«Век-волкодав»

Начало ХХ века принесло серьезные изменения в характер и масштабы российской научной эмиграции. Хотя начало столетия сулило перемены несколько иного толка: Первая мировая война заставила многих ученых осознать, что они не граждане не «мира», а вполне конкретных государств, интересы которых часто противоречат друг другу. И это касалось не только наших соотечественников. Наш сайт как-то рассказывал про Фрица Габер -лауреата Нобелевской премии по химии 1918 года за синтез аммиака. Но более он известен как создатель химического оружия. И в годы войны этот химик откровенно заявил: «В мирное время ученый принадлежит всему миру, но во время войны он принадлежит нации». Его публично поддержало еще около ста немецких ученых. Схожие взгляды демонстрировали представители научного сообщества и в других странах.

А затем наступил 1917 год. Революционные будни и начинавшаяся гражданская война стали для многих достаточным основанием, чтобы сменить страну проживания. Это было качественное изменение: до революции ученые, как правило, покидали Россию, поскольку им было проще работать в Европе или США. Теперь же ехали те, кто считал невозможным жить в «новой России».

Сначала они ехали на юг страны, куда не распространялась власть большевиков. Но по мере сокращения этих территорий, ученым приходилось покидать страну, как правило, навсегда (хотя многие первое время питали иллюзии, что вскоре большевистская диктатура эволюционирует в что-то более человекоподобное).

Многих из тех, кто не ушел вместе с остатками белых армий, новая власть сама организованно выслала из страны. Широко известна история «философского парохода», но на самом деле пароход был не один и вывозили они не только философов: там был создатель одного из первых численных методов решений дифференциальных уравнений, ректор МГУ Дмитрий Селиванов, разработчик паровых турбин Всеволод Ясинский, известнейший социолог прошлого века Питирим Сорокин…

«Русские крылья» Америки

На примере российских авиастроителей очень хорошо можно оценить масштаб интеллектуальных потерь страны в первое послереволюционное десятилетие.

Начнем с того, что к началу ХХ века авиационная отрасль в Российской империи была вполне себе на уровне. На протяжении многих лет в Императорской академии наук работал Николай Егорович Жуковский создавший научную базу для развития авиации: экономичные способы горизонтального полёта, вихревую теорию воздушного винта, методы определения подъёмной силы крыла аэроплана, математический аппарат для решения задач обтекания крыла и многое другое. Вокруг него образовался круг учеников, которые продолжили работу (многие – в вынужденной эмиграции). Все свои основные труды Жуковский написал и опубликовал до 1917 года.

А еще, с 1893 года в Москве активно работал дин из основоположников современной аэромеханики и аэродинамики Сергей Алексеевич Чаплыгин. В 1903 году он защищает в Московском университете докторскую диссертацию «О газовых струях». Эта работа положила начало новой отрасли механики — газовой динамике, которая затем сыграла огромную роль в развитии авиации. Спустя несколько лет он значительно доработал расчеты Жуковского по геометрии крыла. Результатами работы обоих русских ученых до сих пор пользуются авиаконструкторы всего мира.

Контр-адмирал Российского императорского флота Александр Федорович Можайский построил свой самолет за двадцать лет до первого полета братьев Райт. А всего через четыре года после их знаменитого полета, в 1907 году Игорь Сикорский сконструировал и поднял в воздух пассажирский самолет с четырьмя двигателями, имевший на борту бар и туалет.

Сикорского же обычно вспоминают первым, когда говорят о покинувших родину после революции авиаконструкторах. Но не Сикорским единым приросло американское авиастроение. Тут уместно вспомнить Бориса Корвин-Круковского (изобретателя гидросамолетов с герметичными дюралюминиевыми поплавками, конструкция которых стала классической и самой распространённой в мире), Александра Картвели (конструктора самолётов P-47 Thunderbolt, F-84 Thunderjet, F-84F Thunderstreak, F-105 Thunderchief и А-10 Thunderbolt II), Михаила Глухарева (автора концепции «летающее крыло», на которой основывались затем проекты бомбардировщиков B-2 Spirit и B-3 и др), его сына Евгения Глухарева (построившего ракету «Сатурн» вместе с фон Брауном), Константина Захарченко (создателя первого в мире вертолета с реактивным приводом несущего винта)…

И, конечно, никак нельзя обойти вниманием Александра Николаевича Прокофьева-Северского. Начинал он как пилот – летная школа в Гатчине, служба в армии. А затем началась Первая мировая, и в одном из боев в июле 1915 года тогда еще просто Прокофьев был тяжело ранен. Он выжил, но лишился ноги, а вместе с ней, казалось, рухнули и надежды продолжить карьеру военного летчика.

Но офицер не сдался, и, работая испытателем на авиастроительном заводе Щетинина, сумел продемонстрировать приехавшему на завод военному руководству, что и с деревянным протезом он вполне может управлять боевым самолетом. За самоуправство его сначала вовсе отстранили от работы, но затем история дошла до Николая II и тот, восхищенный упорством летчика дал ему разрешение вернуться в строй.

Он воевал до самой революции, а в 1917 году уже Временное правительство отправило его с дипломатической миссией в США. К моменту ее завершения в 1918 году Временного правительства уже не существовало, равно как и страны, которой он присягал служить. И Александр Прокофьев принял решение не возвращаться. В новой стране он стал известен как Александр Северский (это был сценический псевдоним его отца, который он взял в качестве второй части своей фамилии, а затем первая – Прокофьев – и вовсе затерялась).

В 1921 году он познакомился со многими высокопоставленными военными, включая генерала ВВС США Уильяма Митчелла, вошедшим в историю как «отец американских ВВС». Эти связи помогли основать свою фирму Seversky Aircraft Company, куда он пригласил другого известного инженера-эмигранта – уже упомянутого Александра Михайловича Картвели - на должность главного конструктора.

Вместе они построили целый ряд самолетов, но в основном экспериментального характера и потому в бизнесе большого успеха компания Северского не имела. Но зато Северский совершил ряд замечательных изобретений, продажа патентов на которые принесла ему существенный доход. В частности, он изобрел дозаправку в воздухе.

В целом же, вклад эмигрантов из России в развитие американской авиации был настолько масштабен, что это позволило некоторым историкам говорить, что у американских ВВС «русские крылья». Но не стоит винить этих блестящих конструкторов и одновременно офицеров в том, что они уехали – ведь у большинства было мало шансов пережить гражданскую войну. А что ждало тех, кому это удалось бы, видно на примере советских авиаконструкторов, которых в 1930-е массово стали сажать как «шпионов» и «вредителей».

Впрочем, те представители российской науки, кто не покинул страну в годы гражданской войны, сохранили возможность сделать это позже. Но об этом (как и о тех, кто возвращался) – в следующий раз.

Сергей Исаев

Приказ Минприроды РФ № 83 «Об утверждении нормативов предельно допустимых воздействий на уникальную экологическую систему озера Байкал и перечня вредных веществ, относящихся к категориям особо опасных, высокоопасных, опасных и умеренно опасных для уникальной экологической системы озера Байкал» (зарегистрирован Минюстом РФ 23 апреля 2020 г.) стал одним из результатов многолетней исследовательской и экспертной деятельности Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал, созданного еще в 2002 году и подготовившего обоснования для ряда решений государственного уровня по охране объекта природного наследия ЮНЕСКО. В настоящее время этот междисциплинарный орган, включающий свыше 30 ведущих экспертов, возглавляет председатель Сибирского отделения РАН академик Валентин Николаевич Пармон.

Согласно его оценке, в 2019-м — начале 2020 года особую роль в решении наболевшей проблемы антропогенных стоков в Байкал сыграла активная работа Межведомственной рабочей группы по взаимодействию Научного совета с органами власти Республики Бурятия, Иркутской области и Минприроды России для решения вопроса о создании комплексной системы реально работающих водоочистных сооружений, предусмотренной Федеральной программой «Сохранение озера Байкал». Этот формат позволил найти эффективные решения по вопросам водоочистки, сбалансировавшие обоснования и выкладки ученых с интересами различных регионов, федеральных органов исполнительной власти, бизнеса, общественности и населения. 

Приказ Минприроды учитывает основные предложения Межведомственной рабочей группы и Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал. В частности, установлены предложенные учеными количественные показатели допустимого содержания вредных веществ в сточных водах, сбрасываемых централизованными и локальными системами водоотведения в пределах центральной и буферной экологических зон Байкальской природной территории. По мнению ученого секретаря Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал доктора экономических наук Ирины Ильиничны Орловой, установленные нормативы — с одной стороны, одни из строжайших в мире, с другой — вполне реализуемы в рамках лучших российских технологий. Они позволяют в обозримом будущем легитимно проектировать и строить вблизи байкальских берегов новейшие очистные сооружения. 

В проработке экологических нормативов принимали участие представители международного научного сообщества: в их числе рекомендованные правительством Японии профессора Рюсеи Ито и Хироясу Сато, а также профессора Пейдж Новак и Роуз Линг из Университета Миннесоты (США). Зарубежные и российские ученые обосновали, в частности, обязательность включения в состав показателей для очистных сооружений бытовых стоков веществ-реагентов, участвующих в технологическом процессе очистки: сульфатов, хлоридов, алюминия и железа.

В целом новая концепция нормативов базируется на том, что сливать антропогенные стоки в Байкал в обозримой перспективе станет вообще невозможно. Этому способствует несколько ограничений, заложенных в утвержденный приказ. В частности, концентрация примесей в допустимых сбросах приравнена к составу не прибрежных или придонных вод, а пелагиали — неизменной коренной толщи байкальской воды.

Документ Минприроды предусматривает соответствие мощности строящихся и реконструируемых очистных сооружений пиковым сезонным нагрузкам, связанным с притоком туристов и отдыхающих, а также дифференциацию систем водоотведения и водоочистки по экологическим зонам и величине населенных пунктов.

Утверждение приказа № 83 Минприроды РФ по нормативам предельно допустимых воздействий на воды главного озера России прокомментировал директор Иркутского филиала СО РАН и заместитель председателя Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал академик Игорь Вячеславович Бычков: «Это наш общий большой успех — успех плодотворного взаимодействия науки с регионами, министерствами и ведомствами, промышленностью и обществом по очень сложному вопросу, требующему, с одной стороны, учета необходимости социально-экономического развития территорий вокруг Байкала, с другой — сохранения его экосистемы. Сибирское отделение РАН выступило главным связующим звеном и интегратором интересов различных субъектов природопользования, которые удалось сбалансировать между собой и согласовать с федеральным центром».

«Теперь необходимо внести соответствующие изменения в федеральный закон “Об охране озера Байкал”, первоначально принятый еще в 1999 году, — считает И. В. Бычков. — Прежде всего, на законодательном, а не только ведомственном уровне следует легитимизировать требование полного запрета сбросов сточных вод непосредственно в озеро Байкал». 

«Существенное сокращение антропогенного воздействия на уникальную экосистему озера Байкал, помимо принятия тех или иных нормативных документов, — подчеркнул ученый, — нереализуемо без научного сопровождения решения вопросов улучшения экологического состояния Байкала. Приоритетными должны стать тематики исследований по формированию систем канализования и очистки антропогенных стоков на основе наилучших мировых технологий и комплексного подхода, учитывающего, в разных масштабах, природно-климатические, социально-экономические особенности и перспективы развития».

«Утверждение приказа Минприроды видится прорывным событием в сложнейшем процессе взаимодействия академической науки и власти, — резюмировал председатель СО РАН академик Валентин Николаевич Пармон. — Восстанавливается традиция конструктивного реагирования федерального центра на предложения ученых, сбалансированные по осям социально-экономического роста и экологической безопасности, как это было во времена отказа от переброски сибирских рек в Среднюю Азию и переноса маршрутов новых трубопроводов в Восточной Сибири. И сегодня снова открылось окно для организации научного сопровождения природоохранных программ и проектов в масштабах не только Сибирского макрорегиона, но и всей России».

«Коронавирусные» сводки из США выглядят так, будто за океаном идет война. Если верить официальной статистике, смерть от вируса уже сравнялась с потерями американцев во Вьетнаме. У россиян, конечно, от таких новостей возникают сложные чувства. С одной стороны, не совсем понятно, как это великая держава, славящаяся своей медициной, допустила столь чудовищный разгул инфекции. С другой стороны, если уж в Америке вирус так нещадно выкашивает население, то тогда есть высокая вероятность повторения чего-то подобного и у нас. На этом фоне возникают панические настроения: «Власть от нас скрывает правду - больных намного больше!», - такие суждения нередко слетают с уст представителей российской оппозиции.

Тем временем социальная обстановка в самой Америке никак не свидетельствует о всенародном страхе перед угрозой заражения. Уже сейчас там разгораются протестные акции против введенных правительством карантинных мер, и похоже на то, что эпидемия скорее грозит перерасти в масштабный бунт, нежели в массовую смерть от заразы.

