Оппозиция в Госдуме считает, что назначение бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова главой Федерального исследовательского испытательного центра машиностроения некорректно по отношению к гражданам и приведет к ухудшению положения дел в отрасли, но в ЕР уверены, что опыт Сердюкова может быть востребован на его новой работе.

Первый заместитель руководителя комитета по промышленности Владимир Гутенев сказал РИА Новости, что не видит в этом назначении чего-то из ряда вон выходящего.

«Я думаю, что в этом назначении нет ничего необычного, потому что Сердюков известен, в том числе разумными шагами в интересах промышленности, упорядочения, бюджетирования гособоронзаказа. Он достаточно жестко и своевременно провел сокращение генерального состава, явно избыточного в рядах Вооруженных сил», — сказал Гутенев РИА Новости. Он также добавил, что Сердюков предпринимал и ряд других полезных мер.

«Я не стал бы его красить одной краской. Это достаточно опытный, серьезный хозяйственник… Его потенциал вполне позволяет достаточно эффективно работать», — сказал парламентарий.

Спикер Госдумы от ЛДПР Игорь Лебедев уверен, что такое назначение нельзя было проводить, пока не закрыты уголовные дела, в которых он фигурирует — это является некорректным отношением к гражданам.

«Мы считаем, что до тех пор, пока в уголовных делах, в которых он фигурирует, неважно в каком статусе, не поставлена окончательно точка — это не совсем корректно по отношению ко всем нам», — сказал Лебедев РИА Новости.

Он отметил, что в свое время очень шумно и с пафосом проходило уголовное дело, связанное с Министерством обороны, а сейчас все сошло на нет.

«Теперь и главный свидетель трудоустроился. Если мы боремся с коррупцией, то мы боремся. А если мы делаем вид, что боремся, то давайте сразу так всем и скажем: „Мы делаем вид“, — заключил парламентарий.

Заместитель руководителя фракции «Справедливая Россия» Михаил Емельянов считает, что информация о назначении Сердюкова на должность главы Федерального исследовательского испытательного центра машиностроения, безусловно, требует проверки и подтверждения, однако, если это действительно так, то это «прямой вызов обществу».

«Дело не только в известном уголовном деле, но и в той политике, которую он (Сердюков) проводил, сейчас совершенно очевидно, что своими решениями, которые он проводил, он уничтожал отечественную военную промышленность, отдавая предпочтение импорту, закупая импорт», — сказал Емельянов РИА Новости в пятницу.

Он полагает, что ФСБ следует разобраться в его связях с западными партнерами: «Почему в ущерб нашей технике закупалась иностранная?».

«А его ставят на ключевой институт, то есть это прямой вызов обществу, и это очень неразумное решение», — сказал Емельянов.

Заместитель руководителя фракции КПРФ Анатолий Локоть считает неправильным решение о назначении Сердюкова на должность руководителя исследовательского центра и считает, что это разрушит российское машиностроение.

«Кошмар. (Конец) машиностроению в Российской Федерации! Это потрясающая по своему эмоциональному заряду новость, потому что более последовательного противника российским технологиям, оборонно-промышленному комплексу, машиностроению, чем экс-министр обороны Сердюков, трудно себе представить», — сказал Локоть РИА Новости в пятницу.

По его словам, Сердюков был самым последовательным противником российского машиностроения, по его инициативе закупалась техника и вооружение за границей, отметил коммунист.

«Назначение его на должность директора исследовательского центра, который будет отвечать за целую отрасль, машиностроение, это более чем странно. Что он знает о машиностроении? Это (назначение) не поддается никакой логике», — сказал Локоть.

