Состоявшийся в сентябре этого года Международный технологический Форму «Технопром-2019» прошел, если можно так выразиться, под знаком «цифровизации». Принципиально важные, знаковые секции были в той или иной мере посвящены внедрению цифровых технологий в различные сферы производственной и научной деятельности, а также рассматривали вопросы применения «цифры» в организации жизненного пространства. Как ни странно, не стала исключением и генетика.  Мало того, в программе Форума вопросы развития генетических технологий практически вышли на передний план.  Во всяком случае, стратегическая сессия, посвященная биоинформатике, центрам генетических технологий и центрам геномных исследований, оказалась наиболее насыщенной по форме и довольно интригующей по содержанию.

Возможно, непрофессионалам трудно понять, для чего сегодня пытаются так тесно сопрячь биологические науки с математикой и информатикой. Как мы знаем, Институт цитологии и генетики СО РАН уже не первый год освещает указанную тенденцию, подчеркивая важность для дальнейшего развития научных исследований именно такого «творческого союза».  Причем, вопрос не ограничивается только лишь фундаментальными исследованиями. Он также затрагивает и весьма актуальные практические приложения. По большому счету, генетика и генетические технологии выступают в наше время в роли драйвера развития таких принципиально важных отраслей, как сельское хозяйство, микробиологическая промышленность и медицина. Отсюда вытекает необходимость создания в нашей стране национальных центров мирового уровня по геномным исследованиям - что нашло отражение в соответствующих нацпроектах и федеральных программах. Как раз эти вопросы и были обсуждены на упомянутой стратегической сессии. Соответственно, была освещена роль ИЦиГ СО РАН в реализации этих далеко идущих планов.

В первую очередь предстояло подробно разъяснить аудитории, чем конкретно продиктована необходимость разработки новых математических подходов к анализу генетических данных. Почему на сегодняшний день эта задача так актуальна  для генетики и для развития генетических технологий? Напомним, что не так давно у нас в стране состоялся конкурс на создание национального центра мирового уровня по геномным исследованиям и фактически параллельно – конкурс на создание национального центра мирового уровня по математическим исследованиям. Основная идея прошедшей стратегической сессии как раз и затрагивала вопрос объединения двух направлений, поскольку это объединение в нынешних условиях - естественно и необходимо.

Чем конкретно определяется такая необходимость? Этот вопрос популярно разъяснил научный руководитель ИЦиГ СО РАН академик Николай Колчанов. По словам ученого, в наше время генетика стала источником беспрецедентно огромных данных. Еще в 2015 году в одном из академических изданий было предсказано, что к 2025 году суммарный объем геномной информации в несколько раз превысит объем данных, который будет накоплен в астрономии и в социальных сетях. В настоящее время становится понятным, что темпы накопления генетической информации превысили все ожидания. К примеру, объём хранилища генетических данных одного только Broad Institute (США) превышает объём  хранилища такой социальной сети, как Facebook.

Годовой объем получаемой  здесь геномной  информации составляет примерно 7 петабайт (включая  как  аннотированные  геномные последовательности, так и первичные экспериментальные данные). По словам ученого, это соответствует: а) 200 геномам человека с  30 кратным покрытием; б) 6,6 миллиардам твитов  в  социальных сетях или в) 3 300 полнометражным фильмам в HD разрешении. Подчеркиваем, речь идет только об одном институте. А таких институтов несколько.

Как подчеркнул Николай Колчанов: «Темпы роста объёмов геномных данных на порядок опережают возможности их биоинформатического  анализа».  По его мнению, указанные темпы роста геномной информации можно смело «умножать на четыре или пять». Иными словами, упомянутый прогноз четырехлетней давности давал существенную недооценку этого роста. Поэтому ученые сегодня стоят перед необходимостью понять сами подходы к решению затронутых здесь вопросов. Первый вопрос касается хранения гигантских объемов информации, второй вопрос затрагивает обработку столь больших генетических данных. Как мы понимаем, первый вопрос решается чисто технически. Что касается второго вопроса, то он всё еще требует специального обсуждения. 

В первую очередь для обработки больших данных, отметил Николай Колчанов, используются средства машинного обучения и искусственного интеллекта. Учитывая гигантский объем данных, мы уже не можем вручную, «глазом» (как это было принято на протяжении последних пятисот лет) обработать столь внушительный массив информации. Такую задачу просто невозможно осуществить физически. Поэтому сейчас активно разрабатываются различные методы автоматической обработки данных – так называемая «компьютерная инженерия знаний». Речь идет об автоматическом извлечении информации из различных источников. В мире уже существует насколько таких систем (например, система Watson компании IBM).

В ИЦиГ СО РАН также разрабатывается подобная система. На ее основе можно автоматически извлекать информацию из миллионов научных публикаций и накапливать их в соответствующих базах знаний, что является важнейшим шагом для проведения фундаментальных исследований на современном уровне, а также серьезно поможет осуществлению прикладных разработок.

Как заметил по этому поводу советник директора ИЦиГ СО РАН Юрий Зыбарев, современным катализатором в развитии технологий обработки больших данных являются методы и технологии искусственного интеллекта. Данных теперь настолько много, отметил ученый, что извлечь из них полезную информацию традиционными методами достаточно сложно. Именно поэтому методы и технологии искусственного интеллекта приобретают теперь стратегическое значение для обработки генетических данных и их приложений.  На его взгляд, особая актуальность развития  биоинформатики подтверждается правительственными решениями в этой области. Мы говорим сейчас о курсе на «цифровизацию» экономики, а также о решениях по созданию национальных исследовательских центров мирового уровня, включая и такие направления, как геномные исследования и генетические технологии.

Напомним, что совсем недавно ИЦиГ СО РАН вошел в состав консорциума «Курчатовский геномный центр», и теперь может называться Национальным центром мирового уровня по геномным исследованиям. На данный момент он представляет собой большой комплекс из нескольких институтов, в котором задействовано почти полторы тысячи сотрудников. В его распоряжении имеется 20 тысяч га сельхоз земель и две клиники. Основные направления деятельности включают в себя и сельское хозяйство, и медицину, и биотехнологии, а также фундаментальную науку.

Фактически, ИЦиГ СО РАН стал одним из важнейших элементов созданной системы, реализующей стратегические задачи в области геномных исследований. Почему у него появилась такая возможность?  Вот некоторые красноречивые факты, отражающие место Института в мировой науке. Так, согласно данным Web of Science за 2018 год, именно ИЦиГ СО РАН вносит весомую долю публикаций в журналах категории Genetics/Heredity с аффилиацией «Россия», «Российская академия наук».  Институт активно занимается исследованиями, имеющими отношение к созданному консорциуму и тем задачам, которые перед ним поставлены. В данном случае речь идет о генетике для сельского хозяйства и о генетике для микробиологической промышленности. В качестве наиболее ярких примеров можно привести секвенирование и построение референсной последовательности генома пшеницы, цикл работ по «маркерной» селекции - новые маркеры для отбора устойчивых и продуктивных форм, а также апробацию методов геномного редактирования (получение голозерного ячменя из пленчатого сорта).

Думаю, в свете сказанного также становится совершенно очевидной важная роль ИЦиГ СО РАН в деле развития региона и в частности – в деле развития Новосибирского научного центра. Отметим, что Институт реализует проект «Центр генетических технологий», который является частью проекта «Академгородок – 2.0».

