Первая женщина — полный профессор Кембриджа за всю его 800-летнюю историю разгадала природу квантовых вихрей в сверхтекучей жидкости.

Ричард Фейнман, крупнейший физик, занимавшийся, в частности, проблемами сверхтекучих жидкостей, однажды назвал турбулентность последней большой нерешенной проблемой классической физики.

Недавно международная команда ученых из Великобритании, России и Франции разработала новый математический аппарат для описания турбулентных движений внутри сверхтекучих жидкостей, использование которого кроме общетеоретического интереса имеет и большие прикладные перспективы. Группу исследователей возглавила наша соотечественница, профессор, декан Сколковского института науки и технологий и одновременно профессор, заведующая кафедрой квантовых жидкостей факультета прикладной математики и теоретической физики Кембриджского университета Наталья Берлова (Berloff).
Явление сверхпроводимости было открыто еще в 1911 году голландским физиком Хейке Камерлинг-Оннесом, а сверхтекучести — нашим соотечественником Петром Капицей в 1938-м.

С тех пор советские и российские физики внесли весомый вклад в изучение этих явлений. Достаточно назвать такие имена, как Ландау, Боголюбов, Гинзбург, Абрикосов. Все они стали академиками, а Капица, Ландау, Гинзбург и Абрикосов были удостоены Нобелевской премии за работы именно в области сверхтекучести и сверхпроводимости.

Упрощенно говоря, сверхтекучесть — это способность вещества, возникающая при понижении температуры до величин, близких к абсолютному нулю, протекать через узкие щели и капилляры без трения. Сверхтекучесть жидкого гелия возникает при температуре ниже 2,172 °К.

Сверхтекучесть и сверхпроводимость не случайно оказались связаны между собой в работах физиков: как писал Гинзбург, «явление сверхпроводимости уже давно было охарактеризовано как сверхтекучесть электронной жидкости в металлах».

Естественно, изучение сверхтекучести и сверхпроводимости не закончилось на этих блестящих именах. Во-первых, выяснилось, что эффекты сверхтекучести наблюдаются не только в лабораториях: состояние сверхтекучести и состояние Вселенной в первые микросекунды ее существования описываются общими закономерностями. Во-вторых, эти явления оказались значительно сложнее, чем описали классики. Одна из таких сложностей — упомянутая выше проблема турбулентности сверхтекучих жидкостей.

Мы встретились с Натальей Берловой, чтобы попытаться разобраться в сути сделанных открытий и узнать, как выпускница Московского университета стала первой женщиной — профессором математики за всю восьмисотлетнюю историю Кембриджского университета.

— Не могли ли бы вы разъяснить нам, в чем суть вашего открытия?

— Я бы не называла это открытием, но надеюсь, что это значимый шаг вперед. Мы создали новую математическую конструкцию, включающую в себя теорию сверхтекучести Ландау, за которую он получил Нобелевскую премию, и квантовые эффекты, такие как квантовые вихри, которые еще не были открыты, когда Ландау создавал свою теорию.

— А если подробнее…

— Известно, что, когда в 1938 году арестовали Ландау, Капица, который открыл к тому времени явление сверхтекучести, написал письмо Сталину с просьбой об освобождении опального физика, ссылаясь на необходимость объяснить удивительные свойства сверхтекучести и создать ее математическую модель. И именно Ландау создал двухкомпонентную модель сверхтекучего гелия, за что и получил Нобелевскую премию.

Дело в том, что сверхтекучий гелий может быть описан как смесь двух компонентов: сверхтекучего и нормального. Сверхтекучий компонент (He-II) — это идеальная жидкость, у которой нет никакой вязкости, которая не переносит тепла и не переносит энтропии, а нормальный компонент (He-I) — обычная вязкая жидкость. Ландау показал, что требования, налагаемые классическими законами сохранения и галилеевой инвариантностью, оказываются достаточными для описания двухкомпонентного, сверхтекучего гелия.

Но прошло несколько лет, и британец Джо Вайнен в 1961 году впервые экспериментально доказал присутствие во вращающемся сверхтекучем гелии квантованных вихрей сверхтекучей компоненты He-II, то есть феномена, подчиняющегося законам не классической, а квантовой механики. Вихри двигаются внутри жидкости: разделяются и снова сливаются, формируя связки и переплетения. Особенность этих вихрей в том, что сила циркуляции жидкости вокруг центра этого вихря может принимать только дискретные значения. Собственно, поэтому такие жидкости получили название квантовых. А наука, которая занимается таким эффектами, называется квантовой гидродинамикой. Но Ландау этого всего не знал, и его теория исключала как сами вихри, так и их взаимодействие с нормальным и сверхтекучим компонентами. Было много попыток поправить теорию Ландау. Наиболее успешна в этом отношении теория HVBK, названная так по фамилиям предложивших ее британцев Хола и Вайнена и российских ученых Бахаревича и Халатникова, в которой удалось учесть структуру клубка квантовых вихрей. Но и она была не в состоянии описать движение и видоизменение самого клубка. И только нашей команде это удалось.

Причем оказалось, что хотя в сверхтекучем гелии у этих вихрей очень маленький размер — порядка ангстрема, то есть размер атома, однако при определенных условиях и в других системах, таких как ультрахолодные газы или поляритонные конденсаты, их размер может достигать десятков микрон: такие вихри становятся видимыми практически невооруженным глазом. Более того, удивительным образом вихри, несмотря на их наноразмеры, можно «видеть» и в сверхтекучем гелии.

— И каким образом?

— В сверхтекучем гелии увидеть вихри помогают электроны. Профессор Университета Брауна (США) Хамфри Марис на протяжении нескольких лет провел очень красивые эксперименты, в которых он использовал электроны, поток которых направлялся на жидкий гелий, как крошечные испытательные зонды, позволяющие увидеть динамику процесса, происходящего при сверхнизких температурах в квантовых жидкостях.

Когда электроны перемещаются в жидком гелии, находящемся при сверхнизких температурах, вокруг них формируются пузырьки. Это связано с тем, что электрон, благодаря тому, что он, как и любая элементарная частица, обладает волновой природой, отталкивает атомы гелия. Это пузырьки довольно большого диаметра, примерно два нанометра, которые попадают в ловушку квантовых вихрей точно так же, как дома и машины попадают в центр торнадо.

Математическая модель, предложенная нами, позволила обнаружить совершенно новый механизм размножения вихрей. Во время осцилляций давления ядро вихря расширяется, а затем сжимается. Во время сжатия формируется плотный массив новых вихревых колец. Мы пришли к следующему выводу: весьма вероятно, что электронный пузырек захватывается более чем одной вихревой линией, что еще больше снижает перепад давления, необходимый для взрыва пузырька. И оказалось, что механизм размножения вихрей подавляется при повышении температуры. Это объясняет, почему такие объекты были экспериментально обнаружены только при низких температурах.

— Ваша теория и теория классической турбулентности как-то связаны?

— Классическая турбуленция — одна из самых больших гидродинамических задач. Теории турбулентности как не было, так и нет. С этой точки зрения теория сверхтекучей турбулентности может стать моделью для классической. Потому что она в чем-то более проста для изучения, потому что у нас нет такого разнообразия вихрей в силу их квантового характера. Поэтому мы можем сначала понять, что происходит в сверхтекучей турбулентности, а потом перенести это понимание на классическую.

— Вы по образованию математик, занимаетесь сложнейшими физическими проблемами. Для вас физика — это просто набор формул или за ними вы видите физическую реальность?

