«Тайна Марса раскрыта!» - заголовки подобного рода пестрят в мировой прессе уже в течение нескольких лет.  Нет, речь не идет о марсианских гуманоидах и марсианской цивилизации. Речь идет о… воде. Буквально несколько месяцев назад появилось сенсационное сообщение от американских ученых, обнаруживших на Красной планете озеро, заполненное водой. Открытие, сообщает пресса, было сделано при помощи радара Marsis, установленного на межпланетной станции «Марс-экспресс». Данная находка была представлена как «первое свидетельство» жидкой воды. 

Напомню, что ранее, в сентябре 2015 года, в NASA состоялась конференция, на которой сообщалось о том, что по Марсу то и дело текут потоки воды. Иначе говоря, за три года до последнего «сенсационного» открытия ученые уже знали о наличии там воды в жидком виде. Этот факт прямо противоречил утверждениям насчет того, будто ничего подобного быть не может в силу природных особенностей Красной планеты – очень низкой температуры и разреженной атмосферы. Причем, воду американские исследователи ищут на Марсе с 2011 года, и неожиданно обнаружили ее в потоках, стекающих с марсианских дюн и гор. Эти потоки оказались видны на снимках с орбиты, сделанных с борта аппарата Mars Reconnaissance Orbiter (MRO).

Примечательно, что новейший марсоход Curiosity выдавал другую картинку, на которой мы видели абсолютно сухую поверхность. Попадались и очертания высохших озер, что давало ученым подвод говорить о существовании жидкой воды на Марсе в далеком прошлом. Тем не менее, благодаря орбитальным аппаратам, жидкая вода была обнаружена в настоящем, и это обстоятельство почему-то вызвало настоящий фурор. Тут же появились громкие заголовки про «раскрытую тайну» Красной планеты. Только вот была ли в том на самом деле какая-то тайна?

Начнем с того, что о марсианской воде ученые заявляли еще во второй половине XIX столетия, задолго до отправки космических зондов. Достаточно было наблюдений в телескопы, чтобы прийти к выводу о существовании на поверхности Красной планеты воды. Мы не говорим сейчас о так называемых марсианских каналах, обнаруженных астрономом Джованни Скиапарелли в 1877 году. Как мы знаем, эти «каналы» оказались оптической иллюзией. Для нас интересно то, что незадолго до этого некоторые астрономы высказывали предположения относительно водяных паров в марсианской атмосфере. В частности, наблюдатели видели образования, напоминающие облака, а проведенные спектроскопические исследования как будто указывали на присутствие водяного пара (позже данный факт был поставлен под сомнение).

В наши дни вы без труда обнаружите в Интернете видео с марсианскими снегопадами. Это сенсационное открытие было опять же сделано с помощью аппаратов NASA. Первое сообщение о снегопаде на Марсе появилось в 2012 году. Отмечалось, что снег тает, не долетая до поверхности. Правда, ученые поспешили связать данный феномен с замерзшей углекислотой. При этом было обращено внимание на существование очень плотных «углекислотных» облаков. Позже появились сообщения о мощных снежных ураганах, сотрясающих поверхность Марса по ночам. Утверждалось, что в ночное время суток (на обратной стороне планеты) образуются огромные облака, состоящие из замерзших водных кристалликов. Именно они, опускаясь к поверхности, образуют самую настоящую снежную бурю. В общем, с каждым разом картинка становилась всё более и более захватывающей. Приблизительно три года назад  исследовательские группы NASA сообщили, что на грунтовой поверхности Марса обнаружен снег. Сообщение, как всегда, преподносилось как сенсация, как разоблачение еще одной «тайны».

Однако можно ли назвать «сенсационным открытием» то, о чем ученые на полном серьезе высказывались еще в позапрошлом веке? Об огромных марсианских облаках, подчеркиваю, говорили еще до Скиапарелли. Следовательно, уже тогда можно было вполне допустить наличие каких-то достаточно серьезных атмосферных явлений, включая снегопады и снежные бури. Получается, что сложнейшая современная аппаратура, отправляемая к Марсу, лишь подтвердила то, что давным-давно было открыто астрономами с помощью не самых совершенных телескопов. Почему-то это обстоятельство никак не упоминается, когда нам сообщают об очередной сенсации. Всё преподносится так, будто научный мир никогда не воображал себе ничего подобного. И лишь суперсовременные аппараты NASA выдали, якобы, столь невероятную картинку, о которой до этого никто не мог и подумать.

Уместно в связи с этим вспомнить и наблюдения того же Скиапарелли. В популярной литературе его имя тесно ассоциируют с упомянутыми «каналами», в результате чего знаменитый астроном предстает перед нами в облике какого-то чудака. Однако он всерьез размышлял о природе Марса и оставил свои размышления насчет марсианской атмосферы. В частности, он утверждал, что в марсианской атмосфере существует метеорологическая циркуляция, когда пары, образуясь в некоторых областях планеты, конденсируются в других областях. По его мнению, марсианская метеорология во многом похожа на земную. В свете сказанного Скиапарелли допускал существование на Марсе водных потоков в виде ручьев или даже рек, имеющих переменное течение. Как я уже отметил выше, в 2015 году представители NASA ошарашили общественность информацией о наличии водных потоков на поверхности Красной планеты. То есть гипотеза знаменитого астронома нашла подтверждение спустя более сотни лет, хотя современной публике эту информацию преподносят так, будто наличие на Марсе жидкой воды стало для науки полнейшей неожиданностью.

Кроме того, Скиапарелли утверждал, что водные потоки закономерно стекают во впадины, образуя водоемы. Поэтому, теоретически, на Марсе должны быть и озера.  И вот летом прошлого года нам выдают еще одну сенсацию про марсианское озеро, заполненное водой (см. выше). То есть это открытие опять преподносится с такой невероятной помпой, словно оно расходится со всеми предыдущими представлениями о марсианской поверхности. Возможно, для специалистов NASA наличие там жидкой воды и в самом деле стало большим сюрпризом, но уж точно не для мировой науки.

Точно так же нет ничего нового в нынешних утверждениях относительно того, что когда-то Марс был цветущей планетой, обладавшей весьма солидными водными ресурсами и достаточно мощной атмосферой. Об этом еще в самом конце XIX века писал Персиваль Лоуэлл. Он даже выстроил этапы эволюции Красной планеты, отмечая возможность высокоразвитых форм марсианской жизни, которая, правда – в свете неумолимых процессов ухудшения природных условий  – должна в скором времени кануть в лету. На этот счет Лоуэлл заметил, что со временем жизнь на Марсе совершенно исчезнет, и поэтому у наших отдаленных потомков не будет уже никакой возможности изучить и истолковать ее. 

Мы не будем загадывать, удастся ли современным аппаратам обнаружить на Марсе признаки жизни. Но тот факт, что они находят там жидкую воду, лишний раз свидетельствует о гениальности астрономов прошлого и позапрошлого веков. Специально отмечу, что в самом начале XX века последователи Лоуэлла говорили о марсианской воде как о чем-то само собой разумеющемся. Конечно, Марс выглядел пустынной планетой, но даже в этой пустыне предполагалось наличие каких-то водных источников.

Судя по всему, скепсис в отношении марсианской воды задал Уильям Кэмпбелл. Его исследования не подтвердили наличия в атмосфере Марса водяных паров. Из этого он сделал вывод, что полярные шапки также не могут состоять из замерзшей воды. По мнению Кэмпбелла, они должны состоять из замерзшей углекислоты. А раз так, то и температура в этих областях должны быть гораздо ниже, чем предполагалось ранее.

