Большие интеллектуальные издержки и прописные истины

16 марта 2016 года, в Верховном суде состоялось дело «Калиновский и Моногаров против правительства России», в ходе которого истцы оспаривали норму Положения об ученых степенях, которая подводит диссертации 2011–2013 годов под десятилетний срок давности. Истцы требовали, чтобы на основании ст. 54 Конституции введенный десятилетний срок к ним не применялся, а применялся трехлетний (который истек). «Если они выиграют, то «Диссернет» можно закрывать», — сказал до заседания один из сооснователей «Диссернета» Андрей Заякин.

Сергей Калиновский и Олег Моногаров — два «пациента» «Диссернета», в работах которых был найден ряд некорректных заимствований. На заседании истцы не присутствовали — их интересы представлял профессор Александр Докукин, который в прошлом выступал научным руководителем нескольких соискателей, в чьих работах также были замечены некорректные заимствования.

«Именно профессор Докукин сам приложил руку — в качестве оппонента или руководителя — к пяти странным, на наш взгляд, работам, причем четыре из них как раз попадают в интересующий период 2011–2013 годов», — комментирует Андрей Заякин.

На судебном заседании Докукин выступил с длинной речью, во время которой, в частности, сказал, что «кандидаты несут большие интеллектуальные издержки, изучая заявления «Диссернета»». Кроме того, профессор заявил, что, по его мнению, если диссертант считает что-то прописной истиной, а не заимствованием, то он имеет право не давать никаких ссылок на источник.

Докукину оппонировал представитель Министерства образования и науки Ольга Федорова. По словам Федоровой, «в момент защиты невозможно установить наличие всех скрытых дефектов, на которые сознательно идут люди при написании диссертации. Поэтому государство оставляет за собой право в течение какого-то времени проверять кандидатов на эти дефекты». Кроме того, Федорова отметила, что у нее сложилось ощущение: Калиновский и Моногаров рассчитывали на какой-то срок, по истечении которого к ним нельзя будет предъявить претензии.

«Диссернет» чрезмерно политизирован»

«Повод явления в суд истцов — заявления о лишении ученых степеней, — сказала представительница Минобрнауки. — Сложно предположить, что диссертанты, представляя свой текст, не знали, чей они текст используют. Они знали, что надо было ссылаться на автора, но проигнорировали это и действовали недобросовестно. А если человек действует недобросовестно — по нашему мнению, удовлетворять его прошение неправильно».

Истец возмутился, что «сейчас не время и не место обсуждать эти вопросы». Затем Докукин еще раз напомнил, что действия «Диссернета» отнимают много времени и сил у кандидатов и докторов наук, а еще им приходится «прикладывать много усилий, чтобы вникнуть в смысл обвинения».

«У диссертантов нет обязанности лично бегать и представлять свою позицию, — парировала Федорова. — Лицам, которые ничего не нарушали, бояться нечего. И если человек вступил на путь защиты диссертации, то он должен быть готов к тому, что возникнут вопросы». «Но ведь, возможно, диссертант уже будет заниматься другой областью науки, — не уставал спорить Докукин. — Диссертант стоит перед выбором: или нести интеллектуальные издержки, или отказаться от защиты своих интересов».

После дискуссии между Федоровой и Докукиным, которая длилась почти два часа, судья удалился для принятия решения, а затем огласил: иск удовлетворен не будет.

«Я считаю, что необходимость в общественно-научной экспертизе, безусловно, есть, — сказал Докукин корреспонденту отдела науки «Газеты.Ru» после окончания суда. — И она только возрастает по мере того, как диссертации выкладываются в открытый доступ. Но к деятельности «Диссернета» есть свои претензии, связанные с тем, что работы рассматриваются не по существу и не специалистами, которые не способны определить, что перед ними — научное заимствование или просто общеизвестный текст. Кроме того, «Диссернет» чрезмерно политизирован. Потому что там четыре представителя «Диссернета» делают акцент в своей деятельности на анализе ряда политических деятелей. Я не говорю, что «Диссернет» полностью политизирован. Я надеюсь, что впредь деятельность подобных организаций будет более многосторонней и будет «по существу», с участием экспертов в данной специальности».

«Претензии профессора Докукина бессмысленны, — комментирует Андрей Заякин. — Профессор Докукин ставит в упрек «Диссернету», что мы не анализируем содержание диссертаций. Мы и не собирались, и не собираемся анализировать содержание по существу. Мы выясняем, кто и у кого украл текст, а не то, хорош этот текст или плох. Он также обвиняет нас в политизированности, проявляющейся в том, что мы изучаем преимущественно депутатов и чиновников. Видимо, Докукин считает, что мы принесем больше пользу обществу, проверяя дворников и сторожей».

Как кандидаты отказываются от степеней

Кстати, 15 марта 2016 года, благодаря деятельности «Диссернета» возникла перспектива лишения степени кандидата юридических наук председателя Сунженского районного суда Республики Ингушетия Алисхана Ужахова. Интересная деталь: узнав о том, что его диссертация направлена на рассмотрение в диссертационный совет 212.203.24 при РУДН, Ужахов самостоятельно написал заявление с просьбой о лишении его ученой степени.

В 2012 году судья защитил диссертацию на тему «Криминологическая характеристика и профилактика незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов (по материалам Северо-Кавказского и Южного федеральных округов)», примерно 38% страниц которой содержат некорректные заимствования. Кроме того, в своей диссертации Ужахов использовал тексты из чужих работ, заменил в них названия регионов, но при этом оставил неизменными данные, которые были получены первыми авторами по результатам проведенных ими исследований. В частности, судья менял слова «Северо-Запад» на «Северный Кавказ». Такой прием свойственен многим кандидатам наук, против которых выступает «Диссернет». Так,

16 февраля 2016 года было решено лишить степени бывшего сенатора и знаменитого кикбоксера Бату Хасикова, который заменил в своей работе «Карачаево-Черкесию» на «Калмыкию».

Кроме того, вчера на заседании диссертационного совета при РАНХиГС была принята рекомендация лишить ученой степени кандидата социологических наук Дмитрия Яновского. «Сам Яновский на заседание по лишению степени не явился, — рассказал «Газете.Ru» эксперт «Диссернета» Иван Бабицкий. — Но тем не менее этот случай достаточно интересен тем, что Яновский тоже написал отказ от своей степени. Однако отказ пришел слишком поздно — совет успел получить только скан по электронной почте, и его не приняли во внимание. Особенно приятно, что на заседании было решено добавить к проекту заключения пункт о необходимости вынести официальное порицание научному руководителю Яновского, профессору Байкину — что очень важно, ведь именно недобросовестные научные руководители в первую очередь несут ответственность за беспрепятственное и бесконтрольное распространение практики диссертационного плагиата в России».

Екатерина Шутова

Когда я слышу дилетантские рассуждения о том, будто наши сибирские края из-за холодного климата совсем не годятся для нормального сельского хозяйства, невольно вспоминаю эпизод из одного американского фильма: итальянец, живущий в Америке, возится на своем участке возле грядки с помидорами. У него ничего не получается, растения чахнут. И тут ему прилетает упрек: «Какой же ты итальянец, если не умеешь выращивать помидоры!».

Ирония в том, что «помидорная тема» для жителей Западной Сибири освоена уже давным-давно, и освоена весьма успешно. Хоть Сибирь по климату совсем не Италия, но наши дачники и огородники к концу лета запасаются овощами, что называется, под завязку. В том числе, конечно же, и помидорами. В иной сезон их буквально некуда девать, и они вянут и гниют в коробках, ящиках. За последнюю пару десятилетий вполне привычными на сибирских грядках стали такие типично южные овощные культуры, как перцы и баклажаны. Теперь это уже совсем не экзотика.

