При Сибирском отделении Российской академии наук создана межведомственная рабочая группа (далее — МРГ) по коронавирусной инфекции COVID-19.  Это первая и пока единственная структура при Российской академии наук, которая направлена на преодоление кризиса, вызванного распространением заболевания. В МРГ начали объединять свои усилия ученые, врачи, институты развития, инновационный бизнес, образовательные институты и представители власти. 

Направлениями для работы МРГ станут не только продуктовые и технологические решения, но также математическое и социально-экономическое моделирование и прогнозирование, которое позволит заранее просчитывать эффективность тех или иных мер и необходимость их внедрения на конкретной территории в зависимости от вариантов эпидемиологических сценариев. Первое рабочее заседание МРГ состоялось в пятницу, 27 марта.  

«Необходимость создания такого органа является давно назревшей, — считает руководитель МРГ заместитель председателя СО РАН академик Михаил Иванович Воевода, — кроме экстренных мер по поддержке бизнеса, работающего в сфере услуг, необходимо в срочном порядке начать содействовать отечественным производителям в области фармакологии и высокотехнологичных медицинских изделий, восстанавливая технологическую цепочку и избавляясь от импортозависимости. Необходимо запустить вновь целые отрасли, прекратившие свою работу после распада СССР, стимулировать ученых на межведомственное и межрегиональное взаимодействие между собой и промышленниками, как это было при Советском Союзе».

В рамках заседания был сформирован первый пакет разработок, который может быть подвергнут ускоренному трансферу — технологическому лифту — в промышленность. Так, при выделении необходимых средств и административном содействии в Институте химии твердого тела и механохимии СО РАН в ближайшее время могут начать серийно выпускать медицинские маски с инновационным материалом, состоящим из мельтблауна и наносеребра. Он уже прошел испытания в ГНЦ ВБ «Вектор».  Сейчас в ИХТТМ СО РАН работает опытная установка малой производительности, и для перехода на серийное производство требуется создание промышленной линии. Стоимость пилотной установки составит около 15 миллионов рублей, срок создания — несколько месяцев. Производителем может стать Конструкторско-технологический институт научного приборостроения СО РАН. Научный коллектив надеется, что технология будет поддержана из выделенных правительством РФ средств в рамках распоряжения от 21 марта 2020 г. № 704-р, выпущенного в целях оперативного решения критически важных и приоритетных задач по созданию, расширению или модернизации промышленных производств, направленных на выпуск продукции, препятствующей распространению коронавируса.

Вторым эффективным средством, препятствующим распространению вирусной инфекции и ведущим к снижению ее патогенности, может стать РНК-вакцина широкого профиля. В отличие от традиционных, РНК-/ДНК-вакцины содержат не вирусные белки, а гены, кодирующие белки вирусной частицы, как правило, располагающиеся на ее поверхности. Если ввести соответствующую РНК в организм человека, то его клетки станут вырабатывать такой белок, его обнаружит иммунная система и запустит иммунный ответ. Подобный препарат создан компанией ООО «НПО Сиббиовет» и прошел ряд испытаний, показав высокую эффективность в отношении группы РНК-вирусов, включая коронавирусы, а также вирус герпеса. В настоящее время он сертифицирован как ветпрепарат, но после дополнительных проверок может получить статус лекарственного препарата, рекомендованного для профилактики и сочетанной терапии коронавирусных инфекций у человека. Выпускаемый ООО «НПО Сиббиовет» препарат «Виталанг-2» является дженериком нового поколения по отношению к ранее выпускаемому лекарственному препарату «Ридостин», разработанному еще в СССР для комплексной профилактики РНК-вирусов и снятому с производства после 2000 года. «Ридостин» при введении в организм индуцирует образование эндогенных интерферонов: лейкоцитарного, фибробластного и иммуногенного, которые на внутриклеточном уровне подавляют репродукцию вирусов и развитие внутриклеточных микроорганизмов и таким образом препятствую инфекционному процессу. Проект может стать одним из первых, поднявшихся на технологическом лифте для ускоренно внедряемых технологий, призванных решить сверхзадачу — победить новый коронавирус. «Для этого разработке необходимо получить статус лекарственного препарата, рекомендованного для профилактики и сочетанной терапии коронавирусной инфекции, — сказал директор по развитию научного подразделения ООО “НПО Сиббиовет” Сергей Соловьев. — Разработчики готовы поставлять его в очаги заражения бесплатно».

В ближайшее время рабочей группе предстоит составить экспертную оценку представленных разработок, оформить свои рекомендации и определить механизмы технологического лифта для всех представленных на рассмотрение проектов.

В год, когда Петр I начал строительство на берегах Невы нового города, будущей столицы Империи, в новосибирском Приобье был заложен Умревинский острог – первый оплот российской государственности в этих краях. Спустя три с лишним столетия острог превратился в один из важнейших археологических памятников на территории нашей области. Результаты его исследования экспедициями последних лет легли в основу книги «Умревинский острог», которая выйдет из печати этой осенью. О книге и ее главном «герое» рассказывает один из авторов, профессор Новосибирского государственного педагогического университета, доктор исторических наук Андрей Бородовский.

– Андрей Павлович, почему Умревинскому острогу уделяется столько внимания, мало ли острогов было построено в Сибири за годы ее освоения?

– Начнем с того, что в последние десятилетия вообще теме острогов уделяется большое внимание, причем не только учеными. Существует даже музыкальная группа «Белый острог», которая активно пропагандирует эту тему. И такой интерес к острогам вполне заслужен. Исследования этих объектов не просто принесли массу новых знаний о периоде заселения Сибири Русским государством, но и поменяли понимание роли, которую остроги играли в этом масштабном процессе. Долгое время остроги воспринимались лишь как места заключения, ссылки. Но, на самом деле, это позднее предназначение острога. А на ранних этапах они выступали костяком государственной системы, которая формировалась на территории Сибири. Используя систему острогов, Россия смогла закрепиться на землях от Урала до Тихого океана.

Теперь что касается конкретно Умревинского острога, то, во-первых, это самый первый достоверно обнаруженный форпост русского населения в новосибирском Приобье (есть данные, что в XVII веке был построен Барабинский острог, но его точное месторасположение не известно). Во-вторых, это исторический памятник, сохранившийся в непотревоженном виде. Что в случае с острогами – большая редкость.

– Что же помогло Умревинскому острогу?

– Обычно, постепенно остроги становились со временем частью города, который «поглощал» площадку острога, на его месте строились новые объекты. А в этом случае население переехало в соседнее село Умрева, острог оказался заброшен, уже в конце XIX века он исчез с карт. Но именно эта заброшенность помогла сохранить до наших дней огромное количество артефактов.

– Как произошло второе «открытие» острога?

– Это случилось в конце прошлого века, благодаря исследованиям известного новосибирского краеведа Кузьмы Петровича Зайцева. Затем на этой площадке работал Сергей Владимирович Колонцов из инспекции по охране памятников Новосибирской области, подтвердивший археологический статус этого объекта. И уже в начале нашего столетия здесь начала свою работу полноценная археологическая экспедиция под моим руководством. За эти годы, повторю, нами было обнаружено множество находок, и, кстати. Книга. Которая выйдет осенью – это второй том, посвященный результатам экспедиций 2010 – 2017 годов. Более ранние находки описаны в первом томе, который был опубликован несколькими годами ранее.

– Какие результаты, из всего, что там удалось обнаружить, Вы считаете наиболее интересными и важными?

– За последние годы нам удалось найти сразу несколько уникальных объектов на территории острога и в его окрестностях. Это, например, большой клад серебряных монет-«чешуек» петровского времени. Вообще, Умревинский острог оказался самым «денежным» в сравнении с другими острогами. Также нам удалось найти и восстановить конструкцию южных ворот острога с особым верейным столбом, в котором был специальный механизм (полностью из дерева) для открытия этих ворот. Такие механизмы, возможно, были и в других острогах той эпохи, но они до наших дней не сохранились. А здесь мы получили возможность сделать максимально достоверную реконструкцию. Много находок нам принесли раскопки обширного некрополя, который возник на территории острога в конце XVIII века, когда он был заброшен как оборонительное сооружение. Интересной особенностью оказалось большое количество пушечных ядер, найденных вокруг острога.

– А чем они интересны?

– Дело в том, что, согласно «Истории Сибири», написанной Миллером, в Умревинском остроге не было артиллерии, пушки размещались в расположенном на противоположном берегу Чаусском остроге. Но археологические находки говорят обратное: возле Чаусского острога найдено только одно ядро, а здесь – около двадцати, причем, разнокалиберных. Получается, на самом деле, пушки в остроге были. И это вполне логично – он был построен на самом рубеже русских владений того времени, на границе с достаточно недружественными племенами. И что интересно, в определенном смысле. Эта граница сохранилась до сих пор.

– Каким образом?

– До сих пор, именно в окрестностях Умревинского острога проходит граница распространения уникального промысла: изготовления ивовых лодок-долбленок. Этим промыслом занимались местные племена, такие лодки можно до сих пор встретить в татарских селах, расположенных южнее острога. А вот на территории севернее, которая к моменту его постройки уже была частью Томского уезда, т.е. это была уже полноценная российская территория, таких лодок практически нет. Это своего рода этнографическое подтверждение пограничного статуса Умревинского острога. Ну а спустя время, когда граница отодвинулась на юг и восток, он стал не нужен и потому оставлен.

– Исследования острога продолжаются, над чем работают археологи сейчас?

– Как я уже говорил, благодаря заброшенности, этот памятник хорошо сохранился, обеспечив нас работой на много лет. В частности, мы сейчас «идем по следам» церкви Трех святителей – одного из первых храмов новосибирского Приобья, построенной в 1709 году. Точную локализацию мы пока не нашли, ее конструкция была таковой, что не оставила после себя заметных следов. А сама церковь была перевезена впоследствии в село Аяш. Но нам уже удалось найти два погребения, точно связанные со священнослужителями, а их, как известно, хоронили на территории церкви. Так что, мы надеемся уже в ближайшее время определить место, где стояла церковь. Другая важная задача – найти следы умревинских пушек, о которых я уже рассказал. Если, помимо ядер, мы найдем стволы – это стало бы большим археологическим призом.

