На протяжении ряда лет ученые Института цитологии СО РАН ведут исследования генетической составляющей болей в спине (дорсалгии). Это позволяет шире взглянуть на саму проблему, понять, какие механизмы запускают те или иные патологические процессы, почему они приводят к развитию симптомов, а также оценить, какую роль играют уже известные внешние факторы, связанные с болями в спине. В итоге это поможет понять, как лечить не симптомы, а причины дорсалгии (в настоящее время, практически всегда терапия сводится к симптоматическому лечению).

Ранее мы рассказывали, что исследователям удалось установить, что у боли в спине есть, как минимум, две генетических компоненты. Одна из них имеет отношение к морфологии и структуре позвоночника, а вторая связана с нервной системой, индивидуальными особенностями восприятия боли.

А также - определить четыре гена, которые с высокой степенью достоверности ассоциированы с дорсалгией. Но ими дело не ограничивается, боль в спине оказалась на удивление коморбидной патологией, которая генетически связана с массой других факторов риска. Поэтому исследования были продолжены.

Темой нового исследования стала связь между индексом массы тела (ИМТ) и вероятностью развития болей в спине.

– То, что такая связь существует, было известно давно, более того, ожирение вообще рассматривается врачами как очень сильный фактор риска развития дорсалгии, но это были чисто эмпирические выводы, нам же впервые удалось точно измерить, насколько повышенный ИМТ влияет на вероятность развития у человека дорсалгии, - рассказал старший научный сотрудник ФИЦ ИЦИГ СО РАН, к.б.н. Яков Цепилов.

Результаты исследования показывают, что такая причинная взаимосвязь на самом деле существует, причем, она направлена именно от ИМТ к болям в спине, а не наоборот, но величина этого эффекта оказалась гораздо ниже, чем принято считать. Конечно, врачи по-прежнему будут рекомендовать пациентам снизить свой вес (поскольку он относится к тем факторам риска, на которые человек в состоянии повлиять самостоятельно), но ожидать, что это решит проблемы со спиной, уже не приходится.

Впрочем, отмечают исследователи, терапевтические рекомендации находятся вне пределов их компетенции. Свою задачу ученые видят в другом.

– Это исследование само по себе было не очень сложным, поскольку мы измеряли степень влияния для очевидного и хорошо известного фактора риска развития дорсалгии, но теперь мы имеем в распоряжении апробированные методы, дающие достаточно точный результат, которые можем применить к другим, менее очевидным и понятным факторам, - отметил Яков Александрович.

Статья про исследования связи ИМТ и дорсалгии была отмечена наградой конкурса, проводимого крупным международным медицинским сообществом по изучению проблем, связанных со спиной. А в апреле эти же результаты будут озвучены на международном медицинском конгрессе в Австралии, участники которого задействованы в разработке протоколов лечения различных заболеваний. По мнению, исследователей, это говорит о том, что они вызывают интерес у медицинского сообщества и достаточно быстро найдут применение в клинической практике.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

Когда у вас нет пустых оврагов, куда можно сваливать мусор, обстоятельства вынуждают решать проблему инновационным путем. Как мы знаем, израильтянам удалось создать в своей пустынной стране со скудными почвами высокопродуктивное сельское хозяйство – одно из лучших в мире. Не удивительно, что проблемы экологии также не остались в стороне. Опыт Израиля тем и хорош, что он наглядно демонстрирует передовые подходы к решению экологических проблем, выступая в роли некой испытательной площадки. При желании, этот опыт можно спокойно масштабировать.

В настоящее время, как мы знаем, серьезную угрозу для экологии создают твердые коммунальные отходы. Так, у нас в стране уже на официальном уровне бьют тревогу по поводу того, что через шесть лет в ряде регионов просто будет некуда сваливать мусор. О проблеме много говорят на самом высоком уровне, но она не сдвигается с места. Даже Глава государства вынужден был обратить внимание на серьезность сложившейся ситуации. Мало того, в Подмосковье опять начинается буза вокруг мусорных полигонов. Полагаю, что в этих условиях станет нелишним изучение передового опыта, связанного с утилизацией и переработкой мусора.

Не так давно прошла информация о том, что в Израиле открылся первый завод по производству из коммунальных отходов альтернативного топлива (Refuse Derived Fuel – RDF). Это топливо планируется использовать для нужд расположенного в Нешере предприятия по производству цемента.  Затраты на строительство завода составили 400 миллионов шекелей.

Такое предприятие способно перерабатывать до 1500 тонн мусора в день, что соответствует половине всего объема коммунальных отходов Гуш-Дана (Большого Тель-Авива). Указанное количества мусора будет давать «на выходе» примерно 500 тонн альтернативного топлива в сутки. Цементному заводу этих поставок хватить на то, чтобы покрыть 20% собственных потребностей в энергоресурсах. В будущем объемы производства RDF поднимутся до 740 тонн в сутки. По мнению специалистов, вложения окупятся в течение пяти лет.

Нельзя сказать, что такой способ переработки отходов является чем-то совершенно новым. Об альтернативном топливе, получаемом из измельченной органической массы, писали еще полвека назад.  Где-то в начале 1980-х в США планировали начать массовую переработку бытового мусора в топливный ресурс. С этой целью даже проводили специальную подготовку работников коммунальных служб для проведения ими работ на мусорных свалках. В «нулевые» годы в нашей стране распространялись предложения для инвесторов, которым предлагалось вложить средства в приобретение оборудования для производства альтернативного дизеля (по европейской технологии). Сырьем здесь могла служить самая разная органика, включая и отходы сельхозпроизводства. Особой популярности эта тема, к сожалению, не приобрела. За рубежом, как мы знаем, широкое распространение получила термическая утилизация мусора – когда органические отходы непосредственно сжигаются в топке котлов.

Возможно, израильский пример погоды не сделает, особенно в условиях дешевеющей нефти и газа, а также массового перехода на солнечные и ветровые электростанции. Тем не менее, этот пример важен тем, что он наглядно разрушает устоявшиеся у нас стереотипы, будто решение экологических проблем – невыносимо обременительное для бюджета дело. Причем, основное бремя якобы придется взвалить на само же население. Именно в рамках подобных воззрений утилизация коммунальных отходов непременно трактуется как «услуга», за которую вы обязаны платить (как вы платите за потребление тепла, воды и электричества). Пример с производством RDF задает принципиально новую парадигму для обращения с отходами. То есть мы все сильнее и сильнее осознаем, что мусор – это не просто «грязь», от которой вам нужно избавиться (за ваш же счет). Мусор – это сырье, пригодное для получения ценного продукта, продажа которого коммерчески выгодна.

В этой связи стоит напомнить еще одно изобретение израильских ученых. Как мы знаем, сегодня в мире бьют тревогу по поводу отходов из пластика. В океанах уже кочуют целые острова и даже целые континенты из синтетических упаковок и бутылок. На этом фоне разгорается борьба за полный запрет пластиковой упаковки. Причем, с большой долей вероятности мы можем быть уверенными, что ужесточение требований коснется и нашей страны. Уже сейчас некоторые общественники, ратующие за запрет, предаются ностальгическим воспоминаниям о том прекрасном времени, когда мы пользовались бумажными пакетами и стаканчиками. Однако возвращение к тому, что было раньше, трудно увязать с техническим прогрессом. Следуя таким путем, мы можем запретить автомобили, самолеты и тепловые станции (что-то подобное уже происходит в рамках борьбы с парниковым газом). Истинный же путь прогресса – это когда проблема решается через инновации, то есть с привлечением научно-технического потенциала.

В прошлом году израильские ученые из Тель-Авивского университета предложили свой способ спасения планеты, создав экологически чистый биопластик из морских водорослей. Его производство обходится без использования плодородных почв и воды. Изобретатели считают, что их открытие может стать поистине революционным решением в деле сокращения пластиковых отходов. Дело в том, что обычная сортировка и различные способы утилизации мусора не в состоянии полностью избавить планету от пластика – даже в том случае, если все народы мира последуют примеру развитых стран. Корень проблемы – в самом производстве полимеров.

В XIX веке изобретение пластмасс из углеводородов считалось революционным технологическим прорывом. К нашему дню мы начали понимать явственный масштаб угрозы от этого изобретения. Ясно, что на смену опасной для экологии синтетики должна прийти абсолютно безвредная альтернатива. Израильские ученые как раз и предложили такой вариант.

Отметим, что к настоящему времени уже создано несколько видов экологически чистой продукции из биополимеров, которые полностью распадаются после своего использования. Однако здесь возникала другая проблема – использование растительного сырья, требующего (как и все культивируемые растения) пресной воды и плодородных почв. Для Израиля, например, такой способ перехода на биопластик неприемлем в силу острого дефицита названных ресурсов. Та же самая проблема стоит перед такими густонаселенными странами, как Китай и Индия. А ведь эти страны вносят сегодня весомую лепту в загрязнение планеты пластиком. Как, в таком случае, перевести их на безвредную альтернативу, не затратив при этом таких ценных ресурсов, как пресная вода и почвы?

