«Мне кажется нелепым сомневаться в том,

что человек может быть одновременно

и пламенным теистом,

и эволюционистом»

Чарльз Дарвин. Из письма 1879 года.

Как писал поэт Маяковский: «Мы диалектику учили не по Гегелю». Когда мы сегодня говорим об эволюции, то в нашем сознании неизменно всплывает имя Дарвина. И многие из нас абсолютно уверены в том, будто эволюционное учение они усвоили именно в дарвинской трактовке. Однако это не совсем так. В ряде случаев – вообще не так. Да, в советские годы Дарвин находился в ряду важнейших авторитетов, будто бы отразивших чисто атеистический взгляд на мир и на природу человека. Английскому ученому отводилась здесь весьма почетное место. Но, к сожалению, чисто школьные и чисто пропагандистские представления относительно дарвинской теории имеет мало общего с его научными трудами. И как это часто бывает, самыми ярыми приверженцами тех или иных авторитетов становятся как раз те, кто довольствуется исключительно школьными знаниями. То же самое можно сказать и о ярых противниках. Истина же, как всегда, находится где-то посередине.

Начнем с того, что Дарвина неизменно ассоциируют с идеей обезьяньего происхождения человека. Говорим «Дарвин»,  а подразумеваем: «человек произошел от обезьяны». Указанная ассоциация может служить неким маркером для выявления тех, кто не интересовался ни его трудами, ни его биографией. На самом деле «обезьянья» тема развивалась последователями Дарвина. Так, впервые об этом заявил молодой (на тот момент) английский натуралист Томас Гексли в небольшой работе «О положении человека в ряду органических существ». Работа вышла практически сразу вслед за фундаментальным (и основным) трудом Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», где об обезьяньих предках человека не было сказано ни слова.

Гексли, по сути, на свой страх и риск озвучил данный вопрос, используя тот подход, что был описан в дарвинском труде. Он сравнил анатомическое строение человека с анатомическим строением известных видов обезьян и пришел к выводу, что между обезьяной и человеком больше сходств (анатомических сходств, подчеркиваем), чем между обезьяной и другими животными. Мало того, даже среди обезьян различий куда больше, чем, скажем, между человеком и шимпанзе. На этом основании было выдвинуто предположение (именно ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ) насчет родства обезьяны и человека. По большому счету, Гексли пытался делать суждения в границах эмпирического познания и не давал воли фантазиям.

Рассуждать на тему обезьяньих предков человека начал другой поклонник Дарвина – немецкий натуралист (и очень экстравагантный мыслитель) Эрнст Геккель (автор так называемого «биогенетического закона», согласно которому человеческий эмбрион в ходе своего развития отображает предшествующие стадии филогенеза). Именно Геккелем был поставлен вопрос о существовании некой «переходной формы», названной им «питекантропом». Так, собственно, было положено начало эволюционистской антропологии, озадаченной поисками костных останков обезьяноподобных человеческих предков.

Сам Дарвин сохранял  упорное молчание, длительное время не включаясь ни в какие обсуждения проблемы человеческого происхождения.  Свою книгу о происхождении человека он написал лишь одиннадцать лет спустя после того, как произошел первый «обезьяний» спор между Томасом Гексли и епископом Сэмюелем Уилберфорсом.  По сути, новый труд Дарвина вряд ли повлиял на проблему поиска питекантропов, и эволюционистская антропология могла вполне бы состояться и без него. Книга  «Происхождение человека и половой подбор» имела другую направленность, повлияв на становление евгеники – науки об «улучшении» человеческого рода. Причем мысли, изложенные Дарвином в этом труде, с этических позиций сегодняшнего дня звучат откровенно «неполиткорректно».  Дарвин развивает здесь свой тезис о «наиболее приспособленных», применяя его к человеку. Отдельные выводы звучат для нас шокирующе. Так, он утверждает, что современная медицинская практика плохо сказывается на качестве человеческого рода, поскольку позволяет хилым младенцам оставаться в живых и оставлять после себя потомков.  По Дарвину, гораздо лучше, когда слабые младенцы естественным образом умирают, оставляя место более здоровым.

Здесь, собственно, мы подходим к истинному кредо основателя эволюционной теории. Школьная версия дарвинизма фактически свела на нет чисто расистские взгляды Дарвина. Надо сказать, что в те времена в расизме не находили ничего предосудительного. Европейские ученые не придерживались никакой политкорректности и могли открыто, на полном серьезе, рассуждать о неполноценности «низших рас» (Геккель, например, совершенно не стеснялся в выражениях). Расизм какое-то время считался чисто научной теорией, а отнюдь не идеологией.  Хотя религиозные истоки просматриваются в нем довольно отчетливо.

Советский агитпроп постарался максимально «отретушировать» эти моменты, выдав некую «политкорректную» и бескомпромиссно атеистическую версию дарвинизма. Давайте вспомним, как нам в школе объясняли происхождение человека от обезьяны. «Каноническая» история о наших первопредках содержала один примечательный фрагмент: дескать, в ходе трудовой деятельности обезьяна долго упражняла передние конечности, благодаря чему они постепенно приобретали человеческие очертания. То же касалось и прямохождения: мол, обезьянам приходилось - в силу неких объективных обстоятельств - выпрямлять спину, и в итоге у них выработалась привычка к строго вертикальной походке на двух конечностях.

Но, позвольте, эта история излагает процесс эволюции обезьян совершенно не по Дарвину! Здесь чистейший ламаркизм – совершенствование органов под действием упражнений. Если строго придерживаться дарвинской теории, то дело должно выглядеть следующим образом: в роду неких древних обезьян вдруг (именно вдруг, случайно) появляются детеныши с новыми признаками. Допустим, с несколько более стройными телами. Если данный признак содействует лучшему выживанию, то эти новые формы берут верх над остальными, закрепляя данный признак в потомстве. Дальше рождаются новые особи, у которых указанный признак выражен еще четче. И так дальше, по нарастающей.  Иными словами, «очеловечивание» обезьян происходит не благодаря упражнениям, а благодаря некой неведомой силе, которая посылает новорожденным вот эти самые благоприятные признаки.

В «Происхождении видов» Дарвин детально разобрал данный процесс. Откуда берутся новые признаки, почему одни из них становятся благоприятными для выживания, а другие нет? – создатель теории не разъясняет. Если перевести его утверждения на язык религиозной философии, то в органическом мире одни формы получают некое «благословение», другие – «проклятие». То же самое распространяется и на человека.

Вот именно эту таинственную силу агитпроп сознательно исключил из своего внимания, очевидно, рассчитывая на то, что многие убежденные эволюционисты самого Дарвина не читают. Однако при внимательном прочтении упомянутая «таинственная сила» не может не броситься в глаза. И для тех, кто достаточно знаком с протестантской этикой, становится совершенно понятным, откуда, грубо говоря, растут здесь «ноги». Религиозное благословление и проклятие было спроецировано на мир живой природы.

Показательно то, что в богобоязненной викторианской Англии учение Дарвина было встречено вполне благожелательно со стороны всего истеблишмента. Ведь получалось, что европейцы (в лице англичан, конечно же) получили свои преимущества перед другими народами как раз по повелению свыше, и данный закон утвержден во всем окружающем органическом мире. Этот закон – универсальный.

Вопреки агитпроповским штампам, никакой жесткой конфронтации между дарвинистами и английскими церковниками не было. Алистер Макграт в недавно вышедшей книге «Кто изобрел Вселенную?» приводит на сей счет убедительные свидетельства. Рассказы о борьбе «глупых и невежественных» епископов против «передового учения» - это не более чем легенда, составленная на основе журналистских фельетонов.

Дело в том, что английская пресса с юмором отнеслась к новой теории и соответствующим образом преподнесла публике все дискуссии на эту тему. Там и появились «глупые» епископы, задающие смешные вопросы. Впоследствии атеистическая пропаганда, опираясь на указанные шутки, составила пафосные истории о «борьбе» прогрессивных ученых с клерикалами, выставив первых в образе убежденных атеистов.

На самом деле, как показывает Макграт, теорию Дарвина многие восприняли именно в религиозном ключе: эволюция трактовалась не иначе, как предпочитаемый Богом метод обеспечения биологического разнообразия. Естественный отбор, появление у животных благоприятных признаков понимались в английском высшем обществе викторианской эпохи как свидетельство постоянного вмешательства в природу божественных сил. К примеру, в 1871 году каноник Вестминстерского аббатства Чарльз Кингсли заявил, что «сотворение» предполагает не только некое событие в прошлом, но и ПРОЦЕСС. Теория Дарвина, в данном случае, как бы раскрывала механизм этого процесса.

