Новогодние праздники наконец-то закончились, и вся жизнь в Академгородке постепенно возвращается в обычное русло. Первая рабочая неделя после изнурительных застолий порадовала нас встречей в научном кафе «Эврика». В этот раз беседу вела Анна Елашкина, выпускница физического и философского факультетов НГУ, а ныне преподаватель университета и участник многих образовательных – и не только – организаций и инициатив.

Первым делом стоит отметить, что интерактивное выступление Анны Елашкиной вызвало  мощный отклик аудитории. Вместо традиционной лекции с вопросами публике спикер выбрала формат диалога, что, впрочем, было весьма удачно: гости кафе заметно приободрились и даже пытались активно участвовать в решении логических задач. Ключевое слово здесь – «пытались», поскольку приглашенный эксперт был не столько заинтересован в мнении публики, сколько в рекламе собственных достижений, весомость которых, к слову сказать, никто из присутствующих в зале и не умалял.

Для затравки слушателям представили коммуникативную задачу, сделанную, как и настоящий голливудский ужастик, по реальным событиям.

Задача №1, «бытовая».

Представьте себе ситуацию: вы купили себе замечательные кроссовки на весенний сезон, но, поскольку обновка «жгла» карман, вы, вопреки всем инструкциям, гарантийным талонам и вообще здравому смыслу, надели их зимой в – 30. Естественно, несчастная обувь полностью испортилась после этой прогулки. Вы – опять же вопреки всему здравому смыслу и всем подписанным вами же гарантийным талонам – решили вернуть кроссовки в магазин и получить деньги обратно.

Естественно, взглянув на искалеченный сибирским морозом и вашей легкомысленностью товар, сотрудник обувного магазина отказался каким-либо образом с вами сотрудничать.

Согласно условию задачки, вам необходимо вернуть деньги. К большому недоумению публики выступающая так и не объяснила, почему же мы так неистово желаем получить обратную энную сумму за кроссовки, но здесь можно придумать массу причин: от нестабильной экономической ситуации до внезапно проявившейся жадности. Итак, вы стоите перед кассой и судорожно пытаетесь сообразить хоть один аргумент в свою пользу.

Потратив около 15 минут на вроде как коммуникативные и логические измышления (по факту больше похожие на манипуляции и изменения оригинального условия задачи), эксперт очень ловко ушел от прямого вопроса («Какой же ответ в итоге правильный?») и «бросил» публике историческую задачу, фактологическая достоверность которой повергла присутствующих в зале историков в шок, близкий к обмороку.

Задача №2, «историческая» (прим. текст задачи приведен в строгом соответствии с речью эксперта). Начало ХХ века. Революция, все дела, красноармейцы носятся по Питеру. Прибегает огромная толпа народу. Перед ней встает человек на броневик и говорит:

«– Вы народ?

 – Да! – отвечает ему толпа.

– Народная воля должна быть исполнена?

– Да! – повторяют люди.

 – Хотите взять Зимний?

– Да! – ликует толпа и отправляется штурмовать дворец».

Как отметил спикер, дело здесь не в Зимнем дворце, на месте которого могло быть что угодно, что «тогда еще осталось». Но пусть будет Зимний, в конце концов, художественная условность никогда еще никому не мешала.

Вопрос аудитории задали следующий: как называется ошибка, допущенная в задаче? Озвученный – более того, схематически нарисованный – в самом начале дискуссии правильный ответ эксперт пожелал оставить неуслышанным  и неувиденным, а потому еще 10 минут ушло на разбор задачи, которую публика уже решила.

Завершив свое выступление историей уже из собственного педагогического опыта, Анна Елашкина подчеркнула, что, несмотря на свое знание различного рода манипуляций, она никогда их не использует, считая это ненужным и не соответствующим ситуации. А гостям кафе оставалось лишь только поверить эксперту на слово. 

В заключении  хотелось бы отметить нетривиальность состоявшейся встречи: еще никогда аудитория так активно не участвовала в диалоге со спикером, в то время как последний самозабвенно занимался своим монологом.

Как бы то ни было каждое мероприятие в научном кафе «Эврика» приводит зрителей в интеллектуальный тонус и в некотором смысле даже мотивирует к учебе: по ходу беседы сразу становится понятно, сколько мы уже знаем, а сколько – еще только предстоит узнать.

Маргарита Артёменко

Фото Алексея Зырянова

Россия достигла колоссальных успехов в снижении смертности за последние годы, но все это будет перечеркнуто снижением цены на водку и другими мерами, обеспечивающими резкий рост доступности алкоголя. Главное следствие этого — трагическая бессмысленная смерть сотен тысяч россиян уже в самые ближайшие годы, рассказывает группа социологов под руководством Андрея Коротаева в лекции в «Газете.Ru».

Борьба за жизнь — борьба с алкоголем

После 2005 года Россия достигла значительных успехов в снижении смертности. С 2005 по 2013 год она сократилась с 2 млн 304 тыс. до 1 млн 872 тыс. смертей в год — т.е. стала меньше на 432 тыс. смертей в год.

Особенно сильно сократилась смертность от алкогольных отравлений – с 36 тыс. в 2005-м до 9 тыс. 700 в 2013 году.

При этом общий коэффициент смертности упал с 16,1‰ (1‰ — 1 промилле: 1/10 процента, 1 тысячная доля чего-либо в целом) до 13,0‰ — т.е. на 3,1‰ — в последние годы это лучший показатель динамики не только среди всех стран Европы, но и среди всех высоко- и среднеразвитых стран всего мира в целом. Достигнуто это снижение было почти исключительно за счет роста ожидаемой продолжительности жизни россиян. В 2005–2012 годах она выросла на пять лет – с 65,5 до 70,5 года; это снова лучший результат среди всех стран Европы, Америки и Азии. При этом особенно сильно (почти на 6 лет) она выросла среди мужчин. Особенно же сильно (с 467 до 334 – т.е. почти на 30%) сократился стандартизированный коэффициент смертности среди мужчин трудоспособного возраста. И снова – это лучшая динамика среди всех высоко- и среднеразвитых стран мира.

Этих впечатляющих результатов России удалось добиться преимущественно за счет снижения именно алкогольной смертности. Дело в том, что в середине 2000-х годов — на момент начала снижения смертности в России, вызванного введением в 2006 году комплекса антиалкогольных мер, — алкогольная смертность вносила в нашей стране совершенно колоссальный вклад в общую смертность.

Подчеркнем, что лишь незначительная часть алкогольной смертности связана с летальными алкогольными отравлениями. Главный свой вклад алкоголь вносит в российскую сверхсмертность другими путями.

В России середины 2000-х годов с алкоголем были связаны 19% смертей от сердечно-сосудистых заболеваний (включая инфаркты и инсульты), 61% смертей от внешних причин, включая 67% убийств, 50% самоубийств, 68% смертей от циррозов печени и 60% от панкреатитов. С алкоголем также связана значительная часть смертей от пневмонии и туберкулеза, так как злоупотребляющие алкоголем чаще заболевают инфекционными заболеваниями и редко привержены лечению. В Ижевске в 1998–1999 годах среди умерших мужчин 20–55 лет повышенное содержание алкоголя в крови имели 62%. Масштабное исследование в Барнауле за 1990–2004 годы (о нем рассказывала «Газета.Ru») показало, что среди умерших повышенное содержание алкоголя в крови имели 68% мужчин и 61% женщин 15–34 лет, 60% мужчин и 53% женщин 35–69 лет.

