Как стало известно, депутаты Госдумы признали сжигание мусора «приоритетным способом обращения с отходами» по сравнению с захоронением на полигонах. Данное заключение, по утверждению «Известий», содержится в протоколе по итогам совещания думского Комитета по энергетике. Также в этом документе указано, что построенные ранее мусоросжигательные заводы компании «РТ-Инвест» (входит в «Ростех») получили ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ заключения государственных экспертиз, на основании чего была сформулирована рекомендация для федеральных и региональных органов власти проработать предложение о целесообразности дальнейшего строительства подобных объектов.

Отметим, что в настоящее время существует совместный проект компаний «РТ-Инвест», «Росатом» и ВЭБ, предусматривающий строительство в нескольких регионах России еще около тридцати мусоросжигательных заводов совокупной мощностью 1453 МВт. При этом представители «РТ-Инвест» заявляют, что целью указанного проекта является принципиальный отказ от захоронения мусора.

Так, реализация проекта позволит уже к 2030 году отказаться от свалок на 80% занимаемой территории проживания. В целом по стране уровень захоронения отходов планируют снизить до 25% (в настоящее время эта цифра доходит до 93%). Соответственно, будет ликвидировано порядка тридцати мусорных полигонов в крупнейших агломерациях. Таким путем устраняется сама необходимость в создании новых полигонов, благодаря чему сохранится не менее 30 тысяч кв. километров земельных угодий.

Если не вдаваться в детали, то озвученная информация звучит обнадеживающе. Создается впечатление, что наверху прислушались, наконец-то, к рекомендациям наших ученых. Напомним, что специалисты Института теплофизики СО РАН уже два десятка лет убеждают руководителей разных уровней заняться внедрением технологий мусоросжигания, совместив тем самым решение экологических проблем с вопросами энергетики. В Институте давно уже работают над такими технологиями. Мало того, сами технологии уже не первый год - в порядке инициативы некоторых частных компаний - воплощаются «в железе». Так, недалеко от Новосибирска ГК «Квант» несколько лет назад построила завод по безопасному сжиганию в специальных барабанных печах (совместная разработка с ИТ СО РАН) медицинских отходов и просроченных продуктов. Данное предприятие в состоянии эксплуатироваться в качестве энергетического объекта (для чего достаточно принять соответствующий закон). Кроме того, вопросами термической утилизации отходов занимается Институт катализа СО РАН, разработавший свою собственную технологию каталитического сжигания низкокалорийной органики. Технология также существует в «железе» о кое-где нашла практическое применение.

Короче говоря, благодаря одним только сибирским специалистам Россия в состоянии предложить сразу несколько таких технологий. Мало того, уже сейчас мы в состоянии осуществить ПОЛНЫЙ ЦИКЛ производства соответствующего оборудования, которым занимаются новосибирские компании, тесно сотрудничающие по этим вопросам с научными организациями СО РАН. Казалось бы, позиция российских законодателей сдвинула вопрос с мертвой точки, и теперь, наконец-то, наши разработки будут востребованы во многих регионах страны. Подчеркиваю, если не вдаваться в детали, то повод для оптимизма будет немалый. Но если разобрать вопрос более внимательно, то возникнут смутные опасения, что хорошая идея может привести на практике к сомнительному воплощению.

За разъяснениями мы обратились к ведущему новосибирскому специалисту в области утилизации отходов – генеральному директору ООО «Огневая технология» Геннадию Багрянцеву, который уже не один десяток лет взаимодействует с ИТ СО РАН по вопросам сжигания мусора и является одним из разработчиков упомянутой выше барабанной печи. В общем, наши опасения оправдались. Отношение Геннадия Багрянцева к решению депутатов Госдумы двойственное.

С одной стороны, специалиста радует сам факт того, что термическая утилизация отходов официально получила «зеленый свет». Но, с другой стороны, серьезно настораживает то обстоятельство, что столь важное дело пытаются реализовать через государственного монополиста, который уже был замечен в бесцеремонном завышении смет. По словам собеседника, наши производители оборудования готовы поставлять его по ценам в три-четыре раза ДЕШЕВЛЕ тех расценок, что фигурируют в официальных бумагах.

Возникает вполне закономерное подозрение, что тему мусоросжигания пытаются банально использовать для не совсем благих целей. В этой связи пару месяцев назад наши специалисты направили в правительство РФ соответствующие предложения, где представили подробные технические и экономические выкладки. Обратного отклика пока не поступало. Поэтому остается ждать, что наверху все-таки учтут пожелания разработчиков и вступят с ними в конструктивные отношения.

Не меньше вопросов вызывает и упомянутая в самом начале государственная экспертиза, «благословившая» дальнейшее строительство устаревших заводов по сжиганию мусора. Мало того, что официальная стоимость покупки выглядит просто сумасшедшей (по мнению специалистов, она завышена примерно в семь раз!), так при этом используемые здесь технологии не идут ни в какое сравнение с тем, что есть у наших разработчиков. Как заметил Геннадий Багрянцев, мировой рынок оборудования для сжигания мусора весьма насыщен. Существует немало зарубежных компаний, готовых «впарить» россиянам откровенное старье. И самое печальное, что у нас идут на такие сделки, игнорируя собственные разработки. Как я уже сказал, наши технологии, соответствующие самым высоким экологическим стандартам, давно уже реализованы «в железе». Помимо этого, они прошли еще и международные экспертизы. И в настоящее время, отмечает Геннадий Багрянцев, российские специалисты становятся желанными гостями в Китае и в Южной Корее.