Фото РИА Новости

Продукция ЗАО «Приобское» известна многим новосибирцам – именно это крупнейшее в области тепличное хозяйство  круглый год снабжает горожан свежими огурцами и помидорами. Климат Сибири, как известно, не самый благоприятный для парниковых хозяйств, затраты на обогрев  составляют до 60% от себестоимости продукции. В результате, оплата счетов за электроэнергию была постоянной «головной болью» руководства «Приобское». Предприятие искало способы снизить эти расходы. Планировали установить обычные радиаторы и подключиться к системе централизованного теплоснабжения, но оказалось, что и это довольно затратный способ. Традиционные факельные теплогенераторы также не подошли: при их работе вместе с теплом в помещение подаются крайне токсичные угарный газ и оксиды азота, что пагубно сказывается на персонале и выращиваемых культурах.

И тогда, восемь лет назад, компания обратилась с просьбой о помощи в Институт катализа СО РАН. Это обращение было не случайным – ученые института не первый год занимаются технологиями получения экологически чистого тепла. Для решения задачи, поставленной парниковым хозяйством, решили не создавать что-то принципиально новое, а модернизировать уже существующее оборудование. Это позволяло избежать длительной процедуры сертификации. За основу взяли обычные газовые тепловентиляторы, более известные как «тепловые пушки». Как уже говорилось, их главным недостатком были вредные выбросы во время работы. Устранить его удалось при помощи каталитического фильтра, созданного учеными Института катализа, интегрированного в конструкцию стандартной тепловой пушки.

По сути, эта та же «тепловая пушка», но оснащенная дополнительно кассетой с блочным катализатором. Первоначально происходит обычное факельное горение топлива. Затем получившаяся газовая смесь подается во вторую камеру, где и установлена кассета. Под воздействием катализатора при температуре 500–800 °C токсичные продукты сгорания топлива большей частью превращаются в безвредные углекислый газ и воду. А полученный теплоноситель – горячий воздух, в котором теперь примесей существенно меньше норм ПДК – подается непосредственно в обогреваемое помещение. При этом, еще и существенно возрастает так называемый  КПИ (коэффициент полезного использования) топлива, приближаясь к 100%.

После испытаний первые модифицированные аппараты были переданы в парниковое хозяйство. Двадцати штук хватило, чтобы обогреть все теплицы хозяйства общей площадью около 10 тысяч квадратных метров. Как рассказал один из разработчиков технологии, кандидат химических наук Сергей Хайрулин, ученые осторожно определили срок службы –  четыре тысячи часов. Это полгода непрерывной работы. Но прошло уже восемь лет, а кассеты ни разу не меняли.

Мы попросили оценить качество работы воздухонагревателей главного специалиста энерго-газового хозяйства ЗАО «Приобское» Петра Паркина:

- На протяжении всех лет эксплуатации у нас не было претензий к этим пушкам: они поддерживают необходимую температуру в теплицах и при этом не создают проблем для работников. Как-то мы в качестве эксперимента взяли пару немецких тепловых пушек, сразу почувствовали разницу. Люди стали жаловаться на головную боль после нескольких часов работы, рассада росла хуже. Так что мы вернулись к проверенному продукту. Они к тому же оказались и заметно дешевле немецких аппаратов. Так что я думаю, у этой технологии большое будущее, потому что вопросы экологии, здоровья работников с каждым годом приобретают все большее значение.

Итак, мы имеем инновационный продукт, обладающий рядом преимуществ: санитарная безопасность, коэффициент использования топлива, близкий к 100%, компактность и относительная простота изготовления. Заинтересовалась разработкой ученых Института катализа и Российская Венчурная компания. Есть и компания (ООО «Экокат»), которая заявила о намерении наладить серийный выпуск каталитических воздухонагревателей для отопления производственных и жилых помещений. И, тем не менее, путь инновации на рынок оказался не таким гладким, как ожидалось.

