Исследователи смогли получить устойчивые к разрыву пленки из ксилана древесины березы. В этом помогло добавление лигнина в раствор для приготовления пленок. Лигнин препятствует кристаллизации ксилана и не дает пленкам разрушаться. Результаты исследования опубликованы в журнале Cellulose.

Ксилан — это полисахарид, который содержится в клеточных стенках растений. Он считается биоразлагаемым полимером и не оказывает негативного влияния на окружающую среду. Из-за большого количества этого полисахарида в растениях и относительно легкого извлечения, а также хорошей растворимости в воде ксиланы способны заменить полимеры на нефтяной основе.

Наиболее многообещающее применение ксиланов — в качестве пленок и покрывающих агентов. Соединения могут использоваться для создания пленок различной толщины и структуры для применения в пищевом, фармацевтическом и биотехнологическом производстве, в частности, для упаковки продуктов и лекарственных препаратов, а также для контролируемого высвобождения пестицидов и удобрений.

Ученые из ФИЦ «Красноярский научный центр СО РАН» совместно с коллегами из Южно-Китайского технологического университета (Гуанчжоу, Китай) выделили ксилан из древесины березы и нашли причину плохой формируемости и растрескивания пленок из твердой древесины при кристаллизации этого вещества. Исследователи также решили эту проблему, добавив в раствор лигнин, что позволило получать из ксилана цельные неразрывные пленки.

Специалисты изучили влияние химической структуры на кристаллизационную и пленкообразующую способности ксиланов древесины березы и выяснили, что чрезмерная кристаллизация и агрегация молекул ксилана препятствует образованию цельных пленок и приводит к их разрыву. При этом ученые определи, что лигнин — вещество, которое тоже содержится в растениях, может выступать в качестве примеси для предотвращения агрегации и улучшает способность ксиланов формировать пленку. Так, содержание лигнина более 9 % уменьшает чрезмерную агрегацию молекул и приводит к низкой кристаллизации. 

«Полученные пленки имели большую прочность на разрыв и растяжение. Лигнин может выступать в качестве примеси для предотвращения агрегации ксилана, а высокое содержание лигнина способствует образованию устойчивой пленки. Однако его добавление может сказываться на механических характеристиках вещества, что также стоит учитывать», — прокомментировал соавтор исследования старший научный сотрудник Института химии и химической технологии ФИЦ КНЦ СО РАН, доцент Сибирского федерального университета кандидат химических наук Александр Сергеевич Казаченко.

Группа научных коммуникаций ФИЦ КНЦ СО РАН

Чтения посвящены 120-летию со дня рождения профессора, доктора биологических наук Веры Вениаминовны Хвостовой – одного из крупнейших советских генетиков и цитогенетиков, ведущего ученого в области теории и практики экспериментального мутагенеза.

Еще работая в Москве, в Институте биофизики АН СССР, она часто приезжала в командировки в Новосибирск, принимала самое деятельное участие в организации,   закладывая ключевые направления исследований Института цитологии и генетики. А в 1966 г. переехала сюда на постоянную работу, возглавив лабораторию цитогенетики. Здесь и прошли последние одиннадцать лет ее работы. В своем приветственном слове участникам Чтений советник председателя Сибирского отделения РАН, академик Владимир Константинович Шумный, вспоминая этот период ее жизни отметил: «Мы должны выразить глубочайшую благодарность за все, что Вера Вениаминовна сделала для института».

Биографии и научной деятельности В.В. Хвостовой был посвящен первый доклад, с которым выступил д.б.н. Виктор Андреевич Соколов (ИМКБ СО РАН), который является одним из ее учеников. Говоря о своем учителе, он подчеркнул: «Вера Вениаминовна принадлежала к, увы, немногочисленной группе ученых, абсолютно преданных науке и ценящих науку в себе, а не себя в ней».

Эта преданность науке в сочетании с талантом ученого позволили В.В. Хвостовой оставить впечатляющий багаж научных достижений. Вспомним лишь некоторые из них. Ей принадлежит открытие эффекта положения гена Ci (Cubitus interruptus), локализованного в IV хромосоме у Drosophila melanogaster. Это направление работ стало классическим, и эффект положения гена Ci широко использовали как советские, так и зарубежные исследователи для выявления транслокаций.

В 1950-е гг. в СССР развернулись широкомасштабные исследования в области ядерной и космической программ. Встала необходимость точно понимания последствия влияния радиации и других типов излучений, условий космических полетов на наследственность живых организмов и, прежде всего, наследственность человека, чтобы использовать эти знания для решения практических задач. Не удивительно, что именно такие выдающиеся физики и организаторы науки, как академики И.В. Курчатов, Л.П. Капица, Н.Н. Семенов и другие сыграли огромную роль в возрождении генетики в нашей стране. В 1956 г. в Институте биофизики АН СССР была создана лаборатория радиационной генетики, возглавляемая членом-корреспондентом АН СССР Н.П. Дубининым, куда пригласили работать находившихся в опале генетиков. Вера Вениаминовна была в числе первых, кто включился в изучение влияния условий космических полетов и радиации на живые организмы.

Интересы В.В. Хвостовой были связаны с геномным анализом у отдаленных межвидовых и межродовых гибридов злаков.

Позже, уже в Институте цитологии и генетики, создав большой и активно работающий коллектив ученых, Вера Вениаминовна смогла развернуть широкий фронт работ по цитогенетике растений: геномному анализу межродовых и межвидовых гибридов пшеницы, цитогенетическим основам их плодовитости, зимостойкости, устойчивости к грибным болезням и т. д.

Одновременно, являясь научным руководителем более двадцати кандидатских диссертаций, воспитала целую плеяду учеников. Многие из них продолжили научную работу, у истоков в Сибирском отделении АН которой стояла Вера Вениаминовна.

По традиции на Чтениях прозвучал ряд докладов ученых, которые сегодня ведут активные исследования в тех направлениях, которые являлись областью научных интересов Веры Вениаминовны или развиваются на их основе. Ученица В.В. Хвостовой профессор Л.А. Першина (ИЦиГ СО РАН) сделала обзорный доклад «К вопросам сомаклональной изменчивости». Так, о работах в области цитогенетики животных говорил в своем выступлении член-корр. РАН Александр Сергеевич Графодатский (ИМКБ СО РАН), в области цитогенетики растений - к.б.н. Силкова Ольга Геннадьевна (ИЦиГ СО РАН). «Высокая наука рука об руку с мастерством и художественностью цитологических исследований» и д.б.н. Петр Иванович Степочкин (СибНИИРС) «Дискретный путь создания Triticale». Темой доклада профессора, д.б.н. Елены Артемовны Салиной (ИЦиГ СО РАН) был «Вклад отдаленной гибридизации в селекцию растений на примере родов Aegilops L. и Thinopyrum Á.Löve», а д.б.н. Ирины Николаевны Леоновой (ИЦиГ СО РАН) – «Интрогрессивные линии на основе Triticum timopheevii: цитогенетический и молекулярный анализ генома».

В завершение программы Чтений выступил академик РАН Николай Петрович Гончаров. Его доклад был озаглавлен – «Люди, несущие знания: Сибирский феномен проф. В.В. Хвостовой». Как отметил в самом начале докладчик – его выступление - это видение личности Веры Вениаминовны, ее вклада в науку и ее жизни в генетике.

Николай Петрович отметил ее феноменальную работоспособность, большое количество разнообразных научных работ за ее авторством (как собственных статей и монографий, так и переводов), и непростой и не всегда гладкий путь в науке, который ей довелось пройти. К примеру, во время войны в эвакуации она учила младшеклассников в одной из рязанских школ, работала библиотекарем в Киргизии, а после начала «лысенковщины», Вере Вениаминовне вновь пришлось на некоторое сменить научную лабораторию на должность главного библиографа в Библиотеке иностранной литературы.

