1 марта 2017 года, в большом зале Президиума Сибирского отделения РАН  состоялось подписание Соглашения и Программы научно-технологического сотрудничества между СО РАН и Объединенной авиастроительной корпорации России (ОАК). Документы скрепили подписями председатель СО РАН академик Александр Асеев и Генеральный конструктор/вице-президент по инновациям ОАК Сергей Коротков. Согласно этому соглашению СО РАН будет выступать как экспертно-аналитическая организация и координатор работ, проводимых научно-исследовательскими институтами различных ведомств.

Подписанию документа предшествовал ряд рабочик встреч представителей ОАК с научными институтами, где обсуждались конкретные проекты и направления сотрудничества.

Открывая заседание, академик Асеев напомнил, что академия изначально создавалась для решения задач авиастроения и космической отрасли. Головным институтом этого направления был и остается Институт теоретической и прикладной механики. Но, учитывая, что интеграционные проекты всегда были сильной стороной Сибирского отделения, над решением задач, поставленных отечественными авиастроителями, трудились коллективы и других научных институтов Академгородка. И в этом плане, подписанное соглашение – определенный шаг к истокам. Хотя исследования, связанные с авиастроением, в Новосибирском научном центре никогда не прекращались.

– У нас есть серьезные результаты в области авионики, систем управления летательными аппаратами, создании беспилотников, – отметил Александр Леонидович. –  В институтах СО РАН ведутся работ в тех направлениях, которые на наш взгляд, могли бы быть важны и интересны для корпорации. Но наука не может работать в отрыве от задач, которые стоят перед отраслью, без учета практической реализации полученных в институтах разработок. В этом заключается ценность этого сотрудничества для СО РАН.

В качестве подтверждения этих слов, академик напомнил о прошедшем на днях инвестиционном форуме в Сочи, где неоднократно подчеркивалось, что Россия богата талантами, но важно доводить их научные достижения до практического воплощения в экономике страны.

Значительные изменения, которые происходят в мировой авиации, ставят перед производителями, а, значит, и перед наукой новые задачи. О них кратко в своем выступлении рассказал Сергей Коротков:

– У нас достаточно амбициозные планы. Например, в гражданской авиации: выйти на третье место в мире по производству и продаже самолетов гражданского назначения, а также развитию новых проектов, которые позволят корпорации удержать и расширить международные рынки.

Для воплощения этой стратегии в жизнь потребуется немало – создать новые композитные материалы, новые технологии авионики, управления летательными аппаратами и т.п. Еще одна важная задача: в достаточно короткие сроки сократить время проектирования и производства летательных аппаратов. Сегодня среднее время создания новой модели самолета составляет около двух десятилетий, но лидеры отрасли в ближайшие десятилетия намерены сократить его до пяти-семи лет. И это тоже невозможно без тесного взаимодействия разработчиков материалов и технологий с конструкторскими бюро и производителями. Отдельным блоком идут задачи, связанные с безопасностью эксплуатации летательных аппаратов, в том числе, экологической, и эргономичности.

– Нам нужны свежие научные идеи, способные подтолкнуть к созданию заделов новых концепций и проектов, – подчеркнул Сергей Коротков. – Время требует действовать не обособленно, а в кооперации.

Сергей Кольцов

Медицина, как и другие виды социальных практик, будучи исторически вполне определенной, не имеет точных границ. На периферии медицины есть области, где не изученные научными средствами приемы и методы помощи при болезнях применяются на основе старых традиций или новых идей. Ввиду исторической новизны самого феномена науки, существует множество практик, до сих пор не изученных убедительными (доказательными) исследованиями. Самый известный пример – применение крепкого куриного бульона при простуде, средства, известного с библейских времен и до сих пор не имеющего установленной эффективности (неэффективности).

Основная масса лекарственных и, в меньшей степени, иных вмешательств находятся под довольно строгим контролем специальных государственных органов. При существенных нарушениях закона производители товаров и услуг подвергаются уголовному преследованию. В России официальными регуляторами являются Министерство здравоохранения, Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения и ФГБУ «Научный центр экспертизы средств медицинского применения», которые работают с фармацевтическими компаниями и производителями медицинских предметов.

Для пользователей медицинских препаратов и приборов разработаны реестры, в которых можно проверить регистрацию лекарства, пищевой добавки (БАД). Но, если применительно к лекарствам регистрация означает официальное признание доказанности эффективности и безопасности препарата, то в отношении приборов и БАД она обычно подразумевает лишь официальное признание уведомления производителя о характеристиках прибора (добавки).

Иными словами, наличие государственной регистрации гарантирует только отсутствие значительного вредного воздействия, но не подтверждает эффективность для лечения заболеваний.

Некоторые проблемы остаются неурегулированными десятилетиями. Одна из таких проблем – различение научно обоснованных практик и традиционных, лекарских, магических, мошеннических. Мало того, что российские регуляторы не помогают гражданам в выборе научно обоснованных методов лечения и профилактики, систематически мы узнаем о закупках оборудования для центров здоровья или для оказания медицинской помощи военнослужащим – такого оборудования, которое основано на псевдонаучных концепциях или теориях, эффективность приложения которых никогда не была доказана.

По сути, в очередной раз гражданам предлагается разбираться в эффективности того или иного метода лечения самостоятельно. Надеемся, вам поможет в этом небольшая памятка, которую мы назвали "Семь признаков шарлатанского лекарства или метода лечения". Следует отметить, что наличие хотя бы одного из этих признаков в рекламе или новости о лечебной технологии, позволяет понять, что перед вами настоящее шарлатанство.

1. Личные свидетельства. Истории успеха, такие как: «Это вылечило мой диабет» или «Мои опухоли прошли после приема этого препарата», «Муж прекратил пить после того, как я дала ему это лекарство». Такие истории легко сочинить, и они не являются заменой для научных данных. Истории личного излечения очень часто можно встретить в рекламных объявлениях лекарей и шаманов, на страницах газет и в Интернете.

2. Быстрое действие. Малое число заболеваний или состояний можно вылечить быстро, даже с помощью легальной медицинской продукции. Остерегайтесь фраз «Вы сбросите 15 килограммов за 30 дней» или «устраняет рак кожи за считанные дни».

3. «Все естественно / Только натуральные компоненты». Некоторые растения, встречающиеся в природе (например, ядовитые грибы) могут убить, если их употребить. Кроме того, FDA нашла многочисленные продукты представленные, как «натуральные и природные», но которые содержали скрытые и опасные в высоких дозах компоненты или даже непроверенные активные искусственные ингредиенты.

4. «Чудодейственное средство». Осторожность должна возобладать, когда Вы видите эту фразу или такие как: «новое открытие», «научный прорыв» или «секретный препарат оборонного комплекса / космических разработок», «кремлевская таблетка от всех болезней». Если были обнаружены научно-подтвержденные сведения о прорыве в лечении серьезного заболевания, это широко освещалось бы в средствах массовой информации, а не было похоронено в рекламном приложении к газете, в телевизионных рекламных роликах или на навязчивых интернет-сайтах.