Разумеется, у наших разработчиков есть резонное опасение, что закупка импортного старья (да еще по завышенным расценкам) способна серьезно дискредитировать саму идею сжигания мусора и, в конечном итоге, оставить за бортом передовые отечественные технологии. Такие опасения далеко небеспочвенны. Так, упомянутое решение думского Комитета вызвало негативную реакцию со стороны некоторых видных борцов за экологию. Один из экспертов, входящий в число официальных советников по экологическим вопросам в Государственной Думе, объявил о том, что данное решение приведет к появлению огромного количество зольных остатков третьего класса опасности. Дескать, всю эту токсичную массу повезут на полигоны, а последствия будут расхлебывать жители близлежащих населенных пунктов. Естественно, критика адресуется импортному старью, однако при этом разоблачается термическая утилизация как таковая. О передовых отечественных технологиях, конечно же, не говорится ни слова – как будто их не существует вообще.

Параллельно оживляются (в который раз) и гражданские активисты, назвавшие решение думских депутатов «очередной победой зла». Как нам стало известно, в Москве – с подачи отдельных лидеров оппозиции – уже начался сбор подписей против строительства в стране мусоросжигательных заводов. Злые языки утверждают, будто весь этот ажиотаж намеренно подогревается владельцами мусорных полигонов, опасающихся потери доходов. Как бы то ни было, проблема только загоняется в тупик. А в этом время как наши специалисты по термической утилизации мусора реализуют свои компетенции заграницей.

Полагаю, что в этих условиях было бы уместно включить в программу развития Новосибирского Академгородка строительство современного предприятия по термической утилизации мусора. Как мы уже сказали, такое предприятие уже функционирует под Новосибирском. Если верить разработчикам, с тех пор они продвинулись еще дальше, и уже готовы предложить более совершенное оборудование, способное утилизировать 100-150 тысяч тонн отходов в год (о чем, кстати, как раз было доложено правительству). Строительство такого предприятия помогло бы Академгородку зараз убить двух зайцев. Во-первых, продемонстрировать научно-технический потенциал Новосибирской области, послав хороший сигнал как руководителям разных уровней, так и частным инвесторам (что очень важно для реализации стратегических планов). Во-вторых, такое предприятие могло бы решить свою собственную проблему с утилизацией отходов, которая обострятся с каждым годом (о чем мы говорили неоднократно). Самое главное: такой проект окажется во много раз дешевле строительства помпезных мега-установок. Но отдача от него может получиться колоссальная.   

Константин Шабанов

Совместная экспедиция ученых института археологии и этнографии и института геологии и минералогии Сибирского отделения РАН, используя методы геологоразведки, сумела обнаружить остатки фундамента Чаусского острога.

Напомним, что русская колонизация территории нынешней Новосибирской области началась на рубеже XVII – XVIII веков и ее опорными пунктами в Приобье стали три острога – Умревинский (1703 г.), Чаусский (1713) и Бердский (1716-17 г.г.). Выполнив свою задачу форпостов Российской империи, уже к концу правления Екатерины II остроги были заброшены и вскоре исчезли с карт.

В прошлом веке ученым удалось вновь найти площадки двух из них – Бердского и Умревинского, и даже организовать там археологические раскопки, принесшие много ценной информации о жизни первых русских поселенцев. А вот обнаружить место, где располагался Чаусский острог установить не удавалось и многие годы его изучение шло «дистанционно» – по дошедшим до нас описаниям, в частности известным новосибирским краеведом Кузьмой Зайцевым.  А еще, в 1743 году подробное описание острога сделал немецкий путешественник Иоганн Гмелин, чьи записки отличаются большим вниманием к деталям и точностью изложения. В наше время новосибирский археолог, к.и.н. Сергей Горохов перевел этот текст и на его основе составил точный план Чаусского острога.

«Из того, что удалось узнать о Чаусском остроге, стало ясно, что он несколько отличался от своих собратьев. Он первым из приобских острогов строился именно как будущий город, а не просто оборонительное сооружение. Это нашло отражение и в его планировке, сделанной в так называемой «городовой технике», например, стены острога представляли собой жилые срубы, стоявшие вплотную друг к другу. По тому же образу, в частности, был построен и Томск», — рассказал ведущий научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН д.и.н. Андрей Бородовский.

Так в итоге и произошло, обитатели Чаусского острога стали основателями современного рабочего поселка Колывань, но он был заложен по соседству, а сам острог, как упоминалось, был заброшен. Существовало несколько версий его расположения. Еще в 1996 году Андрей Бородовский выпустил монографию про археологические памятники Колыванского района, где утверждал, что искать острог надо в центре современного села Чаус (наиболее высоком, незатопляемом участке территории).

Подтвердить эту версию удалось только сейчас, когда группа ученых двух институтов Академгородка провела геофизические исследования и обнаружила остатки западного и южного рвов острога. Геофизические исследования на месте расположения Чаусского острога проводил к.г.-м.н. Владимир Оленченко вместе с археологами Андреем Бородовским, Сергеем Гороховым и двумя своими студентами. Данные, полученные с помощью георадара, совпали с планом, составленным по описанию Гмелина. Учитывая, что нет данных о каких-либо других подобных объектах в этой местности, ученые уверены, что обнаружили именно Чаусский острог. Осенью на этом месте должны начаться полноценные археологические раскопки, которые, как надеются ученые, поставят точку в многолетней работе по локализации первых русских острогов в этих краях. Масштабные исследования сибирских острогов начала 18 столетия проводятся по гранту РФФИ № 20-09-4258\20 «Основные особенности развития оборонного зодчества в Сибири в эпоху Петра I»

Несмотря на сотни тысяч негативных оценок со стороны ученых, популяризаторов науки, преподавателей, журналистов и представителей других профессий 1 июня вступает в силу «закон о просветительской деятельности».

