Поразительно наблюдать, как давно уже научно обоснованные утверждения по сию пору игнорируются на уровне руководителей городов и регионов. Речь, как вы поняли, идет о малоэтажке. Ученые СО РАН давно уже доказывают преимущества малоэтажного строительства, ссылаясь и на зарубежный, и на отечественный опыт. Всероссийская конференция, состоявшаяся в Институте теплофизики СО РАН 24-26 марта, собрала около сотни ученых из разных уголков страны, еще раз подтвердивших эти простые истины.

В принципе, Академгородок стал тем местом, где давно уже осуществляют деятельность наиболее убежденные сторонники «одноэтажной России» (или «одноэтажной Сибири»). Можно даже сказать, что здесь сформировалась своя школа. Тем не менее, сам Новосибирск продолжает развиваться так, будто с советских времен ничего принципиально не поменялось. Точнее, поменялось не  в самую лучшую сторону. Так, вместо девятиэтажных домов, у нас уже появилась двадцатиэтажная застройка. И кое-кто считает такое увлечение высотками нормой для нашего мегаполиса, с ходу отметая любые здоровые альтернативы.

Почему мы говорим о «здоровых» альтернативах? Очень просто. Как выяснилось в ходе конференции, проживание в высотных домах вредно для здоровья – как морального, так и физического. По словам Михаила Титова, заведующего кафедрой технологий строительного производства НГАСУ, современные зарубежные исследования доказали, что проживание в доме выше трех этажей отрицательно сказывается на организме. Идеальный вариант – это дом с отдельным участком. И развитые страны, в принципе, к такому идеалу приближаются.

Сравним в этом плане Мюнхен и Новосибирск. По площади они почти равны. Но Мюнхен – это практически сплошная малоэтажка. А ведь Германия – самая густонаселенная страна Европы! И представьте себе – земли там хватает. И транспорт работает нормально.

А у нас? Почему-то в Сибири, с ее необъятными просторами, постоянно возникает пресловутый вопрос «дефицита» земельных ресурсов. Постоянно ощущается скученность, теснота, пробки на дорогах, нехватка парковок и автостоянок, нехватка парков и скверов. И всё это происходит  несмотря на то, что нынешние застройщики продолжают упираться в небо, повышая этажность новостроек.

По мнению Михаила Титова, наше увлечение высотками просто-напросто отражает технологическое отставание от развитых стран. Городская застройка, которую мы наблюдаем, – типична для стран третьего мира. И нам в этом плане хвалиться нечем. Что мы видим в нашем городе? Высотные микрорайоны, контрастирующие с убогими хибарами. То же самое можно увидеть хоть в Бразилии, хоть в Венесуэле. Застройщик выкупает за огромные деньги клочок земли, из которого он стремится «выкачать» как можно больше как раз за счет уплотнения застройки. Качество среды его не интересует. Градостроительная политика как таковая отсутствует, подменяясь оформлением имущественных отношений. Любая попытка ввести какие-то ограничения на этажность приводят чуть ли не к ультиматуму со стороны строительных организаций. Реконструкция также приводит к росту высоток, поскольку именно таким путем застройщик компенсирует расходы на переселение жителей сносимых бараков.

 В этой связи современная малоэтажная застройка (именно – современная) становится нереализуемым идеалам. Граждане, не желающие жить в бетонном «муравейнике», не могут получить цивилизованные альтернативы. Зачастую это приводит к нелегальному самострою на неоформленных земельных участках. Такие «Нахаловки» – опять же типичная черта развивающихся стран. И мы повторяем тот же опыт.

Разумеется, застройщики пытаются оправдать свое высотное безумие. Не соглашаясь со сравнением с третьими странами, они зачастую делают упор на то, будто для сибирских условий высотное строительство является наиболее приемлемым вариантом, поскольку-де ведет к экономии энергоресурсов за счет компактности жилых объектов. Малоэтажка, якобы, затратна не только с точки зрения вложений в строительство, но и с точки зрения эксплуатации. Данный тезис многими принимается за аксиому и даже не осмысливается. Однако упомянутая научная конференция убедительно опровергает подобные утверждения.

