Ранее мы рассказывали о двух выдающихся генетиках новосибирского Академгородка – академике Владимире Константиновиче Шумном и Ие Ивановне Кикнадзе. А сегодня представляем вам статью про академика Дмитрия Константиновича Беляева.

Летопись любого века складывается из летописей жизни людей, проживших в нем и оставивших свой неповторимый след. В ХХ веке одним из таких людей был Дмитрий Константинович Беляев.

Свое предназначение в жизни – ученого и исследователя – он угадал рано. И хотя путь к нему был непрост, свой неизгладимый след в генетике он оставил навсегда. Судьба его сложилась так, что он оказался в центре важнейших для страны событий: возрождение поруганной науки генетики, претерпевшей гонения в течение нескольких лет, а также организация Сибирского отделения Академии наук СССР. Более четверти века он возглавлял крупнейший генетический центр страны и Научный совет по генетике и селекции при Президиуме АН СССР, курируя все биологические исследования, проводимые в Сибири.

Дмитрий Константинович прокладывал дорогу полузапретной науке в труднейших условиях своего времени мужественно и последовательно, считая своим гражданским долгом продолжить и утвердить научные открытия Н. И. Вавилова, дав дорогу последнему слову в этой перспективной и необходимой людям отрасли биологии.

Он родился в семье сельского священника Костромской губернии в 1917 году, когда сама принадлежность к этому сословию создавала угрозу для всей его последующей жизни. И поэтому уже в десять лет был оторван от семьи и учился в Москве, живя в семье родного брата, генетика. И с той поры любовь к профессии брата дала первые ростки в его душе, превратившись в рыцарское служение этой науке. Однако, несмотря на успехи в освоении школьных предметов, на университет ему рассчитывать не приходилось. Он шел к избранной стезе окольными путями – через… Ивановский сельскохозяйственный институт. Но ему повезло с преподавателями и с тем, что обучение велось на широкой общебиологической основе с привлечением московских профессоров и ученых-биологов. Да и сам Дмитрий не сидел сложа руки: во время студенческих каникул посещал в Москве научные конференции в ВАСХНИЛ и Тимирязевской академии, работал в институтских кружках по зоологии и физиологии, а с третьего курса ставил эксперименты на дрозофилах, интересовался путями создания новых пород и линий, с увлечением проходил производственную практику на опытной станции, в колхозе, на конном племенном заводе. Все это привело упорного и целеустремленного юношу в науку, где самым главным примером для него был старший брат – известный и талантливый генетик страны, безвременно сгинувший в годы репрессий в тюремных застенках.

После получения красного диплома перспективный выпускник института стал работать сотрудником в Центральной научно-исследовательской лаборатории пушного звероводства, успешно собирал материал для своих исследований. Как прирожденного ученого его увлекал сам процесс генетического анализа. Материал для исследований он собирал в подмосковных звероводческих хозяйствах, ездил в Тобольский зверосовхоз, где в порядке шефской помощи руководил всей селекционной работой большого хозяйства и на основе ее подготовил кандидатскую диссертацию и монографию по генетике пушных зверей. Но война прервала все его планы. Его послали рядовым пулеметчиком на передовую на Калининский фронт на подступах к Москве. Под Витебском был тяжело ранен и закончил войну в Прибалтике, став кавалером трех боевых наград и майором запаса. С военной службы его не торопились отпускать и лишь в конце1945 года по телеграмме-запросу министра внешней торговли А. И. Микояна Беляев был демобилизован. Минвнешторг собирал кадры, чтобы поднимать пушное звероводство, продукция которого давала валюту стране.

Вернувшись в родную лабораторию, Дмитрий Константинович увлеченно окунулся в работу, в июне 1946 года уже защитил диссертацию на звание кандидата биологических наук и был назначен заведующим отделом разведения Всесоюзной научно-исследовательской лаборатории пушного звероводства и пантового оленеводства, начав селекцию по улучшению меха серебристо-черных лисиц в хозяйствах Эстонии, строил новые планы, но в августе 1948 года произошел разгром классической генетики, который перевернул жизнь и людей, и судьбу отечественной науки, отодвинув ее на задворки мировых достижений.

Беляев не отказался от своих убеждений, но его сняли с заведования отделом и в его трудовой книжке на всю жизнь сохранилась замазанная запись о снятии с работы «за менделизм-морганизм».

Но это трудное время, проверявшее людей на стойкость, позволило найти настоящих друзей и единомышленников среди ветеранов генетики.