Олег Носков

Российская исследовательница вместе с сингапурским коллегой обобщили данные о регенерации тканей у растений на уровне отдельных клеток. Ученые отмечают, что благодаря современным технологиям появились наблюдения о том, что восстановление может происходить не только за счет стволовых клеток, но и благодаря ассиметричному (регенеративному) делению других типов клеток, находящихся вокруг поврежденной зоны. Понимание процессов на клеточном уровне важно для разработки персонализированных стратегий восстановления повреждений у сельскохозяйственных культур.

Биоинформатики Виктория Миронова (ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН», Новосибирский государственный университет) и Чжен Ксу (Национальный университет Сингапура и Университет Неймегена) подробно рассмотрели четыре сценария, согласно которым действует клетка при повреждении своей структуры или получении сигнала о том, что «травмированы» ее ближайшие соседи. Она может погибнуть, поделиться, совершить дедифференцировку или трансдифференцировку. Последние две модификации — это своеобразное возвращение клетки назад в своем развитии. В первом случае она «молодеет» до стадии, когда сможет делиться (потому что не каждая клетка обладает такой способностью). А во втором — меняет свой профиль специализации и, например, из сосудистой становится эпидермальной. Подобные модификации позволяют воспроизвести даже полностью погибший клеточный тип. Выяснилось, что все четыре способа реагирования, включая клеточную смерть, необходимы для успешной регенерации тканей.

Однако, ключевой процесс, приводящий к восстановлению тканей — регенеративное (ассиметричное) деление клеток, получивших сигнал о повреждении своих «коллег». При таком делении дочерние клетки отличаются: часть из них — родительские копии, а другие — воссоздают утраченные в результате повреждения клетки.

«Сейчас активно развивается новый подход, позволяющий определить функции и тип отдельной клетки в каждый момент времени — “single cell transcriptomics” (SCT). С помощью этого метода выявляют, какие гены активны во всех клетках интересующего биологического объекта, например, корня растений или эмбриона мыши, а затем с помощью биоинформатической обработки находят биологические маркеры той или иной ткани, что позволяет определить тип каждой клетки.

Появились первые работы, в которых описывается применение SCT технологии для изучения вопросов регенерации как у животных, так и у растений. Например, выяснилось, что восстановление полностью удаленного кончика корня (а именно в нем находится пул стволовых клеток) может происходить при полном отсутствии стволовых клеток благодаря нестволовым клеткам окружающих тканей», —  говорит первый автор статьи, руководитель сектора системной биологии морфогенеза растений ФИЦ ИЦиГ СО РАН, старший научный сотрудник лаборатории компьютерной транскриптомики и эволюционной биоинформатики НГУ, кандидат биологических наук Виктория Владимировна Миронова.

SCT исследования относятся к самым современным: публикации по этой теме начали появляться лишь в последние два года и количество работ возрастает. В этом году опубликованы первые работы, в которых методом SCT исследовались ткани растений, пока только в корне. Это своеобразный модельный орган с простой структурой чередования разных тканей, позволяющей сравнительно легко определить маркеры клеточных типов.   

Новый метод дает возможность работать с ранее недоступной степенью детализации: например, он позволил установить, что клетки каллуса (ткани, развивающейся на раневых поверхностях у растений) неоднородны и далеко не все клетки являются плюрипотентными (стволовыми), хотя ранее считалось обратное.

Большое значение имеет биоинформатическая обработка данных SCT, а также использование методов математического моделирования (одно из направлений работы лаборатории компьютерной транскриптомики и эволюционной биоинформатики НГУ и сектора системной биологии морфогенеза растений ИЦиГ СО РАН). Последние позволяют предположить, как будет развиваться регенерация во времени и в пространстве, поскольку с помощью экспериментов SCT  можно определить функции и тип клеток лишь на момент проведения исследования.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

Специалисты Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) разработали новый генератор электромагнитного излучения – широкоапертурный ондулятор переменного периода – для Новосибирского лазера на свободных электронах (ЛСЭ). Устройство позволит расширить исследовательские возможности источника терагерцового излучения: увеличит доступный диапазон длин волн и мощность излучения. На данный момент основные характеристики ондулятора рассчитаны при помощи компьютерного моделирования, установка спроектирована и частично изготовлена в экспериментальном производстве ИЯФ СО РАН – ориентировочно модернизация завершится в 2022 г. Результаты опубликованы в журнале Nuclear Instruments and Methods in Physics Research Section A.

Новосибирский ЛСЭ является одной из основных пользовательских установок ЦКП «Сибирский центр синхротронного и терагерцового излучения» (ЦКП «СЦСТИ») ИЯФ СО РАН. Работы с терагерцовым излучением выполняют около 20 групп из 12 научных организаций Новосибирска, Москвы и Самары. Большая часть наших постоянных пользователей работает в институтах (Институт химической кинетики и горения СО РАН, Институт цитологии и генетики СО РАН, Международный томографический центр СО РАН и др.) новосибирского Академгородка, находящихся совсем близко от здания ЛСЭ, что повышает эффективность сотрудничества.

Средняя мощность излучения лазера – рекордная в мире. По спектральной мощности излучения Новосибирский ЛСЭ на несколько порядков превосходит другие существующие в мире источники. Данные параметры позволяют проводить уникальные эксперименты с использованием терагерцового излучения в области физики, химии, биологии, материаловедения и медицины. Разработка нового ондулятора (магнитной системы для получения электромагнитного излучения) – расширит диапазон длин волн ЛСЭ до 400 микрон и увеличит мощность излучения.

«Новосибирский ЛСЭ работает уже 16 лет и, несмотря на то, что по некоторым параметрам он достиг рекордных показателей, мы все равно постоянно модернизируем установку, – рассказывает заведующий лабораторией ИЯФ СО РАН, профессор НГУ, член-корреспондент РАН Николай Винокуров. – Одна из последних наших разработок – широкоапертуный ондулятор с переменным периодом. Он предназначен для того, чтобы расширить доступный для пользователей диапазон длин волн нашего ЛСЭ. Сейчас исследователям доступны длины волн от 6 до 240 микрон, но мы хотим дойти до 400 микрон. В этом диапазоне излучение лучше проходит через атмосферу и различные предметы. Мы планируем завершить производство и установку ондулятора в 2022 г.».

ЛСЭ – это исследовательский инструмент и все его приложения носят научный характер. Например, при помощи терагерцового излучения специалисты изучают возможность манипулировать намагниченностью мономолекулярных магнитов, исследуют влияние терагерцового излучения на живые организмы, проводятся экспериментальные работы по поглощению терагерцевого излучения в парах воды. Но, по словам ученого, если терагерцовое излучение будет способно проникать через различные предметы, а также через тело человека, то в будущем станет возможным использовать его для обработки материалов или даже для некоторых видов терапии, например, подобной ультравысокочастотной (УВЧ).

