Российская академия наук (РАН) должна активизировать свою международную деятельность и заняться научной дипломатией. Об этом во вторник на заседании президиума РАН сообщил ее президент Александр Сергеев.

"Международная деятельность РАН в настоящий момент очень важна. Сложная геополитическая ситуация, военные противостояния, и здесь то, что сейчас называется научная дипломатия, - очень важная функция... Мы, конечно, должны нашу международную деятельность с учетом тех полномочий, которые у академии наук есть, с учетом важности этого момента активизировать", - сказал Сергеев.

По его словам, почти 500 ученых являются иностранными членами РАН. Число академиков и членов-корреспондентов РАН в России составляет около 2 тыс. человек.

"У нас есть еще "отряд" в 500 человек, которые с огромным уважением, даже трепетом, относятся к своему членству в Российской академии наук. Потенциал мы не очень хорошо используем", - подчеркнул Сергеев.

Это направление в академии будет курировать вице-президент академии, руководитель Специальной астрофизической обсерватории РАН Юрий Балега.

В своем развитии микроскопия за несколько веков прошла ряд важных этапов, каждый из которых существенно раздвигал границы возможного для наблюдений и изучения. Довольно долго ученые пытались найти подходящие инструменты для изучения составных частей клетки: белков, ДНК и РНК. В 1960-х годах XX века первые работы такого рода в Москве публиковал член-корреспондент АН СССР Николай Киселев, который пробовал изучать биологические объекты с помощью электронного микроскопа. Но одним из главных препятствий стала невозможность помещения живого объекта в вакуумную среду (необходимую для работы обычного электронного микроскопа) без специальной обработки, которая в свою очередь ухудшала состояние самого объекта.

Были свои ограничения и у других методов, которые ученые пытались применять. Например, для рентгеновской кристаллографии нужны хорошо организованные кристаллы, которые далеко не всегда можно получить.

Продвинуться в изучении нефиксированных биологических объектов с помощью электронной микроскопии позволили работы Жака Дюбоше, который в конце 80-х годов научился очень быстро замораживать воду, чтобы она создавала вокруг образца пленку и тот сохранял бы свою форму в вакууме. В итоге, был создан т.н. «витрифицированный лед Дюбоше», который не рассеивает электроны. Наблюдатель видит молекулы, которые заморожены в этом льду, но сам лед остается «невидимым» для микроскопа.

Дюбоше и стал одним из нобелевских лауреатов этого года. Второй – Ричард Хендерсон – в 1990 году сумел первым получить с помощью электронного микроскопа трехмерное изображение белка родопсина в разрешении до отдельных атомов.

Третий – Йоахим Франк – занимался рибосомами. Рибосома не имеет никакой симметрии. Поэтому собрать ее целостный «портрет» из отдельных изображений молекул долго не получалось. Франк разработал способ компьютерной обработки множества двумерных изображений для получения трехмерной структуры и в итоге создал модель поверхности рибосомы.

 А все вместе лауреаты считаются теперь основателями нового направления – криоэлектронной микроскопии.

Какие же новые возможности она открывает? На пресс-конференции в президиуме СО РАН руководитель группы микроскопических исследований Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН д.б.н. Елена Рябчикова привела пару примеров:

– Возьмем, например, вирус гриппа. В обычном просвечивающем электронном микроскопе мы наблюдаем сам вирус и можем различить шипики на его поверхности, они выглядят «лохматыми». Криоэлектронная микроскопия дает информацию не только о наличии шипиков, но и позволяет оценить их расположение относительно вирусной оболочки. В случае вируса гриппа это очень важно, ведь шипики — это те самые гемагглютинин и нейраминидаза, которые определяют типы вируса. Или, допустим, криосрез эпидермиса кожи: с его помощью выясняется, что между границами двух клеток есть липидные многослойные структуры.

Никакой другой метод не покажет и тоненькие «волоски» на поверхности супермелкой бактерии, а ведь с помощью таких «органов» бактериальные клетки взаимодействуют с клетками людей и животных, в результате чего мы можем заболеть.  Конечно, однако, после этого надо поставить запятую и перечислить еще около сотни полезных вещей, которые криоэлектронная микроскопия может дать.

Разговор о возможностях современной микроскопии и о том, как высоко оценивает значение этой отрасли научное сообщество, мы продолжили с заведующим Центром коллективного пользования микроскопического анализа биологических объектов (Институт цитологии и генетики СО РАН) к.б.н. Сергеем Байбородиным.

– Сергей Иванович, скажите, насколько вообще часто достижения в области микроскопии удостаиваются Нобелевской премии?

– На самом деле не так уж и часто. В 1986 году Нобелевскую премию по физике присудили Эрнсту Руска, который построил первый прототип просвечивающего электронного микроскопа (причем, он сделал это еще в 1932 году). Вместе с ним премию получили изобретатели сканирующего зондового микроскопа Герд Карл Бинниг и Генрих Рорер. И, действительно, появление электронной микроскопии стало настоящим прорывом в науке, в области научной приборной базы. Ранее, в 1953 году, голландский ученый Фриц Цернике получил Нобелевскую премию по физике за изобретение фазово-контрастной микроскопии. Это метод получения изображения в оптической микроскопии, позволяющий изучать неокрашенные препараты, разделяя их структуру по оптической плотности. Если брать несколько шире, то можно привести еще пару примеров, когда премия вручалась за исследования, тесно завязанные на микроскопию. В самом начале века, в 1906 году, химик Камилло Гольджи был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине за изучение клеток нервной системы. В частности, величайшей работой Гольджи многие считают революционный метод окрашивания отдельных нервов и клеток, названный «чёрной реакцией». И в 1974 году два бельгийца - Альбер Клод и Кристиан де Дюв - вместе с американцем Джорджем Паладе получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине за открытия, касающиеся структурной и функциональной организации клетки. Это был цикл работ, выполненных с помощью электронной и световой микроскопии, разных ее методов. Вот, пожалуй, и все.

– А теперь Нобелевской премии удостоена криоэлектронная микроскопия. Насколько важен этот метод?

– Я не готов оценить значение криоэлектронной микроскопии в отдельности. Сейчас все идет настолько в комплексе – и физические, и химические, и рентгеновские исследования. И часть этого общего процесса – упомянутый метод. А чтобы давать ему отдельную оценку, я не настолько хорошо с ним знаком.

– Тогда поговорим о задачах развития микроскопии в целом. Ученые разглядели клетку, потом отдельные молекулы, теперь на очереди атом?

– На самом деле, микроскопы, способные различать атомы, уже есть. Вопрос не столько в масштабах, сколько в качестве изображения и том объеме информации, которую можно из него извлечь. И здесь микроскопия не стоит на месте, идет постоянное развитие, в том числе, благодаря комплексному подходу, о котором я говорил. Да, «заглянуть внутрь» живой, функционирующей клетки и получить объемную картинку происходящих в ней процессов мы в обозримом будущем вряд ли сможем. Но наука научилась, в определенной степени, обходить этот барьер: когда путем объединения полученных изображений ультратонких срезов с клетки для электронной микроскопии или оптических срезов для конфокальной лазерной микроскопии мы создаем ее трехмерную модель и таким образом можем изучать работу клетки «изнутри». И этот подход сейчас активно развивается.

– Современное микроскопическое оборудование стоит очень дорого. Насколько хорошо им обеспечены институты Академгородка?

– На самом деле, в институтах СО РАН есть современные трансмиссионные и сканирующие электронные микроскопы – у физиков, геологов, химиков. Что касается микроскопии для биологических исследований, то наш Центр коллективного пользования обеспечен приборами хорошо. У нас есть трансмиссионные электронные микроскопы, установлен сканирующий лазерный микроскоп, причем в такой полной комплектации он, пожалуй, единственный в России. И на сегодня его возможности еще полностью даже не используются – далеко не у всех научных групп есть средства и финансирование для экспериментов столь высокой степени сложности. Есть хорошие флюоресцентные микроскопы с соответствующим программным обеспечением для обработки полученных изображений.

То есть, оснащение нашего ЦКП немного опережает текущие запросы научных сотрудников СО РАН, а значит – есть простор для развития соответствующей исследовательской работы.

Есть хорошие сканирующие лазерные микроскопы в ряде биологических и медицинских институтов. Но, опять же, по ряду задач они обращаются в наш ЦКП. И дело тут даже не в разнице в оборудовании. Просто подготовить и провести современный сложный эксперимент нельзя без специалиста с соответствующей подготовкой. И поскольку определенные задачи возникают в этих институтах не так часто, им проще и удобнее обратиться к нам, чем заниматься подготовкой собственных специалистов такого профиля. С ходу такую технику не освоишь. Мы им оказываем необходимую помощь, поскольку у нас, повторю, есть для этого все необходимое. А возможности нашего оборудования пока даже шире тех задач, которые ставят перед собой исследователи.

Наталья Тимакова

Как показали результаты летней экспедиции, флора затерянного в дельте Лены острова Самойловского оказалась гораздо богаче, чем считалось ранее. Там отлично чувствуют себя как болотные растения, так и привыкшие к засушливым пескам, а на окраине даже встречаются орхидеи. Полученные данные могут изменить представления о происхождении этого и ему подобных островов, их динамике и скорректировать прогнозы развития Арктики.

В этом году к проекту «Лена-дельта» присоединились новосибирские почвоведы и ботаники. От Центрального сибирского ботанического сада СО РАН там побывал главный научный сотрудник доктор биологических наук Николай Николаевич Лащинский.

«В 2016 году Институт нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука поставил задачу развёртывания на о. Самойловском комплексных исследований с привлечением максимального количества российских ученых. Появилась необходимость в работе, которая органично сочетала бы подходы самых разных научных направлений: палеонтологических, геоморфологических, геофизических, почвоведческих, ботанических,— рассказывает учёный. — Чем интересна ботаническая часть? Растения, в отличие от животных, всегда сидят на одном месте. Поскольку они не имеют возможности убежать в случае плохих условий, им приходится как-то приспосабливаться. Соответственно, они могут рассматриваться как индикаторы — причем не только сиюминутных условий, а представлять усредненные данные за ряд лет, — рассказывает Николай Николаевич.

— То есть изучение растительного покрова интересно не только само по себе, но и тем, что через сочетание видов и находки каких-то новых, мы можем сказать, какие условия здесь есть или какие тенденции просматриваются.

