Продолжаем представлять молодых ученых - лауреатов премии мэрии Новосибирска этого года. Руководитель лаборатории биоактивных неорганических соединений Института неорганической химии им. А. В. Николаева СО РАН, к.х.н. Михаил Шестопалов был награжден за изучение металлокластерных комплексов в качестве агентов для медицинской диагностики и терапии онкозаболеваний. Подробнее о проведенных исследованиях и перспективах применения их результатов в клинической практике, читайте в нашем интервью.

– Начиная с 2010 года мы с коллегами изучаем различные неорганические соединения с точки зрения их возможного применения в биологических или медицинских системах. К настоящему времени мы получили перспективные результаты, что стало основанием для создания нашей лаборатории. Вышло несколько статей в международных журналах с высоким импакт-фактором. А теперь к этому перечню можно добавить и премию от мэрии.

– Какие именно химические соединения Вы изучаете?

– До недавнего времени это были октаэдрические металлокластерные комплексы, сейчас список несколько расширяется.

– Для человека, несведущего в химии, такой термин звучит немного пугающе. Можете объяснить, чем интересны именно эти соединения?

– Они обладают рядом свойств, которые востребованы в медицине и в биологии. Некоторые из них содержат тяжелые элементы, которые очень хорошо поглощают рентгеновское излучение. Соответственно, их можно использовать как рентгеновские контрастеры. Но для этого их надо правильно синтезировать, обезопасить, сделать так, чтобы организм их выводил за достаточно ограниченный промежуток времени. А затем, совместно с биологами – проверить, как они работают на клеточных культурах и лабораторных животных. Созданием таких препаратов мы занимаемся вместе с НИЦ имени Мешалкина.

– А что насчет онкотерапии?

– Существует относительно новый метод лечения онкологии – фотодинамическая терапия. Происходит всё следующим образом: в организм вводятся светочувствительные соединения (фотосенсибилизаторы), которые могут избирательно накапливаться в клетках опухоли. Затем эти ткани облучают светом с определенной длиной волны. В основном – красной. Поглощая свет, эти соединения образуют активные формы кислорода, которые убивают клетку. Однако, свет, в том числе красный, имеет ограниченную проницаемость внутрь организма, в связи с чем в мире, и в нашей лаборатории в том числе, разрабатываются новые фотосенсибилизаторы способные активироваться под действием рентгена. Пока этот метод лечения только изучается, первые работы в этой области были опубликованы лишь пару лет назад. Мы же изучаем класс неорганических соединений, которые в перспективе тоже могут применяться в такой терапии.

– Это именно терапия?

– Это тераностика, есть такой термин, объединяющий два понятия – терапию и диагностику. Соединения, которые мы взяли для изучения, хорошо люминесцируют в красном диапазоне, который оптимален для изучения биологических материалов, поскольку у него максимальная глубина проникновения в ткань. Благодаря этому, обеспечив адресную доставку в опухолевые ткани, их можно использовать в диагностических целях. Но если их активировать сильнее (с помощью того рентгена), они начнут выделять упомянутый активный кислород, т.е. производить терапевтическое воздействие на опухоль. Все зависит от интенсивности воздействия и состава конкретного соединения. В случае успешного завершения работы, мы сможем делать как чисто диагностические комплексы, у которых генерация кислорода будет практически нулевой, так и соединения «двойного назначения». Кроме того, рентген-контрастные вещества, о которых я говорил ранее, тоже направлены на диагностику, в том числе и онкологических заболеваний.

– На какой стадии Ваша работа находится сейчас?

– Смотря, о какой группе соединений идет речь. Собственно, в нашей лаборатории мы занимаемся решением химических задач в первую очередь. При этом мы исследуем одновременно большой набор таких веществ. И, в зависимости от полученных результатов, продолжаем работу уже в плотном сотрудничестве с теми или иными биологическими и медицинскими научными центрами: ФИЦ ИЦиГ, НИЦ им. Мешалкина, НИИТО и другими.

Например, с другим подразделением клиники Мешалкина (где лечат онкологию) мы разрабатываем препарат для нового вида фотодинамической терапии, которая активируется рентгеновским излучением. Сейчас перед нами стоит задача придать ему селективность по отношению к раковым клеткам. И если нам это удастся, то обычную процедуру лучевой терапии можно будет многократно улучшить (снизить дозу облучения, повысить его эффективность и т.п.). В рамках этого проекта мы вышли на стадию экспериментов с мелкими лабораторными животными.

– Можно прогнозировать какие-то сроки выхода на клиническое применение первых препаратов, созданных на основе Вашей работы?

– Опять же, смотря в каком направлении. В ближайшие пару лет мы, видимо, сможем дать первый рентген-контрастный препарат. Мы уже располагаем его формулой и сейчас отрабатываем синтез, был ряд экспериментов на клеточных культурах и животных, теперь мы готовим новую серию, уже близкую к доклиническим испытаниям. А дальше начинаются доклинические и клинические испытания, где сроки зависят уже не от нас. У этого препарата поначалу будет ряд недостатков: по эффективности он будет соответствовать применяемым сейчас аналогам, но стоить будет значительно выше. Это нормальная ситуация для новых препаратов на момент выхода из лаборатории. И как только он дойдет до стадии промышленного производства, его цена резко снизится. А параллельно будет идти работа по его совершенствованию, чтобы он стал эффективнее тех препаратов, которые есть в распоряжении врачей сейчас. Что касается онкотерапии, там ситуация сложнее. Мы сейчас сосредоточились на глубинной фотодинамической терапии, использующей рентгеновское излучение. Она в современной медицинской практике еще не применяется, есть лишь несколько научных проектов в разных странах. И тут делать прогнозы не хотелось бы, потому что сложно предугадать, с какими задачами в этом направлении нам еще предстоит столкнуться. Например, в настоящее время нет даже специализированного медицинского оборудования для такого рода процедур, его тоже надо создавать или усовершенствовать уже имеющееся.

Сергей Исаев

Опубликованное ранее открытие новосибирских нейробиологов и генетиков было включено в очередное, десятое издание классического американского учебника по криминалистике для студентов «Criminology: Explaining Crime and its Context».

За последние два десятка лет это единственный полностью выполненный в России научный труд, который был включен в выдержавший множество изданий зарубежный криминологический учебник такого уровня. Исследование новосибирских ученых, которое посвящено проблеме совершения жестоких преступлений в нашем обществе, цитируется в учебнике наравне с трудами Чарльза Дарвина, Томаса Куна, Томаса Гоббса и других известнейших ученых и философов мира.

Само исследование было выполнено в Новосибирском государственном университете, Институте цитологии и генетики и других институтах СО РАН, а статья новосибирских ученых была опубликована в ведущем международном криминологическом журнале Journal of Criminal Justice в 2015 году.

— Эта работа является ярким примером междисциплинарного исследования, которое было бы невозможно выполнить без каждой из отраслей наук, задействованных в нем, — криминалистики, психологии и психиатрии, молекулярной нейробиологии, медицинской генетики, а также методов современной прикладной статистики, — напомнил ректор Новосибирского государственного университета Михаил Федорук. — А сам факт включения результатов в американский учебник такого уровня подтверждает признание международным сообществом и ведущими зарубежными специалистами Новосибирска как научного центра мирового уровня и в области генетики, и в области современной математики.