В принципе, успешное культивирование овощей на участках наших дачников-огородников наглядно развеивает назойливые стереотипы о сибирских агроклиматических ресурсах. Не имея никакого специального оборудования, специальной техники, простые жители сибирских регионов без всяких излишних премудростей обеспечивают себя разнообразными овощами. Почти 80% овощеводства находится у нас в руках «частников».

Тем не менее, отношение официальных лиц к развитию в Сибири данного направления как будто покоится на указанных стереотипах, о чем красноречиво свидетельствуют конкретные факты, наглядно подтверждающие позицию государевых мужей по вопросу развития в наших краях овощеводства.

Начнем с того, что сибирское овощеводство практически никак не поддерживается. Нет даже на этот счет ни одной серьезной государственной программы. Как заметила по этому поводу старший научный сотрудник Сибирского НИИ растениеводства и селекции (СибНИИРС) Елизавета Гринберг, когда-то, еще до перестройки, исследования по данному направлению велись в одиннадцати институтах, входящих в систему ВАСХНИЛ. Были либо отделы, либо лаборатории. Сейчас ничего этого нет. В Новосибирском государственном аграрном университете (бывший Сельхозинститут) расформировали кафедру овощеводства. Из восемнадцати крупных овощеводческих хозяйств также почти ничего не осталось. Официальная позиция выглядит просто: зачем здесь, в Сибири, вкладываться в это дело, если овощи можно завести сюда из теплых краев? Ведь в противном случае придется не только поддерживать товаропроизводителей, но и развивать соответствующую семеноводческую инфраструктуру.

К слову, в советские годы сибирскому овощеводству решающего значения также не придавалось, хотя кое-что для этого, конечно же, делалось. Самое интересное, что некоторые специалисты и руководители хозяйств уже тогда поднимали вопрос о необходимости создания в Сибири предприятий по выращиванию семян овощей. В Сибири семеноводства как такового не было.

По словам Елизаветы Гринберг, в свое время продвинутые директора овощеводческих хозяйств понимали, что нужно заниматься своим семеноводством. Даже были попытки выделить в Бердском совхозе одно отделение, которое бы занималось выращиванием семян. Была даже программа по развитию семеноводства овощных культур. Но, к сожалению, потом это всё заглохло.

Также ни к чему не привели инициативы по организации Сибирского института овощеводства. И сейчас в этом отношении мало что сдвинулось.

Самое же печальное, отмечает Елизавета Гринберг, что сокращается число высококвалифицированных специалистов-овощеводов. Старые сотрудники уходят на пенсию, а молодежь на их место не приходит. Работа овощевода нелегка, а сама профессия, увы, считается непрестижной. Если так пойдет и дальше, то через какое-то время некому будет выводить новые сорта, поддерживать генофонд овощных культур и даже просто проводить грамотные консультации.

А ведь за весь предыдущий период нашими специалистами накоплен огромный опыт и выведены замечательные сорта овощей, способные конкурировать даже с лучшими сортами иностранной селекции. Мало того, наши сорта прекрасно адаптированы к сибирским климатическим условиям, и никакие голландские или немецкие «диковинки» их не заменят.

Можно, конечно, надеяться на то, что наши кубанские овощеводы перехватят инициативу и обеспечат страну, включая и Сибирь, полноценной овощной продукцией. Точно так же можно надеяться на возрождение кубанского семеноводства, способного пролиться на нас благотворным дождем.

Однако тут сразу возникает резонный вопрос: а как же быть с трудами сибирских селекционеров? Что, сложить это всё в исторические архивы, а выведенные ими сорта отнести в разряд редких местных специалитетов? Я думаю, вряд ли результаты труда нескольких поколений наших ученых-овощеводов  заслуживают того, чтобы сохраниться в роли некой сибирской экзотики.

Сорта сибирской селекции вполне могут приобрести мировую известность и потеснить тех же голландцев. Как утверждает Елизавета Гринберг, наши сибирские сорта по сравнению с голландскими значительно лучше по качеству. Разумеется, без развития собственного семеноводства овощных культур выиграть в конкуренции с импортом будет невозможно. «Мы доказали и показали, - говорит Елизавета Гринберг, - что в Западной Сибири можно выращивать семена всех овощных культур: морковь, свеклу, редис, редьку, капусту, огурец, томат, тыквы. Здешние условия вполне пригодны для семеноводства овощных культур».

Мало того, у сибиряков есть одно преимущество, которого нет даже у семеноводов Краснодарского края. Специалисты СибНИИРС отмечают, что выращенные ими семена сохраняют всхожесть значительно дольше, чем семена, выращенные на юге страны. И это напрямую связано с нашими природно-климатическими условиями. Елизавета Гринберг объясняет высокое качество сибирских семян тем, что у нас достаточно сильная инсоляция – выше, чем на Кубани, поскольку световой день в наших широтах в период вегетации длиннее. А это как раз то, что крайне необходимо для вызревания семян. В результате их схожесть сохраняется до пяти, и даже до десяти лет.

В общем, применительно к семеноводству понятие «сибирское качество» вполне может стать рекламным слоганом. Осталось только широко популяризовать эту мысль.

Олег Носков

В преддверии Общего собрания РАН выясняется, что академические институты, относящиеся теперь к системе ФАНО, не получают часть денег на зарплату сотрудникам, и неизвестно, когда смогут эти деньги получить. Речь идет о дополнительном финансировании, выделяемом для реализации Указа Президента РФ от 7 мая 2012 года об увеличении заработной платы научных сотрудников (в 2016 году — до двукратной по сравнению со средней зарплатой в регионе, где находится институт). Это дополнительное финансирование составляет около четверти всего фонда зарплаты институтов.

Согласно распоряжению руководителя ФАНО М. М. Котюкова все такие выплаты заморожены и будут произведены только тем институтам, которые будут признаны ведущими в своей области. Однако механизм оценки качества работы исследовательских институтов (как в ФАНО, так и в любых других ведомствах) до сих пор не определен.

В течение 2014–2015 годов в ФАНО совместно с представителями научных организаций была проведена большая работа по созданию системы такой оценки (которая должна сочетать в себе как учет формальных показателей, так и полноценную экспертную оценку), и соответствующая документация почти полностью разработана. Однако осенью 2015 года это работа была в рамках ФАНО остановлена (в других ведомствах она, похоже, даже и не начиналась).

Как именно предполагается, по мысли руководителя ФАНО, определить теперь ведущие научные организации — неясно. Согласно неофициальным сведениям от некоторых сотрудников ФАНО, речь идет о простейшей нумерологии: берутся данные из информационной системы Министерства образования и науки РФ (где все научные организации будут разнесены по набору из примерно сорока референтных групп), после чего автоматически рассчитываются медианные значения внутри каждой референтной группы. Все организации, которые получились выше этой медианы, — ведущие, а все, кто ниже, — без средств. Простота этой схемы — согласно старой поговорке — хуже воровства.

Перечислим несколько важнейших обстоятельств, которые подтверждают нашу обеспокоенность.

1. Набор данных в информационной системе Минобрнауки до сих пор не выверен, там имеется огромное количество ошибок самого разного типа. Даже для того чтобы минимально привести в порядок эти данные, потребуется еще несколько месяцев. Согласно планам Минобрнауки процедура отнесения научных организаций к референтным группам и верификация данных в системе должны быть проведены к июлю 2016 года. То есть до сентября этого года (учитывая летний отпускной период) этих денег «по майскому указу» не получит вообще никто!

 Между тем для многих институтов они составляли в 2015 году заметную долю всех зарплатных денег в их бюджетах, а в текущем году это стало еще острее из-за общего сокращения финансирования (в среднем на 15%). Информация о сокращении бюджета ФАНО официально размещена на сайте агентства (см. рис.).

