Во время изучения донных отложений озер тунгусского плоскогорья красноярские ученые обнаружили повышенное количество частиц древесного угля в слое, соотносимом с началом двадцатого века. Исследователи полагают, что найденные частицы могут быть следом массивного пожара, вызванного падением Тунгусского метеорита. Результаты исследования опубликованы в Сибирском экологическом журнале.

Таежная зона Средней Сибири — один из регионов с большим количеством лесных пожаров, вызванных климатическими факторами, а не только деятельностью человека. Изменение климата существенно влияет на интенсивность и частоту пожаров. Для этой территории необходим прогноз пожарной опасности для различных климатических сценариев. Для того, чтобы составить корректный прогноз, а также оценить вклад климатических и антропогенных факторов в современную пожарную обстановку, важно знать о том, как часто пожары происходили в прошлом. Одним из лучших хранилищ такой информации являются донные отложения озер, в которых могут долго сохраняться сгоревшие частицы деревьев и другой растительности.
Разбор керна донных отложений из озера Заповедное.

Ученые ФИЦ «Красноярский научный центр СО РАН», Сибирского федерального университета и Красноярского государственного педагогического университета им. В. П. Астафьева обнаружили в донных отложениях двух озер Центрально-Тунгусского плато на юге Эвенкийского района микрочастицы древесного угля, которые могут быть следом лесного пожара от Тунгусского феномена 1908 года.

Специалисты изучали донные отложения в озерах Чеко и Заповедное, расположенных вблизи от эпицентра Тунгусского феномена, чтобы оценить интенсивность пожаров в прошлом и сравнить ее с современной. В результате анализа исследователи определили, что в донных отложениях возрастом около 1 500 лет и в современных отложениях фоновое содержание угольных частиц примерно одинаковое. Это значит, что резкого увеличения интенсивности лесных пожаров на данной территории нет. Однако в обоих озерах на глубине отложений примерно 50 сантиметров ученые обнаружили повышенное количество частиц древесного угля и элементов выветривания наземных горных пород: титана, рубидия, иттрия, циркония, калия, ниобия. Возможно это следы сильного пожара и массового вывала деревьев, прошедших в этом районе в начале ХХ века. Исследователи связали его с феноменом так называемого «Тунгусского метеорита», поскольку именно здесь в 1908 году произошла Тунгусская катастрофа — сильный взрыв неизвестной природы, повлекший за собой обширный повал деревьев и лесной пожар на площади около 700 квадратных километров.
Исследование поддержано Российским научным фондом (проект № 22-27-00398).

Группа научных коммуникаций ФИЦ КНЦ СО РАН

Коллектив Научно-исследовательского института клинической и экспериментальной лимфологии – филиал ИЦиГ СО РАН награжден почетным дипломом Санкт-Петербургского лимфологического форума за большой вклад в развитие мировой лимфологии.

Форум «Лимфология без границ – путь в 400 лет: спорные вопросы и нерешенные проблемы, достижения и открытия»  состоялся 13-14 октября. Мероприятие ориентировано на междисциплинарный подход к изучению патологических состояний позволяет обменяться опытом и укрепить профессиональные связи.

Научные сотрудники НИИКЭЛ представили на форуме несколько докладов на актуальные темы. Заместитель руководителя НИИКЭЛ по научной и клинической работе проф. Андрей Летягин выступил с докладом «Ликворо-лимфатические контакты в ЦНС и формирование внутричерепного давления (по данным МРТ)». Руководитель лаборатории оперативной лимфологии и лимфодетоксикации д.м.н. Вадим Нимаев представил доклад на тему «Вторичная лимфедема кисти – прогностическое значение, проблемы и решения». О возможностях системной фармакологической регуляции лимфатического дренажа рассказали научные сотрудники института к.б.н. Константин Ершов, д.м.н. Павел Мадонов и Ксения Бахарева.

По итогам работы форума коллектив НИИКЭЛ был награжден памятной статуэткой и почетным дипломом «За большой вклад в развитие мировой лимфологии».

По словам Андрея Летягина, эта награда – признание того, что институт является технологическом лидером не только в масштабах страны, но и в мире.

 – У нас очень маленький институт, но тем не менее, на протяжении многих лет мы были и остаемся технологическими лидерами. Например, исследование микроанатомии лимфатической системы с использованием электронной и световой микроскопии – это новосибирская школа. У нас и сейчас выполняются очень сильные работы по морфологии лимфатической системы. Восстановительная и профилактическая лимфология, все, что касается санаторно-курортного лечения, – это также долгие годы было нашим направлением. Еще в конце 1980-х годов у нас появился клинический отдел и клиника, где развивались клинические технологии: сорбентные, микрохирургические, диагностические (радиофармтехнологии, МРТ-технологии, тепловидение). Мы развивали эти технологии с 1990-х годов, но большинство из них актуальны и востребованы и сейчас, – говорит Андрей Юрьевич.

В НИИКЭЛ были сделаны первые в России работы по лимфоонкологии с применением сорбентных и гипертермических технологий. Также, по словам Летягина, институт в 2000-е годы и до настоящего времени активно развивает и внедряет клеточные и генетические технологии.

– Мы находимся в междисциплинарном пространстве и очень комфортно там себя чувствуем. Особенно ценно то, что в нашем институте есть клиника. Именно здесь делается технологичная клиническая наука. Именно на острие этой науки рождаются новые факты, актуальные для клиники, для лечения человека, которые нужно изучать и интерпретировать. Мы все время ищем новые технологии. Сейчас наши перспективные направления – это таргетные препараты в области фармакологии, новый медицинские изделия (например, перевязочные материалы на основе сорбционных технологий), развитие разных систем искусственного интеллекта и информационные технологии, в том числе генетические биоинформационные технологии, – перечисляет он.

Де факто научный коллектив сложился в конце 70-х – начале 80-х годов прошлого века, а юридически НИИКЭЛ был основан в 1991 г. Институтом получено 95 патентов на изобретения, вышло в свет более 5 тысяч публикаций, из них 123 монографии, 88 методических и учебных изданий, 63 сборника научных трудов, более 3 000 статей в отечественных и зарубежных журналах. В настоящее время институт является научным учреждением с уникальным научным потенциалом – не только для России, но и для мировой науки.

Мы уже сообщали, что летом этого гда премьер-министр Михаил Мишустин утвердил за вице-премьерами кураторство отраслей высоких технологий. Тогда акцент делался на получение ими дополнительных полномочий в данных направлениях. Данное решение было принято в рамках управленческой схемы, которая действует уже погода. 

Она представляет собой основную иерархию принятия решений – Совет при Президенте по науке и образованию отвечает за ВИПы (важнейшие инновационные проекты государственного значения), правительственная Комиссия по НТР – за ФНТП и КНТП. Правила игры были обозначены четко  – персональная ответственность, системная координация, сквозные и целостные траектории. Пространства координации – коллегиальные органы управления программами и проектами, а также площадки для их выработки и обсуждения. Для усиления контроля президент Владимир Путин и предложил премьер-министру Михаилу Мишустину распределить между своими заместителями обязанности отвечать за «развитие критически значимых технологий и отдельных высокотехнологичных направлений».

Сегодня стало известно, что эта сетка дополнена второй. Теперь часть вице-премьеров отвечают за развитие «отдельных высокотехнологичных направлений (сквозных технологий) в различных отраслях экономики».

Вице-премьер Дмитрий Чернышенко концентрирует в своих руках полномочия по «Большой Цифре» (ИИ, мобильная связь, квантовые технологии, ПО).

Для вице-премьера Татьяны Голиковой все без изменений – она лишний раз получила подтверждение, что ФНТП развития генетических технологий остается в зоне ее ответственности.

Энергетические аспекты – включая газ, атом, водород – продолжают концентрироваться в ведении вице-премьера Александра Новака.

Дополнительно усилился первый вице-премьер Андрей Белоусов – он получил полномочия по общей координации вопросов развития сквозных технологий, а также перспективные космические системы и сервисы. Здесь он будет еще плотнее взаимодействовать с Денисом Мантуровым, ответственным за эти направления.

С другой стороны, все сильнее переплетение зон ответственности между Дмитрием Чернышенко (наука, технологии, цифра) и как раз Денисом Мантуровым (инновации, производство).

Систему управления научно-образовательным и инновационно-технологическим развитием сейчас характеризует все большая связанность. Есть пересечения в зонах ответственности (если брать разрезы по ведомствам, технологиям, отраслям), существуют различные способы пересборки, дающие разные результаты (ГП НТР, ФНТП, рынки НТИ). Вице-премьеры входят в широкий набор коллегиальных органов управления, причем пересекающееся членство ключевых акторов сопровождается еще и явным переплетением их полномочий.

Дополнительную жесткость системе придают сквозные проекты и технологии – от микроэлектроники до генетики, от синхротронной тематики до космической.

Как отметил по этому поводу ТГ-канал "Научно-образовательная политика": "Бытует мнение, что российский политикум – это система простого равновесия. В нем все хотят стянуть себе кусок побольше, а демиург должен следить за тем, чтобы все вместе не рухнули от дисбалансов. Взгляд простой и позволяющий увидеть, как условные «гирьки власти» (программы, ведомства, регионы) падают то на одни чаши весов, то на другие. Минус в одном – речь идет о статике. В научно-технологической сфере со стороны президента происходит настойчивое формирование системы взаимозависимости. При ней ни один из акторов не сможет действовать в одностороннем порядке даже, казалось бы, в зоне собственного практически полного контроля (или в регионе). Именно эти пересечения (членов советов, координаторов, полномочий) и сквозные «стержни» тут же вызовут реакции по всей системе. И что удивительно – она сама перенастроит себя. Здесь речь идет о динамическом равновесии".

В этом же канале, относящемся к АП Президента РФ, намекают, что именно это и есть окончательная политическая модель Большого Трансфера, которая сейчас обкатывается в научно-технологическом пространстве. В таком случае, ученые выступают в несколько непривычном для себя ствтусе - не как субъект эксперимента, а как его объект.

Огонь и вода – две стихии, поочередно поразившие этим летом разные страны мира, включая США и страны Европы. Причем, впечатление такое, что в природе всё встало с ног на голову, учитывая, что для многих мест эти аномалии были совершенно нетипичны.

О европейской жаре мы уже писали неоднократно. Поразительно, что Германия и, особенно, Великобритания, в течение многих столетий отличавшиеся довольно умеренным и влажным климатом, испытали воздействие поистине среднеазиатских температур, сопровождавшихся такой же беспрецедентной для этих стран засухой. Про Францию, Испанию и Италию говорить вообще не приходится, поскольку условия этого лета были там не просто среднеазиатские, а прямо-таки североафриканские. Аналогичные по силе волны сухого тепла накрыли ряд территорий США, Индии и Китая.

Но на этом природа не успокоилась. Вслед за жарой пришли наводнения, вызванные столь же аномальными осадками. И опять, как будто в насмешку, они особо сильно проявились там, где их с давних пор никто не ожидал. Так, в начале августа небывалый ливень обрушился на знаменитую Долину Смерти в США, принесший за считанные часы годовую норму осадков. Согласно заявлению метеорологов из Службы национальных парков, данное событие является историческим по своей сути, поскольку происходит один раз в тысячу лет!

