Экспансия университетского образования в интернет приведет к тотальному изменению научного мира. В нем останется лишь несколько университетов, профессора утратят свой статус, а наука сконцентрируется в США, считает немецкий профессор Эрвин Хеберле, долгие годы преподававший в Свободном университете Берлина, Университете Женевы и Университете Сан-Франциско.

— Вы говорите о грядущей революции в высшем образовании, которая должна произойти благодаря доступу к вузовским курсам через интернет. О чем вообще идет речь?

— В развивающихся странах живут миллионы высокомотивированных и очень умных молодых людей, у которых нет возможности получать научное образование. У них либо нет рядом университетов и библиотек, либо нет денег на учебу. Да, немецкие вузы предлагают интернет-курсы. Но предлагают их только для студентов, которые и так ходят в университет. Такие студенты получают пароль для доступа к цифровым материалам курса. Но почему этот пароль дают только студентам? Потому что материалы защищены копирайтом. Мои дорогие немецкие коллеги часто делают так: сканируют три-четыре книги, которые им не принадлежат, — и готов курс. Копирайт разрешает такое копирование для ограниченных групп. Но такие курсы нельзя распространять широко. Американцы поступают иначе.

— Распространяют их бесплатно?

— Да. Два года назад известный профессор Себастиан Трун поставил эксперимент. Он объявил запись на бесплатный курс в интернете, посвященный искусственному интеллекту. В течение нескольких недель к нему записались 160 тысяч студентов. Тогда он работал в Стэнфорде, и там ему сказали: вы можете выписывать для окончивших курс дипломы, но не от имени Стэнфордского университета, а от своего имени, как частное лицо. «Отлично!» — сказал профессор. И подготовил с помощью компании Google курс, разработал механизмы проверки работ, в итоге сертификат о прохождении этого курса получили 20 тысяч студентов из 160 тысяч. На основании этого опыта Себастиан Трун сказал: «Дорогой Стэнфорд, вы для меня слишком медлительны. Я основываю свой университет». И основал его, назвав Udacity.

Огромное количество молодежи по всему миру видит: вот здесь доступны бесплатные курсы. Даже если немногие выдерживают их до конца, это не играет роли. Пусть диплом от профессора Труна и не очень много значит, но все же это лучше, чем ничего. Трун — известный специалист, такой диплом может помочь на собеседовании. Но теперь его диплом не просто диплом от одного человека, а диплом университета.

Другой пример. Массачусетский технологический институт (MIT) в Бостоне уже несколько лет предлагает бесплатные материалы для своих курсов, распространяя их по сети. Не сами курсы, а материалы к ним. Примерно две тысячи курсов на шести языках. И президент MIT Сьюзен Хокфилд сказала: «Для чего мы это делаем? Чтобы обеспечить MIT главенствующее положение в мире!» В MIT говорят: вот наши материалы, используйте их по всему миру, нам все равно, каким образом.

Но вернемся к Труну. Когда он начал реализовывать свой проект, на интернет-образование обратили внимание и в Гарварде. Там решили распространять уже не материалы к курсам, а сами курсы. И тоже бесплатно. Они запустили проект онлайн-университета под названием edX. Так вот, как только они с этим проектом охватили достаточно студентов, возник закономерный вопрос: как после этих курсов получить какой-нибудь диплом или сертификат? В этот момент и начинается процесс зарабатывания денег. Потому что каждый, кто хочет после бесплатного курса получить диплом, должен зарегистрироваться и начать платить: регистрационный взнос, экзаменационный взнос и так далее.

— То есть оплата происходит лишь в том случае, если человек хочет получить подтверждение пройденного курса — диплом с именем?

— Да, только если он хочет диплом. Профессор Трун в своем университете Udacity тоже перешел на эту схему. Здесь принципиально то, что такое огромное количество студентов можно получить только благодаря бесплатным курсам. Понимаете? У нас в Германии думают совершенно иначе. В немецких университетах сначала нужно зарегистрироваться. Но так нельзя делать дело, так ничего не выйдет! Я сказал недавно в интервью газете Die Welt: лишь тот, кто дарит знания, может в итоге рассчитывать, что заработает деньги. А немцы этого не понимают.

— Но насколько серьезны дипломы, которые получают дистанционно? Ведь учеба в университете предполагает, что студенты тесно общаются с преподавателями и учебный процесс состоит не только из лекций.

— Разумеется, я не утверждаю, что эти дипломы равноценны классическим университетским. Вообще, есть идеальная модель университета, придуманная еще Вильгельмом фон Гумбольдтом. Этот гумбольдтовский идеал всестороннего образования в интернет-образовании недостижим. Конечно, не во всех областях. В медицине, химии, где необходимы большие лаборатории, такое скорее невозможно. Однако есть неожиданно много специальностей, где дистанционное образование работает. Кроме того, не нужно мне рассказывать, что, мол, в немецких поточных университетах так уж много контакта студентов с профессорами. Это неправда. Я учился в Гейдельберге больше пятидесяти лет назад. И уже тогда мы сидели на поточном семинаре — 130 студентов. Двух из трех своих экзаменаторов я видел на экзамене в первый и последний раз в жизни. То, что раньше якобы было лучше и был контакт, — оставьте эти сказки! У немецких профессоров в неделю два приемных «окна» по два часа. Это курам на смех, это стыдоба! С другой стороны, не забывайте, что по скайпу сегодня вполне возможно установить личный контакт с профессором. Можно устроить маленькие группы студентов — один из Бангладеш, другой из Австралии, третий из Перу.

— Что произойдет в таком случае с национальными университетами?

— Да, может случиться, что какой-нибудь колледж из Айдахо за три недели обойдет берлинский Университет имени Гумбольдта. Если немцы этого не понимают и почивают на лаврах, то конкуренты не спят. Чего немцы не хотят понять, так это того, что с интернетом наука входит в новую фазу, становится глобальной.

— Но если конкуренция выходит на глобальный уровень, не получится ли так, что дешевый агрессивный вуз просто убьет своих более серьезных конкурентов?

— Я убежден: побеждает качество. Но и цена играет свою роль. Представьте себе, что вы бедный студент из Бангладеш. И вот вам Гарвард предлагает курс за пять тысяч долларов. И параллельно вы получаете предложение из Community College в Миссисипи — за половину этой цены. И каков будет ваш выбор? Пока не ясно. Однако про университеты, которые не участвуют в этой гонке, вообще можно забыть. Они не будут играть никакой роли.

Знаете, что меня все годы раздражало в немецких университетах, при любых президентах? Они все говорили: ой, да мы тоже в интернете. Конечно, они в интернете. Но вы зайдите и посмотрите — это же сплошной рассказ о себе: какие мы замечательные, какой у нас президент, вице-президент, какие факультеты, институты... Кого это волнует в Пакистане? Никого! Где ваши учебные материалы, курсы? Никто их не выкладывает в сеть, тем более на иностранных языках.

— И почему так?

— Потому что не хотят понять. Потому что, если они начнут понимать, это будет означать невероятное изменение в распределении бюджетов. Вот возьмите ситуацию с назначением нового профессора. Я это наблюдал много раз. Когда коллега получает место профессора, с ним начинают вести переговоры о том, какие ставки он получит в свое распоряжение. И вот все сидят за столом переговоров и решают: полставки секретаря или целую ставку. Ставку ассистента, или полставки, или полторы ставки. Вот о чем они спорят! И если профессор говорит, что ему нужен программист, они не понимают. Зачем тебе программист? Он тебе не нужен, пусть студенты в свободное время что-нибудь напрограммируют. Дать профессору в распоряжение ставку программиста с окладом 50 тысяч евро в год — немыслимо. А это значит, что о конкуренции с Гарвардом можно забыть.

— Кстати, сколько программистов у профессоров Гарварда?

— Когда Трун пришел в Гарвард, ему сказали: мы инвестируем 60 миллионов долларов в бесплатные курсы. Они сделали именно то, что немцы отказывались делать годами. Вот еще один пример. Технический университет Джорджии в Атланте предлагает в этом году курс с дипломом магистра в области Сomputer Science. Если вы идете учиться в кампус, курс стоит 45 тысяч долларов. Однако тот же самый университет предлагает тот же самый курс в интернете за семь тысяч.

— Тот же самый? Тогда зачем платить 45 тысяч?

— Очень хороший вопрос, который задает себе каждый разумный человек. Дипломы ведь одинаковые. И понятно, что произойдет: гораздо больше студентов выберут курс за семь тысяч. Технический университет Джорджии заработает на онлайн-студентах, которые платят лишь по семь тысяч долларов, куда больше, чем на дорогих, но немногочисленных студентах в кампусе, платящих по 45 тысяч. Все меньше студентов будут делать выбор в пользу кампуса, большинство из них будут учиться онлайн за семь тысяч. А университет в итоге будет зарабатывать больше.

