Ученые Института ядерной физики им. Г.И. Будкера (ИЯФ СО РАН) и Новосибирского государственного университета (НГУ) провели в Центре коллективного пользования СО РАН «Геохронология кайнозоя» радиоуглеродный анализ образца сосны на единственном в России ускорительном масс-спектрометре, разработанном и созданном специалистами ИЯФ СО РАН. Дерево, выросшее в новосибирском Академгородке, послужило природным индикатором содержания радиоуглерода в биосфере. Пик концентрации этого изотопа пришелся на возрастные кольца, которые соответствовали 60-м годам XX века, когда в мире проводились наземные испытания ядерного оружия.

Одним из самых долгоживущих живых организмов, которые соседствуют с человеком, являются деревья. В России их возраст может достигать 800 лет. За время своей жизни деревья становятся свидетелями техногенных и природных событий, происходящих в мире, так как накапливают в себе определенные вещества, в том числе, радиоуглерод.

В верхних слоях атмосферы под действием космических лучей образуется радиоуглерод – изотоп углерода 14C, комментирует старший научный сотрудник лаборатории радиоуглеродных методов анализа (ЛРМА) НГУ и Института катализа СО РАН, кандидат химических наук Екатерина Пархомчук. Живые организмы непрерывно участвуют в углеродном обмене с атмосферой, поэтому соотношение стабильного и радиоактивного изотопа углерода в них практически одинаково. Но этот обмен прекращается в момент гибели организма, и далее количество 14C уменьшается из-за радиоактивного распада.

Период полураспада радиоуглерода хорошо известен, поэтому, определив содержание радиоуглерода в образце, можно выяснить его возраст.

При этом содержание радиоуглерода в атмосфере может меняться. Например, ядерный взрыв сопровождается мощным потоком нейтронов и является дополнительным источником образования этого изотопа. С другой стороны, сжигание ископаемых топлив приводит к выбросу в атмосферу углерода с низким содержанием радиоактивного изотопа. «Метод радиоуглеродного анализа, – объясняет старший научный сотрудник ИЯФ СО РАН, кандидат физико-математических наук Сергей Растигеев, – позволяет отслеживать природные и техногенные процессы от наших дней до примерно 50 тысяч лет назад по содержанию радиоуглерода в арктических льдах, почве, кольцах деревьев и моллюсков. Например, по кольцам деревьев можно судить об уровне выхлопных газов, последствиях горения угля и нефти в любой год последних столетий в любом месте, где растут деревья – у дороги, у железнодорожных путей, у вашего подъезда».

Эксперимент

Для анализа ученые взяли керн сосны, выросшей в новосибирском Академгородке, возраст которой составлял 113 лет. Они разделили керн на годичные кольца, выделили из них целлюлозу, получили углерод в графитоподобном состоянии и провели радиоуглеродный анализ полученных образцов на ускорительном масс-спектрометре. «При датировании колец дерева важно выделить тот компонент, который, сформировавшись, не обменивается с окружающей средой углеродом. Таким компонентом является целлюлоза, которую для анализа необходимо очистить от всех возможных примесей. К ним относятся, прежде всего, вещество самого дерева, сахара, лигнин и смолы, и внешние загрязнители, например, растворимые вещества из почвы», – поясняет научный сотрудник ЛРМА НГУ и ИК СО РАН Петр Калинкин.

Метод ускорительной масс-спектрометрии заключается в прямом подсчете количества атомов радиоуглерода в исследуемом образце, поэтому он чувствительнее любых других методов в тысячи раз. «При первичной селекции выделяется пучок отрицательных ионов с близкими к радиоуглероду массами, после чего пучок ускоряется напряжением миллион вольт. Далее его пропускают через мишень, в которой ионы перезаряжаются в положительные и вовлекаются в следующий этап ускорения. При этом молекулы разбиваются на части, что позволяет избавиться от них на последующих этапах селекции. Выходящие из ускорителя ионы 14C подсчитываются поштучно», – объясняет заведующий лаборатории ИЯФ СО РАН, заведующий ЛРМА, академик РАН Василий Пархомчук.

С середины 40-х годов в мире активно проводились испытания ядерного оружия, в результате чего к началу 60-х годов концентрация радиоуглерода в атмосфере практически удвоилась. В августе 1963 года три ядерные державы и вслед за ними еще 129 стран подписали Московский договор о запрете ядерных испытаний в атмосфере, в космосе и под водой. После этого количество радиоуглерода постепенно уменьшалось, и к нашим дням стало близко к исходному уровню, что также видно на годовых кольцах изученного дерева. «Мониторинг экологических последствий ядерных испытаний с помощью радиоуглеродного метода в мире распространен, – объясняет Василий Пархомчук, – но ближайшие к нам ускорительные масс-спектрометры находятся в Европе и в Америке. Мы получили результаты близкие к тем, что наблюдают коллеги, хотя измеряли образцы, взятые практически с другого конца света. Кривые наших графиков похожи, так как воздух перемешивается вокруг Земли равномерно, поэтому наземные ядерные испытания в Америке оказали заметное влияние на экологию России, и наоборот».

Область применения УМС

В Европе и США широко распространена услуга платного анализа образцов, полученных от частных лиц, и ее стоимость составляет от 300 до 700 евро за образец. В то время как на новосибирском ускорительном масс-спектрометре преимущественно анализируют материалы в рамках междисциплинарных интеграционных исследований и программы 5-ТОП-100. Здесь проводится УМС-анализ примерно тысячи образцов в год. Метод широко распространен в геологии, археологии, биологии, медицине, химии, экологии, климатологии, океанологии, фармакологии и других областях.

«Мы определяем возраст различных природных и рукотворных объектов, составляем временные шкалы природных отложений, проводим биомедицинские исследования на мышах. В западных странах медицинские применения метода УМС составляют примерно 50%. Он позволяет уменьшить время и стоимость создания новых лекарственных средств примерно на 20%, эффективно проводить диагностику различных заболеваний, однако в России подобные работы, к сожалению, запрещены. Тем не менее, год от года метод УМС становится все более и более известен в России, и область применения нашей установки неуклонно расширяется», – пояснил Сергей Растигеев.

Среди экзотических применений УМС-анализа – исследования распространения аэрозолей, определение возраста останков в криминалистике, датировка предметов искусства и религиозного поклонения, проверка на подлинность дорогостоящих вин и коньяков и другие.

Алла Сковородина

Завершила работу Пятая Сибирская межрегиональная конференция «Экологическое воспитание в проектно-исследовательской деятельности юннатов». Организатором конференции традиционно выступила Лаборатория экологического воспитания (ЛЭВ) как одно из научно-вспомогательных подразделений ФГБНУ «Федеральный исследовательский центр Институт цитологии и генетики Сибирского отделения Российской академии наук» (ИЦиГ СО РАН).

Краткая справка о прошедшей Пятой Сибирской межрегиональной конференции «Экологическое воспитание в проектно-исследовательской деятельности юннатов» (5SRC2017): в конференции приняли участие 163 участника, из которых 158 – очные участники и 5 – заочных (с публикацией тезисов докладов). Отрадно отметить, что 60 процентов участников конференции – это юннаты: школьники 4-11 классов (98 человек). Их количество растет год от года. Очные участники сделали 89 устных докладов, в том числе 21 доклад – от представителей организаций (взрослых) и 68 докладов сделали юные исследователи. 74 участника были без докладов.  География участников: Алтайский Край (г. Барнаул, г. Заринск, с. Алтайское, с. Волчно-Бурлинское, с. Сараса) представили 16 человек, г. Кемерово – 22, г. Красноярск – 8, г. Новосибирск – 57, из Новосибирской области (г. Бердск, р.п. Кольцово, п. Краснообск) были 40 человек, из Омской области (г. Омск, г. Тюкалинск, г. Тара, г. Исилькуль, п. Большеречье) – 12 и 3 участника были из Республики Алтай (с. Черга).

Подводя итоги мероприятия, руководитель ЛЭВ ИЦиГ СО РАН Анна Стекленева отметила ряд положительных тенденций. Во-первых, с каждым годом расширяются география участников и количество докладов, подготовленных делегатами конференции. В частности, в этом году заметно возросло представительство Алтайского края и республики Горный Алтай.

Во-вторых, порадовало то, что практически все юннатские организации (независимо от организационной формы) не смотря на различного рода трудности «ездят в поля», ведут активную исследовательскую работу. Причем, в ряде случаев речь идет о полноценных авторских образовательно-практических программах. Изучать природу родного края внутри учебного класса полноценно невозможно.  Нынешняя конференция показала, то в целом юннатское движение в Сибири справляется с этой непростой задачей.

– В целом, мы можем рассматривать нашу конференцию как своего рода «барометр» состояния юннатского движения, – отмечает Анна Стекленева. – И мы видим, что оно не просто сохранилось и живет, но и активно развивается. А обмен накопленным актуальным практическим опытом повышает ценность конференции для ее участников. Надеюсь, эти тенденции не утратят силу к следующему году, когда мы будем проводить очередную конференцию, которая будет посвящена столетнему юбилею юннатского движения.