– А есть у острога будущее как у туристической достопримечательности?

– Места там красивые, но с точки зрения массового туризма – несколько труднодоступные, общественный транспорт туда не ходит, и есть участки дороги, где вообще проехать проблематично. Разве что, включать осмотр площадки, где стоял острог, с воды, в программу речных круизов по Оби. Да и, честно говоря, чтобы сейчас, оказавшись на месте, представить, как оно все выглядело в XVIII веке, надо иметь специальную подготовку, которая есть далеко не у каждого. Большинство же увидит только красивый природный ландшафт и следы работы археологов. Конечно, мы восстановили часть объектов, расположенных на территории острога, но это не его цельный образ. Есть другое решение, сейчас в Заельцовском парке идет строительство реплик объектов Умревинского острога, максимально приближенных к реальности. На сегодня там уже стоит вторая копия юго-западной башни и приказная изба. Да, эта площадка не соответствует историческому расположению острога, но находится в шаговой доступности и сможет дать хорошее представление о том, как был устроен сибирский острог, обычному туристу.

Сергей Исаев

Омские селекционеры вывели новые сорта цветной пшеницы, которые помогут повысить иммунитет, защитив от болезней и вирусов. И сумели окультурить пырей до уровня многолетней пшеницы. Посеял один раз - и семь лет собирай урожай. Перспективные разработки высоко оценили эксперты "Сколково".

"В цветных сортах омских ученых отражены главные тренды мировой селекции и здорового питания. Они интересны своими функциональными свойствами и даже могут внести вклад в борьбу с коронавирусной инфекцией", - считает эксперт Московской школы управления "Сколково" Николай Дурманов.

Способы лечения этой инфекции связаны, поясняет он, с цинком, ионы которого в клетку переносят флавоноиды, антоцианы. Синее, фиолетовое и черное омское зерно отличает повышенное содержание этих важных компонентов.Фото: GettyImages​

Обычно человек получает антоцианы с ягодами, фруктами и овощами. Исследования доказывают, что эти вещества гасят свободные радикалы - источники многих болезней. Тем самым помогают организму сопротивляться инфекциям и болезням. Но ягоды - это сезонные продукты, а хлеб у человека на столе - каждый день.

"В фиолетовом зерне антоцианы расположены в оболочке, поэтому оно предназначено для хлеба грубого помола, повышенное содержание в котором пищевых волокон улучшает пищеварение", - рассказал "РГ" доктор сельскохозяйственных наук, профессор кафедры агрономии, селекции и семеноводства Омского государственного аграрного университета Владимир Шаманин.

В зерне синего цвета полезные вещества находятся внутри семени, и оно подходит для выпечки массовых сортов хлеба. Скрещивая фиолетовую "краску" с синей, ученые получили черную. Антоцианов в таком зерне еще больше. "Цветные добавки делают булку не только полезнее, но ароматнее и вкуснее. Такой хлеб долго не черствеет", - уверяет Шаманин.

Первый сорт с фиолетовой окраской омские селекционеры создали еще в конце прошлого века. Но разработку тогда не оценили, отправив ее на "полку". И лишь в начале 2000-х, когда мировые исследования в сфере медицины и диетологии доказали прорывные профилактические свойства элементов, содержащихся в цветной пшенице, омичи снова вернулись к этой теме. И ведут исследования в тандеме с Институтом цитологии и генетики Сибирского отделения РАН.

Еще одно востребованное направление - замена однолетних зерновых на многолетние. Традиционная пшеница почти исчерпала генетический потенциал устойчивости.Ученые уже создали новую устойчивую к болезням коллекцию пшеницы. Один из сортов - "Элемент-22" - дает более 60 центнеров с гектара.

И ученые решили довести до ее уровня сорняк - пырей. "Эти культуры генетически близки, - рассказывает Владимир Шаманин. - И в этом году новый сорт - "Сова" - уже включен в Госреестр по всем регионам России. Раз посеешь, семь лет собираешь урожай". Вместо двух центнеров, необходимых для посева гектара пашни, "Совы" потребуется всего пять килограммов.

А когда созревает колос, стебли остаются зелеными и вместо соломы получается хлебное сено. На каждую тонну зерна приходится до семи тонн кормов для животных. И это еще не все. Белка и кальция в новом зерне на четверть выше, чем в пшенице, а фолиевой кислоты, которая улучшает зрение, в пырее больше в десять раз. Недавно ученые создали фиолетовую "Сову" с максимальными антиоксидантными свойствами.

Из-за всех этих событий с пандемией в нашем городе как-то стихла тема сити-фермерства, которая еще год назад окрыляла всех любителей высоких технологий. Напомню, что в Новосибирске есть компании, которые предлагают современные технические решения для систем выращивания овощей и зелени в закрытом грунте. Одна из таких компаний даже опробовала свои силы в создании автоматически управляемых вегетариев и вертикальных ферм, и по сей день входит в пятерку российских лидеров на данном направлении.

Напомню, что год назад руководитель этой компании неожиданно для прессы пообещал порадовать новосибирцев… ананасами. Это важное событие было запланировано им на осень. Разумеется, никакого коммерческого интереса в выращивании ананасов наши инноваторы не видели. Просто этим экзотическим фруктом хотели привлечь повышенное внимание со стороны общественности, вызвать восторг у журналистов. Пиар нового направления, как мы понимаем, - дело важное. Но, к сожалению, с ананасной темой как-то у них не сложилось, и ее перенесли на неопределенный срок.

Почему я об этом вспомнил? Дело в том, что выращивание ананасов в теплицах в каком-то смысле является нашей традицией. Во всяком случае, ими вовсю занимались до революции. И не просто выращивали, но еще и продавали. Есть даже информация, что Малороссия была даже экспортером тепличных ананасов в Европу. В самой Европе выращивание тропических экзотов в теплицах было весьма популярно среди вельмож и властвующих особ, способных содержать большие оранжереи.

Так, первые тепличные ананасы появились во Франции при Людовике XIV. И надо сказать, что до конца XIX века со вкусом тропических плодов многие европейцы знакомились в основном благодаря теплицам. Только с появлением пароходов и железных дорог экзотическая продукция из тропиков стала проникать на европейские рынки в достаточном количестве, чтобы удовлетворить потребительский спрос. Надобность в теплицах для этого дела стала отпадать. Точнее, тепличный вариант уже не выдерживал конкуренции с привозной продукцией.

Тем не менее, в XX веке выращивание некоторых тропических культур в закрытом грунте оказалось весьма подходящим вариантом для тех регионов, которые, с одной стороны, располагались достаточно близко к европейским рынкам (где находятся основные потребители) и, с другой стороны, отличались достаточно жарким климатом, почти приближенным к тропикам. Например, Канарские острова, Азорские острова, юг Испании, Марокко, Турция, Тунис, Кипр, Крит, Сицилия и Сардиния. С помощью больших пленочных теплиц здесь можно было создать самые настоящие тропические условия, хорошо подходящие для тех же ананасов. И не только. По большому счету, ближе к нашему столетию именно здесь был накоплен большой опыт по части выращивания в закрытом грунте таких культур, как бананы, ананасы, папайя и манго.

К примеру, в Марокко для выращивания бананов используются теплицы высотой 5-6 метров и площадью до 1,25 га. Теплица, как правило, имеет односторонний скат и покрыта полимерной пленкой толщиной 200 мкм, сменяемой каждые три года. Похожие банановые теплицы используются и на Канарских островах. Плотность посадки – от двух до четырех тысяч растений на гектар. Важно то, что урожайность здесь получается выше, чем на открытых плантациях в тропических странах (80-100 тонн с гектара вместо 60 тонн).

С ананасами дела обстоят несколько проще, поскольку они не требуют высоких потолков. Стандартная высота ананасных теплиц – 2 – 2,5 метра. Плотность посадки – 35 тысяч растений на гектар. Урожайность – около 40 тонн с гектара. Ананас, как известно, имеет двухгодичный цикл роста – с двумя пересадками. То есть здесь используется «конвейерная» агротехника: в одном месте проращиваются саженцы, в другом – созревают плоды.

Хорошие результаты в закрытом грунте показывает папайя. Здесь она не страдает от ветра, от перепадов температур, от избыточной влаги и от вирусов. Это положительно сказывается на урожайности. При плотности посадки 1600 растений на гектар можно с гектара получить до 200 тонн плодов! На плодоношение папайя выходит очень быстро. Правда, посадки приходится обновлять каждые три года, поскольку после трех лет продуктивность растения резко снижается. Мало того, ствол сильно вытягивается в высоту. Для уменьшения высоты некоторые производители направляют ствол горизонтально, почти параллельно земле.

В некоторых странах, например, в Японии, освоили тепличное выращивание манго. К 2000 году совокупная площадь таких теплиц в этой стране составила 200 га. Эксперименты в этом направлении ведутся на Канарских островах и в Израиле. Не так давно в Чили стали экспериментировать с тепличным авокадо. Считается, что в закрытом грунте можно избежать резких колебаний между дневными и ночными температурами, что должно благоприятно сказаться на завязывании плодов.  

Как видим, в наше время происходит своего рода «ренессанс» тепличного выращивания тропических экзотов. Разумеется, на коммерческую выгоду здесь могут рассчитывать только перечисленные «пограничные» (в природно-климатическом смысле) страны. Если мы начнем культивировать ананасы и бананы в условиях Западной Сибири, то капитальные и эксплуатационные расходы сделают такие плоды «золотыми». Во всяком случае, конкурировать с аналогичной продукцией, идущей к нам из Марокко, вряд ли получится. Следует ли отсюда, что эта тема нам никак не подходит?

Вот здесь я бы не стал проявлять категоричность. Дело в том, что в северных странах (включая Россию, США, Канаду, Англию, Германию, Швецию, Финляндию, Польшу, Украину и другие) старые тепличные традиции никуда не делись. Мало того, в последнее время данное направление получило дополнительный толчок, особенно благодаря новым технологиям в области энергосбережения и широкому распространению систем автономного электроснабжения с помощью солнечных панелей и ветряков. В последнее время стали появляться заглубленные в грунт энергоэффективные теплицы, отопление которых обходиться в 10-15 раз дешевле стандартных обогреваемых теплиц. Четыре года назад прошло сообщение о том, что студенты ТГУ научились выращивать ананасы в специальных парниках, якобы вообще не требующих отопительных систем.