Даже живущие прямо в Атланте молодые люди рано или поздно начнут задаваться вопросом: зачем мне идти в кампус, если я могу обойтись и не платить эти 45 тысяч, а заплатить лишь 7 тысяч

Фото: Thomas Dworzak / Magnum Photos / Grinberg Agency

— Но онлайн-курсы лишь потому пользуются популярностью, что у университета хорошая репутация в обычных образовательных моделях. И если эта репутация умрет, то как убедить студентов учиться онлайн?

— Это верно. Но даже живущие прямо в Атланте молодые люди рано или поздно начнут задаваться вопросом: зачем мне идти в кампус, если я могу обойтись и не платить эти 45 тысяч? Не забывайте, в США образование часто оплачивается за счет кредита. Его потом нужно отдавать, а работу после университета могут найти далеко не все выпускники. Так почему бы не получить тот же самый диплом магистра всего за семь тысяч долларов? Благодаря увеличению числа студентов университет будет зарабатывать на дешевых курсах куда больше денег, чем когда-либо в истории.

Но затем неизбежен следующий шаг. Уже сейчас есть профессора-звезды, они известны во всем мире, они публикуют свои бесплатные курсы. И когда MIT и Гарвард полностью завершат разработку своих курсов, то скажут: вот, курсы готовы. А зачем нам теперь дорогие профессора? Мы лучше наймем дешевых ассистентов, супервайзеров, которые будут следить за использованием курсов. Профессор получит свои комиссионные за имя, какие-то деньги за общий контроль над курсом и за регулярное обновление его материалов. Зачем нанимать кого-то, да еще на пожизненный профессорский контракт? Профессорам будут заказывать только разовые обновления курсов, а работу всю будут делать дешевые ассистенты. Это революция, к которой вузы еще совершенно не готовы.

— Прежде чем говорить о долгосрочном развитии, я хотел бы понять, как при таком массовом дистанционном образовании проводить экзамены, как осуществлять контроль?

— Ну эту проблему уже давно решили. Много лет существуют открытые университеты — в Великобритании, в других странах. Проблемы надежности экзаменов не существует, она технически решена задолго до появления бесплатных курсов. Важно другое. В новой схеме, например, преподаватели внезапно начнут приносить гораздо больше денег. А исследователи нет, потому что наука требует расходов. Таким образом, исследовательская и преподавательская функции университета все больше отдаляются друг от друга. Вся идея Вильгельма фон Гумбольдта базировалась на единстве науки и преподавания. Студенты учились у профессоров, которые занимались наукой, студенты участвовали в исследованиях. Теперь эта связка разрывается. С помощью дешевых преподавателей университеты будут зарабатывать кучу денег, отказываясь при этом от дорогих профессоров.

— Насколько опасно такое быстрое изменение университетского ландшафта?

— Я бы не переживал, если бы за дело не взялись Гарвард и MIT. Вот это переломный момент, когда всем уже надо начинать бояться. Но никто ведь не боится! Смотрите: MIT уже несколько лет предлагает бесплатные курсы на шести языках при поддержке американских фондов. По всему миру! Это инвестиция, на которую немцы никогда бы не решились. Теперь Гарвард вложил 60 миллионов долларов. И студенты могут выбирать, сразу они регистрируются и платят или только когда решат получить диплом, как только поймут, что готовы сдать курс. При этом MIT и Гарвард настолько умно подошли к делу, что на первых порах предлагают очень низкие цены. Так что после того, как они закрепят свои лидирующие позиции в мире, они будут лучшими, самыми быстрыми и самыми глобальными.

— Но если на рынок год за годом будет выплескиваться даже не в десять, а в сто или тысячу раз больше дипломов первоклассных вузов, насколько обесценятся эти дипломы? И не упадут ли зарплаты специалистов, а с ними и спрос на образование?

— Думаю, в Гарварде и MIT задавали себе тот же вопрос. Видимо, они сознательно и добровольно пошли на такой риск.

— Почему? Там считают, что спрос на специалистов столь огромен?

— Что произойдет, если каждый год в мире будет выпускаться 100 тысяч специалистов с дипломом Гарварда, никому не известно. Но это будет революция.

— Сколько денег можно заработать на рынке дистанционного обучения, где сейчас ведут наступление Гарвард и MIT?

— Никто пока не знает точных цифр. Гарвард и другие вузы сейчас делают первые шаги, прицениваются. Смотрят, что произойдет, если поиграть с ценой.

— Что будет означать для научного мира такое господство английского языка и американской университетской модели?

— Американские университеты имеют в своей основе все ту же гумбольдтовскую модель. И даже американским профессорам сейчас страшно. Потому что под угрозой не только немецкие профессора, но и американские — им больше не дают пожизненных контрактов. У меня был решающий для меня академический опыт. Это было в 1969 году, я был тогда постдоком из Йеля и поехал на «рынок рабов» — так в шутку называли ярмарку университетских вакансий, тогда она была в Денвере. Моей специальностью была американистика, я защищался по литературе. Наивный, я думал, что раз я из Йеля, то меня оторвут с руками. Не тут-то было! Первый раз в своей жизни я услышал выражение «избыточная квалификация». Потом мне его повторяли во всех университетах — больших и маленьких, известных и не очень. А что это означает по-немецки? По-немецки это означает: ты слишком дорогой. Вместо одного человека из Йеля можно взять двух дешевых преподавателей-ассистентов. Уже тогда это все было! А с новыми курсами этот путь развития становится совершено неизбежным. Будет профессор, разработавший курс и получивший гонорар. Его имя стоит на программе, он обновляет ее, а настоящую работу делают так называемые мониторы, за очень небольшие деньги. Подумайте теперь, что ждет малоизвестных профессоров, которые и сегодня-то получают десять студентов в кампусе?

Знаете, я всегда вспоминаю в связи с этим 14 июля 1789 года. В этот день Людовик Шестнадцатый вернулся с охоты. Он никого не подстрелил и написал в дневнике: «Rien», то есть «ничего». А ночью его разбудил камердинер и сказал, что взята Бастилия. «Это что же такое? Восстание?» — спросил король. «Нет, сир. Это революция!» С электронной революцией то же самое. Все говорят о революции, но никто не понимает, что такое настоящая революция! (Смеется.)

— В чем еще будет выражаться революция?

— Смотрите. Есть, например, еще один совместный проект дистанционного обучения в ряде университетов, в том числе американском Беркли и нескольких немецких вузах. Он называется Coursera. В рамках этого проекта предлагаются бесплатные онлайн-курсы. Так вот, Фрейбургский университет в Германии начал признавать некоторые курсы Coursera как собственные внутренние экзамены. А что это означает? Как только какой-то немецкий вуз начинает, например, признавать внутренние курсы других вузов, то рано или поздно руководство университета задумается: а зачем нам свои преподаватели по этому предмету? Это путь к самокастрации университета. Происходят и другие вещи, которые, например, вам подтвердит любой университетский библиотекарь. Когда университет подписывается на научные журналы, он платит не только за подписку, но и за использование студентами и преподавателями электронной версии журнала. Стоимость таких подписок растет, и университеты от них отказываются. Например, Технический университет Мюнхена отказался от подписки на математические журналы издательства Elsevier — а это были лучшие журналы. Но как только вы отказались от подписки, то не можете пользоваться статьями журнала. А копирайт на статьи сохраняется за издательством. Получается, что профессора университета писали в черную дыру! Ситуация настолько абсурдная, что президенты вузов должны об этом криком кричать, но никто не шевелится. Кроме Принстона, где всё уже понимают, — и потому руководство Принстона прямо запретило своим сотрудникам отдавать кому бы то ни было права на распространение электронных версий своих работ. Это открытое объявление Принстоном войны издательствам. Это исторический шаг.

— Вам семьдесят семь лет. Как воспринимают ваши призывы более молодые ученые, занимающие посты в немецкой науке?

— Они не понимают, о чем я говорю: дескать, что с него взять, старик сам не знает, что несет. Но это самозащита. Они же умные. Если они не в состоянии понять такие простые вещи, то не от недостатка ума. Это психологическая защита от неприятной реальности. Профессор Трун в полемике заявил, что через пятьдесят лет во всем мире останется только десять университетов. Конечно, это преувеличение. Но даже если его пророчество сбудется не буквально, в целом развитие идет в этом направлении.

Я всем в своей академической карьере обязан Америке. Всем. Но когда я сейчас вынужден наблюдать, что американцам снова достанется все, — о, как мне больно на это смотреть! Я благодарен американцам, они давали мне стипендии, но как же мне больно!

Немцы все проспали, немецкие фонды такие тупые. Что они делают с деньгами? Они финансируют какие-то струнные квартеты, выступающие на развалинах замков! К ним можно приходить с любыми проектами, только не с инновационными. Америка другая. Там фонды финансируют развитие. Университет имени Гумбольдта получил миллион от Google для открытия Института Google. И что они сделали с деньгами? То, что немецкие профессора всегда делают: начали проводить заседания. В результате получили только исписанную бумагу.