Основная претензия к новым нормам со стороны научного сообщества заключается в том, что процесс распространения знаний станет настолько зарегулированным, что помешает развитию самой просветительской деятельности. Бюрократия погубит просвещение.

Борьба за отмену законопроекта была жесткой. Еще в конце 2020 года против этой инициативы выступила Комиссия РАН по популяризации науки. Председатель комиссии, вице-президент РАН Алексей Хохлов, направил в Госдуму письмо с просьбой отклонить законопроект. Затем аналогичное решение принял Президиум РАН. На Change.org астрофизиком и популяризатором науки Сергеем Поповым была создана петиция против новых поправок, собравшая более 200 тысяч подписей. Газета «Троицкий вариант» опубликовала декларацию, которую подписали почти две тысячи ученых и преподавателей. «Сама постановка вопроса о лицензировании или иной регламентации просветительской деятельности со стороны государственных структур глубоко оскорбительна для нас», – говорится в декларации

Однако, никто из научного сообщества государством услышан не был.

Накануне вступления нашумевшего закона в силу, ПОИСК попросил Алексея Ремовича Хохлова рассказать о том, что же меняется в работе образовательных организаций, ученых и популяризаторов науки. 

– А ничего пока не меняется, все остается по-старому. В самом законе нет норм прямого действия. То есть Правительством сперва должны были быть выработаны положения, по которым этот закон будет реализовываться, а их пока нет. Министерство просвещения предложила свой проект, но к нему возникло много замечаний, и он был отправлен на доработку. Единственная норма прямого действия, прописанная в законе, – о необходимости экспертизы министерства на заключаемые университетами международные договоры и контракты с иностранными организациями и гражданами. А в остальном закон остается декларативным. Скорее он будет создавать негативный фон вокруг просветительской деятельности. Вот в этом я вижу опасность, а не в прямых запретах и ограничениях.

Тогда в чем смысл этого закона?

– Что хотели законодатели, я так и не понял. У меня такое впечатление, что законодатели имели в виду что-то одно, а написали в законе что-то другое. И эти две сущности никак не пересекаются. К тому же авторы этого закона живут в прошлом веке. Сейчас растет популярность просветительской деятельности в интернете. И ее в принципе невозможно регулировать.

В пояснительной записке к закону сказано, что одна из целей – исключить антироссийскую пропаганду, которая может подаваться под видом просветительской деятельности.
– Мне кажется, что кардинальная ошибка законодателей и чиновников в том, что они пропаганду, которой действительно многие люди занимаются, путают с просветительской деятельностью, которая направлена только на то, чтобы у человека сформировалась научная картина мира. Эти знания не пропагандистского плана.

Только недавно на марафоне «Новое знание» выступали американские граждане Илон Маск и Стив Возняк. В новых реалиях с ними тоже пришлось бы заключать договоры?
– Да. Еще надо проверить, здоровы ли они психически, не болеют ли какими-то другими болезнями, как это следует из требований проекта Министерства просвещения. Ну это же полная ерунда. Россия на научной карте мира занимает совсем немного места: на ее долю приходится от 2-х до 3-х процентов научных публикаций. В то время как есть другие страны – Китай и США – чья доля исследовательской активности примерно по 20% на каждую. Они гораздо менее зависимы от внешнего информационного потока. Поэтому нам жизненно важны контакты с другими странами. Мы черпаем там информацию, полезную для развития науки здесь. Это нам нужно прежде всего.

В декларации «Троицкого варианта» предлагается игнорировать новые поправки: не просить лицензии, не обращаться за согласованием лекторов и тем лекций. Как вы думаете, такое коллективное сопротивление эффективно для того, чтобы закон был отменен?
– Закон этот нельзя игнорировать при всем желании, поскольку, как я уже говорил, в нем самом нет никаких норм, кроме нормы об экспертизе министерства на заключенные международные договора. Так что ученым-популяризаторам науки тут нечего игнорировать. Самое правильное – забыть об этом законе. Положить его на полку среди других неработающих законов и перевернуть эту страницу.

Академик Николай Диканский оценил последствия реформы РАН, реализацию программы «Академгородок 2.0» и перспективы Новосибирского государственного университета (НГУ).

18 апреля 2018 года Владимир Путин своим поручением дал старт программа масштабной модернизации Новосибирского научного центра. С тех пор программа «Академгородок 2.0» регулярно упоминается в СМИ, но чаще всего речь идет про очередной этап работы над проектом СКИФ или заключение еще одного соглашения о сотрудничестве по тому или иному научному направлению. Материальных же результатов, которые можно было бы показать, пока было совсем немного. Между тем, если вспомнить историю строительства Академгородка, то через три года уже работали институты первой очереди, университет, построили шоссе и жилые кварталы. И в результате, за 50 лет СО РАН инициировало создание около сотни исследовательских институтов от Урала до Дальнего Востока. Эти институты были интегрированы друг с другом и обеспечили инновационное развитие всей Сибири.

Как реально обстоят дела с программой, и как лучше развивать Академгородок, в интервью «Континенту Сибирь» рассказал известный физик, академик РАН, ректор Новосибирского государственного университета (НГУ) в 1997-2007 годах НИКОЛАЙ ДИКАНСКИЙ.

– Николай Сергеевич, как вы оцениваете темпы реализации программы «Академгородок 2.0»? В том числе, в сравнении с темпами строительства Академгородка в пятидесятых годах прошлого века.