В общем, мы в своих суровых краях тоже развиваемся и, вроде бы, подходит и наш черед… Однако здесь необходимо расставить всё на свои места. Насколько я могу судить, все наши изобретатели новейших теплиц, вегетариев и разных чудо-парников тут же начинают заводить разговор о бизнес-планах для фермеров. Причем, не важно, идет ли речь о выращивании огурцов или о выращивании ананасов. Мол, вот у нас тут получилось собрать хороший урожай, значит, фермер спокойно выйдет на окупаемость за два-три года. То есть вам предлагают за пару миллионов рублей приобрести такую вот чудо-конструкцию площадью в одну «сотку», обещая быстрый возврат денег. Надо сказать, наглядных примеров тому еще нет, и все же наши изобретатели неумолимы в своих обещаниях. 

Даже по поводу огурцов я бы не стал выражать столь сильной уверенности, поскольку этот рынок прочно заняли крупные производители, для которых упомянутые сто «квадратов» - капля в море. Они измеряют площади гектарами, даже десятками гектаров. Если же говорить о бананах и ананасах, то и этот рынок также заняли компании, «играющиеся» такими же внушительными величинами. Мелким производителями конкурировать с ними бессмысленно по определению.

Так в чем же выход? Полагаю, что выход – в выращивании посадочного материала для любителей. Да, в суровых странах «тропическую тему» продвигают энтузиасты. Такие люди есть даже в пригороде Новосибирска. И я уверен, что их было бы еще больше, не будь у нас острого дефицита на качественный посадочный материал. Допустим, вы вырастили манго из косточки, а чем вы будете прививать этот сеянец?

Иначе говоря, коммерческая отдача от всех этих продвинутых вегетариев возможна только при выращивании посадочного материала для любителей. Чтобы развеять сомнения, приведу простой пример. Так, виноградом в Новосибирске уже никого не удивишь. И распространение виноградарства стало у нас возможным (в чем я абсолютно уверен) во многом благодаря тому, что несколько продвинутых семей занялись когда-то продажей саженцев, сделав это основным источником своего дохода. Отмечу, что и среди наших фермеров, также выращивающих виноград, речь о коммерческой реализации плодов, как правило, не идет, поскольку очень сложно конкурировать на рынке с привозной продукцией. Доход они получают не с продажи винограда, а как раз с продажи саженцев, за которыми каждую весну выстраиваются очереди.

Кстати, энтузиасты, освоившие выращивание в теплицах тропических и субтропических культур, также зарабатывают на продаже саженцев. Разговоры о том, будто можно наладить успешную коммерческую реализацию плодов, пока еще на практике не подтверждены. Подчеркиваю – сто квадратных метров не могут конкурировать с сотней гектаров, даже если ваш вегетарий получился суперэкономичным по части отопления. Это уже чисто экономическая сторона вопроса, не связанная ни с биологией, ни с теплофизикой.

Таким образом, было бы намного целесообразнее нашим изобретателям современных теплиц откорректировать предлагаемые ими бизнес-модели. Кстати, вертикальная светокультура нашла бы в этом случае более достойное применение, поскольку изначально подобное оборудование (закрытые стеллажи, искусственное освещение, вентиляция) использовалось как раз для выращивания посадочного материала. Причем, здесь возможен самый широкий ассортимент: от рассады овощей до привитых саженцев того же винограда или тропических плодовых культур. У нас почему-то слабо оценивают потенциал спроса со стороны простых любителей, хотя опыт показывает, что он огромен. В конце концов, именно любители стали бы заказчиками тех же самых вегетатриев, используя их не только под огурцы и помидоры, но также под ананасы и бананы. Здесь, конечно, своя специфика запросов, и вряд ли кого из них заинтересует уменьшенная модель промышленной плантации. Любитель стремится к разнообразию. Когда он входит во вкус, то уже не останавливается. И первое, что его будет интересовать – это качественный посадочный материал, а также предельно четко изложенная агротехника применительно к той или иной культуре. В этом плане изобретатели инновационных теплиц могли бы проделать очень важную социальную работу, и при этом – не остаться внакладе.

Николай Нестеров

Пытаюсь подобрать литературный образ того, что происходит с нашей наукой. Первое, что приходит на ум, конечно же, басня Крылова. Мол, объединение трех академий — "Большой", медицинской и сельскохозяйственной — неплохо "укладывается" в басню о лебеде, раке и щуке. Однако нелегко определить, кто какую роль играет. Да и "персонажи" эти, возможно, вовсе не былые академии, а чиновники, бизнесмены и ученые. Размытость образа вынуждает искать новые решения. В последнее время склоняюсь к сравнению с "сибирскими полками", теми, что в критический момент битвы за Москву сломили ход событий. Нечто похожее происходит и с наукой Сибири. Она в нынешнюю "эпоху реформ" отвергает все нелепое (а его намного больше, чем разумного!) и принимает только полезное. Разве не так?

"Минфину обеспечить"...

С этого тезиса и началась наша беседа с вице-президентом РАН академиком Валентином Пармоном. Я напомнил:

— У академика Пармона было замечательное время, и я его прекрасно помню, когда он встал с директорского кресла и сказал: "Слава богу, я теперь займусь наукой своей, солнцем, прочими вещами"… Однако судьба распорядилась иначе: пришлось возглавить Сибирское Отделение РАН, то есть стать и ученым и чиновником. Не жалеете?

— Уже два года, как я председатель Сибирского отделения, и трудно сказать, есть удовлетворение либо нет, потому что время сверхсложное. Однако я убежден в том, что все-таки есть довольно крупное продвижение вперед. Многое зависит от нынешних выборов, потому что главная проблема в Академии наук — это всегда кадровая. И для нас очень важно, чтобы она решилась в пользу не только Новосибирска, но и в пользу всего Сибирского отделения. Мы ждем пополнения талантливыми и энергичными учеными. Они нужны, потому что зона Сибирского отделения (я специально посмотрел по карте) больше, чем Китай и Канада. А это самые большие страны после России. Это первое.

И второе: нам удалось сделать просто невероятное! После того как в Сибирское отделение приезжал Президент страны, было несколько поручений, которые были выполнены. Одни полностью, другие частично. Но выполнены! Одно из самых главных поручений — разработка и утверждение плана комплексного развития Сибирского отделения. 1 декабря 2019 года вышло соответствующее распоряжение Правительства. Исторически это только третье распоряжение самой высокой власти, которое касается развития всего Сибирского отделения. Первое было в 57-м году прошлого века, и оно звучало так: "Создать Сибирское отделение и построить научный городок близ Новосибирска". С очень важной припиской: "Минфину обеспечить"…

— Оно было выполнено?

— Да, это было при академике Лаврентьеве. Второе постановление инициировано Валентином Афанасьевичем Коптюгом. Оно вышло за подписью правительства не России, а еще Совета Министров Советского Союза, и там тоже была приписка: "Минфину обеспечить". Второе постановление было очень важным для развития Сибирского отделения, так как касалось прежде всего развития региональных научных центров и развития социальной сферы. Много было построено жилья. И вот теперь третье постановление… Оно хорошее, так как базируется на тех предложениях, которые мы интенсивно обсуждали в СО РАН в 2019 году. В основном перечислены мероприятия, которые мы должны осуществить. Они очень важные, они совпадают с нашим представлением, что надо сделать для Сибири. Но, к сожалению, там нет приписки "Минфину".

— Вам указания даны, а об обязанностях властей ни слова?! Типичная ситуация для нынешних времен…

— Несмотря на то, что соответствующей приписки нет, тем не менее движение определенное есть. Это касается самых крупных проектов. Во-первых, строительство Национального гелиогеофизического комплекса Российской Академии наук вокруг Байкала. Финансирование этого проекта продолжается… Его главный инициатор Институт солнечно-земной физики, который находится в Иркутске, и, конечно же, академик Гелий Жеребцов. А курирует проект госкорпорация "Ростехнологии". Конечно, возникает множество проблем, но дела идут.

Строительство СКИФ

— Я знаю академика Жеребцова и его коллег, а потому уверен, что доведут дело до конца, и Россия получит уникальный исследовательский комплекс, равного которому в мире, пожалуй, нет.

— Согласен с вами… Второй объект для нас принципиальной важности — это, безусловно, синхротронный источник излучения, который мы называем СКИФ. СКИФ — это Сибирский кольцевой источник фотонов. Основные его потребители не физики, а химики, материаловеды, те, кто занимаются лекарствами, биологи и медики, многие другие специалисты. Для нас этот объект знаковый по объему. Исходная заявка звучала на 39 миллиардов рублей. Была большая дискуссия, по какому плану строить. В результате остановились на том плане, который подготовили сибиряки.

Это уникальная машина, и она будет строиться не в Новосибирске, не в Академгородке, а рядом, в наукограде Кольцово. Это отдельное территориальное образование, превосходно существующее и развивающееся. Основная тематика там — биотехнологии, причем очень сложные. Там превосходный мэр, и оказалось, что именно он — Николай Григорьевич Красников — подготовил площадку для создания синхротрона.

Он выделил землю, готов обеспечить установку энергетикой, и так далее. Кольцову и отдается предпочтение. Что касается строительства СКИФа, мы огорчены тем, что произошла очень существенная задержка с началом финансирования. По указу президента объект должен быть сдан в эксплуатацию до 31 декабря 23-го года. Срок чудовищно короткий, а мы уже потеряли практически год. По данным наших специалистов, будет локализация производства более 85-ти процентов, даже почти 90 процентов. Это значит, что практически все будет сделано в России.

Новосибирский Академгородок

— А Кольцово нельзя забрать в Сибирское отделение?

— Это несколько другая тема, а пока поговорим по комплексному развитию Сибирского отделения в целом. То, что касается развития Академгородка, либо более правильно, Новосибирского научного центра, это отдельный проект, и разговор о нем особый.