Берлин

Охота началась

Перспективы интернет-образования в России и в мире «Эксперту» прокомментировал Александр Оганов, основатель и генеральный директор программы UNIWEB.

— Если брать как некий объективный ориентир рынок образования в Северной Америке, то его опыт показывает, что есть все основания для того, чтобы дистанционное высшее образование быстро развивалось и на постсоветском пространстве. Совершит ли обучение через интернет какую-то глобальную революцию в системах образования, говорить преждевременно постольку, поскольку всегда были, есть и будут ниши традиционного планового образования и ниши дополнительного образования. Классические образовательные продукты, предполагающие последующую сертификацию, аккредитацию, выдачу дипломов и так далее, — одна история, а самообразование — история другая. Если в первом случае пока идет поиск новых подходов, то во втором революция уже свершилась: появилась масса онлайн-курсов самой разной направленности. При этом надо понимать, что есть существенная разница между тем, чтобы сделать просто какой-нибудь хаотичный онлайн-курс, который станет неким вкраплением в траекторию саморазвития, и тем, чтобы развернуть полноценную образовательную программу онлайн. Во втором случае курсы должны каким-то образом пересекаться с точки зрения траекторий обучения, должны быть взаимоувязаны различного рода контрольные мероприятия и так далее.

Какие есть преимущества у онлайна? Все меряется. Меряется успеваемость, меряется посещаемость, меряется уровень когнитивного восприятия той или иной информации. Можно эффективно замерять успеваемость ученика, а у ученика есть возможность потреблять контент в удобном, размеренном темпе. Ведь, скажем, на классическом занятии в два академических часа каждый из двух десятков учеников все равно уникальным образом потребляет информацию. Но измерить, кто потребил лучше, кто хуже, кто быстрее, кто медленнее, на самом занятии практически не представляется возможным. В онлайне благодаря сетевым технологиям это возможно.

Достаточно далеко продвинулись и технологии, предполагающие и живой, и асинхронный форматы общения. Проработаны форматы общения студентов друг с другом, в том числе при выполнении групповых заданий. Отработаны технологии проверки выполнения заданий студентами друг у друга.

В России понимание проблематики онлайн-образования начинает формироваться. Об этом говорят достаточно активно, поскольку уже ясно, что с применением интернет-технологий конкурентная борьба за слушателя приобретает другие очертания. Многие зарубежные игроки (университеты, крупные площадки-агрегаторы и прочие) уже начали охотиться на русскоязычных, российских абитуриентов, студентов, слушателей. Поэтому российская образовательная система начинает реагировать, предпринимать какие-то практические шаги. Пока это происходит недостаточно быстро, хотя в области интернет-образования появилась, например, и какая-то стартап-активность.  

Сергей Сумленный

Фото сайта http://expert.ru/

Об этом сегодня пишут "Известия". По данным газеты, главой организации должен стать ректор Санкт-Петербургского академического университета РАН,  то есть сам Ж.Алферов.

Отметим, Ж.Алферов, по всей видимости, с коллегами по РАН своими идеями не поделился. "Решение было единоличным. Хотя мы тут пока решаем все коллегиально. Жореса Ивановича уважают и его мнение тоже, но его предложение не соответствует законопроекту о реформе РАН, так как наука не должна пересекаться с имущественными интересами", - сказал собеседник издания.

Ранее академик жестко критиковал реформу РАН. Против реформы настроены и другие сотрудники академии. Дело в том, что в представлении ученых ФАНО - это госорган, призванный не только поделить изъятое у РАН имущество, но и средство дополнительного контроля непосредственно над научной деятельностью. Последнее обстоятельство более всего расстраивает академиков. Об этом РБК ранее рассказал доктор биологических наук, профессор МГУ и замдиректора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд.

"Создается новая структура, но совершенно непонятно, как она будет функционировать. Есть серьезные подозрения, что ее цель - сокращение бюджетных расходов либо быстрая приватизация тех активов, которые можно быстро приватизировать. Таким образом власти восполнят бюджетный дефицит", - сказал он.

Другой проблемой для сотрудников РАН может стать увеличившаяся с созданием ФАНО бюрократия, которая, безусловно, осложнит работу подведомственных агентству организаций. "В 2014г. институты и академии РАН ждет тотальный бюрократический коллапс. Не верю, что система способна это перенести: чтобы просто подписать ту или иную бумагу, люди не будут знать, куда идти. Я уже не говорю о взаимодействии между собой разных организаций, юридические лица которых, вероятно, изменятся", - рассуждает М.Гельфанд.

Беспокоит научных работников и система управления нового ведомства. "Мы увидели все постановления, где никакого решающего слова ученых не предусмотрено. Все будет решать человек, который стоит во главе агентства. Если он будет прислушиваться к научному сообществу, то хорошо, но все равно ущерб будет большой. Если нет, тогда институты будут объединять по принципу стоимости квадратного метра", - считает глава научного профсоюза.

Однако министр образования и науки Д.Ливанов сразу после создания ФАНО заявил, что деятельность федерального агентства будет касаться не непосредственно науки, а смежных с ней экономических вопросов.

Авторы реформы обещали не принимать принципиальных решений без согласования с представителями академической общественности, а ученые в свою очередь надеются, что чиновники будут учитывать специфику их деятельности и с осторожностью утверждать очередные изменения. В этих целях, а также для контроля за реализацией реформы РАН академики создали специальную комиссию, которая занялась отслеживанием всех изменений системы и разработкой альтернативных министерским путей решения задач.

Добавим, что широкий резонанс и массовые акции протеста ученых заставили авторов реформы притормозить ее реализацию. После очередной порции негодования общественности президент России Владимир Путин выступил с инициативой не торопиться и ввести годовой мораторий на имущественные и кадровые вопросы РАН. Свое предложение глава государства озвучил во время встречи с президентом Академии наук Владимиром Фортовым и главой ФАНО Михаилом Котюковым.

"Я думаю, было бы правильно, чтобы и вновь образованное агентство, и президиум РАН совместно исходили бы из некоторого моратория на использование имущества и при решении кадровых вопросов", - заявил В.Путин.

Фото сайта positime.ru

В мае 1959 года д-р Ц.Р.С. Мэндэрс подготовил для комитета по вопросам науки НАТО доклад на тему "Научно техническое образование и кадровые резервы в СССР". С ним мы и предлагаем вам ознакомиться.

СОВЕТ СЕВЕРОАТЛАНТИЧЕСКОГО СОЮЗА

ЯЗЫК ОРИГИНАЛА: АНГЛИЙСКИЙ

13 мая 1959 г.

ДОКУМЕНТ НАТО БЕЗ ГРИФА «СЕКРЕТНО»

AC/ 137-D/ 40

КОМИТЕТ ПО ВОПРОСАМ НАУКИ

НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ И КАДРОВЫЕ РЕЗЕРВЫ В СССР

Записка Секретаря

Напоминаем членам Комитета, что на заседании 22 и 23 апреля 1959 г. они заслушали доклад доктора Ц.Р.С.Мэндерса на вышеназванную тему. Было принято предложение о публикации текста этого доклада отдельно от протокола заседания. Согласно этому, доктор Мэндерс любезно предоставил текст доклада вместе с соответствующими графиками и таблицами, которые приложены к настоящему документу для рассмотрения и использования Комитетом.

(Подписано) Х.УЭСТ-БЕРХЭМ

Дворец Шайо,

Париж, 16-ый округ.

НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ И КАДРОВЫЕ РЕЗЕРВЫ В СССР

I. Вступление.

II. Некоторые факторы, способствовавшие быстрому улучшению образования при советском режиме.

III. Ступени образования и изменения.

IV. Профессионально подготовленные кадровые резервы СССР и темпы производства.

V. Сложности и недостатки.

VI. Дисциплины, представляющие интерес для обороны.

VII. Выводы.

VIII. Приложения.

I. ВСТУПЛЕНИЕ

1. Когда Советский Союз был образован немногим более 40 лет назад, государству пришлось столкнуться с огромными трудностями. Урожай советского юга был уничтожен нашествием саранчи, в результате чего отмечался дефицит продовольствия и низкий моральный дух населения. Обороне не способствовало ничего, кроме рационального использования территориальных и климатических условий. Государство отставало в образовании и других социальных сферах, неграмотность была широко распространена, и спустя почти 10 лет советские журналы и печатные издания по-прежнему сообщали о том же уровне грамотности. Сорок лет назад безнадежно не хватало обученных кадров, чтобы вывести советский народ из трудной ситуации, а сегодня СССР оспаривает право США на мировое господство. Это достижение, которое не знает равных в современной истории.