Израильские ученые пошли другим путем, используя для создания нового полимера микроорганизмы, питающиеся морскими водорослями. Такую биомассу можно успешно культивировать в соленой морской воде. Созданный ими полимер вообще не производит токсичных отходов, распадается на совершенно чистую биомассу и пригоден к повторному использованию. По словам ученых, в качестве сырья использовались многоклеточные морские водоросли, которыми, в свою очередь, питаются одноклеточные организмы, также обитающие в соленой воде. На текущем этапе изобретатели ведут поиск бактерий и водорослей, способных дать оптимальную комбинацию характеристик для производства биополимеров с различными заданными свойствами. Разумеется, пока еще не стоит вопроса о массовом производстве нового биопластика. На это уйдет какое-то время. Однако уже сейчас становится ясно, что данное изобретение обещает поистине революционные изменения в мировом масштабе.

Интересно, что при этом Израиль является мировым лидером в области переработки пластиковой тары, использующейся для разлива напитков. Для достижения этого результата правительству страны пришлось вести длительную разъяснительную работу с населением. Но результат не заставил себя ждать. Так, если в 2007 году пластиковые бутылки помещали в специальные контейнеры только 44% населения, то к 2016 году количество «сознательных» граждан возросло до 83 процентов. В итоге количество собранной и переработанной пластиковой тары достигло в Израиле рекордной величины – порядка 64 процентов, что превышает показатели европейских стран, и особенно – США (где эта цифра не превышает 30%). Но, несмотря на столь явственный успех, эта маленькая страна не останавливается на достигнутом, предлагая способы решения проблемы «на корню».

Николай Нестеров

Исследователи Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН и Новосибирского государственного университета работают над коктейлем из белков, который способен помочь в расшифровке деградировавшей ДНК — это важно, в частности, для палеогенетиков и судмедэкспертов.

Чтобы узнать последовательность нуклеотидов самой главной биологической молекулы и получить необходимую информацию об изучаемом организме, ДНК секвенируют. В начале этой многоэтапной процедуры с помощью метода полимеразной цепной реакции идет амплификация — то есть многократное копирование — той или иной последовательности. Однако в случае деградировавшей ДНК с этим возникают проблемы: нарушенные участки просто могут не амплифицироваться.

Заведующий лабораторией геномной и белковой инженерии ИХБФМ СО РАН, директор Центра перспективных биомедицинских исследований НГУ член-корреспондент РАН Дмитрий Олегович Жарков называет наиболее частые случаи, когда необходимо исследовать «испорченную» ДНК: в биологических работах в интересах историков и археологов (например, для изучения ДНК древних людей и животных) и в судебно-медицинской экспертизе.

«Допустим, если мы пытаемся определить личность человека по его останкам или подозреваемого в преступлении — по биологическим следам, а часть уникальных маркеров не видна из-за разрушения последовательностей во внешней среде, можно ошибиться», — комментирует ученый.

Специалисты НГУ в области репарации ДНК разработали набор белков, который позволяет восстановить разные виды деградировавшей ДНК для успешной дальнейшей амплификации. Такой коктейль добавляется в ходе пробоподготовки для секвенирования, и в итоге в несколько раз повышается точность, снижается число ошибок прочтения ДНК и увеличивается число фрагментов, которые удается распознать. «Мы, понимая, какие повреждения преимущественно случаются, знаем механизмы их репарации в живых клетках — соответственно, берем те белки, которые устраняют те или иные нарушения, и смешиваем их, — рассказывает Дмитрий Жарков. — Эта работа началась около десяти лет назад, мы сформировали перечень отдельных “ингредиентов”, а потом уже начали оптимизировать смеси для различных целей и задач, чем сейчас и продолжаем заниматься».
 
Исследователь поясняет, как происходит восстановление ДНК. Дело в том, что она двухцепочечная, а повреждения обычно происходят с одной из этих цепочек, другая остается целой. Специально подобранные белки просто достраивают отсутствующие фрагменты. «Когда организм живой, репарация идет с огромной эффективностью — буквально одно-два из триллионов нарушений не восстанавливаются, — отмечает Дмитрий Жарков. — Когда же организм умирает, процессы прекращаются, и ДНК начинает постепенно разлагаться. Чем дольше она лежит, тем больше разрушается, но в целом в настоящее время можно эффективно “ремонтировать” образцы возрастом в десятки тысяч лет».
 
Надо отметить, что профессор Сванте Паабо — известный ученый, который занимается прочтением древней ДНК и открыл миру денисовского человека, — работает по другой методике.

«У них очень хороший набор для извлечения и подготовки ДНК, высокочувствительная аппаратура, чтобы ее детектировать — и в основе лежит то, что не все последовательности повреждены в одном и том же месте, — говорит Дмитрий Жарков. — Однако чем старее ДНК, тем меньше в ней элементов, которые удается выделить с помощью традиционных методик. Наш способ удлиняет читаемые цепочки».

Созданный набор белков ученые уже испытывали на модельных системах — повреждали ДНК самыми разными способами, а потом восстанавливали. Кроме того, применяли коктейль и в ходе исследований, которые ведутся в лаборатории геномного редактирования ИХБФМ СО РАН. «Что касается древней ДНК, то здесь мы сотрудничали с лабораторией сравнительной геномики Института молекулярной и клеточной биологии СО РАН, — отмечает Дмитрий Жарков. — Что-то у них получилось хорошо, над чем-то еще приходится работать». Биолог подчеркивает, что в настоящее время разработка не является полностью законченной — идет процесс ее «обкатки», совершенствования и доведения до полностью рабочего состояния.
 
Екатерина Пустолякова

Продолжаем рассматривать примеры неприятных последствий научных исследований, о которых поначалу никто не догадывался. В последнее время много говорится о климатических изменениях и слишком сложная, чтобы достоверно прогнозировать последствия тех или иных решений. И снова пара примеров из книги Пола Оффита «Ящик Пандоры».

Нитратная история

Один из аргументов современных «алармистов» заключается в том, что нас слишком много. Это не новое утверждение, просто, по мере развития научного прогресса, планка «предельного числа едоков» постоянно росла. Так, примерно столетие назад эксперты посчитали, что, даже засеяв все пригодные для сельского хозяйства площади, аграрии смогут прокормить не более 4 млрд человек. Сейчас нас на планете больше 7 млрд и хотя многие недоедают, эксперты (уже другие) уверяю: дело не в недостатке еды, а в неправильном ее распределении.

Что изменилось? Оффит видит ответ в появлении дополнительного источника азота. Азот – один из четырех элементов, из которых состоят наши белки и энзимы, а значит, его регулярное поступление в организм является жизненно необходимым. Вплоть до прошлого века мы усваивали его исключительно из почвы через съедобные растения. На этом и основывались расчеты экспертов о предельной численности в 4 млрд, на большее число азота из этого источника не хватило бы.

В 1898 году президент Британской академии наук Уильям Крукс выступил с заявлением об опасности роста населения цивилизованных стран. Поскольку сельское хозяйство может прокормить только десять человек с акра, а число этих акров ограничено, то, уже в 1930-е годы массовый голод унесет жизни миллионов людей. Решением, по мнению Крукса, было создание синтетического азотсодержащего удобрения. Ученым нужно было найти способ получать азот из воздуха и каким-то образом превращать его в форму, удобную для добавления в почву.

Казалось бы, в чем проблема – атмосфера на 79 % состоит из азота, но там он не существует в атомарном виде (только в виде стойкой молекулы) и потому не усваивается растениями (и соответственно, не попадает в организм человека). Выход нашел в 1909 году немецкий химик Фриц Габер, который нашел способ получения аммиака из воздуха (два атома азота, собранные в молекулу, соединяются с тремя молекулами водорода (каждая из которых, в свою очередь, состоит из двух атомов), в результате образуются две молекулы аммиака). Спонсором исследований Габера почти с самого начала выступал немецкий концерн BASF, а потому процесс внедрения много времени не занял, первая фабрика по производству аммиака открылась в мае следующего года. Еще через два года, концерн запустил большой завод, выпускавший 60 000 тонн аммиака в год. В основном, это заслуга еще одного немца – Карла Боша, в 1931 году его работу отметили Нобелевской премией по химии, первый случай награждения человека за вывод на рынок технологии, которую открыл не он. Габер тоже собрал свою порцию регалий, включая почетное членство в ряде иностранных научных академий и Нобелевскую премию 1918 года.

К 1963 году по всей планете уже работало 300 аммиачных заводов и еще сорок строилось. Проблема нехватки азота для растущего населения была решена. К сожалению, вместо нее появились другие.

Само производство уже дает немалую нагрузку на окружающую среду. Оффит показывает это на примере одного из крупнейших заводов по производству азота в Доналдсонвилле (США), рядом с Мексиканским заливом: «Сейчас мертвая зона в Мексиканском заливе достигла размеров штата Нью-Джерси и постоянно растет». И это не уникальное явление, 150 небольших мертвых зон уже наблюдается по всему миру. В числе наиболее загрязненных морских экосистем – Балтийское море к северу от Германии. Так что, жесткие экологические требования к строительству газопроводов «Северные потоки» имеют не только политические и экономические основания. Очаги загрязнения искусственным азотом разбросаны по всему миру – Большой барьерный риф у Австралии, бассейны рек Хуанхэ и Янцзы в Китае и т.д.

К слову, у Габера, как напоминает Оффит были и более сомнительные открытия. В частности, он является одним из создателей химического оружия, отравляющих газов, впервые примененных в Первой мировой войне. Это стало причиной бойкота награждения его Нобелевкой со стороны части мирового научного сообщества. А его жена покончила с собой через пару недель после первой газовой атаки, не в силах принять то, что это оружие создал ее муж.

