Ученые ВНИИ радиологии и агроэкологии (Обнинск), Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) и Новосибирского государственного исследовательского университета (НГУ) исследовали возможность обработки на ускорителе электронов ИЛУ-10 при дозах до 6 кГр для холодной пастеризации рыбных пресервов. Они выяснили, что при параметрах от 3 до 6 кГр на 99,9% снижается уровень микробиологического загрязнения этого продукта, а его вкусовые и физико-химические показатели при этом остаются в норме. Срок хранения в результате обработки увеличивается с 10 до 45 суток. Эксперименты проводились в Центре радиационных технологий ИЯФ СО РАН и НГУ, результаты опубликованы в журнале «Радиация и риск».

Рыбные пресервы не подвергаются термической обработке и поэтому их сроки хранения ограничены. При температурах от –8 до 0 оС они хранятся до трех месяцев, и совсем немного – до 10 суток – при температуре от 0 до +5оС. Задача увеличения сроков хранения при таких режимах решается производителем за счет добавления химических веществ – консервантов и соли. Это сказывается на вкусовых показателях продукции и, возможно, потенциально опасно для здоровья. В результате экспериментов ученые выяснили, что холодная пастеризация рыбных пресервов, которая исключает разогрев продукта, при дозах от 3 до 6 кГр на 99,9% снижает уровень микробиологического загрязнения и не меняет вкусовые и физико-химические показатели. За счет уменьшения количества микроорганизмов сроки хранения продлеваются до 45 суток при температуре до +5оС.

В установке ИЛУ-10, разработанной ИЯФ СО РАН, электроны ускоряются до высоких энергий (5 МэВ), что позволяет им проникать в среду с плотностью, равной плотности воды, на глубину до 2,5 см. В объеме продукта возникает ионизация, которая приводит к повреждению внутриклеточных структур и последующей гибели микроорганизмов. С увеличением дозы облучения эффективность антимикробного действия возрастает. Поэтому ионизирующее излучение в больших дозах (>10 кГр) широко используется для стерилизации биопрепаратов, медицинских инструментов и изделий (одноразовых шприцов, эндопротезов, перевязочных материалов и т.д.).

Электронные ускорители применяют для дезинсекции зерна, муки, круп и фруктов, обработки специй и трав.

«Отдельная задача, которая требует дополнительных исследований – электронное облучение полуфабрикатов и продуктов, готовых к употреблению, упакованных в герметичную тару. Если по каким-то причинам произошло микробиологическое загрязнение такой продукции, то только метод холодной пастеризации позволит его устранить или значительно уменьшить, а также обеспечить и продлить сроки хранения.

Например, сейчас мы проводим эксперименты с упакованным в модифицированной газовой среде мясным фаршем, и по предварительным данным, метод электронно-лучевой обработки эффективен так же, как и в случае с рыбными пресервами. Наличие упаковки принципиально важно для методов радиационной стерилизации, поскольку контакт облученного продукта с внешней средой нивелирует достигнутый антимикробный эффект.

Огромная область применения радиационной обработки упакованных продуктов – это военные пайки, пища для космонавтов, диетические продукты для больных со сниженным иммунитетом и многое другое», – комментирует ведущий научный сотрудник, заведующий лабораторией ВНИИ радиологии и агроэкологии, кандидат биологических наук Владимир Кобялко.

«Метод позволяет существенно продлить срок годности многих категорий продуктов питания и избежать добавления химических консервантов, – отметил руководитель Радиационного центра ИЯФ СО РАН и НГУ, заведующий лабораторией ИЯФ СО РАН, кандидат технических наук Александр Брязгин. – Что касается безопасности, то образующиеся продукты радиолиза с химической точки зрения принципиально не отличаются от продуктов термообработки, которая традиционно применяется при приготовлении пищи. Если мы не боимся термической обработки пищевой продукции, то почему мы должны опасаться радиационного метода? Важно и то, что энергия электронов в нашем ускорителе менее 10 МэВ, что исключает возникновение в продукте каких-либо радиоактивных изотопов».

Алла Сковородина

Фото Александр Брязгин

Щупы и электроды: метод Фолля

Вокруг личной жизни и профессиональной деятельности немецкого врача Райнхольда Фолля (1909–1989) сложилось немало мифов. Ему приписывается и членство в небезызвестной нацистской организации «Аненербе» (Ahnenerbe), и эсэсовский чин, и опыты на заключенных концлагерей, и доступ к секретным архивам тибетских монахов, и многое другое, не соответствующее действительности. Единственное, в чем сходятся все источники, — это большой интерес доктора Фолля к восточной медицине, которой он увлекся в конце 1930-х годов.

Попытавшись скрестить два направления — традиционное китайское и технологичное западное, в конце 1950-х Фолль объявил о создании электроакупунктурной диагностики. Идея была достаточно простой и теоретически вполне реализуемой. В китайской традиционной медицине существует учение о Ци, которая циркулирует в организме, согревает так называемые плотные (например, печень) и полые (например, желудок) органы, а также увлажняет кожу через поры. Воздействуя на определенные точки меридианов человеческого тела, можно изменять параметры Ци и таким образом вызывать те или иные физиологические эффекты.

Фолль резонно предположил, что Ци — разновидность энергии, которую легко обнаружить при помощи электрофизиологических регистрирующих приборов. Ведь существует, скажем, электрокардиография, позволяющая выделить и записать электрическую активность сердца. Поскольку Ци «выходит» на поверхность кожи, там ее и следует искать. Например, используя гальванический эффект и фиксируя возникновение тока между двумя электродами.

Во время экспериментов немецкий врач обнаружил участки кожи (биологически активные точки — БАТ), где прибор выдавал не такие показания, как на других участках. Их можно было соединить между собой и получить своеобразные меридианы, правда, не совсем совпадающие с китайскими. Тем не менее Фолль посчитал, что он лишь уточнил и осовременил данные, накопленные восточной медициной, и решил, что изменения сопротивления кожи в найденных 850 точках могут иметь диагностическое значение.

Изобретатель нового диагностического метода составил пространные таблицы, где расписал, какой патологии и в каких органах соответствуют отклонения в тех или иных БАТ. Он также разработал собственную шкалу значений от 0 до 100, в пределах которой отклонялась стрелка электроизмерительного прибора. Диапазон 45–55 соответствовал норме, точнее, «сбалансированному состоянию». Цифры больше 55 свидетельствовали о воспалении, и чем ближе к 100, тем этот процесс интенсивнее. Смещение стрелки влево, то есть от 45 к нулю, говорило о застое или дегенеративных процессах в органе.

Стандартная процедура электроакупунктурной диагностики выглядела следующим образом: пациент брал в руку пассивный электрод, а врач последовательно нажимал активным электродом (щупом) на все БАТ. Полученные данные заносились в таблицу и затем интерпретировались. Но и это еще не все. Если пациент брал в руку лекарственный препарат — любой, в том числе гомеопатический, или даже благородный камень, косметическое средство и т. п., — стрелка также отклонялась.

Фолль сделал вывод, что уход из области разбалансированных значений в зону баланса наблюдается в том случае, если снадобье подходит данному конкретному пациенту и способно исцелить недуг. Наконец, по мнению Фолля, слабый электрический ток, который можно подавать в БАТ из того же прибора для диагностики, и сам по себе оказывает терапевтический эффект. Удобство невероятное: и вся диагностика, и суперэффективное, индивидуально подобранное лечение происходят на месте — больше не нужно бегать по разным специалистам и подвергаться лишнему воздействию лекарственной «химии».

Первый транзисторный прибор, который Фолль собрал при помощи инженера Фрица Вернера, получил название Dermatron, после чего фоллевская диагностика начала триумфальное шествие по планете. Постепенно громоздкая и длительная методика подвергалась модификациям и модернизациям. Так, один из учеников Фолля — Хельмут Шиммель — сократил количество тестируемых БАТ с 850 до 60, некоторым современным фоллистам достаточно и 40 показаний, снимаемых щупом с правого и левого околоногтевых валиков на пальцах рук и ног, а экспресс-скрининг довольствуется 20 точками на кистях. Кроме того, по мере развития компьютерной техники отпала необходимость заполнять таблицы вручную, ушла в прошлое аналоговая стрелка. Теперь снимаемые показания фиксируются в специальной программе, она же выносит окончательный вердикт в виде перечня диагнозов и помогает подбирать лечение, в том числе создавать «информационные копии лекарств» на любых носителях.

Череда ошибок

Если бы все было так, как думал Фолль, он бы определенно вошел в историю медицины наряду с изобретателем первого оптического микроскопа или электрокардиографа. И уж точно получил бы Нобелевскую премию как минимум в двух номинациях — «физиология и медицина» и «физика». Однако фоллистика — классическая псевдомедицина, и для такого утверждения есть ряд весомых оснований.

Во-первых, концепция Ци не сводится только к энергии, тем более электрической, даже если принимать во внимание ее трактовку в традиционных источниках. По большому счету, Ци, как ее понимали китайские медики, — любая субстанция, участвующая в жизнедеятельности организма или поддерживающая функциональную активность органов и тканей. В этом смысле вдыхаемый нами воздух — тоже Ци.

