18 февраля Государственная Дума в первом чтении рассмотрела проект федерального закона № 671750-6 "О внесении изменений в Федеральный закон "О науке и государственной научно-технической политике" в части совершенствования финансовых инструментов и механизмов поддержки научной и научно-технической деятельности в Российской Федерации". От фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" выступил Валерий Черешнев:

– Глубокоуважаемый Иван Иванович (Мельников, первый заместитель Председателя Госдумы – Прим. ред.), глубокоуважаемые коллеги!

Да, действительно, комитет рассмотрел этот закон. И закон широко обсуждался среди научной общественности. Поскольку десять дней назад, 8 февраля, страна отмечала День российской науки, я поздравляю с этим прошедшим днём. И действительно, закон, в котором в названии говорится о механизмах поддержки научной и научно-технической деятельности, не мог не вызвать горячего отклика. И вот какие аргументы я хочу привести.

Самая главная сегодня беда в российской науке – это катастрофическое недофинансирование. Об этом говорят все.

Чтобы вы были в курсе дела, сегодня институты получают базисный бюджет, в котором 70-80% – зарплата, 20-25% -коммунальные услуги. То есть о командировках, о реактивах, я уж не говорю о покупке оборудования, тем более дорогостоящего, давно забыли.

Поэтому законы с такими названиями "о механизмах поддержки научной деятельности", естественно, вызывают определенные отклики, определенные ожидания.

И вот на совете, в развитие которых, поручений президента, и принимается данный закон, было сказано, что вот год реформ прошел в науке, целый год, идет второй год, и все выступающие говорили, вы знаете, а ведь стало не хуже, но не один не сказал, что стало лучше. И поэтому президент Академии наук Владимир Евгеньевич Фортов и сказал – значит, а реформы-то для чего принимаются? Ведь все пожелания были, что улучшить, увеличить, усилить, дойти до соответствующего уровня, а реально-то что? Реально не стало хуже. И это уже определенное достижение.

Что я имею в виду, уважаемые коллеги, сегодня бюджет науки 95 миллиардов рублей. Фундаментальной, конечно, о которой мы говорим, это 91 миллиард – ФАНО и 4 млрд – Российская академия наук. Что это такое? Чуть-чуть больше полутора млрд долларов.

Чтобы мы могли сопоставить, в Соединенных Штатах на науку выделяется в 2014 году 456 млрд долларов. У нас это 1,1% ВВП, развитые страны, и Китай подтянулся, 2,8%, 3,2%. То есть, в реальном пересчете сегодня Соединенные Штаты опережают нас по финансированию науки в 200 с лишним раз, Китай – в 40 раз. В общем, 26 место Россия занимает по финансированию научных исследований, чтобы мы в целом представляли.

И каковы ноу-хау этого закона? Первое, за счёт чего увеличивается финансовая поддержка? За счёт лучшей организации работы научных фондов, которые и должны осуществлять поддержку научной деятельности. Причём чётко сказано, что фонды могут быть не только федеральными научными, они могут быть и региональными, и даже частными. И это существенное добавление в закон "О федеральном устройстве и вопросах местного самоуправления", 184 закон. Потому что там было запрещено на уровне регионов финансировать фундаментальные исследования. Это, безусловно, положительно. Только вопрос в том, за счёт каких средств в регионах фундаментальную науку финансировать.

А если посмотреть расклад в развитых странах, вот из тех денег, что выделяются на науку в Соединённых Штатах, во Франции, Германии, 70 процентов частный сектор, бизнес даёт на науку и 30-35% государство. У нас 80-85% – государство и 15-10% даёт бизнес. Никак не можем повернуть налоговую нашу систему с тем, чтобы бизнес как на Западе стоял в очередь, чтобы финансировать науку. Не получается. Потому что там финансирование науки – это огромный пакет льгот, у нас этого, к сожалению, нет.

Следующее ноу-хау этого проекта – это то, что все фонды работают по единым правилам, должны быть прозрачными, выставлять своё финансирование для общего обозрения и понимания.