– Я был свидетелем строительства Академгородка, поскольку как раз в 1959 году я приехал сюда и поступил в Новосибирский государственный университет. Тогда была другая ситуация: академики Михаил Алексеевич Лаврентьев, Сергей Львович Соболев и Сергей Алексеевич Христианович инициировали создание Новосибирского научного центра. Кто были эти люди? Это поколение победителей, создававших ракетно-ядерный щит СССР. Они понимали необходимость рассредоточения научного потенциала страны. Постановление ЦК и Совмина вышли в мае 1957 года, а в сентябре 1959 года начал работать университет. Как это удалось? Михаил Алексеевич договорился с министром среднего машиностроения Ефимом Павловичем Славским, чтобы его министерство взялось за строительство Академгородка. В ту пору Минсредмаш располагал огромными людскими и техническими ресурсами. Руководство Сибирского отделения было кровно заинтересовано в быстрой реализации проекта. И это была большая всесоюзная стройка. А поскольку работы велись фактически в «чистом поле» или greenfield, как сейчас принято говорить, прогресс был очень заметным. Сейчас уровень согласованности и заинтересованности среди тех, кто реализует проект «Академгородок 2.0» совсем иной. Программа, с одной стороны, имеет под собой более скромную ресурсную базу, а с другой – во многом направлена на модернизацию научной инфраструктуры внутри уже имеющихся институтов. Поэтому результаты ее выполнения, в принципе, не могут быть такими же заметными стороннему взгляду. И главное, нет объединяющей стратегии этого процесса.  Но она выполняется, хотя не так быстро и масштабно, как хотелось бы нам. Ну а как обстоят дела конкретно по отдельным проектам, которых в программе больше тридцати, надо спрашивать у тех ученых, кто эти проекты писал, подавал и сейчас курирует работу в их рамках.

– Что могло бы повысить темпы реализации или увеличить масштаб «Академгородка 2.0»?

– Если мы вспомним опыт строительства Академгородка, то тогда было принято очень важное политическое решение – Сибирское отделение Академии наук СССР получило отдельную строку в государственном бюджете. Это как раз и давало ученым ресурсы для строительства научных корпусов, реализации интеграционных научных проектов, которыми славился на весь мир новосибирский Академгородок. Потом, в 2013 году приняли закон 253-ФЗ, существенно ограничивающий полномочия РАН и изменивший порядок финансирования научных институтов.

Не знаю, кто был его инициатором, но этой «реформой» научной системе страны был нанесен огромный урон. Я, вообще говоря, определил бы ее как диверсию. Одно из последствий – сейчас у Сибирского отделения РАН вообще нет строчки в бюджете страны и, соответственно, нет управления наукой. Академия наук потеряла идентичность, а наукой стали управлять чиновники и бухгалтеры в Москве. Каждый из институтов решает свои организационные и финансовые задачи самостоятельно, через Москву, и в таких условиях действовать согласованно практически нереально, сотрудничество сменяется конкуренцией.

Что, конечно, тоже негативно сказывается на перспективах и сроках реализации любой программы развития Академгородка. Мы можем это видеть на примере того, как просели наши интеграционные междисциплинарные проекты, хотя известно, что сейчас большая часть прорывных научных результатов получается как раз на стыке дисциплин.

– Есть мнение, что для развития Академгородку необходим особый статус. Насколько вы с этим согласны?

– Мы можем это видеть на примере закона о наукоградах, он работает. Если вы посмотрите на Кольцово в плане развития территории, инфраструктуры, увидите, что результаты очень приличные. И это, в первую очередь, благодаря тому, что предприятия, которые находятся на его территории значительную часть налогов отчисляют в поселковый бюджет. За счет этих средств там идет благоустройство, хороший дорожный ремонт и так далее.

– Насколько я помню, еще в 2013 году была дискуссия на эту тему и прозвучало мнение, что Академгородку в чистом виде закон о наукоградах не подходит, поскольку он не является отдельным муниципалитетом.

– Да, и именно поэтому Академгородок не стал наукоградом, руководство Новосибирска было против его отделения. Прежде всего потому, что бюджет Новосибирска терял бы значительную сумму налоговых отчислений. Но решить эту проблему, на мой взгляд, можно было бы через закон о федеральных территориях. Уже есть прецеденты, в том числе «Сириус» в Сочи, НИЦ «Курчатовский институт» в Москве, есть примеры в других городах. Эти территории, оставаясь формально в границах прежних муниципалитетов, подчинены напрямую федеральным властям, на них создан особый режим налогообложения, есть свои органы местного управления и свой бюджет. Было бы хорошо, если бы Академгородок включили в число таких территорий. Чтобы научные институты могли бы зарабатывать деньги и направлять их на свое развитие. И я считаю, что программа «Академгородок 2.0» должна реализовываться вместе с приданием территории, на которой она работает особого статуса.

– А от кого должна исходить подобная инициатива? От руководства Сибирского отделения?

– Вообще говоря, такая инициатива должна была пойти от нашего губернатора. Мы помним, что он возглавляет комиссию Государственного Совета РФ по направлению «Наука». Так что проекты по развитию Академгородка как важнейшей части отечественной научной системы как раз в его зоне внимания.

– В продолжение темы «наука и власть». Недавно, в результате реорганизации структуры мэрии, управление науки было фактически расформировано. Как вы оцениваете этот шаг?

– Это вообще смешно. Я не ожидал такого решения, для меня это дико. Новосибирск – это научный центр, а полноценного подразделения, связанного с развитием науки в мэрии теперь нет. Не понимаю логики городских властей и считаю их решение ошибкой.

– Говоря о развитии Академгородка, нельзя обойти вниманием Новосибирский государственный университет, ректором которого вы в свое время были. Несколько лет назад перед НГУ ставилась задача вхождения в топ-100 мировых университетов. Удалось ее решить?