Примечательно, что снижение смертности в России после 2005 года очень похоже по своей структуре на то снижение, которое наблюдалось в нашей стране во время горбачевской антиалкогольной кампании 1980-х.

В целом исследования показывают, что в России наблюдается чрезвычайно тесная связь между производством этилового спирта из пищевого сырья и смертностью. Значительный рост производства (и потребления) алкоголя в нашей стране ведет к немедленному значительному росту смертности – и наоборот (см. рис. 1 и 2):

Для последнего графика имеет смысл привести формальные статистические характеристики соответствующей зависимости. В качестве стандартной меры силы связи в такого рода случаях обычно используют коэффициент корреляции Пирсона. Так вот, его значение в данном случае превышает 0,9. Любой математически грамотный читатель сразу поймет, что речь здесь идет о чрезвычайно тесной зависимости. Для того чтобы понять, о насколько тесной зависимости идет речь, в такого рода случаях имеет смысл возвести 0,9 в квадрат. Получим 0,81 (или – другими словами – 81 на сто, т.е. 81%). Это так называемый коэффициент детерминации (R2).

Собственно говоря, его значение заставляет предполагать, что в последние годы динамика смертности в России была в высокой степени обусловлена именно алкогольным фактором.

Таким образом, имеются основания утверждать, что наблюдавшееся после 2005 года рекордное снижение смертности в нашей стране было более чем на 80% обусловлено снижением потребления алкоголя, т.е. серьезными мерами по ограничению доступности алкоголя, примененными в нашей стране.

Смертей будет больше

Успех государственной политики борьбы с вредным потреблением алкоголя связан с реализацией всего комплекса антиалкогольных мер, рекомендованных Всемирной организацией здравоохранения на основе исследований международной практики, включая повышение цен и акцизов на алкогольную продукцию, ограничение территориальной и временной доступности алкоголя. Кроме того, значительных успехов удалось добиться в сфере снижения объемов потребления незарегистрированного алкоголя, судя по резкому снижению летальных и нелетальных алкогольных отравлений.

Но в ближайшее время Россия может потерять эти достижения, если не будет предпринято серьезнейших шагов против надвигающейся катастрофической угрозы, созданной последними «выдающимися» успехами алкогольного лобби, грозящими нашей стране сотнями тысяч ничем не оправданных смертей (и при этом особенно среди мужчин трудоспособного возраста).

Приходится с сожалением отмечать, что в недавней истории России уже неоднократно бывали случаи, когда после некоторого роста показатели рождаемости обваливались до уровня даже более низкого, чем наблюдался в годы, предшествовавшие подъему, а за значительным снижением смертности следовали волны ее катастрофического роста (см. рис. 4):

С сожалением приходится констатировать, что в самые ближайшие месяцы мы (если не предпримем решительных мер) рискуем столкнуться с новым повторением демографических трагедий начала и конца 1990-х, с новой волной катастрофического роста смертности и снижения рождаемости. Приходится констатировать, что трагическая история пока повторяется в удивительно точных деталях. Снова мы имеем дело с острым финансово-экономическим кризисом, снова правительство занято сверхсрочными вопросами типа курса доллара и оттока капитала, снова не до демографии. И на этом фоне планируется резко увеличить доступность алкоголя. Это очень напоминает события конца 1990-х.

Как мы все помним, в 1998 году в России произошел острый финансово-экономический кризис, который сопровождался скачком инфляции. Однако акциз на крепкие алкогольные напитки не был увеличен в соответствии с уровнем инфляции.

Если уровень инфляции в 1998 году составил 84%, то акцизы на водку были повышены только на 20%. В результате за один год реальная величина акциза снизилась на треть. В 2000 году акциз был увеличен несколько выше уровня инфляции, однако это не компенсировало падения предыдущего года. В последующие годы падение реальной величины акциза (с учетом инфляции) не было компенсировано, и акцизы на водку вновь увеличивались зачастую несколько ниже инфляции.

Именно этим падением акциза на водку (при последующем росте доходов и покупательной способности населения) и был обусловлен колоссальный рост смертности в 1998–2005 годах, стоивший России более миллиона человеческих жизней.

А вот кризис 2008–2009 годов, прошедший на фоне сильных мер антиалкогольной политики и сопровождавшийся уменьшением доступности алкоголя, не привел ни к какому росту смертности. Отметим также, что и в начале 1990-х острейший финансово-экономический кризис в странах бывшего Советского Союза привел к катастрофическому росту смертности (а также всевозможных негативных социальных явлений – убийств, самоубийств, разводов, оставленных родителями детей) только там, где он сопровождался резким ростом потребления алкоголя (в связи с резким ростом его доступности) – в тех же странах, где финансово-экономический кризис заметным ростом потребления алкоголя не сопровождался, не наблюдалось никакого катастрофического роста смертности (а также числа убийств, самоубийств, разводов, оставленных родителями детей и т.п.) (см. приложение 2).

Подробнее принятые или намеченные государственные меры, которые приведут к резкому росту доступности алкоголя и к трагической бессмысленной смерти сотен тысяч наших соотечественников уже в самые ближайшие годы, перечислены во врезе.

Оценка последствий ослабления алкогольной политики государства

Предлагаемые изменения способны привести к росту потребления алкогольной продукции, росту связанных с алкоголем смертности, заболеваемости и социальных проблем и воспрепятствовать выполнению указа президента Российской Федерации №606 от 7 мая 2012 года «О мерах по реализации демографической политики Российской Федерации», предусматривающего обеспечение увеличения к 2018 году ожидаемой продолжительности жизни в Российской Федерации до 74 лет.

Расчеты, проведенные группой экспертов Института научно-общественной экспертизы (ИНОЭ), Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС) и Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ), показали, что системная отмена всего комплекса антиалкогольных мер государственной политики может привести в период до 2030 года к ничем не оправданной смерти пяти с половиной миллионов наших соотечественников (см. рис. 5 и табл. 1):

В послании Федеральному собранию 2014 года президент России Владимир Путин снова подчеркнул необходимость решения задачи «в ближайшей перспективе увеличить среднюю продолжительность жизни до 74 лет». Однако если здоровым силам не удастся отбить крайне успешно разворачивающееся в последние месяцы наступление алкогольного лобби, то вопрос нужно скорее ставить о том, как бы нам удержать ожидаемую продолжительность жизни россиян от падения к 2018 году до уровня в 66–67 лет (что совершенно уверенно прогнозируется экспертами в случае принятия описанных проалкогольных инициатив). Да, предлагаемое Путиным объявление 2015 года «Национальным годом борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями» может и несколько притормозить этот процесс. Да, в случае материализации этой инициативы (на фоне заливания страны дешевым доступным алкоголем) мы можем получить и не 66–67, а 68 лет, но о всяких там мечтах о 74 годах к 2018 году мы должны будем забыть совершенно определенно.