В рамках работы конференции был проведен круглый стол, тема которого была посвящена созданию краеведческого альманаха «Моя Сибирь». В альманах войдут наиболее интересные доклады, подготовленные участниками конференции, как взрослыми, так и юными, об интересных и даже уникальных местах регионов Сибирского федерального округа. Работу по его подготовке и изданию взял на себя ФИЦ ИЦиГ СО РАН. Причем, речь идет не о разовой акции, а о периодическом издании (альманах планируют выпускать раз в год).

– Целевая аудитория издания, как мы ее видим, это не только юннатские организации, педагоги дополнительного образования, но и школьные учителя, – подчеркнула Анна Игоревна. – Для них этот альманах вполне может служить источником материалов для внеклассной работы.

К сожалению, мы и наши коллеги констатируем сегодня тот факт, что школьники знают про природу Африки и Австралии больше, чем про тот регион, где они живут. Не каждый учитель и воспитатель сегодня может вывести детей в лес или на озеро, показать и рассказать им, кто живет у них под боком, и почему нам так важно беречь природу. Альманах, который будет содержать не только информацию, но и красочные иллюстрации, поможет более наглядно представить ребятам удивительный мир родного края.

Как утверждают сотрудники ЛЭВ, при всем обилии фактографического материала, альманах не будут стремиться превратить в некий справочник по регионоведению. Акцент будет сделан на местных природных достопримечательностях, а содержание статей – базироваться на практической исследовательской работе, которую проводят юннаты.

Ожидается, что первый номер эколого-краеведческого альманаха «Моя Сибирь» выйдет как раз к следующей юннатской конференции, которая состоится в ноябре 2018 года.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

«Теории и практики» поговорили с несколькими участниками программы «Глобальное образование», по которой государство помогает студентам, самостоятельно поступившим в ведущие мировые вузы. Им дают внушительный грант на оплату учебы и проживания за рубежом, но потом по условиям они должны отработать три года в российской компании или вузе из утвержденного списка работодателей. О том, сложно ли получить такой грант, как после найти подходящую работу, вернуться в Россию и не пожалеть — в материале T&P.

Алла Косицына, специалист международного отдела Рязанского государственного медицинского университета имени академика И.П. Павлова, окончила его же и Бристольский университет в Великобритании

Мне всегда казалось, что образование за границей лучше. Сейчас я понимаю, что это не совсем так, — просто оно существенно отличается от нашего. Студент западной магистратуры прикладывает много усилий для самообразования. Наша система, напротив, предполагает тьюторинг: преподаватель встает за кафедру, читает лекцию, студенты записывают. При таком подходе очень мало шансов рассмотреть какой-то вопрос с разных точек зрения. По рассказу одного профессора, однажды преподавательницу из России пригласили в Кембридж прочитать лекцию по психологии. В Англии лекции обычно проходят в формате «вопрос — ответ», это всегда взаимодействие со студентами, дискуссия. Поэтому российский стиль преподавания ввел британских студентов в состояние шока.

На мой взгляд, самое ценное в иностранном образовании — это новый круг общения и свежие идеи, под влиянием которых совершенно меняется твой взгляд на вещи и на жизнь. Западные преподаватели нацелены на коммуникацию, легко идут на дискуссии, могут даже предложить своей группе пойти пообщаться в паб после занятий.

В России я изучала международные отношения, работала в маркетинге и в какой-то момент даже почти забыла о своей идее отправиться за границу: это было слишком дорого. Но мне хотелось получить такую специальность, чтобы в дальнейшем связать свою жизнь со сферой образования. Поэтому я периодически просматривала иностранные стипендии, но было ясно, что их получение требует много сил, а ребят отбирают мало. Однажды мне рассказали о программе «Глобальное образование». В списке университетов я нашла Бристольский, который предлагал обучение по программе «Образование и нейрология», и подала заявку только туда. Программа действительно оказалась невероятно интересной: в нее включены психология, педагогика и изучение принципов работы человеческого мозга.

Получить грант было легко, операторы оперативно отвечали на все вопросы. Я собрала документы, быстро записалась на IELTS и, почти не готовясь, сдала экзамен. С момента, когда я получила письмо о зачислении, прошло буквально около месяца, а мне уже перечислили грант. Мы боялись, что его не хватит: как раз тогда резко изменился курс валют. Но в «Глобальном образовании» все быстро пересмотрели и увеличили сумму. Тем не менее я подстраховалась и нашла себе подработку. В Великобритании студенты могут работать 20 часов в неделю. Бонусом идут практика языка, новые знакомства и опыт работы. В итоге грантовые средства шли на общежитие, а все расходы на еду и небольшие поездки по Европе я оплачивала сама.

Во время учебы со мной связался мой родной вуз, сейчас я работаю в международном отделе. Вначале было немного непривычно из хорошо организованного западного университета, где все работает как часы, вернуться в российский, где есть свои проблемы и несогласованности. Но я не жалею о выборе, чувствую, что делаю что-то полезное для развития университета.

Многие ребята приезжают назад с ощущением, что они получили новейшие знания, обучились передовым технологиям, и хотят сразу это применять на практике. Думаю, с техническими специальностями в этом смысле проще. Гуманитариям сложнее прийти в организацию с уже устоявшимися принципами и сказать, что все должно работать иначе. Но, к примеру, наш ректор готов к инновациям, и меня это мотивирует быть более открытой и высказывать свои идеи. Лишь часть моей подготовки, а именно нейрологию, сложно применить на практике здесь, в России. Это не медицина в полной мере, поэтому этим направлением можно заниматься только в академической сфере.

Филипп Кац, младший научный сотрудник в Казанском (Приволжском) федеральном университете, учился в Казанском государственном архитектурно-строительном университете, МАРХИ, Еврейском университете в Иерусалиме и Нью-Йоркском университете

Я работал в «РИА Новостях» и испытывал все больший интерес к анализу данных в городской аналитике: чем больше учился, тем больше осознавал, что у меня отсутствуют фундаментальные знания и навыки. Поэтому после закрытия агентства я подал сразу на четыре программы: в Нью-Йоркский университет, в Новую школу, а также на две программы в архитектурную школу Bartlett CASA. Я целенаправленно хотел поступить на городскую информатику, в то время таких программ по большому счету было две, сейчас их больше. Меня везде взяли, но «Глобальное образование» по техническим причинам одобрило только США: на момент подачи заявки у меня не было IELTS, а вот TOEFL уже был. К тому же программа CUSP оказалась наиболее технической из всех, да и сам вуз известен в технических кругах.

Я подавал документы сразу на несколько грантовых программ, но получил поддержку только от «Глобального образования». Без нее вряд ли осилил бы обучение и проживание в Нью-Йорке: даже с грантом и моими собственными накоплениями денег едва хватило. Помогла стипендия самого вуза, а также возможность 20 часов в неделю работать на своих профессоров. И хотя это был ценный опыт, я все-таки считаю, что если есть возможность оплатить учебу самому, то лучше так и сделать. Грант — это и возможности, и обязанности.

Многие студенты почему-то считают, что по возвращении им найдут работу, а это не так.

Хотя «Глобальное образование» и гарантирует помощь в трудоустройстве, рассчитывать на нее особо не стоит. И это логично: как можно взять и трудоустроить сотни разных специалистов? Работу стоит искать самостоятельно и сильно заранее, в идеале — еще до начала обучения.

Сейчас я работаю младшим научным сотрудником в Казанском федеральном университете, продолжаю научную деятельность, пишу несколько научных статей. Я рад, что мне удается участвовать во множестве разных проектов, заниматься тем, чем мне интересно.

Хорошее образование — это в первую очередь развитие общей культуры и базы знаний. В этом смысле оно применимо как за рубежом, так и в России. Конечно, локальные проблемы и задачи разнятся, но тем интереснее работать. К тому же я продолжаю активно общаться со своими преподавателями и сокурсниками. Может быть, в анализе и компьютерных науках с этим несколько проще, чем в каких-то других областях: стандарты и инструментарий везде одни и те же.

Марат Валиев, ведущий аналитик отдела анализа образовательной деятельности университета Иннополис, окончил Дальневосточный государственный технический университет и магистратуру в университете Карнеги — Меллон, США

Я окончил университет во Владивостоке по специальности «вычислительные машины, комплексы, системы и сети», это такая кузница компьютерщиков общего направления. Работал в IT-компании, занимался большим проектом для Motorola, ездил в командировки в США и Японию. Пару лет жил в Пекине и развивал там свой технологический стартап. Затем вернулся в Россию и избирался в мэры города в Приморском крае. Мэром не стал, зато следующие два года работал в администрации начальником отдела информатизации.

В то время меня заинтересовала тема организационных проблем в разработке ПО, и я стал искать различные онлайн-курсы. На Coursera меня привлек курс по дискретной оптимизации от Университета Мельбурна и еще один курс от Стэнфорда. Мне всегда было хорошо в России, у меня была интересная работа, хорошая зарплата, однако случился некий поворотный момент, когда я понял, что надо ехать учиться за границу. Отправной точкой стала лекция Роберта Сапольски, который читает в Стэнфорде курс на стыке биологии, генетики и психологии. Я внезапно осознал, что по уровню проблем, с которыми мы работаем локально в России, мы сильно отстали от западного мира. И в первую очередь отстал я сам: живу тем, что индустрия делала 10–15 лет назад. Надо наверстывать.

Тогда я начал искать возможности для получения западного образования и нашел программу по Software Engineering в университете Карнеги — Меллон, а на сайте «Хабрахабр» узнал о «Глобальном образовании». На этапе подачи документов я ожидал, что сейчас в лучших российских традициях нужно будет нырнуть с головой в бюрократию, но все вышло очень просто.