Но если ограничивать применение химического оружия человечество худо-бедно научилось, то с искусственным азотом все гораздо сложнее. С одной стороны, мы имеем вредное для окружающей среды производство и удобрения, которые надо использовать весьма осторожно. С другой, при нынешней численности населения Земли мы не можем просто так отказаться от нитратных удобрений. Точнее, науке еще предстоит найти выход из этой ситуации. Но, как показывает имеющийся опыт, этот выход вполне может оказаться дорогой в очередную проблемную ситуацию. А нам надо признать тот факт, что даже самые впечатляющие научные результаты всегда имеют свою цену и свои побочные эффекты. Вопрос в их соотношении с основным результатом.

Экологические кампании и реальные факты

Но и запреты технологий и их продуктов далеко не всегда приносят те результаты, на которые рассчитывали. Это показывает еще одна история, начавшаяся как раз с заботы об окружающей среде.

В 1940-е годы в Мексике началось то, что позже назвали «зеленой революцией»: комплекс изменений в сельском хозяйстве, вызвавший кратное увеличение валовых сборов пшеницы в странах третьего мира. Обычно выделяют три признака «зеленой революции» в селекции: снижение чувствительности новых сортов к длине светового дня, короткий стебель и продуктивность, обусловленная отзывчивостью на высокие дозы минеральных удобрений. Но многие добавляют четвертый – повсеместное распространение синтетических пестицидов для борьбы с вредителями и заболеваниями растений.

Наиболее известный из них – ДДТ (дихлордифенилтрихлорметилметан), за открытие инсектицидных свойств которого швейцарский химик Пауль Мюллер получил в 1948 году Нобелевскую премию. Во время Второй мировой войны ДДТ хорошо зарекомендовал себя в борьбе со вшами, которые переносили сыпной тиф. Позже пестицид широко применяли для уничтожения малярийных комаров и других насекомых, включая колорадского жука.

Ситуация стала меняться, когда в июне 1962 года журнал New Yorker опубликовал цикл статей морского биолога Рейчел Карсон. Автор утверждала, что ДДТ его метаболиты негативно влияют на окружающую среду, особенно на птиц. А еще, вместе с пищей, пестициды попадают в человеческий организм, нанося вред и нашему здоровью. В заключение Карсон обвинила химическую промышленность в дезинформации общественности, а представителей власти — в необоснованном принятии на веру заявлений производителей химикатов. Статьи в том же году вышли в виде книги «Безмолвная весна» и вызвали огромный общественный резонанс.

Сама Карсон, правда, к тому времени была больше известна не как ученый, а как популяризатор науки и защитник окружающей среды. Некоторые ее книги (а она начала их писать еще до Второй мировой войны) имели большой успех, другие проходили незамеченными. Важно, что все они были скорее публицистическими, чем научными. И это в полной мере относится к «Безмолвной весне». К началу 1963 года книга была на первом месте в списке бестселлеров New York Times и оставалась там 31 неделю.

Под влиянием этой кампании, весной 1963 года в США была создана специальная комиссия по надзору за использованием пестицидов. Спустя десять лет эта комиссия преобразовалась в Агентство по охране окружающей среды.

И хотя сама Карсон умерла от рака в 1964 году, влияние ее последней работы сохранялось еще долго, а саму автора некоторые по-прежнему называют «матерью экологического движения». Начиная с 1970-х годов, пошла волна ограничений, а затем – и полных запретов на применение ДДТ в разных странах мира.

Но у Карсон были и оппоненты, причем, не только в лице представителей химических компаний (в 1963 году гигант пестицидной индустрии, компания Monsanto издала и распространила большим тиражом книгу «Бесплодный год», в которой работа Карсон подверглась жестокой критике).

Свое мнение также высказал главный хирург США Лютер Терри. Он опасался, что, приравняв ДДТ к яду, мир мог потерять мощное оружие в борьбе с одним из главных убийц. И у него были причины для беспокойства. Как известно, ДДТ убивал мух, комаров, вшей и клещей – насекомых, передающих смертельные болезни. Более того, вещество действовало несколько месяцев. С его помощью боролись с эпидемиями тифа, а позже была показана эффективность против переносчиков малярии.

Малярия до сих пор входит в число наиболее опасных инфекционных заболеваний. Если от «хайпового» коронавируса сейчас, в условиях пандемии, в день умирает до пятисот человек, то от малярии стабильно в среднем более 2000 смертей ежедневно. Год за годом, десятилетие за десятилетием.

Неудивительно, что ДДТ продолжают использовать и в наше время (преимущественно в Африке, в странах с высоким уровнем распространения малярии), где польза от опрыскивания (уничтожающего переносчиков заразы) перевешивает вред, которое оно наносит окружающей среде и здоровью людей. Вот один из примеров, которые приводит Оффит. В Шри-Ланке до применения ДДТ малярией страдали 2,8 миллиона человек. На момент прекращения распыления в 1964 году были заражены только 17 жителей. Затем, с 1968 по 1970 год, после запрета использования ДДТ Шри-Ланка пережила массовую эпидемию малярии: инфицированы оказались 1,5 миллиона человек. Да и с тифом удалось справиться тоже во многом благодаря этому порошку.

Но есть и еще одна проблема. Как было сказано, книга Карсон была преимущественно публицистической. А уже после запрета ДДТ подоспело несколько научных исследований в Европе, Канаде и США, которые показали, что ДДТ не становится причиной заболевания печени, невынашивания, врожденных патологий, лейкемии и других проблем, в которых винили пестицид. Можно утверждать, что ДДТ был едва ли не самым безопасным средством от насекомых; по крайней мере, гораздо безопаснее других пестицидов.

Самое парадоксальное, что в «Безмолвной весне» Рэйчел Карсон преувеличивала влияние ДДТ на здоровье не только человека, но и животных. Это показали, к примеру, результаты учета численности птиц в Северной Америке (которые проводят общественные биологические организации). В годы пикового использования ДДТ популяция многих видов росла. А снижение поголовья орланов, в котором Карсон обвинила ДДТ, произошло до 1940 года (начало применения пестицида в Америке) по причине распространения спортивной охоты и нарушения среды обитания из-за хозяйственной деятельности человека.

То, что популяции птиц увеличивались в период наиболее интенсивного использования пестицида, не было совпадением. ДДТ полезен, поскольку защищает крылатых от широкого спектра болезней, передаваемых насекомыми, таких как малярия, болезнь Ньюкасла, энцефалит, везикулезный риккетсиоз и бронхит. К тому же, поскольку вещество уменьшает негативное воздействие вредителей на сельскохозяйственные культуры, птицы получают больше семян и фруктов.

Важно и то, отмечает Оффит, что Рейчел Карсон была прекрасно осведомлена о данных учета популяции птиц, а как биолог достаточно компетентна, чтобы понять пользу использования пестицида для борьбы с возбудителями птичьих заболеваний.

Однако он же признает ее правоту в том, что она подняла вопрос защиты окружающей среды и сделала его объектом массового интереса. Справедливо указала на то, что химикаты имеют свойство накапливаться в природе и подчеркнула важность контроля численности видов. Но, пишет он, «к сожалению, Рэйчел зашла слишком далеко. Ее утверждения, что ДДТ вызывает лейкемию у детей или что малыши, которые отлично чувствовали себя до какого-то момента, могут через несколько часов умереть, до чертиков напугали американскую общественность. В конце концов, Карсон не была тем ученым, за которого себя выдавала, — она была полемисткой, желающей показать правду в угодном ей свете».

В 2006 году Всемирная организация здравоохранения, признав ошибку, изменила свою позицию по отношению к ДДТ, больше не поддаваясь политическому давлению с целью запретить его.

Карсон была первой, но не единственной в этом ряду. Человечеству предстояло пройти через борьбу с фреоном и ряд других шумных кампаний с весьма слабой научной базой, к сегодняшнему дню. Когда место биолога с высшим образованием заняла девочка с психическим отклонениями, так и не сумевшая закончить школу.

Сергей Исаев

Эксперты планируют начать первые испытания вакцины от коронавируса уже в апреле. Тем не менее, получить какие-либо результаты они могут не ранее чем через полгода — за это время препарат должен пройти все необходимые проверки. Не исключен и тот вариант, что вакцина появится только в следующем году, когда вспышка COVID-19 по всему миру будет купирована.

Разработка вакцины от COVID-19 стартовала в разных странах несколько месяцев назад — сразу после того, как Китай опубликовал в открытых научных базах генетическую последовательность вируса. Благодаря этому у исследовательских институтов и коммерческих компаний появилась возможность попытаться разработать свои вакцины без необходимости получения образцов.

Некоторые эксперты изначально заявляли о намерении подготовить необходимую вакцину буквально за несколько недель, однако глава института Роберта Коха — Лотар Вилер – 11 марта категорически заявил о том, что появление препарата невозможно до 2021 года.

«Вакцина когда-либо появится, но это займет еще некоторое время, год, до 2021 года это нереально», — подчеркнул глава института.

С ним согласился и эпидемиолог Александер Кекуле, возглавляющий Институт медицинской микробиологии при университетской клинике в Галле. По мнению эксперта, первые образцы вакцины появятся у врачей только к концу 2020 года. Он также добавил, что дополнительные сложности при разработке вакцины возникают из-за того, что геномы вируса подвержены быстрым изменениям.