В некоторых случаях простое наблюдение и описание растительных сообществ может заменить дорогостоящие геофизические исследования и быть даже более точным».

В прошлые годы была сделана детальная аэрофотосъемка Самойловского с применением беспилотных аппаратов. Так удалось получить данные, которые позволили посмотреть структуру покрова острова и рельеф его поверхности с точностью до 5-20 сантиметров. Задача, которая стояла  пред  Николаем Лащинским, — интерпретировать эти данные в терминах биоразнообразия. Грубо говоря, соотнести цветные пятна на карте с теми растениями, которые их составляют. Это вызвало необходимость полевых исследований, которые и были проведены летом.

Остров Самойловский очень маленький (всего два на два км) и в геологическом отношении очень молодой.  По разным оценкам, его возраст составляет от 3,5 до 4,5 тысяч лет. Некоторые исследования флоры этого острова  уже проводились и раньше, немецкими биологами. Однако в основном они ограничивались интерпретацией космических снимков — разрешением 30 метров на пиксель, что позволяло только в самом грубом приближении описать его растительность.

«Более детальное обследование выявило отличия с ранее сделанными предположениями, и очень сильные. Так, когда я смотрел на снимки, я предполагал, что остров на 90 % заболочен. Оказалось, не совсем так. Большей частью это хорошо дренированная территория с минеральными почвами и тундрой, что существенно меняет представление о происхождении острова, его развитии и о дальнейших перспективах», — говорит Николай Лащинский.

Почва представляет собой область взаимодействия живого и неживого. Она отражает, что происходило с природой за последнюю пару тысяч лет. Если бы на Самойловском было полигональное болото, какие наблюдаются в других местах Арктики, его верхний активный слой, который оттаивает, состоял бы практически целиком из торфа — остатков полуперегнивших растений. Но там торфяной слой занимает не более двух-трех сантиметров, а иногда с поверхности сразу начинаются песчаные грунты. Это говорит о том, что растительный материал очень быстро перегнивает, минерализуется.

Однако всё же покров острова очень мозаичный. Он включает в себя и болотистые участки, и довольно много озёрных, сильно обводненных. «Удивительным было то, что, при огромном количестве маленьких озерков и переувлажненных мест, они оказались очень разными по своей динамике. В некоторых действительно происходит накопление органики, и видно, что на дне собирается большой слой полуперегнивших растительных остатков. А в других мы видим просто песчаное дно с нулевым количеством органических веществ. Причем такие озерки могут быть расположены совсем рядом, на расстоянии пяти-семи метров друг от друга», — отмечает исследователь.

Эти данные показывают: при кажущейся простоте острова, его развитие идет несколькими путями, на него влияют совершенно разные природные факторы, что выливается в достаточно заметное разнообразие местообитаний, позволяющих жить самым разным растениям с разными экологическими требованиями. Например, по омываемой Леной периферии острова, для которой характерны довольно крутые обрывы на песчаных почвах, можно увидеть небольшие участки выдувания, эолового волнистого рельефа с образованием микродюн. В этой зоне оказались необычные и очень богатые типы тундр — до 30 видов сосудистых (цветковых) растений на 100 квадратных метров (обычно в тундрах их всего 10—12 видов).

«Мхи и лишайники требуют специалиста особой квалификации, поэтому сейчас сказать о состоянии разнообразии этих групп на Самойловском я ничего не могу. А высшие сосудистые уже можно предварительно оценить. Нами собран большой гербарий, он сейчас как раз находится на стадии определения, уточнения, — рассказывает Николай Лащинский. — Предварительно, по самым грубым оценкам, можно сказать, что на территории острова у нас имеется около 120-130 видов цветковых растений».

Как раз в окраинной зоне богатых тундр часто встречается единственная орхидея, живущая в этих, необычных для орхидей, условиях. Именно она является очень чутким индикатором своеобразия условий — каких именно, пока только предстоит выяснить. Здесь могут помочь геологи и почвоведы, потому то есть ряд гипотез и предположений, для проверки которых нужны детальные анализы грунта.

Почему важно изучать маленький остров Самойловский? Подобных островов в дельте Лены  достаточно. Это крупнейшая дельта в Арктике и одна крупнейших в мире. Ее познание проливает свет на очень многие вопросы формирования арктических побережий, современного развития природы Севера, и того, как оно будет происходить в дальнейшем.

Кроме того, есть и практический аспект. Дельта Лены очень изменчива, и, особенно в связи с  планами активизации Северного морского пути, крайне важно знать динамику этих маленьких островов: где они появляются, насколько живучи, устойчивы, как быстро исчезают, какая растительность их закрепляет, что делает их стабильными, а что нестабильными, и так далее. На большую часть этих вопросов можно ответить с помощью исследования одного модельного острова, которым вполне может быть Самойловский.

«Конечно, в дельте Лены есть и другие острова с гораздо более сложной и длительной историей, — говорит ученый. — Я думаю, что проект на Самойловском не остановится. Мы сделали маленький задел, посетив совместно с геологами и палеонтологами ряд участков и на коренном берегу Лены, и на соседних островах, где имеются выходы коренных горных пород».

Поскольку дельта Лены — это очень динамичное место, острова живут и умирают. Помимо Самойловского, появившегося всего 4-4,5 тыс. лет назад, там сейчас есть острова возрастом 20-130 тыс. лет.

Во-первых, это позволит пролить свет на эмиссию парниковых газов в Арктике. В северных широтах, особенно на Северо-Востоке России, есть отложения, называемые ледовым комплексом или едомой (на Самойловском они отсутствуют, зато отлично развиты на соседнем острове Курунгнах). Помимо того, что в них содержатся гигантские ледяные жилы, они обогащены гумусом — органическим веществом. По ряду прогнозных оценок, среднее содержание этого вещества там может доходить до 2 %. Когда едома размораживаются, содержащаяся в ней органика поедается микроорганизмами. При этом выделяется либо метан, либо углекислый газ. Это усиливает парниковый эффект и вызывает дальнейшее протаивание, что снова оборачивается выбросами газов. Так по кругу идёт самоускоряющийся процесс деградации мерзлоты.

Однако до сих пор мало внимания уделялось тому, что при оттаивании едомы на ее поверхности наблюдается совершенно другой растительный покров. Вместо привычных мхов, кустарников, карликовых растений вырастают крупные злаки высотой до 30—40 см, образуя луга – красивые, зеленые, яркие, достаточно высокопродутивные. Освободившиеся в результате деятельности микробов минеральные вещества играют роль некого удобрения, чем пользуются «пришедшие» сюда растения. Они для  построения своего организма поглощают СО2 из воздуха. Выражаясь иными словами, происходит секвестирование углерода  — то есть запасание его в живых организмах.

«Очень может быть, что эта составляющая невероятно мощная, и она снижает или вообще нивелирует эффект выброса СО2 в атмосферу при таянии едомы. Это кардинально меняет роль едомы в изменении климата», — говорит Николай Лащинский.

С этими явлениями даже связана одна гипотеза (пока находящаяся на стадии предположения и никоим образом не подтверждённая): по тем или иным причинам в ледниковые и межледниковые эпохи всегда существовали места, где мерзлота таяла — в долинах рек, по южным склонам. Логично предположить, что там,  как и сейчас, развивалась злаковая растительность. Если так, это снимает противоречие между очень низкой продуктивностью тундры и тем огромным количеством костей мамонтов и прочих крупных млекопитающих, которые в этих местах находят. Возможно, они как раз и были пастбищами, на которых крупные животные находили себе достаточное пропитание.

Во-вторых, изучение соседних островов необходимо и для того, чтобы ученые могли, сравнивая с ними Самойловский, реконструировать путь развития Арктики. Логично предположить, что острова дельты Лены развиваются по сходному сценарию. Соответственно, на более старом  острове все процессы зашли намного дальше, а более молодому многие из них только предстоит пережить.

«Если мы зациклимся на одном Самойловском, единственный путь — посидеть там 1 000 лет и посмотреть, что произойдет. Но вместо этого мы можем посетить 5—15 островов в сходных условиях, каждый из них имеет свои стартовые позиции, свою длительность развития. Таким образом, из ряда разобщенных участков мы можем составить единый временной ряд. Это позволит нам  — разумеется, с некоторой степенью теоретизирования —  достаточно быстро восстановить порядок развития за очень большой период», — отмечает Николай Лащинский.

Учёный отмечает, что на Самойловском  созданы очень хорошие условия для исследований, что не может не привлекать: «Обычно в таких отдаленных местах экспедиция работает в экстремальных условиях, что ограничивает количество и качество получаемых данных. Здесь же есть прекрасная станция с возможностью первичной обработки данных, с наличием интернета. Это привлекает исследователей многих направлений из многих научных организаций».

Интеграционный проект «Интегральная характеристика криолитозоны по данным дистанционного зондирования, геолого-геофизических, геоботанических и почвенных исследований, проводимых на базе НИС о. Самойловский», объединяет четыре института Сибирского отделения (ИНГГ СО РАН, ЦСБС СО РАН, Институт почвоведения и агрохимии СО РАН и Институт физики им. Л.В. Киренского КНЦ СО РАН, он рассчитан на три года.

Перед Николаем Лащинским стоит задача — к началу следующего лета сделать геоботаническую карту Самойловского. В ходе последующих полевых сезонов ученые планируют посетить места острова, в которых не бывали ранее, и проверить, насколько корректно карта их описывает.

Исследователи надеются, что итоговая крупномасштабная карта Самойловского позволит не только оценить биоразнообразие флоры, но и найти связь между геологическими, геофизическими, почвенными параметрами острова и  параметрами растительности. Кроме того планируется продолжить изучение эмиссии парниковых газов из едомы на Куругнахе и соседних островах.

Диана Хомякова

Фото предоставлено Алексеем Фаге и Николаем Лащинским

Если оглянуться назад, то развитие нефтегазового комплекса страны нельзя назвать иначе, как этапами Большого пути. С советских времен стратегия освоения месторождений нефти и газа ориентировалась исключительно на крупномасштабные проекты, немыслимые без активного государственного участия и привлечения огромных финансовых ресурсов. Советские руководители в вопросах выкачивания недр долгое время совершенно сознательно играли «по-крупному». После распада СССР грандиозные планы, по понятным причинам, пришлось отложить в сторону. Однако с тех пор, как нынешнее руководство страны сделало ставку на созидание «Энергетической Державы», на повестку дня опять вышло «планов громадьё». Вопрос только в том, насколько в нынешних условиях целесообразно воспроизводить подходы прошлых лет. Или необходимо сделать некоторые поправки на объективные обстоятельства, несколько изменившиеся за последнее время?