Более того, многие институты сейчас не получают средств на организацию и проведение полевых и экспедиционных работ и поэтому не могут спланировать проведение исследований. А тут вдобавок еще и заморозка дополнительных зарплатных денег... Неудивительно, что в ФАНО и в Президиум РАН, да и в правительство РФ в большом количестве поступают письма директоров институтов о сложившейся тяжелой ситуации.

2. Еще более тяжкое последствие этого решения руководителя ФАНО состоит в следующем: из-за необходимости в течение 2016 года хоть кому-то выделить эти средства на реализацию майских указов, окажется зафиксированным неадекватный отбор ведущих институтов. На многочисленных обсуждениях — как в рамках РАН, так и на организованных ранее при содействии ФАНО экспертных сессиях с участием большого количества научных работников — было продемонстрировано, что чисто «нумерологический» способ определения качества работы научных организаций крайне несовершенен, и его необходимо дополнять профессиональной экспертизой.

Работа над такой комбинированной системой оценки сейчас продолжается в РАН и, кажется, может быть завершена осенью 2016 года. Тогда и можно будет приступить к сколько-нибудь содержательной работе по выявлению ведущих научных организаций. Однако в условиях, когда представители высшего руководства РФ настойчиво повторяют требования срочно определить «список ведущих» (см. стенограмму Совета по науке и образованию от 21 января 2016 года), однажды сделанный неадекватный выбор таковых организаций невозможно будет изменить очень долго.

Так что же стоит делать в сложившейся ситуации? Наша рекомендация такова: не надо без нужды повышать энтропию. То есть следует отменить решение, которое заведомо приведет к ярчайшим примерам абсурда, к массовым случаям вопиющей несправедливости, к росту напряженности внутри ведомства и уже привело к задержке дополнительных выплат, ударив по людям.

Вообще, для начала надо ответить на вопрос: логично ли, что деньги, предназначенные для исполнения майских указов, идут только ведущим институтам? А в не ведущих все научные работники хуже? Или — если денег не хватает на всех — что логичней: дать лишь немногим или дать всем понемногу? Второе решение лучше хотя бы с «термодинамической» точки зрения — не ведет к росту хаоса.

Конечно, хорошо бы как-то поощрять ведущие институты, но для начала надо понять, что это такое и как их определять, — это важная стратегическая задача, но это другая задача, не имеющая ничего общего с сиюминутной проблемой майских указов.

В этом году Сибирский НИИ растениеводства и селекции отмечает юбилей: одному из старейших научных учреждений Западной Сибири исполняется 80 лет. О том, с каким багажом СибНИИРС подходит к этой дате и какие задачи стоят перед селекционерами «на будущее», мы попросили рассказать его руководителя, доктора сельскохозяйственных наук Ивана Лихенко.

– Иван Евгеньевич, что бы Вы отнесли к главным достижениям СибНИИРС в его истории?

– Самое главное, что все эти годы, с момента открытия в 1936 году Западно-Сибирской краевой опытной станции зернового хозяйства (с которой и начинается наша история), нам удавалось сохранять преемственность в работе с генофондом. Сотрудники Станции пользовались коллекциями ВИР (собранными еще под руководством Вавилова), сами организовывали экспедиции по всей территории СССР. А затем, на основе этого материала и шла работа над созданием новых сортов, первые из которых появились еще до Великой Отечественной войны. И затем, несмотря на все изменения и преобразования, нам удалось сохранить эту традицию, которая стала основой нашей селекционной работы.

Наши селекционеры создали много хороших сортов, но к главным достижениям я бы отнес те из них, которые «сделали лицо» института.

Это сорт яровой пшеницы «Новосибирская 67» (создана И.В. Черным, П.К. Шкварниковым, В.П. Максименко, ИЦиГ СО РАН и СибНИИРС совместно) – первый сибирский «миллионник», т.е. сорт, которым было засеяно более миллиона гектар.

Затем создана под руководством Николая Васильевича Вавенкова «Новосибирская 22» (первый наш раннеспелый сорт яровой пшеницы, который широко использовался в Сибири), а Александром Николаевичем Лубнина – «Новосибирская 89» (среднеспелая пшеница), которые до сих пор широко используются хозяйствами Новосибирской и Томской областей. Затем Александром Николаевичем совместно с П.Л. Гончаровым, В.В. Советовым на основе работ Вавенкова были доведены до районирования еще два сорта, которые сделали в некотором роде революцию в агропромышленном комплексе Сибири, особенно Восточной – «Новосибирская 15» и «Новосибирская 29». Новосибирская 29 также стала «миллионником». Следующим шагом стала «Новосибирская 31», которая также входит в десятку самых высеваемых сортов в стране.

 – Но ведь не только яровой пшеницей занимались сотрудники СибНИИРСа?

– Конечно, ученые вели работу по зерновым в целом. Прорывными для Сибири стали результаты, полученные Валерием Ивановичем Пономаренко совместно с Виктором Михайловичем Чекуровым (ИЦиГ СО РАН) по озимой пшенице – «Новосибирская 32», «Новосибирская 40» и другие. В настоящее время в качестве эталона морозостойкости озимых тритикале выступают сорта, созданные Петром Ивановичем Степочкиным. Именно в СибНИИРС были созданы первые сибирские тетраплоидные сорта озимой ржи и опять-таки благодаря сотрудничеству с генетиками ИЦиГ СО РАН. Кроме того, помимо зерновых, у нас есть отдел овощных культур и картофеля. Его сотрудниками создано много сортов томатов, огурцов, лука и других культур, которые пользуются большой популярностью у сибирских овощеводов.

– Вы несколько раз упомянули про сотрудничество с Институтом цитологии и генетики. Сейчас Ваш институт вообще вошел в состав ФИЦ ИЦиГ СО РАН. Как прошло объединение?

– Мы действительно имели за плечами опыт многолетней совместной работы, поэтому, я считаю, и процесс объединения прошел безболезненно. Тем более, что на тот момент, когда принималось это решение, перед нами было несколько вариантов дальнейшего существования и не все, скажем так, были оптимальными.

Вообще, если твое учреждение реформируют, надо в этом процессе участвовать, стараться влиять на ход этой реформы. Собственно так мы и поступили, активно поддержав идею вхождения в состав ФИЦ. Это объединение окончательно убрало существовавшие административные барьеры между генетиками и селекционерами.

И первые результаты уже есть: появился новый совместный материал уже в этом году в теплицах, участие в новых программах и другие новые возможности. Хотя, конечно, прошло очень мало времени и главные результаты нас еще ожидают впереди.

– Раз мы заговорили о будущем, то какие задачи стоят сейчас перед СибНИИРС?

– Нам надо в своей работе максимально использовать возможности современной генетики. Перейти на использование не только классических методов селекции и растениеводства, но и методов молекулярной генетики (маркерориентированная селекция, геномная селекция, и в перспективе – геномное редактирование). Это позволит контролировать процесс селекции, осуществлять «запланированную сборку» генотипов новых сортов.

Георгий Батухтин

В решение высшего академического форума России вошли предложения СО РАН по изменению системы управления наукой.

Итоговый документ Общего собрания Академии наук содержит, в частности, пункт о необходимости возвращения  региональных научных центров в структуру РАН с соответствующей долей бюджетного финансирования. Обратиться в Правительство РФ по этому вопросу поручено главе РАН. По настоянию председателя Сибирского отделения РАН академика Александра Леонидовича Асеева, в тексте решения должен быть конкретизирован механизм реализации предложения о вступлении Академии наук в состав соучредителей академических институтов. «Та структура, которая сегодня построена, должна быть модифицирована, ― сказал в заключительном слове президент РАН академик Владимир Евгеньевич Фортов. ― Представить незыблемой конструкцию, в которой деньги в одном месте, а идеи в другом, мы не можем».

