Более 3000 жителей Новосибирска страдают от семейной гиперхолестеринемии, приводящей к инфаркту миокарда. Персонализированная медицина позволяет проводить профилактику этого недуга уже с детского возраста и значительно отсрочить развитие атеросклероза сосудов. Результаты исследований жителей Сибири были представлены в ходе Общего собрания Сибирского отделения РАН.

Заместитель директора ФИЦ Институт цитологии и генетики академик Михаил Иванович Воевода считает, что для персонализированного подхода к лечению и профилактике заболеваний важны данные не только о конкретном индивиде, но и популяции, к которой он принадлежит. По этой причине сибирские ученые сосредоточили усилия на изучении генотипа жителей Сибирского региона. Одно из самых актуальных патологических состояний для изучения и применения персонализированного подхода в Сибири — семейная гиперхолестеринемия. 

— В настоящее время известно, что за развитие этого заболевания отвечают четыре гена: три основных, один дополнительный. Основным проявлением недуга является инфаркт миокарда, поэтому мы рассматриваем его как составную часть проявления последнего, — сказал Михаил Воевода.

Особенно заинтересовал ученых ген PCSK9, при деактивации которого уровень холестерина снижается в несколько раз по сравнению со средним значением по популяции. Любой ген имеет два аллеля, то есть формы, определяющие альтернативные варианты развития одного и того же признака: будет вырабатываться избыток холестерина или нет. У человека, как правило, есть две копии одного гена, унаследованные от родителей. Они могут быть гомозиготными, то есть одинаковыми, и тогда признак, кодируемый этим вариантом гена, усиливается — чрезмерно вырабатывается холестерин, например, и нагрузка на сосуды так велика, что атеросклероз развивается в 15 лет. Или гетерозиготным, где только одна копия вызывает избыток, а вторая — нормальная, в этом случае холестерина всё равно много, атеросклероз разовьется к 40 годам. Может быть вариант гомозиготного гена, но с «нормальными» копиями, тогда у человека атеросклероз появится к возрасту, среднему по популяции для этого заболевания — к 60 годам. Либо ген может быть вообще неактивен, и тогда патология побеспокоит человека только к 80 годам. Если пациент с высоким уровнем холестерина будет предпринимать меры по его снижению, то сроки возникновения патологий в сосудах сдвигаются. Чем раньше начать, тем лучше будет эффект, узконаправленно такую терапию можно осуществлять с детского возраста.

— В настоящее время работа выполнена в Сибирском отделении. Мы имеем информацию о полном спектре мутаций, ответственных за заболевание, и, соответственно, можем осуществлять необходимую диагностику, в том числе и у детей, — сказал Михаил Воевода. 

Персонализированная геномная медицина — новая область медицины, которая основана на уникальной для каждого человека информации о его генетических характеристиках и особенностях среды, где он живет. По словам академика М. Воеводы, нет единых подходов относительно того, как это направление должно внедряться в практику здравоохранения. На сегодняшний день государственная программа есть только в Великобритании. Она включает в себя предсказание заболевания до его развития, таргетную (специфическую для индивида) профилактику, раннюю  диагностику недуга, возможность постановки точного диагноза (выделение конкретного подтипа болезни, основываясь на механизме развития патологии у конкретного человека) и целевое лечение.

Все заболевания делятся на три типа: моногенные (для их развития важна поломка в одном конкретном или нескольких генах), мультифакториальные (значение имеют и генетические, и средовые факторы) и обусловленные средой.

Наибольший успех достигнут в области первого типа. Михаил Воевода привел пример с каналопатиями, то есть нарушениями функции каналов в мембране клетки, ответственных за формирование баланса концентрации ионов натрия и калия. Нарушения могут приводить к внезапной смерти человека. Ученые выявили пять типов мутаций, каждый из которых чувствителен к определенным факторам, провоцирующим внезапную смерть: это могут быть физические или эмоциональные нагрузки, недостаток сна. Руководства для лечения и профилактики подобных недугов уже внедрены в практику.

С заболеваниями, которые обусловлены как генетическими причинами, так и средой, — сложнее. Помимо этого, некоторая часть недугов может быть специфична для определенной популяции. М. Воевода сослался на исследование когнитивных способностей людей в Новосибирске и в Чехии (проект HAPIEE).

— При достижении людьми 60 лет снижение когнитивных функций и физического функционирования в нашей популяции резко уменьшается, по сравнению с популяцией в Чехии, — рассказывает Михаил Иванович. — Это говорит о том, что у нас есть свои специфические факторы, которые необходимо учитывать, поэтому мы не можем просто брать и переносить на наших пациентов данные, полученные за рубежом. Здесь проведена большая работа: мы реплицировали результаты исследования полногеномного поиска ассоциаций на популяцию Новосибирска,  например, в инфаркте миокарда, и знаем, какие маркеры работают у нас так же, как и в других странах, а какие — имеют свою специфику. Кроме того, мы наблюдаем популяционные особенности на генетическом уровне, — поясняет М. Воевода.

Среди примеров проведенных исследований, помимо семейной гиперхолестеринемии, Михаил Воевода рассказал об обнаруженных генетических маркерах, ответственных за чувствительность к вирусу клещевого энцефалита. Речь в данном случае идет не об ответе на вопрос, заболеет человек или нет, а о том, как он перенесет заболевание.

 — Обнаружено, что один из генов, участвующий в системе регуляции экспрессии интерферона, определяет вероятность развития тяжелых поражений в случае заражения клещевым энцефалитом. Причем удалось показать, что эта ассоциация более выражена в группах больных, которые не подвергались вакцинации, — говорит М. Воевода. 

Ссылаясь на статью в журнале The New England Journal of Medicine, Михаил Воевода отметил, что показана значимость генетического прогноза для сердечно-сосудистых заболеваний.

— У лиц с высоким риском по генетическим маркерам, действительно, заболевания возникают в два раза чаще. Но если эти лица соблюдали здоровый образ жизни, то частота заболеваний у них уменьшается в два раза, то есть доказан и тезис о совместном влиянии факторов среды и генетики на развитие распространенных заболеваний. В исследовании приняли участие 55 тысяч человек, которые наблюдались в течение десяти лет, — рассказал М. Воевода.

Юлия Позднякова

Он знает все об аэродинамике, организации науки и дипломатическом искусстве. Борис Ельцин четыре раза предлагал Юрию Рыжову стать премьер-министром России и главой РАН, но он всякий раз отказывался, оставаясь преданным своему любимому делу — созданию воздушных судов и воспитанию молодых инженеров авиационной промышленности в МАИ.

Существует мнение, что развитие страны могло бы пойти совсем по другому пути, если бы академик РАН Юрий Рыжов все-таки возглавил в 1991 году правительство РФ.

Юрий Алексеевич — выдающийся ученый, крупнейший специалист в области создания ракет класса «земля–воздух», в прошлом член Верховного Совета СССР, первый посол РФ во Франции. В свои 86 лет Рыжов по-прежнему занимает должность заведующего кафедрой аэродинамики Московского авиационного института, куда ездит на собственной машине, возглавляет группу по защите ученых, обвиняемых в госизмене, активно критикует тоталитаризм. Его энергии завидуют молодые ученые.

О том смутном, как выражается Юрий Алексеевич, времени перехода страны и российской науки на новый, довольно зыбкий путь, о новой реформе РАН, об ученых-«шпионах» мы разговариваем в его московской квартире на улице Академика Зелинского.

«Академия наук РСФСР? Что за чушь?»

— Юрий Алексеевич, в «революционном» 1991 году вы были ректором МАИ, членом Верховного Совета СССР, возглавляли Комитет ВС по науке и технологиям — довольно приличный послужной список для поста премьер-министра. Почему вы все-таки отказались возглавить Правительство России?

— Потому что, откровенно скажу, я не очень хорошо разбирался в экономике. И понимал, что, во-первых, в той ситуации настоящей экономической разрухи, какая была в стране в те годы, меня легко могли надуть какие-нибудь мошенники, и к чему бы это привело всю страну? Во-вторых, я мог просто надорваться, и мы бы с вами тогда сегодня не беседовали (улыбается).

— И тогда Ельцин выбрал кандидатуру Ивана Силаева...

— Да. Силаева, бывшего министра авиационной промышленности, на пост председателя Совмина РСФСР я ему посоветовал, поскольку хорошо его знал. Тот продержался до полного развала СССР, после чего его сменил Егор Гайдар, а того вскоре — Виктор Черномырдин. Но каждый раз Борис Николаевич сначала предлагал занять освобождавшуюся вакансию мне. До сих пор каждый год 15 ноября в Москве собираются члены правительства Гайдара, куда приглашают и меня, и каждый раз Геннадий Бурбулис (ближайший соратник Ельцина. — Н.В.) под всеобщий радостный гул и шутки говорит одни и те же слова, ставшие, кажется, уже традицией: «Если бы в далеком 1991 году этот человек (показывает на меня) принял бы пост премьер-премьера, то нас бы с вами тут не было».

— Но вы отказались и от должности президента РАН! Здесь-то вы были бы точно на своем месте, но почему-то снова ответили отказом.

