Когда природа становится ближе

Часть 1

Тема «зеленого города» становится популярной во многих странах, хотя практические результаты далеко не так однозначны, как о том замышлялось в теории. Причем, сама эта тема далеко не нова, просто получилось так, что в наше время на пике интереса к «зеленым» технологиям стали заново поднимать вопрос по поводу радикального «апгрейда» городской среды в свете новейших экологических стратегий. Ставка на декарбонизацию экономики и на энергосбережение, забота об устойчивом развитии общества в конечном итоге приводят к тому, что привычный облик городов начинает пересматриваться. А вместе с тем пересматривается и привычный образ жизни самих горожан. Поэтому, когда мы связываем наше будущее с «зелеными» городами, необходимо понимать, что дорога в это самое будущее лежит через принципиальный отказ от устоявшихся стереотипов.

Почему я заостряют внимание на субъективных моментах? Дело в том, что в нашей стране привычно забалтывается любая серьезная тема, так или иначе затрагивающая вопрос развития. Я бы даже сказал так: у нас не принято ассоциировать развитие с серьезными качественными изменениями. Мы привычно бегаем по вершкам, легкомысленно полагая, будто все эти новомодные вещи – декарбонизация, цифровизация, экологизация, Шестой технологический уклад – приведут лишь к появлению увлекательных технических новинок, не затронув по существу нашего образа жизни. Это примерно, как в случае с распространением смартфонов среди обывателей – занятная электронная штучка очень сильно скрасила наш досуг, но ни образ жизни, ни образ мышления от этого не поменялся. Тема «зеленого» города воспринимается примерно на том же потребительском уровне. Дескать, в городах должно быть больше парков, больше скверов, больше зелени. А в остальном вроде как ничего меняться не должно. То есть тему осмысливают исключительно в рамках архитектурно-дизайнерских решений. Не удивлюсь, если в скором времени губернаторы или мэры больших городов начнут удивлять общественность какими-нибудь «стильными» арт-объектами, выдавая их за реализацию «зеленой» программы.  На том, полагаю, дело и завершится. Со временем к этой теме охладеют и переведут внимание на что-либо другое.

Впрочем, справедливости ради должен сказать, что мы здесь не одиноки. В некоторых азиатских странах, сильно зависящих от туристического потока, различные «зеленые» объекты создаются, по сути, исключительно из меркантильных соображений – ради привлечения туристов. Работа над имиджем города – задача серьезная. И для ее реализации используют и такой подход. Но всё это, подчеркиваю, не имеет ни малейшего отношения к тому, что мы называем прогрессивным развитием. Впечатляющие «зеленые» объекты умели создавать еще в Древней Месопотамии. Как говорится, были бы деньги. Точно так же происходит и в наше время. Если городская администрация располагает большими финансовыми возможностями, она в состоянии «озеленить» мегаполис на таком уровне, что это будет вызывать восторженные «вау!» у миллионов зарубежных туристов. Однако не стоит питать иллюзий: к каким-то революционным переменам вся эта лепота не имеет ни малейшего отношения. Принцип все тот же: были бы деньги. Иногда они возникают в силу банального перераспределения доходов внутри страны. То есть качественно здесь ничего не меняется, а значит, ни о каком прогрессивном развитии нет и речи. Висячие сады Семирамиды тоже вызывали восхищение у современников, но никто не связывает с ними прогресса (что совершенно справедливо).

Дело в том, что концепция «зеленого» города - так, как ее понимают в развитых странах пропагандисты данного направления, - делает акцент на инициативе самих горожан, пересмотревших свои приоритеты. Иными словами, движущей силой перемен станет критическая масса людей, решивших жить в соответствии с новыми экологическими принципами. С них и начнется вхождение городов в «зеленую» эпоху, и без этого движения снизу никакие новомодные дизайнерские штучки погоды не сделают. Фактически, мы стоим на пороге переоценки ценностей. Именно этот принципиально новый взгляд на организацию жизни и будет лежать в основе революционной ломки всего технологического уклада. Без него о вхождении в новую эпоху говорить бессмысленно.