На этот вопрос попытался ответить академик Алексей Конторович, открывая очередную Всероссийскую молодежную конференцию в Институте нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН. По словам ученого, те идеи, те технологии, которыми  у нас пользовались последние 80-90 лет, в значительной степени уже исчерпаны. И сегодня, считает Алексей Конторович, нам нужен новый шаг, новый рывок. А для этого нужны «свежие мозги», поскольку очередные прорывы в нефтегазовой сфере будет осуществлять новое поколение ученых (в этом, собственно, основное значение молодежной научной конференции, посвященной памяти академика Андрея Трофимука).

Чтобы понять особенность текущего момента, необходимо оценить сам вектор развития отечественной нефтегазовой отрасли.

Исторически сложилось так, что за сто прошедших лет освоение месторождений осуществлялось в строгом направлении с запада на восток, от территорий с относительно благоприятным климатом (Кавказ, Поволжье) – к территориям с суровым климатом (север Западной Сибири, Восточная Сибирь, Арктика). То есть с каждой новой эпохой сама природа ставит перед российскими геологами и геофизиками всё более и более сложную задачу, решить которую можно только при государственной поддержке науки.

Самым показательным моментом является то, что советским ученым-новаторам (таким, например, как упомянутый академик Андрей Трофимук или академик Иван Губкин) приходилось регулярно преодолевать скепсис и сомнения со стороны более консервативных коллег,  доказывая наличие богатых нефтегазовых месторождений в суровых краях нашей страны. Практика подтверждала их правоту, поскольку месторождения обнаруживались там, где их существование многим казалось немыслимым. Так, по поводу Западной Сибири некоторые заслуженные ученые высказывались, будто нефти там нет и быть не может, скептически оценивая предложения тогдашних новаторов. И тем не менее, именно суровые сибирские края открыли перед нашей нефтегазовой отраслью невиданные перспективы. Мало того, надолго определили дальнейшее развитие страны. В Западной Сибири, например, запасов углеводородного сырья оказалось столько, что они не только покрыли потребности отечественной промышленности, но частично покрыли потребности Западной Европы, став для нас важнейшей составляющей экспорта.

Перед войной, отметил Алексей Конторович, в нашей стране добывалось максимум 20 млн тонн нефти в год. В конце 1920-х годов основные месторождения находились на территории Чечни, Дагестана и Азербайджана. Для огромной страны, вставшей на путь индустриального развития, этого было совершенно недостаточно.

Поэтому перед советской геологической наукой встал вопрос: где и как искать новые нефтегазоносные области. Первый район, на который указали ученые той эпохи, была Волго-Уральская нефтегазоносная провинция – территория в бассейне Волги, к западу от Урала. Примечательно, что в те годы данный регион считался «востоком России». Хотя для настоящего «востока» страны, отметил Алексей Конторович, нашим ученым было еще очень и очень далеко.

Показательно то, что поиски новых «восточных» месторождений могли опираться только на серьезные научные прогнозы, поскольку поверхностных проявлений нефти в этих краях практически не было, особенно в Западной Сибири. Именно по этой причине мало кто верил в сибирскую нефть. Не прояви тогда ученые-новаторы настойчивости, то  «Энергетическая Держава» не состоялась бы в принципе. По большому счету, геологи уже не ждали «подарков» от природы в виде поверхностных проявлений нефти. Поиск новых месторождений опирался на принципиально новую парадигму, где научные исследования играли ключевую роль. Это и определило характер дальнейшего развития отечественного нефтегазового комплекса.

Учтем и то обстоятельство, что бурно растущая индустрия требовала большого количества углеводородного сырья. Отсюда закономерно вытекала установка на поиск крупных месторождений, освоение которых возможно только при непосредственном государственном участии. Успехи наших ученых, предсказавших крупнейшие месторождения в Западной Сибири, надолго закрепили соответствующий подход к освоению нефтегазовых месторождений. Данный момент был, по сути, ключевым положением указанной парадигмы. В принципе, в советские годы иного подхода к развитию не предполагалось. Коль планы у государства были громадные, то соответствующие масштабы предписывались и геологоразведке. По словам Алексея Конторовича, первой задачей было «расширение географии нефтяной промышленности» за счет новых провинций в континентальной части территории страны. Предполагалось последовательное освоение всё новых и новых провинций с запада на восток. Соответственно, второй неотъемлемой частью данной стратегии был поиск, в первую очередь, уникальных и КРУПНЫХ по запасу месторождений. Освоение множества мелких месторождений считалось нецелесообразным ввиду неоправданных затрат на инфраструктуру.

Необходимо понимать, что все крупные месторождения нефти и газа, с которыми нынешнее руководство страны связывает большие надежды, были открыты еще в советские годы. Именно тогда были подтверждены прогнозы насчет того, что запасы углеводородов в Арктике сопоставимы с запасами углеводородов на суше. Иначе говоря, нынешняя «арктическая эпопея» есть лишь запоздалая попытка продолжить реализацию советской стратегии развития нефтегазового комплекса.

Однако, замечает Алексей Конторович, советская парадигма к настоящему времени практически реализована.

«Мы дошли до Тихого океана и до Северного Ледовитого океана, и дальше на суше расширять географию нефтегазовой промышленности нам некуда. Мы открыли почти все крупные и гигантские месторождения». Последовательная реализация этой парадигмы, считает ученый, как раз и сделала нашу страну «Энергетической Державой».

Всего было разведано около 50 млрд тонн нефти и добыто 21 миллиард. В принципе, гнаться сейчас за показателями нефте- и газодобычи уже нет смысла. Производить нужно столько, сколько «возьмет» рынок. По словам Алексея Конторовича, Западно-Сибирская нефтегазоносная провинция останется главной нефтяной базой Росси еще на многие десятилетия. В общем, считает он, задачи, поставленные прошлой парадигмой, в целом решены. Поэтому сейчас необходимо сформулировать новую парадигму.

Фактически, все крупные месторождения были открыты в советское время. Сейчас основной «сгусток» открытий приходится на мелкие и мельчайшие месторождения. Когда-то, отмечает Алексей Конторович, им совершенно не уделяли внимания, и сегодня для их освоения необходимы соответствующие разработки. Этим, конечно же, должна заняться наука. Здесь, утверждает Алексей Конторович, потребуются другие технологии, потребуется другая институциональная среда. В настоящее время для  освоения таких месторождений можно привлекать небольшие частные компании (что было немыслимо в рамках предшествующей парадигмы). Это одно из важных положений. Параллельно необходимо «аккуратно» использовать старые крупные месторождения, немалая часть которых сильно обводнена. «Отделение воды – это очень большая проблема, но, тем не менее, их надо осваивать, поскольку там большие запасы», - подчеркнул ученый. На его взгляд, их надо осваивать по новым технологиям, что также является важнейшей задачей для науки.

В общем, дальнейшее развитие нефтегазового комплекса потребует новых решений и новых «творческих мозгов». В принципе, «творческие мозги» в стране есть, что наглядно подтверждают молодежные конференции. Главное, чтобы они оказались востребованными в своей стране.

Олег Носков

С 4 по 6 октября в Институте ядерной физики им. Г.И. Будкера (ИЯФ СО РАН) прошли научные советы РАН и государственной корпорации «Росатом». В ходе этих мероприятий участники (руководители и ведущие сотрудники крупнейших институтов и организаций отрасли) обсудили состояние работ по крупным международным проектам в области управляемого термоядерного синтеза и физики плазмы.

Напомним вкратце, в каких проектах заняты российские физики-ядерщики и какие задачи перед ними стоят.

1. Международный проект ITER (ИТЭР)

Это проект первого в мире международного термоядерного экспериментального реактора, строящегося усилиями международного сообщества в Провансе (Франция), близ Марселя. Его задача заключается в демонстрации научно-технологической осуществимости использования термоядерной энергии в промышленных масштабах, а также в отработке необходимых для этого технологических процессов. Кстати, в основе будущей установки лежит разработанная советскими учеными система токамак (тороидальная камера с магнитными катушками). А сам проект стал возможным благодаря инициативе академика Евгения Велихова, поддержанной еще Горбачевым, Миттераном и Рейганом.

Сегодня в реализации ИТЭР участвует Европейский Союз, Китай, Индия, Япония, Республика Корея, Российская Федерация и США. Доля России составляет 9 % от общей стоимости установки. В разработке и изготовлении оборудования для проекта ИТЭР принимают участие более 30 российских организаций, научный руководитель одной из них - НИИЭФА им. Д.В.Ефремова (Санкт-Петербург) – Олег Филатов так прокомментировал журналистам состояние работ в настоящее время.

– В ITER есть такие сложные места, где магнитные системы работают в более трудных условиях. Так вот, для этих мест выбран российский сверхпроводник. Россия полностью выполнила свои обязательства по поставке сверхпроводящих материалов, причем наши сверхпроводящие материалы признаны лучшими в мире.

На данный момент в ИЯФ СО РАН готовится помещение, в котором в 2019 году начнется сборка 50-тонного модуля для диагностики термоядерной плазмы в ИТЭР. Речь идет об интеграционной площадке шириной 30, длиной – 36, а высотой – 23 метра. Кроме того, согласно требованию ИТЭР, это помещение должно иметь шестой класс чистоты. Это значит, что в объеме воздуха, равном стакану, должно быть не более 10 микроскопических пылинок.

2. Специализированный источник синхротронного излучения 4-го поколения ИССИ-4

Целью реализации проекта является создание на территории нашей страны концептуально нового специализированного источника рентгеновского излучения 4-го поколения с предельно высокой пространственной когерентностью, соответствующей лазерному излучению, рекордной яркостью и временной структурой.

Основные научные задачи, решаемые с помощью ИССИ-4, будут связаны с исследованием структуры и динамики живой и неживой материи с разработкой новых технологий синтеза и диагностики наноструктурированных и гибридных материалов. В числе других задач - изучение особенностей молекулярно-биологических и нейрофизиологических процессов в живых системах, поиск новых материалов для сверхбыстрых компьютеров будущего, развитие методов рентгеновской медицинской нанодиагностики и нанотерапии и т.д.

