Ученые Института автоматики и электрометрии СО РАН разработали уникальные приборы и технологии, которые будут представлены на международном форуме Технопром-2017. В первую очередь, это 3D-принтер для металла, установка для лазерной обработки поверхностей и гравиметр. 

3D-принтер для металла — единственный в России. Он полностью создан в ИАиЭ СО РАН и способен печатать различные элементы сложнейшей конструкции. Объем, на который он рассчитан — 10 см³.

«Сейчас мы печатаем объекты из нержавейки, но есть возможность подогнать режимы под любой материал — медь, золото (для ювелирной промышленности), сталь разных марок, титан, — комментирует директор ИАиЭ СО РАН академик Анатолий Михайлович Шалагин. — Однако в любом случае порошок  должен быть с определенными свойствами:  калиброванные размеры, округлые, а не угловатые частицы, нужный химический состав, и так далее — все это имеет значение».

По сути, это станок для изготовления тех или иных деталей, с одним лишь отличием — использовать его для обычных объектов все равно, что забивать микроскопом гвозди. 3D-принтер по металлу предназначен для сложных и сложнейших конструкций. Бывают такие, которые невозможно сделать с помощью даже самых лучших токарных или фрезерных станков — допустим, с полостью внутри. «В Германии и США эта технология наиболее развита, они существенно нас опередили, и тут идет речь об импортозамещении — чтобы избавиться от зависимости от поставщиков в плане материалов и обслуживания. Мы создали собственную, российскую технологию», — говорит Анатолий Шалагин.  

Еще одна установка, которую делают в этой же лаборатории лазерной графики, примерно год назад была создана в сотрудничестве с АО «Швабе — Оборона и Защита» и поставлена на этот завод. За эту разработку ИАиЭ вместе со своим промышленным партнером получили Государственную премию Новосибирской области. Суть технологии — с помощью прибора на основе фемтосекундного лазера, который умеет модицифировать поверхности разных материалов (в данном случае речь идет о стекле), наносить  те или иные линии с высокой точностью. 

Если говорить о совместной работе с АО «Швабе — Оборона и Защита», то здесь установка использовалась для изготовления прицелов. Причем производительность выросла в десятки раз, и появилась возможность ликвидировать старый цех, где применялись прежние технологии с использованием вредных веществ типа плавиковой кислоты. 

Заведующий лабораторией лазерной графики кандидат технических наук Виктор Павлович Бессмельцев комментирует:

«Толщина прицельной сетки в современных изделиях составляет десятки микрон, и качество должно быть на высоте, без микросколов и дефектов. Другие лазеры могут сколоть поверхность стекла, а наш фемтосекундный наносит линии нужной толщины и глубины с абсолютной точностью в доли микрон. С помощью нашей технологии производительность увеличилась на два порядка — положив стекло на рабочую зону,  через 35 секунд вы получаете готовое изделие». 

Установка может применяться не только для изготовления прицелов, на самом деле, как говорит Виктор Бессмельцев, это универсальная машина, которая может обрабатывать любые материалы (например, твердосплавные металлы), делать микроотверстия — в частности, при изготовлении стентов для операций на сердце. 

Еще один прибор, который ИАиЭ представит на Технопроме-2017 — гравиметр. Он предназначен  для измерения абсолютной величины ускорения силы тяжести (или ускорения свободного падения, как известно, этот показатель составляет 9,8 м/с). Аппарат используют в геодезии, для изучения структуры Земли, поиска полезных ископаемых, в сейсмологии. Кроме того, все запуски космических ракет требуют знания абсолютного значения ускорения силы тяжести в конкретной точке, а желательно — еще и в районе. Чувствительность гравиметра, созданного в ИАиЭ достаточно высока — прибор почувствует изменения показателя, если вы подниметесь от пола примерно на сантиметр. Руководитель группы лазерной гравиметрии кандидат технических наук Юрий Федорович Стусь отмечает: «В России мы единственные разработчики такого прибора, еще его производят в США. За границу институт гравиметры не продает, при необходимости выезжаем сами и проводим измерения».  Анатолий Шалагин добавляет: «Это аппарат двойного назначения, его используют и в оборонной промышленности». 

Фото Юлии Поздняковой

9 июня в конференц-зале ФИЦ ИЦиГ СО РАН состоялось праздничное заседание Ученого Совета, посвященное юбилею ИЦИГ. Открывая его, директор ФИЦ академик Николай Колчанов и его предшественник на этом посту – академик Владимир Шумный вспомнили, в каких условиях начиналась история Института.

ИЦиГ был в числе «пионеров» новосибирского Академгородка, тех научных учреждений, с которых и начиналась его славная история. Но его коллективу пришлось стартовать в более сложных условиях: генетика по-прежнему оставалась фактически под запретом в нашей стране. А сам Институт на протяжении ряда лет был единственным местом, где советские ученые-генетики могли продолжать работу по специальности.

В конечном счете, их преданность науке и успешная исследовательская деятельность во многом обеспечили последующую «реабилитацию» генетики и те достижения, которыми по праву может гордиться наша страна. Это и всемирно известный эксперимент академика Дмитрия Константиновича Беляева по искусственной доместикации дикой лисицы, и созданные совместно с селекционерами СИбНИИРС сорта-«миллионники» пшеницы, противовирусные средства на основе нуклеазы и многое другое.

Этот опыт работы в стрессовых условиях пригодился коллективу ИЦиГ еще не раз. В том числе, и в последние годы, когда научной системе страны приходится переживать достаточно спорную попытку реформирования. И в этой непростой ситуации, Институт цитологии и генетики вновь сумел не только сохранить свой потенциал, но и развиваться далее. Сегодня созданный на его базе Федеральный исследовательский центр «Институт цитологии и генетики СО РАН» является самым крупным научным учреждением, занимающимся генетическими исследованиями в системе Академии наук России. В результате реорганизации, в его состав на правах филиалов вошли Сибирский НИИ растениеводства и селекции, НИИ клинической и экспериментальной лимфалогии и НИИ терапевтической и профилактической медицины. Это делает ФИЦ ИЦиГ СО РАН – единственным российским научным центром, где представлены все основные модели генетических исследований, от микроорганизмов до человека.

Поздравить коллектив ФИЦ с праздником пришли председатель Сибирского отделения РАН, академик Александр Асеев, руководитель Сибирского территориального управления ФАНО Алексей Колович, начальник департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Новосибирска Александр Люлько. По традиции, гости пришли с подарками: в этот день многие сотрудники ИЦиГ были награждены памятными медалями, дипломами, почетными грамотами и благодарственными письмами. Звучали искренние поздравления и пожелания коллективу дальнейших успехов на ниве науки.

А завершилось праздничное заседание Ученого совета демонстрацией небольшого фильма, посвященного юбилею ИЦиГ и музыкальным поздравлением творческого коллектива научных сотрудников Института.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

В конце прошлого года ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» заключил с «ПекинКРА» (китайская компания с госучастием) предварительную договоренность по реализации крупного совместного проекта в области сельского хозяйства. Напомним, речь шла о создании на территории Новосибирской области самого крупного за Уралом картофелеводческого научно-производственного центра.

Это совместное предприятие будет заниматься широким спектром работ, связанных с картофелеводством, от производства семян и элитного посадочного материала до выращивания товарного картофеля, его последующей переработки и экспорта.

Перспективы развития этого проекта вызвали интерес у руководства области, прежде всего со стороны Министерства сельского хозяйства НСО. Была проведена большая работа по согласованию деталей на разных уровнях, в том числе с федеральными органами власти.

Промежуточным результатом этого процесса стала презентация проекта на Петербургском международном экономическом форуме 2017, прошедшем в первые дни июня. Она вызвала положительные оценки со стороны помощника Президента РФ Андрея Белоусова, министра сельского хозяйства РФ Александра Ткачева и губернатора области Владимира Городецкого.

За ней последовали первые практические шаги: российские ученые вместе с аграриями (компания «СибКРА»), при участии коллег из КНР, засеяли первые 30 гектар в рамках эколого-географического эксперимента. Выращенный картофель будет реализован в КНР, а полученные данные по урожайности и устойчивости в дальнейшем послужат делу создания новых отечественных сортов картофеля, адаптированных к природно-климатическим условиям нашего региона и пригодных для технологической переработки.