В чем должен выразиться пересмотр приоритетов? На этот счет есть одно очень важное замечание у Билла Моллисона – «отца-основателя» пермакультурного дизайна. «В Америке, - пишет он, - на газоны расходуется гораздо больше ресурсов, чем в сельскохозяйственном производстве любой другой страны. На них тратится больше фосфатов, чем во всей Индии, не говоря уже о ядохимикатах. Американский газон мог бы прокормить целые континенты, если бы у людей было больше ответственности перед обществом. Если бы мы использовали такое же количество рабочей силы, топлива и энергии, для того чтобы сажать деревья, то смогли бы покрыть лесами целый континент. Дом с двумя машинами, собакой и газоном потребляет ресурсов и энергии больше, чем деревня из 2000 африканцев».

Пример с газоном – красноречивый показатель давно уже утвердившихся приоритетов, прямо вытекающих из «аристократического» образа жизни. Моллисон указывает на то, что этот привычный дизайн вырастает из британской ландшафтной этики, то есть является в прямом смысле «барским» наследием. По его словам, то, что мы в действительности наблюдаем в данном случае, представляет собой британское сельское владение в миниатюре, рассчитанное на людей, у которых были слуги». Теперь эта традиция распространилась по многим городам, перекинувшись и на совсем крохотные участки. По мнению Моллисона: «Демонстрация непродуктивного фасада стала своего рода символом культурности. Газон с кустарниками - это просто насилие над природой и ландшафтом, демонстрирующее благосостояние и власть и не имеющее кроме этого никакой другой функции».

Тем не менее, миллионы людей регулярно тратят свои силы на эту «бесполезную» работу. Простой вопрос о более утилитарном использовании свободной земли повисает в воздухе. Мало того, человек, осмелившийся пойти против укоренившегося культурного штампа, рискует стать изгоем. Моллисон приводит пример, когда один человек в Тасмании посадил между боковой аллеей и улицей капусту. Дело закончилось тем, что местное самоуправление направило туда людей с инструментами, которые повыдергивали овощи.

Полагаю, такая история могла бы произойти и в любом муниципалитете нашей страны. В России в отношении ландшафтной архитектуры применяются всё те же «старорежимные» принципы, не допускающие даже мысли о совмещении эстетства с утилитарностью. Хотим мы того или нет, но в современных условиях груз этого «барского» наследия уже вступает в откровенное противоречие со здравым смыслом. С аристократами было все понятно: они намеренно подчеркивали свою отдаленность от крестьянского труда. Этого требовал их статус. Но как быть с миллионами современных домовладельцев, вынужденных искать себе пропитание отнюдь не аристократическими методами? В их распоряжении нет ни слуг, ни крепостных, и потому неуемное желание демонстрировать атрибуты аристократической жизни у здравомыслящего человека может вызвать только грустную иронию. Моллисон очень верно характеризует таких людей как шизоидных типов, которые пытаются подражать феодальным лордам, выполняя при этом работу их слуг (когда они в поте лица стригут свои газоны или дни напролет чикают ножницами кустарники для придания им причудливой формы).

Уточню, что наша приверженность «чистому» эстетству в вопросах обустройства своего жизненного пространства не является всего лишь привычкой, привитой через воспитание или пропаганду. Она имеет куда более глубокие корни, чем нам кажется. Связь со старой аристократической традицией установлена Моллисоном верно. И именно она, к сожалению, во многом определяет ту ресурсно-затратную парадигму, в рамках которой до последнего времени осуществлялось развитие городов. Чудовищные затраты на «бесполезную» (как выражается Моллисон) газонную эстетику – лишь маленький срез общественной жизни, наглядно демонстрирующий наше общее морально-психологическое состояние, идущее вразрез с «зелеными» трендами. Разве нет противоречия в том, что мы тревожимся из-за ухудшения экологической обстановки, переживаем из-за нарастающей деградации сельхозугодий, и в то же время считаем нормальным использовать свободные земельные участки для демонстрации своих «аристократических» амбиций?

Проблема, конечно же, не в газонах – проблема в головах, в наших психологических установках на то, чтобы поглощать ресурсы в привычном темпе, не считаясь с последствиями для природы и не предлагая ей ничего взамен. Данная парадигма ставит крест на самой возможности устойчивого развития. Поэтому вы можете создать сколько угодно скверов и парков, вы можете на каждой крыше установить по оранжерее, но вы не войдете в «зеленое» будущее до тех пор, пока развитие города находится в противоречии с жизнью природы. Новый технологический уклад, о котором теперь стало модно говорить, направлен отнюдь не на повышение комфорта и не на увеличение количества потребительских благ, а как раз на устранение указанного противоречия. Именно на этом пути формируется облик города завтрашнего дня.

Олег Носков

Окончание следует