В условиях повсеместного активного гонения на генетику Беляев продолжал генетические исследования и в 1956 году на основе собственных экспериментальных наработок разработал ряд конкретных рекомендаций по интенсификации клеточного звероводства. Главзверовод вскоре стал производить миллионы шкурок пушных зверей ежегодно. И тут уже без генетики нельзя было обойтись. Начался уникальный эксперимент по воспроизведению основных этапов многовекового процесса одомашнивания животных. Экспериментальные и теоретические исследования позволили ученому сформулировать концепцию дестабилизирующего отбора, которую он впервые изложил в 1968 году в Алма-Ате на Всесоюзном совещании по генетике и селекции новых пород сельскохозяйственных животных. Разработка этой проблемы внесла существенный вклад в теорию эволюции и дала стимул к новым исследованиям. Логическим продолжением его исследований стало изучение проблемы эволюции и биосоциальной природы человека. Он посвятил концепции дестабилизирующего отбора свой доклад на ХIV Международном генетическом конгрессе. За эту работу Академия наук СССР удостоила Дмитрия Константиновича премии имени академика Н. И. Вавилова.

В 1957 году – знаменательном для генетиков страны – впервые за 10-летний перерыв в широкой печати (в двух номерах журнала «Техника – молодежи») появляются заметки именитых генетиков страны. Определенную лепту в общую генетическую копилку внесла и статья Беляева о генетических принципах в разведении норок.

В этом же году решено было в Сибирском отделении Академии наук СССР создать Институт цитологии и генетики (ИЦиГ), формирование которого проходило в сложных, порой драматических условиях. Ученые-генетики устремились в Сибирь из столичных городов, и Беляев без колебаний принял предложение организовать отдел генетики животных. Его так же, как и других генетиков, привлекала возможность более свободно заниматься генетическими исследованиями. Так, с 1958 года Д. К. Беляев прочно, до конца своей жизни связал свою судьбу с Академгородком, ставшим вскоре всемирно известным научным центром. А через год, после визита Н. С. Хрущева в Новосибирск и отставки директора ИЦиГа, на эту должность неимоверными стараниями М. А. Лаврентьева в тот критический для генетики период был назначен Беляев, перед которым стояла серьезная задача – не только сохранить институт в крайне усложнившихся условиях, но и обеспечить развитие только что зародившегося очага классической генетики.

В свои 42 года он принял на себя ответственность за научный коллектив, уровень его исследований, за формирование новых направлений и решение практических задач.

Между тем для института вновь настали тяжелые времена: он оказался фактически на полулегальном положении: статьи его сотрудников не печатали. Первая публикация Дмитрия Константиновича о работах института появилась в газете «Вечерний Новосибирск» в 1961 году. На институт продолжалось давление, но он остается верен своим идеям и работает с подъемом. В этом же году в НГУ на факультете естественных наук организовали кафедру общей биологии и сразу решили, что здесь необходимо готовить биологов-генетиков. То есть за четыре года до легализации генетики биологов стали готовить на современном уровне, рано привлекая студентов к научной работе. Генетику на третьем курсе читал Беляев, и его лекции вызывали огромный интерес у молодежи. Приглашали для чтения лекций ведущих ученых из столиц. ИЦиГ, переселившись в Академгородок, значился в числе первых институтов сибирского научного центра и уже в 1961 году провел первую научную отчетную сессию.

В 1964 году, когда появилась надежда на признание генетики, в «Правде» была напечатана статья Беляева с четкими рекомендациями по восстановлению разгромленной науки в стране. Через год ученым-генетикам удалось основать свой печатный орган – научный журнал «Генетика», где Беляев – заместитель редактора. А еще он вице-президент только что созданного Всесоюзного общества генетиков и селекционеров. Победное шествие генетики в стране ширится.

Через пять лет после легализации науки-мученицы в Академгородке решено заслушать генетиков на заседании президиума, от решения которого зависело дальнейшее развитие науки. С основным докладом «О состоянии и дальнейшем развитии генетики в СССР» выступил председатель совета по проблемам генетики и селекции, член-корреспондент АН СССР Д. К. Беляев. Была закреплена окончательная победа генетики в стране, определены ее главные направления, материальная база, принято решение издать новые учебники.

Триумфальным для возрожденной науки был второй съезд генетиков страны, посвященный памяти Н. И. Вавилова и подтвердивший верность его постулатам.

На всех конгрессах, съездах, совещаниях, заседаниях президиума Вавиловского общества генетиков и селекционеров, собраниях Сибирского отделения, заседаниях президиума АН СССР Беляев с государственной озабоченностью с позиции генетики ставит вопросы по важнейшим проблемам времени – решению продовольственной программы, созданию устойчивых сортов озимой пшеницы, экологии, по сохранности сибирских лесов и генофонда растений и животных. Он организует хозяйство для проведения экспериментов в Горном Алтае, где были заложены участки редких и ценных алтайских растений, созданы гибриды культурных и аборигенных пород скота, начаты работы по одомашниванию выдры.