Ключевую роль в реализации этого проекта играет ИЯФ СО РАН, В частности, ИЯФ СО РАН разрабатывает концепцию магнитной структуры новой установки, которая позволит получить рекордную яркость. Планируется, что Институт будет использовать эти же решения и при создании нового источника синхротронного излучения в Новосибирске. Директор ИЯФ Павел Логачев рассказал о значении ИССИ-4 для развития отечественной и мировой науки.

– Источники синхротронного излучения, благодаря широкому спектру проводимых на них исследований, как раз играют роль таких интеграторов науки, образования, кластеров мультидисциплинарности.

Поэтому, конечно же, такие центры, как флагманский проект ИССИ-4, должны быть не только в центральной части России. В перспективе более скромные установки должны появиться в Сибири на базе нашего института и во Владивостоке на базе Дальневосточного федерального университета. Пока это наши мечты, но мы будем стремиться к их реализации.

3. Европейский центр синхротронного излучения ESRF

ESRF – источник синхротронного излучения третьего поколения, расположенный в Гренобле, Франция. Комплекс построен в 1994 году совместными усилиями 20 стран и является самым высокоэнергетичным синхротроном в Европе. Его экспериментальные станции используются учеными, участвующими в соглашении стран. На них проводятся исследвания в области физики, химии, биологии, материаловедения, медицины, археологии и др. Регулярно к установкам центра обращаются фармацевтические компании, фирмы-производители микроэлектроники, нефтехимические компании и т.д.

В 2011 году по инициативе НИЦ «Курчатовский институт» начались переговоры о вступлении России в этот проект. И с  2012 года российские ученые имеют доступ к программе экспертной оценки ESRF на тех же условиях, что и страны-партнеры. В свою очередь российские научные институты, включая ИЯФ, принимают участие в модернизации оборудования ESRF, в ходе которой ряд его параметров должен стать мощнее на два порядка.

Журналистам показали стенд магнитных измерений экспериментального производства ИЯФ СО РАН, где происходит измерение параметров и настройка магнитных элементов для накопителей заряженных частиц и источников синхротронного излучения. Старший лаборант ИЯФ СО РАН Вадим Павличенко рассказал про октупольные линзы, которые изготавливаются для проекта ESRF.

– Институт выполняет контракт с ESRF на разработку и изготовление 66 откупольных линз для источника синхротронного излучения ESRF, который расположен в Гренобле (Франция). После изготовления в соседнем цехе нашего производства линзы поступают на сборку, а потом к нам на настройку, которая гарантирует достижение необходимой точности. Благодаря этому повышается качество пучка заряженных частиц в источнике излучения.

В середине октября партия таких линз отправится в Гренобль.

Материал подготовлен с привлечением материалов пресс-службы ИЯФ СО РАН

Наталья Тимакова

«Графит науки» – это первый фестиваль стрит-арта, посвящённый последним научным открытиям, сделанным в Новосибирском научном центре и в мире. И уже которую неделю его участники активно расписывают стены зданий легендарного Академгородка художественными панно на актуальную научную тематику.

Очередной работой фестиваля стала роспись «Доместикация лис», выполненная на подпорной стенке около дома на проспекте Коптюга, 11 Никой Полукаровой и Ольгой Парыгиной. Эту работу уже называют самым нежным рисунком Фестиваля. А вот, что рассказала о своей работе один из авторов – новосибирская художница Ника Полукарова.

– В левой части росписи (до лестницы) изображены лисицы на фоне природы – они олицетворяют дикий, еще не одомашненный темперамент. Правая часть рассказывает непосредственно об одомашнивании зверя. Решетка ДНК, стилизованная до орнаментального образа, наименование гена GTF21, ответственного за психику и дружелюбие, а так же набор из 16 лисьих хромосом, с обведенной ключевой 3-ей хромосомой, – все это указывает на изменения, происходящие в процессе одомашнивания лисиц на генетическом уровне. Множество лисиц отражает многообразие типов характеров и темпераментов в процессе доместикации. Руки символизируют человека и сам процесс приручения и одомашнивания с научной и философской точки зрения. Отрывки из диалога Лиса и Маленького принца Антуана де Сент-Экзюпери, процитированные в росписи, также раскрывают философское значение эксперимента и напоминают нам о том, что мы навсегда в ответе за тех, кого приручили…

Узнать больше о самом эксперименте, его целях и значении для мировой науки новосибирцы смогли из небольшой открытой лекции, прозвучавшей на открытии панно, от руководителя Лаборатории рекомбинационного и сегрегационного анализа Института цитологии и генетики СО РАН, доктора биологических наук, популяризатора науки Павла Бородина.

Кстати, это не единственная работа фестиваля, посвященная эксперименту академика Беляева. Ещё одну работу с конца августа можно увидеть на стене общежития НГУ на улице Пирогова, 8, ее автор – художница из Екатеринбурга Наталья Пастухова.

– Из заявленных на фестивале тем эта для меня самая близкая и понятная, — рассказала она в интервью для портала НГС.НОВОСТИ. — Я часто работаю с анималистическими сюжетами, а лис — один из моих любимых персонажей. Кроме того, я читала статьи на эту тему.

В числе других работ – граффити о палеогенетике и денисовском человеке, панно, посвященные геномному редактированию, ускорителям на встречных пучках и многое другое. Что и не удивительно – история Академгородка богата открытиями, достойными стать темой для творчества талантливых художников России.

Наталья Тимакова

В издательстве «Альпина нон-фикшн» вышла книга «Что мы думаем о машинах, которые думают: Ведущие мировые ученые об искусственном интеллекте», в которой собраны мнения мировых ученых, инженеров, философов и писателей — в общей сложности почти 200 эссе. Публикуем четыре из них — о том, заберут ли роботы нашу планету себе, надо ли их бояться или стоит подчиниться, помогут ли нам машины стать умнее, как они изменят образование и не придется ли в будущем человеку выбирать для своего робота школу и вуз.

Не можешь победить — присоединяйся

Фрэнк Типлер. Профессор математической физики Тулейнского университета; автор, совместно с Джоном Барроу, книги «Антропный космологический принцип» (The Anthropic Cosmological Principle), автор книги «Физика бессмертия» (The Physics of Immortality)

Земля обречена. Астрономам уже несколько десятилетий известно, что однажды Солнце поглотит Землю, полностью уничтожив биосферу, если только разумная жизнь не покинет планету до того, как это произойдет. Люди не приспособлены к жизни вдали от Земли — да вообще ни один многоклеточный организм, в основе которого лежат соединения углерода, не приспособлен к этому. Но к этому приспособлен искусственный интеллект, и однажды именно он с загруженными в него сознаниями людей (по сути, единый организм) колонизирует космос.

Несложные подсчеты показывают, что наши суперкомпьютеры уже обладают вычислительной мощностью человеческого мозга. Нам пока неизвестно, как создать сравнимый с ним по уровню и обладающий творческими способностями искусственный интеллект, но через 20 лет у персональных компьютеров будет мощность сегодняшних суперкомпьютеров, а еще через 20 хакеры решат проблему программирования ИИ, и все это произойдет задолго до создания первой нашей колонии на Луне или Марсе. Именно искусственный интеллект, а не человек колонизирует эти планеты или, возможно, разберет их на кусочки. Ни один представитель углеродной жизни не способен пересечь межзвездное пространство.

Нет причин бояться искусственного интеллекта и загруженных в него людей. Стивен Пинкер установил, что по мере развития технологической цивилизации уровень насилия снижается. Разумеется, это происходит благодаря тому, что научный и технический прогресс зависит от добровольного обмена идеями между отдельными учеными и инженерами. Насилие между людьми — пережиток родоплеменного прошлого и возникшего на его основе общества. Представители ИИ будут появляться на свет как личности, а не как члены племени и с рождения иметь установку на научный подход, в противном случае они не смогут приспосабливаться к экстремальным условиям космоса.

Для конфронтации между людьми и искусственным интеллектом нет причин. Человек способен жить в очень узком диапазоне условий окружающей среды — в тонкой кислородсодержащей газовой оболочке вокруг небольшой планеты. В распоряжении искусственного интеллекта будет вся Вселенная. Он покинет Землю, не оглядываясь.

Мы, люди, возникли в Восточно-Африканской рифтовой долине, сейчас это жуткая пустыня. Почти все мы оттуда ушли. Кто-нибудь хочет обратно?

Любой человек, что пожелает присоединиться к искусственному интеллекту в его экспансии, может стать загрузкой — такая технология должна появиться примерно в одно время с разработкой ИИ. Человеческая загрузка будет способна мыслить так же быстро, как компьютер, и если сама того пожелает, то конкурировать с ИИ. Не можешь победить — присоединяйся.

К конце концов присоединятся все люди. Земля обречена, помните? Когда рок будет близок, у любого оставшегося в живых и не желающего умереть человека не останется иного выбора, кроме как стать человеческой загрузкой. А если эти люди пожелают сохранить биосферу, она также может быть загружена.

Искусственный интеллект спасет нас всех.

Это будет дикая гонка

Джон Мазер. Главный астрофизик лаборатории наблюдательной космологии, Центр космических полетов им. Годдарда, НАСА; автор книги «Самый первый свет: подлинная история научного путешествия к началу Вселенной» (The Very First Light: The True Inside Story of the Scientific Journey Back to the Dawn of the Universe)

Мыслящие машины эволюционируют точно так же, как описанные Дарвином живые (и мыслящие) биологические виды, — посредством конкуренции, сотрудничества, борьбы за выживание и воспроизводства. Машины становятся интереснее по мере того, как они учатся понимать физические объекты и управлять ими либо непосредственно, либо при участии людей.

Мы пока не обнаружили такого закона природы, который препятствовал бы появлению настоящего универсального искусственного интеллекта, так что я думаю, что это произойдет, и довольно скоро, учитывая триллионы долларов, что люди инвестируют в электронные аппаратные средства, а также те триллионы, которые заработают потенциальные победители. Эксперты говорят, что мы недостаточно хорошо понимаем, что такое интеллект, чтобы его построить, и тут согласен, но набор из сорока шести хромосом этого тоже не понимает и тем не менее управляет формированием известного нам самопрограммируемого биокомпьютера. Другие эксперты говорят, что закон Мура скоро перестанет работать, и мы не сможем позволить себе совершенствовать аппаратные средства в прежнем темпе; даже если это и так, «скоро» — понятие растяжимое.