Один из соавторов статьи Петр Меньшанов, нейробиолог кафедры физиологии Новосибирского государственного университета считает, что на Западе, в связи с активным развитием генетики в последнее время стала избыточно популярной гипотеза о том, что подавляющее большинство преступлений тесно сопряжено с генами, ответственными за развитие синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ, ADHD).

 — Мы лишь продемонстрировали, что многие жестокие и тщательно спланированные преступления, приведшие к убийству, никак не связаны с данным синдромом. У таких «хладнокровных» злоумышленников не наблюдается импульсивной агрессии, и растут они у социально благополучных родителей. В то же время у этих преступников хорошо развита «холодная», спланированная агрессивность, наличие которой тесно сопряжено с некоторыми малоактивными формами рецептора дофамина DRD4 у таких лиц. Поэтому нельзя просто взять данные медицинской карты или генетического анализа, посмотреть наличие у человека гиперактивности или определенных аллелей генов и сказать – виновен! Обвинять на основании генотипа категорически нельзя, — объяснил Петр Меньшанов.

Ученый также отметил, что гены лишь создают исходную почву, на которой формируется личность. А вот какая эта личность сформируется, какими мотивами, какими стремлениями эта личность будет обладать — в первую очередь определяет окружающая среда. И только сбалансированный подход между обучением базовым знаниям, применением новых цифровых методов педагогики и классическим школьным воспитанием может сформировать полноценного, критически мыслящего человека, который будет выбирать недеструктивные, полезные и для самого индивида, и для общества пути реализации собственных желаний. Именно поэтому текущий подход сбалансированного сочетания обучения и воспитания, который выбрало и планомерно внедряет в школы Министерство Просвещения, абсолютно корректен.

— По возможности поведение детей необходимо исправлять не таблетками, которые лишь на время корректируют работу рецепторов, а немедикаментозным путем – через тренировку внимательности, памяти, воспитание и развитие самоконтроля. Будущие исследования покажут, насколько популярные на Западе таблеточные методы коррекции гиперактивности влияют на развитие креативности и гибкости мышления, — заключил новосибирский ученый.

Следует отметить, что ранее подобного успеха добился другой российский ученый, лауреат премии Президента России в области науки и инноваций для молодых ученых Иван Оселедец, чьи результаты также вошли в классический зарубежный учебник по математике.

Публикация Елены Черепковой, Петра Меньшанова и соавторов доступна на сайте издательства Elsevier

Проблема с утилизацией мусора продолжает обостряться. Новости из Архангельской области, где затевается строительство «московского» полигона, звучат как военные сводки. В Подмосковье также не всё спокойно. По крайней мере, принятые решения по сжиганию мусора вызвали негативную реакцию со стороны общественности. И похоже на то, что в других регионах ситуация не лучше. Так, в общих чертах, выглядит практика борьбы за экологию.

Но есть и теория. На данный момент ее отражает принятый совсем недавно национальный проект «Экология». Напомним, что этот нацпроект рассчитан на текущие пять лет (до 2024 года). Его главная задача – создать систему эффективного обращения с промышленными и бытовыми отходами. Сюда же входит ликвидация всех несанкционированных мусорных свалок (коих насчитывают около двухсот), расположенных в границах городов. Глобальная цель проекта – изменить к 2024 году воздействие на окружающую среду в лучшую сторону.

На решение поставленных задач (по всему проекту) будет потрачено не менее 4 трлн. рублей. Из них примерно 700 млрд. рублей придется на федеральный бюджет, чуть более 130 млрд. придется на региональные бюджеты. Более трех триллионов рублей планируется получить из внебюджетных источников. Только на одну ликвидацию несанкционированных свалок будет потрачено более 80 млрд. рублей. Планируется создать новые мощности по переработке 36 млн. тонн твердых коммунальных отходов (ТКО). Считается, что процент переработки ТКО повысится, таким образом, до 80 процентов. Помимо этого, почти полтриллиона рублей пойдет на мониторинг и очистку атмосферных выбросов в 12 городах страны. Четверть триллиона пойдет на повышение качества питьевой воды.

Мы привели здесь далеко не полный перечень мероприятий (еще планируется заняться сохранением уникальных природных объектов, развитием экологического туризма, созданием инфраструктуры по обращению с опасными отходами и так далее). Курировать нацпроект будет Министерство природных ресурсов РФ.

Как всегда, на бумаге всё выглядит гладко. Отрадно, конечно, что правительство (в кои-то веки) обратило пристальное внимание на экологию. И мы бы уже прониклись по этому поводу оптимизмом, если бы не печальная участь других нацпроектов. Вроде бы, всё планируется правильно, однако «на выходе» мы получаем не совсем то, что ожидалось вначале.

Какая-то польза от проектов есть, безусловно. Но сейчас речь идет о нарастающей проблеме, которую уже невозможно решать абы как. Здесь «само не рассосется», и красивыми отчетами уже не отделаться. К примеру, если не будет создана эффективная система переработки коммунальных отходов, нас постигнет настоящий социальный взрыв. И счет уже идет не на десятилетия, а на годы (а может и на месяцы).

Таким образом, нацпроект «Экология» сам по себе становится своевременным и нужным, но в то же время у нас еще нет никаких гарантий, что он на самом деле достигнет поставленных целей. Постараемся в этом разобраться.

Начнем с некоторых цифр. По данным Минприроды РФ за 2017 год, ситуация с отходами выглядит так. Обрабатывающие производства дают почти 275 млн. тонн отходов. Из них около половины утилизируется и обезвреживается. На долю твердых коммунальных отходов приходится около 55 млн. тонн. Утилизации и обезвреживанию подвергается только 10 процентов. Еще 20 млн. тонн приходится на долю энергетических предприятий (в основном речь идет о золоотвалах возле угольных ТЭЦ). Здесь утилизируется и обезвреживается только четыре процента (!) отходов. В принципе, мы можем заключить, что полигоны ТКО и золоотвалы долгое время мало кого у нас волновали. В течение многих лет уровень утилизации и переработки мусора практически не рос. И вдруг эти показатели решили увеличить в семь раз всего лишь за одну «пятилетку», доведя переработку ТКО (см. выше) до 80 процентов. Из чего должен возникнуть такой фантастический рывок? Может, в правительстве разработали какую-то уникальную модель для решения таких проблем? Однако вряд ли отправку столичных отходов в Архангельскую область можно связать с эффективностью и инновациями (а равно и решение о покупке за сумасшедшие деньги устаревших японских предприятий по сжиганию мусора для Подмосковья).

Что здесь смущает больше всего? То, что многие проблемы свалены, что называется, в одну кучу. Это то же самое, если бы государство приняло нацпроект «Космос», включив туда программу строительства обсерваторий и планетариев, программу строительства космодромов и программу разработки новых ракетных двигателей. Мы ведь понимаем, насколько отличаются друг от друга такие задачи, хотя все они, вроде бы, имеют отношение к космосу. Примерно так обстоят дела с «Экологией» - здесь вам и утилизация ТБО, и борьба с загрязнением атмосферы, и защита лесов, и туризм, и спасение Байкала и Волги. И, как мы понимаем, финансирование, контроль и исполнение «размазаны» веером по всем направлениям. Причем, источники финансирования как следует не конкретизированы (напомню, что доля федеральных средств там не превышает 17%, тогда как львиную долю составляют малопонятные внебюджетные источники).

