На IV Международном конгрессе средневековой археологии Евразийских степей «Кочевые империи Евразии в свете археологических и междисциплинарных исследований» в Улан-Удэ ученые представили предварительные результаты реализации трехлетнего проекта, посвященного изучению древних народов и империй Внутренней Азии. В том числе — новые данные с раскопок единственного известного на сегодняшний день города хунну.

Проект «Динамика народов и империй в истории Внутренней Азии» проводится в рамках гранта правительства Российской Федерации. Он рассчитан на три года (последний из которых уже подходит к концу) и, возможно, будет продлен еще на два. Для реализации этого проекта в Институте монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (Улан-Удэ) в 2017 году была создана лаборатория археологии, этнологии и антропологии, в состав которой вошли 36 сотрудников под руководством директора Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН (Владивосток) члена-корреспондента РАН Николая Николаевича Крадина.

Ученые ставили перед собой задачи изучить пути культурных обменов, маршруты миграций и межрегиональные связи населения древних и средневековых культур Внутренней Азии, реконструировать происходившие там этнокультурно-генетические процессы, показать, как развивались торгово-экономические взаимоотношения оседло-земледельческих цивилизаций и кочевых обществ. Также было необходимо выявить роль буддийских институтов и буддийской общины в социокультурной жизни изучаемых стран, проследить, какие историко-культурные процессы происходили в кочевых социумах, когда монгольские народы вошли в пространство России и империи Цин. Отдельная большая задача — ввести в научный оборот новые письменные источники на старописьменном монгольском языке по истории, религии и культуре. «Можно выделить три основных блока работ: археология и междисциплинарные исследования, этнология и социальная антропология, религиоведение, философия и востоковедение. По каждому из блоков были получены интересные результаты», — отметил Николай Крадин.

Каждый год реализации проекта проводилось от 12 до 14 археологических и этнографических экспедиций, охватывающих территории Монголии, Бурятии, Забайкальского края и Иркутской области. В исследованиях принимали участие не только бурятские ученые, но и специалисты из Германии (Байройтский университет, Институт истории человечества Общества Макса Планка), Южной Кореи (Университет Кёнхи), Монголии (Институт истории и археологии Академии наук Монголии, Монгольский государственный университет науки и технологий), а также сотрудники Алтайского государственного университета, Забайкальского государственного университета, Северо-Восточного федерального университета, Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Тихоокеанского океанологического института им. В. И. Ильичёва ДВО РАН.

Одним из самых ярких памятников, который позволил ученым получить новые интересные данные о жизни хунну, стало Иволгинское городище. Иволгинское городище расположено в Иволгинском районе Республики Бурятия в 15 км от центра Улан-Удэ на левом берегу реки Селенги. Это археологический памятник эпохи хунну в Западном Забайкалье. Шире —Иволгинский археологический комплекс, включающий Большое и Малое городища, а также могильник. На рубеже I в. до н. э. — I в. н. э. городище являлось пограничным форпостом, торговым, административным, ремесленным и земледельческим центром на северной окраине империи хунну.

Большое Иволгинское городище стали изучать еще в 1920-х годах. Огромный вклад в его исследование сделала впоследствии археолог из Ленинградского университета Антонина Владимировна Давыдова. Ею было раскопано 54 жилища на городище и 216 погребений на могильнике, в которых были найдены образцы ювелирных украшений из камня и металлов, предметы быта и многое другое.

«Мы решили снова обратиться к изучению Иволгинского городища, чтобы на основе современных методов получить новые результаты. Уникальность этого памятника заключается в том, что на настоящий момент это единственный известный город хуннской империи. Все остальные городища, которые находятся на территории Монголии, городами как таковыми не являются, а, скорее всего, представляют собой ритуальные объекты вроде тюркских поминальных памятников», — отметил Николай Николаевич.

«На Иволгинском городище мы проводим работы с 2017 года. В раскопках принимали участие коллеги из Монголии, Южной Кореи, Германии. Основная цель при раскопках такого объекта — выявление и изучение жилищ. Советскими археологами было обнаружено 54 жилища. Благодаря нашим исследованиям удалось выявить еще три в северной половине городища, заложенные на разных строительных горизонтах», — рассказал научный сотрудник ИМБТ СО РАН кандидат исторических наук Александр Ильич Симухин.

Раскопки на этом памятнике проводились крайне деликатно. Исследователи тонкими пластами снимали грунт и отправляли на флотацию, то есть промывку, на реке. Помимо различных мелких бусин и других археологических артефактов там было найдено очень много костей мелких животных и рыб, зерен. Изучение их с помощью современных методов позволит ученым реконструировать систему жизнеобеспечения того времени — климат, природную среду, хозяйство, и дать ответ на другие интересные вопросы. Найденные на территории Иволгинского городища свидетельства земледелия (орудия, ячмень, просо) являются еще одним доказательством того, что обитавшее здесь население вело оседлый образ жизни.

«Жители Иволгинского городища занималось охотой, рыболовством, скотоводством, земледелием и ремеслами. Определение костных остатков выявило разведение следующих домашних животных: крупного и мелкого рогатого скота, лошадей, свиней. Кроме того, найдено значительное количество костей собаки. Животные охотничьего промысла представлены изюбрем, лосем, дзереном, косулей, медведем, кабаргой, зайцем, лисицей и сурком. Из всех видов доминирующее положение занимает косуля», — отметил Александр Симухин.

«Это был настоящий город, его окружала система нескольких валов со рвами между ними. Здесь проживало несколько тысяч человек, так что по меркам того времени город был большой. Он имел достаточно компактную застройку, четко выделяются несколько рядов улиц с жилищами разного статуса. Изучение материалов жилищ показывает, что население не группировалось в кварталы богатых и бедных, а жило вперемешку. По письменным источникам известно, что у хунну были города. А то, что пока нашли только один, говорит только о том, что мы еще не нащупали, где бы они могли находиться, — сказал Николай Крадин. — Антонина Владимировна Давыдова в свое время работала в южной части памятника. Мы хотим провести масштабные исследования в северной, чтобы посмотреть, как они соотносятся друг с другом. Кроме того, в северной части Иволгинского городища было найдено очень много шлаков. Такое ощущение, что там располагались ремесленные мастерские. Было бы интересно найти эти мастерские, раскопать и посмотреть, какой тогда был уровень развития металлургии».

«С помощью беспилотных летательных аппаратов мы проводили анализ местности, выбирали перспективные места, где условно могут находиться те или иные жилища. К сожалению, по территории городища проходит несанкционированная траншея, которую сделали военнослужащие для прокладки кабеля. Она нарушает целостность памятника. Тем не менее по этой траншее нам удалось выявить ряд строений и ям различного назначения. В раскопе 3 2018 года мы обнаружили остатки жилищ, которые пострадали от сильного пожара, о чем свидетельствуют обугленные остатки деревянных конструкций. По мнению Антонины Владимировны Давыдовой, городище прекратило свое существование после сильного пожара. Возможно, выявленные жилища являются подтверждением этого факта», — добавил Александр Симухин.

Материальная культура памятника представлена предметами косторезного ремесла, бронзолитейного производства, камнерезными изделиями, продукцией цветной и черной металлургии и, конечно же, керамическими изделиями в большом количестве. Найдено много фрагментов браслетов, подвесок, бусинок из различных материалов: кости, минералов. Есть также пастовые бусы, которые могут иметь происхождение из Средней Азии.

«Из интересных находок, которые могут маркировать контакты с другими территориями, здесь обнаружены морские раковины каури — во время хунну они могли выступать в качестве товарных денег. Находили и сами раковины каури, и их реплики (то есть сделанные из других материалов, но похожие на них предметы). Например, литые бронзовые, либо раковины, сделанные из толстых стенок более крупных раковин путем обтачивания. Эти ракушки имели широкую географию распространения еще в каменном веке. Они также фиксируются в неолитических погребениях Западного Забайкалья», — сказал Александр Симухин.