Надо сказать, что я не совсем типичный участник программы. Я попал в нее, когда мне было уже 33 года, и по сравнению с остальными ребятами чувствовал себя почти стариком. Меня впечатлило, какие люди идут в «Глобальное образование» и что они потом привозят в Россию. В каких-то сферах сильнее люди за рубежом, в каких-то — мы, и перемешивание потоков этих знаний благотворно влияет на всех.

Я бы в любом случае поехал учиться в США. Просто если бы я не получил грант, то выбрал бы какой-то более бюджетный вуз. Ведь даже немаленькой стипендии от «Глобального образования» не хватило на все затраты, связанные с моим обучением. Дело в том, что университет Карнеги — Меллон считается дорогим даже по американским меркам. Семестр в Стэнфорде стоит, кажется, около 14 с лишним тысяч долларов, в Карнеги — Меллон это 22 тысячи. Кроме того, жилье и все остальное. Еще одна особенность: если в Европе государство может оплатить часть учебы, то в США студенты сами оплачивают свое университетское образование от и до. И наконец, традиционно весь мир учится по два семестра в год. В Карнеги — Меллон обучение очень интенсивное и существует летний семестр. В итоге я выходил из положения с помощью собственных накоплений и поддержки будущего работодателя.

Важно подчеркнуть, что это супернерепрезентативная ситуация: гранта может не хватить в мизерном количестве случаев. Мне нужна была именно эта специфическая программа именно в этом вузе, потому что в Европе нет сильных институтов по интересующей меня проблематике. Так что я был готов к трудностям и сознательно на это шел.

Я считаю, что важно выбирать не вуз, а программу. Окончить Оксфорд не так уж сложно, но это не марка качества. Одна и та же программа в разных вузах может различаться по набору курсов. Выбор должен быть построен вокруг содержания программы и, возможно, преподавателей. Не нужно ориентироваться на грант, надо быть нацеленным на решение определенной проблемы.

Сейчас я работаю в Иннополисе, официально я ведущий аналитик отдела анализа образовательной деятельности, но слово «аналитик» вообще ни о чем не говорит, и еще меньше оно говорит о чем-то в Иннополисе. Университет растет взрывными темпами, и количество задач, которые приходится решать, растет вместе с ним: адаптация программ, перенесенных из CMU и Университета Амстердама, оптимизация и автоматизация учебного процесса, исследовательская деятельность, решение реальных технических проблем на производстве плюс работа с поступающими и тестами для абитуриентов. Наверное, это не все, но основное. Хотелось бы и дальше заниматься исследованием взаимодействия людей, изучать влияние информационных технологий на развитие общества.

Дарья Ханолайнен, научный сотрудник Института психологии и образования Казанского федерального университета, преподаватель, автор научных статей, окончила Карельскую государственную педагогическую академию, аспирантуру Петрозаводского государственного университета и магистратуру Лондонского королевского колледжа

Мне всегда хотелось поучиться за границей, я долго учила английский и видела себя именно в области образования — например, на уровне управления. В англоязычных странах я нашла четыре вуза с управленческими программами.

Я поступила, поняла, сколько это будет стоить, а затем начала продумывать варианты финансирования. Тогда и нашла информацию о «Глобальном образовании», а кроме него рассматривала Chevening. На самом деле для тех, кто живет в России и хочет реализоваться в области образования, стипендий не так много. Для изучающих математику или физику вариантов больше. Кстати, год назад я получила место в университете в Лондоне, но мне не дали другую стипендию, и я была вынуждена отказаться: у меня не было таких денег.

Меня очень смутил штраф за неоконченную учебу, прописанный в условиях «Глобального образования»: это такая сумма, которую ты никогда в жизни не видел и вряд ли сможешь когда-нибудь заработать. Я даже позвонила и уточнила, были ли у них уже прецеденты, но мне ответили, что нет.

Мой совет подающим заявку на грант: сдавайте экзамен по языку заранее. Это лучше, чем делать все в последний момент и переживать за результаты. Многие тянут, потому что думают, что истечет срок действия сертификата. Но IELTS действителен два года, так что времени точно хватит.

Во время учебы я стала рассылать свои резюме в вузы, участвующие в программе «5–100». Наибольший интерес к моей кандидатуре проявил Казанский федеральный университет. Так после возвращения в Россию я вместе с мужем переехала из Петрозаводска в Казань, где ни разу до этого не была. Теперь я научный сотрудник Института психологии и образования, занимаюсь педагогическими исследованиями — например, изучаю отношение учителей к новым федеральным образовательным стандартам. Сейчас я могу реализовать исследования, которые хотела проводить еще во время учебы. Мне повезло с руководителем: он не зациклен на традициях, приветствует инициативу. Казанский федеральный университет старается привлекать людей с западным образованием, потому что видит, что они приезжают со свежими идеями и принимаются с каким-то рвением менять здесь все к лучшему. В целом здесь все на мировом уровне.

Наталия Смолина, научный сотрудник ФГБУ «Северо-Западный федеральный медицинский исследовательский центр им. В.А. Алмазова» в Санкт-Петербурге, окончила СПбГУ и Королевский Каролинский институт в Швеции

Наверное, многие ребята, которые уехали учиться за границу, прикладывали к этому много сил, проходили разные отборы, получали сертификаты. Я ничего этого не делала. Окончив магистратуру биофака СПбГУ, я немного поучилась в аспирантуре и подумала, что с наукой, наверное, пора заканчивать, собиралась уходить в другую область, не имеющую ничего общего с биологией. В тот момент меня пригласили на собеседование в новую лабораторию, открывшуюся в Центре Алмазова. Я познакомилась с научным руководителем, и она рассказала, что есть открытая позиция на совместный российско-шведский проект. Я решила попробовать.

На тот момент я еще не имела особого представления ни о Швеции, ни о Стокгольме, не знала о существовании Каролинского института. Оказалось, обучение ведется на английском: туда приезжают со всего мира. Язык внутри коллектива — тоже английский. Но здесь немного легче, чем в других вузах: языковой сертификат не нужен, достаточно устного собеседования с будущим шефом.

На момент подачи документов на «Глобальное образование» я уже находилась на четвертом году обучения. У тех, кто поступает на первый курс и сразу же подает заявку на грант, ситуация сложнее. Некоторые вузы готовы принять тебя, если ты покажешь, что у тебя есть деньги. А «Глобальное образование» дает тебе деньги, когда ты покажешь, что вуз тебя взял.

Во время оформления гранта самым непростым оказался бумажно-бюрократический вопрос. Было сложно получить справку об отсутствии судимости, которая готовится месяц, — столько же времени дается на всю подачу документов. Пришлось искать обходные пути, это было напряженно и нервно. Плюс этим тяжело заниматься из-за границы. Я была в тот момент в России, могла предоставить все оригиналы документов. Не представляю себе, как это делали ребята, которые уже поступили и уехали.

Грант состоит из двух частей. Первая идет на образование, если оно платное, а вторая — на сопутствующие расходы: еду, учебники, проезд, аренду жилья. Моя аспирантура в Швеции была бесплатной, и тем не менее «Глобальное образование» пришлось кстати. Шел пятый год моей учебы, у шефа закончились деньги, и грант позволил мне окончить аспирантуру. Иначе мне, скорее всего, пришлось бы доделывать все здесь.

Если бы я прожила все время учебы за границей, не возвращаясь домой, наверное, мне бы захотелось остаться там и, вполне вероятно, я бы даже не подавала на грант. За пять лет люди за рубежом ассимилируются, обзаводятся семьями и уже не видят смысла уезжать. Но я ездила туда-сюда, делала часть лабораторной работы в России, и возвращение для меня не было трагедией. Выполнить обязательное условие и отработать здесь три года мне было легко: у меня всегда было место работы в Петербурге, где меня ждали, Центр Алмазова входит в список потенциальных работодателей «Глобального образования». Наш центр очень наукоориентированный, поддерживает международное сотрудничество, и у нас применяются те же практики, что и в европейских лабораториях. Я все время учусь чему-то новому и не ощущаю никакой разницы в подходах: все, чему я научилась в Швеции, успешно использую здесь.

Кажется, сейчас ввели квоту, и всего 10% выпускников программы могут трудоустроиться в Москве или Санкт-Петербурге. Так что если у тебя заранее нет места работы, то это лотерея. Впрочем, думаю, стоит рассмотреть варианты в регионах — как возможность расширить свои границы, посмотреть страну и то, как работают люди в разных достойных местах: Томске, Новосибирске, Владивостоке.

Представьте такую картину: вы идете по городу, вам нужно проехать по конкретному адресу, но вы не знаете, как организовать свой маршрут. И вот, вы подходите к остановке и говорите: «Здравствуйте!». И остановка вам… отвечает: «Здравствуйте». Далее вы задаете свой вопрос и получаете подробный ответ о том, как проехать по нужному адресу. Но это еще не всё. Допустим, вам нужно срочно вызвать «скорую», но у вас нет телефона или вы не знаете, какой номер набирать. Вы обращаетесь за помощью к той же остановке, и остановка подтверждает: «Сейчас, соединяю!». Точно так же вы можете вызвать отряд полиции. Да что угодно – получить любую необходимую справку.