Дмитрий Константинович не жалел ни сил, ни времени на увековечивание памяти классиков советской генетики, на популяризацию их идей и установление их вклада в науку – переиздание их трудов, биографических справочников, статей, книг, научных фильмов. Под его редакцией в 1980 году выходит сборник биографических очерков «Выдающиеся советские генетики». Он активно содействует восстановлению доброго имени Н. И. Вавилова. Но самое главное, что удалось сделать Беляеву, особенно на первых порах деятельности – это объединить разобщенных тогда по разным причинам генетиков, стать по существу их советским лидером. Нестандартность, концептуальность и революционность его научного мышления, его дар научного предвидения позволяли ему опережать время, вынося на повестку дня острейшие генетические и общебиологические проблемы века задолго до того, как начали выдвигать их в мире.

Все годы своей деятельности в Сибири главной опорой, поддержкой и, если хотите, оберегом Дмитрия Константиновича и его института был президент Сибирского отделения СО АН СССР М. А. Лаврентьев. Он же был и инициатором выдвижения Беляева в академики.

Беляев пользовался авторитетом в мировой науке, был членом ряда зарубежных академий, имел высокие и престижные награды других стран, был президентом Международной генетической федерации.

…Путь науки долгий – жизнь коротка. А время жизни, дарованное этому человеку, было особенно коротким, хотя некоторым утешением может служить то, что оно вполне окупилось емкостью всего того, что сделано Дмитрием Константиновичем для развития науки.

Маргарита Данилова, «Новосибирск – одна семья» №9

Недавно в Большом зале мэрии Новосибирска состоялся круглый стол, посвященный проблемам новой индустриализации. Участие в круглом столе принял сам мэр города Анатолий Локоть, руководители департамента промышленности, инноваций и предпринимательства, а также директора крупных предприятий Новосибирска (включая предприятия ВПК). В роли модератора выступил президент Фонда социо-прогностических исследований «Тренды», профессор Владимир Супрун.

Мероприятие, как мы понимаем, должно было определить некие принципиальные подходы к развитию промышленности, исходя из текущих условий и при учете общемировых тенденций. По большому счету, необходимо было определиться с тем, каким путем промышленность города будет включаться в этот единый мировой тренд. Мы говорим «города», поскольку руководство мэрии не может отвечать за экономику всего региона, не говоря уже об экономике страны. Тем не менее, руководителям предприятий, а равно и частным инвесторам, необходимо четко понимать, какие задачи ставит перед собой муниципалитет, какие направления будет развивать, как будет выстраивать отношения с бизнесом. Это особенно важно в столь непростых условиях, какие складываются в настоящее время. То, что в воздухе «запахло» кризисом, доходит до многих. Но также доходит и та простая истина, что по-старому жить уже невозможно, и предстоит многое менять.

Модернизация – совсем не пустое слово. И жизнь в любом случае заставить совершать какие-то конкретные шаги, ибо принцип: «нам бы год продержаться» – уже не работает (как это было в кризисном 2008 году). На этот счет, судя по выступлениям участников, ни у кого иллюзий не было.

Мэр Анатолий Локоть не стал ходить вокруг да около, и четко объяснил руководителям предприятий: «Нам, муниципалитету, от вас нужны только две вещи – налоги и рабочие места». В завуалированной форме это означало примерно следующее: «На казенную благотворительность не рассчитывайте». В самом деле: какой смысл оказывать финансовую поддержку предприятию, не видя никакой отдачи для городской экономики?  Что касается самой поддержки, то она, конечно, предполагается, но отнюдь не в форме казенного благодеяния. Поддерживаться будет не конкретное предприятие с «проблемами». Поддерживаться будут определенные перспективные (именно – перспективные!) направления, определяющие облик завтрашнего дня. 

Мысль о поддержке перспективных направлений красной нитью проходила в докладе начальника департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Новосибирска Александра Люлько. Он выделил несколько так называемых «точек роста», как раз соответствующих мировым тенденциям. Сюда вошли, в частности, элементная база, аддитивные технологии, медицинская техника, мобильная энергетика.  По всем этим направлениям в Новосибирске есть определенные заделы.

Естественно, не обошли вниманием и предприятия ВПК. Причина понятна. С одной стороны, Новосибирск стал третьим по величине мегаполисам именно благодаря «оборонке». И многим из нас кажется, что деградация оборонной промышленности приведет к деградации городской экономики, а дальше нас ожидают какие-то «Детройтские ужасы».  Вторая причина – невиданный подъем «боевого духа» у федерального руководства, вознамерившегося тягаться на геополитическом театре с развитыми странами. Отсюда – планы по финансированию предприятий ВПК. И многие из нас, конечно же, рассматривают оборонный комплекс как локомотив модернизации.

Вот здесь перед нами встает непростой вопрос: а насколько вообще резонно в нынешних условиях (с учетом всё тех же общемировых тенденций) полагаться на ВПК как на локомотив новой индустриализации? Я понимаю, что для нас сама постановка вопроса звучит если не кощунственно, то, по крайней мере, слишком дерзко. Мы привыкли к тому, что военная промышленность является главным потребителем инноваций и передовых технологий. Соответственно (как многие из нас думают), поддерживая данную отрасль, руководство страны автоматически поддерживает модернизацию и, следовательно, дает толчок становлению новой индустрии.