Исследования в рамках мегагранта проводились и на других памятниках. Например, Хирхиринское городище (Забайкальский край), где проживал племянник Чингисхана Исунке, было обследовано с помощью дронов. Это позволило выявить улицы, кварталы, переулки, несколько усадебных комплексов и сделать новый, более точный план города. В 60 километрах от Хирхиринского городища находится другой памятник — Кондуйский дворец. Сейчас ученые предполагают, что это было место резиденции самого младшего брата Чингисхана Темугэ-отчигина.

Продолжались раскопки и на уникальном хуннском могильнике Нур-Тухум (Бурятия). В пади Липовка (Бурятия) ученые обнаружили очень интересные хуннские захоронения, в том числе детское погребение в сосуде. Исследовали также и многие другие памятники, провели разведочные работы для выявления новых объектов. На основе всех известных на сегодняшний день поселений и городищ ученые составляют атлас древних и средневековых городов Внутренней Азии.

В рамках третьего направления работ по тематике мегагранта сотрудники лаборатории археологии, этнологии и антропологии ИМБТ СО РАН исследовали добуддийские религиозные традиции народов Внутренней Азии, начиная с наиболее архаичных, шаманских, тэнгрианских, бурханистских верований, изучали роль буддизма в политической культуре стран Центральной Азии, углубились в архивные фонды Степных дум.

Степные думы были учреждены в 1822—1824 гг. у бурят, хакасов, якутов и эвенков согласно «Уставу об управлении инородцев» (1822 г.) как высшая административная единица ведомства. Они занимались вопросами землепользования в своих ведомствах, рассматривали дела о калыме, долговых взысканиях, потравах посевов и покосов, мелких кражах. Думы были упразднены в 1888—1890 гг. в Иркутской губернии и в 1901—1904 гг. в Забайкальской области.

Часть текста памятника «Дайчин улсын монголын магад хууль» («Правдивые записи о монголах Цинской империи»), посвященная первым правителям маньчжурской династии, была переведена со старописьменного монгольского языка на русский. По словам Николая Крадина, комментированные переводы этого памятника должны войти в классику российского востоковедения.

«Сейчас набирается материал, а его осмысление будет чуть позже. За три года мы реализовали все установленные показатели и даже перевыполнили план. Надеемся, что грант продлят еще на два года. Тогда мы сконцентрируемся только на самых фундаментальных исследованиях. Будет написано несколько серьезных обобщающих книг. Также перед нами стоит задача подготовить работы, которые связаны не только с чисто фундаментальными научными исследованиями, но и с практическим внедрением их результатов в образовательную деятельность. У нас работает студенческий археологический отряд “Аттила”, в археологические исследования мы вовлекаем даже школьников. В последний год запланировано написание целой серии учебных изданий по истории Бурятии, Южной Сибири. Важно, чтобы результаты нашей работы доходили до массового читателя, до студентов и школьников, — рассказал Николай Крадин. — Самое главное, как мне кажется, благодаря этому мегагранту в Республике Бурятия был получен мощный интеллектуальный толчок, который стимулировал нас работать еще более интенсивно».
 
Диана Хомякова

Пожалуй, это была самая конструктивная и предельно конкретная по своему содержанию секция, которую мне довелось посетить на прошедшем Международном технологическом форуме «Технопром-2019». Я говорю о заседании региональной рабочей группы национальной технологической инициативы в сфере распределенной энергетики. В чем, на мой взгляд, заключалась важность этого заседания?

Чтобы прояснить актуальности данной темы для страны в целом, и для нашего города в частности, начну с важной преамбулы.

Еще в марте 2015 года в пресс-центре ТАСС-Новосибирск была презентована концепция инновационного развития системы электроэнергетического снабжения Советского района Новосибирска (куда, как мы знаем, входит и наш Научный центр). Концепцию представил тогдашний председатель комитета по энергетики мэрии Новосибирска. Суть предложения заключалось в создании автоматизированной локальной электросети, объединяющей (на том этапе) сразу три-четыре автономных энергоблока небольшой мощности (10 – 15 МВт). Два таких энергоблока уже были построены (один находился к работе, второй был технически готов к запуску). Третий энергоблок находился в проекте. Наконец, мэрия могла перевести в режим когенерации пару небольших муниципальных газовых котельных. Все эти источники связывались в единую систему посредством «умной сети» (работающей автоматически).

Если бы данный проект был реализован, мы получили бы решение сразу нескольких принципиально важных задач. Во-первых, удалось бы покрыть дефицит Академгородка по электричеству за счет малых объектов генерации. Во-вторых, появление новых мощностей создало бы условия для дальнейшего развития территории Научного центра. В-третьих, проект позволял задействовать интеллектуальный и производственный потенциал нашего города, то есть внедрить вполне конкретные инновационные разработки.

В-четвертых, реализация такого проекта шла не только в русле общемировых тенденций, но вдобавок ко всему воплощала конкретные рекомендации правительства РФ по развитию региональной энергетики (включая перевод газовых котельных в режим когенерации).  Этим прецедентом Новосибирск наглядно подтвердил бы свой статус «интеллектуальной столицы Сибири». И, наконец, в-пятых, Академгородок имел шанс очень серьезно улучшить свой имидж, представ как подлинный центр инноваций, где и система энергоснабжения также решается инновационным, современным путем (о чем пока еще приходится только мечтать).

К слову, указанная концепция взялась отнюдь не с потолка. Она явилась результатом работы целого коллектива специалистов. Дело в том, что для реализации проекта в нашем городе имелся весь необходимый интеллектуальный и производственный потенциал – от проектирования до «железа». Переговоры велись со всеми потенциальными участниками. Не хватало только одного – политического решения. Его и не последовало. Главному инициатору, презентовавшему идею проекта, было рекомендовано прекратить заниматься этой «ерундой» и переключить внимание на ремонт теплосетей. Короче, местное руководство поставило на данной инициативе жирный крест (выход на уровень регионального правительства также ничего не дал).

Для чего я сейчас привел этот пример? Дело в том, что в настоящее время на мировом уровне происходят серьезные трансформации в сфере электроэнергетики. Внедряемые сейчас инновационные решения, по сути, задают в этом секторе принципиально новый этап развития. По большому счету, меняется сама парадигма. Как показал в своем выступлении Ответственный секретарь рабочей группы «Энерджинет» Национальной технологической инициативы Дмитрий Корев, новая энергетическая парадигма имеет целый ряд отличий от традиционных подходов к развитию энергетики. Так, в рамках новой парадигмы решающее значение будет иметь не углеводородное топливо, а возобновляемые источники. Вместо высокой концентрации генерирующих мощностей – курс на ГЛУБОКУЮ ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЮ производства энергии. Далее, вместо иерархических электросетей и централизованного управления – «умные» сети и системы с децентрализованным управлением. Это далеко не полный перечень отличий. Есть еще много других моментов, понятных только профессионалам.

Таков, собственно, вектор энергетической политики РАЗВИТЫХ СТРАН, который кардинально изменился за последние десять лет. Разумеется, Россия также пытается встроиться в новые тренды. Во всяком случае, подобные установки спускаются с самых высоких этажей власти. Например, в одном из своих недавних Посланий к Федеральному собранию президент Владимир Путин поставил вопрос о необходимости заниматься долгосрочным прогнозированием, чтобы понять, с какими задачами столкнется наша страна в ближайшее будущее и, соответственно, какие решения потребуются для того, чтобы обеспечить национальную безопасность, повысить качество жизни и обеспечить развитие отраслей нового технологического уклада.