Во-вторых, ни разу не удалось измерить то, что называется «энергией Ци», хотя попытки делались неоднократно, есть даже систематические обзоры таких исследований. Можно было бы предположить, что на это способен только прибор Фолля за счет какой-то секретной микросхемы, однако по своей сути он — обыкновенный гальванометр, аналог тестера, который есть у многих домашних и профессиональных мастеров. Схемы для сборки собственного фоллевского аппарата можно легко найти в интернете, ничего секретного в них нет.

В-третьих, даже если предположить, что диагностика Фолля задействует некое пока неизведанное явление, эффективность методики все равно можно оценить, спасибо научному инструментарию доказательной медицины. Помните собак, вынюхивающих инфекцию, и голубей, диагностирующих рак? Точно такие же эксперименты можно провести и с применением фоллистики. Например, берем людей с доказанной аллергией на кошачью шерсть или клещей домашней пыли. С подтверждением их заболевания нет никаких проблем: провокационная проба с аллергеном сразу же демонстрирует приступ во всей красе. Также диагноз можно верифицировать минимум двумя способами: кожной пробой и исследованием специфических антител (IgE) в плазме крови. Далее набираем столько же здоровых добровольцев, отсутствие у них аллергии подтверждаем теми же способами. А затем в случайном порядке направляем и тех, и других на диагностику по Фоллю.

«Фоллевский аппарат нашел у колбасы колит, дерматит, бронхопневмонию, хронический тонзиллит, артрит, неврастению и многие другие заболевания»

В 2001 году ученые из Саутгемптона так и сделали. Причем привлекли к эксперименту не только университетских исследователей, но и специалистов из городского Центра комплементарной медицины, чтобы поиском диагноза занимались специально обученные и опытные люди. Три фоллиста с аппаратом Vegatest в слепом порядке протестировали 15 аллергиков и 15 человек из контрольной группы — каждого в три захода. Мало того, альтернативщикам существенно упростили задачу, назвав шесть потенциальных аллергенов, — оставалось лишь установить их для каждого конкретного случая. Итого каждый участник исследования прошел через 54 сеанса диагностики. И то, что надиагностировали с помощью аппарата Фолля, вообще не совпало с тем, что перекрестно подтверждалось другими методами.

В-четвертых, ошибки заложены в самой технологии сбора первичной информации. Кожа — плохой проводник электричества, она изначально обладает достаточно высоким сопротивлением. Однако в некоторых ситуациях оно значительно снижается, например, при выделении пота, при учащении дыхания (иногда — прямо в ходе фоллевской диагностики); данный феномен называется «кожно-гальваническим эффектом», и описан он пару-тройку сотен лет назад. Это можно проверить любым домашним тестером. Кроме того, экспериментальным путем выяснилось, что на положение стрелки существенно влияет сила вдавливания щупа (активного электрода) в кожу. Объяснение простое: когда щуп погружается глубже, с ним начинает соприкасаться большая площадь поверхности тела, контакт улучшается, получаемый сигнал усиливается. А идея проверять лекарства на совместимость, держа их в руке, и вовсе смехотворна: тестируемые препараты часто находятся в пластиковых или стеклянных флаконах, баночках или ампулах, но перечисленные материалы — диэлектрики, то есть ток не проводят, что подтверждено в экспериментах.

Мины на правовом поле

Научно обоснованного компромата накопилось так много, что на него были вынуждены обратить внимание надзорнорегулирующие органы. Еще в начале 1970-х годов американское Управление по контролю за качеством продуктов и лекарственных средств (FDA), чье одобрение для выхода на рынок требуется и медицинской технике, перестало выдавать разрешения местным диагностическим фоллевским приборам и полностью закрыло доступ в США подобной аппаратуре, выпущенной в других странах. Тогда производители пошли на хитрость и стали называть устройства чрескожными нейростимуляторами или комплексами для изучения биологической обратной связи. В результате FDA приходится постоянно «бить по хвостам», выдавая предписания о запрете отдельных аппаратов конкретным производителям. Например, в 2015 году под раздачу попали ZYTO Technologies с приборами серии ZYTO, а также ONDAMED, Inc с одноименными устройствами. При этом управление сделало акцент на потенциальной опасности, которую фоллевская техника несет пациентам, вводя их в заблуждение и ставя несуществующие диагнозы. Претензии FDA касались и рекламных брошюр, в которых говорилось о высокой эффективности диагностики, ее научной обоснованности и т. п.

Многих практиковавших фоллистов даже преследовали в уголовном порядке за мошенничество, работу без лицензии, причинение пациенту смерти по неосторожности и другие проступки, непосредственно связанные с их профессиональной деятельностью. Аналогичные действия неоднократно предпринимали регулирующие органы Великобритании, Австралии и Канады.

Вытесняемая с Запада диагностика по Фоллю нашла убежище и благотворную почву для процветания на территории бывшего СССР. Ее с удовольствием взяли на вооружение различные системы многоуровневого маркетинга (MLM), распространяющие БАД и прочие чудо-препараты. С одной стороны, эта методика не упоминается в Постановлении Правительства РФ от 16 апреля 2012 г. No 291 (ред. от 15.04.2013) «О лицензировании медицинской деятельности (за исключением указанной деятельности, осуществляемой медицинскими организациями и другими организациями, входящими в частную систему здравоохранения, на территории инновационного центра “Сколково”)». С другой — в ведущих медицинских вузах страны врачи могут пройти тематические курсы повышения квалификации, а на основе данных, полученных с помощью фоллевской диагностики, защищен не один десяток диссертаций.

Фоллисты часто ссылаются на два официальных документа: методические рекомендации «Возможности компьютеризированной электропунктурной диагностики по методу Р. Фолля в терапии методами рефлексотерапии и гомеопатии», утвержденные приказом Минздрава РФ от 11 марта 1999 г. No 98/232, и методические рекомендации Минздрава No 0074 «Биорезонансная терапия». Но вот что интересно: эти документы невозможно найти ни в правовых базах («Консультант Плюс» или «Гарант»), ни на официальном сайте Минздрава. Так что вопрос о легальности диагностики по Фоллю в России остается открытым. Что, впрочем, не помешало «обкатывать» откровенно шарлатанские приборы, признанные мировой наукой несостоятельными, в пилотных проектах тестирования учащихся на наркотики. Очень показательная история произошла в 2009 году в Санкт-Петербургском государственном морском техническом университете, где проводилось массовое обследование студентов. Как выяснили журналисты информационного агентства «Росбалт», диагносты пользовались классическим фоллевским прибором.

Деньги на это мероприятие выделялись из бюджета университета — 600 тысяч рублей на сам аппарат и по 1 миллиону рублей каждый год на обследование. При этом диагностику проводили и заключения о наркотической зависимости выносили не врачи-наркологи, как положено по законодательству, а сотрудники частного охранного предприятия.

Квинтэссенцией всего действа стала фраза, сказанная охранником-диагностом одной студентке. Прибор обнаружил у нее следы наркотиков, а девушка утверждала, что никогда в жизни не имела с ними дела. «Возможно, вы сами не употребляли наркотики, но находились рядом с потенциальными наркоманами. Биоэнергоинформационная сущность их наркотиков передалась вам, а наш прибор это зафиксировал», — объяснил оператор. […]

Попытки протолкнуть фоллевскую методику на государственный уровень продолжаются до сих пор, ну, а пока что ею активно пользуются во многих частных медицинских центрах и сомнительных «оздоровительных» конторах.

Вскрытие показало

В ноябре 2014 года на Первом канале в цикле «Теория заговора» был показан документальный фильм «Шарлатаны» (автор — Лариса Скрыпник). К участию в нем были приглашены многие зарубежные и отечественные ученые: лауреат Нобелевской премии по химии 2009 года Венкатраман Рамакришнан; бывший гомеопат, перешедший на «светлую сторону», профессор Эдзард Эрнст; президент Общества специалистов доказательной медицины профессор ВШЭ Василий Власов; выдающийся гематолог с мировым именем, академик РАН Андрей Воробьев; коллекционер шарлатанских методов лечения, старший научный сотрудник ЦНИИ организации и информатизации здравоохранения РФ Сергей Сошников; а также ваш покорный слуга.

«Шарлатаны» собрали отличную критику, многие удивлялись, что столь адекватную и максимально научную (насколько это возможно) работу показали в эфире Первого канала. «Приводимые в фильме аргументы и демонстрации корректны и показательны. Ведь могут же, когда хотят!» — такой отзыв появился на официальном сайте Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме Российской академии наук. На страницах книги я еще не раз вспомню о том, что происходило во время съемок и о чем рассказали на экране, в этой же главе речь пойдет о фоллевском приборе, который был приобретен для картины, протестирован в клинических условиях, а затем разобран на запчасти и изучен специалистами по медицинской технике.

Купленный программно-аппаратный комплекс «Кабинет Фолля» состоял из прибора, который надлежало подключать к компьютеру, и из специализированного программного обеспечения, которое на тот же компьютер следовало установить.

Поскольку, по утверждению производителей и адептов методики, все основано на электрофизиологии, мы решили сравнить, как среагируют электрокардиограф, «снимающий» информацию о здоровье сердца с поверхности кожи, и «Кабинет Фолля», берущий ее оттуда же, на варено-копченую колбасу. Идея проста: исследуемый объект заведомо не обладает электрической активностью, значит, диагностическая аппаратура либо вообще не должна на него среагировать, либо должна выдать диагноз «Отсутствие признаков жизни» или что-то в этом роде.