Лоуэлл и его сторонники ответили на это новыми изысканиями, получив прямо противоположные результаты. Согласно их расчетам, воды в марсианской атмосфере содержится даже больше, чем в атмосфере Земли. Тем не менее, Кэмпбелл не остался в долгу и продолжил исследования, еще раз подтвердив правоту своих первоначальных выводов. Впрочем, нельзя сказать, что научное сообщество разом встало на его сторону. В частности, использованный им метод вызывал некоторые сомнения.  Интересно, что исследования нашего знаменитого астрофизика Гавриила Тихова, проводившиеся еще до революции, также не подтвердили выводов Кэмпбелла.

Для нас указанные противоречия свидетельствуют лишь о том, что еще сто лет назад в отношении природных условий Марса не сложилось еще тех догматических утверждений, что транслировались на протяжении последних десятилетий в качестве непререкаемых научных истин. Я говорю про  утверждения насчет абсолютной безжизненности и сухости Красной планеты, якобы полностью лишенной поверхностных вод. До этого, как видим, ученые находились в поисках, они спорили, приводили аргументы – то есть происходило всё так, как и должно быть в настоящей науке. Ведь страшно подумать: еще в середине прошлого века советские астрономы спокойно обсуждали вопрос жизни на Марсе, выдвигая на этот счет различные гипотезы. Однако к концу XX века подобные рассуждения уже воспринимались как чудачество, дозволительное, разве что, писателям-фантастам.

И вот теперь мы узнаём, что на Марсе все-таки есть водоемы, водные потоки и снежные бури. Что мы узнаем дальше – о руинах марсианских городов, о марсианских формах жизни? Время покажет. Будем надеться на разгадку настоящих тайн Красной планеты.

Николай Нестеров

Производство современных лекарств — сложный, долгий и дорогостоящий процесс, в котором задействованы биоинженеры, биотехнологи, химики и биологи. Создание препарата начинается с синтеза новой макромолекулы активного вещества, которое ляжет в основу лекарственного средства. О современной персонализированной медицине и одном из перспективных методов борьбы с раком мы поговорили с Екатериной Авиловой, руководителем направления молекулярных и клеточных исследований GE Healthcare Life Sciences Россия/СНГ, кандидатом биологических наук.

– Понимание того, как ведут себя клетки и молекулы при конкретном заболевании, — это, пожалуй, единственный на сегодняшний день способ создать эффективный препарат для его лечения.  Расскажите, пожалуйста, как создаются биофармацевтические препараты.

– Биофармацевтические препараты на данный момент составляют по разным оценкам около 70% всей большой фармы. Создание препаратов для персонализированной медицины основано на технологиях получения сложных молекул, идентичных тем, что уже есть в живых организмах. Такие препараты получаются биологическим путем с использованием специальных  клеток-помощников. В них трансфицируется генетический материал, на основе которого идет наработка рекомбинантного белка. Производство таких антител делится на два больших этапа. Первый этап называется Upstream, когда происходит рост клеток в биореакторах, где они активно делятся в питательной среде.

Сейчас для производства, например, моноклональных антител [*используются для терапии рака, прим. ред.] прибегают к одноразовым технологиям — стерильным пластиковым системам (мешкам), которые помещают в волновой или вертикальный (с магнитной мешалкой) биореактор. В данных стерильных мешках выращивают клеточную культуру, объем которой начинается всего с нескольких миллилитров и может доходить до сотни литров. В результате жизнедеятельности и роста клеток происходит наработка биофармацевтического продукта (рекомбинантного белка), который необходимо очистить от примесей (питательная среда, клетки и т.д.) в процессе второго этапа, называемого Downstream, с помощью различных видов препаративной хроматографии и фильтрации. Конечным результатом этого этапа производитель получает готовую субстанцию в сухом виде, с которой можно проводить манипуляции: растворять, упаковывать и т.д.

– Екатерина, что такое принцип 4П в современной медицине?

– Тренды, которые есть в России на сегодня, это персонализация — индивидуальный подход к пациенту, предикция — ранние скрининги и выявление предрасположенности к заболеваниям, превентивность — создание профилактических мер и партисипативность — вовлечение пациента в процесс лечения. Персонификацию можно рассмотреть на примере иммунотерапии, которая действует на конкретного пациента, например CAR-T-терапии при лечении онкологических заболеваний.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее.

– Первый успешный случай применения CAR-T-терапии был зафиксирован у Эмили Вайтхэд в США, когда удалось вылечить острый рак крови у ребенка. Когда пациент приходит в больницу, у него отбирают кровь из вены. После этого из крови необходимо выделить Т-лимфоциты, модифицировать их, нарастить в достаточной для терапии дозе и вернуть (инъецировать) пациенту. Большая часть процесса должна проходить при помощи биотехнологов. Отобранная кровь поэтапно охлаждается (без использования жидкого азота) до -100 градусов при помощи системы asimptote Via Freeze таким образом, чтобы Т-лимфоциты не потеряли свой функционал. После заморозки кровь помещается в жидкий азот и транспортируется в биотехнологический центр, где оттаивается в специальной системе, которая не повреждает функции клеток (Via Thaw). Следующим важным этапом является аферез, когда Т-лимфоциты из образца крови выделяются на проточной центрифуге малого объема (в стерильном замкнутом контуре) Sepax C-Pro. В результате мы получаем лимфоциты, пригодные для генетической модификации. Разные производители по-разному модифицируют лимфоциты (лентивирусный вектор, транспозоны и др.), доставляя генетическую конструкцию, которая заставляет Т-лимфоцит экспрессировать химерный рецептор. Теперь Т-лимфоциты обладают свойствами, необходимыми для борьбы с заболеванием: гиперактивностью и специфичностью против конкретной опухоли.

После наращивается количество уже обладающих нужными свойствами лимфоцитов в специфицированном биореакторе с использованием специальных сред и добавок. Затем препарат отмывается, «собирается урожай» при помощи проточных центрифуг Sepax C-Pro или Sefia, полученный продукт нужной концентрации снова замораживают, возвращая в больницу, где он после оттаивания проходит финальную отмывку и вводится пациенту. Иммунная терапия — многообещающее направление. Хочется верить, что мы вплотную подошли к тому, чтобы научиться эффективно лечить многие страшные заболевания.

Анастасия Тмур

В конце прошлого года западный мир потряс скандал: трое уважаемых ученых – Джеймс Линдси, Хелен Плакроуз и Питер Богоссян – признались в том, что в течение целого года проводили нетривиальный «социальный эксперимент». Эксперимент заключался в том, что они намеренно писали откровенно бессмысленные, а порой и абсурдные тексты по вопросам социальных наук и публиковали их в научных изданиях. Тем самым, по их словам, они стремились доказать, что идеология в этой сфере давно взяла верх над здравым смыслом. По признанию ученых, свои работы они писали под вымышленными именами. Тем не менее, они успешно проходили редакционную проверку и печатались в весьма уважаемых рецензируемых журналах. Так, из двадцати написанных работ семь из них были отрецензированы ведущими учеными и приняты к публикации. Мало того, одна из самых абсурдных статей, где утверждалось, будто совокупление собак в парке необходимо рассматривать в контексте культуры изнасилований, была отмечена специальной наградой.

Результат эксперимента еще раз убедил этих ученых в том, что в области социальных наук истина уже никого не волнует. Главное, что от вас требуется – соответствие выдвинутым идеологическим нормам. В первой строчке здесь значатся осуждение «угнетателей» и поддержка «угнетенных» (включая всевозможные меньшинства). Как заметили сами ученые (уже после того, как они себя раскрыли), доминирующее положение в потоке публикаций по социальным наукам занимают работы, весь смысл которых сводится к разоблачению разного рода «несправедливостей». Причем авторы таких работ демонстрируют открытую нетерпимость в отношении тех, кто не вливается в данное русло. Именно поэтому серьезные журналы отметают исследования, не вписывающиеся в это направление. Их авторы, как правило, рискуют быть обвиненными в «предубежденности».