«Мы совершенствуем установку, чтобы расширить ее экспериментальные возможности, – добавляет Николай Винокуров. – Особенность нового устройства в широкой апертуре (внутренний диаметр ондулятора составляет 140 мм, а минимальный период – 100 мм), и в форме магнитных блоков, которые охватывают вакуумную камеру и похожи на половинки от бублика. Благодаря такой конструкции ондулятора мы не только улучшим параметры Новосибирского ЛСЭ, но и сможем делать ондуляторы с малым (менее 1 см) периодом. Такие ондуляторы можно будет использовать в будущих источниках рентгеновского излучения на накопителях. Сейчас мы разрабатываем проект ЛСЭ в диапазоне вакуумного ультрафиолета, где тоже используется широкоапертурный ондулятор с переменным периодом.

По словам Николая Винокурова, коллектив ЦКП «СЦСТИ» работает в тесном сотрудничестве с Новосибирским государственным университетом и Новосибирским государственным техническим университетом. «Одна из наших постоянных задач – привлечение научных сотрудников и инженеров. Единственный способ ее решения – обучение студентов и, в частности, прохождение ими практики и подготовка квалификационных работ в ИЯФ СО РАН. Через несколько лет мы получаем полезных сотрудников с достаточной для начала работы квалификацией», – добавил Николай Винокуров.

Осень – это время не только Нобелевских премий. Итоги своего конкурса «Для женщин в науке» подводят L’OREAL — UNESCO. В этом году среди десяти лауреаток конкурса – три молодых исследовательницы из Новосибирска. И по традиции, мы публикуем небольшое интервью с одной из них. Итак, знакомьтесь - старший научный сотрудник лаборатории структурных методов исследования ФИЦ «Институт катализа им. Г. К. Борескова СО РАН» кандидат химических наук Татьяна Кардаш.

– Татьяна Юрьевна, расскажите, какая работа привела Вас в число победителей конкурса?

– Эту премию не дают за какое-то конкретное исследование, а, скажем, так – за совокупность проделанных работ.  При подаче заявки надо рассказать о своих научных результатах, приложить список всех публикаций. Оценивая совокупность всех показателей (думаю, включая индекс цитирования), жюри формирует шорт-лист, а уже потом на заседании по каким-то своим критериям выбирает победителей.

– В таком случае, расскажите, пожалуйста, о Вашей научной работе в целом.

– Я занимаюсь анализом структуры катализаторов, и за время моей работы в институте (с 2007 года) у меня были самые разные объекты исследований. Поэтому и статьи, которые я представляла для участия в конкурсе имеют достаточно широкий спектр тематик. В последние несколько лет я плотно сосредоточилась на двух темах. Первая - это катализаторы для низкотемпературного окисления монооксида углерода. Эти исследования нужны, чтобы понять, как можно усовершенствовать катализаторы дожигания выхлопных газов. Прежде всего, конечно, речь идет об автомобилях, но не только, выхлопные газы есть и у ряда промышленных установок. В мире сейчас проводится курс на снижение уровня этих выхлопов, допустимые стандарты постоянно ужесточаются и это делает тему катализаторов, эффективно работающих при низких температурах (есть даже такое понятие «проблема холодного старта»), очень актуальной.

– А второе направление?

– Второе направление связано с сложнооксидными катализаторами, которые используются для того, чтобы переводить компоненты попутных нефтяных газов – этана и пропана - в ценное сырье для химической промышленности. Это довольно дешевое сырье, которое мы получаем во время добычи нефти. Сегодня их обычно дожигают, но гораздо выгоднее эти газы перерабатывать. Многокомпонентные катализаторы позволяют из этана получать этилен – очень важное сырье для современного химического производства. Также из пропана можно получить акриловую кислоту для производства полимеров. Мы исследуем вариант катализаторов, который позволяет дает возможность проводить процесс при низкой температуре с большей эффективностью в сравнении с традиционными методами промышленного получения этих веществ. Надеемся, в будущем этот катализатор найдет применение и на производстве.

– Вы заговорили о будущем. А какие у Вас планы касательно направления дальнейшей научной работы?

– Мы продолжаем работу с сложнооксидными катализаторами, модифицируем их различными добавками, чтобы увеличить их стабильность в работе. Этот проект был поддержан Российским научным фондом, и он пока не завершен. А если смотреть в более отдаленной перспективе, я уже говорила, анализ структуры катализаторов дает возможность работать с разными объектами. И я думаю, нас с коллегами ждет еще много интересных и актуальных задач.

– Насколько важным и престижным для Вас было включение в список лауреатов премии «Для женщин в науке»?

– Я считаю, что это важное личное достижение для меня. Я узнала об этой премии достаточно давно, еще когда училась в аспирантуре. И уже тогда думала, что когда стану «большой» и у меня будет много статей, то я смогу подать заявку на участие в этом конкурсе. И поскольку все получилось, то теперь я могу сказать себе, что я «выросла» в настоящего ученого.

Сергей Исаев

В понедельник открывается Общее собрание Российской академии наук, которое должно выбрать новых членов РАН. Напомним: по итогам прошлых выборов в адрес академии был выдвинут целый букет претензий. Здесь и кумовство, и необъективность, и клановость. Не прошли ученые, чьи достижения признаны во всем мире, зато попали в члены академии те, чьи работы мало кто знает. Упоминали про избранных родственников академиков, которые имеют большой административный вес. Что сейчас изменилось в системе выборов? Об этом корреспонденту "РГ" рассказал президент РАН Александр Сергеев.

- Александр Михайлович, вы несколько раз говорили, что будет сделано все возможное, чтобы ничего подобного не повторилось - никаких скандалов. О каких мерах идет речь?

Александр Сергеев: Прежде всего на выборах должна быть максимальная конкуренция, чтобы в честном соперничестве проходили самые лучшие. Как? Давайте по порядку. Выборы начинаются с объявления вакансий. Сколько их должно быть и по каким специальностям? Вопрос принципиальный. Вспомним, как эта система работала раньше. Правительством определено предельное общее количество академиков и членов-корреспондентов РАН. Если их по естественным причинам становилось меньше и появлялись вакансии, то во время выборов они, как правило, заполнялись практически на 100 процентов. В этом году впервые решено выбирать не на 100 процентов вакансий, а на 65-70 процентов. Далее, иногда выборы на какую-то научную специальность превращались фактически в назначение, так как само название специальности было очень "узким". Условно говоря, "физика магнитных явлений в полупроводниках такого-то типа". А у нас в стране таких специалистов достойного академического уровня - один или, с натяжкой, два. Но тогда о какой конкуренции может идти речь. Поэтому в этом году было решено, что формулировки специальностей надо расширять. Прежде всего, на выборах должна быть максимальная конкуренция, чтобы в честном соперничестве проходили самые лучшие.

- Но насколько широко и по каким специальностям можно открывать эти двери?

Александр Сергеев: Практически все отделения сформулировали специальности максимально широко. Скажем, в Отделении физических наук есть вакансии по физике, астрономии, ядерной физике и медицинской физике. Отсюда и высокая конкуренция, в среднем по академии более четырех претендентов на академическое место и около девяти - на член-корреспондентское. Кстати, максимальное число заявок на одну вакансию в секции прикладной математики и информатики составило 55 человек на одно место член-корреспондента. Причем среди них много соискателей с серьезным, мирового уровня вкладом в науку. Чтобы выбрать среди самых достойных, в отделениях надо провести очень непростую работу. Но, конечно, это рецепт не на все случаи научной жизни. При определении специальностей надо учитывать и мировые тренды, и потребности страны, и потребности регионов. Поэтому нам приходилось балансировать, кое-где незначительно сужая круг специальностей, например, на выборах в наши региональные отделения. В целом же по всем отделениям должно быть избрано 76 новых академиков и 171 членов-корреспондентов РАН.

