Отруби могут сделать бензин лучше, чище и экологичней. И это не шутка, а перспективное исследование новосибирских химиков. Как био-сырье способно изменить рынок нефтепереработки?

Октановое число бензина, что проба золота: чем выше, тем чище и качественнее. Добиться этого позволяют присадки. Нефтепереработчики и химики по всей планете ищут лучшие технологии их производства. Ответ мировому вызову ─ исследование сибиряков.

– Карбидный катализатор помещается в реактор и в результате гидрирования – обогащения водородом фурфурола, мы получаем 2-метилфуран, который может рассматриваться в качестве высокооктановой добавки, ─ рассказывает научный сотрудник Института катализа СО РАН, кандидат химических наук Андрей Смирнов.

Тут важно всё: карбидный катализатор экологически безопасней аналогов. Отруби ─ растительное сырье, остатки переработки злаков. Сама присадка экономит расход горючего и обеспечивает работу двигателя при низких температурах.

У 2-метилфурана в сравнении с самой популярной и широко распространённой в России присадкой ─ несколько преимуществ. Во-первых, биологически возобновляемое сырье, а значит, ресурс практически неисчерпаем. Во-вторых, экспортный потенциал. В России добавка не запрещена. И эффективность присадки ─ в повышении октанового числа бензина.

Вообще же, вовлечение в нефтепереработку биосырья, как более доступного и экологичного, ─ популярное направление. Новосибирские химики предлагают вовлечь в цикл производства топлива иловые осадки.

Такие образуются тоннами в результате очистки канализационных стоков: полны токсинов и канцерогенов. Их либо закапывают на спецполигонах, либо сжигают. А можно переработать с помощью особого типа катализаторов.

– Мы предлагаем иловые остатки подвергнуть так называемому пиролизу, ─ рассказывает кандидат химических наук, научный сотрудник Института катализа СО РАН Мария Алексеева. ─ Мы предлагаем решения экологической задачи: не позволить попасть загрязняющим веществам в окружающую среду.

Ну а продукт переработки, ставят цель учёные, должен стать компонентом моторного топлива, в первую очередь, бензина. Таким образом, можно будет сэкономить расход нефти, объёмы которой с каждый годом тают. Сегодня эта научная работа ─ в самом начале. Но в том, что она будет востребована, новосибирцы не сомневаются. В мире набирает обороты тенденция бережного отношения к ресурсам планеты.

Парадокс наших дней: в то время как в России общественность обеспокоена сокращением поголовья крупного рогатого скота, в мире набирает силу другая тенденция – принципиальный отказ от красного мяса по неким моральным соображениям. Как мы знаем, крупные животноводческие комплексы уже занесены в список главных врагов природы (ответственных-де за глобальное потепление), а красное мясо поставили в один ряд с канцерогенами.

На днях на одном российском сайте я прочел буквально следующее:

«Я мечтаю, чтобы продукты, которые я люблю, были сделаны из растительных компонентов. Возможно, тогда бы я избавилась от угрызений совести». Это пишет не индианка, это пишет гражданка Российской Федерации. Похоже, новомодные тенденции докатились и до нашей страны. Правда, здесь нельзя не обойтись без иронии. Наши производители как будто предчувствовали это пожелание особо «совестливых» россиян, создав широчайший ассортимент колбас из соевого белка и сыров из пальмового масла.

Ни для кого не секрет, что в нашей стране соя давно уже «заменяет» говядину. А импорт того же пальмового масла в последние годы просто бьет рекорды. Вегетарианцы, вроде бы, должны быть довольны.

Конечно, если говорить серьезно, то фальсификации не отражают инновационных подходов к обозначенной проблеме – заменять мясные продукты их растительными «аналогами». Надо сказать, что сознательные попытки создать искусственное мясо из растительного белка предпринимались давно. Об этом писали еще в далекие 1970-80-е годы. Ожидания на этот счет были уже тогда. И похоже на то, что они начали сбываться. В лидерах, как это часто бывает, оказались американцы. Одна американская компания не так давно добилась успехов в деле создания искусственного мяса, будто бы неотличимого от говядины. Ее продукция расходится по всему миру и добралась уже до московских ресторанов.

В настоящее время искусственное мясо изготавливают, как правило, из растительного белка с добавлением всяких ингредиентов, отвечающих за вкус и «натуральный» вид. Мало того, современные умельцы постарались сделать так, чтобы «альтернативные» стейки и котлеты точно так же сочились при жарке, как и настоящие. Для этого используется растительный имитатор крови – специальный белок, придающий продукту розоватый цвет и характерный железистый привкус. Сообщается, что для получения такого белка пришлось даже воспользоваться достижениями в области генной инженерии.

Но это не единственная технология. В Израиле, например, проводятся опыты по выращиванию из клеток коровы трехмерной структуры для стейков. Правда, это довольно затратный способ, однако разработчиков вдохновляет сама возможность создать «фабрику бифштексов», обходясь без разведения и забоя скота. По отзывам шеф-поваров, такой «лабораторный» стейк будто бы имеет текстуру настоящего мяса и великолепный вид. Вдобавок ко всему, в нем нет никакой заразы и антибиотиков. Отсюда делается вывод, что человечество, наконец-то, нашло истинный путь к здоровой пище, не участвуя в «убийстве» животных и не загрязняя планету вредными отходами и парниковыми газами.

Таким образом, у нас как будто есть повод хлопать в ладоши. Наша любовь к «сомнительной» еде безболезненно разрешается на пути создания искусственного мяса (не важно даже, по какой технологии). Согласно последним данным, в США производство натурального мяса растет всего на два процента в год, тогда как продажи искусственного мяса выросли на 25 процентов. Если этот тренд сохранится и впредь, то через десять лет примерно 10% мяса в мире будет уже искусственным. Отсюда делается вывод, что искусственное мясо станет едой будущего. Однако не поспешили ли эксперты с таким выводом?

На что здесь необходимо обратить внимание. Нет никаких сомнений, что в данном случае мы имеем дело с неким компромиссным продуктом. Вегетарианство в его чистом, «ортодоксальном» виде вообще не нуждается ни в каких заменах. И наоборот, истинные ценители стейков вряд ли по достоинству оценят новомодные штучки, как бы красочно их ни расписывали в прессе. Указанный компромисс сам по себе не ведет нас ни в какие светлые дали – он является уступкой навязанной обществу идеологии (когда у людей вдруг начинаются «угрызения совести» из-за съеденного мяса). Не стоит сомневаться в том, что сама уступка новым моральным требованиям отражает лишь текущее (и изменчивое) состояние умов. И что там будет дальше, не совсем понятно.

В этой связи вспоминается история с безалкогольным вином, которое получали путем удаления этилового спирта из обычного вина с помощью специальной вакуумной установки. В середине 1980-х, когда в нашей стране проводили так называемую антиалкогольную компанию, этот странный напиток преподносился как достойная замена обычным винам. Такой продукт производится в некоторых странах и по сию пору, хотя «напитком будущего» он всё равно не стал и вряд ли станет. Как мы понимаем, убежденным трезвенникам и абстинентам подобные альтернативные напитки ни к чему. Что касается ценителей вин, то они в любом случае остались верны своим предпочтениям. С безалкогольным пивом, кстати, та же история. Компромиссы, в данном случае, совершенно не предполагают равноценной замены. И сейчас мы прекрасно понимаем, что «альтернативный вариант» создается в угоду господствующим настроениям (намеренно подогреваемым, кстати). Просто на волне интереса к необычному продукту некоторые компании успевают извлечь прибыль, затрачивая определенные суммы на пиар и маркетинг. В этом случае для потребителей куда разумнее пересмотреть саму идеологию, чем поменять привычки и сложившиеся запросы.