Также продвигается работа по заключению концессионного соглашения между российской и китайской стороной (ожидается, то это произойдет до конца года), которое позволит приступать к реализации всех остальных планов по проекту, включая создание Селекционно-семеноводческого центра и предприятия по производству и переработке картофеля на территории НСО.

Согласно проектной документации, речь идет о выращивании высококачественного картофеля на площадях в десятки тысяч гектар для изготовления крахмала, картофельного порошка и других продуктов из картофеля. Основным покупателем этой продукции должен стать Китай и страны Азии. Для российской же стороны основная выгода заключается в другом.

– Помимо значительного массива выращивания товарного картофеля, мы планируем засевать порядка тысячи гектар для формирования отечественного семенного фонда, - напоминает ст.н.с. Лаборатории молекулярных биотехнологий ФИЦ ИЦиГ СО РАН, к.х.н. Вадим Хлесткин. – Этот урожай станет основой для реализации федеральной научно-технической программы развития сельского хозяйства в части картофелеводства, которая должна решить задачу импортозамещения в отрасли.

По мнению ученых, если не возникнет непредвиденных преград, предприятие должно заработать на полную мощность уже через пять лет.

Как мы уже писали ранее, специалисты Института Цитологии и Генетики СО РАН в течение нескольких лет изучают полезные свойства мискантуса, предлагая его широкую культивацию на территории нашей страны, в том числе – и на территории Сибири. Напомним, что мискантус рассматривается как богатый источник целлюлозы, очень востребованной в химической промышленности. По сути, эта культура в указанном качестве способна заменить хлопчатник. На Западе, кроме того, мискантус выращивают для производства пеллет. В общем, есть все основания для того, чтобы очень внимательно присмотреться к этому растению.

В настоящее время сотрудники СибНИИРС вплотную занялись агротехникой мискантуса, о чем было доложено на прошедшей в ИЦиГ СО РАН III Международной конференции «Генофонд и селекция растений», посвященной 130-летию Николая Ивановича Вавилова.

Как отметил в своем докладе сотрудник СибНИИРС Олег Поцелуев:

«Можно сказать, что мы занимаемся технологией возделывания не просто данного вида мискантуса, но по сути – конкретного сорта, внесенного в Госреестр как сорт мискантуса «Сорановский». У нас в стране это  первый сорт данного растения. От сортов, распространенных в Европе, он отличается тем, что активно распространяется посредством корневищ. Наподобие пырея, он является корнеотпрысковым. В Европе же мискантус образует кочки, и потому технология возделывания там отличается от нашей. Хотя подбор техники был нами основан на работе европейских исследователей».

По словам Олега Поцелуева, с прошлого года были определены оптимальные сроки посадки и изучены факторы, влияющие на формирование травостоя. Проведенные исследования показали, что размножать мискантус данного сорта приходится корневищами. Посадку желательно проводить в достаточно прогретую почву (чтобы снизить угнетение всходов сорными травами). Кроме того, при высокой норме высадки прохождение фенологических фаз происходит в ускоренном темпе. Есть еще масса различных принципиально важных нюансов. Но важен уже тот факт, что технология отрабатывается, и через несколько лет ученые смогут выдать полный перечень рекомендаций по культивации данного растения в наших условиях. Практика показала, что с одного гектара на второй год получается 10 – 14 тонн сухой массы мискантуса.

Параллельно ученые проводят подбор необходимой техники для организации всего производственного процесса. Так, в целях повышения производительности были проведены работы, направленные на уменьшения количества посадочного материала на единицу площади, повышения скорости выкопки корневищ и увеличения скорости посадки. Например, для повышения скорости посадки был переоборудован рассадопосадочный агрегат и картофелепосадочная машина. Это автоматизировало процесс и практически исключило участие ручного труда. Более сложным оказался вопрос с извлечением корневищ (как с единственным способом размножения).

«Если раньше, - говорит Олег Поцелуев, - картофелекопательными машинами вырывалась дернина, которую приходилось разбивать вручную вилами, то к весне 2016 года мы модернизировали другой агрегат – болотную фрезу, заказав для нее специальные ножи для разрезания в почве корневищ мискантуса. Благодаря этому удалось привести корневища к однородному состоянию, после чего стало легче их перерабатывать физически».

Были созданы и другие приспособления, в результате чего, заметил Олег Поцелуев, процесс ускорился в 10 – 12 раз. Всё это гарантирует эффективную посадку достаточно серьезных площадей. В дальнейшем предполагается модернизировать картофелеуборочные комбайны для непосредственной загрузки получаемого с полей материала. В осенний период такой материал уже можно получать в достаточно сухом виде, без необходимости его каким-то образом дорабатывать в этом отношении.

Интересен еще один момент. Олег Поцелуев обратил внимание на то, что были проведены исследования по кормовой ценности данного растения. Например, для производства некоторых видов сочных кормов. Пока получены только предварительные результаты, но, тем не менее, необходимо рассмотреть и такую возможность использования этой культуры. Из биомассы мискантуса, заметил Олег Поцелуев, получается сенаж и силос вполне приемлемого качества. «Мы хотим еще дальше проработать это направление по аминокислотному соотношению, чтобы быть полностью уверенными в качестве кормов». Кормежки животных еще не проводилось, но по химическому составу мискантус выглядит неплохо. А если учесть большую биомассу, то он может быть перспективен и в качестве кормовой культуры, считает ученый. С этой целью отбираются образцы по мере развития фенофаз – чтобы выбрать наиболее оптимальный вариант. Как известно, при оценке кормовых культур как раз ищут ту фазу, которая дает наилучшее соотношение количества и качество корма. «В нашем случае, - объясняет Олег Поцелуев, - это соответствует фазе перед выметыванием, то есть, условно говоря, перед цветением». Это происходит где-то в конце июля – в начале августа. В этот период мискантус готов для заготовки на силосование и на сенаж. Теоретически, можно собрать порядка 40 - 50 тонн «зеленки» с гектара. Но, еще раз отметим, пока это только предварительные данные. Исследования продолжаются.

Наконец, отметим еще один важный аспект. В настоящее время на базе СибНИИРС проводится исследование мискантуса на почвенный комплекс. Как и любое многолетнее травянистое растение, он формирует достаточно большую корневую массу, которая ежегодно обновляется и, соответственно, привносит большое количество органики в почву. «На данный момент, - отметил Олег Поцелуев, - мы уже отметили повышение дыхательной активности почвы, что косвенно указывает на повышение плодородия». Разумеется, это пока еще также предварительные данные. Но исследования в любом случае будут продолжаться.

В общем, мискантус неожиданно раскрыл еще несколько лучших своих сторон. Не исключено, что впереди ученых ожидают новые приятные «сюрпризы».

Олег Носков

Как преобразовать фундаментальную науку в России — письмо с такими предложениями направил в апреле в подведомственные организации начальник управления ФАНО по координации и обеспечению деятельности организаций в сфере науки Михаил Романовский. Мы уже опубликовали ответ на него директора Минералогического музея им. Ферсмана РАН и профессора МГУ Павла Плечова. А теперь - мнение известного физика, заведующего лабораторией теоретической физики Института электрофизики УрО РАН академика Михаила Садовского. По его оценке, предложения  вызывают серьезные опасения.

— Чем документ опасен, Михаил Виссарионович?

— Это не сочинение на свободную тему, а мысли руководящего работника ФАНО, и они  отражают задумки этого ведомства по дальнейшей замене руководства наукой со стороны Академии руководством со стороны чиновников. Михаил  Романовский использует военно-полевую терминологию, а суть его идей — построить всех ученых и заставить выполнять боевой приказ. Товарищ не понимает, что наука развивается не по военным правилам, а управление в таком стиле обречено на провал.

Рассуждая о способах управления фундаментальной наукой, он вспоминает написанный в начале ХХ века знаменитый список задач математика Давида Гильберта. И говорит: так и надо действовать — создать списки фундаментальных проблем, подлежащих решению, и кавалеристской атакой эти проблемы решить. Но так не делается нигде и никогда.

— Возможно ли в принципе в фундаментальной науке искусственное сужение направлений поиска и не приведет ли это к тому, что за бортом окажутся потенциально прорывные?