Малоэтажный дом, утверждают участники конференции, может быть не только экономичным с точки зрения энергозатрат – при грамотном подходе эти затраты можно свести к минимуму, недостижимому (чисто технически) в высотках. Как показали исследования наших ученых-энтузиастов, строящих экспериментальные энергоэффективные дома на собственных участках, при использовании ряда приемов удается снизить энергопотребление на 25% и выше. Например, огромную экономию дают солнечные коллекторы. Если их установить на трех сторонах дома (южной, восточной и западной), устроить под полом термоаккумулятор, то зимний период вы в состоянии пережить, вообще не используя обычный обогрев с помощью угля или газа. Достаточно будет одного электричества. Мало того, иногда солнечный коллектор дает вообще избыточное тепло, в силу чего приходится решать вопрос с утилизацией тепловых «излишков» (либо делать не столь мощные коллекторы).

Отдельное слово – тепловая защита зданий. Достаточно грамотно утеплить стены и перекрытия, и суровые сибирские зимы вас уже не буду обременять. А если вы еще установите специальные ставни на окнах (закрывающиеся в ночное время) и теплообменники, то все разговоры о том, будто жить в собственном доме в Сибири – это очень накладно, – отпадут сами собой.

Другой вопрос: почему энергоэффективные технологии так плохо приживаются в индивидуальном строительстве? Казалось бы, в Сибири без этого никак. Ответ попытался дать Валерий Чунтонов, представляющий ООО «Экодом-проект». Он сравнил цены на энергоносители в Германии и в России. Затем сравнил цены на утеплители. И сопоставил цены со средними зарплатами в той и другой стране.

 Выяснилось следующее. Так, немцу – при его высокой зарплате – кубометр газа обходится в полтора раза дороже, чем россиянину. Зато стоимость утеплителя обходится ему примерно в восемь раз дешевле! То есть немцу выгоднее утеплить дом, снизив затраты на отопление. В России другая картина. Мероприятия по утеплению – из-за дороговизны материалов и строительных работ – не дают никакой реальной экономии.

Да, вы можете предложить прекрасный проект энергоэффективного дома. Однако в наших условиях окажется, что экономия на эксплуатационных затратах нисколько не окупает в данном случае затраты на строительство. И любой владелец собственного жилья понимает эту простую арифметику. И пока энергоэффективные материалы (а равно и оборудование) не станут у нас дешевле, а газ и уголь – дороже, говорить об идеальном сибирском доме будет преждевременно. Тем не менее, даже обычный дом можно – при наличии желания и возможностей – довести до самых строгих требований по энергосбережению. Чего никогда вы не скажете о высотках. Если пятиэтажку еще можно как-то совместными усилиями утеплить, то с двадцатиэтажным домом это у вас не пройдет совершенно.

Олег Носков

С 25 по 27 марта Новосибирская делегация во главе с начальником департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии города Новосибирска Александром Люлько находилась с официальным визитом в столице Монголии Улан-Баторе.

25 марта был подписан Протокол намерений между Новосибирском и Улан-Батором. В документе говорится, что администрации двух городов подписывают настоящий протокол с намерением в дальнейшем установить побратимские отношения в июне 2015 года. В этот же день Александр Люлько вместе с монгольскими коллегами открыл выставку горно-шахтного оборудования Mine-Tech-2015, в которой приняли участие новосибирские предприятия.

Помимо Протокола намерений, по результатам поездки был заключен ряд договоров: договор между Комитетом по международным связям мэрии Новосибирска и крупной монгольской выставочной и туристической кампанией Мишель-групп; договор о сотрудничестве новосибирских предприятий с Монгольской национальной горнорудной ассоциацией и еще ряд соглашений.