На это обстоятельство недавно указали представители американского правоконсервативного крыла, опубликовав соответствующий аналитический материал на сайте Института Хартленда. Напомним, что американские правые консерваторы находятся в непримиримой оппозиции к разным прогрессистским трендам и новомодным стратегиям, включая сюда и программы по декарбонизации экономики.  Интересно, что действующий президент в определенной мере принадлежит к этому же крылу, и поэтому иной раз он ошарашивает «прогрессивную общественность» своими недостаточно «политкорректными» высказываниями. В отношении карантинных мер он уже заявлял, что меры по борьбе с болезнью не должны быть хуже самой болезни. Тем самым он недвусмысленно подчеркнул, что не восторге от жестких ограничений, а потому необходимо искать другие подходы, которые не причинят сильного урона экономике страны.

По сути, Трамп огласил взгляды тех же правых консерваторов, изложенные в упомянутом материале. Похоже на то, что в американском истеблишменте нет солидарной позиции по данному вопросу, а значит, по мере нарастания народных возмущений, правые в состоянии перехватить инициативу у своих «прогрессивных» оппонентов. Во всяком случае, они уже предложили альтернативный вариант действий, которым может воспользоваться президентская администрация.

Правые консерваторы исходят из того, что экономические последствия жесткого «заточения» граждан окажутся намного тяжелее возможного ущерба от распространения заразы. Они призывают смотреть правде в глаза: коронавирусной инфекцией в любом случае переболеет значительная часть общества. Для кого-то заражение пройдет без симптомов, кто-то выздоровеет, кто-то, возможно, умрет. Вирус в любом случае никуда не денется до тех пор, пока основная масса людей не приобретет к нему иммунитета. По этому поводу нельзя питать никаких иллюзий, в том числе - и представителям власти. В этой связи тотальные карантинные меры только усугубят ситуацию, а не исправят.

Здоровье и процветание общества, подчеркивают авторы публикации, напрямую связаны с достигнутым уровнем благосостояния. Подрывая саму экономическую основу этого благосостояния, мы ввергаем страну в хаос, делаем людей бедными и несчастными, и подрываем их доверие к органам власти. В итоге, бездумно ограждая людей от опасности заражения, мы только ухудшим социально-экономическую обстановку, вызвав падение уровня жизни, что неизбежно приведет и к росту смертности.

Так, известно, что при росте безработицы на 10% смертность увеличивается на 1,2 процента. Параллельно на 1,7% повышается уровень сердечнососудистых заболеваний, на 1,3% - уровень цирроза печени, на 1,7% вырастает число самоубийств. Также заметно ухудшается криминальная обстановка, включая насилие над личностью. Уже сейчас отмечается увеличение эпизодов домашнего насилия, указывается в публикации. Закрытые предприятия стали объектом воровских вылазок. Мало того, неразумные ограничительные меры привели к тому, что в крупных городах вагоны метро оказываются переполненными, что только усиливает возможность передачи инфекции.

Таким образом, жесткие ограничительные меры не имеют рационального обоснования. В экономику, подчеркивают авторы публикации, были вложены триллионные суммы, поэтому сейчас не то время, чтобы отсиживаться в окопах. Экономический спад только приведет к тому, что страна просто снизит свою способность адекватно реагировать на различные угрозы. В этой связи правые консерваторы подвергли критике те подходы, которые используются властями при составлении списков ограничений по отраслям. Они считают нелепостью, когда работников тех или иных предприятий вынуждают сидеть взаперти только на основании того, что их сектор экономики признан «несущественным». Необходимо, считают авторы публикации, исходить из принципов безопасности, и ограничительные меры соизмерять с характером эпидемиологической ситуации для каждого района (а не запрещать всех скопом на основе каких-то отвлеченных кабинетных нормативов). А для этого нужно, конечно же, внимательно изучать обстановку на каждой территории и на каждом объекте, доверяя дело экспертам, а не политикам.

Вообще, основной упрек властям со стороны правых консерваторов как раз и заключается в том, что решение об ограничительных мерах отдали на усмотрение управленцам, которые вводят запреты на основе своих соображений, а не на основе экспертных заключений. Дело доходит до того, что чиновники начинают предписывать врачам, как им лечить больных, зараженных коронавирусом. Вирус этот, напоминают авторы, еще мало изучен, каких-то лекарств и вакцин от него еще нет. Поэтому врач действует по обстановке, опираясь на свои знания и опыт. В этой связи бессмысленно навязывать врачам какую-то единую стандартную методику – подход к больным должен быть строго индивидуальным!

Тем временем на местах самодурство управленцев приводит к тому, что они перекрывают трассы или закрывают для людей парки и скверы, дабы тем самым обозначить свое требование оставаться дома. Но это абсурд, считают авторы публикации. Они указывают на то, что вирус быстро рассеивается на свежем воздухе, поэтому в парках люди подвергаются меньшему риску заразиться, чем, когда они находятся в закрытом пространстве. Сама же прогулка в парке содействует укреплению здоровья – как физического, так и психического. Еще один абсурд – ограничение клиник и стоматологических кабинетов по работе с «обычными» пациентами. Если у человека есть жалобы на сердце или у него болят зубы, то вряд ли он обязан «пересидеть» дома свое заболевание только из-за того, что в мире случилась пандемия и теперь медикам «не до него». У людей есть право посещать врачей и стоматологов, утверждают авторы публикации. Столь же нелепым представляется им решение по закрытию школ. В итоге родители вынуждены оставаться с детьми, вместо того, чтобы идти на работу. Экономические последствия такого решения могут оказаться плачевными, уверены авторы.

Со своей стороны, американские правые предлагают сделать так, чтобы уровень ограничений всегда был пропорционален уровню опасности для конкретных мест или для конкретной категории граждан.  Например, вместо тотального запрета на посещение парков можно ограничиться недопущением больших и тесных скоплений в таких местах. В отношении пожилых людей ограничений может быть больше, чем в отношении молодых и т.д. При этом (что принципиально) сам уровень опасности должны определять эксперты, опираясь на результаты исследований. Именно об этом государство и должно позаботиться в первую очередь. То есть необходимо организовать исследовательскую работу, осуществлять всесторонний анализ, мониторинг и т.д. Необходимо в целом поднять значимость экспертной оценки при выработке решений. Кстати, американские консерваторы открыто поддерживают позицию шведского правительства, отказавшегося, как мы знаем, вводить у себя жесткие ограничения. Возможно, этот шаг был рискованным, но, по мысли авторов, жизнь сама по себе связана с риском, и потому нельзя развивать экономику страны, не прибегая к компромиссам. Обязанность же государства – подойти к проблеме грамотно и выработать сбалансированное решение, исходя из возможностей и потребностей своих граждан.

Константин Шабанов

Компания «Дата Ист» запустила облачную геоинформационную систему CityCloud для муниципалитетов, которая позволит внедрить технологии Smart City даже в небольших российских городах. Без развитой ИТ-инфраструктуры, собственных серверов и команды разработчиков муниципалитеты cмогут хранить и обрабатывать большие данные, создавать приложения и публичные карты, взаимодействовать с гражданами и многое другое. К облачной ГИС уже подключились администрации Искитима, Усть-Илимска и Йошкар-Олы в рамках пилотной программы, предоставляющей бесплатное пользование сервисами в течение полугода.

Эффективное управление городом может решить многие проблемы и существенно повысить качество жизни горожан. Но в реальности администрации часто сталкиваются с нехваткой технических и материальных ресурсов, чтобы развернуть городские порталы, следить за жизнью города в режиме реального времени, собирать данные, анализировать их и хранить. Облачные технологии «Дата Ист» помогают муниципалитетам решить эти задачи.    

В настоящее время в рамках облачной платформы CityCloud доступны пять сервисов – учет рекламных конструкций, нестационарных торговых объектов, разрешений на строительство, твердых коммунальных отходов (ТКО) и кадастровая карта муниципалитета. По желанию администраций могут быть созданы картографические приложения для публичного доступа и информирования граждан. Так, сервис «Рекламные конструкции», предназначенный для учета городских рекламных конструкций, позволяет создавать объекты и редактировать их, вносить информацию о заказчиках и собирать документацию, видеть тип и параметры объектов, формировать и выгружать отчеты для контролирующих органов. С помощью сервиса «Нестационарные торговые объекты» на карте можно видеть информацию обо всех нестационарных конструкциях, например, киосках и связанных с ними арендаторах. Сервис «Разрешение на строительство» позволяет собирать и анализировать данные о выданных разрешениях на строительство, застройщиках и объектах строительства, видеть на карте их размещение и формировать статистические отчеты. Сервис ТКО позволяет администрациям вести учет накапливаемого объема мусора. С помощью сервиса «Кадастровая карта муниципалитета» можно получить данные об объектах недвижимости, их собственниках, правах и обременениях, что позволит вести муниципальный земельный контроль и отслеживать незаконное строительство. В базу данных системы могут быть загружены сведения из ЕГРН для внутреннего пользования госслужащими. В дальнейшем список доступных сервисов будет постепенно расширяться с учетом актуальных потребностей муниципалитетов.

«Умный город» – это не просто Интернет вещей применительно к светофорам, остановкам и световым опорам – это эффективное управление городским хозяйством. Умные облачные технологии CityCloud – это помощь муниципальным служащим легче взаимодействовать с гражданами, упрощать внутренние процессы и быстрее справляться с ежедневными задачами, без необходимости тратить деньги на покупку дорогостоящего оборудования, создания и поддержания вычислительной инфраструктуры. Бесплатное участие в пилотной программе дает возможность муниципалитетам протестировать любой из предлагаемых сервисов. Администрации Искитима, Усть-Илимска и Йошкар-Олы уже воспользовались этой возможностью», - отметил генеральный директор «Дата Ист» Вячеслав Ананьев.

Облачная геоинформационная система реализована на базе инфраструктурной цифровой платформы CoGIS, которая включена в реестр отечественного ПО и может использоваться органами государственной власти и местного самоуправления. CoGIS позволяет создавать региональные порталы и картографические веб-приложения, которые доступны для стационарных и мобильных устройств различного типа. На базе CoGIS уже развернуты порталы Новосибирской области и Ямало-Ненецкого автономного округа, а также мэрии Новосибирска. Созданные порталы позволяют эффективно управлять территориями и влиять на оперативность принятия решений. Для жителей они служат источником важной информации об объектах культурного наследия и социальной инфраструктуры, паводковой ситуации и лесных пожарах, и многом другом. С 2012 года муниципальный портал «Мой Новосибирск» обеспечивает жителей каналом связи с органами власти. Любой житель может отправить сообщение в мэрию и повлиять на ситуацию в сфере ЖКХ, дорожного хозяйства, социальной инфраструктуры.

Неумолимое течение времени всё более отдаляет нас от 9 мая 1945 года, дня нашей Великой Победы. Прошло 75 лет с того момента, как советский солдат поставил победную точку в самой кровопролитной из войн, которые когда-либо знало человечество, водрузив красное знамя над поверженным Рейхстагом. За эту победу мы заплатили гигантскую цену — 27 миллионов жизней наших соотечественников, больше, чем любая страна антигитлеровской коалиции. Всё меньше с нами остается героев, участников Великой Отечественной войны, сражавшихся в действующей армии и самоотверженно работавших в тылу.

Однако с каждым годом всё более значима для нашего народа эта великая Победа. Память о ней безмерно дорога для каждого из нас, практически каждый гражданин страны отдавал все силы для ее приближения. Не было семьи в Советском Союзе, которой бы не коснулись трагедии утраты близких и любимых людей, отдавших самое дорогое, что у них было — свои жизни и здоровье.
 
Сегодня речь пойдет о воинах-сибиряках, о сибирских ученых, внесших чрезвычайно весомый вклад в разгром фашистской Германии и ее сателлитов, а затем, уже после невиданной кровопролитной войны, в кратчайшее время поднявших экономику страны, создавшей ракетно-ядерный щит и впервые шагнувшей в космос!
 
Прежде чем говорить о научных исследованиях и разработках, повлиявших на ход войны и послевоенный период, следует особо сказать о той выдающейся роли, какую сыграл воин-сибиряк в достижении Победы.

Уже в конце 1941 года по всей стране разнеслась громкая слава о воинах-сибиряках, оборонявших столицу. Только за битву под Москвой три сибирские стрелковые дивизии были преобразованы в гвардейские. Среди ратных подвигов сибирских воинских формирований — участие в таких исторических битвах, как оборона Москвы и Сталинграда, Курская битва, снятие блокады Ленинграда, освобождение от фашистской оккупации Белоруссии, Украины, Прибалтики, Молдавии, стран Восточной Европы, наконец, штурм и взятие столицы Германского рейха — Берлина.

