Мы чрезмерно уповаем на исторический прогресс, полагая, что само время выведет нас куда надо, без должного участия с нашей стороны. Похоже, это принципиально неверный взгляд на происходящее. При отсутствии адекватного целеполагания и необходимой воли можно скатиться в самую настоящую дикость, поскольку реальные источники модернизации находятся в умах определенной части людей, определяющих, по сути, неуклонное поступательное развитие. Только в том случае, когда такие люди становятся «у руля», на руководящих местах, мы можем надеяться на движение вперед. При ином раскладе нам будет гарантировано отставание во всех сферах жизни.
Модернизация возникла исключительно в силу того, что с определенного периода европейской истории тон в обществе (особенно в высших кругах) стали задавать люди, нацеленные на глобальные преобразования с помощью науки и техники. Учение о неуклонном прогрессе появилось позже, не ранее второй половины XVIII века, и обрело популярность только в следующем – XIX – столетии. Однако всевозможные проекты по подчинению природы человеку, философские размышления относительно способов обретения такого могущества существовали уже в позднем средневековье. Собственно, в русле указанных размышлений и происходило становление современной науки. Мысль западных интеллектуалов развивалась в четком и совершенно недвусмысленном направлении.
Примечательно для нашей темы то обстоятельство, что идеология покорения природы распространялась среди высшей европейской знати, включая и коронованных особ. Причем, находя там живой отклик. Известно, что знаменитый алхимик Джон Ди наставлял в данном направлении английскую королеву Елизавету. В XVII веке философ-эмпирик Френсис Бэкон, занимавший довольно высокую должность при английском дворе, схожие идеи развернуто изложил в своих философских трудах, обосновав при этом новый метод познания природы.
Влияние интеллектуалов, стремящихся познать и покорить природу, на королей и представителей знати отрицать не приходится. Момент был выбран подходящий – европейские монархи находились в острой конфронтации с католической церковью. С другой стороны, им приходилось состязаться в силе и могуществе друг с другом.
И вот здесь, в столь важный и напряженный момент, при дворах появляются люди, обещавшие найти источник небывалого могущества. Этим источником и стала наука, поддержанная государственной властью.
Как раз благодаря покровительству со стороны государства ученые смогли оформиться в достаточно организованное сообщество, располагающее определенным ресурсом. Именно так науке удалось стать влиятельным институтом, потеснившим со временем церковную организацию. По сути, здесь мы сталкиваемся с синергетическим синтезом, выразившимся в единении государственной власти и сообщества ученых-интеллектуалов на поприще покорения природы. В результате качественно изменилась как сама власть, так и сами ученые. Власть отошла от древних религиозных суеверий и предрассудков, что в конечном итоге привело к модернизации самой системы управления, к изживанию в ней бессмысленного ритуализма в пользу рациональности и утилитарности. Ученые, в свою очередь, углубились в конкретику, предпочитая отвлеченным теоретизированиям понятный практический результат.
Надо полагать, именно благодаря влиянию научного сообщества на умы тогдашней элиты возникла характерная психологическая атмосфера, в которой многочисленные суеверия и религиозное мракобесие оказывались на периферии общественного сознания, не проникая в среду властвующих особ. Это обстоятельство, судя по всему, определяло вектор исторических событий, направляя энергию общества исключительно в русло модернизации, даже в условиях масштабных социальных конфликтов. Простой пример: Великая французская революция была замешана на идеалах Просвещения и несла в себе заряд модернизации. Взошедший на волне революционных пертурбаций Наполеон, несмотря на свою провинциальность, не оказался экзальтированным мракобесом, а продемонстрировал предельно уважительное отношение к науке.
А теперь представим на минуту, каких персонажей вынесли бы волны народных выступлений к вершинам власти, если бы активная часть общества не была пронизана влиянием со стороны интеллектуалов, если бы государство предварительно не посодействовало институализации ученых, а значит – их влиянию и авторитету.
Чтобы осознать эту простую, в общем-то, истину, достаточно привести пример массовых народных выступлений в Китае, по духу своему враждебных всякой модернизации. Тайпинское восстание, произошедшее в середине XIX, было пронизано откровенными религиозно-мистическими мотивами, нацеливаясь на создание «Небесного государства» во главе с «Небесным князем».