5. Теории заговора. Претензии типа «Руководство фармацевтической промышленности и правительства работают вместе, чтобы скрыть информацию о чудодейственном средстве» всегда не соответствуют действительности и не обоснованы. Эти заявления используются, чтобы отвлечь потребителей от очевидных вопросов и проявлений здравого смысла о так называемом чудодейственном средстве.

6. Один продукт лечит нескольких болезней. Относитесь с подозрением к препарату, в аннотации к которому утверждается, что им можно вылечить широкий спектр заболеваний. Есть пример, когда Нью-Йоркская фирма утверждала, что ее продукция продается как пищевые добавки, но еще она может улучшить или излечить старческое слабоумие, атрофию мозга, атеросклероз, дисфункции почек, гангрену, депрессию, остеоартрит, рак шейки матки и простаты [5]. В октябре 2012 года, по просьбе FDA полицейские изъяли эти продукты из продажи.

7. Отсутствие побочных эффектов. Не бывает эффективных медицинских воздействий без побочных эффектов. Даже вода, при чрезмерном употреблении может вызвать негативные эффекты. Это касается электромагнитных или иных приборов.

Источник: "В защиту науки", бюллетень № 14

В Новосибирске собираются торжественно отметить 60 лет со дня учреждения Новосибирского научного центра. Юбилеи у нас – по давно сложившейся традиции – свято чтут и неизменно отмечают. Мэрия Новосибирска, как рассказал журналистам начальник департамента промышленности, инноваций и предпринимательства Александр Люлько, уже подготовила по этому поводу солидный план мероприятий. Ученые, наверное, должны быть рады такому вниманию со стороны городского руководства. Без сомнения, мы услышим много хороших и теплых слов, увидим много поздравлений. Мало того, нам обещают некий креатив. В общем, праздник должен получиться на славу, в чем я совершенно уверен.

Не хотелось бы, конечно, омрачать столь радостное событие, однако как человек, в течение четырех лет внимательно отслеживающий ситуацию в нашей науке, не могу не обратить внимания на непарадную, теневую сторону отношений между наукой и властью. Увы, несмотря на юбилейную дату, настроение у представителей академической общественности особо праздничным назвать нельзя. И главный вопрос в том: что ждет нашу науку после торжественных мероприятий?

Начну с того, что правительство РФ уже успело по своему «поздравить» ученых, приняв решение сократить финансирование научных исследований на период 2017 – 2019 годов на 19 миллиардов рублей. В принципе, ничего удивительного в этом решении нет. Но я напомню, что еще год-полтора назад в нашей научной среде были несколько иные ожидания. Многие тогда надеялись, будто выбранный руководством России курс на импортозамещение сделает науку крайне востребованной в глазах руководства страны, а значит, впереди нас ждет солидное финансирование стратегически важных направлений исследований.

Разговоров на эту тему прозвучало очень много. И надежды на лучшее, надо сказать, были совершенно искренними. В какой-то мере они подпитывались некоторыми постановлениями и законопроектами, направленными на реализацию поставленных целей, где науке отводилась ведущая роль. Взять, например, тему восстановления отечественного семеноводства, выведения современных сортов зерновых, кормовых и овощных культур, развития новых направлений в области селекции. Ведь зависимость от импорта здесь колоссальная, чего в правительстве не только не скрывали, но даже специально поднимали этот вопрос, обсуждая проблему продовольственной безопасности. Параллельно обсуждались важнейшие прорывные направления: аддитивные технологии, робототехника, новые материалы, альтернативная и распределенная энергетика, экологически безопасная переработка отходов, квантовые компьютеры, биомедицина и даже вопросы термоядерного синтеза.

Казалось, вот-вот, и государство инициирует что-то грандиозное. Правительство как будто сделало первый шаг навстречу ученым, а за ним последуют новые шаги. По крайней мере, кто-то всерьез рассчитывал на то, что в столь ответственный момент будут хотя бы пересмотрены и отменены самые неприглядные инициативы в рамках так называемой реформы РАН.

И вот правительство (прямо в канун  Дня науки) преподнесло очередной «сюрприз» в виде сокращения расходов на научные исследования. Понятно, мы живем сейчас не в самое лучшее время. Но параллельно то же правительство изыскало сопоставимые миллиардные суммы на достройку помпезных стадионов. Выходит, что проведение чемпионатов для руководителей страны куда важнее, чем научные исследования. Тем самым приоритеты были обрисованы отчетливо и недвусмысленно. В то же время реформа РАН идет по плану, и у нас нет никаких оснований предполагать, что наверху намерены свернуть с выбранного пути. Умному, как говорится, достаточно, чтобы понять особенности проводимой политики. Конечно, на импортозамещение некоторые деньги выделили, но совсем не в тех объемах, которые бы обеспечили нужный результат.

В сложившихся условиях ученые очень сильно надеются найти поддержку на местах. Новосибирск, имея репутацию «интеллектуальной столицы» Сибири, мог бы в этом плане сильно выделиться на фоне других городов страны. Собственно, руководство города с определенных пор именно так и ставит вопрос, регулярно делая реверансы в сторону СО РАН. Напомню, что еще в июне 2015 года между мэрией Новосибирска и руководством СО РАН в торжественной обстановке было подписано  Соглашение о сотрудничестве в сфере развития городского хозяйства. Специально обращаю внимание, что речь в документе шла не  о проведении мероприятий. Речь шла именно о городском хозяйстве. То есть сотрудничество предполагало решение сугубо утилитарных, прикладных задач.

К чему я это напомнил? К тому, что два института СО РАН, принимавшие активное участие в разработке данного документа, - Институт теплофизики СО РАН и Институт химии твердого тела и механохимии СО РАН  - до сих пор не заключили с новосибирской мэрией ни одного хозяйственного договора. Повторяю – ни одного! И проблема не в том, что институтам нечего предложить. И даже не в том, что у мэрии нет необходимых денежных средств. Вы будете смеяться, но вопрос упирается в чисто бюрократические препоны, о которых в руководстве города почему-то совершенно не задумывались, когда с большой помпой, в присутствии журналистов раздавали ученым обещания и подписывали совместные декларации.

В чем здесь подвох? Дело в том, что мэрия может спокойно раздавать деньги промышленным предприятиям (да-да, именно так), может выделять гранты молодым ученым, однако у нее возникнут большие проблемы в случае взаимодействия с институтами СО РАН как с хозяйствующими субъектами. Из-за существующего бюджетного правила ни один департамент, связанный с городским хозяйством, не сможет обосновать выделение денег на оплату конкретных услуг со стороны той или иной научной организации. Для этого необходимо принять соответствующие программы, согласовать их с депутатским корпусом и, естественно, отчитываться перед депутатами по всем затратам.

