В последний день марта Александр Лукашенко провел совещание по вопросам развития отечественной науки. Из уст президента звучало много слов о важности и перспективности развития научной отрасли, работе на благо государства, а также о необходимости привлечения молодых специалистов. Однако в эту риторику были упакованы болезненные решения: отечественную науку ожидают сокращения и урезание бюджетного финансирования.

В последнее время глава государства ставит перед учеными одни и те же вопросы и задачи.

Так, год назад на вручении дипломов докторов наук и аттестатов профессоров перед отечественными учеными были поставлены задачи по реформированию науки в рамках триединства: импортозамещение, сокращение бюджетных расходов и усиление государственного контроля. Среди прочего также была особо отмечена важность исполнения наукой государственного заказа.

На сей раз речь президента вызвала у многих ощущение дежавю: требования все те же, да и положение дел в научной отрасли, судя по его же словам, не меняется, а вот проблемы накапливаются.

Отрасль деградирует

Если судить по заявлениям чиновников, то белорусская наука исполняет все задачи, поставленные перед ней государством. Так, в свое время президент пожаловался на низкую практикоориентированность науки и слабую связь отрасли с промышленностью. Критику восприняли и, по словам председателя президиума Национальной академии наук Владимира Гусакова, «в 2013 году около 86% затрат на науку в НАН было направлено на прикладные исследования и разработки».

Однако что реально изменилось в связи с исполнением этого требования?

Положение дел в промышленности от этого не улучшилось — достаточно посмотреть на загруженные склады белорусских предприятий, да и в научной отрасли легче не стало. А между тем проблемы накопились действительно серьезные.

В первую очередь большинство сложностей отечественной науки связано с нехваткой финансирования. В 2013 году на научную сферу было выделено 2,3 трлн. белорусских рублей, что эквивалентно 0,46% ВВП страны.

По сравнению с развитыми странами это капля в море. К примеру, страны Европейского союза поддерживают уровень наукоемкости ВВП на уровне 2-2,5%, а среднемировой показатель равняется 1,7%.

В результате нехватки средств труд белорусских ученых оплачивается кое-как. По различным данным, средняя зарплата научного сотрудника Академии наук составляет 4,5-5 млн. рублей. В системе же Российской академии наук, по данным Росстата, средняя заработная плата составила по итогам 2013 года 34 000 российских рублей (что тогда соответствовало 1100 долларов).

Острыми проблемами для белорусской науки являются старение научного персонала и отток молодых кадров. На сегодняшний день средний возраст доктора наук перевалил за пенсионный и составляет 61 год, а прием в аспирантуру постоянно сокращается из-за отсутствия желающих.

Результат такой политики озвучил на упомянутом совещании сам президент: по сравнению с 1985 годом число ученых в Беларуси сократилось примерно на 30%.

Подтверждается наличие острых проблем и международными наблюдениями. Согласно индексу Хирша, который является количественной характеристикой продуктивности ученого или университета, относительно хорошие результаты (индекс от 48 до 56) показали лишь несколько белорусских исследовательских институтов. У большинства же белорусских научных организаций и исследовательских центров индекс Хирша и вовсе равен нулю. Это означает, что их исследовательские работы ничего мировой науке не дали.

Идеи повисают в воздухе

На прошедшем совещании президент не отрицал наличия финансовых проблем в отрасли, при этом парировал: мол, за рубежом наука финансируется не за счет государственного бюджета, а за деньги бизнеса, корпораций, которые напрямую заинтересованы в результатах исследований.

И ведь действительно — в развитых странах сложилась именно такая схема поступления средств в науку. Однако не стоит забывать, что этому способствуют определенные условия: развитая рыночная экономика и отсутствие превалирующей роли государства. Исходя из этого, приводить в пример Сингапур, Японию или США некорректно.

В указанных странах был и есть рынок, и именно он определяет, в какую сторону движется наука и какие разработки нужны в данный момент. Эта ситуация никоим образом не соотносится с белорусской, когда государство определят основополагающие факторы научной деятельности, количество ученых и прочее.

Да и белорусский бизнес в большинстве своем еще не дорос до возможности в полной мере финансировать научные исследования. Наука — это сфера, которой необходимы долгосрочные инвестиции большого объема, а в сложившихся условиях, когда бизнес в большей мере занят поиском путей самосохранения, нужных инвесторов в Беларуси можно пересчитать по пальцам одной руки.

Идея госзаказа, которая прозвучала на совещании у президента, также не способна исправить ситуацию к лучшему ни в науке, ни в промышленности. Эта система работает, когда государственный сектор экономики эффективен или на ВПК выделяется значительная часть бюджета, как, например, в США. В Беларуси же для развития госзаказа нет ни одной предпосылки. В итоге это предложение можно воспринимать как одну из схем освоения государственных средств.

Неэффективно в белорусских условиях и предложение заместителя главы Администрации президента Александра Радькова по концентрированию фундаментальной науки на базе университетов. Это предложение отлично работает в Европе, однако не стоит забывать, что и условия функционирования университетов там другие. В частности, важно упомянуть в этом контексте о принципе академической свободы. У нас же условия для развития науки как в университетах, так и в Академии наук примерно одинаковые, следовательно, перенос не даст результата.