Я пришел к выводу, что мы уже поддерживаем эволюцию мощного искусственного интеллекта, а он, в свою очередь, повлияет на развитие привычных нам могущественных сил: бизнеса, индустрии развлечений, медицины, государственной безопасности, производства оружия, власти на всех уровнях, преступности, транспорта, горнодобывающей промышленности, производства, торговли, секса — да чего угодно!

Я думаю, что результаты нам не понравятся. А они могут появиться очень быстро, настолько быстро, что великие империи падут и на их месте вырастут новые, а у людей будет самый минимум времени, чтобы приспособиться к жизни в новой действительности.

Я не знаю, окажется ли кто-нибудь достаточно умным и одаренным для того, чтобы сохранить власть над этим джинном, потому что контролировать, возможно, придется не только машины, но и людей, дорвавшихся до новых технологий и имеющих злые намерения.

Что случится, когда умные роботы станут справляться с большинством наших рутинных дел? Кто будет их строить, кто будет ими владеть и кто потеряет работу? Будут ли роботы распространены только в странах с развитой экономикой или начнется коммерческая экспансия высоких технологий в остальные части мира? Будут ли они достаточно дешевыми, чтобы вытеснить всех фермеров с полей? Будет ли каждая машина обладать собственной личностью и не придется ли нам думать, в какой детский сад ее отправить, в какую школу или колледж? Будут ли роботы конкурировать друг с другом за рабочие места? Станут ли они величайшими гиперсоциальными хищниками, вытеснив людей и сделав их гражданами второго сорта или даже чем-то меньшим? Будут ли они заботиться об окружающей среде? Будут ли обладать чувством ответственности, и если да, то будут ли наделены им изначально или же разовьют его самостоятельно? Нет никакой гарантии, что они станут следовать трем законам робототехники Айзека Азимова.

С другой стороны, я ученый, и мне интересно, как можно применить искусственный интеллект к исследованию новых наук и технологий. Преимущества для космических исследований очевидны: машинам не нужно дышать, они могут выдерживать экстремальные температурные и радиационные условия. Так что им будет куда легче, чем нам, колонизировать Марс. Они смогут отправиться во внешнюю область Солнечной системы, имея больше шансов выйти оттуда на связь, чем нынешние автоматические космические аппараты, а когда-нибудь смогут и полететь к звездам — если захотят.

Так же дело обстоит и с морскими глубинами. У нас уже есть тяжелая техника, работающая на донных буровых установках, но про морское дно мы все еще почти ничего не знаем, а ценность находящихся под водой минеральных и энергетических ресурсов неисчислима. Не исключено, что когда-нибудь случится война роботов в глубинах океана.

Мыслящие машины могут оказаться похожими на нас, с таким же желанием все исследовать, но могут быть и совсем другими. Зачем мне или роботу отправляться в путешествие длиною в тысячу лет к другой звезде через темноту космоса, не имея ни связи с товарищами, ни надежд на спасение, если что-то пойдет не так? Кто-то на такое согласится, кто-то нет. Возможно, мыслящие машины окажутся во многом похожими на свои биологические прототипы.

Это будет дикая гонка далеко за пределами наших самых смелых фантазий или кошмаров. Нет другого способа построить галактическую цивилизацию, за исключением варп-двигателя, и, возможно, кроме нас, никто во всем Млечном Пути не способен на это. Но не факт, что мы переживем столкновение с иным разумом, который сами же и создали.

Искусственный интеллект сделает вас умнее

Терренс Сейновски. Специалист по вычислительной нейрофизиологии; профессор Института Солка; автор, совместно со Стивеном Кварцем, книги «Лжецы, любовники и герои: что новая наука о мозге говорит нам о том, как мы становимся теми, кто мы есть» (Liars, Lovers, and Heroes: What the New Brain Science Reveals About How We Become Who We Are)

Глубинное обучение — актуальная сегодня тема в области машинного обучения. Первые алгоритмы такого рода появились в 1980-х годах, но компьютеры тогда были медленными и могли моделировать лишь несколько сотен нейронов с одним слоем скрытых элементов между вводом и выводом. Обучение на примерах — привлекательная альтернатива искусственному интеллекту, основанному на правилах, ведь его создание — очень трудоемкая задача. С бо́льшим количеством слоев скрытых элементов между вводом и выводом можно получить больше абстрактных свойств из данных для обучения. В структуре коры головного мозга миллиарды нейронов образуют десять слоев. Раньше много спорили о том, насколько будет улучшаться производительность нейронных сетей с ростом их размеров и глубины. В те годы не хватало не только более производительных компьютеров, но также и больших объемов данных для обучения сети.

Благодаря 30 годам исследований, повышению производительности компьютеров в миллион раз и большим данным из интернета мы теперь знаем ответ на этот вопрос: нейронные сети, увеличенные до двенадцати слоев в глубину и имеющие миллиарды связей, превзошли по эффективности лучшие алгоритмы машинного зрения и распознавания объектов, а также коренным образом изменили расшифровку речи. Алгоритмы редко так хорошо масштабируются, а это может означать, что скоро нейронные сети научатся решать и более сложные проблемы. Последние достижения науки и техники позволяют применить глубинное обучение к обработке естественного языка. Глубинные рекуррентные сети с кратковременной памятью научились переводить предложения с английского на французский и продемонстрировали высокие результаты. Другие сети глубинного обучения оказались способны создавать подписи к изображениям, проявив при этом неожиданную проницательность, а иногда даже остроумие.

Контролируемое обучение, использующее нейронные сети, — это шаг вперед, но им все-таки еще далеко до интеллекта. Функции, выполняемые ими, аналогичны некоторым возможностям коры головного мозга — она также увеличивалась в результате эволюции, но для решения сложных познавательных проблем она взаимодействует со множеством других отделов мозга.

В 1992 году Джеральд Тезоро из IBM, используя обучение с подкреплением, получил нейронную сеть, способную играть в нарды на уровне чемпиона мира. Она играла самостоятельно, и единственной обратной связью, которую она получала, был результат: информация о том, какая сторона выиграла.

Мозг использует обучение с подкреплением, чтобы создавать цепочки решений для достижения целей (таких как отыскание пищи) в условиях неопределенности. DeepMind — компания, которую в 2014 году купила Google, — недавно использовала аналогичный подход, чтобы научить нейронные сети играть в семь классических игр Atari. Единственными вводными данными для системы обучения были пиксели экране и набранные очки — та же самая информация, которую используют люди. Программа научилась играть лучше, чем самые опытные игроки.

Какое воздействие эти достижения окажут на нас в ближайшем будущем? Мы не особенно хорошо справляемся с прогнозами последствий новых изобретений, и часто нужно время, чтобы найти для них нишу, но у нас уже есть один пример, позволяющий понять, к чему это может привести. Когда в 1997 году Deep Blue обыграл Гарри Каспарова, чемпиона мира по шахматам, другие шахматисты оставили попытки соревноваться с машинами? Вовсе нет: они стали использовать шахматные программы, чтобы научиться играть лучше, и, как следствие, общий уровень игры в мире повысился.

Люди — не самый быстрый и не самый сильный вид, но мы учимся лучше всех. Люди изобрели формальную школу, где дети много лет трудятся, совершенствуясь в чтении, письме и арифметике и получая более специализированные навыки. Лучше всего, когда взрослый учитель взаимодействует с учеником один на один, подстраиваясь под конкретного ребенка. Однако это трудоемкий процесс. Немногие могут позволить себе индивидуальное обучение, и конвейерная система образования, характерная для большинства сегодняшних школ, — довольно плохая замена. Компьютерные программы могут следить за успеваемостью ученика, а некоторые — даже обеспечивать корректирующую обратную связь в случае с наиболее распространенными ошибками. Однако мозги у всех разные, и компьютер не заменит учителя-человека, выстраивающего долгосрочные отношения с учеником. Можно ли создать искусственного наставника для каждого ребенка? У нас уже есть рекомендательные системы в интернете, которые говорят: «Если вам понравился X, то вам может понравиться и Y», — они построены на анализе данных множества пользователей со схожими паттернами предпочтений.

Когда-нибудь умственное развитие каждого ученика можно будет проследить с самого детства с помощью персонализированной системы глубинного обучения. Современный уровень технологии не может достичь такой степени понимания человеческого разума, но уже сейчас Facebook предпринимает попытки по созданию с помощью имеющейся огромной базы данных друзей, фотографий и лайков модели психического для каждого человека на планете.

Потому я сделаю такой вывод: чем больше будет когнитивных приспособлений, вроде шахматных программ и рекомендательных систем, тем умнее и способнее станут люди.

Смогут ли машины стать такими же умными, как трехлетние дети?

Элисон Гопник. Психолог, Калифорнийский университет в Беркли; автор книги «Ребенок-философ» (The Philosophical Baby)

Машина способна обыграть Каспарова, но может ли она сравниться умом с трехлетним малышом?

Обучение стало основой нового подъема ИИ. Но лучшие ученики во вселенной — это, определенно, человеческие дети. В ходе последних 10 лет изучающие развитие когнитивисты, часто работающие совместно со специалистами по теории вычислительных систем, пытаются выяснить, каким образом детям удается так много всего выучить за столь короткое время.

Удивительно, как сложно предсказать при создании искусственного интеллекта, что будет сделать легко, а что — сложно. Сперва мы думали, что вещи, которыми занимаются умнейшие из людей, вроде игры в шахматы или доказательства теорем — весь этот экстремальный спорт для «высоколобых» — окажутся самыми сложными для компьютеров. В действительности они оказались легкими. А вот то, что может сделать любой дурак, к примеру опознать предмет или поднять его, гораздо труднее. Оказывается, намного проще смоделировать рассуждения хорошо подготовленного взрослого специалиста, чем процесс обучения самого обычного ребенка. Так где же машины, догоняющие по способностям трехлетних детей, и какие типы обучения для них все еще недосягаемы?