Безусловно, в руководстве страны прекрасно понимают основные проблемы. В настоящее время главным вызовом для отрасли является возрастающая неэффективность нашего энергетического сектора. Как следствие мы получаем рост тарифов для потребителей, что, в свою очередь, очень плохо сказывается на развитии экономики. Иначе говоря, энергетический сектор нуждается в модернизации. Но здесь встает сакраментальный вопрос: по какому пути двигаться? Развитые страны недвусмысленно указывают этот путь (о чем мы только что сказали), но, как выясняется, у нас новая парадигма до сих пор является предметом оживленных (порой – эмоциональных) дискуссий.

Например, в среде технических специалистов нередко можно услышать опасения по поводу того, будто распределенная энергетика «убьет» магистральные сети или сделает нерентабельной работу крупных электростанций. Не исключено, что руководители энергетических компаний разделяют эти страхи, а вместе с ними – и региональные власти, отвечающие за вопросы развития сектора. Может, именно поэтому на этих уровнях управления не делается практически никаких подвижек к выстраиванию новой парадигмы? Дмитрий Корев попытался развеять подобные опасения. Как он выразился, появление автомобилей не нанесло никакого урона железнодорожному транспорту. То же самое будет и с магистральными сетями. Названные системы вполне могут уживаться друг с другом.

В целом же складывается парадоксальная ситуация. В России есть специалисты, способные работать в новом направлении. И не просто работать, но и предлагать передовые технические решения. Однако их деятельность пока еще не получила адекватной политической и правовой поддержки. Именно эта составляющая является в настоящее время одной из ключевых проблем, разбираемой по полочкам в кругу профессионалов.

Иначе говоря, профессионалам приходится больше всего ломать голову над тем, как реализовать свои технические разработки в российских политических реалиях, искать какие-то особые подходы, постоянно ждать каких-то указов, распоряжений и правовых актов, а иной раз объединяться с коллегами для того, чтобы выдвинуть законодательную инициативу или просто докричаться до властей.

Между тем в мире это направление активно развивается, привлекая пристальное внимание со стороны инвесторов. Формируется новый рынок, где могут быть востребованы разработки и услуги, в том числе, и наших технических специалистов. Поскольку мы живем в открытой экономике, то у обладателей соответствующих компетенций нет никаких ограничений в плане взаимодействия с иностранными партнерами и заказчиками. Любая разработка получит воплощение там, где на нее есть спрос. Если такого спроса нет в России, то это совсем не означает, что его не будет в Китае или в другой стране. Сегодня наши специалисты открыто проговаривают свой интерес и обсуждают в своем кругу возможности выхода на мировой рынок. Ничего дурного в этом нет. Огорчает здесь лишь нерасторопность наших политиков, вечно плетущихся в хвосте у передовых стран и принимающих нужные решения только тогда, когда они уже «перезрели».

Андрей Колосов

Механизмы, опробованные в ходе борьбы с поддельными диссертациями, могут впервые повлиять на исход выборов академиков и членов-корреспондентов РАН.

В ноябре пройдут выборы новых членов Российской академии наук. В 2019 году предвыборную кампанию существенно обострила Комиссия по противодействию фальсификации научных исследований, выступившая с докладом об академической недобросовестности некоторых кандидатов, среди проступков которых — плагиат, использование сомнительных журналов для публикаций, участие в защите недобросовестных диссертаций. Результаты выборов многое скажут о состоянии российской науки как общественного института.

Ставка на экспертов

Комиссия по противодействию фальсификации научных исследований была создана в 2018 году первым президиумом РАН, выбранным после реформы 2013 года. Новое руководство академии во главе с президентом Александром Сергеевым приняло ее уже не как орган, координирующий работу сотен институтов, а как клуб, экспертное объединение ведущих ученых, и с энтузиазмом взялось за исполнение этой функции. Ранее при президиуме РАН функционировала Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований, созданная по инициативе лауреата Нобелевской премии по физике Виталия Гинзбурга и занимавшаяся в большей степени проблемами псевдонауки и лженауки, а также противостоявшая усилению религии в обществе, прежде всего в образовании. Эти задачи продолжает координировать Комиссия по борьбе с лженаукой, куда перешла значительная часть старого состава общей комиссии во главе с председателем — академиком Евгением Александровым. Ну а Комиссия по борьбе с фальсификациями стала своего рода рупором существующего с 2013 года сетевого объединения «Диссернет».

Известность «Диссернету» принесло изучение диссертаций государственных деятелей, политиков и руководителей вузов. Например, в 2015 году была проверена кандидатская диссертация тогдашнего спикера Госдумы Сергея Нарышкина: 40% текста были признаны недобросовестным заимствованием. Однако тогда казалось, что все эти неприятности касаются не деятелей науки, а тех, кто пытается набрать репутационный вес, получив ученую степень.

Самих втянутых в скандал ученых, за исключением членов нескольких недобросовестных диссертационных советов, где защищались псевдодиссертации, общественность признала, скорее, жертвами обстоятельств.

Но нынешний доклад комиссии, анализирующий диссертации кандидатов в академики и члены-корреспонденты РАН, — это уже проблема всего ученого сообщества в целом. Его уже нельзя расценить как мнение, — так называет претензии «Диссернета» к диссертациям 64 российских ректоров председатель ВАК Владимир Филиппов. Переход в статус комиссии при президиуме РАН дает борцам за научную этику статус внутреннего контролера, пусть и без властных полномочий. И реакция на сообщения комиссии: проверка будущих перспектив новой академии. Ведь совещательный экспертный орган может иметь хоть какой-то вес и власть только при одном условии — собственной безупречной репутации.

«Выдвижение кандидатов проводится на заседаниях ученых и научно-технических советов или президиумов путем тайного голосования простым большинством голосов. Право выдвижения кандидатов в академики Академии предоставляется также академикам Академии, в члены-корреспонденты Академии — членам Академии», — говорится в уставе РАН. Таким образом, этически недобросовестные ученые были делегированы в академию своими же коллегами, не Госдумой или министерством. И во власти тех, кто их выдвинул, либо отказаться от своего мнения, либо попробовать опровергнуть выводы докладчиков, что в случае плагиата, например, вряд ли возможно. Или же фактически распрощаться со статусом ученого, заодно повредив репутации тех российских докторов и кандидатов наук, которые выполнили свои работы добросовестно. Им придется доказывать свою академическую состоятельность с нуля, не имея возможности опереться на выданные дипломы.

Механизм доверия

Репутация и профессиональная этика особенно важны для науки, которая практически не поддается внешней оценке. Каждый может проверить, чисто ли вымыт пол. Ясно, что хорошее кресло не ломается долго, а плохое сразу выходит из строя. Однако наука — это по сути движение в неизвестное, и оценить качество этого движения могут только те немногие, что идут туда вместе с исследователем. По этому принципу действует взаимная оценка публикаций в научных журналах — peer-review. При всем несовершенстве этой системы ничего лучшего не придумано.

В свою очередь, доверие общества к этой системе, выражающееся, в частности, в выделении финансирования, зиждется на постулате, что ученые честны сами с собой. Это не значит, что злоупотреблений не случается, ученые тоже люди. Но выявленные при взаимной оценке злоупотребления становятся достоянием общественности. Виновный получает запрет на профессию, а если он уже не ученый — большие карьерные сложности. Организация, которая допустила злоупотребления, начинает внутреннее расследование и заинтересована в его открытости и объективности.

Так, Карл-Теодор цу Гуттенберг, пойманный на плагиате в докторской диссертации, лишился поста министра обороны ФРГ, а его блестящая политическая карьера если не закончилась, то приостановилась на неопределенный срок, несмотря на поддержку Ангелы Меркель. Официальные проверки вел сам Университет Байройта, где политик защищался и который в итоге принял решение степень отозвать. Вдобавок репутационные издержки ложатся не только на весь университет, но и на академическую систему страны.