— Я только недавно сама задумалась над этим вопросом, и это случилось забавно. В Кембридже, когда тебя делают ридером (ридер — это ступенька перед полным профессором), то ты должен себе выбрать титул, чего ты ридер. Я решила, что я буду ридером математической физики. А когда я стала профессором, я сказала, что я хочу быть профессором прикладной математики. И я сформулировала для себя, в чем разница. Математический физик берет уравнения, которые описывают физическую проблему. Но он заинтересован в математических свойствах уравнения как такового. Физическая система и ее свойства для него вторичны. А прикладной математик, наоборот, идет от физической системы. То есть ему интересны свойства этой конкретной физической системы. Математика для него — только язык, который надо использовать, чтобы описать эту систему. Поэтому я прикладной математик, мне интересна именно физическая задача, мне интересно ее понять. А понять — значит описать математически.
Квантовые вихри. Одни электроны свободны, другие захвачены одной и более вихревыми нитями

— Ландау считал, что математикам не хватает физической фантазии, чтобы заниматься физикой.

— Я не согласна. Понять физическую систему, я считаю, — это представить ее формулой. Хороший пример с электроном. Мы не можем представить, как это — частица и волна одновременно. Но есть абсолютно четкое работающее математическое построение, описывающее, как это возможно. Не можешь понять, что такое электрон? Вот формула.

Другой пример — уравнения Максвелла. Все, что Максвелл сделал, — все уравнения, которые описывают магнитные и электрические явления, существовали и до него, — он дописал один член, который называется током смещения, в уравнение, описывающее циркуляцию магнитного поля. И сразу система стала полной, и стало ясно, что такое электромагнитное поле и волна. Математический прием решил все физические проблемы.

Мир устроен очень просто. Мы просто не можем понять, как именно. Нагромождения каких-то систем, каких-то теорий, все это очень сложно понять. И вдруг, как было с Максвеллом, чуть-чуть дописал формулу, и все стало просто, объяснимо, все укладывается в четыре уравнения, и больше ничего нужно.

Но есть очень много математических закономерностей, которым пока нет объяснения. Когда в очень сложных процессах прослеживаются очень простые линейные и степенные зависимости. Например, зависимость количества землетрясений по логарифмической шкале от их интенсивности. Там же очень много факторов — геологические процессы, движение воды, лунные влияния, притяжение планет. Это же очень сложная физическая система. Почему она в итоге оказывается такой простой? Нет объяснений. Действительно, в природе устроено все просто. Просто мы не можем найти эту простоту.

— А как вы из математика стали физиком, причем в такой сложной области, как квантовая гидродинамика?

— Я окончила Московский государственный университет, факультет вычислительной математики и кибернетики. И там же поступила в аспирантуру. Тогда часто люди уезжали из России. Я никуда уезжать не собиралась. Меня все устраивало: у меня шла кандидатская, у меня был великолепный научный руководитель, Дмитрий Борисович Силин. Он сейчас в Америке. И у меня вдруг возникла идея, это был 1992 год, просто уехать куда-то на полгода, посмотреть мир. С этой целью я написала письма в Гавайский и Флоридский университеты. Если уж ехать на полгода, то туда, где тепло.

— Вы уже диссертацию защитили?

— Нет, я проучилась только год и успела сдать кандидатский минимум. А письма я написала в университеты, чтобы обмануть американское посольство, чтобы мне, молодой девушке, выдали визу. Тогда таким не выдавали — был 1992 год. Как только границы открылись с российской стороны, западные границы сразу закрылись. И вдруг меня сразу приняли во Флоридский университет. Но я вынуждена была сменить тему, потому что там никто по моей теме — оптимальное управление — не работал. Зато там был очень известный гидродинамик, академик Луиз Ховард. Он стал моим научным руководителем. Мне понравилась моя новая тема — теоретическая классическая гидродинамика, и я уже там защитила докторскую PhD. В какой-то момент во Флориде проходил симпозиум, посвященный шестидесятилетию моего научного руководителя, собрались мировые светила гидродинамики, в основном британцы, они исторически лидировали в гидродинамике: Джеймс Лайдхилл и Тим Педли из Кембриджа, Пол Робертс из Калифорнийского университета, выпускник того же Кембриджа. Я помню, как с тоской и восторгом слушала их доклады. С восторгом — настолько интересно они рассказывали про свои работы, от теории торнадо до движения планктона. С тоской — так как Кембридж казался мечтой, совершенно недостижимым другим миром. Очень понравился мне доклад Пола Робертса по совершенно новой для меня области, квантовой гидродинамике. В отличие от классической гидродинамики, которая существует уже несколько столетий, квантовая гидродинамика поражала своей новизной, соединением двух, как ранее казалось, не пересекающихся областей, квантовой и классической физики, тем, что она существует в новых, еще плохо изученных системах, многие из которых только что были обнаружены. И это создает возможность для математического моделирования, то есть описания системы математическим языком. Меня привлекала возможность понять реально существующую систему, объяснить ее математически, а значит, предсказать ее поведение. Я погрузилась в чтение статей Пола по этой теме и сама написала проект, в котором предлагала изучать квантовую турбуленцию. За этот проект я была награждена президентской стипендией и приехала в Калифорнийский университет работать с Полом.

Мне очень повезло в начале моей академической жизни — я работала с такими удивительными учеными, как Силин, Ховард и Робертс. Русский, американец и англичанин — их всех объединяло одно: необыкновенная увлеченность наукой, отношение к научному процессу не как к профессии, а как к образу жизни.

В итоге в Калифорнии я пробыла пять лет, а потом мне уже сделали предложение переехать в Кембридж. Почему Кембридж был для меня предпочтительнее? Потому что в Кембридже уникальное по гидродинамике место в мире, лучше нет, я считаю. Потому что там представлены различные области гидродинамики. И астрофизика, и биологическая гидродинамика, и гидродинамика высоких чисел Рейнольдса — гидродинамика на все вкусы. А я организовала там лабораторию по квантовым жидкостям.

Итак, с 2002 года я — в Кембриджском университете, на факультете прикладной математики и теоретической физики, и там я поднялась по всем профессорским позициям: лектор, старший лектор, ридер и, наконец, полный профессор. У меня там была и есть своя группа — постдоки, аспиранты.

Наш факультет интересен еще и тем, что у нас половина — гидродинамики, а половина — космологи и люди, которые занимаются высокими энергиями. Известный космолог Стивен Хокинг — это мой коллега.
Теоретическое моделирование плотности поляритонного конденсата в полупроводниковом квантовом чипе

— Вам, наверное, многие задают вопрос, почему женщины редко становятся математиками и физиками?

— Это очень хороший вопрос. Я вам расскажу об этом на примере Кембриджа, в котором ситуация даже хуже, чем в других местах. В Англии вообще с этим делом обстоит хуже. Вы знаете, женщин-математиков больше всего из трех стран — России, Италии и Франции. И здесь просматривается сильная корреляция либо с уровнем поддержки семьи в этих странах, либо с ролью, отводимой женщинам. Например, в Советском Союзе пропагандировалась идея, что женщина способна преодолеть любые препятствия, что все в ее силах, а социальная политика Франции всячески помогает семьям с детьми.

В Кембридже очень жесткий отбор абитуриентов, отбираются действительно сливки, и не только из Англии, но и со всей Европы. Недостаточно быть лучшим математиком класса или школы, быть победителем математических олимпиад, получить наивысшие оценки на школьных экзаменах. Надо еще пройти горнило устных собеседований с профессорами Кембриджа, и после этого счастливчики приглашаются на письменный экзамен. Женщин поступает действительно очень мало, и они обычно хуже сдают сессию, даже когда их принимают. К аспирантуре соотношение мужчин и женщин становится еще хуже, а на постоянных университетских позициях женщин можно по пальцам пересчитать. Я оказалась первой женщиной-математиком, которая стала полным профессором Кембриджа за всю его восьмисотлетнюю историю. Но это не мое достоинство, это скорее проблема системы. Не столько Кембриджа, сколько английского среднего образования и склада общества.