II. НЕКОТОРЫЕ ФАКТОРЫ, СПОСОБСТВОВАВШИЕ БЫСТРОМУ УЛУЧШЕНИЮ ОБРАЗОВАНИЯ ПРИ СОВЕТСКОМ РЕЖИМЕ

2. Естественным образом, целый ряд факторов способствовал советскому прогрессу последних сорока лет, и те, что упоминаются здесь, представляют лишь малую часть того, что имело значение. Несмотря на то, что настоящий документ был написан в отношении научно-технического образования, большая часть сказанного может быть отнесена к любой другой сфере человеческой мысли. Советская практика во многом отличается от практики западных стран, и данная работа уделяет необходимое внимание этим различиям.

(i) Руководители, получившие научно-техническое образование

С самого начала советские руководители отчетливо понимали, что наука и техника – важнейшие средства достижения военных и экономических целей коммунизма. Научно-технические дисциплины, на которые более сорока лет делался акцент, хорошо представлены в основном образовании действующих советских руководителей. Президент Академии Наук СССР в силу занимаемой должности является членом Президиума, который можно сравнить с кабинетом Премьер-министра Великобритании или кабинетом Председателя Правления Франции. 39 из 67 членов этого органа власти получили научно-техническое образование. К тому же, первый заместитель председателя и 9 из 13 заместителей председателя Совета Министров получили научно-техническое образование. У научно-технологических проектов в СССР больше шансов быть принятыми на высшем административном уровне, нежели в западных странах.

(ii) Централизованный контроль и планирование

Эти факторы предоставляют очевидные преимущества для достижения максимальной эффективности программ профессиональной подготовки. Можно установить единый образовательный стандарт для всей страны, упростить систему обучения и устранить большинство причин, вносящих путаницу в западных странах, где система стала раздробленной. Если планирование и производство согласованы, то отсутствует безработица, а на всех рабочих местах, необходимых государству, оказываются люди с подходящей квалификацией. В централизованной системе, разумеется, существует возможность быть либо блестяще правым, либо катастрофически заблуждаться. Суть советского метода такова: министерства прогнозируют свои потребности в материалах и людских ресурсах на 5 (теперь 7) -летний план в соответствии с общей директивой от партийного руководства. Изложенные министерствами требования, которые каждый год немного изменяются на основании опыта, сопоставляются, и Государственный плановый комитет разрабатывает планы. Части плана, касающиеся научно-технических вопросов, утверждаются Академией Наук.

(iii) Вновь обученные кадры в распоряжении государства

Почти все, кто обучается сверх образовательного минимума, установленного законодательством Советского Союза, получают государственное финансирование. Государство требует, чтобы выпускники высших или средне-специальных учебных заведений отработали три года по распределению после завершения обучения. Из числа молодых людей, не обремененных другими обязательствами, около 750 тысяч получили высшее образование и 1,2 миллиона – средне-специальное образование. Эти кадровые резервы в любой момент могут быть подключены к решению приоритетных задач государства, таких как грандиозные планы развития, преподавание и других. Эти 2 миллиона специалистов не являются низкооплачиваемыми сотрудниками, они получают достойную зарплату и, более того, не обязаны служить в армии.

(iv) «Малые» дисциплины

СССР – большое государство, поэтому оно способно организовать полноценные группы по изучению таких предметов, как создание и устройство гироскопов и паровых котлов. В то же время западные страны могут предложить лишь эпизодические курсы не самого высокого качества по причине малого количества студентов и преподавателей.

(v) Тщательное изучение западных ресурсов

Западные публикации обычно доступны в переводе в основных советских учреждениях не позднее 2 месяцев после оригинальной публикации. Академический Институт научной информации располагает лучшей и самой полной службой реферирования в мире. Если этого требуют обстоятельства, Советы готовы получать информацию путем шпионажа.

(vi) Возвращение в систему образования

На протяжении многих лет значительная доля обученных кадров возвращается обратно в систему образования, чтобы подготовить еще больше специалистов. Преподавание – хорошо оплачиваемое и престижное занятие. Чистый ежегодный прирост обученных кадров составляет 7% в СССР (для сравнения, в США 3,5%, в Великобритании 2,5 – 3 %).

(vi) Усиленное изучение основных дисциплин

В последние годы, по крайней мере, во всех учебных программах, предлагаемых в Советском Союзе, делается упор на усиленное изучение основных дисциплин. В каждом из 200 учебных планов технической направленности, действующих в высших учебных заведениях, 10% времени отведено высшей математике и столько же физике. Большое количество обученных кадров и быстрый технологический прогресс достигнуты отнюдь не поверхностными усилиями.

(viii) Подготовка преподавателей – первоочередная задача

С каждым новым этапом научно-технического прогресса начинается соответствующая программа подготовки преподавателей. С 1955 года в Московском государственном университете готовят преподавателей программирования (Приложение 1).

(ix) Эффективная пропаганда

На Западе советскую пропаганду и ложь часто считают синонимами. Пропаганда успешно держит национальные цели в поле зрения советских людей, испытывающих радостное волнение по мере достижения этих целей. В СССР есть должности, которые занимают неохотно, рабочие места, на которых трудятся без особого желания. Пропаганда в учебных заведениях изображает работу на таких должностях и позициях как увлекательное испытание и заставляет молодых людей (iii) c готовностью трудиться на благо своей страны в не самых благоприятных условиях.

III. Ступени советского образования

3. Диаграмма в Приложении 1 представляет положение дел во время последнего 5-летнего плана (от которого отказались), и хотя в начальном и среднем образовании грядут изменения, диаграмма показывает систему, которая будет применяться большую часть времени текущей семилетки.

4. Обучение в учебных заведениях в Советском Союзе начинается с 7 лет. Начальное образование длится 7 лет. К 1960 году последний 5-летний план ставил целью сделать 10-летнюю школу общедоступной. Там, где 10-летнее образование школьное образование доступно, местное законодательство делает его обязательным, в результате чего число выпускников 10-летней школы выросло в течение последнего 5-летнего плана с 440 тысяч до 1,5 миллионов в год. Юноши и девушки обучаются по одинаковой программе в 7- и 10-летней школах. На второй стадии классического образования, то есть в восьмом, девятом и десятом классах 10-летней школы, ученики проводят 42% времени за изучением математики, физики и химии. Выпускники 10-летней школы не так хорошо обучены, как выпускники шестого класса английской гимназии с научным уклоном или юноши и девушки, окончившие вторую научную ступень французского лицея. Значительно более высокий средний уровень в научных дисциплинах достигается, однако, всеми, кто завершил курс 10-летней школы в СССР. Речь идет о гораздо большем числе учеников, чем на Западе (Приложение 3).

5. Другие возможности по окончании 7-летнего обучения проиллюстрированы на диаграмме в Приложении 1. Для выпускников существует возможность трудоустроиться, но число тех, кто это делает, резко сократилось во время последней пятилетки. Школы трудового резерва работают совместно с промышленностью и сельским хозяйством. Специальные средние школы, преимущественно техникумы при соответствующих министерствах, предоставляют специальное образование по двум с лишним тысячам специальностей; курсы имеют ярко выраженную практическую направленность.

6. В последние годы около 40% выпускников 10-летней школы наряду с меньшим процентом выпускников средне-профессиональных учебных заведений продолжают обучаться в высших учебных заведениях (Приложение 2). Ходят слухи об увеличении этого показателя до 70%. Университеты готовят лишь 10% обученных кадров в Советском Союзе, а преподавание в них ведется только по основным дисциплинам. Курс педагогического института длится 4 года, обучение основным дисциплинам в университетах (не включая физику) длится 5 лет. Большинство технических учебных программ (также по физике) рассчитано на 5,5 лет, а программа по медицине – на 6 лет. Студенты всех специальностей, кроме педагогики, на протяжении 6 месяцев работают над дипломным проектом; результаты исследования воплощаются в письменной дипломной работе, которая защищается публично. Примерно 1 из 6 или 7 выпускников высших учебных заведений продолжает образование. Студенты, аспиранты и докторанты должны обладать знанием одного, двух и трех иностранных языков соответственно.

ВНОСИМЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

7. В Меморандуме Хрущева в сентябре 1958 года был намечен переход от 7-летнего начального образования к 8-летнему. За ним будет следовать среднее образование продолжительностью от 3 до 4 лет в одном из пяти типов школ, а именно:

(а) средней школе академической направленности, отличающейся от восьмого, девятого и десятого классов 10-летней школы наличием четырех классов и принимающей примерно 20% окончивших 8-летнюю ступень обучения;

(б) средней школе технической направленности;

(в) специализированной средней школе для нужд театра, балета, изобразительных искусств, военной службы и т.д.;

(г) средней школе с неполной нагрузкой, позволяющей совмещать обучение с работой на фабриках и в сельском хозяйстве;

(д) вечерних школах трудового резерва.

Совершенно очевидно, что изменения в системе не означают снижения стандартов. Более того, учебная база существующих средних школ без труда может быть адаптирована для выполнения новых целей.