— Когда мне предложили возглавить вновь создаваемую Академию наук РСФСР, я ответил: «Что за чушь? Вот создано Правительство РСФСР, которое заседает в Белом доме, — и кому оно нужно, когда в Москве сидит Правительство СССР и все решает? Также не понимаю и роли Академии РСФСР при существующей АН СССР».

— Каковы же были ответные аргументы?

— Как я понял, Ельцин уже тогда хотел сепарироваться от центральной власти: РСФСР должна была быть со своим правительством, со своей академией и т.д. И снова я предложил ему вместо себя другую кандидатуру — Юрия Сергеевича Осипова. Я сказал однажды Ельцину: «Мой хороший товарищ, ваш земляк из Свердловска сейчас находится в Москве, он мог бы возглавить академию». Ельцин быстро нашел его. Вскоре мне звонит Юрий Сергеевич и говорит, что ему предложили должность президента академии. До путча он успел провести выборы в новую Академию РСФСР.

— Кто в нее вошел?

— Российские ученые — члены Академии наук СССР вошли в нее автоматически. Кое-кого добрали — например, Руслана Хасбулатова тогда выбрали членом-корреспондентом (он был тогда председателем Верховного совета РСФСР). За него многие проголосовали.

— А члены «большой» Академии СССР из других республик?

— Они стали академиками своих национальных академий.

— Получается, Ельцин был сепаратистом?

—Он хотел возглавлять самостоятельную административную единицу. Тогда много ходило квазиельцинских лозунгов типа: «Хватит кормить периферию!», «До каких пор все будут у нас на дотации?» и т.д. Конечно, это была демагогия: на самом деле на местах, в республиках местные «шахи» были только рады разделению, ведь они становились полноправными и единоличными правителями.

— На чьей стороне вы были во время последующего путча?

— Конечно, на стороне Ельцина! Мы были вместе в Межрегиональной депутатской группе, куда входили также Андрей Сахаров и Гавриил Попов. Мы думали о судьбе страны. Когда возник путч, я как раз вернулся в Москву из отпуска. Утром, вызвав водителя, решил заехать к Бурбулису в Белый дом, чтобы узнать, что происходит, а потом — в МАИ. Однако в Доме правительства пришлось застрять на все три дня, все оказалось серьезней, чем я думал.

— Что же сказал Бурбулис?

— Его в Белом доме не оказалось, он был в Архангельском. Там были также Ельцин, Силаев и Хасбулатов. Меня соединяют с Бурбулисом, но неожиданно трубку у него вырывает из рук Ельцин и громко говорит: «Юрий Алексеевич, мы готовим воззвание против путчистов, собирайте журналистов, народ, мы сейчас подъедем». Я ему говорю: «В городе танки, народ. Наверное, вам не проехать». «Нет, мы прорвемся!» — отвечает. Их просто чудом выпустили спецслужбы, дежурившие около Архангельского. Если бы Крючков (последний председатель КГБ СССР Владимир Крючков. — Н.В.) был тогда более решительным, их могли бы всех уничтожить там, но они приехали. Мы вышли на сцену внутри Белого дома, перед которой было народу около двух тысяч, и Силаев начал читать известное воззвание против путчистов, подписанное президентом Ельциным, председателем Верховного Совета Хасбулатовым и председателем Совета министров Силаевым. Когда председатель Совмина дочитал, Ельцин раздвинул нас, стоявших на сцене, и сказал людям: «А теперь разбегайтесь и разносите все это народу». А меня потом спрашивает: «Там, в зале, были иностранные журналисты?» «Конечно, — говорю. — Полно!» Ну а уже после на улице Ельцин вылез на танк, а я стоял рядом с ним. Коржаков, его телохранитель, почему-то все время напоминал, чтобы от каждого из нас до ближайшего человека было метра полтора из соображений безопасности, но никто его не слушал…

— Ну и что хорошего предлагал Ельцин? За что же вы боролись?

— Я поддерживал демократию и был против советской власти.

— А что означало для вас слово «демократия»? Как мы поняли потом — страна полностью перешла на импорт еды, оборудования…

— У нас был тогда полный экономический коллапс, еды не было. Спекулянты удерживали продукты и продавали из-под полы. А Гайдар это дело легализовал, сказал: есть товар — выставляй на рынок, и сколько тебе заплатят, за столько и продавай! Если бы этого не было сделано, у нас была бы гражданская война.

— В чем, по вашему мнению, заключалась ошибка тогдашнего правительства?

— Я упрекал потом задним числом Гайдара: «Вы решили, что если вы освободите экономику, то она сама создаст правильную систему государственных институтов, которые необходимы для защиты личной собственности, общества и государства. Но этого не случилось». В 90-м году у нас была попытка создать концепцию национальной безопасности. Я вышел с такой идеей к Горбачеву, и он сказал: «Вот давай разрабатывай!» Назначил меня председателем комиссии из 19 человек народных депутатов… Но, увы, мы проработали всего 40 дней, успев провозгласить два тезиса. Первый: безопасность не есть только государственно-политическое понятие, она имеет и такие компоненты, как экономический, экологический и информационный. И второй: приоритеты прав и свобод личности, и лишь потом — общества и государства, если последнее способно обеспечивать две первые.

— Что же произошло через 40 дней?

— Нам сказали так: «Комиссия Рыжова свою работу выполнила, вопросы безопасности страны берет на себя президент». Как мне стало известно позже, летом 90-го года к Горбачеву пришли три силовика, поговорили с ним, и он стал откатываться назад.

Борьба со шпиономанией

— С 1992 по 1998 годы вы работали послом во Франции, а по возвращении начали активно заниматься правозащитной деятельностью. Почему?

— Да, я занялся этим, когда начали сажать ученых-«шпионов». Нас, правозащитников от науки, было тогда пятеро: ваш покорный слуга, нобелевский лауреат академик РАН Виталий Гинзбург, мой хороший друг и товарищ Сережа Капица, Людмила Михайловна Алексеева и правозащитник Эрнст Черный. К сожалению, Гинзбурга и Капицы уже нет в живых, но мы продолжаем начатое дело: пишем письма в защиту ученых в разные инстанции и президенту. Два звонких имени наших подопечных активно муссировались в прессе: это красноярский ученый, бывший директор Теплофизического центра КГТУ, известный в России специалист по космической плазме Валентин Данилов, приговоренный в ноябре 2004 года судом к 14 годам лишения свободы за шпионаж в пользу Китая. К счастью, полный срок ему сидеть не пришлось: 24 ноября 2012 года 68-летний ученый был условно-досрочно освобожден, приезжал к нам в Москву.

Второй наш подзащитный — 51-летний москвич Игорь Сутягин, бывший сотрудник Института США и Канады РАН, кандидат исторических наук. В 2004 году, несмотря на то, что не имел оформленного допуска к секретным материалам, был осужден по статье 275 УК РФ за государственную измену. В 2010 году, проведя в заключении почти 11 лет, в результате обмена осужденными между Россией и США был освобожден, после чего переехал в Великобританию. (Его обменяли на Анну Чапман. — Н.В.)…

— Принимали ли вы участие в судьбе сотрудника ЦНИИмаш Владимира Лапыгина, которому в сентябре этого года Мосгорсуд вынес приговор — 7 лет колонии строгого режима?

— Мы долго боролись за него. Он, как и я, всю жизнь занимался аэродинамикой, 46 лет трудился в ракетно-космическом комплексе. В день, когда его взяли в СИЗО, дирекция ЦНИИмаша издала приказ: «В связи с уходом на пенсию за высокие заслуги объявить В. Лапыгину благодарность…»

— Насколько известно, его так же, как и Данилова, обвинили в продаже секретов китайцам. Но что же они могли продавать, каким образом?

— Я знаю, что Данилов как научный сотрудник Красноярского физтеха заключил с государственной китайской организацией предварительное соглашение. Я видел эти бумаги на китайском, английском и русском языках, где он предлагал им сделать вакуумную камеру для имитации двух-трех условий космической среды, к примеру, ультрафиолетовое излучение и электронный пучок. Для понимания вопроса скажу, что в космосе подобных явлений — тысяча, и смоделировать их в полном масштабе могут сейчас только две страны на двух установках. Одна находится у нас (она способна имитировать все, включая ядерное излучение), вторая — у американцев. Данилов же получил 300 долларов аванса… И кто-то из его сотрудников, которые были в курсе дела, но не вошли в группу исполнителей, «настучал» на него.

— Вы говорите, что Данилов действовал официально, от имени Красноярского технического университета. Разве не то же самое делают наши двигателисты из Химок, изготавливая и продавая в США наши уникальные космические двигатели?

— Подождите, вы что, ищете логику во всем этом?

— Конечно!

— Бесполезно!

Я вам так скажу: в нашей стране нет ничего, что было бы интересно потенциальному врагу. Кроме, может быть, каких-то стратегических возможных планов. Но в области технологий и науки — точно нет.

— Ну, вы, наверное, не совсем тут правы: на последнем МАКСе (Международном авиакосмическом салоне в Жуковском) были заключены договоры на покупку наших «Суперджетов».