То, о чем я сказал, – не фантастика и даже не картина отдаленного будущего. «Умные» остановки, снабженные «говорящими» роботами, разрабатываются уже сейчас. Причем – речь идет о Новосибирске. Тема «говорящих» роботов была озвучена 28 ноября во время презентации инновационных разработок в департаменте промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии г. Новосибирска. Ранее мы уже писали о том, что в Новосибирском Академпарке компанией «Группа Фэмили» была разработана IT-платформа для распознавания речи на русском и на английском языках. Как выяснилось, данная платформа имеет массу очень интересных приложений, способных преобразить нашу жизнь до неузнаваемости.

По словам руководителя компании – Андрея Заворина – толчком к созданию такого «говорящего» сервиса стала реальная проблема, с которой сталкиваются посетители поликлиник. Многие из нас иной раз в течение нескольких недель не могут записаться на прием к врачу, поскольку телефон в регистратуре постоянно занят.

Теперь, благодаря голосовому роботу, эту процедуру можно полностью автоматизировать, заменив «умной» машиной рутинный человеческий труд. Голосовой чат-бот в состоянии выстраивать «умный» диалог с клиентом в режиме обратной связи. Причем, на сегодняшний день достигнуто почти стопроцентное распознавание слов. Такой сервис уже готов к широкому применению в колл-центрах и в других клиентских службах.

Как отметил Андрей Заворин, «мы можем сейчас генерировать любую человеческую речь. Эта генерация речи встроена в платформу. Мы можем генерировать сценарии и ветвить диалоги любой сложности. Мы можем автоматизировать прозвоны. Скажем, робот будет сам «вспоминать», что надо такого-то числа позвонить и поздравить вашего клиента с Днем рождения или напомнить ему, что надо пройти повторный анализ в больнице».

Вот еще одно простое решение: вызов такси. Робот вполне может заменить оператора – принять заказ, записать адрес и время, дать справку клиенту. Вся информация автоматически направляется водителю. Кроме того, робот принимает и дополнительные пожелания. Например, клиент говорит: «Мне нужно одно детское кресло». Это пожелание идет в качестве примечания к заказу. И когда водитель берет заказ, он видит, что нужно детское кресло.

Другой интересный кейс, позволяющий автоматизировать работу с клиентами. Речь идет о конкретном решении, разработанном для одной трансферной компании. Заказ каждого автобуса – это сделка на десятки тысяч рублей, особенно когда речь идет об иностранных клиентах. Например, когда необходимо китайскую делегацию перевезти из курорта Белокуриха до аэропорта Толмачево. Если автобус не приедет вовремя, то у компании будут большие проблемы. «Для них зафиксировать, что автобус выехал и приехал – является очень важной процедурой. И для этого приходится держать целую смену операторов, которые делают по три тысячи звонков в сутки. Мы сделали решение, которое позволяет в автоматическом режиме принять информацию у водителей. Если водитель не берет трубку, то робот будет перезванивать 20-30 раз. В случае,если этот алгоритм не срабатывает, тогда сюда включается человек. Например, он будет искать другой автобус», - объясняет Андрей Заворин.

Голосовой робот может даже заменить риэлтора, то есть менеджера по продажам объектов недвижимости. Такой опыт уже есть.

Так, по словам Андрея Заворина, один застройщик удачно продал два коттеджа в Сочи, совершая с помощью робота широкий «обзвон» потенциальных покупателей из разных регионов страны. Коттеджи продавались по пять миллионов рублей. Затраты на продажу одного коттеджа составили всего 150 рублей! Если бы эту работу поручили риэлтору, то пришлось бы отдать не менее 4-х процентов от каждой сделки. Застройщик, вдохновившись первым опытом, уже заложил поселок из 28 домов. Продажи пройдут в том же автоматическом режиме.

Наконец, еще одно важное применение данной технологии очень понравится людям, работающим с текстами или вынужденными делать постоянные записи. Скажем, врач в поликлинике после каждого осмотра еще как минимум 30-40 минут строчит текст для карточки больного. Писанина – это вообще настоящий бич многих служб. Она отнимает много времени и у полицейских, и у муниципальных служащих, и у преподавателей, и у ученых. В начале 1980-х годов футуролог Элвин Тоффлер предсказал появление специальных компьютерных программ, которые позволят перевести голос в печатный текст. Работы над этим ведутся давно. И только в наши дни, когда распознавание слов приблизилось к 100 процентам, подобные устройства могут получить массовое распространение. То есть тот же врач просто надиктует текст в течение нескольких минут, затем за 5-10 минут его отредактирует, после чего отправит на принтер. Два «щелчка» - и готово!

Теперь представьте, какое раздолье будет для журналистов, вынужденных расшифровывать большие интервью. На такую работу могут уйти целые сутки, а иногда и больше. Новое техническое решение позволяет «залить» в компьютер звуковой трек, и через две минуты мы получаем готовый текст, который останется только отредактировать. Время работы сокращается в разы! То же самое могут делать студенты, переводя записанные на диктофон лекции преподавателей в тексты. Собственно, эта разработка придется по вкусу и профессиональным литераторам.

«Такие решения, - говоит Андрей Заворин, - есть на Гугле, но они не дают пунктуации, они не очень хорошо выделяют семантику. Мы на сегодняшний день это улучшаем и делаем максимально возможное из того, что есть». По его словам, указанное решение появится уже в январе.Скорее всего, оно будет распространяться свободно и совершенно бесплатно. Пока у специалистов не до всего «доходят» руки, но будем надеяться, что в следующем году каждый из нас сможет воспользоваться речевыми технологиями. Во всяком случае, мэрия Новосибирска намерена всерьез создать первую «умную» остановку, и в настоящее время с компанией уже обсуждаются детали техзадания.

Олег Носков

В прошедшие выходные в Москве прошла выставка Robotics Expo. Корреспондент узнала на ней, чем дерутся дроны, посмотрела на роботов, которые отбирают у людей работу, и взяла у одного из них интервью.

«Приветствую вас в этот погожий денек!» — восклицает робот у стенда Московского технологического института, когда я к нему приближаюсь. В теплом павильоне в Сокольниках, где проходит выставка, ему, конечно, невдомек, что на улице хмурое небо, минусовая температура и ветер. Дальнейший разговор с чудом техники тоже не клеится. «Кто ты такой?» — настойчиво спрашивает стоящий рядом со мной мальчик, но на дисплее робота появляется лишь надпись, из которой следует, что Герман Греф — это президент и председатель правления Сбербанка России. Наверное, ко второму дню выставки он устал общаться с посетителями и думает о чем-то своем, роботическом.

На соседнем стенде, принадлежащем компании GBL Robotics, изо всех сил развлекает публику маленький робот-футболист. Он не умеет разговаривать, зато ходит, кувыркается и садится на шпагат. Дети в восторге и выхватывают друг у друга пульт управления.

Единственного робота, с которым мне удалось пообщаться, зовут Kiki.

Она может работать в автономном режиме, самостоятельно поддерживая диалог за счет встроенных библиотек и поиска в Google по ходу разговора, а может управляться оператором.

Подобраться к Kiki для интервью не так просто — она постоянно окружена желающими поболтать.

— У тебя есть душа? — спрашивает робота посетительница.

— Да.

— Где? Ты врешь! — возмущается женщина.

— Она заложена в программу.

— Ах ты, умная какая! — собеседницу невозмутимой Kiki прямо-таки «бомбит» от интеллектуальных способностей робота. «Вариантов практического применения у нее много: конференции, выставки, свадьбы, работа консультантом в магазине или банке», — объясняет Алексей Прохоров из Alfa Robotics, который привез Kiki на выставку.

Наконец, наступает мой черед.

— Каково быть роботом? — спрашиваю я, наставив на Kiki диктофон.

— Прикольненько, — моя собеседница как-то с трудом выдавливает из себя это слово, но толпящиеся вокруг наблюдатели помогают мне его разобрать. Из дальнейшего разговора выясняется, что Kiki хочет работать моделью, а в планах на будущее у нее — уехать в теплую страну, отдыхать и растить детей.

На этом я сворачиваюсь, немного озадаченная, — я ожидала, что у Kiki окажутся не такие… человеческие интересы. Но искусственный интеллект, черпая свою мудрость в гугле, в конечном счете возвращает нам лишь отражение нас самих, с нашими мечтами валить на Бали и ни черта там не делать.

Впрочем, возможно, я разговаривала с оператором.

Работают за еду электричество

Роботы, которые претендуют на более грязную человеческую работу, выглядят совсем не антропоморфно.

Можно даже представить себе будущее, в котором у роботов будет что-то вроде социального расслоения: на одном краю — простая рабочая техника без дизайнерских изысков, на другом — утонченные «барышни из высшего общества», способные поддержать беседу на любую тему с праздным посетителем торгового центра.

Складской робот для перевозки грузов, который встретился мне на выставке, выглядит как тележка на колесиках с камерой. К камере прилагается система распознавания образов, которая позволяет роботу ориентироваться на складе по специальным меткам на стенах.

«Сейчас на больших складах 60% времени грузчики просто катают за собой тележку. Наш робот подъезжает к стеллажу на складе сам, грузчик кладет на него с полки товар, робот уезжает. Пока система используется только у нас на полигоне, на следующей неделе робот поедет на реальный склад», — рассказывает Матвей Бебенин, операционный директор компании «Складобот».