Эту информацию подтверждают и исследования китайских ученых, согласно которым существует уже два типа коронавируса SARS CoV-2: штамм s-CoV и штамм l-CoV-2. Первый из них встречается гораздо чаще, второй является намного более опасным.

По словам профессора НИИ вирусологии им. Ивановского Михаила Щелканова, если для уже знакомого вируса вакцину можно разработать за три-четыре месяца, то работа над препаратом для COVID-19 займет как минимум полгода.

Тем не менее, вакцина не будет применяться массово – скорее всего, она станет резервной. «В свое время была создана вакцина от птичьего гриппа. Против эболавируса Заир, который вызвал эпидемию лихорадки Эбола в Западной Африке в 2014–2015 годах, тоже есть несколько вакцин. Все они лежат как резервные и не требуют массового применения», — рассказал ученый «Известиям» и выразил надежду, что стабилизировать ситуацию по всему миру удастся уже к июню текущего года.

Как бы то ни было, разработка вакцины продолжает кипеть во многих странах. Первые испытания препарата на людях могут начаться в ближайшее недели, сообщают американские специалисты. «Я надеюсь, в течение нескольких недель мы сможем объявить вам всем, что мы впервые ввели инъекцию пациенту», — цитирует CNBC директора национального Института изучения аллергических и инфекционных заболеваний Энтони Фаучи.

Ожидается, что в клинических испытаниях будут участвовать около 25 человек, завершатся они летом. Тем не менее, на то, чтобы перевести препарат на массовое использование, врачам понадобится еще 12-18 месяцев.

«Хочу убедиться, что все понимают. Я повторял это снова и снова: наличие у нас вакцины не значит, что мы можем ее использовать. Нужно время для тестирования. Понадобится от одного года до полутора лет, чтобы понять, что она работает», — пояснил Фаучи.

Сейчас разработкой вакцины от коронавируса также занимаются ученые израильского Института биологических исследований в Нес-Ционе – 1 февраля премьер-министр Биньямин Нетаньяху распорядился выделить им ресурсы на разработку вакцины против COVID-19.

По информации новостного сайта Ynet, в конце февраля в Израиль поступило пять партий образцов вирусов из Японии, Италии и других стран. Они были заморожены до температуры минус 80℃. После этого в институте началась интенсивная работа по созданию вакцины. Уже в начале марта издание Haaretz анонсировало появление препарата, однако с оговоркой, что серия тестов и экспериментов может занять многие месяцы.

Специалисты Санкт-Петербургского НИИ вакцин и сывороток также находятся в процессе разработки вакцины, однако получить результаты планируют только через полгода. Параллельно с ними свое исследование проводят и сотрудники Государственного научного центра вирусологии и биотехнологии «Вектор»: там обещают, что прототипы должны пройти испытания в конце первого полугодия. Об этом сообщало издание Сибирского отделения РАН «Наука в Сибири».

4 марта вице-премьер Татьяна Голикова объявила об ускорении разработки вакцины против коронавируса в России. «У нас есть свой график наработки подобного рода препарата и вакцины. Мы стараемся как можно быстрее, насколько это возможно, ускорить разработку этих препаратов», — подчеркнула Голикова. По словам вице-премьера, в федеральном государственном научном центре «Вектор» в Новосибирской области идет разработка вакцины по пяти направлениям и 13 вариантам.

В марте о совместной разработке ДНК-вакцины против нового коронавируса с Университетом города Осака объявили также представители японской фармацевтической компании «Энджес» (AnGes). Специалисты планируют использовать ДНК-плазмид HGF — согласно пресс-релизу компании, такую вакцину можно сделать в более краткие сроки по сравнению с той, которая создается из вирусного белка.

В конце февраля в КНР уже сообщали о завершении разработки вакцины против коронавируса, которая предварительно показала свою эффективность. «В Китае уже разработали вакцину, которая показывает иммунитет. Но это предварительно, нужны дальнейшие проверки и доработки», — заявлял посол Китая в России Чжан Ханьхуэй.

По данным научного портала Made for minds, основная масса фармацевтических компаний делает ставку на вакцину, которая помогает организму вырабатывать неопасные вирусные белки. Среагировав на них, иммунная система должна начать вырабатывать антигены для борьбы с опасными коронавирусами.

Другие производители намерены вводить пациентам напрямую вирусные штаммы. С такой идеей ранее выступил и главный научный советник правительства Великобритании Патрик Валланса – по его мнению, столкнуться с заражением должны как минимум 60% из 65-миллионного населения Великобритании. После этого у людей выработается «стадный иммунитет» — устойчивость к инфекционному заболеванию внутри популяции.

«Мы думаем, что этот вирус, скорее всего, станет сезонным — его вспышки будут фиксироваться ежегодно, — заявил Валланса. — Тем не менее, постепенно люди станут невосприимчивыми к нему, и это будет важной частью контроля в долгосрочной перспективе». Эксперт описал COVID-19 как «неприятную болезнь», однако подчеркнул, что большинство людей перенесут ее в легкой форме. 

Российский эпидемиолог, научный сотрудник центра эпидемиологии и микробиологии им. Гамалеи Виктор Ларичев, согласился с коллегой, подчеркнув, что такие действия будут иметь эффект обычной прививки.

«Когда в организмах многих есть антитела, эпидемия заканчивается. Конечно, методы немного своеобразные, но в целом вполне адекватное предложение», — сказал Ларичев «Газете.Ru».

Тем не менее, идея британского ученого не исключает и серьезные риски. По словам Ларичева, люди могут начать массово умирать, заразившись COVID-19 добровольно. «Можно пожертвовать собой ради остальных, но я не уверен, насколько это уместно. В этом-то и есть проблема — в противном случае уже давно бы избавились от коронавируса», — заключил собеседник издания.

Александра Баландина

Лекарственная тема, которую недавно вновь поднял на своей странице в Facebook вице-президент РАН Алексей Хохлов, вызвала целый шквал обсуждений.

Напомним: в конце февраля академик решил собственноручно проверить гомеопатические и так называемые релиз-активные препараты, используя физико-химические методы. Для этого он купил в аптеке таблетки «Анаферон», «АртроФоон», «Эргоферон», «Оциллококцинум» и «Субетта» и отдал их на масс-спектрометрический анализ в лабораторию МГУ им. М.В.Ломоносова. Все эти препараты предлагаются в качестве эффективных средств от ОРВИ, гриппа и других вирусных заболеваний.

Однако проверка показала, что в этих лекарствах вообще отсутствует действующее вещество, которое, собственно, и должно обеспечивать эффект от лечения. Алексей Ремович дословно привел результаты выполненного в МГУ тестирования: «Масс-спектрометрический анализ продемонстрировал присутствие во всех проанализированных препаратах исключительно сахаров. Ни в режиме регистрации положительных ионов, ни в режиме регистрации отрицательных ионов не обнаружено даже следов пептидов или каких-либо других органических соединений (кроме сахаров). Предел обнаружения метода по пептидам и большинству органических соединений измеряется в фемтограммах. Таким образом, результат подтверждает заявленный производителями состав, свидетельствующий о фактическом отсутствии действующего вещества».

Справедливости ради скажем, что в беседе с «Поиском» А.Хохлов отметил, что претензий к чистоте препаратов нет, – в них не обнаружено не только действующее вещество, но и примеси, а также следы каких-либо незаявленных производителем соединений. Однако этот факт, увы, не делает названные «лекарства» эффективным средством от недугов, для лечения которых они предлагаются.

Почему вообще тема научной экспертизы лекарств сегодня столь актуальна? По мнению академика А.Хохлова, это следует из общемировой практики, согласно которой потребитель вправе знать, чем его лечат и какие испытания предшествовали попаданию того или иного препарата в аптечную сеть.
В апреле 2010 года в России был принят новый закон о лекарствах (ФЗ №61 «Об обращении лекарственных средств»). Статья 27 этого закона требует от Минздрава РФ публиковать на соответствующих страницах в интернете заключения экспертизы, на основании которых лекарства разрешаются к применению.

Однако это происходит далеко не всегда. Причем среди лекарств, не имеющих опубликованных экспертных заключений, обращают на себя внимание препараты, созданные по гомеопатическим технологиям, наподобие тех, что проверял А.Хохлов.
По мнению академика, дилемма такова: либо мы верим тому, что вопреки фундаментальному научному знанию лекарственный эффект может достигаться при запредельных разбавлениях действующего вещества (когда следы его не обнаруживаются даже наиболее чувствительным на сегодняшний день методом масс-спектрометрического анализа), либо ставим под сомнение результаты контрольных клинических испытаний, которые показали, что эффект есть.
Так как же выяснить истину, учитывая, что липовые лекарства, сулящие победу над вирусами, рекламируются на каждом шагу?

– Я бы все же перепроверил контрольные испытания, причем привлек бы для этого совершенно независимые сертифицированные группы. Это касается и российских препаратов, и «Оциллококцинума», который производится во Франции. Экспертные заключения по результатам таких испытаний должны быть опубликованы на сайте Минздрава РФ, как этого требует закон,– настаивает академик А.Хохлов.