— Это все чушь. Этот проект был заложен еще в 80-х годах, а реализация затянулась аж до нашего времени. Вот пишут, что заключен контракт на сто штук, на несколько лет врастяжку… Спрашивается: рынок внутренний здесь есть — купят его какие-нибудь наши авиакомпании? Нет таких компаний.

— Почему не купят?

— Когда я увидел его впервые, спросил: «Это что, среднемагистральный лайнер?» — «Да». — «Он может сесть на любой наш более-менее приличный аэродром?» — «Да». Так вот, я говорю, что нельзя вешать двигатель под крылом, когда нижняя кромка входного устройства находится в 50 см от полосы, — любая кочка, и она отлетит! Ударится и отлетит. Поэтому он безопасен только на хороших полосах, которых у нас не очень много. Это во-первых. Во-вторых, самолет не удовлетворяет компании по системе гарантированного обслуживания — они лучше возьмут в лизинг подержанный «Боинг» или «Эрбас». Все ведущие наши авиакомпании на них летают. В-третьих, «Суперджет» отстал технологически — слишком долго делался… В-четвертых, у него все комплектующие — заграничные: от двигателей до электроники. Как-то я был в ЦАГИ, и там мне показали прекрасное немецкое оборудование для испытания панелей самолета «Суперджет» на усталость (когда деталь подвергается сильной вибрации). Смотрю, углепластиковую панель трясут. Я обрадовался, говорю Чернышову (гендиректор ЦАГИ. — Н.В.): «Это что, панель нашего, хотьковского производства?» «Да нет, — говорит, — Голландия». А я-то думал, что хотя бы за форму аппарата мы отвечаем, ведь аэродинамика у нас в Союзе была самая лучшая…

В Жуковском заключили договора на сто машин «Суперджет» с поставкой в течение двух-трех лет (быстрее их не сделаешь при наших условиях производства). Но ведь не надо забывать, что у лайнера есть иностранные конкуренты, не обязательно даже американские или европейские — бразильские и канадские. Их компании производят самолеты десятками, если не сотнями в год, и за ними во всем мире стоит очередь. Я уже не говорю о «Боинге» и «Эрбасе», которые производят большие дальнемагистральные самолеты. Они «штампуют» их по 300 машин (!) в год. И какие есть шансы после этого у нашего несчастного «Суперджета»?..

Я, будучи послом во Франции, боролся, чтобы вместе с «Эрбасом» делали огромный лайнер А-380. Проект закладывался в середине 90-х годов. Мы добивались, чтобы нам поручили делать большие панели крыла. У нас тогда были большие прессы, позволявшие штамповать их очень точно. Но не удалось мне, к сожалению, договориться, французы обошлись без нашей помощи. Они его сделали. Я успел увидеть его в воздухе еще до своего отъезда, в 1999 году. Наша же авиационная промышленность, увы, умерла необратимо — это я вам гарантирую.

«Ответ простой: не возвращайтесь!»

— Какой выход вы предлагаете из сложившейся крайне тяжелой ситуации?

— Никакого! Технология отстала еще с начала 70-х годов, когда резко упали ассигнования на НИОКРы, даже в оборонной промышленности.

— Что послужило причиной тому?

— Отставание!

— К вам как депутату Верховного Совета СССР и вопрос: почему возникло отставание?

— Я пришел в ВС СССР, когда уже все умерло, до этого был ректором МАИ и состоял в Академии наук СССР. Но я скажу, почему отстали. Во-первых, мы недооценили «вражескую» науку кибернетику, потому очень быстро откатились назад в микроэлектронике, в информационных системах. БЭСМ-6 (Большая электронная счетная машина. — Н.В.) существовала в стране с 1950 года, но только в двух экземплярах и была загружена исключительно расчетами для ядерщиков. Она была ламповой, но когда перешли на полупроводниковые схемы, тут мы уже деградировали шаг за шагом. И это при том, что наш академик, нобелевский лауреат Жорес Алферов стоял у истоков развития полупроводников. «Вот, — говорит он мне на одной из встреч лет десять назад, показывая гаджет «Нокиа», — это — я». Я отвечаю: «Знаю, что без твоих открытий 30-летней давности здесь не обошлось. Только у меня один вопрос: почему здесь написано «Нокиа», а не «Жорес»?..»

— В ваших словах слышится сплошной пессимизм. Вы и студентам своим то же самое говорите? А ведь им и нам еще жить и жить в России…

— Ответ простой. Когда г-н Медведев предложил нашим молодым людям, в основном ученым, возвращаться из-за границы, я написал статью под заголовком «Не возвращайтесь!», и все аргументы в ней — напоминание, из какой страны они уехали. Страна стоит на пороге жуткого краха. Просто так легко уже не обойдется.

— Легко сказать — уезжайте. А если кто-то не может или не хочет?

— Тогда готовьтесь к тому, что бывает в России в момент системного кризиса (по-русски — смуты). За последние 100 лет их было два. Первый системный кризис начал накапливаться еще при Александре III, который закручивал гайки до тех пор, пока не возник кризис в вооруженных силах, не накопилось недовольство катастрофическим проигрышем «какой-то Японии», внутреннее недовольство в элитах и среди простого народа. И уже при Николае II царская империя рухнула, и возникло новое государство, в котором я прожил почти всю свою жизнь. Вторая смута назревала с полным коллапсом экономики в августе 1991 года…

 «Чиновники совершили принудительный захват академии»

— Вернемся в настоящее. Реформа академии, которая началась сразу после выборов нового президента РАН в 2013 году, шокировала ученых. Многие не верили в происходящее, митинговали возле Госдумы, добиваясь отмены законопроекта о слиянии трех академий в одну и лишения РАН возможности управления академическими институтами. Однако ничего не получилось. Почему, как вам кажется?

— Надо было активней, через сети, распространять призыв к противодействию. Тогда нас было бы больше. Но информационная война была проиграна. Митинговали ведь в основном рядовые сотрудники. А из членов академии подписались под протестным заявлением только 70 человек из 700. Получается, только 10% подписались — замечательные люди, не случайные в академии, естественники: математики, физики, химики… Это всегда была активная либеральная, демократическая сила.

— Я бы не сказала, что Жорес Алферов, который был среди подписантов против реформы РАН, — либерал.

— Да, Алферов не относится к либералам. Но мы все равно выступали с ним одним фронтом против развала академии. Я сказал тогда, что не во всем наши взгляды совпадают в политическом плане, но здесь мы едины. Мы оба защищали науку: он — физику, я — математику и механику.

— Некоторые упрекают сейчас нынешнего президента РАН Владимира Фортова в излишней политкорректности в отношении реформаторов. Хотелось бы узнать ваше мнение на этот счет.

— Когда Фортов шел на выборы, у него было два соперника, которые вышли с тоненькими брошюрками с тривиальными текстами о величии науки. И только у Фортова была довольно серьезная программа, где был изложен анализ финансового, организационного состояния академии с графиками, таблицами, а также план реформирования академии.

Фортов был избран, как вы знаете, легко. А потом произошло то, что произошло, — уничтожение академии. Я считаю, что она была именно уничтожена в тот самый момент, когда выяснилось, что над ней зависает организация чиновников ФАНО (Федерального агентства научных организаций. — Н.В.).

— Зачем это надо было чиновникам? Видно же было, что ничего хорошего из такой реформы не получится, им сотни академиков об этом говорили.

— Академия издавна обладала огромной материальной базой, которая создавалась в СССР для обеспечения военно-промышленного комплекса. Это и здания, и испытательные полигоны, и научно-исследовательские корабли. Представляете, какое богатство!

— Кто был идеологом развала?

— Вы что, думаете, из Кремля звонили и давали команды? Сейчас большинство чиновников ориентированы, как собаки, на ветер, и их главная задача: предугадать, что понравится власти. Угадали или нет в данном случае — кто знает?

Я считаю, что как только Фортову повесили хомут в виде ФАНО на шею, ему надо было хлопнуть дверью и уйти в свой блестящий Институт высоких температур, которым он руководит.

— Но Фортов в одном из интервью говорил, что ему как раз не все равно, что останется после него. Ну, поставили бы вместо него не радеющего за академию функционера — он бы все еще быстрее разрушил.

— Мне сложно судить Фортова. Скажу за себя: я живу по Окуджаве — мне важней мои честь, совесть, достоинство и репутация.

— Это хорошо вы говорите, но страну-то кто-то должен из болота вытаскивать.

— Есть кому, в стране 140 миллионов народа…

— Ну вот, наверное, Фортов и есть один из них?