Но раз за разом она возвращалась к главному делу своей жизни – научным исследованиям. Много лет, она, как и академик Николай Васильевич Цицин, занималась вопросами отдаленной гибридизации – одного из тех научных направлений, где отечественные ученые не просто получили замечательные, выдающиеся результаты, но фактически вывели советскую (российскую) науку на лидирующие позиции в мире, которые сохраняются до сих пор. «Последний год показал, что нам надо в первую очередь сосредотачиваться на том, что у нас хорошо получается. И отдаленная гибридизация – одно из таких направлений», - подытожил свое выступление Николай Петрович Гончаров.

Пресс-служба ИЦиГ СО РАН

Участники прошедшего в минувшую пятницу заседания Клуба межнаучных контактов попытались представить свои версии возможного развития Новосибирского научного центра. В чем-то они были схожи — практически все они соглашались с тем, что Академгородку необходимо обрести субъектность, без чего нельзя формировать стратегию развития.

«Сейчас мы просто часть Советского района, на карте города нет места с названием «Академгородок», и возникает вопрос: а что такое Академгородок, где он расположен, в каких границах. Надо сначала определиться с территорией, а потом уже говорить о ее развитии», — сформулировала общий посыл президент ассоциации «СибАкадемСофт» Ирина Травина.

С этим тезисом соглашались и другие выступающие, да и по вопросу, где находятся границы Академгородка, споров особо не было (равно как и так называемого «Большого Академгородка», включающего Кольцово и часть территории Барышевского сельсовета). Зато возможных путей развития и «точек роста» было названо сразу несколько, и каждая из них заслуживает внимания.

Первый заместитель председателя СО РАН, директор Института теплофизики им. С. С. Кутателадзе СО РАН, академик РАН Дмитрий Маркович напомнил, какую роль в свое время сыграл Академгородок. С одной стороны, он стал резервным центром научной системы страны, удаленным от границ, что было важным фактором в условиях разворачивающейся холодной войны. А с другой — стал экспериментальной площадкой, на которой проверили новый способ организации науки вместо классических западных университетских городков. Эксперимент оказался удачным, и его стали тиражировать ─ новые академгородки строили по всей стране и за ее пределами. Именно новосибирским Академгородком вдохновлялись проектировщики японской Цукубы, китайского Синхротрона (в границах Пекина), бельгийской коммуны Лувен-ла-Нёв.

Но времена изменились, и сегодня наукограды уже не строят, приходит время для новых форм, отметил ученый. И, как и в прошлый раз, новосибирский Академгородок вполне может стать первопроходцем на этом пути, моделью, которую затем можно будет тиражировать в масштабах России, обеспечивая настоящий, а не декларируемый технологический суверенитет. «Нам не надо стремиться к завершению заделов «отцов основателей», необходимо думать на полвека вперед. И анализ первого Академгородка показывает, что на таком горизонте могут радикально меняться не только механизмы достижения целей, но и сами цели», ─ подчеркнул Дмитрий Маркович.

Современный тренд развития мировых научно-инновационных центров направлен на технологические зоны и долины. В качестве примера академик привел Оксфорд и Кембридж, которые фактически объединились в единое пространство (англичане называют его Оксбриджем), и там сейчас наблюдается взрывной рост экономики за счет спин-аутов (компаний с участием университетов, внедряющих результаты их научной работы).

Схожие задачи, по его мнению, стоят сегодня и перед Сибирским отделением РАН, которое должно не просто стать интегратором работы научных учреждений, но и само превратиться в институт развития. «Известно, что в Новосибирске практически нет офисов крупнейших российских компаний. Но они придут сюда, если у нас будут нужные им кадры и компетенции», — уверен Дмитрий Маркович.

Способы обеспечения опережающего темпа развития тоже хорошо известны, и их не надо «изобретать». Это построение замкнутого цикла «интеллект — деньги — интеллект», когда доходы, полученные на территории, становятся инвестициями в ее развитие. Это развитие запускает дополнительные механизмы притяжения интеллектуального и финансового капитала. Также важны механизмы дифференциации территории (специальный правовой режим, местное управление своей стратегией развития и инвестициями) и ориентация на востребованность производимого продукта на глобальных рынках. Но каждый из этих инструментов, в свою очередь, требует субъектности территории, что возвращает к вопросу о необходимости определенного самостоятельного статуса у Академгородка. Не как самоцели, а как способа запустить перечисленные инструменты.

Впрочем, в выигрыше останутся все. Ведь даже обретя административную независимость, Академгородок останется на прежнем месте. И развиваясь сам, будет способствовать развитию экономики Новосибирска и области. Если пойти по такому пути, заключил академик, вполне возможно, что к середине следующего десятилетия Академгородок станет научной столицей России де-факто. «Все предпосылки для этого у нас есть: и выгодное географическое положение, и мультидисциплинарность, и высокая концентрация интеллектуального капитала, нужно просто грамотно ими распорядиться», — заключил он.

Ирина Травина в свою очередь предложила взглянуть на развитие Академгородка с другого ракурса. «Главным источником развития сегодня является человеческий капитал. По сути, либо мы вступаем на путь конкуренции за мировые таланты, либо обречены на стагнацию», — заявила она.

И сегодня в этом плане в Академгородке все не очень хорошо, что показывает высокий процент покидающих его выпускников школ и Новосибирского государственного университета. Во многом этому способствует невысокий уровень качества жизни, который может предложить молодежи его территория, считает Травина, и этот упрек адресован прежде всего руководству города.

«Политика мэрии в отношении застройки Академгородка не предусматривает сохранения его «неписаных принципов». По сути, планы мэрии по застройке могут привести к потере идентичности, к еще более плохому социальному обеспечению, к еще более сильной перегрузке улично-дорожной сети», — отметила она. К слову, на заседании Клуба были и представители муниципалитета, но в ответ на эти упреки предпочли отмолчаться.

Ирина Травина также считает, что выход из ситуации может быть найден через обретение Академгородком самостоятельного статуса, а хорошим первым шагом на этом пути может стать присвоение ему статуса муниципального округа в составе Новосибирска, что, как минимум, даст ответ на вопрос, а где на карте находится Академгородок, каковы границы территории, о развитии которой идет речь. Она напомнила, что «старый» Академгородок прижат к границе Новосибирска и не имеет возможности дальнейшего развития в рамках Советского района. Поэтому центром притяжения молодежи и одним из главных «локомотивов роста» вполне способен стать «Смарт-сити», который предполагается построить между Академгородком и Кольцово.

Еще одного кандидата в такие «локомотивы» предложил генеральный директор АО «Академпарк» Дмитрий Верховод. Он напомнил, что в 2022 году резиденты Академпарка получили выручку в 40 млрд рублей, в которой добавленная стоимость составляет около 24 млрд. «Если посмотреть статистику 2020 года, то отрасль ИТ дала 4,1% валового регионального продукта. Для сравнения: строительство и сельское хозяйство, которые считают одними из главных отраслей областной экономики, дали по 5% этого продукта. То есть деятельность, которую ведет часть Академгородка и Академпарка, имеет в экономике сопоставимую с этими отраслями долю», — отметил Верховод.

Но совсем иную картину мы видим в распределении господдержки различных отраслей. Один из самых действенных механизмов такой поддержки создан постановлением правительства в 2021 году: области позволили не возвращать кредиты, полученные из федерального бюджета, а вкладывать их в новые инвестиционные проекты, при условии, что налоги, полученные от их реализации, превысят суммы, не возвращенные в федеральный бюджет.

Таким образом было распределено 9 млрд рублей, 1,9 млрд получил Академпарк, еще 2 млрд — Агентство инвестиционного развития Новосибирской области на развитие промышленно-логистического парка. «Остальное ушло девелоперам, на освоение земельных участков с последующей их продажей под жилищную застройку. То есть большая часть средств пошла не на развитие, а на поддержку отрасли, которая на самом деле в валовый региональный продукт дает не так много, как могло показаться», — подчеркнул он.