Общее собрание поручило президиуму Академии наук выступить с инициативой подготовки проекта Федерального закона «О научной и научно-технической экспертизе», подробно описывающего все стороны этого ответственного процесса.

РАН также направит в госбюджеты 2017−2018 гг. минимальные цифры, необходимые для финансирования фундаментальных и поисковых исследований, проводимых не только в академических институтах, но и в других организациях, включая университеты. Академия подготовит предложения по созданию единого органа управления наукой в Российской Федерации: и на Общем собрании, и вне его контекста многие эксперты высказывались о необходимости создания современного аналога советского Госкомитета по науке и технике (ГКНТ).

ФАНО России предложено подготовить и предоставить в президиум РАН программу обновления приборного парка академических учреждений. Самой Академии наук рекомендовано уделять больше внимания издательской деятельности, пропаганде научных знаний и работе со СМИ «…с целью объективного освещения ситуации в российской науке, в том числе социальных проблем учёных». Общее собрание одобрило работу президиума РАН в 2015 году, при этом академик Владимир Фортов отметил, что его работа «…должна быть более гибкой и ответственной. Порядок принятия решений внутри нашей Академии должен быть изменен под новые реалии».

Прежде чем отправить новый сорт на государственное сортоиспытание, мы проверяем не только его биологические свойства – такие, как урожайность и скороспелость, но также и технологические – вкусовые качества, органолептическую оценку свежих  плодов. Также оценивается биохимический состав и засолочные качества – насколько хорошо они сохраняются в течение зимнего периода. Если консистенция мякоти рыхлая, то сорт рекомендуется для свежего потребления. Есть сорта с очень плотной консистенцией мякоти. Они рекомендуются для переработки, транспортировки и непродолжительного хранения. По этим признакам все сорта делятся на салатные, консервные и универсальные.

Салатные томаты, как правило, крупноплодные. Они очень популярны у наших дачников. Самый крупноплодный сорт нашей селекции – это Вельможа. Его плоды вырастают массой до килограмма и даже больше, довольно вкусные. У нас в народе такие крупноплодные сорта часто называют «Бычье сердце». Однако настоящее Бычье сердце – в сравнении с Вельможей – вызревает позднее и имеет не столь высокую урожайность. Вельможа значительно превосходит по всем показателям этот стародавний сорт народной селекции.

Другие салатные сорта нашей селекции – это Данко и  Канопус. Все они предназначены для открытого грунта.  Для выращивания в теплицах есть еще два крупноплодных сорта салатного назначения – Андреевский сюрприз и Канары. Они вызревают несколько поздно, поэтому в открытом грунте больших урожаев не дают. А в защищенном грунте они достаточно урожайны.

Среди салатных сортов, рекомендованных для выращивания в теплицах, следует отметить Гречанку – с продолговатыми плодами, которыми обычно усыпано буквально всё растение. Есть ещё сорт Олеся – самый вкусный из оранжевоплодных сортов, занимающий лидерские позиции в реализации, в продажах. Сорт очень популярный, и семена идут нарасхват. К сожалению, плоды этого сорта содержат мало семян, в связи с чем нам довольно затруднительно обеспечить имеющийся спрос.

К тепличным сортам относятся Исток, Флажок, Обской – сорта универсального назначения. Хороши они и в свежем виде, и для переработки. Они урожайны,  устойчивы к целому комплексу болезней – к фитофторозу, вирусу табачной мозаики и другим.

Очень много сортов засолочного направления. Один из лучших – Боец. Он имеет плотную консистенцию, очень транспортабельный, лёжкий. При засолке помидоры не трескаются. Их можно даже засаливать, разрезав на дольки. Среди штамбовых скороспелых – сорт Кубышка. Растение усыпано плотными бочковидными плодами с достаточно плотной и вкусной мякотью. Нельзя не отметить новый сорт Невеличка, появившийся в Государственном реестре буквально в этом году. Ровные, плотные плоды массой до 100 г могут лежать буквально до декабря.

Особо хочу обратить внимание на сорт типа черри – Шалун. Он дает очень маленькие плоды – по 10-11 грамм. Они великолепны в засолке, достаточно плотные (особенно в стадии «бурой» спелости) и очень красиво смотрятся в банке. К тому же они невероятно сладкие, что очень нравится детям, которые с удовольствием едят их в свежем виде, словно конфетки. Причем, урожайность сорта очень высокая – в теплице с одного куста можно собрать до двух ведер плодов. Лиана вырастает метра на два, и вся она усыпана плодами. Это, на мой взгляд, очень удачная находка наших селекционеров.

Есть в нашей коллекции сорта, пригодные для выращивания в горшечной культуре. Например, сорт Филиппок. Растение это невысокое, дает небольшие плоды, средней массой 40-50 грамм. Его можно выращивать на подоконнике, на балконе, в лоджии, а также в открытом грунте. Сорт этот очень скороспелый, отлично вызревает прямо на корню. Такой же высокой скороспелостью обладают сорта: Анита, Буян желтый, Метелица, Элегант.

Для приготовления томатопродуктов – соков, томатной пасты, соусов, кетчупов – лучше всего подойдет сорт Данко. Его можно выращивать как в открытом, так и в защищенном грунте. Плоды имеют массу до 500 грамм, плотные, мясистые. Сок очень густой и вкусный.

И, наконец, отметим еще одну нашу новинку 2016 года – это Перцевидный малиновый. Он салатного назначения. Для открытого грунта. В нем нашим селекционерам удалось объединить два важных качества: штамбовый низкорослый куст (40-50 см) и крупноплодность. Обычно штамбовые сорта имеют небольшие плоды, примерно до ста грамм. У этого сорта первые плоды массой до 350 грамм. Они имеют вытянутую, перцевидную форму и малиновую окраску. Вкус великолепен! У себя, на своем личном участке, я выращиваю этот сорт давно, еще когда он был селекционным номером. И всё время говорила своим коллегам: «Почему вы не передаете его на сортоиспытание?». Ведь сорт в самом деле великолепный! И вот, наконец, в этом году его внесли в Государственный реестр.  Этот сорт, уверяю вас, нужно обязательно иметь на участке!

Татьяна Штайнерт, заведующая лабораторией селекции семеноводства и технологии возделывания овощных культур и картофеля СибНИИРС

Группа учёных из Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН развивает метод рентгеновской микротомографии, позволяющий детально рассмотреть внутреннюю структуру мельчайших объектов, не повреждая их. Он может представлять интерес для биологов, геологов и исследователей из других наук.

Конрад Вильям Рентген, открывший «икс» излучение, нашёл способ заглянуть внутрь непрозрачных для видимого света объектов и тем самым внёс существенный вклад в науку, а особенно в медицину. Однако обычные рентгеновские установки не имеют высокого пространственного разрешения. Если вы решите исследовать микрообъекты, то увидите лишь смазанное пятно. Новосибирские физики придумали, как решить эту проблему с помощью синхротронного излучения (СИ).

«Рентгеновское излучение обладает большой проникающей способностью. Распространяясь в веществе, оно в зависимости от плотности объекта с определенной вероятностью поглощается или рассеивается. Таким образом, регистрируя интенсивность прошедшего потока, можно получить информацию о распределении плотности внутри исследуемого образца. Проблема в том, что пока не существует дешевого и высокочувствительного прибора, непосредственно фиксирующего рентгеновский свет и обладающим высоким пространственным разрешением. Поэтому наиболее простой способ его зарегистрировать это излучение — конвертировать его в видимый диапазон, который потом фиксируется специальной фотокамерой», — рассказывает старший лаборант ИЯФ СО РАН Евгений Анатольевич Козырев.