По-хорошему, если речь заходит о решении проблемы с коммунальными отходами, необходимо создать нормальный прецедент, изучить его, и уже на основании конкретных данных оценить реальные объемы затрат, привязав их к конкретной схеме решения проблемы. Допустим, у нас такого прецедента нет. Но есть примеры других стран. Например, мы внимательно изучили шведский опыт и решили использовать тот же подход у себя. На основании этого – зарубежного опыта – делаются все расчеты. Прием, в общем-то, стандартный. Но у нас столь элементарные вещи стали грубо игнорироваться. Мы намечаем результаты, не разобравшись в способах решения задачи. Если нет четкого алгоритма, значит, нет никаких правил и нормативов, никаких регламентов. В итоге все получается, как в известной русской поговорке: «кто в лес, кто по дрова». Каждый регион пойдет своим «особым» путем. А кто-то вообще не сдвинется с места (что уже происходит, когда выделенные средства возвращаются обратно).

Как заметил по этому поводу эксперт Комитета по энергетике Государственной Думы РФ Андрей Калачев, в бюджетном планировании РФ отсутствует расчет экономического эффекта от решения экологических проблем. У нас вообще не связывают экономику с экологией, считая данные категории несовместимыми. Соответственно, бюджетное финансирование экологически ориентированных проектов фактически осуществляется по остаточному принципу.

То есть государство ведет себя в этих вопросах как «жертвователь», а не как инвестор, понимающий выгоды от подобных вложений. У нас этих выгод (в социальном смысле, конечно же), практически не понимают. Мало того, отмечает Андрей Калачев, российское экологическое законодательство весьма несовершенно: оно запутанное, оно не содержит стимулов к эффективной утилизации отходов. Не удивительно в этой связи, что президентские указы и поручения 2017 года по экологии не выполнены. Параллельно снижаются экологические платежи за размещение отходов. Наконец, отмечает эксперт, техническая политика РФ не направлена на утилизацию отходов и подчинена старой традиции, когда главной задачей был исключительно выпуск основного продукта.

Даже если взять финансовое участие государства в решении экологических проблем, то нацпроект «Экология» в этом плане не показателен. По словам Андрея Калачева, уровень расходов на экологию в развитых странах составляет 7 – 12% бюджета. Если походить с этими мерками, Российское правительство должно ежегодно выделять по 1,5 – 2 триллиона рублей в год. Нацпроект, как было сказано выше, предполагает выделение из федерального бюджета 700 млрд. на пятилетний период. До этого расходы на экологию составляли всего 0,4% консолидированного бюджета РФ. По большому счету, это капля в море, и нацпроект мало что меняет. «В российской экологической политике, - подчеркивает Андрей Калачев, - налицо дисбаланс между финансовым участием бизнеса и государства в решении экологических проблем».

Выгоды государства, как мы понимаем, измеряются качеством жизни и здоровьем населения. И для изменения ситуации необходимо не просто утверждать новые проекты ради непонятного распределения 700 миллиардов казенных рублей. Необходимо формировать принципиально новую экологическую политику, при которой государство будет выступать не в роли фискала, а в роли партнера бизнеса и граждан, сообразуясь при этом с экономическими выгодами.

Константин Шабанов

В Новосибирском государственном техническом университете создали чат-бота для выбора профессии «ЙЕТИ по имени НЭТИ».

Его главной задачей будет помощь абитуриентам с выбором будущей профессии, также он сможет познакомить их с историей вуза и подберёт специальность по сфере деятельности и предметам ЕГЭ.

Чат-бот будет постоянно оповещать абитуриентов о важных событиях и новостях, связанных с приемной комиссией. Его официально прикрепят к официальной группе НГТУ в соцсети «ВКонтакте». Чтобы начать общение с чат-ботом, нужно ему написать.

«Чат-бот поможет быстро найти наиболее подходящее направление обучения. Для этого достаточно выбрать в меню сферу желаемой подготовки или предметы ЕГЭ. Например, если я сдал русский, математику и информатику, то мне достаточно выбрать эти предметы, и бот предложит мне подходящие направления», — цитирует разработчика чат-бота студента Александра Блинова пресс-служба университета.

Разработчики рассказали, что при создании бота пытались создать не просто машину, а персонажа. По задумке, он будет общаться с абитуриентами на «ты»» и поможет им упростить общение с вузом и поступление.

В прошлых текстах мы говорили о том, каким образом государственное вмешательство может способствовать технологическому развитию страны. Настало время перейти собственно к ожидаемому (по другой версии, начавшемуся) технологическому сдвигу, который эксперты уже окрестили Четвертой промышленной революцией. Но перед этим вспомним, что принесли нам три предыдущих.

Первая началась четверть тысячелетия назад с механизации в британской текстильной промышленности, а затем распространила этот процесс на большинство основных отраслей производства. Она повысила благосостояние людей (в среднем), изменила транспортную и банковскую системы, но одновременно дала мощный толчок колониализму и загрязнению окружающей среды.

Конец XIX – первые десятилетия ХХ веков стали временем Второй промышленной революции. Мы стали шире использовать электричество, технология двигателя внутреннего сгорания создала новые виды транспорта, а изобретение радио, телеграфа и телевидения кардинально изменили систему коммуникаций. Химия дала нам пластмассы и азотные удобрения. Последние вместе с достижениями селекционеров породили «зеленую революцию», снявшую проблемы голода для миллионов людей. А развитие санитарии значительно продлило продолжительность их жизни (сюда же мы можем добавить открытие антибиотиков).

Третью промышленную революцию называют Цифровой, началась она в 1960-е годы с прорывов в теории информации и в цифровых вычислениях. Возможность хранить, обрабатывать и передавать информацию в цифровом виде переформатировала большинство отраслей промышленности, открыла для человечества ранее недоступные области, например, космос. А главным символом этой революции можно считать компьютеры.

Но прогресс не стоит на месте и вот мы подошли к очередному технологическому скачку, по крайней мере, так считают эксперты, например, Николас Шваб - основатель и бессменный президент всемирного экономического форума в Давосе. Он же сформулировал ее основные принципы:

- системы, обеспечивающие благосостояние людей, важнее собственно технологий;

- поскольку ряд технологий способен управлять нами, важно предоставить людям больше выбора, перспектив, свободы и контроля над собственной жизнью;

- новые технологии должны совершенствовать социально-политические системы;

- все технологии несут в себе определенные ценности, которые встраиваются в них с самого появления начальной идеи и требуют постоянного обсуждения.

Отличием промышленных революций от социальных является более явная преемственность. Цифровые технологии Третьей революции опирались на электрические сети, созданные в ходе ее предшественницы, новый набор технологий базируется на «цифре». Но они же способны в корне изменить сегодняшние цифровые системы, создав нечто принципиально новое. Причем, протекать все процессы будут в разы быстрее, чем в прошлом веке. Телефонии потребовалось 75 лет, чтобы охватить 100 млн пользователей, у Интернета ушло на это десятилетие.