Еще более враждебным технической модернизации оказалось восстание ихэтуаней, случившееся на полвека позже. Ихэтуани, напомню, сознательно уничтожали объекты инженерной инфраструктуры, видя в их создании (ни много, ни мало) «преступление» против духов природы.
Новейшее время дает нам не менее впечатляющие примеры. Достаточно вспомнить государство Красных кхмеров, где образованность и ученость вообще были поставлены вне закона. Или возьмем современный радикальный ислам – движение «Талибан» или воинов «Исламского государства», демонстрирующих дичайшее мракобесие. Сказать, что это просто какая-то особенность Востока, значит, ничего не объяснить по существу. Просто мы имеем дело с цивилизациями, где не произошло тех синергетических синтезов, что определили вектор развития европейцев. В самой Европе еще в XVI веке народные восстания приводили к такой же вспышке мракобесия и религиозного фанатизма – что хорошо показала крестьянская война в Германии. И если бы к Новому времени в высших слоях не установился самый настоящий культ знаний, если бы не влияние ученых, если бы не возросший авторитет науки, то французская революция XVIII столетия, безусловно, пошла бы по консервативному сценарию – так же, как это происходило и происходит на Востоке.
Фактически, очень тонкий социальный слой стал катализатором мощнейших процессов, высвободив невиданные до того энергии. Отнюдь не абстрактные «исторические законы», а конкретные личности, вполне осознанно ставившие перед собой серьезные задачи и организованно вовлеченные в совместную целенаправленную деятельность, определили исторический путь не только западной цивилизации, но и практически всего человечества. Подчеркиваю – речь идет о сознательно направляемом процессе, где главную роль играет именно человеческий фактор. То есть судьба прогресса – в руках личностей определенного психического склада, получивших конкретные знания и навыки, а главное – усвоивших некоторые культурные ценности в специально созданной системе воспитания и образования. По сути, эта система направлена именно на выявление таких персон – с целью их последующей социализации и институализации.
Иначе говоря, творческая энергия разных «чудиков» благодаря отлаженной системе институтов направляется в конструктивное русло, приводя к практически полезному результату. Кроме того, учтем, что пройдя через систему образования и получив определенные навыки культуры мышления, такой вот «чудик» приобретает важную рациональную компоненту, которая в соединении с творческой одержимостью порождает синергетический эффект. Так работает, в самых общих чертах, механизм инновационного развития – подобно тому, как энергия топлива в двигателе внутреннего сгорания совершает полезную работу, а не растрачивается впустую. Именно такую роль играет система институтов, отлаженная в западном обществе.
Там, где указанная система не укоренилась, не вросла в ткань социального организма, там, собственно, нет серьезных условий для ее обновления и воспроизводства. Она может только подпитываться извне, со стороны лидеров. Роль лидеров до сих пор исполняют западные государства, даже несмотря на отдельные успехи ученых Востока.
Что касается нашей страны, то необходимо (в свете сказанного) иметь в виду, что падение в обществе авторитета науки приводит к тому, что значимые посты начинают занимать люди, презрительно и недоверчиво относящиеся к любым инновациям. Ретроградство и обскурантизм перестают быть моветоном, превращаясь в типичный (и даже морально обоснованный) стиль руководства. Год назад у меня был откровенный разговор с одним чиновником мэрии Новосибирска, который без всякого смущения заявил мне, что тратиться на «всякие там» инновационные технологии утилизации бытовых отходов есть блажь несусветная. «У нас в области оврагов полно, туда и нужно мусор сваливать. Так дешевле будет», – выдал он мне, преподнеся сей вывод как величайшую житейскую мудрость.
Страшно представить, что произойдет со страной, если подобные умонастроения проникнут в высшие эшелоны власти. «Зачем нам на эту науку тратиться? Это же жульничество одно! Предки наши жили без науки и как-то обходились…», – неровен час, что именно так нам однажды изобразят ситуацию, когда с бюджетом станет совсем беда.
Первый шаг в эту сторону уже сделан: в бюджете 2016 года на содержание органов Законодательной власти выделено больше средств, чем планируют потратить на науку! Облик современного российского законодателя, таким образом, обнажился недвусмысленно. Так что делаем выводы.
Олег Носков