Ученые, рискнувшие провести упомянутый эксперимент, в своих фейковых исследованиях довели борьбу с «несправедливостями» до откровенного абсурда и пародии. Несмотря на то, что статьи писались с нескрываемым юмором, это не вызвало никаких подозрений со стороны редакций. В статьях не приводилось никаких цифр, не было ссылок на серьезные источники, а иногда приводились мнения и выводы несуществующих ученых. В одной статье предлагалось (как бы на полном серьезе) заставить белых студентов слушать лекции закованными в цепи – в качестве наказания за рабовладение их предков. Или ожирение объявлялось свободным выбором здорового человека. Авторы не скрывают, что они хорошо повесились во время такой работы.

Впрочем, не стоит думать, будто все читатели оказались дураками. Самые абсурдные работы подверглись издевательским комментариям в социальных сетях. Кроме того, некоторые ученые были возмущены подобной ахинеей. Тем не менее, благодаря этой провокации стал совершенно очевидным тот факт, что сложившаяся на Западе культура требует от ученых, чтобы они придерживались только определенных выводов, совпадающих с принятыми идеологическими штампами. В итоге любое исследование на социальные темы необходимо подгонять под заранее выбранный результат. Например, белый цвет кожи или маскулинность почему-то нужно считать проблемным явлением.

В свое время я уже указывал на то, что так называемая «политкорректность» вынуждает ученых наводить тень на плетень, чтобы поставить знак равенства между европейцами и папуасами в вопросах цивилизационного развития. Толстенная монография  Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь» - самый яркий тому пример. Подчеркиваю, сто лет назад никто на Западе не стал бы долго ломать голову, отвечая на вопрос: почему папуасы не создали материальной культуры такого уровня, как европейцы? Ответ был бы прост: потому что папуасы – дикари, отставшие в своем развитии от европейских народов. Сегодня такие утверждения делать нельзя, иначе вас обвинят в предубежденности, в расизме и т.д.  Однако объяснять очевидную разницу в уровнях развития все же приходится. Поэтому ничего другого не остается, как заниматься утомительной словесной эквилибристикой, дабы  ненароком не задеть чувства папуасов.

Главная проблема, как я ее вижу, заключается не только в том, что ученые вынуждены согласовывать свои утверждения с идеологией. Печальнее всего то, что идеология откровенно выдается за науку. Социальные последствия такой подмены могут оказаться весьма печальными, ибо начинает стираться граница между подлинно научным знанием и сугубо субъективным утверждением. То есть на науке начнут откровенно паразитировать, выдавая недоказанное мнение за объективную истину.

Сегодня мы воочию наблюдаем такой разворот в случае с темой глобального потепления.  Если кто-то думает, что эта тема касается только «физиков», тот ошибается. Вопрос о глобальном потеплении уже давно перешел в плоскость социологии, ибо причину данного явления уже давно «объяснили», прямо связав ее с человеческой деятельностью. Следом идут выводы сугубо социального плана.

Показательно, с каким рвением на Западе нагнетаются страхи в связи с эмиссией углекислого газа и ростом среднегодовой температуры. Как и следовало ожидать, эту тему уже удачно «оседлали» отдельные ученые, всячески способствуя накалу обстановки своими выкладками. Так, недавно в публикациях на сайте BBC мы узнали о том, что в ближайшие сто лет Земля может остаться без слоисто-кучевых облаков, защищающих нашу планету от перегревания. «Если это произойдет, - читаем мы, - климатическая катастрофа неизбежна, и ее последствия окажутся куда страшнее и масштабнее, чем самые пессимистичные прогнозы». Автор заметки ссылается на исследования группы ученых Калифорнийского технологического института. Согласно созданной ими математической модели, температуры по всему земному шару вырастут на восемь градусов, что грозит не только природными катаклизмами, но и массовым вымиранием животных и растений. Якобы, такое на нашей планете уже было 55 миллионов лет назад.

Примечательно, что другие группы ученых предвещают скорое глобальное похолодания – и тоже с математическими выкладками. Тем не менее, те из них, которые «делает ставку» на тепло, в любом случае оказываются в выигрышном положении. Причина, на мой взгляд, проста – тема глобального потепления очень легко «социологизируется». То есть мрачный прогноз диктует определенные правила для политиков, предпринимателей и обычных людей.

С политиками всё ясно: европейские страны уже начинают соревноваться, кто быстрее откажется от тепловых электростанций. Но обычных людей это поветрие коснется еще сильнее. Там же, на сайте BBC, где рассказывается об ужасах глобального потепления, размещены материалы, пропагандирующие отказ от мясной пищи. Заголовок одной статьи весьма красноречив: «Мясо или овощи? Посчитайте сами, как ваше меню влияет на климат». С первых строк мы уже улавливаем откровенный призыв: «Если вы хотите помочь в борьбе с изменением климата, попробуйте отказаться от мяса и молока - так говорят ученые».

Дежурная ссылка на ученых призвана, как мы понимаем, придать вес подобным публикациям. И в свете того, что было нами сказано выше, нисколько не удивительно, как активно теперь ученые включаются в этот тренд, доказывая преимущества вегетарианства. Вполне можно ожидать, что и в этом случае выводы делаются в русле утвержденных идеологических установок. Чего только стоит вот такая фраза: «Мясо и молочные продукты - не единственные кандидаты на исключение из меню экологически сознательного гражданина» (авторы предлагают оказаться еще от шоколада и кофе – опять же в силу «экологической сознательности»).

Учитывая ситуацию с социологией, мы вполне можем ожидать, что в скором времени на волне формирования «экологической сознательности» мясная еда и животноводство подвергнутся дискредитации в невиданных доселе масштабах. Я даже не буду упоминать о медицинских аргументах – этого достаточно уже сейчас. Впереди нас ждет целый поток аргументов этического и юридического плана. Скажем, забой скота и птицы могут приравнять к убийству. А люди, употребляющие мясные продукты станут выставляться как «пособники убийц». В конце концов, если на Западе с невиданным ранее рвением защищают права собак, то чем хуже коровы, свиньи или овцы? Главное, что подобные доводы будут подкрепляться мнением известных ученых. Что это будет за «наука», мы уже для себя выяснили.

Константин Шабанов

Научное сообщество продолжает обсуждать инициативы академика Георгиева. Предлагаем вашему вниманию два комментария от российских ученых.

Андрей Цатурян, вед. науч. сотр. НИИ механики МГУ:

Знаменитый советский и российский биолог академик Георгий Георгиев в недавней статье «Остановить отток. Как удержать талантливую молодежь в науке» высказал немало разумных предложений. Однако общественный резонанс вызвало лишь одно: ограничить право на отъезд из РФ молодых специалистов востребованных профессий, получивших бесплатное образование.

Фактически академик Георгиев предлагает отменить указ Александра II об упразднении крепостного права для своих молодых коллег. Причем возродить крепостное право предлагается в «жесткой» форме барщины: «После окончания вуза молодой ученый должен проработать в российской науке 15 лет, после чего кредит автоматически гасится. «Легкая» форма оброка, т. е. постепенная выплата образовательного кредита из заграничных заработков отвергается: "В случае же эмиграции он должен вернуть кредит в полном объеме".

Некоторые удивляются, что разумных предложений Георгиева никто не заметил, а всё бурное (и порой совершенно хамское по отношению к выдающемуся ученому) обсуждение сосредоточилось на «праве на отъезд». Дело, видимо, в том, что мало кто верит, что отношение к науке и ученым в России быстро изменится, будут расчищены бюрократические «авгиевы конюшни» и страна в ближайшее время станет привлекательной для своих и зарубежных ученых. Зато в отношении запретительных полицейских мер у нас имеется богатый опыт, необходимая инфраструктура и подготовленные кадры. Поэтому введение запрета на выезд за границу для молодых ученых представляется многим кошмарной, но реальной перспективой. Боюсь, что и автор статьи не очень верит в реализацию своих предложений по созданию более комфортных условий для молодых ученых и поэтому предлагает подкрепить гипотетические «пряники» более реальным «кнутом».
Не стану продолжать обсуждение моральных и социальных аспектов этого предложения. «Невыездные» ученые моего поколения никогда не забудут унизительное чувство проживания в запертой клетке, а молодежь, надеюсь, и дальше будет узнавать об этом только из рассказов старших. Посмотрим на прагматическую сторону предложения академика Георгиева об ограничении эмиграции ученых.