В Англии девочки очень хорошо занимаются математикой в школе, обычно лидируют. Но когда речь идет о выборе профессии, совет, который они получают от родителей, что это должна быть профессия, которая позволяет тебе иметь семью. Если ты ученый-биолог или химик, то всегда можно уйти в медицину, считается, что это семье помогает. Поэтому в биологии и химии женщин много. А если математик, тут непонятно, куда ты уйдешь и как совмещать математику с семьей. Но женщинам-ученым в принципе довольно тяжело совмещать семью и науку. Потому что наука требует ненормированного рабочего дня. Отключить мозги в пять часов и пойти домой заниматься домашними делами — очень тяжело.

Наш факультет, из-за того что мы мало принимаем женщин, постоянно ругают на всех университетских комитетах: почему и как же так? Но уже лениво, потому что из года в год повторяется, что у нас только десять процентов всех студентов — женщины. Старший тьютор, ответственный за прием, из года в год оправдывался. Наступил последний, десятый год его пребывания в должности, и на последнем для него собрании в этой должности он встал и вдруг сказал: «Ну как вы не поймете, чтобы быть талантливым математиком, надо быть практически аутистом. А это мужская особенность». И никто не нашелся что возразить. Это еще к тому, что быть ученым — занятие очень странное и очень противоестественное: когда тебе приятнее сидеть с листком бумаги и что-то чертить, чем общаться с людьми или заниматься чем-то другим, более социально активным.

— Что вы можете сказать, сравнивая российское и английское образование?

— Из западных университетов ничего лучше Оксбриджа (обобщенное название Кембриджа и Оксфорда), с моей точки зрения, для образования студентов даже придумать невозможно. В чем уникальны Кембридж и Оксфорд? Во-первых, в том, какое персональное внимание получают студенты от профессоров: на семинарских занятиях, например, на одного профессора приходится два студента. Во-вторых, в том, как организована система колледжей. Каждый студент поступает в Кембридж через определенный колледж. То есть колледж для студентов — это приемная комиссия. И колледж — это его социальная жизнь, это общежитие. Студенты живут, едят и общаются в колледжах. Там они получают то, что называется супервизией — наставничество от профессоров. Все профессора университетов являются членами какого-то колледжа. И после того, как я прочитала лекцию своим двумстам пятидесяти студентам — это наш математический годовой набор, — они расходятся по своим колледжам, где с ними занимаются мои коллеги, с моего факультета. Представляете, какой это контроль качества? Я чихнула на лекции — все мои коллеги тут же об этом узнают через студентов. Это сразу поддерживает уровень: все знают, как я преподаю, что я преподаю.

Основная идея колледжей — смешать людей разных специальностей: математик может оказаться за одним столом с историком, с философом. Все встречаются за столом во время обеда или во время ужина. Как-то я оказалась за одним столом с бывшим главой Гаагского трибунала. Мы познакомились, и я спросила: «А какое ваше самое большое достижение, которым вы гордитесь?» Его ответ был очень английским: «Я был первым, кто в нашем колледже организовал команду по крикету».

С Кембриджем, Оксфордом, MIT и Стэнфордом нам в России пока тяжело соперничать, потому что туда идут очень мотивированные студенты. Так, как вкалывают в западных сильных университетах, мы так не работали.
Понять физическую систему — это представить ее формулой. Хороший пример с электроном. Мы не можем представить, как это — частица и волна одновременно. Но есть абсолютно четкое работающее математическое построение, описывающее, как это возможно. Не можешь понять, что такое электрон? Вот формула

— Это результат сознательного поиска?

— Да, это отбор. В такие вузы чтобы пройти, ты должен еще в школе доказывать год из года, что ты этого достоин. Мы принимаем студентов, зная всю их подноготную. Во-первых, чтобы поступить — не каждый может поступить — тебя должны заранее, не в последнем классе, порекомендовать, написать на тебя характеристику, где сказать, что ты действительно лучший. Потом собирается портфолио, после этого этих лучших из лучших школ мы приглашаем на интервью. Еще до экзаменов в школе, в декабре. В Англии можно подать заявление одновременно в три вуза. В Кембридж и в Оксфорд подадут только те, кто отобран, лучшие в своем классе.

Интервью — это беседа от двадцати минут до получаса с одним из faculty-математиков. В нашем колледже их трое. Я, например, просто даю ребятам задачи и тут же смотрю, как они на эти задачи реагируют. Один на один, такой устный экзамен. До этого у них письменный экзамен на полчаса, потом разбор полетов вместе с профессором. Потом какой-то части этих абитуриентов мы делаем предложение: «Ребята, мы хотим вас пригласить в Кембридж, но сначала приглашаем на летний экзамен. И если на этом экзамене, уже трехчасовом, вы достигнете необходимого уровня, тогда вы поступите». Притом, заметьте, если мы знаем, что ребенок из хорошей частной школы, то, скорее всего, у этого ученика планка будет выше, чем у того, кто пришел из плохой школы. Такая дискриминация связана с желанием преодолеть имидж, который сложился у Кембриджа и Оксфорда, что туда поступают только из частных школ, только на деньги родителей. Ничего подобного. Деньги в Кембридже не имеют значения. Если мы видим, что ребенок талантлив, но просто недоучен, мы ему планку делаем пониже, и потом эти дети действительно «выстреливают», когда к нам попадают. Система работает очень хорошо. И в этом смысле в Кембридже мы собираем сливки из сливок.

— А среднее образование?

— В России школы сильные. У меня два ребенка, вначале я их сдала здесь в английскую школу, потому что уровень их русского недотягивал. Но сейчас я старшего, одиннадцатилетнего, перевела в Ломоносовскую школу. И я вижу разницу с английской. Впервые у него домашние задания, впервые у него оценки.

— Там не было?

— Они ходили в государственную школу. А в государственной школе до одиннадцати лет заданий вообще нет — может, раз в неделю запомнить правописание каких-то слов. Не так, как здесь, когда каждый день ты должен по домашней работе отчитаться. Но ему нравится: очень интересные уроки.

Английская школа до одиннадцати лет очень хороша именно для детей, потому что это игра, это интересно, это без большого напряжения. Для проявления личности ребенка, мне кажется, это хорошо. Не надо так детей прессинговать и загружать, как в русской школе. Но начиная с какого-то возраста нагрузка должна увеличиваться. В наших российских школах всегда давали более систематическое, научное образование, более продуманно, более последовательно. Надеюсь, все так и осталось. Во всяком случае, в Ломоносовской мне сейчас нравится: и уровень, и то, насколько они заинтересовывают детей во время уроков.

— Вы знаете о дискуссиях, которые ведутся в России о том, как организовать науку? И уже проводится масштабная реформа. Зная британскую систему, как бы вы оценили то, что происходит в российской науке?

— Я уже сказала, что, по моему мнению, ученые — люди очень странные. Но каждый своеобразен в чем-то своем. Кому-то, кто хочет давать идеи, нужно создать группу, в которой кто-то другой эти идеи доводит до результата. Этот человек — организатор. Он может выдать идею и проследить, чтобы она была реализована. Для него нужна группа, для него нужны постдоки и аспиранты, потом мастеранты, потом бакалавры. Для кого-то, напротив, такое взаимодействие тяжело и не нужно. Он волк-одиночка. Его счастье — делать все самому с листком бумаги в обнимку. Кому-то нужно взаимодействовать с коллегой. Ему не нужны постдоки и студенты, но взаимодействие с коллегами и с каким-то кругом людей на равных — это его. И поэтому любая организация науки должна поддерживать эти различные типы, различные характеры. И надо дать ученым возможность просто следовать своей фантазии, поскольку очень тяжело в науке заранее предугадать результат и вложиться во что-то, что наверняка выстрелит. Скорее всего, это не выстрелит. И надо помнить, что в науке действует в чем-то закон больших чисел: чем больше людей занято различными задачами, тем выше вероятность успеха.