Путин не без оснований порадовался попаданию в этом году России в разряд «благополучных стран» в «глобальном рейтинге здравоохранения».

Но если не удастся остановить предпринимаемые попытки залить страну дешевым алкоголем, то уже в следующем году Россия вылетит из этого разряда.

Что делать?

Необходимо иметь в виду, что простая отмена перечисленных выше законодательных инициатив поможет нам лишь удержать ожидаемую продолжительность на текущем уровне порядка 71 года. Отметим, что в текущей критической ситуации для реализации идеи о повышении ожидаемой продолжительности жизни россиян до 74 лет необходимо не просто вернуть статус-кво, установить мораторий на отмену антиалкогольных мер, но и сделать новые серьезные шаги по ограничению доступности алкоголя во времени, в пространстве и экономически. Думается, что уже недостаточно просто вернуться к прежде действовавшему (и пущенному водочным лобби под откос) закону, предполагавшему повышение 1 января 2015 года акцизов на крепкие алкогольные напитки с 500 до 600 рублей из расчета на один литр безводного этилового спирта. С учетом резко подскочившей со времени принятия этой версии закона инфляции речь уже должна идти о повышении с начала года акцизов не до 600, а где-то до 650 рублей.

Необходимо подумать и об увеличении временнóго запрета на продажу с 23.00 – 8.00 до 20.00 – 11.00 (запрет на продажу алкоголя утром до 11.00 прекрасно показал себя в северных странах, так как он блокирует настроения северян «опохмелиться» перед началом рабочего дня, что слишком часто ведет к началу самых настоящих запоев).

Целесообразно также как можно скорее запретить продажу алкогольной продукции с содержанием этанола более 15% в отделах магазинов, не изолированных от других отделов и не имеющих отдельного входа с улицы – дело в том, что если, «зайдя в магазин, чтобы купить хлеб, человек видит на прилавках и спиртное, это нередко провоцирует его на приобретение алкогольных напитков».

Стоит также начать обсуждение возврата к государственной монополии на розничную торговлю крепкими напитками в России. Ответом на тяжелую эпидемию пьянства в североевропейских странах стала именно государственная монополия на розничную продажу алкоголя.

Эта мера зарекомендовала себя как эффективное средство снижения алкогольных проблем и смертности в Швеции, Исландии, Норвегии, Финляндии, Канаде и т.д.

Например, в США в 19 штатах, имеющих ту или иную форму монополии на продажу алкоголя, по сравнению со штатами без монополии потребление алкоголя лицами 14–18 лет ниже на 14,5%, частота злоупотребления этой группой лиц алкоголем (более 70 г этанола за один прием) ниже на 16,7%, а смертность на дорогах по вине пьяного водителя ниже на 9,3%. В скандинавских странах такая монополия подразумевает продажу алкогольных напитков (как правило, крепче 4,7−5%) только в государственных магазинах, не считая обслуживания в барах. Цены в госмонопольных магазинах высоки, особенно на крепкие напитки, рабочий день ограничивается дневным временем суток, количество таких точек ограничено. Кроме того, госмонополия способствует пополнению государственного бюджета. Несмотря на высокие монопольные цены (а значит, и пониженное потребление крепких напитков), в странах с госмонополией совокупные поступления в бюджет от продажи спиртных напитков, как правило, выше, чем в странах того же уровня экономического развития без монополии.

Преимущество государственной монополии на розничную продажу алкогольных напитков в том, что она позволяет минимизировать частный интерес, который в данной сфере нередко противоречит интересам общества. Сотруднику государственного магазина нет никакого интереса продавать алкоголь несовершеннолетним (ведь его зарплата при социально направленной госмонополии не зависит от выручки), в то время как для владельца частного киоска за этим стоит конкретный материальный выигрыш.

Наконец, практика показывает, что регулирование алкогольной политики государства необходимо отдать в руки социальному, а не экономическому блоку правительства (как это сделано в скандинавских странах) с лидирующей ролью Минздрава и Роспотребнадзора. Росалкогольрегулирование должно выполнять функцию борьбы с теневым алкоголем, которую оно успешно выполняло эти годы. Однако, как показывают последние месяцы, ведомству сложно противостоять атакам алкогольных лоббистов на население – у него нет полномочий по вопросам профилактики связанных с потреблением алкоголя смертности и заболеваний, нет соответствующего отдела и специалистов. К тому же у Росалкогольрегулирования имеется конфликт интересов между функциями по выработке государственной политики и контролю ее исполнения. В такой ситуации ведомство нередко должно выбирать между защитой рынка и защитой здоровья граждан.

В результате мы видим массированные нарушения Концепции государственной политики по снижению масштабов злоупотребления алкоголем и профилактике алкоголизма среди населения Российской Федерации на период до 2020 года, принятой правительством в 2009 году.

Надеемся, что такая ситуация будет преломлена и нам удастся сохранить население в наступившие, тяжелые для экономики страны времена.

С приложениями, рассказывающими о методике сценарного прогнозирования и возможности алкополитики в снижении остроты социальных последствий финансово-экономического кризиса в современной России, можно ознакомиться по ссылке.

Авторы лекции: А.В. Коротаев, Д.А. Халтурина, Ю.В. Зинькина, В.А. Зыков (Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», РОО «Совет по общественному здоровью и проблемам демографии»)

Подробное описание методики расчета см. в: Божевольнов Ю.В., Коротаев А.В. Сценарии демографического будущего России // Моделирование и прогнозирование глобального, регионального и национального развития / Отв. ред. А.А. Акаев, А.В. Коротаев, Г.Г. Малинецкий, С.Ю. Малков. М.: Либроком/URSS, 2012. С. 436–461.

Вопреки санкциям, не без увольнений и без бюрократии: о создании космической госкорпорации на базе Роскосмоса и ОРКК в четверг рассказали Дмитрий Рогозин и Игорь Комаров.

22 января 2015 года в здании Роскосмоса состоялось заседание Комиссии по реформированию ракетно-космической отрасли России под председательством вице-премьера Дмитрия Рогозина. Оно прошло спустя ровно сутки после того, как на встрече с президентом России Владимиром Путиным премьер-министрДмитрий Медведев представил предложения по оптимизации работы ракетно-космической отрасли.

Суть оптимизации заключается в создании госкорпорации на базе Роскосмоса и Объединенной ракетно-космической корпорации. Об этом и пошла речь на заседании.

Вместе с Дмитрием Рогозиным на заседании присутствовали руководители отраслевых предприятий, в том числе бывший гендиректор Федерального космического агентства Юрий Коптев, ныне являющийся членом Межведомственной экспертной комиссии по космосу. Кроме того, в совещании участвовал глава ОРКК Игорь Комаров, который возглавит новую государственную корпорацию.

Изначально Рогозин подвел итоги первого этапа реформирования космической отрасли. Он заявил, что государству удалось провести акционирование предприятий, оценку акций и оформить стратегию отрасли до 2025 года. Отдельно он отметил успехи в оздоровлении космического Центра имени Хруничева, оценке ресурсов, показателей эффективности, а также контроле за финансовыми потоками.

Среди успехов Рогозин отметил повышение метрологических стандартов в производстве.