То, что касается всего Сибирского отделения, то у нас в основном планы по созданию сетевых комплексных проектов. Если пользоваться старой терминологией, это интеграционные исследовательские проекты, когда задействовано сразу много институтов. Проекты по тем направлениям, которые являются принципиально важными для Сибири. Кстати, Сибирское отделение и было создано для того, чтобы решать такие проблемы.

Одна из них у всех на слуху — это проблема озера Байкал. Есть подготовленный проект по цифровому мониторингу озера Байкал. Проект уже несколько раз предварительно обсуждался на всех уровнях. Мы надеемся, что он в ближайшее время будет запущен. Огромным успехом этого года можно считать то, что мы наконец-таки после полутора лет споров нашли общий язык с Министерством природных ресурсов.

— Знаю, что много средств выделяется на охрану Байкала, но они разворовываются…

— До нас эти средства никогда не доходили… Сейчас надеемся, дойдут, потому что даже Контрольное Управление администрации президента теперь опирается на сибиряков, на сибирскую науку, на экспертов, которые не понаслышке знают ситуацию по Байкалу…

— Хорошо, если чиновники наконец-то прислушаются к ученым, потому что терпеть безобразия вокруг Байкала уже нет сил!

— Это верно. Но будем оптимистами!… И еще об одном проекте надо обязательно сказать. Я имею в виду создание в институтах СО РАН новых лабораторий, куда принято более восьмисот молодых ученых. Таких лабораторий 74, а финансирование их под миллиард рублей. Это в рамках Национального проекта "Наука". Тематика работ этих лабораторий согласовывалась с руководством Сибирского отделения, то есть масштаб исследований расширяется. Отмечу еще один мощнейший успех — создан новый институт в Омске. Он связан с физической электроникой, в основном требующейся в специальных отраслях… Удалось создать новый коллектив, который, я надеюсь, будет очень сильно развиваться. Надо поддерживать и развивать взаимодействия с промышленностью.

Буквально на днях произошло знаковое за последние 30 лет событие и для российской нефтепереработки, и для Академии наук в целом. 24 октября состоялось официальное начало строительства самого крупного катализаторного завода в России мощностью более 20 тысяч тонн катализаторов в год.

— Наконец-то!

— Брешь пробита. Важно, что завод обеспечит полную импортонезависимость России по катализаторам нефтепереработки, в том числе по той номенклатуре, которая у нас совсем не выпускалось. Это самый крупный объект, который сделан полностью на технологиях Академии наук, созданных в Новосибирске и Омске.

— Ученых обычно не пускают на частные предприятия, мол, зачем они нужны, когда все можно купить за рубежом. Санкции в данном случае сыграли положительную роль?

— Самую положительную! 2014-й год был решающим, когда начали объявлять санкции. И тогда Минэкономразвития обозначило четыре главных направления, наиболее импортозависимых, импортоопасных, в том числе промышленные катализаторы для нефтепереработки. Не будь санкций, завод не был бы построен…

Реформы в науке

— Недавно проводился опрос среди ученых: довольны ли они реформами в науке? Большинство сказали "нет"… Что же это за реформы, если исполнители ими недовольны?

— Любые цифры опросов всегда лукавы. Обратите внимание на возраст опрашиваемых. В основном недовольны люди старшего возраста. Да, большие ляпы сделаны, но нельзя говорить, что совсем все неправильно. Хозяйственные дела ушли из институтов, из-под шапки академии, и это было, наверное, в значительной мере правильно. Большой ляп был сделан в 14-м году, когда принимали поправки КЗоТ об ограничении возраста руководства. И дальше начали просто рубить налево и направо. Да, практически во всем мире существует ограничение по возрасту на руководителей. И это правильно. Но нельзя вводить ограничения одним махом, скачком, и, во-вторых, надо подходить к руководителям серьезных организаций индивидуально и решать судьбу этих институтов не путем голосований.

— Мы беседуем в здании Академии наук. Рядом находится легендарный институт, который носит имя Николая Николаевича Семенова…

— Я выходец из этого института.

— И еще много выдающихся ученых… Я слышал, что этот институт отправляют в Подмосковье…

— Это неправда. Покушаются, но пока удается его отстоять.

— Мы боремся все время за культурное наследие, но есть еще научное наследие, разве его не следует беречь?

— Поскольку я выходец из этого института и был три раза председателем комиссий по комплексной проверке института еще в прежние времена, я предлагал руководству сделать специальный проект создания на базе Института химической физики Федерального музея по истории создания атомной бомбы и роли в этом Академии наук. В главном здании института работало три трижды Героя Соцтруда…

— Плюс несколько дважды Героев и просто Героев…

— И единственный советский Нобелевский лауреат по химии… Я думаю, правительство Москвы поддержало бы этот проект. Но все утонуло в кипе бумаг на столах чиновников…

— Аналогичная ситуация и с Кольцово, где будет строиться ваш СКИФ?

— По поручению Президента был подготовлен план комплексного развития Новосибирского научного центра. Он был представлен вовремя, согласован с Правительством. Правда, Президент страны пока ничего там не написал… Первое, что требовалось, — определить, что такое в настоящее время Новосибирский научный центр. Это уникальное для России образование, куда входят три Академгородка, плюс наукоград Кольцово, плюс индустриальное "подбрюшье" — город Бердск.

В данный момент на плане Новосибирской области у губернатора четко очерчены границы того образования, которое мы называем Академгородок 2.0 либо Новосибирский научный центр. Туда входит и Академгородок старый — это значительная часть Советского района города Новосибирска, и поселок городского типа Краснообск, это Академгородок аграриев, и Нижняя Ельцовка, это Академгородок медиков, и наукоград Кольцово. Мы уже работаем по этому плану вместе. Есть координационный совет, который собирается регулярно губернатором.

К сожалению, некоторые важнейшие проблемы без специальных нормативных актов очень трудно решить. Кольцово является наукоградом и имеет определенные налоговые преференции, которые позволяют им саморазвиваться. Однако статус наукограда можно давать только отдельным территориальным образованиям. Основная же часть Академгородка находится в Советском районе Новосибирска, то есть не является отдельным территориальным образованием. И мы не можем получить статус с преференциями на то, что находится в Советском районе. В прошлом году вышел новый 216-й Федеральный закон о создании инновационных научно-технологических центров. Этот закон позволяет таким центрам быстро решать проблемы самим и саморазвиваться. По-старому это называлось "поясом внедрения Лаврентьева". И нам нужно вновь добиваться того, что когда-то при создании и развитии Академгородка решалось мгновенно…

— Разве это не ужасно?

— Согласен, ужасно.

— У меня такое впечатление, что академик, блестящий ученый, занимается в основном чисто бумажными вещами.

— Ну не только. У меня только что учебник очередной вышел. Не надо преувеличивать!

— Итак, реформа науки. Что мы имеем за пять лет?

— Могу сказать следующее. На самом деле то, что касается рейтингования институтов по формальным, в основном наукометрическим показателям, это в значительной мере надуманное…

— И огромное количество разных бумаг, которые необходимо сочинять ученым. Отсюда и массовое недовольство. Наука превращается в бумаготворчество, не так ли?

— К сожалению, без бумажки мы букашки. Я прошел школу управления, считаю, самую важную для себя не в Академии наук, а в Госкомитете науки и техники и Госплане СССР. И там меня научили, что любые решения всегда принимаются, когда есть бумага, на которой что-то написано, на которой появляется поручение начальника.

Что же касается развития науки, теперь мы лишились того мощного аппарата, который был в прежней Академии наук и который готовил соответствующие бумаги. И теперь их приходится готовить самим. Не могу сказать, что это наилучший способ использования ученого. Но пока иного не дано. Наша главная задача — сделать так, чтобы зона Академгородка Новосибирского научного центра получила определенные преференции, если хотите, типа преференций Сколково.

Для чего это надо? Сейчас есть довольно много очень крупных наших корпораций, ну, и даже частных структур, очень крупных, которые категорически хотят "сесть" на нашу территорию, чтобы быть рядом с большой наукой. К сожалению, даже передача свободной территории под строительство объекта — это всегда жуткое количество бумаг. Но если у нас будут определенные преференции, часть не используемых земель, которые у нас еще остались на балансе, мы готовы передать под такое развитие. Это будет та территория, на которой можно достаточно мобильно создавать огромные новые исследовательские и инновационные центры. Где наибольший интерес нашей промышленности?

Первое — это, безусловно, микроэлектроника. Новосибирск — это зона микроэлектроники.
Второе — генетические технологии.
Третье — это, безусловно, то, что сейчас называют искусственный интеллект.
Далее, это то, что связано с, скажем так, энергонасыщенными технологиями, как-то космические и военные аппараты, современные турбины. Все это заложено в нашем плане развития.

Естественно, сельское хозяйство сейчас у нас очень хорошо развито. И крупнейший медицинский центр. Один из главных объектов — создание научно-образовательного комплекса по биомедицине. Мы это все пытаемся делать.

К сожалению, инструментов для продвижения задуманного вперед стало сейчас намного меньше. Академия наук и ее региональные отделения не имеют даже права проводить научные исследования. Мы потеряли права получать деньги и распределять их по тем структурам, которые должны получить финансирование для проведения актуальнейших научных работ. К примеру, у нас два новых важнейших поручения.

Одно — по развитию науки и экономики Ангаро-Енисейского макрорегиона. Это, если хотите, восстановление программы "Сибирь", которая была. Поручение есть, но мы ни копейки не получили для его выполнения. Второе поручение: лесные пожары…

— Но у вас же лучший в мире Институт леса?!

— Он есть.

— Слышал, что его хотят с каким другим институтом слить?!

— Это слухи. Его ни с кем не соединили… Так вот, договорю. Эти поручения очень серьезные, чтобы их выполнять нужны специальные деньги. Министерство науки не может их выделить, так как оно может финансировать только госзадания на проведение исследований, а не работы по выполнению поручений Президента.

