В 2012 году с.н.с. ИТЭФ Владимир Русинов рассказал ТрВ-Наука о ситуации в институте на тот момент. Прошло два года, что изменилось? Об этом его новый рассказ.
Хочу рассказать о тех радикальных и, не побоюсь слова, катастрофических переменах, которые происходят в моем родном институте после включения его в состав Курчатовского центра. Не могу претендовать на понимание полной картины происходящего; поделюсь тем, что видно с моей не очень высокой колокольни. Я сразу сделаю общий вывод, потом перейду к деталям.
Главная перемена, которая произошла в ИТЭФ со времени включения нас в состав НИЦ, может быть сформулирована следующим образом. Пропал стержень существования научного учреждения; сегодня научная работа — исследования, разработки, сотрудничество — не является основой существования института, всё это как в кислоте растворено в некоей упорядоченной бюрократической деятельности, которая, в свою очередь, и является стержнем жизни сегодняшнего ИТЭФ.
Научная работа была основой жизни института и в советские времена, и в последующее двадцатилетие, дирекция всегда была научной, деятельность всех административных подразделений была подчинена обеспечению научной работы. Это было при очевидной бедности финансирования и трудностях с главком (Росатом) в понимании задач института, но полный приоритет научной деятельности сохранялся. Мы привыкли к этому, считали, что иначе в научном институте и быть не может. Как мало мы понимали!
Переход в НИЦ и внедрение эффективного управления перевернули картину мира, научным работникам указано их место, оно не у окна. Я расскажу немного о тех методах, которые оказались особенно успешны в деле упразднения науки в ИТЭФ, работа эта сегодня в самом разгаре.
Посторонние
Вы когда-нибудь встречали директора научного института, который не ходит на научные семинары и не посещает защиты даже докторских диссертаций? Заходите в гости, познакомитесь, директор ИТЭФ Ю.Ф. Козлов этого не делает никогда. Поначалу мы с коллегами удивлялись — ну как же можно в институт с такой устойчивой тематикой и такими традициями назначить постороннего человека, не включенного в подобную деятельность? Потом думали — образованный человек, начнет интересоваться, вникнет, ведь всё живое вокруг и на переднем крае — частицы и взаимодействия, и процессы в звездах, и всё такое. Нет, не вник, не заинтересовался, полная отстраненность.
Сегодня я понимаю, что наличие абсолютно посторонних людей на всех решающих постах в администрации — это важнейший инструмент в деятельности, которую эта администрация проводит. Нельзя назвать эту деятельность борьбой с наукой, это подразумевает сопротивление, ну как наука может? Точней всего это называется «поставить на место». Так вот, чем более посторонним является администратор, тем легче ему размахивать управляющим жезлом в том хрустальном мире, который и есть мир науки, и который выстраивается десятилетиями трудной и тонкой работы. Он не ведает что творит, ему всё равно — баня, институт, стадион, он упорядочивает, трамбует, приводит в соответствие, наводит порядок, исполняет то, что ему велели. Вслед за посторонним г-ном Козловым на ключевые должности пришли еще более посторонние люди, сегодня они все расселись на места и наладили взаимодействие.
Правила
Самым главным, основным инструментом в той важной работе, которая должна поставить научную деятельность на место (упразднить), является создание свода Правил. Почти каждую неделю руководители научных подразделений ходят знакомиться с новыми приказами и распоряжениями, вот они-то и составляют тот чудесный, хотя еще и не законченный свод Правил, который так сильно изменил, просто перевернул научную жизнь в институте.
Я позже немного остановлюсь на примерах того, как это работает, поверьте — работает великолепно. Вы представьте себе того доктора-профессора, который 10-15 лет сотрудничает с каким-то зарубежным институтом, ездит туда за их счет; и вот снова собрался — а фигу Вам, уважаемый, а где межправительственное соглашение, а где это в планах, утвержденных в прошлом году? И читает бедолага (отбегав 2 недели, собирая подписи) написанное наискосок веселым почерком — «не считаю целесообразным» или «прошу оформить согласно Правилам» -о, это чудесное пожелание, как это действенно! Не хочет и не должен понимать этот администратор, что он рушит, он посторонний, ему нет дела до дела, он следит только за соблюдением Правил.
Большая группа людей занята составлением, внедрением и контролем за исполнением Правил, в эту карусель вовлекается, увы, всё научное сообщество института; это основная и самая важная часть жизни нынешнего ИТЭФ. Ошибаются те, кто считает свод Правил бессмысленным, он дает работу многим ведомым и неведомым нам труженикам, которые его сочиняют и обслуживают; для научных работников смысл его примерно как у команды «К ноге!» в собаководстве.
Правила были и прежде, они и должны быть. Но только вступление наше в НИЦ показало громадную разницу, просто пропасть между правилами, написанными для удобства научной деятельности, и Правилами, выстроенными для функционирования бюрократической машины.