«Мы покончили с феодализмом в отрасли, когда фирмы и заводы зачастую выполняли параллельные задачи», — заявил вице-премьер.

А затем речь пошла уже о втором этапе реформирования космической отрасли, начало которому было положено после решения о создании госкорпорации на основе ОРКК и Роскосмоса. Вице-премьер отметил, что данный этап необходимо выполнять ускоренно вследствие экономической и внешнеполитической ситуации, в которой находится Россия. По его словам, реформирование отрасли требует принятия быстрых и жестких решений. Главная цель — оптимизация деятельности промышленности отдельно и космической области в целом.

«Нам надо подвести отрасль к единому знаменателю. Должен быть единый центр принятия решений. Для этого и создается государственная корпорация», — констатировал Дмитрий Рогозин.

Дальнейшая часть заседания была посвящена непосредственно созданию государственной корпорации по модели «Росатома». Одной из заявленных целей было продолжение сотрудничества с зарубежными партнерами вопреки сложившейся политической и экономической ситуации. По словам Рогозина, важен переход от пусков к производству космических аппаратов для различных оборонных и хозяйственных задач.

Госкорпорация станет единым центром принятия решений и ответственности. В рамках переходного периода планируется выполнить три главные задачи: разработка закона об этой госкорпорации, выполнение всех поставленных Владимиром Путиным задач касательно космодрома Восточный и запуск с него ракеты «Союз» в декабре 2015 года, а также доработка федеральной программы и внесение в нее предложений по пилотируемой космонавтике — необходимо решить судьбу Международной космической станции и проблемы исследования дальнего космоса.

Рогозин также поставил перед Игорем Комаровым задачу привести в порядок финансирование и обеспечить прозрачность на рынке мировых космических услуг. Глядя на новоиспеченного начальника, Рогозин сказал, что времени на раскачку нет.

Затем слово взял уже Игорь Комаров, отметивший, что реформы космической отрасли должны охватить науку, целеполагание и оптимизацию наземной инфраструктуры.

«Мы часто затягиваем с решениями», — посетовал Комаров.

Статус государственной корпорации даст право вносить законодательные акты, право на разработку собственных программ. Кроме того, госкорпорация получит общего собственника. Переходный период займет не более полугода.

Игорь Комаров рассказал и о первых шагах, отметив, что необходимо обеспечить преемственность управления и контроля в космической отрасли и исполнение госзаказа.

В качестве приоритетных задач он назвал освоение дальнего космоса, пополнение орбитальной группировки, создание сверхтяжелой ракеты и российской орбитальной станции. Предложения по ним должны быть сформулированы не позднее конца февраля.

«Задача у нас одна — быть первыми. Нам необходимо достичь превосходства над геополитическими партнерами в технологическом плане. Мы должны обеспечить принципы вариабельности и модульности продукции, что позволит нам снизить стоимость предоставляемых услуг. Мы видим, что творится в мире», — добавил Комаров.

Отдельно Комаров отметил проблему с фундаментальными научными исследованиями. По его словам, в науке, связанной с космической отраслью, за последние десятилетия по ряду причин, в частности финансовым, был провал и дефицит человеческих ресурсов. Тем не менее у страны имеется потенциал для решения этой проблемы.

По словам Комарова, госкорпорации необходимо снижать стоимость владения наземной инфраструктурой, а также стоимость запусков.

«Минимум бюрократии. Для этого полномочия принятия решений делегируются на предприятия и институты. Штат управленческой структуры должен оказаться меньше, чем общий штат Роскосмоса и ОРКК», — отметил Комаров, намекая на увольнения.

Затем Дмитрий Рогозин рассказал о глобальных целях, среди них создание высокотехнологической отрасли и извлечение максимума пользы для нее. В качестве особой задачи было заявлено лидерство в космосе.

А Игорь Комаров рассказал, что одной из основных причин создания государственной космической корпорации стали санкции и внешнеполитическая ситуация. Отвечая на вопрос корреспондента «Газеты.Ru» о том, как повлияли санкции на космическую отрасль, Комаров сказал: «Ни для кого не секрет, что на нас сильно повлияло прекращение поставок комплектующих с Украины и из дальнего зарубежья».

Кроме того, Комаров заверил, что несмотря на то, что в качестве модели и примера для реформирования был выбран «Росатом», полного копирования его структуры не будет. Комаров пообещал, что штат корпорации увеличен не будет.

И снова - в ответ на очередную статью об экспериментах биологов - тот же самый вопрос, который слышу не раз: «А зачем нужны все эти опыты? Зачем мучить животных, как Павлов? Миллионы животных!»

Счет подобных опытов и впрямь идет на многие миллионы. Их проводят в университетах, исследовательских центрах и фармацевтических фирмах. Большинство животных выращивают специально для экспериментов. По опубликованным статистическим данным, ежегодно во всем мире в различных опытах используется от 58 до 115 миллионов позвоночных животных: мышей, крыс, хомяков, морских свинок, кроликов, собак, обезьян, кошек.

«Классические» опыты, с точки зрения людей, далеких от науки, выглядят жутко: подопытному животному вводят лекарственное средство или химикат, а через какое-то время убивают его и делают вскрытие, чтобы понять, к каким изменениям это привело (в другом варианте: ждут, пока животное умрет, а затем делают вскрытие...).

Пока длится подобный опыт, наверняка, нет-нет, да и всплывет мысль: «Насколько допустимо убивать животных или причинять им боль, чтобы принести пользу человеку?»

Яростными противниками таких опытов, позволяющих, например, понять, не опасно ли будущее лекарство для человека, являются защитники прав животных. Они указывают на заметные различия в строении тела, функциях отдельных органов, а также особенностях обмена веществ человека и подопытных зверьков. Например, печень человека работает иначе, чем печень крысы или мыши. Подчас лекарства или химикаты, которые оказываются безвредными в опытах с животными, могут вызвать у людей нежелательные побочные действия - и наоборот. Кроме того, во время опытов не учитываются некоторые условия возникновения болезней, например, особенности питания, образ жизни, влияние стресса и внешней среды, психологические и социальные факторы.

В 2012 году руководители Национальных институтов здоровья США - сети учреждений, ответственных за исследование проблем здравоохранения и биомедицины, - огласили весь «список» ошибок и промахов. Как оказалось, более трети новых перспективных медикаментов, которые успешно прошли испытания на лабораторных животных, были - в лучшем случае - неэффективны, а то и могли навредить человеку.

Впрочем, и испытания на людях дают ненамного больше уверенности: согласно данным канадских исследователей, около четверти всех лекарственных препаратов, допущенных к продаже с 1995 по 2010 год, как выяснилось впоследствии, вызывали порой у пациентов непредвиденные побочные действия.

Всякий раз после подобных сообщений с новой силой вспыхивают дискуссии о том, что опыты на животных недопустимы. Впрочем, участники этих публичных споров находятся заведомо в неравном положении. Что бы ни говорила одна сторона - ученые, специалисты, - ее не слушают и не слышат. Для их оппонентов, борцов за права животных, ученые становятся этакими монстрами, которые изо дня в день приходят в лабораторию только для того, чтобы мучить зверюшек.