Сделай сам

На выставке можно было собрать и своего робота. «Мы хотим показать, что программировать роботов может каждый: за 10−15 минут можно заставить робота делать простые вещи — ездить, говорить „Привет!“ или крутиться на одном месте», — рассказывает Григорий Зимин из компании «Кибер Тех», который проводит такие мастер-классы на одном из стендов выставки.

В основном такие мастер-классы рассчитаны на детей. Роботы — это способ познакомить их с базовыми понятиями программирования: в продвинутых школах робототехникой занимаются на уроках технологии с 5-го класса. Конечно, заставлять роботов крутиться на месте не слишком интересно, поэтому Григорий приводит более жизненный пример.

— Подросток может сделать такую практически полезную вещь — поставить на дверь своей комнаты датчик движения, чтобы информация с него передавалась роботу и тот подавал сигнал, если к двери кто-то подходит. Тогда можно быстро перестать залипать в телефон и сделать вид, что решаешь домашнее задание.

На другом стенде можно было поуправлять дроном или даже устроить бои беспилотников. «Они умеют воевать с помощью инфракрасных пушек: один дрон выпускает ИК-сигнал, другой его принимает и так считается попадание. У них есть определенное количество жизней, есть задания типа захватить базу. В общем, это как компьютерная игра, только с реальными дронами. Но если ребенок совсем не умеет обращаться с дронами, ему нужно давать самый простой беспилотник, который можно разбить, а потом уже устраивать бои и гонки с препятствиями», — объясняет Дмитрий Литвинов из компании Drone Dome.

Екатерина Боровикова

В год 130-летия со дня рождения всемирно известного ученого – агронома, ботаника, генетика, путешественника, академика АН СССР, действительного члена ВАСХНИЛ и УАН Николя Ивановича Вавилова – вышло 2-е исправленное и дополненное издание монографии «Николай Иванович Вавилов», посвященной жизни и деятельности этого выдающегося отечественного ученого. Предлагаем вашему вниманию интервью с ее автором, академиком РАН, зав. сектором генетики пшениц ИЦиГ СО РАН, д.б.н. Н.П. Гончаровым.

– Николай Петрович, к какому жанру можно отнести Вашу книгу? Это биографическое издание?

– Я бы так не сказал. Мы привыкли, что работы по персоналиям наших выдающихся современников выходят к юбилеям. Но юбилеи – это не только праздники, а еще и повод для анализа. И они не должны превращаться в парадные марши, где все исследователи идут нога в ногу. Вот и эта книга – прежде всего, исследование научной деятельности Николая Ивановича. И большую часть книги составляет четвертая глава – «Основные результаты исследований». Глава «Экспедиции» и «Участие в конференциях, совещаниях, конгрессах» тоже касаются научной работы Вавилова. Во второй главе рассматривается его преподавательская деятельность. Значительная часть книги посвящена его научно-организационной деятельности: созданию Всесоюзного института растениеводства и Института генетики РАН, организации Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук (ВАСХНИЛ), становлению Госсортосети страны, созданию первого в мире и самого крупного на тот момент генетического банка гермиплазмы растений.

– Речь идет о знаменитой коллекции ВИР?

– Да, именно тогда, при Вавилове, была собрана основная и самая уникальная часть всемирной коллекций возделываемых растений, которая находится сейчас в ФИЦ Всероссийского института генетических ресурсов растений и является самым одним из самых больших собраний такого рода в мире. Даже сейчас, после утраты части коллекции (особенно южных культур) в ходе распада СССР и сворачивания плановых экспедиционных сборов во всех уголках мира.

– Сейчас вышло второе издание монографии, оно сильно отличается от первого?

– За время, прошедшее после первого издания, текст был сильно переработан, и по объему увеличился вдвое. Добавились новые материалы и главы. Например, о подвиге сотрудников ВИР, спасавших уникальную коллекцию в блокадном Ленинграде и биопиратстве, практиковавшемся войсками фашистской Германии в ходе Великой Отечественной войны.

В частности, были полностью разграблены опытные станции ВИР в Ленинградской области. Для этого в Третьем рейхе были даже созданы специальные зондер-команды, чья деятельность, увы, ускользнула от внимания Нюрнбергского трибунала.

И многое из того, что они вывезли за годы оккупации с территории нашей страны (а это, в том числе, и часть коллекции ВИР из временно оккупированных территорий СССР), так к нам никогда не вернулось. В послевоенные годы с этими материалами работали биологи ФРГ, Швеции и ряда других западных стран.

– А не специалистам эта книга будет интересна?

– Возможно не все ее разделы, но те, что касаются биографии ученого, его экспедиционных работ, научно-организационной деятельности, событиям военных лет – они могут быть интересны и понятны не только специалистам.

– Насколько я понимаю, тема наследия Вавилова давно является объектом Ваших научных интересов?

– Да, я давно занимаюсь исследованиями его работ, т.к. мои интересы связаны с доместикацией, происхождением возделываемых растений, сравнительной генетикой пшениц и их сородичей, таксономией и филогенией пшениц. Вместе с коллегами много работал с той частью коллекции ВИР, что хранится в СибНИИРС, т.н. дублетной коллекцией. Участвовал в ряде экспедиций, повторявших маршруты, пройденные экспедициями Вавилова. Спустя почти век мы приезжали в места, где Вавилов собирал материал для коллекции ВИР, в Эфиопию, на Памир, Израиль, Армению и др. И проводили сравнительный анализ, как изменилось биоразнообразие в данной местности за прошедшие десятилетия. Такие экспедиции позволяют собрать уникальный и необходимый для дальнейшей работы материал.

– Если вернуться к личности самого Вавилова, насколько широко изучена тема его научной деятельности и наследия в такого рода литературе? И вообще, как часто выходят книги, в которых биография и результаты работы ученого рассматриваются параллельно?

– В целом, это достаточно распространённый жанр, есть ряд книг про наших выдающихся биологов: А.А. Сапегина, Ф.Г. Добжанского, И.П. Бородина, А.Ф. Баталина. Но вот Вавилову в нашей стране катастрофически не повезло – это всего лишь вторая книга, которая практически целиком посвящена его научным работам и научно-организационной деятельности, а первая была издана московским историком науки, проф. В.Д. Есаковым. Ряд работ Вавилова были скрупулезно рассмотрены проф. Э.Н. Мирзояном. Все остальные были скорее публицистические, научно-популярные, адресованные именно широкому кругу читателей. Связано это с тем, что имя Вавилова использовалось как знамя в процессе восстановления доброго имени генетики. Но в результате, многие его важнейшие научные результаты несколько отошли в тень.

– Для Вас это был первый опыт написания книги в подобном жанре?

– Вообще, это у меня тринадцатая книга.

А если говорить о книгах, посвященных персоналиям, я написал с коллегами книгу про Дмитрия Георгиевича Карпеченко – это, пожалуй, самый известный и у нас, и одновременно за рубежом отечественный генетик растений, который занимался отдаленной гибридизацией.

И в свое время была выпущена книга примерно такого же плана про наиболее выдающихся директоров Всесоюзного института растениеводства и создателей Госсортосети СССР.

– Книга про Вавилова вышла тиражом 250 экземпляров. Где ее можно будет найти почитать?

– Значительная часть тиража будет распространена среди участников юбилейных вавиловских конференций в С-Петербурге, Москве и др., по библиотекам вузов и научных организаций, в частности в Новосибирске она будет доступна в ГПНТБ, СибНСХБ и библиотеке Новосибирского агроуниверситета. Ну и в перспективе ее электронная версия будет размещена в интернете в научных социальных сетях типа ResearchGate.

Наталья Тимакова

Встречая дипломатов в Выставочном центре СО РАН, главный ученый секретарь Сибирского отделения член-корреспондент РАН Дмитрий Маркович Маркович отметил, что на основе предварительного анализа информации, на совещание приглашены представители институтов СО РАН, наиболее активно сотрудничающих с французскими университетами и Национальным центром научных исследований (CNRS). «Мы видим в последнее время потепление и активизацию российско-французских отношений, в том числе и в науке, — отметил Дмитрий Маркович. — В Новосибирском государственном университете и, соответственно, тесно связанных с ним институтах СО РАН стало больше магистрантов и аспирантов из Франции». Основными коллаборантами новосибирского научного-образовательного комплекса выступают университеты и исследовательские центры Парижа, Страсбурга, Гренобля, Тулузы, Лиона и Лилля.

«После достаточно трудного периода наше взаимодействие начало восстанавливаться, —  констатировал атташе по академическому сотрудничеству французского посольства в Москве Паскаль Коши. — Одной из новых инициатив стала возможность организации Франко-российского университета. Проект пока находится в самом начале пути, но в январе-феврале 2018 года будут определены конкретные формы включения в него российских организаций».

Российские участники встречи с Паскалем Коши и координатором правительственных стипендиальных программ посольства Франции Артуром Ланглуа рассмотрели преимущества и недостатки различных форм научного сотрудничества. Член-корреспондент РАН Ольга Ивановна Лаврик (Институт химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН) рассказала об опыте российско-французской лаборатории, выполнившей грант в рамках совместной программы РАН и CNRS. «Надеюсь, что Евросоюз начнет выделять больше средств на совместные проекты и гранты, и наш институт будет добиваться участия в них на самом конкурентоспособном уровне», —  акцентировал директор ИХБФМ СО РАН член-корреспондент РАН Дмитрий Владимирович Пышный.