Сегодняшний ажиотаж вокруг альтернативного мяса сохранится до тех пор, пока лидеры мнений «накачивают» сознание людей соответствующими моральными установками. Однако мы прекрасно понимаем: если уход в вегетарианство станет массовым, то отпадет сама необходимость создавать в массовом порядке какие-то «мясоподобные» имитации (в самом деле, зачем абсолютно некурящему человеку заменители сигарет?). И наоборот, когда вегетарианский фанатизм спадет (а он спадет), все растительно-белковые «альтернативы» станут тем, чем они и являются по сути своей – дешевой заменой мясу для людей с низкими доходами (подобно нынешней соевой колбасе или сыру из пальмового масла).

На мой взгляд, реально альтернативный путь, поддержанный наукой, связан с созданием ЭКОЛОГИЧЕСКИ БЕЗОПАСНОГО ЖИВОТНОВОДСТВА. Интересно, что в СССР еще в начале 1980-х, когда обсуждалась «Продовольственная программа», наши ученые как раз пытались наметить такие пути. В частности, в научной периодике тех лет опровергался расхожий тезис о том, будто рентабельность животноводческого хозяйства прямо пропорциональна количеству голов – чем больше, тем выгоднее. Индустриализацию животноводства и внедрение в данный сектор технических новинок почему-то неизменно связывали с укрупнением хозяйств. Наши ученые пытались доказать, что рентабельными могут быть и маленькие фермы, которые в состоянии прекрасно «вписаться» в сельскую местность, дать работу местному населению и при этом не оказывать давления на экологию. Были готовые проекты таких маленьких (и притом – высокопроизводительных) ферм. Даже изобретались специальные датчики и приборы, позволявшие следить за состоянием животных и, в случае необходимости, прибегать к лечению заболеваний индивидуально, а не поголовно (как это происходит в крупных хозяйствах, где животных регулярно пичкают антибиотиками). Еще один принципиальный момент: уже тогда ставился вопрос о безотходности сельхозпроизводства. Стоки ферм (внимание!) предлагалось использовать для получения биогаза, органических удобрений и кормовых дрожжей. Попутно должна была происходить и биологическая очистка воды. Подчеркиваю, эти вопросы обсуждались в нашей стране еще в первой половине 1980-х годов.  

Сегодня об этом важно вспомнить хотя бы в связи с тем, что именно крупные хозяйства, о чем я сказал в самом начале, находятся под прицелом критики как одни из главных загрязнителей планеты. Как раз отсюда и вытекает требование перейти на искусственное мясо. Причем, требование безоговорочное. На самом же деле мы можем рассмотреть и другие варианты решения экологической проблемы. Иначе говоря, вместо производства «альтернативного» мяса имеет смысл поставить вопрос о создании альтернативного животноводства. Главное, что научные заделы для этого уже есть, достаточно лишь внимательно изучить прошлые наработки.

Николай Нестеров

«Он полон дерьма» («He’S FULL OF SHIT») – под таким заголовком в октябре 2019 года в Vanity Fair вышел материал, посвященный темной стороне деятельности знаменитого инноватора. «Илон Маск обманул инвесторов, он сделал жертвой мошенничества налогоплательщиков и вовлек в азартную игру TESLA, чтобы сохранить компанию SolarCity» - это всё о нем, о выдающемся современнике, в чей гений до сих пор верят сотни миллионов людей по всей планете. С одной стороны,  передовые технологии, способные изменить жизнь на Земле. С другой, «масса долгов», «нехватка прибыли» и массовые сокращения работников.  Впору спросить: «Как тебе такое, Илон Маск?».

Работник, уволенный из TESLA в рамках начавшихся сокращений, недовольно реагирует на забавные картинки, выкладываемые его шефом в Твиттере. Тот изображает себя в виде машины. Но, по мнению бывшего работника, «гениальный» Илон Маск в этой ситуации выглядит клоуном. В самом деле: можно ли дурачиться в соцсетях, когда  твоя компания работает не самым лучшим образом, ставя под удар существование многих людей?

Итак, что же здесь такого произошло, отчего накаляются страсти?

В глазах своих поклонников Илон Маск зарекомендовал себя как человек, способный мыслить масштабно и претворять в жизнь «экстраординарные идеи». Инновации – это всегда непознанная тропа. И тому, кто решается стать здесь первопроходцем, достаточно легко завоевать наше доверие - особенно в том случае, когда наши ожидания совпадают с декларациями первопроходца о своих грандиозных планах. К сожалению, в такой ситуации легко преступить ту грань, где уже начинается злоупотребление этим доверием. С Илоном Маском, похоже, всё произошло именно так.

Несколько лет назад о нем писали: «Он намеренно идет туда, где есть государственное финансирование». Уже в то время государственные субсидии, выделенные на «экстраординарные» проекты великого инноватора, приближались к пяти миллиардам (!) долларов (не считая грантов на установку солнечных панелей и налоговых льгот). Не только частные инвесторы, но и государственные деятели верили в его гений. Илону Маску хорошо удавалось поддерживать прекрасный имидж при довольно сомнительной игре. Несмотря на то, что появлялись сообщения об убытках в компаниях TESLA и SolarCity, их акции все равно продолжали расти.

Однако фарт не может длиться вечно. Неприятности накапливались и, в конце концов, все это хлынуло наружу. Сейчас набирает силу скандал, связанный с гигантской «футуристической» фабрикой по производству солнечных панелей, созданной примерно пять лет назад в городе Буффало, штат Нью-Йорк. Власти штата были очень заинтересованы в таком проекте, надеясь улучшить у себя экономическую ситуацию. На благое дело было выделено 750 миллионов долларов: 350 миллионов – на строительство самого завода, и еще 400 миллионов – на его оснащение. Фактически,  компания Илона Маска получила новое предприятие бесплатно (цена аренды завода оказалась чисто символической – всего 1 доллар в год!). За этот «подарок» властям штата было обещано создать к 2020 году 5 тысяч новых рабочих мест.

Поскольку Илон Маск слыл гением инноваций, потребители долгое время относились к его продукции с доверием, в том числе – и к солнечным панелям (очень «модному» на то время – да и посей день – продукту). Однако их ожидания оправдывались далеко не всегда – на практике продукция «футуристических» заводов Илона Маска нередко показывала ненадлежащее качество. Как сообщалось в прессе, для своих «инновационных» солнечных панелей «гений»  не стеснялся использовать дешевые китайские фотоэлементы. Некоторые критики вообще называли солнечные панели SolarCity «фальшивкой». Были даже случаи их возгорания, из-за чего производителю предъявлялись судебные иски.

Таким образом, вдохновляющая риторика сильно расходилась с неприглядной практикой. Компания SolarCity (организованной Илоном Маском и его братьями в 2006 году) ставила во главу угла не просто производство инновационного продукта, но, как пишут аналитики, претендовала на «изменение мира» посредством подобных инноваций. Для владельцев бизнеса развитие «энергии будущего» заключалось не только в штамповке солнечных панелей, но и в контроле над всем циклом перехода на нее. Однако плохая репутация производимых «фальшивок» негативным образом сказывалась на текущих делах раскрученной компании. И вот на этом фоне детище Илона Макса ввязывается в очередной амбициозный проект, связанный с созданием гигантской фабрики в Буффало. Согласно планам, SolarCity намеревалась производить 10 тысяч солнечных панелей в день, которые должны были красоваться на крышах «одноэтажной» Америки.

Надежда на фарт не оправдалась. С 2014 года (когда уже  стартовало строительство упомянутого предприятия в штате Нью-Йорк) компанию начали покидать ключевые сотрудники.   Акции компании грозили рухнуть, и тогда Илон Маск принял «экстраординарное» решение по ее спасению, взяв солидный кредит под залог TESLA и выкупив на него часть акций. Его поступки не прошли незамеченными – акции компании выросли почти на 25%.  Но этого было мало, поскольку у компании банально закончились деньги. Чтобы избежать коллапса, гений инноваций принял еще одно «экстраординарное» решение: в 2016 году компания TESLA за 5 миллиардов долларов приобрела SolarCity. Решение было подано как создание интегрированного холдинга, призванного-де развивать «энергию будущего». У Илона Маска появился еще один повод заявить о том, что его детище обладает «лучшими технологиями» для производства дешевых и эффективных солнечных панелей. Мир его услышал – акционеры снова потянулись к знаменитой компании. Как выразились аналитики, ценой увеличения долговой нагрузки TESLA Илон Маск спас самый главный свой актив – веру инвесторов в свою гениальность.