Зарплаты и гранты
«Там наши братья как в аду…» — К. Чуковский. Недавно старый физик из, собственно, курчатовского на мой вопрос о своей зарплате ответил, что докторская надбавка (7 тыс. руб.) как раз удваивает ее. Это тоже очень важный прием методической работы с учеными — они должны быть унижены. Ученый перед лицом администратора, вооруженного сводом Правил, должен чувствовать свою никчемность, тому же способствует и небольшая — в 10 раз примерно — разница в зарплатах.
Мы работаем в государственном учреждении, и десятикратная разница в зарплатах между небольшим чиновником и ведущим научным сотрудником с 30 годами стажа говорит о том, кто и насколько важен государству. И кто главный в научном институте. Казалось бы, это не ново, материально ученый унижен не один десяток лет, пора привыкнуть.
Но! Есть принципиальная разница — до вступления в НИЦ и внедрения эффективного управления ученый в значительной степени чувствовал себя свободным. Сейчас к привычному материальному унижению добавилась зависимость, мы зависим не столько от своего ума, труда, результатов, сколько от настроения постороннего администратора, он может разрешить, отпустить, позволить, а может — нет.
Низкая зарплата стимулирует активность в поиске грантов, многие выживают этим, но особенностью чудесных Правил является то, что, получивши грант, ученый не становится свободней — наоборот! Ведь средства гранта поступают на счет института, а несчастный (счастливый, решайте сами) владелец гранта попадает в еще большую зависимость от администрации, он должен еще точней выучить и соблюсти весь свод Правил, чтобы получить разрешение истратить часть своих денег. Это большое административное искусство — откусить от гранта 15-20%, да еще и сделать владельца, принесшего в институт эти деньги, униженным просителем.
Как это работает
Мы потратили 2 недели на то, чтобы на средства собственного гранта отправить студента с докладом на международную конференцию в Новосибирск, там это был бы единственный доклад от ИТЭФ. Не смогли, не успели, не хватило времени, 16 подписей мы собрали, буквально двух-трех не хватило; конечно, сами виноваты, начали бы за месяц — могли бы и успеть. Вот так это работает.
А еще вот как. Мы больше 10 лет сотрудничаем в главном из будущих проектов в физике высоких энергий (международный линейный коллайдер); мы много успели сделать в до НИЦевской жизни, завоевали там прочные позиции. Сейчас это сотрудничество будет оборвано, не вписаться нам с этой, пока исследовательской, работой в свод Правил; а НИЦ не поддерживает отдельных связей ИТЭФ, а сам в этом не заинтересован.
Таких примеров много. Связи, которые налаживались десятилетиями, рвутся; администрация курчатовского с нами не сотрудничает, не советуется и не считается — только руководство и только теми сферами, которые не имеют отношения к, собственно, науке. Уровень руководства, как и должно быть в такой схеме, исключительно высок, вот один пример. В конце 2013 года после долгого изучения нам вернули научный отчет с резолюцией: на стр. такой-то в строке такой-то фраза заканчивается на предлог — исправить! Там было написано: «… эта величина на графике отложена по оси у».
Многие ученые, не успевая пройти положенные процедуры, стали ездить в командировки без оформления, некоторые из них успевают оформить отпуск за свой счет, другие — нет, и ждут репрессий.
Некоторые стали скрывать, что едут в командировку с докладом, чтобы избежать части предписанных Правилами процедур. Печатаются через другие институты, чтобы избежать опять же трудностей с разрешениями. Пытаются, работая здесь, оформить работу через другой институт, отчаявшись получить одобрение внутри. Этому перечню нет конца, он растет вслед за разрастанием свода Правил.
Обходить Правила, прежде всего, вынуждены самые творческие, самые квалифицированные, самые занятые-у них нет времени на хождения по кабинетам, им надо работать.
А вот как обстоят дела в экспериментальной группе с возможностью что-то сделать или купить.
На средства своего гранта или премии (в прошлом году получали) мы: покупаем расходные материалы, упаковку, даже вышедшее из строя оборудование; оплачиваем труд механиков, монтажников, которые не получают грантов (прожить на зарплату в ИТЭФ нельзя); проводим профилактику оборудования; оплачиваем срочно требуемый привоз-увоз и — нет конца этому перечню. Потому, что проводить это через институт, соблюдая Правила, мы не в состоянии; это, в принципе, иной раз и возможно, но тогда просто некогда будет работать, это поглотит всё наше время, так составлены Правила. Пусть те, кто любит рассказывать о росте средней зарплаты по институту, вычтут эти деньги из своих расчетов!
Научная работа на глазах замещается выполнением процедур, а также писанием отчетов. О, отчеты! — строжайшие требования,ведь всё будет контролироваться на самом верху, такой-то шрифт, правильные отступы и интервалы — сколько чудесных придумок для украшения жизни научного работника; не стану углубляться надолго. Упомяну лишь, что все планы, заявки, отчеты проходят утверждение-согласование в главнокурчатовском центре, нет доверия нашим чиновникам; там наверху и есть настоящая ответственность и квалификация; сколько ж народу пристроено!