Но скорость распространения вовсе не гарантирует, что от итогов новой промышленной революции выиграют все. Уже сейчас очевидны некоторые кандидаты в «проигравшие». И первый – это окружающая среда. Развитие индустрии до сих пор неизбежно влекло рост нагрузки на природную среду. Климат, водные ресурсы, воздух, леса и океаны – все подвергается жесткому техногенному воздействию. По некоторым данным, численность биологических видов сократилась почти в сто раз от своего естественного уровня (что уже породило термин «шестое вымирание»). Не остаются в «стороне» и сами люди: если в 1800 году лишь 3 % людей жило в городах, то сегодня горожан больше половины населения (а численность самого населения выросла в семь раз). И подавляющее большинство из них живет в неблагоприятных экологических условиях, с высоким уровнем загрязнения воздуха, однообразным питанием и проч. Рост выброса CO₂ (еще одно последствие технологического развития) провоцирует климатические изменения, которые могут еще больше усугубить ситуацию. А дефицит таких ресурсов, как питьевая вода и земли, пригодные для пашни, грозят стать причиной для массовых вооруженных конфликтов.

Если Четвертая промышленная революция пойдет в этом отношении по пути своих предшественниц, глобальный эколого-климатический кризис неизбежен. И вместо очередного качественного сдвига цивилизации вперед мы рискуем получить ее крушение. Но ее же технологии могут помочь решению этих проблем: новые виды транспорта и энергетики наносят меньший ущерб окружающей среде, распределенные реестры (блокчейн и т.п.) уже начинают применять в управлении квотами на воду и землю, информационные технологии дают нам более совершенные системы экологического мониторинга, а биотехнологии способны содействовать восстановлению биоразнообразия на планете.

Но позитивное влияние на экологию планеты новые технологии смогут оказать лишь при планетарных же масштабах применения. И тут мы подходим ко второму кандидату в список возможных проигравших. Создание инфраструктуры на основе новых технологий требует огромных материальных затрат. Странам «большой семерки» это по карману, а вот у остальных могут возникнуть большие проблемы.

Правда, с этим согласны не все, некоторые утверждают, что, наоборот, технологии Четвертой промышленной революции позволят отстающим в развитии экономикам развивающихся стран сократить этот разрыв. Такого рода тезисы (о возможности «срезать углы» при смене технологического уклада) часто звучали на площадках «Технопрома» прошлых лет. С высокой долей вероятности мы услышим их вновь и этой осенью.

Эти надежды нельзя назвать необоснованными. Появление в ходе Третьей промышленной революции систем мобильной телефонии позволило обеспечить этим видом связи население тех стран, у которых не доставало ресурсов для построения плотной сети проводной телефонной связи. А введение в селекцию ГМО-сортов позволяет уйти от масштабных затрат на приведение пахотных земель к надлежащему (для традиционной агротехники) уровню.

Правда, этим надеждам можно легко противопоставить равновесные опасения. Мобильные технологии могут стимулировать рост инноваций, но также могут сосредоточиться на развитии сферы дешевых услуг для рядового потребителя. Это хорошо видно на примере рынка сервисов для мобильных устройств. Обилие приложений, которые мы устанавливаем на свои смартфоны и планшеты мало сказывается на развитии технологий в нашей экономике.

Страны Азии и Африки ждет еще один серьезный барьер – низкая квалификация основной массы населения. До сих пор они компенсировали это тем, что могли предложить мировой экономике дешевую рабочую силу, что даже вызвало отток промышленных производств в страны «третьего мира». Но одним из трендов Четвертой промышленной революции становится автоматизация производства. Роботы становятся опасным конкурентам для дешевой, неквалифицированной рабочей силы. И большой вопрос, сумеют ли страны, в которых доминирует аграрное хозяйство и экономика с низким уровнем индустриализации, трансформироваться в экономики, основанные на знаниях. Для нашей страны еще недавно этот вопрос не стоял, но стагнация промышленности вкупе с кризисом образования (особенно, инженерно-технического спектра) стремительно повышает его актуальность.

Впрочем, разделение на выигравших и проигравших может пройти и не по государственным границам. В прошлом году вышел в свет фантастический сериал «Видоизмененный углерод», где как раз показан мир победившей Четвертой промышленной революции. Мир, где технологии дают фактическое бессмертие за счет переноса сознания на искусственные носители и возможности «вырастить» новое тело на любой вкус.

Вот только доступны эти возможности избранным, новой элите. Остальным же предложены системы распределения «прожиточного минимума», отравленная окружающая среда и ограниченный набор «социальных лифтов» для самых настойчивых. Да и те дают лишь иллюзию вхождения в элиту. Технологии этого мира принесли неограниченное счастье единицам и массу новых проблем всем остальным.

Такая картина (характерная для произведений в жанре «киберпанка») имеет под собой определенные основания. Достаточно оценить, насколько широко распространились плоды предыдущих промышленных революции, несмотря на то, что прошло уже более, чем достаточно времени.

Полмиллиарда людей живут на небольших фермах, не имея каких-либо средств механизации, и их уклад жизни во многом остался незатронутым Первой промышленной революцией. Около одной трети населения планеты испытывают нехватку чистой воды и живут в антисанитарных условиях, а около одной шестой части – не имеют электричества. А ведь это все, достижения Второй промышленной революции, ставшие для подавляющего большинства жителей нашей страны неотъемлемым стандартом качества жизни. Более половины населения земного шара все еще не имеют доступа к Интернету, одной из наиболее важных технологий Третьей промышленной революции. Причем, надо понимать, что все эти проценты распределены совсем не равномерно, преимущественно в тех самых развивающихся странах. И нет гарантий, что с плодами нового технологического прорыва не произойдет что-то подобное.

Как будут разворачиваться события в глобальном отношении зависит от очень многих факторов и сил. Но у нашей страны есть и своя «локальная» задача: не попасть в список «лишних» на этом научно-техническом «празднике жизни». А для этого научно-техническое развитие и диверсификация экономики должны идти рука об руку с «новой промышленной политикой» – специальными изменениями нормативно-правовой базы в сфере инноваций, предпринимательства, инфраструктуры и индустриализации. Наличие или отсутствие этого вопроса в тематике очередного «Технопрома» (который позиционируют как главный форум технологического развития страны), таким образом, становится для нас серьезным маркером, насколько наше государство готово бороться за достойное место в мире после Четвертой промышленной революции.

Сергей Исаев

Обнаружение отклонений от Стандартной модели (СМ) несет важную информацию для возможного уточнения современной теории микромира. Одно из направлений поиска физики за рамками СМ – измерение в эксперименте и сравнение с теоретическими расчетами значения аномального магнитного момента мюона. Для расчета этой величины физики используют экспериментальные данные по измерению сечения рождения адронов в электрон-позитронной аннигиляции (взаимное исчезновение с последующим рождением новых частиц) в широком диапазоне энергий – величины R. В Институте ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) в эксперименте на детекторе КЕДР коллайдера ВЭПП-4М с лучшей в мире точностью была измерена величина R в области энергии 1,84 — 3,72 ГэВ. Результаты опубликованы в журнале Physics Letters B.