Тем не менее, веру инвесторов на кусок не намажешь. Запуск «футуристического» завода в Буффало растянулся во времени. В 2018 году в прессе сообщалось о том, что Gigafactory 2 простаивает без дела. Огромные корпуса были почти безлюдными. Иначе говоря, обещанного оживления экономической жизни в этом районе не состоялось. Несмотря на это, руководство TESLA излучало оптимизм. Представители компании в своих интервью сообщали, будто они готовятся совершить в 2019 году «невероятный скачок». Судя по всему, «скачок» тесно увязывался с системой «Солнечная Крыша», для которой как раз и планировался выпуск «инновационной» продукции.

Правда, у покупателей этой самой «инновационной» продукции поводов для оптимизма оказалось значительно меньше. Судя по их сообщениям в соцсетях, на практике компания совсем не выказывала той лояльности к клиентам, какая была им обещана в теории. Все это, разумеется, не могло не сказаться на спросе. Недавнее расследование Reuters показало, что большинство своих солнечных панелей компания направляет на экспорт, поскольку внутри страны они не пользуются популярностью. Фактически, завод в Буффало работал на зарубежные поставки. Раздутый проект «Солнечная Крыша» оказался пустышкой. Как выяснилось, компания установила свою распиаренную  «инновационную» солнечную черепицу лишь на «горсточке» крыш, разбросанных по всей стране. Примечательно, что количество установок солнечных систем очень сильно сократилось после того, как TESLA приобрела SolarCity. По некоторым расчетам – на 76 процентов.

Несмотря на это, Илон Маск продолжал давать громкие обещания. Так, 2019 год он назвал годом «Солнечной Крыши» и в одном из своих твитов даже выразил надежду на то, что к концу года TESLA будет устанавливать тысячу «солнечных крыш» в неделю. Впрочем, на этот раз «пиар» не удался. Даже горячие поклонники великого инноватора оценили его деятельность в области «энергетики будущего» как «провал». Были также высказаны предположения, что данная система вряд ли станет массовой и потому перейдет в сегмент нишевых продуктов. В настоящее время SolarCity уже дышит на ладан. Во втором квартале 2019 года компания установила солнечных панелей лишь на 29 МВт  – вместо 10 ТЫСЯЧ МВт, обещанных Илоном Маском.

Очень красноречиво описывает ситуацию один из бывших работников компании. По его словам, основные ресурсы они тратили на то, чтобы фабриковать зрелища, чем создавать что-то реальное. Возможно, мы сталкиваемся здесь с каким-то поветрием новой эпохи – превращать популярность и «любовь народа» в деньги. И в этом смысле Илон Маск может оказаться просто образцовым «героем» нашего времени.

Николай Нестеров

Специалисты центра коллективного пользования «Сибирский центр синхротронного и терагерцового излучения (ЦКП «СЦСТИ) Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) совместно с коллегами из Физического института им. П. Н. Лебедева РАН (ФИАН) провели тестирование приемника электромагнитного излучения, который, как ожидается, будет использован при разработке регистрирующих элементов будущих космических обсерваторий. В эксперименте ученым впервые удалось напрямую наблюдать работу просветляющего покрытия для аппаратуры, работающей в диапазоне вакуумного ультрафиолета. Данная технология увеличивает чувствительность матрицы приемника электромагнитного излучения почти в полтора раза.

Основная задача современных обсерваторий космического базирования – проведение астрофизические исследований с помощью космических телескопов, работающих в коротковолновой области ультрафиолетового спектра, недоступной для наземных инструментов. Ультрафиолетовая астрономия изучает различные космические объекты, наблюдая их в диапазоне длин волн, который находится между видимым и рентгеновским (от 10-ти до 310-ти нанометров).

В этом участке электромагнитного спектра космический шум минимален, а количество физической информации о звездах и межзвездном веществе максимально. С помощью УФ космических телескопов появляется возможность исследовать атмосферу уже открытых экзопланет и, возможно, в недалеком будущем, удастся даже зарегистрировать признаки существования жизни на них. Также одной из научных перспектив ультрафиолетовой астрономии является поиск скрытого барионного вещества – массы газа и пыли, излучение от которых невозможно наблюдать даже при помощи самых современных телескопов, работающих в видимом диапазоне.

«Без калибровки приемника электромагнитного излучения научные данные, полученные в результате астрофизических наблюдений, не имеют смысла, – рассказывает старший научный сотрудник ИЯФ СО РАН, кандидат физико-математических наук Антон Николенко. – Необходимо связать показания этих приемников с реальным потоком фотонов, падающим на прибор. Точная калибровка – это своеобразный «билет на спутник» для этого приемника. Мы, как правило, делаем калибровку с погрешностью от двух до десяти процентов».

Приемник излучения, который тестировался на станции «Космос» ЦКП «СЦСТИ в рамках научного сотрудничества между ИЯФ СО РАН и ФИАН, представляет собой ПЗС-матрицу, произведенный в Великобритании, и чувствительную в области вакуумного ультрафиолета (ВУФ). Излучение этого диапазона очень сильно поглощается веществом и не способно проходить не только сквозь атмосферный воздух, но и сквозь тонкие (доли микрона) пленки вещества. Обычные матрицы, например, в фотоаппаратах, имеют в этой области нулевую чувствительность из-за защитных слоев и стеклянных окон, установленных перед их чувствительной поверхностью.

«Технология изготовления матрицы ВУФ диапазона очень сложна, и прибор имеет высокую стоимость, – поясняет Антон Николенко. – К тому же, для снижения фонового шума, матрица должна быть охлаждена почти до криогенных температур и может эксплуатироваться только в условиях высокого вакуума. Помимо сложных условий эксплуатации тестирование прибора осложняется трудностью в генерации излучения с нужной длиной волны и высокой интенсивностью этого излучения, недоступной для лабораторных источников излучения».

Станция «Космос» работает на источнике синхротронного излучения – коллайдере ВЭПП-4, который генерирует мощный поток фотонов в широком спектральном диапазоне – от видимого излучения до жесткого рентгеновского.

«Для калибровки космического оборудования необходимо выделить из этого широкого спектрального потока фотоны определенной энергии. В данном случае это фотоны с энергией около 10 эВ, – добавляет Антон Николенко. – Для этого на станции установлен монохроматор на основе дифракционной решетки. Точное значение потока определяется при помощи эталонного детектора, изготовленного в Физико-техническом институте имени А. Ф. Иоффе РАН (ФТИ им. А. Ф. Иоффе) и прокалиброванного в Физико-техническом институте Германии (Physicalisch-Technische Bundesanstalt, PTB). Зная точное значение интенсивности потока фотонов, мы можем калибровать всевозможные приемники, которые помещаются в вакуумную камеру нашей станции».

По словам специалиста, для достижения условий, при которых будет эксплуатироваться калибруемый приемник, он охлаждается жидким азотом до температуры -100С и находится в вакуумной камере, давление в которой поддерживается на уровне 10-4 Паскаля, что соответствует одной миллиардной доли от атмосферного давления.

Тестируемая матрица является экспериментальной, и поэтому имеет еще одну существенную особенность. На ее поверхность была нанесена ультратонкая пленка циркония, которая, по замыслу изготовителя, должна была сработать как антибликовое покрытие. Этот прием известен давно и широко применяется в высококачественных приборах с просветленной оптикой для видимого диапазона. Подобные пленки используются в объективах фотоаппаратов или биноклей.

