«Река Иртыш скоро уйдет под землю, поскольку добыча песка для строительства до сих пор не получила альтернативы в лице зол уноса ТЭЦ», - такое предупреждение прозвучало на одной стратегической сессии Международного форума «Технопром-2021», посвященной проблеме комплексной утилизации золо-шлаковых отходов. Напомним, что отвалы ЗШО по сию пору устилают окрестности возле крупных сибирских ТЭЦ, и проблема их ликвидации уже многие годы так и не сдвинулась с места. Сам по себе это вопиющий факт, поскольку наличие золо-шлаковых отвалов бросает тень на репутацию нашей страны как технологически продвинутой державы. Как отметили участники сессии, с этой проблемой научились справляться даже в развивающихся странах. Поэтому для России такое положение вещей становится недопустимым, особенно в свете ширящейся критики в адрес угольной энергетики и угольной промышленности.

Несомненно, наличие «грязных» отходов станет весомым аргументом в руках борцов за экологию, выступающих за полное закрытие всех угольных электростанций. А в Сибири, напомним, угольная генерация до сих пор занимает лидирующие позиции. Поэтому, чтобы оградить ее от нападок со стороны многочисленных «зеленых», придется срочно заняться модернизацией объектов угольной энергетики. Возможно, для нашей страны это будет первым серьезным шагом на пути к снижению так называемого «углеродного следа». Проблема утилизации ЗШО является здесь одной из главных, требующей безотлагательных мер. Надо сказать, что руководство страны уже начинает обращать внимание на эту проблему и принимать соответствующе решения. Так, в настоящее время в правительстве РФ на рассмотрении находится «Комплексный план» по утилизации ЗШО. К 31 декабря этого года ожидается его утверждение. В рамках данного комплексного плана намечена реализация не менее восьми пилотных проектов на территории СФО. Кроме того, здесь предусматривается федеральная поддержка как минимум четырех пилотных проектов, связанных с применением ЗШО в дорожном строительстве. Не исключены, например, и налоговые льготы для производителей, занимающихся переработкой зол и шлаков. Намечается государственное стимулирование сбыта изделий из золо-шлаковых материалов, поскольку генерирующие компании не в состоянии самостоятельно вытянуть такую ношу. В общем, проблема постепенно сдвигается с мертвой точки.

Однако некоторые эксперты пока что не совсем уверены в том, что наконец-то наступил переломный момент, и скоро начнется неизбежное поступательное движение в данном направлении (что уже давно происходит не только в Европе, но и в больших азиатских странах – Китае и Индии).

Как сказал советник генерального директора ТГК-11 (Омская область) Сергей Кожемяко, проблема утилизации ЗШО обсуждается уже не одно десятилетие, начиная с советских времен. На его взгляд, складывается такое впечатление, что здесь мы топчемся на месте. «Еще в прошлом веке, когда я был молодым специалистом, мы изучали проблему переработки золы, изучали как европейский опыт, так и опыт Индии, Китая. Так вот, по сравнению с ними мы очень сильно отстаем. И от этого нам очень стыдно. Когда, всё же, мы сдвинем этот камень с мертвой точки?», - выразил свое недоумение эксперт.

Сергей Кожемяко обратил внимание на то, что золы и шлаки не нужно рассматривать как «отходы», поскольку, по сути своей, они являются МАТЕРИАЛАМИ. Именно по этой причине в других странах, где отлажена система утилизации, вы не увидите постоянно растущих гор из ЗШО, поскольку они быстро разбираются. В Европе, например, вообще нет такого понятия, как «золоотвал». В Китае еще в прошлом веке примерно половина золы шла на переработку. С таким результатом в этой стране работают законы, стимулируя строителей использовать золы и шлаки. «В Китае ни один строитель не сможет построить дорогу, если он не будет применять золы», - пояснил эксперт.

Почему в России нет такой удачной практики? Примечательно то, что наши генерирующие компании, заметил Сергей Кожемяко, готовы отпускать строителям золы по любой цене. Вопрос в том, по какой причине наши строители так неохотно берут этот материал? Нередко их приходится даже уговаривать взять его, признался эксперт. «Поэтому мы до сих пор стоим на месте. Да, технические результаты есть. У нас научились делать красивые проекты, но что касается применения золы, то здесь всё обстоит так же, как было более двадцати лет назад», - отметил Сергей Кожемяко.

К примеру, омская ТЭЦ-4 существует уже 56 лет (с 1965 года). И всё это время специалисты занимаются вопросом утилизации и переработки ЗШО, но до сих пор так ничего и не решили. К настоящему времени здесь уже накоплено более 40 млн. тонн золо-шлаковых материалов. Схожим образом складывается ситуация и на территории омской ТЭЦ-5, которая эксплуатируется с 1980 года. Здесь уже накоплено 36 млн. тонн ЗШО. При этом показательно то, что во времена СССР в строительстве Омской области использовалось гораздо больше золы, чем сейчас, - констатировал Сергей Кожемяко.

Конечно, качество угля зачастую оставляет желать лучшего, однако в этом нет вины энергетиков. Омские станции, например, специально проектировались так, чтобы там использовался дешевый уголь из Казахстана (с выходом золы 42-44%). В среднем в год на угольных станциях Омска перерабатывается только 30 тысяч тонн золы уноса, тогда как за то же время образуется порядка 1,5 миллионов тонн. Разумеется, в компании рассматривают возможности решения проблемы. Так, на 2035 год запланированы объемы переработки отходов на уровне 750 тысяч тонн в год (то есть половина). Правда, у эксперта всё равно остаются опасения, что произойдет «как всегда». То есть в теории к этому будут стремиться, но практические результаты могут оказаться не столь впечатляющими.

Большим подспорьем в данном случае могут стать планы по развитию в регионе дорожного строительства, где собираются массово использовать золы уноса. Один такой проект сейчас как раз рассматривается на уровне правительства РФ и будет включен в перечень пилотных проектов упомянутого выше «Комплексного плана» по утилизации продуктов сжигания твердого топлива.

Важно понять, считает Сергей Кожемяко, что золы выступают альтернативной песку – самому востребованному в строительстве материалу. Переход строителей на золы уноса в этом случае помог бы решить еще одну экологическую проблему – катастрофическое состояние некоторых сибирских рек, на которых ведется добыча песка. Иртыш, о котором мы упомянули в начале, вполне может постигнуть такая печальная участь. Как раз здесь, по мнению Сергея Кожемяко, стоит искать корень проблемы с утилизацией ЗШО. Ситуация в нашей строительной отрасли сложилась так, что производители песка вряд ли упустят рынок сбыта, а потому будут категорически против использования зол уноса. Без учета этих чисто коммерческих интересов отдельных представителей нашей стройиндустрии суть проблемы понять невозможно, полагает Сергей Кожемяко.

Однако сам источник проблемы может находиться еще глубже. Как высказался один из выступавших: «Отходы существуют не в природе – они существуют в головах. И от того, как в свое время золо-шлаковые материалы были обозначены, такой результат мы и получили». Поэтому сейчас нет смысла выдумывать новые законы – необходимо переформулировать старые. А именно – обозначить золо-шлаковые материалы не как «отходы», а как «вторичные ресурсы». И тогда всё встанет на свои места, уверен эксперт. Именно здесь следует искать причину основных проблем. Например, новосибирские дорожники не берут золо-шлаковые материалы как раз потому, что они по всем статьям проходят как «отходы», для которых законом предусмотрены особые правила размещения. Похожая история произошла с изготовленным в Новосибирске зольным кирпичом – при всех своих достоинствах, он так и не пошел в дело.

Если золо-шлаковые материалы будут исключены из официального классификационного каталога отходов, тогда наши энергетики вмиг станут производителями «строительных материалов» как побочного продукта своей деятельности. Что они будут с ними делать – это уже другой вопрос. Важно то, полагает эксперт, что в этом случае ЗШО будут прямо рассматриваться как товар, на который возможен большой спрос. Таким образом, всего лишь «одним движением руки» мы решим эту проблему, которая возникла по какому-то нелепому стечению обстоятельств, когда чисто технологический термин «отходы» стал юридическим термином. И сегодня мы пожинаем последствия от внедрения такого юридического термина.

Константин Шабанов

Редкий форум, посвященный обсуждению научно-технической политики, который проводят ученые, а не чиновники, обходится без критики существующей системы оценки труда исследователей и результативности научных организаций. Звучала она и в выступлениях участников организованной Институтом проблем развития науки РАН (ИПРАН) международной конференции «Наука в инновационном процессе». Однако на сей раз дело не ограничилось одной только полемикой. Была обнародована информация о том, что механизмы оценки предполагается принципиально изменить.

Конференция проходила в ставшем уже всем привычным смешанном формате под патронажем двух научных советов РАН – по прогнозированию и стратегическому планированию и по защите и развитию конкуренции. Особое внимание было уделено планированию в научно-технической сфере, институциональным проблемам развития науки и экономики, повышению эффективности исследовательской деятельности, развитию конкурентной среды в науке и образовании, взаимодействию НИИ, вузов и бизнес-структур в реализации научных результатов. Идеями и опытом поделились ученые, представлявшие три десятка ведущих НИИ и вузов России и Белоруссии, государственных научных центров, общественных организаций.

