В Новосибирске подвели итог регионального исследовательского конкурса «Красная книга Новосибирской области. 2019». С июня прошлого года полевые биологи и любители природы собирали информацию о редких и исчезающих видах животных и растений, занесенных в Красную книгу региона. Все полученные данные, включая фотографии, координаты находки и описание местности, они размещали на международной платформе сообщества натуралистов iNaturalist.org. Новосибирцы собрали рекордное количество сведений — 627 наблюдений 67 видов растений и животных, занесенных в Красную книгу. Большая часть наблюдений — 397 сделана натуралистами в 2019 году. Отличившиеся участники проекта получили ценные призы.

Конкурс проводился экспертной инициативной группой «Открытая лаборатория природоохранной биологии» в партнерстве с Новосибирским региональным отделением Русского географического общества, компанией «Дата Ист» и ГКУ Новосибирской области «Природоохранная инспекция». Методическую помощь оказала Алтайская краевая программа «Усынови заказник».

Главная цель конкурса — содействовать изучению и сохранению редких и исчезающих видов растений и животных на территории Новосибирской области. Собранные натуралистами сведения о редких и уязвимых видах будут использованы для ведения региональной Красной книги. Также организаторы планируют выпустить информационно-аналитический бюллетень с указанием авторов наблюдений.

«Важен не только поиск новых мест обитания, но и мониторинг уже известных, — отметил организатор конкурса Александр Дубынин, координатор Открытой лаборатории природоохранной биологии. — В качестве территорий для выявления видов Красной книги использовались существующие заказники и памятники природы, а также, в первую очередь, новые участки дикой природы. Обнаружение видов, занесенных в Красную книгу, может быть основанием для создания новых особо охраняемых природных территорий».

Выступая партнером проекта, компания «Дата Ист» предоставила технологии для сбора, хранения и анализа данных наблюдений, позволяющие накапливать сведения из разных источников и работать с базой данных.

«Охрана природы и сохранение редких видов — важная функция государства. Помочь ему в этом должны современные технологии и вовлеченность общественности. Считаю, что повышение роли общественного контроля – это главный фактор устойчивого и гармоничного развития общества. Геоинформационные технологии стали сегодня привычны обычным людям, пользователям смартфонов и планшетов, а в руках любителей природы появились легкодоступные цифровые инструменты и для познания мира, и для общественного контроля. Для нас этот проект и технологичный, и социально-значимый одновременно. Хочется, чтобы такие проекты стали обычным явлением для всех регионов нашей страны, помогли людям, которые любят природу, заботиться о ее сохранении», — сказал генеральный директор Дата Ист Вячеслав Ананьев.

В конкурсе участвовали активные новосибирцы разных возрастов, представители инициативных групп, школьных и внешкольных природоохранных объединений — юннатские, эколого-географические, туристические кружки, школьные лесничества.

Победителем конкурса во взрослой номинации стал Илья Сухов. Он разместил в базе данных 196 наблюдений 39 видов из региональной Красной книги. В юношеской номинации победил ученик 11 класса школы №41 Александр Кочетков. Его личный результат — 120 наблюдений 28 охраняемых видов. Александр планирует продолжать поиски редких видов. Он хочет запечатлеть белую сову и воробьиного сычика, крапивника и черногорлую завирушку, сплюшку и малого погоныша. 

В групповой номинации победителем стала группа специалистов и добровольцев «Заповедник орхидей», которая уже несколько лет активно изучает орхидные и другие редкие растения области, а также ведет подготовку документации для создания особо охраняемой природной территории около поселка Линево в Искитимском районе.

К подведению итогов был приурочен семинар «Фотонаблюдения, iNaturalist и Красная книга», на котором участники обсудили связь «гражданской науки», науки официальной и  природоохранную деятельность.

Конкурс продолжится в 2020 году, что позволит продолжить сбор уникальных данных о редких животных и растениях Новосибирской области.

Екатерина Вронская, "Дата Ист"

Среди российских консерваторов-традиционалистов до сих пор бытует мнение, будто Китай являет миру какой-то особенный путь развития, да еще в пику западной цивилизации. Там, мол, до сих пор сохранилась и компартия, и верность социалистическим идеалам. И якобы капитализм у них не совсем «настоящий». Насчет политики и идеологии спорить не берусь. Может, в этом у китайцев и впрямь есть что-то особенное, сильно непохожее на Европу. Но поразительно то, что при всей своей «особенности», китайское государство активно включается в процессы декарбонизации экономики. Причем, осуществляя эта так рьяно и недвусмысленно, будто оно намерено по данному пункту не только сравняться с Европой, но даже превзойти ее на данном поприще.

Я уже неоднократно обращал внимание на то, что наши консерваторы весьма скептически (а иной раз – открыто враждебно) относятся к росту возобновляемой энергетики, воспринимая нынешний бум на солнечные и ветровые электростанции как настоящее помешательство. Вся вина за этот тренд возлагается, как правило, на «зеленых» активистов и безвольных западных политиков. Мол, в угоду сумасшедшим крикунам европейские власти отказываются от угля и газа, обрекая на погибель всю энергосистему. Китай при таком раскладе воспринимался как надежный бастион благоразумия и верности традиции.

Дружба России с этой страной вселяла надежды на то, что в мире все-таки дадут о себе знать «правильные» политические силы, способные-де не включаться в экологическое «безумие». В глазах российских противников ВИЭ Китай, имея солидную долю угольных ТЭС, выглядел чуть ли не оплотом традиционной энергетики. Даже на официальном уровне ему уделяют пристальное внимание как важному покупателю российских энергоресурсов – угля и газа.

Что же происходило в Китае на самом деле? Данные последних двух лет показывают: прирост установленной мощности традиционных ТЭС оказался заметно ниже, чем прирост установленной мощности солнечных и ветровых электростанций. Если традиционная энергетика приросла за прошедший год всего на четыре процента, то ветровая – на 14%, а солнечная – на 17 процентов. Отметим, что по итогам 2019 года установленная мощность всей электроэнергетики Китая достигла уровня 2000 ГВт. По выработке электроэнергии Китай существенно опережает РФ – примерно в семь раз. При этом мы отчетливо видим тенденцию к снижению доли традиционных ТЭС, работающих на ископаемом топливе. Если в 2017 года эта доля составляла 71%, то в 2018 году она снизилась до 70 процентов, а в 2019 году составила уже менее 69 процентов. Соответственно, в данном сегменте уменьшился и годовой прирост мощностей.

Что касается возобновляемой энергетики, то в последние годы ее развитие в Китае демонстрирует впечатляющую динамику.  Суммарная мощность ветровых и солнечных электростанций превысила уже 400 ГВт. Для того, что представить этот объем, достаточно провести сравнение с нашей страной. На сегодняшний день в Поднебесной выработка электроэнергии за счет солнца и ветра составляет 60% от годовой выработки электроэнергии в РФ!

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что после того, как китайское руководство урезало субсидирование крупных объектов солнечной энергетики, темпы приросла в данном сегменте заметно снизились в сравнении с предыдущими годами. За прошлый год прирост установленной мощности солнечных электростанций составил порядка 30 ГВт. По российским меркам это очень много, но для Китая – совсем не рекорд. Так, в 2017 году было добавлено более 50 ГВт «солнечных» мощностей. То есть снижение темпов имеет место, однако на то у китайских властей есть веские причины. 

