Климат и химические концерны

В Новосибирске завершила свою работу пятая Международная научная конференция «Генетика, геномика, биоинфоматика и биотехнология растений» (PlantGen2019), организованная Институтом цитологии и генетики СО РАН (соорганизатором выступил НГУ). Это во многом знаменательное событие, причем, не только для Новосибирска, но вообще для всей нашей постсоветской науки. Правда, по-настоящему оценить достоинства этого мероприятия могут только профессионалы. Для широкой общественности разбираемые здесь темы - ввиду их сложности и специфичности – во многом остаются «эзотерическими». И, тем не менее, в потоке полученной информации можно было уловить очень актуальные проблемы, понятные даже непрофессионалу.

В частности, на секции, посвященной мировым тенденциям в селекции растений XXI века, было озвучено несколько таких актуальных вопросов, пройти мимо которых равнодушным просто невозможно. К сожалению, их не часто освещают в популярных СМИ, однако их важность от этого нисколько не снижается. Кроме того, эти вопросы практически не обсуждаются на официальном уровне, хотя давно уже назрела пора принимать по этому поводу какие-либо государственные решения.

Как подчеркнул в своем выступлении главный научный сотрудник ИЦиГ СО РАН Николай Гончаров, на такие серьезные глобальные вызовы, как истощение почв, нехватка еды и изменение климата, в международной селекционной практике с определенных пор принято отвечать с помощью генной инженерии: «Создаём ГМО – проблема исчезает».

В нашей стране отношение к генно-модифицированным организмам далеко неоднозначное. Страшилки на эту тему всё ещё широко распространяются стараниями журналистов, публицистов и даже политиков. И как мы знаем, с недавнего времени законодательно введен запрет на выращивание растений, полученных таким путем. Однако, несмотря на всю шумиху вокруг ГМО, у нас почему-то обходят вниманием другие вещи, таящие реальные, а отнюдь не вымышленные угрозы нашему сельскому хозяйству, а также и отечественной науке, связанной с селекцией и производством новых сортов.

О чем идет речь? Россия, заметил Николай Гончаров, является в экономическом отношении аграрной страной (чего бы мы сами о себе ни думали). В отличие от западных стран, в России селекцией до сих пор занимаются соответствующие селекционные учреждения, в основном – государственные бюджетные научно-исследовательские организации. В то же время в остальном мире эту роль давно уже взяли на себя крупные химические и фармацевтические корпорации. Почему именно они? Ответ прост – у них очень много денег. Селекция, а в особенности – современная селекция, - вещь весьма затратная. Но в то же время она сулит большие выгоды в случае успешного продвижения товара на мировом рынке. Гиганты химической индустрии имеют, по сути, всю необходимую инфраструктуру для осуществления подобной деятельности – от организации научно-исследовательских изысканий до реализации продукции по всему миру.

Показательно здесь то, что среди этих корпораций есть производители отравляющих веществ, на чем специально заострил внимание Николай Гончаров. Причем, эти вещества по своим характеристикам весьма похожи на те гербициды и пестициды, которые используются сейчас во всем мире. Самый впечатляющий пример такой «многоплановой» деятельности – немецкий химический концерн Bayer AG. Это одна из старейших компаний, получившая известность еще в позапрошлом веке. В свое время она сильно «отличилась» тесным сотрудничеством с нацистами, производя отравляющие смеси для газовых камер в концлагерях. После войны собственность компании тайно перекочевала в США. Теперь компания переживает возрождение, активно продвигая на рынке свою продукцию и организуя дочерние структуры. Не так давно Bayer заключил «сделку века», полностью поглотив известного игрока на рынке семян – американскую компанию Monsanto. Благодаря этой сделке Bayer превратился в крупнейшего производителя агрохимической продукции.