Итоги поездки комментирует руководитель новосибирской делегации Александр Люлько:

– Часто можно слышать вопросы: «Что нам дадут соглашения с Монголией?» и «Вообще, зачем нам нужны связи с развивающимися странами?». Начнем с того, что развивающиеся страны – это вообще наиболее перспективный рынок, поскольку он постоянно расширяется. И это подтверждает политика наших соседей. Если Россия в последние годы мало внимания уделяла сотрудничеству с Монголией и большинство соглашений декларировались, но не выполнялись, то Китай, наоборот, с каждым годом наращивает там свое присутствие. В течение последних двадцати лет в Монголии было открыто более 5300 предприятий с участием китайского капитала, на Китай сегодня приходится половина монгольской внешней торговли. За тот же период было создано около 800 предприятий с российским капиталом, а доля России в общем объеме прямых иностранных инвестиций в экономику Монголии не превысила 2%. А ведь когда-то все было совсем иначе. Россию и Монголию связывают, в первую очередь, общая граница протяженностью 3,5 тысячи километров и многовековая история преимущественно дружественных взаимоотношений. Россия внесла большой вклад в возрождение и защиту государственности и независимости Монголии, в развитие экономики и культуры, в превращение ее в современную процветающую страну. И сегодня нам надо восстанавливать свои позиции на этом направлении, чему, я надеюсь, помогла и наша поездка.

Что касается непосредственной пользы для Новосибирска, соглашения с Монголией дадут нашему городу миллиардные поступления в экономику города от заказов промышленным предприятиям и от обучения иностранных студентов.

Ну а связи с развивающимися странами нужны, в частности, для продажи продукции наших предприятий. А это опять же рабочие места и поступления в бюджет города. К тому же, развитие дружественных отношений с соседними странами может стать гарантом собственной безопасности России.

Записал Сергей Кольцов

Последняя встреча в научном кафе «Эврика» была посвящена теме необычайно в нашем обществе актуальной – теме образования. Неудивительно, что зал арт-клуба «НИИ КуДА» переполнен. Свою дискуссию организаторы назвали «Как учиться не в школе». Осветить проблему он  постарались с разных сторон: от интернет онлайн образование для школьников до домашних кружков, от частных школ до домашнего обучения.

Андрей Андреев, в прошлом репетитор по математике сегодня репетиторствует на просторах всей страны. У его роликов с записью решения задач по математике http://vcevce.ru/m5v/ 11 миллионов просмотров на ютубе, на его страницу заходит по 113 школьников ежедневно. В свом коротком выступлении в научном кафе Андрей предложил задуматься о том, что ждет образование через несколько десятков лет.

«Представьте, что вы приходите в загс, у вас смотрят прописку и выдают жену… Переедите в другой район, жена смениться. С супругами такая ситуация нам кажется абсурдной, а с образованием она обстоит именно так. Мужа и жену в нашем обществе принято выбирать, а учителей нет.

При этом, зарплаты у учителей маленькие. К сожалению, это приводит к тому, что многие талантливые люди из государственной системы образования уходят… В итоге, большинство наших детей лишены возможности не только преподавателя выбирать, но и учиться у талантливых педагогов. Интернет меняет такую ситуацию. Во-первых, уроки талантливого педагога становятся доступны многим. Во-вторых, из множества педагогов, выкладывающих ролики в интернете, вы можете выбрать того, который подходит именно вам. Нравится, когда говорят медленно – вы можете найти такого педагога, уверены, что женщины не могут преподавать и знать физику – смотрите уроки мужчин. У интернет образования есть и еще один аспект. Например, я часто получаю письмо от школьников: “сидел на уроке – ничего не понял, потом пришел домой, посмотрел ваш ролик, и все стало по местам”. Фактически такой ребенок учиться дважды: в школе и дома. Думаю, чем дальше, тем все больше родителей будут наблюдать у своих детей такое «двойное» обучение. Впрочем, надеяться, что через некоторое время мы будет просто давать пятилетнему ребенку планшет и лет через десять получать квалифицированного специалиста, тоже не стоит. Возникает, вопрос, где золотая середина? В каждом классе не могут преподавать лучшие учителя, хотя они могут вести курсы в интернете, но ребенок не может получать образование только через интернет. Думаю, выход в интернет курсах талантливых педагогов и кураторах на местах, в каждой конкретной школе».