«Меняя рабочую энергию монохроматора и измеряя отклик приемника, мы измеряем его чувствительность в каждой точке электромагнитного спектра. В нашем недавнем эксперименте нам удалось напрямую наблюдать работу просветляющего покрытия. Такое покрытие для ВУФ диапазона – это новая технология, и ранее эффективность его работы в этом диапазоне никто напрямую не измерял. Мы обнаружили, что оно увеличило чувствительность матрицы почти в полтора раза», – рассказал Антон Николенко.

Ожидается, что в случае успешного прохождения всех тестов матрица может рассматриваться, как хороший кандидат на роль основного регистрирующего элемента на космическом телескопе «Спектр-УФ» - это амбициозный российский проект, развиваемый с участием ряда других стран и превосходящий по ряду параметров знаменитый телескоп «Хаббл».

ЦКП «Сибирский центр синхротронного и терагерцового излучения» специализируется на фундаментальных и прикладных работах, связанных с использованием пучков синхротронного и терагерцового излучения, на разработке и создании экспериментальной аппаратуры и оборудования для таких работ, на разработке и создании специализированных источников синхротронного и терагерцового излучения. Ежегодно ЦКП предоставляет услуги по профилю своей деятельности десяткам российских (СО РАН, РАН и пр.) и зарубежных организаций.

Дата Ист выпустила интерактивную карту островов Белого моря - Чупинской губы. Карта дает представление о наиболее интересных местах для туристов, стоянках и смотровых площадках, близлежащих населенных пунктах, турбазах, содержит описание мысов, заливов, островов, горных вершин, природных месторождений и памятников культуры.

 Побережье Белого моря, или так называемый Карельский берег, пользуется популярностью у туристов. Это возможность увидеть заповедные места Русского Севера, встретить белух и морских котиков, побывать в старинных поморских деревнях и живописных бухтах, взобраться на скалы и погулять по сосновым лесам. Самые крупные поселки – Чупа и Лоухи. Название Чупа в переводе с карельского обозначает «тупик, угол». Этот далекий северный поселок в XVII веке стал центром российского промысла слюды. Еще в нем добывают кварц и «лунный камень» беломорит. В Чупе базируется Северная поисково-разведочная экспедиция, которая может провести спецтур по месторождениям полезных ископаемых.

Чупинская губа - самый южный фьорд Баренцево-Беломорского региона и удобная гавань для выхода судов в Белое море и на Соловецкие острова. В этой зоне расположены четыре научные биологические станции, принадлежащие Московскому, Санкт-Петербургскому и Казанскому университетам и зоологическому институту Российской Академии Наук. Некоторые территории здесь имеют охранный статус, вход на них возможен только по спецпропускам.

Туристы, приезжая на острова Белого моря Чупинской губы, сразу попадают в другую реальность. Здесь нет места Фейсбуку, лайкам и селфи, да и связи с миром практически нет. Навигаторы обычно выдают - «карты не знают, где вы находитесь». Вдохновляет особенный колорит и местный дзен – белые ночи, нетронутая природа, свежевыловленная рыба, мидии и морские звезды, разбросанные по берегу. Особенно хорошо отдыхать от интернета на необитаемом острове Кишкин, который местные называют Калифорнией. Рыбаки рассказывают, что однажды им удалось в начале октября поймать здесь бабье лето и даже искупаться. С тех пор гавань Кишкина — местный курорт, на котором, правда, очень мало следов присутствия человека: несколько кострищ, одна бесхозная беседка и общественная решетка, на которой можно зажарить рыбу и потом вернуть на место.

Теперь туристам можно легко сориентироваться на местности с интерактивной картой островов Белого моря. Она поможет им определить свое местоположение, найти информацию о базах, стоянках и местах отдыха, достопримечательностях, горных вершинах, мысах и заливах. Загрузив карту в смартфон c помощью бесплатного приложения CarryMap, путешественники могут использовать ее без подключения к интернету. Можно вносить путевые заметки и привязывать свои фотографии к точке на карте, а также записывать треки для истории.

Ранее компанией «Дата Ист» были опубликованы другие карты северных территорий – Териберки, Хибинских, Ловозерских и Кандалакшских тундр Мурманской области.

Скачать карту островов Белого моря Чупинской губы

Екатерина Вронская

В ходе XVII Всероссийской конференции «Распределенные информационно-вычислительные ресурсы: цифровые двойники и большие данные» (DICR'2019) на площадке Института вычислительных технологий СО РАН прошел круглый стол «Перспективные совместные (междисциплинарные) проекты в области цифровых двойников, анализа и организации больших данных».

О чем речь?

Как принято в академической среде, участники обсуждения сначала взялись сформулировать его предмет. Первый заместитель директора ИВТ кандидат физико-математических наук Андрей Васильевич Юрченко констатировал, что оба термина — цифровые двойники и большие данные — уже хорошо прижились как в научном, так и более широком обиходе. «С другой стороны, они очень расплывчаты. При этом я не считаю, что научные определения нужно унифицировать ГОСТами, — сказал А. Юрченко. — Мы, ученые, вправе находить взаимоприемлемые трактовки в рамках профессионального общения».

«С понятием больших данных я столкнулся впервые в 2012 году на крупной корпоративной конференции, — вспоминал доктор технических наук Владимир Борисович Барахнин из ИВТ СО РАН. — Представитель одного из операторов сотовой связи рассказывал, как они анализируют логи пользователей для выбора оптимальной маркетинговой политики. Речь шла о десятках миллионов записей и вывод был такой: решение по выбору сети принимают отцы семейств, на них нужно ориентироваться. Затем дама из медицинской компании продемонстрировала результаты работы с более сложными данными о ста тысячах пациентов. Это делалось для решения той же задачи, но дало противоположный результат: вышло, что ориентироваться при продвижении медицинских услуг нужно в первую очередь на женщин. Тогда нам казалось, что с позиций науки о вычислениях и первое, и второе ничего принципиально нового не представляют — не те величины. Но когда летом уже следующего года во время истории с Эдвардом Сноуденом выяснилось, что спецслужбы США способны сканировать и анализировать едва ли не всю электронную переписку — а это миллиарды очень плохо структурированных записей, — стало ясно, что термин “большие данные” имеет полное право на существование. И они требуют принципиально других, новых методов работы по сравнению с теми, к которым мы привыкли». Владимир Барахнин обозначил одно из таких отличий: работа с big data невозможна прямыми методами обращения к ним и требует многоуровневого машинного обучения.

Заместитель главного ученого секретаря Сибирского отделения РАН кандидат технических наук Юрий Александрович Аникин также апеллировал к опыту американских спецслужб, цитируя максималистское определение одного из директоров ЦРУ: «Большие данные — это все данные мира, причем доступные для анализа в пределах одного акта». Говоря о цифровых двойниках, доцент факультета информационных технологий Новосибирского государственного университета Виталий Геннадьевич Казаков назвал их «не научным термином, но научной метафорой». «Такие иносказания используются не для того, чтобы раздвинуть горизонты внутринаучного и межнаучного общения, — считает он, — а для вступления в контакт с людьми, которые распределяют деньги. Имитационное моделирование на компьютерах проводилось еще с 1950-х годов, и в течение нескольких десятилетий у нас не было никакой необходимости в термине “цифровые двойники”. Он появляется в тот момент, когда такие модели начали массово применяться в промышленности, а ей руководят не научные работники — с ними потребовалось находить общий язык и подбирать приемлемые понятия. Но прежде чем использовать такие термины в науке, я бы предложил предварительно определяться в их необходимости».

Кандидат технических наук Роман Константинович Федоров из иркутского Института динамики систем и теории управления им. В.М. Матросова СО РАН считает, что понятие “цифровые двойники” всё же приемлемо и в науке, поскольку выделяет класс имитационных моделей многоразового непрерывного использования и поэтому самообновляющихся, «живых», реагирующих на поступление новых данных в режиме реального времени. Прозвучала и гуманитарная трактовка: «Цифровые двойники — очередная опасная игрушка человечества, порожденная его неистребимой ленью и любознательностью». Опасность видится в превращении пользователя из профессионала в так называемого квалифицированного потребителя, который в большей степени наблюдает виртуального субъекта, нежели управляет им. В качестве примера приводились летные происшествия и даже катастрофы последних лет, вызванные зависимостью экипажей от интеллектуальной авионики.