- Наша продукция вызвала определенное отторжение у компаний, которые поставляют на рынок традиционные обогревательные комплексы. Они предлагают достаточно сложное и дорогостоящее оборудование, мини-котельные, требующие постоянного присутствия оператора. А тут мы предлагаем компактный переносной аппарат, который стоит раз в десять меньше, да к тому же имеет КПД почти в два раза выше. И зачем им это? Другое дело, если бы государство стимулировало внедрение нашей технологии в рамках той же компании по энергосбережению. Но все равно наши воздухонагреватели займут свою нишу на рынке. В пользу этого говорит очень широкий спектр их применения – в торговых центрах, ангарах, складах, на строительных объектах, во время ремонта коммуникаций или для организации оперативного теплоснабжения в случае чрезвычайных ситуаций. Кроме того, они могут быть своего рода запасным вариантом на случай аварийного отключения отопления: обычного газового баллона хватит на час работы такой пушки.

Насколько оправданными окажутся ожидания Сергея Хайрулина, покажет время. Вполне возможно, что первым этапом внедрения технологии станут небольшие предприятия «отверточной сборки», на которых кассетами с катализатором будут оснащать уже существующие тепловые пушки. Благо, таким образом можно модернизировать практически любую модель, представленную на рынке. И, учитывая климатические особенности, первые шаги в этом направлении можно ожидать как раз в Сибири. 

Георгий Батухтин

Согласно теории Кондратьева, научно-техническая революция развивается волнообразно, с циклами протяжённостью примерно в 50 лет. К настоящему времени известно пять технологических укладов (волн).

Первая волна (1785—1835) сформировала технологический уклад, основанный на новых технологиях в текстильной промышленности, использовании энергии воды.

Вторая волна (1830—1890) — ускоренное развитие железнодорожного и водного транспорта на основе паровых машин, широкое внедрение паровых двигателей в промышленное производство.

Третья волна (1880—1940) — использование в промышленном производстве электрической энергии, развитие тяжёлого машиностроения и электротехнической промышленности на основе использования стального проката, новых открытий в области химии. Распространение радиосвязи, телеграфа, развитие автомобильной промышленности. Образование крупных фирм, картелей, синдикатов и трестов. Господство монополий на рынках. Начало концентрации банковского и финансового капитала.

Четвёртая волна (1930—1990) — формирование мирового уклада, основанного на дальнейшем развитии энергетики с использованием нефти и нефтепродуктов, газа, средств связи, новых синтетических материалов. Период массового производства автомобилей, тракторов, самолётов, различных видов вооружения, товаров народного потребления. Широкое распространение компьютеров и программных продуктов. Использование атомной энергии в военных и мирных целях. Конвейерные технологии становятся основой массовых производств. Образование транснациональных и межнациональных компаний, которые осуществляют прямые инвестиции в рынки различных стран.

Пятая волна (1985—2035) опирается на достижения в области микроэлектроники, информатики, биотехнологии, генной инженерии, использования новых видов энергии, материалов, освоения космического пространства, спутниковой связи и т.п. Происходит переход от разрозненных фирм к единой сети крупных и мелких компаний, соединённых электронной сетью на основе интернета, осуществляющих тесное взаимодействие в области технологий, контроля качества продукции, планирования инноваций.

Предполагается, что с ускорением научно-технического прогресса период между сменами технологических укладов будет сокращаться.

Поставленная президентом России задача — создать «умную» экономику — определяет необходимость опережающего развития науки и динамичную реализацию её достижений.

Поскольку эта задача охватывает многие стороны нашей жизни, для оценки успешности её выполнения требуется особый интегрирующий показатель. На его роль сегодня всё чаще претендует понятие «технологический уклад». Об этом корреспондент журнала «Наука и жизнь» Борис Руденко беседовал с генеральным директором Института авиационных материалов (ФГУП «ВИАМ» ГНЦ РФ) академиком РАН Евгением Кабловым.

— Мировая экономика ещё не до конца оправилась от последствий кризиса. Почему тема «технологического уклада» возникла именно сейчас?

— Появлением этого понятия мир обязан нашему соотечественнику, учёному-экономисту Николаю Дмитриевичу Кондратьеву. Кондратьев пришёл к идее существования больших — протяжённостью в 50—55 лет — экономических циклов, для которых характерен определённый уровень развития производительных сил («технологический уклад»). Как правило, такие циклы заканчиваются кризисами, подобными сегодняшнему, за которыми следует этап перехода производительных сил на более высокий уровень развития.