Не знаю, передают ли приведенные бегло примеры обстановку, но всё это работает очень эффективно, многим из нас просто кажется, что их душат.
Люди
Прежде всего, надо упомянуть о том, что помимо перечисленных деликатных системных методов работы по упразднению науки, употребляются еще и более грубые точечные приемы. Я говорю о персональной борьбе с неугодными, с теми, кто не вписывается в отлаживаемую стройную систему отношений внутри института. Конечно, это лучшие ученые, самые результативные, самые неравнодушные.
Надо отдавать себе отчет, что любая процедура согласования — это цепочка унижений для творческого и выросшего свободным ученого, где его не один раз равнодушно ткнут носом в какое-то несоответствие в бумагах. Один из расчетов составителей Правил в том и состоит, что не каждый станет тратить время, да еще и унижаться. За такими устанавливают наблюдение, на них пишут докладные и насылают проверочные комиссии, их провоцируют на ошибку, а потом, потирая от удовольствия руки, что поймали, обдумывают наказания.
Сегодня преследованию подвергаются несколько ведущих физиков института; это важное следствие перевернутой ситуации в ИТЭФ, ученым можешь ты не быть — будь послушным и согласным. Надеюсь, что г-на Ю.Ф. Козлова, которого многие упрекают в отсутствии интереса к делам и будущему института, не придется упрекать в совершении подлости.
Несколько слов о тех людях, которых я назвал посторонними, и которые в моем описании выглядят главными носителями зла. Наверное, это не так или не совсем так. Они являются послушной частью запущенного сверху механизма; злодейством по отношению к науке является сам факт этого запуска. Дальше механизм работает сам (читаем Паркинсона), плодит чиновников, они плодят бумаги, для их движения нужны новые чиновники и так далее. К этим людям, пожалуй, меньше всего вопросов — механизм работает, колесики крутятся. Наличие приказов сверху и приличная зарплата смягчают возможные моральные проблемы — если они у кого-то вдруг возникнут.
Дирекция перестала быть научным органом, там решаются все важнейшие вопросы жизни института, лишь бы они не имели отношения к научной деятельности. Ученый совет, разбавленный по желанию директора группой чиновников, сдулся совсем; не знаю человека, который бы за последние пару лет слышал его голос. Конечно, это растворение научной жизни в административной не произошло случайно или само собой — это часть всё той же важной, направленной сверху деструктивной работы.
Предварительные итоги
Эксперимент по присоединению ИТЭФ к НИЦ КИ — при всей незавершенности — стоит уже признать удачным как с точки зрения удовлетворения личных амбиций его авторов так и по первым успехам в деле искоренения инакомыслия и науки в ИТЭФ. Скорей всего других целей у этой операции не было. Научного взаимодействия нет; например, вопрос с частично сгоревшим в 12 году ускорителем не решается никак.
Справедливости ради надо сказать, что на первое время после объединения средства были выделены, и многие сотрудники кроме крошечной зарплаты получали премии, и можно было что-то приобрести для работы. В прошлом году это практически иссякло, в этом закончилось совсем.
Наш опыт однозначно доказывает абсолютную непригодность административного руководства наукой; по отношению к научной деятельности это бесчеловечно и разрушительно.
Жаловаться нам некому — над нашей дирекцией располагается лично г-н Ковальчук, который это всё так замечательно придумал, а над ним только небо.
К чему я всё это
Думаю, найдутся коллеги, которые сочтут, что я сгустил краски. Жить можно, скажут они, надо вести себя тихо, не высовываться, не давать им повода, всё выучить и соблюдать; если же вам еще повезет найти где-нибудь средства для работы, то можно будет еще что-то и делать. Не буду спорить, время такое — послушных, согласных, одобряющих. Пока у нас не отбирают помещений, чтобы разместить очередное Управление (об этом говорили); пока научных работников не обязывают сидеть на работе с 9 до 17 (сделают, говорят); пока мы не должны сделать книксен и сказать «Кю!» при встрече с чиновником — наверное, и вправду можно жить.
Так вот, к чему я это. Кажется совсем скоро академические институты ждет приход эффективных управленцев. Возможно наш опыт будет полезен, вряд ли будут изобретаться новые методы и Правила, сила наших- в универсальности, они равно годятся и для физики, и для сельского хозяйства, и для медицины. Приглядитесь к нашему опыту, испугайтесь, будьте бдительны.
Хотелось бы также провести какое-то публичное обсуждение первых итогов нашего вхождения в НИЦ, пусть и заочное, вот бы послушать мнение тех, кто это задумал и осуществил, вот бы спокойно спросить их — зачем? Какие новые мегапроекты задышали, как они совместно продвигаются?
Бездушное бюрократическое разрушительное нашествие на наш институт и на всю науку должно быть преодолено; оно и будет преодолено, хоть, может, и не одно десятилетие понадобится. Хотелось бы сохранить побольше, не дать разрушить всё.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии