Когда речь заходит о молодых ученых, не посвященные в тайны Академгородка жители Новосибирска немного теряются: ученые и молодые? Это, конечно, нелепый стереотип, но от того не менее живучий. Со словом «ученый» вообще обычно возникает две ассоциации: ученый кот Александра Сергеевича Пушкина и какой-то размытый портрет показывающего язык Альберта Эйнштейна. Чтобы развеять все мифы, мы запускаем серию интервью с исследователями, относительно недавно вступившими в научное сообщество. И первым нашим гостем стал Иван Поликарпов, выпускник факультета естественных наук НГУ, сотрудник лаборатории структуры и динамики популяции животных Института систематики и экологии животных СО РАН, аспирант НГУ, сотрудник центра внеучебной и воспитательной работы НГУ, музыкант, преподаватель и просто интересный собеседник. 

– Иван, предлагаю начать с истоков. Как вообще так сложилось, что ты попал на ФЕН в НГУ?

Я с самого детства увлекался биологией в тех или иных ее проявлениях. Плюс ко всему, родители и школьные преподаватели всеми возможными способами поддерживали мои начинания в этой области. Сделаю небольшое лирическое отступление, которое, впрочем, косвенно относится к теме.

Однажды, будучи еще совсем мальчишками, мы с братом увидели огромное количество куколок бабочек-боярышниц. Естественно, мы, удовлетворяя свое любопытство, собрали бабочек, сложили в коробку, а потом благополучно забыли про них. Зато спустя какое-то время, вспомнив о своих несчастных «заложниках» (но мы проверяли периодически их состояние), мы обнаружили, что все бабочки вылупились.

Потрясающе интересное зрелище, очень живое, естественное и вместе с тем завораживающее.  Это до сих пор является чуть ли самым ярким впечатлением из моего детства, хотя, конечно, отнюдь не только красота бабочек-боярышниц побудила меня заняться естественными науками.  В школе я всегда участвовал в олимпиадах, занимал места, и в итоге мои старания, можно сказать, окупились. Замдиректора по воспитательной работе Любовь Валентиновна убедила родителей перевести меня в школу-интернат в Железногорск, Красноярского края. Там-то я уже более серьезно начал готовиться к поступлению в вуз. Сначала хотел учиться на медицинском факультете в Красноярске, но потом мне рассказали об Академгородке, о НГУ, о суровой, но очень интересной научной деятельности, и в итоге я поступил в Новосибирск. Несмотря на то, что я не знал, куда еду и зачем, о выборе ничуть не жалею. Сейчас, кстати, существует довольно большая проблема: школьники старших классов совершенно не осведомлены о внутренней жизни университетов. В итоге получается, что поступление на тот или иной факультет часто не является обдуманным решением. Все знают, как это бывает: друг пошел на физический, вот и я пойду на физический, или родители юристы, так и мне юристом быть. Это, конечно, не повсеместно происходит, но тем не менее. Наверное, нужно чаще проводить дни открытых дверей, выезды с лекциями студентов НГУ, как делают ребята из проекта «Наука Детям», знакомить будущих абитуриентов с жизнью и атмосферой каждого факультета. 

– Насколько я знаю, ты, помимо всего прочего, занимаешься еще и педагогической деятельностью?

Да, есть такое. На третьем курсе я вдруг осознал: хочу преподавать. Может быть, этот порыв души связан как-то с тем, что у меня есть младший брат. В общем я захотел получить доступ к школьниками. И как раз в то время я узнал о проекте «Наука детям», суть которого довольна проста: студенты, желающие попробовать свои силы в преподавании, ездят по школам и рассказывают детям интересные лекции. «Наука детям» – идея Александры Пыряевой, она все придумала с командой ребят, выиграла грант В. Потанина в 2008 году и осуществила задуманное.

Это был такой камерный проект, но меня он прямо подкупил. В итоге в сентябре 2011 г. я уже читал свою первую лекцию о гормонах в гимназии «Горностай» для 10-11 классов. Поначалу боялся ужасно, но все прошло хорошо. И до того мне понравилось, что и дальше стал участвовать.