По его словам, необходимо менять приоритеты, обосновать выгоду и перспективу инновационной и научной деятельности. Как образно выразился Верховод, доказать областной власти, что тот же Академпарк — это машина, которая дает области стабильный доход, и вложения в его развитие окупаются быстрее, чем в других отраслях, включая девелопмент.

Роль определяющей силы в дальнейшем развитии Академгородка вполне может сыграть и Новосибирский государственный университет, уверен его ректор, академик РАН Михаил Федорук. По крайней мере, такая попытка уже была в 2013–2014 годах, в разгар реформы Академии наук. Тогда тоже остро зазвучал вопрос, какое будущее ждет Новосибирский научный центр, кто вместо СО РАН может выступить интегратором работы его научных институтов. В качестве одного из вариантов предлагался как раз НГУ, в формате создания Научно-образовательного инновационно-технологического центра «СО РАН — НГУ». Эту инициативу поддержали и тогдашний руководитель СО РАН академик Александр Асеев, и министр образования Дмитрий Ливанов, да и правительство РФ в целом. Но резко против выступила РАН в лице ее президента, академика Владимира Фортова. И проект, как говорится, не взлетел. Однако это не значит, что тот вариант стоит отбросить навсегда. В конце концов, ранее уже приводился успешный пример Оксбриджа, который развивается вокруг двух старейших английских университетов. Да и неслучайно одним из двух реализуемых в настоящее время пунктов программы «Академгородок 2.0» стал новый кампус университета.

В целом же, словно подводя некий промежуточный итог дискуссии, Федорук констатировал: «Мы говорим, говорим, говорим, но ничего не происходит…» И предложил начать наводить порядок с состоянием Академгородка хотя бы на том уровне, где можно это делать уже сегодня, напомнив знаменитое булгаковское выражение, что разруха начинается в головах.

Обсуждение продолжалось еще некоторое время, практически все его участники сходились в том, что статус Академгородка надо пересматривать, и это позволит использовать потенциал территории на порядок эффективнее. Но проблема заключается в том, что никто из выступавших не имеет полномочий для инициирования этого процесса. А присутствовавшие (в онлайн-режиме) представители мэрии и областного руководства от комментариев по этому поводу воздержались. Это может говорить о понимании, что Академгородок — это ценный актив, и городским властям совсем не хочется с ним расставаться. Но также и о том, что ни у мэрии, ни у областного правительства нет своего альтернативного плана его развития в существующем административном статусе, который можно было бы представить в качестве противовеса аргументам за выделение Академгородка из Новосибирска. И вопрос останется подвешенным. Главное, чтобы за это время поезд, как говорится, не ушел.

«Нас пугают, но нам не страшно» - наверное, так мог бы высказаться руководитель не одной страны относительно панических разговоров по поводу глобального потепления. Примерно месяц назад  Генеральный секретарь ООН Антониу Гуттериш в очередной раз заявил о надвигающейся климатической катастрофе, сославшись на данные последнего доклада МГЭИК. По его образному выражению, человечество находится сейчас на тонком льду, который быстро тает. Углеродные выбросы не снижаются, глобальная температура растет, а значит, нас ждут настоящие казни египетские. Чтобы предотвратить катастрофу, Гуттериш предложил ускорить процесс отказа от ископаемого топлива, включив данное решение в повестку дня. В первую очередь речь идет об отказе от строительства новых угольных электростанций и полном отказе от угля к 2030 году для стран ОЭСР, и к 2040 году – для всех остальных стран.

Конечно, ничего нового для нас здесь не прозвучало. Разговоры об ускоренной декарбонизации ведутся уже не первый год, однако на глобальном уроне никаких серьезных перемен в плане снижения выбросов, не происходит. Скорее, наоборот. По итогам прошлого года выбросы от ископаемого топлива достигли рекордно высокого уровня. Причем, на уголь пришлось не менее 40% выбросов в общем объеме. Как мы уже знаем, немалую лепту в это дело вносят такие бурно развивающиеся страны, как Китай и Индия. Совокупно мировое производство электроэнергии за счет угля в прошлом году не только не снизилось, но даже выросло на 0,6 процента.

Сколько бы ни велось разговоров о выходе угольной энергетики на пик, о долгосрочном спаде угледобычи и тому подобном, на ближайшие десятилетия намечено возведение новых угольных электростанций в том же Китае, в Индии, в Индонезии. В этой связи эксперты не исключают, что угольная энергетика сохранит свое серьезное значение для мировой экономики вплоть до 2050 года. Данный сценарий энергоперехода вытекает из анализа конкурентоспособности ключевых секторов экономики, когда не вводятся ограничительные меры так называемой климатической политики. Хотя при этом допускается, что доля мировых потребностей в угле к указанному сроку может упасть с нынешних 36% до девяти процентов. В данном сценарии Китай всё еще остается крупнейшим потребителем угля, хотя мощности угольной генерации могут упасть более чем на 70 процентов. Что касается Индии, то ее потребность в угле будет расти на протяжении 2030-х годов, прежде чем пойдет на убыль.

В целом развивающиеся страны пытаются найти баланс между необходимостью экономического роста и решением климатических проблем. Тем не менее, экономические проблемы могут оказаться важнее, и по этой причине потребление угля станет расти, поскольку растущая экономика увеличит спрос на электроэнергию. Причем, на дешевую электроэнергию, выработка которой будет осуществляться благодаря углю ввиду его относительной дешевизны в сравнении с другими источниками энергии. Именно так обстоят дела во многих азиатских странах. Если брать Китай, то он регулярно обновляет парк угольных ТЭС. Почти 90% угольных электростанций в этой стране эксплуатируется менее 20 лет! В Индии данный показатель составляет как минимум 80 процентов.

Понятно, что «угольные» активы азиатских стран могут спокойно работать еще десятки лет. Следовательно, график ускоренного отказа от угля, озвученный Генеральным секретарем ООН, для «азиатских тигров» не является актуальным. Да и вообще - реалистичным с точки зрения экономических интересов. И в самом деле: насколько разумно закрывать угольные электростанции под предлогом «спасения планеты», если они еще не выработали своего ресурса и не вернули инвестиционные вложения? Да еще в условиях набирающей силу конкуренции со странами коллективного Запада.

Что касается западных стран, то там срок эксплуатации многих угольных электростанций уже перевалил за 30 лет. На сегодняшний день эти ТЭС уже не так эффективны и не соответствуют современным требованиям. Мало того, они не приспособлены для быстрого переключения мощности, в результате чего их работу очень сложно согласовывать с работой «зеленой» генерации, зависящей от погодных условий. По этой причине угольные электростанции в США и в Европе физически готовы к тому, чтобы их досрочно «отправили на пенсию». Поэтому для западных стран отказ от угля по ускоренному графику вполне возможен.

Тем не менее, необходимо понимать, что отказ от угольной генерации напрямую связан с государственной политикой. Иначе говоря, он не вытекает сам по себе из некой экономической целесообразности. Эксперты обращают внимание на то, что для ускоренного энергоперехода приходится использовать финансовые рычаги, переключая поток денежных средств с ископаемого топлива на «чистую» энергию. Согласно расчетам, чтобы реализовать график ускоренной декарбонизации в целях достижения нулевых выбросов, необходимо добиться того, чтобы к 2040 году объемы инвестиций в «зеленый» сектор выросли как минимум в шесть раз -  с нынешних 1,3 триллиона долларов до 7,9 триллионов долларов. Это еще раз говорит о том, что создание так называемой «низкоуглеродной» экономики осуществляется не в условиях свободной рыночной конкуренции технологий, а благодаря целенаправленному вмешательству со стороны властей, «корректирующих» денежные потоки в нужном направлении (применяя и метод кнута, и метод пряника).  