Дальше. Фонды могут финансировать – это тоже ноу-хау – не только научные исследования, но и перспективные инфраструктурные проекты, в частности, центры коллективного пользования и уникальное оборудование. Почему это введено? Да потому, что у нас 80% оборудования старше 20 лет, поэтому уникальное, и центры коллективного пользования должны хоть как-то обеспечить финансирование научных исследований в разных регионах страны.

В целом, конечно, мы не можем не поддержать такое. Какой-то сдвиг положительный имеется, но для кардинального решения этих вопросов нужны совсем другие законы и совсем другие решения. Благодарю вас за внимание.

О непростых отношениях научного сообщества и просто общества говорить сложно. Конструктивных диалогов здесь ждать не стоит: какого бы мнения вы ни придерживались, чью бы сторону ни принимали, все равно найдется несколько эмоционально развитых индивидуумов, которые громогласно заявят о вашей возмутительной неправоте. Но в любом правиле есть свои приятные исключения. В данном случае отрадой для глаз и в большей степени для ушей  стала дискуссия в научном кафе «Эврика», участие в которой приняли не нуждающиеся в представлении эксперты: Генрих Эрлих и Дмитрий Жарков.

Кто он, человек с микроскопом?

Аперитивом обсуждению послужил весьма провокационный вопрос: кто такой современный ученый. Коллективно было решено, что современный ученый:

1. хорошо образован,
2. прагматичен, ориентирован на конкретный результат,
3. обладает довольно узкой специализацией и не испытывает интереса ко всему, что лежит за пределами этой области,
4. в очках,
5. мужчина.

На счет последнего пункта, впрочем, единогласия не было. Новосибирск в лице Дмитрия Жаркова показал себя более толерантным в данном отношении: «Сейчас женщин в науке стало намного больше. За границей для женщин существует некий стеклянный потолок, перешагнуть который невероятно сложно. У нас этот вопрос, на мой взгляд, не так остро стоит».

По мнению Людмилы Стрельниковой, руководившей дискуссией, необходимо еще добавить к образу исследователя бюрократически-бытовой аспект: в настоящее время ученые вынуждены большую часть времени заполнять бумаги, составлять заявки и всевозможные отчеты, и как бы ситуация нас ни возмущала, забывать об этом нельзя.  

Нужно сказать, что стереотипы об ученых со временем не сильно изменились, в отличие от самой науки. Если еще столетие назад основой всего служилили фундаментальные направления, то сейчас прикладных работ стало намного больше. Отчасти это связано с изменением позиции науки: она стала более утилитарной, более ориентированной на пользу обществу, в то время как раньше все исследования представляли личные устремления ученого по познанию мира. Кроме того, в настоящий момент ученый обязательно должен отчитываться перед обществом, которое его в некоторой степени финансирует. Переход от личной заинтересованности к социальной ответственности и определил развитие современной науки.

Знания силой?

Пока что адекватно оценить произошедшие изменения мы, безусловно, не можем. Одни исследователи убеждены в бессмысленности диалогов с обществом, другие считают это работой СМИ, а третьи и рады бы рассказать всем о своих научных интересах, да только никто слушать не хочет: слишком уж заумными кажутся обывателям все эти теории, гипотезы и эксперименты. При этом каждая сторона безоговорочно уверена в своей правоте. Впрочем, все единодушно отмечают нахлынувшую на нас волну популяризации науки. А вот зачем и, главное, кому все-таки нужна популяризация? 

Как подчеркнул Генрих Владимирович Эрлих, популяризация нужна прежде всего государству. Государство вкладывает огромные деньги в науку, причем науку фундаментальную, истинную ценность и значимость которой невероятно сложно объяснить не знакомым с тематикой гражданам. Плюс ко всему, у определенных слоев населения все-таки есть спрос на научно-популярную тематику. А где есть спрос, неизменно появится и предложение. Самим же исследователям, по мнению Генриха Владимировича, и на общество, и на популяризацию наплевать. Главное, чтобы была возможность работать, остальное – мелочи.