— Великий Гильберт перечислил ряд нерешенных задач, но страшно представить, что математики ХХ и XXI веков побросали бы свои исследования и взялись за решение только его задач. Не все задачи списка даже сейчас решены, решение каждой становится событием. Но развитие математики уже больше века идет вовсе не по тем «планам». Я не математик, но назову кое-что, Гильберту просто не известное: создание математики, связанной с методами Монте-Карло; многие вопросы функционального анализа, такие как функциональные интегралы, которые давно и широко применяются в физике; теория обобщенных функций; вся математика, связанная с созданием архитектуры современных компьютеров (она началась с фон Неймана и развивается по сей день)…

Если бы и Эйнштейн век назад написал список важнейших физических задач — это был бы интересный список, но физика развивалась бы не по нему. Эйнштейн, например, считал квантовую механику неким неполным описанием природы, однако более 90% успехов современной физики связано с развитием именно квантовой механики и квантовой теории поля. Даже для гения всех времен и народов проблематично предсказать развитие науки, причем не то что на столетие, но и на пять лет.

Виталий Лазаревич Гинзбург, великий человек, накануне 70-х опубликовал в «Успехах физических наук» статью о том, какие проблемы физики и астрофизики наиболее интересны. Я читал эту статью с увлечением, и не раз: Гинзбург все написал правильно. Но современная физика далее развивалась далеко не всегда по этому списку…

Как же так: начальник управления ФАНО «по координации и обеспечению деятельности организаций в сфере науки» не знает, что фундаментальная наука практически не поддается планированию, что в ней возникают задачи, о которых буквально вчера люди и помыслить не могли…

— Зато он точно знает, например, что должны быть назначены конкретные исполнители запланированных фундаментальных работ. Предлагаемый инструментарий реорганизации, по терминологии автора, фронта исследований в принципе во многом опирается на оценочность.

— Да, в создании ориентиров для фундаментальных научных исследований предлагается в частности ликвидировать дублирование работ. Приведу пример, близкий мне как специалисту по высокотемпературной сверхпроводимости. По этой теме у нас в стране работают разные группы исследователей: в Красноярске,  Екатеринбурге,  Казани, немного их, к сожалению, осталось в Москве. Да, они все занимаются одной проблемой, но подходы и идеи у них разные, и никто не знает, кто в какой момент достигнет наибольшего успеха. По Романовскому, их надо все или объединить и поставить над ними одного начальника, или ликвидировать. Голубая мечта бюрократа.

Следующий момент: институтам придется сократить все «непрофильные научные исследования». Прокомментирую снова на своем примере. 30 лет назад, когда состоялось открытие высокотемпературной сверхпроводимости в оксидах меди, в науке произошел невероятный бум, и директор только что организованного Института электрофизики УрО РАН Геннадий Месяц решил тогда развивать эти исследования. Десятилетия прошли — и что? Экспериментальные исследования по этой теме в институте закончились, причем довольно давно и по разным причинам, в основном экономического характера. Однако моя теоретическая группа, созданная тогда по инициативе Месяца, все 30 лет работает, причем является, скажу без ложной скромности, одной из лучших в этой области в России, хорошо известна и за рубежом. Так исторически сложилось в нашем институте: теоретическая деятельность по сверхпроводимости не имеет прямого отношения к основному направлению — импульсной электрофизике. Но и в страшном сне не могу представить, чтобы нас в приказном порядке «пришили» к какой-то «головной» организации. Да и где найти такую в нынешнем кризисном состоянии российской науки?

У Романовского прямо говорится: ежели у института есть некое «основное» направление, то все остальное надо отрубить, перестать финансировать. Разумеется, ни к чему, кроме  дальнейшей деградации науки в России, это не приведет.

Вот пример на эту тему из истории прошлого века. В Институте физических проблем Петр Леонидович Капица открыл сверхтекучесть гелия и, поскольку считал, что Лев Давидович Ландау может построить теорию этого явления, создал в Институте теоретическую группу. Ландау действительно построил такую теорию, но группа продолжала работать, из нее возникла знаменитая школа Ландау. И ее деятельность уже далеко не всегда имела прямое отношение к физике низких температур, чем в основном занимался Институт. Например, группа Ландау вела фундаментальные исследования в области квантовой теории поля. По логике начальника управления ФАНО по координации и обеспечению деятельности организаций в сфере науки, таких надо просто гнать.

В жизни бывает как раз наоборот: там, где все занимаются только по «профилю», ничего нового, как правило, не возникает. И вдруг появляется некая точка сингулярности, человек говорит — мне не интересно, чем вы все вокруг занимаетесь, я придумал кое-что и убежден, что заниматься надо именно этим. Причем необязательно, одобрит ли такое решение даже руководство его института — примеров таких сколько угодно. Кстати, работы школы Ландау по квантовой теории поля сохранили значение до нашего времени и затрагивают наиболее глубинные вопросы этой теории.

С научных сотрудников требуют из ФАНО планы на будущий год и даже на много лет вперед. А я не знаю, что буду делать даже через три месяца: в моей жизни бывало, когда приходилось резко менять область занятий в связи с новыми экспериментальными открытиями.

Прямо-таки веет от «труда» Михаила Романовского непониманием того простого факта, что фундаментальная наука — система саморазвивающаяся, причем безотносительно приказов вышестоящего начальства. По нему, нам только «фельдфебеля в Вольтеры»  не хватает: создать списки задач, назначить головные организации и начальников, каждому раздать по направлению — и исполнять!

— Слово «оптимизация»  в последнее время изменило смысл: вместо выбора лучшего варианта для достижения наибольшей эффективности оно означает теперь «сокращение». Необходимость оптимизации автор письма обосновывает наличием ««балласта» сотрудников, которые или ничего не делают, или занимаются ерундой».

— Это любимый миф журналистов, нападающих на науку, есть он и у Михаила Романовского. Я полвека в Академии наук, работал в трех институтах, а бывал в очень многих — большого количества бездельников или людей, занимающихся «ерундой», за эти годы как-то не встречал. Есть люди, работающие лучше, есть хуже. Один и тот же человек может в какие-то периоды работать хорошо, а в какие-то у него спад, ничего не получается. Но бывает, что только впоследствии выясняется, занимался человек «ерундой» или «не ерундой». А ранее — не определить, и не только по формальным критериям, но и пресловутой экспертной оценкой.

Еще в советское время я, будучи аспирантом в теоротделе ФИАН, стал свидетелем поучительной истории: тогда регулярно проводились «плановые» сокращения — каждая лаборатория должна была сократить такой-то процент ставок. Ученый совет нашего отдела судил-рядил, а нужно было сократить доктора наук, и в конце концов определил: это Юрий Абрамович Гольфанд, человек, занимающийся «непонятно чем». В итоге он долго не работал, потом эмигрировал, вскорости умер. А через несколько лет выяснилось: Гольфанд занимался тем, что сегодня называется «суперсимметрия в теории элементарных частиц». То есть уволенный как малоценный сотрудник в реальности оказался основателем огромного научного направления, ссылка на него в любой статье или монографии по суперсимметрии — сейчас первая. А ведь сокращали его, как занимающегося непрофильными делами, люди неглупые, более того — мудрые.

— Кстати, об экспертной оценке. Мерять результативность игроков на фундаментальном научном поле снова предлагается только количественно: сравнением числа публикаций в зарубежных журналах.

—  Сегодня из ФАНО идут рапорты наверх —  в российской фундаментальной науке все улучшается, потому что число публикаций растет. И это еще одно свидетельство непонимания чиновниками специфики академической науки. Помнится, я еще будучи школьником старших классов понимал: ни отдельного ученого, ни институт, ни науку в целом нельзя характеризовать числом публикаций. Есть те, у кого мало публикаций, но это великие ученые, а есть те, у кого их сотни — но они как ученые почти ничто. Типичный российский доктор наук к пенсии имеет 150 — 200 публикаций, а у Ландау их было всего примерно 90. У великого физика-теоретика Фейнмана вообще всего около полусотни работ за всю жизнь. Наука — предмет сложный, и характеризовать его сложно.
О причинах и перспективах

— Начинается письмо, однако, с верной посылки: уровень российской науки падает, все меньше в кулуарах конференций слышен русский язык…

— Свидетельствую: с русским там все в порядке, он даже стал практически вторым разговорным языком. Но это, увы, есть прямой результат реформ российской науки. Потому что говорят на нем представители не России, а российской научной диаспоры в западных странах.