Вывод очевиден: невозможно улучшить положение отдельно взятой отрасли в ситуации, когда вся экономика близка к коллапсу и нуждается в комплексных преобразованиях.

В целом же в рамках реформирования науки главе государства следовало бы перенять опыт развития IT-сферы в Беларуси. Это одна из самых эффективных и молодых областей белорусской экономики, не требующая средств из бюджета и самостоятельно развивающаяся. Важны лишь три условия: минимальное вмешательство государства, минимальная налоговая и административная нагрузка, а также никаких совещаний у президента.

16 мая в Академгородке в рамках научного фестиваля EUREKA!FEST, пройдут научные бои Science Slam. Это молодежное мероприятие, хотя жестких ограничений по возрасту нет.

Science Slam — формат краткой и яркой презентации и, одновременно — интеллектуального состязания людей, связанных с наукой («slam» в переводе с английского – битва, драка), который придумал Грегор Бюнинг из Берлина несколько лет назад. Он чем-то похож на известный многим Poetry Slam.
 

В Германии Science Slam проводился более чем в 20 городах. В России движение только набирает обороты: несколько раз слэмы прошли в Томске, Иваново, Москве, Санкт-Петербурге и Самаре.

Шесть молодых ученых представляют свою тему. В распоряжении каждого — микрофон, слайды и 10 минут для зажигательного выступления. Задача – понятно, интересно и убедительно представить свои научные результаты.
Слэм проходит в свободной клубной обстановке. Победитель конкурса определяется публикой: это тот, кому хлопали громче и дольше.
 

Ясно, что когда такое мероприятие случается в твоём городе, пропускать его нельзя!

Иногда бывает два победители. На фото с первого томского Science Slam Николай Энглевский и Тимофей Соловьев.

Всех, кто хочет принять участие Science Slam (ближайший состоится 16 мая), оргкомитет приглашает на встречу 19 апреля в 14 часов в арт-клубе НИИ КУДА с краткой двухминутной самопрезентацией. Дополнительная информация: Женя Михантьев, mikhantiev@gmail.com, +7-923-150-0388.

Беззащитная микросхема
Работа в космосе сопряжена с радиационными рисками, которые угрожают не только человеку, но и электронике. Речь идет о так называемом космическом излучении — потоке частиц, от которого нас на Земле скрывает атмосфера. На 90% оно состоит из протонов, на 7% — из альфа-частиц (ядер атома гелия), остальное — это электроны и более тяжелые ядра. Кроме того, объекты на орбите и вне ее подвержены жесткому излучению гамма- и рентгеновскими лучами.

Особенность космических лучей — в гигантских энергиях входящих в них частиц.

Предел, которого достигли сейчас ученые с помощью приборов, — протоны с энергией 7 ТэВ на Большом адронном коллайдере, тогда как энергия протонов в космических лучах может достигать 300 000 000 ТэВ! Этим объясняется то, что использовать в космосе «земные» чипы, поставив радиационную защиту, нельзя — такие огромные энергии не погасить слоем свинца разумных размеров. Поэтому борются с такими явлениями, модифицируя саму микросхему, а также подстраивая программное обеспечение под избежание «точечных» ошибок.

Что происходит с микросхемами при «ударе» космического излучения? Частицы с высокой энергией пролетают «сквозь» микросхемы, что провоцирует как отдельные ошибки в работе, вызванные «защелкиванием» транзисторов, так и потенциальные — полный выход из строя микросхемы.

Причем чем выше орбита спутника, тем сильнее излучение. Возможно, именно так мы потеряли «Фобос-Грунт».

Это доставляет проблемы и спутникам оборонного значения — они работают как раз на более высоких орбитах, чем телекоммуникационные спутники или устройства дистанционного зондирования Земли.

Технологически микросхемы, усиленные для использования в условиях космоса, на сегодня могут в значительной степени выдерживать космическое излучение . Например, чтобы сгладить эффект «защелкивания», которое приводит к сбоям в работе микросхемы, используется либо дополнительный контроль тока, либо специальная подложка, исключающая этот процесс.

Кто и где производит
Для космической микроэлектроники важнейшим камнем преткновения являются объемы производства: работы по дизайну микросхем приходится проводить ради в 10 тыс. раз меньших производственных партий, чем промышленная электроника. Это удорожает производство на те же порядки величин. Например, цена сложного логического микрочипа для космоса может достигать $100 тыс.

В этом смысле унификация спецификаций на бортовые системы и компоненты к ним могла бы оказать серьезную помощь местным производителям: возможность выпускать не штучные образцы, а организовать поточное производство сообразно универсальным регламентам Роскосмоса позволила бы им многократно снизить издержки.

Так, европейская компания STMicroelectronics выпускает усиленную микроэлектронику на отдельном заводе во французском городе Ренн, где находится линия по производству защищенных микросхем, включающая как особенную сборку на необходимых для стабильной работы в условиях радиации подложках, так и защитную упаковку и многоуровневое тестирование стабильности работы.