Поможет ли такое ограничение обеспечить «присутствие Российской Федерации в числе пяти ведущих стран мира, осуществляющих научные исследования и разработки в областях, определяемых приоритетами научно-технологического развития» и «привлекательность работы в Российской Федерации для российских и зарубежных ведущих ученых и молодых перспективных исследователей? Мировая наука едина и глобальна. Российская наука представляет в ней лишь небольшую и, увы, далеко не самую «продвинутую» часть, несмотря на наличие славных традиций и выдающихся ученых. Возможность познакомиться с лучшими мировыми специалистами и лабораториями — очень важная часть научной карьеры в современном мире. Причем для того, чтобы интегрироваться в мировое научное сообщество, недостаточно поездок на конференции или кратковременных стажировок, нужен более продолжительный опыт работы. Без такого опыта многие ученые «провинциализируются» и продолжают десятилетиями заниматься мало кому интересными исследованиями на обочине мировой науки. Среди ученых моего поколения, работающих сейчас в России, коллеги, получившие опыт работы за рубежом, как правило, заметно выделяются среди остальных.

На мой взгляд, следует, наоборот, помогать нашим лучшим молодым ученым получить бесценный опыт работы в лучших лабораториях мира и создать достойные условия для их возвращения домой, как это сделано, например, в Китае. Знаю по себе, что жить в стране другой культуры и другого языка нелегко. Привязанность к родной стране действительно существует, хотя многие записные «патриоты» в это не верят. Если условия жизни и работы в России хоть немного приблизятся к американским и европейским, многие вернутся. Пока же большинству наших талантливых ученых, работающих за границей, возвращаться, в общем-то, некуда. Чтобы изменить эту ситуацию, нужно срочно реализовать разумные предложения Г. П. Георгиева и ряда других коллег. Я бы добавил к ним демонтаж полуфеодальной сословной системы организации науки, при котором немногие «влиятельные» ученые с академическими званиями контролируют основные финансовые потоки, социальные лифты и доступ к другим важным ресурсам, подменяя собой принятый в мировой науке «суд равных» (peer review). В такой системе неизбежно возникают семейственность, клановость и использование «административного ресурса», чуждые природе науки и тормозящие ее развитие. Это не последняя причина, из-за которой многие работающие за границей российские ученые не хотят возвращаться.

Юрий Ковалев (ФИАН, МФТИ):

К сожалению, многие полезные идеи статьи академика Г. П. Георгиева затмило очевидно неприемлемое предложение запрета или ограничения выезда молодых ученых за границу. На эту тему высказались уже члены Клуба «1 июля» и министр науки и высшего образования. Позвольте воспользоваться моментом для того, чтобы озвучить мысли, встречающие отторжение у значительного числа коллег.

Большинство ученых и чиновников, вплоть до российского президента, признают, что нынешний уровень науки у нас недостаточно высок, нам надо догонять западные страны. Стоит лишь взглянуть на соответствующие указы президента и практически любую статистику. Из этого следует, что большинство сильных научных групп находятся за пределами нашего государства. Таким образом, если поставить перед собой задачу вырастить из молодого ученого специалиста мирового уровня, то такому ученому просто необходимо значительное время провести в сильных мировых научных центрах. На самом же деле рекомендация по смене научной группы раз в несколько лет (при этом нередко сопровождающаяся сменой страны проживания) считается нормой как раз для тех стран, на которые мы пытаемся равняться. В большей степени это справедливо для Европы, Индии, Китая, Австралии, в меньшей — для США.

В России к отъезду молодых ученых за рубеж относятся зачастую весьма негативно:

1) «мы в тебя столько сил вложили, а ты нас предал»;

2) «государство деньги на обучение потратило, а хороший специалист достался Западу»;

3) «он/она никогда не вернется».

Каковы могут быть реальные причины плохого отношения к отъезду молодых ученых в аспирантуру или на постдок?

1) В XX веке было несколько волн научной эмиграции из нашей страны. В результате осознанная и профессионально обоснованная перемена места работы автоматически ассоциируется в голове у многих коллег с «расставанием навсегда».

2) Нам действительно непросто конкурировать на мировом уровне, соответственно, не рассчитываем мы и на возврат хорошего специалиста.

Каков же выход? Многие считают, что надо без явных запретов, но все-таки всеми силами удерживать молодежь в стране. Позвольте не согласиться. Про «эмиграцию» — давайте уже оставим эту проблему в XX веке! Кому в стране некомфортно — уедут, — и хорошо, что у них есть такая возможность. Однако формирование ученого мирового уровня всё же требует в начале карьеры перемены научной группы раз в несколько лет. Молодежь необходимо поощрять к этому и одновременно прикладывать основные усилия к тому, чтобы условия научной работы в России были интересны, конкурентны.

Молодые ученые будут массово возвращаться в Россию при условии соблюдения нескольких ключевых требований: достойная заработная плата, уверенность в завтрашнем дне (а не жизнь от одного гранта до другого) и перспективы проведения научных исследований на мировом уровне. Считаю, что именно к этому должны прилагаться наши усилия. Давайте прекратим считать и уменьшать процент уехавших, а будем считать и увеличивать процент вернувшихся!

В КНР это поняли достаточно давно и действуют именно по такой схеме. Возвращающимся молодым, но уже сформировавшимся специалистам дают очень хорошую стартовую поддержку и обеспечивают хорошие условия долгосрочных контрактов.

Следует заметить, однако, что «автоматического» предпочтения возвращающейся молодежи отдавать всё же не стоит. Специалисты, по тем или иным причинам продолжающие свою карьеру только в России, не должны оказаться из-за этого «вторым сортом». Оценивать необходимо по результатам, а не по географии передвижений.

Когда мы говорим о палеогенетике, прежде всего вспоминаются исследования в области антропогенеза, находки в Денисовой пещере и т.п. Но эта научная дисциплина занимается и более поздними периодами истории человечества. Например, скифами и другими кочевыми народами эпох «великих переселений народов». И в этой области ученых ждут не менее интересные открытия. Тем более, что в отличие от неандертальцев или тех же денисовцев, ученые могут оперировать в изучении ранних кочевников большим объемом археологических находок и даже письменными источниками античных авторов. О некоторых результатах этой работы рассказал в своей публичной лекции руководитель сектора молекулярной палеогенетики ФИЦ ИЦиГ СО РАН, к.б.н. Александр Пилипенко.

Скифы, в понимании древних греков, были племенем «воинов-всадников», живущие по законам ярко выраженного патриархата. Из всех занятий, по словам Геродота, скифы считали достойным только войну и набеги на соседние племена, а прочие виды работ поручали захваченным в ходе этих набегов рабам или женщинам. К слову, скифы были также добросовестными поставщиками «живого товара» на невольничьи рынки античных полисов.

Насколько изменилась эта, довольно схематичная картина скифского мира благодаря современным научным данным? Для начала, Александр Пилипенко предложил определить его границы. А это сделать не так просто, как может показаться.

Греки описывали, прежде всего, Малую Скифию - степи между нижним течением Дуная и Дона, включая север Крыма и часть Северного Причерноморья. Согласно Геродоту, господствующими здесь были царские скифы — самое восточное из скифских племён, граничащее по Дону с савроматами, они же населяли Крым. Западнее жили скифы-кочевники, и, на левобережье Днепра – скифы-земледельцы. Правобережье Днепра заселили каллипиды, или эллино-скифы (возле города Ольвия), а севернее их - алазоны и скифы-пахари. Восточнее, от Дона и практически до Сибири располагалась огромная Большая (или Азиатская) Скифия, о которой античные авторы знали гораздо меньше, и ее описание у того же Геродота изобилует неправдоподобными легендами. А речь идет об огромной территории: согласно современным представлениям, ее восточный и западный «полюса» разделяет одиннадцать тысяч километров.