- С конкуренцией понятно. А что с закрытостью, клановостью? Для общественности кандидаты всегда были этакими мистерами икс, кроме фамилий, практически никакой информации.

Александр Сергеев: Понимая, что многие претензии и вопросы к академии связаны с недостаточной прозрачностью выборов, с недостаточным информированием общества о кандидатах, в этом году было решено опубликовать о них подробную информацию. Подчеркну, что с их согласия. Теперь в интернете любой желающий может узнать про каждого кандидата, сколько у него публикаций, цитирований, каков индекс Хирша.

- Когда-то в интервью "РГ" лауреат Нобелевской премии Виталий Лазаревич Гинзбург сетовал: "Я с 1940 года участвую в выборах, и не было практически ни разу случая, чтобы у меня не оставался неприятный осадок. Нередко выбирают не тех людей, так как нет четких критериев. Работы должны быть первостепенного научного значения". Что это такое? Число публикаций? Индекс Хирша?

Александр Сергеев: Многие считают, что число публикаций, индекс Хирша предельно ясно говорят, кто есть кто, что место человека в науке определяется этими цифрами. Конечно, они важны и много говорят об ученом, но дают далеко не полную, а порой даже искаженную картину. Здесь, как говорится, дьявол в деталях. Есть такое понятие - "джентльменский Хирш". Он разный для разных наук. Но в конкретной области соответствует достаточному для взыскательных профессионалов уровню известности публикаций ученого, стремящегося к академическому званию. Для физиков, скажем, его можно оценить на уровне 25. Если индекс Хирша у соискателей выше джентльменского - 30, 50 или 70, ранжировать их на выборах в строгой последовательности и отдавать предпочтение только по этому числу неразумно. Это все очень высокие показатели. Понимаете, жизнь ученого по-разному складывается. Кто-то не любит мельчить с представлением своих результатов. А кто-то участвует в международной коллаборации, где каждая статья выходит под авторством сотни ученых. Такие публикации хорошо цитируются, и даже если там твое авторство одна сотая, ты растешь и в Хирше, и числе публикаций.

Совсем другое дело, если у соискателя Хирш явно, так сказать, не по-джентльменски низкий, а он претендует на членство в академии. Тут надо серьезно разбираться. Почему, несмотря на то, что он, судя по цитируемости, не очень известен в мировой науке, стал кандидатом в члены академии, получил рекомендацию, а тем более может быть избран членом-корреспондентом или академиком. Этот вопрос обсуждался с академическими отделениями, которые выдвигают кандидатов. Решили, что если вы выбираете такого человека, объясните коллегам из других отделений и средствам массовой информации, почему эти люди с низкими наукометрическими показателями являются очень крупными учеными. Причины могут быть разные. Например, у аграриев до реформы госакадемий в 2013 году вообще не было принято мериться по публикационной шкале, не было никаких Хиршей. Они мерились сортами и породами. Даже если у человека сейчас мало публикаций, но он создал пять сортов зерновых, и ими сейчас засеяны миллионы гектаров в стране, конечно, это важнейший результат. Но это надо уметь объяснять, доказывать, почему мы таких людей выбираем. Всей этой работой по оценке значимости достижений кандидатов занимаются экспертные советы академических отделений, которые в итоге и рекомендовали тех, кто прошел это сито обсуждений, Общему собранию. За ним последнее слово.

- Накануне выборов в СМИ появились сенсационные результаты Комиссии по фальсификации научных результатов, где у 56 кандидатов выявлено множество разных нарушений: плагиат, подлоги данных, сопровождение недоброкачественных работ в качестве руководителя, повторные публикации одних и тех же статей, распространение антинаучных концепций и т.д. А тут и Комиссия по лженауке сообщила о нарушениях шести кандидатов. В списках есть известные имена, занимающие высокие посты. Их кандидатуры будут отклонены?

Александр Сергеев: Мы с большим вниманием отнеслись к работе этих двух комиссий. Вначале об итогах по фальсификации. Во-первых, должен сказать, что я уже приносил свои извинения на пресс-конференции, потому что этой комиссией, созданной по инициативе РАН, был нарушен регламент. Всю критику, предложения, рекомендации комиссии прежде всего должны пропускать через отделения и только после этого выносить в СМИ. Даже если мнение отделений и комиссий не совпадает, публикуйте информацию с разногласиями, но сначала все материалы надо показать профессионалам в отделениях. Так что мы сами немного поторопились с публикацией. Теперь по сути. После того как с результатами комиссии по фальсификации ознакомились отделения, они тем не менее рекомендовали к участию в выборах 14 человек из этого списка.

- Но ведь у этих 14 нарушения наверняка были. Комиссия сделала свои выводы не на пустом месте, у нее нет желания исключить именно этого человека…

Александр Сергеев: Экспертные комиссии отделений это признали, но заключили, что заслуги такого-то конкретного человека, его результаты перевешивают данные нарушения. Согласитесь, что нарушения бывают разные. К примеру, двойная публикация в разных изданиях. Такое иногда бывает в нашей неразберихе. Может, даже не этот человек инициировал вторую публикацию, а какой-то не основной автор что-то переопубликовал и даже не сказал. Поэтому все это нужно внимательно анализировать, чем и занимаются профессионалы в отделениях. В итоге этой работы эксперты решили, что к ряду ученых претензии комиссии по противодействию фальсификации не являются решающими, поэтому их можно рекомендовать участвовать в выборах.

- А какова ситуация с выводами Комиссии по борьбе с лженаукой? В СМИ просочилось сообщение о "наличии псевдонаучных публикаций у шести кандидатов в члены-корреспонденты и академиков. Речь идет прежде всего о публикациях кандидатов по так называемым релиз-активным препаратам, которые не содержат в себе действующего вещества". Это, по мнению комиссии, является ярким примером псевдомедицины. Причем среди этих шести человек есть очень известные ученые, руководители больших коллективов. Есть шанс у них остаться в списках кандидатов?

Александр Сергеев: Несколько лет назад Комиссия по борьбе с лженаукой опубликовала свой доклад, констатирующий, что на сегодняшний день научных доказательств по механизмам действия гомеопатических препаратов нет. А дальше, если вы считаете, что это вам помогает, то, пожалуйста, пользуйтесь. Кандидаты будут голосоваться на выборах соответствующих отделений. Каков будет вердикт, трудно сказать. Совсем не исключено, что будет серьезная дискуссия уже на Общем собрании РАН. За ним последнее слово. Вообще в академии наук много людей с разными взглядами. Это демократическая организация, что нам очень дорого. Хорошо, что на трибуну выйдут люди, выскажут свое мнение, им оппонируют другие. Надеюсь, что конечный результат голосования и будет ответом на ваш вопрос.

- Не могу не спросить о недавнем массовом опросе ученых. Оказалось, что около 64 процента человек негативно оценивают нынешнее состояние науки, говорят, что она ухудшилась в итоге реформы. Какие-то выводы могут быть сделаны из этой информации?