Я описал ситуацию только в общих чертах. При детальном рассмотрении всё окажется еще сложнее. Ведь программу, например, должны составить квалифицированные специалисты. А они, в основном, работают в научных организациях. Их работа над программой также будет считаться услугой, и чтобы оплатить эту услугу, необходимо… В общем, вы поняли, какой там вырисовывается замкнутый круг. Просто так раздавать деньги можно без всяких программ, а вот чтобы заказать институту, к примеру, исследование по решению проблем с утилизацией мусора или исследование по снижению энергозатрат, придется пройти семь кругов ада. Руководители профильных департаментов это знают и предпочитают лишний раз не нагружать себя борьбой за всякие там инновации, поскольку для них подобные нововведения – одна сплошная «головная боль».

Отметим, что этот нелепый порядок установился в Новосибирске давно, а новое руководство, к сожалению, не приложило серьезных усилий к тому, чтобы в корне его изменить. И поэтому пописанное Соглашение не имеет достаточной юридической силы, чтобы стать по-настоящему работающим документом.

Правда, ходят разговоры, будто руководство города намерено все-таки изменить ситуацию. Если это так, то у наших ученых есть шанс увидеть свет в конце тоннеля. Но мы должны понимать, что проблема не решается только лишь усилиями со стороны мэра. Как бы искренне он ни пытался привлечь ученых к сотрудничеству, устоявшиеся правила придется менять совокупными усилиями депутатов городского Совета. И все ли они готовы к таким переменам – большой вопрос.

Олег Носков

Видеосвязь, банкоматы, навигаторы — без этих устройств сложно представить себе современную жизнь. Однако идеям некоторых из этих устройств уже почти сотня лет, и поначалу некоторые из них с треском провалились.

Барышня, дайте телармониум!

Spotify, Sound Cloud, Яндекс. Музыка — имя сервисам, транслирующим музыку, легион, но началась их история, как водится, задолго до появления смартфонов и интернетов, в 1897 году, когда адвокат Таддеус Кахилл (Thaddeus Cahill) запатентовал телармониум — «систему генерации музыки на центральной станции в форме электрических осцилляций и передачи этих осцилляций по проводам в любую точку, где они преобразуются в звуки с помощью обычного телефона или приемника», как ее описывал журнал Scientific American.

Иными словами, это был один из первых синтезаторов, который к тому же передавал музыку по телефонным проводам. Оборудование было установлено в Нью-Йорке, занимало целый этаж одного из зданий и весило около 200 тонн. К нему были подключены две клавиатуры, каждая клавиша которых запускала определенную динамо-машину, генерирующую электрический ток. На них музыканты день и ночь играли оперы, симфоническую музыку и регтайм.
Чтобы подключиться к «музыкальной фабрике», нужно было снять телефонную трубку и попросить оператора соединить с телармониумом. В 1906 году сервис был доступен для ресторанов и отелей, в следующем году доступ к нему получили и индивидуальные пользователи за 20 центов в час.

Телармониум произвел настоящий фурор, ведь радио еще не было, и идея доставлять музыку прямо в дома слушателей была новаторской. Несмотря на восторженные отзывы в прессе, «музыкальная фабрика» закрылась в 1916 году. У телармониума были недостатки: он потреблял много энергии, плюс, поскольку качество связи оставляло желать лучшего, музыку было плохо слышно (тем более что усилители еще не изобрели), а с другой стороны, телармониум иногда врывался в посторонние разговоры. В общем, проект оказался нерентабельным.

Прадедушка навигатора

Одна из самых ранних версий навигаторов для автомобилей появилась в 1930-х годах в Италии и прекрасно обходилась без спутниковой связи. Это устройство шло в комплекте с картами на катушках, соединялось со спидометром и позволяло проматывать карту на скорости, пропорциональной скорости движения автомобиля. Неудобство, правда, заключалось в том, что, если с дороги нужно было свернуть на другую, катушку с картой приходилось менять.
Известна и другая, английская, версия этого устройства, размером с наручные часы, в которой карту нужно было прокручивать вручную. Ее также можно было заменить на полоску бумаги для записи очков при игре в гольф. Стоили такие «часы» примерно 50 фунтов в пересчете на современные деньги.

Кому нужны банкоматы?

Первый банкомат придумал Лютер Джордж Симьян (Luther George Simjian), американский изобретатель армянского происхождения, который начал работать над этой идеей в конце 1930-х годов. В 1960-м ему удалось уговорить банк в Нью-Йорке установить несколько изобретенных им «банкографов».

Чтобы клиенты не боялись засовывать в техническую новинку свои деньги, банкографы были оборудованы камерами, которые делали фото внесенных денег, и пользователи вместе с чеком получали фотографию.
ем не менее устройство не прижилось. «Похоже устройством пользуется лишь горстка проституток и игроков, которые не хотят встречаться с кассирами лицом к лицу», — заключил изобретатель.

До того как появились Skype и Facetime

В 1964 году посетители Всемирной выставки в Нью-Йорке выстроились в длинную очередь, чтобы поговорить по видеосвязи с посетителями «Диснейленда», образовавшими очередь не меньше: компания AT&T демонстрировала видеофон. В том же году компания попыталась сделать технологию доступной для публики.

Качество связи было вполне приличным, однако она была неудобной и жутко дорогой. Пользователям нужно было бронировать звонки заранее, видеофонные будки были установлены лишь в трех городах (Нью-Йорк, Вашингтон и Чикаго), а стоили три минуты разговора до 200 долларов в современных ценах. Снижение цены впоследствии вдвое не помогло заинтересовать пользователей, и 1968 году будки пришлось закрыть.

В расчете на бизнес-пользователей компания попыталась продавать видеофоны для установки в офисах в 1970 году, однако связь по-прежнему оставалась очень дорогой, число пользователей падало, и в результате проект провалился.

Очень умные часы

Современные «умные часы» — это мини-компьютеры со своей операционной системой и кучей возможностей. Однако сама идея скрестить часы со всем, чем только можно, появилась больше 30 лет назад.

Сначала на рынке появились часы под названием Pulsar — они стали первыми часами с LED-дисплеем, а потом и первыми со встроенным калькулятором. Затем в 1977 году компания Hewlett Packard выпустила HP-01 (см. заглавное фото).

«Это цифровые электронные наручные часы, персональный калькулятор, будильник, секундомер, таймер и календарь на 200 лет, и его функции могут взаимодействовать для получения прежде недостижимых результатов», — так компания описывала эту модель.

Под взаимодействием функций имелось в виду следующее. Например, разговаривая по телефону, можно было запустить секундомер и одновременно калькулятор так, чтобы, умножая секунды на их стоимость, видеть на экране часов, как капают ваши денежки, пока вы висите на линии. Часы также могли высчитать, на какой день недели пришлась та или иная дата, каким по счету днем в году является введенная дата, и пересчитать обычное время в десятичное.

Часы стоили от 2,5 тысяч долларов в современных деньгах. Их выпуск прекратился в 1979 году.

В Советском Союзе огромные посевные площади были выделены для производства хлопчатника, предназначенного, прежде всего, для получения целлюлозы. Это было во всех смыслах стратегическое сырье. Целлюлоза шла на производство бумаги, красок, клея, строительных материалов и пороха для оборонной промышленности.