Отметим, что в летний период Долина Смерти является одним из самых жарких и засушливых мест на Земле. Понятно, что такого разгула водной стихии в этих краях никто не предвидел, а потому здешняя транспортная инфраструктура оказалась совершенно неготовой к столь небывалому капризу погоды. Как отмечается в статье, наводнение нанесло серьезный ущерб асфальтовому покрытию сотням миль дорог по всему району. При этом кучи обломков, нанесенных водными потоками, сделали совершенно невозможным для наземного транспорта доступ к некоторым участкам, что поставило под угрозу жизни застигнутых стихией туристов. Во время выходных в  национальном парке застряла примерно тысяча человек. Помимо этого, 60 автомобилей были завалены обломками асфальта возле гостиницы.

Долина Смерти оказалась не единственным национальным парком, испытавшим наводнение. Ранее, в июне, беспрецедентные по силе дожди обрушились на Йеллоустоунский национальный парк, где также произошли разрушения. Наводнения не обошли стороной и населенные пункты. В восточной части штата Кентукки от внезапного разгула стихии погибло не менее 30 человек. Аналогичные внезапные наводнения произошли и в других местах. В Сент-Луисе, например, экстремальные дожди также были определены как событие «исторического» масштаба. Показательно, что от сильных дождей пострадал знаменитый Лас-Вегас.

Сейчас американские метеорологи бьются в догадках: станут ли такие фатальные по своим масштабам наводнения нормой для указанных мест? Либо можно успокоиться еще на тысячу лет? Как мы понимаем, данный вопрос имеет не теоретическое, а практическое значение.  Если экстремальные ливни начнут повторяться с определенной частотой, к этому придется как-то адаптироваться и перестраивать всю инфраструктуру.

Как мы понимаем, метеорологи теперь склонны делать скидку на глобальное потепление, связывая именно с ним погодные аномалии. А это значит, что придется готовиться к худшему. Во всяком случае, считают ученые, американское общество должно быть морально готово к регулярному повторению таких опасных для жизни ситуаций. 

Метеорологи обращают внимание на то, что угрозу людям несет не только количество осадков, но также внезапность, «концентрированный» характер их выпадения. Вода в таких условиях поднимается слишком быстро, в силу чего снижается возможность оперативной эвакуации. Люди попадают в критическую ситуацию буквально за считанные часы.  И как отмечают ученые, подобный характер наводнений в последние годы наблюдается всё чаще и чаще. В этой связи исследователи из МГЭИК предупреждают, что такие внезапные наводнения станут всё более и более распространенными на планете.

Еще больше впечатляет наводнение на юге Пакистана, где без крова остались 10 миллионов (!) человек. Наводнение признано сильнейшим за последние 80 лет. Его причиной стали сильные муссонные ливни, шедшие с конца июля и приведшие к резкому подъему воды в бассейне реки Инд. По разным оценкам, вышедшие из берегов реки затопили порядка 20% территории страны.

Как мы можем наблюдать, «прогрессивная» часть мирового сообщества реагирует на подобные явления весьма предсказуемо. Поскольку разгул стихий связывают с глобальным потеплением, а само потепление связывают с выбросом парниковых газов, человечеству не предлагают ничего другого, кроме отказа от ископаемого топлива и перехода на «чистые» виды энергии. Теперь это называется «борьбой с последствиями глобального потепления».

К сожалению, ученые не в состоянии гарантировать, что таким путем мы в состоянии обуздать природу. Политики, со своей стороны, не могут быть абсолютно уверенными в том, что «зеленый» энергопереход всё же состоится в срок и непременно на глобальном уровне! Как мы знаем, все программы по созданию «чистой» генерации, реализованные за последние годы, так и не привели к мировому снижению выбросов. Речь же идет о миллиардных суммах. Тем не менее, с каждым разом стихийные бедствия дают апологетам ВИЭ новые аргументы в пользу тотальной декарбонизации (не считаясь с материальными затратами). Именно это мы и наблюдаем сегодня.

Таким образом, достижение нулевых выбросов (в мировом масштабе) пока что остается мечтой. В то же время мы уже можем наблюдать на конкретных примерах, насколько уязвимой к стихийным бедствиям становится система энергоснабжения в случае бездумного увеличения доли ВИЭ. В свое время мы подробно разбирали техасскую трагедию, когда в феврале 2021 года «внезапный» арктический шторм стал причиной блэкаута, унесшего жизни 150 человек. Напомним, что незадолго до трагических событий власти штата с гордостью рапортовали о рекордном приросте ветряной генерации, якобы способной производить до 40% электрической энергии. Однако, как показали последующие события, в целом энергосистема штата оказалась неспособной безболезненно пережить даже двадцатиградусные морозы (которые до этого здесь уже случались). Газовые электростанции прекратили работу, а ветряки оказались совершенно бесполезными в такой ситуации.

Мы далеко не случайно привели этот пример, поскольку глобальное потепление сопровождается не только рекордной жарой и «внезапными» наводнениями в летний период, но также и «внезапными» зимними морозами. Так, прошлой зимой отрицательные температуры «неожиданно» добрались до штата Флорида. И надо сказать (о чем мы также писали), что по утверждению американских климатологов, проникновение холодного арктического воздуха в южные широты и его «залипание» может оказаться еще одной неприятной особенностью климатических изменений.

Если брать нашу страну, большая часть территории которой куда сильнее страдает от холода, чем от жары, отказ от ископаемого топлива подобен смерти, поскольку будет означать резкое снижение выработки тепла в зимнее время (либо кратное удорожание такой выработки). Фактически это означает, что при ответственном отношении к делу между нашей страной и странами Запада не может быть абсолютного единодушия в вопросах энергетического перехода. Впрочем, грядущая зима может убедительно показать европейцам, чем является для них ископаемое топливо на самом деле – злом или все же благом?

Константин Шабанов

Акценты

При поддержке Сибирского отделения РАН основным организатором научных чтений и дискуссий выступил Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН. Его директор академик Валерий Анатольевич Крюков пояснил суть названия форума: «Академический — потому что, в отличие от множества конференций и круглых столов по узким вопросам на злобу дня, мы стремимся применить системный подход, проанализировать взаимодействие и взаимообусловленность многих факторов. Это и есть академизм». Ученый напомнил знаменитую фразу канцлера (министра иностранных дел) Александра Михайловича Горчакова: «Россия не сердится, Россия сосредотачивается», и задал общий настрой участникам мероприятия — «всматривание в наши внутренние резервы и возможности». К числу таковых В. А. Крюков отнес, прежде всего, возможности внутренней кооперации и взаимодействия при реализации проектов социально-экономического развития страны и Сибири. Настрой на сосредоточение разделил министр науки и инновационной политики Новосибирской области Вадим Витальевич Васильев: «Время диктует необходимость для каждого региона трезво оценить свои сильные стороны и качественные преимущества, чтобы налаживать кооперацию на горизонтальном уровне». 

Нацеленность на кооперацию и объединение усилий поддержал губернатор Красноярского края и президент Сибирского федерального университета доктор юридических наук Александр Викторович Усс, который в приветственном слове сообщил об инициативе трансформации Красноярского экономического форума в Сибирский, с привлечением к его программированию и организации всех субъектов федерации. При этом глава второго по величине региона России подчеркнул, что акцент на кооперацию и синергию усилий регионов востока страны предполагает рассмотрение Сибири «…в ее историческом понимании, от Урала и до Тихого океана». Он рассказал о первых шагах межрегиональной программы развития «Енисейская Сибирь» с суммарными инвестициями свыше 12 триллионов рублей в 32 проекта — не только сырьевых, но также инфраструктурных и промышленных. «Именно здесь будет создан плацдарм для российского прорыва в будущее», — убежден Александр Усс.

Начальник департамента по инвестиционной политике и территориальному развитию аппарата полномочного представителя Президента России в Сибирском федеральном округе Иван Александрович Гончаров подчеркнул всё усиливающуюся роль стратегического планирования в решении проблем социально-экономического развития: «Сегодня стратегия уже не может быть простой сборкой инвестиционных проектов. Это документ вчерашнего дня. Требуется концептуальный, общегосударственный подход, нужна выверенная стратегия для всей Сибири. Поэтому возрастает роль экспертов, причем не из чиновников, а ученых, специалистов».

Сенатор Российской Федерации Александр Александрович Карелин связывает возможности опережающего развития Азиатской России с человеческим капиталом: «Наша задача — добиться того, чтобы как можно больше людей стремилось в Сибирь, а это напрямую зависит от качества жизни, качества образования и рабочих мест… Пока что ситуация такова, что основные источники природных ресурсов, необходимых стране, находятся к востоку от Урала, в то время как научно-технические возможности — к западу от него. Мы не закончили формирование государственной пространственной политики», — констатировал сенатор.

Научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН академик Борис Николаевич Порфирьев отметил важность тематики форума с глобальных позиций. Он напомнил, что на Азиатско-Тихоокеанский регион сегодня приходится 1/3 часть населения планеты и больше 2/5 мирового валового внутреннего продукта. «Теперь же поворот на Восток не только диктуется для России мировыми трендами, но и становится внутренним императивом», — сказал ученый. Главный экономист государственной корпорации развития ВЭБ РФ кандидат экономических наук Андрей Николаевич Клепач подчеркнул застарелость проблемы переноса эпицентра развития к востоку от Урала: «Наша экономика последние 30 лет прирастала не Сибирью, а столичными, центральными городами и регионами, хотя поворот хозяйственной деятельности в восточную часть страны предвидел еще Дмитрий Иванович Менделеев».  

Выступление мэра Новосибирска Анатолия Евгеньевича Локтя занимало пограничную позицию между приветственным словом и докладом по тематике форума. С одной стороны, он не мог не подчеркивать значимость крупнейшего города Сибири, который назвал «воротами в Азию» и «аэродромом подскока экономики России» и предложил создать здесь особую экономическую зону (ОЭЗ). «Есть разные оценки института ОЭЗ, но сегодня он едва ли не единственный, позволяющий развязать руки муниципалитетам и регионам». С другой стороны, глава Новосибирска представил широкий исторический и геополитический экскурс в сегодняшние проблемы. 

Концепты

Научный доклад академика Валерия Крюкова представлял собой обобщение предварительных результатов выполнения крупного научного проекта «Социально-экономическое развитие Азиатской России на основе синергии транспортной доступности, системных знаний о природно-ресурсном потенциале, расширяющегося пространства межрегиональных взаимодействий» по гранту Минобрнауки РФ (обиходное название таких проектов — стомиллионники). К форуму участниками проекта была подготовлена коллективная монография «Новый импульс Азиатской России». Результаты проекта имеют не только качественный характер, но также и системный — разработаны подходы к анализу и количественной оценке сценариев возможного развития социально-экономической сферы. В рамках проекта созданы современные платформенные инструменты, такие как цифровой комплекс «КОМПАС-ДАР» (Комплекс прогнозно-аналитических средств для Азиатской России). «Это уникальная для мировой и российской практики основа базы знаний о природно-ресурсном потенциале Азиатской России, его настоящей и будущей роли в решении проблем социально-экономического развития, а также множества отдельных экономических объектов и их взаимодействий», — дал оценку В. А. Крюков. Он предположил, что «КОМПАС-ДАР» может стать элементом еще более разветвленной системы уровня Data Hub, консолидирующей практически весь массив информации по природным ресурсам и экономическому потенциалу Востока России.