Первым на очереди был электрокардиограф. Как и положено, через смоченные физраствором прокладки мы подсоединили к колбасе четыре электрода для снятия ЭКГ в стандартном отведении. Компьютеризированный прибор предсказуемо выдал изолинию. С высокой долей уверенности можно утверждать, что аналогичная реакция наблюдалась бы у электромиографа и электроэнцефалографа.

А вот фоллевский аппарат, подсоединенный к ноутбуку с установленным программным обеспечением, подвоха «не заметил»: стрелка при контакте с поверхностью колбасы отклонялась вполне в «человеческом» стиле, выдавая очень даже «живые» промежуточные результаты и подтверждая, что мы все делаем правильно и соблюдаем методику обследования. Да и итог был более чем впечатляющим: наш продукт питания оказался тяжелобольным. И нервным. Программа нашла у колбасы колит, дерматит, бронхопневмонию, хронический тонзиллит, артрит, неврастению и многие другие заболевания в той или иной степени выраженности.

При разборе прибора на запчасти выяснилось несколько интереснейших моментов. Так, на передней панели располагается серьезный 8-пиновый вход для кабеля, а внутри от него отходят всего два тоненьких проводка. Куда передают сигналы остальные шесть? […]

По сути вся начинка — это электронный тестер с существенно урезанными возможностями, а основная масса микросхем отвечает за мигание различных светодиодов. Но что самое интересное, провод, идущий к круглой металлической чашке для создания «информационных копий лекарств», внутрь прибора вообще не попадает — он слепо заканчивается в общем кабеле, не доходя до 8-пинового коннектора. Эксперт оценил приблизительную стоимость электроники в 2000-2500 рублей, при том что комплекс продавался за 29 900 рублей.

Диск с программным обеспечением еще интереснее. Он на 99 процентов объема забит изображениями — отсканированными страницами книг по альтернативной медицине. Единственный «вменяемый» файл — база данных, которая была создана в стандартном приложении Access, входящем в некоторые версии Microsoft Office.

Именно там содержатся диагнозы, которые, по идее, должны сопоставляться с полученными показаниями. Но, как показал опыт с колбасой, процесс этот носит, скорее всего, случайный характер.

Удручает и количество грубых грамматических и терминологических ошибок, явно не повышающих доверия к и без того скомпрометировавшему себя программно-аппаратному комплексу. Например, встречается диагноз «напряжение имунной системы», хотя система-то иммунная, с двумя «м». Также в описании одного из диагностируемых параметров указано «протеолитический обмен», хотя протеолитическими, то есть расщепляющими белки, бывают только ферменты. А ближайший подходящий по смыслу обмен — он белковый.

Пока в России спорят о том, нужна ли нам альтернативная энергетика (и даже предрекают «крах» данному направлению), в мире уже три года подряд уверенно растет доля возобновляемых источников энергии. Кроме того, совершенствуются и сами технологии, появляются новые образцы солнечных панелей, новое оборудование. Например, большую известность приобрели разработки швейцарского ученого Михаэля Гертцеля, создавшего фотоэлементы, работающие с эффективностью выше 15 процентов и способные работать в широком диапазоне светового потока. В общем, наука не стоит на месте.  

Справедливости ради надо отметить, что благодаря открытости рынка сегодня в нашей стране любой желающий может установить у себя и солнечную панель, и солнечный коллектор, и ветрогенератор. Если вы располагаете средствами, то проблем с этим никаких нет. Можете, при наличии денег, обзавестись хоть собственной солнечной мини-электростанцией и полностью отказаться от присоединения к сетям. Такие примеры есть, и мы об этом писали. Напомним, что на удаленных туристических базах горного Алтая, куда невозможно протянуть провода электропередачи, уже начали устанавливать солнечные панели и ветрогенераторы.

В общем, процесс пошел. Но давайте говорить прямо: пока еще он идет недостаточно активно. В принципе, целевая аудитория не такая уж тут и маленькая, как может показаться на первый взгляд. Иногда мысленно представляешь, что вот там-то и там-то граждане спокойно могли бы установить солнечный коллектор или солнечную панель. Подчеркиваю, вариантов тут масса – и для дачников, и для владельцев индивидуальных домов, и для ТСЖ, и для муниципалитетов (в городском хозяйстве), и на предприятиях, и в торговых центрах, в торговых павильонах, в летних кафе. Почему тогда не используют?

Мне могут назвать как минимум две веских причины. Первая: в Сибири мало солнца, и потому такое оборудование неэффективно. Этот тезис попытался опровергнуть генеральный директор ООО НПФ «Энергия» Владимир Фомичев. Он привел такой факт: «Говорят, что в Новосибирске не хватает солнца. У меня на крыше стоит отдельная тепловая трубочка от солнечного коллектора. Так вот, в двадцатиградусный мороз я на глазах у скептиков беру горсть снега и бросаю его на наконечник. Снег сразу же тает и сразу испаряется. После этого я предлагаю потрогать наконечник, но сразу предупреждаю, что его температура выше ста градусов, поэтому за ожог ваших пальцев я отвечать не буду. После этого я вижу, что у людей в голове что-то «щелкает», и человек сразу понимает, что солнечное тепло в Новосибирске есть».

В общем, с солнцем всё понятно.

Вторая причина связана с ценой вопроса. Конечно, дешевыми такие системы назвать нельзя. Но, как говорится, «не дороже денег». Есть не особо обременительные варианты.

Так, солнечный коллектор сезонного действия, нагревающий до 90 литров воды, можно приобрести за 15 тысяч рублей. Солнечные панели мощностью 90 Вт в Новосибирске предлагают примерно за 7 тыс. рублей. Ветрогенератор на 500 Вт продается за 50-55 тыс. рублей. Нельзя назвать этот порядок цифр пугающим. И тем не менее…

Для сравнения приведу пример с продажей герметичных стеклопакетов (именуемых в народе «пластиковыми окнами»). Если вы пройдетесь по любому микрорайону и посмотрите на фасады многоэтажных домов советской постройки, то увидите, что герметичными стеклопакетами обеспечено порядка 80% квартир. То же самое касается сегодня и «частного сектора». А ведь когда-то «пластиковое окно» казалось роскошью, но потом в головах людей также что-то «щелкнуло», и спрос начал расти как на дрожжах, причем, среди людей разных возрастов, включая и далеко не богатых пенсионеров. Я бы даже сказал, что пенсионеры являются в наши дни главными потребителями такой продукции. А ведь один герметичный стеклопакет иной раз тянет на две месячных пенсии. Тем не менее, пожилые люди без сожаления тратят на них свои накопления.

Почему с солнечными коллекторами или панелями до сих пор не произошло такой же истории?

Для начала давайте отметим, в чем разницам между тем и другим. Герметичный стеклопакет – это законченное техническое решение. Его устанавливают, и всё – он начинает «работать» на ваше благо. С солнечным коллектором ситуация иная. Почему? Потому, что это всего лишь ЧАСТЬ СИСТЕМЫ. И продавцы рекламируют и позиционирую именно отдельно взятый элемент. Но это то же самое, как рекламировать двигатель автомобиля, а не сам автомобиль.

Скажите, вас интересует мотор сам по себе, согласны вы потратить на него деньги? Думаю, ответ очевиден: основной массе потребителей двигатель сам по себе не нужен, даже если он недорогой и очень качественный. А теперь представьте такую картину: вам предлагают купить не автомобиль, а ЭЛЕМЕНТЫ АВТОМОБИЛЯ. И вы видите именно эти элементы, а не саму машину в законченном виде. На что в этом случае направляются ваши мысли? Понятно: как из предложенных элементов собрать машину. То есть, вы не соотносите в своей голове предложенный товар с теми благами, за которые вы платите. Вы начинаете решать головоломку: как его собрать и как им пользоваться? А любая головоломка требует отельного внимания и неизбежно ведет к тому, что вы откладываете решение о покупке.

Вот именно такая история у нас сегодня происходит с энергосберегающим оборудованием.

Я беседовал со многими людьми на эту тему, причем – с «рукастыми мужиками». Они не до конца понимали, какие блага, в конечном итоге, они получат, потратив определенную сумму денег на приобретение подобных вещей. Тут как раз возникает головоломка. И получается, что люди, в принципе готовые потратиться на альтернативные источники энергии, банально впадают в раздумья.

Вынужден признать, что такой подход к маркетингу энергосберегающего оборудования определили популяризаторы ВИЭ, где главную роль играли наши ученые. Фактически речь шла о просветительской деятельности, и этот просветительский подход неосознанно переняли многие поставщики услуг. В случае с герметичными стеклопакетами никакого просвещения не было. Просто у людей была проблема: в окна дуло, с наступлением зимы щели приходилось затыкать ватой и заклеивать бумагой (мероприятие то ещё, если вы помните). К тому же, проблема с помощью ваты решалась не полностью. «Пластиковые окна» эту проблему решают. Оттого их и покупают.

Так вот, то же самое должно быть и с энергосберегающим оборудованием. Отталкиваться надо от реально существующих проблем, предлагая законченное техническое решение и обозначая конечную цену (именно за техническое решение, за работающую систему). Конечный потребитель должен «прокрутить» в своей голове только два параметра - полученные блага и затраченные на это деньги. Всё!