Оформить госзадание — это очень долгая процедура. Здесь же оперативные вопросы. Мы не против, пусть деньги дает министерство. Но процедура принятия решения и резервирования денег в обсуждаемом случае должна быть абсолютно особенная. Причем по этим направлениям, как вы понимаете, отчетность в публикациях — это третье-десятое дело.

Надо сказать, что нынешняя система по отчетности в Академии наук бьет по рукам тех, кто желает работать для обороны, и тех, кто хочет что-то сделать для экономики и для промышленности. В этих областях работы не публикуют. Сейчас же результат работы научного коллектива оценивается в основном по числу часто никому не нужных публикаций.

— Вы сказали две страшные вещи. Первое, невольно сравнили Сибирское отделение Академии наук и Сколково. И выясняется, что Сколково в лучшем положении, чем все Сибирское отделение?

— По некоторым направлениям они действительно в лучшем положении.

— И вторая вещь: у вас как вице-президента есть деньги? Я помню, что в советские времена у М. В. Келдыша был миллион рублей, который он мог выделить любому ученому, если считал его исследование нужным и полезным. Тогда это было больше, чем миллион долларов…

— Сейчас ни у А. М. Сергеева, ни у вице-президентов нет ни копейки. Мы тоже работаем по госзаданию. Для нас это количество экспертиз, которые мы выполнили.

— То есть, к примеру, есть блестящая работа на полмиллиона долларов, и вы не можете ее профинансировать?

— Сейчас — нет. До 2013 года, то есть до начала реформы Академии, могли.

— Значит, ученому нельзя жить в эпохе реформ?

— Наука держится на человеке, у которого блестят глаза, который что-то желает сделать, у которого что-то получается. И если при этом он еще может сделать полезное для коллектива, для Сибири, для Сибирского отделения, это как раз тот человек, которому мы должны оказать помощь.

— Я слежу за ситуацией вокруг Академии наук. Мне нравится, что Сибирское отделение Академии наук не сдается и что отстаиваете все свои позиции!

— Пока удается это делать. Впрочем, мы согласны в ряде случаев идти на осознанные компромиссы, которые не нарушают общее понимание нашей стратегии развития.

— Теперь я понимаю, почему науку ругают, а в Академию наук желающих попасть становится все больше. Конкурс на одно место десять человек! Такого раньше не было. Почему это сейчас, не в самое лучшее для РАН время?

— Это следствие одного из антагонистических противоречий Академии наук. Оно связано с тем, что выбирают в члены академии академики, и есть инфляция по возрасту. Поскольку превосходных исследователей, превосходных ученых становится все больше, а в предыдущие годы мы не смогли выбрать в Академию тех, кто этого давным-давно заслуживал. Сейчас вот в Сибири 141 институт, и только меньше чем в двадцати руководители — члены Академии. Есть руководители региональных научных центров в статусе кандидата наук. Вы могли это представить раньше?

— Нет, конечно.

— Мы тоже до сих пор не можем это представить. Пока во главе института, который считается академическим, стоит не член Академии наук, он потихонечку отодвигается от Академии наук. И со временем у такого руководителя возникает вопрос: а вообще, зачем Академия наук? Я и без нее живу, не мешайте. Понимаете? Академия наук, она же мешала. У нее возникали задачи, которые в прежние годы ставило руководство страны перед Академией наук. На решение этих задач выдавались ресурсы, и Академия наук могла эти ресурсы использовать. А сейчас у нас этих инструментов нет.

— Это все говорит о том, что к науке у властей не то отношение. Согласны?

— Абсолютно согласен. Недавно был форум "Технопром" в Новосибирске, и после выступления очень высокого чиновника из Госдумы ему задали вопрос: какой самый главный движитель прогресса в экономике России — государство, бизнес либо наука? Он безапелляционно заявил, что бизнес. Мне пришлось вмешаться и сказать, что на самом деле главным движителем должно быть умное государство — государство, которое опирается, прежде всего, на образование и на науку.
Владимир Губарев

Помните эту эпическую фразу: «Они так трясутся, что червяки вылезают из земли»? Несмотря на международный авторитет, российский президент никак не повлиял на западных лидеров, чтобы те отказались от развития возобновляемой энергетики. С каких бы трибун в нашей стране ни осуждали вредное воздействие ветряков на червей, птиц и прочую живность, на Западе продолжают планомерно наращивать установленную мощность ветровых парков. И пока с этого пути сворачивать там не намерены. Мало того, ветроэнергетику начинают использовать для производства «зеленого» водорода, который, в свою очередь, станет альтернативой природному газу. А природный газ, как мы знаем, является одним из столпов нашей «энергетической державы». В общем, повод для претензий к ветрякам у наших руководителей железный.

Тем не менее, есть ли хоть малейшие признаки того, что на Западе прислушаются к нашему мнению и пересмотрят свои планы в отношении всё той же ветроэнергетики? Свернут ли они в ближайшее время с выбранного пути? Что бы мы здесь между собой ни обсуждали, пока таких планов не просматривается совершенно. Согласно последним данным, установленная мощность европейской ветроэнергетики достигла уже 205 ГВт. За прошлый год было установлено более 15 ГВт новых мощностей. Причем, набирает популярность офшорная ветроэнергетика, особенно в Великобритании. Кстати, именно Великобритания сейчас лидирует по приросту «ветровых» мощностей. На второе место вырвалась Испания. Затем идут Германия и Швеция. Если брать Данию, то уже на сегодняшний день почти половина электричества в этой стране (примерно 48%) вырабатывается за счет ветра. Ветряками начинают серьезно «увлекаться» даже в Польше, в Греции и в Турции.

В общем, данный тренд выражен отчетливо и не подчиняется капризам моды (как иной раз изображают ситуацию некоторые российские «эксперты»). Похоже, что в Европе ветроэнергетика – это всерьез и надолго. При этом важно учесть, что курс на полную декарбонизацию вынуждает инженерную мысль Запада осуществлять постоянное совершенствование энергетических систем в области возобновляемой энергетики, предлагать новые технические решения. Хотим мы того или нет, но в этой сфере происходит сейчас реальное развитие.

Так, за последние годы мы наблюдаем тенденцию к увеличению мощности вводимых в эксплуатацию офшорных ветряных турбин. В июне 2017 года компанией MHI Vestas был запущен ветрогенератор единичной мощностью 9,5 МВт. Такие ветряки с 80-метровыми лопастями появились у побережья Великобритании. На тот момент это была самая мощная серийно выпускаемая ветряная турбина. Чтобы было понятно: одного такого ветряка достаточно для того, чтобы обеспечить в Англии электричеством более 8300 домов. Зачем нужно создавать столь огромные установки? По мнению производителей, повышение мощности ветряков есть прямой путь к снижению стоимости электроэнергии, полученной за счет возобновляемых источников. По некоторым оценкам, увеличение мощности ветрогенераторов позволит развивать офшорную энергетику без привлечения государственных субсидий.

Не удивительно, что в 2018 году компания General Electric презентовала еще более мощную ветряную турбину –  на уровне 12 МВт. Для нее длина одной лопасти составила уже более ста метров. Общая высота установки (от поверхности воды) – 260 метров. Но, как выяснилось, это еще не предел. В феврале этого года на американских сайтах появилось сообщение о выпуске эталонной модели ветряной турбины мощностью 15 МВт. Данная модель послужит основой для выпуска ветрогенераторов нового поколения, превосходящих по мощности самые большие на сегодняшний день серийно выпускаемые образцы. Данная разработка создавалась при финансовом  участии Министерства энергетики США. По мнению разработчиков, созданная ими модель уже используется для расчетов при проектировании офшорных ветровых электростанций. Иначе говоря, «ветровой» тренд набирает на Западе серьезные обороты.

Интересно, что в ноябре прошлого года представитель компании GreenSpur Wind высказал уверенность в том, что в течение трех лет появится ветрогенератор мощностью 20 МВт. Для его создания будет использована принципиально новая конструкция, которая ознаменует революционный скачок в области создания таких систем. Уже сейчас происходят испытания соответствующих опытных образцов меньшей мощности. В дальнейшем эта система будет масштабирована до указанных величин. Принципиально и то, что новая конструкция, в которой вместо редкоземельных металлов будут использоваться ферриты, позволит снизить стоимость ветряных турбин – как минимум на 5 процентов.

Таким образом, в случае успешного внедрения новой разработки через три года мощность морских ветрогенераторов «подскочит» в два раза в сравнении даже с самыми лучшими на сегодняшний день моделями. Эксперты пока еще сдержанно относятся к таким заявлениям. Однако некоторые конструкторы уже предрекают появление турбин мощностью 25 МВт. Если учесть параллельное снижение капитальных затрат, то у ветроэнергетики через несколько лет может открыться «второе дыхание».

Обратим внимание и на такой аспект, как утилизация старых лопастей. Понятно, что уже в ближайшее время за эту проблему придется взяться всерьез. При нынешних темпах развития ветроэнергетики к 2050 году ежегодный объем образуемых отходов может превысить два миллиона тонн. Не так давно упомянутая выше компания Vestas заявила о том, что к 2040 году ей удастся перейти на безотходный цикл производства турбин. Эта цель будет достигнута благодаря реализации новой стратегии обращения с отходами такого рода. В руководстве компании прекрасно осознают, что переход к «чистой» энергии предполагает не только отказ от выбросов парниковых газов, но также и разработку эффективных способов утилизации отслужившего свой срок оборудования для «зеленых» технологий.

Пока что мы не можем с абсолютной уверенностью рисовать безоблачное будущее для ВИЭ (включая и ветроэнергетику). Но вот на что хотелось бы обратить внимание. В то время как в нашей стране целый пул «экспертов» выискивает аргументы против возобновляемой энергетики и доносит их как «откровение» до первых лиц государства, на Западе полным ходом идут научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы в этом направлении, приводя к созданию новых, более совершенных систем. Как тут не вспомнить известное изречение: «Кто хочет делать, тот ищет возможности, кто не хочет – тот ищет причины». Лучше все-таки, когда наука что-то создает, развивает и предлагает, чем, когда тратит энергию на разоблачение чужих достижений.