Александр Сергеев: Какие выводы? Главный, что с учеными надо советоваться при принятии важных государственных решений в отношении науки. А если я вам скажу, что Академия наук узнала о Национальном проекте "Наука" из средств массовой информации, что его цели никто с Академией не обсуждал. Нонсенс? Но это реальность. Когда мы говорим, что наша наука должна развиваться, то обязательно надо понимать, что успехи этого развития зависят от того, насколько сами ученые понимают, признают, поддерживают те или иные мероприятия. Так вот, что касается развития фундаментальных исследований, то зачастую к мнению Академии наук не прислушиваются, ее вообще не спрашивают. Мы считаем, что это неправильно. Это и отражено в ответах на анкету. Понимаете, у нас в стране есть разные сферы деятельности: промышленность, сельское хозяйство, строительство, наука. Но если в строительстве можно решить проблемы, привлекая турецких рабочих, а в сельском хозяйстве гастарбайтеров из Средней Азии, то научные задачи, которые стоят перед страной, никто, кроме наших ученых, не решит. Других ученых в нашей стране нет, и их никем не заменишь.

- Чем же они отличаются от зарубежных коллег?

Александр Сергеев: Говоря простым экономическим языком, тем, что нет в мире таких ученых, которые могли бы сравниться с нашими в соотношении цена/качество. С такими зарплатами, с такой ресурсной обеспеченностью одного рабочего места - а здесь мы во многие разы отстаем от ведущих стран - нигде в мире не получают такое количество первоклассных результатов, как у нас. И с этими учеными порой не советуются при принятии важнейших для науки в стране решений. Такое отношение к отечественным ученым надо менять. Они должны чувствовать свою востребованность и активно работать по формированию и реализации научно-технической политики государства.

Справка "РГ"

В этом году должно быть выбрано 75 новых академиков и 171 членов-корреспондентов РАН. Больше всего вакансий в двух отделениях: медицинском - 15 академиков и 36 членов-корреспондентов, а также сельскохозяйственном - 12 академиков и 17 членов-корреспондентов. Новые члены академии определяются тайным голосованием. Выборы пройдут на Общем собрании РАН в один тур. Избранный академик должен получить не менее двух третей голосов только академиков, которые участвовали в голосовании, и не менее половины списочного состава. Членом-корреспондентом становится кандидат, получивший не менее двух третей участвовавших в голосовании и не менее половины списочного состава РАН.

Сейчас в РАН 828 академиков и 1059 членов-корреспондентов. Средний возраст академиков 73,7 года, членов-корреспондентов РАН - 66,7 года. Самому молодому академику, биологу Павлу Георгиеву, 54 года. 

Юрий Медведев

Недавно в одном пригородном поселке Новосибирской области предали огласке довольно неприятный факт: сельский Совет задолжал компании СИБЭКО за тепло порядка 50 миллионов рублей. Как накопился такой долг, непонятно, однако задолженность уже привела к тому, что работники местного ДК лишились заработной платы. Возможно, это только начало. При дальнейшем развитии ситуации стоит ожидать отключения от тепла объектов социальной инфраструктуры – местной больницы, детских садов и того же Дома культуры. В поселке неожиданно замаячил призрак «лихих 1990-х».

О проблемах централизованного теплоснабжения сказано немало. Упомянутый поселок (речь, в данном случае, идет о большом пятиэтажном микрорайоне) получает тепло от газовой котельной, находящейся на расстоянии двух километров от границы поселения. Подсчитывает ли собственник потери тепла, сказать невозможно. Однако нет никаких иллюзий насчет решимости руководства энергетической компании всерьез взяться за должников. Надо полагать, что такая ситуация складывается сейчас в тысячах муниципальных образований по всей стране. Это означает, что «лихие 1990-е» реально возвращаются.

Самое печальное обстоятельство заключается в том, что за время относительного процветания (когда бюджет страны ломился от нефтедолларов) правительство совершенно не позаботилось об обновлении энергетической инфраструктуры в соответствии с новейшими достижениями и отечественными разработками. Власть и ученые жили все это время как будто в параллельных мирах. И вот теперь нам угрожает самое настоящее попадание в недавнее прошлое.

А ведь в течение последних двадцати лет наши ученые предлагали самые разные варианты теплоснабжения небольших поселений, сообразуясь с веяниями времени и экономикой. Например, руководство Института теплофизики СО РАН предлагало создать экспериментальный Энергопарк, где можно было проводить соответствующие исследования и отрабатывать новые энергетические технологии. Такой объект планировали создать на территории заброшенной котельной, находящейся вблизи Института (в 2015 году эту территорию даже демонстрировали мэру Новосибирска). По словам специалистов ИТ СО РАН, котельная вполне пригодна для испытаний водоугольного топлива. Этой темой в Институте занимаются давно, однако из-за отсутствия надлежащих испытательных площадок технологию приходится дорабатывать, что называется, «на коленке».

Какая связь между ВУТ и теплоснабжением небольших сельских поселений? Дело в том, что в наше время селянам предлагают на выбор «традиционный» набор видов топлива: дорогой газ, дорогой мазут и относительно дешевый уголь.  В экономическом плане уголь кажется предпочтительным, однако его сжигание в обычных котельных крайне неэффективно. Как утверждают специалисты ИТ СО РАН, технология сжигания водоугольной суспензии – в сравнении с традиционным способом сжигания угля – имеет целый ряд преимуществ. Перво-наперво, увеличивается степень выгорания горючей массы до 95-97 процентов. Иначе говоря, здесь не наблюдается такого выброса сажи, как это обычно происходит в маленьких котельных, КПД которых не превышает 60-70 процентов. Водоугольная суспензия позволяет поднять КПД котла до 87 процентов. Тем самым серьезно снижается себестоимость единицы вырабатываемой тепловой энергии – как минимум в полтора раза (максимум – в пять раз!).

В принципе, о достоинстве ВУТ написано уже достаточно много, а потому кажется совершенно непонятным, почему в нашей области эта технология до сих пор не получила «прописки в жизнь». Время от времени эту тему поднимают в местных СМИ, но до реальной практики дело не доходит. На обывательском уровне решение проблемы все еще видят в полной газификации поселений. Однако мало кто учитывает цену вопроса, особенно если речь заходит о сельских муниципалитетах с их копеечными бюджетами. Зачастую для отопления местных клубов, школ и больниц не всегда находятся необходимые средства. Даже Академгородок сегодня оказался в непростой ситуации, связанной с крайней неэффективностью здешней системы теплоснабжения.

Мало того, новый собственник СИБЭКО как будто не особо расположен продлевать «газовую паузу», и есть резонные опасения насчет планов по переводу части муниципальных котельных обратно на уголь. Причем, перевод этот будет осуществлен, судя по всему, без всякого технологического рывка. Всё банально вернется на круги своя.

Тем временем специалистами ИТ СО РАН опробованы вихревые топочные устройства, ориентированные на сжигание ВУТ в котлах малой и средней мощности. Одно новосибирское предприятие несколько лет назад построило три пилотных котельных установки для водоугольной суспензии мощностью от полутора до семи МВт. В этих котлах было организовано сжигание ВУТ, приготовленного из кузнецких углей, антрацита, угольных шламов и шламов антрацита, а также отходов углеобогащения кузнецких углей. Как показали испытания, коэффициент выгорания углерода в этих котлах составлял 95% при КПД  - 87 процентов.