Чем хороша западная организация науки? Я не говорю, что она идеальная, там тоже очень много проблем, но она пока дает максимальный эффект благодаря своей гибкости. Это хорошо видно на примере того, как в ней имеет возможность найти свое место любой ученый, независимо от своих странностей. Например, одиночки, которые сами по себе, могут работать преподавателями, иметь хорошие зарплаты и заниматься своим делом. Своим преподаванием они оправдывают перед налогоплательщиками возможность заниматься чем они захотят, следовать своей мечте. Для тех, кто нуждается в больших группах, существует развитая система грантов. Они подают на грант, создают свою группу, которая развивается и растет.

Я не буду комментировать российскую систему организации науки — я плохо ее знаю. Но мне кажется, что она была близка к системе германского Общества Макса Планка, которую немцы тоже сейчас форматируют. Почему? Потому что она была слишком негибкой: вверху в институте большой директор, под ним научный совет, и они решают, чем должны заниматься сотрудники. Если ты попадал в эту систему, то ты уже не мог уйти в какую-то другую область. А я могу привести другой пример организации института.

В Кембридже есть различные институты. В том числе у BP. British Petroleum открыла много институтов по миру, по-моему, семнадцать. Но в Кембридже это единственный эндаумент. ВР дала институту двадцать три миллиона фунтов, на проценты от которых оплачиваются профессорские позиции. То есть финансирование этого института обеспечено практически на неограниченное время. Кроме того, было построено здание института. Но, как шутят в BP, наши вложения окупились после первой же консультации директора института, который подсказал, как нам оптимизировать расположение вышек. Причем у профессоров в институте двойная позиция, то есть они и на факультете каком-то, и в этом институте. И никто не говорит, что им нужно заниматься только проблемами нефтегазовой промышленности. Если они видят интересный проект, они будут им заниматься, если нет, то чем-то другим, например структурой мороженого. Но когда произошел разлив в Мексиканском заливе, менеджеры British Petroleum сразу обратились в институт: на нашем факультете были специалисты по турбулентным перемешиваниям. И те подсказали, что за процессы там происходят и куда пойдет в основном это пятно. То есть, с одной стороны, BP получила возможность прийти и получить необходимые консультации, с другой — дала людям возможность свободно заниматься тем, что им интересно, — и это действительно работает.

На фоне бурных процессов, связанных с реорганизацией РАН, на задний план отошла тема особого статуса территории Академгородка. Напомню, что этот вопрос был поднят осенью 2012 года и вызвал достаточно бурную дискуссию в СМИ и во властных кабинетах. К сожалению, акценты в этой дискуссии были расставлены не совсем верно, точнее – предвзято. Журналисты сосредоточились на вопросе выделения Академгородка в отдельное муниципальное образование с собственным «маленьким» мэром, оставив за скобками самое главное. Само предложение насчет «меленького» мэра вырывалось из контекста и трактовалось как попытка выйти из под влияния администрации Новосибирска. Причем сами мотивы особенно не обсуждались.

На самом деле проблема упиралась в необходимость развития территорий, напрямую связанных с научной деятельностью институтов Академгородка. Прежде всего, речь шла о решении жилищной проблемы для молодых ученых, для чего руководство СО РАН намеревалось активно осваивать земельные участки, примыкающие к Академгородку. На этих участках планировалось осуществлять жилую застройку, в том числе – малоэтажную. Как пояснил директор Института химии твердого тела и механохимии СО РАН академик Николай Ляхов, еще в 2009 году была разработана концепция развития Сибирского отделения РАН. Согласно этой концепции предполагалось развитие территорий Академгородка в северо-восточном направлении. В частности, планировалось создание городка для молодых ученых в Камышинке.

Получалось  так, заметил Николай Ляхов, что новое поселение, являющееся частью Академгородка,  должно было формироваться в другом муниципальном образовании. «Поэтому здесь, – сказал он, – сразу вставал вопрос обеспечения единства территорий». И поскольку – в соответствии с планами развития – правобережная часть должна численно увеличиваться, это необходимо было согласовывать с текущими документами территориального планирования. Однако до  сегодняшнего дня проектировщики не могут предложить нормальной планировки новых территорий в силу того, что те находятся за границами города.

Поэтому, чтобы обеспечить принцип единства территорий, необходимо было передвинуть границы города вплоть до Восточного объезда. Такие вопросы достаточно просто решаются на уровне городского Совета и Законодательного Собрания.

Если бы данная инициатива нашла нормальное воплощение, то в итоге получился бы серьезный прирост Советского района. И в этой связи возникала вторая задача: выделение границы нового района, а конкретно – территории развития Академгородка (вместе с самим Академгородком). Отсюда и напрашивался вопрос об особом статусе. Короче говоря, создание нового района – задача чисто техническая, которую рассматривали еще при жизни академика Коптюга. Как объяснил Николай Ляхов, новый район нужно было создать для того, чтобы выделить контуры Академгородка, поскольку без этого невозможно было конструктивно взаимодействовать ни с федеральными структурами по вопросам развития научных учреждений, ни с иностранными коллегами, ни с инвесторами. На сегодняшний день Академгородок есть лишь некое условное обозначение, а для практических целей этому понятию должна соответствовать юридически зафиксированная территория. Эту территорию и предлагается назвать Академическим районом.  

Как мы понимаем, в связи с процессами реорганизации РАН в этом вопросе возникла закономерная пауза. Мало того, ввиду утраты учеными полномочий по распоряжению государственной собственностью (в том числе земельными участками), будущее данной инициативы весьма туманно. ФАНО, к которому перешли полномочия, формально не несет никакой прямой ответственности за решение жилищных проблем и, соответственно, напрямую не обязано выстраивать градостроительные планы. Во всяком случае, пока. Так что пауза здесь может затянуться, в то время как жилищная проблема требует неотложного решения. А указанная выше неразбериха с земельными участками сохраняется.

Тем не менее, руководству СО РАН, несмотря на утрату части полномочий, имеет смысл продвигать указанную инициативу на концептуальном уровне, одновременно разрабатывая и продвигая современные подходы к освоению территорий. Иначе говоря, СО РАН может стать авторитетной экспертной инстанцией, где будут обсуждаться вопросы жилищного строительства и вырабатываться проекты конкретных решений, а также выдвигаться необходимые законодательные инициативы.

Для этого можно приглашать известных экспертов (в том числе международных), организовывать собственные конференции, форумы, «круглые столы», а также обучающие семинары. Параллельно необходимо будет осуществлять продвижение этих идей, рассматривая в качестве своей целевой аудитории не только сотрудников СО РАН, но также представителей власти, общественных деятелей и депутатов.

В самом деле, почему градостроительные и инновационные форумы у нас инициирует только мэрия Новосибирска и правительство области? То же самое вполне по силам и СО РАН.

При этом руководители Сибирского Отделения могут апеллировать к собственному опыту, который необходимо так или иначе транслировать в государственные инстанции. На основании этого опыта можно сформулировать концепцию строительства служебного арендного жилья и заняться ее широкой трансляцией и популяризацией. С другой стороны, имеет смысл сделать выводы из работы жилищно-строительных кооперативов, осваивающих участки земли, находящейся в федеральной собственности. Учитывая тот факт, что в работе ЖСК обнаружилась масса сложностей и ни одного «образцового» пилотного проекта так и не получилось, имеет смысл суммировать ошибки и предложить верное решение.