Открывая обсуждение, исполняющий обязанности директора ИПРАН Владимир Заварухин констатировал: несмотря на предпринятые в последние годы меры, для российской экономики по-прежнему характерны гипертрофированная сырьевая ориентация, низкий уровень инновационной активности предприятий, доминирование устаревших технологических укладов.

“Наша главная беда – очень плохое, нескоординированное целеполагание, к формированию которого мало привлекается наука, – отметил Владимир Заварухин. – Мы много внимания уделяем формальностям, а не реализации конкретных целей. Приоритеты развития разбросаны по многим стратегическим документам. Государственные программы носят в основном рамочный характер. За рубежом также используются программные подходы, но там они нацелены на получение реального результата. Думается, и мы должны ставить достижимые цели и насыщать документы практическими механизмами инноваций”.

Как будет работать новая система управления научно-технологической сферой, ученым пока не совсем ясно.

“Безусловно, Правительственная комиссия по научно-технологическому развитию будет способствовать улучшению ведомственной согласованности, но это не работающий на постоянной основе генеральный штаб научно-технологического развития страны”, – отметил Владимир Заварухин.

Он не обошел вниманием тот факт, что в нашей стране затраты на науку в последние годы остаются на уровне 1% ВВП, между тем как в развитых странах объем внутренних затрат на исследования и разработки, являющиеся базой инноваций, неуклонно растет как в абсолютном значении, так и по отношению к ВВП. Таким образом, отставание России от лидеров с каждым годом увеличивается.

Рассуждая о том, как можно было бы пополнить научный бюджет, Владимир Заварухин рассказал об опыте Китая, которому в короткие сроки удалось наладить эффективную систему, нацеленную на обеспечение науки ресурсами.

“Суть инвестиционной и инновационной государственной политики КНР заключается в привлечении прямых иностранных инвестиций для закупки современного оборудования и технологий, использующихся в производстве хайтек-продукции, выручка от продажи которой идет на развитие научно-технологической сферы. Возможно, и нам стоит создать сверхвыгодные условия для привлечения бизнеса в Россию”, – заметил ученый.

Разговор о том, что переход к лидирующим позициям в мировой экономике и науке невозможен без устойчивого роста финансирования исследований, в том числе фундаментальных, продолжил заместитель президента Академии наук член-корреспондент РАН Владимир Иванов.

“Мир вступил в глобализационную эпоху, основу которой составляют фундаментальные научные знания о закономерностях развития природы, человека и общества, – отметил он. – Сегодня коммерческая и социальная ценность фундаментальных научных результатов постоянно возрастает. Поэтому характер и формы государственной поддержки науки и проблемы организации научных исследований должны занимать центральное место среди политических проблем постиндустриального общества”.

В России меры поддержки, увы, сопровождаются диковинными требованиями. Владимир Иванов напомнил, что среди основных показателей выполнения принятой в конце прошлого года Программы фундаментальных научных исследований в РФ на 2021-2030 годы есть, например, такой, – «доля статей в соавторстве с иностранными учеными в общем числе публикаций российских авторов, индексируемых в международных системах научного цитирования». Эта доля должна составлять не менее 75% (!).

“Такой довольно странный показатель кочует из документа в документ. Его использование, видимо, означает, что государство не доверяет своим ученым?” – недоумевал Владимир Иванов.

Он заявил, что качество работы исследователя не должно определяться количеством исписанных листов. Оценивать науку надо по вкладу в образование, технологии, культуру.

Систему оценки, не удовлетворяющую многих ученых, планируется изменить. Об этом многие из участников форума впервые узнали из сообщения главного научного сотрудника ИПРАН, советника руководителя Федеральной антимонопольной службы (ФАС) России Сергея Максимова. Он напомнил, что в сентябре правительство утвердило новый Национальный план развития конкуренции в РФ на 2021-2025 годы. В одном из разделов плана значится утверждение правительством до 1 марта следующего года дорожной карты развития конкуренции в сфере науки. Головными исполнителями являются ФАС и Минобрнауки, РАН указана как организация, согласующая этот документ. Концепция дорожной карты, над которой работал коллектив ученых, представляющих разные НИИ и вузы, практически готова и скоро будет вынесена на широкое обсуждение. В ее рамках планируется, в частности, создать новую систему оценки эффективности научного труда.

“У нас сложилась ненормальная ситуация, противоречащая целям развития науки, интересам страны, ее граждан, – прокомментировал Сергей Максимов. – Ученых нацеливают исключительно на достижение высоких публикационных результатов. Эта идея пронизывает все правовые акты, относящиеся к науке и высшему образованию. Причем публиковаться необходимо прежде всего в журналах, индексируемых в системе Web of Science. Наивысшую оценку получают исследователи, статьи которых напечатаны в журналах первого квартиля WoS. В богатых вузах существует система гипермотивации: сотрудникам, опубликовавшим работы в высокорейтинговых журналах, выплачиваются огромные премии. Это связано с тем, что от публикационной активности зависит размер государственных субсидий на выполнения госзаданий”.

Разница в ценности публикаций с точки зрения финансирования организаций достигает 166 раз – 20 баллов за публикацию в первом квартиле естественно-научного блока и 0,12 – за публикацию в российском «ваковском» журнале.

Докладчик обратил внимание коллег на то, что «международных баз цитирования» (а именно этот термин используется в большинстве документов) на самом деле не существует. Есть зарубежные базы, принадлежащие конкретным хозяйствующим субъектам. Получается, что конкурентная среда России ориентирована на чужие нужды. Самые серьезные научные размышления, самые важные плоды труда наших ученых первыми оценивают эксперты из Америки и Великобритании, а публикуют первыми западные журналы. При этом отечественные издания хиреют и одно за другим закрываются. Государство не выделяет на их поддержку достаточного финансирования, хотя требуются не такие уж и большие деньги. Чтобы все наши научные журналы держались на плаву, нужно не больше одного миллиарда рублей.

“Нам необходимо реализовывать научные результаты в собственной стране, укреплять свою издательскую базу. Поэтому готовящаяся дорожная карта развития конкуренции в сфере науки содержит целый ряд поправок в действующее законодательство, направленных, попросту говоря, на разрушение механизма вредной для науки и государства сверхмотивации к тому, чтобы гнать за границу научное сырье. Мы боремся не с Западом, мы боремся с глупостью”, – подытожил Сергей Максимов.

Анализу одного из действующих формальных показателей – комплексного балла публикационной результативности (КБПР), который применяется при формировании госзадания научным организациям, – посвятил свой доклад советник РАН академик Сергей Колесников. Он заявил, что, когда КБПР вводился, представители Отделения медицинских наук РАН предложили корректировки, учитывающие специфику их отрасли знания. Однако соображения ученых были проигнорированы. Между тем использование не подходящего для оценки показателя приводит к недобросовестной конкуренции в науке, дискриминации представителей отдельных специальностей и в конечном итоге к сокращению инвестиций в важные области.

Сергей Колесников рассказал о том, что в Китае, который сегодня является крупнейшим в мире «производителем» научных статей, не так давно была начата реформа системы оценки результатов исследований. Показательно, что процесс был запущен в феврале 2020 года, когда в стране бушевала эпидемия коронавируса. Это свидетельствует о том, что власти Китая придают большое значение повышению эффективности своей науки.

Новая политика предусматривает, что публикация статей будет использоваться в качестве основного оценочного показателя только для фундаментальных исследований, но не для прикладных и технологических разработок. Это снимет «издательскую нагрузку» с клиницистов, инженеров и других «прикладников».

Ориентация на вал отменяется для всех: количество публикаций не будет считаться показателем производительности института или отдельного исследователя. Решено использовать систему «репрезентативных работ» – учитывать только ограниченное число наиболее важных статей ученого или учреждения. Причем не менее трети из них должно публиковаться в отечественных журналах.

В КНР планируется создать национальный «индекс научного цитирования». Будет поощряться публикация результатов финансируемых государством работ в высококачественных отечественных журналах. Поддержку таких изданий собираются вести через специальный фонд.
О необходимости изменения стимулов для научной работы говорил и ведущий научный сотрудник Института экономики РАН, профессор Финансового университета при Правительстве РФ Олег Сухарев. Он, в частности, отметил, что монополизация глобального рынка результатов исследований, подмена реальной конкуренции научных и образовательных структур борьбой за библиометрические показатели и места в международных рейтингах грозят потерей научного суверенитета России. Эти вопросы уже всерьез обсуждаются в Совете безопасности.

“Главная проблема нашей науки в том, что разорвана цепочка между открытием новых фактов и использованием полученных на этой основе разработок в практике, – отметил Олег Сухарев. – Об этом постоянно говорит президент Российской академии наук Александр Михайлович Сергеев, который называет выпавшие звенья, которые должны отвечать за внедрение результатов исследований, «мертвым полем». Засеять это поле, восстановить цепочки воспроизводства знания – вот важнейшая задача, решение которой требует значимых ассигнований и организационной работы без привязки к внешним центрам контроля”.