За последние 15 лет мы выяснили, что даже младенцы удивительно хорошо справляются с обнаружением статистических паттернов. И специалисты по вычислительным системам изобрели машины, которые тоже исключительно хорошо справляются со статистическим обучением. Технологии вроде глубинного обучения обнаруживают даже очень сложные закономерности в огромных массивах данных. В результате компьютеры вдруг научились делать такое, что раньше для них было невозможно, например давать правильные заголовки для картинок из интернета.

Проблема с таким типом чисто статистического машинного обучения заключается в том, что оно зависит от огромного объема данных, причем они должны быть предварительно обработаны человеческим мозгом. Компьютеры могут распознать картинку из интернета только потому, что миллионы реальных людей редуцировали невероятно сложный набор данных со своей сетчатки до крайне стилизованного, ограниченного и упрощенного снимка со своим котейкой в Instagram, а также дали изображению совершенно определенный заголовок. Антиутопия из одного простого факта: на самом деле все мы — компьютеры Google, пребывающие под наркозом иллюзии, что нам просто нравятся картинки с котиками. Однако даже с такой помощью машинам все еще требуются огромные массивы данных и предельно сложные вычисления, чтобы посмотреть на новое изображение и сказать: «Киса!», а детям для этого нужно дать всего лишь пару примеров.

Кроме того, уровень обобщения для такого статистического обучения ограничен, будь вы ребенком, компьютером или ученым. Более мощный способ познания — формулировать гипотезы о том, как устроен мир, и проверять, насколько они согласуются с фактами. Тихо Браге, Google Scholar своего времени, объединил огромный объем данных астрономических наблюдений и смог использовать их для того, чтобы предсказывать положение звезд в будущем. Но Иоганн Кеплер благодаря своей теории смог делать неожиданные, масштабные, совершенно инновационные прогнозы, находившиеся далеко за пределами кругозора Браге. Дошкольники делают то же самое.

Еще одно большое преимущество машинного обучения — это формализация и автоматизация такого типа проверки гипотез. Байесовская теория вероятности стала важной частью процесса познания. Мы можем математически описать некую случайную гипотезу, например о том, как изменения температуры океана влияют на ураганы, а потом вычислить, насколько вероятно, что такая гипотеза верна, на основании данных наблюдений.

Машины теперь хорошо умеют проверять и оценивать верность гипотез на основании фактических данных, что оказывает влияние на все на свете — от медицинской диагностики до метеорологии. Когда мы изучаем маленьких детей, то видим, что они рассуждают подобным образом, и это отчасти объясняет, как им удается настолько быстро учиться.

Таким образом, компьютеры прекрасно умеют делать выводы из структурированных гипотез, особенно вероятностные выводы. Но действительно сложная проблема состоит в том, чтобы решить, какие гипотезы из всего их множества достойны того, чтобы их проверять. Даже дошкольники удивительно хорошо справляются с построением творческих, нестандартных гипотез. Они как-то сочетают рациональность и иррациональность, системность и случайность, и мы понятия не имеем, как они это делают. Мысли и действия маленьких детей часто выглядят бессмысленными, даже бредовыми — просто попробуйте как-нибудь поиграть в дочки-матери с трехлетними девочками. Именно поэтому психологи, например Пиаже, думали, что дети иррациональны и нелогичны. Но у них также есть сверхъестественная способность нацеливаться как раз на подходящие странные гипотезы; на самом деле они с этим справляются существенно лучше, чем взрослые.

Конечно, идея вычисления заключается как раз в том, что, как только у нас появляется полное детальное описание определенного процесса, мы можем запрограммировать его в компьютере. В конце концов, мы же знаем, что точно существуют физические системы, которые все это умеют. У большинства из нас есть опыт создания таких систем, и даже приятный опыт (по крайней мере, на ранних этапах). Мы называем эти системы детьми. Вычисление — все-таки лучшее и на самом деле единственное научное объяснение тому, как физический объект, которым является мозг, может действовать разумно. Но пока что нам почти ничего неизвестно о том, как устроен творческий процесс познания, который мы наблюдаем у детей. И пока мы этого не узнаем, самые большие и самые мощные компьютеры не сравнятся с маленькими и слабыми человечками.

Неоднократно слышал такую сентенцию: «Кризис – это не только новые проблемы, но и новые возможности». Сегодня мы подошли к определенному рубежу, когда становится очевидной очень простая истина – жить по-старому больше нельзя. Категорически нельзя! Обратите внимание: у нас много говорят о модернизации, однако год за годом государство продолжает поддерживать на плаву устаревшие предприятия. И год за годом мы наблюдаем воспроизводство старых подходов и решений. Особенно это ощущается в строительном секторе. Но, похоже, скоро здесь всё решительно изменится.

Поразительно, что из кризиса 2009 года совершенно не извлекли никаких уроков. Напомню, что руководство НСО оказало тогда строителям серьезную поддержку за счет бюджета. Характер этой поддержки мне красноречиво изложил один чиновник из строительного департамента. По его словам, власть, в первую очередь, заботит судьба заводов ЖБИ, «лежащих на боку». Причина такой заботы банальна: нужно было поддержать спрос на железобетонные изделия, дабы рабочие этих заводов не потеряли работы и не вышли на улицы с красными флагами. Чуть позже представители Ассоциации заводов ЖБИ пожаловались на то, что поддержка предприятий со стороны государства явно недостаточна: рынок-де сильно «давит» на производителей, не позволяя им в полном объеме сбывать продукцию. Впрочем, через какое-то время кризис пошел на спад, и отрасль снова оживилась. Застройщики словно сорвались с цепи, закладывая такие проекты, какие не мыслились до кризиса.

И вот с прошлого года рост снова остановился. В текущем году в строительном секторе ожидается падение объемов почти на 20 процентов. Причем, это еще достаточно оптимистичный прогноз. Некоторые эксперты предсказывают еще более печальные сценарии. Государство отреагировало на ситуацию весьма оригинально. Так, с 1 июля этого года более 80% застройщиков не смогут строить новые дома по договорам долевого участия. Согласно новым поправкам в 214-ФЗ, минимальный уставной капитал компании должен составлять 2,5 миллиарда рублей. С этой суммой застройщик имеет право возвести не более 1500 кв. метров жилья. Таких компаний, обладающих указанной минимальной суммой, в стране не так уж много – менее 20% от «списочного состава».

К чему государство ввело указанную меру? Возможно, из-за опасений протестов со стороны обманутых дольщиков. Впрочем, мотивы государевых мужей в данном случае не важны. Совершенно ясно, что рынок многоэтажного жилья оставляют крупным и проверенным игрокам. Остальным придется искать альтернативы. Малоэтажное строительство – одна из таких альтернатив. Куда податься компании, которой не выдано разрешение на строительство крупного объекта? Малоэтажка напрашивается тут сама собой.

Я не берусь сейчас предсказывать развитие ситуации в строительстве.

Практика показывает, что инерция старых подходов у нас очень сильна, а застройщики, «набившие руку» на возведении многоэтажных зданий, грубо переносят те же приемы и на малоэтажку. В итоге мы получаем тихий ужас, выдаваемый за «коттеджные поселки».

На застройщиков, в принципе, большой надежды здесь нет. Однако есть надежда на то, что лишившиеся заказов подрядчики переключат свое внимание на этот сегмент, попытаются приложить свои силы к индивидуальным домам. Иначе говоря, граждане, решившие обзавестись собственным жильем, получат больше предложений по строительству, ремонту и отделке. Это есть хороший знак.

Я, конечно, не питаю никаких иллюзий насчет адекватного подхода государства к освоению территорий. Так называемые земли ИЖС во многих регионах все равно останутся в «дефиците» (искусственно созданном, кстати). С коммуникациями и социальной инфраструктурой проблемы также будут решаться вяло. То есть ожидать массового появления малоэтажных поселений сейчас не приходится. Тем не менее, для частных домовладельцев вырисовывается неплохая перспектива. И связана она целиком и полностью с инновационными технологиями. Ведь начавшийся кризис дает шанс именно тем разработчикам, которые занимались вопросами строительства и ресурсоснабжения индивидуального жилья.  

Обращу в данном случае внимание на такой «резерв», как дачные поселки. Как мы знаем, это такая российская особенность – жить на два места: зимой – в городской квартире, летом – на даче. Я уже говорил о том, что ситуация эта совершенно ненормальная,  хотя бы из-за того, что для дачных поселений необходимо создавать дополнительную инженерную инфраструктуру, использующуюся сезонно.

По-хорошему, вместо дачных поселков (официально не считающихся жильем) нужно было сразу создавать нормальные малоэтажные поселения (как в Канаде, в США или в Финляндии).

Некоторые владельцы дачных домов, кто не в силах построить жилье на землях ИЖС, именно так и делают, то есть создают нормальное капитальное строение, пригодное для круглогодичного проживания. Если поблизости проходит оживленная магистраль, то удаленность от города особых трудностей не создает. Именно поэтому в настоящее время мы наблюдаем, как владельцы дачных участков возводят совсем не «дачные» строения. По большому счету, дачное общество вполне может организоваться в нормальное поселение, совместно решая коммунальные проблемы. Такие примеры есть, но они же выявили и некоторые серьезные проблемы, решаемые только с помощью инноваций.

Так, несколько лет назад один дачный кооператив столкнулся с проблемой электроснабжения поселка. Дело в том, что по существующим нормам для ДНТ серьезной инфраструктуры не предусматривается. И на одно домовладение можно получить мощность порядка 2-3 КВт. По современным меркам для нормального проживания этого явно недостаточно. Пришлось согласовывать новые технические условия с ресурсоснабжающей компанией, дабы получить нормальные «киловатты». Компания выставила дачникам немыслимый счет – почти полмиллиона рублей на одно домовладение! Надо ли говорить, что большая часть членов общества наотрез отказалась от выплаты такой суммы. Ситуация зашла в тупик.

Как мы понимаем, как раз в таких условиях альтернативные вариант могли бы предложить наши разработчики и специалисты в области энергетического оборудования, использующего ВИЭ.

Есть прецеденты, когда за счет автономных источников (солнечных панелей и ветрогенераторов) удавалось получить до шести киловатт электричества. Затраты составляли чуть более 300 тысяч рублей.