Однако в реальности дело обстоит гораздо сложнее. Да, еще сто лет назад всё именно так и было. Военная отрасль, действительно, была мощнейшим двигателем научно-технического прогресса. Развитие авиации, автоматизированные системы управления, современные средства связи, микроэлектроника, оптические системы, космические технологии, суперкомпьютеры, композитные материалы  и даже некоторые строительные системы появились и получили «путевку в жизнь» во многом благодаря их применению в военных целях. Государства сами вкладывали в эти направления гигантские ресурсы, решая тем самым вопросы внедрения и оптимизации новейших технологий.

Все сказанное во многом справедливо для четвертого технологического уклада, в котором наша страна пребывает до сих пор не меньше чем наполовину. А вот как быть с шестым технологическим укладом, признанным на самом высоком уровне нашим ориентиром? Неужели кто-то думает, будто в него мы войдем старой дорожкой, проторенной еще в прошлом веке? Полагаться на старые подходы, значит смутно понимать суть того, что лежит в основании шестого технологического уклада.

Как известно, шестой техуклад в первую очередь решает те вопросы, те кричащие проблемы, что были порождены современной технической цивилизацией. В первую очередь, речь идет о вопросах экологии, о сбережении ресурсов (в том числе – энергетических), о борьбе с социально значимыми заболеваниями. Иначе говоря, вопрос ставится о повышении качества жизни не за счет техногенного воздействия на природу, а за счет сбережения окружающей среды, дающей жизнь самому человеку. Шестой техуклад требует не просто новейших изобретений, технологий и высокой производительности труда. Он требует принципиального изменения подходов к организации производственной деятельности, к организации жизненного пространства человека. Если вы воспринимаете окружающую действительность так же, как это было сто лет назад, действуя таким образом, будто природные ресурсы – неистощимы, а производственные показатели обладают более высокой ценностью, нежели здоровье людей, то, в таком случае, вы ровным счетом ничего не понимаете в современных тенденциях.

Показательно то, что развитые страны, поддерживая проекты, связанные с внедрением энергосберегающих технологий, с альтернативной и распределенной энергетикой, создали предпосылки для серьезного, поистине революционного технологического прорыва. Неудивительно, что сегодня, например, в альтернативной энергетике концентрируются самые наукоемкие производства. Немаловажно и то, что развитие энергосберегающих технологий прямо и косвенно влияет на формирование новых концептуальных подходов  в сфере вооружения.

Так, на прошлом «Технопроме» было отмечено, что проектирование тяжелых стратегических бомбардировщиков уже признано пережитком прошлого. Сегодня в тренде – создание мобильных высокоточных средств поражения, систем мгновенного реагирования, способных нанести удар по самым чувствительным «болевым точкам» противника. В этом смысле развитие альтернативной и распределенной энергетики подчиняется не только требованиям к энергосбережению, но и выступает как необходимая мера по обеспечению обороны населенных пунктов и промышленных мощностей. Простой пример: для того, чтобы парализовать такой мегаполис, как Новосибирск, не нужны армады бомбардировщиков, сыплющих бомбы по площадям. Достаточно пяти точных ударов для вывода из строя пяти городских ТЭЦ. Инфраструктура, доставшаяся нам от прошлого, содержит очень много таких «болевых точек». Точно также нет необходимости «утюжить», например,  город Красноярск, чтобы нанести ему ущерб. Достаточно с помощью высокоточного оружия разрушить плотину Саяно-Шушенской ГЭС. Последствия будут катастрофическими для всего региона – без ковровых бомбардировок.

Таким образом, вклад государственных средств в развитие альтернативной и распределенной энергетики (которые «тянут» за собой десятки смежных отраслей) – способствует не только повышению качества жизни, но и вкладу в нашу национальную безопасность, что равносильно вкладу в развитие оборонного комплекса.

Самое примечательное, что поддержка указанных направлений по силам не только государству, но и муниципалитету. Мэрия Новосибирска в состоянии выступить в роли крупного заказчика в сфере энергосберегающих технологий, простимулировав соответствующие производства. Этот момент, кстати, был отражен в докладе начальника департамента промышленности, инноваций и предпринимательства Александра Люлько. Насколько данный приоритет был понят и воспринят – вопрос отдельный. Главное, что сам тезис прозвучал публично.

