Сотрудники лаборатории суперкомпьютерного моделирования Института вычислительной математики и математической геофизики СО РАН занимаются моделированием процессов, происходящих во Вселенной: образования космической паутины, пустот, скоплений галактик, создания новых звезд.

«Мы моделируем Вселенную на всех возможных масштабах: от крупных структур — так называемой космической паутины, вплоть до процессов, происходящих при взрыве сверхновой», — рассказывает старший научный сотрудник лаборатории суперкомпьютерного моделирования ИВМиМГ СО РАН доктор физико-математических наук Игорь Михайлович Куликов.

Фактически ученые создают математические модели реальных астрофизических процессов. Работа подразумевает запись уравнений, создание численного метода, суперкомпьютерную реализацию и дальнейшие вычислительные эксперименты с помощью суперЭВМ, показывающие, каким образом развивается тот или иной процесс во Вселенной.

«Для того чтобы узнать, как образовалась Вселенная, нам нужно понять, каким образом появляется отдельная звезда, где еще есть планеты, подобные Земле, на которых потенциально возможно существование жизни. Для этого нужно детальное разрешение, для которого необходимо развитие вычислительной техники еще в течение 60—80 лет», — говорит ученый.

Ускорить последнее и стимулировать результаты российских исследований в области изучения Вселенной может Сибирский национальный центр высокопроизводительных вычислений, обработки и хранения данных — СНЦ ВВОД, создание которого планируется в рамках программы «Академгородок 2.0».

«Благодаря использованию новых мощностей мы сможем значительно, буквально на порядок, увеличить разрешение, то есть фактически перейти от моделирования разрешения Вселенной порядка одной средней галактики до разрешения карликовых галактик или молекулярных облаков. И таким образом посмотреть области, где потенциально могу зарождаться тяжелые элементы, сложные соединения — именно в таких местах может развиваться жизнь», — отмечает Игорь Куликов.

По словам ученых, сложные фундаментальные модели процессов, происходящих во Вселенной, пригодятся и при моделировании процессов ближнего космоса, связанных с Солнцем, планетами Солнечной системы, а также кометами и метеоритами. «Например, задача взаимодействия галактики и солнечного ветра хоть и формулируется как фундаментальная, но имеет идентичную постановку с точки зрения математической модели с задачами обтекания планет и разрушения болидов в атмосфере», — говорит исследователь.

Мы уже рассказывали о разработке сибирских ученых - препарате «Энцемаб» для лечения клещевого энцефалида. А сегодня - новость об успешном прохождении очередного этапа испытаний этого нового лекарства.

В Институте химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН на основе гуманизированного антитела создан препарат «Энцемаб» для экстренной профилактики и лечения вирусного клещевого энцефалита. Доклинические исследования показали, что препарат действует намного эффективнее препаратов сывороточного иммуноглобулина человека, не токсичен и не вызывает аллергических реакций. Теперь настало время клинических испытаний.

Каждый, кто родился в Сибири, знает о проблеме клещевого энцефалита. Это одна из самых опасных природно-очаговых нейроинфекций в нашей стране. Для заболевшего она может закончиться инвалидностью или даже смертью. Единственное эффективное средство защиты — вакцинация, но, к сожалению, люди не всегда делают прививки. Практически каждый год в Новосибирске и Новосибирской области от энцефалита погибают несколько человек.

Эффективных средств лечения клещевого энцефалита пока нет. Сейчас пациентам после укуса клеща вводят препарат иммуноглобулина, который изготавливается из крови вакцинированных доноров. Этот препарат помимо антител против вируса клещевого энцефалита содержит множество других антител, которые не направлены непосредственно на вирус клещевого энцефалита. Для того чтобы больной получил значимую дозу вирус-специфических антител, препарат сывороточного иммуноглобулина вводится относительно большими дозировками. Не все пациенты хорошо переносят такое количество чужеродного белка, есть риск возникновения побочной реакции. Более того, этот препарат потенциально небезопасен: в России и многих других странах донорскую кровь проверяют на наличие вирусов иммунодефицита человека и вирусов гепатита В и С, но не проверяют на другие вирусы, включая вирусы герпеса и вирус папилломы человека.

В лаборатории молекулярной микробиологии ИХБФМ СО РАН методами синтетической биологии создали химерное антитело из частей белковых молекул мыши и человека. Меньшая (мышиная) часть связывает вирус и не дает ему инфицировать клетки, а большая (человеческая) запускает в организме человека все необходимые реакции, чтобы избавиться от антител вместе с инфекционным агентом. «Антитела мыши и человека устроены схожим образом. Сконструированное нами антитело содержит менее 2 % мышиных фрагментов», — рассказывает заведующая лабораторией молекулярной микробиологии ИХБФМ СО РАН доктор биологических наук Нина Викторовна Тикунова.

В основу препарата с рабочим названием «Энцемаб» легла технология создания моноклональных антител, основанная на выборе самых эффективных антител из многих разных молекул. Из большого семейства антител выбрали те, которые обладают самыми лучшими вируснейтрализующими свойствами, и проверили на животных.

После того как была подтверждена эффективность препарата, ученым было необходимо выполнить доклинические исследования по определенным стандартам. В ходе испытаний, проведенных институтом благодаря заключенному в рамках госпрограммы «Фарма 2020» с Минпромторгом РФ контракту, было доказано, что препарат не токсичен для животных и не вызывает у них аллергических реакций. «Результаты проведения доклинических исследований контролировались экспертной комиссией министерства, в составе которой были ведущие ученые страны в области разработки антител и терапевтических белковых препаратов, на завершающих этапах исследования эксперты предложили ряд полезных рекомендаций, за которые я признательна членам комиссии», — отмечает Нина Тикунова.

На этапе доклинических исследований была отработана технология производства препарата. «Энцемаб» изготавливается с использованием биореактора. Это делается в условиях надлежащей производственной практики (Good Manufacturing Practice), положения которой приняты во всем мире. «Наш организм построен из эукариотических клеток, соответственно, препарат должен производиться именно в таких клетках. Вырабатываемые в них белковые молекулы можно использовать для лечения людей. Гены, кодирующие «Энцемаб», были введены в геном специальных клеток-продуцентов. Задача была, во-первых, сделать так, чтобы эти клетки давали много молекул, а во-вторых, чтобы клоны были стабильными, то есть не меняли свои свойства и не снижали продуктивность. Это заняло у нас больше года. Сейчас доказано, что полученный клеточный штамм достаточно производителен и стабилен», — заключает исследовательница.