«Да-да! Именно для этого!» - восклицает борец и продолжает свой всегдашний монолог «со всеми присущими этому жанру особенностями: провалами логики, софизмами, тенденциозным изложением фактов, недостоверными и непроверяемыми утверждениями, подменой аргументов «гуманистическим» пафосом, как иронично прокомментирует его выступление любой биолог.

Разговор борца с биологом напоминает беседу глухого с ритором. «Неужели нельзя обойтись без теста LD50, этой лабораторной душегубки?» - спрашивает один. Речь идет о расчете средней смертельной дозы. Во время подобного теста определяется доза вредного вещества, при которой половина испытуемых животных гибнет. Противников этого жестокого опыта утешает лишь то, что в 1970-е годы для определения LD50 для одного вещества требовалось в среднем 150 животных, в 1980-е - 45, а с начала 1990-х годов число обреченных животных в странах ЕС сократилось до 12-16 особей.

«Правда, и надежность полученных данных падает в той же пропорции», - заметит биолог и услышит в ответ радостную реплику. «Европейские исследователи готовы в этом десятилетии полностью отказаться от планового истребления подопытных животных, заменив этот тест альтернативным исследованием и подвергая воздействию токсинов клеточные культуры или икринки рыб». Биологу остается разве что рассмеяться в лицо собеседнику: «Да-да, я понимаю: культура фибробластов или рыбья икра даст куда более надежные (и, главное, применимые к человеку) данные о токсичности, чем взрослые мыши. У этих объектов и рыбьих икринок нет никаких генетических различий с человеком, и у клеточной культуры активность генов - точно такая же, как во всех человеческих тканях на всех стадиях онтогенеза». Но борец, он ведь упоен своей борьбой, он даже смеха не расслышит. А когда таких людей целая аудитория? Телеаудитория?

Призывы исключить из токсикологических исследований любые опыты над животными раздаются даже со страниц серьезных научных журналов. Так, в статье, опубликованной в Science, Маргарет Хэмбург, член комиссии FDA (Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов в США) пишет: «Управление по санитарному надзору работает над тем, чтобы когда-нибудь заменить опыты на животных комбинацией методов in silico и in vitro». Иными словами, подопытных кроликов постепенно должны потеснить методы компьютерного моделирования и лабораторные исследования клеточных культур.

«Правда, лекарствами, разработанными только таким образом, лечить желательно тоже клеточные культуры и компьютерные модели», - не преминет заметить биолог.

На самом деле ученые давно уже и без этих напоминаний говорят о том, что, наряду с традиционными опытами на животных, нужно шире использовать различные альтернативные методы, которые позволят быстрее выявлять те же недостатки лекарственных препаратов. Еще в 1959 году британские исследователи Уильям Рассел и Рекс Берч предложили «принцип 3R»: Reduce, Refine, Replace («Сокращать, улучшать, заменять»). Сокращать число опытов на животных и число животных, используемых в каждом опыте. Улучшать условия их проведения, то есть применять наиболее безболезненные методы. По возможности заменять эти опыты альтернативными исследованиями.

Альтернативными... Интересы защитников животных, фармацевтов, химиков, косметологов в этом вопросе сходятся. Одни нуждаются в более надежных методах тестирования лекарств (химикатов, косметических средств и т.п.), нежели завещанные нам сто лет назад опыты на животных. Другие как раз и стремятся защитить животных от этих жестоких тестов. Вот только у альтернативных методов имеются свои важные минусы, иначе бы они давно применялись вместо подопытных крыс и мышат.

Так, экспериментируя с клеточными культурами, не воспроизвести сложные эффекты, которые наблюдаются в организме, когда туда проникает токсин. С их помощью можно исследовать лишь отдельные частные явления, но оценить комплексное воздействие возможно вредного вещества на организм удастся только в опытах на животных.

Есть и другие проблемы, которые не решить, не проводя этих опытов. Например, некоторые проникающие в организм безобидные химикаты и лекарственные компоненты очень коварны: они превращаются в опасный яд лишь при взаимодействии с продуктами обмена веществ. Все это потому, что организм надо рассматривать как целостную систему, а не как набор отдельных, не связанных друг с другом органов тела.

Поэтому, что бы ни говорили противники опытов на животных, полностью отказываться от них в обозримом будущем нельзя. При разработке новых лекарств и проверке их на токсичность подобные опыты еще долго останутся «золотым стандартом» ученых, поскольку имеющиеся альтернативные методы не могут полностью заменить эти эксперименты при всей их этической спорности. Ведь, если уж говорить об этике, то, повторюсь, важнее всего сохранить здоровье человеку и, если для этого нужно пожертвовать жизнью какого-то количества животных, придется это сделать. Только этим можно оправдать страдания и смерть многочисленных подопытных животных.

Но неужели современные технологии не помогут найти выход из этого заколдованного круга? Среди исследователей в последнее время широко обсуждается идея создания для лабораторной проверки лекарств «нового гомункулуса» - своего рода модели человека, состоящей из типичных для нашего организма тканей, соединенных друг с другом. Речь идет о микросхеме, которая может заменить во время лабораторных испытаний целый ряд органов человека.

Так, немецкий исследователь Уве Маркс сконструировал опытный образец такой схемы — ничуть не больше, чем схемы в смартфоне, - заменяющей два органа тела. На ней были размещены клетки человеческой кожи и печени.

Эксперимент, проведенный с ней в прошлом году, впервые показал, что чипы, содержащие клетки разных органов нашего тела, могут нормально работать. В будущем подобные микросхемы могут использовать врачи, анализируя, как подействуют те или иные лекарства на сложный конгломерат органов - тело человека.

Да, такие микросхемы работают. Живут! Во время этого памятного опыта, продолжавшегося 28 суток, клетки кожи и печени поглощали притекавшие к ним питательные вещества, а также выводили продукты жизнедеятельности. В этой системе установилось динамическое равновесие.

Со временем подобные микросхемы, вероятно, будут применять для исследования «хронической токсичности».

Ведь некоторые вещества опасны тем, что, постоянно попадая в наш организм в микроскопических дозах, могут, в конце концов, стать причиной тяжелого заболевания. К таким веществам относятся, например, асбест и диоксин.

Исследователи очень поздно обратили внимание на то, что асбест обладает канцерогенными свойствами. Ведь крысы, которые, как правило, страдают от тех же болезней, что и человек, к асбесту оказались малочувствительны. Как выяснилось, он вызывает у них рак при концентрации, которая примерно в триста раз выше, чем та, что опасна для человека.

Поэтому, чтобы понять, не является ли новый лекарственный препарат «хронически токсичным», приходится пичкать им подопытных животных в течение года. И, чтобы животные избавились от этих мучений, нужны клеточные культуры нового типа - сложные системы клеток, способные прожить в динамическом равновесии не менее года.

Тем временем группа Хайке Валлес из Штутгарта сумела разместить на подобной микросхеме клетки эндотелия - слой этих специализированных клеток выстилает внутреннюю поверхность кровеносных и лимфатических сосудов. Теперь остается лишь воссоздать сами кровеносные сосуды. Вместо питательного раствора по ним будет циркулировать кровь. Подобный комплекс клеток позволит изучать воздействие вредных веществ на нашу сосудистую систему.