Участвовал я участвовал и «доучаствовался»: стал капитаном команды биологов, что уже  более ответственная должность. В мои обязанности входила организация выездов студентов, набор людей в команду биологов, определение линий развития и т.п. В рамках проекта я даже свозил команду биологов в родную школу в Железногорске, познакомиться, так сказать. Еще участвовал в организации выезда на Летнюю школу Русского Репортера в 2012 и 2013 гг. Много всего было интересного. Затем я проект покинул, но преподавание не бросил: веду теперь штатную преподавательскую деятельность в объединении «Планета “Изумрудный город”», занимаюсь со школьниками-олимпиадниками 7-11 классов на базе ДДТ им А. И. Ефремова.

– А как ты бурную деятельность совмещал с учебой? Курсовые, практики, диплом в конце концов?

С учебой у меня никогда особых проблем не было. Хотя, честно говоря, матанализ я в первом семестре сдавал три раза. С непривычки, видимо. А насчет совмещения…Все всегда идет параллельно: учеба, преподавание, научные изыскания неразрывно связаны в моей жизни. К школьниками я пошел, чтобы лучше усвоить материал и научиться нормально, доступно рассказывать какие-то сложные вещи. В университете тебе дают огромное количество знаний, только вот иногда не получается их правильно рассортировать, разложить по полочкам. А когда готовишься к занятиям, повторяешь вроде бы уже изученное, неизменно находишь новые закономерности, придумываешь новые сравнения, чтобы школьникам было понятнее и доступнее, чтобы они в графиках видели не линии, а работу систем организма, например. Так что преподавание, несомненно, пошло мне на пользу.

– С наукой у тебя ведь тоже хорошо сложилось? Многие после выпуска не хотят ничего общего иметь с этим, так надоедают студенческие исследования.

Мои отношения с наукой начались еще на втором курсе и до сих пор не заканчиваются. Еще на втором курсе я поехал на Телецкое озеро с группой однокурсников, где в итоге и познакомился со своим научным руководителем Евгением Анатольевичем Новиковым. Именно он привел меня в лабораторию структуры и динамики популяций животных Института систематики и экологии животных СО РАН.  На втором курсе я в институте не то чтобы много чего делал, так как учился большую часть времени, но затем вошел во вкус. Сейчас я уже готовлю свою кандидатскую диссертацию.

Маргарита Артёменко

Россия намерена вновь создать собственную орбитальную станцию. В отличие от «Мира» и МКС, она будет предназначена для контроля над Арктикой, обучения китайских космонавтов и, возможно, станет основной базой для полета российских космонавтов на Луну.

Российское космическое агентство («Роскосмос») рассматривает вариант создания новой высокоширотной национальной космической станции. «Я подтверждаю, мы рассматриваем такой вариант, это одно из перспективных направлений», — сказал в понедельник глава «Роскосмоса» Олег Остапенко. «Нужно делать шаг вперед», - пояснил журналистам глава Российского космического агентства.

Вопрос о создании Россией новой собственной космической станции будирует общественное мнение уже почти 15 лет – с того момента, когда в январе 2001 года правительство РФ приняло решение о затоплении в Тихом океане научно-исследовательского орбитального комплекса «Мир». Это решение до сих пор воспринимается очень неоднозначно. С одной стороны, понятно, что «Мир» за 15 лет (с 1986 по 2001 годы) выработал свой проектный ресурс и его обслуживание, по мнению российского правительства, обходилось слишком дорого - около 200 млн долларов из федерального бюджета ежегодно. С другой стороны, после затопления «Мира» наша страна потеряла один из важнейших компонентов военно-космической обороны (станция фиксировала в зоне своего наблюдения пуски крылатых ракет и передвижение летательных аппаратов), остановила развитие своей научно-технической мысли, а мировая научная общественность лишилась уникальной экспериментальной базы.