Директор Института почвоведения и агрохимии СО РАН доктор биологических наук Александр Иванович Сысо отметил успехи аспирантов, готовивших во Франции диссертации по глобальным циклам химических элементов, геохимии и экологии. «Семинары, симпозиумы и конференции — очень важные элементы научного процесса, — поддержал коллегу директор Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН доктор технических наук Игорь Николаевич Ельцов, — но не менее важна академическая мобильность». Он предложил организовать совместные полевые работы в Сибири в рамках магистерских программ и на постоянной основе включить науки о Земле в программы международных конкурсных проектов по линии РФФИ.

Доктор физико-математических наук Олег Александрович Кабов из Института теплофизики СО РАН им. С.С. Кутателадзе рассказал об опыте работы в рамках соглашения с Университетом Экс-Марсель, обмене профессорами по совместной программе с Европейским космическим агентством и выразил пожелание «разморозить» направленный в CNRS проект объединенной лаборатории. Заместитель директора Государственной публичной научно-технической библиотеки СО РАН Сергей Всеволодович Зайцев предложил предмет новой гуманитарной коллаборации — изучение документов эпохи Великой Французской революции, хранящихся в ГПНТБ СО РАН.

«Благодарю за искренность при обмене информацией и обозначении проблем, — резюмировал Паскаль Коши. — Политический контекст меняется, и в будущее следует смотреть с оптимизмом, опираясь на позитивную историю взаимоотношений». Французские дипломаты ознакомились с выставкой научных достижений и разработок институтов СО РАН, а также посетили НГУ и технопарк новосибирского Академгородка.

Согласитесь, что вишневый сад в сибирских краях создает не только романтическую атмосферу, но и благоприятно сказывается на имидже наших регионов. Есть ли объективные препятствия для создания здесь такого чуда? Как показывает практика, таких препятствий нет. Во всяком случае, есть удачный опыт, который можно, что называется, тиражировать и освещать. Проблема, скорее всего, в другом - в прочно укоренившихся привычках и подходах.  

Самый вредный пережиток, наблюдаемый среди наших садоводов-любителей – это «метод тыка» и надежда на «авось». Именно беспечный подход к выращиванию нетрадиционных для Сибири теплолюбивых культур приводит к разочарованиям, вслед за которыми в сознании укореняется вывод о том, будто сибирский климат не располагает к таким культурам, либо же сорт попался не ахти. После этого начинаются поиски других сортов, как правило – с тем же результатом.

Фактически, сибирский дачник осуществляет сортоиспытания, совершенно не подкрепленные ни теоретическими знаниями, ни тщательным изучением успешного опыта. Склонность подходить к делу без четкого плана приводит к тому, что саженец «втыкается» в землю, где придется. Очень часто – там, где просто есть незанятое место. Несмотря на большой энтузиазм наших любителей, несмотря на их неукротимую энергию, положительный опыт и знания транслируются не так продуктивно, как хотелось бы. Возможно, как раз потому, что человек у нас сосредотачивается на «деревце», а не на «территории», где оно будет расти.

По словам главы КФХ «Сады Шубиной» Людмилы Шубиной, закладка плодового сада начинается именно с выбора места. Особенно это касается косточковых культур. Место посадки играет здесь огромное значение. И неправильный выбор определяет негативный результат гораздо чаще, чем лютые морозы, потому что самый страшный враг косточковых культур – это не столько холод, сколько выпревание.

Надо сказать, что из всех косточковых культур с вишней работать проще всего. Она намного надежнее, чем слива и абрикос. Поэтому сибирский вишневый сад, по идее, может стать вполне осуществимой мечтой. Главное, еще раз подчеркнем, подойти к делу грамотно, и прежде, чем выбрать «деревце», необходимо тщательно выбрать участок.

Вишня чаще всего выращивается в корнесобственной (то есть не в привитой) культуре. Это значит, что даже в случае выпревания взрослого растения у нас будет возможность его восстановить из поросли (весьма обильной, кстати говоря). Сорта с хорошей вкусной ягодой, как правило, обладают меньшей зимостойкостью, чем кислая степная вишня и гибриды на ее основе. Однако, как показывает опыт, в суровые зимы даже у них вымерзание происходит только выше уровня снега.

В этом плане Людмила Шубина советует дачникам не ограничиваться рекомендованными для Сибири сортами (как правило, мелкоплодными и довольно кислыми), а постараться с умом вырастить любой достойный сорт.

В Сибири, кстати, накоплен опыт выращивания привитых европейских крупноплодных сортов вишни в стланцевой форме. Этот прием, как мы знаем, широко применяется у нас при выращивании крупноплодных яблонь. Правда, отмечает Людмила Шубина, многие дачники сегодня отказываются от такой агротехники ввиду стесненности участков. С другой стороны, люди зачастую не сильно дорожат урожаем, действуя по принципу: «Что Бог послал – тому и рады». Даже хорошие сорта яблонь иной раз выращивают как ранетки, не сильно огорчаясь, когда после суровой зимы погибает половина веток. Иногда люди  просто ленятся, иногда выращивают плодовые деревья чисто «ради эстетики», не сильно задумываясь над тем, ради чего им нужен обильный урожай. Конечно, в  этом сказывается чисто любительское отношение к делу. Но при грамотном подходе к растениям учитываются все возможные способы, выработанные именно для Сибири.

Снег, безусловно, компенсирует суровость нашего климата. Однако, уберегая растение от мороза в течение зимы, он создает проблемы весной, во время оттепели. Когда высота снежного покрова не превышает 20-30 см., он быстро растаивает и не причиняет серьезного ущерба, особенно если его посыпать древесной золой. Такой способ себя полностью оправдал при выращивании слив. Сливы более чувствительны к излишкам влаги, чем вишня. Тем не менее, указанный способ дает ей хороший шанс. По словам  Людмилы Шубиной, своевременное избавление от снега в конце зимы благоприятствовало высоким урожаям: «Слив у нас было немеряно, сбирали их десятками ведер». На участках с обильным снегом таких результатов добиться сложнее.

Поэтому, для зимостойких сортов о снежном укрытии можно не заботиться и, наоборот, постараться высадить растение там, где снегу накапливается не очень много. А что делать в том случае, если снег важен в качестве «утеплителя» или его накапливается очень много? Здесь рекомендуется сделать так, чтобы талая вода быстро уходила вглубь, не застаиваясь у основания ствола. Самый простой способ – подсыпка щебня толщиной 5-10 см в приствольный круг.  Данный метод себя полностью оправдал. В отличие от дерна, камни не задерживают тепло и не накапливают воду, поэтому в зимнее время почвенная влага быстро замерзает. А весной талая вода не застаивается и быстро уходит в почву.

Казалось бы, все просто. К сожалению, для многих дачников указанные прием противоречит устоявшимся стереотипам: камни и почва воспринимаются как несовместимые субстанции. И несмотря на простоту метода, к нему прибегают нечасто. Причина, собственно, коренится в том же любительском подходе, где отсутствует всякая «стратегия».

Когда посадка производится исключительно по мимолетному «зову души» - без всякого перспективного планирования, то весь участок воспринимается как одно сплошное поле экспериментов. Это означает, что на месте вишневого дерева однажды может запросто появиться овощная грядка или делянка для картофеля. В этом случае камни, как мы понимаем, станут в глазах дачника «строительным мусором».

При наличии четкого плана процесс высаживания растений осмысливается лишь как отдельный фрагмент задачи. Когда есть осознанное желание создать вишневый сад (именно сад), то для него специально выбирается наиболее подходящий участок (в первую очередь такой, где нет застоя талой воды). В этом случае камни не станут восприниматься помехой для хозяйственной деятельности. Кто сознательно закладывает вишневый сад, тот вряд ли решиться на его вырубку ради овощей и картошки. 

Еще один немаловажный момент. Вишня, уточняет Людмила Шубина, перекрестно опыляемая культура. Поэтому на участке необходимо высаживать сразу два-три сорта. Есть, конечно, самоплодные сорта, но даже им не помешает дополнительный сорт-опылитель. Идеальным опылителем считается сорт Алтайская ласточка, хотя по вкусовым качествам плодов он занимает скромное место. Но для опыления других сортов он незаменим. Хорошими качествами обладают сорта вишен уральской селекции. К тому же они устойчивы к болезням, и для Сибирских условий  весьма надежны. Поэтому такие сорта могут стать основой сибирского вишневого сада. Что касается «вишневой классики» (то есть крупноплодных европейских сортов), то она, конечно же, по плечу только опытным садоводам и большим энтузиастам. Но и здесь непреодолимых препятствий нет.

В любом случае, считает Людмила Шубина, если не попробовать вырастить в своем саду такую «классику», то мы никогда не поймем, как с ней правильно обращаться. Хорошо, что у нас в стране есть энтузиасты. Но еще лучше, если бы такими вещами занимались представители сибирской академической науки. Определенные наработки, конечно же, здесь есть. Однако вряд ли можно сказать, что на сегодняшний день сделано все возможное и ничего нового предложить уже нельзя. Кроме того, не стоит думать, что подобные исследования имеют только чисто утилитарные цели. На таком пути нас вполне могут ждать и фундаментальные открытия, связанные с биологией растений.