«Сейчас начинается еще более ответственная фаза, первый этап клинических испытаний, который заключается в том, что здоровым добровольцам введут препарат и посмотрят, не возникнут ли токсические и аллергические реакции. Если всё будет нормально, то перейдут к следующей фазе — препарат станут вводить больным людям, которых необходимо экстренно спасать от клещевого энцефалита», — уточняет Нина Викторовна.

Производство препарата и его клинические испытания организует АО «Фармасинтез». «Научные исследования должны достигать своего потенциального потребителя. То, что произошло благодаря сотрудничеству с АО “Фармасинтез”, — отличный пример. Нашелся реальный индустриальный партнер, который может взять хорошо исследованную разработку и продвинуть ее на рынок. У Минпромторга есть партнер в лице S-GROUP. Он помогает перебрать весь портфель разработок, которые были оплачены государством, выбрать из них наиболее перспективные и подобрать экспертов: представителей бизнеса, инвестиционных команд. Иными словами, они обеспечивают договоренности с представителями разных сторон, помогают завязать этот процесс, переводя язык фундаментальной науки на язык бизнеса, и воплощать в жизнь многообещающие разработки», — рассказывает директор ИХБФМ СО РАН член-корреспондент РАН Дмитрий Владимирович Пышный.

«Сочетание факторов — необходимости, рентабельности и точности действия, наличия производителя — упрощает поиск партнеров и реализацию препарата на рынке. Если бы мы предполагали, что эта молекула может служить лекарством, но ее очень трудно синтезировать, то никто бы не взялся за продвижение такого препарата. Сотрудники института всё тщательно спланировали и получили своевременную поддержку со стороны государства, именно поэтому путь от идеи до испытаний был относительно быстрым. Есть разработка, есть убедительные данные об эффективности препарата, которым поверило бизнес-сообщество. Так складывается работающий конвейер по передаче научных разработок в реальный сектор экономики.

Говорить о масштабах производства еще рано, ведь это определяется в первую очередь потребностями рынка. Проблема клещевого энцефалита существует и в европейских странах, и в Казахстане, и в Китае. Мы ожидаем, что нужный людям препарат в скором времени будет широкодоступным и позволит радикально решить проблему экстренной профилактики и лечения клещевого энцефалита», — говорит директор института.

Когда в прошлом веке ученые задумались о производстве препаратов на основе терапевтических антител, многим это казалось фантастикой: опасались, что эффект молекул будет слабым. По словам Нины Викторовны Тикуновой, идея создания такого антитела пришла ей в голову, когда она еще была молодым кандидатом наук. Сама же разработка закончена лишь в 2013 году. Над ней трудились в основном молодые ученые.

«Проект по доклиническим исследованиям этого препарата весь был создан их руками. Это как раз тот случай, когда вклад молодежи колоссален. Обычно основная нагрузка лежит на плечах опытных исследователей. А у нас молодая лаборатория, мы в институте всего лишь с 2008 года, соответственно, кадры в основном молодые. Занимаясь этой разработкой и проводя доклинические исследования, они стали кандидатами наук и опытными исследователями», — вспоминает Нина Викторовна Тикунова.
 
Мария Фёдорова

Мы уже неоднократно писали об интересном и очень полезном опыте в области биотехнии, предпринятом несколько лет назад администрацией Кирзинского заказника. Биотехния направлена на охранение и увеличение численности диких животных посредством специальных мероприятий. В заказнике «Кирзинский» эта работа построена на строго научной основе и очень благоприятно сказывается на местной фауне. В частности, благодаря реализации биотехнической программы была серьезно восстановлена популяция сибирских косуль. В настоящее время численность этих копытных на территории заказника уже имеет тенденцию к ежегодному приросту поголовья.

Как выяснилось, принятая биотехническая программа хорошо помогает не только копытным, но и пернатым. В поле зрения оказались, в том числе, и певчие птицы. Представленный ниже очерк хорошо отражает используемые здесь подходы и практические результаты.

Биотехническая программа на территории федерального заказника «Кирзинский» эффективно работает уже на протяжении десяти лет. За этот период получены уникальные результаты, накоплен опыт поддержки диких животных в зимний период, а также создана система организации зимней подкормки диких парнокопытных, которая одновременно является кормовым базисом для всей фауны заказника.

Обилие кормовых ресурсов, размещенных на полях заказника в рамках биотехнических работ, в период зимней бескормицы привлекает не только крупных диких животных - таких как лось, кабан, сибирская косуля, - но и певчих птиц, которые образуют на этих полях большие скопления. Здесь можно одновременно наблюдать черноголового щегла, обыкновенную чечетку, красногрудого снегиря, белую лазоревку, буроголовую гаичку, а также большую синицу. Особенно привлекают этих пернатых кормовые поля с неубранным подсолнечником.

С первыми проблесками утренней зари и до наступления сумерек сюда слетаются целые птичьи стаи, наполняя звонкий морозный воздух ликующим многоголосием. Каждый вид здешних певчих птиц, подчеркивая собственную неповторимую индивидуальность, исполняет свое музыкальное соло. В результате этого многоголосого исполнения возникает чудесная мелодия, гармонично заполняющая зимний эфир.

Хорошее настроение у зимующих представителей орнитофауны вызывает обилие семян подсолнечника, которые они непрерывно добывают из его золотистых, покрытых инеем шляпок. Черноголовые щеглы, представители семейства вьюрковых, блистая на солнце многоцветным оперением, в палитре которого переливаются яркие красно-желтые тона, массово облепляют корзинки подсолнуха. Являясь по своей природе зерноядными, они успевают полакомиться семенами диких трав – чертополоха, репейника, василька, которые произрастают по меже кормовых полей. Обыкновенная чечетка – вид певчих воробьиных птиц, сверкая темно-малиновым «головным убором», хаотично перемещаясь, подбирает упавшие семечки и фрагменты от трапезы более крупных птиц.

Снегирь обыкновенный, певчая птица рода снегирей, в своем массовом присутствии на кормежке словно алым покрывалом укутывает поля подсолнечника. Свою зимнюю трапезу они сопровождают изящным посвистыванием, которое напоминает нежные звуки флейты.