Что зачастую мы наблюдаем в настоящее время? К примеру, мне предлагают купить солнечный модуль за 20 тысяч рублей. Он так и значится в каталоге магазина. Какую информацию я получаю из текста, сопровождающего товар? Я узнаю технические характеристики товара, выраженные в ваттах, амперах, вольтах. Я вижу условия эксплуатации, выраженные в градусах, паскалях… О чем мне это всё говорит как потребителю? Ни о чем! Конечно, технически продвинутый покупатель (а тем более специалист), поймет, что здесь к чему. Но зачем это рядовому потребителю? Потребитель должен понимать, какие конкретные блага он приобретет на эти 20 тысяч, какую проблему он тем самым решит. Но получается, что из поставщика услуг приходится просто «вытаскивать» эту информацию. Вот вам и головоломка (со всеми вытекающими последствиями – человек откладывает решение о покупке, поскольку не до конца понимает, что он получает взамен).

Но всё могло быть и по-другому. Например, для коллективного домовладения поступило бы предложение освещать места общего пользования от альтернативных источников электроэнергии. С помощью тех же солнечных модулей. И тут же предлагался расчет: на пять лампочек, на десять, на двадцать. Готовое, законченное решение: приехали, установили, получили деньги. Всё – пользуйтесь. Потребителю не важно, какие технические штуковины обеспечивают ему комфорт. Главное, чтобы это было надежно и недорого. А когда вам предлагают систему по частям, возникает слишком много вопросов.

Я, по идее, могу предложить десятки вариантов использования солнечных панелей и коллекторов. Но эти варианты должны предлагать сами поставщики услуг. Представим такое:

«Вы любите дальние походы, вам нужны средства подзарядки планшетников и смартфонов? Не вопрос: вот вам складной солнечный модуль – легко укладывается в рюкзак, не занимает много места. Цена такая-то».

«Для вашей теплицы нужен источник подогрева, не требующий подключения к сети или топлива? Отлично! Есть система с использованием солнечного водонагревателя – на 20 кв. метров, на 30 кв. метров, на 50 кв. метров. Повысит температуру почвы на пять градусов, полностью защитит растения от самых сильных заморозков, позволит продлить период вегетации на тридцать дней».

«В вашем дачном поселке технические условия не позволяют обеспечить дома нормальной мощностью по электричеству? Не беда – решите проблему автономными источниками. Каждый дополнительный киловатт будет стоить столько-то».

«Вам нужно обеспечить электричеством ваш торговый павильончик без присоединения к сетям? Не вопрос! Каждые сто ватт мощности обойдутся в такую-то сумму…»

Вот это – именно то, что нужно людям. А дальше уже будет совсем не сложно наладить конструктивный диалог с руководителями целых муниципальных образований. Скажем, за счет установки солнечных панелей город сможет сэкономить на электрическом освещении  улиц такую-то сумму. Согласитесь, здесь есть что обсуждать. И это гораздо лучше абстрактных предложений, типа: «Вы можете на автобусных остановках смонтировать солнечные панели». Допустим, сможем. А на кой оно, что мы получим взамен?

Так что, если копнуть проблему глубже, то выяснится, что внедрение нового во многом зависит и от тех, кто намерен его распространить. Поиск технических решений, конечно же, задача более сложная, чем просто «толкнуть товар». И здесь, несомненно, потребуется кооперация поставщиков услуг с нашими учеными. Другого пути к «сердцу потребителя» лично я не вижу.

Олег Носков

20 октября 2017 года президиум ВАК 14 голосами «за», шестью — «против» при четырех воздержавшихся решил сохранить за министром культуры РФ Владимиром Мединским докторскую степень по истории. И это несмотря на открывшиеся многочисленные формальные нарушения процедуры защиты диссертации, помимо веских претензий к содержанию диссертационной работы. Пожалуй, впервые президиум ВАК выступил против решения своего же экспертного совета: 2 октября ЭС ВАК по истории проголосовал за рекомендацию лишить министра степени доктора (17 — «за», трое — «против», один воздержавшийся). Публикуем послесловие к «баттлу о диссертации Мединского» докт. ист. наук Вячеслава Козлякова, одного из авторов, наряду с Иваном Бабицким и Константином Ерусалимским, заявления о лишении министра ученой степени.

Слóва «должностнование» орфографический словарь русского языка не знает; иногда его применяют вместо верного — «долженствование», хорошо известного всем, кто изучал английские глаголы. В основе такого новообразованного слова слышится «должностной», поэтому предлагаю сохранить его в употреблении для характеристики модальности начальственного языка, анализа суждений, произносимых по долгу службы или из чувства корпоративной солидарности чиновниками, когда прямая речь заменяется «сигналами», умолчаниями и всегда удобным и столь часто звучащим «вы же понимаете». Да, очень хотим понять, но не обязаны входить в ваше положение…

Вот министр образования и науки РФ Ольга Юрьевна Васильева говорит: «Я так счастлива, что всё закончилось». А уж как счастливы все, кто имел отношение к истории с обсуждением диссертации В.Р. Мединского… Только счастье у нас по этому поводу, конечно, разное, а смысл одних и тех же слов стал противоположным. Что случилось, как это можно объяснить, почему нет надежды, что здесь можно что-то поправить? Как следует общаться дальше с теми, кто говорил и продолжает обосновывать решения, противоречащие здравому смыслу?

Можно не повторять пройденное за год: изначально история начиналась как протест против представления пропагандистского памфлета в качестве докторской диссертации, после чего носитель полученной по «серой схеме» ученой степени стал претендовать на выражение взглядов исторической корпорации. То, что пришел «руководитель» науки, а не коллега, было ясно из автореферата уже в 2011 году (какую бы версию мы ни взяли).

Впервые можно было увидеть, как в заключении диссертации вместо выводов содержатся некие указания научному сообществу, обосновывающие создание «контрпропагандистской» организации. Диссертант раскрывал двухвековой заговор среди авторов иностранных записок о России XV–XVII веков (?!). Да, сегодня при поддержке Российского военно-исторического общества успешно продается и такое.

Например, Первый канал в начале нынешнего сезона показал телеиллюстрацию «Мифов о России». Впрочем, как кто-то удачно пошутил на просторах «Фейсбука», «ученые РВИО» превратились в аналог «британских ученых». Создается впечатление, что во всей развернувшейся дискуссии наших оппонентов интересовала лишь поддержка государством и спонсорами далеких от науки идей, монетизация завоеванных позиций. Однако свое монопольное положение исторических «экспертов» они потеряли и теперь обречены обрабатывать одно поле с лженаукой.

В процессе обсуждения и прохождения сквозь недра Минобра и ВАК заявления о лишении ученой степени эксперимент по проверке механизма научной экспертизы превратился совсем в другое — общественное и даже политическое — явление. Трудно этого было не заметить и расписаться в собственной наивности. Но произошло это помимо воли авторов заявления: практически никто из нас уже не направлял вызванный словесный вихрь, мы все находились внутри него.

Оставалось наблюдать, как распространяется одна и та же «удобная» информация, как намеренно смещаются акценты, уводится внимание от очевидного к невероятному. Можно было бы выразить благодарность государственным СМИ — ТАСС, «РИА Новости», программе «Вести», каналу «Россия», прочим «лентам» и «интерфаксам», но отчего-то не хочется.

И напротив, островки настоящей журналистики, стремившейся сохранять независимую позицию, информировать, раскрывать «суть событий» (как не вспомнить название передачи Сергея Пархоменко на «Эхе Москвы»), тоже видны. Читайте «Медузу», «Коммерсантъ», «Новую газету» и маленький, но гордый «Троицкий вариант». Даже лондонская The Times посмотрела в нашу сторону.

Во всей состоявшейся «дискуссии» особенно удивительно, как немедленно откуда-то из-под спуда вылезла архаика советского языка. Правда, потерявшая всякий смысл и значение, поэтому ярлыки — «лысенковщина», «фарс», «травля» — пришлось распространять тем, у кого и должности пониже, а значит, и ответственности за слова поменьше.

Современные времена также повлияли на разворот сюжета (опять на словах) в сторону борьбы «либералов» и «патриотов», порицания западничества, апологии войны с «русофобией». Несколько человек, включая докторов исторических наук, особенно активно повторяли мнения «их превосходительств», были на виду и находили в этом особенное удовольствие. Показательно, что другие профессионалы на эту легкую уловку политического разделения практически не попались, продолжая с уважением относиться к несовпадающим взглядам и политическим пристрастиям друг друга.

Слишком заметны были личные мотивы большинства «защитников Мединского», вольно или невольно препятствовавших прецеденту оспаривания публицистики, выданной за докторскую диссертацию. Причина лежит на поверхности, и она не связана с наукой: всё объясняется должностным положением автора — высокопоставленного чиновника и заметного представителя правящей партии.

Наверное, примерно так напишут будущие историки об этом историографическом казусе начала XXI века, когда никакие текущие политические детали уже не будут важны.

От нашего профильного министра также прозвучало немало слов в оправдание коллеги, ее голос как профессионального историка был особенно важен. Стесняюсь спросить: а где та самая шляпа, которую снимали перед чьей-то готовностью смело отстаивать в диссертационном совете МГУ свою работу? Долгая мантра «плагиата нет» не означает внезапно наступившей близорукости или отсутствия системного мышления, нежелания прочесть положение ВАК, где это слово вообще не упоминается в разделе о присуждении ученых степеней.