Показное равнодушие российского Минобрнауки, ВАК и университетов к докладам «Диссернета», а теперь и комиссии, не проходит незамеченным. Дополнительный ущерб нанес недавний скандал с недобросовестными диссертациями в Таджикистане, подтвержденными в Москве. На последней международной конференции по проблемам высшего образования QS Worldwide лингвист Брайан Пул, выступивший с докладом о проблемах международного признания кандидатских степеней, назвал Россию наряду с Угандой примером страны, где в этой сфере процветает коррупция. Для добросовестных российских исследователей это означает сложности с международным признанием, для РАН — снижает шансы на признание ее авторитетным экспертным органом. В выигрыше только авторы недобросовестных диссертаций, им терять нечего и репутация им незачем.

Александра Борисова

Во Франции ходит такая легенда. Будто бы однажды кто-то из королей обратился к известному виноделу: «Что тебе нужно, чтобы сделать хорошее вино?». Тот ответил: «Хороший виноград». Полагаю, в скором будущем ответ станет другим: «Дайте мне хороший модифицированный штамм дрожжей».

Современные генетические технологии не способны, конечно же, превратить воду в вино, однако с их помощью мы получаем ключ для проникновения в «святая святых» ферментативных процессов. Очевидно, это один из последних бастионов, который природа оставляет человеку в его полное распоряжение – свободно управлять работой микроорганизмов, заставляя их производить продукт с конкретными заданными свойствами. Ведь до последнего времени считалось, что здесь мы имеем дело с естественным процессом, где человеку отводится лишь роль наблюдателя и оценщика. Даже знаменитые виноделы все еще пребывают в уверенности, будто благородный напиток создает «сама природа», а человек является лишь соучастником процесса. Но совсем скоро роли могут серьезно измениться.

Такую уверенность выражают современные генетики. О знаковых достижениях в этой области говорилось на стратегической сессии по биоинформатике и генетическим технологиям, состоявшейся в рамках Международного технологического форума «Технопром-2019». Напомню, что программа этого форума была посвящена проблемам «цифровизации» важных отраслей производства. Что касается генетики, то сегодня она настолько сомкнулась с биоинформатикой, что одно уже не мыслится без другого. Именно прогресс в этой области позволяет сегодня вывести промышленные биотехнологии на новый, почти фантастический уровень.

Как заметил по этому поводу заместитель директора по инновационной деятельности ФИЦ ИЦиГ СО РАН Петр Куценогий: «Речь идет о том, чтобы научить микроорганизмы делать то, что нам хочется». Человек, напомнил ученый, с давних пор хотел заставить какое-либо живое существо работать на себя, причем бесплатно. С этого, собственно, началась доместикация животных. И вот теперь наконец-то дошли и до микробов.

В настоящее время, отметил Петр Куценогий, эти так называемые «клеточные фабрики» трудятся в достаточно большом количестве отраслей по ЗАРАНЕЕ запрограммированному для них алгоритму. 

Перечень таких отраслей впечатляет. Возьмем только самое знакомое. Так, «клеточные фабрики» используются при производстве хлеба, кисломолочной продукции, вина и пива. Они незаменимы при производстве важных кормовых добавок. Их широко используют в фармацевтической промышленности для производства антибиотиков, гормонов и пептидов. Наконец, с их помощью производят возобновляемые виды топлива (к примеру, биоэтанол) и ряд химических компонентов для сложного органического синтеза (органические кислоты, диолы и т.д.).

Здесь необходимо отметить очень важный момент, на который обратил внимание Петр Куценогий. Когда мы говорим о биотехнологиях, мы включаем сюда продукты, совершенно разные по своей себестоимости и по объемам производства. К примеру, в фармацевтике при производстве уникальных лекарств используется мизерное количество чрезвычайно дорогих компонентов. С другой стороны, существуют крупные производства, выдающие огромные объемы какого-либо не очень дорогого продукта. В этой связи может возникнуть убеждение, что передовые разработки и высокие технологии требуются как раз в первом случае, где каждый грамм вещества ценится на вес золота (если не дороже). А там, где объемы исчисляются сотнями тонн в сутки, больших интеллектуальных усилий якобы прилагать не стоит. Соответственно, новейшие достижения в области генетических технологий в большей степени адресуются той же фармацевтике, выпускающей уникальные (и супердорогие) препараты, чем предприятиям по массовому выпуску какой-либо не особо сложной и недорогой продукции.

Петр Куценогий утверждает, что на самом деле ситуация в реальном производстве выглядит далеко не так однозначно. Он доказывает это на примере производства молочной кислоты, ежегодные объемы которой исчисляются сейчас десятками миллионов тонн. До 2016 года основным продуцентом здесь были молочнокислые бактерии. Свою работу эти микроорганизмы выполняют только лишь до определенного уровня кислотности (pH 5). Дальше кислотность приходится искусственно «гасить», дабы бактерии не погибли в агрессивной для них среде.  Традиционно для поддержания кислотности на заданном уровне используется щелочь. Ее объемы обычно сопоставимы с объемами готовой продукции. При такой технологии в конце процесса конечный продукт обратно переводится в форму кислоты, для чего используется серная кислота (опять же в количествах, сопоставимых с объемом выпускаемого продукта). Кроме того, при таком цикле образуется много гипса, требующего дальнейшей утилизации.

Как генетика помогла оптимизировать данное производство? Было предложено использовать микроорганизмы, проявляющие «рабочую» активность при более низких значениях pH, и отличающиеся более быстрым ростом. В природе таких микроорганизмов не существует.  Поэтому пришлось задействовать технологию преобразования генома. В итоге, с 2017 года все заводы, производящие молочную кислоту, начинают переходить на новые штаммы микроорганизмов, полученных путем генетической модификации. Этот принципиально новый комплекс «клеточных фабрик» также способен синтезировать молочную кислоту, работая при значениях pH <3. В результате резко снизилось использование щелочей и кислот, а также минимизировались отходы. Каждый американский завод, применивший данную инновацию, получил экономию в 30 миллионов долларов. А таких заводов теперь десятки.

В настоящее время, отмечает Петр Куценогий, уже научились целенаправленно изменять микроорганизмы, чтобы те сразу выполняли работу в заданном направлении. То есть если раньше вели длительную селекцию, отбирая нужных «мутантов», то теперь изначально определяют цели и задачи, и уже под эти требования проводят соответствующую модификацию. Разумеется, сделать это не так-то просто. Но, тем не менее, само направление, несмотря на все сложности, обещает головокружительные перспективы.

Взять хотя бы модификацию дрожжевых культур при производстве вина. Винодельческая отрасль, надо сказать, в этом плане весьма показательна. Как я уже говорил, в течение многих столетий процесс формирования благородного напитка практически полностью отдавался на милость природы. Долгое время виноделы ничего не понимали даже в причинах спиртового брожения. А уж что касается тех факторов, которые влияют на конечное качество вина и определяют его неповторимость, то они оставались тайной за семью печатями до конца XIX века. В свое время Луи Пастер пытался пролить свет на эти загадки, однако его выводы оказались не во всем верны.  В XX столетии знаменитые энологи дотошно изучили химию и биохимию винодельческого процесса, но им не приходило в голову связывать будущее данной отрасли с генетической модификацией дрожжей (в некоторых знаменитых французских хозяйствах даже не признают культурные штаммы, выведенные путем традиционной селекции).

Как заметил Петр Куценогий, сегодняшние достижения в области генетических технологий позволяют выводить самые разные штаммы винных дрожжей, сообразуясь с поставленными задачами. Например, вы можете улучшить качество ферметативного процесса, чтобы снизить количество взвесей, уменьшить пенообразование во время брожения, ускорить выпадение осадка или организовать процесс таким образом, чтобы одновременно шло спиртовое брожение и яблочно-молочная ферментация (последнее обычно следует за первым). Можно вывести дрожжи, способные подавлять рост нежелательной флоры, ухудшающей вкусовые качества напитка или же приводящей к его порче (что является, кстати, главной «головной болью» виноделов). Наконец (что совсем кажется фантастическим) вы тем же путем сможете формировать нужную вам ароматическую составляющую вина или же повышать его питательные свойства (за счет увеличения содержания антиоксидантов, при меньшем содержании этанола).