Жанр моей статьи таков, что я не в состоянии привести много примеров, которые бы демонстрировали подвиги воинов-сибиряков. Да простят меня их родственники и близкие. Надеюсь, что мой выбор будет одобрен читателями.
 
Полагаю, что нельзя, говоря о великом дне — 9 мая 1945 года, — не вспомнить нашего земляка-новосибирца, прославленного советского аса, одного из трех трижды Героев Советского Союза, стратега воздушного боя Александра Ивановича Покрышкина, который только по официальным данным лично сбил 59 фашистских самолетов (а по словам его боевых друзей — не менее 100). Гитлер объявил его своим личным врагом. С первого дня войны до ее окончания Покрышкин находился в действующей армии, пройдя путь от рядового летчика до командира дивизии. Школу Покрышкина прошли десятки будущих Героев и дважды Героев Советского Союза. За время войны А. И. Покрышкин совершил более 650 боевых вылетов и провел 156 воздушных боев. На Параде Победы в Москве первый в стране трижды Герой нес знамя фронта. Недаром маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский говорил: «Лучше воинов, чем Сибиряк и Уралец, бесспорно, мало в мире, поэтому рука невольно пишет эти слова с большой буквы».
 
В 1941—1945 годах Сибирь и Урал превратились в гигантский военно-промышленный комплекс, в мощнейшую базу для производства оружия, техники, снаряжения и продовольствия. Самым крупным центром оборонки в регионе стал Новосибирск.
 
С первых месяцев боевых действий объем продукции военной промышленности Западной Сибири увеличился в 27 (!) раз. Она поставляла фронту почти все виды боеприпасов и вооружения. В столице региона выпускали в числе прочего снаряды для знаменитых «катюш», а Чкаловский авиационный завод произвел за годы войны более 15 тысяч самолетов различных типов.
 
В условиях мобилизации экономики в целях военных нужд резко возросла роль науки. В первые годы войны в Новосибирск переместили немало научно-исследовательских учреждений из центральной части страны.
 
В начале 1942 года по примеру Томска создается Новосибирский комитет ученых, почетным председателем которого стал академик Сергей Алексеевич Чаплыгин. В то время он работал в одной из лабораторий Центрального аэрогидродинамического института, перебазированной в Новосибирск. На основе филиала ЦАГИ со временем вырастет самостоятельное учреждение: Сибирский научно-исследовательский институт авиации — один из авторитетнейших НИИ летного профиля в стране.

Содружество ученых и производства, которое возросло в Западной Сибири в годы войны, диктовало необходимость расширения фундаментальных исследований — всё это требовало организации координационного научного центра, способного самостоятельно решать серьезные задачи.

Таким научным центром в Западной Сибири стал филиал Академии наук СССР. В октябре 1943 года (в самый разгар войны!) было принято решение об организации в Новосибирске такого центра в составе институтов — Горно-геологического, Транспортно-энергетического, Химико-металлургического и Медико-биологического. Председателем СФ АН СССР стал академик Александр Александрович Скочинский — крупный геолог, основатель отечественной научной школы в области рудничной аэрологии. Сразу после войны Александр Александрович был дважды удостоен Сталинской премии, а в 1954 году — звания Героя Социалистического Труда.
 
Среди приоритетных задач, стоявших перед институтами Сибирского филиала АН, было использование природных ресурсов Урала и Сибири в интересах обороны страны, поскольку многие источники стратегического сырья оказались на оккупированных врагом территориях.
 
В эту работу активно включились ученые-геологи. Так, профессора Юрий Алексеевич Кузнецов и Валерий Алексеевич Кузнецов (будущие академики), изучая полиметаллические месторождения Рудного Алтая, открыли новое крупное месторождение, которое сразу сдали в эксплуатацию. В годы войны под руководством Валерия Алексеевича Кузнецова были составлены геологические карты Сибири, имеющие огромное значение для поиска и разработки альтернативных местонахождений.
 
Огромный вклад в изучение и создание системы разработки мощных угольных пластов внес будущий член-корреспондент АН СССР и Герой Социалис-тического Труда Николай Андреевич Чинакал. Одним из наиболее известных достижений Николая Андреевича стало создание уникальной в мировой технике горных работ первой передвижной крепи («щит Чинакала») и щитовой системы разработки мощных крутопадающих пластов угля. В 1956 году мировая экспертиза включила это открытие в число 50 важнейших достижений горной науки XX века.

Как известно, Сибирское отделение АН СССР было организовано в 1957 году, однако многие, кто составил в последующем его основу и гордость, в свои молодые годы были активными участниками Великой Отечественной войны, стали кавалерами боевых орденов и медалей. Опять-таки, по понятным причинам, не в состоянии упомянуть всех. Приведу лишь некоторые примеры.

Будущий академик Дмитрий Константинович Беляев с первых месяцев войны и до ее окончания был на фронте — солдатом-пулеметчиком, командиром взвода, начальником оперативной разведки. День Победы Беляев встретил в Прибалтике опытным офицером в звании майора, а, вернувшись на гражданку, уже в 1950—1960-х годах стал борцом за возрождение отечественной генетики. Его труды в области теории корреляций открыли возможности для непрямого отбора хозяйственно ценных качеств животных. Исследования Дмитрия Константиновича легли в основу племенной работы в звероводстве, организации цветового норководства в стране. Кроме того, Д. К. Беляев создал ряд высокопродуктивных сортов сельскохозяйственных растений.
 
В 1941 году с последнего госэкзамена в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова ушел в действующую армию будущий блестящий физик, академик, основатель Института ядерной физики Герш Ицкович Будкер. В полевой части он сделал свое первое изобретение: усовершенствовал систему управления зенитным огнем. Организованный Будкером в 1957 году в Новосибирске Институт ядерной физики СО АН СССР становится крупнейшим ядерно-физическим центром страны. Всемирную известность получили выдвинутые Гершем Ицковичем идеи ускорителей со встречными пучками в физике высоких энергий, метод термоизоляции горячей плазмы. Под руководством Г. И. Будкера были построены первые отечественные ускорители на встречных электрон-позитронных пучках.
 
Также всю войну от начала до конца прошел будущий академик Самсон Семёнович Кутателадзе — в июле 1941 года он участвовал в морском десанте Северного флота в тылу у немцев как командир пулеметного отделения. После войны его хотели оставить на службе в армии, но желание Кутателадзе заниматься наукой было столь велико, что он обратился с просьбой о демобилизации к самому Верховному Главнокомандующему. Просьба была удовлетворена. Самсон Семёнович стал одним из основателей Института теплофизики СО АН СССР. Особое значение имеет предложенная им гидродинамическая теория кризисов теплообмена в кипящих жидкостях.

Удивительным был путь в науку у будущего академика Анатолия Васильевича Ржанова. Он досрочно окончил в 1941 году Ленинградский политехнический институт и ушел добровольцем на фронт, начал служить в бригаде морской пехоты. Спустя два года после тяжелого ранения он приехал в Москву, чтобы поступить в аспирантуру Физического института АН СССР.

Но война так просто не хотела отпускать будущего ученого. В начале суровой зимы Анатолий Васильевич решил съездить в родную часть и раздобыть хотя бы шинель и ботинки, которых при отправке в госпиталь не имел с собой. Бригада морпехов, в которой он служил, дислоцировалась на Ораниенбаумском плацдарме, где в тот момент начался прорыв блокады Ленинграда. Наша сторона понесла тяжелые потери, особенно в офицерском составе, и гостю-белобилетнику пришлось взять на себя командование своей бывшей разведротой! Ржанов был повторно тяжело ранен и контужен, но, выйдя из госпиталя, снова отправился в Москву сдавать второй экзамен для поступления в аспирантуру.

Дальнейший научный путь академика Ржанова хорошо известен. С 1962 года он — директор-организатор Института физики полупроводников СО АН СССР. Ученый открыл пьезоэффект поляризованных керамических образцов титаната бария, что совершило революцию в гидролокации и других областях, создал первый в стране германиевый транзистор.
 
В августе 1941 года добровольцем ушел в действующую армию будущий академик Спартак Тимофеевич Беляев. Он воевал на Южном, Закавказском, Северо-Кавказском фронтах в полевом радиоузле фронтового разведотдела. Вернувшись с фронта и окончив физико-технический факультет МГУ, Беляев стал выдающимся ученым-физиком, специалистом в области физики плазмы, релятивистской кинетики, теории атомного ядра, физики ускорителей. С 1965-го по 1978 год С. Т. Беляев был ректором Новосибирского государственного университета. В годы его ректорства НГУ стал основным источником кадров для Сибирского отделения.
 
В 1942 году также ушел на фронт добровольцем в составе 6-го стрелкового корпуса добровольцев-сибиряков будущий член-корреспондент АН СССР математик Анатолий Илларионович Ширшов, воевавший на Западном, Калининском, 2-м Белорусском фронтах. После окончания войны Анатолий Илларионович занимал руководящие должности в Институте математики СО АН СССР.
 
С первых дней войны в действующей армии сражался будущий член-корреспондент АН СССР физикохимик, специалист в области химической технологии, кинетики и динамики каталитических реакций Михаил Гаврилович Слинько. Сначала он командовал пехотным взводом, а с 1943 года стал начальником отдела горючего 1-й Гвардейской танковой армии. Награжден тремя боевыми орденами. В Сибирском отделении Михаил Гаврилович работал заместителем директора Института катализа СО АН СССР.
 
В 1942 году, несмотря на сильную близорукость, пошел в армию и был зачислен в маршевую роту только что окончивший Томский университет Николай Николаевич Яненко. Благодаря блестящему знанию немецкого языка он стал военным переводчиком. Разведчики глубоко уважали и ценили лейтенанта Яненко. Известно о его привычке в редкие свободные минуты на фронте читать книги. Окружающие его тогда не сомневались, что после войны Яненко обязательно станет ученым. И они не ошиблись. Всемирно известный математик и механик академик Яненко не обманул ожиданий своих боевых товарищей.
 
С 1963 года Николай Николаевич стал директором Института теоретической и прикладной механики СО АН СССР. Работы ученого оказали влияние на развитие ряда областей математики и механики. Н.Н. Яненко — автор многочисленных трудов в области многомерной дифференциальной геометрии, нелинейных задач математической физики и механики сплошной среды, а также численных методов их решения. В 1981 году ученый был удостоен звания Героя Социалистического Труда.
 
Добровольцем ушел в армию в 1942 году тогда уже кандидат наук, имевший право на бронь, Алексей Андреевич Ляпунов. Он воевал на передовой при взятии Перекопа, освобождении Крыма и Прибалтики. За месяц до конца войны был начальником топографического разведвзвода. Ляпунов был отозван с фронта и направлен преподавателем в Артиллерийскую академию им. Дзержинского в Москву. А в 1950—1960-х годах он уже был в центре зарождающихся кибернетических исследований в нашей стране и в Сибирском отделении, где стал одним из основателей Физматшколы, членом-корреспондентом АН СССР. Ученый сыграл ключевую роль в становлении кибернетики. Он заведовал отделом математической логики и кибернетики Института математики СО АН СССР, а также отделом теоретической кибернетики Института гидродинамики СО АН СССР. Алексей Андреевич внес огромный вклад в осмысление основ кибернетики, определения ее предмета и классификации основных направлений. Он был одним из инициаторов создания первой в стране Физико-математической школы-интерната НГУ и первым председателем ее ученого совета. Несмотря не немалые трудности ФМШ и сегодня дает прекрасных выпускников, активно пополняющих ряды студентов, а затем и ученых России, и в этом огромная заслуга Ляпунова.
 
Также, несмотря на бронь, добился отправки в действующую армию крупный советский геолог и организатор науки Николай Васильевич Черский. Его боевой путь отмечен тяжелыми ранениями и тремя боевыми орденами. После войны Николай Васильевич стал одним из первооткрывателей обширной Лено-Вилюйской нефтегазоносной провинции. С 1964-го по 1988 год он — председатель Президиума Якутского филиала СО АН СССР, организатор и первый директор Института горного дела Севера (1980—1987). В 1979 году Н. В. Черский был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда.
 
С 1941-го по 1944 год в действующей армии воевал инженер-геолог Юрий Александрович Косыгин. Он организовывал снабжение горючим Северо-Западного фронта. Инженер-майор создал цех регенерации отработанных машинных масел. Это достижение было рекомендовано к внедрению на всех остальных фронтах. После войны Юрий Александрович стал академиком, Героем Социалистического Труда, крупным специалистом в области тектоники нефтяной геологии и геофизики. В Сибирском отделении возглавлял созданную лабораторию геотектоники Института геологии и геофизики СО АН СССР.
 