Еще один интернет проект представил Дмитрий Трубицын, физик по образованию, директор успешной новосибирской компании «Тион», инициатор программы дистанционного обучения Getaclass http://www.getaclass.ru/. Он рассказал, что  пришел к внешкольному образования, размышляя над подготовкой кадров: «Все важные для будущих специалистов компетенции закладываются, как известно, в школьном возрасте. На него мы и обратили свое внимание. Первое, к чему мы прикоснулись, были финансирования поездок детей и педагога (Андрея Щетникова) на турниры юных физиков (ТЮФы). Это такая достаточно известная международная альтернатива олимпиад. В отличие от последних, задачи решаются более длительное время (необходимо построить эксперимент, почитать теорию и т.д.), не имеют однозначного ответа  т.д. В свое время, многие члены нашей команды и сами прошли через ТЮФы, и мы знаем, как эти турниры способствуют наработке правильных подходов к решению задач, причем необязательно физических, умения работать в команде, выделять главное, работать эффективно и т.д. Неудивительно, что мы занялись подготовкой учителей и учеников к турнирам юных физиков, приложили усилия к возобновлению такого движения в Новосибирске. В результате сейчас 25 команд нашего города участвуют в турнирах. В каждой – 5-10 учеников. 8 поехали на всероссийский турнир. Но хотелось проявить интерес к естественным наукам не только у детей, которые могут прийти к нам очно. Так возникла идея перейти в интернет. Идея - снимать и выкладывать прикольные ролики по физике, за которой стоит понимание процесса. В настоящее время есть 80 роликов по курсу 7-8 класса. Конечно, обучение – это не только эффектный видеоряд. В физике и математики не обойтись без решения задач. Так и родилась платформа Getaclass на которой видеоряд сопровождается теорией и задачами (в настоящее время около 10 тысяч по физике и математике). Пользоваться ей могут и учителя, и ученики».

Алексей Орленко с детьми работает только очно. Он организовал для своего сына и его одноклассников математический кружок. Впрочем, Алексей уверяет, что для развития детей чрезвычайно полезны любые занятия с родителями, особенно тем, чем этот родитель увлечен. Пригласили его, как ведущего успешного кружка, но он сразу заверил слушателей, что пришел в первую очередь, как неравнодушный родитель. Он рассказал зрителям, что привело его к созданию кружка и почему подобные занятия полезны не только детям, но и самим родителям.

«Мне в жизни очень повезло: дети у меня родились очень умные. Но это не только радость и гордость, это еще и определенные требования к родителю.

Когда пятилетний ребенок хочет обсудить с тобой, почему нет кораблей со скоростью выше скорости света и что такое плазма, тебе невольно приходится вспоминать старые школьные или университетские знания. Именно под влиянием своего среднего сына я решил организовать небольшой математический кружок для него и его одноклассников, учеников 2б класса гимназии №3.

Почему я к этому пришел? У меня, как я уже говорил, трое детей. Старший учится уже в девятом классе. И он очень хорошо вписался в школьную систему. С младшим все пошло не так гладко: он более амбициозен, более подвижен и активен. В школу он хотел. Мы, казалось бы, тоже сделали все возможное для его успешной школьной жизни: сменили прописку, чтобы «в загсе нам выдали правильную жену», ночевали перед школой. В итоге пошли в гимназию №3, одну из лучших школ Новосибирска и входящую в сотню лучших по России. А ребенок через некоторое время заявил, что в школу то он ходить не хочет. Для меня на его такое заявление наложилось сразу несколько вещей. Во-первых, я люблю детей и люблю с ними заниматься. Во-вторых, на меня оказали большое влияние целый ряд книг: в том числе книги Звонкина о его математическом кружке для детей и книга Жвалевского и Пастернак «Хочу в школу». Там описана школа, мечта родителей – школа, в которой дети хотят учиться. Они не хотят играть в компьютерные игры, не хотят каникул – хотят учиться. Книга меня зацепила, особенно на фоне заявлений моего сына, что он-то учиться не хочет. Я долго думал, наблюдал. Понимаете, у нас в целом в системе образования наблюдается такая тенденция. В начальной школе из детей в первую очередь готовят удобные заготовки, способные учится, готовые слышать и слушать. Для этого им приходится убрать все, что выпирает: успел втянуть – хорошо, не успел – отрезали. А вот уже в классе четвертом – пятом, их начинают тормошить, лелеять их интерес, готовить к олимпиадам. При этом я понимаю, что в большинстве школ ситуация хуже, чем в нашей. У нас в гимназии детей привлекают к научно-практическим конференциям и олимпиадам, начиная с класса второго-третьего. Я понимаю, почему учителя их вынуждены так «формировать». Но захотелось помочь ребенку: уберечь его «отростки», его интерес к решению нетривиальных задач. Таким образом я и пришел к небольшому математическому кружку. Математическому в широком понимании этого слова: геометрия, арифметика, логика. Надо сказать, получилось полезно и интересно и для них, и для меня. У меня в кружке всего 4 ребенка. И должен вам признаться, когда они вместо решения задачи начинают беситься, я понимаю учителей, которые вынуждены «обрубать лишнее». Для себя я решил эту проблему небольшим количеством детей. Что делать с целым классом, я не знаю…»