По характеристике уходящих газов эти котлы приближаются к характеристикам мазутных котельных. Причем, самый мощный котел данной линейки был создан на базе Бийского котла КЕ 10-14, изначально ориентированного на сжигание угля. С ним провели соответствующие испытания. Кроме того, как подчеркивают разработчики, предлагаемая технология вполне допускает и когенерацию, то есть комбинированную выработку тепловой и электрической энергии.

В общем, Новосибирск имел шанс стать городом, производящим серийно подобное инновационное оборудование для небольших котельных. Однако спроса на него почему-то до сих пор не возникло, а сама тема ВУТ находит искреннее непонимание в администрациях разного уровня. Возможно, эту проблему удалось бы решить благодаря упомянутому выше Энергопарку, однако тема организации такой демонстрационной площадки также повисла в воздухе.

Надо сказать, что в таком же подвешенном состоянии находится и технология термической утилизации твердых коммунальных отходов. Напомню, что данная технология также разработана новосибирскими специалистами и конкретно применяется на одном небольшом предприятии по сжиганию опасных медицинских отходов. Предприятие расположено недалеко от Новосибирска. Со своей задачей оно справляется весьма успешно, нисколько не вредя при этом экологии. Огорчает только одно обстоятельство – всё выработанное здесь тепло приходится выбрасывать в воздух. В техническом плане, конечно же, нет никаких проблем с тем, чтобы направить эту тепловую энергию к близлежащим муниципальным объектам. Абсурдность ситуации в том, что по закону сделать это невозможно. Продажа тепла находится в другой «епархии», куда новоявленные игроки не допускаются. Может быть поэтому «мусорная тема» так и не находит у нас цивилизованного решения. Согласитесь, что при внедрении указанной технологии мы могли бы убить даже не двух, а трех зайцев: решить проблему с ТКО, одновременно снабжая муниципалитеты практически даровой энергией и поддерживая отечественных производителей энергетического оборудования. По большому счету, властям ничто не мешает развернуть целую сеть таких предприятий вокруг крупных городов, уничтожая городской мусор и направляя тепло (подчеркиваю – почти даровое тепло) в местные поселения. 

Фактически, в стране полным-полном источников дешевой энергии, которую в наше время можно успешно использовать благодаря инновационным технологиям. Но из-за несовершенства законов и невежества отдельных руководителей мы игнорируем эти возможности и продолжаем уповать на массовую газификацию, то есть обращаемся к техническим решениям полувековой давности. 

Андрей Колосов

Сотрудники ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» выяснили, что искусственное повышение экспрессии гена 5-НТ7 рецепторов влияет на серотониновую систему мозга и уменьшает проявления сезонной депрессии.

По данным Всемирной организации здравоохранения, депрессивные расстройства входят в четверку самых распространенных заболеваний, приводящих к инвалидности и суициду. Такими расстройствами страдают около 350 миллионов человек, до 20 % из них — именно сезонной депрессией. Статистика показывает, что частота возникновения этого недуга возрастает вместе с географической широтой к полюсам (то есть значительная часть территории Российской Федерации находится в зоне риска). Так, в Северной Флориде распространенность сезонной депрессии — 1 %, а на Аляске — уже 10 %. Но есть и исключения — например, в Исландии и Японии, несмотря на их географическое расположение, распространенность этого заболевания очень низкая.

Основа терапии при сезонной депрессии — свет, но лишь 60—70 % пациентов имеют положительный ответ на такое лечение. В современной науке депрессивно-подобное поведение моделируется в экспериментах на животных. Особенности возникновения и развития депрессии, а также механизмы устойчивости к препаратам, терапевтические стратегии исследуются с помощью новейших молекулярно-генетических технологий. «Особое внимание уделяется изучению роли серотониновой системы мозга, ее сложность обусловлена большим разнообразием рецепторов. Последним из них был идентифицирован рецептор седьмого типа, который до недавнего времени оставался одним из наименее изученных. Интерес к нему обусловлен тем, что доказана его роль в поддержании баланса серотониновой системы, а агонисты этого рецептора являются антидепрессантами», — рассказывает младший научный сотрудник ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» Александр Ярославович Родный на конференции молодых ученых в рамках форума OpenBio-2019.

Исследователи лаборатории нейрогеномики серотониновых рецепторов ФИЦ ИЦиГ СО РАН осуществили экспериментальное повышение экспрессии 5-НТ7 рецептора. Это вмешательство повлияло также на 5-HT1А рецептор, который, как считается, при определенных обстоятельствах способен блокировать выработку серотонина, а следовательно, может провоцировать развитие депрессии.

«5-HT1А рецептор ингибирует (подавляет) активность серотониновой системы. Седьмой рецептор, в свою очередь, способен связывать первый, понижая его функциональную активность, что может облегчить состояние сезонной депрессии», — поясняет Александр Родный.

Ученые создали плазмиду, несущую ген, кодирующий седьмой рецептор, сцепленный с зеленым флуоресцентным белком. Таким путем собирался вирус, который вводили в средний мозг мышей. Экспериментальных животных на семь недель помещали в условия сокращенного светового дня (20 часов «ночи» и 4 — «дня»; несмотря на то, что мыши — ночные животные, нарушение циркадных ритмов вызывает у них депрессивно-подобное состояние). Следующим этапом проводили поведенческие тесты — «принудительное плавание» и «открытое поле»; последний был нужен, чтобы исключить влияние двигательной активности на результат.

В ходе теста «принудительное плавание» мышь помещают в глубокую емкость с водой. Сначала животное пытается выбраться, но через некоторое время перестает барахтаться и замирает, экономя силы. Периоды бездействия и активности сменяют друг друга. Считается, что длительная неподвижность мыши в этом тесте свидетельствует о депрессивно-подобном поведении. «Открытое поле» представляет собой открытую тестовую площадку, круглую или квадратную, в которой измеряется активность мыши. Фиксируется количество времени, которое животное провело около стенок площадки (это свидетельствует о тревожной реакции) и в центральной зоне, а также частота посещения последней. Кроме того, принимается во внимание общая пройденная дистанция.

«Тесты показали, что животные, у которых экспериментально была повышена экспрессия гена седьмого рецептора, демонстрировали снижение депрессивно-подобного поведения без изменения двигательной активности, — отмечает Александр Родный. — Биохимические показатели активности серотониновой системы согласуются с результатами поведенческих тестов».

Таким образом, в ходе проведенного эксперимента ученые показали значительную роль седьмого типа рецептора серотониновой системы в развитии сезонной депрессии. Полученные результаты открывают широкие перспективы для разработки новых подходов в коррекции депрессивных расстройств.
 
Диана Хомякова

31 октября Музей истории генетики в Сибири вновь открыл свои двери – теперь по новому адресу (проспект Лаврентьева, 6/6, 9-й корпус ФИЦ ИЦиГ СОРАН) и в обновленном формате. Теперь он стал более интерактивным, разнообразным, а, главное, интересным для максимального числа горожан. Тем более, что помимо этой, основной площадки, музей располагает еще и дополнительными – в лаборатории экологического воспитания ФИЦ ИЦиГ и другими.