Цифровые урожаи

Сельское хозяйство перестает быть консервативной сферой, в том числе и в России. Производительность растениеводства, например, за последние десятилетия возросла в разы. Если в СССР ежегодные «битвы за урожай» с привлечением почти всего городского населения давали (по состоянию на 1978 г.) средние 17 центнеров зерновых с гектара на площади 74 миллиона гектаров, то урожайность 2017 года составила 29 центнеров с гектара при сокращении посевов до 48 миллионов гектаров. Эти данные приводились в презентации академика Виктора Валентиновича Альта (Сибирский федеральный научный центр агробиотехнологий РАН), представленной участникам круглого стола.

Как выяснилось, рост производительности достигнут за счет комплекса изменений — прежде всего, увеличения количества и точности операций, производимых на полях, а также замены машинного парка на более современный (в том числе с автоматизированным и роботизированным управлением). Примером служит хозяйство «Майское» (Новосибирская область), где в 1988 году 9 тысяч гектар обрабатывали 67 комбайнов, а сегодня с 20 тысячами управляется 15 машин, при этом урожайность выросла ровно вдвое. Но высокий урожай — не всегда благо, в некоторые годы это вызывает пресыщение рынков, падение цен, накопление нереализуемых товарных излишков, как это произошло с сахарной свеклой и сахаром в текущем году.

Поэтому цифровизация аграрного сектора — не «цифровые двойники коров» (упоминавшиеся в качестве курьёза), а интеллектуальные системы комплексного прогнозирования, планирования и ведения хозяйства, основанные на работе с big data самого различного происхождения: от данных дистанционного мониторинга земной поверхности до экономических показателей и информации с сенсоров сельхозмашин. «Специалисты СФНЦА РАН и ИВТ СО РАН ведут совместный проект, к развитию которого намерены подключить индустриальных партнеров, — сообщил А.В. Юрченко. — Речь идет о разработке цифровых технологий для снижения потерь от заболеваний культур, а в перспективе — поэтапном создании системы планирования и управления урожайностью». Ученый не отрицает, что это окажет воздействие на автономию принятия решений отдельными холдингами и хозяйствами: «Мы все встали на путь создания новой плановой экономики, и не только аграрной».

Правда, не все согласны с возможностью стопроцентно эффективного планирования урожайности. «До сих пор важнейшим воздействующим фактором здесь является климат, — отметил В. Б. Барахнин. — Возможности его прогнозирования на сезоны вперед сегодня весьма невелики. Четкое предсказание семи тощих и семи тучных лет пока описано только в Книге Бытия».

Потоки и преграды

Другой комплексный проект, обсуждавшийся на круглом столе — создание цифровой модели Обь-Иртышского речного бассейна. Со стороны науки его инициаторами выступили барнаульский Институт водных и экологических проблем СО РАН и Кемеровский филиал ИВТ СО РАН, к которым позднее присоединился и центр «Новые производственные технологии» Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого. Проект уже включен в программу развития создаваемого научно-образовательного центра (НОЦ) «Кузбасс» и концептуально задуман прежде всего как межрегиональный. Соглашение об участии в нем подписали Кемеровская область (координационный совет проекта возглавил вице-губернатор региона Константин Геннадьевич Венгер) и еще восемь субъектов Сибирского и Уральского федеральных округов.

По словам Андрея Юрченко, цель этой научно-территориальной коллаборации — сохранение и экологическая реабилитация водных объектов, входящих в Обь-Иртышский бассейн (включая Телецкое озеро), точная оценка влияния на них располагающихся на берегах рек и озер этого бассейна городов и агломераций за счет построения основанной на больших данных (data-driven) системы комплексного управления водными ресурсами (КУВР) речного бассейна в соответствии с действующим международным стандартом на такие системы. «Это очень больший проект, — подчеркнул заместитель директора ИВТ, — в котором мы хотели бы, с одной стороны, использовать по максимуму те заделы, которые уже есть у нас и наших коллег — как в области моделирования, так и в работе с большими данными. — С другой стороны, мы надеемся, что межрегиональная и междисциплинарная инициатива будет поддержана государством как соответствующая целям национальных стратегий и проектов».

Обь-Иртышский проект А. Юрченко назвал своеобразным спин-оффом (ответвлением — Прим. ред.) более широкого научного начинания по моделированию сложных экосистем, сопряженного с Планом комплексного развития СО РАН. «Мы видим возможность не только масштабирования и переноса создаваемых моделей на экосистемы других частей России и заинтересованных стран, но и построение, по аналогии, систем мониторинга и управления другими природными ресурсами», — подчеркнул ученый.

Затраты на создание цифровой модели Обь-Иртышского бассейна оценены весьма приблизительно — «порядка миллиарда рублей». «Потребуется создание десятков, если не сотен, новых экологических полигонов и контрольных станций, оснащенных самым современным оборудованием, — заметил Андрей Юрченко. — Это далеко не чисто научный проект, и мы рассчитываем на участие в нем десятков предприятий и компаний, региональных властей и управляемых ими ресурсов». Неизбежен, но не решен вопрос об интернационализации проекта: верховья и истоки Иртыша находятся на территориях Казахстана и Китая, без поступления данных откуда полнота модели ставится под сомнение. Как отметил заведующий лабораторией ИВТ СО РАН доктор технических наук Евгений Леонидович Счастливцев, сопредельные страны могут быть вовлечены через структуры Шанхайской организации сотрудничества, тем более что академии наук государств-участников ШОС создали специальный совет по взаимодействию.

Участники обсуждения не скрывали того, что в академических институтах и университетах есть факторы, препятствующие их активности в комплексных проектах. В частности, был назван разрыв (ментальный, мотивационный, инструментальный) с высокотехнологическими компаниями, включая сектор IT. «Даже в Академгородке не все субъекты готовы к кооперации», — высказался Виталий Геннадьевич Казаков из Новосибирского госуниверситета. «Мы относимся со скепсисом друг к другу и все вместе — к новым амбициозным проектам, — заметил Андрей Юрченко. — Возможно, этот скепсис и мешает нам больше всего».

Андрей Соболевский

Президент Российской академии наук Александр Сергеев вручил ордена Александра Невского вице-президенту РАН академику Валерию Козлову и научному руководителю Института теоретической и прикладной электродинамики РАН Андрею Лагарькову, передает корреспондент РИА Новости.

Ранее указ президента РФ о награждении был опубликован на официальном портале правовой информации.

Козлов при получении награды заявил, что служит "отечеству и нашей Академии". Лагарьков отметил, что для него "большая честь и огромное удовольствие" получить награду именно в стенах РАН.

Козлов получил ряд фундаментальных результатов в области прикладной математики, в частности, по проблемам точного интегрирования уравнений динамики, устойчивости движения, динамики твердого тела.

Главными направлениями научной деятельности Лагарькова являются исследования в области так называемых метаматериалов, радиопоглощающих покрытий, стелс-технологий, физики низкотемпературной плазмы. Им выполнен цикл исследований нагрева тел, входящих в плотные слои атмосферы с гиперзвуковой скоростью, что имеет важное значение с точки зрения создания перспективных образцов вооружений

Продолжение. Начало здесь

«Мы стремимся накормить человечество», - нередко именно с таким пафосным заявлением инициаторы крупных проектов в области сити-фермерства обращаются к своей аудитории. Эту же фразу мне приходилось несколько раз слышать из уст директора одной новосибирской компании. Наверное, я бы воспринял эти слова всерьез, если бы ничего не знал об огромном тепличном комбинате, находящемся возле Новосибирска и ежедневно поставляющем на прилавки городских супермаркетов тонны овощей и зелени. Я бы поверил в миссию сити-фермеров, если бы не подозревал о том, что почти полмиллиона новосибирских семей владеют дачными участками, где они выращивают ту же зелень и овощи. Наконец, я молчу о мелких фермерских хозяйствах, пробивающихся на городские рынки. Я даже не упоминаю о больших оптовых складах, куда регулярно поступает овощная продукция из Средней Азии и Китая.