Главный парадокс сложившейся ситуации в том, что судьба энергетического перехода западных стран (которые как раз и демонстрируют пример ускоренной декарбонизации) технологически зависит от производственных мощностей того же Китая, ускоренно «омолаживающего» свою угольную генерацию. К примеру, в прошлом году 95% импорта солнечных панелей пришлось как раз на Китай. Это касается и другого оборудования, необходимого для «озеленения» энергетики. Так, аккумуляторы, произведенные в Китае, оказываются на 33% дешевле, чем произведенные в Европе. Одна из причин (а их несколько) дешевизны китайских товаров связана с тем, что китайская индустрия получает относительно дешевую энергию, значительная часть которой производится на угольных электростанциях!

Как видим, возникает порочный круг: чтобы осуществить «зеленый» энергетический переход, необходим массовый выпуск соответствующего оборудования. А для него нужна дешевая энергия. Больше всего такой дешевой энергии производится с помощью «грязного топлива», от которого борцы за «зеленое» будущее предлагают избавиться как можно скорее. В настоящее время и американцы, и европейцы совершают много усилий для преодоления зависимости от китайских (шире – азиатских) поставок. Тем не менее, именно в Азии, где вовсю используют уголь, осуществляется наращивание производства «зеленого» оборудование, столь необходимого коллективному Западу. Аналогичное производство внутри западных стран в любом случае остается локальным, ориентированным только на внутренний спрос, и потому не способным честно конкурировать с наплывом дешевой продукции из азиатских стран.

Как будут США и Европа выходить из ситуации? Без государственных субсидий, как мы понимаем, дело не обойдется, и именно этот механизм совсем недавно был «включен» в США (вызвав, кстати, критику со стороны ЕС). Ограничатся ли на Западе такой мерой, сказать пока сложно. В этой связи, ввиду активизации технологической войны между глобальным Севером и глобальным Югом, совсем не исключено использование санкций и таможенных барьеров.  Но если всё же будут реализованы и такие радикальные шаги, то можно себе представить, насколько дорогим окажется для нас ускоренный «зеленый» энергопереход, к которому призвал Генсек ООН.

Андрей Колосов

На ИТ-Форуме СИИС 2023, который пройдёт 29-30 июня в Технопарке Новосибирского Академгородка, учёные и разработчики обсудят, как ускорить создание новых продуктов и организовать грамотный трансфер научных знаний в экономику. Заместитель главного учёного секретаря СО РАН Юрий Аникин рассказал, как сегодня осуществляется навигация в мире научных знаний и почему важно объединить усилия ИТ-компаний и институтов.

– Дело науки – служение обществу, и все понимают, что от скорости передачи научных знаний зависит быстрота создания новых технологий. Вы обозначили одной из главных тем на ИТ-Форуме СИИС - «Трансфер научных знаний в экономику». Какие задачи предстоит решить? 

– Мы в самом начале пути, готовых решений нет. Хочется развернуть дискуссию между разработчиками и учёными, чтобы понять, где ИТ-компании черпают информацию для создания пакетных предложений, и как институты сотрудничают с ними в трансфере своих моделей и научных кодов. У нас есть гипотеза, что успешным способом передачи знаний является использование научных моделей в программных продуктах для инженеров.

Учёные традиционно передают знания в виде текстовых отчётов, которые потом сложно найти и сложно использовать. Главная мысль – учёные должны научиться описывать свои знания в виде вычислимых моделей и передавать их в экономику в таком виде. Сейчас коды пишутся и чаще остаются в лабораториях, но развивается обмен моделями через репозитории кода, open source. Со своей стороны инженеры используют программные пакеты с мультифизичным моделированием.

В качестве примера, в CAD можно задать геометрическую конфигурацию, ввести параметры и получить готовый проект изделия, а можно и промоделировать физические явления – химические реакции, горение, расширение, деградацию материалов. Модели могут использовать даже не специалисты. Чтобы идти по этому пути, институтам нужно изменить отношение к результатам, которые они выдают.

– А не возникнет ли проблема с защитой интеллектуальной собственности изобретений?

– Если продукт производится под заказ, права принадлежат заказчику. Всё, что создано на государственные деньги, является собственностью государства, а затем передается в публичное пользование. В мире развиваются репозитории научных программ, моделей и кодов, без нарушения авторского и промышленного права. Учёные обмениваются знаниями между собой, изменяя и переиспользуя их. Есть и другой способ – вставлять научные модели в инженерные пакеты. Тогда передача научных знаний будет происходить быстрее, и как следствие, вывод продуктов на рынок. В России тоже есть разработчики пакетов для инженерного проектирования и мультифизичного моделирования.

– Опыт каких компаний в трансфере знаний интересен? Какие институты планируете привлечь к дискуссии на Форуме?

–  Лично я мало знаю случаев взаимодействия в такой форме, но очень хочу, чтобы оно стало массовым. В Новосибирске пока нет интеграторов научного софта. Хотя Институт теплофизики пишет сертифицированные коды для моделирования в атомной энергетике, Институт теоретической и прикладной механики участвует в пакетах для обсчета аэродинамики летательных аппаратов, ИВМиМГ СО РАН много занимается моделированием и цифровыми двойниками. Хотим познакомиться с разработчиками пакета Логос из Сарова и компанией Форсайт.

– Ранее обсуждалась идея создания баз данных между институтами. Как это реализуется на деле, многие ли институты взаимодействуют друг с другом?

– К сожалению, пока проекта не получилось. Нужны базы знаний институтов, а их надо создавать. Затем такие базы надо объединять. Сейчас отчёты складируются в единую государственную базу НИОКР, но мало кто ей пользуется «на чтение».

Мы хотели тиражировать опыт Института катализа СО РАН и их программной системы в другие НИИ, но возникли сложности с приобретением проекта. В НГУ существовал хороший проект research.nsu.ru по сбору публикаций из институтов, научные сотрудники загружали в систему свои статьи. Он использовал зарубежный продукт, поддержка которого сейчас прекращена. Нужны продукты с полными правами владения.

Кроме этого, не все институты завершили стадию информатизации – не у всех внедрены корпоративные системы, системы управления проектами и другие стандартные для бизнеса инструменты. На круглом столе «Бизнес ИТ-решения в научном процессе» на Форуме СИИС поговорим об этом подробнее.

– На ваш взгляд, переход в цифру, использование искусственного интеллекта не станет угрозой для людей креативных профессий, учёных?

– Четыре года назад на СИИС мы провели отличную дискуссию «ИИ vs НИИ» о том, чем будет заниматься учёный, когда искусственный интеллект догонит его по когнитивным способностям. Главный вывод: учёный должен сохранять мотивацию к познанию, поиску и улучшению существующего мира. Это с одной стороны. А с другой – нести ответственность за действия ИИ. Сейчас уже немало историй, как влияет искусственный интеллект на деятельность людей. Да, случается, что люди теряют работу. В области науки сегодня одна из основных задач – управление знаниями. Учёные повторяют путь программистов до появления open source – «переизобретают» то, что уже сделали другие учёные. Это часто проще, чем найти и переиспользовать знания. В последние 50 лет отдача от вложений в науку стремительно падает. Все надежды по решению задачи навигации в существующем объеме знаний возлагают на искусственный интеллект. Это единственный план, и альтернативные инструменты управления знаниями отложены в сторону. Надо обсуждать, передаем ли мы задачу управления знаниями искусственному интеллекту полностью. От этого зависит эффективность и отдача от научных исследований. Это вопросы на круглый стол «ИИ vs НИИ, +4 года».

– В последнее время наше высшее образование претерпевает изменения. Куда мы идём?

– Сейчас заметен неопровержимый тренд – на знания и умных растёт спрос. Был период, когда этого не происходило. Компании, корпорации конкурируют за умных сотрудников и возобновляют связи с научными организациями, потому что даже за деньги они не могут создать инновации. Что касается образования, то продолжаются попытки воссоздать единую, связную и эффективную национальную инновационную систему. Это не общепринятое название, но всё это касается науки, разработок, моделей.