Говоря откровенно, уровень решения градостроительных вопросов, связанных как раз с реализацией социально ориентированных проектов, оставляет в нашей стране желать лучшего. С одной стороны, в региональных органах власти зачастую отсутствуют грамотные профессионалы-градостроители, с другой, в стране нет четко отработанного алгоритма для решения таких задач. Нередко попытки государственных органов создать какой-либо достойный прецедент на практике становятся невразумительным экспромтом. Например, проект освоения площадки в поселке Ложок, инициированный правительством НСО якобы для нужд молодых ученых Академгородка, так и не завершился чем-либо серьезным и показательным. За четыре года – никаких ощутимых результатов! Об арендных домах, построенных там, уже практически не вспоминают. Каково будущее всей этой площадки (после отставки губернатора) вообще не понятно.

Освоение участка возле Каинской Заимки силами ЖСК «Сигма» (о чем мы уже писали) , также дает немало поводов для размышлений. Ясно одно – что таким способом осваивать участки нецелесообразно. И кто-то, конечно же, должен изучить этот опыт, сделать выводы и разработать грамотные решения, грамотный алгоритм. Поскольку руководство СО РАН прямо и косвенно заинтересовано в нормальной реализации таких проектов (иначе говоря, находится «в теме»), оно имеет все основания заниматься такими вопросами.

Для начала, как нам представляется, имеет смысл изучить и проанализировать ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ опыт нашей страны (включая, как мы сказали,  и опыт самого Сибирского отделения). Например, опыт строительства города-спутника «Лесная поляна» в Кемеровской области. Естественно, такой крупный проект для Академгородка не требуется (ибо сам Академгородок, по сути, есть успешный советский предшественник «Лесной поляны»), однако подходы к организации подобных поселений имеет смысл изучить и адаптировать к современным условиям.

Что касается освоения земельных участков силами ЖСК, то здесь следовало бы внимательно отнестись к опыту Белгородской области, где комплексная малоэтажная застройка давно уже стала приоритетной, и за десять с лишним лет – благодаря грамотной региональной политике – там построено более тридцати современных малоэтажных поселков. К сожалению, этот опыт плохо известен широкой аудитории и, как недавно выяснилось, о нем даже не подозревают в правительстве НСО. А также, что самое печальное, на него не обращается никакого внимания со стороны федеральных структур, таких, как Федеральный Фонд РЖС.

Следовательно, руководство СО РАН может взять на себя миссию по трансляции указанного положительного опыта, делая собственные наработки и выдвигая их в качестве конкретных предложений для представителей власти.

Олег Носков

90 процентов научных групп оставил без грантов недавно созданный Российский научный фонд, - он же с некоторых пор основной фонд, финансирующий российскую науку. Из 11755 заявок РНФ рекомендовал к поддержке только 876 проектов из 49 регионов страны. По мнению экспертов «МК» из Российской академии наук, это гибельная политика. Особый же цинизм заключается в том, что даже та вожделенная сумма (по 5 миллионов в год), которая не досталась большинству претендентов, далеко не достаточна для проведения нормальных научных работ.
На что пойдут крохи с барского стола, к чему приведет их несправедливое распределение? Ситуацию специально для читателей «МК» прокомментировал заведующий сектора отделения теоретической физики Физического института РАН (ФИАН) Петр АРСЕЕВ.

Ученые в полном недоумении. Если в лучшие годы Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) отсеивал лишь 30-40 % конкурсантов (и это без учета проектов гуманитарных направлений, которые финансировал другой фонд — РГНФ), то теперь РНФ из всех направлений науки, в которые вошли физические, математические, биологические, науки о Земле, и гуманитарные науки, выбрал меньше 10 %.

- Такого не было никогда. Это очень мало, - говорит Петр Арсеев. - Если сравнить с автодорогой, то деятели из фонда машины с десяти рядов попытались впихнуть на одну полосу. Это пробка! Научная магистраль обязательно встанет. Причем, я бы не сказал, что среди выбранных — самые достойные. На мой взгляд, из физических групп заслуженно была выделена примерно одна треть. Остальные ничем не лучше и не хуже тех, которым денег не досталось. Создается колоссальное неравенство среди людей научной среды. 90 % научных групп, которые раньше чаще всего имели грантовую поддержку, теперь тихо умирают. Анализируя список победителей, можно сказать, что выбор экспертами РНФ был совершенно случайным, хаотичным, во многих случаях просматривается явная пристрастность членов жюри к тем или иным научным группам.

Теперь о сумме гранта и о том, как ее распределят. Как пояснял на Второй конференции научных сотрудников генеральный директор РНФ Александр Хлунов, грант (максимальная составляет 5 миллионов в год) пойдет прежде всего на зарплату членам группы, на закупку оборудования, необходимых реактивов и собственно на выполнение научной работы.

- Представим, что это такое, - говорит Арсеев. - Если в группе 5 человек, то получается по 1 миллиону в год на человека. При зарплате в 60-70 тысяч в месяц, на все остальное у группы остается примерно миллион рублей на год. При дороговизне современного оборудования, билетов (ученые должны ездить на научные конференции по своей теме), на само выполнение работы, найм аспирантов, выполняющих дополнительные вычисления остаются сущие крохи. По большому счету грант уходит только на нормальную зарплату.

- А как обстоят дела на западе с распределением грантов?

- Нигде в мире не даются гранты с учетом заработной платы, оборудования, реактивов. Зарплата отдельно — гранты отдельно. А потому слабые и сильные научные группы в Европе не сильно отличаются друг от друга окладами и наличием или отсутствием необходимого оборудования. В этом плане там в среднем все равны. Отличаются же более успешные группы средствами на дополнительные конференции, возможностью нанять большее число молодых сотрудников, так называемых постдоков.

- Что у нас с РФФИ? Он еще действует?

- Он действует, но выделяет очень маленькие гранты —в среднем по 500 тысяч рублей, из которых также часть уходит на зарплаты.

- Получается, те, кому не повезло ни с одним из этих «зарплатных» грантов, остаются с носом?

-Младшие научные сотрудники сидят на окладе в 12-15 тысяч рублей, старшие получают в районе 18-20 тысяч. Работают при этом на том оборудовании, которое еще осталось с незапамятных времен, какие-то деньги, к примеру, на реактивы, может выдать институт.

Подметил Петр Иварович и еще одну особенность нынешней системы распределения грантов. Когда группа подает заявку, тематика работы не должна повторять ту, по которой она либо уже получила грант, либо только еще подала заявку на него, к примеру в РФФИ. В результате получается, что, условно, группа, которая всегда изучала слонов, должна написать в заявке, что на этот раз деньги ей нужны на изучение лягушек. На деле, люди, конечно, приспосабливаются, иносказательно переделывают названия работ, которые по сути ничем не отличаются. Ну не могут специалисты, которые несколько лет создают какой-нибудь уникальный аппарат, вдруг написать, что они вдруг стали создавать другой.

Маленький бонус — за все мучения счастливым обладателям грантов от РНФ выпала прибавочка к жалованию. ФАНО (Федеральное агентство научных организаций) решило добавить некоторым группам, получившим грант от РНФ, еще по 25 процентов от суммы того гранта. Финансирование успешных кандидатов будет проходить поэтапно. В первый год объем вложений Агентства не превысит 10% от общего объема гранта РНФ. В первую очередь будет софинансироваться покупка научного оборудования для вновь создаваемых лабораторий. Для этого победители конкурса снова должны пройти конкурс. Прием заявок начался.

Ознакомиться со списком проектов-победителей конкурса РНФ на получение грантов по приоритетному направлению деятельности фонда «Проведение фундаментальных научных исследований и поисковых научных исследований отдельными научными группами» можно на сайте РНФ.

Известно, что распределение финансирования всегда вызывает немало вопросов. Особенно, когда это распределение происходит по новой схеме. Ответы на некоторые из этих вопросов вы сможете найти в нашем материале.

Итак, вопрос первый и самый важный – кто получил деньги? Полный список победителей конкурса на получение грантов среди научных групп размещен на официальном сайте Фонда. Мы же ниже перечислим представителей Сибирского отделения РАН из этого перечня.