«Российские компании могут закупать усиленную микроэлектронику не только внутри страны, но и за рубежом. У нас нет ограничений на продажи для всех гражданских применений, военными программами мы не занимаемся», — говорит Алан Астье, вице-президент STMicroelectronics, которая поставляет усиленные микрочипы Европейскому космическому агентству (ЕКА ) и NASA. В частности, элементы STMicroelectronics работают сейчас на Марсе, обеспечивая «жизнь» марсохода Curiousity, а также на всех европейских ракетах Ariane и «европейского GPS» – GALILEO. «На нашем заводе мы производим собственные микросхемы, но есть возможность и производить подготовку для работы в условиях космоса, и разработанные другими производителями, в том числе российскими», — добавил Астье.

«Сейчас есть возможность обеспечивать все космические аппараты отечественными микросхемами нужного качества, исключая только элементы памяти, а их можно приобретать и за рубежом, на них нет особых ограничений. Однако Роскосмос не регламентирует необходимость использования усиленной микроэлектроники, как это делает, например, NASA, и в результате каждый разработчик использует микросхемы, ориентируясь на собственные взгляды и материальные возможности. Это, конечно, неправильно, регулятор должен вводить технические требования в этой области», — считает Александр Басаев, заместитель руководителя технологического центра Московского университета микроэлектроники в Зеленограде.

К примеру, в США существуют жесткие регламенты, устанавливающие требования к чипам класса Space или Military, а также определен круг оборудования, где должны применяться именно они, а не обычные промышленные микросхемы. И в Европе, и в США существуют нормативные документы, определяющие спецификацию микроэлектроники (для ЕКА это ESCC, для NASA — DSCC).

В пользу местных производителей и то, что космическая электроника весьма «инертна» по сравнению с промышленной. Стабильность здесь выходит на первый план.

«В то время как производители памяти и процессоров для смартфонов и ПК соревнуются в переходе на поколение технологий уровня 22 нм, работа на космос требует от производителя по 20–25 лет не снимать с производства продукт и не менять технологию: в ней до сих пор используется логика уровня 3 микрона (3000 нанометров) — и в европейской, и в американской аппаратуре. Такая долгая наработка технологий и структур на отказ позволяет делать сверхнадежные чипы. Благодаря отсутствию гонки за уменьшением топологических размеров эта ниша может быть практически полностью занята локальными производителями», — считает Карина Абагян, вице-президент НП «Содействие микроэлектронной промышленности».

Усиленная микроэлектроника нужна не только космосу, но и таким стратегически важным областям, как атомная энергетика и военные применения – ядерное оружие. Поэтому поддержка собственных производителей усиленной микроэлектроники — неотъемлемая часть работы по обеспечению независимого функционирования космической промышленности страны и ее безопасности.

Санкции санкциями, а космос покорять надо
Несмотря на тяжелую политическую обстановку и не самые лучшие отношения между Россией и ЕС, на минувшей неделе российский микроэлектронный кластер (г. Зеленоград) объявил о совместном российско-французском проекте сотрудничества в сфере космических исследований. Соответствующий документ был подписан при участии заместителя министра экономического развития РФ Олега Фомичева между Университетом Жозефа Фурье (Гренобль) и Московским институтом электронной техники (МИЭТ). В рамках проекта будет создан и запущен на орбиту образовательный российско-французский спутник для проведения на околоземной орбите ряда научных экспериментов, которые представляют значительный интерес для обеих сторон как с научной точки зрения, так и со стороны практического использования полученных результатов. Спутник предварительно называется ZEGREENSAT (Zelenograd — Grenoble EducatioNal SATellite) и включает в себя проекты, предложенные студентами МИЭТ и Университета Жозефа Фурье. Срок реализации проекта составит не менее 4–5 лет.

Стороны надеются, что архитектурные решения, электронные компоненты, блоки, узлы могут на долгие годы стать основой для создания бортовой аппаратуры перспективных космических аппаратов.

Университет Жозефа Фурье города Гренобля имеет богатый опыт научных и инструментальных разработок для проектов международного уровня. В частности, входящий в структуру вуза Институт им. Нееля участвовал в создании криогенной установки для космической обсерватории «Планк», Лаборатория субатомной физики и космологии изготавливала магнитный альфа-спектрометр, установленный на Международной космической станции, а сотрудники Института планетологии и астрофизики Гренобля принимали участие в разработке и создании космического аппарата «Розетта».
 
«Международная кооперация — важнейший формат обучения студентов и молодых специалистов, — отметил Александр Басаев из МИЭТ. — Задачи в проекте найдутся как для тех, кто собирается заниматься фундаментальными исследованиями материи и античастиц, так и для тех, кто будет решать прикладные задачи на промышленных предприятиях нашего города. Помимо научной ценности проект содействует выходу российских космических микрочипов и аппаратуры на мировые рынки».

Фото ИТАР-ТАСС

В 2012 году с.н.с. ИТЭФ Владимир Русинов рассказал ТрВ-Наука о ситуации в институте на тот момент. Прошло два года, что изменилось? Об этом его новый рассказ.

Хочу рассказать о тех радикальных и, не побоюсь слова, катастрофических переменах, которые происходят в моем родном институте после включения его в состав Курчатовского центра. Не могу претендовать на понимание полной картины происходящего; поделюсь тем, что видно с моей не очень высокой колокольни. Я сразу сделаю общий вывод, потом перейду к деталям.