В советское время работала единая система науки, технологий и промышленности, и такой системой можно было управлять скоординированно. Но в современных реалиях никто никому ничего не должен. Работают другие законы и правила, координации нет. То, что сейчас происходит с реформой образования, надо воспринимать как реформу науки. По существующему плану, университеты станут центрами изменений, инноваций в соответствии с американской моделью. Позитивное в этом процессе то, что государственные инвестиции и спрос со стороны корпораций приводят в образование, науку и инновации мотивированных людей.

Чем больше таких людей, тем быстрее позитивные изменения и поиск решений для создания эффективной системы. СО РАН также должно стать институтом развития научных и образовательных организаций, способствовать их улучшению, взаимодействию и трансферу знаний.

– По вашим ощущениям, молодежь сегодня идёт в науку или предпочитает бизнес?

– Я думаю, что не стоит сравнивать и разделять. Главный мотив для молодого человека – самореализоваться. Не важно, в науке или в бизнесе. Важно создавать что-то полезное и быть востребованным лично. В институтах есть такие лаборатории, и студенты с удовольствием в них идут. Правда, динамично развивающиеся лаборатории сложнее найти, чем компании. Чаще всего, активно развиваются лаборатории, тесно взаимодействующие с компаниями и решающие реальные практические задачи. Если такой связи нет, то и наука стагнирует. Этот процесс должен быть непрерывным. Отличный пример – Научно-образовательный центр «Газпромнефть-НГУ». В нём ведётся подготовка по нескольким программам – моделирование нефтегазовых систем, ИТ-геофизика, нефтяной инжиниринг, математическое моделирование. Студенты получают научные компетенции для исследований и работы в отрасли. Университеты сейчас создают передовые инженерные школы, это очень хорошая площадка для развития и старта карьеры, и тоже на стыке исследований и разработок. В НГУ передовая инженерная школа «Когнитивная инженерия» имеет очень привлекательные направления: биотехнологии, геофизика, космическое приборостроение. Школа ведёт прием студентов в магистратуру и ожидает повышенный конкурс.

 – Как будет выглядеть лицо науки и технологий будущего, если на минуточку стать футурологом?

– У меня на этот счёт есть своя формула. Любая сложная система превалирует над простой, любая более динамичная система сильнее медленной. Другими словами, побеждают быстрые и адаптивные. А конкурентоспособность экономики зависит от скорости генерации и вовлечения в оборот новых знаний. Передача знаний происходит быстрее, когда они представлены в цифровом виде. Цифровая экономика – это не сектор экономики, в которой товары и услуги – цифровые. Это вся экономика, которой можно управлять при помощи цифровых технологий и быстро вводить передовые знания и модели в цифровом виде. Поэтому необходимо научиться описывать научные знания в виде цифровых моделей, интегрировать их и передавать в экономику. За этим будущее науки и технологий.

– Сегодня много разговоров вокруг программы Академгородок 2.0. Какую систему ценностей нужно формировать, чтобы дух Академгородка сохранялся и в то же время был приток молодых кадров?

– Мы много думали над этим и сформировали миссию Академгородка – «уверенные будущие поколения». Из чего собирается такой образ? Мерилом уверенности является человек. Чем он живёт сейчас, видит ли своё будущее желаемым или избегает его. Эта уверенность в будущем связана с саморазвитием и самореализацией, творчеством и комфортом. Впереди – эпоха перемен, турбулентности, коренных изменений. Для преодоления трудностей важно иметь позитивный образ будущего, турбулентность и неопределенность не вечны. Академгородок должен привлекать людей своей верой в позитивное будущее. Даже, если такой образ отличается от общепринятого. С другой стороны, будущее не может быть персональным, нельзя создать свой персональный рай. В системе ценностей должны присутствовать общие цели и общечеловеческие ценности. А критическая масса людей с такими ценностями и общим видением поможет интегрировать отдельные созидательные усилия.

– Главное богатство Академгородка – нестандартные интересные люди. Что нужно сделать, чтобы он оставался такой точкой притяжения, чтобы люди не хотели уезжать?

– Главная причина здесь жить, работать и оставаться — это как раз такие интересные и яркие личности. Важно, чтобы они хотели здесь жить. Удерживать их можно только креативной средой и высокой степенью комфорта.

Беседовала Екатерина Вронская

Строители начали наполнять бетоном арматурный каркас фундаментной плиты здания инжектора — одного из наиболее технологически сложных и функционально значимых зданий Центра коллективного пользования «Сибирский кольцевой источник фотонов».

«На строительной площадке ЦКП «СКИФ» уже есть объекты с готовым фундаментом, но сегодня знаковый этап — стартовало формирование фундаментов основных зданий, требующих соблюдения радиационной безопасности. Всего их четыре: инжектор, основное накопительное кольцо и два отдельных здания экспериментальных станций. Бетон будет беспрерывно поступать в арматурный каркас первой «захватки» — один из сегментов фундамента здания, это может занять до шестнадцати часов», — рассказал директор Института катализа СО РАН, академик РАН Валерий Бухтияров.

Под будущей массивной фундаментной плитой здания инжектора толщиной в 1,5 метра находятся несколько слоев уплотненного грунта. Общая толщина основания здания вместе с фундаментом — 10 метров. Такие показатели необходимы для обеспечения стабильности электронного пучка. Ведь любые колебания могут повлиять на его параметры и, следовательно, негативно сказаться на научных исследованиях.

«Работы по всем объектам комплекса идут параллельно. Сейчас на строительной площадке задействованы порядка 350 человек — это и собственные силы АО «КОНЦЕРН ТИТАН-2», и подрядные организации Новосибирской области. Мы продолжаем наращивать объемы, в ближайшие месяц-два строителей станет больше — 800-1000 специалистов. Также с июля мы будем сотрудничать со студенческими строительными отрядами, они будут выполнять вспомогательные работы», — отметил директор программы по строительству ЦКП «СКИФ» АО «КОНЦЕРН ТИТАН-2» Андрей Гончаров.

Строители оценивают выполненный объем строительно-монтажных работ по всем объектам комплекса СКИФ на уровне 25%. До конца осени они рассчитывают завершить создание фундаментов технологически сложных зданий ЦКП «СКИФ» (инжектор, накопитель, здания экспериментальных станций) и закончить монтаж металлоконструкций и обшивку зданий, возведение стен и перекрытий по остальным объектам, чтобы в зимний период заниматься инженерными и отделочными работами. Сдача всего объекта в эксплуатацию намечена на 2024 год.

Пресс-служба ЦКП "СКИФ"

Новосибирский государственный университет (НГУ) продолжает курс на активное развитие.  Как инфраструктурные объекты влияют на качество образования, какие новые направления научной деятельности и лаборатории уже есть, а какие хотелось бы развивать на новых площадях, и помогают ли выпускники НГУ своей альма матер — в интервью ректора университета, академика РАН МИХАИЛА ФЕДОРУКА.

— Михаил Петрович, как бы вы сформулировали приоритеты в развитии университета?

— Их фактически три. Университет должен оставаться главным поставщиком кадров для науки, причем не только для институтов. Сегодня уже очевидно, что университет за время своего существования заметно вырос, и сегодня количество наших выпускников намного больше потребности в кадрах, которая есть у научных институтов. Но есть еще научно-исследовательские подразделения крупных компаний, которые тоже заинтересованы в привлечении наших выпускников. Университет должен выступать интегрирующим центром программы «Академгородок 2.0», которая, я надеюсь, будет развиваться. Университет, безусловно, должен быть самостоятельным актором исследовательского процесса, источником появления новых технологий. И научная инфраструктура строящегося кампуса будет как раз содействовать решению этой задачи.

— Сегодня много внимания уделяется достижению страной технологического суверенитета. Что делается в НГУ для решения этой задачи?