Математика

Ильин В.П (ИВМиМГ СО РАН) - проект "Высокопроизводительные методы и технологии моделирования электрофизических процессов и устройств"

Кротов Д.С. (ИМ СО РАН) - проект "Пересечения дискретных пространств в задачах теории кодирования и алгебраической комбинаторики"

Сабельфельд К.К (ИВМиМГ СО РАН) - проект "Стохастические и клеточно-автоматные модели и алгоритмы для систем нелинейных интегро-диференциальных уравнений и их применение к моделированию бимолекулярных реакций и процессов аннигиляции электронов и дырок в нановискерах"

Тайманов И.А (ИМ СО РАН) - проект "Геометрия и точные решения дифференциальных уравнений"

Черный С.Г. (ИВТ СО РАН) - проект "Разработка методов оптимального решения трехмерной задачи зарождения и распространения трещины от полости в упругой среде под воздействием закачиваемой в неё вязкой жидкости"

Шайдуров В.В. (ИВМ СО РАН) - проект "Численное моделирование процессов взаимодействия астероидно-кометных тел с атмосферой Земли"

Физика

Бережко Е.Г. (ИКФИА СО РАН) - проект "Исследования природы солнечных космических лучей и штормовых частиц"

Винокуров Н.А. (ИЯФ СО РАН) - проект"Разработка и изготовление прототипа ондулятора с переменным числом периодов и исследование его магнитного поля"

Двуреченский А.В. (ИФП СО РАН) - проект "Наногетероструктуры Ge/Si с квантовыми точками"

Маслов А.А. (ИТПМ СО РАН) - проект "Влияние шероховатости на ламинарно-турбулентный переход в гиперзвуковом пограничном слое на затупленных телах"

Овчинников С.Г. (ИФ СО РАН) - проект "Развитие обобщенного метода сильной связи для расчета энергетической структуры магнитных систем с сильными кулоновскими корреляциями и сильным электрон-фононным взаимодействием"

Садреев А.Ф. (ИФ СО РАН) - проект "Связанные состояния в континууме – интерференционный способ локализации в открытых фотонно-кристаллических, квантовых и акустических системах»

Шалашов А.Г. (ИЯФ СО РАН) - проект "Физика электронно-циклотронного взаимодействия электромагнитного излучения с плазмой в крупномасштабной газодинамической ловушке"

Химия

Аншиц А.Г.(ИХХТ СО РАН) - проект "Влияние состава и строения ценосфер и ферросфер системы FexOy–Al2O3–SiO2 на селективную проницаемость гелия и каталитические свойства в процессе окислительной конденсации метана"

Болдырева Е.В.(ИХТТМ СО РАН) - проект "От минералогии до биологии: Исследование влияния высокого давления на взаимодействие воды и других жидкостей с неорганическими, органическими веществами и биологическими молекулам"

Иванов К.Л. (МТЦ СО РАН) - проект "Химическая и спиновая динамика формирования спиновой гиперполяризации в методе SABRE"

Коптюг И.В. (МТЦ СО РАН) - проект "Изучение механизма синтеза Фишера-Тропша при использовании нанесенных наноразмерных металлических катализаторов методом индуцированной параводородом поляризации ядер"

Кривдин Л.Б. (ИрИХ СО РАН) - проект "Релятивистские расчеты магнитно-резонансных параметров в структурных исследованиях новых практически важных органических и элементоорганических соединений"

Окотруб А.В. (ИНХ СО РАН) - проект "Электронные и магнитные свойства нанографенов, встроенных во фторграфитовую матрицу"

Пармон В.Н. (ИК СО РАН) - проект "Каталитическая функционализация легких углеводородов в мягких условиях в присутствии катализаторов гидроксидной природы. Биомиметический подход"

Потапов В.А. (ИрИХ СО РАН) - проект "Разработка фундаментального подхода к новым аннелированным и функциональным халькогенорганическим соединениям и биологически активным препаратам на основе галогенидов халькогенов"

Соколов М.Н. (ИНХ СО РАН) - проект "Полиядерные оксокомплексы ниобия и тантала — синтез, новые подходы к анализу, перспективы применения"

Талзи Е.П. (ИК СО РАН) - проект "Разработка новых высокоселективных каталитических систем для асимметрического синтеза ключевых предшественников действующих веществ современных хиральных фармпрепаратов"

Трофимов Б.А. (ИрИХ СО РАН) - проект "Исследование фундаментальных закономерностей и синтетического потенциала однореакторной стереоселективной сборки из ацетиленов и кетонов функционализированных циклопентенолов и 7-метилен-6,8-диоксабицикло[3.2.1]октанов – перспективных строительных блоков для дизайна лекарств и феромонов насекомых"

Федоров В.Е. (ИНХ СО РАН) - проект "Синтез и свойства графеновых и родственных слоистых неорганических наноматериалов, получаемых через жидкофазное расщепление массивных соединений»

Шульц Э.Э (НИОХ СО РАН) - проект "Новые селективные превращения растительных алкалоидов, высших терпеноидов, сесквитерпеновых лактонов и кумаринов в условиях металлокомплексного катализа. Возобновляемое сырье как источник агентов для лечения особо опасных заболеваний"

Биология

Аульченко Ю.С. (ИЦиГ СО РАН) - проект "Разработка методов полногеномного анализа данных функциональной геномики"

Афонников Д.А. (ИЦиГ СО РАН) - проект "Изучение молекулярных механизмов развития органов растений методами системной биологии"

Багрянская Е.Г. (НИОХ СО РАН) - проект "Исследования структуры и функций протеинов и нуклеиновых кислот методами магнитного резонанса с использованием новых подходов"

Батоев В.Б (БИП СО РАН) - проект "Разработка комбинированных окислительных методов очистки и обеззараживания природных и сточных вод с использованием солнечного излучения"

Белякин С.Н. (ИМКБ СО РАН) - проект "Поэтапная регуляция массовой активации генов в процессе дифференцировки клеток зародышевого пути самцов D. melanogaster"

Болсуновский А.Я.(ИБФ СО РАН) - проект "Оценка степени радиочувствительности разных видов организмов при биотестировании радиоактивного загрязнения экосистем на примере реки Енисей"

Высоцкий Е.С.(ИБФ СО РАН) - проект "Целентеразин-зависимые биолюминесцентные белки: механизм функционирования и применение"

Ермаков Н.Б. (ЦСБС СО РАН) - проект "Изучение и картографическое моделирование закономерностей пространственно-временной организации растительного покрова Алтае-Саянской горной области на разных масштабных уровнях на основе современных информационных и вычислительных технологий"

Жимулев И.Ф. (ИМКБ СО РАН) - проект "Молекулярно-генетическая организация хроматина в составе интерфазных хромосом дрозофилы"

Малыгин А.А. (ИХБФМ СО РАН) - проект "Идентификация и функциональный анализ сигнальных каскадов, участвующих в поддержании самообновления и дифференцировки плюрипотентных стволовых клеток крысы"

Мошкин М.П. (ИЦиГ СО РАН) - проект "Нейробиологические и нейротоксические эффекты кристаллических и аморфных наночастиц при интраназальном введении"

Орлов Ю.Л. (ИЦиГ СО РАН) - проект "Экспериментальные генетические модели агрессивного и толерантного поведения: исследование молекулярно-генетических механизмов с использованием технологий секвенирования следующего поколения"

Резникова Ж.И. (ИСиЭЖ СО РАН) - проект "Экспериментальные исследования когнитивной и поведенческой специализации в популяциях и сообществах"

Салина Е.А. (ИЦиГ СО РАН) - проект "Картирование и изучение структурно-функциональной организации генных локусов дикорастущей пшеницы Triticum dicoсcoides"