Проект Международной космической станции (МКС, начало эксплуатации – осень 1998 года), возникшей по инициативе США вместо «Мира», внешне, конечно, выглядит эффектно. Но он интересен, прежде всего, для западной стороны – американской NASA, Европейского космического агентства, Канадского космического агентства и Агентства по аэрокосмическим исследованиям Японии. Американцы, например, недавно предложили россиянам провести серию годовых совместных полетов американского астронавта и российского космонавта с частично объединенной программой исследований. И это вызвало определенный интерес российской стороны. «Нашим институтом накоплен значительный опыт по сверхдлительным полетам - год и больше летали на станции «Мир» 6 человек. Сотрудником нашего института был Валерий Поляков, мировой рекордсмен, проведший на орбите беспрерывно 438 дней. Отработка медицинского обеспечения будущих межпланетных миссий позволит нам приобрести больше новых знаний и навыков, чем просто изучение влияния сверхдлинных экспедиций на человека» - подчеркнул «Известиям» первый заместитель директора Института медико-биологических проблем РАН Олег Орлов. Однако, по большому счету, МКС для нашей страны – это уже «вчерашний день», хотя затраты на эксплуатацию российского сегмента станции в иные годы составляют до трети ежегодного бюджета «Роскосмоса». «Интерес к МКС падает, потому что, сколько можно повторять одни и те же эксперименты в течение многих лет. Нам станция не очень нужна, потому что мы уже освоили и годовые полеты, и полуторагодовые полеты, у нас уже все было. Американцы и европейцы идут по нашим путям, проводят эксперименты, которые мы проводили еще на «Салютах»,  на «Мире». Глобальных открытий на МКС уже не сделать», — считает академик Российской академии космонавтики Игорь Маринин.

Именно поэтому весной нынешнего года, в период начала обострения российско-американских отношений, вице-премьер Дмитрий Рогозин (он в правительстве отвечает за космос) заявил, что Россия не будет продлять свое участие в программе «МКС» далее 2020 года, хотя ранее предполагалось, что российский сегмент станции будет  функционировать минимум до 2024 года. . «Я считаю, что в принципе, это правильное решение, потому что к 2020 году МКС будет, видимо, уже на последнем издыхании, с точки зрения выработки своего ресурса. Конечно, можно было бы и дальше продлить эксплуатацию МКС, но стоимость ее полета может стать запретительно высокой, то есть буквально каждую неделю придется отправлять к этому орбитальному комплексу грузовой корабль с гайками, отвертками, болтами и с прочими необходимыми материалами для ремонта станции» - поддержал это заявление член-корреспондент Российской академии космонавтики имени Циолковского Юрий Караш.

Прошедшие полгода, очевидно, окончательно убедили российское правительство в том, что с российско-американским сотрудничеством на «МКС» после 2020 года надо кончать. И вновь начинать строить собственную станцию. По крайней, мере, именно такова была тональность совещания на Байконуре в конце ноября этого года, посвященном перспективам развития пилотируемой космонавтики после 2020 года. Технически, как подтверждают главные и генеральные конструктора ведущих космических отечественных предприятий, Россия готова уже в 2017-2018 годах развернуть на высокоширотной орбите (наклонение 64,8 градуса против 51,6  градуса у МКС) станцию, состоящую в первоначальной конфигурации  из многоцелевого лабораторного и энергетического модулей, космического аппарата «ОКА-Т», а также кораблей «Союз-МС» и «Прогресс-МС». «ОКА-Т», например, как рассказали телеканалу «Звезда», будет представлять из себя автономный технологический модуль, состоящий из герметичного отсека, научной лаборатории, шлюзовой камеры, стыковочного узла и негерметичного отсека для экспериментов в условиях открытого космоса. Закладываемая масса научного оборудования составит около 850 килограммов, как внутри аппарата, так и на его внешней поверхности.