Сегодня мир стоит на пороге шестого технологического уклада. Специалисты по прогнозам считают, что при сохранении нынешних темпов технико-экономического развития, шестой технологический уклад начнёт оформляться в 2010—2020 годах, а в фазу зрелости вступит в 2040-е годы. При этом в 2020—2025 годах произойдёт новая научно-техническая и технологическая революция, основой которой станут разработки, синтезирующие достижения названных выше базовых направлений. Для подобных прогнозов есть основания. В США, например, доля производительных сил пятого технологического уклада составляет 60%, четвёртого — 20%. И около 5% уже приходятся на шестой технологический уклад.

— А как обстоят дела в России?

— О шестом технологическом укладе нам говорить рано. Доля технологий пятого уклада у нас пока составляет примерно 10%, да и то только в наиболее развитых отраслях: в военно-промышленном комплексе и в авиакосмической промышленности. Более 50% технологий относится к четвёртому уровню, а почти треть — и вовсе к третьему. Отсюда понятна вся сложность стоящей перед отечественной наукой и технологиями задачи: стране надо, образно говоря, перемахнуть через этап — через пятый уклад.

— Насколько это возможно практически?

— При сложившихся формах и методах управления, организации и финансирования работ подобный прорыв осуществить не удастся. Нужны кардинальные изменения в этих сферах. И они возможны лишь в том случае, если наука будет обладать статусом самостоятельной отрасли экономики со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ведущие страны мира к этому уже пришли.  Наши же возможности в этом вопросе выглядят не столь оптимистично. Как показала практика, министерства и ведомства, в первую очередь Министерство образования и науки, Минэкономразвития и Минпромторг, не в состоянии обеспечить стране динамичное инновационное развитие. Хуже того, некоторые из их работников продолжают навязывать нам сомнительные решения.

— Нельзя ли привести примеры подобных решений?

— Ссылаясь на зарубежный опыт, упорно насаждается мнение, что «центр тяжести» развития науки должен переместиться в стены вузов. Возможно ли это? Не говоря уже о том, что главная задача вузов — подготовка специалистов, трудно представить себе учебное учреждение, способное содержать и эффективно эксплуатировать мощные экспериментальные исследовательские стенды и технологические комплексы.

Столь же ошибочно мнение, что инновационное развитие может быть обеспечено только научными организациями, которые принадлежат либо финансируются частными корпорациями, главные интересы и цели которых, как известно, во многих случаях не совпадают с целями и интересами государства.

— Каким же может быть выход из создавшегося положения?

— Полагаю, в нашей ситуации инновационный процесс необходимо сделать для всех и в первую очередь для крупных корпораций обязательным. Для этого, в частности, стоит вернуться к практике отчислений 2% от прибыли в Фонд технологического развития. Но нельзя упускать из виду, что существует целый ряд важнейших задач в области науки и технологий, решение которых составляет прямую обязанность государства. Просто по определению входит в сферу его ответственности. Это означает, что государство должно располагать собственными научными учреждениями, способными обеспечить решение этих главных национальных задач инновационного развития. И, конечно, «главной движущей силой» в реализации инновационной стратегии должен выступать государственный сектор науки.

— Последние двадцать лет мы множество раз слышали утверждения о низкой эффективности государственного сектора экономики в сравнении с сектором частным. Признаться, оспаривать эти утверждения довольно сложно. Не проявятся ли те же недостатки при организации государством научного процесса?

— Эффективность государственного сектора науки прежде всего зависит от наличия системной нормативно-правовой базы. К сожалению, в нашей стране такая база практически отсутствует. Пробелы в нормативно-правовой базе мешают нормальному взаимодействию академической, отраслевой и вузовской науки. Проблемы закладываются, что называется, уже на старте. К этому нужно добавить, что Министерство образования и науки совместно с Российской академией наук разрабатывает предложения только в отношении бюджета на фундаментальные исследования. Программная же часть инвестиций в науку (касающаяся прикладных исследований по государственным программам) формируется Минэкономразвития, непрограммная — Минфином, что в свою очередь разрушает принцип единой технологической цепочки.