Стандартная модель считается неполной, так как не объясняет ряд важных физических явлений (наличие темной материи, преобладание вещества над антивеществом во Вселенной) и на квантовом уровне описывает лишь три из четырех известных человечеству взаимодействий: электромагнитное, слабое и сильное, но не гравитационное. Поэтому при сверхвысоких энергиях, в процессах на ранней стадии расширения Вселенной или в сверхредких распадах и прецизионных измерениях при низких энергиях, доступных для изучения в настоящее время, могут наблюдаться отклонения измеренных величин от рассчитанных в рамках СМ значений. Попытки обнаружить эти отклонения принято называть поиском Новой физики.

«Обнаружение отклонений от СМ, возможно, несет важную информацию для создания теории квантовой гравитации – последнего бастиона, который со времен Альберта Эйнштейна не сдается под мощным натиском нескольких поколений физиков-теоретиков и экспериментаторов, – рассказывает заведующий лабораторией ИЯФ СО РАН, доктор физико-математических наук Владимир Блинов. – Прорыв в построении квантовой теории гравитационного взаимодействия могут обеспечить физики-экспериментаторы, так как в экспериментах до сих пор не наблюдаются эффекты, связанные с проявлениями квантовой гравитации, а без этих данных теоретики, очевидно, не в состоянии предложить объясняющую их модель. Невозможно описать то, что не наблюдается».

Одним из способов проверки Стандартной модели является сверхточное измерение величины аномального магнитного мюона – существенно более тяжелого побратима электрона. В предыдущем эксперименте, проведенном в Брукхейвенской Национальной Лаборатории (BNL, США) в 1997—2001 гг., наблюдалось небольшое отличие (3,5—4 стандартных отклонения) измеренного значения аномального магнитного момента мюона от вычислений в рамках СМ (для расчетов использовались данные, полученные ранее в экспериментах на ВЭПП-2М в ИЯФ СО РАН). Для обоснованного утверждения, что это действительно проявления Новой физики, необходимы более точные исследования. Поэтому сейчас готовятся два новых эксперимента: в Национальной ускорительной лаборатории им. Энрико Ферми в США (первый этап эксперимента уже проведен) и на японском протонном ускорительном комплексе J-PARC с точностью в пять раз лучшей, чем в экспериментах в BNL. Современные эксперименты либо обнаружат указания на Новую физику, либо разрешат наметившееся отклонение от расчетов в рамках СМ.

«Для сравнения результатов экспериментов с предсказаниями CM необходимо точное знание вклада адронной поляризации вакуума, которое может быть получено только в экспериментах по измерению сечения электрон-позитронной аннигиляции в адроны в широком диапазоне энергий (величины R), – добавляет старший научный сотрудник ИЯФ СО РАН, кандидат физико-математических наук Корнелий Тодышев. – Чем точнее требуется произвести расчет, тем с лучшей точностью экспериментаторам необходимо измерить это сечение. Именно измерению сечения электрон-позитронной аннигиляции в адроны в диапазоне энергий от 1,84 до 3,72 ГэВ и посвящен эксперимент, проведенный с детектором КЕДР на коллайдере ВЭПП-4М в ИЯФ СО РАН. В нем проведено измерение данного сечения с лучшей на данный момент в мире точностью».

Однако для расчета адронной поляризации вакуума требуются также прецизионные измерения R в области энергий от 0,3 до 1,84 ГэВ, которые ведутся на другом коллайдере ИЯФ СО РАН – ВЭПП-2000. Набор данных уже проведен и ведется их обработка.

Полученные на новосибирском коллайдере ВЭПП-4М данные в настоящее время являются наиболее точным измерением величины R для данной области энергии. Результаты уже используются в современных теоретических расчетах, что позволяет сделать следующий шаг по точности в проверке Стандартной модели и, возможно, открытию проявлений Новой физики.

В Новосибирске завершила свою работу пятая Международная научная конференция «Генетика, геномика, биоинфоматика и биотехнология растений» (PlantGen2019), организованная Институтом цитологии и генетики СО РАН (соорганизатором выступил НГУ). Это во многом знаменательное событие, причем, не только для Новосибирска, но вообще для всей нашей постсоветской науки. Правда, по-настоящему оценить достоинства этого мероприятия могут только профессионалы. Для широкой общественности разбираемые здесь темы - ввиду их сложности и специфичности – во многом остаются «эзотерическими». И, тем не менее, в потоке полученной информации можно было уловить очень актуальные проблемы, понятные даже непрофессионалу.

В частности, на секции, посвященной мировым тенденциям в селекции растений XXI века, было озвучено несколько таких актуальных вопросов, пройти мимо которых равнодушным просто невозможно. К сожалению, их не часто освещают в популярных СМИ, однако их важность от этого нисколько не снижается. Кроме того, эти вопросы практически не обсуждаются на официальном уровне, хотя давно уже назрела пора принимать по этому поводу какие-либо государственные решения.

Как подчеркнул в своем выступлении главный научный сотрудник ИЦиГ СО РАН Николай Гончаров, на такие серьезные глобальные вызовы, как истощение почв, нехватка еды и изменение климата, в международной селекционной практике с определенных пор принято отвечать с помощью генной инженерии: «Создаём ГМО – проблема исчезает».

В нашей стране отношение к генно-модифицированным организмам далеко неоднозначное. Страшилки на эту тему всё ещё широко распространяются стараниями журналистов, публицистов и даже политиков. И как мы знаем, с недавнего времени законодательно введен запрет на выращивание растений, полученных таким путем. Однако, несмотря на всю шумиху вокруг ГМО, у нас почему-то обходят вниманием другие вещи, таящие реальные, а отнюдь не вымышленные угрозы нашему сельскому хозяйству, а также и отечественной науке, связанной с селекцией и производством новых сортов.

О чем идет речь? Россия, заметил Николай Гончаров, является в экономическом отношении аграрной страной (чего бы мы сами о себе ни думали). В отличие от западных стран, в России селекцией до сих пор занимаются соответствующие селекционные учреждения, в основном – государственные бюджетные научно-исследовательские организации. В то же время в остальном мире эту роль давно уже взяли на себя крупные химические и фармацевтические корпорации. Почему именно они? Ответ прост – у них очень много денег. Селекция, а в особенности – современная селекция, - вещь весьма затратная. Но в то же время она сулит большие выгоды в случае успешного продвижения товара на мировом рынке. Гиганты химической индустрии имеют, по сути, всю необходимую инфраструктуру для осуществления подобной деятельности – от организации научно-исследовательских изысканий до реализации продукции по всему миру.

Показательно здесь то, что среди этих корпораций есть производители отравляющих веществ, на чем специально заострил внимание Николай Гончаров. Причем, эти вещества по своим характеристикам весьма похожи на те гербициды и пестициды, которые используются сейчас во всем мире. Самый впечатляющий пример такой «многоплановой» деятельности – немецкий химический концерн Bayer AG. Это одна из старейших компаний, получившая известность еще в позапрошлом веке. В свое время она сильно «отличилась» тесным сотрудничеством с нацистами, производя отравляющие смеси для газовых камер в концлагерях. После войны собственность компании тайно перекочевала в США. Теперь компания переживает возрождение, активно продвигая на рынке свою продукцию и организуя дочерние структуры. Не так давно Bayer заключил «сделку века», полностью поглотив известного игрока на рынке семян – американскую компанию Monsanto. Благодаря этой сделке Bayer превратился в крупнейшего производителя агрохимической продукции.