— Мы готовим кадры для высокотехнологичных производств, создаем совместные лаборатории и другие структуры совместно с индустриальными партнерами. Примером такого рода сотрудничества является научно-образовательный центр «Газпромнефть — НГУ», в его лабораториях, в частности, идет активная работа по созданию отечественного программного обеспечения для нужд добывающих предприятий и не только. Работаем с Роскосмосом, Росатомом, другими крупными корпорациями. Конечно, пока мы находимся в начале этого большого пути. Движение по нему должно ускориться вместе с вводом научно-исследовательской части нового кампуса, но она, как вы знаете, еще только строится.

Кроме того, положение несколько осложняется тем, что в нашем регионе очень мало офисов таких крупных игроков. Но мы стараемся находить формы сотрудничества, которые позволяют обойти этот фактор. Мне кажется перспективным вариант трехстороннего сотрудничества, в котором, помимо НГУ и корпораций, участвуют научные институты. Например, с Институтом цитологии и генетики и ГК «Эфко» у нас сложилось хорошее сотрудничество в области биоинформатики, есть интересные проекты с Институтом катализа и промышленными партнерами. В ближайшем будущем мы будем развивать этот формат и с другими институтами.

— Еще одна отрасль, о которой сейчас много говорят и где наше отставание чревато тяжелыми последствиями, — микроэлектроника. В НГУ проводят исследования в этой области?

— Конечно, работами, связанными с микроэлектроникой, занимаются сразу несколько лабораторий, причем по самым разным направлениям ─ квантовой электронике, органической. Одно из главных подразделений НГУ в этой области ─ Аналитический и технологический исследовательский центр «Высокие технологии и наноструктурированные материалы» Физического факультета. В настоящее время его возглавляет академик Александр Асеев, в прошлом — руководитель Сибирского отделения РАН и директор Института физики полупроводников, одного из ведущих научных институтов страны как раз в области исследований, связанных с микроэлектроникой и разработкой элементной базы. Сейчас мы ведем переговоры с этим институтом и представителями АФК «Система» о создании совместной лаборатории.

— Поскольку мы заговорили об академике Асееве, можете ли вы прокомментировать историю с уголовным делом против него?

— Я считаю Александра Леонидовича одним из выдающихся выпускников Новосибирского госуниверситета. По-моему, он единственный из своего курса на Физическом факультете удостоен звания академика, а курс тогда был очень большой. Он много лет возглавлял Институт физики полупроводников, а затем девять лет руководил Сибирским отделением Академии наук и очень много сделал для развития отечественной науки и укрепления обороноспособности страны. В частности, под его руководством был создан Центр фундаментальных и прикладных разработок в интересах обороны, где ведутся очень важные исследования.

Что касается истории с уголовным делом, то считаю, что необходимо взвешенно и справедливо разобраться с этой историей. Что касается коттеджа, он был передан ему как служебное жилье. Это существующая практика в Сибирском отделении РАН, в таких коттеджах жили многие выдающиеся ученые. А когда в 2013 году началась реформа РАН, началась и волна приватизации этих коттеджей, в которой участвовали все их владельцы, за исключением одного, если не ошибаюсь. Так что и в этом Александр Леонидович был не одинок. Он передал в качестве компенсации в собственность Сибирского отделения свою четырехкомнатную квартиру на проспекте Академика Коптюга. Поэтому среди академического сообщества многие встревожены этим уголовным разбирательством, обвинениями заслуженного ученого в мошенничестве, и надеются, как я уже сказал, на взвешенный подход, когда будут учтены все обстоятельства, в том числе и те, что говорят в пользу Асеева.

— Возвращаясь к университету, иногда звучат сомнения, правильно ли то, что сейчас руководство НГУ делает упор на реализацию инфраструктурных проектов, а не на разработку новых учебных программ?

— Хочу подчеркнуть, что разработка и обновление учебных программ — это процесс, который идет постоянно, и развитие инфраструктуры никак его не тормозит, наоборот, придает новые возможности. Мы рассчитываем, что строительство корпуса поточных аудиторий совместно с проектным центром и научно-исследовательского центра позволит заметно усилить научно-исследовательскую и, прежде всего, технологически-инновационную деятельность наших студентов. В частности, планируется, что не менее 400 студентов будут ежегодно проходить практику в этом центре. Значительно увеличатся возможности и тех структур, которые уже сейчас действуют в НГУ, такие как Центр компетенций по новым материалам, Передовая инженерная школа, молодежные лаборатории. Они сейчас очевидно нуждаются в расширении.

И в конечном счете все это только повысит качество образования для наших студентов, поможет им раскрыть свой творческий и научный потенциал, выходить из стен университета более подготовленными к своей профессиональной деятельности.

— Ваши выпускники не только добиваются выдающихся успехов в своей карьере, чем университет может по праву гордиться, но и не забывают про свою альма матер. По крайней мере, некоторые. Известно, что часть средств на строительство нового кампуса получена в виде пожертвования от одного из них. А как сейчас в целом развивается сотрудничество НГУ со своими бывшими студентами?

— Я бы сказал, что значительная часть средств. Хорошо известно, что первая очередь кампуса мирового уровня строится за счет благотворителя.

Среди наших нынешних преподавателей большая доля выпускников НГУ, и они непосредственно каждый день вносят вклад в его развитие. Яркий пример тому — академик Асеев, о котором мы только что говорили. Но, помимо этого, есть Союз выпускников НГУ, который активно работает, организует мероприятия как в Новосибирске, Москве, так и за рубежом. Его члены часто выступают лоббистами интересов родного университета. Растут эндаументы СУНЦ НГУ (ФМШ) и собственно Союза выпускников НГУ. Конечно, пока они уступают своим аналогам в ведущих мировых университетах, но дело движется, и за счет этих средств удается, в частности, реализовывать меры поддержки для нынешних студентов. Поэтому мы благодарны всем нашим выпускникам, которые не забывают про университет и по мере сил помогают ему развиваться дальше.

В настоящее время ученые изучили механизм проникновения действующего вещества на основе двухцепочной РНК в стволовые клетки организма. По результатам этой работы они рассчитывают получить радиопротектор, защищающий от кратковременных вспышек гамма-излучения с большим сроком действия, чем у представленных на рынке препаратов.

Несколько лет назад старший научный сотрудник ИЦиГ СО РАН, к.м.н. Валерий Николин показал, что РНК, выделенная из дрожжей обладает радопротекторным действием. Спустя время исследование продолжили его коллеги из другой лаборатории института. Они установили, что в этом процессе участвует не вся РНК, а только ее часть. На ее основе был создан препарат, который обеспечил стопроцентную выживаемость лабораторных мышей даже после получения летальной дозы облучения.

Его ближайшим аналогом из представленных на рынке является индралин, которым сейчас снабжают персонал АЭС, экипажи атомных подводных лодок и другие группы людей, что находятся в зоне риска. Но у разработки ученых ИЦиГ СО РАН есть свои преимущества.

«Индралин — препарат экстренного действия, его надо принимать примерно за полчаса до ожидаемой вспышки излучения, а наш препарат можно принять как за пол часа, так и за две недели до облучения, то есть срок действия у него заметно больше. При этом он, судя по уже проведенным экспериментам, не будет уступать в эффективности», — рассказал младший научный сотрудник ИЦиГ СО РАН Генрих Риттер.

Ученый подчеркивает, что подробный механизм действия препарата РНК пока еще не установлен, окончательные выводы можно будет делать только после серии экспериментов и испытаний, проведенных в соответствии с существующими протоколами. Пока подтвержденным можно считать лишь то, что препарат на основе РНК реализует радиопротекторные свойства, через спасение стволовых клеток крови. Далее нужно будет разобраться, как именно он работает внутри клетки.