В принципе, можно предложить много вариантов. В последнее время на рынке, например, появились паропоршневые машины, способные вырабатывать тепло и электричество. Мощность их начинается от ста киловатт. Преимущество таких систем в том, что они могут работать на твердом топливе, в том числе – на угле. Установите такую машину в вашем поселке – и вот вам дополнительные киловатты. Работать они могут в автоматическом режиме, и управляться дистанционно. С этим особых проблем нет.

В общем, выход из указанной ситуации найти не сложно. Нужны только технические решения, проработанные профессионалами. Если бы в Новосибирске была организация, рассматривающая такие решения, то наверняка появился бы и спрос на ее услуги. А ведь именно сегодня ситуация складывается именно так, что спрос на подобные технические решения будет только возрастать.

В этой связи еще раз приходится поднять вопрос создания на территории Новосибирска Энергетического парка, способного решать указанные проблемы. У граждан появилась бы возможность обращаться напрямую к нужным специалистам. Ведь такие специалисты есть. Жаль только, что их потенциал до сих пор не используется в полной мере. По-хорошему, государство могло бы выделить для такой работы специальные гранты. Полученные результаты (в виде проектов и готовых решений) имело бы смысл занести в специальную базу с открытым доступом (например, создав для этого специальный интернет-портал). И в дальнейшем с помощью этого ресурса удалось бы организовать консультационные услуги по вопросам индивидуального строительства и реконструкции собственного жилья. Кстати, для этого совсем не требуется огромных средств. Зато отдача – в социальном смысле – была бы колоссальной.

Олег Носков

Кто бы ни писал об открытии, получившем в этом году Нобелевскую премию по физике, начинает, как правило, с Эйнштейна. Оно и немудрено. Именно он предсказал, что тела, обладающие заметной массой и двигающиеся с ускорением, возмущают ткань пространства-времени вокруг себя. Пространство и время начинают сжиматься и разжиматься, что порождает гравитационные волны, которые распространяются по всей Вселенной.

Теорию Эйнштейна ученые признали, но экспериментально доказать ее удавалось только в слабых полях. А вот достоверно зафиксировать гравитационные волны (что доказало бы правоту ОТО по отношению к сильным полям)  физики пытались многие десятилетия, но безуспешно. Пока в 2015 году это не удалось сделать с помощью гравитационных телескопов коллаборации LIGO (Laser Interferometer Gravitational-Wave Observatory). Что и было отмечено Нобелевской премией.

Награду получили Райнер Вайсс из Массачусетского технологического института (за разработку детекторов гравитационных волн) и Кип Торн и Барри Бэришу из Калифорнийского технологического института Кип Торн является одним из главных теоретиков этой области и, по сути, инициатором проекта LIGO, а Бэриш - основателем и первым руководителем коллаборации. В ее работе участвовало гораздо больше ученых, было и две группы российских физиков, одну – из Института прикладной физики РАН - возглавлял нынешний президент РАН Александр Сергеев, вторую – из МГУ – Валерий Митрофанов. Но, как это обычно бывает, премию получили руководители коллаборации.

Надо сказать, что к моменту награждения участникам LIGO удалось достоверно зафиксировать еще несколько подобных событий - 25 декабря 2015 года, 4 января 2017 года и 14 августа 2017 года. А с началом работы третьего детектора в Италии (гравитационный телескоп европейской коллаборации VIRGO) их число должно ещё возрасти. Каждое событие, по мнению ученых, является гравитационной волной от слияния «черных дыр».

Проблемой подобного рода событий является то, что они не отслеживаются ни в каком другом диапазоне волн, а потому до сих пор остаются в определенной степени не идентифицированными: можно установить лишь сам факт столкновения и массу самих «дыр». Поэтому физики очень ждут регистрации гравитационных волн от какого-нибудь другого события, которое можно увидеть и в других диапазонах. Например, столкновение нейтронных звезд. И есть информация, что подобное событие уже было зафиксировано, но пока ее официального подтверждения нет.

Рассказывая о значении этого открытия на традиционной пресс-конференции, посвященной Нобелевским премиям в президиуме СО РАН, директор Междисциплинарного центра физики элементарных частиц и астрофизики физического факультета НГУ д.ф.-м.н. Александр Долгов подчеркнул несколько важных моментов.

– Подтверждением правоты Эйнштейна значение этих исследований не исчерпывается. Не столь давно все окна в астрономии были электромагнитные. Сначала лишь свет, потом все длины волн: радио, инфракрасные, ультрафиолет и так далее, все выше по энергии и короче по длине волны. В последние десятилетия появились телескопы, которые улавливают нейтрино. И вот сейчас к ним добавляются телескопы гравитационных волн. Причем, все это происходит на наших глазах. И как это часто бывает, новые прорывные результаты тут же ставят перед наукой новые проблемы, требующие решения.

В частности, это касается вероятно большого числа «черных дыр» в нашей Вселенной.

Ведь посмотрите, детекторы едва заработали, эту технологию еще нужно выстраивать, а уже зафиксировано несколько событий, объясняемых столкновениями «черных дыр». Через год-другой планируется увеличить чувствительность детектора LIGO в три раза. И объем видимой посредством гравитационных волн Вселенной вырастет в 27 раз, соответственно и частота обнаружения таких черных дыр, если они равномерно распределены по Вселенной, будет  в 27 раз чаще — практически каждый день.

Это говорит о большом количестве подобного рода объектов. И науке теперь предстоит понять, откуда их столько во Вселенной, почему двойные «черные дыры» ведут себя именно так и т.п. И это только один аспект. А еще реликтовые гравитационные волны - на сегодня для нас единственный след первых эпох истории Вселенной. И одновременно – они позволяют «разглядеть» те процессы, которые могут быть зафиксированы только с помощью гравитационных телескопов. Здесь мы возвращаемся опять к слиянию «черных дыр», но этим их возможности не ограничены.

– Известно, что в этой работе принимали участие и российские физики.

– Да, и участие нашей науки не ограничено только группами, которые непосредственно работали в коллаборации, кстати, среди них – два выпускника Новосибирского университета. Но ведущую роль в том, что этот эксперимент стал возможным, сыграл еще один выдающийся физик-теоретик, член-корреспондент РАН Владимир Брагинский. Именно на основе его работ была решена проблема фильтрации «галактического шума», без чего выделить нужный сигнал было бы практически невозможно.  Он также много лет проработал в составе коллаборации LIGO, при нем было зафиксировано первое событие, но, увы, в прошлом году он скончался. Но сами нобелианты в своих выступлениях отдавали дань его вкладу в работу проекта.

В дальнейшем Александр Долгов еще раз вернулся к теме наших соотечественников, заслуживших, на его взгляд, Нобелевскую премию, но так ее и не получивших.

– Если говорить о физиках Академгородка, то я могу привести два ярких примера. Первый – это Будкер и Скринский, создавшие ускорители, работающие на встречных пучках.

Говорят, когда Ландау впервые услышал про это, то засмеялся и сказал: «Ты хочешь бить вакуумом по вакууму и получить из этого какую-то информацию». Сегодня весь мир работает с ускорителями на встречных пучках, но сами авторы этого метода так и не были отмечены Нобелевской премией.

И второй случай, совершенно вопиющий на мой взгляд, связан с открытием эффекта асимптотической свободы – это очень важное свойство квантовой хромодинамики. Открытие было отмечено Нобелевской премией по физике в 2004 году, которую вручили американским ученым Дэвиду Гроссу, Фрэнку Вильчеку и Дэвиду Политцеру. Между тем, еще до них к таким же результатам пришли наши ученые – ныне покойный Дмитрий Терентьев из Института теплофизики и Иосиф Хриплович из Института ядерной физики. Мне в то время приходили периодически письма из Нобелевского комитета и я в своих ответах не раз указывал на значение их работы. Но в результате письма мне приходить перестали, а премия досталась американским ученым, хоть они и не были первыми.

Наталья Тимакова

Ежегодно премия «Просветитель» выбирает русскоязычных ученых и научных журналистов, которые умеют просто и понятно рассказывать о новейших открытиях и исследованиях. Традиционно в длинный список попадают 25 лучших научпоп-изданий последних лет. «Теории и практики» каждую неделю представляют номинантов 2017 года: занимательная криптография, путеводитель по психическим расстройствам, разоблачение лженауки и фальсификаций, полная история эволюции, научное исследование магазинов «Березка», дисперсия на примере котиков и многое другое.

Альпина нон-фикшн

Максим Франк-Каменецкий. «Самая главная молекула. От структуры ДНК до биомедицины XXI века»

Неужели есть нечто общее, что объединяет все живые существа, будь то человек или невидимый глазом микроб? Центральное место в молекулярной биологии, которая призвана дать ответ на вечный вопрос «Что такое жизнь?», занимает молекула ДНК. О ней главным образом и идет речь в книге. Большое внимание автор уделил вопросам, при решении которых особенно важную роль играют физика и математика.

Бослен

Анна Иванова. «Магазины «Березка»: парадоксы потребления в позднем СССР»

Операции с иностранной валютой считались в СССР уголовным преступлением, а культ западных товаров был постоянным объектом критики в газетах. Тем не менее государственные магазины «Березка», в которых продавались дефицитные импортные товары за валюту и ее заменители (сертификаты и чеки), успешно функционировали по всему Советскому Союзу. В книге Анны Ивановой эта тема впервые становится объектом исторического исследования.

НЛО

Борис Колоницкий. «Товарищ Керенский. Антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа». Март — июнь 1917 года»

Автор показывает, что культ вождя народа, известный нам по фигурам Ленина и Сталина, зародился не в советское время, а весной и летом 1917 года. «Первая любовь революции» Александр Керенский стал первым носителем и отчасти изобретателем этого культа. Традиция монархической культуры не исчезла бесследно.

Альпина нон-фикшн

Тим Скоренко. «Изобретено в России. История русской изобретательской мысли от Петра I до Николая II»

В многочисленных справочниках и списках русских изобретений чаще всего не упоминается три четверти замечательных идей, рожденных отечественной изобретательской мыслью, зато обнаруживается, что мы придумали самолет (конечно, нет), велосипед (тоже нет) и баллистическую ракету (ни в коем случае). У этой книги две задачи: а) рассказать об изобретениях, сделанных в разное время нашими соотечественниками; б) развеять многочисленные фальсификации, связанные с историей изобретательства.