Отметим, что Вестминстерское аббатство являлось цитаделью религиозного истеблишмента. И красноречивым признанием заслуг Дарвина перед английской религиозной общественностью явилось то, что он был похоронен как раз в этом аббатстве. И, кроме того, не будем забывать, что в молодости Дарвин учился в Кембридже (насквозь пропитанном в ту пору религиозным духом) на теолога, собираясь в будущем стать пастором. С этими благочестивыми намерениями он и отправился в кругосветное путешествие, где, по легенде, его озарили мысли насчет естественного отбора.

Наконец, для пущей убедительности приведем конкретное высказывание каноника Кингсли относительно содержания книги Дарвина о происхождении видов: «Полагать, что Бог создал первобытных существ, способных к саморазвитию, столь же благородно, сколь верить, что Он требовал вмешательства всякий раз, когда нужно было заполнить пробелы, Им же и оставленные».

Олег Носков

Новосибирские ученые разработали твёрдый раствор кобальта и иридия — новое соединение, которое может служить катализатором в различных топливных элементах. Полученное соединение более устойчиво, чем современные используемые катализаторы. О разработке рассказывает сотрудник лаборатории синтеза и физико-химических исследований новых композитных катализаторов НГУ Евгений Филатов.

— Мы исследуем процесс разложения химических соединений под воздействием температуры (термолиза) для того, чтобы разработать методику синтеза сплавных частиц и их применение в каталитических реакциях, — рассказывает Евгений Филатов.

Один из вариантов таких соединений — наноразмерные твёрдые растворы металлов кобальта и иридия. Эти растворы могут использоваться в каталитических реакциях топливного элемента.
Самая важная часть топливного элемента с твёрдополимерным электролитом — это мембрана, на которую нанесён катализатор. С одной стороны мембраны подается топливо (водород, метанол, муравьиная кислота и т. д.), с другой — воздух. На аноде происходит реакция окисления подаваемого топлива, и через мембрану переносится положительный заряд. На катоде идёт реакция восстановления кислорода с образованием воды. Равный по величине ток отрицательно заряженных частиц (электронов) идет через внешнюю цепь, совершая полезную работу (например, включение лампочки или зарядка телефона). Топливные элементы характеризуются высоким КПД (от 50%) и возможностью неограниченного по времени использования при непрерывной подаче топлива и окислителя. Однако для протекания электрохимических реакций на электродах необходим катализатор

Широкое распространение в качестве катализатора получила платина. Но в процессе использования она либо укрупняется, либо растворяется и уходит из реакционной среды. Стоимость электродов, содержащих платину, составляет больше 70% стоимости самого топливного элемента.

— Иридий в среднем в два раза дешевле платины. За счёт добавления в раствор неблагородного металла кобальта стоимость катализатора ещё больше снижается. Помимо этого, проявляется синергический эффект — эффективность катализатора возрастает в результате слияния отдельных частей в единую систему. Кобальт-иридиевый сплав работает так же, как платина, и мы имеем ту же эффективность, но при низкой стоимости и более продолжительном сроке службы, — поясняет Филатов.

По словам учёного, обычно получение массивного твёрдого раствора металлов происходит следующим образом: металлическая стружка гомогенизируются до однородной массы с помощью высоких температур, затем снова измельчается, и операция повторяется необходимое число раз до завершения взаимной диффузии атомов металлов. Но этот метод занимает много времени, и в ИНХ СО РАН используют термолиз двойной комплексной соли металлов, что позволяет ускорить процесс с месяцев до нескольких часов и при этом получить наноразмерные сплавные частицы.

Доклад о разработке нового катализатора был представлен Евгением Филатовым на 15-й Европейской конференции по порошковой дифракции EPDIC15.

Дмитрий Пасечник

Сегодня Николай Александрович – общепризнанный авторитет в области молекулярной генетики, биоинформатики, нанобиоинженерии. Автор и активный участник создания программно-информационных комплексов для решения актуальных задач в различных областях биологии, медицины, биоинформатики и системной компьютерной биологии. Он руководит Институтом цитологии и генетики СО РАН одним из крупнейших федеральных исследовательских центров за Уралом входит в состав Президиума Совета по науке и образованию при Президенте РФ, НКС ФАНО России. Николай Александрович – автор и соавтор более 670 опубликованных работ, включающих статьи, монографии, учебные пособия, авторские свидетельства и патенты. Его труд отмечен многочисленными наградами и грамотами.

У истоков биоинформатики

А началось все 9 января 1947 года в селе Кондрашино Знаменского района Омской области, где в семье инженера Александра Леонтьевича Колчанова и его супруги-преподавательницы Анны Климентьевны Колчановой родился сын – Николай. После школы он выберет стезю биолога и поступит на биологическое отделение факультета естественных наук Новосибирского государственного университета.

Тогда (как и сейчас) в НГУ преподавало немало известных ученых, совмещавших лекции с исследованиями на передовом крае науки. В их числе были те, кого Николай Александрович считает своими учителями, людьми, определившими его собственный путь в науке. Это основатель сибирской школы эндокринологии, профессор Михаил Григорьевич Колпаков, который фактически стоял у истоков нового направления в науке – эндокринологической генетики. Создатель кафедры теоретической кибернетики Новосибирского университета, человек, которого по праву называют одним из отцов всей советской кибернетики, – член-корреспондент АН СССР Алексей Андреевич Ляпунов. И, наконец, профессор Вадим Александрович Ратнер – известный специалист в области теории молекулярной эволюции и математической молекулярной генетики, на протяжении многих лет являвшийся также и коллегой по работе в Институте цитологии и генетики. Двое первых ученых стали научными руководителями его кандидатской работы, а третий – руководителем лаборатории, в которой прошли первые годы научной деятельности Николая Александровича.

В 1975 году аспирант Николай Колчанов успешно защищает кандидатскую диссертацию, посвященную физиологии. Но в том же году молодой ученый меняет направление своей работы на математическую биологию (которую позже стали называть биоинформатикой) и становится младшим научным сотрудником лаборатории генетики популяций, которой руководил В.А. Ратнер. Сотрудники лаборатории занимались исследованиями в области геномики, транскриптомики и протеомики, хотя в ту пору даже терминов таких не существовало, эти научные направления только зарождались. Данных в этих областях было очень мало, так что, в основном, это были очень конкретные работы на основе имеющейся информации о структуре белков и генома.

Уже тогда многие коллеги смогли разглядеть в молодом научном сотруднике огромный потенциал. И, в первую очередь – его научный руководитель Вадим Ратнер, который был известен тем, что учеников себе отбирал весьма придирчиво.

В это время началось стремительное накопление расшифрованных нуклеотидных последовательностей. Для их обработки необходимо было разработать методы анализа генетических текстов. Фактически, мы можем говорить, что силами этого научного коллектива закладывались основы того, что в настоящее время называют системной компьютерной биологией.

В середине 1980-х годов лаборатория была преобразована в теоретический отдел, в 1988 году Н.А. Колчанов стал зав. сектором этого отдела. Как это часто бывает – наиболее интересные результаты удавалось получить на стыке разных научных направлений. Такой подход Николай Александрович продолжает продвигать на протяжении всей своей научной работы. И он раз за разом себя оправдывает.

Наука: борьба за выживание

В начале 1990-х годов страна погружалась в глубокий системный кризис, и ученые вскоре стали ощущать его на себе: исследования сворачивались из-за недостатка средств и (часто) непонимания их значения у нового руководства страны, зарплаты сотрудников, и без того «похудевшие» от инфляции, задерживались месяцами. И в то же время «железный занавес» рухнул и открылись возможности работать за границей. Начался массовый отъезд, получивший также название «утечка мозгов».

Тем ценнее был выбор тех, кто решил остаться и продолжать делать науку даже в тех условиях, когда речь шла, скорее, о ее выживании. Одним из них стал Николай Александрович Колчанов. В 1992 году директор ИЦиГ СО РАН академик Владимир Константинович Шумный предложил ему пост заместителя директора по научной работе. Так к чисто научной работе прибавился огромный объем организационных и административных задач.

Николай Александрович курировал межлабораторный семинар по молекулярной генетике – самый большой по числу научных групп и лабораторий. Первые годы эту работу приходилось вести в условиях полной неопределенности будущего института. Когда сформулировать научную задачу порой было проще, чем гарантировать сотрудникам зарплату на тот период, что они потратят на ее решение.