В 17 лет поступил в танковое училище Виктор Семёнович Сурков. После его окончания с 1944 года воевал на 2-м Белорусском фронте в составе 23-й Гвардейской танковой бригады в Польше и Восточной Пруссии. В январе 1945 года, после тяжелого ранения, комиссован в звании лейтенанта. Окончив геологический факультет Казанского университета, Виктор Семёнович прошел путь от начальника партии до управляющего трестом, стал академиком и директором Сибирского научно-исследовательского института геологии, геофизики и минерального сырья Министерства геологии СССР. В 1979 году Сурков стал членом Сибирского отделения Академии наук.
 
Удивительна судьба будущего академика Ивана Александровича Терскова. В начале Великой Отечественной войны он командовал танковым взводом. В 1941-м раненым попал в плен, бежал. Воевал командиром взвода 21-го штурмового батальона на Прибалтийском фронте. В 1944 году после второго тяжелого ранения и контузии вернулся с фронта инвалидом II группы (с одним легким). В Сибирском отделении крупный биофизик был директором Института физики им. Л. В. Киренского, а затем Иван Александрович стал организатором и первым директором Института биофизики СО АН СССР, заместителем председателя Президиума Красноярского филиала СО АН СССР.
 
Будущий член-корреспондент Академии наук Эпаминонд Эпаминондович Фотиади был военным топографом на Ленинградском и Волховском фронтах; его отозвали в Москву, чтобы учить молодое поколение. В Сибирском отделении ученый с 1958 года. Он является создателем и заведующим отделом геофизики Института геологии и геофизики СО АН СССР, а с 1964 года — директором Сибирского научно-исследовательского института геологии, геофизики и минералогии сырья Министерства геологии СССР. Эпаминонд Эпаминондович — один из основателей отечественной нефтяной геофизики. Основные направления его научной деятельности связаны с исследованиями в области региональной геофизики, геотектоники, поиска и разведки полезных ископаемых. Он наметил пути поиска новых крупных месторождений нефти и газа в Сибири.
 
Медалью «За отвагу» был награжден Богдан Вячеславович Войцеховский. Радистом он воевал на Карельском и 4-м Украинском фронтах. Службу в Красной армии закончил в 1947 году на Сахалине. После войны Богдан Вячеславович стал академиком, крупным ученым-механиком, физиком, специалистом в области теоретической и прикладной гидродинамики. В Сибирском отделении — заместитель директора и заведующий лабораторией Института гидродинамики СО АН СССР.
 
С 1942-го по 1945 год в действующей армии воевал кавалер двух боевых орденов и медали «За отвагу», в будущем крупный ученый-астрофизик, член-корреспондент АН СССР Владимир Евгеньевич Степанов. В Сибирском отделении ученый свыше десяти лет возглавлял Сибирский институт земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн СО АН СССР. Его именем названа одна из малых планет.
 
С 1941-го по 1943 год воевал в должности начальника инженерных войск армии Калининского и Западного фронтов будущий член-корреспондент АН СССР Александр Степанович Хоментовский. Крупный геолог, специалист в области тектоники и закономерностей образования угольных месторождений Сибири и Урала. Отозван с фронта на должность начальника Геолтопбюро, затем главного инженера треста «Южуралуглеразведка». В Сибирском отделении Александр Степанович был председателем Дальневосточного филиала СО АН СССР, работал заместителем директора Института геологии и геофизики СО АН СССР.
 
Трагично сложилась судьба будущего члена-корреспондента АН СССР Игоря Владимировича Лучицкого. С 1941-го по 1943 год он воевал в действующей армии, попал в плен. До освобождения в 1945 году находился в лагере в Бернбурге (Германия). Геолог, специалист в области региональной геологии, палеовулканологии. В Сибирском отделении — организатор и заведующий Красноярской комплексной лабораторией Института геологии и геофизики СО АН СССР, затем более десяти лет заведовал лабораторией этого же института в Новосибирске.
 
Совсем недавно ушел из жизни ветеран Великой Отечественной войны, кавалер медали «За отвагу» и многих других орденов и медалей, участник боевых действий академик Олег Фёдорович Васильев. С 1959 года Олег Фёдорович трудился в Сибирском отделении. По его инициативе был создан Институт водных и экологических проблем СО АН СССР. Одной из важнейших разработок ученого явились исследования по гидродинамике наклонных судоподъемников при создании высоконапорных гидроузлов, положенные в основу проектирования и строительства уникального судоподъемника для Красноярской ГЭС.
 
В 2017 году в возрасте 93 лет ушел из жизни академик Рудольф Иосифович Салганик, участник Великой Отечественной войны, кавалер боевого ордена Красной Звезды и других орденов и медалей. В Сибирском отделении работал с момента основания. Занимал ведущие должности, в том числе был заместителем директора Института цитологии и генетики СО АН СССР. Рудольф Иосифович был одним из ведущих ученых в области изучения молекулярных механизмов наследственности. Важнейшее теоретическое значение имеют его работы в области расшифровки молекулярных механизмов геномных рекомбинаций, которые привели к созданию новых представлений об этих эволюционно значимых процессах.

 Все отцы-основатели Сибирского отделения, в годы войны 35—40-летние, но уже состоявшиеся в науке, внесли неоценимый вклад в дело Победы.

Михаил Алексеевич Лаврентьев, будущий академик и первый председатель Сибирского отделения, с самого начала войны начал заниматься решением проблем артиллерии и военно-инженерного дела. Самым крупным его результатом в этой области стала новая гидродинамическая теория кумуляции и расшифровка действий кумулятивных снарядов. Это позволило создавать высокоэффективные средства борьбы с бронеобъектами. О важности его работы говорит хотя бы такой факт, что за время войны немцы вынуждены были увеличить толщину лобовой брони танков с 6 до 20 сантиметров. Однако и это не спасало. Исследования Лаврентьева оказали огромное влияние на тактику использования наших танков, их конструкцию и артиллерийское вооружение.
 
С именем Михаила Алексеевича связано создание Сибирского отделения Академии наук СССР. Он стал первым председателем Отделения, а позднее — его почетным председателем. Лаврентьев основал и возглавил такие научно-исследовательские институты в системе Академии наук, как Институт точной механики и вычислительной техники им. С. А. Лебедева АН СССР и Институт гидродинамики СО АН СССР. Огромной заслугой академика Лаврентьева является организация в Сибири крупных комплексных научных центров, где активно внедрялся мультидисциплинарный подход к исследовательским процедурам, внедрение научных результатов в практику, подготовка научных кадров. М. А. Лаврентьев стал организатором вуза нового типа, такого как Новосибирский государственный университет с Физико-математической школой. Эта система среднего и высшего образования намного опередила время. В 1967 году Михаил Алексеевич Лаврентьев был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда, многих государственных наград СССР и других стран. Кстати, в их числе боевой орден Отечественной Войны II степени, полученный ученым в 1944 году.
 
Один из будущих основателей Сибирского отделения Академии наук Сергей Алексеевич Христианович во время войны работал в ЦАГИ, где решил со своими сотрудниками важнейшую задачу совершенствования реактивных снарядов знаменитых «катюш».
 
Их коренным недостатком в первые годы войны было значительное рассея-ние. Под руководством Христиановича удалось доработать снаряд и добиться его вращения в полете. Как следствие, увеличилась кучность стрельбы. Если до усовершенствования при залпе по намеченной цели на гектар земли попадало 4—5 снарядов, то после предложенной доработки — от 20 до 30. То есть кучность улучшалась в 5—6 раз! Это позволило соответственно уменьшить расход боеприпасов, усилить плотность огня. В возрасте 35 лет С. А. Христианович уже стал академиком. За вклад в победу над фашизмом он шесть раз награждался орденами Ленина и трижды удостаивался Сталинской премии, стал Героем Социалистического Труда. Ученый был удостоен двух боевых орденов Отечественной войны I степени.
 
Вместе с академиком М. А. Лаврентьевым он выступил инициатором создания Сибирского отделения АН СССР. С 1958-го по 1961 год — первый заместитель председателя Отделения. Сергей Алексеевич — выдающийся ученый-механик XX века. В Сибири под его руководством был основан Институт теоретичес-кой и прикладной механики СО АН СССР, создана мощная база аэродинамических исследований, необходимых для проектирования и испытания новейших видов летательной техники.
 
Третьим инициатором создания Сибирского отделения является один из крупнейших математиков XX века Сергей Львович Соболев. В годы Великой Отечественной войны ученый работал на разных руководящих должностях, в том числе директором Математического института им. В. А. Стеклова АН СССР (1942—1944), а затем и Института атомной энергии  АН  СССР  (1945—1958).
 
Важнейшей задачей во время войны было снабжение страны нефтью, служившей основным источником получения горючего для армии.
 
Ситуация с топливом в СССР в войну осложнялась тем, что, в связи с временным успехом фашистских войск, дошедших до Волги и Северного Кавказа, было затруднено снабжение Советской армии нефтью Азербайджана — в то время основного производителя в стране. Работавший в тресте «Востокнефть» будущий академик Андрей Алексеевич Трофимук настаивал тогда на поиске черного золота в породах нового типа — трещиноватых, а не пористых, где ее всегда находили ранее.
 
Риск был огромный, ведь каждая пробуренная скважина, не давшая нефти, оказалась бы бессмысленной тратой сил и средств в военное время! Но для геолога, как утверждал сам Трофимук, нет пустых скважин — каждая дает новую информацию. И его научный прогноз оправдался — вблизи башкирской деревни Кинзебулатово в 1943 году из очередной скважины ударил мощный фонтан нефти высотой 40 метров! А это 7 тысяч тонн продукта в сутки, в то время как прежние скважины давали лишь по 200—500 тонн! С этого нового гигантского месторождения на фронт бесперебойно пошли нефтепродукты. За это открытие Андрей Алексеевич в 1944 году был удостоен звания Героя Социалистического Труда.
 
В Сибирском отделении он — организатор и первый директор Института геологии и геофизики СО АН СССР. Внес огромный вклад в теорию образования нефти и газа, а также в формирование нефтяной и газовой промышленности России. Первооткрыватель трех нефтегазоносных провинций в России: Предуральской, Западно-Сибирской и Восточно-Сибирской.
 
Победа в Великой Отечественной войне стала историческим рубежом в судьбах человечества. Героический прорыв в годы войны получил продолжение в стремительном послевоенном восстановлении разрушенного хозяйства, развитии науки, выходе в космическое пространство, создании ядерного щита и в конечном итоге — в превращении Советского Союза в могучую сверхдержаву. И роль советских ученых в великой Победе и послевоенных преобразованиях, нарастании могущества страны невозможно переоценить. Следует отдать должное Академии наук СССР и ее правопреемнице — Российской академии наук, вносящим гигантский вклад в военное и послевоенное развитие страны и ее обороноспособности.
 
В этой связи не могу не назвать выдающихся отечественных ученых — членов Сибирского отделения, академиков, Героев Социалистического Труда, внесших особый вклад в оборонную тематику: участника Великой Отечественной войны Михаила Фёдоровича Решетнёва и активно работающего сегодня Геннадия Викторовича Саковича.
 
Великая Отечественная война была поворотным моментом в истории цивилизации в ХХ веке. От ее исхода зависело — попадут ли народы Европы и Советского Союза под иго бесчеловечного фашистского режима, грозящего целым нациям угнетением и полным уничтожением, или победоносно прошедшие до границ СССР и вторгшиеся в нашу страну немецкие армии удастся остановить и сокрушить. Не будет, поэтому, преувеличением сказать, что победа советского народа в Великой Отечественной войне имеет непреходящее всемирно историческое значение!
 
Было бы неправильным сегодня, в канун великого праздника, хотя бы не упомянуть о тех людях, которые привели нас к этой победе. Да, война была кровавая, да, далась нам победа ценой огромных жертв, но ее никогда не удалось бы добиться даже самым героическим солдатам, не будь во главе армии наших талантливых полководцев. Опять же, я не могу упомянуть всех. Думаю, будет справедливым, если мы скажем, наверное, о самых выдающихся, удостоенных высшего военного ордена тех лет — ордена Победы. Таких среди отечественных полководцев было всего одиннадцать.
 
Дважды удостоены этого высшего полководческого ордена Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин, маршалы Советского Союза А. М. Василевский и Г. К. Жуков. Ордена Победы были также удостоены генерал армии А. И. Антонов, маршалы Л. А. Говоров, И. С. Конев, Р. Я. Малиновский, К. А. Мерецков, К. К. Рокоссовский, С. К. Тимошенко, Ф. И. Толбухин.
 
Сегодня, в канун Великой Победы, склоним же головы перед именами тысяч героев, бойцов и командиров Красной Армии, партизан и подпольщиков, тружеников тыла, граждан всех национальностей великого Советского Союза, добывших Победу в самой кровопролитной из войн, которые знало человечество!
 
Наше дело правое, мы победили!
 
В. И. Молодин, академик РАН

Когда говорят о научной эмиграции из нашей страны, обычно имеют в виду события 20-х и 90-х годов прошлого столетия. На самом деле, это процесс начался намного раньше и протекал все это время с разной степенью интенсивности. Новым циклом материалов предлагаем вспомнить имена тех, кто по разным причинам принял решение продолжить свою работу вне России.