В лесных массивах заказника расположены подкормочные площадки для диких кабанов, где присутствует комплексная кормовая субстанция – овес, пшеница, ячмень. Здесь уже другие виды певчих птиц пользуются этими биотехническими дарами. В этом укромном месте можно наблюдать других воробьинообразных, в частности представителя семейства синицевых — белую лазоревку. Она обладает скромным окрасом и, в отличие от остальных певчих птиц, она более молчаливая и скрытная. В зимней подкормке для кабана белая лазоревка изящно выбирает мелкие зернышки овса и пшеницы.

Неподалеку можно увидеть буроголовую гаичку (которую по-другому еще называют пухляк) — небольшую подвижную синицу. При достаточном количестве корма она в состоянии выдерживать очень суровые зимы. В рационе ее питания присутствуют почки различных деревьев, а также семена диких и культурных растений. Зерновой корм для кабанов является для нее гарантией выживания в период долгой сибирской зимы. На близ стоящих деревьях нередко можно заметить обыкновенного поползня или ямщика, небольшую птицу из семейства поползневых.

Поползень выбирают себе лакомство из разнообразного корма для кабанов. Не утруждая себя поиском насекомых под корой деревьев, он все светлое время коротких зимних суток поглощен одной заботой: сбором семян зерновых культур и их складированием в укромных местах под древесной корой.

Наблюдая бурное проявление и всплеск жизненной активности наиболее уязвимых в заснеженных и холодных просторах Сибири биологических видов — пернатых певчих птиц, отчетливо понимаешь, что этому напрямую способствуют мероприятия по биотехнии, которые формируют островки жизни, своеобразные «зимние оазисы» на территории федерального заказника «Кирзинский».

Благодаря усилиям работников данного заповедного комплекса, это бурное кипение жизни пернатого царства, которое не в состоянии остановить даже аномальные проявления зимы (в виде лютых морозов и многоснежья), будет продолжаться до самого наступления весны.

Фото Дианы Плешковой и Романа Афанасьева

Материалы предоставлены пресс-службой заповедника «Саяно-Шушенский»

В последнюю декаду июня в Новосибирске проходила 11-я Международная школа молодых ученых «Системная биология и Биоинформатика» (11th International Young Scientists School «Systems biology and Bioinformatics», SBB-2019), организуемая ИЦиГ СО РАН совместно с НГУ.  В программный комитет Школы были привлечены и зарубежные ученые – Ральф Хофештадт (Bielefeld University, Germany) и Vlasov Petr (Institute of Science and Technology, Австрия). А возглавил его один из основателей новосибирской школы биоинформатики, научный руководитель ФИЦ ИЦиГ СО РАН, академик РАН Николай Колчанов.

Ее слушателями стали более сотни ее участников со всей России (а также – несколько зарубежных гостей), им были предложены курсы лекций от ведущих специалистов страны в этих направлениях науки. В их числе д.м.н. В.В. Климонтов (зам. директора НИИ КЭЛ – филиала ФИЦ ИЦиГ СО РАН) с лекцией про возможности "цифровой" медицины на примере лечения диабета, д.б.н. Д.Ю. Щербаков (Лимнологический институт, Байкал), рассказавший про статистические методы сравнения гипотез о сценариях сложных микроэволюционных процессов. Ведущий научный сотрудник ФИЦ ИЦиГ, к.б.н. Виктория Миронова посвятила свою лекцию вопросу, что исследователи могут узнать из списка дифференциально выраженных генов. А ведущий научный сотрудник ФИЦ ИЦиГ, к.б.н. Сергей Лашин - про филостратиграфический анализ биологических сетей.

Участники Школы не только получали необходимую теоретическую подготовку, но и применили ее в ходе выполнения научно-практической работы, по итогам которой они выступили с докладами в последний ден работы Школы. По сложившейся традиции, эта часть  проходила в формате конкурса, причем жюри отметило высокий уровень всех представленных докладов, поэтому победителей выбрать было непросто. Тем не менее, первое место было решено отдать Анне Елизаровой (ФИЦ Биотехнологии РАН, Москва) за доклад «MiRNA-directed gene activation during tuberculosis infection». В качестве награды она получила право на публикацию в зарубежном журнале PeerJ с импакт-фактором 2.2. Среди призеров конкурса есть и молодые ученые Института цитологии и генетики Игорь Сухих (Межинститутская лаборатория молекулярной палеогенетики и палеогеномики) с устным докладом «Revision of phylogenic relationships between several Acrididae subfamilies», Кирилл Устьянцев (Лаборатория молекулярно-генетических систем) с выступлением на тему «How heat stress drives the expression of LTR retrotransposons in the flatworm model organism Macrostomum lignano» и Девяткин Василий (Сектор психонейрофармакологии) с постерным выступлением на тему «Search for single-nucleotide polymorphisms associated with ac-celerated senescence in OXYS rats».

Как мы уже отмечали, в этом году школа прошла в Новосибирске уже в одиннадцатый раз. За это время мероприятие успело получить признание в научной среде и обзавестись своими традициями. Но его организаторы не намерены "почивать на лаврах" и каждый год стараются вносить в программу каккие-то улучшения и дополгнения. В этом году новацией стала тема биомедицины, которая вызвала живой интерес у слушателей и потому обязательно будет продолжена в следующие годы. Кроме того, в будущем организаторы Школы намерены отказаться от практики совмещения дат ее проведения с крупными научными конференциями. Это снизит нагрузку на организаторов и даст возможность для дальнейшего развития именно этого формата работы с молодыми исследователями.

Сергей Исаев

«Умели же делать!» - это восклицание возникает всякий раз, когда начинаешь подробно изучать историю советской индустрии. Удивляет, что почти полвека назад на территории бывшего СССР реализовывались пилотные проекты, историческое значение которых осознается только в наше время. Сегодня у нас много говорят об экологии, о внедрении передовых технологий, способных избавить нас от вредных промышленных отходов. По понятным причинам, в таких вопросах мы теперь ориентируемся на примеры развитых стран. Однако данное обстоятельство вовсе не означает, будто наши специалисты являются «желторотыми» новичками в этом деле. Было время, когда и мы могли показать достойные примеры тому же Западу по части экологической безопасности в промышленности. В наши дни почему-то к таким примерам обращаются редко, и совершенно напрасно. Ведь они отчетливо демонстрируют, на каком уровне была когда-то отечественная наука и техническая мысль. И, по сути, многое из того, что предлагается теперь по части борьбы за экологию, есть лишь хорошо забытое старое.