Главная перемена, которая произошла в ИТЭФ со времени включения нас в состав НИЦ, может быть сформулирована следующим образом. Пропал стержень существования научного учреждения; сегодня научная работа — исследования, разработки, сотрудничество — не является основой существования института, всё это как в кислоте растворено в некоей упорядоченной бюрократической деятельности, которая, в свою очередь, и является стержнем жизни сегодняшнего ИТЭФ.

Научная работа была основой жизни института и в советские времена, и в последующее двадцатилетие, дирекция всегда была научной, деятельность всех административных подразделений была подчинена обеспечению научной работы. Это было при очевидной бедности финансирования и трудностях с главком (Росатом) в понимании задач института, но полный приоритет научной деятельности сохранялся. Мы привыкли к этому, считали, что иначе в научном институте и быть не может. Как мало мы понимали!

Переход в НИЦ и внедрение эффективного управления перевернули картину мира, научным работникам указано их место, оно не у окна. Я расскажу немного о тех методах, которые оказались особенно успешны в деле упразднения науки в ИТЭФ, работа эта сегодня в самом разгаре.

Посторонние

Вы когда-нибудь встречали директора научного института, который не ходит на научные семинары и не посещает защиты даже докторских диссертаций? Заходите в гости, познакомитесь, директор ИТЭФ Ю.Ф. Козлов этого не делает никогда. Поначалу мы с коллегами удивлялись — ну как же можно в институт с такой устойчивой тематикой и такими традициями назначить постороннего человека, не включенного в подобную деятельность? Потом думали — образованный человек, начнет интересоваться, вникнет, ведь всё живое вокруг и на переднем крае — частицы и взаимодействия, и процессы в звездах, и всё такое. Нет, не вник, не заинтересовался, полная отстраненность.

Сегодня я понимаю, что наличие абсолютно посторонних людей на всех решающих постах в администрации — это важнейший инструмент в деятельности, которую эта администрация проводит. Нельзя назвать эту деятельность борьбой с наукой, это подразумевает сопротивление, ну как наука может? Точней всего это называется «поставить на место». Так вот, чем более посторонним является администратор, тем легче ему размахивать управляющим жезлом в том хрустальном мире, который и есть мир науки, и который выстраивается десятилетиями трудной и тонкой работы. Он не ведает что творит, ему всё равно — баня, институт, стадион, он упорядочивает, трамбует, приводит в соответствие, наводит порядок, исполняет то, что ему велели. Вслед за посторонним г-ном Козловым на ключевые должности пришли еще более посторонние люди, сегодня они все расселись на места и наладили взаимодействие.

Правила

Самым главным, основным инструментом в той важной работе, которая должна поставить научную деятельность на место (упразднить), является создание свода Правил. Почти каждую неделю руководители научных подразделений ходят знакомиться с новыми приказами и распоряжениями, вот они-то и составляют тот чудесный, хотя еще и не законченный свод Правил, который так сильно изменил, просто перевернул научную жизнь в институте.

Я позже немного остановлюсь на примерах того, как это работает, поверьте — работает великолепно. Вы представьте себе того доктора-профессора, который 10-15 лет сотрудничает с каким-то зарубежным институтом, ездит туда за их счет; и вот снова собрался — а фигу Вам, уважаемый, а где межправительственное соглашение, а где это в планах, утвержденных в прошлом году? И читает бедолага (отбегав 2 недели, собирая подписи) написанное наискосок веселым почерком — «не считаю целесообразным» или «прошу оформить согласно Правилам» -о, это чудесное пожелание, как это действенно! Не хочет и не должен понимать этот администратор, что он рушит, он посторонний, ему нет дела до дела, он следит только за соблюдением Правил.

Большая группа людей занята составлением, внедрением и контролем за исполнением Правил, в эту карусель вовлекается, увы, всё научное сообщество института; это основная и самая важная часть жизни нынешнего ИТЭФ. Ошибаются те, кто считает свод Правил бессмысленным, он дает работу многим ведомым и неведомым нам труженикам, которые его сочиняют и обслуживают; для научных работников смысл его примерно как у команды «К ноге!» в собаководстве.

Правила были и прежде, они и должны быть. Но только вступление наше в НИЦ показало громадную разницу, просто пропасть между правилами, написанными для удобства научной деятельности, и Правилами, выстроенными для функционирования бюрократической машины.

Зарплаты и гранты

«Там наши братья как в аду…» — К. Чуковский. Недавно старый физик из, собственно, курчатовского на мой вопрос о своей зарплате ответил, что докторская надбавка (7 тыс. руб.) как раз удваивает ее. Это тоже очень важный прием методической работы с учеными — они должны быть унижены. Ученый перед лицом администратора, вооруженного сводом Правил, должен чувствовать свою никчемность, тому же способствует и небольшая — в 10 раз примерно — разница в зарплатах.

Мы работаем в государственном учреждении, и десятикратная разница в зарплатах между небольшим чиновником и ведущим научным сотрудником с 30 годами стажа говорит о том, кто и насколько важен государству. И кто главный в научном институте. Казалось бы, это не ново, материально ученый унижен не один десяток лет, пора привыкнуть.