Но этим круг обязанностей совсем не ограничивался. Надо было еще решать общеинститутские задачи, взаимодействовать с другими научными институтами (чем всегда славился Академгородок). И параллельно с этим – занятия наукой, работа в качестве научного руководителя (за эти годы под его руководством защитилось девять кандидатов наук) и члена редакционных коллегий ряда профильных изданий, преподавание в НГУ. Выручали огромная работоспособность, умение принимать быстрые и нестандартные решения и, конечно же, увлеченность своим делом, не позволяющая опустить руки.

Проекты академика Колчанова

Как отмечают коллеги, благодаря своей активности и разносторонним научным интересам академик Колчанов стоял у истоков целого ряда научных проектов. Остановимся лишь на некоторых из них.

В 1997 году по инициативе В.К. Шумного и Н.А. Колчанова вышел в свет первый номер «Информационного вестника ВОГиС» – печатного издания Вавиловского общества генетиков и селекционеров.

Во вступительном слове президент ВОГиС, член-корреспондент РАН С.Г. Инге-Вечтомов подчеркнул: «Хочется надеяться, что это издание станет периодическим и будет способствовать обмену информацией среди членов Вавиловского общества как в организационных, так и в чисто научных вопросах».  Надежды сбылись – издание (с 2011 года известное как «Вавиловский журнал генетики и селекции») в этом году будет успешно отмечать свое двадцатилетие.

Журнал пользуется заслуженным уважением в научном сообществе. А академик Колчанов все эти годы является заместителем редактора – не менее известного и уважаемого академика В.К. Шумного.

Еще в 1980-е годы силами ученых Академгородка (в их числе был и Колчанов) в Новосибирске провели первые семинары, посвященные только зарождавшейся научной дисциплине – биоинформатике. Затем последовал перерыв в несколько лет, а в 1998 году это направление возродилось в виде мультиконференции BGRS\SB. Организатором и бессменным председателем Программного комитета ее является директор ИЦиГ СО РАН академик Николай Александрович Колчанов.

За минувшие годы конференция стала не просто традиционным, но и значимым событием для отечественной и мировой биоинформатики. Так, прошедшая осенью прошлого года юбилейная Х Международная мультиконференция по биоинформатике регуляции и структуры генома и системной биологии (BGRS\SB’–2016) собрала более 700 участников, представляющих ведущие научные центры страны и мира. Ее программа, помимо традиционных направлений, включала ряд сателлитных симпозиумов и мероприятий.

Любая научная дисциплина в начале своего развития испытывает острую потребность в подготовленных кадрах. Прекрасно это понимая, в 2003 году академик Колчанов выступает одним из инициаторов открытия в НГУ кафедры информационной биологии, которую затем и возглавил. И, несмотря на колоссальную загрузку, год за годом находит время для преподавательской работы, читает ряд курсов для студентов факультета естественных наук, механико-математического факультета, факультета информационных технологий и физического факультета НГУ.

Бремя директора

В 2007 году Николай Александрович сменил В.К. Шумного на посту директора Института цитологии и генетики СО РАН. Казалось, самые тяжелые времена для отечественной науки остались позади, финансирование исследовательской работы год от года росло, и в научные институты снова потянулась талантливая молодежь.

Но чиновники не смогли оставить ученых в покое надолго: в 2013 году началась печально известная «реформа РАН». Первый ее вариант, подразумевавший фактическое уничтожение Академии наук вызвал резкую реакцию со стороны научного сообщества страны. В результате, проект был подвергнут серьезной редакции, хотя сама реформа продолжается и с того времени институтам Академии наук приходится работать в новых условиях (далеко не всегда облегчающих собственно научную работу).

Впрочем, как мы помним, российским генетикам было не привыкать работать в непростых условиях, бывали времена и сложнее. К 2014 году под руководством Николая Александровича Колчанова была разработана новая стратегия развития Института – «Генетические технологии». В ней было прописано, что ИЦиГ СО РАН должен работать во всех отраслях, связанных с генетикой: это генетика человека, сельскохозяйственная, животных, микроорганизмов и т.д., большое внимание должно было уделяться проектам полного цикла – от фундаментальных исследований до прикладных разработок.

Выполнение программы потребовало ряда организационных изменений. Первым стало преобразование института в федеральный исследовательский центр (ФИЦ) и присоединение к нему в качестве филиала Сибирского научно исследовательского института растениеводства и селекции (СИБНИИРС). Между двумя институтами еще с советских времен существовала отлаженная система взаимодействия, в рамках которого было создано свыше 40 сортов с/х культур. В 1990-е годы эта работа (не по вине ученых) свернулась. А объединение снова открыло возможность выполнения исследовательских проектов  полного цикла. Первые результаты стали видны уже в следующем году, когда ФИЦ «ИЦиГ СО РАН» стал одним из организаторов и ведущих участников Федеральной научно-технической программы по развитию сельского хозяйства на 2017-2025 гг., а Н.А. Колчанов вошел в состав Совета по реализации этой Программы (Указ Президента РФ № 350).

Также в 2016 году было принято решение о вхождении в состав ФИЦ «ИЦиГ СО РАН» сразу нескольких научных организаций медицинского направления – «Научно-исследовательский институт клинической и экспериментальной лимфологии» и «Научно-исследовательский институт терапии и профилактической медицины». К настоящему времени, все необходимые документы подписаны, ФИЦ успешно прошел процедуру получения соответствующих лицензий (включая, лицензию высокотехнологичной медицинской помощи).

Таким образом, стратегия, проводимая в жизнь академиком Колчановым, позволила существенно расширить спектр проводимой в стенах Института цитологии и генетики научно-исследовательской работы. И сегодня дает возможность коллективу одного из ведущих научных центров страны в области генетики ставить перед собой новые важные задачи.

А в том, что такие задачи появятся в самое ближайшее время, – сомнений нет. Залог тому, в том числе, неиссякаемая энергия и трудоспособность юбиляра, а также его постоянная работа по формированию в стенах Института дружной команды специалистов, умеющих находить нестандартные решения и любящих свою работу так же, как и он сам. Не зря среди сотрудников ИЦиГ хорошо известно высказывание Николая Александровича: «Человек в отпуске может делать всё что угодно… даже работать».

Хочется пожелать Николаю Александровичу здоровья, новых ярких идей научных достижений!

Коллектив Федерального исследовательского центра ИЦиГ СО РАН, коллеги, друзья

Животные, как и люди, подвержены злокачественным новообразованиям. Однако у зверей раковые заболевания бывают инфекционными: передача опухолей от одной особи к другой известна среди собак и тасманийских дьяволов. Также недавно ученые обнаружили, что заразный рак является распространенным у трех видов моллюсков — их поражает лейкемия. Способность онкоклеток животных превращаться в инфекционных агентов заставляет задуматься о возможном развитии таких болезней и у людей.

Чтобы приблизиться к пониманию эволюции ракового генома человека и, возможно, остановить печальные сценарии развития, исследователи по всему миру изучают «животные» трансмиссивные злокачественные заболевания в поисках их слабых мест. Например, венерическая саркома собак — уникальная патология, передающаяся половым путем и поражающая только этих млекопитающих вне зависимости от пола и породы. Ведущий научный сотрудник лаборатории молекулярной генетики Института молекулярной и клеточной биологии СО РАН доктор биологических наук Николай Николаевич Колесников рассказал о таких специфичных недугах:

— Трансмиссивная венерическая саркома (ТВС) собак — случай превращения многоклеточной ткани в одноклеточных паразитов. Клетки ТВС обрели самостоятельность и стали болезнетворными «вредителями», которые переносятся от одного пса к другому при половых контактах. Эта клеточная линия образовалась 11 тысяч лет назад, на заре одомашнивания собак, и до сих пор поддерживает свою жизнеспособность. ТВС несет геном первого заболевшего животного. Правда, за прошедшее время ее гены претерпели сильные изменения (около 10 тысяч белок‐кодирующих генов содержат по крайней мере одну мутацию). Во время исследований обнаружилось огромное число вставок, делеций (потерь участков), перестановок в хромосомах ТВС — всего больше 2 000 структурных трансформаций. Это не может не поражать! Тем не менее даже при такой мутационной нагрузке «клеточная культура» ТВС продолжает существовать.

Чтобы определить место прародителя ТВС на филогенетическом древе, ученые сравнили 23 782 полиморфных локуса 86 различных пород собак, волков и койотов с генами трансмиссионной венерической саркомы. Наиболее старые породы закономерно оказались самыми близкими к данному заболеванию.