Речь, в данном случае, идет о Первомайском химическом комбинате, ставшим первым в стране (а возможно, и в мире) крупным бессточным промышленным предприятием. Советская пресса сообщала об этом почине в начале 1970-х годов. Предприятие находилось на территории Харьковской области. Само место под предприятие было выбрано далеко не случайно: рядом, по соседству, находились газовое месторождение и огромные залежи каменной соли. То и другое – прекрасное сырье для химической промышленности, в то время у нас бурно растущей. Добываемый здесь газ оказался самым дешевым в стране, а залежи каменной соли считались неисчерпаемыми. Хуже обстояло дело с другим принципиально важным ингредиентом – водой. Воды же требовалось много. Она использовалась и для охлаждения агрегатов, и входила в состав производимых продуктов. С ее помощью очищали растворы и смеси, транспортировали сырье и удаляли отходы. Где же взять столько воды в этой зоне, где ее не всегда хватало для орошения полей?

Здесь перед нами как раз тот случай, когда «несчастье помогло». Дефицит водных ресурсов в тех (фактически степных) краях вынудил проектировщиков прибегнуть к инновационным решениям. Я специально заостряю внимание на этом обстоятельстве. Очень часто именно дефицит важного ресурса подталкивает людей к пересмотру привычных подходов. Например, озеру Байкал «не повезло» в том смысле, что он является огромным водным резервуаром. И как это часто бывает, мы не бережем именно то, что находим в избытке. Злосчастный ЦБК специально «воткнули» туда, где об экономии воды можно было не беспокоиться. Поэтому экологическая проблема уникального озера во многом вытекает как раз из этой расточительности.

Первомайский химический комбинат показывает нам противоположный пример. Во всяком случае, здесь применили тот принцип, который сегодня наши ученые рекомендуют воплотить в системах жизнеобеспечения байкальского острова Ольхон – замкнутый производственный цикл. Надо сказать, что темой бессточных предприятий в СССР занимались специально. Такие проекты разрабатывали во Всесоюзном институте «ВОДГЕО». Считалось, что в перспективе бессточные системы станут создаваться повсеместно, придя на смену традиционным очистным сооружениям. Инновация позволяла на 30% сократить объем потребляемой воды и к тому же существенно сократить затраты на обработку стоков.

Источником воды для Первомайского комбината служила река Северный Донец, которая и без того уже «подпитывала» отдельный промышленный узел и находящийся рядом с ним город. «Подсадить» на нее еще одно крупное предприятие означало просто уничтожить реку. Здесь же возникала и другая проблема: что делать с опасными стоками? По проекту предприятие ежесуточно выдавало не менее 140 тыс. кубометров ядовитых отходов.  Даже при максимально возможной очистке стоков (как это происходило по традиционной технологии) они неизбежно принесли бы вред. Первоначальный вариант предполагал сбрасывание стоков в Днепр. Однако против такого решения выступило Министерство водного хозяйства. Поэтому пришлось искать другой путь. Было предложено использовать очищенные стоки для орошения полей. Но здесь вмешался Госплан СССР. От защитников проекта потребовали веских доказательств, что очистка сточных вод гарантирует их безопасность для сельского хозяйства. В противном случае предприятие перестроят в машиностроительный завод.

Самое интересное в этой истории то, что как раз экспертная комиссия Госплана предложила разработчикам рассмотреть вариант с замкнутым циклом. Конкретно предлагалось рассчитать возможность возврата в производство основной массы очищенных промышленных стоков. То есть идея сделать Первомайский комбинат бессточным была подсказана «сверху», со стороны руководящих органов. В результате проектировщикам пришлось работать сразу по двум направлениям: тщательно изучить пригодность стоков для орошения полей и параллельно рассмотреть возможность организации замкнутого цикла.

В ходе исследований выяснилось, что очищенные стоки, направленные на орошение, не несут в себе никакой угрозы ни животным, ни растениям. Такой вариант был даже официально утвержден. Однако позже от него отказались. Поэтому остановились на варианте с комплексной очисткой и повторным использованием стоков. Почему было принято именно это решение? Скорее всего, потому, что здесь одновременно решалась и экологическая проблема, и проблема снабжения самого предприятия водой (еще раз замечу, что вода была в тех краях в дефиците).

Принятая технологическая схема выглядела следующим образом. Первое и самое главное: сточные воды с разных производств никогда не перемешивались. Данное правило действовало неизменно. Отходы каждого цеха рассматривались по отдельности. Это, в сущности, общий принцип всех замкнутых систем. Конкретно на Первомайском комбинате было пять разных систем канализации. Каждый сток подвергался обработке и очистке в зависимости от своего состава. После этой процедуры они направлялись в так называемый буферный пруд, куда, помимо прочего, поступали и предварительно очищенные городские стоки, а также ливневые воды. Смешивание стоков происходило уже в этом месте. Здесь они отстаивались и фильтровались. Затем из них с помощью адсорбентов извлекали остатки загрязнений. На последнем этапе происходила дополнительная фильтрация, смягчающая воду. Только после этого ее можно было использовать заново. Фактически, примерно 97% очищенной воды шло на повторное использование. Лишь незначительная доля стоков, состоящая из высококонцентрированных рассолов и особо токсичных отходов, подвергалась специальной утилизации. Часть таких отходов выпаривалась и сжигалась, остальное закачивалось в очень глубокие подземные хранилища. Для таких хранилищ выбирался пласт-коллектор, способный удерживать токсичные вещества в течение пяти с половиной ТЫСЯЧ лет.

В принципе, бессточный комбинат был одновременно и безотходным. Часть отходов, извлекаемых из стоков, могла использоваться для получения полезной продукции. Например, осадки суспензии поливинилхлорида (в смеси с отходами линолеума) шли на изготовление облицовочных плиток. Другая часть отходов становилась сырьем для производства азотных удобрений (до 20 тысяч тонн в год). Избыточный активный ил из сооружений биологической очистки должен был пойти на производство белково-витаминного кормового концентрата для откорма свиней и телят. Утилизация газовых выбросов, содержащих углекислый газ, также осуществлялась с пользой. Из них получали сухой лед и углекислоту.