Неужели наши сити-фермеры намекают на то, будто в ближайшей перспективе всё только что перечисленное провалится в тартарары? Да, я в курсе насчет того, что численность населения Земного шара растет, а площади пахотных земель сокращаются. Но мне как-то не приходило в голову, что данное обстоятельство необходимо положить в основу фермерского бизнес-плана. И главное, причем здесь пахотные земли, если речь идет о выращивании растений в условиях защищенного грунта, где используется гидропоника, капельное орошение и прочие технические изобретения? Нет, я намекаю сейчас не на городские вертикальные фермы, а на «традиционное» тепличное хозяйство, которое за последние полвека очень даже неплохо продвинулось в техническом плане. Конечно, если забыть об этом факте, то тогда сити-фермы предстанут единственной альтернативой «отсталому» земледелию. А если всё-таки учесть этот факт?

Давайте сравним два подхода к использованию свободных пространств. Так, израильтянам удается прямо в пустынях создавать сады, виноградники и выращивать овощи и зелень в таких количествах, что они становятся предметом экспорта. Израильские теплицы и используемая там система капельного орошения известна во всем мире. Вдумайтесь – высокопродуктивное сельское хозяйство создается среди раскаленных песков! Не удивительно, что Израиль почти на сто процентов обеспечивает себя всеми необходимыми продуктами питания.

А теперь еще раз вспомним возведение помпезной вертикальной фермы в Дубае, на которую потратили 40 миллионов долларов. В ОАЭ также полно пустынных территорий, но там почему-то решили удивить весь мир дорогущей новинкой с посевной площадью 1,2 гектара. Полагаю, израильские специалисты смогли бы за ту же сумму создать в пустыне нормальный тепличный комплекс площадью в несколько раз больше. Вообще, весьма странно, когда в стране с солнечным «профицитом» принимают техническое решение, призванное заменить солнечный свет за счет дефицитной здесь электроэнергии. Не удивительно, что ОАЭ, в отличие от Израиля, обеспечивает себя продуктами питания всего лишь на 15 процентов.

Где-то в одной из публикаций, посвященной вертикальной ферме в Дубае, прозвучало оптимистическое предположение насчет того, что электроэнергию для освещения растений можно будет вырабатывать там с помощью солнечных панелей (поскольку с солнечной радиацией проблем нет никаких). Что же, решение весьма «оригинальное» - направлять солнечный свет не на растения, а на солнечные панели, чтобы с их помощью произвести свет, нужный этим самым растениям. Очень «хороший» путь для повышения себестоимости (я уже не говорю о том, что вам придется покрыть этими солнечными панелями площадь, равную площади посева). Вдобавок учтем необходимость периодической замены ламп, коих там тьма-тьмущая (в то время как солнечный свет мы получаем совершенно бесплатно). В итоге даже самый большой любитель космических решений в области агротехники способен убедиться в том, что вертикальные фермы с точки зрения возможностей «накормить человечество» - не очень эффективный способ, заметно проигрывающий «традиционному» подходу.

Впрочем, у самих стартаперов на этот счет также нет ни малейших сомнений. Все прекрасно понимают, что запуск и работа городской вертикальной фермы влетают в кругленькую сумму. Убедительные примеры на этот счет демонстрирует Новая Зеландия. Продукция, выращенная здесь традиционным путем, продается по всему свету. В то же время все начинания с вертикальными фермами закончились ничем. Фермеры, решившиеся приобрести такое оборудование, в конечном итоге были вынуждены от него отказаться по чисто экономическим причинам – работа здесь осуществлялась в минус. Отметим, что некоторые российские стартаперы даже не скрывают, что вертикальные фермы далеко не всегда обещают прибыль.

Так, Татьяна Дубовская, которую считают «евангелистом» сити-фермерства в России, прямо заявляет, что компания UrbaniEco «работает в небольшой минус», из-за чего компанию приходится «финансировать за счет дохода от других проектов». Не добившись рентабельности на выращивании овощей, некоторые сити-фермеры начинают осваивать свободные ниши, сосредотачиваясь на редких видах и сортах листовой зелени и пряно-ароматических травах (например, базилике).

С точки зрения бизнеса данный подход получается вполне рациональным. Только вряд ли его можно совместить с девизом «Накормим человечество!». Думаю, человечество не налегает в таких же количествах на базилик и рукколу, как это происходит с овощами, зерновыми, бобовыми, картофелем и корнеплодами. А значит, красивая легенда о сити-фермерстве, мягко говоря, не срабатывает. Кстати, в США проводились эксперименты и по выращиванию зерновых (пшеницы и риса) в вертикальных фермах. Однако опыт оказался совсем удручающим. Выяснилось, что при выращивании пшеницы пришлось бы всего лишь на одну буханку хлеба затратить электричества на сумму 11 долларов! 

В общем, вертикальные фермы способны всерьез конкурировать с «традиционными» теплицами только при одном условия – при условии совершенно бесплатной электрической энергии. Впрочем, сити-фермеры выдвигают в свою пользу еще один аргумент: мол, расположение вертикальных ферм в городской черте упрощает логистику. На самом деле данное утверждение является лишь наполовину правдой, а на половину – мифом. Правда здесь в том, что затраты на логистику исключаются для малых форм. Скажем, когда вы размещаете небольшое количество стеллажей в каком-то готовом помещении. Например, в торговом павильоне или в столовой, в здании санатория или же просто у себя в квартире. Такие варианты существуют, но они совсем не подпадают под тиражируемые мифы и легенды. Это уже совсем другая история.

Что касается организации больших пространств в рамках серьезных коммерческих проектов, то при таких масштабах собираемый ежедневно вал продукции так или иначе требует оптовых складов для своего временного хранения перед розничной реализацией. Здесь происходит все то же самое, что и для обычных тепличных комбинатов. В США некоторые сити-фермеры не учли этого момента, после чего их логистика только УСЛОЖНИЛАСЬ. То есть им пришлось организовывать оптовые склады ЗА ГОРОДОМ. Иначе говоря, вначале собранные овощи они везли на загородный склад (а другого места для него они найти не смогли, ибо ничего такого не предусмотрели заранее), а потом уже оттуда снова ввозили продукцию в город! Именно по этой причине компания Plenty начала размещать свои большие «городские» фермы ЗА ГОРОДСКОЙ ЧЕРТОЙ, в пригородной зоне. Вот вам и весь сказ про городское фермерство, якобы придвигающее свою наисвежайшую продукцию прямо к вашему порогу. Действительность, как видим, оказалась не столь предсказуемой, как виделось вначале.

Наконец, переходим к самому впечатляющему мифу, призванному разом оправдать высокие затраты и высокую стоимость продукции в глазах покупателя. Почти во всех публикациях, во всех выступлениях на эту тему красной нитью проходит утверждение, будто сити-фермеры предлагают покупателям продукцию исключительно «натуральную» и совершенно «безвредную», поскольку их технологии-де не предполагают использования «химии», а условия выращивания растений таковы, что им не страшны никакие болезни.

Заявления насчет «натуральности» меня всегда слегка озадачивали. Да, среди сити-фермеров есть такие инноваторы, что решили перейти на органический субстрат, дабы на законных основаниях объявлять свою продукцию «органической» (и запрашивая, тем самым, более высокую цену). Но большинство из них преспокойно используют гидропонику, как это делается в «традиционных» тепличных хозяйствах. Потому совершенно непонятно, с какой стати салат, выросший на гидропонике при ИСКУССТВЕННОМ освещении, объявляется более «натуральным», нежели тот салат, который также рос на гидропонике, но под солнечным светом.