Валерий Крюков подчеркнул, что концептуальная позиция экономистов ИЭОПП СО РАН и их коллег базируется на осознании особой ценности Азиатской России для страны и мира (с учетом климатического фактора) и, соответственно, необходимости формирования и реализации особых подходов к развитию этой колоссальной территории. В их основе должна лежать научная обоснованность, комплексность и, что не менее важно, взаимная ответственность как разработчиков, так и участников проектов. «Синергия — это не механическое суммирование тех или иных проектов. Синергию дают цепочки создания добавленной стоимости и, шире, социальных ценностей», — пояснил Валерий Крюков. Одной из таких ценностей он назвал высокотехнологичные (и как следствие, высокооплачиваемые) рабочие места. «Их необходимо создавать и в традиционных для экономики Сибири секторах: сельском хозяйстве, горнорудной и лесной отраслях», — акцентировал академик В. Крюков. В ходе доклада он информировал о разработке (в рамках реализации того же проекта) трех концепций: транспортной, инвестиционной и стратегии комплексного освоения территорий Азиатской России. Взаимосвязь видов хозяйственной деятельности и отдельных производств, ориентированных на рост социальной ценности, невозможна вне формирования эффективной системы индикативного планирования. «Это видение пропорций и темпов изменения не только макроэкономических показателей, но и ключевых видов продукции, компетенций, характеристик научно-технологического развития на региональном уровне», — пояснил Валерий Анатольевич.

Одним из партнеров ИЭОПП СО РАН в реализации проекта-стомиллионника является московский ИНП РАН. Его директор член-корреспондент РАН Александр Александрович Широв рассказал о глобальных контекстах, в которые погружена проблематика развития Азиатской России. «Тенденция по увеличению доли развивающихся стран в мировом ВВП будет продолжаться до 2030 года, затем пропорция между развитыми и развивающимися странами стабилизируется», — предполагает экономист.

«Накануне кризиса 2022 года Россия была достаточно глубоко включена в систему мировых торгово-экономических отношений, — продолжил Андрей Широв. — Их разрыв будет оказывать длительное негативное воздействие на потенциал экономического роста. Преодоление этого вызова может быть связано с запуском компенсирующих механизмов». В их числе ученый назвал развитие внутренних рынков и опору на собственный ресурсный и производственный потенциал. Сегодняшнюю ситуацию он определил так: «Это не катастрофа. Но это та реальность, которая требует специальных, не применявшихся ранее, мер социально-экономической политики».

Директор иркутского Института систем энергетики им. Л. А. Мелентьева СО РАН академик Валерий Алексеевич Стенников сосредоточился на современных трендах и вызовах энергетического комплекса Востока страны. Он отметил, что события 2022 года сильно изменили картину и ее понимание: снизился экспорт российской электроэнергии и энергоносителей, и проекты, например перспективных газопроводов, в том числе трансграничных, стали во всё большей степени увязываться с потребностями газификации тех или иных российских территорий. Вместе с тем Россия участвует в развитии международных энергосистем, прежде всего в Северо-Восточной Азии. Теплоснабжение Валерий Стенников назвал «самой тяжелой отраслью энергетики» (как по затратам, так и по выработке в сравнимых показателях) и предложил инициировать комплексную программу «Тепло России», обеспечивающую энергетическую эффективность и экологическую безопасность теплоэнергетических систем страны, и в рамках государственно-частного партнерства приступить к ее реализации. Одной из важных задач ученый обозначил обеспечение на новом технологическом уровне тепло- и энергоснабжения Центральной экологической зоны Байкальской природоохранной территории.

Экологическую и климатическую тематику развил в своем докладе первый проректор Томского государственного университета кандидат физико-математических наук Виктор Валентинович Дёмин. Начав с неоспоримости роста среднегодовых температур за последние десятилетия (особенно в высоких широтах), он подчеркнул, что «не стал бы сосредоточиваться на уточнении долей природного и антропогенного факторов». В. Дёмин отметил, что изучение проблем изменения климата также предполагает кооперацию и взаимодействие научных организаций самых различных регионов страны. 

Он подробно рассказал о консорциуме «Глобальные изменения Земли: климат, экология, качество жизни». Кроме ТГУ и других томских вузов в него входят томские Институт оптики атмосферы им. В. Е. Зуева СО РАН и Институт мониторинга климатических и экологических систем СО РАН, красноярский Институт леса им. В. Н. Сукачёва СО РАН (в составе ФИЦ «Красноярский научный центр СО РАН»), якутские Институт мерзлотоведения им. П. И. Мельникова СО РАН и Северо-Восточный федеральный университет им. М. К. Аммосова, Институт океанологии им. П. П. Ширшова РАН (Москва) и Тихоокеанский океанологический институт им. В. И. Ильичёва Дальневосточного отделения РАН (Владивосток). «Подобных консорциумов в России около пятидесяти», — подсчитал проректор ТГУ, предложивший собрать их представителей на конференцию с целью как минимум договориться о сопоставимости результатов измерений. 

Научный руководитель Байкальского института природопользования СО РАН (Улан-Удэ) академик Арнольд Кириллович Тулохонов затронул как природоохранную повестку, так и историческую, рассказав об основных вехах становления научных исследований и образования в Бурятии.

«Проблема защиты озера Байкал от вредных воздействий, в том числе гидроэлектростанций, была поставлена во всей остроте еще в 1934 году на конференции по развитию производительных сил Бурят-Монгольской АССР», — напомнил Арнольд Тулохонов. В современных реалиях он предложил разработать механизмы научного сотрудничества с Шанхайской организацией сотрудничества и Евразийским экономическим союзом по проблемам глобального изменения климата, трансграничным речным бассейнам, профилактике экологических конфликтов, развитию туризма, продовольственной безопасности и другим проблемам южного приграничья Азиатской России, организовав для начала соответствующую международную конференцию.

Как раз такую конференцию анонсировал в своем докладе заведующий центром стратегического анализа и планирования ИЭОПП СО РАН, а также директор Международного научного центра СО РАН по проблемам трансграничных взаимодействий в Северной и Северо-Восточной Азии доктор экономических наук Вячеслав Евгеньевич Селивёрстов. При этом он назвал восточные территории страны способными к выпуску высокотехнологичных продуктов, конкурентоспособных на мировых рынках, и привел в качестве примеров производство современных катализаторов, средства для борьбы с опасными инфекциями и выпуск одностенных нанотрубок. Касаясь перспектив трансграничного сотрудничества, В. Селивёрстов акцентировал: «Интеграция — это не лозунги и заявления лидеров стран о братской дружбе и сотрудничестве. В ее основе — конкретные проекты и встроенные механизмы, учитывающие совместные интересы». Последнее и было обозначено темой II Международной конференции по евразийским экономическим и научно-техническим трансграничным взаимодействиям, намеченной на 12—14 декабря. Одна из ее задач — возродить в новой конфигурации деятельность Международной ассоциации академий наук, созданной в 1993 году на постсоветском пространстве. 

Сельскохозяйственную и, шире, сельскую тематику затронул ректор Новосибирского государственного аграрного университета член-корреспондент РАН Евгений Владимирович Рудой. Он представил результаты опроса о проблемах, сдерживающих развитие сибирского села. Более десяти процентов респондентов отметили слабость малого и среднего бизнеса, низкий уровень доходов, нехватку квалифицированных специалистов (в целом и молодых в частности), неразвитую жилищную и социальную инфраструктуру. Правда, определенные результаты дала реализация в Сибири госпрограммы «Комплексное развитие сельских территорий». Говоря о желательном будущем, Евгений Рудой опирался на зарубежный опыт и глобальные тренды. Работу в аграрном секторе и жизнь за городской чертой могут сделать более привлекательными создание современных агроэкосистем, специальные программы по развитию детей, активизация малого предпринимательства и кооперации, сельский туризм. Систематизировать и активизировать эти начинания должны будут стратегии развития сельских поселений на ближайшие 5—10 лет, создаваемые на местах и утверждаемые на уровне региона. «Каждая сельская территория уникальна, и это нужно учитывать при организации форм господдержки», — подчеркнул ректор НГАУ.

На форуме по развитию Азиатской России выступали представители научных сообществ околоазиатских территорий. Директор Института экономики Уральского отделения РАН доктор экономических наук Юлия Георгиевна Лаврикова рассказала о структуре продуктообмена между Сибирским макрорегионом и Большим Уралом, в который помимо субъектов Уральского федерального округа включаются Башкортостан, Удмуртия, Пермский край и Оренбургская область. К примеру, Новосибирская область (точнее, ее предприятия и компании) закупает в основном уральские трубы, прокат и машины, а продает западным соседям прежде всего сельхозпродукцию. При этом азиатская доля во внутреннем импорте Урала невелика: 15,7 %, в которых 15 % приходится на субъекты Сибирского федерального округа. Обратный показатель и того меньше: на уральскую продукцию приходится 4,7 % из всей российской номенклатуры товаров и услуг, поступающей в Сибирь и Дальний Восток. 

Директор Вологодского научного центра РАН доктор экономических наук Александра Анатольевна Шабунова подчеркнула схожесть проблем для северных и восточных макрорегионов России: «Наши тревоги созвучны: например, обезлюдение территорий, особенно сельских и удаленных». Она информировала, что за последние десять лет из Северо-Западного федерального округа уехало около 220 000 человек, из СФО — свыше 250 000. «Многие компенсаторные механизмы социальной поддержки северян потеряли свою значимость, процент населения с доходами ниже прожиточного минимума в большинстве субъектов Севера выше, чем в среднем по стране. Вот одна из ключевых причин активной миграции населения», — пояснила А. Шабунова. «На фоне внешних угроз внутренние проблемы только обострились, — обобщила она. — Больнее сказываются, в частности, и ранее отмечавшиеся социально-экономические диспропорции».

Ожидания и реальность

Согласно прогнозу ИНП РАН, Сибирский федеральный округ к 2035 году утратит почти миллион населения, Дальневосточный — 460 000. Представительница этого института доктор экономических наук Надежда Николаевна Михеева констатировала, что вся Азиатская Россия «…до сих пор никак не может выскочить из колеи, пока что не способна изменить негативные пропорции и тренды». Причем, как следовало из доклада Евгения Рудого, отток идет в основном за счет сельского населения: его убыль в целом по РФ за последнее десятилетие составила 440 тысяч человек, из которых 400 000 пришлось на СФО. 

«Есть набор проблем, не позволяющих сложиться картине прорыва и реализовать окно возможностей в связи с поворотом на Восток», — считает Андрей Клепач. На первое место он поставил неоднократно упоминавшееся сокращение населения, во многом связанное с его миграцией в западном направлении. Сопутствующим фактором главный экономист ВЭБ назвал состояние здоровья жителей: «Сибирское здоровье — это миф. В Сибири хуже, чем в европейской части, все показатели, как по продолжительности жизни и заболеваемости, так и по здравоохранению — доступность, качество медицинского обслуживания и так далее». Далее А. Н. Клепач отметил парадокс: с одной стороны, все прогнозы предполагают сокращение добычи углеводородов в ближайшие десятилетия, с другой — планируются высокие показатели инвестиций в этот комплекс. «А в целом, если не считать подъема четырех только что присоединенных территорий, — отметил Андрей Клепач, — в России не наблюдается инвестиционных мегапроектов, кроме инфраструктурных». Экономист считает неизбежными достаточно радикальные перемены в системе управления социально-экономическим развитием страны: обновление всех действующих стратегий и создание новых, изменение межбюджетных отношений и запуск новых форматов государственного управления. Доцент Московского государственного института международных отношений кандидат экономических наук Андрей Константинович Криворотов также отметил необходимость делегирования бо́льших полномочий на региональный и муниципальный уровни. По его мнению, децентрализация «... так или иначе пойдет, сверху или снизу, и хорошо бы ей стать научно обоснованной, на основе международного опыта, а не самопроизвольной».