В разработке такого рода микросхем лидируют Германия и США. В 2012 году в Штатах стартовала исследовательская программа Human Body On A Chip, «Человеческий организм на одном чипе». В ближайшие пять лет правительство США выделит на разработку подобного чипа более 70 миллионов долларов.

Американские ученые намерены создать микросхему, на которой уместятся до десяти различных типов клеток, заменяющих органы человеческого тела. Микросхему сродни анатомическому атласу. Вот - клетки сердца, вот – клетки печени, вот - легкие, почки, желудочно-кишечный тракт, органы размножения, нервная система, система кровообращения, кожа и иммунная система человека. В создание такой микросхемы участвуют ученые из Гарвардского университета и Массачусетсского технологического института, а также специалисты из Министерства обороны США.

Все «органы» этого «человека на одном чипе» должны быть соединены друг с другом системой кровеносных сосудов. Лежащий под «островками клеток» слой ткани также пронизан многочисленными сосудами. По одним поступает пища, по другим выводятся продукты выделения. Еще один слой ткани, расположенный под ними, напичкан сенсорами. Одни измеряют содержание кислорода, температуру органов, кислотность. Другие предназначены для иннервации органов. Над этим «человечком», оттиснутым на микросхеме, расположены устройства, «вдыхающие в него жизнь». За счет нагнетаемого давления его «сердце» начинает биться. По его «легким» проносится поток воздуха. Микросхема живет!

Другой путь — опыты in silico, компьютерное моделирование. Фирма Insilico Biotechnology из Штутгарта разработала «виртуальную печень». С помощью этой модели можно имитировать возраст, пол и вес человека, которому якобы принадлежит условный орган тела. Воспроизводятся даже некоторые генетические особенности этого мнимого больного - хозяина печени. Все это делается потому, что всякий человеческий организм, как мы ни похожи друг на друга, обладает своей индивидуальной восприимчивостью к опасным для него веществам.

Вот почему, чтобы проверить действие новых лекарств, нужно иметь не просто компьютерную модель того или иного органа, а модель с варьирующимися параметрами, рассчитанными на любую мало-мальски значимую группу пациентов. Для каждой такой группы надо проверять, какая доза лекарства опасна людям, отнесенным к этой категории, и как долго они могут принимать это лекарство без вреда для себя. Итак, подобные чипы и компьютерные модели позволят воссоздавать особенности организма конкретного пациента, идет ли речь о беременной женщине, о человеке, который страдает от хронической болезни, или же о человеке с определенными генетическими вариациями.

Mice lie, «Мыши лгут» - разочарованно вздыхают ученые всякий раз, когда результаты опыта не подтверждаются, лишь только их пытаются автоматически применить к людям. Но вот, стоило мне лишь представить эти безошибочные компьютерные модели, как во мне тут же пробуждается борец за права животных, которого я старательно пытаюсь усыпить, говоря о пользе опытов над ними. Теперь, с широким внедрением методов «ин силико», мышам нет причин лгать. Они сидят в норках и едят сыр, забыв дорогу в лабораторию. Проверять на них действие лекарств, предназначенных для человека, все равно, что в век GPS, спутниковой навигации, мерить расстояние на глазок.

Но все того же строгого биолога моими маниловскими мечтами никак не растрогать. Он безжалостно говорит: «Увы, но это утопия. Такие виртуальные модели могут быть полезны для выбора и дозировки уже применяющихся лекарств, но проверка нового препарата обязательно должна проходить на живых организмах. Без данных, полученных на них, никакая компьютерная модель ничего не стоит».

Многие же опыты со смертельным исходом, проводимые над животными, заменить вообще, к сожалению, нечем. В фундаментальных исследованиях именно в таких опытах, побуждающих ученого, как и столетия назад, «разъять живую натуру», нам открываются новые грани живого. Открываются - благодаря бессчетным мученикам науки: подопытным кроликам, рыбам, крысам. Каждый год миллионы их гибнут во благо науки.

Чаще всего животных «используют в лабораторных экспериментах» (то есть убивают после одного или нескольких опытов) именно при проведении фундаментальных исследований, выясняя, как работают те или иные гены, как развиваются органы тела животных, как формируется их нервная система, как меняется слаженная работа всех частей тела, когда они чем-нибудь болеют (мы не говорим об исследовании процессов старения - там практически все подопытные животные умирают естественной смертью). Вопреки распространенному мнению, такая «статья расхода», как токсикологические испытания, уносит «не так много» жизней животных.

Вот одна из статистических сводок, выхваченных наугад из архивных документов прошлого десятилетия. В 2004 году в Германии было убито около четверти миллиона животных, которых использовали при проведении нейрологических исследований, при изучении последствий повреждения спинного мозга, а также для наблюдения за тем, как меняется головной мозг у животных, страдающих от болезни Альцгеймера. Почти 175 тысяч животных послужили «опытными моделями» для онкологов и были потом умерщвлены. Еще 135 тысяч животных стали «живыми (потом - мертвыми) анатомическими атласами» для специалистов, изучавших сердечно-сосудистую систему и ее характерные болезни. («Для вечно живых Базаровых с их манией лягушек резать!» - поморщась, зажмет невнемлющие уши борец.)

Наконец, опыты на животных позволяют лучше понять ту роль, что играют в живых организмах гены. Ради этого ученые выключают («нокаутируют») отдельные гены, меняют их или же пересаживают животным чужие гены, а затем оценивают последствия подобных вторжений в «тончайший план Жизни».

Так, опыты с животными, у которых выключены (чаще всего временно инактивированы) гены, для ученых сродни перелистыванию чудом попавшего им в руки справочника, где подробно - «в переводе с языка Жизни» - описано назначение каждого из многих тысяч известных нам генов. Этот справочник, что составляется у нас на глазах, станет бесценным пособием для генных инженеров, которым в обозримом будущем доведется манипулировать генетической природой и окружающих нас животных, и самого Человека. Ради все новых открытий подопытным мышам и крысам остается лишь терпеть, как делали это памятные страдалицы науки, «собаки Павлова». Ведь те же генетически измененные мыши являются почти идеальными моделями для изучения болезней, обусловленных какими-либо генетическими отклонениями.

А. Волков

В то время как в стране разворачивается серьезный экономический кризис, в нашей области есть предприятия, которые по-прежнему демонстрируют устойчивый рост производства. В их числе и «НИИ электронных приборов», которое уже несколько лет оказывается в числе лидеров среди предприятий ОПК нашей области. О том, как предприятию удается противостоять кризисным тенденциям и что может стать «локомотивом» экономики Новосибирской области, рассказывает директор института Амир Алямов.

– Амир Энверович, некоторые предрекают нашей экономике скорый крах, а Ваше предприятие наоборот который год подряд говорит о значительном росте объемов производства. В чем секрет?