Посмотрите, за последние десятилетия мы превратились в «государство посредников». Многочисленные фирмы и фирмочки всеми правдами и неправдами влезают в цепочку на пути от производителя к потребителю с единственной целью: откусить свой кусок от финансового пирога. Плесень посредничества проникла даже в науку. В ней появились организации, которые, не располагая ни кадрами, ни необходимым оборудованием, ухитряются получать заказы (и деньги!) на проведение исследований и разработок. И лишь часть этих денег тратится на привлечение учёных и специалистов из настоящих НИИ, результаты труда которых фирма-посредник выдаёт за свои.

Подобное стало возможным, в частности, из-за отмены государственной аккредитации научных организаций.

Необходима структурная перестройка нашей инновационной сферы. Принципиальным шагом на этом пути, по моему мнению, могло бы стать создание при президенте Российской Федерации управления по науке и технологиям.

— И какие задачи должна будет решать эта организация?

— Главной задачей должно стать руководство научно-технической политикой, чтобы обеспечить вхождение России в шестой технологический уклад.  Поймите, нам нельзя догонять. Нужно сделать резкий рывок и, воспользовавшись собственными наработками и достижениями западных и восточных коллег, выйти на новый уровень. Информация сейчас стала весьма доступной, и это даёт возможность такой скачок совершить.

В рамках управления по науке и технологиям целесообразно также создать рабочую группу для подготовки предложений по правовому регулированию государственного сектора науки, созданию государственного реестра научных организаций.

Из этого перечня видно, насколько важны личностный состав предлагаемого управления и механизм принятия им решений. Не вдаваясь в детали, сошлюсь на зарубежный опыт.

Выступая в Национальной академии наук, президент США Барак Обама выдвинул ряд тезисов, призванных обеспечить лидерство США. По его мнению, залогом успешного развития являются свобода и независимость, в том числе научных исследований. Обама подтвердил этот тезис на практике: Консультационный совет по науке и технике при президенте в этом году расширен. Кстати, министром энергетики в администрации Обамы был назначен не «эффективный менеджер», а учёный, лауреат Нобелевской премии по физике 1997 года Стивен Чу.

В США роль центра инноваций играет Национальный научный фонд, который находится в ведении Управления по науке и технике при президенте США, во Франции — Национальный центр научных исследований Межминистерского комитета научных и технологических исследований при президенте Французской Республики.

Важным звеном предлагаемой новой инновационной системы России, по моему мнению, должны стать центры исследований и технологических разработок, созданные на базе Российской академии наук и государственных научных центров (ГНЦ).

— Современная наука — единый организм с неплохо отлаженным механизмом связей как между научными организациями, так и между научными школами и отдельными учёными. Прошло время не только учёных-одиночек, но и отдельных, изолированных от мирового научного процесса научных учреждений. Что в данном контексте можно сказать о российской науке?

— К сожалению, за последние двадцать лет по известным причинам связи между государственными научными организациями разных секторов (академическим, университетским, отраслевым) сильно ослабли. То же самое можно сказать и о связях между исследовательскими и производственными структурами. Это не только «обедняет» каждую из сторон, но и в значительной степени тормозит реализацию инновационных разработок. Между тем в отечественной практике, включая и последние годы, есть примеры эффективного сотрудничества академических, отраслевых и университетских организаций, приведшего к созданию, в частности, новых материалов и технологий. Эта форма кооперации должна расти и углубляться. Для Академии наук значение взаимодействия с отраслевыми институтами состоит в том, что они привлекаются к решению задач с ярко выраженной инновационной направленностью, с хорошей инженерной проработкой, обеспечиваемой отраслевиками. У отраслевых же организаций появляется доступ к глубоким фундаментальным исследованиям академических институтов.