Академик Валерий Крюков добавил к проблемному списку опасности, исходящие от параллельного импорта оборудования: «Китайские компании предлагают такие цены и условия оплаты, что просто подрывают наше машиностроение». В целом он высоко оценил уровень аналитики и актуальность предложений, прозвучавших на форуме «Азиатская Россия — пространство прорывного развития». Важно, по его мнению, что анализ и оценки по определению ситуации в социально-экономической сфере востока России носили не только и даже не столько констатирующий характер, сколько были ориентированы на поиск точек соприкосновения различных направлений экономической деятельности, кооперацию и интеграцию усилий на уровне комплексных межрегиональных проектов и достижение на этой основе нового качества развития и экономики и социальной сферы на востоке России и в целом по стране. 

Именно поэтому резолюция Академического стратегического форума, помимо проблемно-констатирующей части, пронизана духом формирования и развития взаимодействия и содержит ряд рекомендаций, как в адрес федеральных и региональных органов власти, так и государственных и частных корпораций.

Выдержки из резолюции:

1.    Реализовать комплекс шагов и мер по развитию экономики с опорой на внутренний рынок, что предполагает изменение как требований к внешнеэкономической длительности, так и механизмов формирования внутреннего спроса. Важнейшее условие — кардинальное изменение ценовых пропорций на основные товары и услуги и отказ от ориентации на внутреннем рынке на ценовые индикаторы, определяемые внешнеэкономической конъюнктурой. 
2.    Осуществить смещение основного акцента в структурной политике, как в стране, так и на Востоке России, на решения, определяемые национальными интересами Российской Федерации, общими приоритетами ее развития и единым стратегическим замыслом развития экономики, а не интересами отдельных промышленно-финансовых групп и конгломератов.
3.    Перейти к прагматичной политике пространственного развития, направленной на создание условий связности и синергии взаимодействия экономических комплексов различных территорий страны, как основы достижения достойного уровня жизни ее населения независимо от места проживания. 
4.    Последовательно и поступательно реализовать проектный принцип при решении актуальных проблем социально-экономического развития. Сосредоточить основное внимание на комплексных проектах структурного характера (импульсных по своей роли) — развития инфраструктуры и формирования цепочек производства товаров и предоставления услуг, звенья которых расположены в различных регионах. Этот подход позволит обеспечить связность, кооперацию и интеграцию в масштабах страны и отдельных макрорегионов, таких как Восток России. Образование цепочек создания повышенной добавленной стоимости (ценности) будет способствовать достижению темпов экономического роста в интервале 3—4 % в год и вести к расширению и развитию внутреннего рынка. 
5.    Сформировать эффективную систему координации инвестиционной политики, в основе которой лежит создание институтов стратегического индикативного планирования и развития. Представляется целесообразным создание генерального агентства развития (руководство формированием целевых индикативных планов), агентств (специализированных) координации процессов создания и реализации мегапроектов, направленных на формирование цепочек создания добавленной стоимости (ценности), институтов научно-технологического (НТ) развития (наука, высшее образование, создание новых технологий). Как агентства, так и институты НТ развития должны быть представлены на макрорегиональном и региональном уровнях (в силу возрастающей роли локальных знаний и компетенций при реализации фрагментов комплексных проектов на местах).
6.    Обеспечить сочетание вертикальной и горизонтальной координации в процессе создания и развития цепочек создания социальной стоимости (ценности). Основной результат при этом достигается за счет реализации синергетических эффектов, формируемых как по вертикали, так и по горизонтали. 
7.    Люди являются и целью, и средством предполагаемых изменений в экономике и системе пространственной организации социально-экономического развития. Именно поэтому в числе приоритетных вопросов — создание и развитие здесь научно-образовательной базы для подготовки современных кадров для производственных и социальных программ. Научно-образовательные и платформенные заделы, имеющиеся в Сибирском отделении РАН, ведущих университетах на территории Азиатской Сибири, в коммерческих организациях, отдельных корпорациях являются основой для развития данного направления. 

Предлагаемый сибирскими экономистами подход определен как импульсный — развитие на основе импульса развития в процессе реализации комплексных проектов создания стоимости (ценности).

Подготовил Андрей Соболевский

Фото автора

Сотрудники лаборатории эпигенетики развития Института цитологии и генетики (ИЦиГ) СО РАН под руководством д.б.н., профессора  Сурена Закияна уже несколько лет успешно сотрудничают с врачами новосибирского Федерального центра нейрохирургии  под руководством  д.м.н. Джамиля Рзаева.

Среди пациентов этого Центра есть пациенты, страдающие болезнью Паркинсона, которые согласились помочь ученым. Фундаментальные достижения в области медицины, удостоенные в 2012 году Нобелевской премии, позволяют из нескольких миллилитров крови получить после ряда манипуляций клеточную модель, на которой можно изучить, какие генетические механизмы были вовлечены в развитие заболевания у данного пациента.

В лаборатории эпигенетики ИЦиГ СО РАН не просто овладели этой технологией, но и успешно применяют ее для исследования наследственных механизмов целого ряда нейродегенеративных и других заболеваний. «Клеточный материал, переданный нам с согласия пациентов данного Центра, мы использовали в ряде проектов, связанных с болезнью Паркинсона, поддержанных грантами РНФ, РФФИ и Фондом научно-технологического развития Югры. Был получен ряд важных результатов, которые изложены в статьях для ведущих мировых научных журналов», - рассказал ведущий научный сотрудник ИЦиГ СО РАН, к.б.н. Сергей Медведев.

Такой формат взаимодействия с практикующими врачами является взаимовыгодным.

«Мы с коллегами-нейрохирургами в своей работе никогда не ограничиваемся только своим «ремесленным» хирургическим предназначением. И помимо традиционной «клинической» науки, суть которой состоит в отслеживании результатов применения тех или иных способов и технологий лечения, всегда старались наладить сотрудничество с представителями «настоящей» академической науки, с нашими соседями из Академгородка. Несколько лет назад мы с большим энтузиазмом, интересом и благодарностью приняли предложение группы научных сотрудников, работающих под руководством профессора Сурена Минасовича Закияна, о совместной работе. И с тех пор реализовали несколько интересных проектов, связанных с генетическими исследованиями у пациентов с болезнью Паркинсона, дистонией, а также другими т.н. «болезнями движения». Наше сотрудничество продолжается, появляются другие проекты, набираются группы пациентов с различными патологическими состояниями», - отметил Джамиль Рзаев.

Это сотрудничество продолжает приносить новые результаты. В рамках нового проекта была секвенирована и изучена ДНК пяти пациентов, страдающих паркинсонизмом с ранним началом. Обычно болезнь Паркинсона развивается у пожилых людей, но иногда первые симптомы проявляются уже в 30-40 лет. Ученые предполагают, что это связано с наследственными механизмами.  В результате, им удалось выявить патологические мутации разных генов у каждого из пациентов.

«Надо отметить, что эти мутации были довольно разнообразными, что говорит о сложности генетических механизмов, вовлеченных в процесс развития болезни», - подчеркнул Сергей Медведев.

В настоящее время исследовательская работа продолжается по ряду направлений. Во-первых, запланировано дополнительное обследование некоторых пациентов, образцы ДНК которых были изучены ранее – это позволит и лучше понять роль выявленных мутаций, и скорректировать стратегию их лечения в соответствии с новыми данными. Во-вторых, ученые рассчитывают получить новый биоматериал, расширив круг участников исследования. А в-третьих – на основе этого материала будут созданы клеточные модели, на которых в дальнейшем можно как изучать само заболевание, так и испытывать новые средства его терапии.

Исследователи подчеркивают, что в настоящее время речь идет скорее о фундаментальной науке, понимании самой природы патологии. Но в более отдаленной перспективе эти знания имеют и очевидное прикладное значение. Зная, какие мутации в генах связаны с развитием паркинсонизма, можно точнее прогнозировать риск его развития. А понимание того, как именно эти мутации способствуют развитию заболевания, пригодится при создании эффективных средств его лечения.

Пресс-служба ИЦиГ СО РАН

Черный коршун — один из самых распространенных хищников в мире — может приспосабливаться к различным условиям. Евразию населяют два перелетных подвида: европейский на западе и черноухий на востоке. На территории Западной Сибири обе популяции образуют широкую зону совместного обитания. И хотя пути миграции европейских черных коршунов хорошо известны, сведения о перелетах птицах из зоны смешивания двух подвидов практически отсутствуют. Ученые выяснили, что черные коршуны используют разные пути миграции, при этом один из подвидов преодолевает горные системы высотой более 6 000 метров.

Черные коршуны относятся к семейству ястребиных. Их ареал включает континентальную Евразию, Африку, Австралию и несколько островов в Юго-Восточной Азии. Вес черного коршуна составляет около килограмма, а размах крыльев может достигать полутора метров. Птицам с такими параметрами гораздо удобнее парить в восходящих потоках воздуха, чем тратить энергию на постоянные взмахи. Черные коршуны — одни из немногих хищников, которые успешно приспособились к жизни рядом с людьми: они интенсивно заселяют окрестности свалок, сельскохозяйственных и животноводческих комплексов и всё чаще гнездятся в крупных городах. Если пищи избыточное количество, некоторые из них остаются даже зимовать вблизи этих мест. 

Всего выделяют от пяти до семи подвидов черных коршунов, однако Палеарктический регион населен только двумя: западную часть занимает европейский черный коршун M. m. migrans, а восточную — черноухий M. m. lineatus.

«Существует теория, что во время плейстоценовых оледенений черные коршуны разделились на две популяции, изолировавшись друг от друга в рефигиумы — территории с благоприятными условиями для жизни. Эволюционные расхождения подвидов можно проследить по внешнему виду птиц и генетическим маркерам, в частности по генам митохондрий. С потеплением пернатые начали расселяться и вновь контактировать, образуя зону совместного обитания в Восточной Европе, Казахстане и Западной Сибири. Эта зона, в которой происходит встреча изолированных ранее популяций и обмен генами, называется гибридной. Миграция птиц смешанной популяции из нее малоизучена, а потому представляет большой интерес для исследования», — рассказывает старший научный сотрудник лаборатории хромосомной инженерии Института молекулярной и клеточной биологии СО РАН кандидат биологических наук Наталья Григорьевна Андреенкова. 

Сегодня вопросом миграционных путей черных коршунов занимаются ученые ИМКБ СО РАН и Ветеринарно-фармацевтического университета Брно в Чехии под руководством Ивана Литерака. Международная коллаборация исследователей изучала миграцию двух пространственно разделенных субпопуляций. Первая группа, состоящая из смеси обоих подвидов, представлена птицами с низин вокруг Бийска в Алтайском крае, а вторая, отнесенная учеными к восточному подвиду M. m. Lineatus, — с гор вокруг Кош-Агача в Республике Алтай у границы с Монголией. Исследователи показали отличия траекторий их перелета: бийские коршуны летели в обход гор через Центральную Азию, а кош-агачские — над Тянь-Шанем и пустыней Такла-Макан в Китае, пересекая горные системы Каракорум и Гималаи. Обе группы зимовали в долинах Индии и Пакистана, после чего возвращались обратно в Бийск и Кош-Агач по тем же маршрутам.

«Если посмотреть на карту, то становится очевидным, что птицы стремятся попасть к местам зимовки по наиболее короткому и прямому пути. Если бийским коршунам для этого достаточно просто лететь на юг в обход гор, то кош-агачским приходится преодолевать на своем пути и горы, и пустыню. Они наиболее приспособлены к таким суровым условиям, так как выросли в Чуйской степи — горной котловине, находящейся на высоте более 1 700 метров над уровнем моря. Адаптация к разреженному воздуху и холоду высокогорья позволяет им даже ночевать на высоте до 5 000 метров во время пересечения гор», — говорит Наталья Андреенкова.

