. Что здесь является принципиальным? То, что благодаря научно-техническому прогрессу появляются ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВЫЕ источники генерации, создающие в некоторых случаях переизбыток электроэнергии – что автоматически приводит к снижению тарифа. Причем, солнце и ветер – это только начало. На очереди, как заметил директор Института теплофизики СО РАН академик Сергей Алексеенко, - петротермальная энергетика (энергетика глубинных пород), несущая куда более мощный «революционный заряд». По его словам, американцам (согласно проведенным расчетам) глубинного тепла хватит на 50 тысяч лет! «Это – не фантастика, - уточняет Сергей Алексеенко, - В планах США – довести к 2050-му году установленную мощность генерации за счет петротермальной энергии до 10 процентов. А 10 процентов установленной мощности для США равняется 40 процентам установленной мощности для России. Так что оцените масштабы. Это то же самое, если бы у нас в стране примерно половина вырабатываемой энергии приходилось на глубинное тепло».

С технической стороны, конечно же, подобные вещи выглядят прозрачно и убедительно. Но есть еще и политическая сторона. Давайте, в самом деле, представим, что в России почти половина генерации приходится на новые источники энергии. На практике это означает резкое сокращение потребления углеводородного сырья. Какие последствия мы получим с точки зрения политики и экономики?  Догадаться не сложно – это станет прямым ударом по интересам госкомпаний, связанных с добычей и продажей традиционных энергоресурсов. Далее, это будет удар по региональным монополистам, включая как владельцев крупных энергетических объектов, так и региональных посредников, осуществляющих поставки топлива (например, угля). О том, что между крупными игроками энергетического рынка и государственными структурами давно уже сложились прочные связи, говорить не приходится. Как вы думаете, есть ли у них прямой интерес во всяких энергетических революциях? Лично я не уверен. Вы можете вообразить для  нашей страны ситуацию, когда на энергетический рынок приходят новые игроки со своими суперсовременными инновационными технологиями, в результате чего создается избыток предложения и цены на тепло и электричество летят вниз? Если честно, мне пока такую ситуацию представить сложно. На нынешнем этапе ее просто не допустят. И не из вредности, не из-за бюрократической волокиты, а совершенно сознательно.

Для убедительности сошлюсь на местную практику. Сегодня в Новосибирске нарастает социальное напряжение из-за намерения властей увеличить тарифы на тепло на 15 процентов. Интересы монополиста поставлены здесь во главу угла, что фактически никак не скрывается. Между тем в городе теплопотери в сетях достигают 30 процентов. Мало того, некоторые предприятия готовы избыточное тепло продавать потребителям, подключая  соседние микрорайоны. Причем, продавать по более низкому тарифу. Вопросы эти обсуждаются достаточно дано, однако никаких решений до сих пор не принято. И похоже, ни на уровне регионального правительства, ни на уровне муниципалитета на этот счет не выдвигается никаких внятных стратегий. Как будто сама проблема не значится в первых рядах. Не удивительно, что в Новосибирске топлива сжигается больше, чем нужно для обеспечения потребностей горожан в тепле. Как справедливо заметил на этот счет начальник департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Новосибирска Александр Люлько: «Выезжая за черту города, мы сразу ощущаем снижение температуры, потому что в городе огромное количества тепла уходит прямо в воздух». И это, признаемся – чистая правда.

Можно ли в таких условиях всерьез ставить вопрос об энергетической революции, об энергосбережении, о новых источниках энергии? Надо ли говорить, что сбережение тепла на уровне граждан-потребителей означает прямой ущерб интересам энергетических монополистов? Были прямо-таки курьезные ситуации, когда поставщики тепловой энергии высказывали открытое недовольство по адресу тех ТСЖ и Управляющих компаний, которые позволили себе установить солнечный коллектор на крыше здания (в целях экономии тепла, разумеется). Такие действия трактовались монополистом как «самовольные» и чуть ли не как «противозаконные». Понятно, что если в подобных вопросах власть занимает сторону монополиста, то никаких реальных программ модернизации энергетического сектора и ЖКХ мы не получим. Соответственно, все предложения ученых на этот счет будут отметаться с порога.

Рассмотренная ситуация весьма красноречиво отображает те реальные препоны, что стоят у нас на пути инноваций в сфере энергетики. Поэтому не нужно слишком долго гадать, почему у нас происходят потери в сетях, почему не развиваются региональные рынки электроэнергии, почему не растет КПД крупных энергетических объектов (например, газовых ТЭС), почему не используются нетрадиционные и альтернативные виды энергии.

Изменит ли здесь что-либо упомянутый Президентский Указ? К сожалению, данный документ во многом декларативен. Его основные положения вообще можно принимать за философские тезисы. На мой взгляд (повторяю это в сотый раз) ничего не сдвинется с места без реформирования самих институтов. К примеру, был бы очень желателен указ о мерах по преодолению монополизма в энергетической сфере и повышению конкуренции на энергетическом рынке. Тогда бы инновации пришлись ко двору. Но и этого недостаточно. Необходимы меры стимулирования участников рынка, внедряющих новые технологии. Например, можно ввести для них налоговые льготы – так, как это делается в США. Соответственно, государство должно с помощью новых нормативов жестко спрашивать с тех, кто не соответствует техническому прогрессу, кто не следует режиму энергосбережения, кто не меняет оборудования, кто не вписывается в экологические стандарты.

Увидим ли мы такой подход, время покажет. Но пока твердой линии в указанном направлении не просматривается. И  с каким бы восторгом мы ни относились к Президентскому Указу, в нем мы не находим на сей счет даже намеков. В конце концов, перечень благих намерений – это не совсем то, что нужно нам сейчас от государства.

Олег Носков