— Из детального анализа генов ТВС вырисовывается портрет той древней собаки, которая, заболев саркомой, впервые передала свои дефектные клетки. Это было довольно крупное животное, похожее на волка, с короткой шерстью, черной или темно‐коричневой (окрас агути), стоячими ушками и удлиненной мордой. Из современных пород ближе всего к ней по составу генов оказались сибирская хаски, маламут, шарпей, чау‐чау и акита, — говорит Николай Колесников. 

Интересно, что первым венерическую саркому описал еще в 1876 году российский ветеринар Мстислав Александрович Новинский. Он продемонстрировал передачу болезни при перевивке злокачественных опухолей от больной собаки к здоровой, заложив тем самым основы экспериментальной онкологии.

У древних собак половое размножение способствовало быстрому обмену обретенных генов устойчивости, популяция с возрастающей численностью приспосабливалась быстрее, чем паразит наращивал свою вирулентность. Поэтому собаки выжили. Однако более печальная судьба ожидает, по‐видимому, тасманийского дьявола (или сумчатого чёрта), в популяции которого в настоящее время распространилась трансмиссивная лицевая опухоль. Эту болезнь описали в 1996 году, но к настоящему времени, по разным оценкам, ею поражено уже 70 % популяции дьяволов.

— Опухоль переносится, как и в случае ТВС, переродившимися клетками первого заболевшего животного. Смертность от заболевания 100 %, так как поражает лицевую часть, зверь не может питаться и умирает голодной смертью. Популяция тасманийского дьявола невелика, ареал ограничен, поэтому сумчатый чёрт, скорее всего, не успеет выработать защиту от болезни. По оценкам экспертов, к середине XXI века эти млекопитающие исчезнут с лица Земли, — объясняет Колесников.

Поскольку лекарств от лицевых новообразований нет, сумчатым чертям приходится искать естественные механизмы борьбы с недугом. Австралийские исследователи отметили, что у дьяволов меняется половое поведение: самки начинают половую жизнь на 6—12 месяцев раньше. При том что средняя продолжительность жизни дьявола — шесть лет, происходящее считается значительным «сдвигом». Также дьяволы стали размножаться круглый год, хотя ранее брачный период длился у них всего пару месяцев. Возможно, смена стратегии репродукции происходит для того, чтобы таким образом компенсировать урон, нанесенный опухолевым заболеванием.

Несмотря на печальные факты об этих животных, передача рака от человека к человеку пока учеными не наблюдалась. Однако подобный механизм клеткам знаком: больные ткани хоть и не передаются другим организмам, но умеют «переманивать» в свои ряды собственные, здоровые. То есть человеческим опухолевым заболеваниям так или иначе тоже присуща некоторая заразность. Так возможно ли появление инфекционного рака у людей?

— Если это произошло с двумя видами млекопитающих, то принципиально нет ограничений возникновения и у человека… Но пока предсказания бесполезны, — считает Николай Колесников. 

Марина Москаленко

Фото из открытых источников и из презентации Н. Н. Колесникова 

В минувшем году сотрудники филиала ФИЦ - Сибирского научно исследовательского института растениеводства и селекции (СИБНИИРС) передали в Государственную комиссию по испытанию и охране селекционных достижений 5 новых сортов сельскохозяйственных культур. В их числе - новый сорт среднеспелой яровой мягкой пшеницы - Новосибирская 61. Над его созданием на протяжении ряда лет работала целая группа селекционеров: Лихенко И.Е., Советов В.В., Агеева Е.В., Зыбченко Д.П., Лихенко Н.И.. Орлова Е.А., Сочалова Л.П., Степочкина Н.И.

Работа над его созданием шла около десяти лет, именно столько времени занимает создание сорта традиционными методами. Сейчас, после вхождения в состав ФИЦ ИЦиГ СО РАН селекционеры намерены включить в свой инструментарий и молекулярные технологии, такие как маркер-ориентированная селекция и т.д., что позволит сократить срок создания новых сортов сельскохозяйственных культур на тридцать процентов, а то и вдвое.

– К основным достоинствам сорта, - считает зам. директора ФИЦ ИЦиГ СО РАН по научной работе Иван Лихенко, -  можно отнести высокую урожайность, хорошее качество зерна и повышенную устойчивость к распространенным в регионе заболеваниям зерновых -  мучнистой росе, бурой ржавчине и другим. Последнее, пожалуй, самое главное, поскольку, в настоящее время, это характерно для очень немногих сортов.

Особую ценность полученным результатам, по мнению селекционеров, придает то, что испытания сорта в прошлом году проходили в очень непростых погодных условиях. И, тем не менее, пшеница Новосибирская 61 даже в засушливую погоду дала неплохой урожай (порядка 3,5 тонн с гектара).

Такие качества позволят ей успешно конкурировать с сортами омских селекционеров, которые сегодня пользуются популярностью во многих регионах Сибири (и за ее пределами) как раз благодаря устойчивости к засухе. Но при этом зерно пшеницы Новосибирской 61 отличается более высоким содержанием клейковины, что заметно повышает ее рыночную ценность.

Сейчас сорту предстоит государственное испытание, которое продлится не менее двух лет. Это независимая проверка новых сортов на  сортоучастках по всей стране для правильного их районирования. Но селекционеры надеются на положительный результат, так как пшеница Новосибирская 61 уже показала себя хорошо в экстремальных условиях 2016 года, и, по их мнению, вполне подходит для природных условий сибирских регионов. А высокое качество зерна вкупе с устойчивостью к болезням и засушливой погоде сделает сорт привлекательным для производителя.

Напомним, что пшеница Новосибирская 61 – не единственный сорт, переданный селекционерами СибНИИРС на государственные сортоиспытания по итогам 2016 года. В этом списке еще один сорт пшеницы «Тюменочка», горох «Сибирский 1», лук-шалот «Краснообский» и вика посевная яровая «Обская 16».

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

В самом конце прошлого года на очередном заседании Уральского отделения Российской академии наук состоялось выдвижение кандидата на должность президента РАН. Напомним, выборы должны пройти в марте 2017 года. В адрес Президиума УрО РАН поступили письма от академиков Геннадия Месяца (в свое время много лет возглавлявшего Уральское отделение РАН) и Михаила Садовского с предложением поддержать кандидатуру действующего президента РАН Владимира Фортова. Он, как стало известно, решил вновь баллотироваться на этот пост. Большинством голосов кандидатура Владимира Фортова была поддержана.

Попасть в заданные рамки

Как стало известно «НГ», с 17 января начнется обсуждение кандидатур на пост президента РАН в отделениях Академии. Возможно, кроме Фортова, еще появятся две-три кандидатуры.

Любопытно, что во время предыдущей, 2013 года, предвыборной кампании еще накануне голосования один из академиков, попросивший не называть его имени, сетовал, что интрига была убита заранее: «Поражает, что ни одно из региональных отделений РАН – Сибирское, Уральское, Дальневосточное – не выдвинуло своего кандидата. Выдвинутый Санкт-Петербургским научным центром РАН Жорес Алферов – это скорее отвлекающий маневр».

29 мая 2013 года на Общем собрании РАН прошли выборы президента Академии. На этот пост члены Академии избрали академика Фортова. Больше месяца спустя правительство РФ утвердило Фортова. А 27 июня 2013 года грянула реформа академической науки.

Впрочем, сегодня интрига заключается совсем в другом.

Здесь, по-видимому, имеет смысл напомнить некоторые формальные требования, закрепленные в Уставе РАН (принят 27 марта 2014 года), касающиеся выборов президента РАН.

«Пункт 80. Президент Академии является единоличным исполнительным органом управления Академии.

81. Президент Академии избирается из числа академиков Академии сроком на 5 лет. Одно и то же лицо не может занимать должность президента Академии более 2 сроков подряд.

На должность президента Академии не могут быть рекомендованы члены Академии старше 75 лет, если такое ограничение установлено законодательством Российской Федерации.

Избранный общим собранием членов Академии президент Академии вступает в должность после его утверждения Правительством Российской Федерации. До утверждения в должности Правительством Российской Федерации избранный Общим собранием членов Академии президент исполняет обязанности президента Академии...

143. Президент Академии, наделенный в установленном порядке соответствующими полномочиями до дня вступления в силу Федерального закона, осуществляет указанные полномочия в течение 3 лет со дня проведения первого общего собрания членов Академии».

Таким образом, фактически Владимир Фортов идет не на второй срок, а на «полуторный»: 3 + 5.