Мониторинг движения черных коршунов осуществлялся при помощи передатчиков, оснащенных спутниковой системой навигации GPS и технологией пакетной передачи данных GPRS. Устройства работают на солнечных батареях, поэтому необходимости в их ручной подзарядке не было. Местные операторы мобильной связи передавали получаемые с регистраторов данные о местоположении птиц в виде текстовых сообщений в центры спутниковой связи Ecotone в Польше и Ornitela в Литве, где они сохранялись и архивировались. Далее ученые анализировали координаты местонахождений птиц, рассчитывая скорость их движения, и сопоставляли с данными метеостанций о температуре и скорости ветра. Всё это позволило детально представить, какие испытания приходится пережить черным коршунам на пути к зимовкам и обратно. С помощью программного обеспечения ArcGIS 10.1 ученые установили маршруты перелетов и зимовок. «GPS-трекеры — это маленькие коробочки, которые в виде рюкзачка устанавливаются на спине оперенных птенцов, еще сидящих в гнезде. В отличие от установки передатчиков на взрослых птиц, этот метод удобен по многим причинам: во-первых, мы точно знаем, где вылупился птенец, а во-вторых, молодая птица изначально учится летать с трекером и воспринимает его как часть своего тела, не испытывая неудобств», — поясняет Наталья Андреенкова.

В дальнейшем ученые планируют проводить более детальные исследования физиологических и генетических особенностей черных коршунов подвида M. m. lineatus, который стремительно расширяет гибридную зону, всё глубже проникая в Европу.

Полина Кустова

Фото предоставлены исследователями

«Наука о климате должна быть менее политизирована,  в то время как климатическая политика должна быть более научной» - такой фразой предваряется текст Всемирной климатической декларации, которую на настоящий момент подписали 1200 ученых из 46 стран.  В числе этих стран – США, Великобритания, Австралия, Германия, Швейцария, Австрия, Бельгия, Канада, Бразилия, Чехия, Нидерланды, Финляндия, Франция, Россия. Список весьма внушительный.

Пожалуй, самое примечательное заключается здесь в том, что наибольшее число подписантов дают те страны, где активнее всего проводится так называемая климатическая политика, связанная с тотальным переходом на возобновляемые источники энергии. Для сравнения: с российской стороны мы находим всего пять фамилий, тогда как со стороны Австралии – 142 фамилии, со стороны Канады – 88 фамилий, со стороны Франции – 94 фамилии, со стороны Германии – 58 фамилий, со стороны Италии – 174 фамилии, со стороны Нидерландов – 123 фамилии, со стороны Швеции – 34 фамилии, со стороны Великобритании – 75 фамилий, со стороны США – 198 фамилий!

Указанное соотношение вызывает у нас некоторые вопросы. Россия имеет свою всемирно признанную климатологическую школу. Причем, вопрос о глобальном потеплении наши ученые активно обсуждали еще с 1960-х годов. В то же время сегодня в нашей стране полным-полно климатических скептиков (в том числе и на руководящих должностях). Поэтому не совсем ясно, почему теперь в этих темах мы снижаем активность и отодвигаемся на задний план. Судя по всему, наши ученые либо слабо интересуются подобными инициативами, либо не считают их достаточно серьезными, либо просто не хотят «засвечиваться». Пока судить о том не будем. Для нас важно хотя бы то, что мировая академическая общественность начинает разделяться по данному вопросу. То есть раздуваемый со всех информационных площадок тезис о приближении климатической катастрофы уже не может претендовать на абсолютную истину. Появляются несогласные, готовые сформулировать альтернативную точку зрения на происходящее. Эта альтернативная точка зрения как раз и отражена в указанной Декларации.

Основной посыл данного документа заключает в себе не отрицание климатических изменений как таковых (что очень важно учитывать), а принципиально иное отношение к ним. По мнению подписантов, чрезвычайная климатическая ситуация отсутствует (There is no climate emergency). Отрицание чрезвычайной ситуации является здесь ключевым моментом. Напомним, что нынешняя климатическая политика строится на тезисе антропогенного влияния на климат через парниковые выбросы (в первую очередь – от объектов энергетики, использующей ископаемое топливо). С чисто научной позиции влияние человека на климат является одной из гипотез, но именно эту гипотезу превратили в абсолютную истину. Мало того, под нее выстраиваются теоретические модели и все расчетные схемы, которые показывают ужасающие перспективы насчет «двух градусов до конца света» и тому подобное.

Переоценка антропогенного фактора привела на практике к тому, что западные политики уверовали в возможность влиять на климатический процесс путем снижения выбросов, которые, в свою очередь, напрямую связаны с технологиями. В итоге переход на новые технологии прямо увязали с попыткой положительного (якобы) воздействия на климат. В качестве оправдания новых практик в обществе всячески подогреваются панические настроения по поводу возможной всепланетарной катастрофы. Цена вопроса оказывается здесь слишком высокой. Западные страны потратили миллиардные суммы на внедрение «зеленых» технологий, однако не добились положительного эффекта как по части экономичности и надежности новой энергосистемы, так и по части снижения парниковых выбросов и предупреждения погодных аномалий. Если данная гипотеза не совсем верна, то все эти усилия окажутся тщетными.

Подписанты Декларации указывают на то, что помимо антропогенных факторов, на климат влияют и факторы природные, никак не зависящие от деятельности человека. Климат, указывают они, менялся на планете неоднократно, и чаще всего это происходило без вмешательства человека. То есть они выступают против переоценки антропогенного фактора. Кроме того, есть претензии и к теоретическим моделям, согласно которым осуществляются прогнозы. Климат, отмечается в Декларации, изменяется не так быстро, как на том настаивают климатические алармисты. Так, вопреки предсказаниям МГЭИК, потепление идет гораздо медленнее. В этом случае разрыв между смоделированной реальностью и реальностью объективной (то есть наблюдаемой нами на самом деле) свидетельствует о том, что мы пока что недостаточно хорошо разбираемся в этом процессе.

Здесь следует отметить, что прогнозы советских климатологов начала 1980-х годов также не совсем оправдываются, хотя именно они в свое время дали повод политикам бить в набат и кричать о приближении катастрофы. Так, согласно расчетам, представленным около полувека назад в трудах всемирно известного советского геофизика-климатолога Михаила Будыко, к 2025 году полярные льды должны полностью исчезнуть. Полностью! Теперь мы видим, что данное предсказание не оправдывается. Полярные льды, действительно, сокращаются, но не с такой катастрофической скоростью, о которой говорил ученый. Иными словами, сама тенденция к потеплению была угадана верно (а Будыко писал об этом тогда, когда были популярны прогнозы о страшном похолодании к началу нынешнего столетия), однако расчетная модель грешила неточностью. Поэтому тревожные прогнозы оказались поспешными (хотя в отношении большей части территории нашей страны прогнозы – по понятным причинам – были как раз благоприятными).   

Авторы декларации подчеркивают этот недостаток климатических моделей. Но больше всего их волнует негативная оценка роли углекислого газа, якобы являющегося источником всепланетарной угрозы. Ученые напоминают о том, что углекислый газ (в отличие от токсичных выбросов) нельзя рассматривать в качестве загрязнителя атмосферы, поскольку он крайне необходим для обеспечения жизни на земле. Как мы знаем, СО2 участвует в процессе фотосинтеза растений, содействуя тем самым озеленению планеты. Точно так же углекислый газ полезен для сельского хозяйства, повышая урожайность сельскохозяйственных культур во всех странах мира.

Кроме того, вопреки заявлениям климатических алармистов, количество стихийных бедствий не связано с глобальным потеплением. Во всяком случае, статистические данные говорят о том, что за последнее время их больше не стало.

Суммируя сказанное, мы приходим к выводу о том, что борьба с выбросами СО2 является не только бесполезной тратой средств, но еще и вредной для планеты затеей. Отсюда следует, что нынешняя климатическая политика, сводящаяся к дорогостоящим мероприятиям по ускоренной декарбонизации энергетических мощностей к 2050 году, не имеет адекватного научного обоснования. Причин для такой паники нет совершенно, полагают подписанты Декларации. Если в ближайшее время появятся более достойные, более обоснованные подходы к решению проблемы (в чем авторы Декларации совершенно уверены) у жителей планеты будет достаточно времени, чтобы воплотить их в жизнь.

Разумеется, мы не питаем иллюзий по поводу влияния на международную политику подобных документов. Однако мы приводим их здесь ради объективности. В конце концов, научный подход к проблеме предполагает хоть какую-то открытую дискуссию между учеными по столь актуальной проблеме (вместо слепого принятия каких-то тезисов). И как раз появление данной климатической Декларации создает хоть какие-то предпосылки для такой дискуссии.

Николай Нестеров

Предлагаем стенограмму интервью президента ИМЭМО РАН Александра Дынкина телеканалу ОТР

Виктор Лошак: Это «Очень личное» – программа о принципах и правилах жизни. Наш сегодняшний гость – академик Александр Дынкин. Политический прогноз и судьба Академии в центре нашего разговора.

Александр Александрович, я хотел бы начать наш разговор с Института мировой экономики международных отношений, в котором вы проработали практически всю жизнь, были его директором, сейчас являетесь президентом. Как он был встроен в систему советской власти, в систему власти в стране?

Александр Дынкин: Наверное, можно сказать, что он был таким справочно-аналитическим инструментом по проблемам международных отношений мировой экономики.

Он был создан в 1956 году, когда страна начала открываться. И тогдашнего лидера страны Никиту Хрущева не удовлетворяла та информация, которая ему поступала по каналам МИДа и Службы внешней разведки (которая тогда была Комитетом государственной безопасности), поэтому, наверное, была принята идея о создании такого института.

Я не могу сказать, что руководство института участвовало в процессе принятия решения. Опять же повторяю, это были справочно-аналитические материалы. Был такой порядок: когда были визиты на высшем уровне, институт готовил справки по стране, по тематике, по повестке переговоров.

Виктор Лошак: Для первого лица государства?

Александр Дынкин: Для первого лица государства. Которые проходили, естественно, несколько фильтров, но они всегда были под рукой либо у помощника, либо на столе.

Виктор Лошак: Всегда возникает вопрос, сейчас, когда обращаются к истории: насколько подготовленными людьми были те, кто руководил, скажем, ЦК? Вот с кем сотрудничал институт? С кем было интересно работать? С кем было работать невозможно?

Александр Дынкин: Прежде всего, это был Борис Пономарев, который был заведующим Международного отдела ЦК КПСС – он человек был подготовленный и квалифицированный. А вообще, Международный отдел ЦК КПСС отличался от многих других отделов компетенцией и квалификацией. Например, я могу вспомнить Шахназарова, который был, в общем, таким достаточно глубоким, образованным человеком...

Виктор Лошак: Георгий Хосроевич.

Александр Дынкин: Да, да, да. Поэтому вот выстраивалась такая некая как бы пирамида: они давали задания, мы отвечали; была какая-то дискуссия.

Виктор Лошак: Мы давно знакомы, но я с удивлением узнал из статьи в журнале, что вы приложили руку к тому, что не состоялся безумный план поворота сибирских рек в Среднюю Азию. Был такой, может быть, наши зрители уже не помнят, но был такой план: повернуть сибирские реки и насытить сельское хозяйство Средней Азии водными ресурсами. Расскажите об этом.

Александр Дынкин: Да, была такая идея. И тогдашний директор ИМЭМО, академик Николай Николаевич Иноземцев, он очень активно сопротивлялся этой идее. Хотя, в общем, он был в одиночестве; несколько писателей, которые его поддерживали.