Еще больше удивляют категоричные утверждения насчет того, будто вертикальные фермы являются надежным бастионом против нашествия болезней. У профессионального растениевода такая категоричность способна вызвать ироничную ухмылку. Как мне объяснял один специалист: «Там, где появляются растения, обязательно появятся и болезни». Абсолютно исключить попадание в искусственную среду тепличного пространства каких-либо зловредных микроорганизмов (особенно при использовании органического субстрата) невозможно в принципе. Для этого, пожалуй, придется размещать вертикальные фермы на Луне. Да, профилактические меры необходимы, но они только снижают вероятность заболеваний, но не исключают их. Такие же меры используют и в «традиционных» теплицах, но никто из производителей не даст вам абсолютных гарантий насчет того, что никакая зараза внутрь «не проскочит». Таких гарантий нет и у сити-фермеров, как бы они ни старались убедить нас в обратном. Поэтому тезисы насчет стопроцентной «безвредности» своей продукции рассчитаны, конечно же, на дилетантов.

В общем, попытка выдать от своего имени все самое лучшее, что есть в современном растениеводстве, и приукрасить эти заявления декларациями о своей особой миссии по «спасению» человечества от голода, оказываются очень красивой легендой. Конечно, можно убеждать покупателей и инвесторов в том, что через 10 – 15 лет вертикальные фермы покажут себя во всей красе, но пока что такие утверждения отражают лишь веру, а отнюдь не знания.

Константин Шабанов

В Институте солнечно-земной физики СО РАН (Иркутск) появится дополнительная тема исследований — «Развитие новых методов прогнозирования солнечной и геомагнитной активности», над которой будет работать самостоятельное структурное подразделение института. Оно займется разработкой новых методов прогнозирования космической погоды. Руководить темой будет ведущий научный сотрудник ИСЗФ СО РАН кандидат физико-математических наук Юрий Владимирович Ясюкевич.

Научный руководитель института академик Гелий Александрович Жеребцов подчеркнул значимость исследований и подчеркнул, что коллектив научного учреждения уже накопил огромный массив наблюдений, на основе которых необходимо разработать работающие модели, позволяющие делать как среднесрочный, так и долгосрочный прогноз космической погоды.

«Программа космической безопасности нашей страны не может быть решена без спутниковой группировки и системы наземного наблюдения. Однако даже имея все эти сведения, без новых современных моделей прогноз сделать не получится. Именно такая амбициозная задача — выработка и апробация новых моделей — стоит перед учеными, которые займутся работами в рамках нового направления», — отметил Гелий Жеребцов.

Юрий Ясюкевич рассказал, что прогноз будет строиться на основе данных, полученных на инструментальном комплексе ИСЗФ СО РАН. Для этого будут разработаны новые модели, позволяющие осуществлять прогноз в сложной взаимодействующей системе Солнце-солнечный ветер-магнитное поле Земли-атмосфера Земли.

«В ИСЗФ много групп уже работает по этой тематике, просто сейчас их усилия будут сконцентрированы на получении прогноза. Мы уже запланировали целый ряд семинаров, на которых совместными усилиями мы выработаем программу работы», — сказал Юрий Ясюкевич.

В частности, для решения задач нового направления исследований будет задействован в регулярном режиме Солнечный телескоп оперативных прогнозов, предназначенный для измерения магнитного поля Солнца как звезды и для измерения слабых крупномасштабных магнитных полей на солнечной поверхности. Основанная на PC-совместимых компьютерах автоматизированная система телескопа постоянно совершенствуется.

Надо отметить, что исследователи планируют получать как кратковременный прогноз (три дня, месяц), так и долговременный — на весь цикл активности Солнца. Кроме того, ученые рассчитают, как процессы, происходящие на Солнце, отразятся на атмосфере Земли.

В Новосибирске регулярно проходят публичные мероприятия с обсуждением развития сити-фермерства, уже определились компании, инициировавшие соответствующие проекты, а одна из них даже получила известность за рубежом и рассчитывает в настоящее время на заказы из других стран.

Для меня показательным моментом стал тот факт, что тема сити-фермерства никак не заинтересовала представителей расположенного рядом с городом, в поселке Толмачево, тепличного комбината - крупнейшего регионального производителя овощей в современных теплицах пятого поколения. Несмотря на приглашение от мэрии Новосибирска, в хозяйстве, видимо, не сочли для себя полезным указанное мероприятие.  Еще один показательный момент: представитель Россельхозбанка (также приглашенный) не стал задавать выступающим никаких вопросов и, не дождавшись окончания, прокинул зал. Красочные презентации его почему-то «не зацепили».

На первый взгляд, может показаться, будто у нас в стране слишком сильны консервативные убеждения, будто все еще дает о себе знать косность мышления, и, наверное, многие влиятельные персоны совершенно не чувствительны к революционным переменам в сфере агропромышленных технологий. Сити-фермерство (в том виде, как его позиционируют в наши дни) претендует как раз та такую технологическую революцию. Представители этого направления заявляют о себе так, словно они открыли новый путь в сфере выращивания растений, явившись к страждущему человечеству прямо из будущего. Разумеется, что многие из нас, считающие себя современными и прогрессивными людьми, готовы рукоплескать при виде каждой презентации, принимая на веру любые тезисы и выкладки от новоявленных стартаперов, умело подкрепляющих свое прогрессистское амплуа с помощью футуристических «железок» и софта.

Ни для кого не секрет, что видные инициаторы таких проектов вышли из IT-сектора, и такой бэкграунд, как ни странно, не только не вызывает вопросов с нашей стороны, но и, наоборот, - способствует доверию. Еще бы – ведь мы живем в мире цифровых технологий, наши города должны в скором времени стать одновременно и «умными», и «зелеными».  А значит, «умные» теплицы напрашиваются сюда сами собой.

Да, мы очень восприимчивы к этой вдохновляющей идеологии. Но, к сожалению, далеко не всегда оцениваем ее с позиций количественных показателей, не соотносим с конкретными цифрами и фактами. Многие не только не изучали мировой ситуации со стартапами в области современных вертикальных ферм, но даже не имеют ни малейшего представления о том, как развиваются дела в современном тепличном хозяйстве, какие проекты здесь реализованы, что представляют собой эти хозяйства, сколько продукции выдают, какова там рентабельность и окупаемость. Только на фоне конкретных цифр, когда вам есть с чем сравнивать и сопоставлять, когда вы знаете историю вопроса, вы начинаете по-иному воспринимать ажиотаж вокруг «умных» сити-ферм. И здесь у вас сразу же появляются вопросы, которые журналисты почему-то до сих пор не задают нашим модным инноваторам.

Начнем с одной неутешительной (а во многом – поучительной) истории. В течение как минимум четырех лет, начиная с 2014 года, в прессе то и дело мелькали восторженные отзывы об американской сити-ферме Urban Organics, расположенной в городе Сент-Пол на севере США. Ее преподносили в качестве примера самого смелого и наиболее интригующего инновационного решения, связанного с производством «органических» продуктов питания в черте города. Свое знаменитое предприятие компания открыла на месте старой пивоварни, став поставщиком свежей рыбы и зелени. Здесь использовалась замкнутая система аквапоники, когда два разных типа продукции (рыба и растения) дополняли друг друга в едином производственном цикле. Всё было организовано на высшем уровне, с привлечением науки и новейших технических разработок. Сити-ферма поставляла в магазины несколько видов рыб, различную зелень и овощи. Важным достижением новой технологии считалось очень высокая экономия водных ресурсов. По словам разработчиков, главное достижение заключалась в том, что получаемый здесь объем конечной продукции требовал лишь два процента воды от тех объемов, которые требуются при традиционной системе выращивания. Была уверенность, что в стратегическом плане данная технология будет очень востребована в пустынных районах планеты, например, в Африке.