Учитывая то обстоятельство, что сейчас в этом направлении ведутся активные исследования, ждать серьезных результатов осталось совсем недолго.

Николай Нестеров

Президиум Российской академии наук распространил среди академиков, членов-корреспондентов и профессоров РАН опросник, посвященный положению российской науки. 

Это исследование проводится, как говорится в обращении президиума РАН, в связи с шестилетием (которое приходится на 27 сентября) со дня принятия закона о реформировании Академии. Его цель – подвести итоги, оценить настоящее и заглянуть в будущее. Опрос проводится анонимно, а его результаты будут опубликованы на порталах РАН.

Ученым предлагается ответить на 13 вопросов. Первые два выясняют их мнение о том, как изменилось за это время положение дел в российской науке в целом и в той области, где работает ученый. Далее вопросы касаются влияния реформы на состояние дел в той области науки, в которой он работает и на каком уровне по сравнению с развитыми странами находятся российские исследования.

Президиум РАН интересует также, понимает ли большинство российских ученых, в чем состоят приоритеты развития науки в стране, в какой степени российское научное сообщество участвует в разработке основ государственной научной политики. Президиум РАН интересуется, что необходимо сделать для обеспечения ускоренного развития фундаментальной науки в России.

Предлагается вопрос на ответ, в какой степени вырос или вообще не вырос за последние шесть лет авторитет российских ученых в стране и в мире.

Президиум также интересует, что необходимо сделать для того, чтобы обеспечить ускоренное развитие науки. Предлагается десять вариантов ответов. В частности, "сосредоточить науку в крупных университетах, присоединив к ним академические институты", "освободить ученых от мелочного регулирования и контроля со стороны государственных ведомств", создать систему поощрений. Кроме того, нужно ли "повысить ставку оплаты труда ученых", "увеличить число научных фондов, осуществляющих грантовую поддержку фундаментальных исследований".

Президиум РАН предлагает участнику опроса выбрать три варианта ответа из следующих 14-ти возможных ответов, чтобы понять, "какие критерии можно рассматривать в качестве показателя уровня научных исследований в РФ". В число возможных критериев входит количество публикаций и уровень цитируемости, количество ученых, приглашаемых к участию в международных проектах и другие.

Кроме того, для выбора предлагается вопрос о возрасте оборудования, используемого учеными, о затратах на обеспечение рабочего места ученого, а также о количестве защищаемых кандидатских и докторских диссертаций и о количестве монографий по тематике фундаментальной науки.

Президиум интересует также мнение ученых о структуре финансирования исследований в их области науки и как изменилось это финансирование за последние шесть лет.

Есть также вопрос о возрасте ученого, его научное звание и отделении РАН, в котором он работает.

В сентябре на базе санатория «Озеро Карачи» прошла V международная научно-практическая конференция по вопросам санаторно-курортного лечения, с этого года получившая официальное название «Карачинские чтения». На протяжении всех этих лет одним из главных организаторов мероприятия, собирающего ученых и практикующих врачей со всей страны, выступает НИИ терапии и профилактической медицины (филиал ФИЦ ИЦиГ СО РАН).

Целью конференции является обобщение опыта работы в этой области медицины, интеграция методических и практических наработок в области реабилитации пациентов с различными диагнозами – сердечно-сосудистые заболевания, болезни периферической нервной системы и т.п. А также – обобщение опыта работы санаторно-курортных учреждений в разных регионах, прежде всего, в Сибири.

– В ходе конференции представители разных медицинских школ Новосибирска, Томска, Алтая и других регионов рассказывают о результатах, которые были получены за прошедший год и оценивают, как этот опыт можно применить в других лечебных и санаторных учреждениях, - рассказала председатель научного комитета конференции, зам. руководителя НИИТПМ по лечебной работе, д.м.н. Ирина Логвиненко.

В этом году особый упор делался на применение современных медицинских технологий для достижения активного долголетия. В их числе – санаторно-курортное лечение с использованием диетического питания, с применением биологически активных добавок, внедрение методик, основанных на уникальных природных факторах курорта «Карачи».

Ряд докладов был представлен сотрудниками ФИЦ ИЦиГ СО РАН. Руководитель Центра лечебного и профилактического питания НИИТПМ, д.м.н. Светлана Мустафина рассказала о перспективах применения в медицинской практике гриба Рейши. Биодобавки для питания на его основе были разработаны несколько лет назад сотрудниками Института цитологии и генетики и сейчас активно используются в клинике НИИТПМ.

Большой интерес у участников конференции вызвал доклад старшего научного сотрудника лаборатории клинических биохимических и гормональных исследований терапевтических заболеваний НИИТПМ Оксаны Цыганковой, посвященный особенностям лечения артериальной гипертонии у пожилых пациентов.

Несколько докладов представила заведующая терапевтическим отделением НИИТПМ, к.м.н. Людмила Латынцева. Тема ее выступлений – реабилитация пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями – традиционно вызывает живой интерес на таких конференциях.

Научная молодежь института на конференции была представлена врачом-кардиологом Ольгой Тимощенко, взявшей в качестве темы доклада особенности коррекции дислипидемий (патологическое состояние, обусловленное нарушением обмена жиров в организме и приводящее к развитию атеросклероза) у лиц пожилого возраста. Ее выступление, по сути, стало презентацией диссертационной работы на степень кандидата наук, защита которой ей предстоит в ближайшем будущем.

Своего рода квинтэссенцией результатов, полученных учеными и врачами в области реабилитации пациентов с различными заболеваниями за последние годы стал представленный на конференции сборник научных трудов «Современные стратегии курортного природопользования в Сибири». Тираж сборника будет распространяться среди врачей и ученых с целью более эффективного использования ими в своей практике природных и санаторно-курортных ресурсов сибирских регионов.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

Специалисты Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН изучают палиностратиграфию верхнемеловых и палеогеновых отложений юга Западной Сибири. Эта работа очень важна, поскольку многие месторождения нефти и газа приурочены к отложениям мелового (145-66 млн лет) и палеогенового (66-23 млн лет) возраста.

Стратиграфы-палеонтологи ИНГГ СО РАН исследуют, как изменялся состав биоты на границе мела и палеогена, а также разрабатывают для юга Западной Сибири биостратиграфическую основу.

О том, что удалось сделать, о международном значении этих работ и о дальнейших перспективах проекта рассказывает Ольга Борисовна Кузьмина – старший научный сотрудник лаборатории палеонтологии и стратиграфии мезозоя и кайнозоя ИНГГ СО РАН, кандидат геолого-минералогических наук.

Где ученые вели исследования?

В Западной Сибири отложения мела и палеогена доступны для изучения только в скважинах, поэтому информация по каждому разрезу является большой ценностью для исследователей. При этом верхнемеловые и палеогеновые разрезы в различных районах Западно-Сибирской равнины отличаются друг от друга по полноте, происхождению и палеонтологической характеристике.

Специалисты Института изучили несколько скважин, вскрывших мел-палеогеновую последовательность. Они были пробурены на юге и на юго-востоке Западно-Сибирской равнины – в Барабинской низменности, в Омской и Кулундинской впадинах, а также в Бакчарском бассейне. Ученые отобрали множество образцов для изучения диноцист, спор и пыльцы ископаемых растений возрастом от ~83 до 37 млн лет.