Одна из распространенных ошибок в отношении научной эмиграции – брать за точку отсчета 1917 год. Все началось раньше, как минимум, на столетие. Контакты российского и европейского научных сообществ имели место и вовсе с допетровских времен. Иностранцы ехали служить русским царям. А русские - учиться в Европу: начиная со времен Петра I серьезное образование для жителя Российской империи предполагало обучение в одном из европейских университетов. Ломоносов три года учился в Марбургском университете, и еще год во Фрайбургском; Менделеев - более двух лет в университете Гейдельберга. И таких примеров было множество.

Хватало и тех, кто, уехав учиться на пару лет, задерживался намного дольше. Но можем ли мы относить их к научной эмиграции – вопрос неоднозначный. Ведь контакта с родиной они не теряли и в любой момент могли приехать в Россию, а то и вернуться насовсем. Для большинства это была скорее бессрочная научная командировка, а не эмиграция.

Граждане мира

Здесь надо учесть еще один фактор. В XIX веке начался расцвет космополитических настроений, которые особенно хорошо приживались в научном мире, поскольку ученые издавна обращали мало внимания на государственные границы и подданство своих коллег по цеху.

Ко второй половине девятнадцатого столетия наука уже доросла до единых стандартов и правил – в 1875 году в предместьях Парижа была подписана Метрическая конвенция и создано Международное бюро мер и весов, призванное произвести стандартизацию используемых в разных странах единиц измерения. Эта уважаемая организация успешно работает до сих пор. Тогда же был организован ряд международных научных конгрессов, участники которых пытались унифицировать зоологические, ботанические и химические номенклатуры.

Следом наступила очередь полноценных международных коллабораций. В 1887 году Парижская обсерватория выдвинула идею единого астрографического каталога всех видимых звезд до 12-й звездной величины – т.н. проект Carte du Ciel («Карта неба»). В нем участвовали 22 обсерватории разных стран мира, включая расположенные на территории Российской империи. Они следовали единым правилам проведения наблюдений, их персонал подчинялся единым нормам, и между разными задействованными в проекте научными коллективами происходил свободный обмен научной информацией.

Наконец, именно в эти годы происходили активные попытки создать новый универсальный научный язык, ибо латынь очевидно устарела и не могла обеспечить терминологией новые научные достижения. В тот момент, научному сообществу оптимальным казался вариант создания искусственного языка, не привязанного ни к одной из мировых держав. Так на свет появились волапюк (в 1879 году), а затем в 1887-м Лазарь Маркович Заменгоф опубликовал первую книгу на эсперанто.

Понятно, что в этих условиях заметно оживился обмен не только мнениями, но и кадрами, поток русских ученых, ехавших на стажировку в европейские лаборатории. Но, как было сказано выше, в большинстве своем это не были эмигранты в полном смысле слова. Но были и люди, навсегда покидавшие страну, имея на то весомые причины. В их числе и те, чьи имена прочно вошли в школьные учебники.

«Временные эмигранты» Лодыгин и Яблочков

Два выдающихся электротехника – Александр Лодыгин и Павел Яблочков – относятся к первой группе, тем, кто уехал на время и использовал отъезд, чтобы снять преграды, мешавшие им работать на родине.

У них вообще было много общего – родились в один год, оба служили в армии на инженерных должностях, а потом приобрели мировую известность благодаря достижениям в области освещения. И оба уезжали из страны, с целью рано или поздно вернуться. Хотя в дальнейшем судьбы их заметно разошлись.

Не совсем правильно называть Лодыгина первопроходцем в создании лампы накаливания: еще до его рождения шотландский изобретатель Джеймс Боуман Линдси провел публичную демонстрацию освещения пространства вокруг себя с помощью раскаленной проволоки. А бельгийский фотограф Марселлен Жобар получил патент на лампу со стеклянной колбой. Лодыгин же после отставки из армии (в возрасте 23-х лет) сосредоточился на совершенствовании лампы накаливания и изобрел лампочку с угольным стержнем (получив патент на это изобретение в 1872 году). Два года спустя эта работа была отмечена Ломоносовской премией от Российской Академии наук.

В чем же была новизна лампочки Лодыгина: в более совершенной конфигурации и в замене вакуума в колбе (как у его предшественников) на инертный газ (как делается до сих пор), что заметно увеличило срок и стабильность работы самой лампы.

А дальше в дело вмешалась политика. Лодыгин хоть и был капиталистом (владельцем компании «Русское товарищество электрического освещения Лодыгин и К°»), но очень тесно дружил с народовольцами и критически относился к идее капитализма как такового. В итоге, когда после убийства Александра II власть всерьез занялась борьбой с революционным движением, Лодыгину пришлось, от греха подальше, переехать в Париж.

Там он поначалу пробовал продолжить свой бизнес, но тут сказалось его нелюбовь к финансовой стороне вопроса. И пока Лодыгин сосредотачивался на технической стороне дела, продолжая совершенствовать свою лампу, несколько других акционеров просто-напросто «отжали» у него бизнес, чтобы затем обанкротить его и уехать с выведенным капиталом. Подробнее эту историю описал Лорен Грэхем в своей книге «Сможет ли Россия конкурировать».

Лодыгина от прозябания спас его талант – в 1888 году он получает приглашение поработать от компании Westinghouse Electric. В этот период жизни Лодыгин закрепил за собой первенство в разработке ламп с нитями накаливания из вольфрама (придав им окончательный вид, в котором они существуют до сих пор). А в 1908 году Александр Лодыгин вернулся в страну, уже как изобретатель с мировым именем, а не бизнесмен-неудачник с сомнительными политическими связями. Занимался преподавательской, общественно-политической деятельностью, работал над электрификацией железных дорог. В 1917 году он приветствовал Февральскую революцию, но вернулся в США после того, как к власти пришли большевики. Когда советское правительство пригласило Лодыгина вернуться на родину и принять участие в масштабной программе электрификации страны – плане ГОЭЛРО, он отказался. Но до самой своей смерти в 1923 году, он в любой момент мог вернуться домой, в отличие от многих других русских эмигрантов того времени.

Павел Яблочков ушел с армейской службы на два года позже Лодыгина, чтобы сосредоточится над своим проектом системы уличного освещения. Лампы накаливания он считал бесперспективными и сосредоточился на другом типе осветительных приборов – дуговых лампах. Возможность заявить о себе он получил, когда император Александр II в 1874 году отправился на отдых в Крым по Московско-Курской железной дороге. Яблочков установил впервые в истории прожектор с дуговой лампой на паровоз царского поезда для освещения путей ночью. Но работа прожектора требовала постоянного внимания, поэтому Яблочков, стоя на передней площадке паровоза, всю дорогу следил за его работой. Это было возможно для разовой демонстрации, но очень неудобно с точки зрения широкого внедрения технологии. Поэтому администрация железной дороги (где работал в то время Яблочков) отложила проект «под сукно». А через восемь лет уже французские инженеры-железнодорожники разработали подобный прожектор и объявили его «первым в мире».

Впрочем, сам Яблочков к тому времени тоже жил и работал в Париже, куда он уехал в поиске людей, которых заинтересуют его идеи. И в 1876 году получил первый патент на дуговую лампу без регулятора. Суть изобретения состояла в том, что длинные электроды располагались не концами друг к другу, а рядом, параллельно. Горела такая лампа несколько часов, но не требовала постоянного присутствия человека и светила очень ярко.

«Свечи Яблочкова», как прозвали новинку журналисты, снискали сумасшедший успех и вскоре стали внедряться во многих городах мира, благо для их обслуживания требовалось не больше фонарщиков, чем для прежних газовых фонарей.

За следующие несколько лет Яблочков получил еще шесть патентов на усовершенствование своей дуговой лампы. Но эпоха популярности его «свечи» оказалась короткой и фактически закончилась к середине 1880-х. Их вытеснили усовершенствованные лампы накаливания. В 1892 году, потратив все сбережения на выкуп своих же патентов у европейских правообладателей, Павел Яблочков вернулся в Россию, основал новую компанию в Санкт-Петербурге и начал продавать свои лампы. Но российские отели, предприятия и заводы не проявили практически никакого интереса к лампам Яблочкова. К тому времени из-за многолетних экспериментов с вредными веществами, в частности с хлором, его здоровье стало стремительно ухудшаться. Подводило сердце, подводили легкие, и в 1894 году, после двух инсультов, он скончался в Саратове, где жил последний год, разрабатывая схему электрического освещения города. А дуговые лампы спустя десятилетия получили новую жизнь – как ксеноновое освещение во вспышках, автомобильных фарах, прожекторах.

При всех различиях мы можем отметить, что временная эмиграция позволила обоим ученым получить результаты, недостижимые для них на родине. Но Париж и Нью-Йорк не стали для них полноценным вторым домом и оба видели себя прежде всего в России. Следующий же наш герой порвал связь с Россией более решительно.

Непризнанный талант Ильи Мечникова

Более подробно о работе Мечникова наш сайт уже рассказывал, потому сосредоточимся на причинах, заставивших его эмигрировать и о том, как сложилась его научная карьера за границей.

Несмотря на все свои успехи и полученные результаты, открытие фагоцитоза прежде всего, Илья Ильич Мечников не мог преодолеть неприятие его теорий со стороны консервативного медицинского сообщества. Не изменило ситуацию и организация в 1886 году в Одессе первой в России (и второй в мире) бактериологической станции для борьбы с инфекционными заболеваниями, прежде всего с чумой и туберкулезом. Эта инициатива также встретила резкое неприятие со стороны местных врачей: они никак не могли смириться с тем, что новые методы внедряет не профессиональный медик.

Это отношение Мечникова ранило очень сильно и в 1887 году он принимает решение эмигрировать. Причем, даже двадцать лет спустя его настроение не поменялось. «Наука в России переживает продолжительный и тяжелый кризис. На науку не только нет спроса, но она находится в полнейшем загоне», - это он пишет в 1907 году.

С того времени вся жизнь и работа будущего нобелевского лауреата была связана с Институтом Пастера в Париже. При этом Мечников сохранил российское гражданство и даже некоторые источники дохода в качестве малороссийского дворянина.

Нельзя сказать, что заграничный этап его жизни был гладким, борьба с медицинским сообществом сменилась ожесточенной дискуссией с Робертом Кохом и рядом других ученых, отстаивавших гуморальную теорию происхождения иммунитета в противовес фагоцитарной теории Мечникова. Борьба была настолько острой, что Мечников несколько раз оказывался на грани нервного срыва и даже пытался покончить жизнь самоубийством. Но закончилась она присуждением Нобелевской премии авторам обеих теорий – и Мечникову, и Паулю Эрлиху.

И только тогда Мечников, наконец-то, смог вести относительно спокойную и размеренную жизнь, последние годы которой он посвятил изучению старения и поисков способа оттянуть этот процесс. Так что, можно сказать, что для Мечникова эмиграция, в конце концов, действительно стала переменой к лучшему, как и для мировой науки в целом.

В целом же, как видим, уезжали потому, что «опередили время» - ни экономика страны, ни общество не были готовы воспринять результаты работы ученых и они рассчитывали найти более благоприятные условия в Европе. К началу ХХ века технологическое отставание России заметно сократилось, но вскоре возникли новые причины для эмиграции.

Сергей Исаев

В соцсетях и в СМИ появилась информация о крупной административной реформе Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Ректор МГУ Виктор Садовничий частично подтвердил информацию о возможных структурных преобразованиях, но опубликованную презентацию назвал «подделанной». Что известно о грядущих преобразованиях в одном из ведущих вузов страны и как к ней относятся преподаватели и студенты — в материале Indicator.Ru. 
 
В презентации, которую опубликовали на страницах Инициативной группы МГУ как пересказ выступления Виктора Садовничего перед руководителями подразделений МГУ, говорилось об объединении всех факультетов и институтов в 14 школ — научно-образовательных консорциумов. Целью заявлялось развитие научного потенциала университета и повышение качества образования. Причем формат обучения, как сообщалось в презентации, существенно изменится: на первых двух курсах студенты будут изучать общеуниверситетские и базовые для каждого «большого» направления дисциплины, и только в последние два года бакалавриата переходить к профессиональному блоку.
 
Первое публичное сообщение о том, что предложенная реформа не предполагает закрытия факультетов, сделал в обращении к абитуриентам декан экономического факультета Александр Аузан. Школы, сообщил он, создаются не вместо факультетов — это научные объединения для координации исследовательской деятельности. Факультетская автономия, заверил Аузан, при этом сохранится. Позже Indicator.Ru стало известно, что декан геологического факультета Дмитрий Пущаровский в тот же день так же объяснил ситуацию в письме заведующим кафедрами.
 