Каждый желающий сможет узнать о самых ярких и значимых достижениях наших ученых-генетиков, начиная с середины прошлого века, когда эта наука фактически была запрещена в СССР. И когда, при поддержке научных руководителей атомного проекта, все же удалось добиться открытия единственного в стране научного института, который занимался бы генетикой, его пришлось отстаивать от постоянных нападок сторонников Лысенко.

– Сегодня молодежь уже забывает о тех трагических событиях, когда десятки ученых-генетиков были репрессированы, остальным было запрещено заниматься своей научной работой. Одна из задач музея – напомнить новым поколениям наших сограждан об этой мрачной странице истории, чтобы она не повторилась в будущем, - подчеркнул академик Владимир Константинович Шумный, директор ИЦиГ в 1986 – 2007 г.г.

Первую экспозицию в обновленном музее посвятили одному из самых важных и известных проектов института – эксперименту по доместикации лисиц, проведенному под руководством академика Дмитрия Константиновича Беляева (директор ИЦиГ в 1959 – 1985 г.г.). Этот проект некоторые считают самым грандиозным экспериментом с животными в ХХ веке и не зря. На основе дестабилизирующего отбора академик с коллегами за полвека прошли путь, на который ранее у человечества уходили тысячелетия. И сегодня ИЦиГ располагает единственной в мире популяцией одомашненных лисиц, изучение которых открывает все новые и новые знания как об эволюции и процессе одомашнивания животных, так и о генетической компоненте в формировании поведения млекопитающих (а значит, и человека). Узнать о том, как шел эксперимент и какие результаты он принес, теперь сможет каждый посетитель музея – как дети, так и взрослые.

На одной экспозиции руководство музея останавливаться не собирается и в ближайшее время готовит к открытию еще несколько, посвященных разным направлениям работы ученых ИЦиГ и их коллег из других научных институтов – по селекции растений, медицинским исследованиям и т.п.

«Перезапуск» музея стал еще одним шагом на пути к реализации большого проекта по созданию «Дарвиновского научно-образовательного центра», реализуемого ИЦиГ совместно с мэрией города Новосибирска. Поэтому в работе музея экспозиции будут сочетаться с регулярными научно-популярными лекциями от сотрудников ИЦиГ и других ученых. Причем, для самых разных возрастных категорий.

– Мы готовы работать с посетителями самого разного возраста и уровня знаний, начиная с дошкольников, когда ребенку еще надо посмотреть на животных, привыкнуть к тому, что за ними надо ухаживать, и заканчивая уже готовыми специалистами в области генетики, которые и дальше занимаются этой наукой, - рассказал директор ФИЦ ИЦиГ, член-корр. РАН Алексей Владимирович Кочетов.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

Научно-исследовательское судно «Академик Мстислав Келдыш» вернулось 22 октября в порт Архангельска. На его борту больше 60 ученых из ведущих научных организаций и университетов России работали в течение 35 суток в морях Восточной Арктики. В экспедиции работали 15 политехников. Это научные сотрудники, аспиранты и студенты ТПУ. Служба новостей публикует подборку фотографий из экспедиции.

Ранее сообщалось, что экспедиция на научно-исследовательском судне "Академик Мстислав Келдыш" стартовала 16 сентября. Маршрут экспедиции, рассчитанный на 40 дней, пролегал через арктические моря – Карского, Лаптевых и Восточно-Сибирское.

В экспедиции, организованной Тихоокеанским океанологическим институтом ДВО РАН (Владивосток) и Институтом океанологии имени Ширшова (Москва), участвовали 65 исследователей из России, Швеции, Норвегии, США, Нидерландов, Италии и Великобритании.

В светлое время суток на пути исследователей попадались айсберги, но всего несколько раз. "Льда вообще было мало", – комментирует Никифоров. "А северные сияния случались часто, но безоблачных ночей было мало", – сетует участник экспедиции.

Ученые поставили перед собой цель изучить деградацию подводной мерзлоты и дестабилизацию метановых гидратов на шельфе Восточно-Сибирского моря. Для этого они исследовали экологическое состояние вод и донных осадков вдоль трассы Северного морского пути.Ученые поставили перед собой цель изучить деградацию подводной мерзлоты и дестабилизацию метановых гидратов на шельфе Восточно-Сибирского моря. Для этого они исследовали экологическое состояние вод и донных осадков вдоль трассы Северного морского пути.

На фото – сипы, которые также называют метановыми фонтанами. По сути это газовые пузыри, которые поднимаются на поверхность из-под слоя подводной мерзлоты. Их присутствие доказывает – в этом месте мерзлота деградирует.

Обнаружить место сипов сложно из-за их небольших размеров (пять-шесть метров). Но ученым удалось их разглядеть и провести на месте сипов весь комплекс научных работ. Например, с помощью розетты они осуществили забор воды с разных глубин. Сипы были обнаружены в Восточно-Сибирском море примерно на 74,5 градуса северной широты и 160 градусов восточной долготы, то есть к востоку от Новосибирских островов.

В экспедиции, организованной Институтом океанологии имени Петра Ширшова РАН, приняли участие 65 исследователей из России, Швеции, Норвегии, США, Нидерландов, Италии и Великобритании. Работа проходит в два этапа. Сначала ученые изучали состояние подводной мерзлоты, экологическое состояние вод и донных осадков вдоль трассы Северного морского пути, потоков парниковых газов.

«Были документированы неожиданно высокие скорости деградации подводной мерзлоты, что в некоторых районах уже привело к заглублению ее кровли до горизонтов стабильности газовых гидратов… В последние 30 лет скорости вертикальной деградации подводной мерзлоты удвоились по сравнению с предыдущими столетиями и достигли 18 сантиметров в год», — рассказал начальник экспедиции, профессор ТПУ Игорь Семилетов.

Этот результат заставляет пересмотреть постулат о том, что подводная мерзлота стабильна и к концу XXI века может протаять максимум на несколько метров. Изучить и оценить ежегодные изменения размеров и структуры зон сквозного протаивания подводной мерзлоты крайне важно. Так, результаты 12-ти предыдущих экспедиций показали значительный рост зон протаивания: до трех — пяти раз за последние пять — семь лет.

Фото Сергея Никифорова

Отрицать консенсус по вопросам антропогенного воздействия на климат совершенно бессмысленно. Этот консенсус недвусмысленно сказывается на появлении соответствующих международных конвенций, направленных на ужесточение нормативов по выбросу углекислого газа. Поэтому говорить о том, будто данный тренд идет в отрыве от мнения современной науки - совершенно некорректно. Не стоит лукавить: не будь согласия в рядах ученых, его никогда бы не возникло и среди политиков. И в этом случае именно политика движется в фарватере научных идей, а не наоборот.

В то же время необходимо понимать, что в самой науке не может быть незыблемых истин и священных догм, с которыми необходимо соглашаться любому ученому. Как раз наоборот: борьба за истину неизбежно предполагает свободные дискуссии и столкновение мнений, взглядов, позиций и даже целых теорий. Для науки такое положение вещей является нормальным и, скорее всего, - необходимым. Научный прогресс невозможен без проверки даже самых, казалось бы, правильных теорий, «на прочность». И если под напором убедительных аргументов подобные теории рушатся, это отнюдь не означает, будто рушится сама наука. На самом деле, здесь возможен переход на новый, более высокий уровень осмысления той или иной проблемы.