– Университет в топ-100 вошел, конечно. Но тут надо иметь в виду, что в таких рейтингах много разных показателей, например, большое внимание уделяется обучению иностранных студентов. А я не уверен, что нам нужно стараться поднимать число обучающихся иностранцев. В Академгородке немало институтов, которые ведут разработки, попадающие под коммерческую или государственную тайну, у нас есть ряд важных направлений, где не хватает своих специалистов. И я не уверен, что нам так уж нужно ставить во главу угла положение университета в таких рейтингах.

– Тогда какими вам видятся перспективы университета?

– Когда в 2007 году я завершал свою работу на посту ректора НГУ я подготовил презентацию с моим видением дальнейшего развития университета. То есть мне нужно было спрогнозировать как будут развиваться наука в Академгородке, потому что университет является неразрывной и важной частью Новосибирского научного центра. В этой презентации я указал, что в нем должно обучаться 15 тысяч студентов и аспирантов. Напомню, что, когда НГУ создавался, он рассматривался как «кузница кадров» для Сибирского отделения и был рассчитан на втрое меньшее число обучающихся. В итоге, число бюджетных мест уже выросло с четырех до восьми с половиной тысяч мест. И в дальнейшем развитии нужно делать акцент на аспирантов и магистрантов. То есть, университет должен стать центром притяжения для талантливых студентов со всей Сибири и Дальнего Востока, чтобы они ехали сюда продолжать обучение, а потом и работать. Это создаст необходимый приток кадров для развития Академгородка.

Это было главной мыслью предлагаемой стратегии развития НГУ. К сожалению, сейчас ситуация сложнее, чем виделась тогда. Сибирское отделение, по причинам, которые я уже называл, не может управлять интеграцией науки и образования, институты по отдельности не могут это компенсировать. Зачем надо было рушить систему, я имею в виду Сибирское отделение, которая фактически дала толчок развитию науки и высшего образования по всей Сибири, мне непонятно.

– Представим, что НГУ вышел на цифру в 15 тысяч студентов, большинство заканчивает здесь магистратуру и аспирантуру. А есть ли для них потенциальные рабочие места?

– Многие задают вопрос – «зачем так много». НГУ и раньше готовил специалистов не только для институтов Академгородка, но и для других городов Сибири и Дальнего Востока. Туда уехало много наших выпускников, было даже такое выражение «научный десант». Эту работу надо продолжать и дальше. У нас здесь есть уникальная научная культура, уникальные компетенции и выпускники университета будут востребованы по всей стране. Потому что по ряду направлений, например, по ускорителям, в Москве сейчас уже специалистов не готовят, а у нас в университете эти специализации сохранились. Так что НГУ готовит кадры для всей страны и простор для роста, качественного и количественного у университета есть.

Директор Института катализа им. Г. К. Борескова СО РАН, академик РАН Валерий Бухтияров и директор Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН, академик РАН Павел Логачев подписали госконтракт на выполнение работ по изготовлению, сборке, поставке и пусконаладочным работам технологически сложного оборудования ускорительного комплекса Центра коллективного пользования «Сибирский кольцевой источник фотонов» (ЦКП «СКИФ»). Контракт был подписан в Доме ученых СО РАН в присутствии губернатора Новосибирской области Андрея Травникова и председателя СО РАН, академика РАН Валентина Пармона. Сумма контракта составила почти 9 миллиардов рублей.

«Предмет второго контракта — это накопительное кольцо ускорителя периметром 476 метров, фронтенды — устройства, которые позволяют вывести синхротронное излучение к станциям, и ондуляторы, генерирующие излучение. Это оборудование должно быть готово к 31 декабря 2023 года, чтобы мы могли продемонстрировать пучок», — отметил руководитель Проектного офиса ЦКП «СКИФ», доктор физико-математических наук Евгений Левичев.

Он подчеркнул, что второй контракт — самый крупный по количеству оборудования и самый ответственный, так как от его исполнения зависит качество параметров установки. «Контракт подписан, и Институт ядерной физики СО РАН прорабатывает лучшие варианты изготовления этого оборудования. ИЯФ выполнит большую часть работ, но планируется привлекать и другие российские организации, например, для производства высокочастотных генераторов. Незначительная доля оборудования будет заказана за рубежом».

Этот контракт является продолжением первого контракта, в рамках которого предусмотрено создание линейного ускорителя и бустерного синхротрона. В настоящий момент оборудование инжекционного комплекса уже изготавливается в ИЯФ СО РАН.

ЦКП «СКИФ» — уникальный по своим характеристикам источник синхротронного излучения поколения «4+» с энергией 3 ГэВ. Центр создается в рамках национального проекта «Наукаи Образование» и программы «Академгородок 2.0» в наукограде Кольцово Новосибирской области как элемент современной отечественной сети установок класса «мегасайенс». Он позволит проводить исследования с яркими и интенсивными пучками рентгеновского излучения в различных областях науки — химии, физики, материаловедения, биологии, геологии и т. д. ЦКП «СКИФ» будет включать 30 экспериментальных станций — в год исследования на них смогут проводить до 2 000 ученых из России и зарубежных стран.

Заказчиком и Застройщиком ЦКП «СКИФ»  выступает ФИЦ «Институт катализа им. Г. К. Борескова СО РАН». Проектирует объект Центральный проектно-технологический институт (АО «ЦПТИ», входит в топливную компанию Росатома «ТВЭЛ»). Генеральный подрядчик — «Концерн Титан-2», так же входящий в структуру Росатома. Единственный исполнитель по изготовлению и запуску технологически сложного оборудования для ЦКП «СКИФ» — Институт ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН. Источник синхротронного излучения планируется создать к концу 2023 года, а в 2025 году должны начаться исследования на шести станциях первой очереди.