28 апреля Виктор Садовничий подтвердил эту информацию в интервью телеканалу «Россия 24». Предложение о создании научных школ, по его словам, — часть новой программы развития МГУ, которая сейчас находится в разработке. Главная цель создания школ действительно в координации научных исследований по прорывным направлениям. Примером такой координации Садовничий назвал создание математического центра мирового уровня на базе трех факультетов МГУ. Однако подготовку специалистов на факультетах и в институтах реформа, как планируется, тоже затронет. Автономию факультетов, отметил ректор, сохранят, но программы обучения должны стать более интегрированными, чтобы у студентов появилась возможность планировать собственные траектории обучения. Для этого программы первых курсов на близких направлениях подготовки должны сблизиться. Также Садовничий подчеркнул, что очень сожалеет, что идеи, которые обсуждаются на рабочих совещаниях, публикуются в очень искаженном виде. На самом деле решение еще не принято: работа над программой развития была прервана из-за пандемии коронавируса. Многие ученые университета переключились на срочные задачи, связанные с поиском вакцин, лечением заболевших в университетской клинике и так далее. А обсудить и принять программу развития МГУ до 2030 года может только общее собрание трудового коллектива. Оно, по прогнозам ректора, может состояться в сентябре этого года.

Информация о реформе МГУ в считанные дни стала главной новостью о российском высшем образовании. Высказаться против реорганизации успели и многие выпускники университета, и академики-члены клуба «1 июля». Несмотря на то что еще нет подтвержденного детального плана, звучат предостережения: факультеты, институты и кафедры потеряют остатки автономии; качество исследований упадет из-за объединения факультетов разного научного уровня; образовательные программы станут менее специализированными; многих сотрудников сократят за ненадобностью. Насколько сотрудники и студенты МГУ разделяют эти опасения?
 
Все собеседники Indicator.Ru согласны, что университету нужны изменения, но подчеркивают, что из-за недостатка информации сейчас нельзя сделать выводов, что в действительности стало причиной планировать реформу и как она будет выглядеть.

«Понятно, что часть кафедр на некоторых факультетах дублируют друг друга, до сих пор мало реальных курсов по выбору», — отмечает сотрудник биологического факультета Адиль. «Объединение таких факультетов как биофака, факультета биоинженерии, факультета биотехнологии и факультета фундаментальной медицины имело бы под собой смысл, если бы студенты могли выбирать дальнейшую специализацию после изучения общих курсов», — считает он, но подчеркивает, что любое такое решение нуждается в серьезном обсуждении. Видит пользу в реформировании, по крайней мере, подразделений общественных наук и выпускник химического факультета Иван. Он предполагает: «Мне кажется, на естественнонаучных и точных факультетах будет меньше изменений, а в области общественных наук и "факультетов глобальных процессов" — больше (и, наверное, это справедливо)».

Многие наши собеседники опасаются бюрократических проблем в результате реструктуризации. Об этом говорит преподаватель биологического факультета Наталия: «Если бы действительно сократили административный аппарат, было бы здорово. А так, если сольют факультеты, при этом сохранят внутри факультетов собственную администрацию и прибавят еще надфакультетскую надстройку.... То кому такая реорганизация нужна?» Но точной информации, подчеркивает Наталия, пока нет, до преподавателей в основном «долетают слухи». Вице-президент РАН и заведующий кафедрой физики полимеров и кристаллов физического факультета МГУ Алексей Хохлов также не обладает полной информацией, но смотрит на возможные перемены оптимистичнее.

Насколько я понимаю, речь не идет об объединении или слиянии подразделений. Это обычное видоизменение структуры при сохранении независимости факультетов, и ничего экстраординарного тут я не вижу. Когда в университете так много подразделений, без координации на промежуточном уровне возникают логистические проблемы. Многое можно решить на уровне группы факультетов, координатора по этой группе, а не ректора. И создание таких координирующих структур выглядит вполне разумно, - вице-президент РАН Алексей Хохлов.

При этом многие студенты, видевшие публикации Инициативной группы МГУ, восприняли планы реорганизации как окончательное решение. Возмутило их в этой ситуации, что все якобы спланировано и утверждено во время самоизоляции. Однако, как понятно по интервью Виктора Садовничего и пояснениям участников мартовского совещания руководителей подразделений, на котором он представил предложения о реорганизации, самоизоляция как раз стала причиной приостановить обсуждение. Ни один из элементов прозвучавшего предложения — ни число «школ», ни само это название, ни схема объединения под общими научными направлениями конкретных факультетов — не определен окончательно. Их обсуждение еще должно состояться.

В большинстве публикаций о грядущей «реформе» МГУ ее планы сопоставляли с состоявшимися в Высшей школе экономики, МФТИ и СПбГУ реорганизациями. Но кроме российского, существует еще и зарубежный опыт университетских реформ. Индивидуальные образовательные траектории, о доступе к которым говорил в своем интервью Виктор Садовничий, — сравнительно новый для России, но востребованный во всем мире тренд. Именно этот подход использовал в 2017 году Массачусетский технологический институт в программе по преобразованию инженерного образования NEET​. Тогда в программе инженерной школы университета появились «треды» по робототехнике и биоинженерии. Перейти на такой поток могут бакалавры второго курса. Они продолжают обучение по своей специальности, но с сильно измененным по собственному запросу набором курсов. В основном обучение основано на выполнении проектов и практике в отрасли. При этом студенты могут свободно менять свою основную специальность, если поймут, что она больше не соответствует их образовательным целям. С запуска программы в нее добавились также потоки по новым материалам, разработке цифровых решений для городского планирования и политики, а также возобновляемой энергетике. И их количество, как кажется, только продолжит увеличиваться с появлением новых перспективных профессиональных областей.

Современный характер идеи о перестройке образовательного процесса в МГУ подчеркивает и Хохлов: «Сейчас ставится вопрос о том, чтобы студенты вначале могли узнать немного о своей специальности и только после этого делать выбор направления. В принципе, есть достаточно большой круг общих лекций, которые можно читать для нескольких факультетов». Студенты МГУ, с которыми удалось поговорить Indicator.Ru, с одной стороны, считают полезной возможность выбирать интересные программы. Последние десять лет в университете можно было выбирать межфакультетские курсы, но переход с факультета на факультет был затруднен необходимостью сдавать «разницу» в десяток зачетов и экзаменов. С другой стороны, прием на первый курс в школы, а не на отдельные факультеты некоторые считают потенциальной проблемой, потому что высокие требования ряда факультетов к баллам ЕГЭ и вступительным экзаменам могут распространиться на все программы этого направления. «Есть умные люди, которые не тянут, например, русский и химию по ЕГЭ, зато хорошо знают математику и биологию. И те, кто не поступил на биби (факультет биоинженерии и биоинформатики — Indicator.Ru), поступили на биофак и пошли на бибишный факультет», — говорит студентка биологического факультета Алекс. С ее точки зрения, убрав повторяющиеся направления, «дубли», университет может и сократить возможности абитуриентов. Впрочем, на данный момент не определена не только судьба «дублей», но и состав надфакультетских объединений. Один из рассматриваемых вариантов, как рассказал участник мартовского совещания, в том, чтобы сохранить все существующие курсы, но предоставить студентам право «голосовать ногами» и выбирать, допустим, экономику и математику у понравившегося преподавателя.

Пойдет ли на пользу науке объединение усилий научных подразделений? Оно явно увеличит конкурентоспособность МГУ в грантовых конкурсах, таких как уже выигранный конкурс на создание математического НОЦ. Возможен и позитивный эффект на междисциплинарные исследования. Не случайно в мире, в том числе и в лучших университетах, практикуется создание новых исследовательских подразделений без закрытия прежних лабораторий и кафедр. Например, Кембриджский университет в последние годы активно объединяет исследователей разных подразделений в инициативы и сети по новым научным областям (таким как разработка сенсоров, цифровые гуманитарные науки и так далее) и более традиционным, но не представленным в структуре университета раньше единым подразделением (как иммунология). Такие исследовательские сообщества ведут и свои образовательные программы, правда, чаще на уровне аспирантуры. Другой пример зарубежного опыта — Университета Ульма в Германии — привел в комментарии для Indicator.Ru Алексей Хохлов: «Там всего четыре факультета: естественные науки, математика/экономика, медицина, инженерные науки/компьютерные науки/психология. А внутри, например, факультета естественных наук есть физика, биология, химия и так далее. В научном плане это только хорошо, когда есть совместные проекты ученых разных подразделений. Например, по физике в МГУ есть физический факультет и три научно-исследовательских подразделения — институт ядерной физики​, астрономический институт и международный лазерный центр. Если у всех этих структур появится какое-то координирующее начало, это позволит при формировании крупных проектов использовать компетенции ученых всех подразделений».

Если создание над факультетами и институтами МГУ более крупных подразделений упростит их научное взаимодействие, это только пойдет на пользу науке, потому что повысит междисциплинарность, считает студентка биологического факультета Анна. Параллельно может вырасти конкуренция между направлениями, в которой выстоят только действительно сильные и перспективные. «Но вместе с тем не очень понятно, как эта перестройка будет происходить в таком фундаментальном и устоявшемся сообществе. Также есть вероятность, что люди потеряют работу или будут вынуждены сильно перестраиваться, это касается в основном работников лабораторий», — беспокоится она.

В своем интервью Виктор Садовничий сообщил, что университет вернется к проработке программы развития в ближайшие дни. Хорошо бы, чтобы разразившийся вокруг нее медийный скандал не остался бурей ради бури. «Тот эмоционально-негативный уклон, с которым сейчас появляются сообщения в СМИ, мне непонятен, — говорит Алексей Хохлов. — Надо обсуждать идею спокойно, высказывать свои предложения». Объединение факультетов вокруг прорывных научных тем, перестройка образовательного процесса к большей индивидуализации могут как создать новые возможности для преподавателей, научных сотрудников и студентов, так и выродиться в серию административных перестроек.

Надеемся, что заинтересованные в развитии МГУ студенты, сотрудники и выпускники смогут участвовать в обсуждении программы и будущее университета будет определено с учетом их мнений.

Сотрудники Федерального исследовательского центра фундаментальной и трансляционной медицины ежегодно изучают причины развития тяжелых форм гриппоподобных заболеваний и других острых респираторных вирусных инфекций у жителей Новосибирска. Рассказываем, какими вирусами чаще болели в текущем и прошлых эпидемических сезонах, и о том, кто больше подвержен заболеваниям: взрослые или дети, люди с вредными привычками или без, мужчины или женщины. 

Для исследования отбирают пациентов с симптомами острого респираторного заболевания (повышенная температура, недомогание, кашель, боль в горле, одышка), которые болеют не дольше недели. В сезон гриппа 2018—2019 гг. врачи трех инфекционных стационаров Новосибирска выбрали 484 пациента, отвечающих этим критериям. 313 из них (64,7 %) — дети от 0 до17 лет, остальные 171 (35,3 %) — взрослые в возрасте 18—70 лет. У каждого были взяты мазки из носа и зева. Затем пробы протестировали методом полимеразной цепной реакции коммерческими тест-системами производства «ИнтерЛабСервис» на наличие основных респираторных вирусов: вирусов гриппа А и В, риновируса, респираторно-синцитиального вируса, метапневмовируса, вирусов парагриппа, коронавирусов человека HCoV (не путать с SARS-Cov-2, который вызывает COVID-2019), аденовируса и бокавируса. 

Цель работ — провести сравнительный анализ эпидемиологической ситуации, этиологии (причин) ОРВИ, генетического разнообразия респираторных вирусов в азиатской части Российской Федерации. Часть исследований проводится в рамках международной программы «Глобальная сеть по госпитальному надзору за гриппом» совместно с ФГБУ «НИИ гриппа имени А. А. Смородинцева». С 2019 года исследования были поддержаны Российским научным фондом и проводятся более широко: в сотрудничестве с медицинскими учреждениями и институтами Республики Якутия и Иркутской области.

К слову, коронавирусы человека известны уже много лет. Они ежегодно циркулируют в человеческой популяции, вызывая обычные ОРВИ. Как и любой респираторный вирус, они могут приводить и к тяжелым случаям заболевания, что, однако, связано в большей степени с состоянием организма заболевшего. Исследователи из ФИЦ ФТМ обнаруживают их каждый год примерно у 0,5—5 % обследованных пациентов. 