Дмитрий Жарков с позицией коллеги не согласился, за что его нельзя осуждать. У нас в  Академгородке царит совершенно другая атмосфера. Здесь наука – неотъемлемая часть жизни общества. Относятся к ней по-разному (от «Вот чудики-то напридумывали всякого!» до «Сегодня хочу после работы заскочить в ИMКБ на лекцию Графодатского по эволюции»), но абсолютно точно признают. Ученые в свою очередь, видя подлинный интерес даже со стороны далекого от науки человека, идут на встречу. И покажут, и объяснят простым языком, и забавными историями поделятся. Конечно, таких энтузиастов немного, 5-10 % от общего числа сотрудников институтов. Но больше на самом деле и не нужно. «На мой взгляд, у исследователей всегда была потребность рассказать о своей научной деятельности. Для нас важно, чтобы люди понимали, почему и для чего мы занимаемся той или иной темой. Но есть другая проблема: мы не всегда можем доступно изложить суть своей работы, отсюда и возникают определенные трудности во взаимоотношениях с обществом», – отметил Дмитрий.

Необходимость популяризации обсудили. Только вот что ж популяризировать-то? Открытия? Знания? Может быть, нужно «раскручивать» имена самих ученых, словно голливудских звезд? Ни то, ни другое, ни третье. Эксперты пришли к мнению, что популяризировать следует науку как сферу деятельности, даже как способ мышления.

«Наука учит думать. А думать вообще полезно. Этого нам очень сильно не хватает: люди думают либо рефлекторно, либо откликаясь на какие-то внешние раздражители.  А должны научиться мыслить по-научному: здраво, логично, сознательно», – прокомментировал Г. В. Эрлих.

Не стоит забывать и о популяризации внутри научного сообщества, т.е. среди ученых других специальностей. Исследователи давно перестали понимать друг друга, причем такое встречается и внутри одного направления. Традиции общения с собратьями по цеху у нас практически не существует, хотя в западном мире подобные мероприятия уже вошли в обиход.

Злой близнец

На десерт гости научного кафе обсудили одну весьма щепетильную тему – лженауку. Еще в прошлом году было объявлено, что российское правительство выделило 30 миллионов рублей «на проект освещения результатов работы комиссии по борьбе с лженаукой».

Как верно подметил Генрих Владимирович, самое страшное в таких сообщениях – формулировки: «Деньги выделяются на освещение результатов работы комиссии. Выделили бы на собственно борьбу, хотя и этого не нужно, лучше просто на науку потратить».

Если рассуждать последовательно, то своей популярностью псевдонаучные теории обязаны людям, которые в силу разных причин не способны отличить реальное научное достижение от шарлатанства.  Так что перво-наперво нужно повысить уровень образованности населения. Естественно,  нельзя просто взять и научить всем тонкостям квантовой физики, но направить мышление в адекватное русло нам по силам. Кроме того, нужно помнить, что  лженаука иногда играет против себя: прочитав какую-нибудь сверхреволюционную теорию, человек может искренне заинтересоваться проблемой, начать искать информацию, а затем всеми правдами и неправдами прийти к подлинной науке. А так уж ли важно, как ты пришел к истине, если в конце концов ты все-таки к ней пришел?

Маргарита Артёменко

19 февраля 2015 года начальник департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Новосибирска Александр  Люлько во время визита в Москву встретился с заместителем председателя правительства РФ Дмитрием Рогозиным. Обсудили  подготовку к «Технопрому-2015», конкретно – секцию "Аддитивные технологии". 

Основной же темой «Технопрома-2015» Дмитрий Рогозин определил «Космическую медицину и биотехнологии».

Биотехнология изучает возможности использования живых организмов, их систем или продуктов их жизнедеятельности для решения технологических задач, а также возможности создания живых организмов с необходимыми свойствами методом генной инженерии.