Но! Есть принципиальная разница — до вступления в НИЦ и внедрения эффективного управления ученый в значительной степени чувствовал себя свободным. Сейчас к привычному материальному унижению добавилась зависимость, мы зависим не столько от своего ума, труда, результатов, сколько от настроения постороннего администратора, он может разрешить, отпустить, позволить, а может — нет.

Низкая зарплата стимулирует активность в поиске грантов, многие выживают этим, но особенностью чудесных Правил является то, что, получивши грант, ученый не становится свободней — наоборот! Ведь средства гранта поступают на счет института, а несчастный (счастливый, решайте сами) владелец гранта попадает в еще большую зависимость от администрации, он должен еще точней выучить и соблюсти весь свод Правил, чтобы получить разрешение истратить часть своих денег. Это большое административное искусство — откусить от гранта 15-20%, да еще и сделать владельца, принесшего в институт эти деньги, униженным просителем.

Как это работает

Мы потратили 2 недели на то, чтобы на средства собственного гранта отправить студента с докладом на международную конференцию в Новосибирск, там это был бы единственный доклад от ИТЭФ. Не смогли, не успели, не хватило времени, 16 подписей мы собрали, буквально двух-трех не хватило; конечно, сами виноваты, начали бы за месяц — могли бы и успеть. Вот так это работает.

А еще вот как. Мы больше 10 лет сотрудничаем в главном из будущих проектов в физике высоких энергий (международный линейный коллайдер); мы много успели сделать в до НИЦевской жизни, завоевали там прочные позиции. Сейчас это сотрудничество будет оборвано, не вписаться нам с этой, пока исследовательской, работой в свод Правил; а НИЦ не поддерживает отдельных связей ИТЭФ, а сам в этом не заинтересован.

Таких примеров много. Связи, которые налаживались десятилетиями, рвутся; администрация курчатовского с нами не сотрудничает, не советуется и не считается — только руководство и только теми сферами, которые не имеют отношения к, собственно, науке. Уровень руководства, как и должно быть в такой схеме, исключительно высок, вот один пример. В конце 2013 года после долгого изучения нам вернули научный отчет с резолюцией: на стр. такой-то в строке такой-то фраза заканчивается на предлог — исправить! Там было написано: «… эта величина на графике отложена по оси у».

Многие ученые, не успевая пройти положенные процедуры, стали ездить в командировки без оформления, некоторые из них успевают оформить отпуск за свой счет, другие — нет, и ждут репрессий.

Некоторые стали скрывать, что едут в командировку с докладом, чтобы избежать части предписанных Правилами процедур. Печатаются через другие институты, чтобы избежать опять же трудностей с разрешениями. Пытаются, работая здесь, оформить работу через другой институт, отчаявшись получить одобрение внутри. Этому перечню нет конца, он растет вслед за разрастанием свода Правил.

Обходить Правила, прежде всего, вынуждены самые творческие, самые квалифицированные, самые занятые-у них нет времени на хождения по кабинетам, им надо работать.

А вот как обстоят дела в экспериментальной группе с возможностью что-то сделать или купить.
На средства своего гранта или премии (в прошлом году получали) мы: покупаем расходные материалы, упаковку, даже вышедшее из строя оборудование; оплачиваем труд механиков, монтажников, которые не получают грантов (прожить на зарплату в ИТЭФ нельзя); проводим профилактику оборудования; оплачиваем срочно требуемый привоз-увоз и — нет конца этому перечню. Потому, что проводить это через институт, соблюдая Правила, мы не в состоянии; это, в принципе, иной раз и возможно, но тогда просто некогда будет работать, это поглотит всё наше время, так составлены Правила. Пусть те, кто любит рассказывать о росте средней зарплаты по институту, вычтут эти деньги из своих расчетов!

Научная работа на глазах замещается выполнением процедур, а также писанием отчетов. О, отчеты! — строжайшие требования,ведь всё будет контролироваться на самом верху, такой-то шрифт, правильные отступы и интервалы — сколько чудесных придумок для украшения жизни научного работника; не стану углубляться надолго. Упомяну лишь, что все планы, заявки, отчеты проходят утверждение-согласование в главнокурчатовском центре, нет доверия нашим чиновникам; там наверху и есть настоящая ответственность и квалификация; сколько ж народу пристроено!

Не знаю, передают ли приведенные бегло примеры обстановку, но всё это работает очень эффективно, многим из нас просто кажется, что их душат.

Люди

Прежде всего, надо упомянуть о том, что помимо перечисленных деликатных системных методов работы по упразднению науки, употребляются еще и более грубые точечные приемы. Я говорю о персональной борьбе с неугодными, с теми, кто не вписывается в отлаживаемую стройную систему отношений внутри института. Конечно, это лучшие ученые, самые результативные, самые неравнодушные.

Надо отдавать себе отчет, что любая процедура согласования — это цепочка унижений для творческого и выросшего свободным ученого, где его не один раз равнодушно ткнут носом в какое-то несоответствие в бумагах. Один из расчетов составителей Правил в том и состоит, что не каждый станет тратить время, да еще и унижаться. За такими устанавливают наблюдение, на них пишут докладные и насылают проверочные комиссии, их провоцируют на ошибку, а потом, потирая от удовольствия руки, что поймали, обдумывают наказания.