Ученые установили, что наиболее полные разрезы расположены в Омской впадине – там фиксируется относительно небольшой стратиграфический перерыв на границе мела и палеогена. На юго-востоке Западно-Сибирской равнины морские отложения замещаются континентальными, и наблюдается значительный стратиграфический перерыв – ученые оценивают его в десятки миллионов лет.

Это означает, что в то время осадконакопление на данной территории отсутствовало, либо такие отложения были позже размыты. Тем не менее, специалисты ИНГГ СО РАН рассчитывают найти непрерывную мел-палеогеновую последовательность в континентальных отложениях на юге Западной Сибири.

– События, происходящие на границе мела и палеогена в Западной Сибири, удается проследить лишь в немногих разрезах, – отмечает Ольга Кузьмина. – Наиболее полная последовательность была обнаружена в краевой зоне Западно-Сибирской равнины, в Зауралье, где в это время был глубоководный морской бассейн.

Результаты изучения микропалеонтологических остатков на границе юры-мела и мела-палеогена в Западной Сибири специалисты ИНГГ СО РАН представили на международных научных мероприятиях в Цзяине (КНР). Делегация Института приняла участие в I международном симпозиуме по меловой биоте и мел-палеогеновой (K-Pg) границе и II Форуме по защите ископаемых остатков (фоссилий).

Симпозиум был посвящен изучению меловой биоты и изменениям, происходящим на рубеже двух систем – мела и палеогена. Помимо китайских и российских ученых в работе форума приняли участие специалисты из многих стран, включая США, Канаду, Великобританию, Францию, Бельгию, Германию, Японию, Южную Корею и КНДР. На заседаниях было затронуто множество вопросов, связанных с изменениями животного и растительного мира, которые произошли 66 млн лет назад, когда меловой период сменился палеогеновым.

– Именно с этим рубежом связано одно из пяти «великих массовых вымираний» в истории нашей планеты, возможно, обусловленное падением огромного метеорита в Мексике (кратер Чиксулуб), – говорит Ольга Кузьмина. – Одной из самых известных групп живых организмов, исчезнувших с лица Земли в это время, являются динозавры.

Ученые ИНГГ СО РАН отмечают, что их работы вызвали большой интерес со стороны китайских коллег. Специалисты из России и КНР заинтересованы в совместных исследованиях и настроены на плодотворное сотрудничество в ближайшем будущем.

По словам сотрудников Института, это открывает новые научные перспективы – опыт зарубежных коллег по проведению мел-палеогеновой границы в континентальных отложениях Китая будет полезен и при изысканиях на юге Западной Сибири.

Почему симпозиум проходил именно в Китае?

Симпозиум состоялся в небольшом городке Цзяинь, поскольку его вполне можно назвать столицей динозавров. Именно здесь в начале ХХ века стали находить их ископаемые остатки, а также раскапывать древних ящериц, черепах, крокодилов, птиц, рыб и растения. В связи с этим в городе был открыт Государственный геологический парк Динозавров и музей, где можно проследить историю эволюции ископаемых ящеров и увидеть впечатляющие находки ученых.
В 2002-2011 годах в Цзяине работала международная группа исследователей из России, США, Германии, Бельгии, Великобритании и Китая во главе с профессором Сун Ге. Специалисты изучали пограничные верхнемеловые-палеоценовые отложения континентального происхождения, распространенные на востоке России и севере Китая.

В результате была получена подробная характеристика этих отложений (палеонтологические остатки, палеомагнитные и геохимические данные, абсолютные датировки). Также была проведена и четко обоснована граница между двумя системами (мелом и палеогеном) в данном районе. Китайские коллеги были настолько воодушевлены этими результатами, что увековечили группу профессора Сун Ге в виде скульптуры, и успешно развивают их работы.

Продолжаем тему секретов океанских глубин, которой было посвящено выступление российских океанологов в Информационном центре Минатома в Новосибирске. В первой части речь шла о черных курильщиках - об удивительных системах, открытых менее полувека назад, но уже ставших важным объектом изучения для океанологов всего мира. А далее, его коллега д.б.н. Юрий Симаков (МГУ технологий и управления) – рассказал о некоторых загадках, которые еще ждут своего решения.

Био-утки против флота Ее Величества

В начале 1960-х годов английские подводники недалеко от Австралии столкнулись с непонятным явлением. Акустики субмарин фиксировали звуки, которые они определили, как «кряканье», но сонары ничего не видели в месте источника звуков. С одной стороны, Австралия в те времена была ядерным полигоном ВМФ Великобритании и потому отмахнуться, и забыть про странные звуки было нельзя. С другой – для советской разведки в то время это было слишком далеко.

Наиболее вероятной казалась версия, что звуки издает какая-то морская живность. В пользу этого говорила сезонность их появления, с лета и до поздней осени. На протяжении десятилетий эта версия так и оставалась догадкой, но в 2014 году вышла научная статья, в которой доказывалось, что звуки издают киты – один из видов малых полосатиков (Balaenoptera bonaerensis). Однако до сих пор точно не установлено, что побуждает их к этому «кряканью» (которое очевидно не связано с брачными играми), причем, только в определенное время года. Так что тут еще есть простор для исследований.

И куда больше его в следующей истории.

«Квакеры» Севера

Спустя несколько лет, после того, как британцы впервые услышали «крякание» в водах Южного океана, с непонятными звуками пришлось столкнуться и советским подводникам. Но уже – в противоположной части Земли, около берегов Шпицбергена и Исландии. Проходя на глубине в Атлантике, наши гидроакустики внезапно начинали слышать весьма странные сигналы, чем-то отдаленно напоминающие кваканье лягушек. Поначалу моряки, как люди с хорошим чувством юмора, неофициально прозвали их «квакеры». Впоследствии это наименование стало встречаться и в официальных документах.

Про встречи с «квакерами» на полном серьезе рассказывали командиры подлодок и адмиралы и даже последний главком ВМФ СССР, адмирал флота Владимир Чернавин. По их словам, «квакеры», появляясь невесть откуда, настойчиво пытаются установить контакт с нашими субмаринами. Судя по непрерывно меняющемуся пеленгу, они кружили вокруг подводных лодок, но, меняя тональность и частоту сигналов, как бы вызывали подводников на своеобразный диалог, особенно активно реагируя на гидроакустические посылки с лодок. Затем, пообщавшись некоторое время таким образом, «квакеры» надолго исчезали, чтобы затем появиться вновь.

Хоть дело и проходило недалеко от натовских баз, списать все на происки противника не получалось (как и в случае с био-утками). Потому что загадочные «квакеры» ни разу не пытались нанести никакого ущерба советским субмаринам. Но все равно, игнорировать их было нельзя. Так вышло, что зона активности «квакеров» совпадала с зоной, где стратегические ракетоносцы Северного флота СССР выходили на дежурство в Атлантику, чтобы, в случае начала мировой войны, обрушить удар на восточное побережье США. Американцы, понятное дело, стремились это предотвратить и размещали здесь большие противолодочные соединения, а также систему слежения SOSUS. В общем, в этих холодных водах и без «квакеров» было «горячо».

Поэтому, по инициативе главнокомандующего ВМФ СССР, адмирала флота Советского Союза Сергея Горшкова была создана специальная группа из нескольких офицеров для обнаружения «квакеров». А всем капитанам Северного и Балтийского флотов выдали специальную инструкцию на случай их появления (как действовать, что фиксировать и т.п.). Случаев становилось все больше, росла их «география», захватывая Северный Ледовитый и Тихий океаны, а решения не было. Тогда к работе группы решили привлечь ученых.