Но в принципе, уже велись проектно-изыскательские работы. Кое-где уже начали копать каналы, канавы. И логика была такая, что закончилось строительство каскадов гидроэлектростанций на сибирских реках, созданы огромные коллективы, землеройная техника...

Виктор Лошак: И им нужно было дать фронт работ?

Александр Дынкин: Конечно. Примерно в то же время в Соединенных Штатах ряд сенаторов и губернаторов придумали аналогичную историю: повернуть реки Канады на юг, в Калифорнию и, может быть, даже дальше, в Мексику.

Виктор Лошак: Вот об этом я вообще ничего не знаю.

Александр Дынкин: Этот проект назывался «Североатлантический водный альянс». Была большая шумиха в прессе. Были расчеты о том, как в Калифорнии все зацветет. И потом, значит, Конгресс это дело остановил и принял запрет на такую, то, что называлось по-научному «трансбассейновую переброску водных ресурсов».

И Иноземцев об этом знал. У меня как раз была командировка в Соединенные Штаты, и он меня попросил собрать материал на эту тему. Я это сделал достаточно аккуратно, чтобы не привлекать внимания. Потому что в Штатах была, в общем, определенная истерика по поводу нашего проекта, потому что некие расчеты показывали, что не исключено даже изменение скорости вращения Земли. И эти все материалы шли Горбачеву, и уже в 1985 году вышло Постановление ЦК КПСС...

Виктор Лошак: Горбачеву как Генеральному секретарю или как секретарю ЦК?

Александр Дынкин: Как секретарю ЦК по сельскому хозяйству.

Виктор Лошак: Угу. Угу.

Александр Дынкин: И вышло постановление, которое прекратило проектно-изыскательские и проектные работы (уже строительные работы) по этому проекту. Хотя лоббизм стоял страшный.

Скажем, центральный орган Коммунистической партии Узбекистана писал, что еще Ленин как бы говорил о том, что надо поворачивать сибирские реки и что сколько будет «белого золота» и как все зацветет в Средней Азии. Понимаете? Ну, в общем, это могла быть...

Виктор Лошак: То есть вы дали набор фактов, на базе которых...

Александр Дынкин: Анализ, да. Но Иноземцев был такой человек, который как бы не был ниспровергателем, он всегда хотел предложить альтернативу. И мы сделали большой материал по альтернативным методам орошения, в частности, капельное орошение, злаковые сорта, устойчивые к засухе и так далее. То есть это была бы такая большая работа.

Виктор Лошак: Очень интересно!

А еще один у меня к вам вопрос, как к специалисту не только международных отношений, но и авиации. Вы ведь выпускник МАИ, ваш отец был известнейшим авиаконструктором, и ваша кандидатская диссертация была посвящена гражданской авиации. Вот как вы считаете, мы за какой срок в состоянии создать собственный новый авиапарк, который сейчас нам придется создавать в России?

Александр Дынкин: Это такой тяжелый вопрос. Я думаю, что оптимистический срок – это где-то, наверное, 10 лет, когда мы сможем поставить на поток те модели. Ну, Superjet уже на линии.

Виктор Лошак: Да.

Александр Дынкин: У него, конечно, налет не такой большой, как у стандартных зарубежных средств воздушного транспорта, но он как бы в процессе доводки, усовершенствования. И я думаю, что это все состоится. И МС-21 на который возлагаются большие надежды, я тоже думаю, что он сможет выйти на линию к концу 2020-х годов.

Здесь проблема в рынках. Как мы с вами знаем, и один, и другой самолеты – они среднемагистральные. Шла речь о создании такого трансконтинентального широкофюзеляжного самолета совместно с китайцами. Этой истории уже 10 лет, и она не очень двигается.

Конечно, технологически, я думаю, мы б могли создать собственную модель. Но у нее нет рынка, потому что наше население и наши маршруты не позволяют окупить такую машину.

Совместно с китайцами – другая история. Но там возникает ряд таких серьезных коммерческих несогласий между Объединенной авиастроительной корпорацией и китайским производителем: кто будет лицензировать, кто будет получать большую часть дохода и так далее. Дальнемагистральный самолет, он упирается вот в экономику, а не в технологию.

Виктор Лошак: Вам не жаль было уходить из авиации, когда вы переходили в ИМЭМО?

Александр Дынкин: Ну, я особо в авиации не был. У меня как бы отец был в авиации. А у меня специальность была так называемая «электроракетные двигатели». И мой диплом назывался «Орбита Земли – орбита Марса»: космический корабль с ядерной энергетической установкой и вот этими электроракетными двигателями. Как вы понимаете, тематика этого диплома в 1971 году была совершенно секретна.

Виктор Лошак: Конечно. И это налагало определенные ограничения на жизнь?

Александр Дынкин: Безусловно. Но это было очень интересно.

Виктор Лошак: Александр Александрович, теперь хотел бы вам задать несколько вопросов как академику и как одному из руководителей одного из подразделений Академии. Вот когда говорят, у нас часто говорят: ученые виноваты во всем, журналисты во всем виноваты. Вот что могли бы ученые сделать лучшего? Что могла бы академия сделать лучше, чем она делала?

Александр Дынкин: Академия – это такая институция, неизолированная от общества. И когда общество переживает процесс такой глубокой трансформации, то, естественно, все его институты так или иначе сталкиваются с большими вызовами.

И, скажем, централизованно планируемая экономика академии была встроена в тот инновационный процесс, который тогда существовал. А в процессе этого перехода практически исчезла отраслевая наука, и академия оказалась в некоем таком вакууме. Кроме того, открылись практически все границы, и иностранные технологии захватили отечественный рынок. Скажем, вот, мы начали с вами разговор...

Виктор Лошак: То есть нет уже необходимости создавать все свое?

Александр Дынкин: Абсолютно, абсолютно. Вы задали вопрос о встроенности ИМЭМО в процесс выработки решений в стране.

Виктор Лошак: Да.

Александр Дынкин: По этому процессу тоже был нанесен тяжелый удар, потому что пришли иностранные консалтинговые фирмы, которые как бы замещали ИМЭМО. И пока как бы додумались, что иностранные консалтинговые фирмы – это не совсем то, что надо. Конечно, спрос на нашу продукцию резко сократился. Конечно, там были и компетенции, там были бренды – с ними соревноваться было нелегко. И был известный отток людей из ИМЭМО в эти фирмы.

Так же и с Академией Наук отчасти оказалось – она оказалась таким как бы, что ли, островом, наверное. Вот. Но я считаю, что и Академия во многом виновата. Потому что одной из стратегий Академии было такое глухое сопротивление, некая надежда на реставрацию старого – Академия жила как бы с головой, повернутой назад, а не вперед. И это привело к реформе Академии 2013 года, которая существенно...

Виктор Лошак: Болезненная реформа.

Александр Дынкин: Болезненной, конечно, реформе. Но это был ответ на то, что, скажем, с 1991 года по 2013 год – это сколько? Это почти 23 года Академия не реформировалась. Академия как бы старалась окуклиться, защититься. Нужны были новые институты, новые направления. Нужно было ликвидировать старые направления. То есть нужна была внутренняя динамика, которой не было.

Виктор Лошак: Ну да. И потом, в 1990-х роль отраслевых институтов просто резко понизилась.

Александр Дынкин: Абсолютно.

Виктор Лошак: Они стали конторами по сдаче в аренду помещений, по-моему.

Александр Дынкин: К сожалению. К сожалению.

Виктор Лошак: Да.

Александр Дынкин: То есть я хочу сказать, что вот та старая инновационная модель развалилась, а новая даже сегодня еще до конца не создана. А вот такая старая классическая модель – линейная модель инноваций, фундаментальные прикладные разработки – она осталась в прошлом веке, и в Академии не все еще это поняли.

Сегодня нужно идти от потребности общества, от спроса. То есть Академии нужен такой квалифицированный заказчик на исследовательскую тематику. Конечно, логика фундаментальной науки – она самостоятельна, она не связана с потребностями практики. Конкретные выходы должны приходить к Академии извне. В некоторых случаях Академия сама может что-то предлагать, но...

Виктор Лошак: То есть ей нужен заказчик?

Александр Дынкин: Конечно. Конечно, конечно!

Виктор Лошак: А кто в идеале? Кто этот заказчик в идеале? Государство? Государственные структуры?

Александр Дынкин: Я думаю, это госкорпорации в частности. Потому что как устроена нелинейная модель инноваций? Если фирма ощущает некую потребность на рынке и есть некое технологическое решение, стараются сразу выйти на рынок. Если это не получается, обращаются к прикладной науке, а потом к фундаментальной.

Фундаментальная наука – это абсолютно такая вещь, которая имеет самостоятельную ценность. Но инновации устроены по-другому. Нельзя ждать, что ученые что-то придумают, и это будет через вот эту длинную цепочку реализовано на рынке. Сейчас это...

Виктор Лошак: А какой Академия должна быть структурно в идеале? Такой, как она есть? Или ее нужно реструктурировать?

Александр Дынкин: Ну, реструктуризация – это самая такая простая вещь. Сегодня есть тематические отделения, есть региональные отделения. Сегодня вот на последнем заседании президиума мы приняли решение о создании Петербургского отделения Академии наук. Что, в общем, такая назревшая вещь. Ну, у нее есть и противники, конечно.

Так что дело не в структуре, а дело в том, что реформа 2013 года передала управление институтами сначала в ФАНО, потом в министерство. Идея была очень хорошая: освободить ученых от административно-хозяйственных задач.

Значит, как мы знаем, что это лозунг. А на практике вот у нас в институте мы несколько лет тому назад меняли лифты; у нас высотное здание. Все было на дирекции института. Министерство дало деньги, спасибо большое. Но поиск подрядчика, проектировщика, монтаж оборудования – все было на дирекции института, потому что в министерстве нет просто чиновников, которые могут следить за этими вещами.

И, кроме того, конечно, хорошо бы все-таки вернуть Академии право распределять ресурсы между институтами, потому что это та сфера, где нужна определенная квалификация. И чиновники министерства, которые, ну, часто люди, далекие от науки, они состоялись там в каких-то других областях (кроме, скажем, министра, который был ректором университета), поэтому им трудно, и они не очень понимают, как обращаться с учеными. Вот эта вот вещь очень важная.

Виктор Лошак: Вот эта проблема – престиж ученого, его некоторое понижение в глазах общества, ну что, раньше был профессор, академик – ощущается в академии? Или это ложное у меня впечатление?

Александр Дынкин: Ну, это вы, журналисты, опять виноваты.

Виктор Лошак: Журналисты во всем виноваты.

Александр Дынкин: Конечно, ощущается. Но, слава Богу, последние годы как бы заработная плата, в общем, выровнялась и пошла вверх. И я могу сказать, что сегодня, скажем, старший научный сотрудник в институтах Академии наук, у него зарплата, примерно совпадающая с тем, что имеют его коллеги в странах Центральной и Восточной Европы.

А люди, которые умеют выполнять проекты, участвуют в нескольких темах, работают у какого-то внешнего заказчика, то зарплата, наверное, уже сопоставима с зарплатой хороших специалистов во Франции и Германии. С этой точки зрения как бы ситуация выправилась. Но, понимаете, раньше тоже был некий фетиш академиков, потому что, если вспомнить советские кинофильмы – это человек в тюбетейке, с телескопом.

Сегодня, я считаю, что квалификация людей в отраслях высоких технологий не уступает квалификации членов Академии. У них может быть меньше времени на научные исследования, потому что они заняты процессом производственным. Поэтому я думаю, что это утрачено безвозвратно. Это утрачено с ростом технологических компетенций, квалификаций вообще рабочей силы в стране.