Биотехнологией часто называют применение генной инженерии в XX-XXI веках, но термин относится и к более широкому комплексу процессов модификации биологических организмов для обеспечения потребностей человека, начиная с модификации растений и животных путем искусственного отбора и гибридизации. С помощью современных методов традиционные биотехнологические производства получили возможность улучшить качество пищевых продуктов и увеличить продуктивность живых организмов.

Биотехнология основана на генетике, молекулярной биологии, биохимии, эмбриологии и клеточной биологии, а также прикладных дисциплинах — химической и информационной технологиях и робототехнике.

Космическая медицина — это область медицинских наук, занимающаяся медицинскими, биологическими, инженерными и другими научными исследованиями, целью которых является обеспечение безопасности и оптимальных условий существования человека при пилотируемом космическом полёте или в открытом космосе. Космическая медицина охватывает следующие области: системы жизнеобеспечения, синдром космической адаптации, радиобиология, космическая биология.

То есть космическая медицина изучает влияние различных внеземных факторов на нормальный организм. Исследования ведутся в двух направлениях. В лабораториях имитируются отдельные моменты космического полета. Выясняются их влияния на организм. Производится отбор и тренировка космонавтов. Медики имеют самое непосредственное отношение к созданию комфортабельной кабины с необходимым микроклиматом в ней, к пошиву космических костюмов, к космической кулинарии и к прочим, казалось бы, не совсем медицинским делам.

Второе направление исследований — непосредственное наблюдение вначале за подопытными животными, а потом и за людьми во время их полетов на ракетах и кораблях. Находясь на Земле, врачи постоянно следят за состоянием космонавта. Электрокардиограмма, пульс, артериальное давление, частота дыхания — все эти сведения непрерывно поступают на Землю и информируют о состоянии пилота. Космические медики отличаются от обычных врачей прежде всего своей тысячекилометровой удаленностью от пациента.

Все исследования и наблюдения дают возможность сделать выводы о реакции организма на всех стадиях полета. Различные факторы действуют на человека на разных этапах полета. Подъем — перегрузка. Врачи должны выбрать лучшую, позу для пилота. Высота 15 тысяч метров, давление 07 миллиметров ртутного столба — дыхание невозможно, даже если будет чистый кислород. 19 тысяч метров – в организме закипают жидкости, барометрическое давление становится равным давлению водяных паров в организме. 24 тысячи метров и выше — поддерживать давление внутри с помощью компрессоров извне уже нельзя; нужны герметические кабины с химической регенерацией состава воздуха. 36-40 тысяч метров — начинает проявляться поражающее действие космических лучей. Еще выше — добавляется действие ультрафиолетовых лучей. 100 тысяч метров — опасность метеоритов. Еще выше — полная тишина. Не распространяются звуковые волны. Исчезает рассеивание света, становится темно, пропадает ощущение глубины пространства. Необычные восприятия со стороны органов чувств заставляют подумать о защите психики космонавта. На орбите – состояние невесомости, которое отражается на жизненно важных функциях организма: кровообращении, дыхании, пищеварении, влияет на координацию движений. И все эти факторы должна учесть космическая медицина, в противном случае космический полет может привести к большим неприятностям для экипажа корабля.

Стоит отметить, Дмитрий Рогозин серьезно озадачен состоянием здоровья не только космонавтов, но и всех работников военно-промышленного комплекса: он заявил, что отныне занятия спортом и физкультурой в ВПК и на предприятиях ОПК станут обязательными.

10 февраля в колонном зале Дома Союзов вручили премию «За верность науке». Таким образом Министерство науки и образования решило поощрить научно-просветительскую деятельность. Единственным немосковским проектом в шорт-листе премии оказалось научное кафе «Эврика», которое проходит в новосибирском Академгородке. Наш журналист и ведущая научного кафе Юлия Черная поделилась своими впечатлениями от церемонии.