Упомянутое выше решение по сокращению субсидий принято увязывать с тем, что Китай сумел ДОСРОЧНО ПЕРЕВЫПОЛНИТЬ (чуть ли не в два раза) принятый ранее пятилетний план по развитию солнечной энергетики до 2020 года. Поэтому сокращение субсидий является для руководства страны вполне разумной мерой. Помимо этого, в Китае начали снижать фиксированные «зеленые» тарифы. Принятые меры, как мы понимаем, призваны несколько охладить инвесторов. Тем не менее, это никак не сказалось на темпах развития ветровой энергетики. Здесь темпы прироста мощностей пока не снижаются. В прошлом году суммарная мощность построенных ветровых электростанций составила 25 ГВт. Это больше, чем в позапрошлом году (20 ГВт).

На сегодняшний день на долю солнца в Китае приходится 204 ГВт, на долю ветра – 210 ГВт. Совокупно это составляет уже 20% установленной мощности всей энергосистемы Китая. Что касается текущего года, то, согласно некоторым экспертным оценкам по его итогам будет введено в эксплуатацию еще порядка 35 – 38 ГВт «солнечных» мощностей. Оценка сделана на основе тех проектов, которые уже получили одобрение. То есть солнечная энергетика в Поднебесной по-прежнему остается «в тренде». Особенно важно учесть, что игроки «солнечного рынка» могут откладывать реализацию таких проектов в ожидании последующего удешевления фотоэлементов. Напомним, что именно благодаря китайским разработчикам стоимость солнечных панелей несколько лет назад радикально уменьшилась, что привело к серьезному снижению капитальных затрат на строительство солнечных электростанций. Если работы по удешевлению фотоэлектрических систем будут продолжены, то вполне может быть, что мир ожидает очередная волна «солнечного» бума.

Отметим также, что в прошлом году Китай достиг плановой мощности по ветровым электростанциям. Поэтому не исключена игра властей на «понижение» и в этом сегменте. Тем не менее, китайское правительство намерено и впредь двигаться в направлении коренной модернизации своей энергосистемы, где возобновляемой энергетике придается решающее значение. Как отмечают официальные лица, в настоящее время мы наблюдаем старт энергетической трансформации, однако нужна энергетическая революция. В Поднебесной вполне серьезно обсуждают планы по декарбонизации промышленности. В частности, речь идет о снижении углеродоемкости реального ВВП на 27% к 2025 году.  В свете сказанного наращивание выработки электроэнергии за счет солнца и ветра с повестки не снимается. По одному из сценариев развития к 2025 году суммарная мощность ветровых и солнечных электростанций должна превысить 1000 ГВт. Есть, правда, одна существенная оговорка: развитие данного сегмента должно теперь происходить в соответствии с рыночными (а не субсидированными) ценами. Подход вполне разумный и, надо сказать, соответствующий тому, что происходило в европейских странах (например, в Германии).

Несмотря на то, что угольная генерация всё еще играет ключевую роль в энергосистеме Китая, здесь открыто рассматриваются возможности снижения потребления угля. Один из вариантов развития предполагает, что к 2035 году доля выработки электроэнергии на основе ВИЭ должна превысить 50%, а к 2050 году – перевалить за 70 процентов. Не исключено, что при реализации данного сценария объем угольной генерации к указанному времени сократится до 11 процентов. Предполагается также полная электрификация автомобильного и городского транспорта.

Разумеется, мы не можем ручаться за то, что руководство Поднебесной обязательно достигнет указанных показателей. Однако нет никаких сомнений относительно реальных намерений китайских властей. Что бы ни воображали себе российские консерваторы, Китай не показывает никакого особого пути развития, который шел бы в пику европейским трендам. Приходится признать, что власти этой страны также придерживаются «экологической линии», как и лидеры европейских стран.

Андрей Колосов

В 2019 г. специалисты Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН произвели и поставили шесть установок в Южную Корею, Китай и Россию. В 2020 г. ожидаются поставки четырнадцати ускорителей ЭЛВ в страны Восточной Азии. Еще один ускоритель будет поставлен и запущен в России. Установки новосибирского производства будут использоваться для производства термоусаживаемых изделий, облучения полимерной изоляции проводов и кабелей, а также для производства изделий из вспененного полиэтилена. За все время работы по данному направлению ИЯФ СО РАН произвел более 170 промышленных ускорителей.

Радиационные технологии проникают в новые отрасли, вытесняя менее эффективные и более вредные с экологической точки зрения традиционные технологии. Широкое применение ионизирующих излучений привело к организации серийного выпуска промышленных ускорителей электронов серии ЭЛВ в Институте ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН). Параметры установок, разрабатываемых и производимых в Новосибирске, делают их популярными во всем мире. Основными покупателями ускорителей ИЯФ СО РАН являются китайские, корейские, индийские и российские компании.

«В 2019 г. мы произвели и поставили одну установку в Южную Корею, три в Китай и две в Россию. Шесть ускорителей в год, при том, что в среднем на производство одного уходит от 6 до 12 месяцев, обычный для Института уровень производительности, – рассказывает заведующий лабораторией ИЯФ СО РАН, кандидат технических наук Сергей Фадеев. – В России нашими заказчиками в прошлом году стали АО «Экспокабель» – компания, занимающаяся облучением кабелей, и ООО «Котовский завод пластмасс», специализирующийся на производстве вспененного полиэтилена».

 По словам специалиста, за все время работы по данному направлению в ИЯФ СО РАН было произведено и поставлено заказчикам более 170 ускорителей. «На сегодняшний день подписано или находятся в стадии подписания семь контрактов на поставку в 2020 г. ускорителей в КНР. Кроме того, обсуждается поставка в Китай в 2020 г. еще пяти ускорителей», – добавляет Сергей Фадеев. – Установки будут использоваться для производства термоусаживаемых изделий, облучения полимерной изоляции проводов и кабелей, а также для производства изделий из вспененного полиэтилена».

Большой интерес к приобретению промышленных ускорителей серии ЭЛВ ИЯФ СО РАН проявляют индийские компании – несколько установок уже работают в стране. В последнее время оживилось сотрудничество с российскими компаниями и организациями.

«В ряде случаев это связано с возросшими требованиями к полимерной изоляции производимых ими проводов и кабелей. В других случаях – требованиями по импортозамещению и переходом на качественную отечественную продукцию. Некоторые компании производят замену ранее купленных ускорителей на новые», – поясняет Сергей Фадеев.

В настоящее время мировой объем промышленной продукции с использованием радиационных технологий оценивается почти в 90 миллиардов долларов и с каждым годом эти цифры увеличиваются. Это обусловлено высокими технико-экономическими показателями радиационных технологий, значительной энергетической эффективностью, возможностью дозирования излучения с высокой точностью, отсутствием наведенной радиоактивности в облученной продукции, высокой степенью автоматизации технологического процесса.

«Производимые в ИЯФ СО РАН ускорители серии ЭЛВ изначально разрабатывались для применения в условиях промышленного производства, – добавляет Сергей Фадеев. – Ускорители охватывают диапазон энергий от 0,3 МэВ до 2,5 МэВ с током пучка до 130 мА и максимальной мощностью пучка до 100 кВт. При этом мы постоянно модернизируем ускорители, расширяем и улучшаем их эксплуатационные параметры».

Помимо высокого качества ускорители серии ЭЛВ имеют еще одно преимущество: они компактнее зарубежных аналогов. Ускорители новосибирского производства могут быть установлены в относительно небольших помещениях, что экономит затраты на создание инфраструктуры.

«Вследствие того, что ускорители ЭЛВ конкурентоспособны на мировом рынке, мы рассчитываем на сохранение спроса на нашу высокотехнологичную продукцию и с оптимизмом смотрим в будущее», – добавляет Сергей Фадеев.

Российским ученым удалось разработать лекарство, лишенное этих недостатков. Суть идеи - использовать удивительное качество обычной мыши. Дело в том, что ей энцефалитные клещи вообще не страшны. У грызунов в процессе эволюции сформировалась очень мощная иммунная защита от этого вируса. Но как ее передать человеку?