Отметим, что деятельность концерна сопровождают разного рода скандалы и тяжбы. В частности, его упрекали в том, что выпускаемые им препараты для борьбы с вредителями и сорняками губят полезных насекомых (например, пчел). Таким образом, этот гигант никак не может смыть «клеймо» производителя отравляющих веществ, а тот факт, что известные представители компании имели сомнительное нацистское прошлое, порождает целый ряд жутких ассоциаций. Несмотря на это, именно такие монстры, отмечает Николай Гончаров, активно продвигаются теперь и на российский рынок. Причем, занимают они как раз те ниши, где мы еще не в состоянии производить семена. Особую активность в нашей стране проявляет сейчас компания KWS, входящая в пятерку мировых лидеров по производству семян.

Ситуация может усугубиться тем, указывает Николай Гончаров, что правительство намерено возродить принцип селекционных центров. Именно эти селекционные центры рискуют оказаться в руках (или под влиянием) рвущихся сюда компаний-гигантов. В итоге, по словам ученого, «мы опять останемся без денег и без возможностей работать». Фактически, эти компании способны захватить все направления селекции растений, чем уже вовсю занимается у нас KWS. Единственная культура, пока еще не вошедшая в список компании – это картофель. Показательно, что «оборону» на данном направлении держит сейчас ИЦиГ СО РАН – один из немногих институтов, участвующих в государственной программе по развитию отечественного картофелеводства на территории к востоку от Урала.

Таким образом, российская селекционная наука включается теперь в глобальную конкуренцию с мировыми игроками. Причем, ответ на этот вызов должен быть дан также на мировом уровне. Иными словами, задача теперь заключается даже не в том, чтобы сделать не хуже, «чем у них». Задача – сделать лучше. Она диктуется общим глобальным контекстом – обеспечить выживание растущего населения земного шара. Для этой цели необходимо увеличить производство продуктов питания как минимум в два раза. Еще лучше – в четыре раза. Естественно, та компания (или организация), которая найдет наилучший способ для решения этой задачи, получит карт-бланш в вопросах, связанных с реализацией своей продукции и своих технологий. Если такой компанией станет, к примеру, упомянутая KWS, то ее господство на российском рынке окажется неограниченным. Этот момент, а именно – глобальный контекст, в котором будут теперь оцениваться достижения и отечественной (в том числе) селекции, - очень высоко поднимает планку перед нашими учеными-селекционерами. То есть, отделаться местечковыми успехами уже не получится. Инерционный подход, когда процесс осуществляется на старых наработках, а всё то, что объявляется «новым», на самом деле есть улучшенное старое, в новых условиях – ввиду упомянутых вызовов – уже не сработает. Собственно, именно этот глобальный контекст отчетливо показали докладчики на упомянутой секции. Мир меняется (во всех смыслах), меняются и подходы, обновляется оборудование. Чтобы остаться в тренде и не вылететь на обочину, надо иметь ясное представление о том, куда движется мировая наука, а равным образом – понимать и ситуацию на рынке (химические гиганты, заметим, не дремлют).

В свете сказанного начинаешь понимать подлинное значение таких международных конференций, как PlantGen. Отрадно осознавать, что количество ее участников возрастает, а также растет интерес со стороны иностранных специалистов, делящихся своими наработками. Кроме того, здесь же (что также важно) присутствуют производители оборудования, без которого современные научного исследования в области генетики и геномики просто невозможны. То есть в организационном плане все «пазлы» складываются правильно. Остается только пожелать соизмеримого участия в развитии данного процесса со стороны государства. Ведь вопрос не в том, чтобы к такому-то году создать новый отечественный сорт (от них и без того распухает государственный Реестр). Вопрос в том, чтобы вывести в лидеры отечественную науку, для чего необходимы и радикальное техническое переоснащение, и нормальная материальная поддержка специалистов. Конкурировать с мировыми игроками можно только в одинаковых с ними «весовых категориях». А добиться этого практически невозможно в условиях, когда капитализация концерна Bayer превышает совокупный бюджет всех наших академических институтов.

Олег Носков