Да, мы уже давно не являемся доминирующими фигурами на международных мероприятиях. В советское время выехать было очень сложно, но нас встречали с распростертыми объятиями. Теперь на международных форумах нас никто не ждет, мы играем даже не второстепенную, а третьестепенную роль. А причина проста: не попадают наши исследователи на международные конференции потому, что банально нет денег — ни у людей, ни у институтов. И не только на поездки. Более важно, что нет денег на исследования. Ничего более кошмарного нельзя себе представить. Из примерно полутора десятков центров нейтронных исследований, что были в СССР, сейчас остались три: в Дубне, в Гатчине да у нас под Екатеринбургом, и тот дышит на ладан. Все институты Академии в совокупности уже четверть века финансируются как один заштатный американский университет — этот факт хорошо известен. Почти 90% бюджета институтов РАН идет на зарплату. А как быть с установками,  оборудованием,  реактивами, с затратами на эксперименты, на экспедиции и т.д. и т.п. — работать-то на что?

Начальник управления ФАНО по координации и обеспечению деятельности организаций в сфере науки пишет, что в естественных науках самым опасным является свертывание экспериментальной деятельности, эксперименты имеют заказной прикладной характер. А почему они носят такой характер? Да просто денег нет на проведение экспериментов, нет оборудования: академический институт без финансирования находится в аховом состоянии. Естественно, люди делают то, что можно, а это далеко не всегда то, что нужно.

Неудивительно поэтому, что наука деградирует, что есть проблемы с привлечением молодежи, что в обществе занятие наукой считается непрестижным, а ученые —несчастными бедными людьми.

— При этом акцент в письме сделан  на программах класса megascience, программы президиума РАН отнесены к «средней» науке, а программ отделений РАН может не остаться вовсе.

— Развитие экспериментов класса megascience (это крупные установки, международные исследовательские комплексы), конечно, важно, кто бы отрицал… Вот только российский опыт здесь печальный, ибо отсутствует то самое финансирование. В письме упоминается проект Курчатовского института, перехваченный у РАН: создание реактора ПИК в Петербургском институте ядерной физики (ПИЯФ). Строительство ПИК (этот аббревиатура от заглавных букв фамилий разработчиков Юрия Петрова и Кира Коноплева) было начато в 1975 году. В 1979 году я был на конференции в ПИЯФ и впервые услышал «теорему Петрова»: в каждый данный год до запуска реактора ПИК остается еще пять лет. Эта теорема работала тогда, работает и сейчас: по устойчивости прогноза это превосходит знаменитый закон Мура в микроэлектронике…

Дай Бог, конечно, чтобы реактор ПИК и другие установки megascience заработали. Но их создание требует огромных средств. И в условиях незначительного финансирования российской науки в целом тут есть нечто неправильное: деньги отвлекаются от нормальной науки, которая не требует таких больших расходов. Несколько экспериментов или таких установок не поднимут российскую науку, а ее надо поднимать на всех направлениях. Ничего этого не происходит.

Кстати, похожие постоянные разговоры в ФАНО, мол, за счет мегагрантов можно вернуть часть нашей диаспоры, — также не просто наивные надежды, а глубокое заблуждение. Вернуть можно, но лишь некоторых из тех, кто становятся там сейчас заслуженными пенсионерами. Это что, способ справиться с проблемами российской науки?

— Отсутствие денег предлагается компенсировать организационными решениями.

— На самую «блестящую» идею — создание аутсорсинговой компании, обслуживающей институты, — ответом может быть только хохот. Я работал в двух очень больших институтах и одном компактном (200 сотрудников), разница — небо и земля. Купить мышку, или картриджи для принтера, или бумагу — в большом институте займет недели (если не месяцы) прохождения бумажек с учетом правил бухгалтерии и отделов снабжения. В маленьком  институте — минутное дело. Про аутсорсинговую компанию, снабжающую сразу несколько институтов, — даже страшно подумать. Товарищ Романовский этого не понимает. Он упирает на другое: сокращение административно-управленческого персонала, оптимизация состава институтов будут способствовать процессу реструктуризации.

— Про реструктуризацию сказано и написано уже немало (см., например, «Когда два плюс два меньше четырех», «Э-У» №1-3  от 19 декабря 2016).

— Да, ученые критиковали ее нещадно и многократно. В ФАНО затеяли и проталкивают эту безумную программу, думают, что получат хороший результат. Не получат. Считал и считаю, что оптимальная численность для научно-исследовательского института — 200-300 человек, в этом случае нормально работают все: и научные сотрудники, и административно-управленческий персонал, и службы. Как только численность растет, все становится очень грустным.

Важно: в ФАНО почему-то игнорируют тот факт, что реструктуризация научных исследований при нормальном развитии науки шла во все времена. Институты и лаборатории открывались и закрывались. Как и  научные направления. Это естественный эволюционный процесс, и административный раж тут не в помощь.

— Чего ждать?

— По прочтении этого письма пессимизм только возрастает. Возьмем пассаж: наука XXI века должна делаться в зданиях XXI, а не XX или XIX века… Большинство ученых изначально предупреждали: реформа затеяна, чтобы «избавить» Академию наук от «ненужной» ей собственности в центре Москвы и Санкт-Петербурга. Реформаторы до сих пор открещивались, а теперь Михаил Романовский прямо это подтверждает. Что сделают с историческими зданиями в центре столиц, все прекрасно понимают. А науку с Ленинского проспекта Москвы и со стрелки Васильевского острова Санкт-Петербурга вышлют куда подальше.

В ФАНО не понимают, что чисто административными методами ничего добиться не удастся. Исследователи ищут то, что считают нужным, и на этом пути иногда получают замечательные результаты. А когда сверху говорят: вы неправильно живете, а мы знаем, как надо — на ум приходит строка Галича: «Бойтесь того, кто знает как надо».

То, что делается под флагом реформы науки, выглядит вредительством. Намеренным или от недомыслия — не столь важно. Термин этот имеет в нашей истории печальную репутацию, но его трудно отогнать: дело идет к деградации и даже к полной ликвидации фундаментальной науки в России. И этот путь не столь уж долог.

В мае, в разгар торжественных мероприятий по случаю 60-летнего юбилея Сибирского отделения академии наук, в Академгородке прошло одно скромное по форме, но значительное по содержанию собрание. В конференц-зале Института автоматики и электрометрии СО РАН состоялось обсуждение работы группы молодых ученых из Института теплофизики СО РАН. Тема обсуждения касалась разработки специальных оптических систем регистрации параметров рабочих процессов для энергетических технологий. Разработка была представлена специалистами ИТ СО РАН на соискание премии Правительства Российской Федерации 2017 года в области науки и техники для молодых ученых (возрастом до 35 лет).

Фактически состоялись открытые общественные слушания с участием профильных специалистов от различных институтов Академгородка, давших свое экспертное заключение по указанной разработке.

От себя замечу, что юбилейные даты было бы лучше всего отмечать именно такими мероприятиями. Данная разработка, надо сказать, уже вовсю внедряется на российских предприятиях. В принципе, это уже хорошо испытанная система, с доведенным «до ума» набором оборудования, которое можно не просто «внедрять», но и производить в нужных количествах.  Конкретно речь идет о программно-аппаратных технологиях лазерной анемометрии и термометрии и об оптико-лазерной технологии регистрации геометрических параметров производственных процессов в металлургии, гидро- и газотурбостроении,  а также мониторинга технического состояния нагруженных энергоагрегатов в гидро- и ветроэнергетике.

Возможно, неспециалисты эти умные слова мало о чем говорят. Постараюсь объяснить «на пальцах», о чем идет речь. К примеру, на металлургическом предприятии необходимо измерять толщину металлопроката с точностью до долей миллиметра. Или необходимо оценить состояние лопасти турбины на гидроэлектростанции. Предположим, старое измерительное оборудование износилось, необходимо закупать новое. Либо вы решили перейти на новейшие технологии, и потому вам потребовались современные приборы. Вопрос – где их покупать? За границей?