Педагог, автор школы развивающего обучения «Умка», детского сада по системе Монтессори «Жирафики», руководитель школы «Научилус» Анна Любченко тоже призналась, что ею в создании школы двигали ее дети «Я ходила в школу сама, водила детей, пройти это еще раз в внуками мне уже не хотелось… Но пять лет назад я познакомилась с системой Монтесори. Система мне очень понравилась, в том числе и тем, что дети, прошедшие эту систему, очень самостоятельны: они умеют самостоятельно заниматься, умеют не только сами начинать дело, но и его заканчивать.

Но беда в том, что такие дети, посещающие детские сады Монтесори, потом приходят в обычные школы, где очень быстро свои навыки теряют. В других городах есть школы, работающие в системе Монтесори, захотелось создать подобную и в Новосибирске.

В начале к нам отнеслись несколько насторожено – хотелось увидеть результаты, но мы уже проходили это со школой «Умка» - если в первые годы мы едва набирали детей, то сейчас у нас огромный конкурс. Одно из явных отличий школы Монтесори от обычной в том, что каждый ребенок занимается своим материалом в своем темпе. У нас даже материалов одинаковых нет. То есть если в обычной школе новый материал осваивают все одновременно, то у нас дети подходят к полке и берут тот материал, который им интересен сейчас. Кроме таких необычных занятий у нас в школе есть еще и кружки, и студии. Хотя признаюсь честно, мне хотелось от этого уйти. В нашем городе есть большой выбор очень сильных заведений дополнительного образования. Открывая кружок в школе, мы лишаем ребенка выбора, но зато родителю не приходится возить его по всему городу, становясь слугами при своем ребенке. Мы надо отметить, принципиально не оформлены как школа. Все наши дети оформлены на домашнем обучении в частной школе. Существуем мы пока недолго – чуть больше года. Опыта аттестации у нас немного. Но мы понимаем, что это – система безопасности для родителя. Понимаете, зачастую в школе плохо, а забрать из школы страшно. Как он будет поступать в институт, как сдаст ЕГЭ? И неважно, что ребенку может и не понадобиться этот диплом, этот аттестат…»

Один из пионеров внешкольного образования в России, в прошлом директор школы, а сейчас — руководитель проекта «Экстерн-офис» Алексей Битнер признался что он к своей идеи пришел после неудачной попытки создать школу: «Надо признать, что есть масса детей, которым школа тягостна. Причин этому может быть тысяча: бьют, скучно, обижают и т.д.

Если барщину отменить не получается, хотелось перевести детей с барщины на оброк. Надеюсь, на меня никто не обидится за такое сравнение: но барину можно было отработать определенное время, а можно было отдать конкретное количество муки, зерна или денег. Моя задача – помочь детям отвязаться от школы, затратив как можно меньше сил и времени.

Причем сделать это законным образом. В настоящее время «Экстерн-офис» работает в двух форматах. В первом случае ребенок проходит весь материал или самостоятельно, или с помощью родителей, или с нанятыми семьей учителями. Моя задача – свести их со школой (а в Новосибирске школ, работающих с детьми на домашнем обучении всего 3) и помочь им договориться о списке тем, по которым школа будет спрашивать, о датах и сроках. Во втором случае ребенок может прийти к нам в офис и поучиться. Часа 2-3, но ни в коем случае не столько, сколько мы учимся в школе. Собственно, я сразу описываю ребенку минимум – что ему надо знать, чтобы получить за экзамен 3-4-5. Моя задача – освободить ребенка для того, что ему действительно интересно. Если бы у меня была такая возможность, я бы обязательное образование отменил. Я был бы рад, если бы никто не имел право говорить детям, что если они не умеют разбирать слово по составу или брать логарифмы, то они неполноценные люди. Я уверен, что умения должны прилагаться к конкретной задаче. Самый приятный момент в моей работе, это когда ребенок увлекся предметом, а ты ему уже помочь не можешь. Ты задыхаешься от радости, когда перед тобой сидит малыш, а ты признаешь, что он настолько цепче тебя, что тебе приходиться по какому-то предмету искать ему квалифицированного эксперта».