«Мы предположили, что эта РНК, проникая в стволовые клетки костномозговой ткани, выполняет там репаративные функции, помогая правильно восстановить разрывы в ДНК, которые образуются в результате облучения и являются причиной развития лучевой болезни», — отметил Генрих Риттер. Экспериментальная проверка этого предположения – следующий этап исследования, параллельно ученые отрабатывают технологию производства препарата в промышленных масштабах. В лаборатории рассчитывают отработать технологию промышленного производства к середине следующего года.

Пресс-служба ИЦиГ СОРАН

Экспедиции новосибирских на территории Монголии археологов регулярно приносят интересные находки времен каменного века. В начале этого года, к примеру, на международном симпозиуме «Новейшие открытия в палеолите Евразии» старший научный сотрудник лаборатории «Цифра» Института археологии и этнографии СО РАН, к.и.н. Арина Хаценович рассказывала о бусинах из скорлупы страусовых яиц.

«Яичная скорлупа – это очень интересный для ученых материал. Во-первых, изделия из скорлупы, в отличие от каменных, можно датировать с куда большей точностью. Изучая бусины, мы узнаем, какой техникой обработки материалов владели люди в это время. Но кроме того, мы можем получить данные о диете самого страуса, данные о климате той эпохи», – отметила она тогда.

А теперь ученые обнародовали еще более интересный результат полевой работы. В международном журнале Scientific Reports вышла статья, в которой впервые были опубликованы предметы палеолитического искусства, найденные на памятнике Толбор-21 в Северной Монголии. Раскопки стоянки проводятся под руководством ведущего научного сотрудника Института археологии и этнографии СО РАН Евгения Рыбина с 2014 года, в сотрудничестве с коллегами из Института археологии Монгольской академии наук и Калифорнийского университета. За эти годы были найдены подвески из мягких поделочных пород камня – серпентинита, талькита, стеатита, – однако самым ярким и противоречивым свидетельством символической деятельности древних людей стала находка подвески из графита.

Отличает ее не только материал: ранее на памятнике Толбор-21 находили другие подвески, выполненные из серпентинита, талькита, стеатита и скорлупы страуса, но они представляют собой плоские дисковидные украшения с просверленным отверстием, без какой-либо явной символической нагрузки. Такие личные украшения могли использоваться для самоидентификации человека как внутри социальной группы, так и на межгрупповом уровне, говорят археологи.

Артефакт, о котором шла речь в статье был объемный, причем очень интересной формы. «Когда трасолог Александр Федорченко впервые посмотрел на изделие под микроскопом и сказал, что это похоже на фаллос, я решила, что он посмеивается над нами. Для нас это был камень с поперечной гравировкой, и мы пытались найти ему утилитарное объяснение», – вспоминает Арина Хаценович.

Однако дальнейшие исследования подтвердили правоту трасолога, как и то, что эта форма была не случайной, а несла некое символическое значение.

«Не исключено, что изображение фаллоса могло быть связано с представлениями о плодородии и фертильности, однако, ранее считалось, что они в большей степени связаны с женским началом (например, палеолитические Венеры). Фаллическая подвеска из Толбор-21 древнее, чем Венеры, и это ставит под вопрос прерогативу женского начала в палеолите», - подчеркнул Евгений Рыбин.

Исследование также позволило установить, что предмет был сломан, а определение центра тяжести показало, что он использовался в качестве подвески. Фрагментированная поверхность не несёт на себе следы износа, однако она покрыта карбонатной коркой, что говорит в пользу того, что сломалась подвеска не в силу механических повреждений в слое, а при её использовании.

Интересен и материал, из которого изготовлена подвеска, поскольку ближайшее месторождение графита расположено в 100 км от места стоянки. По словам Арины Хаценович, подобная транспортировка экзотического сырья или изделий из него на дальние расстояния, до 550 км, уже известна для носителей тех же традиций начального верхнего палеолита.

«На данный момент это изделие представляет собой самое древнее изображение фаллоса в Евразии и единственную в мире трёхмерную фаллическую подвеску палеолитического времени. Оно найдено в слое, который датируется возрастом в 42000 лет назад. Таким образом, гендерные признаки, не только женские, но и мужские, играли значительную роль в символизме человека на стадии расселения Homo sapiens в Азии и их трансгрессии с неандертальцами и денисовцами», – подытожил Евгений Рыбин.

Сергей Исаев

Объединённый учёный совет Сибирского отделения РАН по медицинским наукам, собравшись в Томске, обратился к теме, важнее которой, пожалуй, нет, – трансляция научных идей из лабораторий в производственные цеха, а оттуда в клиническую практику.

Казалось бы, генезис новых медицинских технологий очевиден: учёные докапываются до биологической сути той или ной патологии и предлагают способ её купирования, после чего разработчики диагностикумов, фармпрепаратов и оборудования эту идею воплощают в осязаемые продукты, а производители их тиражируют. Но почему-то в жизни всё оказывается гораздо сложнее. Отчего так происходит? Встреча в Томске, где за «круглым столом» собрались директора научных институтов СО РАН, лидеры мнений в сфере биомедицинской науки и практического здравоохранения, руководители предприятий, занимающихся выпуском лекарств и медицинских изделий, показала: причина того, что огромное количество интересных предложений от российских учёных так и остаётся нереализованным в практике здравоохранения, кроется в системных отраслевых ошибках.

В то же время в регионах Сибири есть примеры весьма успешной работы биомедицинских научно-производственных консорциумов. Как раз эти примеры, по замыслу организаторов встречи, должны укрепить Министерство науки и высшего образования, Минздрав, Минпромторг, Минэкономразвития во мнении, что, не используя в полной мере научно-технологический потенциал своей страны, мы тем самым усиливаем возможности остального мира. Импортозамещение в авральном режиме, конечно, азартный процесс, и многие потом получат ордена. Но лучше всё-таки, чтобы был наконец налажен плановый трансфер отечественных биомедицинских технологий.

Некогда ждать

Значение темы, которую вынесли на обсуждение экспертов, председатель Объединённого учёного совета СО РАН по медицинским наукам академик Сергей Попов обозначил следующим образом. В Российской Федерации приняты три национальных проекта – «Наука», «Здравоохранение» и «Демография», реализацией которых должно стать снижение заболеваемости и смертности прежде всего от сердечно-сосудистых, онкологических и нейродегенеративных патологий. Чтобы этого достичь, необходимо разработать и внедрить высокие и критические медицинские технологии, включая персонализацию терапии. Однако решение этих задач затруднено, поскольку до последнего времени в РФ не было ориентира на собственное производство медицинских изделий высокотехнологичного сектора биомедицины. В итоге сегодня, когда активные зарубежные игроки данного сектора с российского рынка уже ушли или в процессе ухода, впору говорить о необходимости не просто замещения импорта медицинских технологий, а экстренного импортозамещения. Идеалисты-мечтатели употребляют даже слово «импортоопережение».

– Оперативным ответом государства на текущие вызовы должна стать разработка единого непрерывного технологического процесса по разработке технологий, планированию и выпуску высокотехнологичного продукта в сфере биомедицины, фармацевтики, производства расходных материалов и медицинского приборостроения. Времени на раскачку нет нисколько, – подчеркнул С. Попов.

Исследовательский потенциал России высок. Нужно только не изолировать его по ведомствам, а грамотно задействовать все научные организации и университеты в процессе реализации продуктивных идей. Не такая уж сложная это задача, как было показано на региональных примерах.

На равных

За рубежом вся наука концентрируется вокруг и внутри университетов, а в нашей стране сложилась иная структура: есть так называемая большая наука и есть вузовская, типа второстепенная. Отношения их традиционно строились как отношения старшего и младшего братьев.

С недавних пор такое положение дел перестало устраивать всех, поскольку синергия исследовательских ресурсов может дать существенно более высокий результат. Томск, как город учёных и студентов, был одним из первых регионов страны, где начали формироваться объединения высших учебных заведений и институтов РАН, Минздрава и ФМБА, а затем по ряду проектов подтянулись индустриальные партнёры.