Многие сейчас так и делают, поскольку качественное отечественное оборудование не так хорошо известно. Мало того, некоторые считают, будто у импортных образцов вообще нет отечественных аналогов. Но, как выясняется, это далеко не так. И разработка наших молодых ученых разбивает это устоявшееся заблуждение.

Вот здесь мы подходим к самому интересному. Дело в том, что импортные приборы, представленные на рынке, обойдутся нашим предприятиям в несколько раз дороже, чем та отечественная разработка, которую создали наши молодые ученые. Как отметил один из разработчиков – Сергей Двойнишников – цена импортных измерительных систем, ориентированных на промышленное применение, начинается от полумиллиона евро, то есть, по нынешнему курсу – более 30 миллионов рублей. Это минимальная планка! Цены же на отечественное оборудование начинаются от 4 – 5 миллионов рублей. То есть дешевле в 7 - 8 раз!

Есть еще один принципиальный момент.

«Импортные системы, - отметил Сергей Двойнишников, - в совокупности с большой ценой содержат множество «подводных камней» при их эксплуатации. Очень часто бывает, когда производственники покупают дорогой зарубежный прибор и не могут запустить его в эксплуатацию. Потому что для этого необходимо пригласить иностранных же специалистов, которые его включат, настроят. При этом вся эта процедура может сильно затянуться – вплоть до года, из-за разных организационных моментов».

Наши разработчики не только изготавливают оборудование, но также занимаются его установкой и обеспечивают всё дальнейшее сопровождение, решая все проблемы, возникающие в ходе эксплуатации. Для этого, кстати, при ИТ СО РАН создано соответствующее предприятие, обеспечивающее весь комплекс необходимых работ – от производства оборудования до его обслуживания.

Специально обращаю внимание на то, что на упомянутом совещании оценивали не просто параметры и особенности разработки, а ее актуальность для экономики страны. Как я уже сказал, разработка уже испытана на практике и нашла свое применение. По словам разработчиков, на сегодняшний день ее уже опробовали почти в 50-ти научных и промышленных организациях. В основном это научно-исследовательские институты РАН, ВУЗы и промышленные предприятия. В частности, одна такая система используется на Новосибирском металлургическом заводе имени Кузьмина. Другой знаковый заказчик – Саяно-Шушенская ГЭС, с которой у специалистов ИТ СО РАН также налажены партнерские отношения.

Показательно и то, что разработчики получили 36 положительных отзывов от различных организаций, где была внедрена их измерительная система. Важно, что не было НИ ОДНОГО ОТРИЦАТЕЛЬНОГО ОТЗЫВА! Точно так же во время обсуждения разработки на упомянутом совещании в ИАиЭ СО РАН все отзывы и высказывания были исключительно положительными. Такая солидарность представителей ведущих академических институтов Новосибирска говорит сама за себя. Не менее важно и то, что разработка  создавалась на солидном научном основании, о чем свидетельствует большой перечень научных публикаций, размещенных молодыми учеными в серьезных рейтинговых изданиях. Этот момент также был отмечен приглашенными экспертами. Соединение науки и практики оказалось весьма успешным. А если принять во внимание экономический эффект, который для каждого конкретного случая оценивается десятками миллионов рублей, то спорить об актуальности не приходится вовсе, ибо всё здесь совершенно очевидно. Именно поэтому в зале царило полное единодушие.

Напоследок замечу вот что. Чем важен этот прецедент для нашей академической науки? Во-первых, у нас перед глазами наглядный пример успешного внедрения важной разработки. То есть ИТ СО РАН сумел создать систему, благодаря которой результаты работы внедряются в производство. Мы часто слышим жалобы на то, что отечественные разработки не находят применения в своей стране. Отчасти это так, и на то есть свои причины, о чем мы достаточно много писали. Но тем и важен пример с измерительными оптическими системами, что здесь удалось создать всю необходимую технологическую цепочку для внедрения.

Во-вторых, возраст самих разработчиков не может не внушать оптимизм, что на фоне празднования юбилея СО РАН выглядит как хороший знак. Дело в том, что мы живет сейчас в ситуации, когда во многих местах происходит обратный процесс: старые опытные кадры уходят, не оставив после себя достойной смены. В итоге утрачиваются важные компетенции,  что прямо ведет к технологической деградации. В нашем случае всё выглядит как раз по-другому: компетенции не только не утрачиваются, но и нарабатывается новый опыт и новые знания. Полагаю, что это был весьма весомый подарок к юбилею СО РАН.

Олег Носков

Представляем обзор "кого из умных людей можно послушать". Все они (ученые, научные журналисты, блогеры) читают лекции, которые регулярно выкладываются на Youtube. Как и полагается настоящим популяризаторам науки, они освещают интересные темы, изъясняются живо и понятно. Этих людей приятно и полезно слушать.

Список не претендует на полноту и завершенность и, дабы никого не обидеть, составлен в алфавитном порядке. Все лекции можно найти на Youtube по ключевым словам.

1. Алексей Водовозов - медицина

Научный журналист, врач-терапевт, токсиколог, военный врач (в прошлом), блогер в области медицины.

Основные темы лекций:

"Санпросвет" - лекции по различным областям медицины, направленные на повышение образованности в этой сфере: антибиотики, прививки и прочее.

Псевдодиагностика - как распознать врача-шарлатана и не попасть на деньги

Альтернативная медицина - всё, что не работает или вредит - гомеопатия, БАДы, всевозможные виды чистки от шлаков и паразитов.

"Клуб любителей бытовой токсикологии" - курс лекций, прочитанный в книжном клубе-магазине "Гиперион". Включает темы от токсикологии похмелья и кофе до ядовитых животных.

Крайне полезные в бытовом плане лекции.

Михаил Гельфанд - биология

Биоинформатик. Доктор биологических наук (молекулярная биология), кандидат физико-математических наук (биофизика), профессор факультета биоинженерии и биоинформатики МГУ. Основные темы лекций:

Молекулярная эволюция/палеонтология - современный взгляд на эволюцию. Что дало изучение генома неандертальца и мамонта? Возможен ли "Парк Юрского периода"? Когда жил предок всех ныне существующих белых медведей? Ответы на эти вопросы вы получите из этих лекций.

"Мы и наши бактерии" - рассказ о том, какие бактерии живут в нашем организме, чем они полезны или вредны. Зачем ученые придумали процедуру пересадки фекалий? Михаил Сергеевич расскажет.

ГМО - генетически модифицированные организмы. Михаил Сергеевич читает отдельные лекции на эту тему, а также участвует в различных дискуссиях. Узнать можно о производство ГМО-продуктов, о их безопасности и много другое.

3. Станислав Дробышевский - антропология

Антрополог, кандидат биологических наук. Научный редактор портала antropogenez.ru. Доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ им. Ломоносова.

Основные темы лекций:

Происхождение человека - всё, что с этим связано. Перечислять долго. Но если вам когда-нибудь приходила в голову мысль о том, каким человек был N сотен тысяч лет назад, что он ел и как развивалось социальное устройство наших предков - спешите искать лекции Станислава Владимировича. Все они слушаются на одном дыхании, разбавлены тонким юмором и различными интересными отсылками.

4. Виталий Егоров - космос

Он же - Зеленый Кот. Блогер, пишущий на тему космоса. Выступает с лекциями, организует встречи с людьми "из космоса" (ученые, инженеры, космонавты). Ведет блоги в ЖЖ, Geektimes и на Пикабу (@zelenyikoteyka). Основные темы лекций:

Космонавтика - успехи (и не очень) космических программы СССР, России, США, Европы и остального мира.

Марс - отдельно любимая Виталием тема. Организовал поиск советской станции Марс-3 при помощи снимков Mars Reconnaissance Orbiter и проект оказался успешным! Также ведёт группу в ВК о марсоходе Curiosity. Лекций о Марсе чуть больше, чем других (но это не точно).

Луна - лекции о нашем естественном спутнике и проекте по запуску неестественного спутника силами команды энтузиастов, с целью фотографирования мест посадок "Аполлонов", советских "Луноходов" и прочих следов человека на Луне.

5. Ася Казанцева - биология

Она же Анастасия Андреевна Казанцева. Научный журналист и блогер. Написала две книжки - розовую и желтую. Лауреат премии в области научно-популярной литературы «Просветитель» (2014).