Олег Носков

4 августа 2017 года в результате крупнейшей технологической аварии на алмазной трубке «Мир» в Якутии погибло восемь человек, сам рудник затоплен водой и не подлежит восстановлению.

«Почти все cорок тысяч жителей города Мирный рискуют остаться без работы, если в радиусе ста километров от него за короткий срок не будут разведаны перспективные объекты. Кроме специалистов Сибирского отделения РАН сделать это не сможет никто», — отметил председатель СО РАН академик Валентин Николаевич Пармон. О перспективах проблемного моногорода и алмазодобычи в Республике Саха (Якутия) высказались эксперты Сибирского отделения РАН.

Научный руководитель Института геологии и минералогии им. В.С. Соболева СО РАН академик Николай Петрович Похиленко:

— Даже если бы катастрофы на трубке «Мир» не произошло, перед алмазодобывающей отраслью России всё равно (и с не меньшей остротой) стоит проблема поиска, разведки и разработки аналога трубки, причем не единственного. Дело в том, что остановка «Мира» привела к сокращению добычи алмазов в России примерно на 8 %, но уже к 2025 году она может упасть на 30 % за счет других факторов.

Среди них я назову два: это завершение ресурса ряда других алмазоносных трубок Якутии и практически полное исчерпание запасов россыпей. Этот тип месторождений невозобновляем по понятным причинам: они формируются сотнями тысячелетий, но сравнительно легко доступны для разработки.

На территории Республики Саха (Якутия) есть несколько перспективных территорий. К примеру, западнее Мирного на участке Курунг-Юрях выявлены признаки нового кимберлитового поля. Мы с коллегами принимали участие в исследовании этой местности еще в конце 1970-х — начале 1980-х годов. Тогда там было обнаружено много минералов-индикаторов (пиропов, пикроильменитов и хромитов) и самих алмазов, причем довольно крупных. Самый больший из них попал в мои руки несколько необычным образом. На вездеходе мы выехали на участок за пробами и взяли образцы концентратов, полученные при обогащении породы из шахты, где попадались крупные пиропы. Затем в кабинете главного геолога экспедиции Игоря Яковлевича Богатых я раскрыл на его столе один из мешочков, зачерпнул… и достал алмаз размером с человеческий ноготь, шпинелевый двойник с красивым голубым отсветом. Его вес оказался семь карат.

Глубины залегания продуктивных горизонтов на участке Курунг-Юрях небольшие, до десяти метров. Быстро тогда коренное месторождение не удалось найти, и в 1990-х годах поиски на этой территории были прекращены. Сегодня мы считаем, что тогдашние детальные работы были неоправданно сосредоточены в зоне аккумуляции, в палеодепрессии, а существующие там коренные источники расположены где-то неподалеку на склоне, и, таким образом, на участке Курунг-Юрях может быть найдено коренное залегание драгоценных камней.

Примерно в 500 километрах к северу от Мирного расположено Далдыно-Алакитское алмазоносное поле с такими же моногородами Айхалом и Удачным, с работающей трубкой «Удачная» и другими. Но на 120 км к югу от Айхала в сторону Мирного наши геологи в ходе выполнения госконтракта с Минприроды РФ выделили перспективный участок и назвали его «Правобережный». Затем мы дополнительно изучали территорию, примыкающую к участку «Правобережный» с юга, по контракту с АК «АЛРОСА». Обобщив полученные материалы, мы сделали заключение, что на изученной площади должны находиться высокоалмазоносные трубки — об этом говорит высокая концентрация пиропов особого состава, характерного именно для богатых месторождений.

Наконец, есть перспективные территории в арктической зоне Якутии. В Лено-Анабарском междуречье, где я проработал в общей сложности 16 полевых сезонов, интерес вызывает река Молодо на Оленёкском поднятии. В ее верховьях и на речке Кутюнгдэ (приток реки Оленёк) мы нашли алмазоносные конгломераты древнего возраста, примерно 350 миллионов лет. И минералы-индикаторы, и отдельные алмазы, обнаруженные в этих породах, говорят о высоких перспективах выявления здесь крупных богатых месторождений. На упомянутых реках объединение «Нижнеленское» вело добычу россыпных алмазов стоимостью до 250 долларов за карат, но их коренной источник еще предстоит найти.

Севернее этих мест расположен так называемый Кутюнгинский прогиб, где есть признаки нахождения как минимум одной очень богатой трубки. На речке Улахан-Ютэх нашли много алмазов и индикаторных минералов, характерных для кимберлитовых трубок с промышленной алмазоносностью. Очень хорошие перспективы выявления богатых алмазами кимберлитов среднепалеозойского возраста имеют территории западного и восточного обрамления Уджинского поднятия.

Все названные мной места Лено-Анабарского междуречья находятся в пределах арктических регионов, на периферии Якутской алмазоносной провинции. Раньше была в ходу теория, согласно которой окраины алмазоносных провинций считались бесперспективными на выявление кимберлитов с промышленной алмазоносностью, но сегодня взгляды на алмазоносность древних платформ существенно изменились. Практика — в том числе и моей работы в Канаде — показала реальную возможность открытия богатых трубок на краях платформ.

Проблема состоит не в отсутствии перспективных геологических объектов, способных заменить затопленную трубку «Мир», а в том, что на полный цикл освоения (от локальной разведки до начала промышленной добычи) любого алмазного месторождения требуется восемь, а то и все десять лет.

Поэтому вопросы занятости населения города Мирного должны решаться властями и бизнесом комплексно, с привлечением и экономистов, и социологов, и других экспертов. Геологи же по инициативе руководства АК «АЛРОСА» соберутся в Мирном буквально на днях, чтобы устроить «мозговой штурм» по выбору оптимального направления и методов поиска новых, заведомо богатых алмазоносных трубок.

 Директор Института экономики и организации промышленного производства СО РАН член-корреспондент РАН Валерий Анатольевич Крюков:

— С советских времен понятия «градообразующее предприятие» и «градообразующая отрасль» остались синонимами. В городе N работает «главное», ключевое, фактически единственное предприятие единственной же отрасли, фактический монополист на занятость населения, прямо и косвенно. В горнодобывающей промышленности проблемы такого подхода усугубляются, когда освоение (разработка) основного месторождения выходит на завершающую стадию и она нуждается в новых подходах к обеспечению ее функционирования.

Есть геологическая логика, и есть логика экономическая. В мире они очень тесно взаимодействуют, а в России, к сожалению, часто противоречат друг другу. Суть экономической логики состоит в том, что любой район (алмазный, нефтяной, угольный и т.п.) по мере его освоения переходит в стадию высокой зрелости ресурсной базы, предполагающую рост значимости интеллектуальных видов деятельности, а значит — роли инновационных фирм, отдельных специалистов с их уникальными знаниями и опытом. Почему нельзя было, с учетом подобной логики (и ее реального действия в других странах мира), создать в Мирном подобные, дополняющие «АЛРОСу», предприятия, ведущие, например, работы не только по поиску алмазов, но и по участию в разработке сильно выработанных горных объектов? В золотодобыче, к примеру, эта практика себя хорошо зарекомендовала и в России. Весьма эффективны частные компании (включая зарубежные) — например, канадская Kinross Gold Corporation, работающая на Чукотке. Она служит примером того, что может и должна делать современная горнодобывающая компания. Реализованы передовые технологические решения, осуществлены уникальные социальные проекты… И что не менее важно, выплачены колоссальные налоги в бюджеты разных уровней. В результате на 30 тысяч человек, населяющих национальный округ, ежегодно добывается почти 30 тонн золота.

В Мирном кризисная ситуация возникла не сейчас и не вчера — она является результатом приверженности поиску и реализации решений в рамках неизменной системы «моногород — монопредприятие — моноотрасль».

Республика Саха (Якутия), например, пыталась активно развивать свою огранку алмазов (чтобы решать проблемы занятости мирнинцев). Подход, в основе которого активная поддержка — сначала дополняющих, а затем и профильных других фирм, — особенно важен на завершающей стадии отработки месторождения, когда возникают сложные инженерные и экономические задачи. Всё это расширяет возможности привлечения инновационно ориентированного бизнеса. Если можно так выразиться, с каждым годом каждый шаг во всё большей степени определяется не столько тем, много ли в недрах осталось карат, а тем, каковы риски и схемы их распределения между участниками проекта.

Но произошло то, что произошло, и в отношении населения Мирного сегодня приходится искать заведомо экстренные и непопулярные решения. Хотя этот город, в свою очередь, — районообразующий. Часть специалистов по алмазодобыче наверняка можно распределить по вахтам, а также перенаправить на другие объекты и сферы деятельности: в Республике Саха (Якутия) энергично развивается нефтегазовая отрасль и идет активное строительство. Однако всё равно некоторое количество людей придется переселять с гарантиями трудоустройства и компенсацией, как это происходило в Норильске и его спутнике Талнахе, Тикси, Певеке и многих других городах и поселках Арктической зоны РФ (не в силу ненужности, а в силу экономической нецелесообразности).

В связи с этим нельзя не вспомнить — есть запасы, и есть ресурсы. В первом случае это та часть полезного содержимого недр, которая может быть извлечена и реализована с возвратом вложенных в это дело средств и усилий. Во втором случае — весь потенциал недр, который дан природой. Компания «АЛРОСА», можно сказать, исторически настроена на работу с крупными и уникальными объектами, имеющими высокую эффективность их освоения.