IV. КАДРОВЫЕ РЕЗЕРВЫ И ТЕМПЫ ПРОИЗВОДСТВА

8. Приложение 4 представляет обобщенную картину по этому пункту. Первая таблица демонстрирует сильный уклон в научно-технологическую сферу в СССР. Также можно увидеть, что те, кто получил научно-техническое образование, склонны оставаться в этих областях. Престиж и награды в этих сферах деятельности высоки, особенно для преподавателей.

9. На уровне пост-дипломного образования СССР не испытывает нехватки в профессионалах, способных управлять государственными проектами. В высшем и школьном образовании все указывает на то, что количество профессионально подготовленных выпускников не только без труда останется на прежнем уровне, но может быть увеличено.

10. Приложения 5 и 6 приводят процентные соотношения, последнее также кратко описывает послевоенные достижения. В этой таблице также видна заметная доля женщин в числе обученных кадров СССР.

V. СЛОЖНОСТИ И НЕДОСТАТКИ

11. Советская система образования, на различных уровнях которой обучается около 35 миллионов человек, является гигантской. Одно из ее выдающихся достоинств, вытекающих из централизованного контроля и планирования, – ее относительная простота. Будет интересно выяснить, как Советский Союз успешно справился с проблемами, которые преследуют западные страны.

(i) Учебные помещения

В советских учебных заведениях любого уровня нормой остается обучение в 2 смены, а обучение в 3 смены не является чем-то неслыханным. Обеспеченность учебными классами, лекционными залами и лабораториями, без сомнения, самая сложная проблема, с которой приходится справляться советскому образованию. Недовыполнение программы строительства послужило одним из факторов, способствовавших отказу от плана последней пятилетки. С высокой долей уверенности можно утверждать, что этот фактор ускорил изменения в системе образования на уровне средней школы. Ходят слухи, что все кандидаты на получение высшего образования должны будут отработать два года в производственно-технической сфере перед поступлением. Два года передышки позволят программе строительства наверстать упущенное. Приложение 1 показывает, что нехватка помещений – не новая проблема для СССР.

(ii) Оборудование

Западные эксперты, как правило, завидуют количеству и качеству оборудования в советских учебных заведениях.

(iii) Коэффициент учащихся на одного преподавателя

Как упоминалось ранее, в Советском Союзе нет проблемы с преподавателями, в то время как в большинстве западных стран ситуация оставляет желать лучшего.

[прим. statehistory - в этой таблице, видимо, речь идёт о том, сколько учащихся приходится на одного преподавателя]

            СССР США  Великобритания

Высшие учебные заведения           1 – 12,6           1 – 14,1           1 – 9

Школы           1 – 17,6           1 – 21 (средняя)

1 – 30 (начальн.)       1 – 18,1 (сред. гимназия)

1 – 22,3 (сред. школа)

1 – 30,5 (начальная)

(iv) Военная служба

В силу называвшихся ранее причин в СССР не представляет никакой проблемы.

(v) Соотношение выпускников высших и средне-специальных учебных заведений

Западный опыт указывает на то, что на рабочих местах на одного выпускника высшего учебного заведения приходится три выпускника средне-специальных учебных заведений. В большинстве советских учреждений, которые посетили западные эксперты, эта пропорция, похоже, повсеместно применяется. Коэффициент 3 к 1 не характерен для системы образования, поэтому можно предположить, что где-то в СССР существует нехватка выпускников средне-специальных учебных заведений, которая влечет определенные трудности. То, что эти трудности не очевидны, означает, что в СССР выпускники высших учебных заведений могут быть задействованы в сферах деятельности, которые на западе считаются некоммерческими.

VI. ДИСЦИПЛИНЫ, ПРЕДСТАВЛЯЮЩИЕ ИНТЕРЕС ДЛЯ ОБОРОНЫ

(i) Математика

12. Этот предмет в СССР считается самым престижным. В стране существует первоклассная математическая традиция, а современный уровень математики в Советском Союзе уступает только уровню в Соединенных Штатах. При изучении множества советских научных работ, в особенности по физике, естественным наукам и машиностроению, становится заметным, с каким удовольствием советские ученые делают отступления в область математики. Научные работы в Великобритании часто состоят из двух частей: первая часть излагает теорию, а вторая – подтверждение этой теории, полученное опытным путем. Советские научные работы часто состоят исключительно из теории.

Первоклассные советские математики играют гораздо большую роль, чем их западные коллеги, на инженерных конференциях, которые отличаются достаточно неформальным характером. Подобный научный подход к решению инженерных проблем, возможно, частично объясняет быстрый прогресс в этой области. Советские математики готовы применять математическую теорию в довольно мелкомасштабных опытных исследованиях. Они с удивительной легкостью работают в областях, где западным ученым потребовались бы дополнительные экспериментальные данные. Там, где советский метод оказывается успешным, становится возможным обойтись без промежуточных стадий исследовательской разработки. Без сомнения, недавний советский прогресс в аэродинамике и химическом машиностроении многим обязан советам математиков.

Занятие математикой настоятельно поощряется в школах. Олимпиады и математические конкурсы для учеников 8, 9 и 10 классов 10-летней школы проводятся на городском, региональном, республиканском и национальном уровнях. Особо одаренных учеников выделяют на очень ранней стадии и в последующем способствуют их обучению.

В большинстве стран существует явная вертикальная структура научных дисциплин и вертикальная иерархия среди ученых. Это мешает междисциплинарному обмену научными идеями. В СССР математика является активнодействующим компонентом во взаимном обогащении дисциплин. Достойным упоминания примером служит Лаборатория вибраций Физического института им. Лебедева Академии Наук СССР. Лаборатория является исследовательской организацией; сотрудники этой московской лаборатории, которые работают здесь один или два месяца в году, также трудятся в учреждениях по всему Союзу. Они занимают лидирующие позиции в целом ряде дисциплин: астрономии, радиоастрономии, спектроскопии, акустике, теоретической физике, приборостроении, морской гидрологии, электротехнике и многих других отраслях. Единственное, что их объединяет, - это интерес к волновым движениям. Возможности для обмена научными идеями в Лаборатории вибраций огромны.

В Приложении 8 приводится подробный университетский учебный план по прикладной математике, а в Приложении 7 – по чистой математике. Обозначено количество часов отраслевой практики, а также перспективы автоматизации в пунктах 19 и 20 Приложения (ii) Физика

Практически по всем вопросам этой дисциплины советские ученые находятся наравне с мировой наукой. Теоретическая физика достигла огромных высот, а в последние пять лет выдающиеся успехи демонстрируют советские исследования в области полупроводников. В Приложении 9 представлен учебный план по физике, включая значительное количество часов, отводимых на высшую математику и отраслевую практику.

(iii) Химия

Состояние этой дисциплины в СССР описывают как довоенное, но не нужно считать это утверждение истинным. Советский Союз отстает в химическом машиностроении, но присутствует ясное понимание данной ситуации и движение в сторону улучшения в этой области. Учебный план по химии в Приложении 10 опять же выделяет большое количество часов занятиям высшей математикой и отраслевой практике.

(iv) Машиностроение

Приложение 11 типичным образом демонстрирует, что большое количество времени выделено для занятий высшей математикой и физикой. Также отведены часы для отраслевой практики. В условиях растущей экономики, потребности который удовлетворяются за счет развития индустриализации, машиностроение входит в число приоритетов Советского Союза. В 1958-59 годах планируется выпустить в 3 раза больше инженеров, чем в Соединенных Штатах. Вполне возможно, что признаки насыщенности специалистами инженерного профиля скоро станут очевидны.

VII. ВЫВОДЫ

13. На Западе существует значительная тенденция придерживаться крайних взглядов в отношении Советского Союза. Его граждане, однако, не супермены и не второсортный материал. На самом деле, это люди с такими же способностями и эмоциями, как и все остальные. Если 210 миллионов человек на Западе будут слаженно работать с такими же приоритетами и таким же рвением, как их коллеги в Советском Союзе, они добьются похожих результатов. Государства, самостоятельно соревнующиеся с СССР, впустую растрачивают свои силы и ресурсы в попытках, обреченных на провал. Если невозможно постоянно изобретать методы, превосходящие методы СССР, стоит всерьез задуматься над заимствованием и адаптацией советских методов. Это может включать, помимо прочего:

(i) отказ от почитаемых, традиционных взглядов в отношении роли женщин;

(ii) выполнение необходимой государству работы теми, чье обучение сверх образовательного минимума, установленного законодательством, было профинансировано за счет бюджетных средств;

(iii) упразднение «свободного рынка» квалифицированных трудовых ресурсов; принятие и, возможно, усиление мер по его государственному регулированию.

14. Что бы ни случилось, любое государство, испытывающее нехватку преподавательского состава, должно решать эту проблему в срочном, внеочередном порядке.