Основные темы лекций:

Эволюция - доступным языком рассказывает о том, почему эволюция признана научным сообществом и что из себя представляет.

ГМО - наряду с Гельфандом и другими учеными борется за правильное понимание данного явления.

Мозг - чем отличается мозг мужчины и женщины, как на него действуют никотин и алкоголь, отсутствие сна и лженаука. Рассказывает про особенности мышления, типичные ошибки в этом сложном процессе.

Гомеопатия - еще одна излюбленная область для развенчания мифов.

6. Александр Марков - биология

Биолог, палеонтолог. Доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН. Профессор РАН.

Основные темы лекций:

Эволюция - в более академичном стиле (но доступным языком) по сравнению с Казанцевой, рассказывает о происхождении жизни на Земле.

Биология - различные темы из области биологии: от "пробирки" до влияния биологии на поведение живых существ.

Охват тем большой - ищите сами и выбирайте, что душе угодно.

7. Александр Панчин - биология

Биолог, научный журналист и писатель, лауреат премии «Просветитель». Кандидат биологических наук. Старший научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН имени Харкевича. Член Комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований. Основные темы лекций:

Лженаука, заблуждения, религия - любимое поле боя для научных холиваров у Александра.

ГМО, гомеопатия - не менее любимые темы, как и у других биологов.

Эволюция - аналогично остальным биологам.

Магия, экстрасенсорика - Александр состоит в экспертном совете "Премии Гудини", которая предлагает приз в миллион рублей тому, кто докажет свои сверхспособности в контролируемом эксперименте. Читает лекции на тему "магическое мышление с точки зрения науки".

8. Сергей  Попов - астрофизика

Астрофизик, доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Государственного астрономического института им. Штернберга.

Основные темы лекций:

Нейтронные звёзды - по мнению Сергея Борисовича, во Вселенной нет ничего интереснее, чем нейтронные звёзды. Рассказывает о них с соответствующим энтузиазмом.

Астрофизика - о данной науке в целом. Каждый год читает лекции с обзором последних открытий. Регулярно делает обзоры препринтов научных статей с arxiv.org. Участвует в различных передачах на радио и телевидении. Читает лекции о самых свежих событиях (таких, какими были в своё время открытие гравитационных волн и системы TRAPPIST-1).

9. Александр Соколов - антропогенез, мифы и лженаука

Научный журналист. Основатель и главный редактор научно-просветительского портала Антропогенез.ру, о котором уже говорилось в части про Дробышевского. Основные темы лекций:

Происхождение человека - вместе со Станиславом Владимировичем ведёт упомянутый портал и читает лекции на эту тему.

Мифы и лженаука - активно борется с мракобесием о древних технологиях, с научными фальсификациями и прочими заблуждениями.

Проблемы популяризации науки - всеми силами популяризирует популяризацию науки :)

10. Владимир Сурдин - астрономия

Астроном. Старший научный сотрудник Государственного астрономического института имени Штернберга, доцент физического факультета МГУ, кандидат физико-математических наук.

Основные темы лекций:

Астрономия - Владимир Георгиевич прочитал массу лекций по астрономии различной направленности. Можно найти базовый курс по астрономии; лекцию об истории науки; о метеоритах; о телескопах и многом другом.

Космические исследования - о ключевых моментах исследования планет при помощи космических аппаратов; о высадке американских астронавтов на Луну; о советских космических программах разных стран;

Мифы о космосе - были ли американцы на Луне? Что чаще всего принимают за корабли пришельцев? Существуют ли внеземные цивилизации?

11. Евгения Тимонова - биология

Автор и ведущая проекта «Все как у зверей», натуралист, писатель.

На сегодня число выпусков на этом канале близится к сотне. И каждый представляет собой увлекательный рассказ о том или ином представителе животного мира. Как говорит сама Евгения - видеоблог "Все как у зверей" - это такой аналог передачи "Ребятам о зверятах", только рассчитанный на более взрослую аудиторию. В настоящее время находится в совместной экспедиции по Австралии с Николаем Дроздовым, откуда и продолжает радовать нас свежими выпусками.

Как вы знаете, в нашей стране очень широко используется один «убойный аргумент» против использования целого ряда технических инноваций, активно распространяющихся в других странах. Речь идет о постоянных ссылках на наши особые-де климатические условия, якобы не позволяющие нам развиваться в русле мировых трендов. На этом основании, например, отметается альтернативная энергетика и малоэтажное домостроение. Дескать, европейцы, конечно, могут себе позволить, но у нас, знаете ли, условия другие

Действительно, среднегодовая температура по стране находится на уровне «минус»  5,5 градусов Цельсия. В европейских странах климатические условия намного благоприятнее. Так, даже в самой холодной стране Европы – Финляндии – этот показатель составляет «плюс»  1,5 градуса Цельсия. Перепады температур в России – 80 – 90 градусов, в Европе – 15 – 20 градусов.

Картина, в общем, понятна. Однако именно на этом фоне парадоксальным выглядит то обстоятельство, что в стране, печально знаменитой суровым климатом, долгое время энергоэффективность вообще не ставилась во главу угла.

Иначе говоря, Западная Европа с ее мягким климатом почему-то намного больше обеспокоена экономией энергоресурсов, чем холодная Россия.  И сегодня любое продвижение в данном направлении уже выглядит для нас не иначе, как попытка догнать тех же европейцев. Казалось бы, по логике вещей всё должно быть наоборот. Но получилось именно так, что нам приходится и в этом вопросе опять же учиться у других стран.

В данном случае мы не говорим об относительно сложных системах, вроде солнечных или ветровых электростанций. Здесь сторонники традиционных энергосистем имеют в запасе целый набор стандартных аргументов. Тем не менее, вряд ли ссылки на суровый климат могут выглядеть удачными, когда речь идет о сбережении тепла или об использовании возобновляемых источников в тех же целях (то есть в целях обогрева). Думаю, никому не придет в голову выступать против снижения теплопотерь в сетях или против использования эффективной теплозащиты зданий (что успешно делается за рубежом). То же самое касается использования солнечных коллекторов и тепловых насосов.

Как отметил в одном из своих докладов на Третьей Всероссийской конференции с международным участием «ЭНЕРГО – И РЕСУРСОЭФФЕКТИВНОСТЬ МАЛОЭТАЖНЫХ ЖИЛЫХ ЗДАНИЙ» заведующий лабораторией проблем энергосбережения ИТ СО РАН Михаил Низовцев, на конец 2013 года совокупная мощность всех солнечных коллекторов (в мире) составляла 347,7 ГВт, что соответствует их площади в 535 млн. кв. метров. Причем, подавляющее количество таких систем (до 80%) используется в односемейных малоэтажных домах. Показательно и то, насколько сильно растет спрос на эти системы. С 2000 по 2014 год суммарная мощность солнечных коллекторов увеличилась с 62 ГВт до 406 ГВт, то есть в 6,5 раз! За тот же период производство энергии за их счет возросло с 52 ТВт-час до 341 ТВт-час.

Насколько применимы такие системы к нашим условиям? Мы уже неоднократно писали о том, что солнечной радиацией наша страна не обделена совершенно, особенно регионы Сибири. Так, по данным Атласа солнечной энергетики России, для Москвы среднегодовая солнечная радиация составляет 2,5 - 3 квтч/ кв. метр, для Новосибирска –  3 - 3,5 квтч/кв. метр, для Краснодарского края –  3,5 - 4 квтч/кв. метр. Условия для нашего региона в этом отношении ничуть не хуже, чем для Самары или Воронежа. То же самое касается Омска, Красноярска и Иркутска. То есть солнечные коллекторы для регионов СФО могли бы оказаться хорошим подспорьем в вопросах экономии топливных ресурсов. Остается только гадать, почему наши производители так медленно вовлекаются в этот тренд.

Как заметил Михаил Низовцев, сегодня на российском рынке можно приобрести солнечные коллекторы европейского производства в ценовом диапазоне от 30 до 80 тысяч рублей. Одновременно одна из российских компаний уже наладила выпуск плоских солнечных коллекторов, почти полностью копирующих немецкие образцы. Такие коллекторы можно приобрести по цене 23 тысячи рублей.

