Квантовая физика: от парадоксов к технологиям

Всегда ли стоит слушаться научного руководителя? К чему приводит концепция фотона? Существует ли всё-таки кот Шрёдингера и для чего на самом деле нужны квантовые компьютеры? Познавательно и в то же время земным, обычным языком рассказал об этом Александр Львовский, доктор физических наук, профессор физического факультета университета Калгари (Канада), член научного совета Квантового центра и редактор научного журнала Optics Express.

Удивляющая, всего только век существующая область физики, красота исследования – может быть, это привлекло на лекцию столь широкую аудиторию? Присутствовали, по большей части, ученики старших классов (принимая во внимание актовый зал ФМШ, вполне возможно, что путешествие из школьной действительности в мир парадоксальных экспериментов им удалось проделать за считанные минуты), но были и слушатели постарше – намного и не очень. В теме лекции, в профессионализме лектора, в манере изложения каждый находит для себя что-то важное.

“Постараюсь донести, насколько удивительна квантовая физика и почему простые её постулаты ведут к совершенно парадоксальным результатам, логически не понятным”, –начинает Александр Львовский свою лекцию “Квантовая физика: от парадоксов к технологиям”.

Лекция состояла из трёх частей. В первой ученый рассказал о парадоксах квантовой физики, во второй – о технологиях, в которых возможно их применение, в третьей поделился информацией о Российском Квантовом центре.

А после лекции – согласился дать небольшое интервью для читателей нашего сайта.

- Вы начинали свою научную карьеру у нас, продолжили за границей. В чем заключаются основные различия организации современной научной работы в России и на Западе?

- Российская научная школа устроена таким образом, что учёный строит свою карьеру на всех этапах – от младшего научного сотрудника до начальника лаборатории - в одном и том же месте, создавая все диссертации здесь же. В значительной степени это является наследием холодной войны, когда российская наука была изолирована от мировой и старалась удержать кадры на своей территории. В мире же карьера учёного устроена совершенно по-другому. Научный сотрудник не может подниматься по карьерной лестнице в одном и том же институте – получив степень бакалавра или магистра, например, в Германии, он едет на программу PhD в США или Канаду, а после её окончания заключает один или несколько (один за другим) контрактов в постдокторантуру ещё в каких-то странах. Такой специалист приобретает больше шансов на получение постоянной позиции, на которую всегда бывает большой конкурс – как правило, сотня человек на место. А во-вторых, люди, которые её занимают, уникальны, так как они получили в разных странах опыт, которого ни у кого нет. Благодаря этому, человек может сделать что-то совершенно новое и необычное. И это во многом определяет факт утечки мозгов в России. Наши кадры, очень хорошо подготовленные, отрывают с руками за границей, а обратно в Россию человек приехать не может, потому что все ставки уже заняты теми, кто движется по карьерной лестнице в своих институтах.

- Какова, на Ваш взгляд, шкала ценностей науки для учёных разных стран?

- У каждого человека своя ценность – кто-то делает карьеру, кто-то действительно хочет помочь человечеству, кто-то хочет узнать о мире. Я не думаю, что есть какие-то национальные научные ценности, разные для разных стран.

- А в чём ценность науки для Вас лично?

- Для меня лично ценность заключается в том, что я что-то люблю и умею делать. Это моя профессия, у меня неплохо получается – это мной движет.

- Какова роль лекций на фестивале EUREKA!FEST, чьим экспертом Вы являетесь?

- С одной стороны, учёный должен не только вариться в собственном соку, а стараться как-то взаимодействовать с обществом. Это непросто, потому что сейчас наука всё более узко специализируется, и большинство из нас неплохо разбирается в своём предмете, но, к сожалению, плохо представляет, как этот предмет завязан в общей картине развития технологий и человечества, и, главное, не может передать эту информацию другим. Если обмена информацией нет, то и пользы от науки становится меньше. А должны быть люди, которые видят общую картину, так как только такие люди могут применять науку для развития человечества. С другой стороны, популяризация науки служит нашим интересам как ученых, потому что, если мы рассказываем о том, чем мы занимаемся, мы привлекаем в свою сферу новые кадры (а сегодня на лекции было много школьников). Да и рассказать, чем я занимаюсь, на обычном языке самому интересно.

Анна Топтыгина