Младший научный сотрудник ИНГГ СО РАН Роман Маринов после обучения в сертифицированном центре «Дата Ист» планирует создать геологическую карту России по распределению и возрасту пород.

Вместе с коллегами из Института нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН Роман Маринов освоил три курса по ArcGIS Desktop, включающие введение в ГИС, основные рабочие процессы и выполнение анализа. Сотрудники из разных лабораторий – гидрогеологи, геофизики, инженеры – научились создавать географические данные и карты, анализировать информацию, а также узнали, как привязывать растровые данные и строить цифровые модели рельефа.

«Я уже собрал обширный материал для геологической карты России, - поделился Роман Маринов. – Период исследования - с 3 млрд лет до настоящего времени. Использование ArcGIS меняет всю структуру деятельности и, я думаю, что новые знания помогут мне реализовать данный проект».

Обучение в «Дата Ист» не только дало новые идеи, но и позволило взглянуть на привычную работу под другим углом. Геофизик Наталья Шестакова интерпретирует данные, полученные в ходе полевых исследований. Она рассказала, что планирует использовать все инструменты, о которых недавно узнала. «Особенно для меня важен анализ, буду применять все знания на практике», - отметила Наталья.

Инженер лаборатории гидрогеологии Антон Деркачёв тоже открыл много новых возможностей. «Мы ездим в поля, собираем GPS-данные и заносим их в систему. Вариантов использования много – строить растры распределения разных компонентов с точки зрения химического анализа, температуры. Все данные можно проанализировать. Очень полезна привязка растров, потому что мы работаем со сканированными устаревшими картами, в электронном виде их не найти. Нам нужно привязывать объекты, чтобы точно знать, где находятся скважины и строить модели». Антон рассказал, что уже знакомился с курсом ArсGIS в университете, но не смог получить столь глубокие знания. Новые изученные функции ArсGIS, по его мнению, намного ускорят работу по обработке данных. Гидрогеолог Ирина Юрчик рассказала, что после обучения знания стали более структурированными. «Мы уже используем ArсGIS в своей работе, но сейчас сможем строить модели», - подчеркнула Ирина.

Слушатели курса задавали много вопросов и выполняли практические задания, они делились идеями и разбирали рабочие кейсы. «Ребята хорошо справились с заданиями, - отметила сертифицированный преподаватель Оксана Чагочкина. – Многие загорелись новыми идеями, например, захотели создавать исторические карты или применить автоматизацию рабочих процессов. Значит, время прошло с пользой. Желаю успехов в применении полученных знаний!»

Екатерина Вронская, пресс-центр компании «Дата Ист»

27 мая 2021 года, в рамках городских Дней науки, прошло традиционное вручение премий мэрии Новосибирска молодым ученым. В числе лауреатов – младший научный сотрудник ИЦиГ СО РАН Содбо Шарапов. Премией отмечена его работа по поиску генов, регулирующих гликозилирование белков плазмы крови человека.

Гликозилированием называют присоединение углевода к белку, что влияет на функцию последнего. Изучением этих процессов занимается довольно молодая научная дисциплина – гликогеномика (ее быстрое развитие фактически пришлось на последнее десятилетие). Содбо Жамбалович вместе с коллегами по лаборатории рекомбинационного и сегрегационного анализа работают в этом направлении с 2016 года и уже добились значительных результатов.

«Нами выделен тридцать один локус (участок генома), который регулирует этот процесс. Роль шести из них была известна достаточно давно – данные локусы содержат гены ферментов – гликозилтрансфераз, вовлеченных в биосинтез гликанов, их обнаружили с помощью других методов и то, что мы их тоже нашли, показывает, что мы движемся в правильном направлении. Еще два регулятора гликозилирования – факторы транскрипции HNF1A и IKZF1 были обнаружены в последние годы. Оставшиеся двадцать три – это совершенно новый результат, полученный нашей группой», - рассказал он.

Как отметил Содбо Шарапов, изучение гликозилирования белков плазмы крови, помимо фундаментального, имеет очевидное прикладное значение. Наукой уже установлено, что гены, вовлеченные в этот процесс, также ассоциированы с рисками развития ряда опасных заболеваний – сердечно-сосудистых, диабета, астмы, системной волчанки и ряда других.

В качестве примера, он привел ген HNF1A. Еще в конце прошлого века было установлено, что мутации в этом гене являются единственной причиной развития самой распространенной моногенной формы диабета - диабета взрослого типа у молодых третьего типа. Пациентам с данным заболеванием очень часто неверно ставится диагноз – диабет перового типа. А исследования этого гена в связи с его участием в процессе гликозилирования позволили предложить гликомные биомаркеры в крови, которые позволяют более точно диагностировать данное заболевание.

В настоящее время Содбо Шарапов с коллегами проводят исследования, которые, как они надеются, приведут к обнаружению аналогичных биомаркеров и для других заболеваний, чьи генетические корни связаны с процессами гликозилирирования.

На фото - лауреат премии Содбо Шарапов (справа)

Пресс-служба ИЦиГ СО РАН

«Успех зеленой революции будет произрастать Томтором!» - такой лозунг можно было когда-то смело вывесить на фасаде Института геологии и минералогии СО РАН. Правда, восемь лет назад, когда дирекция Института разъясняла общественности необходимость освоения якутского месторождения редкоземельных металлов, зеленая революция еще не была темой дня (таковой она стала только с 2015 года - после подписания Парижского соглашения). И, тем не менее, уже тогда было понятно, какое значение для экономики страны имеет наличие собственного производства стратегически важных компонентов, без которых о развитии высоких технологий не может быть и речи.