В общем, перед нами яркий пример того, как отходы намеревались превратить в доходы. Напомню, что мы говорим об истории почти полувековой давности. Показательно то, что данное направление формировалось в рамках государственной технической политики. Фактически здесь намечались инновации, соответствующие Шестому технологическому укладу. Как я уже сказал выше, в перспективе все новые предприятия должны были перейти на аналогичный замкнутый цикл. И, кстати, судя по публикациям тех лет, в научных кругах была уверенность в том, что наша индустрия действительно находится на пороге коренной модернизации, где будут учтены очень высокие экологические требования. Просто дух захватывает, когда пытаешься вообразить себе масштаб возможных перемен. Ведь физических препятствий к тому не было. Наши специалисты на самом деле смогли разработать соответствующие технологии.

Почему же масштабных перемен не произошло? Очевидно, сработали субъективные факторы. Как объясняли специалисты тех лет, самое трудное в этом деле – психологическая ломка. У многих производственников и даже руководящих работников не было никакой уверенности в том, что создание бессточных систем не только возможно, но и выгодно. Многих смущали общие затраты на организацию цикла. Но, несмотря на это, внедрение новой технологии стало реальной вехой в нашей экономической истории. По крайней мере, сегодня мы можем апеллировать к этому опыту, актуальность которого с каждым годом возрастает всё больше и больше.

Константин Шабанов

Ученые Института ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН) и Новосибирского государственного университета (НГУ) завершили установку мюонных детекторов для проекта гамма-обсерватории TAIGA, головной организацией которого является Иркутский государственный университет (ИГУ). Оборудование, разработанное и изготовленное в Новосибирске, позволит повысить эффективность поиска космических частиц высокой энергии, что является основой научной программы международного проекта. На данный момент специалисты ИЯФ СО РАН и НГУ изготовили и установили 48 мюонных детекторов – все они прошли проверку и готовы к использованию.

Гамма-обсерватория TAIGA расположена на территории Тункинского астрофизического центра коллективного пользования ИГУ в Республике Бурятия, недалеко от озера Байкал. Эксперимент направлен на решение ряда фундаментальных астрофизических задач, например, обнаружение источников космических частиц с энергией порядка 1015 эВ. Также ученые надеются обнаружить процессы, которые будут способствовать развитию космологических теорий возникновения и эволюции ранней Вселенной. В международную коллаборацию входят научные группы из России, Италии, Германии, Румынии. Специалисты из ИЯФ СО РАН и НГУ вошли в проект в 2016 г.

«Эксперименты в области физики элементарных частиц, которые проводятся на ускорителях, совсем скоро достигнут своего технологического предела. Сегодня, например, никто не обсуждает строительство ускорителя с энергией 1000 ТэВ, – рассказывает старший научный сотрудник ИЯФ СО РАН, заведующий лабораторией НГУ, кандидат физико-математических наук Евгений Кравченко. – Но у нас есть космос – «природный» ускоритель, который всегда работает, и где производятся частицы с энергиями гораздо большими, чем в Большом адронном коллайдере. Одна из целей гамма-обсерватории TAIGA – наблюдать небо в новом энергетическом диапазоне. Мы надеемся, открыть источники космических лучей с энергией порядка 1000 ТэВ, определить состав космических лучей в сверхвысоких энергиях, обнаружить ранее неизвестные частицы, которые могут стать указанием на Новую физику, за пределами Стандартной модели».

Территория обсерватории занимает примерно один квадратный километр, где располагаются оптические станции, черенковские телескопы и сцинтилляционные детекторы. Основной задачей новосибирских физиков была разработка и производство мюонных сцинтилляционных детекторов.

«Энергия гамма-квантов, которые мы планируем изучать, может быть больше 100 ТэВ – такие частицы прилетают из космоса очень редко, поэтому необходимы установки, способные регистрировать их на площади от одного до тысяч квадратных километров, – поясняет Евгений Кравченко. – Здесь требуется развитие специальных детекторных технологий. Мюонные детекторы, которые мы разработали для проекта, помогут надежно выделять гамма-кванты из общего потока частиц. На данный момент мы произвели и поставили в Тункинскую долину 48 детекторов – все они установлены и уже прошли проверку, то есть готовы к работе».

В пилотный комплекс гамма-обсерватории TAIGA войдут 120 широкоугольных черенковских детекторов установки TAIGA-HiSCORE, три атмосферных черенковских телескопа с зеркалами площадью около 10 кв. метров установки TAIGA-IACT, три кластера сцинтилляционных детекторов установки TAIGA-Muon.

«К концу 2019 г. был выполнен основной объем работ по созданию пилотного комплекса гамма-обсерватории TAIGA с гибридной системой детекторов. В настоящее время на площадке обсерватории продолжаются работы по наладке, настройке и калибровке детекторов и установок комплекса, – рассказывает соруководитель проекта гамма-обсерватории TAIGA, профессор ИГУ, доктор физико-математических наук Николай Буднев. – В полном объеме комплекс будет включен в набор данных осенью 2020 г. Результаты его практической эксплуатации должны доказать эффективность гибридного подхода для решения задач гамма-астрономии сверхвысоких энергий, показать, какие решения являются удачными, а какие требуют доработки, и все это должно стать основой для разработки проекта будущей полномасштабной гамма-обсерватории TAIGA площадью, как минимум, десять квадратных километров».
По словам ученого, в 2020 г. в Тункинской долине совместно с группой из Женевского университета будут проведены испытания камеры телескопа SST1M, разработанного для эксперимента CTA (Cherenkov Telescope Array). В 2019 г. были выполнены подготовительные работы для создания в составе гамма-обсерватории TAIGA первого телескопа на базе этой камеры. «Что касается научной программы, в этом году мы опубликовали результаты прецизионных измерений энергетического спектра космических лучей в диапазоне энергий 0,8 ПэВ – 4 ЕэВ, получили первые ограничения на поток диффузных гамма-квантов с энергией порядка 100 ПэВ. Но основные результаты мы ожидаем в последующие годы, после того, как пилотный комплекс гамма-обсерватории TAIGA заработает в полном объеме», – добавил Николай Буднев.
 

Специалисты из лаборатории эволюционной генетики ФИЦ «Институт цитологии и генетики СО РАН» обнаружили снижение способности к фильтрации информации у крыс линии ГК (названной так по начальным буквам термина «генетическая кататония»). Для людей, страдающих шизофренией и некоторыми другими психическими заболеваниями, характерны аналогичные нейрофизиологические нарушения, сопровождающие расстройство мышления. Поэтому такие животные послужат хорошей моделью для исследования механизмов подобных заболеваний.