Как видим, цены вполне приемлемые. И при условии популяризации данного направления можно вполне рассчитывать на увеличения спроса со стороны владельцев индивидуальных домов и небольших объектов. Прецеденты уже есть, в том числе - в Сибири.  Кстати, такие решения очень подойдут и для острова Ольхон, где новосибирские специалисты по экологическому домостроению планируют реализовать соответствующий проект (о чем мы писали в свое время). Напомним, что на Ольхоне (несмотря на суровую зиму) солнечных дней в году – более трехсот!

Несколько сложнее обстоят дела с тепловыми насосами. Тепловой насос – агрегат достаточно дорогой. Если говорить о развитых странах, где они достаточно широко распространены, то здесь дело не обходится без  целенаправленной государственной поддержки, направленной на стимулирование спроса на подобные агрегаты. По данным, приведенным в докладе Михаила Низовцева, количество тепловых насосов в Европе уже приблизилось к десяти миллионам. Причем, в 2015 году был зафиксирован годовой рекорд продаж, составив более 800 тысяч штук. Самыми популярными там являются воздушные тепловые насосы. Так, для систем «воздух-воздух» с 2005 года рост продаж увеличился на 25 процентов. Для систем «воздух – вода» - в 6 – 7 раз!

Нам в  России на этот счет похвастаться нечем. На сегодняшний день (и то по самым оптимистичным оценкам) речь может идти лишь о нескольких тысячах таких систем. Главная причина – в отсутствии адекватной государственной поддержки. Причем, касается это не только тепловых насосов, но и буквально всех современных систем, связанных с энергосбережением. Мало того, в настоящее время в нашей стране практически прекратилось финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в области возобновляемых источников энергии. Заметим, что это происходит в то время, когда в развитых странах ведутся активные работы  по совершенно новым направлениям. Например, по использованию энергии глубинных слоев Земли. И вряд ли такое прохладное  отношение нашего руководства к жизненно важным инновациям можно объяснить разницей климатических условий. Скорее всего, здесь мы имеем дело с другим климатом – нравственным и политическим.

Олег Носков

Когда я читаю «стратегические» письма и документы ФАНО, мне одновременно смешно и тревожно. Смешно, потому что во время прочтения вспоминаются старые хорошие анекдоты. Приведу один из них, вспомнившийся при прочтении письма М. Ю. Романовского «Об ответе на вызовы фундаментальной науки: где мы находимся и что можно сделать?». Я изложу его в максимально политкорректном варианте, а если кто-нибудь захочет найти оригинальную версию, то может «пояндексить» на словосочетание «куры дохнут анекдот».

Приходит мужик к ветеринару и жалуется: «У меня в курятнике дохнут куры, уже пять кур сдохло. Посоветуй, что делать?» Ветеринар подумал и говорит: «Пойди и повяжи каждой курице синюю ленточку на правое крыло». На следующий день мужик опять приходит: «Я им повязал синюю ленточку, но ночью еще десять кур сдохло». Ветеринар задумался и говорит: «Ты, мужик, вот что: пойди домой и срочно повяжи курам красную ленточку на левое крыло, только не перепутай: синяя — на правом, а красная — на левом». Мужик убежал выполнять, но на следующий день приходит снова: «У меня еще двадцать кур сдохло». Ветеринар его спрашивает: «Ты им красную ленту повязал?» Мужик: «Ну да, конечно, синяя на правом и красная на левом». Ветеринар долго думал, в книгах копался и говорит: «Мужик, срочно беги домой и повяжи курам зеленый бант на шею! только быстро! И фотографии сделай для каждой, чтобы я убедился, что всё правильно».

Мужик сломя голову убежал. На следующий день приходит весь в слезах и с пачкой фотографий: «У меня все куры подохли ночью! Я им все ленты и банты повязал, а они сдохли!» Ветеринар: «Что, все сдохли?!» Мужик: «Ну да». Ветеринар: «Сдохли, да… жалко… а у меня еще столько идей было!»

Тревожно от того, что «куры дохнут». Активных ученых, работающих в РФ, становится всё меньше и меньше. Им повязали на одно крыло синюю ленточку, на другое — красную, сейчас обязали каждого повязать самому себе на шею зеленый бант, а ученые в этих условиях еще и пытаются выжить. Здравая идея просто покормить ученых, сформулированная в майских указах, пока превращается в другую идею: ученые должны кормить себя сами, а заодно кормить еще и те надстройки, которые пытаются учеными управлять. В такой ситуации ученые долго не протянут.

Одна из серьезных причин моей тревоги в том, что ни в одном из стратегических документов последних лет я не нашел определения понятия «активный ученый», и даже просто «ученый». Употребляются понятия «научный работник», «работник науки», «научный сотрудник», которые мигрируют из документа в документ также без четких определений и критериев выделения. В моей статье 2015 года на основе анализа динамического цитирования была дана оценка количества активных ученых (по данным на 2014 год «Корпуса экспертов») как 6–7 тыс. человек. База данных «Корпуса экспертов» за три года существенно пополнилась, и сейчас в ней 5881 человек (из которых только 2182 работают в РФ) с удельным динамическим цитированием (CI7) более 25. Процесс «куры дохнут» фиксируется с ужасающей четкостью. Я надеюсь, что в аппарате ФАНО еще есть люди, способные повторить несложные преобразования и математические выкладки геолога.

Тревожно потому, что я вижу документ, содержащий массу фактологических и логических ошибок. Возможно, документ просто очень «сырой» и был разослан преждевременно. Тогда мои комментарии могут быть полезны для обсуждения.

Что меня тревожит в особенности.

Вводные данные основаны на оценочном суждении слышимости русского языка в кулуарах международных конференций и на статье 2010 года М. Ю. Романовского в «Вестнике РАН». Не вдаваясь в разбор оригинальной методики оценки представительства российской науки, просто напомню, что с 2012 года РФФИ перестал поддерживать гранты для поездок на международные конференции, а большинство международных организаций удалило Россию из списка развивающихся стран, ученым которых нужна финансовая поддержка. Статья 2010 года может описывать только ситуацию до 2010 года, а сейчас уже идет 2017-й. Меня тревожит то, что для анализа не использованы данные, которые ФАНО систематически собирало с институтов начиная с 2013 года. Даже сейчас идет «сбор данных для внеочередного рейтингования». Зачем собирали и собирают данные? Может, эти данные показывают, что наиболее эффективными являются небольшие институты, а это идет вразрез с идеей объединения? Как можно создавать стратегические документы на основе данных семилетней давности и личных оценочных суждений?

Не определено, что считается научной темой или нерешенной проблемой. Каковы критерии того, что та или иная проблема решена? В технике можно разработать ТЗ, в котором задать параметры требуемого устройства. Как это сделать в фундаментальной науке? В большинстве случаев это просто невозможно, можно только указать направление исследований.

В математике, в отличие от большинства других наук, строгое ТЗ, наверное, возможно.

Предположим, что великая теорема Ферма еще не доказана и она вошла в перечень нерешенных проблем. Как суперфинансирование повлияло бы на скорость ее доказательства (в реальности процесс занял 360 лет)? Думаю, что этими деньгами было бы испорчено много судеб, а доказательство пришло бы независимым путем.

Общая теорема Кронекера (одна из проблем Гильберта, про которые вспоминает М. Ю. Романовский) не доказана до сих пор (164 года с даты частичного доказательства). Поможет ли ее включение в список нерешенных проблем ФАНО? Вряд ли. Теперь предположим, что великая теорема Ферма не была бы включена в перечень нерешенных проблем и всех математиков обязали бы заниматься чем-то «более важным». Появились бы тогда в науке методы Эйлера или комплексные числа? Может, и появились бы, но явно не как результат разработанного ТЗ.

Исследования малых научных групп и отдельных ученых сейчас проводятся с использованием инфраструктуры институтов. Большинство существующих проектов неспособно покрывать все затраты на научную инфраструктуру и являются «стимулирующей надбавкой» для научной группы в дополнение к базовому финансированию институтов. Если инфраструктура институтов (в том числе бухгалтерия, отделы снабжения и т. д.) будут разрушены, то обеспечение исследований малых научных групп будет самой большой проблемой, и ее нужно продумывать заранее.