Тон церемонии был задан задолго до 10 февраля. В письме с приглашением на вручение премии был обозначен дресс-код -black-tie. Женщинам предлагалось, естественно, прийти в вечерних платьях в пол, а мужчинам – в черных костюмах или смокингах. Возмутились, как не странно, мужчины. После активного обсуждения в соцсетях, организаторы признали, что главная прелесть просветителей не в нарядах и разрешили гостям приходить в любой удобной одежде, но просили мужчин не забывать о пиджаках, а женщин - о красивых платьях. 10 февраля вокруг дресс-кода вертелось немало шуток. Так Григорий Тарасевич, главный редактор журнала «Кот Шредингера», один из создателей летней школы «Русского репортера» пришел в неизменной фланелевой клетчатой рубашке. «Меня все по рубашке узнают! Я просто побоялся, что в смокинге не узнают», - отшучивался он. Директор ИППИ, председатель оргкомитета премии академик Александр Кулешов пошутил по поводу дресс-кода непосредственно со сцены. Он предположил, что именно ему доверили вручать награду за лучший интернет проект о науке в первую очередь потому, что первым из членов оргкомитета признался - где-то на чердаке у него есть black-tie.

Посмотреть на церемонию съехались 400 лауреатов грантов Президента России и премий Правительства РФ из 60 субъектов федерации. Казалось бы, это прекрасная возможность познакомить талантливых научных журналистов и ученых. Но в итоге, журналисты и популяризаторы перед церемонией собрались в одном зале Дома Советов, а лауреаты и чиновники – в других. Более того, многие приглашенные просто не знали, кто их окружает. «Кто эти люди в соседних залах?», - удивлялся очередной мой собеседник. Молодые ученые, сидящие за мной в зале, поразмыслив логически, решили, что собрали здесь ученых, ставших более 2 раз лауреатами Президентской премии. Минимальный соцопрос показал недействительность теории.

Тем временем на сцене развернулась поистине феерическое зрелище. Началась представление с исполнения оркестром «Новая Россия» премьеры «Гимна российской науки», написанного композитором Павлом Кармановым специально для этой церемонии. Под музыку на сцене двигались белоснежные балерины и мелькали слайды о достижениях науки. Среди прочего гостям предложили и такие итоги: «Результаты реформы РАН: Российская академия наук, Российская академия медицинских наук и Российская академия сельскохозяйственных наук стали единым центром координации фундаментальных исследований» или «Создан Научно-координационный Совет ФАНО России». Меня, как жителя Академгородка, не мог не порадовать последний слайд – «Аспирант Института химии твердого тела Сибирского отделения РАН Денис Рычков получил международную премию Лудо Фревеля за научную работу по фундаментальной химии».

Затем Дмитрий Ливанов вручил специальную премию министра науки и образования «За покровительство российской науке» основателю фонда «Династия» Дмитрию Зимину. Дмитрий Зимин признался, что искренне удивлен. Кроме того, он отметил, что в шорт-лист попали «правильные» люди, отмеченные в свое время и фондом «Династия». Дмитрий Зимин озвучил предложение и выразил надежду на поддержку со стороны министерства в проведении Дня просветителя.

Остальных лауреатов выбирали тайным голосованием члены экспертного совета, куда вошло более 30 ученых, популяризаторов науки, научных журналистов и общественных деятелей.

Александр Сергеев, основатель клуба научных журналистов, консультант премии признался, что именно он предложил ранговое голосование. Члены жюри не просто выбирали лучшего кандидата шорт-листа, но и выстраивали оставшихся по рейтингу. «Обрабатываются бюллетени не подсчетом средних баллов, а по схеме с выбыванием, - поясняет Александр. - То есть, номинант, набравший у жюри наименьшее число первых мест (при равенстве учитываются вторые места и т.д.), вычеркивается, а все, кому члены жюри отдали голоса вслед за ним, поднимаются на ступеньку выше. Так повторяется, до выявления победителя. Такая схема голосования позволяет лучше учесть мнение всех членов жюри. Если предпочтительный кандидат не побеждает, то голос достанется тому, кого член жюри поставил на второе место. При обычном голосовании, мнение того, кто поддержал непопулярного кандидата, попросту теряется. Любопытства ради я проверил, какие будут победители при тривиальным подсчете средних баллов. Так вот, кое-что в итогах в этом случае поменялось бы и кое-где довольно существенным образом».