Отметим, что деятельность концерна сопровождают разного рода скандалы и тяжбы. В частности, его упрекали в том, что выпускаемые им препараты для борьбы с вредителями и сорняками губят полезных насекомых (например, пчел). Таким образом, этот гигант никак не может смыть «клеймо» производителя отравляющих веществ, а тот факт, что известные представители компании имели сомнительное нацистское прошлое, порождает целый ряд жутких ассоциаций. Несмотря на это, именно такие монстры, отмечает Николай Гончаров, активно продвигаются теперь и на российский рынок. Причем, занимают они как раз те ниши, где мы еще не в состоянии производить семена. Особую активность в нашей стране проявляет сейчас компания KWS, входящая в пятерку мировых лидеров по производству семян.

Ситуация может усугубиться тем, указывает Николай Гончаров, что правительство намерено возродить принцип селекционных центров. Именно эти селекционные центры рискуют оказаться в руках (или под влиянием) рвущихся сюда компаний-гигантов. В итоге, по словам ученого, «мы опять останемся без денег и без возможностей работать». Фактически, эти компании способны захватить все направления селекции растений, чем уже вовсю занимается у нас KWS. Единственная культура, пока еще не вошедшая в список компании – это картофель. Показательно, что «оборону» на данном направлении держит сейчас ИЦиГ СО РАН – один из немногих институтов, участвующих в государственной программе по развитию отечественного картофелеводства на территории к востоку от Урала.

Таким образом, российская селекционная наука включается теперь в глобальную конкуренцию с мировыми игроками. Причем, ответ на этот вызов должен быть дан также на мировом уровне. Иными словами, задача теперь заключается даже не в том, чтобы сделать не хуже, «чем у них». Задача – сделать лучше. Она диктуется общим глобальным контекстом – обеспечить выживание растущего населения земного шара. Для этой цели необходимо увеличить производство продуктов питания как минимум в два раза. Еще лучше – в четыре раза. Естественно, та компания (или организация), которая найдет наилучший способ для решения этой задачи, получит карт-бланш в вопросах, связанных с реализацией своей продукции и своих технологий. Если такой компанией станет, к примеру, упомянутая KWS, то ее господство на российском рынке окажется неограниченным. Этот момент, а именно – глобальный контекст, в котором будут теперь оцениваться достижения и отечественной (в том числе) селекции, - очень высоко поднимает планку перед нашими учеными-селекционерами. То есть, отделаться местечковыми успехами уже не получится. Инерционный подход, когда процесс осуществляется на старых наработках, а всё то, что объявляется «новым», на самом деле есть улучшенное старое, в новых условиях – ввиду упомянутых вызовов – уже не сработает. Собственно, именно этот глобальный контекст отчетливо показали докладчики на упомянутой секции. Мир меняется (во всех смыслах), меняются и подходы, обновляется оборудование. Чтобы остаться в тренде и не вылететь на обочину, надо иметь ясное представление о том, куда движется мировая наука, а равным образом – понимать и ситуацию на рынке (химические гиганты, заметим, не дремлют).

В свете сказанного начинаешь понимать подлинное значение таких международных конференций, как PlantGen. Отрадно осознавать, что количество ее участников возрастает, а также растет интерес со стороны иностранных специалистов, делящихся своими наработками. Кроме того, здесь же (что также важно) присутствуют производители оборудования, без которого современные научного исследования в области генетики и геномики просто невозможны. То есть в организационном плане все «пазлы» складываются правильно. Остается только пожелать соизмеримого участия в развитии данного процесса со стороны государства. Ведь вопрос не в том, чтобы к такому-то году создать новый отечественный сорт (от них и без того распухает государственный Реестр). Вопрос в том, чтобы вывести в лидеры отечественную науку, для чего необходимы и радикальное техническое переоснащение, и нормальная материальная поддержка специалистов. Конкурировать с мировыми игроками можно только в одинаковых с ними «весовых категориях». А добиться этого практически невозможно в условиях, когда капитализация концерна Bayer превышает совокупный бюджет всех наших академических институтов.

Олег Носков

В летние каникулы школьники и студенты могут не только отдохнуть, но и поучаствовать в серьезных ИТ-проектах, познакомиться с профессией ГИС-специалиста. Компания «Дата Ист» много лет обучает молодежь геоинформационным технологиям - работе с картами и приложениями, сбору и анализу данных, преобразованию их в разные форматы. Ребята программируют на C#, пишут скрипты, знакомятся с инструментами ArcGIS, участвуют в создании цифровых карт для туристов и учатся работать в команде. Примерка профессий помогает им сделать правильный выбор в будущем.

Кристина Сергунова, студентка 4-курса СГУГиТ, пришла в «Дата Ист» на летнюю практику, а потом получила предложение о дальнейшем сотрудничестве. Она смогла успешно защитить дипломный проект об использовании ГИС для оценки рисков землетрясений, приобрела хороший опыт. «Сначала я училась на эколога, но потом решила, что мне больше интересна картография. И я не пожалела, - рассказывает Кристина. - Большинство моих однокурсников еще не определились с выбором работы. Есть «корочки» в руках и нет представления, чем заниматься дальше. Работа в «Дата Ист» помогла мне получить ценный опыт. Трудно не было, потому что здесь работают профессионалы, они всегда помогут. Первое, что мне поручили, - делать карты для поселков Ямало-Ненецкого автономного округа. Сейчас работаю над туристическими картами для путешественников. Раньше была цель – закончить вуз и получить диплом, теперь пришло время для новых целей, надо двигаться дальше». Этим летом Кристина получила должность специалиста-картографа «Дата Ист».

Ученик 9 математического класса лицея №130 Александр Вронский во время стажировки осваивал язык C# и учился разрабатывать приложения. «Я познакомился с основами WPF, системы для создания клиентских приложений, - рассказал Александр. - Создавал программу, которая размечает площадные объекты нужным условным знаком, понятным для слабовидящих людей. У меня получилось разработать шаблон и создать основную модель для считывания файлов. Это нужно для проекта тактильных карт, который реализуется в «Дата Ист». За время практики узнал очень много. На самом деле я совершенно не знал языка C#, программировал на С++ и других языках, но как выяснилось есть много техник, которые можно реализовать на C#. Пришлось искать много информации, читать техническую литературу. Практика, конечно, интереснее теории. Чем она мне помогла? Она открыла доступ к созданию приложений, этим я никогда не занимался. Я думаю, что в будущем буду больше практиковаться в этой сфере. Возможно, попробую создать свой продукт».

Студент 4 курса СГУГиТ Иван Деменков пришел на стажировку в «Дата Ист» по совету университетских друзей. Он учится на факультете «Картография и геоинформатика». За время стажировки Иван создал цифровую карту музея-заповедника имени А.С. Пушкина «Болдино» Нижегородской области, перенес данные из MapInfo в ArcGIS. Также он ведет работу над созданием единой базы геоданных по социальным объектам Новосибирской области. «Мне очень понравилось работать в «Дата Ист», очень дружный коллектив. Все ребята отзывчивые, помогут, если есть какая-то трудность. Не ожидал такого, есть желание снова сюда прийти», - поделился своими впечатлениями Иван.