Сегодня преследованию подвергаются несколько ведущих физиков института; это важное следствие перевернутой ситуации в ИТЭФ, ученым можешь ты не быть — будь послушным и согласным. Надеюсь, что г-на Ю.Ф. Козлова, которого многие упрекают в отсутствии интереса к делам и будущему института, не придется упрекать в совершении подлости.

Несколько слов о тех людях, которых я назвал посторонними, и которые в моем описании выглядят главными носителями зла. Наверное, это не так или не совсем так. Они являются послушной частью запущенного сверху механизма; злодейством по отношению к науке является сам факт этого запуска. Дальше механизм работает сам (читаем Паркинсона), плодит чиновников, они плодят бумаги, для их движения нужны новые чиновники и так далее. К этим людям, пожалуй, меньше всего вопросов — механизм работает, колесики крутятся. Наличие приказов сверху и приличная зарплата смягчают возможные моральные проблемы — если они у кого-то вдруг возникнут.

Дирекция перестала быть научным органом, там решаются все важнейшие вопросы жизни института, лишь бы они не имели отношения к научной деятельности. Ученый совет, разбавленный по желанию директора группой чиновников, сдулся совсем; не знаю человека, который бы за последние пару лет слышал его голос. Конечно, это растворение научной жизни в административной не произошло случайно или само собой — это часть всё той же важной, направленной сверху деструктивной работы.

Предварительные итоги

Эксперимент по присоединению ИТЭФ к НИЦ КИ — при всей незавершенности — стоит уже признать удачным как с точки зрения удовлетворения личных амбиций его авторов так и по первым успехам в деле искоренения инакомыслия и науки в ИТЭФ. Скорей всего других целей у этой операции не было. Научного взаимодействия нет; например, вопрос с частично сгоревшим в 12 году ускорителем не решается никак.

Справедливости ради надо сказать, что на первое время после объединения средства были выделены, и многие сотрудники кроме крошечной зарплаты получали премии, и можно было что-то приобрести для работы. В прошлом году это практически иссякло, в этом закончилось совсем.

Наш опыт однозначно доказывает абсолютную непригодность административного руководства наукой; по отношению к научной деятельности это бесчеловечно и разрушительно.

Жаловаться нам некому — над нашей дирекцией располагается лично г-н Ковальчук, который это всё так замечательно придумал, а над ним только небо.

К чему я всё это

Думаю, найдутся коллеги, которые сочтут, что я сгустил краски. Жить можно, скажут они, надо вести себя тихо, не высовываться, не давать им повода, всё выучить и соблюдать; если же вам еще повезет найти где-нибудь средства для работы, то можно будет еще что-то и делать. Не буду спорить, время такое — послушных, согласных, одобряющих. Пока у нас не отбирают помещений, чтобы разместить очередное Управление (об этом говорили); пока научных работников не обязывают сидеть на работе с 9 до 17 (сделают, говорят); пока мы не должны сделать книксен и сказать «Кю!» при встрече с чиновником — наверное, и вправду можно жить.

Так вот, к чему я это. Кажется совсем скоро академические институты ждет приход эффективных управленцев. Возможно наш опыт будет полезен, вряд ли будут изобретаться новые методы и Правила, сила наших- в универсальности, они равно годятся и для физики, и для сельского хозяйства, и для медицины. Приглядитесь к нашему опыту, испугайтесь, будьте бдительны.

Хотелось бы также провести какое-то публичное обсуждение первых итогов нашего вхождения в НИЦ, пусть и заочное, вот бы послушать мнение тех, кто это задумал и осуществил, вот бы спокойно спросить их — зачем? Какие новые мегапроекты задышали, как они совместно продвигаются?

Бездушное бюрократическое разрушительное нашествие на наш институт и на всю науку должно быть преодолено; оно и будет преодолено, хоть, может, и не одно десятилетие понадобится. Хотелось бы сохранить побольше, не дать разрушить всё.

Впервые в истории Юга России и истории Донского края, город Ростов-на-Дону выбран местом для проведения международного съезда генетиков и селекционеров.
VI съезд Вавиловского общества генетиков и селекционеров пройдет с 15 по 20 июня 2014 года. Одним из его соорганизаторов выступает Институт аридных зон Южного научного центра Российской Академии Наук (ИАЗ ЮНЦ РАН).
 
«Съезд Вавиловского общества генетиков и селекционеров проходит один раз в пять лет. Для того, чтобы мероприятие прошло на высоком уровне оргкомитет Съезда предлагает предпринимателям принять участие и оказать спонсорскую помощь», - говорится в сообщении Торгово-промышленной палате РО.
 
VI съезд ВОГиС соберет в донской столице около 800 ведущих исследователей из 300 организаций РАН, РАМН, РАСХН и ведущих ВУЗов страны. На Съезде будут представлены последние достижения в области молекулярной генетики.
 