Тихомиров А.А.(ИБФ СО РАН) - проект "Создание экспериментальной модели высокозамкнутой биолого-технической системы жизнеобеспечения человека для имитации круговоротных процессов применительно к автономным космическим станциям на Луне, Марсе и других небесных телах"

Трифонов В.А. (ИМКБ СО РАН) - проект "Картирование геномов, сравнительная молекулярная цитогенетика и транскриптомика сибирского осетра (Acipenser baerii) и стерляди (A. ruthenus)

Центалович Ю.П. (МТЦ СО РАН) - проект "Применение современных физико-химических методов для исследования патологий человеческого хрусталика"

Чекмарев С.Ф. (ИТ СО РАН) - Развитие гидродинамического подхода к исследованию процесса укладки белков: поля потоков укладки, потенциал движущих сил и явления турбулентности"

Черноловская Е.Л. (ИХБФМ СО РАН) - проект "Структурно-функциональные закономерности управления свойствами малых интерферирующих РНК: доставка, механизм действия, биологическая эффективность"

Медицина

Дыгало Н.Н. (ИЦиГ СО РАН) - проект "Оптогенетический анализ функции глутаматергических нейронов гиппокампа в механизмах психоэмоциональной устойчивости к стрессу"

Кудрявцева Н.Н.(ИЦиГ СО РАН) - проект "Роль дофаминергической нигростриарной системы мозга в механизмах формирования психомоторных нарушений: Инновационное исследование"

Мальцев В.П.(ИХКГ СО РАН) - проект "Исследование морфологических и функциональных свойств биологических клеток, в том числе клеток крови, с использованием субдифракционного оптического разрешения и математического моделирования внутри- и межклеточных процессов с целью оценки возможности создания новых методов анализа клеток для клинической диагностики"

Науменко В.С.(ИЦиГ СО РАН) - проект "Механизмы регуляции серотониновых 5-НТ1А рецепторов при генетически детерминированной предрасположенности к агрессивному поведению"

Редина О.Е.(ИЦиГ СО РАН) - проект "Генетика гипертензивных состояний: исследование и анализ транскриптома почки, надпочечника и отделов мозга у крыс линии НИСАГ со стресс-чувствительной артериальной гипертонией, поиск новых молекулярных мишеней для терапии и профилактики"

Филипенко М.Л. (ИХБФМ СО РАН) - проект "Поиск генов, вовлеченных в патогенез варикозной болезни вен"

Науки о Земле

Банах В.А. (ИОА СО РАН) - проект "Лидарные методы и средства визуализации пространственной структуры турбулентных полей ветра и температуры в атмосфере"

Гладкочуб Д.П. (ИЗК СО РАН) - проект  "Источники, геодинамические обстановки и механизмы формирования уникальных комплексных редкометальных месторождений: на примере Катугинского месторождения, зона БАМ, Россия"

Гражданкин Д.В. (ИНГГ СО РАН) - проект "Механизмы функционирования эдиакарских и терренувских палеоэкосистем: устойчивость и динамические процессы (на примере Сибирской и Восточно-Европейской платформ)"

Дучков А.Д. (ИНГГ СО РАН) - проект "Экспериментальное изучение акустических свойств гидратсодержащих и мерзлых осадочных пород при разных Р-Т условиях для целей поисков скоплений газовых гидратов в донных осадках водоемов и криолитозоне

Кулаков И.Ю. (ИНГГ СО РАН) - проект "Выявление глубинных источников вулканической активности сейсмологическими методами"

Литасов К.Д. (ИГМ СО РАН) - проект "Термодинамика соединений железа при сверхвысоких давлениях и температурах и состав ядра Земли"

Лунина О.В. (ИЗК СО РАН) - проект  "Плиоцен-четвертичные разломы юга Сибири и их роль в развитии опасных геологических процессов, инициированных землетрясениями"

Миронов В.Л.(ИФ СО РАН) - проект "Разработка радарного и радиотеплового метода космического дистанционного зондирования температуры в деятельном слое почвенного покрова полуострова Ямал"

Михлин Ю.Л. (ИХХТ СО РАН) - проект "Изучение наноразмерной «стереохимии» границы сульфид металла–водный раствор как путь к новым флотационным и гидрометаллургическим процессам переработки сырья цветных и благородных металлов"

Соболев Н.В. (ИГМ СО РАН) - проект "Эволюция состава литосферы при взаимодействии с крупными магматическими провинциями"

Чубаров Л.Б. (ИВТ СО РАН) - проект "Оценка цунамиопасности побережья Курило-Камчатского региона, Японского, Охотского и Черного морей"

Шацкий А.Ф (ИГМ СО РАН) - проект "Экспериментальное исследование фазообразования в многокомпонентных карбонатных и карбонат-силикатных системах в связи с проблемой образования кимберлитов и щелочных карбонатитов в верхней мантии"

Гуманитарные и социальные науки

Базаров Б.В. (ИМБТ СО РАН) - проект "Монгольские народы: исторический опыт трансформации кочевых сообществ Азии"

Крюков В.А. (ИЭОПП СО РАН) - проект "Разработка научных основ формирования политики долгосрочного социально-экономического развития для регионов ресурсного типа"

Полосьмак Н.В.(ИАЭТ СО РАН) - проект "Влияние популяций Южной Сибири и Центральной Азии на генофонд сарматского населения"

Шишкин В.И. (ИИ СО РАН) - проект "Социальная мобильность в России в эпоху войн, революций и радикальных трансформаций первой половины XX века"

Янгутов Л.Е. (ИМБТ СО РАН) - проект "Буддизм в социально-политических и культурных процессах России, Внутренней и Восточной Азии: трансформации и перспективы"

Инженерные науки

Ануфриев И.С. (ИТ СО РАН) - проект "Исследование аэродинамики и процессов переноса в перспективных вихревых топочных устройствах

Башкуев Ю.Б. (ИФМ СО РАН) - проект "Поисковые экспериментальные и теоретические исследования поверхностных электромагнитных волн в радиодиапазоне с целью их применения для радиолокации, навигации, связи и управления техническими объектами в Российской Арктике"

Бохан П.А. (ИФП СО РАН) - проект "Исследование быстропротекающих процессов в сверхсильных электрических полях"

Воропай Н.И.  (ИСЭМ СО РАН) - проект "Разработка интеллектуальной системы для предотвращения крупных аварий в энергосистемах"

Востриков А.А. (ИТ СО РАН) - проект "Разработка научно-технических основ сжигания низкосортных топлив в сверхкритической воде с целью получения высококалорийного топлива и создания распределенных систем производства тепловой и электрической энергии"

Гриценко В.А. (ИФП СО РАН) - проект "Исследование и разработка универсальной полупроводниковой памяти"

Кабов О.А. (ИТ СО РАН) - проект "Процессы переноса в двухфазных течениях с контактными линиями в микроканалах применительно к высокоинтенсивным системам охлаждения"

Королев Ю.Д. (ИСЭ СО РАН) - проект "Сильноточный импульсный разряд низкого давления с полым катодом"

Маркович Д.М. (ИТ СО РАН) - проект "Многомасштабные эффекты в одно- и двухфазных сдвиговых турбулентных течениях"

Накоряков В.Е. (ИТ СО РАН) - проект "Исследование процессов переноса в энергохимических аппаратах"

Новопашин С.А. (ИТ СО РАН) - проект "Теплофизические свойства наножидкостей"

Окс Е.М.(ИСЭ СО РАН) - проект "Вакуумный дуговой разряд с многокомпонентными катодами для сильноточных коммутаторов и ионно-плазменных технологических устройств"

Окулов В.Л. (ИТ СО РАН) - проект "Развитие роторной аэродинамики для решения ветроэнергетических задач"

Панин А.В. (ИФПМ СО РАН) - проект "Разработка многоуровневой модели деформации и разрушения поверхностно упрочненных материалов"

Терехов В.И.(ИТ СО РАН) - проект "Тепломассоперенос в отрывных и вихревых потоках с фазовыми превращениями"

Шилько Е.В. (ИФПМ СО РАН) - проект "Вихревой механизм деформации и разрушения в наноматериалах на различных масштабных уровнях"

Итого 85 грантов из 876 на все институты Сибирского отделения РАН. Еще 4 гранта получил НГУ. Много это или мало. Для сравнения – исследователи из МГУ получили 81 грант. То есть, практически столько же, сколько все сибирские институты (за исключением институтов СО РАМН). Объяснять это можно разными причинами. Возможно, сработала давно известная тенденция, когда львиная доля финансирования оседает в Москве и окрестностях. Может, это следствие ставки на университеты как новые центры науки вместо «старых», академических.