(Подписано) Ц.Р.С.МЭНДЕРС

Прогремевшая на весь мир история беглого контрактника американского Агентства национальной безопасности (АНБ) Эдварда Сноудена обратила внимание широкой общественности на проблему сохранения конфиденциальности и секретности информации не только для частных лиц и фирм, но и высших должностных лиц государств.  Как оказалось, АНБ прослушивала разговоры почти четырех десятков глав государств мира (Германии, Бразилии, Мексики и многих других). Пытались американцы прослушать и президента Путина, но безуспешно. И это не может не вызвать гордость за нашу российскую криптографию.

Разоблачения Сноудена обратили внимание также и на криптографию, важную сферу научной и практической деятельности, которая между тем обычно не привлекает широкого внимания. Криптография – наука о методах обеспечения конфиденциальности (невозможности прочтения информации посторонним) и аутентичности (целостности и подлинности) информации. Криптография – одна из старейших наук, ее история насчитывает несколько тысяч лет. Но поскольку существует наука о методах и способах обеспечения секретности информации, то обязательно должен был появиться и раздел знаний о том, как эти секреты раскрывать. Вечным соперником криптографии был и остается криптоанализ – наука о методах дешифрования  секретной информации.  Вместе криптография и криптоанализ образуют криптологию – науку, которая изучает методы зашифрования и дешифрования информации.

Краткий экскурс в историю криптологии для автора этой статьи провела старший научный сотрудник Института математики СО РАН Наталья Николаевна Токарева – руководитель научного семинара «Криптография и криптоанализ».

Как уже было сказано, криптография и ее вечный спарринг-партнер криптоанализ существуют с глубокой древности. Хотя сами эти термины появились относительно недавно. На Руси вместо этого был хороший термин – тайнопись (и как его противоположность – разгадка «чуждых письмен»). Нехватка места не позволяет сделать полный обзор истории криптографии и криптоанализа хотя бы с того времени, когда в Древней Греции спартанцы применяли свой знаменитый шифр «сцитала», а его дешифрованием занимался великий античный философ Аристотель. Стоит только отметить, что сферой применения шифрования и дешифрования информации были в первую очередь военное дело, дипломатия и разведка, что часто было одним и тем же, коммерция, в самом широком смысле слова, не зря появился термин «коммерческая тайна». Иногда приемы и методы шифровки и дешифровки применялись и в других областях, вплоть до истории и археологии. Так, известный французский археолог Шампальон в начале XIX века смог благодаря приемам дешифрования прочитать древнеегипетские иероглифы. Но именно война и, говоря по-современному, государственная безопасность, были главными «стимуляторами» развития криптографии и криптоанализа.

В 1628 году при осаде французскими войсками города Ла-Рошель, французский подданный Антуан Россиньоль смог дешифровать перехваченные сообщения и тем самым помог победить армию гугенотов. Осада Ла-Рошели описана в любимом романе нашего детства «Три мушкетера». Но Александр Дюма не написал, что не шпаги мушкетеров, а искусство дешифрования принесло Франции победу. А вскоре после этого, правительство Франции привлекло к работе множество криптографов, которые вместе образовали так называемый «Черный кабинет». Так назвали орган, занимающийся перлюстрацией и дешифрованием корреспонденции, а также помещение, которое использовалось для этих целей. Чтение чужих писем становится важным государственным делом, как видим, традиция почтенная, поэтому американское АНБ всего лишь придало «черным кабинетам» планетарные масштабы.    

В России датой учреждения государственной шифровальной службы можно считать 1549 год – образование «посольского приказа» с «цифирным отделением», это было время правления Ивана Грозного. Но первым поставил шифровальную службу на действительно профессиональную основу Петр Великий. При нем криптографическая служба находилась под непосредственным руководством канцлера Головкина и вице-канцлера Шафирова. Тогда же начинают заниматься не только шифрованием своих сообщений, но и дешифрованием чужих, то есть появляется и криптоанализ. Преемники Петра продолжили приобщение к европейской цивилизации: при Елизавете Петровне в России появляются свои «черные кабинеты» – служба перлюстрации почты.

К началу XIX века российская криптография и криптоанализ становятся одними из лучших в мире. Подтверждением этому является дешифрование переписки Наполеона Бонапарта во время Отечественной войны 1812 года. Это в немалой степени способствовало успехам русской армии.

Развитие криптографии и криптоанализа шло параллельно с развитием научно-технического прогресса. Появление в XIX веке телеграфа («интернета викторианской эпохи»), а затем телефона и радио остро поставило вопрос обеспечения секретности телеграфных сообщений, телефонных разговоров и переговоров по радио и соответственно способов преодоления этой секретности. Само дело шифрования и дешифрования начинает автоматизироваться, в 20-х годах ХХ века для этого создаются электромеханические машины. Самыми известными из них становятся «Энигмы» – семейство электромеханических роторных машин. Они используются в государственных и военных службах ряда стран мира, а также в коммерческих целях. Всемирную известность (в том числе и через литературу и кино) получает германская военная модель «Энигмы». Англосаксы смогли дешифровать сообщения, передаваемые с ее помощью. Но дело было не в слабости немецких шифров, а в том, что неповрежденные экземпляры машины попали в руки союзников, но сами немцы об этом не знали. И вновь невидимая «война шифров» сильно повлияла на ведение реальных боевых действий.        

Что касается России, то ее криптографические и криптоаналитические службы вплоть до 1917 года в целом продолжали оставаться на мировом уровне. Хотя  технологическое отставание России от ведущих стран Запада проявлялось и в этой сфере.

В 1917 году криптографические службы Российской империи рухнули вместе с ней. Однако вскоре они стали возрождаться под другими знаменами, но для решения прежних задач, при этом государственная безопасность и военное дело в еще большей мере ставились во главу угла. В мае 1921 года при ВЧК создается Спецотдел по криптографическим делам. По сути это была спецслужба внутри спецслужбы, все распоряжения Спецотдела по вопросам криптографии были обязательны для выполнения всеми государственными и партийными органами, а подчинялся Спецотдел только политбюро ЦК РКП(б), на тот момент высшему реальному органу власти в стране. Большевики в «государственной тайнописи» показали свою способность превзойти монархию по трем параметрам – централизации, использованию технологических новшеств и обеспечению секретности. В последнем первый глава шифровального дела советской республики Глеб Бокий оказался таким профессионалом, что даже его собственная подлинная биография до сих пор по-настоящему не написана. Но именно сочетание централизации, сверхсекретности и внедрения самых передовых научных достижений и технологий – это три основных фактора, которые обеспечили не просто мировой уровень советских шифровальных и дешифровальных служб, а их лидирующее положение по целому ряду позиций.

Рассказ о советской криптологии требует отдельного места и выводит нас на современную криптографию и криптоанализ. Также отдельная тема – математизация криптографии, что позволило криптографии стать по-настоящему точной наукой. И то и другое можно проследить на примере Института математики СО РАН. В советское время он, в числе прочего, занимался и тем, благодаря чему у коллег Сноудена ничего не вышло с прослушкой российского президента. Однако сейчас другие времена, российская криптография в значительной своей части «сняла погоны». О современном состоянии криптографии и криптоанализа, их развитии, в том числе и в Институте математики СО РАН, в следующей статье.

Юрий Курьянов                   

За последние полтора года тема вузовских рейтингов приобрела нездоровый характер. Её обсуждают на разных площадках и чуть ли не чаще, чем другие проблемы образования. Ректоры ведущих вузов намерены во что бы то ни стало выбиться в топ-100. Это и понятно: есть указ президента, финансовая поддержка правительства. Обязательства нужно выполнять. Но что это даст каждому конкретному университету? Этот вопрос чаще всего остаётся за рамками многочисленных дискуссий.

Прекрасная провокация

«Задача попадания пяти российских вузов в топ-100 к 2020 году – провокация, – заявил гендиректор рейтингового агентства «Эксперт» Дмитрий Гришанков на Международном форуме вузов СНГ «Глобальная конкурентоспособность». – Очевидно, что с ней не удастся справиться. Она поставлена для того, чтобы взбодрить вузы».

Спикера поддержали больше половины участников конференции в ходе интерактивного голосования. На вопрос «Верите ли Вы, что к 2020 году 5 российских вузов войдут в топ-100 мировых рейтингов» 51% ответил, что нет. Этого добьётся не больше 1–2 вузов. Любопытным оказался ответ на вопрос «За что конкурируют вузы?» – 46% участников конференции выбрали вариант «За абитуриентов» и столько же «За финансирование». «За учёных» и «За преподавателей» проголосовали всего несколько процентов.