- Мы создали так называемые "химерные" антитела, часть которых взята у мыши, а часть у человека, - объясняет Тикунова. - В результате сложных генетических манипуляций удалось получить химеру, которая "очищена" от всех недостатков донорской крови. Мышиная часть эффективно связывает вирус и не дает ему инфицировать клетки, а человеческая запускает необходимые иммунные реакции вплоть до выведения чужеродного агента из организма пациента.

Не будет ли отторгаться чужой для организма человека мышиный агент? Такая вероятность крайне мала, утверждает Тикунова. Ведь в препарате на "мышиную" часть приходится всего два процента, а сама доза в сто раз меньше, чем у применяемого сейчас иммуноглобулина. Для профилактики при укусе клеща нужна всего одна инъекция, а при заболевании энцефалитом - 3-4 укола.

Отметим, что данная работа - это первый в России опыт создания фармпрепаратов на основе химерных антител. "То, что используется в онкологии, это дженерики, скопированные с западных образцов, а у нас полностью собственная разработка, - говорит Тикунова. - Что же касается "химерных" антител против клещевого энцефалита, то здесь мы вообще мировые лидеры. Европейцы тоже начали работать в этом направлении, но они пока в начале пути".

Российские ученые не только получили эффективный препарат, но и разработали технологию его производства.

В то время как одни эксперты обсуждают судьбу газопровода «Северный поток-2», другие высказываются о судьбе возобновляемой энергетики. Насколько нам известно, в Европе теперь нет дефицита «голубого топлива», и даже созданы неплохие запасы. Разумеется, европейцы не отказываются совсем от природного газа, а потому строительство газопроводов не сходит с повестки. Кроме того, в газовом споре между РФ и США такие страны, как Германия, Австрия, Дания и Норвегия занимают сторону России. То есть дают зеленый свет новому газопроводу из нашей страны.

Однако сказанное совсем не означает, будто в Европе проводят схожую с Россией энергетическую политику. На фоне нешуточных страстей вокруг строительства новых газопроводов европейские страны демонстрируют очередные рекорды в деле производства энергии из возобновляемых источников.

Так, правительство Германии – в рамках борьбы с глобальным потеплением – утвердило программу, в соответствии с которой к 2030 году доля ВИЭ в выработке потребляемой электроэнергии должна достичь 65 процентов. Установленная мощность солнечной генерации будет на уровне 98 ГВт (фактически это означает удвоение мощностей от нынешних показателей), ветроэнергетика достигнет уровня 70 ГВт на суше и еще 20 ГВт – на море. Примерно 8,4 ГВт придется на энергию из биомассы. А уже к 2050 году Германия намерена выйти на нулевой баланс по выбросу парниковых газов.

Насколько озвученные намерения подтверждаются практикой? В этом отношении прошедший 2019 год оказался для Германии знаковым: здесь возобновляемые источники впервые обогнали по выработке электроэнергии традиционное топливо. Если верить официальной статистике, то доля ВИЭ в общем объеме произведенной электроэнергии составила 46 процентов. Не менее впечатляющие шаги демонстрирует Австрия. В этой стране также принята соответственная программа, направленная на дальнейшее развитие «зеленой энергетики» в рамках борьбы с глобальным потеплением. Согласно озвученным планам, полный переход этой страны на возобновляемые источники должен произойти уже через десять лет (то есть на двадцать лет раньше, чем в Германии). Для этого к 2030 году необходимо довести установленную мощность одних только фотоэлектрических систем до уровня 10 ГВт. Важную роль в этом деле австрийское правительство отводит «солнечным крышам». Через десять лет количество кровель, оснащенных солнечными панелями, должно исчисляться сотнями тысяч. Еще один показательный шаг австрийских властей (возможно, спорный) – с 2025 года в новостройках нельзя будет устанавливать газовые котлы для отопления. То есть отказ от углеводородного топлива одинаково коснется и системы теплоснабжения. Руководство намерено сделать так, чтобы Австрия стала первой в мире «нейтрально-климатической» страной.

Не менее впечатляющие примеры дает и Норвегия. Интересно, что ее иногда сравнивают с Россией, поскольку так же, как и в нашей стране, большую роль в экономике Норвегии играет добыча углеводородного сырья. Казалось бы, у этой страны есть веские основания сдерживать переход на ВИЭ и пропагандировать преимущества традиционной энергетики. Если подходить к проблеме с российскими шаблонами, то в Норвегии наверняка должно быть сильное «нефтегазовое» лобби, оказывающее влияние на государственные стратегии развития. Несмотря на это, норвежские представители нефтегазового сектора демонстрирую непривычную для нас, россиян, «экологическую сознательность».

Вот конкретный пример. Совсем недавно появился информация о том, что норвежский нефтегазовый концерн Equinor решил поддержать Парижское соглашение по климату, в связи с чем им были приняты собственные планы по декарбонизации производственных процессов. Конкретно компания намерена сократить объемы выброса парниковых газов на своих нефтяных и газовых месторождениях. В настоящее время они уже достигли хороших показателей в этом деле. К 2050 году Норвегия планирует достигнуть нулевого уровня по выбросам. Концерн Equinor, со своей стороны, уже сейчас встраивается в этот тренд, делая необходимые вложения в новые технологии. В руководстве компании считают, что подобные затраты так или иначе окупятся, поскольку выводят производственные мощности на более высокий технологический уровень, повышая конкурентоспособность месторождений.

Показательно, что в компании (в свете происходящих перемен) ожидают к 2050 году двукратное сокращение добычи нефти и газа. В этой связи руководство заранее продумывает возможности своего участия в инновационной деятельности, в реализации новых конкурентоспособных направлений, связанных с передовыми технологиями. В связи с этим Equinor пробует свои силы в создании ветровых электростанций на побережье, а также планирует производство водорода из углеводородного сырья (без выброса парниковых газов). То есть компания, предвосхищая радикальные перемены, вкладывается в инновации уже сейчас.

Озвученные планы норвежского концерна невольно вынуждают нас взяться за сравнение. «А как же наши?» - спросим мы. Было бы интересно узнать о подобных стратегиях в руководстве «Газпрома» или «Роснефти». Как мы уже показали, декарбонизация не сводится к одним лишь запретам на выбросы парниковых газов. В развитой экономике она создает предпосылки для инновационных решений не только в сфере производства электроэнергии, но даже в области добычи углеводородов.

К сожалению, в нашей стране до сих пор не определились с этим вопросом, несмотря на недавнюю ратификацию Парижского соглашения. Никаких четких целеполаганий мы не видим. Кроме того, в средствах массовой информации (с подачи, кстати, самого Главы государства) время от времени появляются публикации, призванные дискредитировать альтернативную энергетику (к примеру, ветряки уже окрестили «воздушными мясорубками»).

В данном случае я не настаиваю на безусловном благе тотального перехода на возобновляемые источники. Фанатизм, который сейчас проявляют в этом вопросе некоторые европейские страны, является откровенной крайностью, дающей повод для справедливой критики. Однако проблема не в том, что в России не развивают альтернативную энергетику в таких масштабах, как это происходит в европейских странах. Проблема в том, что мы не видим серьезных подвижек и в традиционной энергетике.

Возьмем Новосибирскую область. Уже совершенно ясно, что у государства нет планов по газификации Сибири. Надежды нашей «прогрессивной общественности» на перевод угольных ТЭЦ на природный газ погибли окончательно и бесповоротно. Приходится смириться с тем, что уголь – это «судьба» для сибиряков. Но существуют ли какие-то планы по коренной модернизации угольной энергетики в сибирских регионах? Существуют ли какие-то серьезные государственные программы для реализации и продвижения соответствующих передовых технологий? Здесь нам приходится только развести руками.