Уже сейчас из-за хронического недофинансирования и разрушения научной инфраструктуры институтов ученые вынуждены выполнять многие исследования за рубежом, где научная инфраструктура значительно более развита. Боюсь, что при реализации предлагаемых мер ученые перестанут оттуда возвращаться. Одним из приемлемых вариантов могло бы стать создание удобной научной инфраструктуры на первом же этапе реорганизации. Тогда активные ученые сами бы перетекли туда, где им комфортно работать. Однако это не обсуждается. Выгонять ученых в необустроенные «окопы» даже XXI века — не самая хорошая идея.

Самая серьезная проблема — инфраструктурная. Мегагранты не решают эту проблему. Можно и нужно выделять по 100 млн выдающимся ученым и их группам (в России осталось всего 36 человек с CI7 > 500). Даже если рассчитывать на возвращение ученых из-за рубежа, суммарные затраты вряд ли превысят 8 млрд руб. Но инфраструктура создается не ими, а научными группами активных ученых мирового уровня (сейчас их в России осталось не более 3 тыс. человек). Работа каждой такой группы обходится минимально в 10–12 млн в год, что составит уже как минимум 36 млрд руб.

Парадокс заключается в том, что для активных ученых требуется в 4–5 раз больше денег, чем для групп выдающихся ученых, но зато их вклад в науку (по всем показателям, имеющим количественные характеристики) превышает примерно на порядок суммарный вклад ученых экстра-класса. Недостаточное внимание к внутренним инфраструктурным проблемам может привести к возрастанию зависимости от зарубежной научной инфраструктуры и усилению оттока ученых мирового уровня. Без полноценной научной инфраструктуры куры сдохнут…

Павел Плечов

Террористические атаки стали печальным обстоятельством нынешнего времени. Как ни чудовищно это звучит, но россияне уже привыкли к тому, что в наших городах время от времени происходят взрывы в общественных местах. Мы не можем, конечно же, назвать такие атаки масштабными. Тем не менее, в этих условиях необходимо осознать одну простую вещь: самое слабое звено в этой цепи – не вокзалы, не метро и не жилые дома. Самое слабое звено – это существующая инженерная инфраструктура. Пока судьба нас миловала, поскольку фанатики не додумались наносить удары по этим наиболее уязвимым «болевым точкам». И, пока ничего подобного не произошло, имеет смысл пересмотреть свои приоритеты с точки зрения безопасности и надежности системы ресурсоснабжения населенных пунктов.

Думаю, не стоит особо останавливаться на том обстоятельстве, что в нашей стране долгое время снабжение городов и поселков коммунальными ресурсами (особенно это касается энергоснабжения) строилось исключительно по централизованной схеме. Парадоксально, что в условиях холодной войны, когда государство вкладывало гигантские суммы в оборонную сферу, оно параллельно создавало самые броские мишени для вероятного противника в виде огромных электростанций или гигантских плотин ГЭС. Стоило ли в таких условиях тратиться на ковровые бомбардировки, когда куда эффективнее было бы уничтожить несколько ТЭЦ с помощью высокоточного оружия или хотя бы диверсантов? Действия войск НАТО в Югославии наглядно показали, что целенаправленное уничтожение инженерной инфраструктуры и крупных генерирующих объектов автоматически вгоняет страну в «каменный век». И чем выше уровень централизации, тем проще это сделать, ибо в таких условиях у жертв атаки практически нет никакой альтернативы. Согласимся, что есть разница, когда целый регион снабжается электричеством от пяти огромных ТЭЦ или когда в его распоряжении пять сотен маленьких объектов (которые даже засечь не так-то просто). А вдобавок к этим пятистам энергоблокам - еще несколько тысяч автономных генераторов в частных домах или общественных зданиях. Такую систему десятью ракетами не накроешь.

Не будем сейчас говорить о том, почему в советское время – при постоянной заботе о гражданской обороне - государство не поощряло массового создания автономных систем жизнеобеспечения и целенаправленно проводило тотальную концентрацию ресурсов. Только в последнее время у нас заговорили, наконец, о распределенной энергетике, о комбинированной выработке тепла и электричества на небольших энергетических объектах. Однако процесс перестройки в этом секторе идет с большим трудом в силу предельной монополизации энергетического рынка.

Вопрос устойчивости системы ресурсонабжения наших поселений к террористическим атакам был рассмотрен на прошедшей в марте в Институте теплофизике СО РАН Третьей Всероссийской научной конференции с международным участием «ЭНЕРГО - И РЕСУРСОЭФФЕКТИВНОСТЬ МАЛОЭТАЖНЫХ ЖИЛЫХ ЗДАНИЙ». Как отметил в своем докладе Генеральный директор ООО «ОЦР Технологии» Владислав Велицко (Москва): «Россия – не только холодная страна, но еще и мало заселенная. Поэтому угроз, связанных с повреждением инфраструктуры, в ней существенно больше, чем в любой европейской стране, которая более равномерно заселена и равномерно освоена. Поэтому а нас, условно говоря, малыми силами можно нанести более существенный ущерб, чем в других странах».

Учитывая, что энергоресурсы у нас необходимо транспортировать на большие расстояния, обостряется вопрос контроля и наблюдения за их текущим состоянием. Как мы понимаем, практически невозможно непосредственно контролировать состояние всех труб и проводов.  Поэтому, считает Вячеслав Велицко, необходимо переходить от непосредственного контроля к современным методам диагностики состояния, без необходимости просмотра линейных объектов на всей их протяженности.

По словам Вячеслава Велицко, уже был проведен анализ надежности систем подвода энергоносителей. Если за условную единицу взять газовую магистраль, то окажется, что теплоцентраль с горячей водой будет в десять раз менее надежной, чем газовая труба. А ЛЭП, в свою очередь, еще в десять раз менее надежна, чем труба с горячей водой. Отметим, что в зимнее время, если отключить систему теплоснабжения, то такой город, как Москва, полностью «замерзнет» в течение восьми часов.

«В принципе, через восемь часов после отключения тепла и электричества, если температура воздуха была на уровне минус двадцати шести градусов, там уже можно всё сносить, поскольку в стране нет таких мощностей для производства столь огромного количества труб и батарей. Происходит каскадное выпадение объектов инфраструктуры со всеми понятным последствиям», - подчеркнул Вячеслав Велицко.  

Показательно, что похожая ситуация однажды конкретно наблюдалась во Владивостоке. Поэтому подобные вещи нельзя считать исключительно гипотетическими. Катастрофа может произойти даже без всякого внешнего воздействия – достаточно только халатного отношения к управлению на местах. В принципе, в каждом крупном городе должны быть аварийные дизельные генераторы, способный (хотя бы чисто теоретически) спасти город от тотального блэкаута в случае опасности. Но, по некоторым сведением, от этого «дизельного» хозяйства к настоящему времени уже мало что осталось (не говоря уже о том, что дизель-генераторы способны «сожрать» весь запас топлива в течение шести часов, и что надо делать потом, никому не известно).

Как, в таком случае, исправить ситуацию? Один из вариантов – это создание систем и технических решений, адаптированных к условиям конкретных регионов. Речь, в данном случае, идет о схеме, предполагающей замыкание энергетических потоков в рамках районов, муниципалитетов и отдельных населенных пунктов. Так создается система с многократным дублированием. Безопасность, пояснил Вячеслав Велицко, обеспечивается здесь не за счет того, что у вас лежит десять проводов, а как раз за счет того, что система является замкнутой: «Поэтому, в случае необходимости, один ресурс может быть заменен другим», - отметил он. Кроме того, такая система благоприятно сказывается и на экологической обстановке, поскольку если в поселении создается замкнутый цикл ресурсоснабжения, то количество отходов снижается, снижается также нагрузка на канализацию и на прокачку канализационных стоков. Поэтому появляется возможность дополнительно использовать выпадающие мощности.

Пока еще многие из нас стараются не думать о техногенных катастрофах. Однако нужно учесть, что специалисты о таких вещах задумываются всерьез. Как заметил один из участников конференции: «Здесь озвучили то, что лет двадцать назад послужило для меня основанием для того, чтобы начать строительство собственного дома». Пока что часть наших граждан избирает именно такой подход к безопасности, поскольку последствия советской гигантомании изживаются в стране очень медленно. И до политиков, похоже, столь простые истины дойдут в последнюю очередь.

Олег Носков