Олег Сухарев предложил судить о результативности исследований по созданному «научному продукту», который можно измерять интеллектуальными активами с весовой оценкой будущей стоимости полученных результатов. Причем анализ должен производиться не за год, а на продолжительном временном отрезке.

Высказанные выступавшими соображения оказались близки большому числу российских ученых. Это продемонстрировали результаты проведенного весной нынешнего года социологического опроса, представленные на конференции Александром Гусевым и Максимом Юревичем из ассоциации «Решающий голос». Участниками опроса стали более семи тысяч активных ученых, работающих в НИИ и вузах (их было примерно поровну), 85% из которых имели ученые степени. Отвечая на вопрос, в какой степени наукометрические показатели отражают результативность научной деятельности по их специальности, за высокую достоверность проголосовали от 2,5% респондентов (гуманитарии) до 8,8% (представители естественных наук).

Подводя итог дискуссии об оценке научного труда, Владимир Заварухин отметил, что мировой опыт подтверждает важность экспертного анализа, учитывающего факторы, не зависящие от библиометрических показателей. Вопросы организации экспертизы обязательно должны найти отражение в концепции дорожной карты.

Надежда ВОЛЧКОВА

Ранее мы уже неоднократно писали о том, что стратегия построения низкоуглеродной экономики, пропагандируемая сейчас странами ЕС, вызывает серьезное опасение у целого ряда российских специалистов. Стремительный отказ от ископаемого топлива, повальное закрытие угольных электростанций и форсированный переход на возобновляемые источники энергии может иметь негативные последствия для энергетической системы нашей страны. В первую очередь это касается Сибири, где угольная генерация имеет серьезную долю в общем энергетическом балансе. Правда, есть надежды, что наблюдаемый сейчас рекордный скачок цен на уголь и природный газ немного охладит пыл апологетов «зеленого энергоперехода», и в итоге на Западе будет принят более взвешенный вариант развития энергетики. Но никаких гарантий на этот счет, конечно же, нет, и предстоящий климатический саммит в Глазго, который откроется 1 ноября этого года, по предварительным признакам обещает утверждение еще более радикального сценария «озеленения» мировой экономики.

Тем не менее, именно в нынешних непростых условиях Россия в состоянии выдвинут указанный альтернативный вариант, где будут учтены инновационные подходы к дальнейшему развитию экологической безопасности угольной энергетики (вместо полного отказа от нее).

Именно над таким вариантом сейчас работают специалисты Института теплофизики СО РАН, где создается Проектный офис по вопросам Парижского соглашения. Кроме того, при Сибирском отделении функционирует соответствующий Экспертный совет, включающий представителей порядка 30 научных организаций. Показательно, что этот совет был создан еще в 2018 году – за несколько лет до того, как в России была официально провозглашена государственная стратегия низкоуглеродного развития до 2050 года.

Иными словами, в СО РАН существует достаточно большая экспертная группа, способная концептуально повлиять на особенности российской климатической политики. Если предложения от сибирских ученых будут восприняты на государственно уровне, у нашей страны появится возможность утверждать альтернативный вариант декарбонизации и на международном уровне, используя трибуны таких мероприятий, как упомянутый климатический саммит в Глазго.

Кстати, по предварительной информации, российская сторона (в лице президента РФ) намерена доказать зарубежным партнерам свой «зеленый» статус, ссылаясь на радикальное изменение структуры экономики в нашей стране после 1990 года. Скорее всего, именно этот момент станет основополагающим тезисом в докладе Владимира Путина. Суть аргументации российской стороны такова. Дело в том, что до 1990 года в структуре нашей экономики преобладало тяжелое машиностроение, ответственное за высокие уровни выбросов парниковых газов. Однако с тех пор все значительно поменялось, и теперь Россия по указанному показателю находится ниже Китая, США и стран ЕС. То есть по факту с 1990 года наша страна – благодаря радикальной структурной перестройке своей экономики – резко снизила выбросы. А это именно то, чего требовали, как Киотский протокол, так и Парижское соглашение. Выходит, что по данному показателю Россия даже опередила нынешних экономических лидеров.

Помимо этого, необходимо также учесть и особенности российской энергетики. Так, в нашем энергетическом балансе (в отличие от европейских стран) довольно весомую долю занимают гидроэнергетика и «мирный атом». Вместе они дают примерно 40% вырабатываемой электроэнергии. В Китае, в США и в странах ЕС на первых позициях находится угольная генерация, которую – в свете климатической повестки – начинают целенаправленно и стремительно сокращать.

В нашей стране уголь занимает лидирующие позиции лишь в Сибирских регионах, в то время как в европейской части страны большинство тепловых электростанций давно уже работает на природном газе. То есть по факту опять получается, что Россия уже сейчас имеет более «зеленую» энергетику, чем Китай и развитые страны. Плюс к этому факту добавляется поглощающая способность наших лесов. В сумме мы имеем весьма неплохие шансы войти в число стран, демонстрирующих на текущем этапе вполне приемлемые показатели относительно углеродных выбросов.

Наиболее спорным моментом является здесь вопрос о судьбе угольной энергетики. Еще раз напомню, что в рамках господствующего сценария энергоперехода уголь фигурирует как «грязное» топливо, от которого необходимо избавиться в первую очередь. Такой путь развития не устраивает наших специалистов. В институтах СО РАН, как мы писали ранее, еще с советских времен искали эффективные способы использования топлива на основе угля. Поэтому тезис о необходимости скорейшего свертывания угольной генерации не считается здесь научно обоснованным.

Одно из предложений от ученых СО РАН, которое имеет шанс войти в упомянутую стратегию построения низкоуглеродной экономики до 2050 года, формулируется следующим образом. Чтобы угольная энергетика получила «второе дыхание», необходимо в корне пересмотреть подход к использованию угля. Просто сжигать его в котлах – по нынешним меркам нерационально. Необходимо, как заметил известный российский физик Валентин Данилов, перейти к его глубокой переработке. Конкретно вместо угольных котельных необходимо создавать угольные энерготехнологические комплексы (ЭТК). Уголь в этом случае будет выступать в качестве сырья для производства сорбента и полукокса (полукокс в этом случае используется как альтернатива антрациту). Побочным продуктом такого процесса является синтез-газ, который можно сжигать в топках котельных. Именно таким путем, по мнению Валентина Данилова, имеет смысл решать проблему теплоснабжения сибирских населенных пунктов.

Теоретически, у нас могла бы возникнуть целая сеть небольших производств глубокой переработки угля, параллельно обеспечивающих жилые дома практически даровым теплом. По идее, здесь можно обеспечить комбинированную выработку тепла и электричества. Технически никаких препятствий здесь нет. Однако нужно понимать, что произведенная таким путем электроэнергия вряд ли может реализовываться в коммерческих целях. Ее будет целесообразнее использовать для собственных нужд предприятий или реализовывать сугубо локально, в масштабе регионального розничного рынка электричества. Что касается коммерческого производства электроэнергии, то здесь, считает Валентин Данилов, лучше будет опираться на крупных производителей, поставляющих электричество на оптовый рынок. Для этих целей экономически целесообразнее строить крупные тепловые электростанции, оснащенные современными парогазовыми установками.

Что мы получим в итоге? С одной стороны, система теплоснабжения домов будет обеспечена копеечным, по сути, ресурсом. Для Сибири с ее морозами это очень актуально. Параллельно мы значительно снижаем углеродный след, поскольку основная масса углерода будет сконцентрирована в сорбенте и в полукоксе. С другой стороны, переведя генерацию электроэнергии на парогазовые установки, мы добились бы более эффективного сжигания природного газа (чем это происходит сейчас), что дополнительно посодействует снижению эмиссии СО2.  

Может возникнуть вопрос: насколько серьезно говорить о массовом производстве того же сорбента? На самом деле именно массовое производство такой продукции напрямую связано с решением актуальных экологических проблем. Не стоит забывать, что вопросы экологии не сводятся к одной лишь борьбе с парниковыми газами. Одна из актуальных задач нашей страны на текущем этапе – сохранение крупных рек, регулярно загрязняемых промышленными стоками. Это в одинаковой степени относится к Енисею, к Оби, к Волге, к Дону, а также к рекам поменьше. Угольный сорбент играет в этом деле принципиально важную роль. И его должно быть много! По мнению Валентина Данилова, наша страна могла бы наладить по данному вопросу контакты с немецкими коллегами. Дело в том, что Германия дает нам прекрасный пример решения такой проблемы. Так, в этой стране предприятиям категорически запрещен сброс использованной воды обратно в реки. То есть воду предприятиям забирать из рек можно, но сбрасывать нельзя ни в коем случае. Поэтому на предприятиях используется система замкнутого цикла, когда использованная вода очищается с помощью сорбента и используется заново. Благодаря указанным мерам удалось превратить Рейн (который был сильно загрязнен с начала промышленной революции на Западе) в самую чистую реку в Европе. Этот пример имеет смысл взять за образец и реализовать аналогичный пилотный проект в России.