Еще один вопрос – когда ждать итогов аналогичного конкурса среди лабораторий. Судя по информации от руководства – после того. Как будет проведена некоторая «чистка»: почти треть заявок на гранты от лабораторий оказались «дублерами» заявок от групп. В принципе, логика соискателей понятна – подаешь заявку на два конкурса и повышаешь свои шансы на получение денег. Но и понятно желание Фонда не платить за одно и то же дважды. Хотя в целом, такая схема финансирования всегда будет содержать этот риск, который к тому же является, как принято сейчас говорить, и «коррупциогенным фактором».

Еще один интересный показатель – доля руководящих работников среди грантополучателей. Из 876 руководителей научных групп – 76 директоров, 55 зав.отделами, три президента организаций, три ректора вуза и один замминистра. Вообще, конечно радует, что у ректоров и замминистров остается время на фундаментальные научные исследования. Но в целом, высокое содержание руководящих работников – не совсем хорошее явление. Хотя самая многочисленная категория – 209 человек – заведующие лабораториями, что вполне ожидаемо.

Но есть и такие грантополучатели как Александр Чудинов, чиновник ФАНО, координирующий работу по внесению изменений в уставы институтов. И этот сверхзанятый человек нашел таки  время для проведения исследования «Социальные механизмы массовых протестных движений в эпоху Французской революции и Наполеоновской империи». Насколько эта тема является новой и неизученной – тоже интересный вопрос. Но Хлунов ответил на него весьма обтекаемо: «Человек работает».

Интересно также число не получивших гранты – речь идет о 10 тысячах заявок. То есть, 90 % научных групп, претендовавших на поддержку своих исследований, остались без таковой. Но при этом, ожидается, что у РНФ останутся какие-то «свободные средства», которые будут вложены в некие ценные бумаги. Картина получается интересная. С одной стороны государство декларирует рост финансирования науки. Создается еще один Фонд, который аккумулирует значительную долю этих средств – на гранты в 2014 году выделено более 11 млрд. рублей. Но затем Фонд отклоняет 9 из 10 заявок на получение грантов. И у него начинают накапливаться некие «излишки»… И все это опять начинает напоминать схему по уводу немалых бюджетных средств от их целевого назначения. Хотя, конечно, все это пока предположения отдельных экспертов.

В итоге, можно выделить два тезиса:

- с одной стороны, финансирование науки через РНФ началось и это само по себе хорошо, тем более – большинство получателей грантов не вызывают вопросов даже у самых придирчивых критиков работы Фонда;

- а с другой -  схема распределения средств вызывает вопросы, и вопросы серьезные.

Впрочем, как отмечалось выше, распределение финансирования всегда вызывает вопросы. И это нормально. Но только в том случае, когда на эти вопросы звучат внятные ответы.

Георгий Батухтин

Всегда ли стоит слушаться научного руководителя? К чему приводит концепция фотона? Существует ли всё-таки кот Шрёдингера и для чего на самом деле нужны квантовые компьютеры? Познавательно и в то же время земным, обычным языком рассказал об этом Александр Львовский, доктор физических наук, профессор физического факультета университета Калгари (Канада), член научного совета Квантового центра и редактор научного журнала Optics Express.

Удивляющая, всего только век существующая область физики, красота исследования – может быть, это привлекло на лекцию столь широкую аудиторию? Присутствовали, по большей части, ученики старших классов (принимая во внимание актовый зал ФМШ, вполне возможно, что путешествие из школьной действительности в мир парадоксальных экспериментов им удалось проделать за считанные минуты), но были и слушатели постарше – намного и не очень. В теме лекции, в профессионализме лектора, в манере изложения каждый находит для себя что-то важное.

“Постараюсь донести, насколько удивительна квантовая физика и почему простые её постулаты ведут к совершенно парадоксальным результатам, логически не понятным”, –начинает Александр Львовский свою лекцию “Квантовая физика: от парадоксов к технологиям”.

Лекция состояла из трёх частей. В первой ученый рассказал о парадоксах квантовой физики, во второй – о технологиях, в которых возможно их применение, в третьей поделился информацией о Российском Квантовом центре.

А после лекции – согласился дать небольшое интервью для читателей нашего сайта.

- Вы начинали свою научную карьеру у нас, продолжили за границей. В чем заключаются основные различия организации современной научной работы в России и на Западе?

- Российская научная школа устроена таким образом, что учёный строит свою карьеру на всех этапах – от младшего научного сотрудника до начальника лаборатории - в одном и том же месте, создавая все диссертации здесь же. В значительной степени это является наследием холодной войны, когда российская наука была изолирована от мировой и старалась удержать кадры на своей территории. В мире же карьера учёного устроена совершенно по-другому. Научный сотрудник не может подниматься по карьерной лестнице в одном и том же институте – получив степень бакалавра или магистра, например, в Германии, он едет на программу PhD в США или Канаду, а после её окончания заключает один или несколько (один за другим) контрактов в постдокторантуру ещё в каких-то странах. Такой специалист приобретает больше шансов на получение постоянной позиции, на которую всегда бывает большой конкурс – как правило, сотня человек на место. А во-вторых, люди, которые её занимают, уникальны, так как они получили в разных странах опыт, которого ни у кого нет. Благодаря этому, человек может сделать что-то совершенно новое и необычное. И это во многом определяет факт утечки мозгов в России. Наши кадры, очень хорошо подготовленные, отрывают с руками за границей, а обратно в Россию человек приехать не может, потому что все ставки уже заняты теми, кто движется по карьерной лестнице в своих институтах.

- Какова, на Ваш взгляд, шкала ценностей науки для учёных разных стран?

- У каждого человека своя ценность – кто-то делает карьеру, кто-то действительно хочет помочь человечеству, кто-то хочет узнать о мире. Я не думаю, что есть какие-то национальные научные ценности, разные для разных стран.

- А в чём ценность науки для Вас лично?

- Для меня лично ценность заключается в том, что я что-то люблю и умею делать. Это моя профессия, у меня неплохо получается – это мной движет.

- Какова роль лекций на фестивале EUREKA!FEST, чьим экспертом Вы являетесь?

- С одной стороны, учёный должен не только вариться в собственном соку, а стараться как-то взаимодействовать с обществом. Это непросто, потому что сейчас наука всё более узко специализируется, и большинство из нас неплохо разбирается в своём предмете, но, к сожалению, плохо представляет, как этот предмет завязан в общей картине развития технологий и человечества, и, главное, не может передать эту информацию другим. Если обмена информацией нет, то и пользы от науки становится меньше. А должны быть люди, которые видят общую картину, так как только такие люди могут применять науку для развития человечества. С другой стороны, популяризация науки служит нашим интересам как ученых, потому что, если мы рассказываем о том, чем мы занимаемся, мы привлекаем в свою сферу новые кадры (а сегодня на лекции было много школьников). Да и рассказать, чем я занимаюсь, на обычном языке самому интересно.

Анна Топтыгина