— Безусловно, он наделен полномочиями, его должность является равносильной должности члена Правительства Российской Федерации. Но тем не менее — все свершилось… Институты из-под РАН вышибли, объединяют в единые центры совершенно разные научные организации. То же самое происходит и в образовании, с вузами. Наш МАИ уже слили с МАТИ… А ведь когда-то наша наука была на таком высоком уровне, что мы успешно отправляли с тем же Владимиром Евгеньевичем аппараты к комете Галлея…

Наталья Веденеева

Работы по расшифровке (секвенированию) индивидуальных геномов людей ведутся не первый год, на сегодня число таких расшифрованных геномов исчисляется тысячами. И в ходе этих исследований учеными было обнаружено, что индивидуальные геномы двух случайно взятых людей имеют различая (в среднем) 1 из каждой 1000 нуклеотидов, что, проще говоря, и характеризует индивидуальность каждого из нас в биологическом смысле слова. Эти минимально возможные генетические различия между людьми называют “однонуклеотидный полиморфизм” и обозначают SNP (сокращение от англ. “Single Nucleotide Polymorphism”). На сегодняшний день уже экспериментально установлены более восьми миллиардов SNP в качестве отклонений от так называемого “референсного” генома человека, который имеет суммарную длину примерно три миллиарда нуклеотидов и составлен из самых частых вариантов в каждой позиции всех известных индивидуальных геномов. Это геном человека как биологического вида (т.е., норма), а отклонения SNP от него – это мера нашего внутривидового разнообразия (то есть, допустимая изменчивость геномов людей).

Все SNP принято разделять на функционально значимые (те, что могут влиять на здоровье человека) и нейтральные (их еще называют «молчащие»), которые несущественно влияют на здоровье человека и которых абсолютное большинство (иначе, человек как биологический вид уже бы давным-давно вымер).

Наиболее хорошо изучены SNP, расположенные в участках генома, кодирующих белки. Поскольку в данном случае речь идет о нарушении структуры или функции определенного белка, то проявления этих мутаций единообразно повторяются практически во всех клетках организма человека и поэтому их легче обнаружить. И соответственно – проще изучить. Однако негативные проявления этих SNP нельзя ни компенсировать изменением образа жизни (например, диетой), ни устранить при помощи какого-либо лечения (по крайней мере, исходя из возможностей современной медицины). Проще говоря, это – SNP-маркеры для неизлечимых генетических наследственных заболеваний человека, когда медицина с помощью лекарств и лечебных процедур может только облегчить страдания пациентов.

Вокруг белок-кодирующих участков генов располагаются регуляторные районы этих генов, управляющих протеканием процессов как считывания генетической информации, закодированной в них, так и синтеза белков на ее основе. Проявления SNP здесь выявить намного сложнее, поскольку каждый из них влияет на молекулярные процессы в клетках только определенных тканей или в ответ на определенное изменение условий внутри клеток. Не удивительно, что на сегодня они изучены гораздо меньше (до проекта «1000 геномов» для человека и ему подобных организмов их обнаружение было редкой и случайной удачей). Но зато эти регуляторные SNP интересны отсутствием вызываемых ими дефектов белков. Изменяются лишь концентрации белков относительно нормы, что поддается как медикаментозной коррекции, так и выбором подходящего образа жизни у человека-носителя таких SNP-маркеров (например, диеты или профессии).

В этих случаях говорят о предрасположенности к сопутствующим заболеваниям или осложнениям, степень риска которых можно заранее оценить по индивидуальным геномам тех, кто хотел бы привести стиль своей жизни к минимальным рискам для собственного здоровья. Это новое направление наук о жизни – предиктивно-превентивная персонифицированная медицина, в рамках которой, попросту говоря, некоторые болезни иногда легче избегать, чем лечить.

Работы в этом направлении ведутся и в ФИЦ «Институт цитологии и генетики», причем, первые результаты уже есть. Им, в частности, была посвящена недавняя статья в хорошо цитируемом престижном журнале по иммунологии Frontiers in Immunology. Рассказать подробнее об исследованиях, представленных в этой публикации мы попросили одного из ее авторов, старшего научного сотрудника отдела системной биологии ФИЦ “ИЦиГ СО РАН”, к.б.н. Михаила Пономаренко.

– На начальном этапе нашего исследования мы собрали электронную коллекцию тех SNP перед стартами считывания (транскрипции) генов человека, которые были уже клинически связаны с наследственными заболеваниями. Это ≈10% всех известных биомедицинских регуляторных SNP-маркеров: тех SNP, что изменяют ТАТА-бокс – очень консервативную последовательность нуклеотидов, вовлеченную непосредственно в запуск считывания гена. Если на этом этапе происходят сбои, то затем эти отклонения накапливаются, как снежный ком. И могут, в конце концов, проявляться как генетическая предрасположенность к таким заболеваниям, как малокровие, инфаркт, инсульт, рак, астма, невроз и др. Биомедицинские SNP-маркеры находят в клиниках, заметив сначала различие между группами (когортами) пациентов и здоровых людей по встречаемости так называемого SNP-кандидата и затем оценив достоверность этого различия в рамках клинических стандартов и протоколов. Но это очень трудоемкий и дорогостоящий метод, который не позволяет проверять каждую из более восьми миллиардов всех SNP, установленных проектом «1000 геномов» для человека. Поэтому мы, на основе наших экспериментальных данных, создали свободно доступный Интернет-сервис SNP_TATA_Comparator, который делает клинический поиск кандидатных SNP-маркеров для персонифицированной медицины прицельнее и дешевле, благодаря, по-простому, отбраковке нейтральных SNP, которые составляют абсолютное большинство.

– Этот Интернет-сервис можно считать «ноу-хау» ФИЦ «ИЦиГ СО РАН»?

– Да, это полностью наша разработка частично на средства базового бюджетного финансирования ИЦиГ СО РАН, частично – из конкурсных грантов Российского Научного Фонда (РНФ) и Российского Фонда Фундаментальных Исследований (РФФИ). Поэтому любой пользователь Интернета может свободно без каких-либо ограничений применять ее для анализа ТАТА-боксов перед стартами считывания интересующих его генов человека, но ее программный код остается интеллектуальной собственностью ФИЦ “ИЦиГ СО РАН”.

– А как это работает на практике?

– На практике человек, имеющий на руках свой индивидуальный геном, или врач с такой “генетической картой” своего пациента могут с помощью нашего Интернет-сервиса оценить наличие или отсутствие склонностей к тем или иным сопутствующим заболеваниям или осложнениям для соответствующих планов предстоящих событий своей жизни, таких как турпоездка за рубеж или назначение вспомогательных диагностик и лечебных процедур. А это, повторю, довольно широкий спектр заболеваний. Например, на рисунке можно видеть выявленный нами кандидатный SNP-маркер rs563763767 гена F3 тромбопластина человека для повышенного риска летального исхода беременности из-за тромба, вызванного синдромом Хьюза как аутоиммунной формы ишемической болезни (недостаточность кровоснабжения) сердца. Однако синдром Хьюза легко диагностируется и устраняется даже на самых ранних стадиях. Поэтому знание о наличии такого SNP-маркера у женщины может быть ценной информацией как для нее самой при планировании ею своей семьи, так и для врача, который ведет ее беременность: своевременное проведение диагностики синдрома Хьюза у нее и устранение его в случае обнаружения могут спасти ей жизнь. Есть хорошие результаты, связанные со склонностью к малокровию, инфаркту, инсульту, астме, раку и ряду других частых болезней.

Конечно, то, о чем говорит Михаил Пономаренко, пока скорее “медицина завтрашнего дня”, который, вполне возможно, наступит раньше, чем мы его ожидаем. Всего 50 лет назад расшифровка генома человека казалась чем-то из разряда фантастики.

Секвенирование самого первого индивидуального генома Крейга Вентера потребовало 15 лет усилий всей мировой науки на создание высокотехнологичных секвенаторов. Но всего через 3 года были расшифрованы еще 3 следующих индивидуальных генома, когда объявили о референсном геноме человека как биологического вида, составленном из самых частых нуклеотидов в каждой их позиции.

Сегодня это уже обычная, хоть пока и дорогостоящая, процедура. Ряд коммерческих фирм даже предлагает такую услугу по цене от 350 долларов за геном, тогда как в США уже поставлена цель снизить ее стоимость ниже 200 долларов (недельный доход среднестатистического американца), чтобы она стала общедоступной.

Это снижение цены с ростом количества уже известных индивидуальных геномов людей объясняется редкими отклонениями каждого из них от референсного генома человека как биологического вида: расшифровка “очередного нового генома” ограничена лишь выявлением этих его редких отклонений. Поэтому электронная “генетическая карта” пациента скоро может стать такой же обыденностью, как сегодня – бумажная медицинская карта, а Интернет-сервисы, подобные SNP_TATA_Comparator, могут быть столь же востребованными нами и нашими врачами для сохранения нашего здоровья, как сегодня – калькулятор при планировании семейного бюджета. Так что в определенной степени это задел на ближайшее будущее.

Меняется ситуация и в самом ФИЦ «ИЦиГ СО РАН». До недавнего времени, поскольку он не располагал лицензиями, разрешающими клинические испытания, оценка достоверности связи между кандитатными SNP-маркерами для заболеваний и когортами пациентов в сравнении со здоровыми добровольцами была возможна лишь как дальнейшее продолжение их исследований другими научными организациями. Максимум, что могла группа, в составе которой работает Михаил Павлович, – проверить свои выводы инвитро (в пробирке или на культурах клеточных линий человека). Теперь, после вхождения в состав Центра медицинских НИИ и соответствующей работы по лицензированию, в ИЦиГе уже могут как проводить собственные клинические испытания таких SNP-маркеров, так и иметь доступ к данным подобных испытаний в других организациях по клиническим стандартам и протоколам под соответствующим государственным контролем. По сути, речь идет о проектах полного цикла в области одного из наиболее перспективных направлений наук о жизни: о становлении предиктивно-превентивной персонифицированной медицины.