Для начала, полагает Валентин Данилов, можно было бы включить такой проект в программу защиты Байкала, который находится в поле зрения всего мира (тем более что при СО РАН существует Научный совет по проблемам озера Байкал). Вода в этом озере загрязняется не только промышленными и бытовыми стоками. Свою долю загрязнения вносит сюда река Селенга, текущая к нам из «братской» Монголии. Учитывая мировое значение Байкала, следовало бы объединить усилия на этом направлении, превратив Селенгу в самую чистую реку в Азии (по примеру европейского Рейна). При этом Германия могла бы выступить в роли куратора соответствующего проекта «Чистая Селенга» (по аналогии с европейским проектом «Чистый Рейн»). Привлечь внимания властей разных стран к данной инициативе не так и сложно, считает Валентин Данилов. Во всяком случае, губернатор Новосибирской области поддерживает такие начинания, представляя их руководителям частных компаний.

В этой ситуации вопрос упирается в поведение наших промышленников. К сожалению, пока что проблемы экологии не входят в список их приоритетов. Если брать, например, руководство Сибирской угольной энергетической компании (СУЭК), то на текущий момент их интересы лежат в плоскости продаж угля (учитывая взрывной рост цен на это топливо). Глубокая переработка угля и последующее участие в экологических проектах не входят для них в перечень актуальных задач.  По мнению наших ученых, именно налаживание творческого взаимодействия с бизнесом является главным условием успешного продвижения проектов в сфере экологии. Какие меры воздействия необходимо для этого предпринять, пока еще не совсем понятно. Хотя есть надежда на то, что в скором времени бизнес «проснется», поскольку климатическая повестка как таковая задает принципиально новые приоритеты. И в скором времени – благодаря принятию новых правил в сфере кредитования частного бизнеса - в число успешных компаний могут попасть только те, которые уделяют повышенное внимание экологии.

Андрей Колосов

16 декабря состоялось заседание Делового клуба руководителей предприятий «Содружество – Эффективность – Развитие» (СЭР) для презентации научного и инновационного потенциала Новосибирского государственного университета, а также обсуждения направлений сотрудничества с индустриальными партнерами.

Ректор университета, академик РАН Михаил Федорук в своем вступительном слове представил общее положение дел в университете и те возможности, которые он может предложить индустриальному сектору.

«На территории Академгородка Новосибирский госуниверситет – одно из ключевых интегрирующих звеньев между Российской академией наук и крупными индустриальными партнерами. Университет остается специализированным вузом по подготовке кадров для фундаментальных наук и высокотехнологичных компаний. Но этим наши задачи не ограничиваются, необходимо также научные изыскания воплощать в новые технологии, которые будут служить обществу и бизнесу. И здесь НГУ тоже обладает широким набором компетенций», – рассказал он.

По словам ректора, у НГУ уже есть успешный опыт взаимодействия с индустриальными партнерами, как крупными корпорациями (госкорпорации Росатом и Роскосмос, ПАО Газпромнефть, холдинг «Фармстандарт»), так и инновационными компаниями (например, новосибирским производителем графеновых нанотрубок Ocsial, запустившим совместно с университетом специальную программу по подготовке кадров для своего предприятия).

Более подробно о механизмах возможного сотрудничества НГУ с индустриальными партнерами рассказал в своем выступлении директор Центра по взаимодействию с органами власти и индустриальными партнерами НГУ Александр Люлько.

Вариантов несколько. Во-первых, современному производству требуются специалисты с уникальными наборами компетенций, способные работать на стыке разных областей знаний. Программисты, владеющие основами физики, материаловедения или генетики, биотехнологи, хорошо разбирающиеся в физических и химических процессах, химики, умеющие строить математические модели и т.д. Найти такие кадры на рынке труда очень непросто. Но можно подготовить их «под себя» в НГУ, для чего университет готов предложить разработать самые разные (и довольно гибкие) образовательные программы.

Также университет может выполнять различные исследовательские и опытно-конструкторские работы по заказу предприятий, используя для этого собственную приборную базу и ресурсы научных институтов Академгородка.

И, наконец, большие возможности открываются для консорциумов, которые могут создавать вузы совместно с индустриальными партнерами. «Законодательство предусматривает механизмы привлечения бюджетных средств на оплату довольно значительной части затрат на исследования, проводимыми вузами в интересах промышленных предприятий-участников консорциума», – пояснил Александр Люлько.

Также в ходе встречи представители НГУ кратко представили гостям результаты работы университета по ряду инновационных технологий. Старший преподаватель Геолого-геофизического факультета НГУ Константин Федин рассказал о возможностях, которые дает технология неразрушающего контроля. Используя микросейсмический мониторинг акустических шумов в сочетании с некоторыми другими показателями можно не только в кратчайшие сроки (несколько минут) оценить устойчивость конструкций, но и даже предсказать появление трещин в их стенах с точностью до нескольких дней. С помощью этой технологии успешно производилась оценка и мониторинг устойчивости зданий в Норильске, участков плотины Новосибирской ГЭС и Бугринского моста, а также ряда других объектов.

Еще больше возможностей для решения производственных задач открывает использование технологий, основанных на искусственном интеллекте, которым посвятил свое выступление заместитель директора Центра смарт-технологий и искусственного интеллекта НГУ Аркадий Рофе.

«Не стоит считать, что искусственный интеллект – это только нейросети, это и цифровые помощники, и различные роботы, и системы, обладающие предсказательной способностью, которые быстро и с высокой долей достоверности выдадут прогноз, к чему приведут те или иные решения, принимаемые вами», – подчеркнул он.

Кроме того, участники встречи посетили ЦКП «Высокие технологии и аналитика наносистем» (руководитель которого, академик РАН Александр Асеев рассказал об исследованиях, которые уже проводят по заказу различных предприятий, включая Новосибирский завод полупроводников и «Катод») и лабораторию аэрокосмических исследований НГУ, где понаблюдали за полетом спутника НОРБИ (CubeSat 6U) в онлайн-режиме.

«Это было очень познавательное заседание нашего клуба, мы узнали много нового для себя о том, что происходит внутри стен университета. И НГУ действительно есть что показать и чем гордиться. Беда в том, что полноценное партнерство в таких проектах сегодня могут себе позволить разве что крупные госкорпорации – Росатом, Роскосмос. А у обычного предприятия не хватит на это ни ресурсов, ни возможностей. Разве что в рамках консорциума, но и там, скорее всего крупные игроки будут «тянуть одеяло на себя», в смысле определения программы их работы. С другой стороны, в таких консорциумах у предприятий меньшего масштаба есть хоть небольшой шанс для внедрения передовых технологий и на своем производстве», – поделился своей оценкой итогов встречи с корреспондентом «Континент Сибирь» председатель правления Делового клуба «СЭР» Валерий Эдвабник.

Впрочем, ряд других участников были настроены более оптимистично, тем более, что у НГУ уже есть примеры успешного сотрудничества с новосибирскими предприятиями как раз в рамках консорциума (наше издание уже рассказывало о совместных проектах НГУ и СибНИА в рамках Центра компетенций по новым материалам). И если в наступающем году университет выиграет в конкурсе на создание аналогичного Центра по искусственному интеллекту, вероятно, примеров такого сотрудничества станет больше.

Сибирские ученые создали новый препарат на основе аптамеров для обнаружения раковых опухолей и их метастазов, который позволяет обнаруживать в организме скопления раковых клеток размером от двух миллиметров и не дает ложноположительных результатов. Это значительно повысит точность диагностики онкологических заболеваний и мониторинга их возобновления. Результаты исследования опубликованы в журнале Molecular Therapy — Nucleic Acids.

Распространение раковых клеток через кровь и лимфу начинается на ранних стадиях заболевания. Иногда это происходит даже до того, как первичная опухоль становится достаточно большой для ее визуализации с помощью позитронно-эмиссионной томографии, магнитного резонанса или компьютерной томографии. Традиционные методы определения локализации метастазов в организме недостаточно чувствительны и специфичны, чтобы различать трансформированные ткани небольшого размера, поэтому необходим препарат, способный селективно метить опухолевые очаги даже критически малых размеров, при этом так, чтобы визуализацию можно было бы проводить на имеющихся стандартных сканерах.

Коллектив ученых из Сибири, в состав которого вошли исследователи ФИЦ «Красноярский научный центр СО РАН», при участии коллег из университета Оттавы (Канада) разработал новый радиофармпрепарат на основе аптамеров для обнаружения и визуализации раковых опухолей и метастазов с использованием позитронно-эмиссионной и компьютерной томографии.