Абсолютизация одной, кажущейся выгодной, стороны дела в ущерб всем другим очевидным недостаткам и самому здравому смыслу — показательный признак языка «должностнования». Другая черта — запредельный формализм и прямо на глазах охватывающая чиновника лексомания (dura lex sed lex, как известно из латыни).

Процитируем одно из новостных агентств, написавших после заседания президиума ВАК: «Помощник президента России Андрей Фурсенко считает, что по вопросу о научной ценности докторской диссертации министра культуры Владимира Мединского была проведена вся предусмотренная законом работа и решение вынесено строго в рамках процедуры. Поэтому с ним надо согласиться, даже если кому-то оно и не нравится, передает слова Фурсенко „Интерфакс“».

В зависимости от высоты начальственного положения в языке «должностнования» обязательно появляется указующая, повелительная модальность. Здесь она, конечно, тоже видна — «надо согласиться», только кому? Тому, кто не читал «диссертации», полностью забыл про эпопею с ее рассмотрением в трех советах, не знаком с отрицательным заключением экспертного совета ВАК по истории, «не заметил» выявленных нарушений процедуры защиты и считает правильным, что волевым решением главы ВАК аттестационное дело диссертанта оказалось «засекреченным» и недоступным даже тем членам президиума ВАК, кто беспристрастно пытался разобраться в деле.

Еще один важный элемент языка «должноствования» — попытки убедить всех, кто забыл интересы науки и последовал за сулящими сегодня выгоду политическими обстоятельствами, что они вели себя правильно и остались на стороне добра, объективности, честности и порядочности. «„Все [на заседании президиума ВАК] говорили, что эта дискуссия вокруг диссертации Владимира Мединского оказала положительное влияние в целом и, мы уверены, окажет положительное влияние на качество диссертаций в гуманитарной сфере… Я считаю, что с точки зрения диссертаций это поможет нам в повышении качества аттестации, а, с другой стороны, в исторической науке это еще более обострит проблему поиска путей объективности в исторических оценках“, — сказал Филиппов». Это уже неувядаемый ТАСС.

Присутствующие в сознании людей слова с положительной коннотацией необходимы, как давно известно, для прикрытия совершенно противоположных деяний (синдром «белых одежд», по Дудинцеву). Проще говоря, в приведенном высказывании делается вид, что научная аттестация после итогового решения президиума ВАК по делу Мединского стала только лучше, а «министерская» наука об «объективности» пошла в массы.

Носители «должностнованского» языка, конечно, «на самом деле» убеждены, что могут направлять науку туда, куда им хочется. Попробую объяснить на доступном им языке, что такое «объективность» исторической оценки, на примере Смуты в России (это сфера моих профессиональных занятий), хотя обычно стремлюсь избегать прямых аналогий. Один из сложных вопросов в понимании этого исторического периода состоит в том, как могло случиться, что все поверили в самозваного царя Дмитрия. Ответ не только в действиях самозванца, но и в поведении его современников. Вовлечение в стихию лжи происходило из-за доверчивости людей, принятия правдоподобия за правду. Но была еще историческая ответственность тех, кто всё видел и понимал, но подыгрывал самозванцу в его рассказах…

Итак, выворачивание смыслов, смена полюсов в языке и успокоительное «должноствование» приводит к намеренному игнорированию здравого смысла, открытой игре не по правилам, а на финише — против всех правил. Не стоит удивляться, когда с защитниками Мединского перестанут разговаривать или подавать им руку.

Словесный «баттл» был во многом игрой с обеих сторон, но после официального решения президиума ВАК она завершилась: сторонники сохранения министром ученой степени считают — в его пользу. И хорошо, что его «мучения» на этом закончились. Вспоминаются слова публициста XVI века Фёдора Карпова: «…правда без милости мучительство есть», только стоит помнить еще и начало этой мудрой фразы: «Милость без правды есть малодушество»…

Теперь после оглушительного примера краха официальной научной экспертизы ВАК появились основания для прекращения разговора с «должностнованцами» на их языке. Еще более очевидной стала и необходимость возвращения искусственно заниженных позиций РАН.

Об авторе: историк России XVI—XVII веков, специалист по историографии и источниковедению, автор диссертаций по истории служилого сословия, исследований о Смуте начала XVII века, публикатор «Русской историографии» Г.В. Вернадского. Книги Вячеслава Козлякова, посвященные Борису Годунову, Лжедмитрию I, Марине Мнишек и другим героям времен начала правления Романовых, вышли в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия».

Вячеслав Козляков

По словам начальника отдела автоматизированных систем диспетчерского управления компании «Модульные Системы Торнадо» Романа Нестули,  новые промышленные компьютеры уникальны для рынка автоматизации – по сути, потребитель получает компьютерное оборудование, срок эксплуатации которого равен сроку эксплуатации современных промышленных контроллеров.  Промышленный компьютер с пассивным охлаждением IPC Gridex создавался для работы в режиме 24×7 при длительности эксплуатации не менее 15 лет, поэтому использовалась элементная база, не подверженная значимой деградации в жёстких условиях промышленных предприятий. Это позволяет использовать  IPC Gridex II в качестве высоконадежных безвентиляторных АРМ, серверов АСУ ТП, где требуются надёжные компьютеры с высокопроизводительными процессорами и большим объемом памяти.

Основными функциональными отличиями новых IPC от более ранних моделей являются возможность использования процессоров i3, i5 и i7 (на первом этапе серийно i3), поддержка USB 3.0, поддержка 2*HDD 2.5’ RAID 1, поддержка питания 2*220 AC DC, поддержка двух портов HDMI. Уникальная архитектура IPC Gridex предусматривает большое количество независимых Ethernet-портов.

Материнские платы стандарта COM Express Compact  и периферийные платы для новых компьютеров разработаны специалистами ГК «Модульные Системы Торнадо» и производятся в Новосибирске, что обеспечивает поставку оборудования в течение не менее 10 лет без изменения его спецификаций и характеристик. «Если мы берем изделие, скажем, зарубежных поставщиков, то у них через 1,5-3 года от начала продаж модель промышленного компьютера снимается с производства. Они предлагают новую модель, с другими техническими характеристиками, особенностями, к которым надо адаптироваться. Это тоже повышает риски и расходы на поддержание», – поясняет Роман Нестуля.

Факты о продукции от ГК «Модульные Системы Торнадо»

• Высокотехнологичная продукция ГК «Модульные Системы Торнадо» хорошо зарекомендовала себя в России и за рубежом — под управлением программно-технических комплексов «Торнадо», разработанных сибирскими автоматизаторами, находятся более 200 энергетических и промышленных объектов в России, Казахстане, Сербии.

• IPC Gridex используется в составе полномасштабных АСУТП критически важных объектов энергетики – в качестве серверов сбора информации с терминалов защит Краснодарской ТЭЦ, в составе АСУ ТП Новосибирской ТЭЦ-5 и на других промышленных объектах.
• Специализированное исполнение IPC Gridex с сигнальным процессором используется для отслеживания режима работы электрической сети с выдачей управляющих воздействий в устройствах локальной противоаварийной автоматики ЗАО ИАЭС (г. Новосибирск). 
• IPC Gridex является основным процессорным устройством в программно-технических комплексах телемеханики «iSMS» от инжиниринговой компании ЭМА, предназначенных для автоматизации подстанций. В августе 2017 г. была успешно завершена аттестация ПТК «iSMS» подстанций 35-110 кВ на соответствие требованиям ПАО «Россети». ПТК был включен в Реестр оборудования и материалов, допущенных к применению на всех объектах ДЗО ПАО «Россети».  В августе 2017 г. была успешно завершена аттестация ПТК «iSMS» подстанций 35-110 кВ на соответствие требованиям ПАО «Россети». ПТК был включен в Реестр оборудования и материалов, допущенных к применению на всех объектах ДЗО ПАО «Россети».

Для справки

«Модульные Системы Торнадо» (резидент новосибирского Технопарка) является одной из немногих компаний, внедряющей  комплексы собственной разработки  для автоматизации критически важных производств. Компания отвечает за весь цикл производства, являясь разработчиком микропроцессорных средств автоматизации, интегратором, проектной и наладочной организацией, внедряющей системы АСУТП на объектах различных отраслей промышленности. Универсальные системы автоматизации и контроля, разрабатываемые компанией «Модульные Системы Торнадо», применимы в различных отраслях – энергетике, приборостроении, тяжёлой и лёгкой промышленности, жилищно-коммунальном хозяйстве. Аналогов таких систем за рубежом нет. Разработки «Модульных Систем Торнадо» сегодня применяются на новосибирской ТЭЦ-5, НАПО имени Чкалова, на Российских железных дорогах, на энергетических объектах в Краснодарском и Красноярском краях, а также на теплоэнергетических объектах за границей – в Казахстане, Сербии, Боснии и Герцеговине. Всего за время работы компании осуществлено более 200 проектов внедрения полномасштабных АСУТП. Сегодня «Модульные системы Торнадо» является ведущим российским разработчиком и поставщиком средств автоматизации, систем управления и программно-технических комплексов. Системы применяются в энергетике — ТЭЦ, ГРЭС, как в России, так и за рубежом. В 2016 году компания вышла на серийное производство промышленных компьютеров IPC Gridex.
 