Если же говорить о временных рамках скифской истории, то сегодня наука определяет их от 9 в. до н.э. до первых веков н.э. Впрочем, эти границы заметно меняются в зависимости от региона, где-то последовавшее гунно-сарматское переселение буквально смело скифов, растворив их в себе, а где-то они продолжали жить еще длительное время.

– В целом, на исторические данные про скифов надо делать большую скидку, они записывались не самими свидетелями тех или иных событий, а с чьих-то слов, да еще и часто искажались, в соответствии с конъюнктурой или взглядами автора, - отметил докладчик.

В определенной степени, картину дополняют лингвистические исследования. Скифские языки относят к восточно-иранской подгруппе. Но и их, в свою очередь делят на аланские (скифо-сарматские) и сакские (скифо-хотанские) языки. Причем, сохранились и современные носители этих языков. Это осетины, которые считают себя прямыми потомками алан – одной из групп скифских племен, а их язык развился на основе одного из скифских наречий. На востоке некоторые памирские и пуштунские языки также имеют явное скифское происхождение, равно как и сами их носители. Так что, нельзя сказать, что скифы полностью ушли с арены мировой истории.

Понятно, что за минувшие тысячелетия культура этих народов изменилась очень сильно и восстановить на ее основе тот скифский мир практически невозможно. К счастью, эта эпоха оставила археологам большой объем памятников материальной культуры, которые на протяжении десятилетий являются объектами интенсивного изучения и главным источником более или менее достоверной информации о скифах, их истории, образе жизни и, конечно же, происхождении (что и является главным интересом палеогенетики).

Но было бы неправильным считать, что, благодаря обилию археологического материала, изучение скифов стало относительно простым делом. Во-первых, существует проблема соотнесения древних племен и археологических культур в рамках скифо-сибирского мира. Причем, чем дальше на восток, тем актуальнее она становится. Если аланы, саки и сарматы – это самоназвания скифских племен, то с населением Южной Сибири дело обстоит иначе. Пазарыкская, тагарская, саргатская и прочие археологические культуры этой территории получили свои названия от современных археологов, народы, которые их оставили назывались иначе.

– И теперь нам надо достоверно соотнести названия здешних народов, которые есть, допустим, в китайских летописях, но без указания точных границ обитания с названиями культур, привязанными к современным топонимам, - продолжил Александр Пилипенко.

Как отметил он, до сих пор эту задачу назвать решенной нельзя.

Все эти разнообразные племена принято объединять в единое целое на основе т.н. «скифской триады» - оружие скифского типа, определенный вид конской упряжи и искусство скифо-сибирского звериного стиля. Именно эти предметы материальной культуры совпадают у них (несмотря на тысячекилометровые расстояния) в очень высокой степени. Главным источником таких находок являются многочисленные скифские погребения, они же «снабжают» ученых скелетами самих скифов.

И в этом отношении наиболее важными оказались погребения, обнаруженные в Сибири, хоть это и восточная периферия скифского мира. Поскольку именно в них (в силу климатических особенностей) погребенные сохранились лучше всего (а значит, есть больше материала для реконструкции облика скифов и генетического анализа). Это, в свою очередь, позволяет изучить историю их этногенеза.

На сегодня гипотезы происхождения скифов условно делятся на две группы. Первая, т.н. автохтонная, наиболее подробно была обоснована известным археологом Борисом Граковым. Он считал, что прямыми предками скифов являлись племена срубной культуры эпохи бронзы, проникшие в Северное Причерноморье из Поволжья. Проникновение это было очень медленным и длительным (с середины II тыс. до н. э.), а упомянутая Геродотом миграция скифов «из Азии» лишь последняя из его волн. Мигранты-«срубники» встретились в степях Причерноморья с более ранними переселенцами из тех же областей, и на основе слияния этих родственных друг другу групп и сформировались скифы. При этом, искусство скифов (звериный стиль) и некоторые формы их оружия Граков считал привнесёнными откуда-то извне.

Иначе подходит к решению данной проблемы признанный лидер группы учёных, отстаивающих правомерность так называемой центральноазиатской гипотезы, Алексей Тереножкин. По его мнению, между населением Северного Причерноморья доскифского и скифского времени не существует ни этнической, ни культурной преемственности. Скифы пришли из глубин Азии в VII в. до н.э., считал он. В определенной степени эту версию подтверждает то, что самые древние (по результатам радиоуглеродного датирования) захоронения скифов обнаружены на территории Тувы.

Такой разброс мнений говорит о том, что происхождение ранних кочевников скифской эпохи остается под большим вопросом. Что и делает актуальным палеогенетические исследования.

– Культура может распространятся при помощи разных механизмов, - отметил Александр Пилипенко. – Если это была миграция, то должны остаться и генетические следы, которые, внесут ясность и в происхождение скифов Причерноморья, к кому они ближе – к племенам, населявшим эти земли до их прихода или к населению Тувы и Алтая, которое также относят к скифской культуре.

Эту работу в настоящее время ведет несколько научных групп, одну из них составляют сотрудники сектора молекулярной палеогенетики ИЦиГ. В настоящее время они исследуют более 1000 образцов от носителей археологических культур, относящихся к скифским, преимущественно – сибирских.

На первом этапе, работая совместно с немецкими коллегами (которые располагали аналогичными материалами с западных границ расселения скифов), они сопоставили митохондриальные ДНК и несколько геномов обитателей восточного и западного «полюсов» скифского мира.

Ученым удалось обнаружить значительное сходство генотипа у обеих групп, но оно заключается, в первую очередь, в общем, западно-евразийском происхождении этих племен. Но никаких свидетельств значительно миграции населения с запада в Сибирь именно в это время не обнаружено. Зато есть следы миграций, происходивших намного раньше, причем, как раз с той территории, где могли бы сформироваться и сарматы, и другие западные племена скифов.

Поэтому была выдвинут мультирегиональный сценарий происхождения западных и восточных групп скифов: независимое происхождение на основе общего генетического материала с включением специфичных региональных компонентов. Миграции же происходили в два этапа, сначала, за две тысячи лет до начала формирования скифов, племена ямной культуры с территории Восточной Европы двинулись на восток, оставив на территории Горного Алтая и Хакассии уже афанасьевскую культуру (что подтверждено данными антропологии, археологии и генетики).

Тысячу лет спустя в эти же земли с юго-запада приходят носители андроновской культуры, которые вскоре смешиваются с пришедшими ранее «ямниками», где-то сильно (Барабинская лесостепь), а где-то весьма незначительно (Хакассия).

А затем, в начале первого тысячелетия до н.э. постепенно начинается второй этап миграций, уже в обратном направлении, с востока на запад – предвестник Великого переселения народов. Эти миграции «вернули» генетические элементы из Сибири обратно, в Восточную Европу, правда, уже изрядно смешанные с генофондом других племен, обитавших на территории между Тувой и Черноморьем. Результатом это сложной генетической «мешанины» и стали, в частности, племена западной Малой Скифии. Так что, знаменитые строки Блока «Да, азиаты – мы, С раскосыми и жадными очами!» можно считать верным лишь отчасти. Ведь корни скифов уходят к народам, ранее ушедшим в сторону Азии со вполне себе европейских территорий.

Сергей Исаев

С помощью радиоуглеродного анализа ученые определили возраст уникальных сыродутных печей в долинах рек Чуя и Тюргунь, что позволило установить скорость обрушения берегов Чуи, а также предоставило ценный материал для археологов и дендрохронологов. Статьи об этом опубликованы в Quaternary International и «Археология, этнография и антропология Евразии». 