«Дата Ист» постоянно реализует проекты, нацеленные на профориентацию детей и молодежи. «Мы ставим перед учащимися реальные задачи, знакомим их с геоинформационными системами, помогаем советами как эксперты. Однако, креатив оставляем на стороне стажеров, - говорит генеральный директор Дата Ист Вячеслав Ананьев. - Нам важно увидеть талантливых ребят, чтобы в дальнейшем участвовать в их росте и профессиональной подготовке для отрасли. Рады, когда они пополняют ряды нашей компании». В «Дата Ист» проходят экскурсии для школьников, географические викторины и интеллектуальные конкурсы.

Екатерина Вронская

В числе тем, которые обсуждают на проходящей в Новосибирске в эти дни международной конференции по генетике и селекции растений PlantGen 2019, важное место занимают вопросы, касающиеся редактирования генома. Интерес к таким проектам вполне понятен: геномное редактирование позволяет очень быстро, в пределах одного года, исправлять некоторые характеристики сорта той или иной сельскохозяйственной культуры (при классических подходах к селекции на это ушли бы годы).

ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» является одним из пионеров в развитии этого направления в России: здесь был достигнут первый в стране успешный результат по редактированию сельскохозяйственной культуры, а именно такого сложного с биотехнологической стороны объекта, как ячмень. В ИЦиГ СО РАН сейчас растут потомки первых отредактированных растений ячменя, в которых изменена морфология колоса для более легкого его обмолота и отделения несъедобных жестких пленок от зерна. То есть, пройдены все этапы работы, от внесения в геном ячменя необходимых мутаций, до получения линий нетрансгенных растений, которые «унаследовали» необходимые признаки «естественным» путем.

Некоторые результаты этой работы и озвучила в своем докладе на конференции старший научный сотрудник лаборатории генной инженерии ФИЦ ИЦиГ СО РАН, к.б.н. Софья Герасимова. Впрочем, по ее словам, они с коллегами не намерены ограничиваться работой с ячменем:

– Сейчас мы отрабатываем метод так называемого «геномного редактирования» для ряда сельскохозяйственных культур. Нашей основной целью являются хлебные злаки и растения семейства пасленовых, прежде всего, картофель, но впоследствии эту технологию можно расширить, например, на томат, баклажан и другие пасленовые культуры.

В ближайший год планируется расширение инструментария по редактированию генома, и получение растений не со случайными мутациями, а с точными модификациями генов. Часть работ в ИЦиГ проводят самостоятельно, часть вместе с партнерами – российскими (ФИЦ «Всероссийский институт генетических ресурсов растений имени Н.И. Вавилова», Санкт-Петербург) и зарубежными (Институт генетики сельскохозяйственных растений, Гатерслебен, Германия).

Как отмечают ученые, на получение второго поколения растения с необходимой модификацией уходит около года. Еще некоторое время потребуется для получения стабильной линии растений, которую можно преобразовать в новый сорт. Но даже учитывая, что технология редактирования генома очень новая и некоторые ее методы еще только отрабатываются, временные затраты на создание нового сорта уже в разы меньше, чем при классической селекции. А ведь у нее в перспективе есть еще одно важное преимущество: большая точность вносимых модификаций, позволяющая создавать «сорт под заказ», в соответствии с актуальными запросами сельхозпроизводителей. Поэтому в Институте цитологии и генетики намерены расширять спектр исследовательских проектов в этом направлении.

Сергей Исаев

Беседа с главой КФХ «Сад Шубиной», кандидатом сельскохозяйственных наук Людмилой Шубиной об опыте выращивания винограда в Сибири в пленочных теплицах.

- Людмила Николаевна, что конкретно подвигло Вас заняться в Сибири выращиванием винограда? Почему Вас заинтересовала эта культура?

– Я начала заниматься виноградом десять лет назад. Так получилось, что однажды у меня возникла чисто профессиональная «зависть», когда здесь, на выставке, я увидела просто великолепный виноград, выращенный одним новосибирским садоводом-любителем. Я была в восторге от увиденного. Конечно, мне было известно о таком опыте, о том, что у нас под Новосибирским этим делом занимаются уже давно. Но здесь, на выставке, я увидела, что называется, настоящий южный виноград – замечательные крупные грозди прекрасных сортов. И поскольку в нашей семье виноград очень любят, как раз и возникло желание заняться его выращиванием.

- Я очень часто слышу: зачем, мол, тратить на это время, если винограда полно на рынке.  Чем Вас не устраивал покупной виноград?

– Дело в том, что тот южный виноград, который мы видим на прилавках, есть зачастую просто невозможно. Известно, что его обильно опрыскивают химикатами на всех стадиях роста. К тому же его усиленно подкармливают ради высокой урожайности. Образно говоря, в таком винограде просто нет «живого места». И я, как приверженец экологически чистой продукции, стараюсь выращивать все культуры так, чтобы не вредить своему здоровью. К еде я отношусь очень избирательно, и в магазинах мало что покупаю. То же самое касается и винограда. Как я уже сказала, его очень любят в нашей семье. Поэтому, увидев на выставке прекрасные грозди выращенного в наших краях, в городе Обь, винограда, я и задалась вопросом: неужели мне, профессиональному агроному, не по силам такая задача?

 - Пришлось ли Вам применить для этого что-то новое или Вы пошли проторенным путем?

– Я, естественно, внимательно изучила все подходы к выращиванию винограда в наших условиях. И некоторые приемы, распространенные у сибирских виноградарей, показались мне неверными. У нас многие виноградари применяют слишком сложную агротехнику. В первую очередь это связано с использованием глубоких траншей. Считается, что без них никак нельзя и якобы именно они играют какую-то решающую роль. Однако такие приемы - просто хождение по мукам! Понимаете, любая нормальная технология должна быть максимально упрощена. В противном случае вы будете – ухаживая за тем же виноградом – постоянно получать поток негативных эмоций. Для себя я сделала такой вывод: винограду нужна определенная сумма эффективных температур, где-то на уровне 2800 – 3000 градусов. Для выполнения таких условий его проще всего выращивать в закрытом грунте. Поэтому первые лозы были у меня высажены именно в теплице. Конечно, какая-то часть б– ыла помещена в траншеи в открытом грунте – в целях сопоставления методов. Последний вариант – в чем я наглядно убедилась – является негативным.

- У нас почему-то именно глубокие траншеи связываются с выращиванием винограда «по-сибирски». Выходит, это всего лишь навязчивый стереотип?

– Я считаю, что этот прием – просто издевательство над собой и над виноградной лозой. У меня вот уже в течение десяти лет виноградная лоза прекрасно себя чувствует в теплице, без всяких траншей. Виноград отлично вызревает, вызревает и лоза. В закрытом грунте мы убиваем сразу нескольких зайцев. Во-первых, добиваемся существенного «забега» в вегетации. Не удивительно, что сроки созревания ягод в наших теплицах соответствуют широте города Сочи. Некоторые ранние сорта мы начинаем потреблять уже в конце июля и в начале августа. Во-вторых, ввиду того, что виноград в теплице не подвержен воздействию осадков, он не болеет мильдью. Уверяю вас, это абсолютно точно! Ведь как мы знаем, мильдью распространяется на винограднике благодаря дождю, когда споры грибка вместе с дождевыми каплями попадают на листья. Между прочим, такие популярные у новосибирцев сорта винограда, как Алешенькин и БЧЗ очень восприимчивы к этой болезни. А поместив их в теплицы, мы тем самым отсекли этот отрицательный фактор. Тем самым мы не нуждаемся в обработке лозы специальными препаратами. Кроме того, в теплице замечательно вызревает лоза. Благодаря этому мы получаем большое количество хорошо вызревших черенков, из которых потом выращиваются саженцы. Соответственно, для нас, как для фермерского хозяйства, в этом есть еще и дополнительная экономическая выгода – производство и продажа посадочного материала.