Сотрудники Ленинградского отделения Института морей Академии наук СССР после долгого изучения материалов склонились к тому, что квакеры — звуки биологической природы неясного происхождения. Оттого, дескать, активные сонары и не видят ничего. В эту версию не вписывалось только зафиксированная моряками скорость перемещения источников звука: до 150 узлов (под 280 км/ч) и более. Наука не знает морских животных, способных перемещаться с такой скоростью. И это уже открывало простор для самых разных догадок, включая побочные эффекты работы атомных реакторов. Не остались вне подозрений и наши вероятные противники. Согласно одной из версий, квакеры — это американские активные авиационные радиогидроакустические буи с водоналивными батарейками. В ее пользу говорит и то, что «квакеры» сопровождали почти исключительно советские подводные лодки, не обращая внимания на другие суда.

Но подводники утверждают, что звуки «квакеров» совсем не похожи на звуки буйков, встречались они слишком глубоко (около 200 метров), а их перемещения были осознанны, как у живого существа. В 1980-х годах «квакеры» исчезли так же внезапно, как и появились. Но в начале 1990-х, в новостях неожиданно промелькнуло краткое сообщение, что ВМС США интенсивно занимаются изучением океанского дна и поиском неизвестных обитателей больших глубин, сигналы которых неоднократно записывались и якобы даже частично расшифрованы. Так что, возможно, загадку «квакеров» тоже рано списывать со счетов.

Мега-спрут и «светящиеся» акулы

Не стоит думать, что американским морякам не досталась своя доля загадок. В апреле 1978 года американский фрегат «Стейн» отправился на очередное патрулирование тихоокеанского побережья Латинской Америки. В один из дней рейда, носовой сонар принялся издавать нарастающий шум неясного происхождения, мешавший работе акустиков. Заподозрив поломку, капитан приказал осмотреть его. Резиноподобный защитный кожух оказался покрыт разрезами и царапинами. Во многих остались куски хитина, близкого по составу к кольцам на присосках гигантского кальмара.

Что тут загадочного, скажете вы, больших кальмаров не раз встречали в море, некоторые даже вступают в схватки с акулами и китами. Больших, но не настолько. Когда в доках повреждения осмотрели более тщательно, расчеты ученых показали, что этот кальмар должен быть сорок пять метров в длину, в три раза больше кашалота (главного естественного врага этих животных).

Конечно, кальмары иногда вырастают до существенных размеров, но максимальной длиной известного науке гигантского кальмара Architeuthis считается 13 метров. С другой стороны, следы атаки кальмара (если это был он) зафиксированы. И теперь, возможно, кому-то предстоит обнаружить новый вид головоногих, заметно превосходящий по размеру известные. Если речь не идет о каком-то единичном мутанте или вовсе – ошибке в расчетах.

Впрочем, это был не единственный раз, когда американские военные корабли «погрызли» некие обитатели моря. В 1980-е годы регулярным атакам стали подвергаться гидроакустические станции AN/BQR-19, которые ВМФ США ставило на свои подводные атомоходы. После атак на покрытии станции оставалось множество отверстий до 2 мм в диаметре.

Опознать виновников помогло специфическое устройство их челюстей, воссозданное по следам укусов. Это оказались бразильские светящиеся акулы. Достигая в длину всего полуметра, эти рыбы охотятся стаями. И вместо того, чтобы разрывать и пожирать добычу меньших или сравнимых размеров, светящиеся акулы при этом остаются глубокие округлые раны, такие же, как гидроакустических станциях. Видимо, и огромные атомоходы показались этим рыбкам подходящей добычей…

«The Bloop» из «города Ктулху»

Все вышеперечисленные случаи имеют некое реалистичное объяснение или хотя бы внятные версии. Но на «закуску», лектор приберег совсем уже загадочный случай.

 После окончания холодной войны гидрофоны той самой американской системы слежения за подводными звуками SOSUS, но развёрнутые уже на островах Тихого океана, ввиду отсутствия «красной угрозы» были предоставлены учёным из Национального управления океанических и атмосферных исследований США.

Летом 1997 года сразу множество этих гидрофонов зафиксировали ультранизкочастотный звук чудовищной мощи, распространившийся на расстояние более 5 тысяч километров. В принципе, известно, что в водных толщах сильные звуковые волны (например, от подводного землетрясения) могут распространяться очень далеко. Проблемой была в том, что этот звук, названный удивлёнными учёными «The Bloop», имел профиль, характерный для живого существа. И, судя по мощности издаваемого звука, это существо было вполне способно закусывать большими синими китами вместо анчоусов.

Методом триангуляции источник звука был определён в пустынном районе на юге Тихого океана. Место в районе, который считается самым удаленным от суши нашей планеты, да еще и почти не посещаемом судами, гражданскими и военными (за ненадобностью).

По случайному совпадению, примерно там Говард Лавкрафт «разместил» подводный город Р’Льех, где ждёт пробуждения древний чудовищный бог Ктулху. И именно это изрядно добавило вдохновения авторам различных версий происхождения таинственной звуковой волны. Официально случай получил объяснение еще в 2012 году – его источником назвали расколовшийся айсберг. Только как-то громко получилось для айсберга. Да и характер звука вышел нетипичный, отмечают скептики, благо, айсберги раскалываются не так уж редко и есть с чем сравнивать. Так что и эта загадка, вероятно, ждет своего окончательного разрешения.

Сергей Исаев

Физики Томского политехнического университета (ТПУ) создали первый в России мультиконтрастный рентгеновский томограф. Он сможет находить микродефекты в сложных объектах — например, в материалах для авиакосмической отрасли — и восстанавливать распределение химических элементов по объему.
 
Традиционная томография показывает элементы, из которых состоит объект исследования, ориентируясь на их рентгеновскую плотность. Но сегодня многие материалы, которые используют в производстве промышленных, медицинских и других объектов, состоят из компонентов с низкой или мало отличающейся рентгеновской плотностью. Поэтому увидеть дефект в таких предметах с помощью существующих технологий сложно, особенно если они небольшого размера. В новом томографе за счет использования корпускулярно-волновых свойств рентгеновского излучения возможно более детально рассмотреть объекты с похожим составом и плотностью. 

"Мы разработали исследовательский томограф со свободной конфигурацией, объединяющий традиционный способ рентгеновской томографии, сканирование в темном поле, которое позволяет визуализировать контуры оптических неоднородностей, фазово-контрастный способ и спектральную (цветную) томографию. Последний способ позволяет определить распределение химических элементов в объекте исследования по их способности поглощать рентгеновское излучение. Концепция томографа-конструктора позволяет быстро сконфигурировать любой томографический эксперимент под разные задачи промышленности, науки или биомедицины", — рассказал руководитель проекта, заместитель директора по развитию Исследовательской школы физики высокоэнергетических процессов ТПУ Алексей Гоголев.

По словам ученого, разработанный томограф позволяет отслеживать сразу четыре параметра вместо одного. Он умеет не только считать кванты рентгеновского излучения, но и учитывать изменение фазы, амплитуды, длины волны и интерференционные эффекты (эффекты, образующиеся при наложении двух волн в пространстве). Томографы с такими свойствами создаются несколькими научными коллективами в США, Европе, Японии. В России подобных еще не создавали.
 
Сейчас ученые продолжают развивать инструментально-программную базу разработанного томографа и формируют коллекцию результатов, чтобы улучшить повторяемость и точность результатов исследований. В ближайшем будущем наработки по проекту могут использовать в других российских крупных научных проектах, в том числе – на установках класса мегасайнс (международные исследовательские комплексы). 

Кажется, тревожные прогнозы начинают сбываться. Не так давно распространилась информация о том, что Минобрауки РФ выпустило приказ, ужесточающий правила контактов с зарубежными учеными и международными организациями. Согласно этому документу, российским научным организациям предписывается за пять дней уведомлять Министерство о планируемой встрече с иностранными гражданами. На встречах с иностранцами должны присутствовать как минимум два сотрудника организации, а обо всех контактах в нерабочее время необходимо сообщать руководству института, после чего придется направлять в Министерство официальный (скрепленный печатью) отчет о прошедшей встрече. Кроме того, в приказе фигурирует положение, которое ограничивает использование иностранцами технических средств обработки и накопления информации, включая часы и мобильные телефоны.