Георгий Батухтин

23 декабря в Доме ученых прошло общее собрание СО РАН, последнее в этом году. Очевидно, что время проведения собрания обязывало уделить внимание итогам года и планам на будущее. На планах сосредоточились, прежде всего, гости собрания – заместитель полпреда президента РФ по СФО Вадим Головко и первый заместитель губернатора Новосибирской области Анатолий Соболев.

– Прежде всего, хочу поблагодарить за те результаты, которые принесла ваша работа в нынешнем году, – обратился к собравшимся Вадим Головко. – И в 2017 году у нас появится много новых важных проектов. Предстоит большая работа по решению социально-экономических и экологических проблем байкальских регионов – Бурятии, Иркутской области и Забайкальского края. Продолжатся проекты, связанные с освоением Арктики, в частности в феврале на базе Академии наук мы хотим провести совместное совещание руководства и организаций Сибирского и Уральского федеральных округов по этой теме. В эту работу включился и вице-премьер Дмитрий Рогозин, курирующий арктическую тему в правительстве.

Большие надежды на сотрудничество с СО РАН, по словам Анатолия Соболева, возлагают и в областном правительстве. Прежде всего, эти ожидания связаны с программой реиндустриализации области (которая получила поддержку и обещание со-финансирования на федеральном уровне) и проектом научно-производственного кластера «Сибирский наукополис».

Но главное внимание на собрании уделялось несколько иным темам.

Нынешней осенью, после длительного перерыва, прошли выборы новых академиков и членов-корреспондентов РАН.

Как отметил председатель президиума СО РАН академик Александр Асеев, в Академии появилось много новых лиц. И чтобы лучше познакомиться с ними, некоторым из них предложили выступить с научными докладами перед собранием. Эти доклады и составили основную часть программы собрания.

Сообщения были посвящены освоению месторождений полезных ископаемых на Крайнем Севере, геологической истории Сибири, персонализированной медицине, информационным технологиям агропромышленного комплекса, а также работе Новосибирского государственного университета. В следующих публикациях мы подробнее коснемся некоторых из этих докладов.

Ну и конечно, собрание не могло обойти вниманием тему выборов нового руководства РАН и Сибирского отделения, которые должны пройти зимой нынешнего года. По традиции, пройдут общие собрания РАН и ее Сибирского отделения. Сначала весь корпус членов Российской Академии наук изберет её президента. Затем на общем собрании СО РАН  пройдут выборы его председателя и кандидатов в президиум РАН. После того, как члены всей Академии утвердят главу Сибирского отделения, общее собрание СО РАН определится с его заместителями, главным ученым секретарем, председателями ОУСов и членами президиума.

В своем выступлении Александр Асеев призвал собравшихся проголосовать за кандидатуру академика Владимира Фортова на пост президента РАН, поддержав тем самым курс, взятый руководством Академии наук в условиях продолжающегося реформирования.

Сам Александр Леонидович, на протяжении двух сроков возглавлявший президиум Сибирского отделения РАН, на новые выборы свою кандидатуру выставлять не намерен (хотя реформа 2013 года и дает формально ему такую возможность). А значит, у отделения точно будет новый руководитель. Список претендентов на эту роль пока формируется. Но нынешний состав президиума уже озвучил две возможные кандидатуры.

Это директор Института теплофизики им. С.С. Кутателадзе академик Сергей Алексеенко и директор Института ядерной физики им. Г.И. Будкера академик Павел Логачев. 

Академик Павел Владимирович Логачев возглавляет крупнейший институт РАН и, в то же время, является одним из самых молодых директоров в составе Сибирского отделения. Это, безусловно, с самой лучшей стороны характеризует его качества и как ученого, и как руководителя.

Под его руководством ИЯФ не только продолжает успешно участвовать в ряде крупнейших международных проектов, но и поставил финансовый рекорд среди научных институтов: внебюджетные доходы выросли до 1,5 млрд рублей при 1 млрд бюджетных субсидий. «Совокупный оборот составил 2,5 млрд рублей — это показатель уровня крупного предприятия», – отметил в своем выступлении академик Асеев.

Но, в случае избрания председателем президиума СО РАН, совмещать эту работу с уже имеющейся колоссальной загрузкой руководителя крупнейшего научного института Академии наук будет крайне сложно.

Немало достижений и у другого кандидата – директора СО РАН Сергея Владимировича Алексеенко. Характеризуя Сергея Алексеенко, академик А. Асеев сказал, что «…за время его руководства институт буквально восстал из пепла». И сегодня его институт – лидер по процентному преобладанию внебюджетного финансирования над бюджетным. Кроме того, Алексеенко является председателем экспертного совета и соруководителем группы по развитию новосибирского Академпарка. Такой опыт работы (по привлечению инвестиций и сотрудничеству с компаниями, занимающимися внедрением научных разработок) вне сомнения очень нужен руководству СО РАН в новых условиях работы.

Конечно, до момента выборов появятся и другие кандидатуры, сильные и слабые стороны каждого из претендентов будут внимательно изучены научным сообществом. Но уже сегодня можно уверенно сказать, что сибирским ученым есть из кого выбирать.

Георгий Батухтин

Исследователи уже много лет стремятся разработать способ получения электроэнергии нестандартным способом. На это их толкает ряд причин: интерес к более удобным и компактным источникам питания, независимость от стационарных источников тока, безопасность для окружающей среды. Всё это сочетают в себе генераторы энергии, принцип работы которых основан на интеграции топливных элементов и водородных батареек. Они разрабатываются в лаборатории исследования гидридных соединений Института катализа им. Г.К. Борескова СО РАН. 

Водород является обязательным компонентом химических, металлургических и электротехнических производств; с его помощью наполняют метеозонды и поднимают со дна моря затонувшие корабли. В последнее десятилетие активно развивается новое направление использования водорода в качестве генератора энергии для топливных элементов (ТЭ) —  автономных источников, «трансляторов» электричества. Однако для этого необходимо выбрать исходные вещества, содержащие наибольшее количество водорода. Таковыми являются гидриды: например, амминборан содержит до 1/5 водорода по массе. Несмотря на привлекательность подобного источника, генерация этого химического элемента — довольно сложная задача: прежде всего, из-за высокой температуры процесса. Также имеют место побочные реакции, снижающие выход водорода, и пенообразование, приводящее к увеличению объёма водородгенерирующего материала в несколько раз.

— Эти проблемы мы решаем, добавляя к амминборану стабилизирующие компоненты, — поясняет младший научный сотрудник, аспирант Николай Леонидович Кайль. — В результате повышается надежность, снижается температура процесса до 85 С, увеличивается скорость газогенерации, устраняется пенообразование. Но минусом данного процесса является снижение содержания водорода до 8,1 % по массе. Тем не менее, этот показатель превышает самые жесткие мировые требования потенциальных потребителей на сегодняшний день (7,5 %), и в нашей лаборатории продолжают разрабатываться подходы к увеличению выхода данного химического элемента.

Кроме того, в лаборатории ИК СО РАН ведется работа по созданию генераторов водорода на основе взаимодействия воды с боргидридом натрия без подвода тепла. Это делается для конструирования «водородной» батарейки с «водородными» таблетками, содержащими до 10 % этого элемента по массе.

Интеграция такого устройства с топливным элементом должна обеспечивать получение электричества после заправки водой: буквально из любой лужи.

Подобные автономные энергоустановки нужны людям, не имеющим прямого доступа к стационарным источникам тока: военным, путешественникам, жителям Африки или Севера. Эти генераторы востребованы и на стремительно развивающемся рынке беспилотных летательных аппаратов.

— Например, турист пошёл в поход, — говорит Николай Кайль. — Если он хочет использовать гаджеты, их нужно как-то заряжать. Даже самые современные аккумуляторы весят довольно много, и хватит их всего на пару дней. Здесь же ему предлагается взять с собой компактное устройство, состоящее из топливного элемента и «водородной» батарейки.

Генератор водорода подсоединяется проводом (например, USB) к топливному элементу, от которого, в свою очередь, заряжается необходимое человеку устройство. В зависимости от мощности ТЭ меняется его размер. Объём получаемой энергии зависит от количества таблеток, взятых с собой: ими несложно запастись, так как сама установка весит немного. Кроме того, топливо из водорода является экологически чистым, ведь при окислении этот химический элемент образует только воду.

— Для зарядки необходимого человеку устройства требуется получать водород с определенной скоростью, что делается с помощью катализаторов на основе платиновых металлов: родия, платины, рутения, — добавляет заведующая лабораторией ИК СО РАН доктор химических наук Валентина Ильинична Симагина. — Мы достигли очень важных результатов, предложив альтернативу металлам платиновой группы: дешевые кобальтовые катализаторы. Это значительно снижает расходы на создание и эксплуатацию «водородных» батареек.