После распада СССР Россия оказалась отрезанной от данного стратегического сырья. В качестве возможной альтернативы ему был предложен мискантус. Эта растение найденное в ходе организованных академиком Владимиром Шумным экспедиционных работ на Дальнем Востоке, очень продуктивно в плане прироста биомассы. И почти 50 % этой биомассы составляет как раз целлюлоза.

Но мискантус – растение теплолюбивое, и в диком виде произрастает в тропической, субтропической и теплоумеренной зонах Азии, Африки и Австралии. На вопрос, сохраняются ли ценные хозяйственные качества мискантуса в российских условиях – предстояло ответить ученым.

На протяжении нескольких лет изучением мискантуса занималась группа сотрудников Института цитологии и генетики СО РАН под руководством зам. директора института по научной работе к.б.н. Сергея Пельтека. В частности, был изучен путь, по которому протекает фотосинтез в клетках этого растения и оценена его интенсивность.

– Есть несколько путей протекания фотосинтеза, - рассказал один из участников группы, м.н.с. лаборатории молекулярной биотехнологии Алексей Розанов. – C₃-фотосинтез  распространен преимущественно среди растений умеренного климата. C₄-фотосинтез – более продуктивен, но он распространен среди растений, произрастающих в жарком засушливом климате (кукуруза, сорго, сахарный тростник). Изучение и поиск растений, способных давать значительные количества биомассы в условиях высоких широт и холодного вегетационного периода, позволит использовать значительные маргинальные земли, не используемые в настоящее время в виду недостаточной  эффективности ведения на них традиционного земледелия.  Наиболее часто используемый в практике для получения биомассы  M. × giganteus не может эффективно культивироваться в холодном климате, но существуют другие сорта, способные к росту в условиях холодного климата. Урожайность плантаций мискантуса в условиях умеренного климата зависит от эффективности аккумуляции солнечной энергии при низкой температуре вегетационного периода.

Мискантус, в отличие от таких С4 растений как кукуруза и сахарный тростник, сохраняет способность к высокопродуктивному фотосинтезу в условиях короткого и холодного вегетационного периода. Нашей задачей было определить, способны ли сорта мискантуса, произрастающие на территории Сибири и Дальнего Востока (включая выведенный нашими сотрудниками сорт Сорановский) к C₄-фотосинтезу.

Выделив и изучив белок, который отвечает за протекание фотосинтеза у мискантуса, ученые доказали, что ему свойственен метаболизм типа C₄, а значит, эта культура может быть интересна российским сельхозпроизводителям, так как способна давать хороший урожай и в наших непростых погодных условиях.

Создание Федерального исследовательского центра (под руководством академика Николая Колчанова) позволило вместе с селекционерами СибНИИРС (филиала ИЦиГ СО РАН) на протяжении нескольких лет не только на практике подтвердить пригодность этой культуры к новосибирскому климату, но и отработать агроприемы его посадки, выращивания и сбора урожая. Его главные качества:

 – высокая урожайность при минимальных затратах на возделывание (возможность получать до 15 т сухой массы в течение 15–20 лет после однократных затрат на его посадку);

– способность расти на почвах, непригодных для традиционного земледелия;

– хорошее соотношение содержания целлюлозы и лигнина.

Работа с мискантусом принесла не только прикладные, но и научные результаты.

– Нам удалось продвинуться вперед в понимании молекулярных механизмов фотосинтеза, – отмечает руководитель проекта Сергей Пельтек. – Полученные результаты не только стали основой для научных статей, опубликованных в высокорейтинговых международных журналах, они открыли перспективу для дальнейшей работы. Кроме того, для решения поставленной задачи по адаптации мискантуса к сибирским условиям, мы создали определенный цикл технологий, систему, которая позволяет определять белок, отвечающий за путь фотосинтеза. Этот метод, после некоторой доработки, может использоваться для оценки перспективности использования в российских условиях других, новых для традиционного сельского хозяйства, видов растений. Особенно это важно в отношении гибридов, при выведении которых участвовали растения, имеющие разные типы путей фотосинтеза. А таких гибридных сортов растений с каждым годом появляется все больше.

Пресс-служба ФИЦ «ИЦиГ СО РАН»

На вопросы про Меморандум «О лженаучности гомеопатии» отвечает Александр Сергеев — редактор сайта Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме РАН, модератор группы поддержки Комиссии в «Фейсбуке», член этой Комиссии. Беседу вел Максим Борисов.

— Какие цели ставила перед собой Комиссия по борьбе с лженаукой, вы­пуская Меморандум?

— Прежде всего мы хотели преду­предить людей, уберечь их от неразум­ных шагов, особенно когда речь идет о быстро прогрессирующих заболева­ниях. Второй нашей задачей было сти­мулировать государственные органы на корректировку существующих ре­гуляций. Им самим бывает трудно ре­шиться на пересмотр собственных пра­вил. Нужен сигнал, повод к тому, чтобы начать действовать. Наконец, третье: мы должны были создать хоть какой-то инструмент юридической защиты для тех ученых и журналистов, кото­рые публично выступают с критикой гомеопатии. Недавно гомеопаты подавали в суд на журнал «Вокруг све­та». И хотя журнал выиграл дело, дру­гие СМИ получили тревожный сигнал. Ведь не у всех есть хорошие юристы. Теперь, критикуя гомеопатию, можно ссылаться на официальный документ.

— Ожидали ли столь бурной реакции?

— Внимания меморандуму уделили гораздо больше, чем мы ожидали. Но ожидания все-таки были, потому что была хорошая реакция на первый ме­морандум — о дерматоглифике, кото­рый вообще практически не пиарился. Мы исходили из того, что единствен­ный серьезный ресурс Комиссии — это ее репутация, ее бренд. Что бы там ни говорили скептики, репутация у Комис­сии очень серьезная. Именно благо­даря ей Комиссия добилась того, что ее слова были услышаны.

В то же время мы прекрасно пони­маем, что, выступив по этой, как ока­залось, очень важной для людей теме, мы потратили часть своего репутаци­онного ресурса. Не потеряли, а именно осознанно потратили. И это оказалось правильным решением. Наша пози­ция была представлена и обсуждалась во всех крупных СМИ, на всех основ­ных телеканалах.

Мы сейчас, конеч­но, внимательно следим за откликами, как позитивными, так и негативными. По возможности реагируем на них. Но главная наша задача была в том, чтобы громко и публично обозначить научную позицию по вопросу гомео­патии, и эту свою миссию мы в пер­вом приближении выполнили. Даль­ше предстоит работать специалистам, мы постараемся, чтобы они участво­вали в той комиссии, которую пообе­щал создать Минздрав, и т. п.

— Как вообще появилась идея вы­пускать меморандумы?