Частота встречаемости шизофрении — одного из наиболее тяжелых психических заболеваний — в человеческой популяции приближается к 1 %, что составляет более 50 миллионов людей по всему миру. Конечно, фармакологические препараты для лечения этого недуга в настоящее время стали гораздо более эффективными, чем раньше, однако говорить о нахождении универсального препарата от шизофрении не приходится. Объясняется это в том числе и тем, что знаний о нейробиологических причинах, лежащих в основе болезни, всё еще недостаточно.

Изучение механизмов патологических процессов непосредственно на человеке зачастую невозможно, поэтому ученые проводят исследования на экспериментальных моделях — специально созданных линиях лабораторных животных. Работа над получением модели шизофрении велась в ФИЦ ИЦиГ СО РАН под руководством доктора биологических наук Виктора Георгиевича Колпакова, в прошлом психиатра, с 1975 года. В результате отбора крыс, склонных к застыванию, была создана линия ГК. «Двигательная заторможенность у этих грызунов может сменяться гиперактивностью, что напоминает сочетание ступора и двигательного возбуждения при кататоническом синдроме у больных шизофренией. Однако одного внешнего сходства проявлений для признания модели валидной недостаточно, необходимо найти сходные изменения у пациентов и у экспериментальных животных на более глубоком уровне», — рассказывает научный сотрудник лаборатории эволюционной генетики ФИЦ ИЦиГ СО РАН кандидат биологических наук Ольга Игоревна Прокудина.

Проблема в том, что получить у животного картину психопатологии, полностью аналогичную наблюдаемой у человека, невозможно. Частично эту задачу решает поиск биомаркеров психических заболеваний — характеристик, наблюдаемых как у больных людей, так и доступных для объективного измерения, например у крыс или мышей. Одним из подобных показателей является снижение способности к фильтрации сенсорной информации, обнаруженное у пациентов с шизофренией, аутизмом и некоторыми другими нейропсихическими патологиями, — причем степень нарушения отражает тяжесть протекания болезни. У животных также можно оценить способность нервной системы фильтровать информацию путем измерения престимульного торможения — уменьшения двигательной реакции в ответ на резкий стимул, если перед ним подавался слабый предупреждающий сигнал. Грызуны со сниженным престимульным торможением служат исследователям для моделирования когнитивных (то есть связанных с познавательной деятельностью и мышлением) нарушений при шизофрении. Уменьшение этого показателя у лабораторных животных достигается, как правило, с помощью различных манипуляций (введение препаратов, хирургическое вмешательство и др.).

Крысы линии ГК, полученные в ФИЦ ИЦиГ СО РАН, изначально обладают нарушенным престимульным торможением, что делает их удобной экспериментальной моделью для изучения механизмов шизофрении и для поиска способов коррекции патологического поведения. Ученые обнаружили у таких животных снижение экспрессии гена глутаматного рецептора GRM3 — по данным Rat Genome Database он вовлечен в развитие шизофрении. Полученные результаты подтверждают, что линия ГК может служить моделью для изучения этого недуга.

Работа поддержана грантом РФФИ № 17-04-01631

Ольга Прокудина, ФИЦ ИЦИГ СО РАН

В 2018 году была пройдена важная веха – мощность солнечных электростанций впервые преодолела барьер в 100 ГВт. Общий объем инвестиций в возобновляемую энергетику вновь превысил (как и в 2017 году) 300 миллиардов долларов. Об этом сообщает BloombergNEF. Однако ярых сторонников «чистой энергии» может насторожить тот факт, что стремительный подъем в этом секторе, похоже, завершился. Так, несмотря на большие объемы инвестиций, глобального роста не произошло. Наоборот, в 2018 году инвестиции снизились на 8% в сравнении с предыдущим годом, составив 332 миллиарда долларов.

В целом ситуация на этом рынке выглядит весьма неоднозначной. Например, инвестиции в ветроэнергетику подросли на 3% (128,6 миллиардов долларов), в то время как объем инвестиций в солнечную энергетику снизился на 24% (составив 130,8 миллиардов долларов). Возможно, частично это падение связано со снижением капитальных затрат (установка одного МВт фотоэлектрической мощности в 2018 году стала дешевле на 12% в связи с тем, что на рынке возникло избыточное предложение солнечных панелей). Тем не менее, основная причина связана с изменением государственной политики в отношении ВИЭ. Например, руководство КНР в середине 2018 года резко поменяло свое отношение к субсидированию солнечной энергетики, приняв меры по охлаждению «солнечного бума». В результате китайские инвестиции в этот вид энергии упали на 53%, сократившись до 40 миллиардов долларов.

Очень интересно выглядит динамика инвестиций в «чистую энергию» по отдельно взятым странам. Китай по-прежнему занимает здесь лидирующие позиции, вложив в 2018 году чуть больше 100 миллиардов долларов в возобновляемые источники. Это самый серьезный показатель, хотя он на 32% ниже рекордного показателя 2017 года.  США занимают второе место, увеличив инвестиции на 12% (до 64 миллиардов долларов).

Европа в целом улучшила показатели на 24% (74,5 миллиардов долларов), что произошло не без активного включения в этот процесс «новичков». Например, Испания семикратно нарастила инвестиции в данный сектор (до 7,8 миллиардов долларов). Поразительно, что среди «новичков» оказалась Украина, вложив в 2018 году 2,4 миллиарда долларов, что в 15 раз (!) превосходит объемы предшествующего периода. Активно движутся в указанном направлении Дания с ее пятикратным ростом инвестиций (3,2 миллиарда), Бельгия - с четырехкратным ростом (2,9 миллиарда), Нидерланды (5,6 миллиарда – рост на 60%), Швеция (5,5 миллиарда – рост на 37%).

В то же время серьезно «подкачала» Германия, когда-то поражавшая темпами роста ВИЭ. Несмотря на то, что в странах ЕС она продолжает удерживать лидирующие позиции, инвестировав в «чистую энергию» в 2018 году более 10 миллиардов долларов, это оказалось ниже 2017 года на 32 процента. Возможно, данное обстоятельство также связано с изменением государственной политики в области поддержки ВИЭ.

Схожая картина наблюдается и в Азии, где безусловные лидеры снижали объемы вложений, высвобождая место для «новичков». Про Китай уже было сказано. Но то же самое наблюдалось в Японии. Вложения этой страны в «чистую энергию» сохраняются на приличном уровне – 27,2 миллиарда долларов. Однако это на 16% меньше предыдущего периода. Индия в 2018 году инвестировала в ВИЭ 11 миллиардов долларов, «просев» на 21 процент. Зато очень хорошо «подняла» показатели Южная Корея – на 74% (5 миллиардов долларов). У Вьетнама вообще восемнадцатикратный (!) рост (3,3 миллиарда). Тайвань «приподнялся» на 134% (2,4 миллиарда).