Уже сейчас мировые автопроизводители предлагают машины, работающие на этом химическом элементе — Toyota Mirai, Hyundai ix35, Honda Clarity, Lexus LS и т.д. В них двигатели внутреннего сгорания заменены на ТЭ, которые заправлены газообразным водородом, хранящимся под высоким давлением в громоздких баллонах.

Так что на сегодняшний день остро стоит вопрос оптимизации массогабаритных характеристик энергоустановок на основе топливных элементов, в том числе за счет создания компактных генераторов водорода.

— Мы уже прошли этап фундаментальных исследований, — констатирует старший научный сотрудник лаборатории ИК СО РАН кандидат химических наук Ольга Владимировна Нецкина. —  Нами были отмечены особенности каталитического гидролиза боргидрида натрия и изучена стабильность гидридсодержащих материалов, модифицированных различными добавками. Это является основой для создания «водородных» батареек и таблеток. Поддержка таких работ позволит уже через несколько лет выйти на рынок данной высокотехнологичной продукции.

Сейчас ученые Института катализа совместно с коллегами из стран БРИКС — Южной Африки, Китая, Индии — подали проект в Российский фонд фундаментальных исследований. Он направлен на развитие исследований в области получения водорода из амминборана. Реализация этого проекта позволит разработать подходы увеличения выхода водорода при содержании даже более чем  8,1 % по массе.

Фото Алёны Литвиненко

Российских ученых вытесняют из международных программ в связи с обострением политических отношений между Россией и Западом, заявил на пресс-конференции в Москве академик РАН, научный руководитель Международного томографического центра СО РАН Ренад Сагдеев.

«Если раньше, даже в годы холодной войны, политика не влияла на отношения между учеными западными и российскими, то сейчас оголтелое противостояние, информация в западных СМИ приводит к тому, что отношение западных ученых к российским начинает меняться. В некоторых крупных программах из руководства этих программ международный комитет старается россиян вытеснить», — посетовал Сагдеев. При этом академик не уточнил, о каких именно программах идет речь.

Об негласных санкциях из-за охлаждения отношений между США и Россией ученые начали говорить в 2014 году. Так, Министерство энергетики США закрыло российским ученым доступ в американские лаборатории, а в сентябре того же года ряд российских химиков заявили о том, что иностранные издательства отклоняют их статьи, направленные для публикации в журналах.

Владимир Гердо

Итоги выборов в Академию наук вызвали вопросы не только по отделению физиологических наук, но и по отделению математики. К сожалению, многие упреки о низких индексах Хирша у выбранных членкоров, о блокирующем пакете трех институтов и др. звучат непублично, в кулуарах, и у математиков нет возможности ответить, глядя критикам в лицо. Вопросы, в которых звучат основные упреки, мы задали академику РАН, президенту Московского математического общества Виктору Васильеву. Отметим, что этот материал должен был появиться на сайте «Индикатор.ру», но там его отказались публиковать, так как не нашли в тексте «никакой новизны». Беседовала Наталия Демина.

— Стоит ли использовать индекс Хирша при оценке эффективности работы математиков? Как сами математики к нему относятся?

— Математики не любят индекс Хирша и прочие библиометрические показатели, потому что у математиков они объективно намного меньше, чем, скажем, у физиков, не говоря о биологах. Физиков раз в десять больше (а биологов/медиков — раз в сто). Кроме того, многие из них работают в больших коллаборациях, поэтому публикаций там выходит неизмеримо больше, чем в математике, где 90% статей имеют не более двух авторов. Соответственно, получается больше ссылок (часто занимающих место, сравнимое по размеру со всей остальной статьей, потому что нехорошо не сослаться на всех, кто работал в этом же направлении).

Поскольку начальство типа Минобрнауки или ФАНО, а за ними и некоторые журналисты очень любят иметь какой-нибудь общий критерий, позволяющий ни в чем по существу не разбираться, например того же Хирша, — то в списках, в которых участвуют разные специальности, математики представлены в невыгодном свете.

Тут еще такое следствие: если математик делает работу, связанную с современной физикой, то при том же профессиональном уровне эта публикация будет цитироваться больше раз в пять.

— Наверняка показатели цитирования зависят и от области математики, в которой исследователь работает?

— Да. Например, особенно популярными оказываются достаточно традиционные, не требующие обязательного высокого уровня абстракции области, которые щедро представлены научными школами стран третьего мира, решивших завести у себя математическую грамотность. Конечно, и там есть хорошие задачи и работы, но, кроме того, несоразмерно много эпигонских публикаций, заполненных мелкими обобщениями.

С другой стороны, есть продвинутые области, возникающие, как английский газон, на базе вековой культуры и доступные очень немногим. Нетрудно понять, кто оказывается в более выгодном свете с точки зрения цитирований. Скажем, математический логик может иметь в 15 раз меньше цитирований, чем специалист того же уровня, работающий в динамических системах, теории функций или математической статистике.

По этим (и другим похожим) причинам отношение к индексу Хирша и т. п. в математическом сообществе довольно глумливое. Показательно, что в прениях при выборах в секции математики индексы цитирования упоминались ровно один раз (в моем выступлении в пользу Б. Фейгина, превосходившего конкурентов и по этому параметру).

— Как Вы отнеслись к неизбранию Станислава Смирнова в академики РАН? Было ли у него больше шансов, если бы он баллотировался в членкоры?

— Я очень высокого мнения о Смирнове (и по науке, и по public service), и то, что его опять не пустили в академики, действительно показатель некоторого коллективного маразма нашего сообщества. Вообще, ученые его возраста, входившие в науку в 1990-е годы, оказались в наиболее тяжелом положении. На мой взгляд, научный истеблишмент должен бы ощущать свою вину перед ними, а не колоть глаза заграничными позициями тем, кто, несмотря ни на что, удержался в науке.

— Довольны ли Вы итогами выборов в членкоры РАН по отделению математики? Критики удивляются, что туда, например, избраны Александр Гайфуллин и Александр Кузнецов. Они говорят, что не стоит выбирать в РАН тех, чьи индексы Хирша равны 4.

— Гайфуллин, по моему мнению, математик очень высокого класса. За несколько лет он решил три знаменитых задачи (точнее, три цикла задач), и все три — совершенная классика, причем на разные темы. Уже в первой — про комбинаторные классы Понтрягина — он правильно понял, как надо действовать с проблемой, над которой помимо многих прочих успели потрудиться Джон Милнор, Сергей Новиков, Израиль Гельфанд, но до окончательного ума ее довел именно Саша. И с международным признанием у него тоже всё хорошо. В частности, он делал пленарный доклад на Европейском конгрессе; будем надеяться на большее.

Кузнецов — приглашенный докладчик Всемирного математического конгресса. Это — одно из высших свидетельств признания в математическом сообществе: любой математический факультет университета США или Европы (может быть, кроме Гарварда, Принстона и еще пяти-шести, где слишком высока конкуренция) без колебаний возьмет такого человека полным профессором и потом будет гордо писать его имя в своих рекламных буклетах.

— Критики итогов выборов удивляются тому, что Кузнецов стал доктором физ. -мат. наук. Мол, по правилам ВАК ему просто не хватало статей. Их число было недостаточным даже для того, чтобы стать научным сотрудником РАН.

— Если бы у него возникло противоречие с правилами ВАК (что не имело места: когда он защищался, таких жестких правил не было, а число публикаций носило рекомендательный характер) — ну, тем хуже для репутации правил ВАК, но уж на Сашиной научной репутации это никак отразиться не может.

Если человек не позволяет себе размениваться на публикацию промежуточных результатов и имеет обыкновение печатать работы с законченным решением принципиальной проблемы, то это хорошо, а не плохо.

Еще у Кузнецова есть премия Европейского математического общества для молодых математиков: тоже изрядное отличие, которое может о чем-то сказать даже не специалистам. И кстати, по данным базы MathSciNet Американского математического общества, то есть единственной сколько-нибудь адекватной базы математических публикаций, индекс Хирша у него 12, а не 4. Боюсь, что приведенные Вами соображения озвучивает как раз представитель одной из тех наук, в которых в силу специфики жанра на порядки больше цитирований, чем в математике, и поэтому их представители, наоборот, очень любят эти цифры. Что, в общем-то, некрасиво. Ну, это как если бы министр Мединский завтра издал указание оценивать работников культуры по единому показателю «число произведений», и фельетонисты с фотографами сразу бросились бы выпячивать свое величие и клеймить презренных архитекторов и скульпторов.

— Критики также сетуют, что выборы по отделению математики контролируются тремя математическими институтами РАН…

— Да, можно сказать, что отделение математики почти что оккупировано тремя институтами, и прежде всего московской Стекловкой, но это будет неточная картина. Правда скорее в том, что эти институты превратились в чистилище перед Академией: по идее если возникает сильный человек, то его стараются взять в один из этих институтов, а через какое-то время (если он не сбавит обороты) выбирают и в РАН. С другой стороны, таки да, Борис Фейгин (профессор факультета математики ВШЭ. —Ред.) не пошел работать в МИАН, и его не выбирают при всех его действительно замечательных заслугах. Содержательный вопрос здесь — насколько хорошо эти институты выполняют функцию предварительного отбора, но это другой вопрос.