В свете сказанного мы не можем пройти мимо критических высказываний в адрес теории глобального потепления. Каким бы прочным ни был на сегодняшний день консенсус по этому вопросу, существует довольно стойкая группа «аутсайдеров», продолжающая открывать общественности «свет» на те факты и явления, мимо которых якобы проходят борцы с выбросами СО2. Недавно в Сети появилась целая серия критически высказываний в отношении Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК). Какие истины доносят до нас критики «парниковой» теории?

Для начала внесем важное уточнение. Дискуссия не сводится только лишь к обсуждению прогнозов – идет ли дело к потеплению или к похолоданию? Ключевая проблема – каково влияние человека на изменение климата? Как мы знаем, отправной точкой сторонников глобального потепления является тезис об антропогенном характере данного процесса. Отсюда вытекают требования касательно ограничений на выбросы СО2. Фактически, под удар попадает вся традиционная энергетика, использующая ископаемое топливо. Вторым «эшелоном» идет традиционное сельское хозяйство (в основном – животноводство). Нетрудно догадаться, что именно такое развитие «зеленых» трендов совершенно не устраивает определенное количество участников рынка, чьи бизнес-интересы так или иначе связаны с добычей или использованием ископаемого топлива.  Отсюда возникает пристальное внимание к противоположным научным концепциям, ставящим под сомнение «вину» человека за климатические изменения.

Итак, в чем конкретно упрекают МГЭИК? Главный упрек в том, что эта организация якобы намеренно раздувает панику по поводу эмиссии СО2, переоценивая роль данного фактора. Дескать, углекислый газ не оказывает такого решающего влияния на климат планеты, как ему приписывают. Будто бы эксперты делают такой акцент намеренно, сознательно упуская из виду другие факторы. В частности, к парниковым газам относится и водяной пар, объемы которого в атмосфере Земли составляют 95% от общего объема всех парниковых газов.   Однако его роль явно занижается, тогда как именно он, полагают критики МГЭИК, должен являться главным «виновником» потепления. Отсюда делается вывод, что на фоне влияния водяного пара выстраивать прогноз о климатических изменениях исключительно на расчетах по углекислому газу, не совсем правильно.

Таким образом, МГЭИК обвиняют в предвзятости. По мнению критиков, водяной пар выпал из поля зрения этой организации по той причине, что его никак нельзя включить в ПОЛИТИЧЕСКУЮ ПОВЕСТКУ. Иными словами, если эмиссия антропогенного СО2 поддается корректировке, то по поводу водяного пара этого сказать нельзя. А значит, научная теория не будет в таком случае иметь какого-либо конкретного социального «приложения». Грубо говоря, она так и останется теорией, никак не связанной с политикой и жизнью общества.

Выдвинутое предположение дополнительно подтверждается тем, что МГЭИК якобы прекрасно осознает реальное положение дел, однако акценты в любом случае расставляет в соответствии со своими политическими установками. Допустим, эксперты исходят из того, что тридцатипроцентное увеличение концентрации СО2 за последние сто лет (с начала промышленной революции) обусловлено человеческой деятельностью. Критики же считают, что данное допущение условно, и оно не отражает объективной картины. Тем не менее, сторонники глобального потепления якобы придали этой условности абсолютное значение, тогда как на самом деле искусственные выбросы составляют не более 5% от естественных выбросов.

Еще один «убийственный» довод со стороны критиков МГЭИК касается периода времени, в течение которого СО2 остается в атмосфере. Сторонники «парниковой» теории определяют продолжительность данного периода в сто лет. Их оппоненты утверждают, что на самом деле речь идет о каких-то четырех годах. Иными словами, нас уверяют в том, что эксперты намеренно используют сомнительные модели для своих расчетов, на основании чего ими делаются пугающие прогнозы климатических изменений. Хотя куда полезнее было бы (уверяют нас критики) повергнуть ревизии саму методологию, используемую МГЭИК, поскольку данные по концентрации углекислого газа чрезмерно завышаются, а значит, происходит чрезмерное завышение роста глобальных температур.

В свете сказанного выражается скептическое отношение к тем мерам, которые призваны предотвратить опасные изменения климата. По мнению критиков, даже если удастся понизить содержание углекислого газа до уровня доиндустриальной эпохи, результат окажется настолько незначительным, что подобные мероприятия покажутся совершенно бессмысленными. Мало того, выводы противников «парниковой» теории диаметрально противоположны: на их взгляд, собранные данные убедительно показывают обратную зависимость, то есть не концентрация углекислого газа вызывает потепление, а наоборот – потепление ведет к увеличению концентрации СО2. Точнее, здесь якобы вообще не существует никакой корреляции. И вообще, отмечают критики, «возвращение» углекислого газа в атмосферу через сжигание ископаемого топлива может стать благоприятным фактором для роста лесов и увеличения урожая сельскохозяйственных культур. То есть нет никаких доказательств тому, будто СО2 приносит какой-то вред планете и человеку.  Как видим, вывод совершенно неожиданный, идущий вразрез с «генеральной линией» современного экологического движения.

Также вызывают нарекания у критиков и отчеты МГЭИК по содержанию парниковых газов. По их мнению, самым вопиющим фактом предвзятости экспертов является то, что в указанных отчетах отсутствует упоминание водяного пара. Нет, не потому, что эксперты не учитывают его роли, а потому, что человеческая деятельность очень слабо влияет на его образование. Принято считать, замечают критики, что водяной пар не оказывает прямого влияния на климат, поскольку является агентом обратной связи. По их мнению, антропогенные выбросы водяного пара, даже при всей своей незначительности, увеличивают его концентрацию в стратосфере, и тем самым вполне могут воздействовать на изменения климата. Тот факт, что специалисты из МГЭИК не уделяют должного внимания данному вопросу, лишний раз убеждает их в том, что «парниковую» теорию используют исключительно в политических целях, и к науке она уже не имеет никакого отношения.

Как я уже сказал, существование критики – нормальное состояние науки. Здесь, разумеется, необходимо отличать демагогию от подлинной научной аргументации. К сожалению, общественная ситуация в мире разворачивается так, что с обеих сторон появляются группы «фанатов», стремящихся утвердить свою точку зрения любой ценой. Самое печальное, что на этой волне заглушается голос самих ученых. Ведь глобальное потепление изучается уже несколько десятилетий, однако фанатичные сторонники этой теории абсолютно ничего не знают о ее создателях и об огромном пласте накопленных знаний. Мало того, они совершенно игнорируют как раз сугубо научные аспекты этой проблемы, а к своим противникам применяют пропагандистские клише.

В той связи стоит надеяться, что аргументированная критика «парниковой» теории подтолкнет хотя бы небольшую часть нашей образованной публики к изучению серьезных научных монографий. Поэтому роль этой критики совсем не сводится к тому, чтобы оказаться в лагере «благоразумных» аутсайдеров и воображать себя неким Галилеем наших дней (когда идешь наперекор безумному фанатизму толпы), а именно в том, чтобы тех же фанатиков обратить к рациональному и непредвзятому осмыслению проблемы.

Константин Шабанов