Сообщается, что данный документ был разослан подведомственным организациям еще в июле. Понятно, что подобная инициатива не могла не вызвать негативной реакции со стороны не только научной, но и вообще самой широкой общественности. Требования выглядят настолько несуразными, что даже пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков назвал их «перебором». Впрочем, после того, как информация прошла в СМИ, представители Минобрнауки поспешили объясниться, заявив, что требования носят рекомендательный характер, отражая некую «общемировую практику». По словам чиновников, эти рекомендации необходимы для учета показателей роста международных связей, в том числе – в рамках реализации национального проекта «Наука». Дескать, об осуществлении контроля над научными организациями речи не идет. При этом в министерстве напомнили о том, что российские ученые также сталкиваются с определенными ограничениями, находясь за рубежом при посещении научных мероприятий и соответствующих ведомств.

Действительно, в тексте документа некоторые пункты трактуются как «рекомендации». Но при этом руководителям подведомственных институтов, имеющих лицензию на проведение работ, связанных с государственной тайной, вменяется в обязанность использование указанных рекомендаций «при принятии и уточнении соответствующих инструкций» с учетом требования закона о государственной тайне. То есть данный приказ просто регламентирует определенные действия, «рекомендуя» представленный здесь порядок. Иначе говоря, обязанностью руководителей научных организаций является соблюдение закона о государственной тайне, а Министерство, со своей стороны, попыталось показать ученым, КАК соблюдать на практике это обязательное требование. Вот это самое «как» и вызывает больше всего вопросов у нашей общественности.

По своему содержанию документ оказался настолько спорным, что спокойно отнестись к нему оказалось просто невозможно. Я уже сказал, что даже в Кремле не выказали однозначного одобрения в отношении данной инициативы, высказав мнение насчет «перебора». Но в то же время из уст Дмитрия Пескова прозвучали слова о том, будто в нынешней политической обстановке необходимо проявлять бдительность, поскольку западные спецслужбы-де не дремлют, а равно никто не отменял научно-промышленный шпионаж. Якобы наши ученые (особенно молодые) находятся под постоянным «прицелом» со стороны иностранной агентуры.

Конечно, пресс-службе Кремля удобнее всего изображать ситуацию так, будто все нелепые решения находятся на совести правительственных чиновников. Однако, принимая во внимание тезис насчет иностранных спецслужб, возникает законное подозрение, что данная инициатива если и не является результатом прямого указания сверху, то, по крайней мере, четко совпадает с текущей «генеральной линией». Во всяком случае, затянувшееся «геополитическое противостояние» дает возможность оправдать любое решение в духе холодной войны.

Другое дело – мотивации. В Сети по этому поводу уже появился вал комментариев насчет возврата к временам СССР. На мой взгляд, дежурные ссылки на реставрацию социализма - слишком простое объяснение, чтобы принимать его всерьез. Понятно, что нынешняя российская власть не в состоянии избежать воспроизводства некоторых управленческих практик прошлых лет, однако в нынешней системе отношений такие спонтанные решения лишены всякого практического смысла. В текущей ситуации мы имеем дело либо с проявлением вопиющей некомпетентности, либо за этими действиями скрываются какие-то намерения, которые особо не разглашаются.

Судите сами. Не прошло и года с тех пор, как правительство (включая и Минобрнауки) провозгласило создание в нашей стране научных центров мирового уровня. По замыслу, Россия должна налаживать тесное сотрудничество с зарубежными учеными, расширяя контакты, оказывая услуги и так далее. То есть правительство как будто демонстрирует открытость в этом вопросе, без всяких намеков на «геополитическое противостояние». И вдруг выходит документ, призванный «усилить бдительность», причем усилить в таком формате, словно каждый иностранный ученый априори рассматривается российскими властями как потенциальный шпион. Чего только стоит требование составлять специальное уведомление на всех приглашенных иностранцев, пропуская их в учреждения строго по паспорту и разрешая перемещаться там только в сопровождении ответственного работника (пункты № 11 - 12 документа).

Как я уже сказал, представители Минобрнауки прокомментировали эти шаги необходимостью учета роста международных связей. По этому поводу возникает еще больше вопросов. С одной стороны, не совсем понятно, как здесь между собой связаны вопрос учета и сохранение государственной тайны. С другой стороны, какой практический смысл в этом самом учете, особенно если речь идет о неформальных контактах в нерабочее время? В старых шпионских фильмах, конечно, все было просто – там этот самый «учет» детально вели сотрудники контрразведки, причем, не оповещая о том ученых. Я говорю это к тому, что неформальные общения между учеными – вещь совершенно нормальная, естественная и необходимая.  Причем в наше время такие контакты многократно расширены и упрощены благодаря современным цифровым коммуникациям. К примеру, российский ученый может запросто пообщаться со своими зарубежными коллегами по «Скайпу» или обменяться  информацией в чате. Неужели по каждому такому поводу необходимо составлять официальный отчет?

Все это, конечно, похоже не глупую шутку. Взять хотя бы порядок приглашения иностранцев в научные учреждения. В этой связи мне вспомнилось, как в октябре 2014 году мэрия Новосибирска организовала встречу сотрудников Института теплофизики СО РАН с большой группой итальянских специалистов (среди которых были даже представители Палаты экспертов ЕС). Встреча готовилась оперативно, поскольку зарубежные гости заехали в Новосибирск ненадолго. На согласование ушло всего сутки. Но встреча состоялась. Проходила она в стенах самого Института. Результатами, насколько мне известно, довольны были обе стороны. А теперь вообразите, что руководство ИТ СО РАН действовало бы в строгом соответствии с указанными «рекомендациями». Такой абсурд вменяемому человеку даже представить невозможно. От себя же скажу, что в случае буквального исполнения приказа никакой встречи не состоялось бы вовсе. Да и иностранные гости, уверен, не поняли бы такого пристрастного отношения к своим персонам. Ведь это откровенное унижение бюрократическим формализмом, доведенным до карикатурного состояния.

Возникает впечатление, что люди, готовящие подобные документы, довольно плохо вникают в реалии и судят о них по старым шпионским детективам. Совершенно ясно, что такие требования могут исходить только от тех, кто весьма смутно понимает жизнь научных организаций и вообще очень далек от науки. К сожалению, мы вынуждены констатировать, что бюрократия в нашей стране совершенно оторвалась от насущных задач. Практически во всех государственных структурах наблюдается вал бессмысленной отчетности, не имеющий никакого отношения к практическим результатам. Теперь этим безумным канцелярским формам как будто пытаются подчинить академические институты. Иначе говоря, указанный приказ необходимо рассматривать в саморазвивающейся логике российского «эффективного менеджмента». Рано или поздно это должно было случиться, причем – независимо от международной обстановки.

Впрочем, у меня есть еще одна версия. Нельзя исключать, что оглаской таких документов руководство страны пытается произвести впечатление на потенциальных «геополитических» противников. Поскольку не так давно глава государства анонсировал создание некоего сверхсовременного оружия, то для этого необходимо создать соответствующий морально-психологический фон. В этом плане жесткое «назидание» для ученых по поводу общения с иностранцами призвано показать серьезность намерений властей. Дескать, на войне – как на войне. Здесь не до шуток и любезностей.

Я не могу сказать, насколько в руководстве страны верят в эффективность подобных «психологических» методик. Но вот в чем не приходится сомневаться, так это в том, что такие крайности («переборы», по словам Дмитрия Пескова), никого положительного влияния на научную деятельность не окажут. Точно так же необходимо понимать, что «учет роста» контактов с иностранцами не имеет никакого отношения к росту научных достижений.

Константин Шабанов