Олег Носков

Революционные изменения происходят сегодня в различных сферах. Достижения биомедицины, информатики и нанотехнологий за последние десятилетия способствовали чёткому формированию направлений развития медицины будущего – персонализация и профилактика, что стало принципиально возможным после полной расшифровки генома человека. Генетические коды одного и того же гена немного отличаются друг от друга. Соответственно, в ряде случаев белок, кодируемый этим геном может иметь некоторые отличия у разных людей – генетический полиморфизм, что ведет к различиям в их функциональной активности. В отличие от мутаций, которые напрямую ведут к возникновению различных наследственных заболеваний, генетический полиморфизм не всегда приводит к заболеванию, но в сочетании с различными неблагоприятными условиями способствует возникновению мультифакториальных заболеваний, для возникновения которых необходимо сочетание нескольких факторов: наличие нескольких неблагоприятных полиморфизмов, сопутствующих заболеваний и определенных условий внешней среды. На сегодняшний день известно более 10 млн однонуклеотидных полиморфизмов в геноме человека, биологическая роль которых продолжает интенсивно изучаться. Таким образом, персонализацию в высокоспецифичной и эффективной медицине будущего можно определить как использование определения генотипа для улучшения качества медицинского обслуживания, что включает тестирование на предрасположенность к болезням, профилактические меры, досимптоматическую идентификацию заболевания, выбор фармакотерапии, индивидуальный подбор схем лечения и его мониторинг.

Вся эта информация, включая профилактические и лечебные рекомендации, учитывается при составлении индивидуального генетического паспорта здоровья человека, наличие которого позволит предупредить развитие заболеваний, подобрать лечение и продлить биологически активный возраст.

Подразумевается, что в будущем у каждого человека будет персональная электронная медицинская карта. Электронные базы этих карт имеют огромный потенциал: они могут быть полезны касаемо профилактического наблюдения и анализа, сбора статистических данных о болезни, наследственности, мониторинга адекватности лечения, разработки лекарств, фиксации их возможных побочных эффектов, даже самых редких.

При анализе генетической информации можно будет узнать, как какие генотипы проявляли себя в развитии заболеваний, их лечении, реакции на лекарственные препараты, какие методы профилактики и лечения оказались среди них наиболее эффективны. В формировании таких баз задействованы компьютерные и Интернет-технологии, с помощью которых можно не только фиксировать, хранить и передавать информацию о здоровье пациента, но и проводить консультации дистанционно, что экономит время не только пациента, но и врача. Благодаря им, можно не только произвести опрос, а также сделать общий осмотр и зафиксировать состояние пациента визуально путём фото- и видеозаписи, а учитывая массу разнообразных устройств, применяемых для мониторинга состояния пациента, в том числе и подключенных к SIM-карте мобильного телефона, возможны: получение и анализ ЭКГ, прогнозирование сердечно-сосудистых осложнений с помощью так называемых микроальтернаций (микроколебаний, которые анализируются по специальному алгоритму), анализы крови, обследование глазного дна, горла, кожи, лёгких и др. Полученные результаты передаются через сеть на сервер, где автоматически обрабатываются, поступают к пациенту и его лечащему врачу, информируя о состоянии заданных органов и систем организма.

Также есть программы, взаимодействующие с тонометром, шагомером, весами, которые позволяют наблюдать динамику состояния здоровья. С их помощью пользователь может узнать, сколько им тратиться в день калорий, сколько километров он прошёл пешком и с какой скоростью. Программа, опираясь на полученные данные, которые можно хранить не только на мобильном телефоне, но и в «облаках», дает рекомендации своему хозяину о том, что ему нужно изменить в своей жизни, чтобы быть здоровым. В данном контексте невозможно недооценить важность персональной электронной медицинской карты, включающей всю вышеописанную информацию о состоянии здоровья человека.

По прогнозам, следующие 50 лет будут связаны с переломом в борьбе с такими значимыми заболеваниями, как сосудистые, инфекционные и нейродегеративные, что действительно может привести к существенному увеличению продолжительности жизни – более чем на 3 30 лет и главное – значительному повышению её качества, что послужит смене социально-экономического строя общества.

Таким образом, для повышения качества и продолжительности жизни населения, а также экономии бюджетных средств на дорогостоящее лечение в России необходимо осуществлять развитие высокотехнологичных методов персонализированной медицины в клинической практике посредством адаптации вышеописанных методов, разработки новых подходов по всем направлениям персонализированной медицины, включая геномные и постгеномные технологии профилактики, диагностики и лечения социально значимых заболеваний.

М. И. Воевода, Ю. С. Екимова

«Новосибирск – одна семья», № 9

Прошедшая в Институте теплофизики СО РАН Вторая Всероссийская научная конференция «Энерго- и ресурсоэффективность малоэтажных жилых зданий»  затронула массу аспектов современного домостроения. Но главный принцип, проходивший красной нитью через большинство докладов, был так или иначе связан с автономным ресурсным обеспечением индивидуального дома. Речь шла, прежде всего, об электро- и теплоснабжении, а также о водоснабжении и канализовании стоков.