От толщины сцинтиллятора (иначе — люминофора), отвечающего за это преобразование, во многом зависит точность получаемого изображения. «Для наблюдения маленьких объектов очень важно, чтобы он был тонкий и имел высокую эффективность, а также обладал структурой, не портившей пространственное разрешение», — объясняет старший научный сотрудник ИЯФ СО РАН кандидат физико-математических наук Александр Сергеевич Попов.

Рентгеновское излучение после прохождения исследуемого объекта падает на сцинтиллятор и переизлучается в его объеме уже в видимом диапазоне. Если люминафор будет толстым, то изображение расплывется из-за рассеяния света. «Поэтому чтобы разглядеть микрообъекты, толщина сцинтиллятора должна быть малой, но достаточно толстой для эффективной регистрации рентгеновского излучения (в нашем случае 3 мкм)», — комментирует младший научный сотрудник ИЯФ СО РАН Алексей Валентинович Петрожицкий.

Одной из главных проблем является создание таких тонких пленок сцинтиллятора высокого качества. Исследователям из ИЯФ СО РАН удалось решить её с помощью специально разработанной технологии.

«Цезий-йод, активированный таллием, при нагреве выше температуры плавления, испаряется и оседает на специальной подложке. Искусство состоит в том, чтобы правильно подобрать режим, позволяющий напылять очень тонкие и равномерные плёнки,  — комментирует Александр Попов. — На сегодняшний день для тонких сцинтилляторов эта методика уже практически отработана, и ожидать каких-то кардинальных улучшений в чём-либо там не приходится. Мы пытаемся решить проблему создания толстых люминофоров для эффективной регистрации рентгеновского излучения с разрешением 20-50 мкм, что может быть интересно уже медикам».

Тонкий сцинтиллятор выдаёт слишком мало видимого света, которого вполне хватает для изучения мухи-дрозофилы, но не гораздо более плотных объектов. Например, чтобы рассмотреть ткани человека, потребуется высокоэнергичное рентгеновское излучение, и при этом поглощенная пациентом доза должна быть минимальной. «Чтобы сцинтиллятор был максимально эффективным, он должен быть толстым, что позволит уменьшить дозу, поглощенную в процессе съемки без ухудшения изображения — это сегодня основное направление исследований нашей группы», — говорит Алексей Петрожицкий.

Сделанная исследователями ИЯФ установка для рентгеновской вычислительной томографии на основе созданных тонких сцинтилляционных пленок позволяет в подробностях разглядеть один из самых востребованных биологических объектов — муху-дрозофилу. Становятся видны ее внутреннее строение, а также структура волосяного покрова, хоботок, количество трубок в ножках и другие детали.

Также метод поможет оптимизировать геологические исследования при определении минерального состава и текстурно-структурных особенностей горных пород и промышленных руд, которые  присутствуют в виде мельчайших, еле заметных глазу «крошек». «Если отнести образец породы нам, мы в течение нескольких часов получим всю необходимую информацию по структуре и довольно быстро сделаем представительную трёхмерную картинку», — говорит Александр Попов.

 «С помощью нашей установки можно будет буквально за час посмотреть внутреннюю структуру осколка метеорита, чтобы потом сделать выводы о температурах, в которых находился образец, и процессах, происходивших в нём во время падения, — рассказывает старший научный сотрудник ИЯФ СО РАН кандидат физико-математических наук Константин Эдуардович Купер. — Метод представляет интерес и для тех, кто занимается созданием новых материалов. Он позволяет узнать, как ведёт себя структура композитов при механических воздействиях, понять, образовались ли трещины, и если да, то в каких местах».

Томография интересна также и археологам — в частности, в том, что касается определения возраста археологических комплексов, содержащих древесину. Дело в том, что древние изделия из дерева нельзя исследовать обычными способами, которые применимы в дендрохронологии, так как все они связаны с разрушающим воздействием на объект.

Также с помощью рентгеновской вычислительной томографии можно наблюдать с высоким разрешением клетку в естественной для неё водной среде обитания, in vivo (электронная микроскопия работает только с высушенной, то есть уже погибшей клеткой). Либо проследить, как происходит истончение костной ткани при формировании остеопороза, который является четвёртым по значимости заболеванием у женщин.

Синхротронное излучение обладает достаточным количеством преимуществ по сравнению с обычными рентгеновскими аппаратами. Однако оно дорогостоящее, и его можно получить только на циклических электронных ускорителях.

«В настоящее время СИ является одним из основных инструментов для развития самых разных наук — физики, материаловедения, химии, катализа, биологии, археологии, геологии. В ИЯФ СО РАН работы с СИ проводятся на установках ВЭПП-3 и ВЭПП-4, которые не являются специализированными источниками этого излучения. Эксперименты с СИ чередуются с исследованиями по физике элементарных частиц на встречных пучках.

В России существует только два научных центра по использованию синхротронного излучения (в ИЯФ СО РАН и в НИЦ Курчатовский Институт), при этом параметры наших источников сильно уступают аналогичным современным установкам, работающим во всем мире, так как были разработаны и созданы более 30 лет назад. Поэтому чтобы не допустить отставания в этой области исследований нужно строить современные специализированные источники СИ, потребность в них большая», — говорят исследователи.

«Какой-то одной проблемы, которая однозначно определила бы актуальность создания установок СИ, нет. Однако таких задач очень много, и только в совокупности они обуславливают потребность в новых источниках синхротронного излучения», — комментирует Евгений Козырев. 

Учёные отмечают: для дальнейшего развития рентгеновской микроскопии им необходима совместная работа с представителями других наук, и говорят, что будут рады сотрудничеству с биологами, геологами и всеми остальными, кого заинтересуют их исследования. 

Диана Хомякова

Фото: (1) — автора, остальные предоставлены исследователями

Городской автобус, наверное, в скором времени станет анахронизмом. Мобильная энергетика стремительно развивается, и на ближайшей повестке встанет вопрос о полной электрификации городского транспорта. Речь пока не идет о том, чтобы переключиться на электробусы. Однако существующая инфраструктура для электротранспорта, и именно – контактные сети и подстанции, может с успехом использоваться для полной замены городских и пригородных автобусных маршрутов. Реальной альтернативой автобусам может здесь стать троллейбус с большим автономным ходом.

Как мы знаем, в нашей стране Новосибирск стал первым городом, где  «обкатали» такую машину. Прецедент был положен серьезный, однако достойного продолжения не последовало. Руководители, отвечающие за развитие общественного транспорта, инновационную технику по достоинству не оценили. В целях пиара, конечно, фотография нового троллейбуса облетела практически все местные СМИ, попала в официальные каталоги, демонстрировалась на выставках. Но до ума дело не довели. По городским улицам сегодня ходят всего лишь три таких машины, совершенно не делая никакой погоды в плане пассажироперевозок. Правда, около года назад новый мэр Новосибирска Анатолий Локоть опять продемонстрировал интерес к данной теме и даже пообещал найти средства на закупку нового, улучшенного троллейбуса с автономным ходом. Воплотится ли это пожелание в жизнь, пока не известно.

Однако фактом остается то, что новосибирские специалисты, работавшие над этой машиной, теперь получают серьезные заказы из других городов страны. В маленькой Туле уже бегают шестнадцать троллейбусов с большим автономным ходом. Для полуторамиллионного Новосибирска эта цифра, к сожалению, сегодня кажется едва достижимой.