— Идея меморандумов возникла осенью 2015 года. Она пришла мне в голову в ходе обсуждений в Комис­сии, когда появилось ощущение, что со времен борьбы с Петриком у нас не было достаточно ярких, заметных результатов. Деятельность Комиссии фактически ограничивалась интервью в СМИ, нашими бюллетенями «В за­щиту науки» и ответами на эпизоди­ческие запросы из госорганов. Нужен был какой-то новый эффективный формат коммуникации с обществом. И вот появилась идея: выпускать от имени Комиссии констатирующие до­кументы по общественно значимым вопросам, касающимся разграниче­ния науки и лженауки. Фиксировать в этих документах состояние научно­го консенсуса и обозначать соответ­ствующие ему разумные стратегии действия. У Комиссии нет никаких ис­полнительных полномочий, она пред­ставляет собой научно-консультатив­ный орган при Президиуме РАН. И в этом статусе мы просто сообщаем о положении дел в науке в отношении вопросов, по которым в обществе рас­пространены заблуждения. Естествен­но, со всеми необходимыми ссылками. Само такое сообщение уже является социально значимым действием.

— Почему выбор пал именно на го­меопатию?

— Изначально обсуждалось достаточ­но много тем, но гомеопатия с самого начала была в их числе. Дело в том, что за последнее десятилетие в российской лженауке произошло важное измене­ние. Если на рубеже веков в ней доми­нировали разные глобальные проек­ты, претендующие на распил больших сумм из государственного бюджета, то теперь акцент сместился на медицин­скую лженауку, ориентированную на от­носительно честные способы изъятия денег у населения. И в первую очередь это псевдомедицинские услуги и пре­параты. Среди них гомеопатия — одно из самых заметных направлений. Это давно существующая и хорошо усто­явшаяся лженаука. По ней накоплен огромный массив критических науч­ных данных. Однако данные эти не­достаточно известны широкой публи­ке. Поэтому многие даже не слышали о лженаучности гомеопатии и дума­ют, будто это обычная медицина. Это как раз в ней и опасно. Есть, конечно, и другие очень вредные направления, например антипрививочное движение, ВИЧ-диссидентство, различные псев­домедицинские приборы. Им мы тоже будем уделять внимание. А еще выбор гомеопатии был во многом связан с готовностью экспертов участвовать в разработке первых меморандумов. Тут сразу несколько специалистов отклик­нулись: да, гомеопатия достала, про нее мы готовы писать.

— В чем заключалась поддержка со стороны фонда «Эволюция»?

— Когда идея появилась, я сначала обсудил ее в Комиссии. Ее, например, одобрил Владимир Сурдин. Председа­тель Комиссии академик Александров тоже поддержал. Потом она обсужда­лась на конференции по лженауке, ко­торая была на журфаке МГУ в конце 2015 года, и там несколько человек из научно-просветительского сообщества, в частности Александр Панчин, предло­жили рассказать об этом совету фон­да «Эволюция» — из того расчета, что он поддержит это начинание. Там к за­тее отнеслись с большим интересом и буквально через несколько дней наш­ли возможности для поддержки, пусть и достаточно скромной. Но я и сам не думал, что там будет много работы. Ме­морандумы виделись как небольшие научно-популярные статьи, написан­ные двумя соавторами — экспертом-ученым и научным журналистом, вы­ступающим скорее в роли редактора и, может быть, немного пиарщика. Они вдвоем делают такую статью и выпу­скают ее под эгидой Комиссии. Такова была задумка, но когда дело дошло до практики, то выяснилось, что темы го­раздо сложнее, чем предполагалось, а работать над ними готовы многочис­ленные эксперты.

По Меморандуму о дерматоглифиче­ском тестировании, который вышел пер­вым, большую часть работы выполнили два основных эксперта — Александр Панчин и Никита Хромов-Борисов, но участвовали еще десятка полтора авто­ров, которые что-то доделывали, уточняли, проверяли... Вклад «Эволюции» — небольшой грант в 25 тыс. руб., который фактически не оплачивал работу, а ско­рее покрывал некоторые затраты. Ну, а в Меморандуме по гомеопатии рабо­та оказалась настолько большой, что грантом ее уже было не покрыть. До­статочно сказать, что только в рассыл­ке экспертной группы за время рабо­ты прошло около тысячи писем. Еще несколько сотен было в рассылке Ко­миссии, где Меморандум обсуждали на заключительных стадиях. Причем экс­перты были настолько воодушевлены задачей, что и не спрашивали ни о ка­кой оплате. Обсудив это с фондом «Эво­люция», мы решили отказаться от соб­ственно гранта. Зато фонд взял на себя хлопоты с распространением инфор­мации. Таким образом, все эксперты и авторы меморандума работали как во­лонтеры, а фонд «Эволюция» обеспечил организационную поддержку и пиар, чтобы дело имело резонанс. И тут, надо отдать должное, работа была выполне­на суперпрофессионально.

— Не смущает, что выявилось столь большое количество активных противников?

— Мы этого ожидали.

Гомеопатия — это серьезный бизнес, миллиарды ру­блей. На гомеопатические препараты в аптеках приходится около 1% всего фармакологического рынка России. Это немного меньше 10 млрд руб., но есть еще рынок гомеопатических услуг, т. е. прием у гомеопатов, а еще образова­ние в этой области. По некоторым дан­ным гомеопатов в стране десятки тысяч. И, конечно, у гомеопатии есть привер­женцы среди пациентов. Ясно, что мы затронули интересы большого коли­чества людей, поэтому могли ожидать, что будет серьезная негативная реак­ция, но есть и не менее серьезная по­зитивная реакция.

То, как они соотно­сятся в публичном пространстве, еще ничто не говорит о том, что мы правы или неправы, потому что этот вопрос решается не большинством голосов, а по объективным научным критериям. И вот по ним гомеопатия наукой не является. Если бы она существовала в том же формате, в котором существуют маги, гадалки, астрологи, экстрасенсы, то, может быть, она и не была бы у нас на первом месте по объявлению лже­наукой. Но она очень похожа на науку и всё время выдается за научно обо­снованную деятельность. В этом смыс­ле она именно лженаука, а не просто какое-то ненаучное заблуждение или религиозное верование. Она выдает себя за науку и хочет пользоваться ре­путацией объективно значимого мето­да, что не соответствует действительно­сти. Мы об этом проинформировали, в этом основной смысл Меморандума.

— В прессе звучали утверждения, будто Меморандум выпущен с нарушени­ем правил и не отражает мнения РАН...

— Да, это слова академика С. И. Колес­никова. Он был кооптирован в члены РАН в 2013 году при слиянии с РАМН, а в прошлом году добавлен в список Комиссии по борьбе с лженаукой. Од­нако на связь с Комиссией он не выхо­дил и в ее работе не участвовал. После публикации Меморандума по гомео­патии он неожиданно выступил с его критикой в «Медицинской газете», не попытавшись даже связаться с пред­седателем Комиссии. Шаг, согласитесь, довольно странный.