Федеральный закон, о котором упоминается в пункте 143, – это известный Закон «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Подписан президентом РФ Владимиром Путиным 27 сентября 2013 года. Согласно этому ФЗ № 286, три государственные академии – РАН, Российская академия сельскохозяйственных наук и Российская академия медицинских наук – объединялись в одну «большую», собственно в Российскую академию наук. Создавалось Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), в полное хозяйственное и административное ведение которого передавались все исследовательские научные институты и организации РАН. За Академией оставалось научное руководство институтами.

Последнее, как было понятно с самого начала, осуществить на практике было невозможно.

Как реализовать научное руководство в организациях, которые административно тебе не принадлежат, никто еще не придумал. Академия де-факто была превращена именно в клуб по интересам с небольшим, почти символическим бюджетом на так называемые программы Президиума РАН. И никакой принцип «двух ключей», который отстаивает Владимир Фортов, здесь не спасает.

Этот принцип в лучшем случае лишь паллиатив. ФАНО, как быстро выяснилось, не собирается ограничивать свои функции лишь сферой ЖКХ, финансированием и управлением имуществом Академии, но активно принялось именно за структурные реформы в РАН. Немного утрируя, бухгалтеры теперь определяют научную политику Академии наук.

«Хомут в виде ФАНО»

Как бы там ни было, Владимир Фортов вписывается во все формальные требования, предъявляемые к претендентам на пост президента РАН.

23 января Владимиру Фортову исполняется 71 год. Так что и возрастной ценз в данном случае соблюден.

Владимир Евгеньевич Фортов – выпускник Московского физико-технического института (1968) по специальности «Термодинамика и аэродинамика» (с отличием). С 1971 по 1986 год работал в Институте химической физики АН СССР. Доктор физико-математических наук, профессор, академик. С 1986 по 1993 год – заведующий отделом, затем – директор Научно-исследовательского центра теплофизики импульсных воздействий научного объединения «ИВТАН».

С 1993 по 1997 год – председатель Российского фонда фундаментальных исследований

С октября 1996 года – вице-президент РАН. С августа 1996-го по март 1997 года – заместитель председателя правительства РФ – председатель Государственного комитета РФ по науке и технологиям, с марта 1997-го по апрель 1998 года – министр науки и технологий Российской Федерации. Другими словами, Владимир Фортов – действующий ученый с богатым опытом административной работы в высших государственных областях. Редкое сочетание не только для России. Но для России – особенно.

Впрочем, некоторые коллеги Фортова абсолютно пессимистически с самого начала реформы РАН в 2013 году относились и относятся к перспективам академической науки в России. Так, в конце декабря 2016 года академик Юрий Рыжов в интервью «МК» заявил: «Фортов был избран (в 2013 году. – «НГН»), как вы знаете, легко. А потом произошло то, что произошло, – уничтожение академии. Я считаю, что она была уничтожена именно в тот самый момент, когда выяснилось, что над ней зависает организация чиновников ФАНО... Я считаю, что как только Фортову повесили хомут в виде ФАНО на шею, ему надо было хлопнуть дверью и уйти в свой блестящий Институт высоких температур, которым он руководит».

Другое дело, что все понимают: персона нового президента РАН будет зависеть не только от солидарного мнения академиков, выраженного на Общем собрании РАН в марте 2017 года. Недаром кандидатуру Владимира Фортова после его избрания в 2013 году президентом РАН более месяца не утверждало правительство РФ. Тот же академик Рыжов эмоционально отмечает: «Вы что, думаете, из Кремля звонили и давали команды? Сейчас большинство чиновников ориентированы, как собаки, на ветер, и их главная задача – предугадать, что понравится власти. Угадали или нет в данном случае – кто знает».

И в этом контексте, конечно, многие эксперты вспоминают диалог между Владимиром Путиным и Владимиром Фортовым на заседании Совета при президенте по науке и образованию 23 ноября 2016 года. Почти мемом стала фраза Владимира Путина о том, что, несмотря на его настоятельное пожелание отказаться от избрания в РАН, некоторые высшие чиновники – из Управления делами президента, Министерства образования, МВД, Министерства обороны, из ФСБ – баллотировались в Академию наук и были избраны.

В связи с этим Путин обратился к президенту РАН Владимиру Фортову с вопросом: «Зачем вы это сделали? Они такие крупные ученые, что без них Академия наук обойтись не может? Это первый вопрос. И второй – что мне теперь делать с этим?» Ответ Фортова был краток, но исчерпывающе точен: «Значит, они достойны того, что их избрали». «Я должен буду предоставить им возможность заниматься наукой. Потому что, судя по всему, их научная деятельность важнее, чем исполнение каких-то рутинных административных обязанностей в органах власти и управления», – подвел черту Путин.

Тут же началась и продлилась несколько недель в самых разных СМИ, включая федеральные телеканалы, кампания «разоблачения коррупции» в Академии наук. Естественно, поднялась и очередная волна «народной» критики в адрес РАН. (Первая была в 2013 году, когда потребовалось моральное обоснование объявленной реформы РАН с объединением ее с РАМН и РАСХН.)

Многие комментаторы поспешили поставить под сомнение и дальнейшую возможность пребывания Владимира Фортова в должности президента РАН. Однако, на удивление, Фортов вел и ведет себя очень спокойно (по крайней мере внешне), уверенно и даже независимо (насколько это возможно в данной ситуации).

Вспомнить про науку

Вспомним, что в 2013 году именно вмешательство президента РФ Владимира Путина позволило убрать из первоначального законопроекта о реформе РАН наиболее одиозные положения. «У меня была встреча с новым президентом Академии наук. Он принес целый список вопросов, который считал необходимым отразить в проекте закона. Я согласился со всеми предложениями, кроме одного», – заявлял Путин в сентябре 2013 года. (Например, бывший министр науки и образования РФ Дмитрий Ливанов на заседании правительства 27 июня 2013 года заявил: «…в РФ создается основанное на членстве общественное государственное объединение «Российская академия наук». А в первом варианте законопроекта было записано: «В течение трех месяцев с момента вступления в силу настоящего федерального закона правительство Российской Федерации:

1) назначает ликвидационные комиссии Российской академии наук, Российской академии сельскохозяйственных наук, Российской академии медицинских наук, являющихся государственными академиями наук…»)

Летом того же года пост руководителя ФАНО Путин предложил занять именно Владимиру Фортову, и тот согласился. Но что-то не сложилось в бюрократическом пасьянсе, «место силы» во внутриэлитной конкуренции определили другие группировки: главой ФАНО стал 37-летний финансист из Красноярска Михаил Котюков.

Затем 31 октября 2013 года на встрече с президентом РАН и руководителем ФАНО Владимир Путин неожиданно делает следующее заявление: «…я думаю, что было бы правильно, если и вновь образованное агентство, и президиум Академии наук совместно исходили бы из некоего моратория на использование имущества и при решении кадровых вопросов. С тем чтобы в течение года, не спеша, агентство могло бы само разобраться и сделать это с помощью Президиума Академии наук, что же нужно вновь созданной большой академии, совсем уже большой, состоящей из трех частей, и какое имущество следует как-то использовать, может быть, по другому назначению.

Но во всяком случае, чтобы в течение года не принималось никаких решений, которые могли бы привести к невосполнимым утратам». «Казнь отложили!» – выдохнуло академическое сообщество. Частота употребления слова «мораторий» резко подскочила.

Все это позволяет сегодня, спустя 3,5 года после начала реформы РАН, говорить, что ноябрьская 2016 года коллизия вокруг Российской академии наук может быть интерпретирована и в терминах сугубо ведомственной схватки за ресурсы (материальные, финансовые, властные). Нельзя исключить версию, что кто-то «подставил» РАН специально, а следовательно, и ее президента. Пример типичной борьбы за место под бюрократическим солнцем, межведомственная ревность и конкуренция, переходящие в борьбу за выживание.

И на чьей стороне в этой схватке за ресурсы будет Путин, никому не известно. Думается, на стороне Фортова остается и какой-никакой, но административный ресурс. По крайней мере, по информации «НГ», аппарат Президиума РАН сейчас заработал на повышенных оборотах.

Как бы там ни было и кто бы ни стал следующим, 22-м президентом РАН, но задачи ему придется решать. Их, кстати, хорошо сформулировал во время своей первой президентской кампании в 2013 году тот же Владимир Фортов:

«Российская академия наук обязана взять на себя научное сопровождение стратегии модернизации страны и общества, стать лидером в разработке целенаправленной научно-технической политики России, дать ясную программу социально-экономического, технологического и культурного развития, предложить алгоритм движения вперед»; «Следует также добиваться финансирования РАН отдельной строкой бюджета РФ, как это происходило ранее и как это происходит сейчас с финансированием МГУ, СПбГУ и Курчатовского института»; «Многолетний кадровый застой (в результате которого только 14% ученых РАН имеют возраст 30–39 лет, а более половины – достигли пенсионного возраста) – серьезная причина стагнации Академии наук...»