«Такое представительное собрание генетиков и селекционеров - это большое событие. У донских сельхозпроизводителей появится возможность наладить диалог с научным сообществом. Мы обращаемся к предпринимателям с предложением оказать спонсорскую помощь научному съезду. Уверен, что эти вложения уже в скором будущем воплотятся в новые технологии, которые принесут агробизнесу дополнительные доходы», - рассказал директор Института аридных зон ЮНЦ РАН, член-корреспондент РАН Дмитрий Матишов.
 
По словам вице-президента ТПП Ростовской области Владимира Кругликова, для того чтобы сельхозпроизводство было рентабельным, нужно применение новейших разработок ученых. Представленные на симпозиуме результаты научных исследований станут основой получения высокопроизводительных сортов растений и пород животных.
 
По словам экспертов, для региона характерна проблема слаборазвитой селекции. В 2013 г открылся селекционный центр «Ростовский» в Обливском районе, но их нужно больше — по каждому из направлений растениеводства.
 
«Развитие местной селекции и собственных сортов удешевит себестоимость продукции и позволит аграриям успешнее работать в наших погодных условиях, а ведь РО находится в зоне рискованного земледелия из-за перепада температур в течение года», - рассказал «ДК» Юрий Корнюш, советник президента ТПП РО.

Конфликт в крупнейшем вузе Приангарья – Иркутском государственном техническом университете (бывший Политехнический институт) - грозит перерасти провинциальный уровень. Некогда краса и гордость региона, один из немногих в стране имеющих статус «национального исследовательского», сегодня ИрГТУ испытывает серьёзные проблемы. Коллектив собирает подписи под обращением к министру образования и науки РФ Дмитрию Ливанову, губернатору области Сергею Ерощенко и в прокуратуру. Поводом для этого стало назначение выборов нового ректора.

Предыдущий ректор был снят с должности, не доработав несколько месяцев до окончания срока. Причиной стало возбуждение Следственным комитетом уголовного дела «за превышение должностных полномочий». Исполняющим обязанности назначили заведующего кафедрой квантовой физики и нанотехнологий Александра Афанасьева. Тот предельно энергично взял в руки   бразды правления - даже, по отзывам окружающих, слишком энергично...

Выборы нового ректора были назначены на 16 апреля, и условия,  в которых это происходило, вызывают у многих членов Учёного совета ИрГТУ недоумение. Один из очевидцев рассказывает:  и.о. Ректора Афанасьев на заседании прямо заявил, что подготовил новое положение о выборах, которое,мол,  мало чем отличается от существовавшего,  и  надо  его утверждать – максимально оперативно, без обсуждения.

Между тем уже после утверждения этого документа выяснилось, что в него заложены некоторые принципиальные нововведения, позволяющие создать благоприятную предвыборную среду... прежде всего самому и.о. На процесс выдвижения кандидатов было отпущено лишь 6 рабочих дней, на предвыборную агитацию и пропаганду – меньше месяца. К тому же новое положение ликвидировало норму об обязательном предоставлении кандидатом в ректоры программы развития вуза, и это явилось своеобразной «миной»для желающих выдвинуться.

Документы Минобрнауки не предполагают отсутствия у кандидатов в ректоры программы, а потому федеральный орган всё равно не допустил бы к выборам таких претендентов. Создатели нового положения о выборах в ИрГТУ не могли не знать об этом и тем не менее внесли соответствующую норму. Их «нормативную небрежность» коллектив вуза расценил как попытку административной хитрости, нацеленной на то, что кто-то из кандидатов в силу неопытности или по каким-то другим причинам программу всё-таки не предоставит.

Вдобавок в положении не прописали, на каких основаниях тому или иному выдвинувшемуся могут отказать в  регистрации, то есть предполагалось, что отклонить любую кандидатуру можно вообще без оснований.

В результате одного из вузовских сотрудников, подавших документы на регистрацию в качестве кандидата в ректоры – проректора по научной работе Виталия Пешкова – организаторам  удалось от выборов отстранить. Сейчас претензии Пешкова на этот счёт разбирает суд.

Недоумение в научной и вузовской среде Иркутска вызвал и тот факт, что процедуру утверждения кандидатур сделали закрытой. Сами члены Учёного совета ИрГТУ признают, что его заседания до недавнего времени всегда проходили в открытом режиме. На а теперь  директора Лимнологического Института СО РАН, академика Михаила Грачёва, учёного с мировым именем, дальше приёмной  не пустили.

Однако самое интересное обнаружилось позже. В конце февраля, когда в Иркутске уже объявили дату голосования, в ИрГТУ поступило письмо заместителя министра образования и науки РФ Марата Камболова, который предлагал руководству вуза с 12 марта приступить к выборам, то есть – только начать процесс выдвижения кандидатов. Причём это нужно было сделать для того, чтобы, цитата: «…не позднее 17 апреля 2014г. представить в Минобрнауки России список кандидатов на замещение должности ректора…».

Согласно устава ИрГТУ всё, что касается выборов ректора, должно быть согласовано с учредителем вуза – Минобрнауки РФ. Между тем, учредитель, судя по всему, даже не догадывался о «подпольной» деятельности подопечных, не представлял, что выборы в Иркутске идут полным ходом: к тому моменту, когда в Москве ждали на согласование список кандидатур, иркутяне, похоже, собирались предоставить персону готового, уже избранного ректора.