Подобные выступления, естественно, не оставили зал равнодушным. «Думаю, любого из пяти экспертов стоило позвать на отдельную встречу. Так мы не успели их ни расспросить, ни высказать своего мнения. Тема необычайно важная, можно было бы сделать не дискуссию, а, скажем, месячник образования, - критикует организаторов Александр, отец двух детей. – Но в любом случае, экспертов подобрали интересных, тем затронули массу. Мы дома и с друзьями будем их еще долго додумывать и обсуждать».

С тем, что тем было затронуто множество, трудно не согласиться. Уже уходя из арт-клуба, примерно через час после окончания дискуссии,  я увидела группу, оживленно обсуждающую, надо ли заставлять ребенка заниматься чем-то. Надо ли заставлять ходить в музыкальную школу или стоит только руководствоваться его желаниями?

Юлия Черная

Речь идет об институтах развития. Звучит, на первый взгляд, банально. Однако в действительности на данном направлении предстоит беспрецедентная по уровню организационных и интеллектуальных усилий работа. Инновации решено внедрять через инжиниринговые компании с государственным участием, оформленные как открытые акционерные общества.

К сожалению, многие из нас все еще по инерции разводят руками, сетуя на проблемы в отечественной науке и не предлагая при этом никаких конкретных шагов к исправлению ситуации. Сетовать можно сколько угодно, и сколько угодно искать впопыхах попытки выхода из тупика. Как мы знаем, наши академические институты еще с 1990-х прибегают ко всякого рода импровизациям, пытаясь найти способ внедрения своих разработок. Каждый приобретал свой собственный (в некоторых случаях – уникальный) опыт, тем не менее, единой, отлаженной, четкой системы внедрения по сию пору не возникло. С разных высоких трибун проблема озвучивается постоянно, но на практике почти ничего не меняется.

Выяснять, кто в этом виноват, смысла нет. Гораздо продуктивнее – изучить существующий зарубежный опыт. Директора некоторых институтов СО РАН его уже изучают. И вывод напрашивается однозначный – без создания инжиниринговых компаний и целых инжиниринговых центров проблема не сдвинется с места. Мало того, государство – на уровне федеральных органов власти – с определенных пор четко двинулось в указанном направлении, создав необходимую нормативную базу и разработав «Дорожные карты» для реализации механизмов поддержки в области отечественного инжиниринга. Как мы уже писали ранее, именно через инжиниринговые компании перспективная научная разработка должна проходить «обкатку» до промышленного образца. Так будет восстановлено утраченное некогда звено между научно-исследовательскими учреждениями и предприятиями.

По-хорошему, ученые-разработчики не обязаны бегать по предприятиям, уговаривая директоров приобрести их разработки или дать денег на НИОКР. Продвижение должны осуществлять другие инстанции. Причем – не за идею, а исключительно ради прибыли. В сущности, инжиниринговые центры действуют по принципу дистрибьюторов, скупающих оптом хороший товар и доводя его до пунктов розничной продажи.

 В области внедрения разработок должно быть что-то похожее. Скажем, ученый запатентовал разработку, инжиниринговая компания оценила ее значение и купила патент. Ну а дальше, как говорится, дело техники. Главное, чтобы с ученым рассчитались по-честному, не нарушив его авторских прав.

То, что в определенных разработках заложен серьезный потенциал с точки зрения рыночного спроса, сомневаться не приходится. И ученые, по большому счету, не обязаны «парить голову» по поводу ее доводки до промышленного образца. Тут действуют специалисты иного профиля – инженеры, технологи, маркетологи, специалисты по промышленному дизайну. Если разработка и в самом деле серьезная, то работа над ее доводкой окупится. И предприятия, готовые взяться за ее серийный выпуск, также найдутся. Здесь – всё тот же «вопрос техники».