В новом методе для обнаружения локализации опухолей и метастазов ученые использовали противораковые ДНК-аптамеры, меченные радиоактивным углеродом. Аптамеры — это синтезированные в лаборатории короткие олигонуклеотидные молекулы, способные связываться с определенными клетками или другими молекулами. Это более дешевая и совершенно нетоксичная альтернатива антителам как средствам нацеливания, диагностики и доставки медицинских препаратов. Используемый в качестве метки изотоп углерода — один из самых быстро распадающихя и безопасных радионуклидов, он не влияет на химическую структуру и свойства биомолекулы.

Полученная система была протестирована на мышах с асцидной карциномой Эрлиха и ее метастазами. Аптамер с радиоактивной меткой позволил определить первичные и вторичные опухоли размером меньше двух миллиметров, тогда как стандартно использующаяся сейчас радиоактивная глюкоза определяет только семимиллиметровые очаги. Специалисты также отмечают, что такая комбинация компонентов представляет высокоспецифичные и высококонтрастные изображения раковых клеток, не дает ложноположительных результатов и может применяться для адресной доставки лекарств.

Выявление первичных опухолей и участков метастазирования является важным этапом диагностики рака и мониторинга последующего лечения. Синтез новых радиофармпрепаратов для лечения метастазов рака имеет большое значение, поскольку существующие радионуклиды для визуализации рака не демонстрируют достаточной селективности, накапливаясь в опухолях и тканях с высокой метаболической активностью.

«Преимуществами аптамеров в качестве радиоактивно меченых зондов для визуализации рака являются специфичность к мишеням и быстрое их выведение из организма без повреждения тканей. Высокая специфичность и сродство к целевому рецептору или клетке, а также небольшой размер аптамеров обеспечивают хорошее проникновение в опухоль и контрастное изображение. Для визуализации мы помечали аптамер радиоактивным изотопом углерода с коротким периодом полураспада. Стандартные радиофармпрепараты имеют предел разрешения восемь квадратных миллиметров. У аптамера с изотопом углерода разрешение было намного выше, менее двух квадратных миллиметров. Мы смогли различить мелкие метастатические поражения по всему телу: в щитовидной железе, желудке, печени, почках, кишечнике, мышцах, легких, сердце, поджелудочной железе и даже в костном мозге ребер. Созданный препарат полностью выводился из организма в течение часа. Исследование острой токсичности показало, что препарат на основе аптамера безопасен. Следовательно, он открывает новые возможности диагностики рака», — поделилась результатами работы заведующая лабораторией цифровых управляемых лекарств и тераностики ФИЦ КНЦ СО РАН, руководитель лаборатории биомолекулярных и медицинских технологий Красноярского государственного медицинского университета им. проф. В. Ф. Войно-Ясенецкого доктор биологических наук Анна Сергеевна Кичкайло.

Группа научных коммуникаций ФИЦ КНЦ СО РАН

Как известно, писатели-фантасты нередко предугадывают будущее, высказывая прогрессивные идеи относительно тех или иных технических достижений, которые получают развитие лишь много лет спустя. Интересно также и то, что иной раз ученые намеренно выбирают жанр научной фантастики, чтобы в такой форме изложить свои самые смелые размышления и догадки. Показательным примером на этот счет является малоизвестная в наши дни повесть советского геолога, академика Владимира Обручева «Тепловая шахта», где впервые была представлена технологическая схема геотермальной циркуляционной системы, использующей энергию земных недр.

Черновой вариант рукописи появился еще в начале 1920-х годов.  То есть автор повести размышлял об очень важном направлении современной альтернативной энергетики еще сто лет назад. С позиции тех времен его новаторские идеи воспринимались как самый настоящий фантастический вымысел. Вот характерный отрывок из этого произведения:

- Вам, конечно, известно, что горючие материалы дорожают с каждым годом. Уголь, нефть, торф, дрова становятся предметами роскоши. Леса вырубаются, залежи угля и нефти истощаются. Пора подумать о новых источниках тепла для промышленности и для отопления жилищ.

Путилин поднял брови. О кризисе топлива он еще не думал. Если это верно, то на топливе можно хорошо заработать. "Проверим и займемся скупкой лесосек и копей!" - мелькнула у него мысль.

- Интересно, - заметил он, - какие новые источники тепла вы имеете в виду?

- Я думаю, вам известно также, - продолжал Ельников, - что недра нашей земли хранят еще массы тепла?

Путилин кивнул головой, хотя о подземном тепле он помнил только очень смутно.

- Вы имеете в виду вулканы? - спросил он удивленно.

- В России действующих вулканов нет, если не считать далекую Камчатку, - ответил Ельников. - Кроме того, вулканы работают очень неправильно. С ними никакие технические расчеты невозможны. Опасно и ненадежно. Моя идея проще. Я хочу взять источник тепла, верный, огромный и действующий непрерывно и равномерно.

"Какой-то фантазер!" - подумал Путилин и нахмурился. Но посетитель заинтересовал его, и он не протянул руку к часам, чтобы положить конец разговору.

Заметьте: топливный кризис, о котором упомянуто в повести академика Обручева, является злободневной темой современности. В настоящее время он накладывается на проблему климатических изменений, выступающих еще одним серьезным ограничением для массового применения традиционных энергетических ресурсов. Поэтому именно в наши дни поиск «огромного, действующего непрерывно и равномерно» источника тепла является стратегически важным направлением научно-технического прогресса.

Как мы знаем, в наши дни в роли альтернативного источника энергии на первый план выходят солнце и ветер. С одной стороны, признается, что их энергия неисчерпаема.

Однако к ней неприменимы такие показатели, как непрерывность и равномерность. Солнечные и ветряные станции очень сильно зависят от природно-климатических факторов. Сегодня мы наблюдаем, как по мере дальнейшего изменения климата капризы погоды становятся все более и более выраженными. Это означает, что нынешняя «зеленая» энергетика становится менее надежной и менее предсказуемой в плане выработки электричества.

Энергия земных недр в этом отношении лишена указанных недостатков. Показательно, что до академика Обручева идея извлечения геотермальной энергии твердых горячих пород была высказана в самом конце позапрошлого века Константином Циолковским, и подробно разъяснена им в 1914 году.  То есть подземное «море тепла» не было никакой фантастикой. Для науки пока что сложно подсчитать точное количество энергии, таящейся в горячих недрах Земли. Однако у ученых не было никакого сомнения в том, что она колоссальна. Как в свое время заметил научный руководитель Института теплофизики СО РАН академик Сергей Алексеенко, глубинного тепла (на глубине до 10 километров) достаточно для того, чтобы навсегда обеспечить человечество необходимой энергией! И наиболее прозорливые ученые еще сто лет назад понимали, что человек должен в обязательном порядке научиться использовать глубинную энергию в своих целях.

В начале 1950-х годов советские специалисты всерьез рассуждали о возможности создания электростанций, использующих тепловую энергию земных недр. Это был принципиально новый тип энергетических объектов, резко отличающихся от тепловых и гидравлических электростанций. Там нет гигантских паровых котлов, нет устройств для вывоза золы и шлака, нет плотин, водосливных устройств, шлюзов и т.д. Отсюда делался вывод, что строительство геотермической электростанции окажется дешевле строительства традиционных ТЭЦ и ГЭС – примерно в 5-6 раз. Себестоимость такой станции, считали ученые, может окупиться за пару лет. Использование дарового глубинного тепла позволило бы ежегодно экономить на каждую тысячу киловатт произведенной энергии почти 4 тысячи тонн угля. В сравнении с ТЭС она оказалась бы дешевле в 8-10 раз и в 2-3 раза дешевле - в сравнении с ГЭС.  Кроме того, вместе с горячей водой и паром из земных недр выходят и ценные химические примеси вроде бора, мышьяка, брома, йода, серы и так далее. Промышленное использование указанных примесей, улавливаемых с помощью очистителей, даст дополнительное удешевление стоимости выработанного электричества.

В 1963 году в Париже появилась первая геотермальная циркуляционная система (предсказанная, напомним, в произведении академика Обручева), извлекающая тепло из пластов с естественной проницаемостью. К середине 1980-х уже появилось 64 ГЦС общей тепловой мощностью 450 МВт, что позволяло обеспечить теплом 154 тысячи квартир.

В 1970 году в Лос-Аламосской национальной лаборатории США была предложена ГЦС с искусственным коллектором из вертикальных трещин, создаваемых путем гидроразрыва в монолите. Проект получил название Hot Dry Rock (HDR). В последние годы разработчики пошли по пути создания обширных резервуаров с множеством трещин, возникающих путем стимулирования естественны дефектов. Сюда относят, например, проекты типа Enhanced Geothermal Systems (EGS).

Как подчеркнул в одном из своих докладов академик Сергей Алексеенко, всего было реализовано около двадцати опытных систем типа HDR и EGS, которые (внимание!) подтвердили техническую возможность извлечения глубинного тепла с глубин до 5,1 км. Отметим, что в начале 1950-х годов речь шла о глубинах 20 – 30 километров.