Сотрудники Института геологии и минералогии им. В. С. Соболева СО РАН провели радиоуглеродный анализ древесного угля, взятого из печей, расположенных на территории Горного Алтая (памятники Куэхтонар-1, Куэхтонар-2, Тюргун-1). Выяснилось, что в качестве топлива использовалась лиственница сибирская, которая росла на этой территории приблизительно во II—X вв. н. э. Большой разброс дат даже для одного памятника может объясняться тем, что в печах найдены сгоревшие остатки разных частей дерева: лиственницы в долине Чуи растут по 400—450 лет, и очевидно, что возраст вершины и внешних слоев ствола существенно меньше, чем сердцевины.

Сузить временной интервал ученым помог найденный в одной из печей фрагмент необугленной коры. Так как это самая молодая часть дерева, ее возраст указывает на время, когда была срублена лиственница, а также, скорее всего, на то время, когда в этой печи была последняя плавка (середина VII — середина VIII вв. н. э.). Основываясь на этой находке, ученые отнесли археологические памятники в долинах Чуи и Тюргуни к древнетюркской эпохе. «Несмотря на то, что даты разных образцов угля несколько отличаются, тип печей и технология плавки одинаковые, значит, их сооружали во время одного культурного периода, и возраст памятников не должен быть существенно разным», — поясняет старший научный сотрудник ИГМ СО РАН кандидат геолого-минералогических наук Анна Раульевна Агатова.

Используя данные о возрасте памятников Куэхтонар-1, -2 и реконструкции первоначальных размеров печей, геологи смогли оценить среднюю скорость, с которой отступал береговой обрыв Чуи: примерно 0,5 см в год за последние 1 500 лет.

В районе резкого поворота русла Чуи ниже по течению устья реки Куектанар процесс эрозии, скорее всего, был еще интенсивнее. Здесь сохранились лишь следы былого расположения печей — овраги с прокаленным до малинового цвета грунтом на склонах. При этом берег обрушался неравномерно, были периоды, когда он находился в стабильном состоянии, и время, когда грунт медленно оползал или от склона быстро отваливались большие куски. С того времени как были построены печи, берег Чуи в этом месте отступил примерно на семь метров.

Открытие геологов представляет интерес и для археологии, так как до того для железоплавильных печей в этой части Алтая была получена только одна радиоуглеродная дата. Между тем алтайские сыродутные горны уникальны по своей конструкции. Кочевники Алтая были искусными металлургами: их печи гораздо крупнее аналогичных находок в других регионах, а кроме того, они сооружены из каменных плит и рассчитаны на многократное применение — до семи плавок. В большинстве сопредельных районов подобные печи делались из глины и были одноразовыми.

Сыродутные горны — самый древний тип плавильных печей. На Алтае воздух в них не нагнетался мехами, а поступал естественным путем через множество (иногда более двадцати) воздуходувных отверстий, расположенных под определенным углом. Алтайские печи строились вдоль речных долин, и перепад высот способствовал тому, что поток воздуха лучше затягивался в сопла.

«Из-за обрушения берега печи быстро исчезают, поэтому важно исследовать их сейчас», — говорит Анна Агатова. В настоящее время геологи сотрудничают с дендрохронологами из Сибирского федерального университета в Красноярске. Дендрохронология занимается исследованием годичных колец древесины, ширина которых зависит прежде всего от колебаний климата. Для деревьев одной породы, произрастающих в одной местности примерно в одно время, рост колец будет схожим. Если удается связать друг с другом записи прироста колец у деревьев разного возраста, то получается плавающая, то есть относительная, дендрохронологическая шкала. А если ряд таких шкал удается соединить и привязать к современности, то в распоряжении ученых оказывается уже абсолютная дендрохронологическая шкала — своеобразная «линейка времени», каждое деление которой — один год. Сопоставляя с ней образцы древесины из археологических памятников, можно точно их датировать.

«Обычно для построения шкал дендрохронологи не используют в своей работе угли. Между тем под микроскопом годичные кольца у них видны так же хорошо, как и у обычной древесины. В углях из алтайских печей наши красноярские коллеги насчитывают до 30—50 колец, что вполне достаточно для их целей. Мы рассчитываем, что эти исследования помогут нам более точно определить возраст печей, ведь этот метод дает даты с точностью до года», — рассказывает старший научный сотрудник ИГМ СО РАН кандидат геолого-минералогических наук Роман Кириллович Непоп.

Образцы из алтайских железоплавильных печей интересны дендрохронологам, так как это уголь степных лиственниц, и его можно применять для создания «степных» хронологий. Обычно же для построения временных шкал используются деревья, растущие на верхней границе леса. Из-за нестабильных, жестких климатических условий на высоте разница прироста годовых колец здесь заметна сильнее (в суровые годы кольца более узкие, а иногда и вовсе отсутствуют), что упрощает выстраивание хронологии. «Для наших углей уже известен примерный временной промежуток — II—X вв. н. э. Мы надеемся, что на основе этой информации и данных дендрохронологии будет получена абсолютная дендрохронологическая шкала от начала нашей эры до современности», — объясняет Роман Непоп.

Александра Федосеева

«Еще немного, и наши теплицы можно будет отправлять хоть на Марс», - такие слова я услышал от руководителя компании iFarm Project Александра Лысковского во время своей экскурсии на новый тепличный объект. В свое время мы уже подробно описали первую экспериментальную  телицу, обратив внимание на ее «марсианский» стиль, когда высокие технологии настолько тесно сплетаются с агротехникой, что такие объекты можно реально устанавливать хоть на Марсе, хоть на орбитальной станции. Внешние условия перестают играть здесь решающую роль, поскольку с помощью технических приспособлений внутри помещения круглый год создаются оптимальные условия для выращивания растений. Если снаружи холодно, идет подогрев, если слишком жарко, идет охлаждение. Когда не хватает солнечного света, включают подсветку и, наоборот, осуществляют затенение в условиях избыточной инсоляции. Конечно, до освоения Марса еще далеко, однако такие теплицы уже сейчас можно размещать в северных регионах нашей страны, если там нет проблем с дешевой электроэнергией (это, кстати, будет намного дешевле, чем завозить туда овощи с юга).

Напомню, что первая теплица, на которой я побывал в марте этого года, расположена недалеко от Академгородка (в Нижней Ельцовке). Её общая площадь составляет примерно 42 кв. метра. Здесь, собственно, произошло изначальное тестирование технологии круглогодичного выращивания овощей на органическом субстрате. Как я уже писал ранее, компания iFarm Project на данном этапе осуществляет НИОКР по данной теме, а потому первый объект был чисто экспериментальным. Полученный опыт оказался весьма полезным для всего проекта. Второй объект, находящийся уже на территории Академгородка, также является экспериментальным. Однако в техническом плане он намного совершеннее своего предшественника. Его площадь увеличилась до 100 кв. метров. Потолки также стали выше. Но дело даже не в размере (хотя размер здесь играет существенную роль, поскольку общий объем нагретого воздуха напрямую связан с энергоэффективностью). «Мы внесли сюда тридцать шесть изменений», - отметил Александр Лысковский. Что-то было изменено, что-то подкорректировано, а от чего-то пришлось полностью отказаться.

Например, система теплообмена, которую применяют в солнечных вегетариях Иванова, на практике себя никак не оправдала. Поэтому в новой теплице ее устраивать не стали. Выяснилось, что подогрев лучше всего осуществлять с помощью тепловой завесы. Это проще и эффективнее. Дело в том, что в теплице необходимо решать не только вопросы подогрева помещения, но также и вопросы охлаждения. Воздух там циркулирует постоянно. В холодное время года его не сложно просто дополнительно  подогреть. К тому же дополнительным источником тепла выступают достаточно мощные осветительные лампы. Когда на улице тепло, это может грозить перегревом, из-за чего  лишние «градусы» необходимо отводить наружу. Иначе говоря,  теплица способна обогреваться за счет одного электричества (и так же охлаждаться). Главное, необходимо очень грамотно организовать весь процесс, и тогда это будет не столь уж накладно даже в условиях Сибири.