Много и совершенно справедливо говорится о том, какие блага принес человечеству научно-технический прогресс. Но не стоит забывать, что, открывая очередную «дверь» к новым знаниям, мы рискуем столкнуться с непредвиденными и опасными последствиями. Иногда эти опасения звучат почти одновременно с самим открытием, а иногда – проходит немало времени, пока удается понять, что оно принесло вреда гораздо больше, чем пользы. 

Эту непростую тему исследует в своей книге (которая так и называется – «Ящик Пандоры») профессор педиатрии Медицинской школы Перельмана Пенсильванского университета, один из создателей вакцины против ротавируса Пол Оффит. Приведем некоторые примеры из нее.

Доктор Смерть

Примерно шесть тысяч лет назад долину между реками Тигр и Евфрат заселили шумеры. Это они изобрели клинопись, научились выращивать финики и пшеницу. А еще они обнаружили растение, которое принесло больше удовольствия и страданий, чем любое другое в истории человечества. Шумеры называли его hul gil («цветок радости»), а мы – опийным маком.

Это растение быстро стало популярным среди народов, населявших Азию в то время, причем, они считали его подарком богов, который смиряет боль и дарит человеку радость. Шли века, а иллюзии насчет мака сохранялись, и он плотно вошел в европейскую (а затем и американскую) медицинскую практику. Хотя были и те, кто предостерегал людей об опасности употребления опиума, в числе первых древнегреческий врач Диагор Мелосский, заявлявший, что лучше краткое время терпеть боль, чем долго страдать от опиумной зависимости.

Но противников опиума было мало. В начале XVI века швейцарский врач, алхимик и философ Парацельс смешал опиум с бренди и назвал этот напиток «лауданум» (от латинского глагола laudare, означающего «достойный похвалы»). «Я обладаю секретным средством, которое лучше любого другого лекарства, дарующего богатырское здоровье», – заявил он. Спустя десятилетия началось повальное употребление лаунданума, равно как и производство других версий жидкого опиума в качестве лекарства от всех напастей.

Естественно росло и число наркоманов, что заставило власти США, например, в начале прошлого века принять ряд законов, ограничивающих употребление опиума. Но это была слишком слабая преграда. В Европе не было и этого, а Китай так и вовсе заставляли сохранять свободу наркоторговли посредством войны.

Нельзя сказать, что ученые не замечали проблему – предпринимался ряд попыток найти способ сохранять обезболивающие свойства опиума, не вызывая привыкания к нему. Так на фармацевтическом рынке появилось еще несколько перспективных препаратов – морфий в 1803 году, морфин (версия для внутривенных инъекций) в 1853 году, диацетилморфин (более известный как героин) в 1898 году. Да-да, все эти вещества изначально создавались как лекарства, причем широчайшего профиля. В 1906 году Journal of the American Medical Association написал, что героин «рекомендован главным образом для лечения бронхита, пневмонии, туберкулеза, астмы, коклюша, ларингита и некоторых форм сенной лихорадки».

Правда, в отличие от лаунданума, побочные эффекты такой терапии выявлялись гораздо быстрее (в том числе и потому, что резко возросло число пациентов) – зависимость, смерти от передозировки, рождение детей с ужасными патологиями. И это далеко не полный перечень того, что люди приобретали «в комплекте с чудодейственным препаратом». Но ящик Пандоры уже нельзя было закрыть: уже к середине прошлого века счет наркоманов пошел на миллионы, а удовлетворение их потребности взяла в свои руки организованная преступность. Собственно, решение этой проблемы не удалось найти и по сей день, несмотря на то, что появилось много новых синтетических наркотиков, на долю опиатов приходится значительная доля этого смертоносного рынка. 

Морфий создавался в том числе, как средство против зависимости от лаунданума, героин должен был устранить зависимость от морфия. Вместо этого, каждое новое средство приносило новую, еще более сильную зависимость. Кажется, нескольких раз достаточно, чтобы проследить связь. Ошибаетесь! В начале 1950-х годов в Америке представили новый препарат – оксикодон, созданный на основе… другого ингредиента опия. Производитель оксиконтина, Purdue Pharma, рекламировал препарат как первое лекарство от артрита. Его начали выпускать в комбинации с акриловыми смолами, чтобы всасывание происходило медленнее, растягивая тем самым длительность действия дозы препарата. А вскоре наркоманы обнаружили, что если растолочь таблетку в порошок, то можно «поймать приход» не хуже, чем от героина. Увы, и зависимость от препарата (особенно в чистом виде) оказалась ненамного слабее. 

Но снова эта история убедила не всех. В конце 1980-х годов нью-йоркский врач Рассел Портеной опубликовал ряд статей, где утверждал, что «опиофобия – преувеличение». На примере ряда историй болезни, он доказывал, что лишь незначительный процент тех, кому выписывали анестетики на основе опия (прежде всего, оксикодон) становились наркоманами. Эту точку зрения еще поддержало несколько врачей. Также они утверждали, что боль должна быть пятым показателем жизненно важных функций (кроме температуры, артериального давления, пульса и частоты дыхания). С поддержкой СМИ научная дискуссия стала перерастать в общественную компанию под лозунгом «Никто не должен страдать». И в 1995 году им удалось продавить Управление по контролю за продуктами и лекарствами США, разрешившее назначение оксиконтина (в сочетании со смолами). 

Довольно скоро компания-производитель стала зарабатывать на препарате более миллиарда ежегодно. А вот на рост пациентов с зависимостью от оксиконтина некоторое время закрывали глаза (чему способствовал черный рынок препарата, который не учитывался никакой статистикой). Тем более, многие аптекари и врачи неплохо в этот черный рынок встроились. Кого-то из них арестовывали и судили, но новые точки продажи рецептов появлялись быстрее, чем закрывались прежние. По разным штатам рост числа зависимых к началу «нулевых» был от 460 до 850 %.

И только в 2003 году ситуация стала меняться, когда появились первые статьи, показывавшие, что при длительном применении оксиконтин вызывает зависимость, повышенную чувствительность и изменения гормонального фона. К тому времени уже было зарегистрировано свыше тысячи смертей от передозировки только на территории США. И снова предостережения опоздали: в 2007-м от передозировки выписанных врачом обезболивающих в Америке умерло 14 000 человек, если бы существовала общемировая достоверная статистика, то она показала бы куда большую цифру. Это цена, которую человечество ежегодно платит за попытки обратить себе на благо обезболивающие свойства опия. Кто-то делает на этом состояния, но большинство приобретает вместе с кратковременным положительным эффектом разрушительную зависимость. А тот факт, что нет всеобщего запрета на дальнейшие исследования фармацевтов в этой области гарантирует лишь, что история с оксиконтином не последняя. Причем, как отмечает профессор Оффит, каждый раз в основе ошибки лежало недостаточное число данных: Рассел Портной обосновывал свои выводы на 38 пациентах, а у Генриха Дрезера (разработчика героина) выборка была в разы меньше. 

Маргариновая ошибка

Проблема наркомании и опиатов сегодня все же пользуется серьезным вниманием в большинстве государств мира. Чего не скажешь о следующем примере, хотя там тоже речь идет о здоровье и угрозе жизни.
Еще в начале XX века большинство умирало от бактериальных и вирусных инфекций. Появление антибиотиков, вакцин, чистая питьевая вода и распространение холодильников изменили ситуацию. Сегодня люди живут дольше, а лидером среди причин смертности стали сердечно-сосудистые заболевания.

Уже к началу прошлого века врачи знали, что инфаркт обычно вызывается блокированием одной из коронарных артерий, а это, в свою очередь, чаще всего происходит в силу атеросеклероза (образование бляшек из жиров и холестерина на стенках артерий). Встал вопрос, что с этим делать. Ответ предложил врач Императорской военно-медицинской академии Санкт-Петербурга Николай Аничков. Он пришел к выводу, что сердечные заболевания можно контролировать с помощью рациона. «Потребляйте меньше холестерина, – сказал Николай Николаевич, – и проживете дольше».

Но в середине 50-х годов XX века физиолог Ансель Кис, изучив рацион жителей семи стран, понял, что холестерин не единственная проблема: «Прямое свидетельство влияния рациона человека на развитие атеросклероза очень небольшое и еще какое-то время ничего не изменится». И все же он призывал сократить употребление жиров и первым ввел термин «рацион, полезный для сердца».

Но на практике, чем жестче ограничивали животные жиры, тем выше поднимался уровень холестерина. Вместе с холестерином нарастал и вес. Правительство США, чтобы внести ясность, в 1968 году организовало Специальный комитет по вопросам питания и потребностей человека во главе с сенатором Джорджем Макговерном. И через девять лет Комитет опубликовал доклад, утверждавший, что на долю жиров должно приходиться не более трети употребляемых калорий. Что важно – доклад подготовила группа политических активистов, не имеющих специального образования или подготовки в области питания. Но это не помешало включению их выводов в национальные рекомендации по здоровому питанию. Это стало аргументом и для ряда других стран.

Отдельные ученые пытались указать на отсутствие доказанной связи между употреблением жиров и ростом уровня холестерина. Даже Американская медицинская ассоциация вмешалась в спор, протестуя против диеты, предложенной комитетом Макговерна, потому что она «потенциально могла нанести вред». Но было слишком поздно.

И тут профессор Оффит предлагает вспомнить о противостоянии сливочного масла и маргарина. Последний был представлен в 1869 году Наполеону III как дешевый заменитель масла (в казне императора было пусто, а армию накануне франко-прусской войны надо было чем-то кормить). 