— Насколько вообще индекс Хирша стоит использовать в оценке качества работы ученого?

— Естественно, в нем (как и в прочих формальных показателях) было больше всего смысла в ранние годы использования. Как только люди узнают, что их работу оценивают посредством какого-либо индекса, они и начинают массово оптимизировать индекс, но не качество работы (что совсем не то же самое). Практически ту же проблему мы видим и в образовании: любой новый формат и содержание выпускных испытаний сильнейшим образом перестраивают под себя весь процесс обучения.

Основной нынешний тренд вокруг Хирша (который очень скоро станет виден всем) — это наступление хиршемафии, готовой торговать организацией любых наукометрических показателей и сражающейся за свое влияние (а стало быть, и за значимость этих показателей), в том числе и на аппаратно-начальственном уровне. Уже сейчас ежедневно в спам приходят десятки предложений организовать публикацию в рецензируемом журнале — до недавнего прошлого из ваковского списка и РИНЦ, а теперь уже обещают и Scopus с WoS. А редакции приличных журналов завалены мусорными текстами из некоторых восточных стран, в которых уже ввели жесткие библиометрические требования, и авторы веерно рассылают свои опусы во все журналы мира в надежде на то, что хоть где-нибудь они да проскочат.

Вероятно, сохранится также некоторое количество добросовестных адептов этих показателей, которые будут пытаться отстоять их разумное использование (методом отсечения неприличных журналов, самоцитирований, групповых взаимоцитирований, введением дифференцированных оценок для разных дисциплин и т. п.). Конечно, любые такие усилия легко переигрываются жуликами, но, может быть, с некоторой задержкой.

Один из глобальных сюжетов нашего времени — это противостояние между подлинником и фейком, и слишком серьезное отношение к наукометрическим показателям чем дальше, тем больше становится орудием творения симулякров.

С другой стороны, надобно признать, что так называемый гамбургский счет, то есть полная опора на мнение посвященных, тоже несовершенен. Напомню, что автор этого термина Виктор Шкловский ввел его в коротенькой заметке и сразу же начал оценивать современных ему литераторов с позиций такого «посвященного»; эти его оценки были испытаны временем и оказались образцово пристрастными и смешными. Как показали те же выборы в РАН, решение научного экспертного сообщества иногда может оказаться не лучше. Правильная стратегия оценивания — чрезвычайно серьезный вопрос, требующий добросовестного, умного и беспристрастного решения. (Возможно, какое-то разумное приближение к такой стратегии представляет собой концепция Корпуса экспертов.) Но пока что в этом деле слишком много сталкивающихся интересов, эмоций и перетягивания одеяла на себя.

Виктор Васильев

Беседовала Наталия Демина

Мы уже неоднократно освещали тему водоугольного топлива (ВУТ), которой давно уже занимаются новосибирские специалисты и с переменным успехом демонстрируют результаты своих исследований. Еще раз повторим, что уголь не рассматривается учеными как некое «устаревшее» топливо в сравнении с газом или нефтепродуктами. Благодаря относительно невысокой стоимости и огромным запасам (которых хватит на несколько сотен лет), угольная энергетика способна стать достойной альтернативой газовой энергетике.

Правда, речь уже идет о новых, наукоемких технологиях сжигания угля – экологичных и эффективных. Такими технологиями занимаются во многих странах. Например, в США уже прошли пятнадцатилетние тестовые испытания так называемой технологии «чистого угля», не дающей вредных выбросов и каких-либо внешних, видимых издалека признаков дыма. Существуют даже компактные когенерационные установки для малой энергетики, где также можно использовать уголь (одна из таких установок, кстати, применяется в крупнейшем животноводческом комплексе недалеко от Новосибирска, обеспечивая предприятие теплом и электричеством).

Большие виды на уголь – в перспективе постепенного совершенствования технологий сжигания – были и в нашей стране.

Не многим, наверное, известно, что применение природного газа в большой энергетике СССР рассматривалось как временная необходимость – до того момента, когда учеными будут разработаны упомянутые технологии. Поэтому развитию данного направления уделяли внимание достаточно давно.

Главный принцип здесь заключается в том, что уголь должен подвергаться серьезной предварительной обработке. То есть, речь шла даже не о сжигании природного угля как такового. Речь шла о сжигании ТОПЛИВА НА ЕГО ОСНОВЕ. Одна из таких технологий, которой уделялось серьезное внимание, как раз была технология ВУТ.

Как отмечает главный научный сотрудник ИТ СО РАН Леонид Мальцев, в нашей стране исследования свойств водоугольного топлива, способов его приготовления, хранения, транспортировки и сжигания ведутся еще с 1950-х годов! По словам специалистов, ВУТ обладает рядом преимуществ в сравнении с различными видами твердого топлива. Так, это касается взрыво-пожаробезопасности на всех этапах его приготовления, хранения и сжигания. Немаловажна также и возможность транспортирования ВУТ по трубопроводам. Кроме того, отмечается возможность сжигания широкой гаммы топлив – низкосортных углей, угольных шламов и отходов углеобогащения. Особо следует отметить высокую степень выгорания горючей массы (95-97%) и, соответственно, – высокий КПД котла (85-90%). Не менее важны и высокие экологические характеристики – минимальные выбросы в атмосферу NO₂ и CO₂ по сравнению с пылевидным углем и мазутом. Помимо этого есть возможность использования золы после сжигания ВУТ для производства строительных материалов.

По сути дела, исследования, связанные с ВУТ были как раз рассчитаны на ту перспективу, когда новое топливо на основе угля  придет  в большую энергетику, вытеснив природный газ. Кстати, Новосибирская ТЭЦ-5 как раз планировалась под водоугольное топливо. Но случилось то, что случилось – проекты, связанные с ВУТ, положили в дальний ящик, а на повестку вышла тема масштабной газификации энергетических объектов. Причем, в обывательском сознании (в том числе – в сознании многих руководителей) газификация ассоциируется с техническим прогрессом. Хотя на самом деле – ничего подобного! Сжигание  природного газа рассматривается учеными как форменное расточительство достаточно дорогого природного ресурса. Газ намного рациональнее, считают они, использовать в химической промышленности. Прогресс же – применительно к нашей теме – связан как раз с созданием новых топлив на основе угля (взамен газу и нефтепродуктам). Именно здесь требуется участие ученых, инженеров и технологов, создающих подлинные инновации в сфере энергетики (прокладку газовых труб вряд ли можно отнести к инновациям, не так ли?).

Именно поэтому тема ВУТ остается для нас актуальной, и над ней продолжают работать специалисты ИТ СО РАН. В настоящее время они осуществляют совершенствование данной технологии, предлагая улучшенную методику обработки угля и приготовления водоугольной суспензии (ВУС).

Требования, предъявляемые к приготовлению смеси, достаточно высокие, – подчеркивает Леонид Мальцев. Ведь смесь должна удовлетворять тем параметрам, которые характеризуют ее не просто как суспензию, но как топливо. По словам ученого, такие параметры, как теплотворная способность, зольность и тому подобное зависят исключительно от свойств исходного угля.

Что касается основных параметров конечного измельченного продукта, то они зависят от режимов помола, типов измельчающих устройств и прочих факторов, напрямую с ними связанных.

По словам сотрудников ИТ СО РАН, на данный момент в технологиях крупномасштабного приготовления водоугольной суспензии наиболее экономичными измельчающими устройствами являются шаровые барабанные мельницы, работающие как в непрерывном, так и в поэтапном режиме. Эти мельницы используются как для сухого помола угля, так и для мокрого измельчения угольно-жидкостных шламов. Причем, в преобладающем числе работ предпочтение начинают отдавать методу мокрого помола.  

В ходе проводимых исследований было выявлено, что наиболее эффективным и экономичным является двухстадийный метод приготовления ВУТ, включающий мокрый помол угля на шаровых барабанных мельницах и дополнительную кавитационную обработку полученной суспензии. Исследования проводились на шести образцах водоугольного топлива, которые были приготовлены из двух разных углей – антрацита и угля из Беловского разреза Кузбасса. Как отмечают ученые, при кавитации частицы угля дополнительно разрушаются под действием ударных волн, возникающих при схлопывании паровых микропузырьков, образующихся вблизи частиц. Кавитация, по их словам, содействует увеличению пористости частиц угля, что, в свою очередь, будет способствовать более эффективному горению смеси.

В общем, серьезная тема исследований, с определенного момента беспечно «забытая» (или позаброшенная в силу недопонимания ее важности) руководителями нашего государства, остается в поле внимания новосибирских ученых, хорошо осознающих вектор технологического развития. Будем надеяться, что этот потенциал в ближайшей перспективе всё же будет востребован. Как мы уже писали, эксперименты, связанные со сжиганием ВУТ и наглядной демонстрацией данного процесса, сотрудники ИТ СО РАН проводят уже в течение года в поселке Барзас Кемеровской области.