Как считают наши разработчики, идеальный дом – это дом автономный, не зависимый от внешних сетей и источников энергоснабжения. Именно таким должен быть настоящий «Экодом», символизирующий переход к новому технологическому укладу, когда люди начинают не просто строить по-новому – они начинают по-новому жить и по-новому относиться к окружающей среде. По сути, это есть та планка, которую необходимо взять как раз с помощью научных изысканий. Собственно, двигаясь в указанном направлении, мы и генерируем очень перспективные инновации.

Разумеется, абсолютно точно идеал воплотить не удастся. По крайней мере, в ближайшие годы. Однако само приближение к идеалу уже сулит целый ряд принципиально важных технических решений, меняющих наше отношение к жилищу как таковому, а равно и к организации всего жилого пространства.

Нетрудно заметить, что принцип «Экодома» полностью расходится с устоявшимися с позднесоветских времен взглядами на «современное» индивидуальное жилище.

Да, советские граждане ценили комфорт и ценили современность. Но представления об этом они переносили из известной им городской среды. А потому в их понимании «хороший дом» – это, в сущности, та же благоустроенная квартира, только на отдельно взятом земельном участке. Высшим шиком считался собственный дом с централизованной системой отопления и водоснабжения – как в обычном многоэтажном доме.

И такие дома во многих пригородных поселках, действительно, строились. И централизованное тепло- и водоснабжение считалось важнейшим показателем комфорта. Ведь владельцу такого дома, представьте себе, не приходилось «парить голову» насчет обогрева, подачи воды и очистки выгребной ямы.

Тем, кто не попал в число счастливчиков, приходилось самостоятельно решать вопросы и с обогревом, и с водоснабжением, и с канализованием. Приходилось прибегать ко всяким хитростям, ко всяким устройствам, которые по сию пору вызывают оторопь у изнеженных горожан. Так, необходимость растоплять печь пару раз в сутки (утром и вечером) воспринималась как слишком хлопотное дело, чуть ли не уходящее корнями в доиндустриальную эпоху. Воду получали за счет устройства собственной колонки, качая ее с помощью электронасоса. Канализование стоков оказалось, пожалуй, самым трудным (в технологическом плане) звеном, требующим создания специальной выгребной ямы, что по сию пору отталкивает городского жителя от жизни в собственном доме. Тем не менее, многие жители сел и пригородных поселков добивались благоустройства именно таким путем. Тем же путем идут и по сей день.

Так вот, у многих из нас сложилось предубеждение, будто прогресс в данной области (по части благоустройства собственного дома) так или иначе связан с внедрением тех подходов, которые уже опробованы в многоэтажном строительстве. То есть речь идет о создании упомянутой централизованной системы. Как мы понимаем, подобный взгляд сформировался исключительно в силу нашего технологического отставания. В том смысле, что создание нормальной инженерной инфраструктуры для сельских и пригородных поселений у нас в стране неоправданно затянулся на целые десятилетия. По-хорошему, в каждом селе за пятьдесят-шестьдесят лет советской власти уже должен быть и свой водопровод, и своя канализация и даже своя теплосеть. Но, не произошло, поскольку советская власть решала более масштабные задачи, борясь за мир во всем мире и спасая человечество от буржуазной эксплуатации. К настоящему времени в этом плане мало что поменялось. С инфраструктурой – полный швах.

В общем, параметры даже Четвертого технологического уклада выдержаны у нас далеко не везде. В некоторых селах ситуация вообще близка к доиндустриальной эпохе. Какое уж тут светлое будущее? Не до жиру.

И вот на трибуну выходят наши ученые и заявляют, что, в общем-то, худа без добра не бывает: коль с водопроводами и теплосетями в нашей стране не везде получилось, то не стоит на том зацикливаться – можно совершить скачок в будущее и из нынешнего, не очень блестящего по мировым меркам стартового положения.  

Дело в том, что стремление к автономному ресурсоснабжению стало мировой тенденцией. Точнее, тенденцией развитых стран. И в этом направление уже вовсю работает научная и техническая мысль. Появляются новые технологии, новое оборудование, новые подходы к проектированию зданий. Следовательно, навыки наших граждан, самостоятельно обустраивающих собственные дома, являются  хорошей основой для освоения указанного тренда в сторону автономизации жилища.

Нужно только поднять это дело на более высокий технологический уровень, повысить грамотность в плане использования нового оборудования и обеспечения высокой энергоэффективности. И тогда жизнь в собственном доме будет на порядок комфортнее и при этом не столь уж обременительной по текущим затратам. Прямо на зависть горожанам.

Самое главное, на что нужно особо обратить внимание,  – автономизация распространяется и на электроснабжение, о чем в советские годы (с тогдашним культом гигантских электростанций) никому не приходило в голову. А ведь это – серьезный шаг к обретению свободы и независимости от произвола энергетических монополистов, диктующих сегодня условия жителям многоэтажек. Мало того, независимость обретают и девелоперы, чьи проекты порой остаются годами нереализованными как раз из-за проблем с подключением к внешним сетям. Нет, мы не говорим сейчас о том, чтобы все дома непременно оснащались системами автономной генерации. Однако, если благодаря технологическому рывку «извлечение» электричества окажется не такой уж сложной задачей для владельца отдельно взятого коттеджа, то особых проблем не будет и с электроснабжением на уровне целого поселения. Главное здесь – сам принцип, сам подход к электроснабжению, когда не надо полагаться на гигантские электростанции. Именно он подскажет правильные технические решения для девелопера. И это намного лучше, чем идти на поклон к монополисту и ставить себя в зависимость от его капризов.