Пока что у нас еще есть специалисты, способные включиться в этот процесс. Пока еще есть институты, готовые представить свои разработки. Но из-за длительного топтания на месте, из-за отсутствия внятной технической политики все эти наработки, все эти специалисты остаются невостребованными. И если неопределенность затянется еще на десяток лет, весь накопленный здесь интеллектуальный потенциал просто канет в лету.

Андрей Колосов

Российские и зарубежные антропологи нашли в двух пещерах на территории Алтая новые свидетельства того, что неандертальцы проникали на юг Сибири не один раз, как считалось раньше, а как минимум два раза, следуя разными маршрутами. Выводы ученых и значение этого открытия для науки были раскрыты в статье, опубликованной в журнале PNAS.

"Результаты наших раскопок в Денисовой и Чагырской пещере показывают, что неандертальцы проникли в Южную Сибирь как минимум два раза. Прародиной последних неандертальских мигрантов выступала Восточная Европа и Северный Кавказ, удаленные на три-четыре тысячи километров к западу от Алтая", - пишут ученые.

Несмотря на внешнее сходство, современные люди и неандертальцы развивались совершенно разными путями. Предки современных людей и неандертальцев, как сегодня считали ученые, разделились примерно 650 тысяч лет назад, и первые остались жить на территории Африки и постепенно колонизировали ее, а вторые - мигрировали на север и заселили Европу и Азию.

Открытие и расшифровка ДНК неандертальцев, сделанная в том числе и благодаря совместным работам российских и европейских палеогенетиков, позволили ученым впервые изучить то, как и когда эти древние люди проникли в разные уголки Евразии, а также открыть следы их контактов с кроманьонцами, а также еще с одним древним видом людей, денисовцами.

Сравнение их геномов показало, что предки последних неандертальцев, живших в Европе и на юге Сибири, разделились достаточно давно и после этого представители этих двух групп почти не контактировали друг с другом. С другой стороны, недавно ученые расшифровали геном "гибрида" алтайского денисовца и "европейской" женщины-неандертальца, показавший, что подобные контакты все же были возможны.

"Культурные" мигранты из Европы

Группа российских и зарубежных ученых под руководством Анатолия Деревянко, академика РАН и научного руководителя Института археологии и этнографии СО РАН в Новосибирске, нашла новые ископаемые свидетельства того, что неандертальцы несколько раз мигрировали на территорию Алтая и южной Сибири в целом, проводя раскопки в пещере Чагырская.

Она расположена примерно в 100 километрах к западу от Денисовой пещеры. Данная пещера начала привлекать внимание антропологов примерно десять лет назад, когда на ее территории были найдены орудия труда, которые могли принадлежать как поздним неандертальцам, так и ранним кроманьонцам. Позже палеогенетики обнаружили обрывки ДНК в почве пещеры, оказавшиеся более близкими к европейским Homo neanderthalensis, чем к их "кузенам" из соседней Денисовой пещеры.

Это открытие, как отмечают Деревянко и его коллеги, заставило многих ученых подозревать, что Сибирь заселялась неандертальцами в несколько волн миграции, происходивших из разных источников и начинавшихся в разное время. Российские и зарубежные антропологи проверили, так ли это на самом деле, точно измерив возраст недавно найденных останков неандертальцев и орудий труда, а также детально изучив технику их изготовления.

В целом, эти замеры подтвердили гипотезу их коллег. Местные неандертальские рубила и скребки были больше похожи на орудия микокской культуры, к которой принадлежали последние европейские Homo neanderthalensis, жившие в Хорватии и на Северном Кавзказе, чем на аналогичные инструменты их соседей из Денисовой пещеры. Они относятся к более древней мустьерской культуре, проникшей на Алтай иным путем.

С другой стороны, ученые совершили и несколько неожиданных открытий. В частности, возраст орудий труда оказался значительно ниже генетических оценок того, когда неандертальцы жили в Чагырской пещере, но при этом он был очень близок ко времени появления микокской культуры. Это, как считают исследователи, является еще одним важным аргументом в пользу существования нескольких волн миграции Homo neanderthalensis.

Как заключают Деревянко и его коллеги, сам факт существования двух разных популяций неандертальцев на Алтае примерно в одно и то же время, а также генетическое родство одной из них с европейскими группами Homo neanderthalensis, говорит о том, что эти древние люди не были "домоседами", а могли мигрировать на большие расстояния, перенося с собой свою уникальную культуру. Это сильно меняет представления ученых о поведении и жизни неандертальцев.

В 2018 году была пройдена важная веха – мощность солнечных электростанций впервые преодолела барьер в 100 ГВт. Общий объем инвестиций в возобновляемую энергетику вновь превысил (как и в 2017 году) 300 миллиардов долларов. Об этом сообщает BloombergNEF. Однако ярых сторонников «чистой энергии» может насторожить тот факт, что стремительный подъем в этом секторе, похоже, завершился. Так, несмотря на большие объемы инвестиций, глобального роста не произошло. Наоборот, в 2018 году инвестиции снизились на 8% в сравнении с предыдущим годом, составив 332 миллиарда долларов.

В целом ситуация на этом рынке выглядит весьма неоднозначной. Например, инвестиции в ветроэнергетику подросли на 3% (128,6 миллиардов долларов), в то время как объем инвестиций в солнечную энергетику снизился на 24% (составив 130,8 миллиардов долларов). Возможно, частично это падение связано со снижением капитальных затрат (установка одного МВт фотоэлектрической мощности в 2018 году стала дешевле на 12% в связи с тем, что на рынке возникло избыточное предложение солнечных панелей). Тем не менее, основная причина связана с изменением государственной политики в отношении ВИЭ. Например, руководство КНР в середине 2018 года резко поменяло свое отношение к субсидированию солнечной энергетики, приняв меры по охлаждению «солнечного бума». В результате китайские инвестиции в этот вид энергии упали на 53%, сократившись до 40 миллиардов долларов.

Очень интересно выглядит динамика инвестиций в «чистую энергию» по отдельно взятым странам. Китай по-прежнему занимает здесь лидирующие позиции, вложив в 2018 году чуть больше 100 миллиардов долларов в возобновляемые источники. Это самый серьезный показатель, хотя он на 32% ниже рекордного показателя 2017 года.  США занимают второе место, увеличив инвестиции на 12% (до 64 миллиардов долларов).

Европа в целом улучшила показатели на 24% (74,5 миллиардов долларов), что произошло не без активного включения в этот процесс «новичков». Например, Испания семикратно нарастила инвестиции в данный сектор (до 7,8 миллиардов долларов). Поразительно, что среди «новичков» оказалась Украина, вложив в 2018 году 2,4 миллиарда долларов, что в 15 раз (!) превосходит объемы предшествующего периода. Активно движутся в указанном направлении Дания с ее пятикратным ростом инвестиций (3,2 миллиарда), Бельгия - с четырехкратным ростом (2,9 миллиарда), Нидерланды (5,6 миллиарда – рост на 60%), Швеция (5,5 миллиарда – рост на 37%).

В то же время серьезно «подкачала» Германия, когда-то поражавшая темпами роста ВИЭ. Несмотря на то, что в странах ЕС она продолжает удерживать лидирующие позиции, инвестировав в «чистую энергию» в 2018 году более 10 миллиардов долларов, это оказалось ниже 2017 года на 32 процента. Возможно, данное обстоятельство также связано с изменением государственной политики в области поддержки ВИЭ.