Не очень оптимистичная картина складывается в Новом свете (за исключением США). Канада, например, снизила объемы на 34% (2,2 миллиарда долларов), Мексика – на 38% (3,8 миллиардов). Зато искренне удивляет Африка. Так, в Марокко инвестиции в «чистую энергию» выросли в 13 раз (2,8 миллиардов), а ЮАР вообще показала невиданный, прямо фантастический сорокакратный (!) скачок (4,2 миллиарда).

В целом за четырнадцать лет глобальные инвестиции в ВИЭ увеличились более чем в пять раз – с 61 миллиарда долларов (в 2004 году) до 332 миллиардов в 2018 году. Однако, как было уже сказано, темпы роста заметно снижаются, и 2018 год показал падение как в сравнении с 2017 годом, так и в сравнении с 2015-м. Похоже, мы переживает сейчас нисходящий тренд. Согласно наиболее «свежим» данным, объемы инвестиций в проекты возобновляемой энергетики в первой половине 2019 года оказались на 14% ниже, чем за тот же период 2018 года. Отмечается, что падение заметно на всех основных рынках – в Китае, в США и в Европе. По мнению экспертов, объем глобальных инвестиций достиг минимума с 2013 года. Сильнее всего на ситуацию влияет Китай, где правительство продолжает оказываться от субсидирования солнечной и ветровой энергетики. Поэтому прогноз развития солнечной энергетики для КНР на 2019 год значительно понижен.  Впрочем, аналитики не исключают нового оживления на азиатском рынке. В некоторых азиатских странах, включая Японию и Индию, расходы на ВИЭ пошли вверх. В Европе же не все так однозначно, однако обнадеживают Испания и Швеция, где инвестиции резко выросли.

Для нас показательным моментом является тот факт, что в списке стран, активно развивающих указанное направление, Россия совершенно никак не представлена. По большому счету, в нашей стране вообще нет рынка возобновляемой энергетики. В этом плане мы уступаем не только Марокко, Мексике, Канаде и Вьетнаму, но даже соседней Украине. О том, какие средства в этой стране были инвестированы в возобновляемую энергетику в 2018 году, мы уже показывали. Совсем недавно прошла информация о том, что норвежская компания NBT AS и китайский концерн «State Grid Corporation of China» построят на Украине две ветровые электростанции - «Зофия 2» мощностью 300 МВт, и «Зофия 3» мощностью 450 МВт. Данный проект должен стать крупнейшим ветропарком в Европе. Ветроэлектростанции планируют построить в Запорожской области на побережье Азовского моря. Показательно, что общий объем инвестиций, вложенных в проект, превысит 1 миллиард евро, что эквивалентно 1% ВВП Украины.

Впрочем, у нас тоже есть повод для радости. Так, в мае 2019 состоялся торжественный пуск Самарской солнечной электростанции мощностью 75 МВт в Новокуйбышевске, Самарской области. Параллельно на Ставрополье строится Старомарьевская СЭС. Её установленная мощность составит 100 МВт. Она должна стать крупнейшей солнечной электростанцией России. В соответствии с российской государственной программой развития ВИЭ предусматривается ввод в эксплуатацию около 1,8 ГВт солнечных мощностей до конца 2024 года. Сумеем ли мы по этим показателям догнать Вьетнам, пока еще не ясно. Обнадеживает лишь то, что процесс, все-таки, пошел.

Андрей Колосов

Генетик Дмитрий Беляев в Новосибирске воссоздал на лисицах модель одомашнивания животных. Для этого он в 1959 году отобрал послушных лис и скрещивал их между собой. В результате эксперимента он вывел одомашненных лисиц, которых не надо приручать, они генетически более расположены общаться с человеком, как собаки.

Американские ученые в статье в журнале Trends in Ecology & Evolution заявили о недостоверности этого эксперимента. По их данным, лисы, одомашненные в Новосибирске, были родственниками животных, выращенных на меховой ферме в Канаде, и уже были расположены к человеку. Авторы подтверждают это историческими фотографиями.

Вскоре эту статью прокомментировали в ФИЦ ИЦиГ СО РАН, ниже приводим текст комментария.

Хотя сами вопросы, поднятые в статье, важны для научной дискуссии, но приведённые аргументы указывают на то, что авторы пользовались не столько опубликованными данными эксперимента, а обзорными статьями и не всегда корректными упоминаниями работ сотрудников ИЦиГ журналистами в СМИ. В ряде случаев, они заявляют об отсутствии каких-то данных и при этом ссылаются на статьи, где эти данные как раз и содержатся (возможно, проблемой стало то, что статьи были опубликованы на русском языке).

Одним из главных аргументов критиков эксперимента стало утверждение, что академик Беляев и его коллеги работали с лисицами, завезенными еще до войны из Канады (остров Принца Эдуарда), которые и положили начало клеточному звероводству в СССР. По их мнению, эти лисицы изначально были особенно дружелюбны к человеку, что и позволило советским ученым получить в короткий срок одомашненных лисиц и обнаружить у ряда из них белые пятна на голове и туловище. Авторы подтверждают это историческими фотографиями лисиц, содержавшихся на звероферме в Канаде, где лисицы подходят к человеку.

Но использование данных фотографий как раз указывает на плохое знание вопросов поведения частной генетики лисиц авторами статьи, являющимися специалистами в биоинформатике, эпидемиологии, геронтологии, генетики собак. «Беломордый» окрас лисицы не является аналогом пятнистости, описанной Беляевым с коллегами и возникающей под влиянием мутации «звезда», он имеет совершенно другую генетическую природу и, действительно, никак не связан с поведением. На фотографии также показаны взаимоотношения человека и прирученных с детства лисиц.

Подобные примеры приручения диких животных (волков, лисиц, хорьков, рысей, леопардов и многих других) все хорошо знают. Однако, такое поведение не наследуется и никак не связано с полученной Беляевым и его школой уникальной популяцией лисиц с генетически закреплённой, передающейся от поколения к поколению подавленной агрессией и эмоционально-положительной реакцией на человека. Эту реакцию не надо воспитывать, в отличие от лисиц, проживающих на зверофермах и относящихся к человеку недружелюбно, или от лисиц с острова Принца Эдуарда. Поэтому только беляевские лисицы и являются моделью исторического одомашнивания животных.