В общем, всё складывалось весьма удачно, и все были довольны – и производители, и покупатели. Однако весной 2019 года сити-ферму закрыли. Инвесторы сочли предприятие убыточным, несмотря на поток восторгов в его адрес. Как признался представитель компании Pentair (главный инвестор проекта), использованная здесь бизнес-модель не оправдала ожиданий, несмотря на большие надежды, с ней связанные.

К чему я привожу здесь этот пример? К тому, что на текущем этапе все славословия в адрес подобных стартапов и технологий еще не свидетельствуют о том, будто любое прекрасное инновационное начинание непременно ждет столь же прекрасное будущее. Например, сегодня объявляют весьма удачным стартап Plenty, который пару лет назад привлек более 200 миллионов долларов. На сегодняшний день это самое крупное вложение в проекты подобного рода. Судя по публикациям, создатели «умных» сити-ферм Plenty будто бы учли ошибки своих предшественников и нашли реальные пути снижения издержек. В частности, они значительно повысили урожайность с одного квадратного метра занимаемой территории (за счет использования трубчатых пластиковых колонн), снизили затраты на освещение и упростили логистику. В настоящее время Plenty осуществляет масштабную экспансию на «азиатском» направлении, пытаясь выйти на китайский рынок. Мы можем, конечно, предвкушать успех, однако в свое время такие же предвкушения вызывали и другие стартапы, в конце концов, зашедшие в тупик (к примеру, Padponics - в Атланте, LocalGarden - в Ванкувере, FarmedHere - в Чикаго). Еще в 2018 году про Urban Organics писали, что ее успех «вдохновляет других» заниматься сити-фермерством. Сообщалось, что, если городских ферм будет достаточно много, «это поможет создать в будущем сообщества городских жителей, целые районы, которые обеспечивают себя сами». И что же, в таком случае, мы можем сказать теперь, когда вдруг «выяснилось», что в экономическом плане проект оказался бесперспективным?

Тем не менее, инвесторы продолжают с прежним энтузиазмом вкладывать деньги в новые (зачастую – весьма амбициозные) проекты по созданию-сити ферм. В этой связи очень показательна финансовая история компании AeroFarms. Компания специализируется на выращивании зелени с помощью аэропоники, используя для этих целей закрытые городские помещения. Сообщается, что здесь применяется уникальная разработка, детали которой создатели держат в секрете. За время своего существования компания уверенно наращивала объемы инвестиций, пользуясь на начальных этапах поддержкой таких инвестиционных гигантов, как Goldman Sachs и Prudential. Эта компания является одним из «долгожителей» городского фермерства, появившись на рынке в 2004 году.  Если взять подшивку посвященных ей публикаций, то нельзя не обратить внимания на рост инвестиций в арифметической прогрессии. Если в начале речь шла о 39 миллионах долларов, то в 2019 году вложения достигли уже 100 миллионов долларов.

Аналитики полагают, что рост инвестиций в сити-фермерство – тенденция долгосрочная. В 2017 году общий объем рынка вертикального фермерского хозяйства составлял 2,3 миллиарда долларов, а согласно прогнозам Research And Markets, в 2023 году мировой рынок вертикальных ферм вырастет до 7,4 миллиардов долларов. Конечно же, отсюда делают скоропалительный вывод о том, что вертикальное сити-фермерство уверенно идет в будущее, якобы вытесняя «устаревшие» технологии. Во всяком случае, так заявляют апологеты данного направления. При этом за скобками остается такой важный показатель, как эффективность. Точнее, соотношение финансовых вложений и объемов конечной продукции.

В самом деле, что мы получаем «на выходе», вложив в тот или иной проект несколько десятков миллионов? Странно, что именно этот показатель в основной массе публикаций никак не комментируется. Вот самый свежий и самый «громкий» пример последних дней. Совсем недавно в Дубае (ОАЭ) возвели одну из крупнейших вертикальных ферм с посевной площадью 1,2 га (12 000 кв. метров). Стоимость проекта составила 40 миллионов долларов. Производительность оценивают на уровне 2,7 тонн овощей и зелени в сутки (то есть 986 тонн в год). Много это или мало?

Для человека, не интересующегося тепличным хозяйством, указанные выше цифры ровным счетом ни о чем не говорят. Однако если мы начнем сравнивать вертикальные фермы с голландскими теплицами пятого поколения, то оно может вызвать у нас легкий ступор. Например, шесть лет назад в Подмосковье примерно за ту же сумму (2,6 миллиардов РУБЛЕЙ) был построен современный тепличный комплекс площадью 12 га (!), с производительностью порядка 9 тысяч тонн овощей и зелени в год. То есть капитальные затраты на «традиционные» теплицы оказались в нашем случае в ДЕСЯТЬ раз ниже – при сопоставимой производительности (на единицу посевной площади). Кстати, упомянутый выше тепличный комбинат в Толмачево имеет площадь 17 га, производя ежегодно 12 тысяч тонн продукции. Кроме того, при строительстве крупных тепличных комплексов создается вся необходимая энергетическая инфраструктура (включая небольшие электростанции, работающие в режиме комбинированной выработки тепла и электричества).

Возможно, объект в Дубае – не показатель для нас. Тогда сошлемся на российские примеры. По сообщениям начала 2019 года, компания «РусЭко» (один из отечественных лидеров в области вертикальных ферм) собирается построить в Москве, на территории бывшей табачной фабрики «Лиггетт-Дукат», «крупнейшую в мире» вертикальную ферму для производства зелени и ягод. Объем инвестиций для создания первой очереди должен составить 5 миллиардов рублей. Запланированная посевная площадь - 67 тысяч кв. метров (то есть 6,7 га). Иначе говоря, один га такой фермы обойдется инвесторам в 746 миллионов рублей. Другая компания – «Агрорус» - предлагает свои вертикальные фермы по цене 65 тысяч рублей за 1 кв. метр. То есть один га в этом случае обойдется в 650 миллионов рублей.

Чтобы было понятно, стоимость одного га современной голландской теплицы в нашей стране составляет в среднем 85 – 90 миллионов рублей (без учета строительства энергоблоков, подстанций и т.д.). Теплицы от отечественных производителей предлагаются по цене 65 миллионов за один га. При использовании систем дополнительного освещения стоимость повышается до 80 миллионов. Но даже с учетом строительства энергетической и прочей инфраструктуры (ведь тепличные комплексы располагаются в чистом поле) вложения в «традиционные» теплицы оказываются как минимум в два раза ниже, чем при строительстве вертикальных ферм на готовых промышленных площадках внутри города. О производительности таких теплиц мы уже писали выше. «Традиционные» тепличные комбинаты работают у нас в стране с рентабельностью 30- 40 процентов (ТК в Толмачево заявляет о рентабельности 50 процентов). Такие теплицы окупаются примерно за 8 – 10 лет.

Какова рентабельность вертикальных ферм - до сих пор остается загадкой. Точных цифр никто не выкладывает – только общие указания на то, что это дорого. То есть мы получаем высоченные капитальные затраты при достаточно высоких (судя по всему) эксплуатационных расходах. Нетрудно догадаться, что основное бремя расходов приходится здесь на электричество, поскольку растения в вертикальных фермах выращиваются при искусственном освещении. По словам представителей компании AeroFarms, примерно 50% капитальных затрат приходится на светодиодные лампы, якобы производящиеся по специальному заказу. Такое внушительное количество ламп, безусловно, пропорционально повышает и энергозатраты.

В чем же тогда здесь преимущества, стоит ли «овчинка выделки», имеет ли смысл вкладывать средства в такой не совсем понятный бизнес? Апологеты вертикальных ферм уверяют, что у них есть своя «изюминка», коей лишены «традиционные» производители, а потому их делу открыта дорога в будущее. Однако насколько соответствуют реальности такие претензии на исключительную значимость?

Окончание следует

Константин Шабанов