Маргарин изготавливался из растительных жиров и обходился намного дешевле масла, но заметно уступал ему по вкусу. Поэтому вплоть до середины ХХ века его употребляли в основном бедные слои населения, и он занимал скромные позиции на рынке. Все изменилось вместе с объявлением животных жиров угрозой для сердца. Рекламы маргарина как продукта для здорового питания занялись даже известные люди, например, Элеонора Рузвельт. Не удивительно, что продажи маргарина резко возросли.

Тем временем, было проведено три крупных исследования стоимостью около 100 миллионов долларов с участием 300 000 человек, чтобы определить связь между жиром в составе пищи и болезнями сердца. Ответ таков: связи не было. Однако они никак не повлияли на государственную политику ведущих стран мира в этой области. Теперь от ученых требовали «больше доказательств» (что вызывает горькую иронию, поскольку от авторов доклада Макговерна доказательств фактически не требовали вообще).

Оффит, по понятным причинам, сосредоточен в основном на американских реалиях, но не обошло это явление и социалистический лагерь. О пользе маргарина заговорили и в СССР, а ведь еще был и комбижир, который массово применялся в пищевой промышленности. А журнал «Здоровье» настоятельно рекомендовал заменять животные жиры растительными. 

Как известно, жиры по химическому строению делятся на насыщенные (преимущественно, животного происхождения) и ненасыщенные (в основном растительного происхождения) и ряд исследований начала 1980-х годов показывали, что риск болезни сердца повышают насыщенные жиры. На этом основывались рекомендации заменять их ненасыщенными. 

В 1985 году началась массовая компания повсеместного внедрения маргарина, особенно в сети общественного питания и кондитерской промышленности. Но этот продукт содержит трансжир (благодаря которому растительный жир становится твердым), который, как выяснилось позже, гораздо опаснее для организма, чем насыщенные жиры. Хотя уже в 1980-е годы европейскими учеными был проведен ряд исследований, показавших, что трансжиры опасны. А в 1993 году группа исследователей из Гарварда заявила, что уменьшение их употребления всего на 2 % снижает риск сердечных заболеваний на треть. Позже Гарвардская школа общественного здравоохранения подсчитала, что устранение трансжиров из продуктов питания американцев предотвратит 250 000 сердечных приступов и связанных с ними смертей в год! Хочется напомнить, что как раз в эти годы в России шла агрессивная реклама «Рамы» - еще одного заменителя масла, содержащего немало трансжиров. Последствия его употребления в масштабах страны так никто и не посчитал, но они, вне всякого сомнения, были.

А что с холестерином? Исследования последних лет вообще говорят о том, что его происхождение и накопление организмом большей частью не связано с питанием, насыщенные жиры способствуют накоплению полезной формы холестерина, а вред организму наносят, прежде всего, трансжиры. Которые содержатся преимущественно в продуктах, ранее презентованных в качестве «здорового» и «полезного для сердца» питания.

1 января 2004 года Дания приняла закон, ограничивающий содержание трансжиров в любых продуктах питания: не более чем в 2% от общего количества жиров. Позже датчанам удалось свести потребление трансжиров практически к нулю. К 2010 году в стране сердечно-сосудистые заболевания и связанная с ними смертность снизились на 60%.

И снова, отмечает Оффит, ошибка в оценке опасности и полезности разных продуктов основывалась на недостаточном объеме обработанных данных. Более того, авторы рекомендаций от комитета Макгорна брали во внимание исследования, которые укладывались в их концепцию, и игнорировали те, что ей противоречили.

Сергей Исаев
Продолжение следует
 

Как сдержать новую болезнь - предлагает профессор вирусологии Александр Чепурнов, когда-то боровшийся против лихорадки Эбола.

Всемирная организация здравоохранения объявила о пандемии коронавируса. В России врачи фиксируют все новые факты заражения. Их не слишком много. Но и нельзя допускать, чтобы зараза расползалась. За очередной консультацией обращаемся к ведущему научному сотруднику Института клинической и экспериментальной медицины Сибирского отделения РАН Александру Чепурнову. Прежде он возглавлял лабораторию в центре «Вектор», где боролся против лихорадки Эбола, сейчас же там разрабатывают вакцину от коронавируса.

МОЖНО ЖИТЬ С ВИРУСОМ И НЕ БОЛЕТЬ

- Александр Алексеевич, хочется понять, почему смертельные последствия чаще бывают у людей преклонного возраста.

- Здесь играют роль изношенность организма, угасание иммунной системы. В этом нет ничего удивительного.

- А вот - прямо противоположная ситуация: у ребенка в Подмосковье обнаружен вирус, но сам он не болеет.

- Носительство вирусов - вещь распространенная. Это может объясняться, например, невосприимчивостью конкретного организма. У меня вот ощущение, что я не восприимчив к вирусу герпеса. Я много с ним работал и работаю, но никогда на себе его не испытывал.

– Человек может сколько угодно носить в себе вирус?

- Как правило, если вирус не имеет возможности расползаться по организму, то через какое-то время уходит.

– В Италии, говорят, не хватает аппаратов для искусственной вентиляции легких. Они зачастую необходимы при коронавирусе. То есть возникает страшный, с точки зрения этики, вопрос: врач должен решить, кого спасать в первую очередь...

- Этот вопрос назрел еще при SARS-коронавирусе (тот, что вызвал панику несколько лет назад - «атипичная пневмония» - Прим. ред.). Тогда было очевидно: как только вспышка превзойдет ресурсы аппаратов принудительной вентиляции легких, так летальность возрастет. Но этот порог преодолен не был.

- История знает случаи, когда медикам приходилось выбирать, кого спасать?

- В военное время подобная практика была. Например, в первую очередь спасали летчика, потому что его подготовка - самая длительная и дорогая. Если нет летчика - то танкиста, артиллериста. Оперировали всех, но была очередность.

ЕСТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ - ПРИЛОЖЕНИЕ

- Александр Алексеевич, главный вопрос: что можно сделать на уровне страны, чтобы сохранить здоровье людей?

- Вот китайцы создали программу, которая установлена на все телефоны, в том числе телефоны и не граждан Китая, которые просто там находятся. В программу стекаются данные о владельце каждого телефона, они приходят из различных источников, в том числе поступает информация из больниц и аэропортов, где фиксируется прохождение пассажиров. Например, человек, приехавший в Китай и находящийся на карантине, в программе обозначен желтым цветом. Это означает, что он, например, уже не может вызвать доставку пиццы на дом. Это позволяет Китаю быстрее бороться с заболеванием. Возможно, это приложение с точки зрения личной жизни и свободы не очень приятно, но в условиях эпидемии оно себя оправдывает.

- Во время одной из наших прежних бесед вы предлагали идею чипирования. Чтобы у тех людей, чье здоровье под вопросом, были чипы, подающие сигнал, например, о повышении температуры. Сейчас, получается, предлагаете что-то подобное.

- Да. Я об этом приложении узнал, когда обсуждал с коллегами идею чипирования.

– А какие меры профилактики порекомендуете?

- Мыть руки после каждого посещения сомнительных мест, а в загруженных человеческой популяцией местах пользоваться маской. И посоветовал бы санитайзеры - антибактериальные средства. После них, конечно, на руках остается субстанция, что плохо для человеческой кожи - страдает собственная флора человека, но в таких случаях, как сейчас, это выход из ситуации.

СПРАВКА «КП»

Как в Китае борются с вирусом с помощью мобильников

В китайских городах, охваченных коронавирусом, жителей обязали установить специальные мобильные приложения. Хочешь не хочешь, а скачать его придется: без него ни в метро спуститься, ни из дома выйти. Да-да, в некоторых районах людей ограничили даже по количеству выходов на улицу.

Приложения - для всех: хоть ты китаец в пятнадцатом поколении, хоть ты блогер из сибирской глубинки, застрявший в Поднебесной по воле эпидемии.

Приложение похоже на паспорт. Там и имя-фамилия, и дата рождения, а вместе с ними - история передвижений. Побывал на вокзале - приложение запомнило, сел в автобус - телефон зафиксировал, зашел в торговый центр - отметился. И даже выходы из дома регистрируются. А весь маршрут отправляется на сервер.

Таким образом можно контролировать, чтобы люди понапрасну не разгуливали по улицам. А также - фиксировать, кто и когда контактировал с незнакомцами.

Вадим АЛЕКСЕЕВ

Ратификация Россией Парижского соглашения по климату ставит наше руководство в двусмысленное положение. Напомню, что техническая политика в нашей стране и без того не отличалась определенностью. Россия «как бы» учитывала мировые тренды в сфере развития технологий, однако правительство не создавало адекватных – по меркам развитых стран – условий для технологического рывка.  Сейчас, после официального признания климатических изменений, неопределенностей стало еще больше – является ли такой шаг банальной уступкой «прогрессивной общественности» Запада или правительство и в самом деле решило взять курс на так называемую низкоуглеродную экономику? То есть будем ли мы просто (как и раньше) делать вид, будто движемся в фарватере научно-технического прогресса, или же нас ждет реальная смена приоритетов?