И, тем не менее, новосибирские специалисты пытаются убедить местное руководство в необходимости развития данного направления. Так, в феврале текущего года представители инновационных компаний НПФ «АРС ТЕРМ» и НПФ «ИРБИС» направили в мэрию Новосибирска и в областное правительство соответствующие расчеты и предложения. В частности, речь идет об использовании троллейбусов с большим автономным ходом для организации транспортных маршрутов в Новосибирске и прилегающих территориях, входящих в будущий «Наукополис»: Академгородок, Наукоград Кольцово, Краснообск, а в дальнейшем и город Бердск. Специалисты отмечают, что одна из основных причин роста интереса в пользу электротранспорта – это существенно меньшие (в 2-3 раза) затраты на энергоресурсы для подвижного состава в сравнении с транспортом на углеводородном топливе (то есть автобусов).

В этой связи правительству Новосибирской области предлагается включить в раздел 12 Концепции «Подпрограмма Инновационные транспортные технологии и системы» серийное изготовление троллейбусов с большим автономным ходом, которые должны обеспечить маршруты в указанном «Наукополисе».

Напомним, что концепция «Наукополиса» в рамках Новосибирской агломерации, предполагающая конкретную схему роста градостроительных очагов и развития транспортной и рекреационной инфраструктуры, выдвигается Ландшафтным советом Советского района Новосибирска и поддерживается руководителями нескольких ведущих институтов СО РАН. В этой связи весьма логичным выглядит предложение относительно использования троллейбусов с автономных ходом для формирования транспортных маршрутов на этих территориях. Инновационный транспорт как никогда подчеркнул бы современный облик создаваемого «Наукополиса».

Кроме того, производство новой техники позволило бы в рамках региональной программы реиндустриализации использовать упомянутые выше инновационные компании, а также МКП «Горэлектротранспорт», заводы «Лиотех» и «Оксид» в качестве точек роста по развитию экологических инновационных технологий в промышленности. Научно-производственный потенциал здесь вполне приемлемый, и остается сожалеть, что он недостаточно задействован для решения собственных задач развития.

В какой мере новосибирские предприятия способны наладить выпуск новейших троллейбусов с автономным ходом? Понятно, что разработчики большие надежды возлагали на завод «Сибирский троллейбус», который и осуществил в Новосибирске выпуск первых машин. Правда, это предприятие находится сейчас в очень непростом положении. Поэтому разработчиками был предусмотрен запасной вариант, предполагающий капитально-восстановительный ремонт обычных троллейбусов, в ходе которого они бы укомплектовывались соответствующим оборудованием для автономного хода. По словам внештатного советника НПФ «АРС ТЕРМ» Льва Шепелянского, такая работа вполне по силам МКП «Горэлектротранспорт», в распоряжении которого имеется четыре троллейбусных парка. Есть и другой вариант: кузова поставлять из города Энгельса (где находится известный в стране троллейбусный завод «Тролза»), а всю «начинку» делать уже в Новосибирске.

«Новосибирск, – отмечает Лев Шепелянский, – является таким городом, где есть для этого вся необходимая научно-техническая база. В нашем городе умеют разрабатывать эти системы, умеют их выпускать».

По его мнению, для нормальной организации транспортных маршрутов на каждом из них необходимо запускать минимум 12-15 троллейбусов с автономным ходом. В этом смысле «Наукополис» потребует на первых этапах примерно 30 таких машин.

Впрочем, даже если будет нормально организован хотя бы один маршрут, то это в нынешних условиях можно считать прорывом. Главное, считают разработчики, чтобы преимущества нового транспортного средства были выявлены в полной мере. И тремя машинами здесь никак не обойтись.

Олег Носков

Академии наук традиционно чиновниками воспринимались как самоуправляемые государственные организации, результатом деятельности которых должны быть некие знания и новации, которые могут быть включены в хозяйственный оборот и служить социально-экономическому развитию страны. То, что академическая наука не создает такого рода новаций, ставилось ей в упрек и стимулировало многочисленные попытки ее модернизировать и даже привело к реформе 2013 года, явившейся весьма драматичной вехой в истории отечественной науки. В результате реформы самоуправление в академической среде было фактически упразднено и в ресурсной части управление перешло к ФАНО России. Однако полного отделения управления научными ресурсами от управления научными исследованиями так и не произошло.

В настоящее время идет обсуждение новой инициативы ФАНО России по созданию инструмента программного управления научными исследованиями в рамках Программы фундаментальных научных исследований государственных академий наук (ПФНИ ГАН) на 2013–2020 годы. Основой этого инструмента являются комплексные планы проведения научных исследований (КПНИ), реализация которых, по мнению представителей ФАНО России, призвана «создать условия для выполнения ПФНИ ГАН и для формирования междисциплинарных, межотраслевых и интеграционных проектов, сконцентрировать ресурсы на социально и экономически значимых научных направлениях, а также обосновать распределение средств федерального бюджета на проведение научных исследований». При этом средства для решения научных задач ПФНИ ГАН предполагается собрать из всех источников и объединить в «научных кооперативах», а решения о распределении денег будут приниматься на заседаниях советов и комитетов, в том числе с учетом конечных результатов, достигнутых научными организациями.

Сама по себе инициатива ФАНО России по программному управлению научными исследованиями вполне укладывается в доктрину реализуемого Минфином России «программного бюджетирования», или, как его еще называли, «бюджетирования, ориентированного на результат» (БОР).

Науку и здравоохранение сближает не рыночная, а в основном социальная, общественно-полезная ориентация этих отраслей. Для государственных научных организаций так же, как и для медицинских учреждений, сметное финансирование является наиболее привычным, понятным, «родным» механизмом доведения денежных средств. Для научных организаций — потому что задача по объемному и финансовому нормированию научной деятельности, а также по измерению ее реальной эффективности в мире пока еще не решена. Для медицинских учреждений — потому что увязка объема финансирования учреждения, заработной платы врача с количеством оказанных медицинских услуг приводит в том числе к оказанию ненужных процедур и вмешательств, что может представлять опасность для пациентов, особенно тех, кто вступает в контакт с хирургом. В этом смысле нагляден опыт США с огромными расходами на здравоохранение, где среди медиков популярна шутка о том, что кардиохирург назначает пациенту аортокоронарное шунтирование тогда, когда его жене потребовалась новая норковая шуба.

Медикам инициатива ФАНО России может напомнить введение так называемого нового хозяйственного механизма (НХМ) в систему здравоохранения СССР в 1989 году, цель которого заключалась в переходе от административно-командного управления к преимущественно экономическому управлению с элементами самоуправления.

НХМ в здравоохранении предусматривал укрупнение медицинских организаций, введение нормативов, развитие платных медицинских услуг, а также самоуправление медицинских коллективов в форме так называемого бригадного подряда, когда коллективу структурного подразделения объявлялся фонд заработной платы в сочетании со свободой в вопросах планирования рабочего времени и числа работников. Однако вскоре наряду с положительными сторонами формировавшегося НХМ начали проявляться и негативные тенденции.

К сожалению, более совершенная модель планирования расходов на здравоохранение по нормативам в расчете на душу населения не увеличила общего объема финансирования из бюджета. Надежды на увеличение объема финансирования здравоохранения за счет внебюджетных источников (платные услуги населению, договора с предприятиями) не оправдались. Передача всех средств на оказание медицинской помощи поликлинике для последующих расчетов за пролеченных пациентов в стационаре привела к ряду деформаций в сфере медицинского обслуживания. У поликлиник появилось стремление всеми возможными способами сохранить выделенные денежные средства. Для этого они стали раздувать объемы своей собственной деятельности, что привело к снижению доступности стационарной помощи, увеличению числа случаев госпитализации в поздние сроки и с осложнениями, многочисленным конфликтам и жалобам.