Показательно, что результат модернизации тепличного комплекса прямо отразился на его стоимости. Во всяком случае, по словам Александра Лысковского, цена одного квадратного метра общей площади у второго объекта  выходит примерно в два раза ниже, чем у предыдущей теплицы. Причем, это пока что не окончательный, а промежуточный вариант. Разработчики планируют поставить третий объект, который будет еще более совершенным (в него внесут как минимум еще 20 изменений). Скорее всего, именно он станет окончательным вариантом, который можно будет пускать в продажу.  Площадь третьей теплицы планируют увеличить в шесть раз (то есть, доведут до шести «соток»). Объект уже спроектирован, и к его возведению приступят примерно с ноября текущего года (сейчас как раз решается вопрос с земельным участком).

Как видим, компания проводит масштабные прикладные исследования, тесно сотрудничая с академическими институтами. Больше всего меня поражает в этой истории то, с какой скоростью осуществляется реализация проектов. Как говорится, не прошло и полгода, и вот уже появилась новая теплица, в два раза больше предыдущей. А если учесть сложную инженерную «начинку» этих сооружений, то вам сразу же становится понятен реальный объем затраченного умственного и физического труда. Такая теплица сродни современной машине, где даже самая малюсенькая деталь является результатом всесторонне проведенных расчетов.  Здесь нет ничего лишнего или случайного. Даже толщина троса, на котором подвешивается лампа, также отражает проектные параметры. То же относится и к выбранной высоте теплицы, и к цвету пола, к высоте расположения форточек, к конфигурации отдельных агрегатов, к ширине грядок, наконец. Ничего не берется просто так, методом «тыка».

Возможно, кому-то наличие большого количества автоматики и всяких хитроумных приспособлений покажется избыточным. Казалось бы, чего тут ломать голову? Огурцы и помидоры выращивают в отапливаемых теплицах уже давным-давно, без всякой электроники и автоматики. И к чему пересматривать старый дедовский метод, надо ли всё усложнять? Сделал прозрачные ограждения, установил систему отопления, смонтировал лампы – и выращивай на здоровье. Лишь бы ресурсов хватило. Тем не менее, сложная техническая система в нашем случае играет одну принципиально важную роль – она гарантирует высоченное качество продукции. Не удивляйтесь.

«Умные» органические теплицы полностью разрушают устоявшийся стереотип относительно того, что тепличная продукция по вкусу должна быть намного хуже «натуральной», выращенной на грядках. Мне довелось три раза дегустировать огурцы, выращенные в экспериментальных теплицах iFarm Project, и всякий раз меня удивлял их совершенно «натуральный» вкус. Вроде бы, среди всех этих ламп, проводов, труб и датчиков должно возникать что-то непременно «пластиковое», но все было как раз наоборот. На деле именно эта инженерная «начинка» и обеспечивала «натуральность» продукта. Понятно, что свою роль здесь играет биогумус. Но дело не только в нем. Отличный вкус овощей обеспечивается целым комплексом физических условий – количеством света и влаги, расчетом питания для каждого кустика, равномерным распределением тепла и т.д. Вдобавок ко всему, здесь исключается возможность занесения какой-нибудь заразы и вредителей. Всё это в совокупности обеспечивается всеми этими трубами, проводами, электроникой, автоматикой. Так что никакого парадокса тут нет.

Таким образом, простые подходы к тепличному выращиванию  овощей еще не гарантируют «деревенского» качества, на которое ориентируется привередливый потребитель. В «дедовских» теплицах без зазрения совести используют обильные минеральные подкормки для повышения урожайности и пестициды для борьбы с вредителями. Никаких точечных подходов нет и в помине. Отсюда и результат – огурцы и помидоры, поставляемые зимой из таких теплиц, совсем не отвечают гурманским ожиданиям.  

Напомню, что главная задача наших разработчиков – создать современную технологию выращивания исключительно «натуральных» овощей без всякой привычной «химии». Причем, благодаря неустанным научным исследованиям и новаторским подходам постепенно обеспечивается снижение стоимости самих теплиц. Относительная дороговизна продукции отражает лишь начальные этапы. Однако со временем, когда технология будет всесторонне  отработана, все процессы – оптимизированы, когда начнется массовое применение таких объектов, цена закономерно пойдет вниз (вслед за себестоимостью). Так или иначе, эта работа четко вписывается в современные технологические тренды. По словам Александра Лысковского, уже на нынешнем этапе компания получила порядка трехсот заказов на свои теплицы. Примерно сто из них – из-за рубежа.  Больше всего за границей нашей разработкой интересуются канадцы. Речь уже идет о конкретном строительстве одного такого объекта, в котором будет совмещаться круглогодичная теплица (для выращивания овощей) и помещение под вертикальные фермы (для выращивания зелени). Самое интересное, что активную поддержку этому начинанию оказывают руководители тамошней местной администрации, ведущие свободную переписку с нашими разработчиками по Интернету.

Кроме того, подобные объекты будут неплохо смотреться и в городских парках, выполняя не только утилитарные, но еще и эстетические функции. Сейчас такую теплицу планируют поставить в московском парке «Сокольники». Всё это наглядно свидетельствует об уровне новосибирской разработки. То есть интеллектуальная и конструкторская работа проделана не зря, и Новосибирск показывает себя здесь с лучшей стороны. Остается надеяться, что слова местных руководителей о поддержке инноваций не разойдутся с делом, и наш город получит новый вид «точечной застройки» в виде современных «умных» теплиц.

Олег Носков

Вчера государственный Российский научный фонд (РНФ) официально предупредил, что бюджетное финансирование более чем 300 научных проектов приостановлено на неопределенный срок. Речь идет о 7,3 млрд руб., которые государство зарезервировало для ведущих ученых, занимающихся «приоритетными направлениями научно-технологического развития». Ученые сообщили "Ъ", что из-за перерыва в финансировании будут вынуждены отложить закупку важного оборудования и выплату зарплат научным сотрудникам. В РНФ утверждают, что прекращение выплат связано с отсутствием соглашения о перечислении средств между фондом и Минобрнауки. В министерстве поясняют, что уже почти неделю ожидают от Минфина подтверждения государственных расходов.

Сообщение о прекращении финансирования появилось вчера на официальном сайте РНФ (создан в 2013 году для распределения бюджетных грантов). В нем говорится, что фонд так и не получил зарезервированную в федеральном бюджете субсидию на «проекты по приоритетным направлениям научно-технологического развития». Накануне директор РНФ Александр Хлунов направил письмо (есть в распоряжении "Ъ") руководителям пострадавших от задержки научных проектов. В документе называется точная сумма отсутствующих средств — 7,3 млрд руб. Господин Хлунов уточнил, что приостановка касается госпрограмм «Проведение исследований научными группами под руководством молодых ученых» (на сайте РНФ говорится, что в ней заявлено 313 проектов) и «Проведение исследований научными лабораториями мирового уровня» (данных о количестве проектов нет). По словам господина Хлунова, задержка связана с отсутствием соглашения о выплатах между РНФ и Минобрнауки.

В пресс-службе Минобрнауки сообщили "Ъ", что не могут заключить соглашение с РНФ, поскольку Минфин заблокировал «лимиты бюджетных обязательств» из-за отсутствия необходимого правительственного постановления. В ведомстве подчеркнули, что правительственное постановление было утверждено еще 21 февраля, о чем Минфину было направлено уведомление. Вчера "Ъ" не удалось получить от Министерства финансов комментарий о причинах задержки снятия блокировки лимитов.