Ученые выяснили: в 2018—2019 гг. в Новосибирске ведущим оказался вирус гриппа — в период с января по апрель 2019 г. его обнаружили у 47,1 % госпитализированных пациентов, причем гораздо чаще им болели взрослые (60,8 %) по сравнению с детьми (39,6 %). «Существует около 200 вирусов, которые вызывают огромное количество заболеваний и могут приводить к тяжелым и летальным случаям во всех возрастных группах. Вирус гриппа ежегодно вызывает подъемы заболеваемости и занимает значительную долю в структуре ОРВИ. Конечно, его активность от сезона к сезону различна. Это может быть связано с состоянием популяционного иммунитета к гриппу и с охватом населения прививками. Как правило, в среднем дети заражаются в два-три раза чаще, чем взрослые. Что касается разницы доли гриппа среди всех респираторных патогенов у детей и взрослых, то у этого феномена до сих пор нет объяснения, хотя его обнаруживают многие исследования. Есть мнение, что взрослые менее восприимчивы к респираторным вирусам (кроме гриппа), чем дети, и переносят их легче и просто не обращаются за медицинской помощью, а значит, не попадают в статистику. С гриппом же, который тяжелее переносят, — обращаются, и вносят вклад в большую статистику гриппа взрослых. На сегодняшний день нет окончательного ответа», — рассказывает старший научный сотрудник ФИЦ ФТМ кандидат медицинских наук Ольга Григорьевна Курская.

Считается, что дети более подвержены респираторным инфекциям по сравнению со взрослыми. Возможно, это связано с незрелостью иммунной системы. Это и видят ученые в результатах тестов: в более старших возрастных группах процент обнаружения респираторных вирусов уменьшается. Половых различий в чувствительности к тому или иному вирусу, как правило, не обнаруживается. Тяжесть течения заболевания зависит от состояния иммунной системы, наличия фоновых хронических заболеваний и многих других факторов. Есть данные о том, какие болезни способствуют более тяжелому течению гриппа и развитию осложнений: это хронические заболевания бронхолегочной системы, сахарный диабет, ожирение. Эти факторы также приводят к осложнениям при любых других инфекционных заболеваниях. Как рассказывает исследователь, в сезоне 2018—2019 гг. уровень выявления респираторных вирусов (кроме вируса гриппа) у некурящих пациентов с признаками ОРВИ был статистически достоверно ниже, чем у курящих (примерно 26 % против 66 %). Но делать глобальные выводы пока рано, для достоверности такие исследования необходимо проводить в больших масштабах.

Каждый сезон соотношение циркулирующих типов и субтипов вируса гриппа меняется. Например, после пандемии свиного гриппа 2009 г. основным на несколько лет стал вирус гриппа А/H1N1. В сезоне 2019—2020 гг. доля вируса гриппа В составила не менее половины случаев. По словам Ольги Курской, это может быть связано с состоянием популяционного иммунитета, а также с эффективностью вакцинации. «Существует гипотеза, что новый коронавирус может войти в структуру сезонных ОРВИ в будущем, поэтому с нового эпидемического сезона мы планируем включить его в список исследуемых патогенов. Важно посмотреть, изменит ли он соотношение сезонных респираторных заболеваний, станет ли вирулентнее (заразнее), и как это отразится в целом на здоровье населения разных групп», — отмечает Ольга Григорьевна Курская.

 
Мария Фёдорова

«Нас здесь не понимали потому, что наши идеи были обращены к Шестому технологическому укладу», - эту фразу я неоднократно слышал от руководителя проекта «Экодом», сотрудника Института теплофизики СО РАН Игоря Огородникова. Как мы знаем, сегодня ученый работает над проектом по спасению Байкала от органических стоков. Знания, накопленные за предшествующие десятилетия, оказались востребованными в столь важном деле. Конечно, лучше поздно, чем некогда. Хотя не может не вызывать сожаления тот факт, что идея жилья будущего, над которой так долго трудились наши новосибирские ученые, стала воплощаться на далеком острове Ольхон, а не в родном Академгородке.

Больше всего меня изумляет и даже немного огорчает тот факт, что даже в наши дни упомянутая идея воспринимается нашими соотечественниками как какая-то «заумная» причуда, не имеющая-де никакого отношения к современности, а уж тем более к будущему. Подумать только: нам предлагают прямо на месте перерабатывать органику и выращивать овощи! Какой же это шаг в будущее? Шаг в будущее, считаем мы, - это гигантские небоскребы, многоуровневые эстакады, полеты в космос, освоение Марса, наконец. И многим из нас, к сожалению, невдомек, что подобные захватывающие футуристические образы есть не что иное, как… пережиток прошлого.  Да, именно так воображалась нынешняя эпоха нашими предшественниками, жившими в середине прошлого века - весь этот гигантизм, космос, торжество стекла, металла и пластика идут оттуда. Мы продолжаем жить этими представлениями, проецируя их на будущее, не замечая того, что с определенных пор сформировался совершенно другой мейнстрим, и в наши дни он набирает силу.

Уже в 1980-е годы некоторым нашим ученым становилось понятно, что человечеству «так дальше жить нельзя», поскольку развитие современной цивилизации вступало в острое противоречие с природой. Возникал цивилизационный тупик. Дальнейшее развитие необходимо было выстраивать на других принципах – на принципах взаимодействия с природой. В ту пору представители точных наук видели в этом всего-лишь «философию», якобы не имеющую никаких технологических приложений.

Возможно, многие в нашей стране до сих пор считают именно так. Тем не менее, уже в 1980-е годы как раз в ИТ СО РАН появилась группа энтузиастов, которые впоследствии инициировали проект «Экодом». Показательно, что тогда их инициативу поддержал Председатель СО РАН Валентин Коптюг. Заслуженный ученый был в курсе мировых тенденций, и потому разделял научные поиски в данном направлении.

Для нас очень важно, что сибирские ученые встраивались в мировой тренд на стадии его зарождения. Начиная с 1980-х, они уже вели творческую переписку со своими зарубежными коллегами, также проторявшими путь в указанном направлении. По словам Игоря Огородникова, среди их зарубежных единомышленников был один энтузиаст из Швеции, который в то время пытался воплотить свои идеи на практике. Идея заключалась в создании энергоэффективного жилища, позволявшего не только экономить энергоресурсы, но и обеспечивать своих хозяев продуктами питания. По этим вопросам, кстати, шведский энтузиаст обращался к нашим ученым. В частности, его интересовала возможность производства продуктов питания. «Он даже собирался к нам приехать и погостить у меня. К сожалению, нам не удалось тогда оформить приглашение», - вспоминает Игорь Огородников.

К чему привели подобные начинания? Сегодня на зарубежных сайтах, посвященных вопросам экологии, можно встретить термин «NaturHause» или «Green home» - то есть «дом природы», «зеленое жилье». Как я уже сказал, на Западе это уже – мейнстрим, особенно заметный в свете проводимой там политики по декарбонизации экономики. Как нетрудно догадаться,  в «зеленом жилье» активно используются возобновляемые источники энергии, что дает возможность экономить на ископаемом топливе. Главную роль играет, конечно же, солнце. По сути, такое жилье совмещено с солнечной теплицей или же вообще вписано в застекленный объем теплицы. Решение само по себе кажется простым, но от этого оно не перестает быть инновационным. И данной инновации, надо сказать, не так-то просто было пробить себе дорогу – ввиду того, что она ломала устоявшиеся стереотипы.

Первый такой дом был построен шведским архитектором Бенгтом Уорном еще в середине 1970-х годов недалеко от Стокгольма. Использование остекленных пространств (как в теплице) для накопления солнечного тепла было в ту пору нестандартным решением. Разумеется, в самих теплицах не было ничего необычного. Они присутствовали  на участках любого зажиточного домовладельца. Примыкающая к дому оранжерея или зимний сад считались показателем барской роскоши. Содержать такое хозяйство мог не каждый, и в этом плане подобные тепличные постройки не отражали никакой новой философии. Что касается «зеленого жилья», то оно воплощает принципиально иной подход к жизни, когда вы не просто добиваетесь экономии энергоресурсов, но организуете свой жизненный цикл так, чтобы минимизировать вредное воздействие на природу. В идеале же - не только минимизировать, но и оказывать благотворное воздействие на нее. Например, вы собираете и перерабатываете буквально все органические отходы, которые в дальнейшем позволяют вам получать приличные урожаи на приусадебном участке или в тепличном пространстве. Вы собираете и очищаете все сточные воды, которые также используются для выращивания растений. В свою очередь, окружающие вас растения дают вам помимо еды еще и чистый воздух. Дополнительно они улучшают микроклимат, рассеивая в летнюю жару солнечный свет и создавая прохладу.

Как объясняют создатели таких домов, главная идея заключается здесь в том, чтобы возвращать в природу то, что вы у нее изъяли. Таким образом, «зеленое жилье» определяет жизненный уклад будущего, без чего дальнейшее развитие цивилизации, как мы сказали, просто немыслимо. Пока что количество подобных сооружений можно сосчитать по пальцам. В основном, ими занимаются энтузиасты. Но уже появились и коммерческие предложения. Так, три года назад в шведском городе Гетенборге был выставлен на продажу внушительный «зеленый» особняк стоимостью 864 тысячи долларов. Дом совмещен с огромной солнечной теплицей, в которой можно круглый год выращивать фрукты и овощи. Чтобы использовать солнечную энергию по максимуму, здесь установлено различное  энергосберегающее оборудование (в частности, солнечные панели и солнечные коллекторы), позволяющее обходиться без традиционных энергоносителей, либо свести их потребление к минимуму. Для комфортного проживания  в доме имеются три спальни и ванные комнаты на каждом этаже. «Изюминкой» этого проекта является просторный чердак с прозрачной крышей, откуда можно любоваться восхитительными окрестными пейзажами.

Понятно, что этот дом предназначен для состоятельных клиентов и демонстрирует изрядную долю роскоши. Учитывая, что подобными строениями занимаются люди весьма состоятельные, то они в той или иной мере воплощают собственные представления о комфортной жизни. Но это отнюдь не означает, что на подобных принципах нельзя создавать жилье для обычных людей. За рубежом (особенно в США) ведутся поиски и в этом направлении (о чем мы еще постараемся сообщить). Но самое важное для нашей темы то, что именно наши ученые, работающие сейчас на Ольхоне в рамках упомянутого экологического проекта, как раз разрабатывают такой «народный» вариант «зеленого жилья».

По словам Игоря Огородникова, проекты усадеб, которые будут предложены жителям Ольхона, построены на том же принципе: возвращать в природу то,  что у нее забрали. Все органические отходы перерабатываются и возвращаются на грядки. Использованная вода очищается и используется повторно. Как мы уже сообщали, в проект дома обязательно включается круглогодичный вегетарий. В данном случае он является не предметом роскоши, а важным элементом искусственно созданной замкнутой системы. Вегетарий позволяет с выгодой  «пристроить» переработанную органику. В целях энергосбережения такие дома будут оснащаться воздушными солнечными коллекторами и тепловыми аккумуляторами. По замыслу разработчиков, в летнее время разогретый воздух должен пропускаться через основание дома, оставляя там тепло. «Для аккумуляции тепла мы будем использовать обычный грунт – так выйдет дешевле», - разъяснил Игорь Огородников. По его убеждению, чтобы технология получила широкое распространение в нашем обществе, она должна быть доступной среднестатистическому россиянину. Найти такое оптимальное решение – одна из научных задач. Повышать качество жизни исключительно за счет слишком дорогих технических приспособлений – совсем не тот путь, по которому должно идти развитие. В противном случае «зеленое жилье» станет роскошной игрушкой для «избранных», в то время как жизнь большинства людей не изменится совершенно.

Думаю, в свете сказанного трудно переценить значение той работы, которую сейчас осуществляют наши ученые на Ольхоне. 

Олег Носков

Насколько оправдала себя знаменитая программа мегагрантов, которой исполнилось 10 лет? Почему многие российские ученых встретили ее появление критически? Что дали нашей науке привлеченные этой программой в Россию нобелевские лауреаты? Об этом корреспондент РГ беседует с главой министерства науки и высшего образования РФ Валерием Фальковым.

– Многие наши академики отреагировали тогда на эту программу критически. Сетовали, что наша наука бедствует, а на приглашение ученого-мегагрантника выделяются фантастические деньги, 5 миллионов долларов, что заманчиво для любого иностранного профессора. Они приедут, "срубят" миллионы, за наши деньги сделают свои работы и отбудут. А наша наука останется с тем, с чем была.

Валерий Фальков: – Да, такие заявления звучали, но подобная трактовка программы совершенно некорректна. Достаточно посмотреть, на каких условиях выделялись мегагранты. Ограничения действуют очень серьезные. Оплата труда ведущего ученого и научного коллектива составляет, как правило, не более 50 процентов от общей суммы. Около 25 процентов идет на закупку оборудования, 10 процентов - на закупку материалов и комплектующих для проведения исследований. Оставшиеся средства направляются на оплату стажировок российских ученых в мировые научные центры, проведение научных семинаров, расходы на содержание лабораторий.

В прошлом году в конкурсе участвовали 354 заявки из 45 стран. Например, из США поступила 41 заявка, Италии - 34, Германии - 27, Великобритании – 2.

– Но академиков понять можно. Ведь большие деньги на создание новых лабораторий получали только вузы, естественно, что институты , особенно наши асы чувствовали себя обойденными. В связи с чем в 2010 году появилась такая спорная программа? И почему в фаворе оказались вузы?