В наши дни значение редкоземельных металлов вырастает многократно – именно в свете эпохальных программ по декарбонизации, принятых в развитых странах. В этой связи у России был реальный шанс стать ключевым поставщиком таких материалов, что, безусловно, дало бы руководству страны хороший козырь при выстраивании своей внешней политики. Но у наших руководителей, похоже, были другие планы. Очевидно, в российском правительстве продолжали делать ставку на углеводородное топливо, не осознавая реальных технологических трендов. Как бы то ни было, шанс «застолбить» выгодные позиции в мировой политике за счет производства редких земель, был упущен (хотя за восемь лет, как мы понимаем, можно свернуть горы, даже в буквальном смысле).

Тем временем наш южный сосед хорошо понимал современные технологические тенденции, «прибирая к рукам» производство редкоземельных металлов. Сегодня Китай очень выгодно использует свое – фактически монопольное - положение в этом сегменте экономики, оказывая давление на своих западных партнеров. На Западе, кстати, эту угрозу осознали слишком поздно. И нынешние геополитические баталии не в последнюю очередь связаны с вопросом по редким землям.

Совсем недавно на одном американском сайте вышел подробный аналитический доклад на эту животрепещущую тему. По мере перехода на «зеленые» технологии стремительно растет спрос на некоторые сырьевые компоненты, играющие здесь ключевую роль. Европейская комиссия уже определила список таких компонентов в качестве критически важного сырья, поставки которого могут оказаться под угрозой срыва.  В первом ряду списка как раз находятся редкоземельные металлы, необходимые, прежде всего, для производства постоянных магнитов, используемых в ветряных турбинах и в двигателях электромобилей. В настоящее время практически всё производство этих элементов сосредоточено в Китае, и при резком спросе на них может запросто пострадать надежность поставок, что особенно вероятно в условиях нарастающей геополитической напряженности.

Проблема обостряется именно тем, что китайская сторона, являясь основным поставщиком редких земель, откровенно использует это положение в качестве козырной карты при заключении международных торговых соглашений. Кроме того, Китай пытается сосредоточить в своих руках наиболее передовые звенья промышленных поставок. Например, руководство Китая целенаправленно развивает производство сплавов и магнитов, где применяются редкоземельные элементы. В результате чего эта страна начинает претендовать на глобальное лидерство во всех цепочках создания стоимости.

Такое положение дел вызывает и руководителей западных стран серьезную озабоченность. Чтобы снизить риски, Европейский Союз создал сырьевой альянс, который должен уделить внимание производству редкоземельных металлов и постоянных магнитов. В Европе осознают, что в условиях отсутствия стабильных поставок критически важных компонентов планы энергетического перехода подвиснут в воздухе, либо неоправданно вырастут затраты при реализации данных программ. Еще хуже, считают в ЕС, если  цены на такие компоненты начнут определять игроки рынка за пределами Евросоюза, в третьих странах. Это, безусловно, может негативно отразиться на европейской экономике и создать проблемы с формированием рабочих мест как раз в секторе «зеленых» технологий.

Кроме того, ситуация может осложниться и по вполне объективным причинам, так как проблемы с производством редкоземельных элементов могут возникнуть и в самом Китае в связи с исчерпанием месторождений. Как отмечается в докладе, Китай не только осуществляет поставки редких земель на мировой рынок, но и сам активно наращивает их потребление, поскольку самостоятельно производит соответствующую продукцию (те же ветрогенераторы и электродвигатели). Уже сейчас, указывают авторы, на его долю приходится более 70% от мирового потребления редкоземельных металлов, что прямиком ведет к истощению полезных ископаемых внутри страны.

Такая вероятность в Европе также учитывается, поэтому теперь надежда возлагается на разработку новых месторождений на территории Австралии, Канады и США. Однако есть одна сложность: предприятия по разделению и очистке конечного продукта сосредоточены, опять же, в Китае. И в данный момент нет никаких указаний на то, что ситуация в скором времени изменится. Одним из сдерживающих факторов размещения таких производств в развитых странах является возможность пагубного влияния на экологию (например, в ряде случаев возникает необходимость в утилизации радиоактивных отходов). Европейцы, как известно, проявляют особую щепетильность в таких вопросах, чего нельзя сказать о китайцах. Таким образом, если европейцам удастся диверсифицировать поставку руды, то конечный продукт все равно придется покупать у китайцев. А значит, стоимость на критически важные компоненты, так или иначе, будет определяться за пределами Европы.

Как указывается в докладе, в настоящее время собственная ресурсная база дает европейцам менее 10% от мировых поставок редких земель. То есть зависимость от импорта здесь колоссальная. И это при том, что спрос на редкие земли по мере реализации «зеленых» программ будет только возрастать, чему, разумеется, содействуют непомерные «климатические» амбиции лидеров западных стран.  Если принять во внимание планы полного перехода к 2050 году на возобновляемые источники энергии и электромобили, то, считают аналитики, спрос на редкие земли запросто превысит предложение. В частности, уже в ближайшее время такое может случиться с неодимом.