Российская истерия вокруг рейтингов уже крайне настороженно воспринимается самими их составителями. «Меня пугает, когда говорят, что цель вуза – вхождение в рейтинги, – призналась Зоя Зайцева, региональный директор компании QS по Центральной Европе и Центральной Азии. – Рейтинг – это всего лишь один из термометров, индикаторов, который определяет успешность деятельности вузов по определённому набору показателей. Если вспомнить историю появления признанных сегодня рейтингов, то каждый из них создавался не для университетов, не для министерств, а под конкретные задачи. Шанхайский появился тогда, когда ректор одноимённого университета попросил своего проректора создать список вузов, на чьи PhD-программы имеет смысл отправлять своих студентов. QS – исходя из запросов молодёжи, какой выбрать вуз для поступления».

Приятно, что тема рейтингов сегодня более публична, чем она была ещё в 2009–2010 годах, отметила Зоя Зайцева. Но вместе с тем в ряде стран, не только в России, отмечается синдром создания потёмкинских деревень. Там делается основной упор только на рейтинги, а всё остальное забывается. Многим университетам не нужно стремиться занять топовые места. У каждого вуза своя миссия. Для одних задача состоит в воспроизводстве активной рабочей силы. Для других – в создании нового знания. Невозможно мерить всех одной гребёнкой.

«Проект 5–100 – прекрасная инициатива российского правительства, но мы её оцениваем как интенсификацию внимания государства к образованию, а не вхождению в рейтинги, – сказала Зоя Зайцева. – За такой краткий срок войти в топ-100 – крайне маловероятно.

Те вузы, которые сейчас находятся в сотне лучших, никогда не опускались в рейтинге ниже 250-й позиции. Это ответ на вопрос о шансах России.

А учитывая, что имеются ограничения – язык, инфраструктура, уровень интернационализации, общая готовность системы образования работать с международными партнёрами – очевидно, что понадобится не 5–7 лет, а больше».

Не давить на вузы

«Университеты готовят специалистов. Это важная задача. Но вместе с тем они должны быть тем местом, где производятся новые идеи и технические решения, – сказал замминистра образования и науки РФ Александр Повалко. – Несколько лет назад в стране было принято системное решение о превращении вузов в научно-исследовательские центры. И это решение последовательно реализуется. На это направлено большинство программ развития университетов. Именно это для нас важно –оценить развитие университетов как исследовательских комплексов. С этой точки зрения интересны рейтинги, которые позволяют зафиксировать текущую ситуацию и увидеть динамику».

Повышение международной конкурентоспособности вузов – национальный проект, который уже осуществили порядка 10 стран мира, напомнил Михаил Антонов, руководитель проектного офиса центра образовательных разработок бизнес-школы «Сколково»: «Все проекты объединяет то, что в определённый момент общество и государство осознавали острую необходимость интеграции своих университетов в мировую сеть. Франция пошла по пути объединения центров превосходства и концентрации их в одном месте. В Германии точечно финансировались лидеры. В Китае проводили комплексный реинжиниринг всей системы университетов. В России перед запуском аналогичного проекта изучался опыт других стран. Но в чистом виде копировать немецкий или китайский опыт – не имеет смысла. Мы пытались заимствовать лучшие практики трансформации университетов и в то же время сохранить определённую национальную идентичность».

В программе придерживаются нескольких ключевых принципов. Первый – максимальный упор на конкурсные механизмы при распределении ресурсов. Только так можно мотивировать вузы думать по-новому, решать новые задачи, считают инициаторы. Второй – не диктовать вузам решения. Каждый университет выбирает свой путь. Третий – концентрация ресурсов на наиболее серьёзных направлениях.

Мы сами с усами

Многие ректоры российских вузов крайне скептически относятся к мировым рейтингам и ратуют за создание своих национальных. И такая инициатива тоже нашла поддержку российского правительства. В конце декабря будет представлена российская версия ведущих вузов стран БРИКС. На его подготовку из бюджета выделили 25 миллионов рублей.

«Существующие мировые рейтинги не отражают основную миссию университетов, которые прежде всего надо рассматривать как центры образования и культуры, – считает ректор МГУ Виктор Садовничий. – Они ориентированы на небольшие технологические вузы, где есть хорошее оборудование, эндаумент-фонды в несколько миллиардов долларов, где профессора в основном занимаются наукой. Если в России создать аналогичный вуз с 5 тысячами студентов и энадументом хотя бы в 10 миллиардов долларов, то он выбьется в мировые лидеры».

Рейтинги должны быть более всеобъемлющими, охватывать широкий набор разных параметров. Например, крайне важно оценивать социальную функцию вуза. «Если в регионе нет сильного университета, то и будущее этого региона под вопросом, – уверен ректор МГУ. – Если мы хотим, чтобы наши вузы приносили пользу России, то надо создавать свой национальный рейтинг, который будет признаваем на международной арене».

«Мы живём в России и у нас университеты играют очень важную социальную, воспитательную функцию, – поддержал коллегу ректор Финансового университета при Правительстве РФ Михаил Эскиндаров. – Вуз – не фабрика по производству роботов. Буквально месяц назад министр образования Великобритании с горечью сказал, что университеты увлеклись исследованиями, надо вернутся к основной их задаче – подготовке квалифицированных специалистов, способных поднимать экономику. Российские вузы никогда не были исследовательскими. Теперь мы кинулись в эту сторону, отодвигая образование на второй план. Это ошибка».

Не прозевать главное

«Российские вузы могут искать на международном рынке тех партнёров, которые в прошлом, или тех, которые в будущем, – сказал Дмитрий Песков, руководитель направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив. – Сейчас приоритет отдаётся тем, кто опирается на капитализацию сложившихся брендов. Да, Оксфорд и Кембридж ещё лет 50 будут в топ-100. Никуда не деться, здесь мы имеем дело с индексом культурного влияния. А кооперироваться надо с теми, кто вкладывается в новые ценности и новые технологии. Тогда есть шанс выиграть.

К 2030 году в топ-100 лучших вузов мира появится как минимум 2 онлайновых университета.

Эти тенденции надо учитывать в своих долгосрочных стратегиях и при выборе партнёров».

 «Я сомневаюсь, что в обозримом будущем в топах будут онлайновые университеты, – возразил Пётр Чубик, ректор национального исследовательского Томского политехнического университета. – Да, с появлением интернета, открытых образовательных ресурсов монополия преподавателя на знания утрачена. Роль профессора может сохраняться только в том случае, если на занятия он идёт из лаборатории и несёт новые знания. При этом прививает студентам исследовательские компетенции. Можно ли это сделать в онлайновых университетах? Не всё реально смоделировать виртуально. Например, вам не удастся создать исследовательский ядерный реактор, который есть у нас в вузе».

Примирить стороны – Дмитрий Песков предложил Петру Чубику заключить пари о попадании онлайновых вузов в топы – попытался Виктор Садовничий: «МГУ начал активнейшую работу по созданию дистанционных курсов. Это не значит, что можно обучать механике, химии, биологии дистанционно. Но на эту форму обучения есть спрос. И нам важно не упустить это направление».

Если содержательно обсуждать проблему рейтингов, то окажется, что она гораздо шире и глубже, чем просто констатация тех позиций, которые занимают те или иные вузы. Пришло время развернуть дискуссию в новое русло. И кажется, начало этому положено.

Марина Муравьева

Фото сайта informatio.ru

Среди блестящих мраморных дворцов, величественных соборов и гордых памятников царям затерялся на набережной Невы под хмурым петербургским небом скромный гранитный обелиск. На нем лаконичная надпись: «С этой набережной осенью 1922 года отправились в вынужденную эмиграцию выдающиеся деятели отечественной философии, культуры и науки».

Обелиск этот неслучайно установлен именно на набережной. В этом самом месте стоял пароход, на котором Россию покинули сразу несколько крупнейших философов, а также большая группа видных деятелей науки и культуры. Точнее, таких пароходов, которые позже назвали «философскими», было два. Один, «Обер-бургомистр Хаген», покинул Петроград в конце сентября 1922 года, второй – «Пруссия» – в ноябре. Они доставили в Германию более 160 человек – профессоров, преподавателей, врачей, инженеров. Среди них были такие блестящие умы и таланты, как Ильин, Трубецкой, Вышеславцев, Бердяев, Франк, Лосский, Карсавин и многие другие. Высылали еще и поездами, пароходами из Одессы и Севастополя. «Очистим Россию надолго!», - довольно потирал руки Владимир Ильич, по личному распоряжению которого и была предпринята эта небывалая акция.

Участники первого рейса вспоминали, что все время на мачте сидела какая-то птица. Капитан показал на нее изгнанникам и заявил: «Не помню такого. Это необыкновенный знак!»

Лев Троцкий с присущим ему цинизмом объяснил это так: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно».

Главная цель большевиков состояла в том, чтобы запугать интеллигенцию, заставить ее замолчать. Но в результате заграница, и, прежде всего, США, получили в «подарок» от России целую когорту блестящих инженеров, изобретателей, ученых, мыслителей, позволивших им далеко продвинуть вперед науку и технику, развивать свою культуру.