Андрей Колосов

Сотрудники Института археологии и этнографии СО РАН изучают останки жителей села Кривощёково — первого русского поселения в окрестностях Новосибирска. Ведется реконструкция облика некоторых кривощековцев, а впоследствии, возможно, будет проведен генетический анализ на установление их родства с современными жителями нашего города.

Село Кривощёково — уникальный памятник XVIII—XIX вв., располагающийся на левом берегу Новосибирска. Строящийся четвертый мост через Обь попадает туда двумя опорами, в связи с чем в 2018 году были проведены спасательные раскопки. В частности, ученые подняли с кладбища села останки около 400 человек. Сегодня ведутся археологические и антропологические работы по их изучению.

«Останки находятся в нашем институте, они сейчас исследуются. В сотрудничестве с Музеем города Новосибирска уже реализован проект реконструкции облика двух наиболее сохранившихся представителей жителей города (мужчины и женщины), созданы их скульптурные модели, и в ближайшее время, я думаю, будет открыта экспозиция, посвященная Кривощёково, — рассказывает директор ИАЭТ СО РАН член-корреспондент РАН Андрей Иннокентьевич Кривошапкин. — Мы думаем, что это начало очень большого научного, общественного проекта по реконструкции облика жителей села и, возможно, в будущем — по восстановлению их генетических связей с ныне живущим населением».

Последнее вероятно реализовать, поскольку в метрических книгах села Кривощёково сохранились записи с фамилиями тех, кто был похоронен на этом кладбище. Интересно, что большая часть этих фамилий встречается среди жителей нашего города и сейчас. При современном уровне развития генетических исследований их носители могут попробовать установить родство. 

«Эта идея интересна с точки зрения популяризации наших исследований и изучения истории Новосибирска в отношении public relations», — говорит Андрей Кривошапкин. 

Однако генетические сравнения — пока только планы на будущее. Сейчас ученые сосредоточились на археологических и антропологических исследованиях обнаруженных останков. Изучаются патологии, которыми страдали кривощековцы, возрастной состав населения и так далее. 

По данным ВОЗ, сахарным диабетом страдают сотни миллионов обитателей нашей планеты. И по прогнозам экспертов, их число в ближайшие десятилетия заметно вырастет. Человечество знает о сахарном диабете больше трех тысяч лет (как известно, первый трактат, описывающий заболевание, египетский «Папирус Эрбес», датируется 1500г. д.н.э.), и вплоть до начала прошлого века эта болезнь считалась неизлечимой и ведущей к скорой смерти пациента. Сегодня существуют десятки лекарственных препаратов и стратегий лечения, сам диабет врачи делят на несколько типов (со своими подтипами у каждого). И, конечно, мы знаем об этом заболевании многое, правда, пока так и не научились его лечить (терапия сводится к продлению жизни пациента и поддержанию ее на приемлемом уровне качества).

Не удивительно, что сахарный диабет стал темой очередной публичной лекции, прочитанной в ИЦиГ (мы не раз рассказывали об этом проекте, бессменным организатором которого является главный научный сотрудник ФИЦ ИЦиГ СО РАН, профессор Павел Бородин). Но докладчик – заместитель руководителя НИИ КЭЛ, профессор Вадим Климонтов – предложил взглянуть на это заболевание под непривычным углом, сосредоточившись на вопросе, почему люди вообще стали страдать от диабета.

Что интересно, рассуждения о природе диабета были известны очень давно. Во II в. Аретей Каппадокийский писал: «Диабет – состояние, при котором плоть и конечности «таят» в мочу. Если «таяние» быстрое, очень скоро наступает смерть». То есть, он не только точно описал симптомы заболевания, но и его суть – «растворение» плоти конечности в силу дефицита естественного анаболика-инсулина.

Он же отметил, что эта болезнь встречается довольно редко. И это – важная для нас деталь, поскольку она подтверждает: распространение диабета идет параллельно развитию человеческой цивилизации. Редкое заболевание античной эпохи сегодня стало самой быстро распространяющейся эпидемией неинфекционного характера. На конец 2019 года от него страдал каждый одиннадцатый человек на планете. А прогнозы специалистов относительно ситуации в будущем меняются исключительно в худшую сторону.

Как же связаны эти два процесса? Научный прогресс принес нам успехи в борьбе с инфекциями, сердечно-сосудистыми заболеваниями. Но почему-то пока он бессилен перед лицом диабета. И, по словам, Вадима Валерьевича, это не случайное совпадение, а результат совокупного влияния генетических, эволюционных и других факторов.

Начать распутывание этого сложного клубка он предложил с инсулина, дефицит которого и лежит в основе развития заболевания. Как известно, именно открытие инсулина в 1922 году (https://academcity.org/content/nobel-i-tehnologii) стало переломным моментом в лечении диабета. Однако, хоть гормон достаточно быстро вошел в клиническую практику, потребовались еще десятилетия исследований, чтобы разобраться с его природой и ролью в метаболизме. Все это время врачи, по сути, работали «в слепую»: они понимали, что инъекции инсулина помогают, но не совсем верно оценивали – почему.

Сначала считалось, что инсулин вырабатывает исключительно человек и крупные млекопитающие, но к концу прошлого века было доказано наличие инсулина или его аналогов практически у всех животных, начиная с простейших беспозвоночных – червей и т.п. Одновременно выяснилось, что функционал этих пептидов заметно менялся в ходе эволюции: от приоритета рост-стимулирующих факторов до выхода на первый план метаболической функции (у высших позвоночных).

Иначе говоря – инсулин способствует сохранению «излишков» энергетических субстратов, поступающих в наш организм с едой, чтобы потом их можно было использовать, когда еды не будет. Такой себе, универсальный анаболик.

Именно на этом основана и популярная в медицине концепция «инсулин резистентности», объясняющая развитие сахарного диабета 2-го типа именно этой причиной: у организма снижается чувствительность к инсулину, человек живет какое-то время с высоким уровнем инсулина, потом наступает декомпенсация, проявляющаяся в форме сахарного диабета. А главный «внешний» признак инсулин резистентности – это, когда окружность талии становится больше обхвата бедер (абдоминальное ожирение).

– Концепция красивая, но, на самом деле, у нас нет четких доказательств, что именно инсулин резистентность является «главным виновником» в развитии этого заболевания, - отметил профессор Климонтов.

Важный момент, даже критики концепции не отрицают связь этого синдрома с риском развития диабета, вопрос сводится к тому, считать ли ее корнем проблемы или еще одним проявлением.

Развитие генетических технологий в XXI веке (прежде всего, в области секвенирования и моделирования генома) принесло много важных данных о молекулярной природе сахарного диабета. Некоторые из них оказались весьма неожиданными.

Во-первых, выяснилось, что с этим заболеванием так или иначе связано несколько десятков генов, при этом, большая их часть ранее даже не рассматривалась в этом аспекте (в том числе, потому, что их функции ученым были неизвестны). Причем, большая их часть оказалась связана вовсе не с чувствительностью к инсулину, а с бета-клетками (которые, как считалось, играют в этом процессе второстепенную роль). И это поставило вопрос – а в чем вообще заключается генетическая составляющая самой инсулин резистентности?

А во-вторых, оказалось, что по отдельности каждый из генов вносит очень малый вклад в развитие диабета, что фактически похоронило надежды на создание простых систем прогноза риска развития заболевания или «универсальной таблетки от диабета». Поэтому врачи по-прежнему делают прогнозы с помощью обмера талии и вопросов про болезни родителей. Так оказалось и дешевле, и проще.

Но это не означает, что изучение молекулярной истории развития болезни было напрасным. С помощью биоинформатики строятся модели генной сети (сотни генов, объединенных в множество кластеров сигнальных путей), вовлеченной в этот процесс.

Эту работу ведут во многих научных центров мира, включая ФИЦ ИЦиГ СО РАН. В частности, новосибирцам удалось выделить несколько важных элементов этой сети, выступающих в роли ее суперрегуляторов. Далее ученые оценили «эволюционный возраст» этих ключевых генов, и оказалось, что они достаточно «стары» (то есть, встречается у гораздо более древних, с точки зрения эволюции, организмов).

– Дальше посмотрели, с какими еще болезнями человечества диабет соседствует на «эволюционном дереве», - продолжил Вадим Валерьевич.

И оказалось (что было вполне ожидаемо), что диабет 2-го типа близок к другим заболеваниям, связанным с нарушением энергетического обмена, например, к болезням Паркинсона и Альцгеймера. А вот диабет 1-го типа стоит особняком и в его развитие включены другие, более «молодые» (с точки зрения эволюции) гены. А самые «древние» гены, напротив, связаны с MODY диабетом (который по основным признакам схож с диабетом 2-го типа, но развивается у детей и подростков).

Главный вывод, который сделали ученые – в основе заболевания лежат древние механизмы, связанные с энергетическим обменом, которые возникли задолго до появления первых людей. И по-видимому, на протяжение долгого времени эти механизмы работали в основном исправно (вспоминаем утверждения античных авторов о том, что диабет – весьма редкое заболевание). Но затем, как говорится, что-то пошло не так.

А именно – существенно изменились ареал обитания, рацион и условия жизни людей. Первые люди обитали в достаточно теплых краях, были малорослыми, вели весьма подвижный образ жизни, питались довольно скудно, нерегулярно смешанной (животной и растительной пищей). По мере эволюции человека увеличивались его рост и объем мозга и потребность в высокоэнергетической пище (в том числе, чтобы обеспечить работу растущего организма). Еда требовала все большего количества инсулина и, тем самым, росла его роль в энергетическом обмене организма.

В итоге, у современного человека мозг потребляет от 10 % (сразу после еды) до 45 % (натощак) глюкозы, усвоенной организмом. С точки зрения эволюции, этот орган у нас очень несбалансированный в энергетическом плане. Кстати, современные исследования (на Ямайке) показали, что люди, пережившие в раннем детстве экстремальное голодание, имеют меньшую чувствительность к инсулину и потому сахарный диабет у них встречается гораздо чаще.

– Но на эту ситуацию можно взглянуть и по-другому, - отметил Климонтов. – В исследовании были задействованы выжившие после голода люди, но, может быть, они и выжили потому, что были менее чувствительны к инсулину.