Наконец, в 2013 году в США (штат Невада) была запущена первая коммерческая электростанция на базе EGS мощностью 1,7 МВт (Desert Peak Demonstration Project). В 2015 году было уже пять демонстрационных проектов EGS. По словам академика Сергея Алексеенко, извлекаемые запасы геотермальной энергии в США оцениваются на уровне 50 тысяч годовых потреблений всей энергии! Согласно официальным планам, к 2050 году за чет глубинного тепла здесь собираются достичь установленной мощности 100 ГВт, что составит 10% от всей установленной мощности в этой стране.

Таким образом, сделан серьезный шаг в сторону освоения того самого «моря даровой энергии», о котором сто лет назад писали советские фантасты, а в начале 1950-х годов рассуждали инженеры и ученые. Как отметил Сергей Алексеенко, территория нашей страны также богата запасами геотермальной энергии, и в первую очередь это относится к территории Западной Сибири. Остается сожалеть, что на данный момент мы не можем продемонстрировать столь очевидных успехов на этом пути, которых добились американцы. Здравые и смелые идеи, как это часто у нас бывает, почему-то находят практическую реализацию в других странах.

Андрей Колосов

Не успел Новосибирский научный центр преодолеть последствия конфликта между дирекцией и сотрудниками Института вычислительных технологий, как в Академгородке стал развиваться новый, теперь – в Институте математики им. С. Л. Соболева (ИМ) СО РАН. Академик РАН Сергей Гончаров (возглавлявший Институт математики в 2011-2021 г.г.) поделился подробностями и своим взглядом на проблемы, мешающие развитию отечественной науки.

– Сергей Савостьянович, ситуация, когда смена руководителя института выливается в некий конфликт, похожа на произошедшее несколькими месяцами ранее в Институте вычислительных технологий (ИВТ). Можно ли говорить о системной проблеме?

– Эти две истории не совсем схожи. В ИВТ и.о. директора Юрченко выиграл на выборах, просто его утверждение в должности затянулось, в том числе, из-за смены полпреда президента в СФО (который подписывает этот документ). И за это время разгорелся конфликт, который в итоге привел к его увольнению. У нас же было иначе. Сначала прошли выборы директора коллективом института, на которых уверенную победу одержал заместитель директора ИМ СО РАН по научной работе Юрий Волков. Его кандидатуру согласовали для назначения в РАН. И в Министерстве науки и высшего образования РФ уже готовили документы о его назначении исполняющим обязанности, когда внезапно министр подписал приказ о назначении на эту должность Андрея Миронова, который выборы проиграл.

– Почему так произошло?

– Я не знаю, кто и чем убедил министра принять такое решение в последний момент. Сам Миронов сказал, что Валерию Фалькову понравился его проект строительства гостиницы и нового корпуса для нужд Института математики. Но, позвольте, гостиница – это совсем не профильная деятельность нашего института, а институт вполне обеспечен хорошо оборудованными комфортными помещениями для имеющегося количества исследователей и имеет резервы. Да и, честно говоря, нет острой нужды в этой гостинице, мы решаем проблему заселения гостей с помощью гостиниц СО РАН и НГУ.

– Что было дальше?

– Дальше мы провели заседание Ученого совета, на котором выразили несогласие с таким решением. Но в министерстве ответили, что поскольку на тот момент новый полпред еще не был назначен, министр вправе сам решать, кто будет исполнять обязанности директора института на этот период. И итоги голосования здесь роли не играют. Ученый Совет ИМ СО РАН обратился с письмом к премьер-министру Михаилу Мишустину с просьбой пересмотреть решение Фалькова, но его направили в министерство. Замминистра повторил ответ, полученный ранее, об отсутствии согласования полномочного представителя президента РФ в СФО.

Позже сотрудники ИМ СО РАН направили письмо министру Валерию Фалькову с просьбой отстранить и.о. директора Андрея Миронова от руководства Институтом в связи с его действиями на этом посту. Письмо в открытую подписали 161 сотрудник Института. Реакция на это обращение вылилось в направление комиссии министерства для проверки работы Института за последние три года.

– Чем вызвана такое неприятие решения о назначении Андрея Миронова? Только тем, что оно противоречит выбору, сделанному коллективом?

– Если бы. Вскоре после назначения у нас стали происходить события, которые гораздо больше похожи на ситуацию в ИВТ: команда, формируемая новым директором и проводимая ею политика, вызывают серьезные вопросы у значительной части коллектива института.

– Расскажите об этом подробнее.

– Прежде всего, началась перестройка административного аппарата. Сотрудникам, которые имею право подписи важных документов – главному бухгалтеру, начальнику отдела кадров, по имеющимся данным, делались предложения уволиться. Люди отказались увольняться, тогда стали в Институте появляться новые должности, которым подчиняются прежние службы. Еще больше насторожило, что в этот процесс активно вмешиваются посторонние люди, которые позиционируют себя как «друзья Миронова». Но когда наши ученые попытались выяснить, что это за люди, то с ними оказалось все очень непросто.

– Что именно?

– Эти люди –  Алексей Охлопков и Вачаган Мовсисян – несколько лет назад упоминались в связи с событиями, произошедшими в Ханты-Мансийском негосударственном пенсионном фонде, которым они руководили.

Подробно эту историю описывали на информационном портале «ЮграPRO». В частности, его журналисты утверждали, что в этом деле немалую роль играло некое ООО «Сити-Лайф» из Москвы. И здесь начинается самое интересное, потому что, по данным ЕГРЮЛ, несколько лет (когда и происходили события, описанные в статье) в числе учредителей этой организации значился Андрей Миронов, нынешний и.о. директора ИМ СО РАН. Так что, похоже, дружба у них и вправду, давняя.

Также, согласно публикациям, Охлопков и Мовсисян имеют опыт участия в строительных проектах. А Миронов, напомню, среди главных пунктов своей программы в качестве директора называет проект строительства.

– Почему, по-вашему мнению, министр Валерий Фальков занял такую позицию в этой ситуации?

– Повторю, я могу только гадать, кто и какими аргументами убедил его в последний момент поменять решение и назначить на пост и.о. директора того, кто проиграл выборы в коллективе. Ну а что касается отсутствия реакции на наши обращения, то похоже, это такой стиль работы министра. Он не слышит ученых, принимаются спорные решения, важные вопросы остаются вне сферы внимания. По крайней мере, я не вижу никаких попыток разрешить их. И это неизбежно скажется на развитии отечественной науки. О ее значении для страны говорится вроде бы много, даже объявили нынешний год Годом науки и технологий. Но на одних словах далеко не уедешь, надо срочно решать накопившиеся задачи, иначе вместо развития получим упадок.

– Что конкретно вы имеете в виду?

– На самом деле проблем много, перечислю лишь некоторые. Оценку работы институтов устроили по западным лекалам, причем, довольно спорным лекалам. За основу взят рейтинг Web of Science (WoS), созданный медиакомпанией Thomson Reuters. Но она позиционирует себя как эксперта по консалтинговым услугам в ведении бизнеса и политической аналитике. Не удивительно, что этот рейтинг ориентирован на такие науки, как химия, физика, биология и медицина, исследования в которых требуют больших вложений в приборы, реактивы и другое оборудование. И дают больше прикладных результатов, которые можно вывести на рынок. Понятно, что это интересно бизнесу. А точные (математика и проч.) и гуманитарные науки оказываются на обочине и такие научные работы никогда не попадут в верхние позиции этого рейтинга.

Если уж мы основываем оценку на мировых рейтингах, давайте использовать Scopus, который создало крупнейшее научное издательство Elsevier и где нет столь очевидного крена в пользу каких-то отдельных наук. А пока у нас институты оказываются в неравном положении и ряд важных направлений, из-за такой необъективной оценки, недополучает финансирование и начинает терять перспективу развития.

Вторая проблема – разрушение всей системы российских научных журналов. Поскольку большинство из них не может встроиться в требования рейтинга WoS, опубликованные в них статьи «не считаются» при определении рейтинга ученого и института, где он работает. И это фактически лишает такие журналы востребованности в научной среде. Но даже если журнал попадает в рейтинг WoS, чтобы занять там достаточно хорошие позиции, ему надо встраиваться в некие западные тренды, вместо того, чтобы делать упор на те направления, где мы традиционно имеем сильные позиции. Но это тупиковый путь, у нас нет столько денег, чтобы с одинаковой интенсивностью развивать весь спектр научных исследований. Нужно выделять приоритетные направления, где мы можем быть лидерами, а не тратить силы на проигрышную гонку за «всеми призами сразу».

– Вы говорите о публикациях или собственно исследованиях?

– А без публикаций заглохнут и исследования. Поскольку научная статья – главный показатель эффективности работы ученого, он не может позволить себе работать «в стол». Получил грант на какую-то научную работу, будь добр отчитаться опубликованными научными статями. Особенно это актуально для молодых ученых и тут мы переходим к главной, я бы сказал стратегической, проблеме нашей науки.

– А именно?

– Как нам удержать в науке молодых? Сегодня мы опять видим «отток мозгов»: из науки – в бизнес, из регионов – в столицу, а оттуда – за рубеж. И прежде всего это касается молодых ученых. А значит близко то время, когда научные институты начнут испытывать сильный кадровый голод, некому будет работать.