Валерий Фальков: – Она стала реакцией правительства на ситуацию, которая тогда сложилась в нашей науке. На накопившиеся в ней негативные и очень болезненные явления. Например, только ленивый не говорил тогда про "утечку мозгов". Про отсутствие спроса экономики на российские научные разработки. Ведь даже прорывные работы наших институтов в основном не были востребованы предприятиями. Про "феодализм" и закрытость при приобретении и использования дорогостоящего исследовательского оборудования. И это только небольшая часть негатива, который требовалось преодолеть.

Еще одна важнейшая цель программы - подключить к активной исследовательской работе не только научные организации, но и вузы, их научные школы и лаборатории. Существенно усилить интеграцию науки и высшего образования. И конечно, от науки все ждали прорывных решений, чтобы повысить конкурентоспособность российской экономики. В первую очередь в прорывах нуждались отрасли, связанные с науками о жизни и улучшением качества жизни человека, - медицина, агропромышленный комплекс, социогуманитарные науки, а также компании, работающие в сфере рационального недропользования, биотехнологий, материаловедения, аэрокосмической отрасли. Нужна была поддержка и тем научным коллективам, которые удерживали в мире традиционно лидирующие для России позиции, выдавая прорывные результаты в математике и смежных науках, многих секторах физики, химии новых материалов, информационных технологиях.

Впервые о поддержке лабораторий, созданных под руководством ведущих ученых, и привлечении в Россию из-за рубежа ведущих специалистов, чтобы сделать нашу науку более конкурентной и открытой, было заявлено Владимиром Путиным в конце 2009 года, а в апреле следующего вышло соответствующее постановление правительства.

И, наконец, о специфике первых лет программы. Действительно изначально она была рассчитана только на вузы. Однако уже через два года возможность приглашать ведущих ученых появилась и у научных организаций, и у государственных научных центров. А начиная с 2019 года в программе участвуют организации вне зависимости от их форм собственности, то есть не только государственные. Так что сегодня она открыта практически для всех желающих. Но для этого надо в жесточайшей конкуренции выиграть конкурс.

– Еще один повод для критики - экспертиза при распределении грантов. Ученые требуют от нее предельной прозрачности и объективности. Особенно это важно, когда речь идет о крупных суммах, которые фигурируют в этой программе. Как создавался пул экспертов? Кто в него входил?

Валерий Фальков: – Как принято во многих ведущих странах, у нас сформирована международная команда экспертов. Помимо ведущих российских ученых в работе участвуют авторитетные специалисты Ассоциации европейских университетов, Ассоциации университетов Германии, Национального научного фонда США и других известных организаций. Всего в пуле экспертов около 3 тысяч иностранных ученых и вдвое больше российских.

Важно отметить ключевую и эффективную роль русскоязычных ученых, работающих за рубежом и занимающих там лидирующие позиции в своих университетах и институтах, и поблагодарить их всех. Объединение русскоязычных ученых в США (RASA), в Европе (RusSciTech), многие другие Ассоциации и объединения, лидеры и президенты кластеров нашей научной диаспоры. Можно сказать, что это наши научные послы, дипломаты российской науки по миру. Они активно участвуют и в работе Совета программы, в ее популяризации, являются гарантами высокой планки программы. Можно с уверенностью сказать, что в России до 2010 года такого уровня экспертизу никто не делал. Более того, сам процесс оценки заявок был в буквальном смысле выстроен с нуля. Это многоступенчатый фильтр, который просеивает и отбирает только наиболее перспективные проекты. К примеру, каждая заявка оценивается минимум четырьмя экспертами - двумя российскими и двумя иностранными.

Сегодня и в России, и за рубежом, экспертиза мегагрантов признана одной из самых прозрачных и понятных. Скажем, уже в 2010 году впервые в практике все участники конкурса получили экспертные заключения на свои заявки. Это крайне важно для информирования ученых об уровне их заявок. Позднее принципы, алгоритмы этой экспертизы стали тиражироваться и в других конкурсах, например Российского научного фонда (РНФ).

Кастинг для нобеля?

– Каковы критерии для приглашения в программу научных "звезд"? Громкое имя? Индекс Хирша?

Валерий Фальков: – Это целый комплекс требований. Конечно, принимаются во внимание достижения и опыт работы приглашаемого ученого, но не менее важны научный уровень российского научного коллектива, с которым ему предстоит работать, актуальность и значимость заявленного исследования. И конечно, учитывается, какие обязательства по созданию лаборатории берет на себя приглашающая организация, в том числе и ее возможности по софинансированию. Поэтому авторитет приглашаемого ученого - это только один из многих, хотя и важнейший критерий при проведении конкурса.

Могу сказать, что, например, в 7-м конкурсном отборе по программе, который проходил в прошлом году (а он не самый благоприятный в политическом отношении), участвовали 354 заявки из 45 стран. Например, из США поступила 41 заявка, Италии - 34, Германии - 27, Великобритании - 24, Франции - 22, Китая - 13. Это все страны, активно участвующие в научно-технологической гонке. Об авторитете программы можно судить даже по одной цифре: конкурс для участия в ней составляет в среднем 10 человек.

– Критики программы утверждают, что публикация по мегагранту "весит" в денежном выражении намного больше, чем публикация любого российского ученого, не попавшего в программу мега. Кстати, сколько публикаций мегагрантников попало в самый престижный первый квартиль базы Web of Science?

Валерий Фальков: – Вес публикации и ее ценность определяются отнюдь не статусом программы, не объемом финансирования, а интересом к мегагранту, то есть цитируемостью, а также стремлением использовать его для продвижения вперед. Что касается квартилей, отвечу на примере 2019 года. Всего в прошлом году в ресурсах, индексируемых Web of Science, по результатам мегагрантов было опубликовано 825 статей. Из них 446 статей, входящих в первый квартиль, что составляет более 50 процентов.

– По некоторым оценкам, после завершения мегагранта и отбытия из России ведущего ученого около 25 процентов новых лабораторий возвращаются на прежний уровень. Были случаи, когда имя ученого себя не оправдывало и с ним приходилось расставаться?

Валерий Фальков: – Лаборатория, которая имеет опыт работы в команде с ведущим ученым в течение нескольких лет, в принципе не может вернуться на прежний уровень. Конечно, она может трансформироваться, объединиться с другими лабораториями, но "вернуться на прежний уровень", - это изначально неверное утверждение. Были ли случаи, когда имя ученого себя не оправдывало и приходилось расставаться? Да, единичные случаи были, но их можно пересчитать буквально по пальцам одной руки. Сложные ситуации мы разбираем на Совете программы и принимаем решение о досрочном завершении проекта или его неуспешной реализации.

Работает на возврат

– Каковы основные результаты программы за десять лет? Какое влияние она оказала на нашу науку?

Валерий Фальков: – Если оценивать программу по заданным индикаторам и показателям, то она многократно превышает установленные изначальные требования. Всего за десять лет создано более 270 новых научных лабораторий. Доля в них российских молодых научных сотрудников в возрасте до 35 лет составляет в среднем 56 процентов, что заметно больше, чем в среднем в отечественных научных организациях. Современное оборудование, которое закупается для проведения исследований, по окончании работ остается в России и продолжает работать.

Всего за прошедшие годы по программе мегагрантов опубликовано более 6 тысяч статей в научных журналах, индексируемых международной базой Web of Science, и зарегистрировано около 1,5 тысячи патентов на изобретения и научные открытия. Более 2500 сотрудников созданных лабораторий прошли стажировки, повышение квалификации, обучение в ведущих вузах и ведущих научных организациях мира и России. С использованием полученных результатов написано более 120 монографий, книг, создано заново или существенно модернизировано более 1100 образовательных курсов.

Однако оценивать программу исключительно по индикаторам и показателям было бы неправильно. Во-первых, она позволила построить эффективное коммуникационное поле между учеными мирового уровня, а новые лаборатории стали кузницей кадров для нашей науки. Как я уже сказал, доля молодежи в лабораториях программы очень велика, в некоторых достигает 80 процентов. А, например, двое из трех молодых ученых, ставших в этом году лауреатами престижной президентской премии в области науки, - выходцы именно из "мегагрантских" лабораторий.

За эти годы программа стала визитной карточкой России в сфере международного научно-технологического сотрудничества. Она способствует интеграции нашей страны в мировую среду, приобрела большое значение не только с научной точки зрения, но и внешнеполитической. Кроме того, она помогает осуществить структурные сдвиги в управлении всей российской наукой. Президент России регулярно встречается с учеными-мегагрантниками, и каждая из таких встреч становится импульсом к позитивным изменениям в нашей науке. Например, в 2016 году на конференции "Наука будущего" в Казани было предложено создать линейку грантов для поддержки талантливых молодых специалистов. Владимир Владимирович услышал ученых. Так появилась президентская программа, реализуемая Российским научным Фондом.

Несомненно, что благодаря программе мегагрантов в Россию из-за рубежа вернулось большое число российских ученых, имеющих авторитет и лаборатории в самых известных мировых научных центрах. Кстати, они отмечают, что программа позволила им сформировать мультидисциплинарные научные коллективы, объединяющие исследователей и аспирантов разного профиля. Они могут вести полный научно-технологический цикл от фундаментальных исследований до внедрения в практику на уровне передовых мировых научных центров.

– Какие уроки и выводы можно сделать по итогам программы?

Валерий Фальков: – Она продемонстрировала "механику", как можно создавать успешные научные коллективы для совместного поиска ответов на глобальные вызовы. А именно с привлечением лучших научных умов вне зависимости от страны их постоянного проживания, развивая международную кооперацию.

Как мы сейчас видим, именно в такой ежедневной кооперации ученые всего мира работают над преодолением пандемии коронавируса. Уверен, из этой работы будут сделаны профессиональные и полезные для всей науки выводы. Но бесспорно, что не в последнюю очередь, именно благодаря программе мегагрантов наша сегодняшняя работа с учеными всего мира имеет не декларативный, а качественный рабочий характер.

– Программа была рассчитана до 2020 года. Будет ли она продлена?

Валерий Фальков: – Мегагранты были частью программы "Научно-технологического развития Российской Федерации". С 2019 года они являются одним из направлений национального проекта "Наука", новый конкурс состоится в конце 2020 года.

Ключевой вопрос

– Каких звезд мировой науки удалось привлечь в программу мегагрантов?

Валерий Фальков: – Как я уже сказал, в создании в России новых лабораторий мирового уровня по программе мегагрантов участвовали более 270 ведущих ученых из 45 стран. Среди них нобелевские лауреаты Осаму Шимомура, Джордж Фитцджералд Смут, лауреат Филдсовской премии Станислав Смирнов, лауреаты Нобелевской премии мира Жан Жузель и Рикардо Валентини, Жерар Муру, который, уже будучи руководителем лаборатории мегагрантов, получил Нобелевскую премию по физике в 2018 году, гуру биоинформатики Павел Певзнер, выдающийся наш ученый в области биотехнологий и фармацевтики член-корреспондент РАН Александр Кабанов, признанный специалист в области физики плазмы Фридрих Вагнер, мировой эксперт в области биоразнообразия Мирового океана Леонид Мороз, крупнейшие отечественные биологи Сергей Лукьянов и Петр Чумаков, легендарный физик Владимир Захаров, обладатели сверхвысоких индексов цитирования физик Юрий Кившар из Австралии и биомедик Борис Животовский из Швеции, директор Института химии поверхностей и интерфейсов CNRS Дмитрий Иванов, исследователь Арктики Йорн Тиде, Глеб Сухоруков, включенный в список 10 всемирно известных ученых по версии "Форбс", выдающиеся историки, экономисты, психологи, археологи. Всех звезд не перечислишь.

Какими научными результатами программа мегагрантов может особо гордиться?

Валерий Фальков: – Список серьезных достижений программы очень обширный. Приведу лишь несколько примеров. Например, это разработка супердолговечного диска для записи и хранения больших объемов информации в Международном центре лазерных технологий, созданном на базе РХТУ им. Менделеева под руководством профессора из Университета Саутгемптона Петра Казанского. В будущем такой диск сэкономит миллионы бюджетных рублей, которые сейчас уходят на содержание архивов, и позволит передать потомкам произведения, имеющие научную и культурную ценность, государственные бумаги и т.д. Ничего подобного наши ученые до сих пор не делали. В США и Европе такие разработки можно пересчитать по пальцам одной руки. Или создание в МГУ под руководством профессора Дмитрия Иванова новых полимерных материалов, которые в перспективе смогут стать аналогами человеческой кожи. Или разработка в Приволжском исследовательском медицинском университете под руководством академика Сергея Лукьянова технологии наблюдения клеток и клеточной структуры с использованием красных флуоресцентных белков (RFP).

Юрий Медведев