Отметим, что доводка любой разработки до ума – дело неизбежное в любом случае. Таков сам по себе путь от лаборатории до конвейера. И на этом промежуточном этапе работает очень большая группа специалистов, которых в академическом институте (к примеру) может просто не оказаться в штате. Академический институт, напомню – государственное учреждение. Его основная задача – получение новых знаний, а не извлечение прибыли. И потому сотрудники академических институтов в принципе не обязаны заниматься многими вопросами, связанными с внедрением разработок. Например, маркетингом и промышленным дизайном.

Совсем другое дело – инжиниринговый центр. Здесь вначале нужно изучить разработку, оценить возможный спрос на нее, оценить возможность предприятий по запуску в серию конечного продукта. Необходимо рассчитать сроки внедрения, затраты, сроки окупаемости. Только тогда, собственно, есть смысл приобретать патент. Такую работу проводит аналитический отдел – ключевое звено в структуре нормальной инжиниринговой компании.

Далее следует целый комплекс действий по созданию промышленного образца. Здесь уже трудится целая команда инженеров и технологов. Необходимо решить, как конкретно приспособить разработку к производству, какое оборудование, какие материалы использовать, как выдержать заложенные параметры. Немалое значение придается промышленному дизайну. Серийный образец не должен выглядеть как лабораторный. Задача дизайнеров – создать форму, привлекательную для конечных потребителей. Причем не только привлекательную, но так же и удобную в обращении. Рынок есть рынок, и за сердца потребителей необходимо бороться всеми способами.

Теперь задумаемся: может ли такую внушительную команду специалистов содержать отдельно взятый академический институт? Тогда ему просто придется отказаться от занятия наукой и перейти к коммерции. А кто тогда будет получать новые знания?

В том-то и вопрос, что инжиниринговые компании полностью освобождают наших ученых от такой «головной боли», позволяя им полностью заняться своим настоящим делом – научными исследованиями. Да, с инжиниринговыми центрами необходимо будет поддерживать постоянную связь. И не только ради того, чтобы выгодно «толкнуть» патент на изобретение, но и чтобы попросту не «окуклиться», не изолироваться от мира и быть в курсе потребительских запросов.

Сегодня в Новосибирской мэрии ставится вопрос о том, чтобы инициировать процесс создания инжиниринговых центров  по разным направлениям, связанным с прорывными технологиями. В настоящее время уже проводятся консультации с частными компаниями, с промышленниками, экспертами и представителями науки. Уже обсуждаются первые планы, наброски, формируется своего рода концептуальный «скелет», который можно потом наполнять функционально, уже на практике. Пока еще участники не раскрывают подробностей и стараются не «светиться» на публике. «Когда, наконец, учредим ОАО, тогда о нем и объявим общественности», – примерно так они характеризуют текущий момент. Но работа, подчеркиваю, идет полным ходом.

По-хорошему, в этом должны принимать самое активное участие представители региональной власти, поскольку они обязаны входить в подобные структуры на правах соучредителей. Специально подчеркиваю – обязаны! Федеральный центр выразил свое обещание поддерживать такие инициативы, в том числе финансово. И деятельность региональных властей по поддержке инноваций будет оцениваться – в том числе – и по количеству действующих в регионе организаций подобного рода. Если работа по созданию институтов внедрения инновационных разработок не ведется, следовательно, на местах ведут себя в этом плане неадекватно, несмотря на публичные признания некоторых руководителей в своей преданности науке и прогрессу. Пустые декларации, не поддержанные конкретными делами, уже не пройдут.

Мы бы не затронули роль региональных властей, если бы от их активности не зависела реализация упомянутой «Дорожной карты» по поддержке инжиниринга. Без их участия, еще раз отметим,  инжиниринговые центры создаваться не могут. Причем, речь идет не о формальном участии – записался в учредители и порядок. Нет, со стороны властей необходимо провести целый комплекс определенных организационных процедур. В том числе – по решению вопроса с земельными участками, с инфраструктурой. Так вот, если в течение полугода наши власти, что называется, «отфутболят» все инициативы подобного рода или просто продемонстрируют к ним полное безразличие, то тем самым они покажут свое истинное отношение к науке и инновационному развитию.

Олег Носков