– Как с этим бороться?

– Ответы на этот вызов известны достаточно давно. С одной стороны, нужно решать бытовые вопросы. Зарплату ученым толком не повышали уже больше десяти лет, а если и повышали, то на проценты ниже уровня ежегодной инфляции. Правда в 2021 году вышел приказ повысить зарплаты младшим научным сотрудникам и научным сотрудникам, но без увеличения финансирования, то есть за счет снижения оплаты активно работающих ведущих сотрудников. Но если человек видит, что здесь он будет сводить концы с концами, а его квалификация позволяет ему зарабатывать в разы больше в другой стране, конечно, он захочет уехать.

На это накладывается проблема с жильем. В свое время в Сибирском отделении РАН развивались программы строительства служебного жилья, льготной ипотеки, малоэтажного строительства. Это становилось своего рода «якорем» для нашей научной молодежи: да они не получали такой зарплаты как их коллеги в Берлине или Сингапуре, но зато решалась их жилищная проблема. Сейчас эти программы либо заморожены, либо сильно замедлились. И, наконец, надо дать молодым ученым возможность реализовываться, работать на переднем краю, участвовать в больших отечественных и международных проектах. Потому что так они могут реализовать свои амбиции, сделать себе имя в науке.

В качестве примера – мы вместе с Новосибирским государственным университетом  пару лет как запустили работу Математического центра мирового уровня на базе нашего института и НГУ, и уже увидели, как это повышает мотивацию у молодежи работать в его рамках. Привлечение молодых кадров и создание условий, удерживающих их в институте – это гораздо более важная и нужная задача, чем  инфраструктурные проекты, как та же гостиница. К сожалению, видно чиновникам больше нравятся именно стройки, поскольку ими потом удобно отчитываться. Но опять же приведу пример. Когда создавался Академгородок, сюда сначала приехали выдающиеся ученые, если брать математику – один из научных руководителей атомного проекта Соболев, нобелевский лауреат, академик Л.В. Канторович, академики А.И. Мальцев, А. Д. Александров, один из основателей кибернетики в СССР, член-корреспондент А.А. Ляпунов, А.В. Бицадзе и ряд других выдающихся ученых. С ними приехали их ученики, потянулись талантливые ребята, кто хотел работать под их руководством и не боялся сменить комфорт столичных городов на сибирские морозы. И мы получили научный центр, который известен на весь мир, хотя поначалу его сотрудники работали в тесных лабораториях и жили в щитовых бараках. А уже в нашем веке с помпой отстроили Дальневосточный федеральный университет, дорогой современный инфраструктурный проект. Но кто туда поехал работать из известных ученых? Какими научными проектами этот центр успел прославиться в мире? Очевидно же, что в науке привлечение талантливых кадров важнее, а строительство зданий, инфраструктуру надо создавать под людей и проекты научных лидеров. И жаль, что чиновники, управляющие научной системой, смотрят на ситуацию иначе.

Совместные научно-исследовательские проекты являются, в каком-то смысле, приметой времени. Ученые начинают осознавать, что ни одна научная организация не в состоянии самостоятельно реализовать задачу стратегического уровня, сулящую какие-то реальные научные или технологические прорывы. Добровольная интеграция в этом случае напрашивается сама-собой. Действовать же в одиночку, десятилетиями «вариться в собственном соку» - значить обречь себя на топтание на месте. В этой связи инициирование совместных интегральных проектов – это не только расширение возможностей за счет междисциплинарного взаимодействия, но и объединение ресурсов – что принципиально важно в условиях недостаточного финансирования.

Один из таких проектов касается продвижения в Сибири нетрадиционных (на сегодняшний день) овощных и лекарственных культур, изучаемых в настоящее время специалистами Центрального сибирского ботанического сада СО РАН. Как сообщала недавно пресс-служба Института цитологии и генетики СО РАН, между двумя упомянутыми научными организациями заключено соглашение о совместной работе в области интродукции новых пищевых растений, предназначенных для функционального и диетического питания. Некоторые из них могут прямо использоваться в оздоровительных и лечебно-профилактических целях.

Мы уже посвящали несколько публикаций работе ЦСБС СО РАН на данном направлении. Переносом в наши условия «нетрадиционных» культур с ценными пищевыми, диетическими и лекарственными свойствами занимается Лаборатория интродукции пищевых растений, со стороны которой и была выдвинута инициатива насчет совместного проекта с ФИЦ ИЦиГ СО РАН. Как разъяснил сотрудник Лаборатории, кандидат сельскохозяйственных наук Юрий Фотев, ФИЦ ИЦиГ СО РАН обладает хорошей научно-технической базой, позволяющей решить весьма широкий круг задач, в том числе – задач сугубо медицинского плана. Например, у Института есть прекрасная биохимическая составляющая, есть виварий, что позволяет проводить исследования, связанные с изучением конкретных полезных свойств, исследуемых «нетрадиционных» овощных культур. ЦСБС СО РАН в этом плане несколько ограничен. Поэтому совместная работа обеих научных организаций позволит обосновать социальную значимость данного направления научной деятельности, опираясь на собственные исследования.

Наличие собственных исследований по теме полезных свойств «нетрадиционных» овощей и лекарственных растений является принципиально важным моментом, уточнил Юрий Фотев. По его словам, в настоящее время эти сведения мы получаем, в основном, из иностранных научных источников. Безусловно, если мы осуществляем интродукцию этих культур и рекомендуем их для функционального питания, мы должны опираться на собственные данные лабораторных анализов. Например, если мы утверждаем, что такое культурное растение, как вигна, обладает радиопротекторными свойствами, то такие утверждения необходимо делать на основании проведенных исследований, а не только ссылками на зарубежные публикации. Как мы понимаем, эта задача как раз по силам специалистам ФИЦ ИЦиГ СО РАН. Специалисты ЦСБС СО РАН не располагают для этого необходимой базой. Они могут осуществлять селекционную работу, адаптировать новые культуры к местным сибирским условиям, прорабатывать вопросы агротехники и даже вести просветительскую работу среди дачников, садоводов-любителей и фермеров. Но для объективных исследований полезных свойств непривычных для наших краев овощей необходимо кооперироваться с коллегами из ИЦиГ СО РАН.

Напомним, что Юрий Фотев посвятил немало времени изучению вопросов функционального питания и подбору соответствующих видов пищевых и лекарственных растений в целях их интродукции в сибирские условия. В ЦСБС СО РАН уже созданы новые сорта овощных «экзотов», подходящих для выращивания в наших краях. Прежде всего, речь идет о таких культурах, как упомянутая выше вигна (внешне похожая на стручковую фасоль), кивано (он же «рогатый огурец»), момордика и бенинказа («восковая тыква»). Эти культуры были выбраны для интродукции под влиянием наглядного примера со стороны овощеводов Китая, где упомянутые растения составляют основу здоровой диеты и рекомендованы в пищу людям старше среднего возраста. Почему бы россиянам и конкретно – сибирякам – не последовать этому примеру и не обогатить свой рацион добавкой к столу достаточно вкусных и при том весьма полезных для здоровья «экзотов»?

Как заметил Юрий Фотев, заниматься научной работой исключительно ради отчетности по количеству публикаций – дело заведомо неперспективное. Здесь обязателен еще и наглядный практический результат. А что может быть нагляднее той конкретной и очевидной всем пользы, которую ученый принес обществу своей работой? Широкое распространение полезных овощных «экзотов» среди населения Сибири как раз и станет этой конкретной пользой.

Такие растения имеет смысл продвигать и популяризировать, доказывать их полезность. Пока что они являются очень редкими гостями на наших огородах, поскольку люди в основной массе своей о них еще мало что знают. Но для осуществления этой популяризации необходимо точно знать все их полезные свойства, а эти знания, как мы сказали, должны быть получены в ходе научных исследований. Таким образом, совместный проект, о котором мы упомянули в начале, преследует именно эту социальную цель, то есть, призван продемонстрировать обществу роль научных организации СО РАН в повышении качества жизни населения сибирских регионов.

Причем, «экзотическими» овощами перечень новых растений для интродукции не ограничивается. Так, Юрий Фотев большие надежды связывает с распространением в наших краях такого лекарственного «экзота», как хауттюйния кордата («рыбья мята»). В поле зрения специалистов ЦСБС СО РАН это растение попало относительно недавно. Согласно зарубежным публикациям, хауттюйния может использоваться в качестве профилактического средства против онкологических заболеваний. Когда такое заявление делается на научных конференциях или «круглых столах», то из зала зачастую слышится вопрос: на основании чего сделан такой вывод о полезности указанной культуры? Естественно, докладчик вынужден сослаться в основном на те данные, которые фигурируют в зарубежных научных публикациях. Поэтому в настоящее время наши ученые должны это утверждение либо подтвердить, либо опровергнуть на основании собственных исследований. Такая работа, как мы сказали, по силам специалистам ФИЦ ИЦиГ СО РАН. Отсюда опять вытекает необходимость сотрудничества двух научных организаций.