С. И. Колесников попытался оспорить процедурную сторону Меморандума, ссылаясь на то, что текст с ним лично не согласовывался и не принимался голосованием на заседании Комиси­ии. Это недоразумение. В Положении о Комиссии РАН по борьбе с лженаукой предус­мотрено, что заседания с голосования­ми нужны только для принятия решений Комиссии (пп. 4.1.1. и 4.3). Но меморан­думы — это не решения, а публикации. Их готовят экспертные группы, созда­ваемые в соответствии с п. 4.1.2 Поло­жения, и одобряет председатель Комис­сии. Мандат на подобную деятельность предусмотрен п. 3.3 Положения. Таким образом, Меморандум подготовлен и выпущен в полном соответствии с По­ложением. А вот чтобы его дезавуи­ровать, пожалуй, действительно надо проводить заседание с голосованием.

Другое дело, что не совсем коррек­тно называть Меморандум «мнени­ем РАН», хотя бы потому, что такое по­нятие вообще не определено. Ведь в РАН нет общеобязательных мнений, а носители лженаучных представлений есть, как и в любом достаточно круп­ном сообществе.

— Но на сторону гомеопатов встали ведь и многие либерально настроенные и весьма образованные люди...

— Это самый неожиданный для меня лично факт, связанный со всей этой исто­рией. Сейчас ведь очень многие вопро­сы, которые, по сути, являются научны­ми, фактическими, чрезвычайно сильно искажены политическими мотивами. В результате научные вопросы стано­вятся заложниками политических пред­почтений, а научная объективность то­нет в политической полемике. Так вот, меня очень порадовало, что в вопросе гомеопатии политический мотив поч­ти не звучал. Оказалось, что гомеопа­тия не является чьей-то политической фишкой. Оба лагеря — и либералы, и го­сударственники — раскололись по дан­ному вопросу, потому что он оказался совершенно не политическим. У гоме­опатии могут быть какие-то лоббисты, какие-то коррупционеры, могут быть ис­кренне верящие в гомеопатию люди и откровенные жулики... Но ни «за», ни «против» гомеопатии никак не поддер­жаны политически, и этохорошо. Зна­чит, этот вопрос может обсуждаться на уровне науки и общественной дискус­сии без политических деформаций, что встречается у нас далеко не часто. А то, что раскололись лагеря, — ну что же де­лать! Мы в Комиссии исходим из того, что наши критерии и ценности связаны с наукой, а не с политической поддерж­кой того или иного лагеря. Даже если я лично симпатизирую некоторым поли­тическим силам, я не стану поддержи­вать их представителей, когда они вы­ступают в пользу какой-либо лженауки.

И всё же есть один политический мо­тив или, точнее, наблюдение, о котором нельзя не сказать. Ряд людей, даже не относящих себя к сторонникам гоме­опатии, резко критически воспринял саму идею публичного объявления ее лженаучности. Обычно это выражают словами: «Вы поставили гомеопатию в один ряд с генетикой и кибернети­кой». Причем разные люди вкладыва­ют в эти слова совсем разный смысл. Одни имеют в виду, что гомеопатия — такая же гонимая наука, как и гене­тика. Другие, напротив, намекают, что мы зря создаем ей образ гонимой на­уки. Третьим безразлично, что там с го­меопатией, но само слово «лженаука» кажется им принадлежащим к лекси­кону сталинских палачей. В целом вся эта сложная реакция похожа на свое­го рода коллективный стокгольмский синдром по отношению к образу ре­прессивного государства. Эту психоло­гию надо преодолевать, поскольку она уводит нас от реальности в сторону фо­бий. Лженауки реально существуют, и их список хорошо известен. Гомеопа­тия — одна из них. И то, что генетику с кибернетикой по чисто политическим мотивам клеймили буржуазными лже­науками, ничего в этом не меняет. Не надо бояться называть черное черным, даже если кого-то в свое время нео­правданно очерняли.

Мы вновь поднимаем самую болезненную для российской науки тему – проблему внедрения инновационных разработок. Как мы знаем, эта тема стала особенно бурно обсуждаться после инициирования так называемой реформы РАН. Казалось бы, проблему разобрали со всех сторон, всё разъяснили и всё показали. Однако объективные обстоятельства вынуждают обращаться к ней снова и снова.

Нельзя сказать, что разговоры о внедрении разработок оказались совершенно бесплодными. За три года всё-таки удалось избавиться от некоторых иллюзий и бесплодных надежд. Во всяком случае, когда-то многим из нас казалось, что проблема упирается в недостаток информации относительно работы ученых. Кто-то бы уверен, будто достаточно провести по лабораториям больших руководителей, показать им эти самые разработки, и сотрудничество по вопросам внедрения не заставит себя ждать: руководители-де вдохновятся, воодушевятся и сами поставят вопрос о внедрении. Практика же убедительно показала, что воодушевление конкретно взятого руководителя погоды совсем не делает, ибо его сугубо личная эмоциональная реакция на увиденное и услышанное никак не диктует ему каких-то конкретных задач по службе.

На мой взгляд, наша академическая общественность в какой-то мере сохраняет инерцию тех времен, когда разработка, сделанная в рамках решения конкретной государственной задачи (это принципиально важно) переходила из лаборатории в отраслевой институт, а дальше проторенными путями оказывалась на производстве. Но с ликвидацией отраслевых институтов эту схему грубо поломали, и нет никаких оснований полагать, что она будет восстановлена. Некоторые руководители академических институтов уже отчетливо осознали, что действовать придется в чисто рыночных условиях, а значит, необходимо использовать соответствующие инструменты, не дожидаясь внимания со стороны больших начальников. Это внимание, подчеркиваю, в нынешних условиях особой роли уже не играет. И постепенно приходит осознание того, что на рынок нужно выходить не с идеями, а с готовой продукцией, точнее – с сертифицированной продукцией. Следовательно, разработчики в лице конкретного института должны будут взять на себе дополнительные функции, создав такой продукт не только в лабораторных, но и в производственных условиях, учитывая при этом рыночную конъюнктуру и используя все необходимые маркетинговые стратегии.

Если следовать сути сказанного, то речь должна идти не о «внедрении», а о «коммерциализации» инновационных разработок. Само понятие «внедрение» очень долго сбивало нас с толку и задавало ложные ориентиры. «Коммерциализация» же ставит всё на свои места, и ситуация становится предельно понятной.

По крайней мере, если речь не идет об инфраструктурных проектах, требующих согласования многих вопросов с государственными структурами, то можно выстраивать некие механизмы прямого взаимодействия с частным инвестором, без всяких «сердечных» обращений к представителям власти.

К примеру, Институт химии твердого тела и механохимии СО РАН имеет в своем портфеле достаточно много разработок, способных успешно выйти на потребительский рынок. Специфика работы здесь такая, что ту или иную технологию – при всей ее стратегической важности - можно легко применить на пользу простым людям. Мы уже неоднократно писали о том, что сотрудники Института активно сотрудничают с частными компаниями по чисто «гражданским» направлениям (биологически активные добавки, переработка растительных отходов, гуминовые препараты для восстановления плодородия почв, использование зол для создания строительных материалов и т. д.).

Есть еще одно примечательное в этом плане изобретение, вполне пригодное для коммерциализации. Так, примерно    пятнадцать лет назад в ИХТТМ СО РАН был разработан процесс химической металлизации синтетических волокнистых материалов, известных под торговой маркой «синтепон». Этот материал был покрыт тоненьким слоем серебра, в результате чего он приобрел новые ценные качества – электропроводность, бактерицидность и экранирующие свойства.