Для тех, кто непосредственно связан с производственной деятельностью, это далеко не праздные вопросы. В какие сектора направлять инвестиции, по какому пути осуществлять модернизацию производства, от чего отказаться и что, наоборот, принять на вооружение – всё это прямо «заточено» на государственную техническую политику. И, насколько мне известно, на производственников, нацеленных на развитие и модернизацию, упомянутая неопределенность действует угнетающе. Что касается Парижского соглашения, то необходимо понимать, что в России доля «углеродной» экономики достаточно высока. Как теперь быть с существующими предприятиями, особенно если речь идет об энергетике? Создание низкоуглеродной экономики напрямую связано со снижением потребления традиционных энергоносителей и ориентацией на ВИЭ.  В развитых странах и в Китае это привело (в условиях солидной государственной поддержки) к взрывному росту солнечной и ветровой генерации. Будет ли Россия двигаться тем же путем?

Для сохранения лица нашему правительству, конечно же, потребуется делать хоть какие-то заметные «реверансы» в адрес ВИЭ. Хотя мало кто, наверное, рассчитывает на соизмеримые с развитыми странами меры поддержки данного направления. В то же время есть опасения, что «антиуглеродная» риторика может стать поводом для сокращения государственной поддержки традиционных секторов, включая и традиционную энергетику. Не секрет, что угольная промышленность (а значит, и угольная генерация) до последнего дня не обходились без внимания со стороны государства. Но что будет дальше?

К сожалению, у руководства страны до сих пор не появилось четкой «формулы», в соответствии с которой оно могло бы внятно отвечать на современные вызовы. В настоящее время, когда в мире наблюдается растущая истерия по поводу эмиссии углекислого газа, правительство не в состоянии представить внятную концепцию развития, созданную с учетом национальных интересов, и в то же время – не вступающую в противоречие с глобальными тенденциями. Можно ли, например, поддержать российскую угольную генерацию, развиваясь в русле низкоуглеродной экономики? Боюсь, что путь уступок и реверансов не закончится ничем. При такой политике Россия рискует банально потерять традиционную энергетику, не добившись при этом развития ВИЭ.

Тем не менее, говоря о перспективах отечественной угольной энергетики, мы вполне могли бы ассоциировать прогрессивные технологические тренды с коренной модернизацией данного сектора. Причем, сделав это без всяких противоречий с целями соглашений по климату, то есть, добившись снижения выбросов парниковых газов через модернизацию традиционных секторов. Никакого парадокса здесь нет. Дело в том, что та же угольная генерация находится у нас на вопиюще низкой ступени развития. Поэтому любая попытка поднять ее технологический уровень до уровня развитых стран сама по себе стала бы большим вкладом в «спасение»» планеты от роста температур (ежели такая зависимость реально существует, в чем лично я не до конца уверен).

Как бы то ни было, нам в этом плане есть к чему стремиться. Интересно, что в нашей стране доля угольной генерации в установленной мощности заметно ниже, чем в тех же развитых странах и в Китае – примерно 22% (56 ГВт). По этому показателю Россия занимает 13-е место в мире, уступая Китаю, США, Индии и странам ЕС. Причем, фактическая выработка электроэнергии за счет угля отчетливо идет на спад. Если в 2000 году она составляла 20%, то к настоящему времени снизилась до 13,5 процентов. В свете указанной динамики кому-то может показаться, будто угасание угольной генерации в нашей стране – процесс закономерный, а значит, неизбежный. Отсюда напрашивается вывод, что государству-де не стоит вмешиваться в данный процесс ради спасения «больного». Лучше, дескать, дать ему спокойно «умереть».

Такие рассуждения, действительно, имеют место. А в свете «антиуглеродной» тенденции они начинают восприниматься как руководство к действию. Нам уже неоднократно приходилось слышать, что угольная энергетика является пережитком прошлого, от которого необходимо срочно отказаться. Якобы то же самое происходит и в развитых странах, например, в США, где инвесторы теперь не спешат вкладывать деньги в создание угольных станций. Это еще больше укрепляет «прогрессивную общественность» во мнении, будто угольные станции несут печать отсталости, а значит, государству ни в коем случае нельзя оказывать поддержку данному сектору.

В реальности отсталость выглядит по-другому. В нашей стране угольная генерация имеет САМЫЙ НИЗКИЙ технический уровень на фоне других видов энергии. Большинство мощностей расположены на востоке страны – на тех территориях, которые традиционно воспринимались как «колониальный придаток», где велась разработка месторождений и «ковался меч» оборонной промышленности. Так, в Сибирском федеральном округе доля угольной генерации составляет 65%, в Дальневосточном федеральном округе – 93 процента. Причем, большинство действующих мощностей введены здесь достаточно давно. Надо понимать, что главным назначением угольной энергетики Сибири было снабжение дешевым электричеством многочисленных предприятий, работающих на оборонку. Для этих целей выбиралось как раз то, что было под рукой. Поскольку в Сибири полным-полно угля, его и пускали в дело. Газификация сибирских регионов в планы советского руководства не входила вообще, поскольку газ в качестве топлива обходился дороже. Поэтому уголь был здесь задействован, что называется, на полную катушку, без всяких поправок на экологию и здоровье населения. Об экологии задумались позже. И сейчас мы подходим к тому рубежу, когда этот аспект начинает выходить на первый план.

Фактически, мы стоим перед дилеммой – либо переводить угольные станции на газ (как более «экологичный» и более дорогой вид топлива), либо заняться модернизацией угольной энергетики. Как мы понимаем, в Сибири ВИЭ нельзя рассматривать в качестве альтернативы, поскольку здесь необходимо вырабатывать в приличных объемах не только электрическую, но и тепловую энергию. Солнце и ветер в данном случае альтернативой традиционному топливу не являются. Поэтому вопрос касается угля и газа. Известно, что наша «прогрессивная общественность» ратует за перевод действующих станций на газ. Однако в этом случае мы получим всё ту же УСТАРЕВШУЮ энергетику, только перешедшую на более дорогое топливо. Коренной модернизации мощностей в этом случае не произойдет, зато стоит ожидать роста тарифов (чему наши «прогрессисты» также не рады). Поэтому выход из ситуации представляется в том, чтобы довести нашу угольную генерацию до уровня развитых стран, параллельно решая экологические проблемы. Техническое состояние нашей угольной энергетики таково, что она срочно нуждается именно в таком решении.

Чтобы понять, какую дистанцию нам придется пройти, оценим некоторые цифры. Возьмем действующие в разных странах нормативы выбросов угольных ТЭС. Так, нормативы по выбросам золы (для новых станций) в странах ЕС составляют 2–5 мг/куб. м., в Китае – 5 мг/куб. м., в России – 200–250 мг/куб. м.   Иначе говоря, российские угольные ТЭС (причем, новые, спроектированные после 2001 года) могут НА СОВЕРШЕННО ЗАКОННЫХ ОСНОВАНИЯХ выбрасывать в 40-50 раз больше золы, чем это допустимо для угольных станций в Китае!

Та же ситуация и по другим выбросам. Китайские нормативы по выбросам оксида серы – 35 мг/куб. м. В странах ЕС – 10-200 мг/куб. м.  Российские нормативы – 1200 – 1400 мг/куб. м. По оксидам азота: в Китае – 50 мг/куб. м., в ЕС – 50-150 мг/куб. м. В России – 570-640 мг/куб. м. Способствует ли такая «либерализация» в области экологического законодательства технологическому прорыву? Конечно, нет.

Не удивительно, что российские угольные ТЭС имеют КПД на уровне 33-36%, тогда как для зарубежных станций этот показатель достигает в среднем 43-44%, и даже выше. В нашей стране нет ни одного энергоблока, работающего на суперсвехкритических параметрах пара. Хотя в других странах их уже насчитывается десятки. Вот еще один примечательный показатель. По словам эксперта комитета по энергетике Государственной Думы РФ Андрея Калачева, в 2016 году на Новочеркасской ГРЭС было завершено строительство первого в стране энергоблока электрической мощностью 330 МВт - со сжиганием угля в котле с циркулирующим кипящим слоем (ЦКС). Реализация проекта началась еще в 2007 году. Однако до сих пор этот энергоблок не выведен на проектную мощность и стабильную работу, хотя в мире давно уже работает несколько сотен котлов с ЦКС различной производительности. Тем не менее, отмечает эксперт, от них постепенно отказываются в пользу энергоблоков с супер- и ультрасверхкритическими параметрами. Например, в ФРГ отказались от строительства блоков с ЦКС еще в 1980‑х годах.

Помимо низкой (по современным меркам) эффективности, на многих российских угольных ТЭС отсутствуют системы очистки отходящих газов от окислов азота.  Кроме того, из 145 крупных станций только на десяти имеется сухой отбор золы. Столь плачевная ситуация, по мнению Андрея Калачева, напрямую вытекает из неэффективной общей экологической политики РФ. Так, у нас до сих пор отсутствует адекватная методика, «позволяющая оценить экономический ущерб от экологических проблем, и экономический эффект от их решения». Государство, указывает эксперт, крайне мало средств – всего лишь 0,8% государственного бюджета - вкладывает в экологию, в то время как развитые страны мира тратят на это 7–12% своих бюджетов.

Таким образом, решение экологических проблем вполне может подразумевать и модернизацию российской энергетики, включая и совершенствование угольной генерации (с привлечением, конечно же, государственных ресурсов). Остается надеяться на то, что ратификация Парижского соглашения сориентирует руководство нашей страны именно на этот путь.