Что это даст России, помимо чувства независимости и самодостаточности? Первое – резкое усиление контроля над обстановкой в Арктическом регионе, который для нашей страны в ближайшие годы приобретает стратегическое значение. Именно здесь находится тот самый «углеводородный Клондайк», который сможет буквально «за уши» вытащить из стагнации изрядную часть национальной экономики. И именно здесь находится Северный морской путь – трансконтинентальная морская магистраль между Европой и Юго-Восточной Азией, которая к середине 21 века по объему перевозок сможет посоперничать с Суэцким каналом и Малаккским проливом. Второе – резко активизирует  работу национальной ракетно-космической промышленности, которая получит реальную точку приложения сил и идей. Третье – создание национальной орбитальной станции даст возможность вплотную приступить к идее пилотируемых полетов российских космонавтов на Луну и Марс. «Пилотируемые программы требуют больших затрат, и должны приниматься политическими решениями, в пользу национальных интересов. В данном случае они очевидны: МКС в нынешнем виде действительно для нас уже прошедший этап. Но летать на российскую станцию технически - то же, что на МКС. Поэтому нужно сразу определить статус будущей станции. Я убежден: это должен быть прототип межпланетного корабля. Так и Королев свой тяжелый межпланетный корабль (ТМК) планировал сначала отработать на орбите как тяжелую орбитальную станцию. И именно это стало основой его межпланетной программы, утвержденной политическим решением» - подчеркнул в интервью «Российской газете» ведущий конструктор по пилотируемым ракетно-космическим комплексам для высадки на Луну и «Энергия-Буран» Владимир Бугров.

Это основные выгоды для России при создании собственной орбитальной станции. Но есть и множество «бонусов» - начиная от дополнительной загрузки космодрома Плесецк, заканчивая заработком на обучении космонавтов из Китая. Не секрет, что у Китая очень амбициозная космическая программа. В 2030 году наш большой юго-восточный сосед, намерен высадить своего первого тайконавта (так называются космонавты в Китае) на Луну, а в 2050 году стартовать с собственной лунной базы по направлению к Марсу. Но у китайцев нет опыта длительных космических экспедиций. И получить его негде – собственной орбитальной станции у Китая нет, советский «Мир» затоплен, а на «МКС» китайцев не пускают американцы – согласно правилам, доступ на «Международную космическую станцию» возможет лишь тем людям, чьи кандидатуры согласованы всеми странами - участниками МКС. Учитывая напряженность американо-китайских отношений, вряд ли нога тайконавта ступит на борт «МКС» в ближайшие шесть лет.  Поэтому российская орбитальная станция даст китайцам уникальный шанс получить опыт длительного пребывания тайконавтов в космосе до того, как они будут посланы на покорение Луны. Впрочем, не удивлюсь, если российские космонавты и китайские тайконавты на каком-то этапе полетят к Луне вместе.

1 октября текущего года в НГУ стартовал проект «Гуманитарный университет для школьников», главными целями которого являются профессиональная ориентация выпускников и учащихся старших классов школ и подготовка их к обучению в университете. Со школьниками будут проводиться несколько типов мероприятий: цикл лекций преподавателей гуманитарного факультета НГУ, воскресные семинары, где участники могут ознакомиться с основными научными направлениями, в рамках которых работают преподаватели ГФ НГУ, определиться со сферой собственных научных интересов и подготовить исследования на выбранную ранее тему. В апреле 2015 года учащиеся смогут выступить на школьной секции Международной научной студенческой конференции, при этом победители и призеры получат дополнительные 5 баллов при поступлении на любой факультет в НГУ по соответствующему предмету: победа в подсекции «Русский язык» приносит 5 баллов по русском языку, в подсекциях «Литература» и «История» действует аналогичный принцип.

 Помимо добавочных баллов, посещая «Гуманитарный университет», школьники получают и бесценный опыт, который, несомненно, пригодится им в вузе. Уже на первом курсе НГУ все студенты пишут курсовые, и тем, кто до этого не был знаком с таким форматом работы, довольно сложно быстро сориентироваться и подготовить качественное исследование. Проведение воскресных семинаров – первый шаг на пути решения этой проблемы. Подготовка собственного исследования с помощью научного руководителя позволит школьникам получить необходимое представление о последующей студенческой работе.

Более подробно о проекте нам рассказали преподаватели кафедры истории культуры ГФ НГУ к.филол.н. Алина Алексеевна Алексеева и доктор искусствоведения Нина Леонидовна Панина.

– Алина Алексеевна, расскажите, пожалуйста, как происходит отбор тем для лекций и семинаров? Есть ли определенная программа, по которой будут проходить занятия со школьниками?