Правда, руководство Института все же не теряет надежды, что в ближайшее время необходимая для таких испытаний экспериментальная площадка появится на территории Академгородка.

Олег Носков

На мероприятии учёные из разных городов России обсудят новые теоретические и экспериментальные результаты в области лазерного охлаждения атомов и ионов, оптических стандартов частоты, ультрахолодных Бозе- и Ферми-газов, нелинейной лазерной спектроскопии.

В конференции принимают участие специалисты из 29 научных организаций Новосибирска, Красноярска, Москвы, Воронежа, Владивостока, Нижнего Новгорода, нескольких городов США и Германии. Организаторами мероприятия выступили Институт автоматики и электрометрии СО РАН, Институт лазерной физики СО РАН, Институт физики полупроводников им. А. В. Ржанова СО РАН и Новосибирский государственный университет.

Как отметил директор Института автоматики и электрометрии СО РАН академик Анатолий Михайлович Шалагин, физика ультрахолодных атомов — это чрезвычайно важная область науки, тематика конференции каждый раз расширяется, с каждым годом повышается качество докладов.

Научный руководитель Института лазерной физики СО РАН академик Сергей Николаевич Багаев выделил два новых направления в тематике конференции, которые важны для практических приложений.

«Первое — это квантовая метрология, здесь от потребителей есть запрос на создание компактных оптических часов для базирования на космических аппаратах. Особенно это важно для дальних полётов в космос. Второе направление —  интерференция волн материи, а именно интерференция атомов. Потребителям нужны гироскопы с предельно высокой чувствительностью и точностью», — отметил учёный.

Кроме того, Сергей Багаев рассказал о планах ввести ещё одно направление: гравиметрию. Это очень перспективная область, поскольку сегодня стоит задача создания карты гравитационного поля Земли или поля гравитационных потенциалов. Подобные исследования востребованы в навигации, биологии, поиске полезных ископаемых и других областях. Кроме того, исследователь высказал пожелание, чтобы конференция вышла на международный уровень.

Фото Н. Максимовой

Чем ближе завершение программы перевооружения российской армии («ГПВ-2020»), тем активнее государство требует от оборонно-промышленного комплекса (ОПК) развивать линейку продукции гражданского назначения. И снова, как в годы перестройки, начинаются разговоры о непомерном для бюджета бремени расходов на гособоронзаказ. Пока такие сравнения исходят в основном из уст экспертов, журналистов, оппозиционных политиков. Но и власть уже сейчас требует от предприятий довести долю гражданской продукции (и продукции двойного назначения) до 50 % от общего объема производства. Вот только выполнить это требование получается далеко не у всех предприятий отрасли.

От «оборонки» до сих пор ждут, что она станет «локомотивом» избавления экономики страны от «нефтегазовой зависимости». Но пока, получается, она сама оказалась в зависимости – от государственного оборонного заказа. Почему так выходит и как можно решить проблему? Ответы на эти вопросы ищут многие. На прошедшем недавно круглом столе, посвященном «точкам роста» для новосибирской промышленности, эту тему в своем выступлении поднял председатель правления клуба директоров предприятий «Содружество – Эффективность – Развитие» («СЭР») Валерий Эдвабник:

– Сейчас на всех уровнях власти ждут, когда же оборонная промышленность начнет выпускать 50 % гражданской продукции, причем, чуть ли не на днях. Но подход получается какой-то странный.

Представьте, кто-то придет на завод, выпускающий исключительно гражданскую продукцию, и скажет: так, за год вам надо освоить выпуск военной техники и довести ее долю до 50 %. Ему ответят: конечно, мы освоим новое производство, но только не завтра. И даже не через год. А от нас требуют именно это. Причем, даже не говорят какую именно. Никто этого не знает, но делать должен с 2017 года.

По словам Валерия Григорьевича, для решения этой задачи необходима помощь государства. Но под такой помощью подразумевается совсем не дополнительное финансирование или новые целевые бюджетные программы. Сегодня отрасли нужнее другое – перечень гражданской продукции, которая нужна государству. В качестве примера можно взять ту самую «ГПВ 2020». Там, кстати, нет ни слова о том, какие предприятия будут участвовать в ее выполнении, но зато четко и подробно описано, какое вооружение, с какими параметрами и в каком количестве необходимо нашим вооруженным силам. И благодаря этому предприятия ОПК смогли выстраивать свою стратегию на несколько лет. Почему бы не сделать аналогичный перечень нужд госкорпораций на период до 2025 года и допустить к его обеспечению наших «оборонщиков». Это и будет колоссальная государственная поддержка, которая не потребует дополнительных бюджетных трат.

– Сегодня на вооружение страна тратит в год триллион рублей, – напомнил Эдвабник. – Эту сумму справедливо считают большой. Но, для сравнения, только за девять месяцев этого года госкорпорациями и госмонополиями для своих нужд произведено закупок на 17 триллионов рублей. В прошлом году они потратили на эти нужды 23 триллиона рублей. И свыше 90 % этих закупок проходит непрозрачно, то есть, минуя публичные электронные торги. Мы все прекрасно понимаем, что в таких условиях говорить о конкуренции, оптимальном соотношении цена-качество сложно. И куда ФАС смотрит – непонятно. А ведь это огромный рынок, в разы больше гособоронзаказа. Так сделайте его прозрачным, опубликуйте примерные объемы того, что будет нужно в ближайшие десять лет, и допустите наши оборонные предприятия к участию в торгах на равных условиях с имеющимися поставщиками. Тогда для большинства предприятий (кроме совсем узкоспециализированных) задача выпуска 50 % гражданской продукции станет решаемой за разумные – два-три года – сроки.

Увы, но пока власть на такие призывы не реагирует, предлагая отрасли решать поставленные задачи исключительно за счет собственных возможностей. А вот на уровне города оборонным предприятиям подобную поддержку, наоборот, уже начали оказывать. По крайней мере, об этом шла речь на недавнем специальном совещании в мэрии Новосибирска. Рассказать об его итогах мы попросили начальника департамента промышленности, инноваций и предпринимательства Александра Люлько:

– Да, действительно вопрос загрузки предприятий ОПК выпуском гражданской продукции сегодня стоит крайне остро. И городские власти стараются помочь им в его решении. Надо понимать, что город – тоже потенциально крупный заказчик, и на прошедшем совещании департаменты мэрии рассказали: что сейчас нужно городскому хозяйству. Какая продукция востребована в сфере ЖКХ, благоустройства, транспорта, для обеспечения безопасности горожан и предотвращения чрезвычайных ситуаций…

В ближайшее время этот перечень появится в свободном доступе в Интернете. И предприятия смогут изучать его, примерять эти потенциальные заказы к своим возможностям.

Ну и конечно, отрадным является тот факт, что многие новосибирские заводы уже нашли возможные варианты конверсионного производства и даже запускают его. Об этом, кстати, тоже говорилось на упомянутом совещании.

– Вы можете привести конкретные примеры?

– Да, конечно. Например, «НЭВЗ-керамикс», отработав технологию выпуска бронекерамики для оборонных нужд, теперь наладил выпуск из этого же материала медицинских имплантатов. Предприятие «15 ЦАРС», занимающееся ремонтом военной техники, сейчас осваивает ремонт и даже производство сельскохозяйственных машин. Завод «Катод» стал участником проекта по выпуску уникального медицинского оборудования – ПЭТ-томографов, которые заметно превосходят по своей чувствительности обычные томографы и позволяют, к примеру, диагностировать онкологию на самых ранних стадиях. Другое предприятие оптического кластера – «Швабе. Оборона и защита» – разработало сканер, определяющий качество дорожного покрытия. С помощью этого прибора можно не только проводить мониторинг ситуации, но и точно рассчитать затраты на ремонт дороги. Так что, думаю, этот прибор будет весьма востребован и в России, и за ее пределами. Очень интересную, так называемую, «неядерную программу» приняло руководство НЗХК. Она включает в себя производство литий-ионных аккумуляторов (которые очень нужны для технологий «зеленой энергетики»), выпуск катализаторов для химической промышленности и мини-НПЗ (нефтеперегонных заводов), а также выпуск расходных материалов для аддитивной печати (3D-принтеров). Наши авиаконструкторы из СибНИА подготовили два прототипа новых самолетов для малой авиации, и сейчас идут переговоры о запуске их серийного производства на территории Новосибирской области. Есть большая программа по выпуску гражданской продукции и на заводе Коминтерна. Так что наши предприятия, хоть и не отказались бы от дополнительной помощи со стороны государства, но и сами не сидят сложа руки. Что, впрочем, и неудивительно. Ведь речь идет о заводах, которые уже сумели пережить кризисные для отечественной промышленности годы. Ну а городская власть будет оказывать им посильную помощь. Мы помним, что Новосибирск вырос именно как промышленный центр, и сейчас оптимальным для нашей экономики остается развитие современного высокотехнологичного производства.

Георгий Батухтин