Схожая картина наблюдается и в Азии, где безусловные лидеры снижали объемы вложений, высвобождая место для «новичков». Про Китай уже было сказано. Но то же самое наблюдалось в Японии. Вложения этой страны в «чистую энергию» сохраняются на приличном уровне – 27,2 миллиарда долларов. Однако это на 16% меньше предыдущего периода. Индия в 2018 году инвестировала в ВИЭ 11 миллиардов долларов, «просев» на 21 процент. Зато очень хорошо «подняла» показатели Южная Корея – на 74% (5 миллиардов долларов). У Вьетнама вообще восемнадцатикратный (!) рост (3,3 миллиарда). Тайвань «приподнялся» на 134% (2,4 миллиарда).

Не очень оптимистичная картина складывается в Новом свете (за исключением США). Канада, например, снизила объемы на 34% (2,2 миллиарда долларов), Мексика – на 38% (3,8 миллиардов). Зато искренне удивляет Африка. Так, в Марокко инвестиции в «чистую энергию» выросли в 13 раз (2,8 миллиардов), а ЮАР вообще показала невиданный, прямо фантастический сорокакратный (!) скачок (4,2 миллиарда).

В целом за четырнадцать лет глобальные инвестиции в ВИЭ увеличились более чем в пять раз – с 61 миллиарда долларов (в 2004 году) до 332 миллиардов в 2018 году. Однако, как было уже сказано, темпы роста заметно снижаются, и 2018 год показал падение как в сравнении с 2017 годом, так и в сравнении с 2015-м. Похоже, мы переживает сейчас нисходящий тренд. Согласно наиболее «свежим» данным,  объемы инвестиций в проекты возобновляемой энергетики  в первой половине 2019 года оказались на 14% ниже, чем за тот же период 2018 года. Отмечается, что падение заметно на всех основных рынках – в Китае, в США и в Европе. По мнению экспертов, объем глобальных инвестиций достиг минимума с 2013 года. Сильнее всего на ситуацию влияет Китай, где правительство продолжает оказываться от субсидирования солнечной и ветровой энергетики. Поэтому прогноз развития солнечной энергетики для КНР на 2019 год значительно понижен.  Впрочем, аналитики не исключают нового оживления на азиатском рынке. В некоторых азиатских странах, включая Японию и Индию, расходы на ВИЭ пошли вверх. В Европе же не все так однозначно, однако обнадеживают Испания и Швеция, где инвестиции резко выросли.

Для нас показательным моментом является тот факт, что в списке стран, активно развивающих указанное направление, Россия совершенно никак не представлена. По большому счету, в нашей стране вообще нет рынка возобновляемой энергетики. В этом плане мы уступаем не только Марокко, Мексике, Канаде и Вьетнаму, но даже соседней Украине. О том, какие средства в этой стране были инвестированы в возобновляемую энергетику в 2018 году, мы уже показывали. Совсем недавно прошла информация о том, что норвежская компания NBT AS и китайский концерн «State Grid Corporation of China» построят на Украине две ветровые электростанции - «Зофия 2» мощностью 300 МВт, и «Зофия 3» мощностью 450 МВт. Данный проект должен стать крупнейшим ветропарком в Европе. Ветроэлектростанции планируют построить в Запорожской области на побережье Азовского моря. Показательно, что общий объем инвестиций, вложенных в проект, превысит 1 миллиард евро, что эквивалентно 1% ВВП Украины.

Впрочем, у нас тоже есть повод для радости. Так, в мае 2019 состоялся торжественный пуск Самарской солнечной электростанции мощностью 75 МВт в Новокуйбышевске, Самарской области. Параллельно на Ставрополье строится Старомарьевская СЭС. Её установленная мощность составит 100 МВт. Она должна стать крупнейшей солнечной электростанцией России. В соответствии с российской государственной программой развития ВИЭ предусматривается ввод в эксплуатацию около 1,8 ГВт солнечных мощностей до конца 2024 года. Сумеем ли мы по этим показателям догнать Вьетнам, пока еще не ясно. Обнадеживает лишь то, что процесс, все-таки, пошел.

Андрей Колосов

На встрече с научной общественностью в новосибирском Академгородке президент РАН академик Александр Михайлович Сергеев рассказал о том, что должна сделать Академия наук, чтобы вернуть себе ряд позиций, утраченных после реформы.

«Одна из важнейших задач, которые перед нами стоят — возвращать престиж РАН», — подчеркнул А. Сергеев, однако признав, что по различным причинам в нынешних условиях это делать непросто. «Имея юридический статус федерального государственного бюджетного учреждения, который прописан в нашем законе ФЗ-253, очень непросто взаимодействовать с различными ведомствами, например министерствами, — назвал одну из проблем академик Сергеев. — Поэтому нам нужно работать над тем, чтобы Академия наук получила другой юридический статус: государственной академии с соответствующими полномочиями, правами и обязанностями».

Еще одна сложность также касается юридических моментов: если посмотреть на основные виды деятельности РАН, то в их перечне нет проведения научных исследований, хотя это есть в разделах, посвященных целям и задачам. «Такая структура выглядит странно», — убежден Александр Сергеев.

По словам президента РАН, очень существенным моментом является экспертиза. Ученый напомнил, что все организации, где есть наука, должны пройти экспертизу в Академии наук и своих программ развития, и тематик государственных заданий, и результатов. «Нам дан инструмент, чтобы получить общий взгляд на науку в стране, увидеть, где деньги тратятся зря, а где нужно усилить финансирование, — прокомментировал Александр Сергеев, — но для того, чтобы до этого дойти, нужно всё это правильно организовать». 

Ученый отметил, что у РАН есть серьезные полномочия, которые даны Академии наук руководством страны и которые касаются выполнения Стратегии научно-технологического развития. В нынешнем году заканчивается ФЦП «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014—2020 годы», вместо этого будут финансироваться комплексные научно-технические программы. «Фактически КНТП — программы в виде цепочек от фундаментального знания до рынка, которые РАН должна отбирать, рецензировать и выносить на уровень правительства, — рассказал Александр Сергеев. — Если говорить о том, чтобы науку признали как реальную производительную силу экономики, то Академия наук должна такие цепочки инициировать, выстраивать и запускать». Президент РАН сообщил, что сейчас уже появляются первые КНТП, которые будут финансироваться, — они связаны с иммунотерапией рака и разработкой композитных материалов, необходимых во многих отраслях промышленности. 
 
Академик Сергеев акцентировал еще один важный момент — работу по созданию нового раздела программы фундаментальных исследований в интересах обороны и национальной безопасности. «С одной стороны, силовые ведомства говорят, что заканчиваются научно-технические заделы, сформированные еще при СССР, — прокомментировал президент РАН. — С другой стороны, Министерство науки и высшего образования фактически занимается гражданской наукой. Здесь есть некая ниша, которую очень желательно занять Академии наук. Наши работы по обороноспособности страны всегда были визитной карточкой РАН, и восстановление этих позиций способствовало бы возвращению престижа Академии. Сибирское отделение должно принять в этой работе активное участие».
 
Пожалуй, самой значимой задачей Александр Сергеев назвал деятельность по подъему науки в регионах. «Мы должны использовать возможности прежде всего ведущих научных центров и, в частности, СО РАН для того, чтобы возвращать в существенной степени финансирование науки в регионы», — сделал упор президент РАН. 
 
Кроме того, в ходе встречи с научной общественностью новосибирского Академгородка поднимались темы финансирования науки и методов наукометрии, поддержки молодых ученых, модернизации суперкомпьютерных центров в Сибири и в целом обновления приборной базы институтов.

В первые дни наступившего года в новостных лентах появились сообщения о вспышке вирусной пневмонии в китайском городе Ухане. Довольно быстро удалось выяснить, что причиной заболевания является новый штамм коронавируса. Изначально предполагалось, что первый пациент заразился им через морепродукты с рынка в городе Ухань. Позже исследования генома вируса показали, что виноват мог быть другой товар с тех же прилавков – ядовитые змеи, которые также используются в китайской кухне.