В итоге, лучшей телевизионной передачей о науке признана передача «Academia» на телеканале Культура. Второе место досталось программе «Основной элемент» (телеканал «Россия 2», производство «Наука 2.0»), а третье - программе «Параллели», ведущий Илья Колмановский (телеканал «24Техно»). Уже в кулуарах некоторые эксперты предполагали, что передача «Научные расследования» проиграла в первую очередь из-за не очень хорошего вокруг телеканала НТВ. К сожалению, со сцены вторые и третьи места не объявляли.

Победителем в номинации «Лучшее печатное СМИ о науке» признана газета «Троицкий вариант — Наука». Получая награду, Борис Штерн, главный редактор издания, отметил, что его газета регулярно критикует Министерство науки и образования и обещал печатать при необходимости критические статьи и в дальнейшем. В своей небольшой речи он заметил, что газета не может обещать нести свет в широкие массы. «Это не наш формат и для этого у нас нет ресурсов. Что мы можем обещать – это возделывать наш оазис, потихоньку пытаясь его расширить, чтобы на этом оазисе могли образовываться несанкционированные скопления мыслящих людей». Второе место в номинации занял журнал «Наука и жизнь», третье - «Популярная механика», главный редактор Сергей Апресов. Другие номинанты шорт-листа: журнал «Химия и жизнь — XXI век» и журнал «Здоровье».

Лучшим интернет-проектом о науке экспертами признан проект «Постнаука», руководитель Ивар Максутов. Удивительно, что второе место отдали проекту «Диссернет». Именно этот факт убедил многих гостей церемонии в непредвзятости работы экспертов. Третье место в номинации получил отдел науки интернет-издания «Газета.Ru».

В номинации «Лучший научно-популярный проект» оказалось целых шесть номинантов. Как оказалось позже, изначально музеи и проекты были разнесены по двум разным номинациям, но затем их объединили. Перове место эксперты отдали музею «Экспериментаниум». Второе заслуженно получил Политехнический музей, а третье – публичные лекции Полит.ру.

Самой жаркой оказалась номинация «Популяризатор года». Действительно, тяжело выбрать между Михаилом Гельфандом, Александром Марковым, Сергеем Поповым, Владимиром Сурдиным, Борисом Штерном и Евгенией Тимоновой. В итоге, награду получил Александр Марков. Два других призовых места достались астрофизикам: Сергею Попову и Борису Штерну.

Вручили на сцене Колонного зала и артипремию в популяризации науки. Она досталась телеканалу РЕН ТВ за псевдодокументальные фильмы. Как пояснили эксперты, когда канал называет себя мистическим, от него и не ждешь научных откровений. Но РЕН ТВ привлек внимание тем, что выдает конспирологические и антинаучные теории за документалистику и популяризацию научных идей. В кулуарах многие гости жалели, что звезда телеканала РЕН ТВ не отличается от награды других лауреатов. Кроме того, некоторые опасались, что в дальнейшем телеканал будет использовать надпись «лауреат премии “За верность науке”» без указания номинации.

Вручение премий разбавляла живая музыка и выступление известных актеров. Артистичное исполнение отрывков из научных энциклопедий об атмосфере, мозге, оплодотворении и прочих физических и биологических явлениях рассмешило зрителей-ученых гораздо сильней диалогов ведущих.

Уже потом многие номинанты и гости праздника будут спорить, не стоило ли сделать церемонию менее пафосной, а потраченные деньги использовать для увеличения премии. Действительно, сумма в 75 тысяч выглядит более чем скромно. Борис Штерн, например, признался, что полученных денег едва ли хватит на один номер «Троицкого варианта». Впрочем, были и гости, которые уверяли, что наука нуждается в подобных церемониях: после более 10 лет забвения необходимо было показать, что популяризация науки востребована в нашем обществе и достойна церемоний самого высокого уровня.

Юлия Черная