К сожалению, наши застройщики пока еще не восприняли саму философию «Экодома». С их «прагматической» точки зрения, все эти рассуждения об автономном ресурсоснабжении  – не более чем футуристические фантазии каких-то «чудиков». На самое же деле идеологи экологического домостроения фокусируют внимание на объективных тенденциях развития, определяющих принципиально новые подходы к решению основных задач. Можно, конечно, ждать, пока у нас в стране наладится вопрос со строительством инженерных сетей, когда в нашей области, например, «Горводоканал» протянет трубы еще километров на сто, а энергетические и сетевые монополисты протянут провода во все уголки и обеспечат бесперебойный поток электричества по доступным ценам. Да, можно ждать – в том случае, если вы воспринимаете технический прогресс глазами позднесоветского человека, не понимая реальных тенденций.

У нас в сорока километрах от Новосибирска есть одна площадка (более двухсот га), где планировалось возвести современный малоэтажный поселок. Площадка приобретена в 2010 году. Но поселка там нет до сих пор. Причина в том, что монополист пообещал провести туда провода только к 2015 году. То есть у застройщиков уже – пять лет простоя! А денежки за аренду земли, тем не менее, «тикают» каждый год. Потом все издержки придется включать в цену квадратного метра. Да и насчет проводов тоже полной уверенности нет. Как нет  уверенности в том, сколько электроэнергии по ним реально запустят. У монополистов, надо сказать, свои проблемы. И очень серьезные.

Еще один показательный пример, прямо близкий Академгородку. Члены ЖСК «Сигма» когда-то наотрез отказались рассматривать вариант с автономным ресурсоснабжением своего поселка. То есть решили «отдаться» монополистам, посчитав, что так будет надежнее. Здесь уже, как мы понимаем, вопрос не технологий, а вопрос психологии. Как видим, старые советские стереотипы дают о себе знать, и многие все еще считают, будто централизованная система – самая надежная из того, что может быть. Иными словами, даже сотрудники академических институтов продолжают игнорировать философию «Экодома». На чем строится их доверие к монополистам? Скорее всего – на незнании реального положения дел в данном секторе, а равно на технологической безграмотности.

В свете сказанного прошедшая в ИТ СО РАН научная конференция – это попытка не просто донести до общественности готовые технологии. Это попытка показать альтернативный вариант решения проблем, который, в свою очередь, является отправным пунктом нового этапа развития.

Олег Носков

Поразительно наблюдать, как давно уже научно обоснованные утверждения по сию пору игнорируются на уровне руководителей городов и регионов. Речь, как вы поняли, идет о малоэтажке. Ученые СО РАН давно уже доказывают преимущества малоэтажного строительства, ссылаясь и на зарубежный, и на отечественный опыт. Всероссийская конференция, состоявшаяся в Институте теплофизики СО РАН 24-26 марта, собрала около сотни ученых из разных уголков страны, еще раз подтвердивших эти простые истины.

В принципе, Академгородок стал тем местом, где давно уже осуществляют деятельность наиболее убежденные сторонники «одноэтажной России» (или «одноэтажной Сибири»). Можно даже сказать, что здесь сформировалась своя школа. Тем не менее, сам Новосибирск продолжает развиваться так, будто с советских времен ничего принципиально не поменялось. Точнее, поменялось не  в самую лучшую сторону. Так, вместо девятиэтажных домов, у нас уже появилась двадцатиэтажная застройка. И кое-кто считает такое увлечение высотками нормой для нашего мегаполиса, с ходу отметая любые здоровые альтернативы.

Почему мы говорим о «здоровых» альтернативах? Очень просто. Как выяснилось в ходе конференции, проживание в высотных домах вредно для здоровья – как морального, так и физического. По словам Михаила Титова, заведующего кафедрой технологий строительного производства НГАСУ, современные зарубежные исследования доказали, что проживание в доме выше трех этажей отрицательно сказывается на организме. Идеальный вариант – это дом с отдельным участком. И развитые страны, в принципе, к такому идеалу приближаются.

Сравним в этом плане Мюнхен и Новосибирск. По площади они почти равны. Но Мюнхен – это практически сплошная малоэтажка. А ведь Германия – самая густонаселенная страна Европы! И представьте себе – земли там хватает. И транспорт работает нормально.