Поначалу это событие вызвало интерес преимущественно у специалистов, но стремительный рост числа зараженных одновременно значительно повысил градус внимания к китайскому коронавирусу, как у обывателей, так и со стороны организаций здравоохранения по всему миру.

Сегодня граждане разных стран быстро перемещаются по всей планете, это относится и к тем, кто успел заразиться новым вирусом: уже к 24 января больные были выявлены не только в ряде китайских провинций, но и в Австралии, Канаде, Малайзии, США, Таиланде, Франции и Японии. Число заразившихся уже превысило тысячу, несколько десятков человек скончалось.

Известно, что массовая пандемия, «ставящая крест» на человеческой цивилизации – не только популярный сюжет фантастических произведений, но и одна из распространенных фобий человечества. Вот и сейчас, в интернете и ряде СМИ уже появились первые мрачные прогнозы в стиле «мы все умрем». Помочь лучше разобраться в ситуации мы попросили одного из ведущих новосибирских специалистов в области вирусологии, заведующего лабораторией биотехнологии и вирусологии ФЕН НГУ, член-корр. РАН, д.б.н., профессора  Сергея Нетесова.

– Сергей Викторович, насколько распространенным и изученным, является семейство коронавирусов?

– Это обширное семейство, которому, например, посвящена глава в несколько десятков страниц в американском учебнике вирусологии, на сегодня описано 39 видов коронавирусов. Но надо понимать, что мы в последние десятилетия нередко сталкиваемся с новыми видами вирусов (как это произошло и сейчас), и в подавляющем большинстве случаев – это мутировавшие вирусы животных.

Справка. Коронавирусы занимают как правило второе место после риновирусов в этиологии респираторных заболеваний, обуславливая около 14% ОРЗ. Они вызывают заболевания средней тяжести, зачастую требующие госпитализации. Свое название получили благодаря форме – сам вирус имеет сферическую форму, но покрыт выступами, которые в профиль чем-то напоминают корону. Семейство коронавирусов состоит из двух подсемейств, но опасные для человека виды входят в первое из них, состоящее, в свою очередь, из родов Alpha-, Beta- и Gammacoronavirus. В число Beta-коронавирусов входят, помимо других коронавирусов, два очень известных вида коронавирусов SARS (ТОРС, вирус тяжелого острого респираторного синдрома) и MERS (БВРС, вирус ближневосточного респираторного синдрома).

(Основы вирусологии на портале Coursera)

– Располагает ли современная медицина действенными препаратами против коронавирусов?

– Начнем с того, что современная медицина вообще почти не имеет в распоряжении противовирусных препаратов с доказанной активностью, исключений немного: вирусы герпеса, гриппа, вирусы некоторых геморрагических лихорадок, ну и вирусы ВИЧ и гепатитов В и С. Что касается коронавирусов, то у нас нет ни лекарств, останавливающих репликацию вируса, ни вакцин против них. С вирусами в большинстве случаев все-таки справляется иммунная система самого организма, а врачи могут бороться только с симптомами заражения: снижать температуру, противодействовать обезвоживанию организма, при необходимости – запускать искусственную вентиляцию легких и так далее. Но хочу отметить, что обычно такой помощи бывает достаточно. В группе риска, прежде всего, люди с ослабленным иммунитетом – маленькие дети, пожилые люди, и те, у кого инфекция развивается на фоне другого тяжелого заболевания. И все равно, если мы посмотрим на статистику, то в настоящее время смертность от нового вида вируса на уровне менее десяти процентов.

– Появление первых зараженных в ряде других стран дало повод некоторым обозревателям говорить об угрозе пандемии. Насколько обоснованы эти страхи?

– Для начала, определимся с терминами. Пандемией называют сильную эпидемию, распространение которой приобрело мировой характер. И на сегодня нет оснований говорить о пандемии нового вируса. В то же время, ситуация развивается очень динамично, ежедневно зараженные люди обнаруживаются все в новых точках планеты, число заболевших в Китае продолжает расти. Поэтому сейчас я бы воздержался от каких-то прогнозов и выводов. Думаю, адекватную оценку масштабов вспышки этой инфекции можно будет сделать где-то через месяц. Но на сегодня оснований для паники я не вижу: ситуация не вышла из-под контроля. Главное – это то, что власти Китайской народной республики адекватно и оперативно организуют комплекс мер по прекращению распространения вируса, быстро стараются увеличить мощности для лечения больных и оперативно информируют о ситуации мировое сообщество. А наши власти уже разработали памятки и рекомендации пассажирам по предотвращению заболевания и организовали противоэпидемические меры в аэропортах и вокзала. Тем не менее никому не рекомендуется сейчас и в ближайшие две недели ехать в сам город Ухань, провинцию Хэбэй и ближайшие к ним регионы Китая. 

Сергей Исаев

Чего теперь ждать от Минобрнауки и чего опасаться институтам РАН, какие ошибки предшественников новый министр должен исправить и с какими ущербными решениями будет бороться, по каким критериям он предлагает оценивать науку, а также что выросло на «зеленом поле» ТюмГУ, разбираем и анализируем в материале Indicator.Ru. 

Назначение Валерия Фалькова главой Минобрнауки оказалось для большинства «максимально неожиданным», несмотря на то что тот несколько лет считался кандидатом на позицию замминистра. Кроме того, он относится к единомышленникам нового премьера Михаила Мишустина, что, по мнению депутата Ларисы Тутовой, уже означает «половину успеха дальнейшей слаженной работы как внутри министерства, так и всего правительства». Но то, что участники управления наукой и образованием будут устраивать друг друга, увы, успеха еще не гарантирует.

Вузовский переполох

Несмотря на внезапный выбор Мишустина, в кругах управленцев недовольства не слышно: то ли кандидатура устраивает, то ли отношения с министром портить с самого начала не хочется. Президент РАН Александр Сергеев надеется «выстроить эффективное взаимодействие» (которого, по его словам, и с Михаилом Котюковым удалось достичь). «Валерий Фальков — юрист, прекрасно умеющий выстраивать взаимоотношения с различными компаниями. Я считаю, что такое назначение отвечает требованиям времени», — заявил Сергеев, хваля также преобразования в ТюмГУ, где он недавно побывал. Присоединился к нему и председатель Сибирского отделения РАН, академик Валентин Пармон, который отметил известность Фалькова в Сибирском отделении, успехи Западно-Сибирского НОЦ и общность в понимании проблем. Депутат Эрнест Валеев также упомянул достижения НОЦ и добавил, что министр «очень рационально выстроил работу в вузе: и научную, и преподавательскую».

Руководители вузов встретили новость с облегчением: наконец-то министерство возглавил человек из их среды. Ректор МГИМО Анатолий Торкунов заявил, что «толк будет, потому что этот человек из поля», который «прошел все ступени в своем вузе, знает научную работу, административную работу». Повышенное внимание Минобрнауки к вузам (тренд на которое проявился на «Вузпромэкспо») может быть полезно потому, что научными результатами в большинстве из них хвастаться стыдно. Кроме того, новый министр явно знает, как усилить и развить региональный вуз, а не концентрировать лучших студентов, сотрудников и средства в столицах (но и не перетягивать у последних одеяло).

При этом первая проблема от неумелых изменений может лишь усугубиться. Если фокус в связке «наука — образование» (в том числе и в НОЦ) сместится на образование с ущербом для научных институтов, то вторые без денег и поддержки захиреют, а выправятся ли первые — еще вопрос. В ряде российских вузов науку делают лишь для пресловутых показателей, а во главе стоят люди с плагиатом в диссертациях, которые толком не занимались исследованиями.