Для успеха исследований и технологических разработок чрезвычайно важна роль ГНЦ.  ГНЦ обладают уникальной исследовательской, производственной и испытательной базой, и можно смело утверждать, что сейчас они в наибольшей степени отвечают требованиям инновационного развития.

— Успех на инновационном пути зависит не только от организации и финансирования исследований, но и от того, кто эти исследования ведёт. Последние двадцать лет наиболее квалифицированные учёные в массовом порядке уезжают из России, а уровень подготовки новых научных кадров неуклонно снижается.

— Конечно, не только деньги решают успех дела. Куда важнее люди, которые этим делом занимаются. Им нужно создать условия для работы и творчества. Без денег этого не сделать, но и без культивирования интереса, увлечённости, любопытства, наконец, не выйдет вообще ничего. И никакие деньги не помогут!

Разумеется, многие из нынешних кадровых проблем отпадут сами собой, когда в обществе сформируется уважительное отношение к труду учёного, инженера, специалиста. Однако пока необходимо держать под постоянным контролем вопросы подготовки научно-технического персонала, создавать условия для появления учёных с международной известностью, добившихся серьёзных научных результатов.

Зарубежные аналитики — ученики и последователи Н. Д. Кондратьева — сходятся во мнении, что мировая экономика сегодня переживает завершение очередного «кондратьевского» цикла. Он останется в памяти как время не только больших экономических потрясений, но и кардинальных социальных и политических изменений. Более того, он породил перераспределение власти и влияния между регионами, группами стран и отдельными государствами.

С учётом этих обстоятельств вхождение России в шестой технологический уклад не самоцель, а вопрос выживания, развития экономики, обеспечения безопасности и международного статуса страны, достижения высокого уровня благополучия наших людей. На это, собственно, и нацелены предложенные выше преобразования. Если не брать в расчёт стремление некоторых чиновников сохранить видимость своей значимости, реальных препятствий на пути их воплощения нет. Нужны лишь политическая воля и, разумеется, время.

«Чего греха таить: половина, ну если не половина, то процентов сорок учёных в биологических лабораториях всего мира ломает голову над тем, как победить рак», – говорит сотрудник Института систем информатики им. А.П. Ершова СО РАН, соучредитель и директор компании «Новые программные системы» Дмитрий Штокало. Ему и его коллегам из США и Франции удалось, возможно, ближе всех подойти к решению этой глобальной задачи. Они нашли участки в ДНК, воздействие на которые приводит к гибели раковых клеток.

И это ещё не всё. Эти учёные раскрыли функции дополнительных 10% ДНК в геноме. Что это значит для мировой науки, судите сами: до 98% ДНК генома считалось «мусором».

Другими словами, научная общественность полагала, что только 2% ДНК выполняет важную функцию; биологическая значимость остальной части ДНК оставалась под сомнением.

В 2012 году международный консорциум ENCODE представил результаты своих исследований: до 80% генома человека является биологически активной материей с неизвестной функцией, или так называемой тёмной материей. Веские доказательства её биологической значимости оставались перспективой будущего. Как оказалось, совсем недалёкого.

Неслучайное событие

На протяжении шести десятков лет учёные всего мира ступенька за ступенькой поднимаются по самой неизведанной «винтовой лестнице» – двойной спирали ДНК. «Подъём» по ней стал возможен благодаря биологам Фрэнсису Крику и Джеймсу Уотсону и биофизикам Морису Уилкинсу и Розалинде Франклин: в 1953 году их усилиями свершилось революционное открытие структуры дезоксирибонуклеиновой кислоты.

Спустя 50 лет, в 2003-м генетическая информация человека была прочитана.