Из-за катастрофы 1917 года и последовавших драматических событий за рубежом оказались миллионы русских людей. Одних выслали, другие бежали сами, спасаясь от тюрем и расстрелов. Цвет нации, гордость России. Имена этих гениев и талантов, наш невольный «подарок» другим странам и континентам, от нас долгие годы скрывали, а о некоторых из них мало кто у нас знает до сих пор…

Называя имена тех, кого Россия потеряла в результате этого «великого исхода», прежде всего, упоминают об Игоре Сикорском и Владимире Зворыкине, создателях вертолета и телевидения. Однако можно назвать множество других таких «подарков» западному миру, которые сделала Россия, когда большевики изгнали лучших людей страны, наших гениев и талантов.

«Величайший химик XX века»

В годы Второй мировой войны авиация союзников выиграла у гитлеровской «Люфтваффе» воздушную «битву за Англию», в том числе и потому, что американские и британские самолеты летали быстрее немецких. Секрет был прост: они заправлялись высокооктановым бензином, изобретенным в США русским эмигрантом Владимиром Ипатьевым, которого называли «величайшим химиком ХХ века».

Родился Владимир Николаевич в состоятельной дворянской семье. В гимназии он поначалу не отличался успехами в учебе, но в 6-м классе вдруг заинтересовался химией. Поступив потом в кадетский корпус, окончил его с отличием. Затем учился в Александровском военном училище и Михайловский артиллерийской академии в Санкт-Петербурге, где преподавались химические дисциплины. Вскоре стал заведующим химической лабораторией, а потом профессором химии.

В годы Первой мировой войны, будучи уже генерал-лейтенантом, возглавлял Химический комитет при Главном артиллерийском управлении. 

Как сторонник монархии Октябрьскую революцию не принял, но, будучи горячим русским патриотом, встал на путь сотрудничества с советской властью. По сути дела, стал организатором советской химической промышленности.

Между тем, в СССР все активнее раскручивался маховик репрессий и казней. Были арестованы многие ученые, друзья Ипатьева, стало известно, что и его арест неминуем. Тогда, во время одной из командировок, он принял решение остаться на Западе. В ответ в СССР его лишили звания академика, а потом и советского гражданства, навсегда запретив возвращаться на Родину.

В США Ипатьев стал состоятельным человеком. Преподавал в вузах – один из университетов близ Чикаго до сих пор носит его имя. Был консультантом нефтяных компаний. Но в свою лабораторию на работу он приглашал только русских или американцев, знающих русский язык.

Вклад Ипатьева в химическую науку огромен, но его можно охарактеризовать одной короткой фразой: каталитические реакции при высоких температурах и давлениях. Особенно ценными оказались его открытия для производства высокооктановых бензинов и авиационного топлива.

Слава ученого из России росла. В 1937 году он был назван в Америке «Человеком года», его избрали членом Национальной академии Соединенных Штатов, он стал почетным членом многих европейских университетов, в Париже ему вручили высшую награду Французского химического общества – медаль имени А. Лавуазье. Когда отмечалось его 75-летие, лауреат Нобелевской премии Р. Вильштеттер заявил: «Никогда за всю историю химии в ней не появлялся более великий человек, чем Ипатьев».

Ипатьев тяжело переживал неудачи Красной армии, когда Гитлер напал на СССР, но был уверен, что русский народ выйдет победителем, несмотря на все лишения.

Он так тосковал по Родине, что взял на воспитание двух русских девочек-сирот. Он чувствовал себя за границей чужим, не покупал своего дома, а до конца дней жил с женой в номере гостиницы.

С 1944 года Ипатьев не единожды пытался получить разрешение на возвращение в Россию. Однако бывший тогда послом в США А. Громыко каждый раз отказывал ему. В своих воспоминаниях дипломат потом признался, что Ипатьев умолял его о возвращении на Родину «со слезами на глазах». Умер великий русский ученый, которому было суждено стать основателем нефтехимической промышленности США, вдали от России в 1952 году, на 86-м году жизни, и был похоронен на кладбище в Нью-Джерси. На его могильной плите выбиты слова: «Русский гений Владимир Николаевич Ипатьев. Изобретатель октанового бензина». Американский профессор Г. Сайнс сказал: «Вы, русские, не представляете себе, кого вы потеряли в лице Ипатьева, не понимаете даже, кем был этот человек. Каждый час своей жизни здесь, в США, всю свою научную деятельность он отдал России. Беспредельная любовь к родине, какой я никогда и ни у кого из эмигрантов не видел, была той почвой, на которой произрастали все выдающиеся результаты исследовательских трудов Ипатьева».

«Впереди нас был только Бог!»

В советские времена лучшим подарком из-за границы считался видеомагнитофон, «видак», как тогда говорили. Предприимчивые товарищи, «толкнув» его в комиссионном, могли на эти деньги в СССР купить кооперативную квартиру. Однако мало кто, и тогда и сегодня, знал, что изобретателем этого удивительного аппарата был в США русский инженер-эмигрант Александр Понятов.

Родился Александр Матвеевич в селе Русская Айша Казанской губернии. В детстве, проявив склонность к технике, поступил на физико-математический факультет Казанского университета. Потом подал документы в Санкт-Петербургский университет, но, в конце концов, увлекшись авиацией, учебу продолжил в Москве. Познакомился с «отцом русской авиации» Жуковским, который рекомендовал ему поехать на учебу в Германию. Оттуда Понятов вернулся только, когда началась война. Окончив школу летчиков, некоторое время служил в береговой артиллерии Балтийского флота, пилотом военного гидросамолета, но был ранен во время аварии. Революцию не принял и оказался в Белой армии. Проделал легендарный «Ледяной поход», добираясь в 30 градусный мороз из Сибири в Маньчжурию. Оказавшись потом в Китае, работал переводчиком, инженером-электриком в Харбине, дожидаясь визы в США.

Америка была тогда на вершине бурного технического подъема, инженеры требовались повсюду. Но сначала русский эмигрант работал гражданским пилотом гидросамолетов, а в свободное время мастерил приборы в старом сарае. Вскоре он создал собственную фирму «Ампекс». Первые три буквы аббревиатуры расшифровывались просто: Александр Матвеевич Понятов. Аббревиатура «Екс» была производной от английского слова «Experimental» – «Опытный».

В годы Второй мировой войны фирма, по соглашению с военно-морским ведомством США, поставляла на флот комплектующие для радарных установок. Вскоре в руки Понятова попал немецкий трофей: «Регистратор звуков на магнитную ленту», магнитофон, разработанный германской фирмой АЕГ. Талантливый изобретатель сразу задумался: а почему бы не создать аппарат, который бы записывал на пленку изображение?

Дело оказалось очень непростым.

Даже работавший в США другой великий русский инженер, изобретатель телевидения Владимир Зворыкин заявил: «Это невозможно сделать!». А сам Понятов признавался: «В течение семи лет впереди нас был только Бог!».

В итоге его фирма представила в апреле 1956 года в Чикаго первый коммерческий видеомагнитофон.

Продвинуть изобретение помог знаменитый эстрадный певец Бинг Кросби, который патологически боялся микрофонов при прямых трансляциях концертов. Он вложил в фирму 50 тысяч долларов – большие по тем временам деньги.

«Видаки» сразу же стали пользоваться бешеным успехом. Фирма Понятова быстро росла, и вскоре на ней работало уже около 12 тысяч человек. На русского изобретателя обрушились слава и множество наград. После его смерти американское общество инженеров даже учредило «Золотую медаль имени Понятова». А в Стэнфордском университете открылся посвященный ему музей. Но даже на вершине славы Александр Матвеевич никогда не забывал о далекой Родине, которую ему уже не суждено было увидеть. На работу он старался принимать как можно больше русских, поддерживал русский женский монастырь, основал дом Св. Владимира в Сан-Франциско для престарелых эмигрантов из России, а у дверей своих офисов непременно высаживал русские березки.

В конце жизни великий изобретатель признался: «Я всего достиг, у меня замечательная фирма. Но у меня нет детей, и продолжить мое дело некому… Все бы передал своей стране, весь свой опыт! Но это невозможно. Даже филиал моей фирмы в России не разрешают создать».

Осенью 1956 года Понятов встречался с Н.С. Хрущевым во время визита советского руководителя в США. А на американской выставке в Сокольниках демонстрировался его видеомагнитофон, но никто, конечно, не знал, что он сделан русским эмигрантом.

Встречу Н. Хрущева с президентом США Р. Никсоном записали на пленку, и потом прислали Никите Сергеевичу видеоленту в подарок. Однако оказалось, что в СССР ее просмотреть не на чем. Н. Хрущев пришел в ярость, топал ногами, приказал советским ученым тут же создать собственный видеомагнитофон. Но сделать это оказалось очень непросто, даже имея американский образец. А от предложений соотечественника организовать их производство в СССР с его помощью власти отказались…

Великий изобретатель умер в 1980 году, так и не признанный при жизни на родине.