– А нет никакого секрета. Все знают, что еще совсем недавно наша «оборонка» находилась в очень непростом положении, когда не было ни заказов, ни стабильной оплаты за выполненную работу. Порой вообще казалось, что руководству страны не нужны ни армия, ни промышленность. И в это нелегкое время наш институт, несмотря на хроническое недофинансирование, разрабатывал новые образцы оборонной продукции. Причем, работа проводилась и в тех направлениях, которые ранее для нас являлись, скажем так, неспецифическими. И время показало, что курс, который выбрал руководивший институтом в те тяжелые годы Валерий Григорьевич Эдвабник, оказался верным. В последние несколько лет именно эти разработки позволяют нам формировать растущий портфель заказов и заниматься модернизацией производственных мощностей. Ведь наш институт занимается не только конструкторской работой, но и серийным производством.

Вторая составляющая нашего успеха – это изменившаяся политика государства в отношении оборонной промышленности. Руководство страны сейчас серьезно озабочено вопросами обороноспособности, и в Государственный оборонный заказ вкладываются многие миллиарды рублей. К тому же, в последнее время заказы в рамках ГОЗ и государственные экспортные контракты формируют сроком не на год, а на три. Это очень важный момент. Когда я как руководитель располагаю четкой перспективой загрузки на три года, у меня появляется возможность для маневра, для реализации программ развития и модернизации предприятия.

Но, опять же повторю, что воспользоваться этими новыми возможностями смогли, прежде всего, те оборонные предприятия, которые даже в период кризиса думали о будущем, занимались разработкой новых видов продукции. Мы этот урок усвоили и продолжаем много внимания уделять опытно-конструкторским разработкам.

В частности, ведем ряд направлений, связанных с ВВС, которые, как мы рассчитываем, уже в ближайшие годы воплотятся в новые большие заказы.

– О новых разработках и инновациях в последние годы говорят немало. К сожалению, не всегда слова воплощаются в конкретные дела. Одна из последних новостей в этой сфере связана с созданием в Новосибирске кластера микроэлектроники. Как Вы оцениваете этот проект?

– Я оцениваю его очень положительно и вот почему. Недавно я был на совещании, которое проводил полпред Президента в СФО Николай Евгеньевич Рогожкин, где много говорили про вопросы импортозамещения. Как известно, элементная база – это одна из самых уязвимых областей нашей промышленности: производство микроэлектроники, мягко говоря, переживает кризис, и мы сильно зависим от импорта, который могут перекрыть очередными санкциями. И наше отставание от ведущих держав в этой области с каждым годом усиливается. Но выступавшие на совещании эксперты справедливо отмечали, что не надо стремиться к созданию аналогов существующих электронных  компонентов. Потому что пока мы построим завод и запустим серийное производство, пройдет несколько лет, и они тоже устареют. Нужно делать ставку на технологии будущего. И  я считаю, что нашим предприятиям, которые станут основой этого кластера, такая задача по плечу. В том числе потому, что в этом проекте будут участвовать и ученые Академгородка. Потому что в области научных разработок элементной базы наше отставание не так заметно, как в ее производстве. Вообще, взаимодействие с Новосибирским научным центром – это очень важно для наших заводов. И мы, хоть и имеем свой отдел НИОКР, стараемся тесно взаимодействовать с тем же Институтом физики полупроводников (ИФП). Потому что корни всех настоящих инноваций уходят в фундаментальную науку.  Оптимизма добавляет и то, что под проект кластера заложено серьезное бюджетное финансирование. Так что можно ожидать появления в области еще одного современного производства.

– Раз мы заговорили про экономику области, скажите, насколько серьезно влияет на нее состояние дел в оборонной промышленности?

– Судите сами: ежегодно только наш институт платит в бюджеты более полумиллиарда налоговых сборов. Из них примерно 200 млн идет в бюджеты города и области. И это только одно предприятие. А есть еще завод им. Чкалова, завод «Швабе – Оборона и защита» (ранее известный как завод им. Ленина), НЭВЗ-«Союз», «Искра», Бердский электромеханический завод и многие другие. Эти предприятия работают, платят налоги. И одновременно – решают важную социальную задачу: открывают для населения области высокооплачиваемые рабочие места.

И мы не просто даем работу людям. Сегодня наш институт реализует ряд социальных программ для своих молодых сотрудников, которые делают работу у нас более привлекательной – помогаем с образованием, приобретением жилья и т.п. Такую же работу проводят и на некоторых других предприятиях. И, тем самым, мы возрождаем престиж рабочих и инженерно-технических специальностей. Доказываем, что не только менеджеры востребованы сегодня. А это тоже – задача государственного масштаба.

А чтобы лучше понять роль машиностроения для области, давайте посмотрим, за счет чего мы можем развиваться.  У нас нет таких масштабных месторождений полезных ископаемых, как на севере страны. Через нас не проходят глобальные финансовые потоки. Роль транспортного узла, которую традиционно выполняет Новосибирск, конечно, важна. Но настоящим «локомотивом» для экономики области может стать сегодня только машиностроение. Именно в этой отрасли открываются новые перспективы роста и, прежде всего, на предприятиях ОПК. Потому что, как я уже отмечал, они получают солидный государственный заказ.

– А что, в свою очередь, могут сделать областные и местные власти для развития производства?

– Конечно, заказ для «оборонки» формируется на федеральном уровне, но и от губернатора порой зависит немало. Хороший пример – история завода им. Чкалова. Предприятие в свое время оказалось в очень тяжелом положении. И тогда губернатор Виктор Толоконский активно вмешался в ситуацию, проводил переговоры с руководством Объединенной авиастроительной корпорации, другими высокопоставленными чиновниками. И завод удалось сохранить, а сегодня это один из флагманов отечественного самолетостроения. Вот это и есть реальная помощь со стороны областной власти. Причем, помощь, которая в итоге приносит благо всей области.

Что же касается производства гражданской продукции, то тут возможностей еще больше. Я имею в виду муниципальные и областные заказы. Несколько лет назад мы запускали производство универсальных модульных котельных. Даже установили первые – в Болотном, Тогучине, Куйбышевском районе. К нашей продукции был большой интерес со стороны многих муниципалитетов области, но у них не хватало собственных средств на приобретение и установку нашего оборудования. И, к сожалению, областная власть не захотела помочь им в этом. А выгода могла быть взаимной. Районы смогли бы модернизировать свое ЖКХ, а мы получили бы заказ, и заплатили бы больше налогов в тот же областной бюджет. Вот это направление надо развивать. Заказывать продукцию, по возможности, у своего производителя, а не в других регионах,  развивать кооперацию между своими предприятиями. Мы, кстати, стараемся идти по этому пути, налажено сотрудничество с заводами «Луч», «Швабе – Оборона и защита», ИФП. И такая кооперация оправдывает себя во всех отношениях.

Георгий Батухтин

20 января 2015 года начальник департамента промышленности, инноваций и предпринимательства мэрии Александр Люлько совместно с мэром Новосибирска Анатолием Локтем провели выездное совещание по вопросам развития и внедрения энергосберегающих технологий в городском хозяйстве на Новосибирском предприятии "Викрам", которое занимается производством светодиодных светильников и интерактивных досок. В рамках мероприятия состоялась презентация системы интеллектуального освещения.