Ученые утверждают, что даже кратковременная приостановка финансирования может серьезно отразиться на исследованиях. В Институте прикладной физики РАН (ИПФ РАН) сообщили "Ъ" о задержке примерно 25 млн руб. по десяти грантам для молодых ученых. Старший научный сотрудник Александр Цветков рассказал, что объем финансирования по его гранту составляет 5 млн руб., из которых 2,5 млн руб. поступили в 2018 году, еще 2,5 млн руб. должны были поступить в январе-феврале 2019 года. «Фактически до отчета по грантам РНФ остается три месяца. Мы рассчитывали закупить оборудование, провести эксперимент, отчитаться по работам этого года и создать задел на продолжение работ по гранту. Нам нужно быть уверенными, что средства поступят. Формулировка, с которой РНФ выступил сегодня, сообщив о приостановлении финансирования, не обнадеживает»,— рассказал ученый. По его словам, если отчет по гранту не будет сдан вовремя, то финансирование по проекту, который изначально рассчитан на три года, не продлят. Он также добавил, что на долю грантов приходится от половины до двух третей зарплаты научных сотрудников.

Елизавета Михальченко, Александра Викулова, Александр Черных

Коллаборация LHCb (CERN, Европейская организация по ядерным исследованиям), в которую входят Институт ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) и Новосибирский государственный университет (НГУ), объявила об открытии нового состояния c-кварка и анти c-кварка – частицы ψ3(1D). Экспериментальное наблюдение этой частицы позволило закрыть один из пробелов в кварковой модели. Результаты были представлены на Международном совещании по электрон-позитронным столкновениям в области энергии от Phi до Psi, которое проходит в ИЯФ СО РАН с 25 февраля по 1 марта 2019 года.

Кварковая модель – часть Стандартной модели, описывающая сильные взаимодействия. В частности, она описывает возможные состояния c-кварков и анти c-кварков (очарованных кварков и очарованных анти-кварков). Многие состояния (то есть частицы) кварковой модели уже наблюдались экспериментально, и их свойства определены с высокой точностью.

Связанным состоянием c-кварка и анти c-кварка является чармоний, самым легким из которых считается джи-пси мезон (J/ψ-мезон). С момента  открытия J/ψ-мезона (1974 г.) было обнаружено достаточно много чармониев.

«Чармонии – очень большой класс частиц, среди которых известно более 20 состояний. Но в этом классе есть и белые пятна – частицы, которые предсказываются моделью, но не наблюдаются в эксперименте. Много лет их искали, но не находили, – рассказывает сотрудник коллаборации LHCb, старший научный сотрудник Института теоретической и экспериментальной физики, кандидат физико-математических наук Иван Беляев. – Сигнал от частицы, который мы увидели, обладал удивительным свойством – он был очень узким, хотя для частиц с данной массой типичная ширина должна была быть в 10-20 раз больше. В течение полугода мы проверяли, не ошиблись ли – это первое, что должен сделать физик, когда получает такую красивую картинку. Но теперь уже точно есть повод для радости – мы увидели ту частицу, которою долгое время не удавалось обнаружить».

Новая частица ψ3(1D) была обнаружена в распаде на D0D0 и D+D-. Это стало возможно именно сейчас благодаря тому, что в эксперименте на LHCb было набрано необходимое количество статистики.

«В эксперименте LHCb отобрали набор D+D- и D0D0, и построили инвариантную массу: энергию частиц в системе центра масс. Далее при анализе спектра инвариантных масс был обнаружен сигнал при энергии 3842 МэВ с достаточно маленькой шириной», – пояснил старший научный сотрудник ИЯФ СО РАН, заведующий кафедрой физико-технической информатики ФФ НГУ, сотрудник коллаборации LHCb, кандидат физико-математических наук Павел Кроковный.

Наблюдаемая масса и узкая ширина действительно позволяют говорить об обнаружении нового состояния чармония со спином 3, которое ранее не наблюдалось ни в одном эксперименте. Однако массы и ширины недостаточно, чтобы идентифицировать частицу полностью, поэтому необходимо продолжать набор статистики.

Павел Кроковный отметил, что в физике высоких энергий принято верифицировать результаты в независимых экспериментах на других установках. Параллельно с экспериментами на LHCb, где изучаются аннигиляции при протон-протонных столкновениях, проверить вероятность рождения ψ3(1D) можно также в эксперименте Belle II в Японии, в котором происходит столкновение электронов и позитронов.

«Мы ждем, что эксперимент Belle II, в котором одну из главных ролей играет группа из Будкеровского института, не увидит ψ3(1D). Но для нас это будет положительным результатом. Дело в том, что частицы со спином 3 и не должны рождаться в эксперименте с электрон-позитронным столкновением. Ее отсутствие будет означать, что мы на LHCb видим ту самую частицу. 11 марта на Belle II будет начат набор данных на модернизированном коллайдере SuperKEKb», – добавил Иван Беляев.

Помимо участия в международных коллаборациях LHCb и Belle II, специалисты ИЯФ СО РАН и НГУ проводят и собственные исследования в области физики элементарных частиц на ускорительных комплексах ВЭПП-2000 и ВЭПП-4М. Например, ранее на детекторе КЕДР с самой лучшей в мире точностью была измерена масса J/ψ-мезона. Кроме того, идет интенсивная работа над новым будущим проектом Супер C-Тау фабрики, который позволит вести исследования физики чармониев на качественно новом уровне.

В Институте леса им. В. Н. Сукачёва ФИЦ «Красноярский научный центр СО РАН» исследователи разрабатывают препараты на основе определенных микроорганизмов — естественных врагов для грибов или бактерий, поражающих растения.

Особенность многих лесопитомников — высокая плотность сеянцев, она может достигать 1,5—2 миллионов штук на гектар. Из-за этого растущие деревья на всем протяжении развития страдают от быстрого распространения разнообразных заболеваний. Для каждого региона они свои, но есть общая закономерность: сначала у растений поражается корневая система, а затем фотосинтезирующие органы. Очень часто патогенами выступают микроскопические грибы, но встречаются и бактериальные заболевания. Химическая обработка фунгицидами, гербицидами и подобными веществами только усугубляет ситуацию: страдает и та микробиота, которая способствует улучшению состояния почв, а фитопатогены становятся более устойчивыми к препаратам. 

«Невозможно полностью убрать патогенные микроорганизмы из почвы, это место их обитания. Наша задача — снизить порог их вредоносности, чтобы микробное сообщество было в равновесии.  Для этого мы отбираем микроорганизмы, которые обладают высокой антагонистической активностью к фитопатогенам, то есть угнетают их жизнедеятельность. Например, грибы  рода Trichoderma являются сверхпаразитами, уничтожающими фитопатогенную микробиоту, они существуют во всех почвах, но состав их разнообразен. На основе Trichoderma, а также используя еще несколько родов бактерий, мы создаем биопрепараты и испытываем их в своем опытном питомнике. В результате повышается сохранность сеянцев и улучшаются их морфологические характеристики (внешний вид, состояние органов. — Прим. ред.)», — рассказала заведующая лабораторией микробиологии и экологической биотехнологии ИЛ ФИЦ КНЦ СО РАН доктор биологических наук Ирина Дмитриевна Гродницкая.

Препараты, создаваемые специалистами красноярского Института леса, не универсальны, но для каждой почвы можно выделить собственный ряд естественных врагов для фитопатогенов. В продолжение своих исследований ученые планируют пролонгировать действие внесенных микроорганизмов и опробовать действие препаратов на территории Казачинского лесного питомника.

«Пока не было зафиксировано, чтобы внесенные нами естественные враги фитопатогенов начали нападать на растения из-за нехватки питательного субстрата. Но мы хотим предупредить эту ситуацию и планируем вводить в почву продукты переработки лесопромышленного комплекса: например, переработанные опилки. Они вносятся вместе с препаратом, и микроорганизмы из него на протяжении всего вегетационного сезона не снижают свою численность и не нападают на сами растения. В этом году мы проверим действие наших препаратов на производственных посевах, на площади 0,5—1 га», — объясняет Ирина Гродницкая.