В свете сказанного в настоящее время на Западе происходят серьезные подвижки в сторону диверсификации поставок редких земель. Геополитическая ситуация просто вынуждает руководителей западных стран включаться в программы поддержки соответствующих проектов. Такие проекты уже запущены в США и в Австралии. Еще 12 проектов находятся в стадии технико-экономического обоснования и еще 39 проектов находятся на стадии предварительного рассмотрения. В случае успешного развития указанных проектов, лидерские позиции от Китая могут перейти к Канаде и к Австралии. Так, Канада может стать крупнейшим производителем редких земель уже со второй половины 2020-х годов. Возможно, Европа, со своей стороны, начнет «вгрызаться» в недра Гренландии. Там же, скорее всего, будет расположена и обогатительная фабрика. Не исключено, что придется налаживать на территории Европы и производство самих редкоземельных металлов, дабы окончательно преодолеть зависимость от производителей Китая (где на сегодняшний день производится 85% очищенных оксидов и порядка 90% чистых редкоземельных элементов).

В целом авторы доклада рисуют достаточно оптимистичный сценарий, предполагающий преодоление «китайской угрозы». Однако больше всего нас поражает вот что – отсутствие в этом докладе упоминаний о России и ее возможном вкладе в производство редких земель. Такое впечатление, будто авторы доклада совершенно не осведомлены насчет наших уникальных месторождений, о которых с таким восторгом рассказывали специалисты ИГМ СО РАН. Впечатление от этого обстоятельства двойственное. С одной стороны, «за державу обидно». Но с другой стороны, для нас, жителей Сибири, такое невнимание к ее кладовым, возможно, и к лучшему. Ведь как показывает опыт последних десятилетий, опустошаются эти кладовые отнюдь не в наших интересах. На нашу долю обычно выпадают искореженные ландшафты на месте разработок месторождений и токсичные отходы от вредных производств.

Андрей Колосов

Исследователи из Новосибирского института органической химии им. Н. Н. Ворожцова СО РАН синтезировали биологически активную добавку из экстрактов левзеи, облепихи и клюквы. Она способствует повышению мышечного тонуса и работоспособности, ускоряет снижение сахара в крови, запускает процесс жиросжигания и усиливает либидо.

«Левзея содержит фитостероиды для повышения мышечного тонуса и работоспособности. Урсоловая кислота в клюкве относится к тритерпеноидам и обладает протективными свойствами», — рассказывает заведующая лабораторией фармакологических исследований НИОХ СО РАН доктор биологических наук Татьяна Генриховна Толстикова.

По данным доклинических исследований, при приеме также повышается физическая работоспособность, ускоряется утилизация глюкозы, запускается процесс жиросжигания и усиливается либидо. Ученые провели скрининг оптимального сочетания компонентов и в течение нескольких лет исследовали эффективность композиции. «В мире есть только одна биодобавка с урсоловой кислотой из кожуры зеленых яблок — совместная разработка американских и китайских ученых. В России аналогов нашего продукта нет», — подчеркивает Татьяна Генриховна.

Композиция экстрактов создана скорее для спортсменов-любителей, чем для профессионалов. Сейчас продукт находится на стадии регистрации, внедрение планируется в ближайшее время — скоро его можно будет приобрести в магазинах спортивного питания.

Ранее сотрудники лаборатории фармакологических исследований разработали гепатопротектор, снижающий токсический эффект от химиотерапии и не позволяющий сильным лекарствам, в том числе антибиотикам, повреждать печень и другие внутренние органы. Препарат предназначен для онкобольных и пациентов, принимающих антибиотики. Битулоновая кислота проникает внутрь клеток, защищает здоровые ткани от повреждений и восстанавливает здоровые клетки после лечения. 

Еще один органический препарат, созданный в НИОХ, активно применяется в виде удобрения семян для стимулирования будущего роста, а также для борьбы с различными вирусами, угрожающими растениям. Он поставляется за рубеж (Казахстан, Беларусь, Украина, Грузия).

«Наука в Сибири»

Ученые кафедры оптических информационных технологий Новосибирского государственного технического университета НЭТИ, Института автоматики и электрометрии (ИАиЭ СО РАН) вместе с компанией «ВМК-Оптоэлектроника» разработали комплекс оптического спектрального оборудования для определения массовых долей элементов Периодической системы Менделеева в веществах и материалах.   

Не имеющий аналогов в России и за рубежом комплекс обладает высокими показателями качества химического анализа. Он способен одновременно определять большое количество элементов, имеет широкий диапазон определяемых концентраций, высокую чувствительность и точность. 

«Большой вклад в разработку внесли сотрудники центральной заводской лаборатории Новосибирского завода химконцентратов, куда был внедрен созданный комплекс», — сообщил заведующий кафедрой оптических информационных технологий НГТУ НЭТИ, заведующий лабораторией оптических информационных систем ИАиЭ СО РАН Владимир Лабусов. 

Он отметил, что внедрение комплекса на Новосибирском заводе химконцентратов позволило расширить номенклатуру и качество выпускаемой предприятием продукции, повысить ее конкурентоспособность на зарубежном рынке топлива для атомных электростанций, а также литиевой продукции. Использование комплекса позволило обеспечить выпуск тепловыделяющих сборок для реакторов нового поколения в Швеции и Финляндии. 

За разработку и внедрение этого комплекса авторскому коллективу ИАиЭ СО РАН, предприятия «ВМК-Оптоэлектроника» и Новосибирского завода химконцентратов присуждена государственная премия Новосибирской области. 

Разработанные коллективом ученых и инженеров комплекс приборов и методики анализа материалов атомной промышленности успешно применяются и на других предприятиях и в организациях: Сибирский химический комбинат (г. Северск Томской области), Машиностроительный завод (г. Электросталь Московской области), Научно-исследовательский институт атомных реакторов (г. Димитровград Ульяновской области), РФЯЦ-ВНИИТФ им. академика Е.И. Забабахина (г. Снежинск Челябинской области) и пр.