Проблема Мирного — проблема не столько города и его жителей, сколько российской алмазодобывающей отрасли. Россия, и особенно Сибирь, — это не только поле деятельности компаний-гигантов, занимающих в стране монопольное положение, но пространство, в котором есть место и другим компаниям, другим инициативам. Для этого нужно понимать ту среду (с множеством условий, факторов и взаимосвязей), в рамках которой может и должен развиваться эффективный современный бизнес. Увы, мы думали, что «это не про нас», и развитие продолжало идти экстенсивно: одно крупное месторождение, затем другое и т.д. Открыть промысел еще грандиознее, чем ранее, добыть сырья еще больше — и всё!

Обсуждение данных проблем в треугольнике «наука — власть — бизнес» идет давно, но ученым в нем по сей день отведена во многом сервисная роль: обоснуйте, изучите, найдите, предоставьте. Нельзя не вспомнить, что в марте этого года Сибирское отделение РАН стало площадкой для представительного совещания по Арктике с участием полпредов президента РФ в Сибирском и Уральском федеральном округах. Представители крупнейших компаний на нем так и говорили: «Мы закажем науке то-то и то-то». Но собственник недр — не компании, а государство. Именно оно при максимально возможном участии со стороны научных организаций (таких, как РАН) призвано определять стратегии и приоритеты освоения и использования потенциала недр. Когда у недропользователя извлечено 80 % запасов, государство должно отчетливо сказать: «Пора пересмотреть подход к освоению остаточных запасов (что не должно сводиться только к переходу от карьера к шахте). Мы считаем, что надо дать дорогу новым инновационно ориентированным компаниям, иным подходам к разведке и разработке, сформировать новые социальные и экологические обязательства и т.д. и т.п.». Именно поэтому не так драматично состояние и будущность «горняцких» моногородов, например в той же Канаде.

И если резюмировать, то важнейшая задача СО РАН — довести, чего бы это ни стоило, до сознания федеральных и местных органов власти понимание необходимости перехода на новые принципы взаимоотношений государства и сырьевых корпораций, на новые парадигмы развития отдельных отраслей в изменившихся и горно-геологических и экономических условиях. Об этом говорит применительно к нефтегазовому сектору, например, академик Алексей Эмильевич Конторович, а в отношении добычи редких металлов и новых видов сырья — академик Николай Петрович Похиленко. Академическая наука стремится доказательно отстаивать свои позиции, однако ее аргументам пока в малой степени внимает сформировавшаяся в России экономика.

Подготовил Андрей Соболевский

Буквально на днях в правительстве Новосибирской области состоялось заседание рабочей группы по вопросам утилизации бытовых отходов. Примечательным моментом, на мой взгляд, была фраза врио губернатора Андрея Травникова относительно технологий сжигания ТБО. Дело в том, что в областное правительство поступило предложение по альтернативному варианту. Глава региона его озвучил, но при этом сделал характерную ремарку. По его признанию, он не приветствует сжигание мусора, поскольку, на его взгляд, еще не создано технологий, которые-де позволяют осуществлять эту процедуру без риска для экологии.

Примечательно то, что еще в 2011 году недалеко от Новосибирска – в Коченевском районе – группа компаний «Квант» построила небольшой спецзавод по сжиганию медицинских отходов и просроченных продуктов. Опасная органика без проблем сжигается в специальной печи, не давая никаких вредных выбросов – в точном соответствии с европейскими экологическими нормативами. Причем, важно здесь то, что данная установка спроектирована нашими, новосибирскими специалистами и построена на новосибирском предприятии.

Недавно это предприятие посетил начальник департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии г. Новосибирска Александр Люлько, чтобы «из первых рук» ознакомиться с этой разработкой.

Подчеркиваю, на предприятии сжигаются, в первую очередь, особо опасные медицинские отходы, которые просто-напросто нельзя выбрасывать в чистое поле, поскольку они содержат патогенные микроорганизмы. Такие отходы доставляются на предприятие в специальных пластиковых контейнерах. Рядом с печью находится автоматический подъемник, который понимает контейнер и вываливает содержимое в люк. Затем контейнеры обеззараживаются и возвращаются поставщику отходов для повторного использования. Если отходы относятся к очень высокому классу опасности, то они доставляются в пакетах, в них же и сжигаются. Помимо медицинских отходов здесь сжигаются и просроченные продукты, доставляемые в картонных коробках. В печь их отправляют вместе с коробками.

Директор предприятия Тимофей Федоров пояснил:

«Основной наш клиент – это иностранные компании, работающие в России. По мировым стандартам они не имею права что-либо выбрасывать на полигоны. Поэтому, следуя указанным правилам, они везут отходы к нам. На них приходится примерно 80 процентов сжигаемых отходов».

Чаще всего речь идет о просроченной продукции. Как правило, отечественные фабрики просроченный товар просто выбрасывают на помойку. Иностранные компании такого себе не позволяют (а таких у нас достаточно много, поскольку масса брендовых продуктов производится в России предприятиями, принадлежащими иностранцам). В силу установленных регламентов они вынуждены «неликвид» сжигать на специализированных предприятиях. Так что  можно смело сказать, что спецзавод «Квант» обеспечивает чисто европейский подход к решению таких вопросов.

Как работает эта система? Здесь важен сам принцип. Вначале отходы сжигаются при температуре около 850 градусов Цельсия. Розжиг осуществляется с помощью природного газа. В дальнейшем процесс поддерживается самостоятельно, поскольку калорийность биоотходов достаточно высока, и поэтому для горения не нужно использовать дополнительное топливо. Принципиальным моментом является дожиг образовавшихся газов в отдельной камере – вихревом дожигателе. Здесь создаются температуры выше 1000 градусов Цельсия. При такой температуре вредные компоненты уничтожаются.

Отметим, что используемый здесь вихревой дожигатель является изобретением директора ООО «Огневая технология» Геннадия Багрянцева. Достоинство данного изобретения в том, что благодаря ему дожиг осуществляется за очень короткое время  - в течение двух секунд (в силу интенсивного перемешивания образующихся газов с кислородом в вихревом потоке). Дальше газы охлаждаются и подвергаются обезвреживанию в щелочном растворе. Затем они пропускаются через специальный рукавный фильтр, и только после этого удаляются в атмосферу.

Замеры содержания выбросов осуществляются каждый квартал. Степень очистки, по словам Тимофея Федорова, составляет 99,5 процентов. Это очень высокий показатель, соответствующий уровню лучших ТЭЦ. Поэтому разговоры о том, что термическая утилизация якобы связана с вредными выбросами, означают плохое понимание физико-химической стороны такого процесса. Кстати, наглядным индикатором экологического состояния является наличие птиц, облюбовавших заводскую кровлю. Птицы, пояснил Тимофей Федоров, не живут в токсичной атмосфере. Кстати, в цехе я увидел и довольно упитанного кота, который всем видом своим показывал, что здесь он чувствует себя  достаточно комфортно. Единственно, что портит атмосферу цеха – это резкий запах формалина, исходящий от контейнеров с медицинскими отходами.

По большому счету, ничто не мешает применить указанную схему сжигания биоотходов для термической утилизации бытовой органики, используя подобные установки для выработки дополнительной энергии. Такую возможность подтвердил Тимофей Федоров. Сейчас спецзавод «Квант» выбрасывает тепло в атмосферу, поскольку изначально он не рассматривался как энергетический объект. Его производительность составляет порядка 250 кг отходов в час. Суммарная выработка тепловой энергии - чуть больше мегаватта. Этого спокойно хватит на многоквартирный дом площадью 60 тысяч кв. метров. По идее, ничто не мешает организовать цикл теплоснабжения. Мало того, можно даже осуществлять комбинированную выработку тепла и электричества. То есть бытовая органика вполне пригодна в качестве «альтернативного» вида топлива. Необходимо только внести некоторые изменения в конструкцию для повышения производительности установки. Например, создать вращающуюся печь с производительностью пять тонн в час. Такой вариант, кстати, уже обсуждался с муниципальными органами.

Проблема в том, отмечает Тимофей Федоров, что у нас в стране довольно трудно решить вопрос с подключением потенциальных потребителей энергии. Так что в настоящее время спецзавод «Квант» получает доход исключительно за утилизацию опасных отходов. То есть сжигает за деньги то, что нельзя выбросить на полигон.

Срок окупаемости в этом случае растягивается лет на шесть (общий объем инвестиций составил где-то 80 миллионов рублей). Понятно, что в случае подключения потребителей к теплу и электричеству можно изменить сам источник дохода. Скажем, получать бесплатно органические отходы, а тепло и электричество продавать. Такая схема, думаю, устроила бы всех – и население, и власть, и предприятие. Проблема только в том, что этот вариант в нашей области почему-то до сих пор не рассматривается. Но это уже вопрос к региональному руководству.

И напоследок. ГК «Квант» уже занимается промышленным изготовлением таких установок на новосибирских предприятиях. Самое интересное, что появились заказы из других городов страны. А тем временем в областном правительстве обсуждается вопрос о закупке импортных мусоросортировочных линий. О спецзаводе «Квант» там либо не знают, либо он в правительстве никого не интересует.

Олег Носков