- Хотел бы еще раз вернуться к траншеям. Мне доводилось слышать, будто такой прием обоснован научно. Есть ли от них, на самом деле, хоть какая-то польза?

– Понимаете, лоза в траншее – всё равно что в погребе. На мой взгляд, от траншей только один вред, никакой пользы. Некоторые считают, будто упрятав туда лозу, мы спасаем ее от вымерзания. На этот счет я приведу вам результат испытаний, которые проводил известный новосибирский виноградарь Яков Тихонович Кирчик. У него в советское время даже выходила книга «Виноград в Сибири». Его в каком-то смысле можно назвать ученым-самородком. Он много работал с виноградом и проводил самостоятельные исследования. Я была у него на даче и беседовала с ним на эти темы.  Яков Тихонович очень скрупулезно исследовал температуру почвы на разной глубине. Он специально сравнивал траншейный и бестраншейный способ выращивания. У него были оба типа возделывания. Он делал глубинные скважины и помещал туда термометры. Так вот, согласно данным, которые были получены, траншеи не дают никаких преимуществ с точки зрения защиты винограда от низких температур. Никакой разницы в температурах траншеи не показали. Скорее, наоборот – в траншеях температура была даже чуть ниже. Поэтому их использование лишено всякого смысла. 

Я думаю, траншейный способ появился из-за того, что когда-то давно в наших краях были очень сильные морозы, когда почвы промерзали на большую глубину. Возможно, так и возникла идея упрятать лозу поглубже в грунт. Хотя, как я уже сказала, с точки зрения защиты от холода траншея не сыграет никакой роли. Кроме того, во время вегетации корням там слишком холодно, почва не прогревается как следует. Некоторым виноградарям для этого приходится специально прогревать почву в зоне корней, расстилая по дну траншеи пленку. Ведь корням на первых фазах роста тепло куда важнее, чем почкам. Поэтому траншея не решает проблемы, а создает дополнительные трудности. 

Кстати, когда я познакомилась с Кирчиком, я еще не выращивала виноград, а только собиралась это делать. Его многолетние труды показались мне довольно убедительными. И впоследствии уже мой опыт выращивания винограда подтвердил его выводы. Все раннеспелые сорта винограда, даже в открытом грунте, прекрасно себя чувствуют без всяких траншей. Это относится, в том числе и к некоторым крупноплодным сортам. Хотя в теплице они вызревают, конечно же, намного раньше.

- То есть, в отрытом грунте тоже можно успешно выращивать виноград?

– Сочетая теплицу и открытый грунт, мы создаем конвейер и расширяем сроки потребления свежего винограда. Так, в конце июля созревает виноград в теплице, а в более поздние сроки мы можем срывать грозди с тех кустов, которые находятся в отрытом грунте.

- А можно ли в теплице вырастить известные сорта, которые поступают с юга на наш рынок? Скажем, Тайфи розовый, кишмиш черный, Хусайне белый?

– Ну а почему нельзя? Думаю, это вполне возможно. Вот у меня есть сорт Надежда АЗОС. Он созревает на две-три недели позже, чем ранний сорт Алешенькин. Обычно Алешенькин мы начинаем потреблять в двадцатых числах июля. А Надежда АЗОС поспевает где-то 15 – 20 августа. На юге этот сорт поспевает в тех же числах. Поэтому в теплице вполне можно выращивать более поздние сорта винограда. И это, на мой взгляд, совершенно оправданно.

- Интересно, а как отражаются тепличные условия на фенофазах?

– Знаете, тут многое зависит от того, в каких числах вы покрыли теплицу пленкой. У нас одна теплица покрывается в конце марта, другая – в начале апреля. И из-за этого фенофазы уже не совпадают, потому что чем раньше вы покроете теплицу, тем быстрее начнут распускаться почки у винограда и быстрее созреют ягоды. Весенне солнце, кстати, очень хорошо прогревает внутреннее пространство. А для винограда, скажу вам, принципиальное значение как раз имеет апрельское и майское тепло.

- А в каких числах обычно начинают распускаться почки у винограда? Когда он «стартует», в зависимости от времени покрытия теплицы пленкой?

– Обычно почки начинают распускаться через три недели после раскрытия куста, когда пленка уже натянута. Вот у нас сейчас, то есть в первых числах апреля, у нескольких кустов уже началось сокодвижение. Лоза «заплакала». Это говорит о том, что корни заработали. Значит, через пару недель начнут распускаться почки. Обычно они распускаются где-то в середине апреля. То есть достаточно рано. Иногда, чтобы задержать распускание почек хотя бы на неделю, даже приходится обрабатывать лозу железным купоросом.

- Это ведь даже раньше, чем на Дону. Получается, что тепличный виноград при раннем раскрытии кустов «стартует» у нас как на широте Кубани!

– Именно так. Вы знаете, я часто размещаю в Интернете видеосюжеты о сборе винограда. И мои знакомые с юга не могут поверить, что он у нас поспел раньше, чем у них.

- А это не опасно – так рано раскрывать виноград и готовить его к «старту»?

– В самом конце марта каких-то особых лимитирующих факторов у нас уже нет. Главный ограничитель здесь – снегопад. Но не для винограда, а для конструкций. Ведь если повалит сильный снег, то теплицу может раздавить. А для самой лозы каких-то катастрофических условий уже не возникает. Для борьбы с сильными возвратными заморозками можно использовать дополнительное укрытие кустов или включать тепловые пушки. У нас такие возможности есть.

- Получается, что мы у себя вполне можем замахнуться и на поздние сорта, вызревающие только на юге страны.

– Да, я как раз испытываю некоторые поздние сорта. Причем не только столовые, но и технические. Например, Каберне Совиньон. В этом году этот сорт, кстати, должен дать первые сигнальные грозди. Он был привезен с крымских виноградников вместе с такими всемирно известными сортами, как Мускат гамбургский, Мускат александрийский, Саперави и Победа. Эти сорта как раз поздние. Все они посажены в теплице, поскольку в открытом грунте их выращивать бесполезно. Для открытого грунта великолепно подходит латвийская Зилга. Этот сорт хорош во многих отношениях, в том числе и для изготовления вина. Но нам все-таки хочется двигаться дальше. А тепличное виноградарство у нас в Сибири почему-то не очень хорошо распространено. Все зачем-то прячут виноград в траншеи. Я же считаю, что такой прием и технически очень сложен, и винограду там гораздо хуже, чем в теплице. А внутри теплицы мы создаем, в сущности, самые настоящие южные условия.

Беседовал Олег Носков.