«Люди преисполнились оптимизмом: ага! вот теперь-то мы поймём, как работает клетка, узнаем, в чём причины болезней, начнём побеждать неизлечимые рак, гепатит, туберкулёз... Однако лет через пять оптимизм поугас. ДНК-то прочитали, а что дальше с этим делать? Понять, как код ДНК работает, очень трудно. Как всегда, оказалось, что природа гораздо сложнее, чем мы думаем», – выносит вердикт Дмитрий Штокало.

Разгребание генетического мусора началось для него с изучения нового класса РНК, который три года назад открыл русскоговорящий американец, известный в мире специалист по исследованию «тёмной материи» ДНК Филипп Капранов, работающий в Институте Сен-Лорен (штат Род-Айленд, США).

Vlinc-РНК («влинки») – такое название получили обнаруженные им молекулы рибонуклеиновых кислот: very long intergenic noncoding – «очень длинные межгенные некодирующие». Цепи, из которых состоят эти РНК, значительно длиннее, чем у открытых годом ранее linc-РНК, поэтому появилось дополнение «very» – «очень».

До исследований Капранова vlinc-РНК, считались мусорными – не несут информацию о белках. Однако учёный установил, что они выполняют некую регуляторную работу.

Бороться и искать, найти и понять

На познании того, как активируются vlinc-РНК, учёные не остановились: решили изучить их поведение.

Американская сторона сделала ставку на новую технологию секвенирования Helicos, в создании которой принимали участие выходцы из СССР, в том числе вышеупомянутый Филипп Капранов. Были исследованы РНК нормальных и раковых клеток. Из базы консорциума ENCODE подняли результаты секвенирования РНК нормальных, раковых и стволовых клеток.

«В ENCODE проводили секвенирование на другой машине – Illumina, по отличной от нашей технологии, и интересно, что результат оказался устойчив, – объясняет мой собеседник, под машиной имея в виду секвенатор. – В тканях, одинаковых и у них, и у нас, мы нашли одни и те же vlinc-РНК. Это подтверждает, что мы нашли не что попало».

Следующим этапом исследования стал подсчёт «влинков». Взяли нормальные, раковые и стволовые клетки. Посчитали, в каких клетках vlinc-РНК больше и в каких они более всего связаны, или, как говорит Штокало, ассоциированы, с промоторами вирусов.

Во всех проанализированных тканях учёные обнаружили «влинки» и убедились в том, что в раковых и стволовых клетках их больше, чем в нормальных. То есть чем сильнее «раковость» клетки, тем интенсивнее нарабатываются vlinc-РНК. В клетках нормальной ткани их концентрация заметно ниже.

Запрограммировать смерть

Что было дальше? Команда новосибирских математиков-программистов и учёные, представляющие университеты и научные институты США и Франции, принялись изучать биологические возможности, связанные с vlinc-РНК. Пожалуй, самым главным этапом исследования стал очередной эксперимент, в ходе которого учёные ингибировали, то есть заблокировали, некоторые виды vlinc-РНК в раковых клетках. И тогда раковые клетки покончили жизнь самоубийством! По-научному это называется апоптозом.

«Апоптоз, запрограммированная смерть клетки, – это очень инертный процесс. Чтобы его запустить, нужны серьёзные изменения, как правило, в области белков. А здесь мы воздействуем только на один вид РНК, не кодирующий белок, – и клетка уходит в апоптоз», – не скрывает своего удивления Дмитрий Штокало.

Называть Дмитрия математиком, конечно, справедливо, но не совсем точно. Он представляет молодую отрасль науки, в России ещё не всем понятную, а многим и вовсе неизвестную: имя ей – биоинформатика. «Это применение математики для решения биологических, генетических задач», – Дмитрий даёт ёмкое определение непопулярной в России науке, в последние десять лет являющейся престижной высокооплачиваемой профессией на Западе.

Сегодня команда Дмитрия Штокало продолжает развивать математический аппарат, чтобы извлекать полезное знание из экспериментальных данных, а их в современном мире очень много. Пока гораздо больше, нежели эффективных математических методов, с помощью которых их можно обработать, а обработав – понять.

Казарина Галина

Фото сайта http://www.strf.ru/