Нельзя забывать, что впоследствии этот эксперимент был повторен в ИЦиГ СО РАН еще на двух модельных популяциях животных – американской норке и норвежской крысе, которые никакого отношения к канадским островам не имеют, но показали схожие результаты в результате отбора по поведению. Более того, на ферме ИЦиГ отбор ведется в двух противоположных направлениях – дружелюбное и агрессивное поведение по отношению к человеку. Таким образом животные, изначально имевшие одинаковый генетический фон и живущие в одинаковых средовых условиях, могут демонстрировать альтернативное поведение, закрепленное генетически.

Стоит отметить, что ставить под сомнение результаты эксперимента могут только исследователи, повторившие этот эксперимент и не получившие аналогичных достоверных данных. В противном случае дискуссия является голословной и направлена на создание нездорового ажиотажа в прессе (с момента опубликования статьи 3 декабря она уже 27,349 раз была процитирована в социальных сетях), а также, возможно, маркетинговым ходом для продвижения частной фирмы одного из соавторов по генотипированию ДНК собак частных владельцев.

Тем не менее, мы полностью разделяем мнение авторов статьи, что дикие животные стали домашними благодаря изменениям, произошедшим при адаптации к новой среде обитания около человека, однако, по нашему мнению, важнейшим фактором этой адаптации и являлся отбор на дружелюбное поведение, что и воспроизводит экспериментальное одомашнивание лисиц. В ближайшее время мы планируем отправить в редакцию журнала “Trends in Ecology and Evolution” подробный ответ на эту статью Lord et al.

Пресс-служба ФИЦ ИЦиГ СО РАН

Российские ученые нашли в сыворотке крови людей, страдающих шизофренией, белки, которые могут стать биологическими маркерами для своевременного определения одного из самых тяжелых психических расстройств. Результаты исследования опубликованы в журнале первого квартиля BMC Genomics.

Шизофрения — опасный недуг, она часто дает о себе знать еще в подростковом возрасте и приводит к серьезным последствиям. Однако, если вовремя назначить правильную терапию, с диагнозом «шизофрения» можно вести нормальную жить, поддерживать социальные связи, работать.

Для того чтобы помочь человеку с таким заболеванием, врачу необходимо как можно раньше поставить диагноз. Сделать это не так просто, ведь симптомы во время приступа неспецифичны и похожи на проявления других психических болезней, например такой тяжелой, как биполярное аффективное расстройство (БАР), или маниакально-депрессивный психоз, как его называли раньше. При этом психиатр делает заключение исключительно на основании клинической картины и своего опыта, «анализа на шизофрению» не существует.

«Ученые во всем мире ищут биологические маркеры психических расстройств. Сегодня большие надежды возлагают на протеомику (область биохимии, которая занимается изучением белков. — Прим. ред.). В ее арсенале — сверхчувствительные масс-спектрометры, способные определять белки, содержащиеся в крови в очень малых количествах, но при этом имеющие реальное влияние на развитие болезни. Тем не менее белки, которые являются специфичными для шизофрении и биполярного расстройства и могли бы быть диагностическими маркерами, не найдены до сих пор», — рассказывает старший научный сотрудник лаборатории молекулярной генетики и биохимии НИИ психического здоровья Томского национального исследовательского медицинского центра РАН кандидат медицинских наук Людмила Павловна Смирнова. Недавно томским исследователям вместе с коллегами из Москвы, проводящими этот сложный анализ, удалось сделать существенный шаг в поиске биомаркеров шизофрении.

Ученые проанализировали сыворотку крови пациентов, страдающих шизофренией, биполярным аффективным расстройством, и здоровых людей. Все больные с психическими расстройствами были госпитализированы в стадии обострения и еще не начали проходить лечение.

Для того чтобы определить белки, которые могут свидетельствовать о патологических процессах, ученые использовали масс-спектрометрию. Это точный, но дорогой и трудоемкий метод, поэтому для анализа были случайным образом выбраны по 10 представителей каждой группы (больных шизофренией, БАР и здоровых людей), у которых было взято по 30—50 образцов крови. В каждой группе определили от 1 400 до 1 600 белков, после чего средствами биоинформатики и статистики выявили уникальные белки для групп пациентов с шизофренией и биполярным расстройством.

Всего было найдено 27 белков, связанных с шизофренией, и 18 — с БАР. Затем нужно было узнать количество этих белков в сыворотке крови у людей с шизофренией, БАР и здоровых людей. Его определяли с помощью иммуноферментного анализа (ИФА) у всех испытуемых в каждой группе.

Для этого были выбраны два белка, значимые для понимания того, как развивается шизофрения. «Мы показали, что у больных шизофренией, по сравнению с остальными группами, повышен ANKD 12, а при наиболее тяжелом проявлении шизофрении, кроме того, снижен кадгерин 5. Измерение количества этих белков методом ИФА, который доступен в большинстве медицинских лабораторий, уже способно помочь врачам поставить диагноз “шизофрения” и понять степень тяжести заболевания. Возможно, в дальнейшем, когда будут найдены другие подобные белки, на их основе создадут диагностическую панель лабораторных маркеров шизофрении. Мы сейчас как раз этим занимаемся в рамках гранта Российского научного фонда», — объясняет Людмила Смирнова.

Результаты, которые получили ученые, могут многое рассказать о возникновении и развитии (патогенезе) болезни — сегодня об этом известно крайне мало. «Все белки регулируют какие-то процессы в организме. Если количество того или иного белка увеличивается или снижается, значит, процесс, в котором он задействован, идет по-другому, чем в норме, — говорит Людмила Смирнова. — Набор белков, измененных при шизофрении, оказался связанным в первую очередь с иммунным ответом, клеточной коммуникацией, ростом и сохранением клеток, белковым обменом и регуляцией метаболизма нуклеиновых кислот. Мы только начинаем разбираться в этих связях, и тут тоже предстоит проделать большую работу».

Работа выполняется при поддержке гранта РНФ № 18-15-00053 «Поиск периферических маркеров, ассоциированных с нарушением миелинизации головного мозга и патогенезом заболевания при шизофрении» в лаборатории молекулярной генетики и биохимии ТНИМЦ РАН, заведующая лабораторией — доктор медицинских наук С. А. Иванова.

Александра Федосеева