Альпина нон-фикшн

Дарья Варламова, Антон Зайниев. «С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройствам для жителя большого города»

По статистике ВОЗ, из ста человек семеро болеют депрессией, трое — биполярным расстройством, один — социопат, и один имеет большие шансы стать шизофреником. Как понять, что с тобой происходит, и объяснить это родным? Как научиться отличать объективную реальность от странных продуктов своего сознания? Авторы знакомы с темой не понаслышке.

Альпина нон-фикшн

Александр Пиперски. «Конструирование языков. От эсперанто до дотракийского»

Александр Пиперски рассказывает, почему люди создают свои собственные новые языки — конланги, когда в мире насчитывается 7000 естественных языков. Эсперанто, сольресоль, ро, трансцендентная алгебра, квенья, блиссимволика, паленео, на'ви, дотракийский — это далеко не полный список языков, о которых идет речь как с лингвистической, так и с исторической точки зрения.

Альпина Паблишер

Вадим Махов. «Счастливый клевер человечества. Всеобщая история открытий, технологий, конкуренции и богатства»

Счастливый клевер с четырьмя лепестками найти так же трудно, как и добиться успеха в области инноваций: как показывает практика, на одного победителя приходятся сотни проигравших. Наряду с огромными возможностями прогресс не всегда несет лишь позитивные плоды. Удастся ли человечеству на этот раз избежать ловушек прогресса? В книге рассматриваются 14 волн инноваций — от возникновения человека до наших дней, а также дается прогноз на обозримое будущее.

АСТ

Дмитрий Побединский. «Чердак. Только физика, только хардкор!»

Что такое время? Как придумали теорию струн? Существуют ли параллельные вселенные? Что почувствует искусственный интеллект при первом поцелуе? Как устроена черная дыра? На эти и другие вопросы, которые любого способны поставить в тупик, отвечает физик, популярный видеоблогер Дмитрий Побединский.

Манн, Иванов и Фербер

Нелли Литвак, Андрей Райгородский. «Кому нужна математика? Понятная книга о том, как устроен цифровой мир»

Книга о том, как благодаря математике вертится современный мир. «Зачем мне математика?» «Как мне это может пригодиться?» «В жизни никому и никогда не придется вычислять интеграл!» Удивительно, но в эпоху цифровых технологий многие считают математику абстрактной и ненужной наукой. А ведь без нее невозможно существование современных авиации, страхования, железных дорог, медицины, интернета, экономики.

Манн, Иванов и Фербер

Иван Ефишов. «Таинственные страницы. Занимательная криптография»

Студенты-криптографы обычно изучают сложные разделы высшей алгебры, сплошные формулы и абстракции — никакой романтики и тайных шифров. Автор же подобрал такие истории про шифрование, разгадки которых не требуют большого багажа знаний ни по математике, ни по криптографии (в книге приведена всего лишь одна простенькая математическая формула).

НЛО

Андрей Балдин. «Новый Буквоскоп, или Запредельное странствие Николая Карамзина»

Литературная экспедиция Николая Карамзина в Европу (1789–1790) привела в свое время к перевороту в отечественной словесности. Переводчик, начинающий писатель Карамзин отправился в путь с одним русским письменным языком и вернулся с другим. Исследователь истории русской литературы и путешественник Андрей Балдин обращается к карте карамзинского странствия и повторяет ключевые отрезки его маршрута.

Бухгалтерия и банки

Михаил Кречмар. «Сибирская книга. История покорения земель и народов сибирских»

Это книга об «индейских войнах востока России», в результате которых к нашей стране было присоединено три четверти ее территории; о подвигах и изменах, военных походах, отчаянных экспедициях по безлюдным территориям, о географических открытиях, кораблекрушениях, строительстве городов, дорогах и реках, оружии и снаряжении. Но прежде всего — о людях, стремившихся заглянуть за горизонт, найти богатство и хотя бы кратковременную свободу.

Corpus

Станислав Дробышевский. «Достающее звено» (в двух томах)

Двухтомник ведущего российского антрополога Станислава Дробышевского «Достающее звено» — это не только увлекательный рассказ о происхождении Homo sapiens, но и исчерпывающий разбор современных антропологических теорий с остроумной и научно обоснованной критикой многих из них. Читатель узнает, почему именно люди стали разумными, кто был, а кто не был их предком, какими были неандертальцы, денисовцы, дманисцы, «хоббиты» с острова Флорес — и убедится, что точка в вопросе происхождения человека еще не поставлена.

Corpus

Ася Казанцева. «В интернете кто-то неправ! Научные исследования спорных вопросов»

Прививки вызывают аутизм, серьезные болезни лечатся гомеопатией, ВИЧ — это смертный приговор, употребление в пищу ГМО может нанести страшный вред — правда ли это? Знать верный ответ важно каждому, ведь от этого зависят наша жизнь и здоровье. Научный журналист Ася Казанцева объясняет простую вещь: чтобы разобраться, достоверно ли то или иное утверждение, не обязательно быть узким специалистом. Главное — научиться анализировать общедоступную информацию.

БуксМарт

Алексей Петухов. «Ар деко и искусство Франции первой четверти XX века»

Книга рассказывает о времени появления и развития стилевой общности ар деко во французской культуре — с конца XIX столетия и до Парижской выставки декоративных искусств и художественной промышленности 1925 года. В едином контексте рассматриваются история изобразительного и прикладного искусства, архитектура, родственные процессы в художественной и общественной жизни Франции.

Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге

Иван Курилла. «История, или Прошлое в настоящем»

Что понимали раньше и что понимают сейчас под словом «история»: только лишь прошлое или все время существования человечества? Действия людей в прошлом или наши знания о них? Что такое история — наука, литература, форма общественного сознания, а может быть, просто метод? Существуют ли «законы истории»? Какие силы сошлись в борьбе за историю? И что происходит, когда история пересекается с политикой?

Петербургское востоковедение

Юрий Иляхин. «Китай кусочками»

Это книга о Китае и китайцах начала третьего тысячелетия, ну и еще — о китайском чае, о кухне, Пекинской опере, истории и культуре, местах, где стоит побывать, о древних и современных нравах и обычаях, особенностях ведения бизнеса, медицине, о красоте по-китайски; это взгляд изнутри, взгляд профессионального китаеведа, который долгие годы живет и работает в Китае и хочет, чтобы для читателей страна за Великой стеной открылась под разными углами, необычными и интересными.

Эксмо

Алексей Водовозов. «Пациент разумный. Ловушки «врачебной» диагностики, о которых должен знать каждый»

Врач и медицинский журналист Алексей Водовозов живо, логично, убедительно и доходчиво рассказывает о том, что представляет собой современная медицинская диагностика и чем шарлатанские методики отличаются от действительно работающих. И напоминает, что никому не стоит верить на слово: любое утверждение нужно проверять и перепроверять.

Сеанс

Александр Тимофеевский. «Весна Средневековья»

Сборник статей критика и эссеиста Александра Тимофеевского о культуре, времени и тех явлениях, которые определили нашу жизнь в прошедшие годы. Широта тем и филигранность формулировок делают книгу неоценимым в своей точности инструментом для измерения общественных метаморфоз в постсоветской России. Автор собрал тексты, написанные с 1988 по 2003 год, так как эти даты фиксируют начало и конец того времени, которое стало в России пятнадцатилетием свободы. С лета 2003 года, с дела ЮКОСа, по его словам, начинается другой, нынешний период.

Физматлит

Михаил Маров. «Космос. От Солнечной системы вглубь Вселенной»

В книге в сжатой и популярной форме излагаются современные представления о космосе и населяющих его телах. Это прежде всего Солнце и Солнечная система, планеты земной группы и планеты-гиганты, малые тела (кометы, астероиды, метеороиды, межпланетная пыль). Далее рассматриваются звезды, экзопланеты, галактики и галактические кластеры, обсуждаются проблемы астробиологии и, наконец, представляется общий взгляд на нашу Вселенную.

Издательский сервис Ridero

Владимир Савельев. «Статистика и котики. Самая дружелюбная книга об анализе данных»

Из этой книги вы узнаете, что такое дисперсия и стандартное отклонение, как найти t-критерий Стьюдента и U-критерий Манна — Уитни, для чего используются регрессионный и факторный анализы, а также многое и многое другое. И все это — на простых и понятных примерах из жизни милых пушистых котиков.

Agey Tomesh

Алена Козлова, Николай Михайлов, Ирина Островская, Ирина Щербакова. «Знак не сотрется. Судьбы остарбайтеров в письмах, воспоминаниях и устных рассказах»

Книга посвящена остарбайтерам — пяти миллионам человек, оказавшихся в немецкой оккупации, отправленных в Третий рейх на принудительные работы и вернувшихся в СССР с усеченными правами и запретом на собственную историю. О том, что они пережили в неволе и что им пришлось испытать после возвращения на родину, — в интервью, письмах, воспоминаниях, фотоснимках.

НЛО

Анна Броновицкая, Николай Малинин. «Москва: архитектура советского модернизма. 1955–1991. Справочник-путеводитель»

Это первый путеводитель по Москве, который рассматривает как целостное явление архитектуру тридцатилетия от Хрущева до Горбачева — от наивного модернизма оттепели до постмодернизма, включая Останкинскую телебашню, кинотеатр «Россия», здание ТАСС, а также менее известные проекты, например «Дом нового быта» или музей АЗЛК. В книге описывается около 100 объектов.

SUPER Издательство

Александр Константинов. «Занимательная радиация»

Как оценить угрозу радиации и защититься от нее, стоит ли выводить радионуклиды спиртом либо уезжать в другой регион, где нет атомных станций? Книга предназначена для широкого круга читателей: студентов и преподавателей, учителей и врачей, инженеров и рабочих, бизнесменов и домохозяек, ученых и журналистов.

Альпина Паблишер

Александр Соколов. «Ученые скрывают? Мифы XXI века»

Доказано, что египтяне не могли построить пирамиды, древние британцы не сами воздвигли Стоунхендж, а человек — продукт генной инженерии инопланетян. Стоит ли верить этим утверждениям? Почему в эпоху, когда генетика, ядерная физика и медицина достигли небывалых высот, лженаука чувствует себя прекрасно, а ученые стонут от засилья воинствующих дилетантов? Главный редактор портала «Антропогенез.ру» рассказывает, как бороться с мракобесием и уберечь себя от псевдонаучной макулатуры.