Виктор Лошак: Ну да.

Александр Дынкин: Но, конечно, для ученых важно иметь, так сказать, какое-то нормальное обеспечение. Я не говорю какое-то шикарное, но нормальное обеспечение, чтобы оставалось пространство для творчества, для размышлений. Это обязательно.

Виктор Лошак: Еще к вопросу об Академии. Вот сейчас возникли в результате санкций технологические барьеры для России, причем многочисленные. Может быть, многие и не ожидали их количества. Как тут может быть, участвовать в Академии в преодолении этих барьеров?

Александр Дынкин: Я думаю, что это, безусловно, новый вызов – новый вызов для Академии и новое окно возможности доказать свою необходимость. Потому что действительно, вот эта технологическая стена, которую нам построили, она достаточно серьезная.

И мы, скажем, последние 30 лет жили в таком расслабленном состоянии, когда как бы у бизнеса было скептическое отношение к разработкам российских ученых. Потому что: «А! Мы там все купим, и все будет хорошо». Сегодня этого нет. И я думаю, что и как бы спрос на работы Академии вырастет, и, конечно, ответственность академии увеличится.

И я думаю, что Академия – это тот институт, который сможет, в общем, достойно ответить на эти вызовы. Потому что, конечно, Академия наук – это такой уникальный российский бренд. Ее создал Петр I в последний год своей жизни, и одна из целей ее создания было привлечь немецких математиков, которые занимались баллистикой, юстировкой прицелов артиллерии. То есть вот эта военная составляющая Академии, она присутствовала с самого рождения. И она никогда никуда не исчезала. Она существует и сегодня, и это естественно.

И я думаю, что вот это наше 300-летннее конкурентное преимущество, оно должно быть сегодня реализовано. Вы только задумайтесь, что Академия наук старше Соединенных Штатов Америки. Поэтому это вот наше конкурентное преимущество, я думаю.

Виктор Лошак: А вот взаимодействие с иностранными научными подразделениями – оно совсем закончилось или закончилось с одними странами и начало развиваться с другими?

Александр Дынкин: Вы знаете, как? Значит, если говорить о Западе, то институционально оно практически закончилось. На личном уровне, с отдельными профессорами, отдельными учеными контакты сохраняются.

Но мы не были бы ИМЭМО, если бы мы не предвидели эту историю. Потому что еще в 2015 году я опубликовал статью о том, что «мир стоит на пороге новой биполярности». И мы начали к этому готовиться – мы резко усилили исследования по Китаю, мы создали отдел Южной Азии с фокусом на Индию. Мы создали, я считаю, очень сильную лабораторию, где такое сочетание опыта и молодости, которые занимаются странами Ближнего Востока.

Наши эксперты ездят и в Дамаск, и в Багдад, и в Эрбиль. Мы также в 2015-м году создали достаточно сильный отдел постсоветских исследований. Поэтому мы были готовы вот к такой как бы смене азимутов внешнеполитических интересов страны и вообще вот этой вот ситуации.

Виктор Лошак: Вот я вам скажу, что, когда во время ковида были конференции в Zoom, именно от ваших сотрудников я узнал очень много интересного об Индии. Почему-то она была как бы немножко на периферии интереса российских СМИ, например. Вот этот отдел очень восточный, очень интересный.

Александр Дынкин: Опять журналистывиноваты. Понимаете, я считаю, что у нас ни Китаю, ни Индии не уделяется в прессе столько внимания, сколько уделяется на Западе. Там давно поняли, что это новые крупнейшие игроки на мировом поле.

У нас иногда присутствует к Индии такое скептическое отношение – что глубокое заблуждение. И вот наша переориентация сегодня товарных потоков энергоносителей на Восток без Индии было бы невозможна. В Индии происходят очень сложные процессы. Индия – та страна, которую американцы изо всех сил пытаются перетащить в свой лагерь.

Но там есть и в элитах, и в экспертном сообществе люди, которые понимают угрозы этого. Скажем, если индусу говорят: «А вспомните Мубарака, который 40 лет был союзником и которого в три недели выкинули», – индусы это хорошо понимают. Индусы вообще очень такое продвинутое общество. У них очень развиты политологические исследования.

Я много лет бьюсь, я хочу открыть центр ИМЭМО в Нью-Дели. Потому что в Нью-Дели расположено 12 (минимум 12) таких ... политологических центров западных, которые проводят как бы их нарративы, их парадигмы, рассказывают о том, что «Москва давно марионетка Пекина, что надо Индии уходить от российского оружия на стандарты НАТО» и так далее, и так далее.

Там очень интересные процессы, и в них надо активно участвовать, я считаю. Я вообще очень люблю Индию. Я ее проехал от Гималаев до штата Керала, и мне она очень нравится.

Виктор Лошак: Ну, может быть, это и объясняет тем, что ИМЭМО так глубоко интересна Индия, и занимается?

Александр Дынкин: Не вполне, не вполне. Дело в том, что вот недавно ушел Вячеслав Трубников.

Виктор Лошак: Да.

Александр Дынкин: Который был у нас членом дирекции и который был уникальным специалистом по Индии и по Южной Азии. И, собственно, с его приходом мы как-то вот начали этим активно заниматься. Плюс мы вырастили приличных, очень приличных молодых индологов, которых вы, видимо, видели в Zoom.

Виктор Лошак: Слышал их. Видел и слышал.

Александр Дынкин: Да. Вот. А Вячеслав Иванович, конечно, он так сказать, перефокусировал наше внимание, и ему большое спасибо за это.

Виктор Лошак: Хочу перейти к нашим болезненным и серьезным вопросам. За десять дней, по-моему, до начала спецоперации вы с известным политологом американским Томом Грэмом, который в свое время работал, был советником посольства, по-моему, американского.

Александр Дынкин: Это было в его юности. Но его самая высокая должность в администрации – он был директором по России и Евразии в Совете национальной безопасности.

Виктор Лошак: Да. Вы опубликовали статью, которая вышла в «Коммерсанте» в России и в «The New York Times»...

Александр Дынкин: В «Politico».

Виктор Лошак: В «Politico» в Америке, где вы предлагали целый ряд вещей, которые помогли бы уйти от кризиса. В частности, было предложение о новом Хельсинки. Как вы считаете, эти предложения уже неосуществимы или все-таки новые Хельсинки возможны?

Александр Дынкин: Ну, вы знаете, я думаю, что, конечно, Хельсинки-2, так сказать, наверное, должен состояться. Потому что если вспомнить Хельсинки-1, то с момента его подписания прошло полвека, и тогда его подписали, по-моему, 24 государства (могу ошибиться). Сегодня на вот этом пространстве существует 53 независимых государства – уже одно это требует какого-то нового подхода к европейской безопасности.

Виктор Лошак: Появление новых подписей просто?

Александр Дынкин: Ну конечно. И как бы учет интересов новых игроков на этом пространстве. Я думаю, что это было, наверное, немного поздно. Потому что, насколько я знаю по реакции в Москве, она была в общем позитивной.

Из Вашингтона не было никакой реакции. Никакой реакции. И я недавно прочитал интервью Джеффри Сакса. Такой известный, часто ругаемый у нас, незаслуженно ругаемый человек – он сейчас возглавляет Центр устойчивого развития в Гарвардском университете, и он продолжает следить за регионом Восточной Европы.

И он в этом интервью говорит, что он в конце 2021 года был в Белом доме. Он не пишет в этом интервью, с кем он встречался, но что он провел обстоятельные беседы и говорил о том, что надо срочно начинать переговоры с Москвой о нерасширении НАТО. Ему сказали: «Нет. Эта тема не на столе Белого дома».

Виктор Лошак: А одним из предложений было замораживание расширения НАТО?

Александр Дынкин: Замораживание расширения НАТО, признание нейтрального статуса Украины, как бы расшивка вот этих вот региональных конфликтов, прежде всего Крыма. Мы говорили о том, что как бы может некий размен быть на изменение российской позиции по Косово и так далее. Но реакции с той стороны не было.

Виктор Лошак: Не было.

Александр Дынкин: При этом я хочу отметить, что, конечно, Том Грэм, во-первых, с моей точки зрения, он один из лучших экспертов по России в Соединенных Штатах. Кроме того, он человек не конформист. Он может подняться над как бы вот таким средним уровнем, который складывается, скажем, в Нью-Йорке или Вашингтоне по поводу России. И он этого не боится.

Виктор Лошак: Над средним уровнем мнений?

Александр Дынкин: Да.

Виктор Лошак: Вы ввели в оборот, недавно в интервью я прочел такую формулу: «эстонизация Европы». Не могли бы вы нам чуть подробнее об этом рассказать, объяснить?

Александр Дынкин: Да. Вы знаете, значит, существовал такой термин – «финляндизация» Европы. Где-то он носил позитивный контекст, где-то негативный, но его смысл был в мирном существовании на европейском пространстве. Как себя вела Финляндия, которая получала много конкретно экономических выгод от сотрудничества с Советским Союзом.

Ну, была как бы такая нейтральность НАТО – нейтральность Финляндии по отношению к военным блокам. То есть это было такой как бы идеей идеологии мирного существования Советского Союза, потом России в Европе.

Значит, балтийские страны – прямо сразу после приобретения независимости они заняли такую резко антироссийскую политику; правящие круги этих стран. Это очевидно. И несмотря на то, что и в Латвии, и в Эстонии большое количество русских, как бы вот такие ультра круги этих стран, они сменяют друг друга во власти, особенно в Эстонии, они заняли такую резкую антироссийскую политику.

Если попытаться проанализировать эту историю, то очевидно, что распад Советского Союза привел к образованию 15 независимых государств. Из этих 15 государств только Россия имела длительный опыт государственности. А большинство этих стран в последние, скажем, 150 лет имели независимость там несколько месяцев или несколько лет. И в этом, конечно, была трагедия.

Плюс большевики, они достаточно произвольно кроили карту Российской Империи в угоду своим краткосрочным политическим целям. Поэтому заложено было много мин под новые границы, которые образовались в 1991-м году.

Виктор Лошак: То есть их политика была просто отталкивание от России? Это они понимали, как свое новое государство?

Александр Дынкин: Да, да. Но, понимаете, когда Россия была такой странной метрополией. Потому что, ну, как правило, метрополия забирает ресурсы из колоний. А если мы с вами помним, мы с вами немолодые люди, что уровень жизни, скажем, в Грузии или в Эстонии был выше уровня жизни, чем в России.

Виктор Лошак: Причем значительно.

Александр Дынкин: Значительно. И даже на Украине он, наверное, был выше, чем в России; так, в средней полосе, скажем. Так что метрополия была странная.

Но новые элиты этих независимых государств – у них было, очевидно, какое-то аррогантное отношение к Москве, и оно подпитывалось желанием завоевать популярность у избирателей и в элитах. Поэтому это естественный процесс, и к нему надо как бы относится, на мой взгляд, спокойно.

Скажем, в таких странах, как Узбекистан, Армения, Грузия – страны, которые имеют глубокие исторические корни, большую культуру, которая внесла вклад в копилку мировой культуры. И такие страны, как балтийские, у которых нет вот этой идентичности, и они ее ищут в русофобии.

С моей точки зрения, это главная причина. Потому что других основ культурных... Мы знаем с вами грузинское кино. Вы можете вспомнить, я не знаю, Рижскую киностудию, какие там были хорошие фильмы. Мы с вами знаем...

Виктор Лошак: То есть вы считаете, что русофобия – это их культурная основа?