Полученный новый материал (названные «Ag-синтепон») в основном используется как эффективный пористый катод в специальном оборудовании, предназначенном для извлечения серебра из фоторастворов. Для этого он, собственно, и создавался. По словам директора ИХТТМ СО РАН академика Николая Ляхова, сейчас его используют десятки предприятий. Но самое интересное, что указанные выше свойства материала позволяют значительно расширить сферу его применения. В частности, были получены положительные результаты использования Ag-синтепона в ЦКБ СО РАН для элекрофореза при лечении трудно заживающих ран.

Еще одно интересное применение, о котором подробно рассказал Николай Ляхов, связано с профилактикой вирусных заболеваний. Лаборатория исследовательского центра НПО «Вектор» подтвердила значительное вирулицидное действие на вирус гриппа А вкладышей из Ag-синтепона в медицинские маски. «Оказалось, что вирус гриппа А начисто убивается», - констатирует Николай Ляхов. Как отметил ученый, для налаживания производства таких масок гигантских инвестиций не требуется, а потребность в столь надежной защите от гриппа в наши дни  просто колоссальная. Кроме того, Ag-синтепон можно использовать в качестве антимикробного слоя в воздушных фильтрах, а также для дезинфекции воды в бассейнах.

«Остается только догадываться, почему такие понятные разработки не идут дальше, почему наши инвесторы в них не вкладываются?», - задается вопросом Николай Ляхов. На его взгляд, для выхода подобной продукции на рынок необходимо создавать специальные центры, где должна происходить отработка технологии (для чего требуется наработка опытных партий с устойчивыми характеристиками, оценка верхней границы стоимости продукта, разработка регламента будущей технологии), а также осуществляться сертификация продукта. 

Последний момент принципиально важен, поскольку без сертификации ни одно медицинское учреждение его просто не примет, даже несмотря на замечательные данные лабораторных исследований.

Иными словами, просто так «принять» разработку - прямо из лаборатории на предприятие - невозможно. Нужны соответствующие печати и документы. И это, в принципе, касается любой разработки. В любом случае вам понадобится опытное производство, способное закрыть все вопросы по выпускаемой продукции (включая даже такой вопрос, как утилизация отходов).

«Сегодня, - говори Николай Ляхов, - я вижу только один выход для страны – создавать опытные производства при тех институтах, которые имеют такие разработки. И именно через это производство выводить свою продукцию на рынок». В качестве наглядного примера ученый сослался на Институт ядерной физики СО РАН, располагающий таким предприятием. Именно благодаря этому предприятию ему удается успешно поставлять свою продукцию за рубеж.

По мнению Николая Ляхова, вместо непонятного реформирования РАН, когда «технарей» начинают уже объединять с гуманитариями, было бы куда целесообразнее создавать при институтах указанные научно-производственные объединения (взамен ликвидированных когда-то отраслевых институтов).  Для этого вполне можно использовать неработающие производственные площадки, «прикрепляя» их к какому-либо профильному институту или техническому вузу. «Это увеличило бы отдачу в разы», - заметил Николай Ляхов.

Таким образом, государственная поддержка науки не должна сводиться к простой раздаче денег. Образно говоря, государство должно дать ученым «удочку», а дальше уже от самой научной организации будет зависеть, способна ли она этой «удочкой» воспользоваться. У кого есть что предложить, тот, безусловно, нормально впишется в рыночные условия. А пока что, констатируют наши ученые, деньги, выделенные якобы на «развитие науки», уходят непонятно куда, а технологии мы продолжаем покупать за границей.

Олег Носков

Уникальную технологию создания искусственных сосудов, свойства которых максимально приближены к физиологическим, разработали ученые из Института цитологии и генетики (ИЦиГ) Сибирского отделения (СО) РАН и Новосибирского государственного университета (НГУ). Разработка позволит снизить риск воспаления, тромбоза и других негативных процессов у пациентов, нуждающихся в трансплантации, сообщила пресс-служба НГУ.

"Для разработки мы использовали выстилающие кровеносные сосуды и создающие сосудистый тонус клетки, взятые из послеоперационного материала миокарда человека. Заселение сосудистых протезов этими клетками увеличит срок службы трансплантата", - приводит пресс-служба слова студентки НГУ Анны Смирновой, работающей в лаборатории эпигенетики развития ИЦиГ СО РАН.

В институте пояснили, что технология создания искусственных сосудов основана на заселении мембран из поликапролактона клетками миокарда. Синтетические материалы, применяемые в сосудистой хирургии, имеют ряд физических недостатков, а использование сосудов самого пациента часто невозможно по медицинским показаниям.

"Ученые-разработчики предполагают, что новая технология снизит риск воспаления, тромбоза и иммунопатологических процессов, которые приводят к повторному дефициту кровообращения", - говорится в сообщении.

Пока что разработка сибирских биологов прошла испытание на мышах. Эксперименты показали, что новая технология имеет ряд преимуществ перед существующими, и может использоваться для разработки заменителей сосудов малого диаметра. Разработка ведется при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований.

Результаты нового исследования сибирских и уральских ученых, опубликованные в престижном журнала Quaternary Science Reviews, показали, что отсутствующий сегодня в фауне этих регионов дикобраз населял Горный Алтай в относительно теплый период около 30–40 тысяч лет назад.

Немногочисленные находки черепов, костей и зубов ископаемого дикобраза на севере Евразии, где сегодня этот вид не обитает, были известны с конца 1980-х годов. Одним из первых обнаружил и определил их известный сибирский палеонтолог Николай Дмитриевич Оводов, который вместе с коллегами в течение 15 лет на чистом энтузиазме проводил систематические раскопки уникального палеонтологического объекта — пещеры Разбойничьей в Горном Алтае. В конце 1990-х — середине 2000-х гг. к этим немногочисленным (но оттого чрезвычайно важным) находкам добавились кости и зубы дикобраза из пещер Усть-Канская и Страшнáя на Алтае, и ряда объектов Урала: пещер Махневская Ледяная, Идрисовская, Виашерская, Палласа и Барсучий Дол. Стало ясно, что факт обитания дикобраза далеко за пределами его сегодняшнего ареала — не случайность, но если принадлежность костей и зубов этому виду не оставляла сомнений, то вопрос о возрасте находок оставался открытым до недавнего времени. 

Посредством научной кооперации российских и американских ученых в Университете Аризоны (Тусон, США) было проведено радиоуглеродное датирование зубов и костей дикобраза из пещер Разбойничья, Страшная, Усть-Канская, Махневская Ледяная и Палласа. Итогом этой работы стала недавно опубликованная статья. В работе участвовали специалисты из Института геологии и минералогии им. В. С. Соболева СО РАН, Института археологии и этнографии СО РАН, Института экологии растений и животных УрО РАН, Горного института УрО РАН, Университета Аризоны.