К этому можно добавить, что изношенность приборного парка Академии наук составляет 80%. Много чего еще можно добавить. Другое дело, доберутся ли до решения этих проблем заигравшиеся в реформу Академии наук чиновники от науки.         

Андрей Морозов

В конце уходящего года принято подводить итоги. Редакция газеты "Троицкий вариант" обратилась к авторам с просьбой ответить на два вопроса: «Кого, на Ваш взгляд, можно назвать героем 2016 года в области науки и образования (не важно в России или вне ее)? Какое событие, на Ваш взгляд, является самым важным для науки и образования в России в 2016 году?». Публикуем некоторые из ответов.

Алексей Моисеев, астрофизик, вед. науч. сотр. Специальной астрофизической обсерватории РАН, вед. науч. сотр. ГАИШ МГУ:

Боюсь, что мои ответы разочаруют читателей ТрВ-Наука. В этом году из-за сильного недостатка свободного времени я мало оглядывался за пределы моей узкой области исследований. При этом общая ситуация с организацией науки и образования в отечестве, как мне кажется, характеризовалась скорее негативными тенденциями. Но о плохом не хочется говорить под Новый год.

В астрофизике же произошло два замечательных события и оба связаны с экспериментом. Первое — это долгожданное обнаружение гравитационно-волнового сигнала в LIGO. Приятно, что здесь есть заметный вклад российских ученых — и в области технологии, и в области теоретического предсказания таких событий. Второе — появление первой серии открытых данных с космической обсерватории Gaia — «картографа Галактики», вызвавшей вал интереснейших работ на их основе.

Если же говорить не о научной, а об организационной стороне российской астрономии, то меня поразили события в Пулковской обсерватории (ГАО РАН). В то время, как во всех известных мне институтах смена директоров прошла «штатным» образом — на предварительно назначенного приемника, здесь случилось невероятное для последней пары десятилетий. Кандидат, не связанный с прежней администрацией, с новым взглядом на будущее института, победил «партию власти». Проблем перед ним стоит более, чем предостаточно, но я верю в его силы. Так что для меня персоной 2016 года является малоизвестный широкой публике астрофизик Назар Робертович Ихсанов.

Светлана Боринская, генетик, вед. науч. сотр. лаборатории анализа генома Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН:

1. То, что делает Михаил Козинский (Michal Kosinski) — вне зависимости от того, имеют ли его разработки отношение к результатам выборов в США — это часть нашего будущего, и даже не будущего, а уже настоящего. И кто первый встал (понял это), того и тапки. Я думаю, что эпоха открытий в физике и генной инженерии сейчас сменяется эпохой «социальной инженерии», которая будет играть огромную роль в развитии (погружении во мрак) наук и применении (или игнорировании) научных открытий. Безусловно, это направление будет играть огромную роль в будущем. Потому что никакие открытия не будут иметь значения, если общество мракобесно и управляемо мракобесами или бессовестными корыстными людьми.

2. Событие 2016 года — «Слет просветителей». Считаю, что у этого мероприятия, если оно станет регулярным, большой потенциал и будут позитивные последствия. Например, интеграция усилий просветителей России и мира. Продолжающееся разрушение науки в стране, конечно, может сыграть большую роль, но ну их нафиг, задолбали. Они всё равно преходящи и суета, а дело просветителей задает вектор для многих поколений.

Валентин Бажанов, философ, зав. кафедрой философии Ульяновского государственного университета, член Academie Internationale de Philosophie des Sciences:

 Природа любит многообразие. Многообразие форм обеспечивает живым системам устойчивость и выживаемость. Думаю, что эта же максима справедлива и для системы образования и науки. Образование и наука в России не составляют исключение. Любой монополизм плох. Плох он и в случае науки и образования.

С этой точки зрения, на мой взгляд, важнейшим событием уходящего года является (довольно неожиданное) решение об объединении РФФИ и РГНФ, которые были самыми эффективными инструментами поддержки научных исследований в стране с начала 1990-х годов. Эти фонды составляли некоторое минимальное многообразие форм поддержки ученых как в академиях наук, так и в высшем образовании. Без высокоразвитой науки немыслим достойный уровень высшего образования. И обратно: только достойный уровень образования является необходимым (хотя и не достаточным) условием развития науки.

Специализации фондов были достаточно определенными, финансирование также формально закреплено (6% от бюджета на науку — РФФИ, 1% — РГНФ). Объединение очевидным образом понизило уровень многообразия форм поддержки науки. Ссылки на то, что это объединение будет способствовать росту числа междисциплинарных исследований и их качества ничем не аргументированы. Зато своего рода градус монополизма вырос.

В проходящем, 2016 году, это объединение существенного влияния на конкурс грантов, кажется, не оказало («технические» платформы фондов различны и поэтому пока сохраняется относительная автономия отделений «нового-старого» фонда). Но приведение к единому знаменателю, унификация деятельности всех отделений РФФИ вряд ли будет способствовать повышению эффективности системы отбора и поддержки наиболее перспективных проектов.

Кроме того, РФФИ всегда был ориентирован на естественные и математические науки. Эта особенность в новом формате РФФИ в перспективе может негативно сказаться на социально-гуманитарном направлении. Если иметь в виду еще постоянное сокращение доли государственных бюджетных ассигнований на науку и образование, то решение об объединении РФФИ и РГНФ может привести к снижению способности отечественной науки находится в фарватере мировой научной мысли.

Ольга Соломина, географ, чл. -корр. РАН, директор Института географии РАН:

1. Хотела написать, что особенных героев в этом году у нас не наблюдалось, но потом вспомнила: как же, а Диссернет! Особенно мне нравится их последний проект о ВАКовских журналах! О, жду открытий чудных! Есть и еще герои, конечно. Павел Чеботарев, например, прекрасную статью написал в последнем ТрВ-Наука. Евгений Онищенко всегда «по делу и ко времени» выступает. Тут и весь «Троицкий вариант», уместно поблагодарить и «Гамбургский счет» с неистовой Ольгой Орловой. А Дмитрий Борисович Зимин? И разве это не чудо, что вместо «Династии» появился фонд «Эволюция»? Рискну сказать, что и Владимир Евгеньевич Фортов — герой в контексте последних событий, которые показывают, что ничего предотвратить было невозможно.

2. Среди самых важных событий 2016 года я бы назвала смену министра образования и науки и условно западнического направления на патриотическое.

Игорь Дмитриев, историк науки, директор Музея-архива Д. И. Менделеева СПбГУ, профессор кафедры философии науки и техники Института философии СПбГУ:

1. Для меня самым впечатляющим событием года стало недавнее заявление ректора МГУ В. А. Садовничего о том, что переход на Болонскую систему был ошибкой. Если за этим последуют какие-то действия, то это станет действительно событием и очень важным и для науки, и для образования. И дело, конечно, не только в том, сколько лет учиться в вузе. Я только что закончил работу над статьей для одной монографии (тираж будет мизерный): «Парижские тайны: эффективность научной деятельности в эпоху научной революции». Речь о том, почему деятельность государственной (!) Парижской академии оказалась в итоге (в XVIII веке) много эффективнее деятельности «вольного» британского Royal Society.

Мой вывод таков: «едва ли не главная причина успехов Académie Royale des Sciences состояла в том, что во Франции государственное руководство наукой при всех его минусах, во-первых, максимально соответствовало принципу: „помогать (финансово, организационно и т. д.), но не вмешиваться (в сам научный процесс)“, а во-вторых, опиралось на профессиональную деятельность талантливых индивидов, а не на широту научной любознательности дилетантов. Иными словами, во Франции была найдена более или менее оптимальная форма между свободой профессиональной научной деятельности и контролем за ней, что и обеспечило ее нарастающую (хотя и со сбоями) эффективность».

Теперь о нашей российской ситуации. Во-первых, дело даже не в том, сколько лет учиться, а в том, что с введением Болонской системы ввели еще и пагубную в наших условиях модель вуза — вуза, ориентированного на науку. Это привело к ухудшению качества образования, а следовательно, и научного потенциала страны. Ведь у нас вузы занимались ранее в основном образованием, а институты (в первую очередь академические) — наукой. Сейчас разрушается образование, т. е. кадровый ресурс для науки (если нашей науке вообще что-то поможет). И это страшнее, чем ФАНО.