Встреча с общественностью избранного в сентябре 2017 года главы Сибирского отделения РАН проходила в рамках Дня открытых дверей «Выходной для всей семьи» Дома ученых СО РАН. «Я не хотел бы обсуждать внутреннюю ситуацию в отделении, — предупредил Валентин Пармон. — Идет только третья неделя после моего назначения на пост председателя, многие вопросы еще требуют проработки». При этом у нового руководства СО РАН уже сложилось понимание необходимости развития новосибирского научного центра, в том числе и путем организационно-правовых преобразований его территории.

«Академгородок — уникальное явление, ставшее результатом реализации партийных и государственных решений 1960-х годов, — напомнил В.Н. Пармон. — В советскую эпоху у научного центра как особого поселения был единый распорядитель — Сибирское отделении Академии наук. В настоящее время у нашей территории есть, как минимум, четыре независимых «хозяина». Один из них — юридическое лицо «Сибирское отделение РАН», на балансе которого по-прежнему числятся отдельные земельные участки и объекты. Второй держатель собственности — Федеральное агентство научных организаций, к нему отошли институты с их площадками и инфраструктурой. Успешно развивается имущественный комплекс Новосибирского госуниверситета, относящегося в Минобрнауки РФ. Наконец, много собственности в Академгородке региональной, муниципальной и частной».

Участники встречи подняли ряд вызванных этой ситуацией проблем, в первую очередь —  с медицинской помощью (приводились примеры транспортировки тяжелобольных на окраину  Бердска и в северную часть Новосибирска), а также с благоустройством, детским спортом и досугом, неупорядоченной застройкой. «Некоторые из этих проблем я ощущаю на себе как обычный житель Академгородка, — согласился Валентин Пармон. — Но сегодня у нас есть повод для оптимизма. Всегда хорошо, когда приходят руководители, нацеленные на решение крупных задач. Это относится и к Сибирскому отделению РАН, и к Новосибирской области. На первой же встрече с временно исполняющим обязанности главы региона Андреем Александровичем Травниковым мы пришли к единой точке зрения. А именно: при продолжении  разработанной с участием СО РАН областной программы реиндустриализации следует браться и за решение проблемы, которая вскоре была озвучена на уровне федерального правительства. Речь идет о принципиально новом формате развития Новосибирского научного центра».

«Я использую термин «научный центр», а не «Академгородок», — подчеркнул В.Н. Пармон, — потому что новая структура Академии наук включает в себя аграрное и медицинское отделения, чьи институты и другие объекты расположены в районе Нижней Ельцовки и в Краснообске».

Из разрозненных территорий, относящихся и к муниципалитету Новосибирска, и к области, может быть сформировано новое образование в соответствии с принятым в июле 2017 года Федеральным законом № 216 «Об инновационных научно-технологических центрах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ранее законопроект назывался «О научно технологических долинах» — Прим. ред.). «Он предусматривает особый режим управления территориями, насыщенными наукой, инновационной и образовательной деятельностью, — акцентировал глава Сибирского отделения РАН, — но не предполагает утраты институтами и иными организациями статуса юридического лица». При этом остается открытым вопрос о той или иной форме вхождения в «долину» поселка Кольцово. «Это тоже наш, новосибирский научный центр, он в сфере наших интересов — сказал В.Н. Пармон, — но у него уже есть хорошо работающий статус наукограда».

Валентин Пармон рассказал, что после его встречи с врио губернатора формируется инициативная группа, «…которая уже начала готовить соответствующие бумаги». В числе разработчиков — советники председателя СО РАН Геннадий Алексеевич Сапожников и Виктор Константинович Юрченко, глава Сибирского теруправления ФАНО Алексей Арсентьевич Колович, директор технопарка новосибирского Академгородка (Академпарка) Владимир Алексеевич Никонов, в ближайшее время их круг пополнится представителями НГУ и правительства Новосибирской области. Первичными точками инвестиционного развития Валентин Пармон назвал Академпарк, НГУ и перспективный центр бор-нейтронзахватной терапии на территории Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН.

Академическим же институтам, по мнению главы СО РАН, не следует рассчитывать на рост или даже стабилизацию финансирования из госбюджета: федеральный центр ориентирует их на работу по грантам научных фондов и контрактам с корпорациями и компаниями.

В реализации проекта создания «Большого ННЦ» Валентин Пармон рассчитывает на поддержку нового руководства Российской Академии наук: «Я с удовольствием контактирую с президентом РАН академиком Александром Михайловичем Сергеевым. Он сам из региона, руководил институтом масштаба нашего ИЯФа или Института катализа. С его стороны есть желание помогать нам, Сибирскому отделению. Но всё, что удастся сделать, — удастся только благодаря нашей инициативе и настойчивости».

Отвечая на вопрос из зала, В.Н. Пармон заверил, что при подготовке проекта юридического оформления и развития ННЦ будут учтены пожелания общественников — но те, которые нацелены на развитие, а не консервацию: «Застывать на сегодняшнем уровне мы не можем — иначе потихоньку превратимся в городок пенсионеров, а науку продвигает молодежь со своими ценностями и жизненными стандартами». «Академгородок должен развиваться, — считает глава СО РАН. — Я очень надеюсь, что будет сделана попытка организовать единое управление территориями, на которых мы живем и работаем».

Подготовил Андрей Соболевский

Фото Юлии Поздняковой

Спросите сегодня любого школьника: «Отчего вымерли динозавры?», - и вы наверняка получите в ответ рассказ о падении на Землю смертоносных метеоритов. С недавних пор так называемая «импактная теория» вымирания древних ящеров (выдвинутая в 1980-е годы группой американских исследователей) получила достаточно широкое распространение в научно-популярной и образовательной литературе. Считается, что однажды на нашу планету обрушился астероид диаметром порядка 10 километров, что привело к глобальным (и катастрофическим) изменениям климата, ставшим причиной исчезновения древних гигантов.

Надо сказать, что нынешних ученых совершенно не смущают подобные версии. Геологи, например, находят в разных частях планеты метеоритные кратеры, наглядно свидетельствующие о былых смертоносных ударах из космоса. На основании таких данных можно даже точно рассчитать последствия космических столкновений для живых существ. Согласно некоторым расчетам, астероиды могли вызвать в далеком прошлом небывалые ураганы, огромные волны, пожары и многодневную тьму кромешную. Именно в такой переплет будто бы попали динозавры.

Интересно, что рассуждения о глобальных катастрофах «по-тихому» вошли в научную среду и уже совсем не воспринимаются как «прегрешение» против научной объективности. Вы спросите: что здесь может быть «еретического»? Дело в том, что высокие волны, ураганы и прочие апокалиптические картины вызывают отчетливые ассоциации с библейскими сюжетами. И примечательно то, что наука наших дней вполне допускает возможность таких сцен. Причем, не только в далеком прошлом Земли, но и в отдаленном будущем.

В принципе, точно предсказать столкновение нашей планеты с крупным астероидом не представляется возможным. Но, несмотря на то, что данный сценарий носит гипотетический характер, сам по себе он совсем не грешит против современных знаний об устройстве Солнечной системы.

Хотим мы того или нет, но изгнанный однажды из науки катастрофизм начал возвращаться окольными путями, нисколько не смущая образованную публику. Мало того, ссылки на космические факторы (метеориты, астероиды, кометы) способны придать ему еще большую силу, чем было ранее. Пока что мы наблюдаем некий компромиссный вариант между катастрофизмом и униформизмом, но, как говорится, лиха беда начало…

Напомню, что создателем теории катастроф был знаменитый французский натуралист-палеонтолог Жорж Кювье, чья деятельность пришлась на первую половину XIX столетия. Он разделил историю Земли на несколько эпох, каждая из которой заканчивалась глобальной катастрофой. Во время катастрофы все живое якобы погибало, и новый органический мир возникал заново в процессе очередного сотворения. Причем, что самое характерное, каждая последующая эпоха отличалась более совершенной организацией живых существ, чем предыдущая. В этом смысле Кювье рассуждал, как эволюционист, однако напрочь исключал постепенное и непрерывное развитие жизни. Он не испытывал ни малейших сомнений в выдвинутой им идее глобальных катастроф. Последовательная смена геологических эпох, на его взгляд, выступает как совокупность фактов, убедительно подтверждающих катастрофические события прошлого.

Катастрофизм продержался в науке относительно недолго. После создания униформистской геологии ссылка на глобальные катастрофы стала восприниматься в научной среде как моветон. Главным образом потому, что картины массовой гибели живых существ откровенно перекликались с библейскими сюжетами. По большому счету, катастрофизм стал восприниматься как религиозный пережиток - что для ученых того времени было равносильно уступке «религиозному мракобесию». И по сей день, надо сказать, популяризаторы науки страшными словами клеймят теорию катастроф именно из-за ее невольных ассоциаций с христианской идеологией.

Но как тогда быть с нынешними гипотезами космических ударов? Не происходит ли постепенное переосмысление некоторых положений в науке об истории Земли? В этой связи примечательно вот что. Самым слабым местом катастрофизма было то, что его сторонники никак не могли объяснить причину глобальных переворотов. Униформисты в этом плане были в выигрыше, поскольку им (как они думали) не было необходимости привлекать для объяснений какие-то чудеса и внеземные факторы. С катастрофами был гораздо сложнее. В самом деле, отчего жизнь на Земле время от времени погибает? Кювье внятного ответа на этот вопрос не дает.