Ученые выяснили, что присутствие дикобраза в Горном Алтае около 30 тысяч лет назад в пещере Разбойничьей и около 40 тысяч лет назад в пещере Страшной можно рассматривать как надежно установленное, — проведено прямое радиоуглеродное датирование останков этого вида с помощью ускорительного масс-спектрометра.

Дикобразы жили на Алтае в течение так называемого каргинского межстадиала — периода между двумя оледенениями. В это время в западной части Горного Алтая (район пещеры Страшной) господствовали открытые степные ландшафты, но по долинам рек и на склонах гор северной экспозиции сохранялись участки лесной растительности. В северо-западной части Алтайской горной страны, где находится пещера Разбойничья, в растительном покрове доминировали леса и луга.

В целом для дикобраза как крупного грызуна такие ландшафты были вполне подходящими для долговременного обитания. По мере приближения к эпохе максимального похолодания, которая началась около 27 тысяч лет назад, природная обстановка в Горном Алтае менялась: становилось меньше лесов; увеличивалась площадь, занятая травами и кустарниками; понижалась температура воздуха и уменьшалось количество осадков. В результате дикобраз как относительно теплолюбивый вид исчез из данного региона.

Кроме того, история заселения дикобразом Урала отличалась от алтайской. Находки данного вида известны на Урале вплоть до 60 градусов северной широты, но возраст их существенно более древний, чем в пещерах Алтая. Судя по косвенным оценкам, основанным на данных по ископаемой фауне млекопитающих и геологическим признакам, уральские дикобразы жили около 100—130 тысяч лет назад. Об этом говорит и то, что из костей на одном из объектов (пещера Палласа) не удалось получить материал для датирования, а в другом местонахождении — Махневской Ледяной пещере — возраст зуба дикобраза превысил максимальный, который определяется с помощью радиоуглеродного метода (50 тыс. лет). Природные условия отрезка 100—130 тысяч лет назад, который носит название микулинское (в Сибири — казанцевское) межледниковье, были теплее и влажнее современных, и дикобраз вполне мог обитать на Среднем Урале. По мере того как, начиная со 100 тысяч лет назад, климат становился холоднее и суше, чем в микулинское время, природная обстановка для дикобраза в этом регионе становилась неблагоприятной, и он мигрировал в более южные части Европы и Азии. Возможно, что в теплое казанцевское время дикобраз обитал также и на Алтае, на что указывает запредельная дата его зуба из Усть-Канской пещеры — более 50 тысяч лет.

Находки костей и зубов ископаемого дикобраза на Урале и Алтае являются на сегодняшний день самыми северными в мире, а останков из пещер Разбойничья и Страшная — самыми молодыми из них по возрасту. Это означает, что около 30—40 тысяч лет назад на Алтае существовал рефугиум (участок земной поверхности или Мирового океана, где вид или группа видов пережили или переживают неблагоприятный для них период геологического времени, в течение которого на больших пространствах эти формы жизни исчезали. – Прим. ред.) для дикобраза, тогда как в сопредельных регионах Сибири он не обитал. Этот феномен, который раньше выглядел как предположение (хотя отчасти и обоснованное), теперь подтвержден результатами радиоуглеродного датирования.

Стоит подчеркнуть, что дикобраз — «редкий гость» в составе ископаемых животных Сибири и Урала, и знания о времени и условиях его обитания важны для понимания процесса формирования современной фауны животных Евразии, а также для углубленного изучения процесса вымирания — полного или частичного исчезновения определенных видов животных. Так, в 2015 г. группой ученых, в которой были и некоторые участники настоящей работы, в том же журнале Quaternary Science Reviews опубликовано исследование процесса вымирания другого «экзотического» для Сибири животного — большерогого оленя (см. «НВС» от 12 марта 2015 г.). Результаты работы также были весьма неожиданными: оказалось, что олень с огромными рогами спокойно проживал в Сибири от Иртыша до Байкала еще 12 тысяч лет назад, хотя ранее почти никто из ведущих палеонтологов об этом даже не подозревал. 

Ярослав Кузьмин специально для «Науки в Сибири»

12-13 апреля 2017 года в Технопарке Новосибирского Академгородка состоится IX Сибирский форум «Индустрия Информационных Систем». Организатор — ассоциация «СибАкадемСофт». Форум проводится с 2002 года и является одной из крупнейших площадок взаимодействия ведущих российских ИТ-предприятий, объединений разработчиков, производителей программных продуктов и информационных систем, представителей органов государственной власти, муниципалитетов, госкорпораций и промышленных предприятий.

Одним из главных достижений форума СИИС организаторы считают создание Технопарка в Академгородке. В этом году ему посвящена отдельная дискуссионная панель.

«Технопарк был темой наших форумов 2002, 2005 и 2007-х годов. В 2002-м мы говорили, что он нам нужен. В 2005-м году, когда уже правительство сказало: «да, будет вам Технопарк», мы обсуждали на форуме, каким он должен быть. А в 2007-м, в преддверии стройки, у нас уже было понимание, чего мы хотим. Прошёл достаточно серьёзный период – 10 лет. Пришло время взглянуть на то, что сделано, оценить, систематизировать и выйти на новую ступень развития», — Ирина Травина, председатель оргкомитета форума СИИС-2017, президент ассоциации "СибАкадемСофт" гендиректор компании «Софтлаб-НСК».

На второй дискуссионной панели планируется обсуждать условия ведения бизнеса в ИТ сфере в России – основные барьеры и преграды развитию ИТ компаний и способы решения сложившейся ситуации.

«Мы уменьшили количество проводимых мероприятий. В 2016 году было около 18-ти различных секций, конференций и круглых столов, очень многие жаловались, что не смогли побывать везде, где интересно. Хочется послушать как можно больше, а когда одновременно в пяти местах идут достойные мероприятия, что-то важное непременно пропустишь. И мы решили делать «меньше да лучше», то есть, уменьшили количество параллельно проводимых секций, при этом усилив качество контента», — поделилась планами Ирина Травина.

Программа включает в себя секции на тему информационной безопасности, управления данными, импортозамещения. Также будут проведены конференции «Smart City», «SMM-Siberia». Пленарное заседание, как всегда, будет насыщено самыми интересными докладами, касающимися итогов отрасли за 2016 год, трендов развития.

Впервые в рамках форума СИИС будет проведён Шахматный турнир "ИТ-король", организатором которого выступает компания "Дата ИСТ". Хотите стать королём, приходите!

«Наша ассоциация считает своей задачей поддерживать такую регулярную коммуникативную площадку для ИТ-шников, которая даёт возможность рассказать о своих решениях, поговорить о проблемах развития и так далее. Главное наше достижение в том, что мы проводим её уже в девятый раз, у нас это получается: всё время растёт количество публики, всё больше и больше мы выкладываем материалов, трансляции смотрит всё больше и больше людей. Это означает, что интерес к форуму есть и он растёт», — говорит Ирина Травина.

Приглашаем и ждём всех! МЫ всегда открыты для сотрудничества и предложений!

До встречи на СИИС-2017!

Координатор проекта

Жарко Анжела