Александр Дынкин: Безусловно. Это поиск идентичности. Если нет идентичности в истории культуры, то возникает вот этот суррогат этой идентичности. И он на какое-то время кого-то объединяет. И это, конечно, такое печальное и довольно драматическое событие.

Но нам надо смотреть в будущее и интересы России на Балтике – они остаются. И Калининград, и Усть-Луга, и Питерский (Ленинградский) порт. Поэтому нам придется какую-то находить, что называется, Modus vivendi, в отношениях с элитами этих стран в том числе.

Виктор Лошак: Да. Скажите, а что, Европа должна поставить крест на своем «зеленом переходе»?

Александр Дынкин: Ну, на какое-то время, безусловно. Безусловно. И если ... эта тема меня как бы беспокоит вот по поводу балтийских стран. Понимаете, у меня такое ощущение, если говорить образно, что Европа сегодня превратилась в некую отару овец, которую ведет пастух. И есть восточноевропейские овчарки такой балтийской породы, которые это стадо загоняют, понимаете?

Сегодня нет Франции, которая всегда была неким балансиром отношений, нет таких лидеров класса Де Голля, или Ширака, или Миттерана.

Виктор Лошак: Ну да. Я вас понимаю. То есть Германия и Франция, они идут вслед за теми, за своими реципиентами.

Александр Дынкин: А их погоняют... Да, да. Единственный человек, который сегодня как-то может что-то сказать, то, что не утверждено в Вашингтоне, получается, что президент Турции Эрдоган.

Виктор Лошак: Вы где-то сказали о том, что пропаганду заменяет пиар сейчас. Это действительно так?

Александр Дынкин: Ну, я небольшой специалист в этой области. Я просто наблюдатель. Я могу сказать, что вот это отношение с общественностью или то, что у нас как бы аббревиатура пиара обозначается, это связано с тем, что, во-первых, мы живем с вами в ... обществах. А, во-вторых, это связано с процессом выборов, когда надо формировать у избирателей какие-то предпочтения.

И я знаю одного нашего замечательного политтехнолога, который немного потерял рынок в России и ушел на рынки латиноамериканских стран; и там процветает, и очень неплохо действует. Но, понимаете, пиары, пропаганда – они могут сориентировать общество на какое-то время. Ну, я думаю: так на год, на полтора. Но заместить реальные процессы вот этой пиаровской картинкой очень трудно.

И беда в том, что бывает так, что лица, принимающие решения, они становятся жертвой вот этого вот пиара. Понимаете, вот один из примеров – это вот эта концепция конца истории. В нее поверили лица, принимающие решения в Вашингтоне. Но это оказалась хорошо торгуемая, но ошибочная теория. Вот в этом как бы есть некий конфликт.

Виктор Лошак: Не потому ли так происходит, что политический прогноз стал невозможен?

Александр Дынкин: Вы знаете, прогноз всегда возможен. У прогноза возрастает степень неопределенности и степень риска этого прогноза. Но если набрать некий пучок сценариев, то прогноз всегда возможен.

Виктор Лошак: Но с точки зрения прогноза в общественном пространстве очень плохо с этим. Его просто недостает.

Александр Дынкин: Во-первых, на него нет спроса. Был бы спрос – был бы прогноз. Мы делаем у себя в институте прогнозы. Мы сейчас, к сожалению, немного притормозили эту активность. Но мы делали долгосрочные прогнозы, и более-менее мы попадали. По крайней мере, наши прогнозы были не менее точны, чем долгосрочные прогнозы Международного валютного фонда.

Виктор Лошак: Моя программа называется «Очень личное», поэтому я хотел бы вам и личных пару вопросов задать.

Александр Дынкин: Пожалуйста. Это неизбежная жертва участия в вашей программе.

Виктор Лошак: Вам не бывает скучно?

Александр Дынкин: Нет. Мне, я считаю, повезло – у меня очень интересная работа. И вы скажете, что я большую часть жизни проработал в одном месте. Но в этом месте возникали все время новые задачи, я все время ощущал себя на пороге неизведанного, и это, конечно, доставляло большую радость.

Виктор Лошак: Вот, кстати, к тому, о чем вы говорите. А у вас не было искуса уйти во власть или уйти в бизнес?

Александр Дынкин: Вы знаете, у нас есть такая традиция, что близкие сотрудники, скажем, уходящего премьера, они получают некие посты. Скажем, начальник Секретариата ... Юрий Антонович Зубаков – он был послом в Вильнюсе. Роберт Маркарян, который был начальником Секретариата премьера – он уехал послом в Сирию.

У меня тоже были предложения, но мне нравилась работать в институте. И, в общем, я сказал Примакову, что я ничего не хочу, я вернусь. Тем более разговоры о позициях заместителей министров, вот.

И я совершенно не жалею об этом. И он сказал, что, «ну, ты выбираешь такой нелегкий путь». Потому что у нас тогда зарплаты были аховые. «Но я, – говорит, – тебя поддерживаю в этом решении».

Виктор Лошак: Но он еще смотрел на это ваше решение как человек, который каждые пять-шесть лет менял пост?

Александр Дынкин: Да, у него была такая как бы... Я не знаю, как это сказать. Он говорил, что нельзя на одном месте засиживаться.

Виктор Лошак: Ему не давали засиживаться?

Александр Дынкин: И ему не давали засиживаться. И он любил перемены. И у него не было того, что сегодня называется «команды»: вот приходит человек из региона, он пол там как бы администрации губернатора привозит в Москву.

Виктор Лошак: С собой?

Александр Дынкин: У него было два-три человека. Вот поэтому это вот такие были времена.

Виктор Лошак: Что главное в жизни, Александр Саныч?

Александр Дынкин: Я думаю, любовь. Любовь: любовь к женщине, любовь к детям, любовь к родителям, любовь к отеческим гробам, любовь к своим друзьям. Я думаю, что это главное.

Виктор Лошак: Я всегда в конце спрашиваю о правилах жизни, которыми человек пользуется.

Александр Дынкин: Ну, такой очень журналистский вопрос.

Виктор Лошак: А куда мне деться от профессии?

Александр Дынкин: Вы знаете, я, наверное, скажу вот кто мне не нравится, что я не люблю. Вы знаете, я не люблю трепачей. Я люблю профессионалов в любом деле. И я всю жизнь старался работать рядом с профессионалами.

Я не люблю таких самовлюбленных жлобов, о которых Примаков говорил: «Ну посмотри на него, он ходит по жизни с походно-переносным пьедесталом: куда бы не пришел, раскладывает пьедестал и на него забирается». Ну вот такие, наверное, правила жизни. И я считаю, что очень важно в жизни – это помогать хорошим людям.

Виктор Лошак: Спасибо за этот разговор. Мне было очень интересно. Спасибо.

Александр Дынкин: Спасибо.

Темой очередной пресс-конференции, организованной ТАСС-Сибирь стало внедрение биомедицинских разработок в сферу практического здравоохранения. Эту работу в частности, намерены проводить сотрудники Новосибирского государственного технического университета в рамках участия в программе «Приоритет-2030». С этой целью создан консорциум из тринадцати организаций и уже имеются первые итоги его работы, которые и были представлены на пресс-конференции.

Перспективы этой работы представил ректор НГТУ д.т.н. Анатолий Батаев. Он отметил, что биомедицина – относительно новое направление для университета. «Но мы понимаем, что те компетенции, которые у нас есть в области приборостроения и других технических разработок, могут быть использованы и в этом направлении. Тем более у нас и ранее был опыт изготовления медицинских приборов, но это не было системной работой, скорее отдельными разрозненными проектами», - подчеркнул он. Теперь же в НГТУ хотят привнести в это направление, прежде всего, системный подход.

Участники встречи подчеркивали, речь не идет только о планах на будущее, появились уже первые разработки, которые можно представить. Областной Минздрав, со своей стороны, мог бы как определять приоритетные задачи для разработчиков, так и способствовать скорейшему внедрению инновационной продукции в медицинскую практику.

Касательно приоритетов, министр здравоохранения Новосибирской области Константин Хальзов напомнил, что сейчас повышенное внимание уделяется вопросам реабилитации пациентов после перенесенных заболеваний и операций.

«Сегодня имеется очевидная недостаточность на территории страны медицинского оборудования для проведения такой работы. Надеемся этот пробел будет восполнен с помощью наших научных центров и университетов», - сказал Хальзов.

Также он напомнил, что действующее законодательство запрещает проводить апробацию технологических новинок, не имеющих соответствующих регистрационных удостоверений в обычных лечебных учреждениях. Но на территории области работает несколько НИИ медицинского профиля, где такие исследования с последующей апробацией вполне могут вестись.

Точнее, уже ведутся, о чем рассказала заместитель директора НИИ травматологии и ортопедии, д.м.н. Ирина Кириллова. Она напомнила, что в ходе повседневной работы врачи (в данном случае – хирурги) постоянно используют различное оборудование. И столь же постоянно возникают идеи о том, что в нем можно было бы улучшить. «Это своего рода заявка для технических специалистов, потому что только, обладая инженерными знаниями и навыками, можно воплотить в «железо» задумки врачей», - отметила она.  Именно в таком формате врачи НИИТО уже много лет сотрудничают с НГТУ и очень довольны результатами этой работы.

Также замдиректора напомнила, что травматология и ортопедия – очень затратные направления медицины, поскольку в них используется много металлоконструкций и прочего дорогостоящего оборудования. Но лишь четверть потребностей в этой области закрывают отечественные производители. А значит, простор для столь актуального сегодня импортзамещения – очень велик. «У нас есть конструкции, которые мы можем показать техническим специалистам, озвучить, что бы нам хотелось улучшить в их российских аналогах и мы очень заинтересованы в такого рода сотрудничестве», - подытожила Кириллова.

Разработчиков на пресс-конференции представлял один из преподавателей НГТУ, к.т.н. Алексей Цыгулин. Он представил некоторые продукты, созданные в стенах университета.

В их числе – тракционный стол, который позволяет проводить сухое вытяжение позвоночника. «Все мы знаем, какие проблемы могут доставить боли в спине. И часто они вызваны сжатием позвонков, причем, это может произойти даже если не было никаких травм. В таких случаях боль можно купировать с помощью процедур растяжения на таком столе», - рассказал он.

Тракционные столы известны относительно давно. Но, проведя анализ представленных на рынке моделей, новосибирские разработчики заметили, что им не хватает возможности локализации в решении этих задач. В итоге, они сделали свой вариант стола, который позволяет проводить данную процедуру более деликатно и заметно точнее. В настоящее время стол проходит доклиническое испытание, в процессе которых выявились и новые возможности, предоставляемые аппаратом.

Другой продукт, представленный разработчиком – комплекс для реабилитации после инсультов. Его, впрочем, могут использовать и другие пациенты, которые, в силу каких-то травм надолго утрачивали способность ходить. «Медики знают, что если начать реабилитацию как можно раньше, то скорость и результаты этого процесса существенно улучшатся. Мы сконструировали такой гибрид вертикализатора и экзоскелета, который позволяет еще с лежачего положения начать процедуры и постепенно наращивать их интенсивность и вариативность, по мере того, как состояние человека будет меняться в лучшую сторону», - отметил Цыгулин.

Как и в случае со столом, разработчики предварительно проанализировали возможности и недостатки существующих импортных аналогов и предложили новые решения, улучшающие оборудование. Такой подход выходит за рамки импортозамещения, поскольку речь уже идет не о том, чтобы сделать «не хуже импортных аналогов», а о создании продукта, превосходящего их по своим возможностям. А это создает для него перспективы и на внешних рынках. Можно сказать, что такая стратегия в итоге окажется более оптимальной.

Сергей Исаев