Нам, с позиций сегодняшних знаний, этот вопрос кажется уже надуманным. В самом деле, чего тут думать, коль Землю время от времени посещают огромные астероиды? Да, сегодня мы можем такое заявить. Но дело в том, что во времена Кювье подобное заявление способно было вызвать дружный хохот в рядах академической братии: «Камни с неба? Вот еще… Не смешите…».

Кто из нас не знает печально знаменитую фразу члена Парижской академии Антуана Лавуазье о том, что камни не могут падать с неба, «потому что на небе нет камней».

Сегодня это звучит как курьез. Но в те времена «небо» вызывало совершенно другие ассоциации, характеризующие фундаментальные принципы классической науки – науки, созданной стараниями Галилея, Кеплера и Ньютона.

Для создателей современного естествознания «небо» (точнее то, что мы видим на небе – видимый космос с его звездами и планетами) было идеальным механизмом, созданным разумной силой Творца. В XVII столетии астрономию стали открыто увязывать с мировоззренческими вопросами. Астрономия не мыслилась без математики, а математика, в свою очередь, уже претендовала на роль «царицы наук». Так, Иоганн Кеплер, в значительной мере «усовершенствовавший» систему Коперника, утверждал, что именно математика задает структуру самой Вселенной. Для Кеплера мир был постижим в математических терминах, поскольку математика позволяет заглянуть в «замысел Бога-Творца» и постигнуть глубочайшие области науки о природе. По большому счету небесный порядок – это порядок математический, доступный разумному постижению. Здесь, соответственно, не может быть ничего случайного. Ибо случайность есть проявление хаоса. Но разве может хаос проявляться в законченном, совершенном божественном творении?

Схожие идеи разделял и Исаак Ньютон. И в течение как минимум двух столетий мало кому приходило в голову связывать с небом какие-то смертельные угрозы для обитателей Земли. Поэтому ссылаться на непонятные «небесные камни» было равнозначно тому, чтобы поставить под сомнение стройную картину космоса, созданную великими гениями.  

Парадоксально, что новая наука ставила под сомнение то, что было хорошо известно древним. Например, Платон полагал, что небесные тела время от времени отклоняются от своих путей и производят на Земле опустошительные катастрофы. Плиний Старший в своей «Естественной истории» открыто утверждает, что с неба могут падать камни. И это, подчеркивает он, есть достоверный факт.

У Кювье, как мы понимаем, таких аргументов не было. Сведения о падении метеоритов («грозовых камней») члены Парижской академии черпали из сообщений простых крестьян, считая эти сообщения обычными простонародными суевериями.

Только в 1820-х годах наука, наконец-то, согласилась признать этот факт. Правда, мысли о возможном столкновении Земли с крупным космическим телом, способным вызвать сильные опустошения, были чужды академической общественности на протяжении всего XIX века. Утвердившаяся в сознании людей униформистская модель исключала подобный космический фактор. В социальном плане такой настрой был очень благоприятен, поскольку способствовал поддержанию оптимистического взгляда на мир и вере во всесилие человека перед лицом природы.

Сегодняшняя неявная «реабилитация» катастрофизма, скорее всего, свидетельствует о начале серьезных мировоззренческих сдвигов. Во всяком случае, в наши дни мироощущение человека в большей степени располагает к апокалиптическим видениям, чем это было в позапрошлом веке. Как ни странно, но былая уверенность в человеческом всемогуществе уже не выпячивается так откровенно, как было раньше. Ученые, со своей стороны, с осторожностью высказываются о возможностях научного познания – в том смысле, что несмотря на массу открытий, тайны природы остаются неисчерпаемыми, и с каждым новым ответом появляется десяток новых вопросов. И даже «небо» (то есть космос) – такое понятное во времена Ньютона, оказалось вместилищем неведомых физикам «темных» энергий.

Олег Носков

До недавнего времени, говоря о реальности, мы автоматически противопоставляли ее всякого рода выдумкам, иллюзиям и мечтам. Теперь ситуация изменилась: реальность можно легко дополнить или даже целиком погрузиться в виртуальный мир. Для чего используются технологии дополненной и виртуальной реальности и как они будут развиваться, «Чердаку» рассказал Даниил Манахов, техдиректор компании Jedium, которая разрабатывает VR-тренажеры для авиации.

«Суть виртуальной реальности заключается в полном погружении пользователя в какое-либо воссозданное пространство. В большей степени эту технологию хорошо сейчас используют в обучении различным технологическим процессам, военному делу, а в медицине используют для лечения некоторых заболеваний», — говорит Даниил.

Чтобы встретиться с дополненной реальностью, достаточно просто смартфона или планшета.

«Дополненная реальность, или, как ее еще называют, смешанная, используется для улучшения восприятия информации, с целью дополнения информацией реального окружения. Это и навигационные приложения, и туристические приложения, и живые картинки в учебниках. Дополненная реальность хорошо используется для улучшения различных рабочих процессов», — продолжает эксперт.

Кроме того, эта технология используется в строительстве и продаже недвижимости, образовании и VR-аттракционах. А в дополненной реальности можно примерять одежду или смотреть, как мебель впишется в интерьер перед покупкой.

Конечно, технология пока еще не совершенна. «Сложность разработки заключается в качественном дизайне приложения. Например, движения человека в реальном и виртуальном мире не должны рассинхронизироваться. И таких нюансов, которые необходимо учесть, чтобы пользователю было комфортно, много. Нужно оптимизировать приложения, особенно для мобильных устройств», — говорит Даниил.

Кроме того, считает эксперт, в ближайшем будущем можно ждать появления беспроводных шлемов и устройств, отвечающих за тактильные ощущения. Конечно, более совершенные устройства позволяют испытать более реалистичный опыт, однако «посмотреть» виртуальную реальность может каждый, у кого есть смартфон и картонная коробка. А некоторые проекты доступны прямо в браузере.

Навестить Curiosity

Что уже можно посетить виртуально? НАСА открыла для публики виртуальную прогулку по Марсу. Изображение составлено из снимков, сделанных марсоходом Curiosity, и было изначально разработано в Лаборатории реактивного движения НАСА (JPL) для ученых, чтобы те могли планировать и обсуждать маневры ровера прямо на Марсе.

Еще один интересный проект лаборатории, правда для публики не предназначенный, был разработан для космонавтов на МКС. В конце 2015 года НАСА отправило на станцию очки дополненной реальности Microsoft HoloLens: они позволяют космонавтам общаться со специалистами на Земле, получая указания и информацию прямо во время выполнения работ на МКС. Примеру НАСА планирует последовать и Европейское космическое агентство.

В 1955 году Жак Ив Кусто обнаружил в Красном море британской корабль «Тистлегорм». В 1941 году он отправился из Англии в Северную Африку с военным снаряжением, но был потоплен немцами, когда уже почти дошел до цели. После того как Кусто нашел корабль, он стал популярным объектом для дайвинга. Теперь морские археологи из Ноттингемского университета сделали сайт, на котором можно виртуально нырнуть к кораблю и рассмотреть его со всех сторон.

Даниил Манахов — эксперт Олимпиады НТИ для школьников, профиль «Разработка приложений виртуальной и дополненной реальности».

Екатерина Боровикова

«Умный город» стал у нас популярной темой. С ним сегодня связывается ближайшее светлое будущее, и в этом будущем, как мы знаем, ключевую роль будут играть многочисленные вычислительные устройства. Мы прекрасно наслышаны о вычислительной технике, об информационных технологиях, но очень редко в центре нашего внимания оказывается одна принципиально важная «начинка» таких систем, связанная с процессами теплообмена.

В принципе, на первый взгляд всё здесь выглядит просто. Любой процессор во время работы выделяет приличное количество тепла. Это тепло, грубо говоря, необходимо «снимать» и переносить. Иначе, как мы знаем, компьютер начнет «виснуть». Чем мощнее процессор, тем больше тепла он выделяет. Соответственно, необходимо грамотно решать задачу теплообмена. Решение этой задачи, ка как нетрудно догадаться, целиком находится в области компетенций специалистов по теплофизике. Чем грамотнее они решат задачу, тем надежнее будет работа электронных систем. А значит, «умный город» не даст нам повода для огорчений. Вот такая здесь связь. Как говорится, мал золотник, да дорог. Решение вопросов теплообмена, казалось бы, не ахти какая тема для пиара, и тем не менее, успешное вхождение в новый технологический уклад во многом зависит от того, насколько нам хватит компетенций в этой области знаний.

В нашей стране научно заниматься проблемой охлаждения электронного оборудования стали относительно недавно. Причем важно отметить, что в числе «первопроходцев» оказались и сотрудники Института теплофизики СО РАН. В этом году как раз исполняется 30 лет со дня основания в этом Институте лаборатории интенсификации процессов теплообмена. Напомню, что в те времена (в 1987 году) Советский Союз еще находился в состоянии «холодной войны» с Западом, и незадолго до этого американское руководство объявило программу так называемых «звездных войн». Программа требовала создания мощнейшего компьютера, где, как мы понимаем, также решалась проблема охлаждения процессора. Советский Союз должен был ответить на это своей аналогичной программой. Следовательно, нашим ученым необходимо было решить схожие задачи. Нетрудно догадаться, что новая лаборатория не могла быть в стороне от указанной темы.