Я понимаю чиновников, когда они жалуются, что в вузах и научных институтах много балласта. Но, увы, это закон. Наука, как сказал один публицист, это «венчурное предприятие с элементами собеса». Такова ее институциональная природа, нравится это кому-то или нет. На одного талантливого поэта всегда приходилось великое множество «середнячков» и просто бездарей. Так же и в науке. И когда государство начинает чистку рядов, то страдают в первую очередь не бездари, а талантливые люди, которые по тем или иным причинам не смогли вписаться в новый порядок.

Во-вторых, в чем именно состоит ухудшение качества образования? Обычно отмечают, что преподаватели больше вынуждены думать о «скопусах» и грантах и много меньше о студентах (особенно в бакалавриате). Но это только одна сторона дела, хотя и важная. Другая состоит в том, что программы приобретают «ознакомительный» характер. Приведу пример. Студентам-философам читают курс «Религиоведение», а фактически — философию религии. К примеру, им рассказывают, чем взгляды Леви-Стросса отличаются от взглядов Леви-Брюля. При этом историю хотя бы основных религий студенты не изучают, т. е. им рассказывают философию того, чего они не знают.

И подобные примеры можно привести по другим специальностям. Это даже не ПТУ. Это образование для домохозяек. Я от себя могу добавить, что как-то был оппонентом на защите кандидатской диссертации по педагогике о пользе преподавания истории науки в учебном процессе (в средней школе). Из этого опуса я узнал, что «Джон Дальтон изучал явление испарения газов» и многое другое, не менее интересное. Надо ли говорить о том, что степень была присвоена.

Стоит также отметить, что российская наука, разумеется, страдает от безденежья, но убивает ее бюрократия. И то же можно сказать об образовании. На мой взгляд, для России что Болонская система, что наукометрия, используемая как наиважнейший ресурс руководства наукой — это консервы, на которых написано «Не хуже, чем свежее». Но, увы, мы слишком мало живем на свете, чтобы питаться суррогатами. Но это всё вещи тривиальные. Более того, это все прекрасно понимают. Просто Садовничий это озвучил. Но боюсь, что он сыграет роль мальчика из известной сказки Андерсена.

- Антон, сейчас обсуждаются вопросы четвертой промышленной революции, формирования нового Технологического уклада. Мы, действительно, стоим на пороге серьезных изменений с точки зрения научно-технического прогресса. Хотелось бы знать, как включается в этот процесс современная ядерная физика, какие технологии она предлагает на новом революционном этапе?

– Если говорить о технологиях, прямо влияющих на жизнь людей, наш Институт развивает прикладные работы сразу по нескольким направлениям. Начну с физики плазмы. У нас ведется, есть очень важная по нынешним временам разработка, связанная с терапией рака. Речь идет о бор-нейтрон-захватной терапии (БНЗТ). И это далеко не единственное прикладное направление, развиваемое в ИЯФ.

– Если я не ошибаюсь, исследования в области физики плазмы как-то связаны с темой термоядерной энергетики?

– Действительно, в нашем Институте занимаются и такими исследованиями. Как только в 1950-х годах была испытана первая термоядерная бомба, сразу возник вопрос: можно ли реакцию термоядерного синтеза сделать управляемой и  использовать ее для  энергетики? Тогда многим казалось, что в течение пятнадцати лет удастся развить технологию получения и удержания плазмы. С тех пор прошло уже достаточно много времени, температура и плотность плазмы, удерживаемой в установках, возрастала, однако достигнутых параметров было недостаточно для получения положительного энергетического выхода: обнаруживались все новые и новые, неизвестные раньше эффекты, препятствующие достижению нужных параметров.

Чтобы было понятно, уточню. Для того чтобы термоядерная реакция выделяла больше энергии, чем потребовалось для ее запуска, необходимо  выполнение условий так называемого критерия Лоусона: произведение концентрации частиц плазмы на времени их удержания должно превышать определённую величину. При  создании таких условий используются разные способы удержания плазмы. В одном случае используются мощные лазеры (так называемое инерциальное удержание плазмы). Самая крупная установка, работающая на этом принципе, - NIF, расположена она в Америке. В России эту технологию развивает Саровский научный центр. Второй способ - удержание плазмы в магнитных ловушках замкнутого типа, в которых плазменный шнур замкнут в кольцо (токамаки и стеллараторы). Еще одно направление - открытые ловушки, в которых плазма удерживается в магнитной "бутылке", пробками которой служат сгущения магнитного поля. Наиболее впечатляющим примером замкнутой ловушки  является международный проект ИТЭР – самый большой в мире токамак, строящийся сейчас во Франции. Российские ученые, в том числе сотрудники ИЯФ, также участвуют в этом проекте. При этом ИЯФ - признанный лидер в создании именно открытых ловушек.

Все три перечисленных подхода на сегодняшний день достигли примерно одинаковых успехов. И если мы захотим создать установку в масштабе целого здания с заранее заданными размерами - вне зависимости от принципа ее действия - она выдаст примерно одинаковые параметры. Но проект, основанный на "наших" открытых ловушках, получится значительно дешевле. В этом его преимущество. Как говорят мои коллеги из лаборатории физики плазмы, за ними просматривается очень хорошее будущее.

- Насколько мне известно, токамаки были изобретены в нашей стране.

– Действительно, первые в мире токамаки были построены в 1950-х годах в Советском союзе, и у наших ученых в этой сфере достаточно много приоритетов. В 1968 году ими была показана эффективность токамаков, и их стали стоить во всем мире.

- Не случилось ли так, что мы здесь упустили момент? В настоящее время много пишут о больших успехах американцев и европейцев. Такое ощущение, что по термоядерной энергетике мы утратили инициативу. Так ли это?

– В какое-то время СССР был лидером в построении токамаков, а потом – ввиду необходимости очень больших капиталовложений, началось отставание. Сейчас по части токамаков мы, действительно, отстаем. Так, современный российский исследовательский токамак Т-15 расположен в Москве, но он не работает с 1999 года. В настоящее время он проходит серьезную модернизацию, и по-видимому, после своего запуска сможет занять достойное место в исследованиях в этом направлении. Специально отмечу, что для создания термоядерной энергетики необходимо провести еще много чисто исследовательских работ, поэтому важны не только громадные установки типа ИТЭР, но и сравнительно небольшие исследовательские установки.  Причем в словосочетании "сравнительно небольшие" первое слово играет важную роль, поскольку Т-15 - весьма внушительное сооружение.

- А как насчет открытых ловушек? Это инновационное изобретение? У кого здесь приоритет?

– Надо сказать, что это тоже достаточно старая идея, предложенная в 1950-х годах - еще до основания нашего Института. Идея открытых ловушек с того времени прошла длинный путь развития до ее сегодняшнего состояния. Современная реализация открытой ловушки воплощает в себе огромное количество идей и изобретений: как вкачивать в ловушку вещество, как его разогревать, как повышать давление плазмы, как бороться с неустойчивостями, создавать оптимальную конфигурацию полей в магнитной "пробке" ловушки  и так далее. В этом смысле данное направление битком набито как современными идеями, так и подходами, придуманными и пять, и десять, и более лет назад. Это достаточно сложная система, и в ее разработке наш Институт уверенно занимает одно из лидирующих мест.

– Вы непосредственно занимаетесь в Институте источниками синхротронного излучения. Не могли бы уточнить, какое практическое применение это имеет?

– Прежде всего, стоит пояснить, что синхротронное излучение - это, скажем так, побочный продукт ускорения элементарных частиц. В наших ускорителях по замкнутым орбитам циркулируют электронные сгустки, разогнанные до околосветовых скоростей. Попадая в поле поворотного магнита или специального магнитного элемента, эти сгустки начинают двигаться по криволинейным траекториям и становятся источником мощного рентгеновского излучения,  которое можно применять в качестве инструмента для различных высокотехнологичных разработок. Область применения здесь очень широка  - это химия, катализ, геология, биология, медицина и так далее. На базе ИЯФ создан Сибирский центр синхротронного и терагерцового излучения (СЦСТИ) и ведется много междисциплинарных исследований.

Начну с применения, которым занимаюсь я сам. На одной из наших станций мы калибруем спутники, которые наблюдают за Солнцем, а  поведение Солнца, как известно, напрямую влияет на токи в ионосфере, на состояние магнитного поля Земли, а через них -  на радиосвязь, линии электропередач, газопроводы, и многие другие системы. Изучаются также связи солнечной активности с глобальным климатом и состоянием биосферы Земли в целом и человека в частности.