Андрей Колосов

В статье использовалась информация, презентованная Консорциумом «Феникс»

Наука отрицает существование ангелов и демонов. Но в то же время она признает возможность разумной жизни на других планетах. Стало быть, мы не погрешим против научного мировоззрения, если допустим вероятность контактов с неземными цивилизациями. Причем, совсем не исключено, что эти цивилизации могут оказаться даже более развитыми, чем цивилизация землян.

Интересно, что ученые неоднократно обращались к поискам внеземной разумной жизни. Еще в 1959 году было предложено ловить радиосигналы из космоса в надежде обнаружить там «братьев по разуму». Позже, в 1971 году, NASA взяло на себя финансирование проекта SETI, для реализации которого собирались использовать полторы тысячи радиотелескопов. Затраты на проект оценивались тогда на уровне 10 миллиардов долларов! Правда, на практике ограничились лишь отправкой в бездны космоса зашифрованного послания с огромного радиотелескопа, расположенного в Пуэрто-Рико. Произошло это в 1974 году. Якобы три года спустя ученым удалось получить некое подобие ответа. Был ли это на самом деле ответ, гадать не будем. Для нас здесь принципиально то, что сами ученые настолько верят в существование инопланетян, что готовы затеять с ними самую настоящую «радио-переписку».

В дальнейшем федеральное правительство США перестало выделять деньги на подобные затеи, и тогда процесс поиска неземных собратьев стал осуществляться на частные средства. В 1995 году в Калифорнии был основан некоммерческий Институт SETI, в задачу которого входило изучение радиосигналов из космоса. Как пишет М. Каку в книге «Физика невозможного», было просканировано больше тысячи звезд, однако без всякого ощутимого результата. В 1999 году в Беркли был запущен еще один проект, на этот раз – с привлечением пятимиллионной армии пользователей персональных компьютеров из 200 стран. Результат все тот же – ни одного разумного сигнала обнаружено не было.

Возникает вопрос: почему при столь сильной вере в существование инопланетных цивилизаций официальная наука совсем не жалует уфологию, относя ее в разряд лженауки? Принято считать, что сообщения о «летающих тарелках» были признаны мистификацией и обманом еще в 1969 году, когда в США завершилась аналитическая работа по так называемой «синей книге». Однако с тех пор эта тема никуда не исчезла. Сообщения об НЛО продолжают множиться. Причем, в качестве свидетелей нередко выступают статусные персоны, включая военных офицеров. Даже знаменитый американский астронавт Базз Олдрин как-то заявил, будто экипаж «Аполлона-11» наблюдал таинственный светящийся шар, сопровождавший их какое-то время на пути от Луны к Земле.

В этой связи я рискну выдвинуть такое предположение: представители официальной науки ищут контакта исключительно со «светлым разумом» Вселенной. То есть воспринимают представителей гипотетической инопланетной цивилизации как себе подобных – не только разумных, но также еще и гуманных существ. Своего рода «ангелов». Что касается уфологии, то накопленные здесь материалы вызывают совершенно иной ассоциативный ряд.  Такое впечатление, что уфологи описывают контакты с темной, «нечистой» силой. Конечно, совсем не таких «собратьев по разуму» мы, современные люди, хотели бы иметь в качестве своих друзей и партнеров. Полагаю, что именно этот инфернальный аспект уфологических «данных» вызывает наибольшее сомнение у представителей научного официоза.

Таким образом, все сообщения о контактах с космическими пришельцами можно смело отнести к современной демонологии. А значит, всю уфологическую литературу мы вправе сделать предметом изучения для фольклористов и культурологов.  Ведь сходства с традиционной демонологией здесь просто потрясающие.

Некоторые исследователи соотносят рассказы об НЛО с жанром быличек – народных «страшилок», в которых фигурирует всякая нечисть. Быличка является коротеньким повествованием о неожиданной встрече конкретного лица с темными представителями потустороннего мира – ведьмами, оборотнями, чертями, лешими, русалками и домовыми. Как правило, в этих рассказиках делается акцент на необычности происходящего, нарушающей естественный порядок вещей. Быличка призвана передать чувство изумления или страха перед неведомым явлением.

Всё это в полной мере присутствует и в многочисленных сообщениях об НЛО. Например, рассказчик обращает внимание на совершенно нереальный характер света, изливающегося из «летающей тарелки». Постоянно присутствуют высказывания о жутком, ненормальном страхе. Иногда рассказчику кажется, будто он преступил какую-то запретную черту и увидел то, чего простым смертным видеть не положено. Отсюда к страху примешивается чувство замешательства.

Описание страха – весьма красноречивая деталь. Очевидцы передают это чувство во всех подробностях. Страх может вызвать уже само появление светящегося объекта. Иногда очевидцам кажется, будто страх излучается самим объектом. Дополнительно возникает и чувство тревоги. Обычно всё это отражается и на физическом состоянии очевидца: начинается сильное сердцебиение, по спине бегут мурашки, мышцы немеют, волосы становятся дыбом. Причем, человек не в состоянии объяснить происходящее. Постепенно страх переходит в панику, когда человеку хочется бежать очертя голову. Схожие чувства вызывают и таинственные существа, коих принимают за пришельцев. Их появление так или иначе связано со светящимися объектами. Или просто со светом. Часто появление НЛО сопровождается странными звуками. И что самое важное: встреча с пришельцами всегда происходит неожиданно. Как правило, ничего особенного такому контакту не предшествует. Само событие преподносится как нечто исключительное, выходящее за рамки понятных реалий, известного и естественного хода вещей. То есть человек буквально сталкивается с чем-то ПОТУСТОРОННИМ.

Мы можем провести здесь параллели не только с быличками, но и с сюжетами из агиографической литературы, где святые угодники сталкиваются с демонами. Многочисленные жития святых пестрят такими описаниями. Мало того, некоторые подвижники оставили комментарии относительно подобных контактов и даже предложили некие «инструкции» на этот счет для своих неопытных последователей. Появление демонов, как и появление НЛО, обычно сопровождается различными световыми «эффектами» и непонятными звуками. Но самое важное: при столкновении с ними человек (включая и подвижников-аскетов) испытывает необъяснимое, пронзительное чувство страха. На этот момент обращал внимание преподобный Игнатий Брянчанинов. Неописуемый ужас, испытываемый человеком при контакте с силами «тьмы поднебесной» - является основным «маркером» встречи с потусторонним миром. Подобного страха человек будто бы не испытывает при столкновении с физическими существами и явлениями. Здесь страх понятный. И только безотчетный, пронизывающий ужас, не имеющий каких-то сугубо материальных причин, якобы недвусмысленно свидетельствует в пользу того, что человек попал в поле влияния нечистой силы.

Также стоит обратить внимание на данные этнографии. Дело в том, что описания встреч начинающих шаманов с духами как будто взяты из уфологической литературы. Эти встречи всегда носят неожиданный характер, а сам контакт нарушает все мыслимые законы физического мира. Духи также вызывают некие непонятные световые явления и поселяют в душе человека безотчетный ужас. Но самое интересное для нас заключается в том, каким образом эти потусторонние силы «трансформируют» природу будущего шамана. Его поднимают в воздух, бросают на землю и осуществляют над ним ужасающие по своей боли «хирургические операции: разрывают тело, вынимают внутренности, варят в кипятке. Причем, все рассказчики, подвергнувшиеся когда-то таким испытаниям, уверяли, будто всё это они ощущали на самом деле, физически. Тут, конечно же, сразу вспоминаются рассказы о том, как пришельцы похищали людей, забирали их на свои «летающие тарелки» и ставили над ними какие-то непонятные и очень болезненные «медицинские эксперименты».

Еще один момент, сближающий уфологию с традиционной демонологией – способность пришельцев менять свое обличие так, как это делают представители нечистой силы. Например, лешие в быличках часто меняют свой рост – иногда они вровень с травой, но могут превратиться и в великанов. Такие же способности христианские святые приписывают демонам. И о том же самом свидетельствует уфологическая литература: пришельцы являются то в образе крохотных человечков, то предстают как существа огромного роста. Их демонический облик представлен в рассказах очевидцев весьма отчетливо. Иногда они покрыты волосами, подобно лешим. У некоторых бывают рожки как у чертей или клыки. Такой же отталкивающий цвет лица – зеленый, серый или красный. Глаза – как у рыбы или как у змеи.

Наконец, обратим внимание на еще одну характерную черту – способность неожиданно появляться и так же неожиданно исчезать. Эта способность роднит любую нечисть, и ей же, как ни странно, обладают современные пришельцы.

Таким образом, параллели между уфологией и демонологией совершенно очевидны. Можно даже сказать, что мы имеем дело с «урбанистической» версией демонологии, тяготеющей к жанру былички. В каком-то смысле все эти рассказы можно спокойно отнести к современному городскому фольклору. Вопрос лишь в том, как трактовать его генезис, хотя бы с психологической точки зрения? Ведь люди, выдающие себя за очевидцев, уверены в том, что говорят правду. Конечно, здесь очень легко сослаться именно на психологию и выявить у рассказчиков какие-либо психические отклонения. Но тогда придется признать, что огромный пласт культуры является результатом творчества людей, склонных выдавать свои фантазии за реальность. Ведь не нужно забывать, что самое важное сходство тех же быличек и уфологических рассказов в том, что преподносятся они отнюдь не как сказки, не как выдумки, а как реальные события, в которые верит достаточное количество людей.

Олег Носков