В ряде учреждений новые формы организации труда были полностью дискредитированы из-за недостаточного количества физических лиц, занимающих все штатные должности и восполняющих таким образом объемы работы неукомплектованных штатных единиц, оформленных в бригаде. Как следствие, наносился ущерб качеству оказываемой медицинской помощи.

Разработанные и внедренные для оценки качества медицинской помощи модели конечных результатов отражали в основном показатели, характеризующие ее объемы и стоимость, и практически не содержали критериев оценки качества и доступности медицинской помощи.

Укрупнение медицинских учреждений, призванное навести экономию в расходах на содержание административно-хозяйственного аппарата и хозяйственных служб, ослабило права руководителей, входящих в объединения учреждений, сковало их инициативу. Система самоуправления начала постепенно терять свою активность, приобретать формальный характер. В конечном итоге примерно через два года значительная часть медицинских учреждений вернулась в лоно привычной командно-административной системы. Распад Союза и упадок во всех отраслях промышленности остановил дальнейшее внедрение и развитие НХМ в медицине.

Кроме рисков расширения экономических методов управления научной деятельностью существует и другой аспект затрагиваемой проблемы. Этот аспект связан с самой ПФНИ ГАН.

Во-первых, ПФНИ ГАН не имеет статуса государственной программы, то есть научные задачи, содержащиеся в ПФНИ ГАН, финансируются по другим программам, имеющим статус государственных. В результате финансовые показатели ПФНИ ГАН не полностью соответствуют реальным объемам финансирования главных распорядителей средств федерального бюджета — участников программы по разделу, подразделу 0110 бюджетной классификации расходов федерального бюджета («Фундаментальные исследования»).

Во-вторых, запланированные в ПФНИ ГАН объемы финансирования направлений научных исследований не полностью соответствуют возможностям оставшихся в введении ФАНО России научных организаций, находившихся ранее в ведении Российской академии медицинских наук. Так, например, в ведении ФАНО России имеется один-единственный институт, профиль которого соответствует направлению исследований по проблемам организации здравоохранения и медицинской науки, — ФГБУН «Национальный научно-исследовательский институт общественного здоровья имени Н. А. Семашко». Объем субсидий, выделенных в 2016 году этому учреждению в порядке финансового обеспечения государственного задания на научно-исследовательские работы, составил около 61 млн руб.

Согласно ПФНИ ГАН, объем финансирования данного направления составляет 157,8 млн руб. в 2016 году. То есть более чем в два раза больше, чем объем финансирования учреждения, которое фактически монопольно занимается проблемами организации здравоохранения и медицинской науки. Выходит, реально государственное задание по этой тематике в ФАНО России установить можно только одному учреждению, а не группе учреждений, как это предполагается согласно проекту ФАНО России.

Вместе с тем резко увеличить финансирование конкретного учреждения вряд ли удастся, так как необъяснимо возрастут удельные затраты на единицу научной продукции, планировать которые ФАНО России придется уже начиная с 2017 года.

В соответствии с Постановлением Правительства РФ № 671 от 2 сентября 2010 года «О порядке формирования государственного задания в отношении федеральных государственных учреждений и финансового обеспечения выполнения государственного задания», при финансировании государственных работ нормативы затрат не применялись. Указанное постановление утратило силу с 1 января 2016 года в связи с изданием Постановления Правительства РФ № 640 от 26 июня 2015 года с таким же названием. Согласно новому постановлению, начиная с государственного задания на 2017 год нормированию подлежат не только затраты на государственные услуги, но и на работы.

В-третьих, ПФНИ ГАН разрабатывалась и принималась Правительством Российской Федерации в соответствии со ст. 6 Федерального закона № 127-ФЗ от 23 августа 1996 года (ред. от 2 июля 2013 года) «О науке и государственной научно-технической политике». Указанный федеральный закон в редакции от 13 июля 2015 года уже не содержит нормы о необходимости принятия этой программы. Поэтому жизненный цикл ПФНИ ГАН может закончиться в 2020 году, и созданные межотраслевые и межведомственные научные коллективы могут прекратить свою деятельность, так и не завершив начатые совместные проекты ввиду того, что пять лет — крайне небольшой срок для получения результатов фундаментальных исследований.

Также необходимо подчеркнуть, что рассматриваемая инициатива ФАНО России в определенной степени замещает функции РАН по осуществлению научного руководства научными исследованиями в Российской Федерации. Вместе с тем бюджет ФАНО России на фундаментальные исследования в рамках государственных программ составляет всего 65% от объемов финансирования фундаментальных научных исследований за счет ассигнований федерального бюджета в 2016 году (72,0 млрд руб. из 110,6 млрд руб., см. таблицу).

Таким образом, даже если рассматриваемые подходы и будут реализованы, то проектно-целевыми методами будет координироваться лишь часть фундаментальных научных исследований в России. Но само наличие этой инициативы может говорить о том, что в вопросах руководства научными исследованиями, вероятно, существуют пустоты, которые ФАНО России стремится заполнить со свойственной этому органу энергией и креативностью.

Владимир Перхов

«Голь на выдумку хитра» – такое впечатление создается, когда изучаешь современные технические условия на производство мясных и колбасных изделий. «Научные подходы» к снижению себестоимости, похоже, превращаются для производителей в самоцель, и многие из нас невольно становятся заложниками повсеместного использования самых разных технологических изощрений.

Начну с показательного примера. Не так давно в Новосибирске по инициативе Фонда защиты прав потребителей была проведена экспертная проверка состава колбасы марки «Сервелат» производства «Сибирской продовольственной компании» (СПК). Как следует из отчета, в колбасе были обнаружены компоненты, не соответствующие ГОСТу на данное изделие. Так, в составе колбасы обнаружили ДНК курицы, крахмал, муку и белки растительного происхождения. Причем, количество недозволенных компонентов приближалось к тридцати процентам. Иначе говоря, под маркой «Сервелата» потребителю предлагался совершенно иной продукт, не имеющий ничего общего с этим названием (берущим начало еще в предвоенные годы).

Показательна реакция представителя СПК, отрицавшего объективность экспертной оценки. Если верить его заявлениям, то использование упомянутых компонентов в «Сервелате» невозможно в силу технологических причин, поскольку так якобы нельзя добиться необходимой структуры готового изделия. Тем не менее, суд остался непреклонен, хотя его требования к производителю оказались на редкость «либеральными». Недобросовестность производителя увидели лишь в том, что он не указал на этикетке наличия перечисленных компонентов, в частности, крахмала и мяса птицы. Именно это его и обязали сделать.

Иначе говоря, по логике наших судей и представителей Фонда получалось, что колбаса марки «Сервелат» может включать в свой состав тот же крахмал. Главное, мол, проинформировать об этом потребителя. Думаю, технологи 1930-50-х годов от такого решения просто бы разрыдались. А с ними разрыдались бы и те потребители, которые знают, что такое настоящий «Сервелат».

Мы уже писали о том, что в нашу «технотронную» эру закономерно появляется целая линейка относительно недорогих продуктов питания, себестоимость которых снижается за счет широкого применения искусственных технологических добавок. В принципе, появление подобных продуктов (если они не вредны для здоровья) с экономической точки зрения может оказаться оправданным. Но до определенного предела. Во всяком случае, до тех пор, пока это не приводит к созданию эрзац-продуктов, являющихся самой настоящей узаконенной фальсификацией известных марок и линеек.