ООО "Викрам" объединяет опытные предприятия, специализирующиеся на электронике и промышленном программировании, в инновационно-производственный кластер, задачей которого является разработка и производство энергосберегающего оборудования с последующим внедрением проектов в городское хозяйство. Совместная работа предприятий, которые вошли в кластер: ООО "Викрам", ООО "Металит", Институт автоматики и телеметрии, Институт теплофизики, СГУГиТ, ООО "СибстройЭлектромонтаж", ФГУП "Федеральная энергосервисная компания", компания "ПС – Электроникс", ООО "ПраймКемикалсГрупп, – позволила наладить в Новосибирске серийный выпуск энергосберегающего оборудования.

Проблема энергосбережения в настоящее время остро стоит во всех без исключения отраслях экономики. Снизить энергопотребление, сохранить природные ресурсы возможно, только применяя новые технологии, в том числе в освещении.

Светодиодные светильники имеют ряд преимуществ. Срок их службы значительно превышает существующие аналоги (срок непрерывной работы светильника около 100 000 часов, что эквивалентно 25 годам эксплуатации, при 10 часовой работе в день). С течением времени такие его основные характеристики, как световой поток и сила света практически не претерпевают изменений. Все элементы светильника долговечны в отличие от ламп, где применяются нити накала. Для сравнения, галогенная лампа работает 1000 часов, металлогалогенная лампа – 3000 часов.

При применении светодиодов на 70% снижается энергопотребление по сравнению со светильниками, где применяются традиционные газоразрядные лампы ДРЛ и ДНАТ.

 Полная экологическая безопасность позволяет сохранять окружающую среду, не требуя специальных условий по утилизации (не содержит ртути, ее производных и других ядовитых, вредных или опасных составляющих материалов и веществ). Отслужившую ртутную лампу необходимо отправить на утилизацию, что требует дополнительных денежных затрат. Утечка ртути или других газов из лампы при ее повреждении приведет к возникновению экологических проблем (негативное влияние на здоровье людей, загрязнение окружающей среды и т.п.). Так, любая ртутная лампа содержит до 100 мг сильнодействующего вещества — паров ртути. Предельно допустимая концентрация этих паров в населенном пункте равняется 0,0003 мг/м². можно отметить, что эта опасная проблема остается, если возникает бой ламп при транспортировке и эксплуатации. Напомним, ртуть – это самый ядовитый тяжелый металл, она токсична в любой форме. При вдыхании ртутные пары адсорбируются в мозге и почках, а также вызывают разрушение легких и желудочно-кишечного тракта. Даже давние ртутные загрязнения опасны, поскольку ртуть может испаряться годами, нанося непоправимый вред здоровью человека. Светодиодные светильники являются экологически чистыми и не требуют специальных условий по обслуживанию и утилизации.

 Высокая надежность, механическая прочность, виброустойчивость  светодиодных  светильников достигается тем, что конструкция светильника состоит из металлического корпуса, отсутствие нити накаливания дает высокую виброустойчивость. Поликарбонатное стекло выдерживает значительные ударные нагрузки.

 Отсутствие необходимости замены светодиодов и обслуживания светильников в течение всего срока эксплуатации позволяет значительно экономить на обслуживающих мероприятиях и персонале.

 В светодиодных светильниках достигается высокая контрастность, что обеспечивает лучшую четкость освещаемых объектов (зданий, строений, подъездов, дворов, рекламных щитов, складов, охраняемых территорий, парков) и цветопередачу.

Кроме того, что светильники на светодиодах обладают спектром излучения близким к солнечному, они могут иметь цветовую температуру от «холодного белого» до «тёплого белого» цвета. Сегодня для освещения улиц и дорог наиболее широко используются лампы ДРЛ, ДНаТ, ДНаЗ. Лампы ДНаТ, ДНаЗ имеют узкий спектр излучения, который не обеспечивает приемлемой цветопередачи. Их свет имеет характерную желтую окраску, что является существенным недостатком ламп этого класса. Многие исследования показали, что  белый свет имеет преимущества перед другим освещением, так как улучшает ночное видение на 40-100% относительно освещения другого спектра и цветовое восприятие, что в свою очередь увеличивает контраст изображения и восприятия глубины пространства.

В светодиодных прожекторах и других изделиях показатель использования светового потока равен ста процентам (в отличие от  устарелых стандартных уличных светильников, где такой коэффициент равен всего 60-75 процентам). Другим важным преимуществом использования светодиодной продукции является возможность направлять световой поток за счет специальной оптики.

 В светодиодных светотехнических изделиях полностью отсутствует вредный эффект низкочастотных пульсаций (так называемоый стробоскопический эффект, который можно заметить, если смотреть на люминесцентные и газоразрядные светильники). Это позволяет исключить усталость глаз при работе в таком освещении, что немаловажно для таких сфер, как школьное и вузовское обучение, проектная и офисная деятельность.  

Стоит отметить и стабильную работоспособность при любой температуре на всей территории Российской Федерации (в том числе в условиях крайнего Севера). Экономически неэффективные и устарелые, но используемые в настоящее время светильники с лампами ДРЛ и ДНаТ для уличного освещения крайне неудовлетворительно запускаются при низких температурах от -15 градусов, что является средней зимней температурой практически по всей стране. В отличие от них, светодиоды прекрасно зажигаются и работают при минусовых температурах (-50).

На практике зафиксировано значительное снижение светового потока ламп ДНаТ, ДНаЗ в процессе их эксплуатации. Снижение светового потока достигает 40-60% от показателей новой лампы. Причем наибольшая скорость спада светового потока наблюдается в первые 100-200 часов эксплуатации лампы, т.е. в течение первого месяца работы. Основываясь на данной особенности работы ламп ДНаТ, ДНаЗ, в различной литературе рекомендуют производить их замену еще до выхода их из строя через 4-6 месяцев (по данным различных источников). Т.е. реальный срок жизни этих ламп определен 4-6 месяцами.  Одной из основных причин, влияющих на спад светового потока ламп ДНаТ, ДНаЗ и уменьшения их срока службы, является момент включения или кратковременного обесточивания, потому, что при подаче напряжения возникает моментальный рост пускового тока, разрушающего элементы конструкции лампы. С каждым включением лампы наблюдается ее ускоренное старение, объясняемое усиленным распылением материала электродов большими пусковыми токами, возникающими при установлении дугового разряда, что связано с переходными процессами, происходящими в горелке лампы. В результате перечисленных факторов электрические параметры лампы выходят за пределы возможностей пускорегулирующей аппаратуры, и лампа перестает работать. Заметьте, что нагрузка на кабели при этом повышается более чем в два раза.

 Кроме того, при оценке экономии электроэнергии необходимо учитывать потери на проводах линий питания светильников. Потребляемый лампами ДРЛ и ДНаТ ток составляет 2.1-2.2А, потребляемый ток светодиодного светильника составляет 0.7-1.1А в зависимости от режима работы. Таким образом, достигается экономия на техническом обслуживании и при монтаже светодиодных уличных систем, где используется кабель меньшего сечения.

Поэтому понятно, что для муниципального бюджета эксплуатация светодиодных светильников и светодиодного уличного освещения поможет сэкономить финансовые средства в значительных размерах.

«Приятно, что новосибирское предприятие "Викрам" может осветить светодиодами улицы, школы, детские сады, сделать подсветку домов, а также антивандальные интерактивные доски», – пишет в своем Твиттере А.Н. Люлько.