А у нас? Почему-то в Сибири, с ее необъятными просторами, постоянно возникает пресловутый вопрос «дефицита» земельных ресурсов. Постоянно ощущается скученность, теснота, пробки на дорогах, нехватка парковок и автостоянок, нехватка парков и скверов. И всё это происходит  несмотря на то, что нынешние застройщики продолжают упираться в небо, повышая этажность новостроек.

По мнению Михаила Титова, наше увлечение высотками просто-напросто отражает технологическое отставание от развитых стран. Городская застройка, которую мы наблюдаем, – типична для стран третьего мира. И нам в этом плане хвалиться нечем. Что мы видим в нашем городе? Высотные микрорайоны, контрастирующие с убогими хибарами. То же самое можно увидеть хоть в Бразилии, хоть в Венесуэле. Застройщик выкупает за огромные деньги клочок земли, из которого он стремится «выкачать» как можно больше как раз за счет уплотнения застройки. Качество среды его не интересует. Градостроительная политика как таковая отсутствует, подменяясь оформлением имущественных отношений. Любая попытка ввести какие-то ограничения на этажность приводят чуть ли не к ультиматуму со стороны строительных организаций. Реконструкция также приводит к росту высоток, поскольку именно таким путем застройщик компенсирует расходы на переселение жителей сносимых бараков.

В этой связи современная малоэтажная застройка (именно – современная) становится нереализуемым идеалам. Граждане, не желающие жить в бетонном «муравейнике», не могут получить цивилизованные альтернативы. Зачастую это приводит к нелегальному самострою на неоформленных земельных участках. Такие «Нахаловки» – опять же типичная черта развивающихся стран. И мы повторяем тот же опыт.

Разумеется, застройщики пытаются оправдать свое высотное безумие. Не соглашаясь со сравнением с третьими странами, они зачастую делают упор на то, будто для сибирских условий высотное строительство является наиболее приемлемым вариантом, поскольку-де ведет к экономии энергоресурсов за счет компактности жилых объектов. Малоэтажка, якобы, затратна не только с точки зрения вложений в строительство, но и с точки зрения эксплуатации. Данный тезис многими принимается за аксиому и даже не осмысливается. Однако упомянутая научная конференция убедительно опровергает подобные утверждения.

Малоэтажный дом, утверждают участники конференции, может быть не только экономичным с точки зрения энергозатрат – при грамотном подходе эти затраты можно свести к минимуму, недостижимому (чисто технически) в высотках. Как показали исследования наших ученых-энтузиастов, строящих экспериментальные энергоэффективные дома на собственных участках, при использовании ряда приемов удается снизить энергопотребление на 25% и выше. Например, огромную экономию дают солнечные коллекторы. Если их установить на трех сторонах дома (южной, восточной и западной), устроить под полом термоаккумулятор, то зимний период вы в состоянии пережить, вообще не используя обычный обогрев с помощью угля или газа. Достаточно будет одного электричества. Мало того, иногда солнечный коллектор дает вообще избыточное тепло, в силу чего приходится решать вопрос с утилизацией тепловых «излишков» (либо делать не столь мощные коллекторы).

Отдельное слово – тепловая защита зданий. Достаточно грамотно утеплить стены и перекрытия, и суровые сибирские зимы вас уже не буду обременять. А если вы еще установите специальные ставни на окнах (закрывающиеся в ночное время) и теплообменники, то все разговоры о том, будто жить в собственном доме в Сибири – это очень накладно, – отпадут сами собой.

Другой вопрос: почему энергоэффективные технологии так плохо приживаются в индивидуальном строительстве? Казалось бы, в Сибири без этого никак. Ответ попытался дать Валерий Чунтонов, представляющий ООО «Экодом-проект». Он сравнил цены на энергоносители в Германии и в России. Затем сравнил цены на утеплители. И сопоставил цены со средними зарплатами в той и другой стране.

 Выяснилось следующее. Так, немцу – при его высокой зарплате – кубометр газа обходится в полтора раза дороже, чем россиянину. Зато стоимость утеплителя обходится ему примерно в восемь раз дешевле! То есть немцу выгоднее утеплить дом, снизив затраты на отопление. В России другая картина. Мероприятия по утеплению – из-за дороговизны материалов и строительных работ – не дают никакой реальной экономии.

Да, вы можете предложить прекрасный проект энергоэффективного дома. Однако в наших условиях окажется, что экономия на эксплуатационных затратах нисколько не окупает в данном случае затраты на строительство. И любой владелец собственного жилья понимает эту простую арифметику. И пока энергоэффективные материалы (а равно и оборудование) не станут у нас дешевле, а газ и уголь – дороже, говорить об идеальном сибирском доме будет преждевременно. Тем не менее, даже обычный дом можно – при наличии желания и возможностей – довести до самых строгих требований по энергосбережению. Чего никогда вы не скажете о высотках. Если пятиэтажку еще можно как-то совместными усилиями утеплить, то с двадцатиэтажным домом это у вас не пройдет совершенно.

Олег Носков