Президент Томского государственного университета Георгий Майер называет вузы центрами генерации биомедицинских знаний и технологий, не говоря уже о том, что они собственно и являются базами подготовки биотехнологов. В последние годы в ТГУ отмечают бум интереса студентов к обучению по специальностям «медицинская физика» и «медицинская химия». Интерес возник не на пустом месте: молодёжь привлекает перспектива работы в научно-образовательных консорциумах.

Так, синдикат ТГУ, Сибирского медуниверситета, Федерального сибирского научно-клинического центра и Федерального медицинского биофизического центра им. А. И. Бурназяна ФМБА России занимается созданием приборов и технологий для экстремальной и реабилитационной медицины. Данная научно-техническая программа полного инновационного цикла включает следующие разделы: медицинская робототехника, клеточные и геномные технологии, биоинформатика, спортивная и космическая медицина, медицина специального назначения, медицина высоких широт. Каждый из участников альянса вносит свою интеллектуальную лепту.

– Если перестать конкурировать, а объединиться для решения единой научной задачи, достижения будут значительно выше, – так Г. Майер видит преимущества научно-образовательных консорциумов.

Кто сказал, что это невозможно?

Представленные на заседании Объединённого учёного совета практики научно-производственной интеграции – это не правила, а исключения, но зато какие! Любую из этих практик можно тиражировать в масштабах страны как эффективную модель трансфера научных идей в форму технологий и изделий медицинского назначения.

Так, ректор Сибирского государственного медуниверситета (Томск) Евгений Куликов рассказал о создании инфраструктуры полного цикла по разработке лекарств. Уже организованы несколько лабораторий химико-фармацевтических исследований и опытное производство лекарственных препаратов непосредственно на базе вуза.

– Университет не ставит перед собой задачу копирования дженериков. Мы нацелены на разработку двух уникальных генно-терапевтических препаратов, – уведомил ректор.

Управляющий научно-производственным предприятием «МедИнж» (Пенза) Сергей Евдокимов обозначил суть обсуждаемой темы максимально конкретно: глобальные процессы в стране влияют на то, достанутся ли пациентам медицинские изделия, спасающие жизнь.

– В СССР взаимодействие происходило так: медицина формулировала запрос на медицинские изделия, государство делало заказ медпромышленности, последняя поставляла готовые продукты государству, а те – медицинской отрасли. Прямых связей между инженерами и врачами практически не было. В 1990-е годы государство «впало в кому» и российская медицина начала искать спасение в контакте с зарубежными фирмами. Именно тогда все поняли разницу между социалистическим соревнованием и капиталистической конкуренцией, где соперничество за потребителя идёт путём расширения ассортимента и улучшения качества продукции, – напомнил С. Евдокимов.

К настоящему времени у предприятия выстроены прямые и прочные контакты с медицинскими организациями – НМИЦ им. Е. Н. Мешалкина, Бакулевским центром, НИИ кардиологии им. Е. И. Чазова, федеральными центрами сердечно-сосудистой хирургии в Пензе и Хабаровске, Томским НИИ кардиологии. Разработку протезов клапанов сердца, стент-графтов и других «расходников» инженеры ведут вместе с кардиохирургами.

Есть опыт организации производства клапанных протезов собственной разработки и у НИИ комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний (Кемерово) и его индустриального партнёра. Здесь тоже уяснили важность капиталистической конкуренции, поэтому, чтобы не дублировать работу других научных организаций, сосредоточились на создании клапанов для аортальной имплантации, а также биодеградируемых сосудистых протезов малого диаметра. Заместитель директора НИИ комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний Евгений Григорьев отметил, что оба направления не просто важны для реконструктивной кардиохирургии и биопротезирования структур сердца, они весьма перспективны как раз в плане импортозамещения.

В свою очередь, заместитель директора НМИЦ им. Е. Н. Мешалкина (Новосибирск) Александр Романов подчеркнул, что современные тренды развития сердечно-сосудистой хирургии, в частности, клапанной, диктуют свои правила. Клапаны, во-первых, должны быть универсальными, во-вторых, они нужны как для имплантации эндоваскулярно, так и хирургическим миниинвазивным способом. В-третьих, желательно, чтобы клапанное протезирование избавляло больного от необходимости принимать антикоагулянты. И, наконец, для протезов важна долговечность. Собственно, над созданием клапанов с такими характеристиками и работают совместно специалисты НМИЦ им. Е. Н. Мешалкина, Института экспериментальной биологии и медицины РАН, конструкторского бюро и частного индустриального партнёра.

Сотрудничество томского НИИ кардиологии и НМИЦ им. В. А. Алмазова с корпорацией «Росатом» – яркий пример того, как запрос врачебного сообщества к физикам и инженерам воплощается в виде лечебной технологии и оборудования для медицины критических состояний. Речь идёт об ингаляционной терапии оксидом азота, а также органопротекции оксидом азота, подаваемым через оксигенатор в кровь пациента. Участие оксида азота в физиологических процессах впервые было показано ещё в 1965 г., но сегодня усилиями российских учёных применение этого неорганического соединения в медицине обретает новые формы. Представитель Всероссийского НИИ экспериментальной физики (Саров) член-корреспондент РАН Виктор Селемир рассказал о том, как продвигается разработка оборудования для ингаляционной терапии медицинским оксидом азота, генерируемым в воздушном плазменном разряде в аппарате, расположенном у постели больного. Появления такого оснащения очень ждут в кардиологии, кардиохирургии, пульмонологии, реаниматологии.

Первый робот-аритмолог

Ещё два примера того, как заказчик в лице научного института и исполнитель в лице предприятия находят друг друга и взаимодействуют напрямую. В конце 1990-х годов молодые специалисты из двух научных организаций в Томске – Института кардиологии и инженерно-конструкторской компании «Электропульс» – нашли общие интересы в разработке приборов для интервенционной аритмологии. С тех пор они придумали уже не один вариант носимых наружных электрокардиостимуляторов, элекрофизиологических комплексов для диагностики аритмий, лечебной электрокардиостимуляции, радиочастотной деструкции проводящих путей.

В настоящее время учёные НИИ кардиологии, томского Политехнического университета и компании «Лорге Медикал» замахнулись на создание первого в мире роботассистированного комплекса полного цикла для диагностики и интервенционного лечения аритмий. Его особенность в том, что роботизированная платформа-манипулятор интегрирована с электрофизиологической системой поверхностного и внутрисердечного картирования, сюда же поступают данные компьютерной и магниторезонансной томографии у конкретного пациента. Фактически манипулятор управляется искусственным интеллектом.

Нужны правила

Теперь о том, что пока внушает не оптимизм, а противоположное чувство. По словам директора Томского национального исследовательского медицинского центра академика РАН Вадима Степанова, самая важная проблема, мешающая наладить механизм трансфера биомедицинских технологий в нашей стране, – отсутствие системной связи между научными организациями и реальным сектором экономики. Потенциальные партнёры просто не знают друг о друге. Всё рассказанное выше, как уже замечено, – исключения из общего правила. Есть фрагментарные контакты, но некой объединяющей площадки нет. А ведь необходимость в ней возникла не вчера: уже лет двадцать, если не больше, на сессиях и собраниях РАН учёные, которым обидно складывать свои разработки «в стол», регулярно напоминают о необходимости создания в стране такой официальной площадки.

По итогам встречи учёный совет принял решение, которое будет направлено в адрес Министерства науки и высшего образования РФ. В частности, предлагается провести для научных организаций конкурс приоритет-2030, по итогам которого организовать под эгидой государства и при его финансовом участии разработку оригинальных или замещение заимствованных биомедицинских технологий, лекарств и медицинских изделий. Также министерству рекомендовано обратить внимание на клиники медицинских научных организаций, оказать им дополнительную технологическую и инфраструктурную поддержку, поскольку именно академические клиники могут стать ключевым инструментом трансфера новых биомедицинских технологий.

Елена Буш, обозреватель «МГ»