Конечно, подобная совместная работа будет интересна и в теоретическом плане. Ведь биологические свойства растений так или иначе связаны с конкретными почвенно-климатическими условиями, характерными для того или иного региона. Юрий Фотев не исключает, что в результате исследований будут получены весьма неожиданные данные, определяемые как раз сибирской спецификой. Он напомнил, что в Сибири достаточно высокий уровень инсоляции, соответствующий условиям территории Украины. Высокий уровень инсоляции, со своей стороны, способствует большему накоплению биологических компонентов. Мнение относительно того, будто Сибирь испытывает «дефицит солнца», совершенно не соответствует действительности. По этому показателю мы уверенно обгоняем Среднюю Полосу России, уточнил Юрий Фотев. Это означает, что упомянутые «экзоты», выращенные на территории Новосибирской области, по качеству вполне могут превзойти те, что будут выращены на территории Подмосковья.

Тягаться с Крымом по этим показателям мы, конечно, не можем. Однако в любом случае сибирский продукт будет обладать вполне достойным качеством, в чем сомневаться не приходится. Единственное принципиальное ограничение для нас, отмечает Юрий Фотев, - относительно короткий вегетационный период (в сравнении с тем же Крымом). Тем не менее, эту проблему можно успешно решать, используя закрытый грунт. Вообще, теплицы в наших краях должны использоваться как можно шире, - уверен ученый, сославшись на опыт того же Китая.

Впрочем, использование в Сибири сезонных теплиц в целях увеличения вегетационного периода (своего рода – «выравнивание» условий с югом нашей страны) – еще одна животрепещущая для нас тема. Возможно, для исследования в этом направлении нашим биологам и растениеводам придется осуществить кооперацию со специалистами в области теплофизики. Такие специалисты, напомним, в нашем Академгородке также имеются.  И ситуация сейчас складывается таким образом, что в ближайшие годы вполне может быть инициирован еще один интегральный проект. Но об этом мы сообщим позже.

Олег Носков

Заместитель Председателя Правительства Дмитрий Чернышенко провёл итоговое заседание организационного комитета по подготовке и проведению VIII Международного форума технологического развития «Технопром-2021». Он прошёл 25–27 августа в Новосибирске в рамках Года науки и технологий, объявленного Президентом Владимиром Путиным.
В совещании приняли участие Министр науки и высшего образования Валерий Фальков, губернатор Новосибирской области Андрей Травников, генеральный директор Российского научного фонда Александр Хлунов и члены оргкомитета, в числе которых представители Минприроды, Минэкономразвития, Минпрома и Минпросвещения.

Участники подвели итоги прошедшего форума и обсудили инициативы и проекты, запланированные к реализации.

Дмитрий Чернышенко поблагодарил губернатора Андрея Травникова и правительство Новосибирской области за подготовку и проведение форума на высоком уровне. Вице-премьер отметил, что «Технопром» стал эффективной площадкой для обсуждения вопросов научно-технологического развития России, центром притяжения ярких и талантливых преподавателей, учёных, экспертов из разных регионов России и зарубежья.

«В этом году “Технопром-2021” прошёл в гибридном формате, с соблюдением всех требований безопасности. В нём очно приняло участие более 3 тысяч человек, и свыше 77 тысяч присоединилось онлайн. В общей сложности состоялось более 100 мероприятий, посвящённых самым актуальным вопросам научно-технологической политики страны и мира. Самым ярким событием стал старт строительства установки “СКИФ” в наукограде Кольцово. По итогам всех панельных сессий и дискуссий эксперты отобрали несколько пилотных проектов, которые могут стать драйверами цифровизации науки. Среди них – цифровые двойники для прогнозирования социальных процессов, цифровая платформа описания веществ и материалов, медицинский проект по моделированию молекул для создания новых лекарств и цифровой двойник ЦКП “СКИФ”. Эти проекты станут основой новых сервисов для исследователей, которые встроятся в общую экосистему домена “Наука” платформы “ГосТех”», – рассказал Дмитрий Чернышенко.

Министр науки и высшего образования Валерий Фальков отметил, что в реализации таких амбициозных проектов, как программа установок класса «мегасайенс», особую роль играет развитие территорий с высоким научным потенциалом. «Наукоград Кольцово, где во время “Технопрома” был запущен “СКИФ”, – хороший пример такой территории, где во главу угла поставлен именно научный потенциал города. В госпрограмме НТР мы планируем предусмотреть поддержку таких территорий», – сказал Валерий Фальков.

Строящийся источник синхротронного излучения поколения 4+ – «СКИФ» позволит совершать открытия нобелевского уровня и станет драйвером для развития высокотехнологичных отраслей промышленности. «Мы понимаем, что “СКИФ” должен работать по полноценной международной программе, и видим большой интерес к нему со стороны научного сообщества. Очевидно, что создание цифрового двойника “СКИФ” сделает работу с установкой более доступной для учёных и принесёт ещё больше результатов», – отметил Валерий Фальков.

Глава ведомства добавил, что планируется продолжать развитие территорий с высоким научным потенциалом, таких как наукоград Кольцово, где запущено строительство установки «СКИФ».

По итогам совещания вице-премьер поручил Минобрнауки, Минцифры и Минфину России совместно с правительством Новосибирской области проработать финансово-организационную модель пилотных проектов.

На совещании также обсудили проведение IX Международного форума технологического развития «Технопром-2022».

«Мы приступили к подготовке IX форума “Технопром-2022”, сформулировали повестку и рабочее название этого форума: “Технологии будущего на службе человека. История успеха”. Предлагаем вынести на обсуждение уже реальные результаты внедрения, массового тиражирования, производства, использования в социальных сферах, в экономике результатов исследований как научных организаций, так и собственных разработок компаний и корпораций. И уже в ходе обсуждения и демонстрации этих успехов говорить о тех проблемах, которые возникали в истории разработки и внедрения», – доложил губернатор вице-премьеру.

Также Андрей Травников подтвердил, что в 2022 году в рамках «Технопрома» будут проводиться мероприятия-спутники: II Национальный форум трансфера технологий, фестиваль научно-популярного кино, Сибирская венчурная ярмарка, симпозиум «Тренды развития территорий науки: сегодня и завтра».

Губернатор Андрей Травников поблагодарил Правительство России за поддержку новосибирского форума и попросил Дмитрия Чернышенко и в следующем году возглавить оргкомитет «Технопрома».

Первое заседание оргкомитета в новом составе по подготовке и проведению форума «Технопром-2022» планируется провести в марте следующего года.

Ученые Новосибирска впервые изучили структуру человеческого варианта белка hNEIL2, который восстанавливает поврежденные участки ДНК. В перспективе эта работа поможет улучшить понимание процессов канцерогенеза, возникновения нейродегенеративных заболеваний, их взаимосвязи с вирусами. Результаты исследования опубликованы  в  Journal  of Molecular Biology.

Белок NEIL2 был открыт в 2002 году, до недавнего времени была получена и исследована неполная структура этого белка у домашнего опоссума. Исследований человеческого варианта белка hNEIL2 не проводилось, поэтому первостепенной задачей является изучение его структуры, так как именно от нее зависят функции и механизмы работы белка.

Ученые Института химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН установили, что белок NEIL2 имеет неструктурированный участок, который не позволяет полностью кристаллизовать белок и изучить его при помощи рентгеновской кристаллографии или криоэлектронной микроскопии. Ученые предполагают, что у неструктурированного домена есть свои плюсы, например, он может способствовать взаимодействию hNEIL2 с другими белками и обеспечивать его различные конформации.

Изучение структуры белка было проведено с помощью методов масс-спектрометрии с применением водорода и дейтерия, что позволило изучить его составляющие, которые находятся в непосредственном контакте с раствором, и те, что находятся внутри.

«Проведение такого рода исследования – это пример задачи для секции макромолекулярной кристаллографии Центра коллективного пользования «Сибирский кольцевой источник фотонов». Благодаря изучению структуры белка hNEIL2 мы получили технологическую базу, базу знаний и компетенций, которые  в дальнейшем сможем использовать как инструментарий для точного определения структуры белковых комплексов, в том числе и с  помощью синхротронного излучения», - отмечает Владимир Коваль, заместитель директора ИХБФМ СО РАН, руководитель Объединенного центра геномных, протеомных и метаболомных исследований ИХБФМ СО РАН.

В рамках реализации гранта РНФ № 20-14-00214 «Система геномного редактирования на основе эндонуклеазы Cas9: структурные факторы узнавания целевых ДНК» ученые ведут работы по расшифровке структуры hNEIL2, чтобы иметь четкое представление о том, как выглядит белок, какова его структурная укладка и как он расположен в пространстве. В планах ученых – наблюдение за тем, как белок изменяется при взаимодействии со своими ДНК-субстратами, как его свойства зависят от структуры, изучение изоформ hNEIL2.