Тем временем под их началом дремучие, но авторитетные в своем кругу профессора не умеют даже читать по-английски и учат студентов по заветам далеких предков. О современных данных и методах там не слышали, в необходимость публиковаться в международных журналах не верят. Правда, позиция бывшего ректора ТюмГУ по этому вопросу вселяет надежду: он не раз подчеркивал интернациональность науки и считает нужным требовать от преподавателей не только чтения лекций, но и ведения исследований и знания профессионального английского. Фальков и сам активно привлекал в свой вуз зарубежных преподавателей, а в науке недавно запустил очередной проект международного сотрудничества (которое, к немалому прискорбию всея РАН, при Котюкове ограничивали и сокращали).

Председатель Профсоюза РАН Виктор Калинушкин тоже обеспокоен новым назначением, но по другому поводу: частые перетасовки в Минобрнауки порой парализуют его работу. «Сейчас сделаны большие наработки в министерстве — по тому, как оценивать результативность научных организаций, по новому положению о заработной плате, — и теперь все это, я боюсь, снова встанет или пойдет по новому пути», — сетует Калинушкин. И действительно, если это случится, вкупе с задержками в самой РАН принятие важных решений может занять целую вечность (в чем мы уже убедились на примере многострадального ФЗ «О науке»). Но на первой же встрече новоиспеченный министр постарался заверить, что этого не случится: «Первая основная задача — не потерять динамичного движения <…>, безо всяких революций заниматься развитием, обеспечить четкое взаимодействие с подведомственными учреждениями».

Ответ на главный вопрос

Какой же будет жизнь при новом министре? Гадать об этом по его карьерному пути не пытался только ленивый. До сих пор вся жизнь Фалькова была связана с ТюмГУ, где он учился, защищался, а затем и работал, пройдя путь от доцента (2007) до ректора (2013). На эту должность, кстати, он был избран, а не назначен. Тема диссертации — совершенствование правового регулирования предвыборной агитации в РФ. Дальше — заместитель председателя регионального отделения Ассоциации юристов России. Депутат Тюменской областной Думы. Выпускник «школы губернаторов» на базе ВШГУ при поддержке Корпоративного университета Сбербанка, Московской школы управления «Сколково», РАНХиГС и ВШЭ. Участник рабочей группы по внесению поправок в Конституцию (вместе с — почему-то — музыкантами и спортсменами, сам Фальков хотя бы юрист). С декабря 2018 входит в Совет по науке и образованию при президенте РФ. Но что мы знаем о Валерии Фалькове помимо «родился, учился, работал»? Что мы можем сказать о его позиции по важным для научно-образовательной политики вопросам?

Ключевым пунктом ответа будут три буквы: НОЦ. Это ясно дал понять сам министр: «Теперь весь мой опыт по созданию Западно-Сибирского межрегионального научно-образовательного центра (НОЦ) будет направлен на то, чтобы запустить деятельность первых пяти НОЦ в рамках нацпроекта "Наука" и организовать создание последующих НОЦ — не менее 15. <…> Нацпроекты полностью вписываются в мою картину мира, того, как должны развиваться образование и наука».

Напомним, что Фальков приложил руку к созданию одного из пяти пилотных НОЦ. «Когда мы говорим о научно-образовательных центрах, это означает, что там соответствующим образом выстроены отношения не только в треугольнике "образование — наука — промышленность", а в четырехугольнике "образование — наука — промышленность — власть". И это как раз такой современный тренд», — отозвался о работе теперь уже бывшего ректора ТюмГУ Александр Сергеев. Фальков признавался, что конструктивный диалог между этими сторонами «базируется на сугубо прагматичных вещах, на понимании, с одной стороны, что без университета не может быть динамичного развития региона, по крайней мере, оно будет существенно затруднено. И на понимании, с другой стороны, что без поддержки региональных властей университет не сможет ни в федеральных программах активно участвовать, ни получать дополнительный ресурс».

«Сам он (Фальков — прим. Indicator.Ru) — правовед-конституционалист из школы Геннадия Чеботарева, который писал первую российскую Конституцию. При этом показал, что может решать и сложные управленческие задачи. <…> На его энергию, драйв во время формирования НОЦ невозможно было не обратить внимание», — рассказал о бывшем начальнике проректор ТюмГУ Андрей Толстиков.

Еще на первой защите НОЦ нам запомнились краткие и ясные формулировки отчетов с четырьмя, но зато явно сильными, направлениями, четкое взаимодействие трех регионов, привлечение партнерских денег и мегагранты на 150 миллионов (по секрету — вскоре мы смогли оценить научный задел своими глазами). На обсуждении на «Вузпромэкспо» лишь от Западной Сибири прозвучали трезвые оценки происходящего: как можно не с точки зрения диванного критика судить, мировой ли у нас уровень, если никто толком не знает, что это такое? А ведь от Минобрнауки ждали критериев и определений еще летом, так как Постановление Правительства РФ № 537 от 30 апреля 2019 года ответило далеко не на все возникшие у участников пяти пилотных проектов вопросы.

Региональная самооценка

Тем временем Валерий Фальков эти критерии сформулировал (вместе с соавторами Андреем Толстиковым, Андреем Латышовым и Алексеем Барабашевым, тоже имеющими аффилиации в ТюмГУ) и даже опубликовал в журнале «Управление наукой». «Без проведения регулярной оценки принимаемые решения по управлению научными исследованиями оказываются ущербными, исследователи теряют ориентиры востребованности своей работы, а граждане перестают понимать, зачем и для чего нужно поддерживать науку, если польза от вложения средств в нее сомнительна», — говорится в тексте работы.

Авторы предлагают три компонента оценки НОЦ:

1) научная значимость исследований; 2) качество образовательных программ, их соответствия целям и задачам НОЦ; 3) эффективность использования результатов научных исследований и человеческого потенциала НОЦ в реальном секторе экономики.

Первый пункт сегодня более-менее перекрыт библиометрией — пресловутым измерением цитирований. Этот подход, конечно, не без греха, но проработан он лучше остальных. Проблема в том, что альтернатив особенно нет, да и закрыть бреши вторым и третьим пунктами не удается. Образовательные программы оцениваются в вакууме, а не по их результатам: востребованности студентов у работодателей, от компаний до научных лабораторий. В отличие от нас, в Великобритании, к примеру, среди критериев оценки — количество кейсов, когда программа повлияла на экономику и общество, а в Италии от исследований в университетах напрямую зависит аккредитация. Однако и здесь есть минусы: доходы от научных исследований рассматриваются как часть общих доходов университета, тогда как, по мнению авторов, их стоит выделять в особую категорию, так как ценность их для общества выше. Кроме того, они добавляют, что «в России экономическая эффективность инноваций недостаточно высока, в том числе по причинам централизованной иерархической системы управления наукой».

Оценив критерии из Постановления № 537, авторы сочли их недостаточными:

• оценка НОЦ приравнена к оценке вузов в нем;
• экономическая эффективность почти не представлена;
• непонятно, что НОЦ дает региону;
• неизвестно, как оценить образовательные программы для руководителей (ЦРК);
• эффективность научных исследований «в вакууме»: без образования, инноваций и экономической эффективности.

Для исправления этих недостатков авторы предлагают второй уровень оценки — региональный. Основываться он будет на критериях Указа № 193.

Эффективность для каждого показателя устанавливается очень просто: оценивается общий годовой тренд на уровне региона и на уровне НОЦ. Полным успехом авторы предлагают считать ситуацию, где на обеих ступенях тренд положительный. Если же при положительной динамике НОЦ регион все равно постигнет неудача, то НОЦ, возможно, не смог переломить ситуацию, и был лишь частично эффективным. Когда регион развивался, а НОЦ отставал, проект следует считать частично неэффективным, корректировать его, но не прибегать к крайним мерам. И наконец, неэффективным будет признан НОЦ, если провал обнаружится на обоих уровнях.