Да и догадываются ли обо всём этом чиновники Минобрнауки сейчас? Именно таким вопросом задаются многие сотрудники вуза, подписывая то самое письмо-обращение к министру Ливанову, губернатору и прокурору.

Интересуются в коллективе и тем, почему вообще возникла фигура нынешнего и.о. ректора Афанасьева как основного претендента на высокий пост. Кто и по какой причине оказывает ему протекцию? В письме имеются отсылки к его производственной биографии, которая изобилует достаточно показательными фактами и объясняет подобный интерес «политеховцев».

Считается, что Александр Афанасьев, пришедший некогда в технический университет из вуза-конкурента – Иркутского государственного университета -  не справился ни с одной из своих предыдущих обязанностей: сначала в должности проректора по научной работе, затем в должности проректора по международной деятельности, и был оставлен в ИрГТУ заведующим кафедрой. Более того, при назначении его и.о. ректора никто в Минобрнауки не принял во внимание ряд действий Афанасьева, которые явно навредили вузу, принесли ему прямые убытки.

В должности проректора по научной деятельности он курировал исполнение государственного контракта, заключённого между ИрГТУ и двумя производственными структурами (ООО «Тимлюйский завод» и ООО «Теплотехнологии»), которые должны были выполнить работы по разработке установки для термической переработки торфа. Работы эти фактически выполнены не были, но Александр Афанасьев подписал соответствующий акт приёмки, и по итогам судебных разбирательств ИрГТУ вынужден был заплатить в общей сложности более 14,5 млн рублей. Это подтверждается решениями арбитражных судов, а также актом проверки, проведенной в 2013 году Федеральной службой финансово-бюджетного надзора. Копия этого акта была направлена в Минобрнауки РФ, но там ни документ, ни собственно факт странного хозяйствования Афанасьева не заметили.

Хватали за руку нынешнего и.о. ректора и в бытность его зав. кафедрой, когда он приписывал себе дополнительные рабочие часы и фальсифицировал отчётность. Например, оплата за научно-исследовательскую работу студентов производилась, а сами работы не выполнялись. По результатам проверки, выявившей производственное  нарушение, Афанасьеву объявили выговор, но в вузе прекрасно осведомлены: этот выговор не единственное из применённых к Александру Афанасьеву дисциплинарных взысканий.

В этих условиях многих в вузе особенно тревожат технологические и производственные аспектах жизни вуза. Нынешнему и.о.  ректора уже ставят в вину то, что он игнорирует высший орган управления в университете – Учёный совет, без ведома которого переписал план работы на год и принимает ключевые решения. И если учёный совет официально, под запись, решил в своё время создать в ИрГТУ Институт металлургии и химической технологии, то Афанасьев самовольно, без вынесения этого вопроса на рассмотрение коллег, решил… разделить недавно образованный институт на два самостоятельных.

А особую тревогу у иркутян вызывает то обстоятельство, что с момента вступления в свою должность исполняющий обязанности ректора не поддержал ни один из четырех проектов, связанных с участием в правительственных конкурсах на финансирование научных исследований.

Более того, начатый ещё до Афанасьева успешный международный проект с участием немецкого профессора Збигнева Стычинского выиграл, благодаря стараниям рядовых сотрудников университета конкурс на бюджетное финансирование в течение следующих двух лет, однако из-за бездействия нынешнего руководства ИрГТУ государственный контракт по этому проекту так и не был заключён. Это прямой путь, как считают многие, к снижению уровня исследований вообще, а в дальнейшем – к дискредитации ИрГТУ как   «национального исследовательского университета».

Сама по себе ситуация в Иркутске вряд ли может кого-нибудь удивить: местечковые воротилы высшей школы давно и прочно зарекомендовали себя совсем не в качестве  управленцев, способных  обеспечить высокие образовательные стандарты в тех университетах и институтах, которые достались им «в вотчину». Случаев волюнтаризма, подминания под себя коллективов и игнорирования собственно интересов высших учебных заведений по-прежнему пруд пруди. Именно это, по большому счёту, привело к тому, что значительная часть российских вузов не сделала за последние 10 лет решительного шага вперёд в организации учебного и научно-исследовательского процессов. И именно это, скорее всего, как раз заставило новое руководство Минобрнауки взяться за реформирование: сократить число неэффективных вузов за счёт их ликвидации, объединения или присоединения к преуспевающим, разобраться с дутыми отчётностями, навести порядок в диссертационной сфере…

В одном из первых своих интервью на посту министра Дмитрий Ливанов заявил следующее: «Одной из моих задач на ближайшие месяцы – я не буду растягивать это на годы – является выстраивание системы коммуникации с теми людьми, которые заинтересованы в развитии образования и науки. Я эту систему условно называю «открытое министерство». Мы сделаем так, чтобы у каждого человека, у которого есть либо идея относительно того, что нужно сделать, либо какие-то конкретные предложения, либо жалоба на то, что происходит, будь то ученик, будь то учитель, будь то студент, преподаватель вуза, научный работник, родитель – чтобы они могли высказаться и были уверены, что их мнение будет услышано». Всё это было сказано в 2012 году.

Похоже, в Иркутском «политехе» по-прежнему ждут, когда очередь быть услышанными дойдёт и до них...