На этом основана интересная концепция, которая рассматривает инсулин резистентность как защитный механизм, обеспечивающий развитие головного мозга даже в условиях пищевого дефицита. С ней связана гипотеза «перехода от сильного к умному». Ее сторонники отмечают, что резистентность к инсулину ведет к росту потребления глюкозы мозгом и, как следствие, снижению доли, приходящейся на мышцы. В пользу этого говорит и тот факт, что инсулин стимулирует важные когнитивные функции в мозге человека, а резистентность к нему снижает уровень тестостерона. Как известно, чем меньше тестостерона, тем ниже агрессивность и это, в свою очередь упрощает, социальное взаимодействие людей. Таким образом, резистентность к инсулину стала механизмом, упростившим движение предков человека к построению цивилизации (сделав их умнее и дружелюбнее). Она же могла стать одним из преимуществ, позволивших нашим предкам довольно быстро вытеснить неандертальцев (правда, попутно унаследовали от них некоторые гены). Но это даже не теория, а пока лишь гипотеза, требующая серьезных доказательств.

А вот что уже доказано – то, что в период т.н. неолитической революции (натуфийская культура, 15-11 тыс. лет до н.э.) в образе жизни человека и произошли изменения, которые стали прямо вести его «в объятья» диабета (к сожалению, изменения в геноме происходят куда медленнее, чем в образе жизни, и то, что ранее обеспечивало выживание, начинает играть обратную роль). В данном случае, речь о переходе к оседлому образу жизни и ведению сельского хозяйства. Питание стало более стабильным и сильно изменился рацион (резко возросла доля злаков и в него добавились молочные продукты).

Последствие перехода от палеолитической диеты к современной мы ощущаем до сих пор, непереносимость глютена и ряд пищевых аллергий происходят из того же источника. Ну а в случае с диабетом свою роль сыграл заметный рост доли «быстрых» углеводов в нашем рационе и сокращение потребления белка и клетчатки.

В итоге, почти 70% того, что мы едим сейчас, на более ранних этапах эволюции люди не кушали от слова вообще. Эти новые продукты (рафинированные растительные масла и молоко, к примеру) имеют свои особенности энергообмена, приспособиться к которым наш метаболизм до конца не сумел. Отсюда – сбои, ведущие к заболеваниям. Но и вернуться к прежнему образу жизни и рациону мы не можем, это не просто дорого и сложно, это противоречит требованиям выживания уже в условиях современного мира (не будем забывать и про продолжительность жизни охотников эпохи палеолита, и про ее качество). В итоге мы оказались в «эволюционной ловушке»: организм не адаптировался к слишком быстрым (с эволюционной точки зрения) переменам, но они уже приобрели необратимый характер. И теперь вся надежда на то, что выход из нее нам покажет наука. Правда, произойдет это нескоро. А пока можно лишь снижать риск развития сахарного диабета, изменениями в своем питании и образе жизни. Чтобы талия не росла в объемах чересчур быстро.

Сергей Исаев

Собственный дом на отдельном участке – один из основных атрибутов «американской мечты». Как он обычно выглядит? Для большинства типичных представителей американского среднего класса это одно- или двухэтажное строение без особых архитектурных «излишеств». К дому примыкает гараж (или сразу два гаража), а перед домом – ухоженный газон. Газон – это обязательно! Он воспринимается не просто как элемент благоустройства. Это чуть ли не лицо самого хозяина дома. По твоему отношению к газону судят о твоем отношении к жизни и к соседям. Если газон опрятен и ухожен, значит таков и хозяин – он аккуратен, трудолюбив и заботится о своей репутации. Неухоженный газон, наоборот, свидетельствует о лени, о безалаберности и неуважении к окружающим. В данном случае это не преувеличение. В США существует целая «газонная» индустрия, предлагающая счастливым владельцем домов весь перечень товаров и услуг для сохранения хорошего лица.

После войны, благодаря переходу малоэтажного строительство на индустриальные технологии, «американская мечта» стала доступной для значительной части населения страны. Конечно, типичное жилище «одноэтажной Америки» - это совсем не барский особняк. Однако в нем есть то, что роднит его с домами богатых людей – сам принцип организации жилого пространства, где неизменно присутствует вот этот самый газон как показатель «аристократизма» владельца.

Средний класс пошел вслед за богачами, создав для себя «эконом-вариант» некогда барского шика (так происходит, в общем-то, во всех странах, включая и Россию).

Однако не все американцы склонны к воспроизводству этой великосветской традиции в плане организации жизни и оформления своего жилого пространства. В условиях расширения экологического движения расширяется и интерес к «зеленому жилищу», то есть к домам, спроектированным в свете новых экологических требований по части ресурсосбережения и защиты окружающей среды. Судя по всему, дальше всех в этом направлении продвинулся американский архитектор из штата Нью-Мексико Майкл Рейнольдс – легендарный создатель концепции и дизайна Earthship.

В буквальном переводе «Earthship» означает «земной корабль». Хотя в содержательном плане здесь более применимо слово «ковчег» - в его библейском смысле, то есть место выживания, оснащенное всем необходимым для удовлетворения своих потребностей. Нет, это не бункер, не убежище на случай ядерной войны. «Earthship» - это целая философия, в соответствии с которой человек – владелец жилья – организует свое земное бытие, не вступая в конфликт с природой и не испытывая зависимости от поставщиков коммунальных услуг. В принципе, Рейнольдс не единственный, кто поставил вопрос о «зеленой» архитектуре. Но, пожалуй, ему лучше всех удалось коммерциализировать свои самые радикальные (я бы сказал – «сумасшедшие») идеи.

Первые опыты на этом поприще Майкл Рейнольдс продемонстрировал еще в самом начале 1970-х, когда «зеленое» движение еще не было мейнстримом (тогда этим увлекались, пожалуй, только хиппи и их маргинальные подражатели, да и то недолго). Всё только-только начиналось. Для строительства своего экспериментального жилья экстравагантный архитектор зачем-то прибегнул к вторсырью, пустив в дело… использованные пивные банки. Такой подход к ресурсосбережению в те годы выглядел как форменное чудачество. Рейнольдс же считал свое решение инновационным, предлагая применять в строительстве домов не только банки и бутылки, но даже использованные покрышки! Если набить их грунтом, то получится неплохой аккумулятор солнечного тепла. Да, аккумуляция тепла, запас энергии - это еще одна примечательная деталь экспериментального жилья, которая впоследствии станет чуть ли не главной особенностью земного «ковчега».

 Несмотря на экстравагантность выдвинутых подходов, Рейнольдсу удалось найти себе клиентов. Среди них даже оказались знаменитости из числа богемной братии. Впрочем, у этого успеха была и обратная сторона. Как мы знаем, любая инновация утверждается методом проб и ошибок. Экспериментальное жилье потому и «экспериментальное», что на первых порах в нем вскрываются ошибки и просчеты.  В общем, со стороны клиентов посыпались жалобы, и, в итоге, архитектор лишился лицензии на продажу своих «нестандартных» проектов.

Однако время работало на Рейнольдса. Борьба с глобальным потеплением, интерес к возобновляемым источникам энергии, политика энергосбережения и декарбонизации оживили интерес к подобным решениям. В свете нынешнего «зеленого» мейнстрима Рейнольдс становится воистину «патриархом» экологического домостроения. Кроме того, ему довелось довести до ума свое детище, и в 2007 году лицензия была восстановлена. Сегодня в Нью-Мексико работает ежегодная биотехнологическая Академия «Earthship», которая предлагает полное обучение основам проектирования и методам строительства домов в соответствии со своей философией. Причем, это движение уже вышло за рамки США и получило своих «фанатов» в странах Евросоюза и Латинской Америки. Участники Академии могут даже рассчитывать на степень бакалавра в университетах разных стран.

К настоящему времени Академия уже подготовила 1400 студентов. В курс обучения входит не только теория, но также практические занятия по строительству «земных кораблей» в полевых условиях. Иными словами, движение уже вовсю готовит необходимых специалистов. Не удивительно, что разнообразные проекты домов «Earthship» предлагаются к продаже также по всему миру. Речь уже не идет о привычном для нас «самострое», когда все работы выполняются руками любителей-энтузиастов. Тема, еще раз повторю, начинает развиваться на коммерческой основе. Клиентам предлагаются различные варианты «ковчегов», причем, в разных ценовых категориях – от небольших домов-студий до солидных «апартаментов» с тремя спальнями. Кроме этого, вы можете ненадолго арендовать такой дом, чтобы убедиться, насколько комфортно в нем живется.

Чем же так примечателен «земной корабль»? Главный принцип, который положил в основу своего детища Майкл Рейнольдс, - это полная независимость от внешних сетей. Иначе говоря, абсолютная автономность проживания. На этом принципе, собственно, выстраивается все экологическое домостроение.

Взаимосвязь автономности с экологией - прямая. Именно отсюда вытекает установка на ресурсосбережение. Ведь когда вы получаете ресурсы от внешних сетей, вы практические не задумываетесь об их рациональном использовании. Скажем, вы пользуетесь водой, не интересуясь тем, из каких источников вам ее поставляют. Вы спокойно сливаете использованную воду в канализацию, не думая, что с ней будет дальше. То есть вы ведете себя как типичный потребитель. Вода или тепло для вас – всего лишь товар. Соответственно, ваше потребление ресурсов зависит только от ваших финансовых возможностей, и вам совсем не интересно, как это всё сказывается на природе.

В условиях автономного существования ресурсы теряют значения товара и становятся для вас частью вашей же среды обитания. Отсюда автоматические вытекает тема сбережения. Поэтому вся конструкция «земного корабля», вся его «умная начинка» предполагает максимально эффективное расходование ресурсов, чему в немалой степени способствует хорошее знание физики. Как, например, создается комфортный микроклимат в обычном доме (или в квартире). Если нам холодно, мы включаем систему обогрева, если нам жарко – включаем кондиционер, если душно – включаем принудительную вентиляцию. Ресурсы затрачиваются во всех случаях. Однако все эти процессы можно организовать так, что дополнительных затрат не потребуется. «Земной корабль» устроен именно таким образом. В летнюю жару в помещениях образуется прохлада не благодаря работе кондиционеров, а благодаря грамотно организованной системе конвекционных потоков. Избыток тепла, в свою очередь, не вылетает в атмосферу – тепло накапливается в массивных «накопителях», выполненных, чаще всего, из старых покрышек, заполненных грунтом. В холодное время года, накопленное тепло поступает в помещение, создавая комфортную температуру без специального обогрева.