«У нас есть своя концепция НОЦ, мы потратили долгое время на ее разработку и двигаемся, исходя из этой концепции. В регионе есть исследователи мирового уровня, но исследовательские результаты необходимо воплотить в инновационные разработки и сделать следующие шаги — наладить массовое производство и вывести новые наукоемкие продукты на рынок», — заявил (тогда еще будущий) министр в недавнем интервью.

Так что в общих чертах картина будущего НОЦ (которое, как мы уже выяснили, в глазах Фалькова соответствует будущему всей науки) понятна: децентрализация (больше прав и ответственности регионам — вузам и властям), экономический эффект, фокусирование на местных проблемах общества и комплексная оценка деятельности (по которой должно быть видно, кто всех подвел). Но что, если приглядеться к конкретному примеру ректорской работы теперешнего главы Минобрнауки, нововведениям в ТюмГУ?

Тюменское поле перспективных исследований

На тюменском поле научно-образовательных экспериментов за годы ректорства Фалькова трава, пожалуй, не стала зеленее всего, но по-английски «зеленым полем» его детище назвать вполне можно. В ТюмГУ третий учебный год существует School of Advanced Studies, или Школа перспективных исследований. Это подразделение-гринфилд — особая зона, университетский «оффшор», где свобода и поддержка (административная и финансовая) должны помогать студентам проводить исследования и основывать стартапы. В идеале со временем гринфилд начинает не просто обеспечивать сам себя, но и помогать всему университету. В отличие от браунфилда, где новшества — надстройка, которая опирается на предыдущие наработки, гринфилд делается практически с нуля. Поросль стартапов нужно выхаживать в чистом поле, чтобы получить больше возможностей.

Такие подразделения запускались в университетах программы «5-100» последние шесть лет. Благодаря грамотной работе ректора ТюмГУ называет привлекательным вузом директор рейтингового агентства QS по Восточной Европе и Центральной Азии Зоя Зайцева, которая среди достижений ректора отметила «убедительную команду и реалистичное понимание своих сильных и слабых сторон», а также умение налаживать связи с индустрией. Кстати, во многом благодаря успешному участию в проекте «5-100», по мнению ректора НИЯУ МИФИ Михаила Стриханова, Фальков заработал свой авторитет и поддержку, с которой встретили назначение коллеги-ректоры, у которых он «всегда вызывал симпатию и уважение». В тюменском гринфилде преподавание ведется на английском языке, а гибкая образовательная траектория с курсами на любой вкус сочетается с «ядром» (CORE), состоящим из профильных дисциплин.

При этом место SAS в системе Западно-Сибирского НОЦ не совсем понятно. С одной стороны, образование считается одним из его приоритетных направлений, а ТюмГУ — головной вуз проекта. С другой, неясно, как отдача от SAS вольется в общую картину для той самой синергии, которую должен по задумке создавать научно-образовательный центр. Хотя стартапы и новые технологии вырастают именно из прикладных исследований, перекос в их сторону, которым так часто в погоне за результативностью напоказ грешат руководители на административных должностях в науке, на «зеленом поле» ТюмГУ не наблюдается.

Недосмотр это или план (надеемся, что второе: Фальков не раз подчеркивал, что университет должен быть ориентирован на студента), но выбор курсов в SAS не ограничен прикладной наукой и экономическими эффектами, а темы для изучения там довольно нетривиальные. Наш корреспондент побывал на одной из лекций для студентов ТюмГУ, куда пригласили участников семинара «5-100». На ней физик из Неаполитанского университета с PhD в Оксфорде Фабио Грациозо обсуждал традиционно острую для России тему свободы воли, но с точки зрения квантовой механики. Подход на границе физики и метафизики (забавно, учитывая, как их мечтали объединить ученые Средневековья) позволяет ему проверять идеи о сознании и детерминизме на клеточных автоматах для симуляции поведения живых существ. Среди альтернатив были и другие совершенно очаровательные и не имеющие в обозримом будущем практического применения темы, например философские вопросы путешествий во времени с Джакомо Андреолетти. Судя по всему, наука ради науки и искусство ради искусства под эгидой нового министра тоже имеют право на жизнь.

Устойчивый успех в гибких условиях

Самому ректору тоже есть что сказать о времени. «Требования времени — скорость и гибкость — очень актуальны для гринфилда, — заявил нашему корреспонденту на пресс-подходе в ТюмГУ Валерий Фальков. — Два года назад нам казалось, что можно делать то, что спроектировали, и не трогать. По некоторым направлениям понимаешь, что пока реализовывал, кардинально поменял свою точку зрения, и именно это делает гринфилд жизнеспособным. Мы подключили огромное количество экспертов, сделали ставку, проговаривали тонкости, это прошло через Наблюдательный совет и так далее. А через два года понимаешь, что твоя система, например, найма иностранного персонала нуждается в кардинальной перестройке, это очень нелегко дается. Браунфилд — там месяц-два можно потерпеть, это десятилетиями существовало. В гринфилде решение должно быть на расстоянии вытянутой руки, принимать их надо очень быстро».

Запустить транформацию университета через такой оазис «зеленого поля» в Тюмени удалось. Скорее всего, не последнюю роль в назначении Фалькова сыграло желание властей встряхнуть и «озеленить» замшелые вузы, которому его предшественник уделял меньше внимания, чем самой науке. Важно, что новый министр понимает, что масштабирование успеха — это не просто повторение той же схемы бесчисленное количество раз. «Социальные инновации тяжело копируются. В каждом университете есть своя специфика историческая, особый исторический момент, традиции, коллектив, ректор, поддержка со стороны региона», — признает он, добавляя, что «гринфилд — это очень сложное явление». А это значит, что то, как будет выглядеть успех в конкретном университете и на что надо делать ставку, — очень индивидуальная история (как, впрочем, и в случае с НОЦ).

«Положительный эффект через два года — это одна жизненная ситуация, через пять лет — совершенно другая жизненная ситуация. Нельзя гарантировать, что положительные оценки будут оставаться такими же через два года, потом еще через три. Вопрос устойчивости очень важен», — подчеркнул Валерий Фальков на том же пресс-подходе. Да и вхождения в топы международных рейтингов вроде QS или THE в одночасье он никогда не прочил, трезво оценивая конкурентоспособность наших вузов и скорость их развития, так что безумных и нереалистичных показателей вузам бояться не стоит.

А вот кто заменит Фалькова в ректорском кресле и будет развивать тюменский гринфилд, мы пока не знаем. Два самых вероятных варианта — проректоры Андрей Толстиков и Иван Романчук. Первый — выпускник ТюмГУ, акаролог (специалист по клещам), поддерживающий изучение клещей в Тюмени на мировом уровне и надеющийся развивать это направление в рамках приоритета НОЦ «биобезопасность», эксперт РАН. Второй — исследователь публичной власти, выпускник Тюменского юридического университета МВД России, возглавляющий институт государства и права ТюмГУ (не так давно им руководил сам Валерий Фальков). По другим предположениям, место займет бывший глава управления капитального строительства области Александр Старцев. Однако в приемных каждого из них перед журналистами пока отнекиваются. Тюменский политолог Александр Безделов считает, что решение примет министерство, то есть фактически предыдущий ректор, ведь «руководителем должен стать человек, который будет продолжать взятый на развитие курс университета». Ну а как будет продолжать курс сам Фальков, мы все скоро увидим.

Екатерина Мищенко