Обратимся к медицине. Сейчас у нас разрабатывается проект, связанный с микропучковой терапией рака. Опухоль пронзается набором высокоинтенсивных тонких (десятые доли миллиметра) пучков жесткого рентгеновского излучения. Облучение можно организовать так, чтобы опухоль подверглась уничтожающему воздействию, а здоровая  ткань смогла бы регенерировать. Правда, пока такие исследования мы проводим только на мышах. После того, как методика будет отработана, потребуется еще очень большая работа, прежде чем метод можно было применить к людям.

Другой пример, и опять из области медицины. Какое-то время назад у нас разрабатывалась технология диагностики почечных камней. В случае почечнокаменной болезни диагностика играет крайне важную роль. В почках бывают камни разных видов. Некоторые из них могут растворяться благодаря специальной диете, другие можно дробить ультразвуком. Третьи не поддаются ни тому, ни другому, и потому для них предусмотрены операции.

Операция на почках относится к высокотравматическим вмешательствам, чреватым удалением органа, и цена ошибки в диагностике очень высока. Проблема в том, что в сорока случаях из ста традиционная диагностика нас подводит. И становится очень обидно, когда почку разрезали и выяснили, что можно было обойтись без операции.Так вот, наши коллеги из ИХТТМ СО РАН, пользуясь возможностями синхротронного излучения, создали метод, который позволяет проводить диагностику со стопроцентной вероятностью.

Поскольку почечный камень -  это кристаллическая структура, то при попадании на нее рентгеновского излучения она  дает дифракцию, которая прекрасно распознается на специальных детекторах. По виду дифракционной картинки диагноз ставится вполне однозначно. Этот метод также находится в стадии разработки и в клинической практике пока еще не используется.

– А какое отношение подобное оборудование имеет к катализу?

– У нас одна из станций построена как раз нашими коллегами из Института катализа. Это станция EXAFS спектроскопии. На  станции они исследуют различные катализаторы, которые изготавливаются для решения конкретных задач.  Тестирование на синхротронном излучении позволяет целенаправленно вносить корректировки в процессы изготовления этих катализаторов для улучшения их эффективности. Эти катализаторы, отмечу, используются в современной промышленности и имеют, как говорили раньше, большое народно-хозяйственное значение.

– Есть еще какие-то сферы применения таких устройств?

– Можно привести пример исследования детонации. Синхротрон выдает короткие и очень яркие вспышки рентгеновского излучения. Это прекрасный инструмент, позволяющий снимать рентгеновское кино с частотой миллион (или более) кадров в секунду. С точки зрения такого инструмента взрыв - явление сравнительно неторопливое.  Причем в данном случае я имею в виду чисто мирное применение взрыва - так называемую  детонационную генерацию ультрадисперсных алмазов. Такие алмазы применяются в электронной промышленности для полировки кремниевых подложек, в качестве наполнителя для новых композиционных материалов, для создания защитных покрытий с новыми свойствами, и так далее. В области детонации возникают такие давления и температуры, при которых из свободного углерода, входящего в состав взрывчатки, начинают расти алмазы. Из-за кратковременности процесса размер каждого из алмазов оказывается меньше 1 микрона, и это очень ценное сырье. 

Но взрыв нужно правильно организовать, чтобы все алмазы были необходимой величины. Наблюдения ведутся по рассеянию рентгеновского излучения на малые углы.  Других способов, позволяющих наблюдать этот процесс, пока неизвестно.  Работы ведутся в СЦСТИ совместно с  ИХТТМ и Институтом гидродинамики. Причем именно этим исследованиям в мире никто не может составить конкуренции, здесь российская наука оказалась впереди всей планеты.

Еще одна чисто прикладная вещь – это холодная стерилизация продуктов, медицинских инструментов и материалов. ИЯФ  изготавливает для этих целей промышленные ускорители, один из которых установлен у нас на территории и проводит эти работы для сторонних организаций. Насколько мне известно, эти услуги пользуются большим спросом Кстати, один из успешных коммерческих проектов ИЯФ - это изготовление и продажа промышленных ускорителей, которые у нас закупают в основном иностранцы. Хотя, насколько я знаю, в последние годы, наконец-то, промышленные ускорители начали поставлять и нашим российским контрагентам. И это, надо сказать, стало серьезным прорывом российской наукоемкой промышленности в постперестроечное время.

– Проявляется ли сейчас к этим разработкам какой-то интерес со стороны потенциальных инвесторов?

– Наш институт - это бюджетное учреждение, занимающееся фундаментальной наукой, поэтому частные инвестиции в него не предусмотрены. Однако некоторые наши разработки действительно интересны частным инвесторам. В этом случае обычно создаются коммерческие предприятия, в которых ИЯФ - соучредитель и вносит свою часть в виде технологий. Одно из таких предприятий выпускает известный медицинский препарат «Тромбовазим». Это препарат нового поколения с уникальными свойствами.  При его изготовлении применяется наш промышленный ускоритель.

Беседовал Олег Носков.

Первый рабочий день в новом году начался для ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» с тройного юбилея: исполнилось 70 лет директору ФИЦ академику РАН Николаю Колчанову, 50 лет его заместителю по науке член-корреспонденту РАН Алексею Кочетову и 80 лет  зав. лаборатории эволюционной генетики д.б.н. Аркадию Маркелю.

Эти события стали темой праздничного заседания ученого совета, в работе которого приняло большое количество почетных гостей. Поздравить юбиляров приехали первый заместитель губернатора Новосибирской области Анатолий Соболев, мэр Новосибирска Анатолий Локоть, председатель президиума СО РАН Александр Асеев, помощник руководителя ФАНО России Екатерина Журавлева, руководитель Сибирского территориального управления ФАНО Алексей Колович, ректор НГУ Михаил Федорук, директора многих институтов Академгородка.

Гости приехали не с пустыми руками – в этот день академик Колчанов и его коллеги стали обладателями нескольких почетных грамот (от губернатора, мэра, ФАНО) и памятных медалей Сибирского отделения РАН, которые стали очередным признанием заслуг юбиляров (и прежде всего – Николая Колчанова) перед наукой и страной.

– Я потрясена Вашей разносторонностью, талантами ученого и организатора, Николай Александрович и горда тем, что у меня есть возможность работать вместе с вами, - отметила в своем выступлении помощник руководителя ФАНО России Екатерина Журавлева.

Чтобы понять, что это не просто красивые слова на праздничном мероприятии, достаточно вспомнить результаты работы академика. Николай Александрович – общепризнанный авторитет в области молекулярной генетики, биоинформатики, нанобиоинженерии. Автор и активный участник создания программно-информационных комплексов для решения актуальных задач в различных областях биологии, медицины, биоинформатики и системной компьютерной биологии. Он руководит одним из крупнейших федеральных исследовательских центров за Уралом входит в состав Президиума Совета по науке и образованию при Президенте РФ. Николай Александрович – автор и соавтор более 670 опубликованных работ, включающих статьи, монографии, учебные пособия, авторские свидетельства и патенты.

При этом, все выступавшие сходились в одном – подводить итоги карьеры ему еще рано, есть еще немало задач, решение которых потребует его участия.

- Состояние покоя – это не то, к чему нам надо стремиться, - пошутил мэр Анатолий Локоть. – Наоборот, желаю вам постоянного научного беспокойства, которое приведет к новым открытиям и достижениям.

А после напомнил, что и город нуждается результатах работы новосибирских генетиков, в частности, в области благоустройства и охраны окружающей среды.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

 В этом году с МКС запустят первый российский наноспутник, элементы корпуса которого напечатаны на 3D-принтере. Об этом сообщил Евгений Колубаев – руководитель стратегической академической единицы «Космическое материаловедение» в Томском политехническом университете. Ожидается, что спутник без двигателей, только за счет заданной инерции будет работать от четырех до шести месяцев.

Директор Института физики высоких технологий ТПУ Алексей Яковлев рассказал, что при запуске наноспутника планируется исследовать поведение его материалов и конструкций. Ученым важно удостовериться, что материалы и конструкции работоспособны и надежны в экстремальных космических условиях. Для сохранения заряда аккумулятора при выходе в минусовые температуры использованы специальные теплоизолирующий конструкции. Ученые предполагают, что они снизят термоудар и увеличат ресурсы батареи.

Спутник «Томск-ТПУ-120» - первый российский космический аппарат, при сборке которого использовались 3D-технологии и специальные материалы. Прибор разработан специалистами ТПУ, РКК «Энергия» и Института физики прочности и материаловедения СО РАН. Спутник уже доставили на МКС.