Как утверждают проектировщики «Earthship», такое жилье подходит практически для любой климатической зоны. Основной особенностью данной конструкции является двойное стеклянное ограждение с южной стороны: снаружи – прозрачная стенка для теплицы, тянущейся вдоль всего южного фасада; за ней идет другая прозрачная стенка, отделяющая от теплицы внутреннее жилое пространство. Теплица, по сути, выполняет здесь две основные функции: она концентрирует солнечную энергию, и она же является внутренним «зеленым» уголком, где можно круглый год выращивать съедобные или декоративные растения. Для организации конвекционных потоков в конструкции дома предусмотрена специальная система труб и люков.  С их помощью осуществляется естественная вентиляция и кондиционирование воздуха в помещениях. Помимо этого, предусмотрена система сбора и накопления дождевой воды, а также очистка той воды, что была использована в различных целях. Химические моющие средства и шампуни стараются в «ковчегах» не применять. Все отходы стремятся перерабатывать в удобрения. Для получения электрической энергии используются солнечные панели и ветрогенераторы.

В настоящее время покупателям предлагается как минимум десяток моделей «земных кораблей». Сегодня их строят уже по всей территории США, а также во Франции, в Германии, в Канаде, в Мексике. Показательно, что разработчики, идя навстречу клиентам, пытаются снизить цены на свои продукты за счет применения более рациональных технических решений. Нельзя ручаться, конечно, что «ковчеги» завоюют весь мир и будут определять облик поселений будущего. Однако не приходится сомневаться, что они окажут заметное влияние на наше восприятие современного жилья.

Николай Нестеров

Коллаборация LHCb (CERN, Европейская организация по ядерным исследованиям), в которую входят Институт ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) и Новосибирский государственный университет (НГУ), объявила о новых данных, полученных при анализе частицы X(3872). Частица была обнаружена в 2003 г. в эксперименте Belle (KEK, Исследовательская организация ускорителей высоких энергий, Япония), но до сих пор специалистам не удалось прийти к единому мнению о кварковой структуре этой частицы. Участникам эксперимента LHCb удалось с лучшей в мире точностью измерить ширину и массу X(3872), а также сделать некоторые предположения о ее природе. Эксперименты на детекторе КЕДР электрон-позитронного коллайдера ВЭПП-4М ИЯФ СО РАН помогли специалистам CERN с высокой точностью измерить один из параметров X(3872). Результаты опубликованы на сайте ЦЕРН.

«Как правило, если какая-то частица открыта, то уже через пару лет у специалистов появляется понимание, что она из себя представляет. Исследование X(3872) уникально в том смысле, что на протяжении уже семнадцати  лет с ее открытия у нас все еще нет представления о ее внутренней структуре, – рассказал сотрудник коллаборации LHCb, старший научный сотрудник Института теоретической и экспериментальной физики им. А.И. Алиханова НИЦ «Курчатовский институт» (ИТЭФ), кандидат физико-математических наук Иван Беляев. – Нам были известны лишь ее довольно необычные свойства. Во-первых, при большой массе X(3872) ее ширина настолько маленькая, что мы практически не видели ее, а, во-вторых, ее масса совпадает с суммой масс двух других частиц –  D⁰ и D^*0 (D-ноль-мезон и возбужденный D-ноль-мезон)».

Частица X(3872) очень интересна  специалистам. Статья, в которой сообщалось об открытии этого состояния, высокоцитируемая, на нее дается свыше 1700 ссылок. Это самая цитируемая работа эксперимента Belle. При этом для подобных экспериментальных работ уже 500 ссылок считается рекордом. Среди других лидеров по цитируемости можно выделить также обнаружение бозона Хиггса и J/y мезона (джи-пси мезона).

«Гипотез о природе частицы X(3872) довольно много, но основных три, – рассказал главный научный сотрудник ИЯФ СО РАН, участник коллаборации LHCb, доктор физико-математических наук Семен Эйдельман. – Например, гипотеза тетракварка предполагает, что частица состоит из c кварка и анти-c кварка, а также пары легких кварка и антикварка (u или d). Другая гипотеза описывает X(3872) как молекулу, то есть слабосвязанную пару очарованных мезон анти-мезонов (по аналогии с обычными молекулами). Третья гипотеза, которую выдвинул выдающийся российский и американский физик-теоретик Михаил Волошин (Университет Миннесоты), называется адрочармоний – состояние, в центре которого связанные c и анти c кварки, а вокруг них облако легких пи-мезонов, то есть совокупность легкого адрона и чармония». Семен Эйдельман пояснил, что сегодня физическое сообщество склоняется к мнению, что X(3872) – это и обычное связанное состояние c кварка и анти c кварка, и молекула одновременно. То есть хитрое гибридное состояние, в котором иногда проявляются молекулярные свойства, а иногда свойства c и анти-c кваркония.

Один из способов разобраться в том, является ли частица молекулой или нет – попытаться определить разницу между массой X(3872) и суммой масс D⁰ и D^*0 мезонов, и понять, положительная она или отрицательная. 

«Мы измерили с высокой точностью (в 3 – 4 раз лучшей, чем предыдущие эксперименты) массу, и впервые увидели, что частица X(3872) имеет конечную ширину, то есть ее ширина не ноль, как мы предполагали ранее, и вычислили разницу между массой X(3872) и суммой масс D⁰ и D^*0 мезонов , – пояснил Иван Беляев. –  Разница оказалась удивительно маленькой, меньше, чем погрешность измерения, так что мы пока не можем сказать положительная она или отрицательная. Но и это еще не все. Мы увидели, что ширина X(3872) значительно больше (почти в десять раз), чем рассчитанная разница между массами. Все это означает, что частица должна иметь нестандартную форму и описываться сложной функцией. Используя нетривиальный для области энергий эксперимента LHCb метод поиска полюсов комплексной амплитуды, нам удалось «пощупать» форму X(3872). С вероятностью в пределах двух сигм мы можем экспериментально сказать, что в этой частице есть большая компонента из связанных D⁰ и D^*0 частиц, т.е. есть основания полагать, что X(3872) в большей степени является молекулой. Это очень важный результат, в получение которого внесли весомый вклад физики из России и в частности из ИТЭФ».

Как пояснил заместитель директора ИЯФ СО РАН по научной работе, академик РАН Александр Бондарь, полученные результаты – важный шаг в исследовании такой замечательной и загадочной частицы, но впереди еще много работы для полного понимания природы данного явления. «Так как масса X(3872) очень близка к порогу рождения  пары частиц, на которые в основном идет распад, это неизбежно приводит к сильному искажению функции, описывающей вероятность распада частицы в зависимости от полной энергии продуктов распада. Именно поэтому нельзя только по одному распаду в J/y p⁺ p^- (джи-пси пи⁺ пи^-) однозначно определить ширину частицы. Требуется изучение и других каналов распада, чем мы сейчас и занимаемся. Сейчас целых три эксперимента могут помочь нам продвинуться в области исследований X(3872): эксперимент LHCb на Большом адронном коллайдере, BESIII в Пекине и Супер B фабрика в Японии», – рассказал Александр Бондарь.

При этом, именно благодаря тому, что один из каналов распада X(3872) – это J/y p⁺ p^-, специалистам LHCb удалось повысить точность эксперимента. Дело в том, что такой же канал распада есть у частицы y(2S) (пси(2S)) масса которой с лучшей в мире точностью измерена в ИЯФ СО РАН на детекторе КЕДР электрон-позитронного коллайдера ВЭПП-4М. Она позволила откалибровать эксперимент LHCb с высокой точностью и минимизировать ошибку измерения. Если бы не было сверхточных измерений масс и ширин от эксперимента КЕДР, ошибка массы была бы примерно в два раза больше, а измерение ширины было бы практически невозможным.

«В начале 70-х. гг. XX в. в ИЯФ СО РАН был разработан и экспериментально опробован метод резонансной деполяризации, который позволил с высокой точностью измерить массы D мезонов (D заряженного и D нейтрального), фи-мезона, первого, второго и третьего ипсилон-мезонов, а также массы J/y  и y(2S), – добавил Семен Эйдельман. – Массы J/y  и y(2S), полученные в ИЯФ СО РАН, по точности превосходят другие измерения. При этом они используются для измерения масс любых частиц в области энергии выше 3 ГэВ. Массу нужной частицы можно измерить с высокой точностью по ее положению относительно масс J/y  и y(2S)». По словам Семена Эйдельмана, сейчас на детекторе КЕДР идет анализ данных с целью измерения массы D^+a и D⁰ с еще большей точностью, что поможет еще лучше понять природу X(3872).

В эксперименте LHCb участвуют семь человек из ИЯФ СО РАН и НГУ. Например, группа Института участвовала в открытии двух новых возбужденных состояний прелестного бариона, а также –  нового состояния c-кварка и анти c-кварка – частицы ψ₃(1D) и других. В  данный момент при участии специалистов ведется несколько анализов по дальнейшему изучению X(3872). Важным вкладом научной группы ИЯФ СО РАН в эксперимент LHCb являются работы по модернизации калориметра (системы, измеряющей энергию и направления фотонов) установки. С 2010 г. коллаборация выпустила более 509 научных статей при участии сотрудников ИЯФ СО РАН.

ИТЭФ в эксперименте LHCb представляет группа из семи человек – меньше 1% состава коллаборации, при этом количество публикаций, подготовленных сотрудниками ИТЭФ, составляет 10% от всех статей коллаборации. Одна из задач, решением которой занимались специалисты ИТЭФ –  создание программ обработки данных, которые повысили эффективность работы физиков. Реализованный инновационный подход позволяет получать первые результаты буквально одновременно с набором данных.