К сожалению, в нашей стране производители продуктов питания уже перешли грань, отделяющую научные изыскания в области технологий продуктовых изделий от банальной предпринимательской недобросовестности. В условиях низкой потребительской культуры избежать этого практически невозможно. Когда ожидания потребителей не конкретизированы, нечётки и размыты, им очень легко навязать под известной маркой откровенный эрзац-продукт, созданный с использованием сомнительных технологических «инноваций». Мы бы не затронули эту тему, если бы в кругах производителей и профессиональных технологов не сложилась целая философия, оправдывающая такой подход ссылкой на научно-технический прогресс. Дескать, время и экономические условия диктуют нам использовать новейшие научные разработки, а потому «сервелат» не будет таким как прежде – зато он будет дешевле. Подобные высказывания, например, мелькают на страницах новейших учебников для производителей колбасных изделий. Так, на мой взгляд, формируется нехорошая тенденция, способная просто-напросто перечеркнуть все здоровые традиции в сфере производства продуктов питания, за счет которых поддерживается достойное качество жизни.

Чтобы понять суть этой философии, проиллюстрируем это на таком примере. В свое время в нашей стране производился так называемый кофейный напиток, состоящий из смеси цикория и обжаренных хлебных злаков (в основном ячменя). В народе его иногда называли «кофе», хотя все прекрасно понимали, что настоящий кофе совсем не такой. Правда, по цене тот был намного выше. Что бы там ни говорили, но суррогатные продукты возникают в качестве вынужденного шага и по большому счету свидетельствуют о низком материальном достатке основной массы населения. Так и было в советские годы. Во время войны, кстати, даже выпускали дешевую «колбасу» из бобовых, пытаясь таким образом восполнить белковый рацион советских граждан и хоть как-то разнообразить их стол. Однако в любом случае надо понимать, что всё это – вынужденные шаги. Но их закрепление в качестве некой передовой «инновации», якобы научно обоснованной, будет ничем иным, как самообманом, неизбежно ведущим к падению как производственной культуры, так и культуры потребления.

Представим производителя, который  (в целях снижения себестоимости) смешает натуральный кофе с молотым ячменем, но  всё равно выдаст этот продукт за натуральный кофе – в надежде, что потребитель окажется настолько неразборчивым, что не заметит дешевой добавки. Фальсификация налицо. Но допустим на минуту, что подобную «инновацию» современные технологи оправдают с неких «научных» позиций и данный регламент пропишут в специальной и учебной литературе, закрепив для него соответствующее техническое условие. Активное использование растительных белков (например, сои) в вареных колбасах и сардельках (и даже в варено-копченых колбасах, куда традиционно входят сервелаты) – из той же серии. Пока подобная продукция не выделена в отдельную, законодательно определенную линейку продуктов «для бедных», пока к ней применяют традиционные названия («Докторская», «Сливочная», «Сервелат» или просто «вареная колбаса»), мы имеем дело с узаконенной фальсификацией, возведенной, к тому же, в некий философский принцип, ложно апеллирующий к инновациям.

Вот еще один показательный пример. Когда начались «санкционные войны» с запретом на ввоз в страну известных европейских сыров, наши производители решили блеснуть смекалкой и выдали на гора отечественные «сырные продукты», содержащие, как выяснилось, немалую долю пальмового масла. Некоторые попытались сделать отечественные аналоги пармезана и моцареллы, недавно вызвавшие у итальянского посла ироничную ухмылку. И вопрос не в том, что у наших производителей нет опыта или умения. Вопрос в том, что само по себе стремление выдать некий знаменитый аналог известной марки для массового потребления отражает и отсутствие здоровых производственных традиций, и невысокий уровень потребительской культуры. Российский потребитель в массе своей не представляет, каким должен быть настоящий пармезан, и когда отечественный производитель предлагает ему под этим названием нечто недорогое, он просто-напросто приучает потребителя принимать за чистую монету явные фальсификации. Это то же самое, как если бы дешевую смесь ячменя и натурального кофе продавали под маркой «Арабики». Ценители настоящего кофе пришли бы в ужас.

Сравним это с европейскими подходами. Так, в немецком законодательстве, регламентирующем производство и сбыт колбасных изделий, фигурируют такие понятия, как «потребительские ожидания» и «традиции добросовестного предпринимательства». Данные понятия взаимоувязаны. Причем, законодатель исходит из того, что речь идет о продвинутом, квалифицированном потребителе, который прекрасно разбирается в известных марках и понимает, какими, например, должны быть франкфуртские сосиски или вайсвурсты, или брауншвейгская колбаса.

Традиции в Европе оберегаются тщательно, и культура потребления так или иначе вырастает именно на этой почве. Поэтому невозможно представить, чтобы в Германии те же франкфуртские сосиски, традиционно изготовляемые из свинины, наполнили соевым белком и куриным мясом, а вместо натурального копчения применили бы так называемый «жидкий дым» или тому подобную добавку.

Вменяемый потребитель сразу бы обнаружил подделку. А законодательство стоит на его стороне, и любое отклонение от установленных регламентов однозначно трактуется как нарушение традиций добросовестного предпринимательства. И никакими ссылками на экономическую необходимость или технический прогресс оправдать подобную «инновацию» невозможно. К слову говоря, в Германии законодательно запрещено использовать в вареных колбасах и сосисках растительные белки. Причем, что очень важно, внесение таких компонентов запрещено (внимание!) ДАЖЕ ПРИ НАЛИЧИИ ИНФОРМАЦИИ ОБ ИХ ПРИСУТСТВИИ В ПРОДУКТЕ (вспомним в связи с этим историю с «Сервелатом» от СПК и показательное решение нашего суда). Продукт должен быть стопроцентно натуральным (среди разрешенных компонентов растительного происхождения фигурирует только крахмал – в объеме не более двух процентов).

Мы в этом плане пошли несколько иным путем, тесно ассоциируя его с прогрессом. Конечно, ссылка на старые ГОСТы с точки зрения маркетинга дает определенные выгоды. Но в силу размытости потребительских ожиданий можно без ущерба для репутации производителя снизить себестоимость продукции за счет «новейших разработок». Наши технологи, например, предложили для колбасных предприятий, выпускающих вареные колбасы, «инновационный» вариант использования мяса птицы механической обвалки. Советские ГОСТы не предусматривали курятину в таких изделиях в силу низкой эмульгирующей способности и нестойкой консистенции куриного фарша, а равно и быстрого ухудшения вкусовых качеств. Новая технология предусматривает применение специальных многофункциональных добавок, якобы «облагораживающих» вкус и дающих нужную структуру колбасному изделию. В общем, выход был найден. Курятину стали добавлять даже в полукопченые и варено-копченые колбасы (в те же «сервелаты»  – что бы по этому поводу ни утверждали представители СПК). Мало того, с помощью добавок продукту могут добавить аромат копчения (при этом копчение натуральным дымом сокращается или исключается полностью). Иначе говоря, производитель может теперь с легкостью производить «копченые» колбасы, экономя на самой процедуре копчения (довольно затратной и хлопотной).

Если верить разработчикам, подобные хитрости с добавками позволяют удешевить продукт, сохраняя-де при этом требуемые органолептические качества. Последнее утверждение, конечно же, находится целиком на их совести. Но главное заключается в том, что указанные «инновации» преподносятся в специальной и учебной литературе чуть ли не как революционный шаг в отечественной пищевой промышленности. Подчеркиваю, удешевленные таким способом продукты не относятся к новой, дешевой линейке товаров, рассчитанной на граждан с ограниченным достатком (что-то подобное есть в США). Судя по утвержденным ТУ, новые изделия могут спокойно включаться в высшую категорию. Особо умиляет такая классификация: «Колбасы варено-копченые традиционные с добавками». Как тут сочетаются «традиция» и добавки (иногда с откровенной «химией»), совершенно непонятно. Невольно вспоминается поговорка: «Что русскому хорошо, то немцу – смерть».

Олег Носков