– Преподаватели ГФ НГУ проводят лекции на темы, связанные с актуальными направлениями гуманитарных наук и с теми областями, которыми они сами занимаются. Для того чтобы школьники получили максимально полную картину современных гуманитарных наук, им читаются лекции по разным гуманитарным дисциплинам: истории и археологии, культурологии и искусствоведению, литературоведению и лингвистике.

– Правильно ли я поняла, воскресные семинары у школьников – аналог студенческих спецсеминаров с научными руководителями?

– В какой-то степени, да. Воскресный семинар проходит обычно в таком формате: сначала идет лекция одного из преподавателей ГФ НГУ на определенную тему, затем они разделяются на группы по специальностям (историки, литературоведы, лингвисты) и продолжают работу уже на семинаре. Школьники уже услышали лекции декана ГФ НГУ, д-ра филол. наук, проф. Л. Г. Панина о специфике гуманитарных наук, д-ра искусствоведения Н. Л. Паниной об интермедиальных исследованиях, а также мою лекцию о том, что такое в принципе научное исследование.

На той части наших воскресных занятий, которую можно назвать собственно семинаром, мы стремимся исходить из интересов школьников: выясняем их исследовательские предпочтения, предлагаем разные «круги» тем или конкретные темы для работы.

 Эти два процесса идут параллельно. Иногда у школьников есть довольно четко сформулированные интересы и идеи, но все же чаще ребятам нужна помощь в выборе темы. Конечно, дальше идет обсуждение деталей каждой конкретной работы: в чем состоит актуальность и новизна исследования, что является объектом и предметом, целью и задачами исследования и т.д.

– В итоге у каждого школьника будет свой научный руководитель, не так ли?

– Да, все верно. У некоторых ребят темы междисциплинарные, и поэтому руководителя будет два. Руководство работой могут осуществлять как преподаватели нашего факультета, так и школьные учителя. Ребята будут представлять свои работы на школьной секции МНСК, но к участию в этой конференции приглашаются также и те, кто по каким-то причинам не может посещать воскресный семинар и собирается писать работу самостоятельно. У нас также есть несколько иногородних участников. Мы даем им консультации относительно их исследовательских работ в режиме онлайн.

– Алина Алексеевна, Вам как преподавателю с какой аудиторией легче работать? Со школьниками или студентами?

– Для меня принципиальной разницы между школьниками и студентами – особенно студентами младших курсов – нет. Легче всего работать, конечно, с теми школьниками и студентами, которые хотят узнать что-то новое, приобрести определенные навыки, для которых выражение «Знание есть сила» не пустой звук.

Сейчас в нашей стране сложилась такая ситуация: все больше и больше абитуриентов выбирают вуз и факультет, исходя не из собственных интересов и представлений о том, с какой профессией они хотят связать свою дальнейшую жизнь, а по каким-то совершенно другим причинам. Подают документы в несколько вузов и на несколько факультетов сразу и идут туда, куда их взяли, или где плата за образование ниже, или на тот факультет, за который родители в принципе готовы заплатить.

Я надеюсь, что «Гуманитарный университет для школьников» будет способствовать исправлению этой ситуации. Мы поддерживаем начинания заинтересованных в гуманитарных дисциплинах школьников, предоставляем им условия для профориентации, показывая им, в чем состоит специфика гуманитарных наук в целом и конкретной дисциплины (лингвистики, литературоведения, истории, археологии, культурологи и т.д.) в частности.

Как отметила Нина Леонидовна Панина, на гуманитарном факультете есть преподаватели, которые очень много работают со школами, выступают перед учителями, ездят с лекциями в область. В первую очередь, это декан факультета Леонид Григорьевич Панин, доцент Дмитрий Владимирович Долгушин, но их именами все не ограничивается.

«До сих пор эта деятельность велась стихийно и никак не координировалась: преподаватели просто откликались на приглашения, ехали куда-то, давали уроки, участвовали в городских проектах и т.д. А в текущем году решили и организационно, и концептуально связать школьную работу с НГУ и Гуманитарным факультетом, объединить усилия и направить их на популяризацию НГУ среди будущих абитуриентов», – подытожила Н. Л. Панина.

Маргарита Артёменко