Самое интересное, что на тему охлаждения электронного оборудования наших ученых натолкнули их американские коллеги.

По словам заведующего лабораторией - профессора Олега Кабова - буквально за несколько месяцев до ее создания в институт теплофизики приезжал выдающийся ученый Артур Берглес, который прочел здесь две замечательные лекции. «По интенсификации теплообмена он нас не удивил, поскольку мы сами занимались этими вопросами, а вот по охлаждению электронного оборудования он нам показал, по сути, новое направление», - вспоминает Олег Кабов.

Созданная тогда лаборатория до сих пор занимается этими проблемами. Все исследования – и тогда, и сейчас, - укладываются в одно принципиально важное направление – это высокоэффективные энергетические мини- и микросистемы со сверхвысоким тепловыделением.

По большому счету, за последние 30-40 лет сформировалось новое направление в самой энергетике, связанное с теплообменными мини- и микросистемами. В этом плане создание такой лаборатории было весьма прозорливым шагом со стороны тогдашнего руководства ИТ СО РАН. Как отметил Олег Кабов, по прогнозам экспертов, к 2030 году ожидается появление порядка 200 миллиардов таких систем, подключенных только к Интернету. «Предполагается, - говорит ученый, - что через 50-100 лет жизнь человека и общества будет контролироваться такими системами, иногда даже без нашей воли. Они будут контролировать человеческое тело, здоровье, питание. Уже сейчас такие системы являются совершенно необходимыми для электроники и микроэлектроники, для авиационной и космической техники, для гибридных автомобилей, для скоростного транспорта и для другого значительного количества устройств».

В этом смысле глобальной проблемой современной науки является проблема, связанная с поиском новых методов повышения энергоэффективности современных технологий. В том числе – с поиском новых методов интенсификации передачи тепла. Как заметил Олег Кабов, данная проблема остро стоит именно при создании новых высокоэффективных мини- и микросистем. Это во многом обусловлено очень высокими темпами развития электроники и микроэлектроники: чипы, светодиодная техника, лазеры, радары, конверторы, инверторы и прочее. Также необходимо учитывать глобальную миниатюризацию устройств в различных областях техники. Таких, например, как энергетика, автомобилестроение, транспорт, авиация, космическая индустрия, химическая промышленность, биотехнологии, медицина. По сути, охвачены практически все важнейшие сферы жизни.

Каковы успехи наших ученых на указанном направлении? Олег Кабов выделил тридцать важнейших результатов, полученных за тридцать лет существования лаборатории. На первом месте, как он считает, стоит открытие нового типа неустойчивости. Результат был получен в течение первых семи лет исследований. Открытие относится к физике жидкостей и имеет фундаментальный характер.

Данный тип неустойчивости, по словам Олега Кабова, никем до того не наблюдался и теоретически не предсказывался. Полученный результат вызвал очень широкий резонанс в международной общественности. К этим исследованиям подключилось порядка десяти групп исследователей – в России, в США, в Англии, в Бельгии, во Франции, в Болгарии. Открытое явление до конца еще не понятно, признался Олег Кабов, хотя оно прояснило многие принципиально важные процессы, связанные с теплообменом.

После этого наши ученые решили провести соответствующие исследования на более крупных нагревателях, чтобы обнаружить там схожие явления. Оказалось, что такой тип неустойчивости вообще характерен для многокомпонентных пленок жидкостей. Именно наши ученые впервые экспериментально зафиксировали данный тип явлений.

Возможно, неспециалисту подробная детализация здесь абсолютно ни о чем не говорит. Однако в любом случае очень важно упомянуть эти вещи - хотя бы только потому, что они показывают значение фундаментальных исследований для повседневной жизни. У нас на обывательском уровне нередко задают вопрос: «А что полезного делают наши ученые, а для чего нам содержать институты?» Пусть, мол, докажут пользу от своей работы. Лаборатория интенсификации процессов теплообмена в этом плане как никогда лучше показывает связь между теорией и практикой. Ведь надежность работы современной «умной техники» (без которой мы уже не в состоянии представить свою жизнь) во многом зависит от успеха этих «невидимых» и непонятных многим из нас исследований, имеющих (специально отмечаю) мировое значений.

Олег Носков

Ежегодно компания L'Oreal проводит достаточно престижный научный конкурс на соискание стипендий, присуждаемых женщинам-ученым, кандидатам и докторам наук, в возрасте до 35 лет. По правилам соревнования участницы конкурса должны работать в российских институтах и вузах и специализироваться на таких дисциплинах, как химия, физика, медицина или биология. Критерии выбора: научные успехи кандидаток, практическая польза проводимых ими исследований и желание продолжить научную карьеру в России. Конкурс проходит в России с 2007 года и практически каждый год среди его победительниц есть молодые ученые из новосибирского Академгородка. Не стал исключением и 2017-й: стипендию «Для женщин в науке» от L'Oreal, в числе прочих получат Екатерина Грайфер (Институт неорганической химии имени А.В. Николаева СО РАН) и Лидия Кибис (Институт катализа имени Г.К. Борескова СО РАН). Торжественная церемония вручения стипендии пройдет в конце года в Москве, а сегодня мы предлагаем вашему вниманию небольшое интервью с одной из победительниц, научным сотрудником ИК СО РАН и преподавателем НГУ, к.х.н. Лидией Кибис.

– Скажите, Вы рассчитывали выиграть конкурс в этом году?

– Скажу так – я надеялась. Я подаю заявку на участие в этом конкурсе уже не в первый раз. И хотелось верить, что однажды мне повезет. Но, честно говоря, думала, что это произойдет не в этом году, может, позже.

– В последние годы политика власти по отношению к науке в нашей стране часто вызывает критику со стороны ученых. Но все равно, молодежь идет в науку. Вы – яркий тому пример. Что повлияло на Ваш выбор?

– Для меня главный мотив заключается в том, что мне очень нравится моя работа. Мне было интересно заниматься наукой, когда я заканчивала университет и делала первые шаги в этом направлении. И мне интересно сейчас.

Причем, интересно работать именно здесь, в Институте катализа. В нашей работе огромный простор для творчества, в каком-то смысле мы исследователи-детективы: пытаемся разобраться, что происходит внутри сложных химических реакций. Это все очень необычно, загадочно и интересно.

– Опишите в двух словах – за какую научную работу Вас наградили стипендией?

– Я вместе с коллегами провожу фундаментальные исследования гетерогенных катализаторов для процессов окисления. Иначе говоря, пытаемся понять, как они работают, и что необходимо сделать для того, чтобы повысить их стабильность.

– А прикладное значение у этой работы есть?

– В дальнейшем это понимание позволит создавать новые виды катализаторов, которые будут работать более эффективно. Такие катализаторы применяют для очистки выхлопных газов автомобилей, воздуха в помещениях. Да и во многих других сферах. Но та стадия, на которой находимся мы сейчас, – это, все же, чистой воды фундаментальная наука. Просто не надо забывать, что именно решение такого рода научных задач - необходимая база для всех дальнейших прикладных разработок. Мы свои результаты опубликуем в открытой печати. И будем рады, если затем их используют уже разработчики конкретных катализаторов.

– А что для Вас лично будет достойным результатом Вашей работы?

– Мне очень приятно, когда я вижу, что работы, в которых я выступаю соавтором, цитируются другими учеными, заслуженными и уважаемыми экспертами в этой области. Это для меня – лучшая награда и оценка. Собственно, высокий уровень цитирования статей на эту тему и стал, как я понимаю, для комитета по премии главным критерием для включения меня в число победителей.

– Кого бы Вы отметили в числе своих учителей, есть среди них люди, которые оказали наиболее сильное влияние на Вашу карьеру ученого-химика?

– У меня была очень сильная учитель химии в школе -  Наталия Михайловна Овощникова. Она направила меня на путь науки, благодаря ей я приехала из Омска в Новосибирск, смогла поступить в НГУ. И кстати, я не единственная – целый ряд ее учеников пошел по тому же пути, и сейчас они тоже ученые-химики.

Это – определенный показатель мастерства учителя, я считаю. Ну и конечно, меня многому научили мои коллеги по Институту катализа, наша группа во главе с Андреем Ивановичем Борониным. Мне очень повезло, что я сюда попала, будучи еще студенткой. И мое становление как исследователя, ученого проходило при их неизменной поддержке.

– Насколько мне известно, Вы сейчас сами преподаете в НГУ. Вам хотелось бы, что бы спустя годы кто-то из Ваших учеников также стал победителем престижного научного конкурса?

– Успехи учеников – это, естественно, повод для гордости учителя. Но, учитывая, что я работаю со студентами-медиками, которые намерены стать практикующими врачами, то, скорее, можно желать, чтобы они стали хорошими специалистами, спасали жизни своих пациентов. Но если кому-то из них еще и премию вручат, я буду очень рада. Особенно, если буду знать, что на работу в науке их вдохновили, в том числе, и мои занятия. Но и хорошие врачи, которые будут потом нас с вами лечить, это тоже очень важно.

– Вы уже решили, как распорядитесь своей премией?

– (Cмеется) Я решила, что сначала ее получу, а уже потом буду думать, что с ней дальше делать.

Наталья Тимакова