На новосибирском лазере на свободных электронах получена генерация перестраиваемого по длине когерентного инфракрасного излучения. Это открывает новые перспективы для фундаментальных и прикладных исследований в области инфракрасной фотохимии.

Лазер построен на базе четырехоборотного электронного ускорителя-рекуператора. Первая его очередь была запущена в 2003 году, она работает в терагерцовой области от 270 до 90 микрон, вторая — в 2009 году (от 80 до 37 микрон), генерация на третьей впервые получена 6 июля в 14.50 на длине волны 9,6 микрон с возможной перестройкой в диапазоне 5 – 30 микрон — это уже инфракрасное излучение. «Мы, с одной стороны, решили физическую задачу — создали четырехоборотный ускоритель-рекуператор (что очень важно не только для лазера на свободных электронах, но и для решения других задач), а с другой — получили генерацию в диапазоне, интересном для инфракрасной фотохимии — одного из направления исследований Института химической кинетики и горения им. В. В. Воеводского СО РАН», — рассказывает советник  РАН, директор Сибирского центра синхротронного и терагерцового излучения академик Геннадий Николаевич Кулипанов.

Вся современная инфракрасная фотохимия имеет в своей области только один мощный источник — СО2-лазер, использовать который можно не на все соединения, а лишь на те, чьи резонансные частоты подстроены под его длину волны. «Эту проблему очень хорошо иллюстрирует один старый анекдот, — комментирует Геннадий Николаевич. — В полночь, под фонарём ползает человек и ищет часы. Его спрашивает, ты здесь их потерял? Он отвечает — нет. — А почему тогда ищешь здесь?  — Потому что здесь светло». Так и современная инфракрасная фотохимия пока развивается только «под фонарем СО2-лазера».

Перестраиваемые источники инфракрасного излучения сегодня существуют, но все они недостаточно мощные. Благодаря третьей очереди новосибирского лазера на свободных электронах теперь становится возможным подбирать длину волны под каждое конкретное соединение. Мощность же при этом сохраняется очень большая.

Для работы обычного лазера используется какое-либо «рабочее» вещество, которое всегда имеет определенный спектр излучения. В новосибирском ЛСЭ же применяется пучок электронов, движущийся в ондуляторе. Изменяя энергию электронов и параметры ондулятора, можно изменять по своему усмотрению длину волны излучения в очень широких пределах. Единственный недостаток такого прибора — большие размеры, что исключает его использование как настольного. Новосибирский ЛСЭ занимает площадь около тысячи квадратных метров. Зато средняя мощность его излучения — пятьсот ватт, физики надеются увеличить её до нескольких киловатт. Других источников перестраиваемого по длине волны когерентного субмиллиметрового и инфракрасного излучения такой мощности в мире до сих пор нет.

Инфракрасное излучение позволяет, возбуждая излучением определённую структурную группу в молекуле, ослабить тем самым существующие химические связи между атомами. Таким способом можно попытаться направить реакцию по пути, отличному от того, который был бы в обычных условиях. Либо, взяв смесь веществ с близкими химическими, но различными инфракрасными свойствами, и воздействуя инфракрасным излучением на молекулы одного компонента, можно заставить его вступить в реакцию  с добавленным реагентом, в то время как другая составляющая соединения останется без изменения. Таким образом, в некоторых случаях с помощью лазера можно действительно управлять химическими процессами.

Эти исследования отличаются от привычной фотохимии тем, что энергия кванта излучения намного меньше энергии связи атомов в молекуле. «Для преодоления обозначенного противоречия есть два пути:  многофотонное возбуждение, когда одна молекула поглощает так много энергии, что способна продиссоциировать, то есть распасться на химически активные  фрагменты — свободные радикалы. Другой путь, который как раз осуществлялся в нашей лаборатории — это воздействие на реакции с малым активационным барьером, — говорит заведующий лабораторией лазерной фотохимии Института химической кинетики и горения СО РАН доктор химических наук Евгений Николаевич Чесноков. — Для многих реакций с участием свободных радикалов его величина сравнима с энергией кванта инфракрасного излучения, поэтому даже одноквантовое возбуждение молекулы  помогает преодолеть этот барьер».

Энергетический барьер — это разность между средним энергетическим уровнем молекулы (та энергия, которой обладает большинство молекул системы в данный момент) и энергетическим уровнем реакции (запас энергии, которым должны обладать молекулы, чтобы их столкновение стало эффективным). Чем он больше, тем медленнее идет реакция.

Подход с применением  одноквантового возбуждения выглядит предпочтительнее, поскольку предполагает более экономное использование лазерного излучения. Но реализовать его оказалось намного сложнее. Большинство работ по инфракрасной фотохимии используют именно многофотонное возбуждение и последующую диссоциацию молекул.

«Управлять химической реакцией путем одноквантового колебательного возбуждения удалось только в нашей лаборатории. В этих работах возбуждались колебания связи углерод – фтор, и скорость реакции увеличивалась в сотни раз. Хотелось бы продолжить исследования при возбуждении других химических связей, у которых частоты колебаний находятся в другой спектральной области (например, большинство органических молекул содержит связи кислород -углерод, колебания которых поглощают излучение на 6 – 8 мкм), раньше такой возможности у нас не было. Цель этих исследований — получить действительно новую фундаментальную информацию, узнать, за счет какой именно внутренней энергии молекула преодолевает активационный барьер реакции», — рассказывает Геннадий Кулипанов.

С прикладной стороны инфракрасное излучение открывает путь к проведению различного рода селективных процессов и созданию на их базе технологий очистки или разделения компонентов с близкими свойствами. Так, в предыдущих экспериментах Института химической кинетики и горения СО РАН удалось разделить с его помощью изотопы кремния. «Этот химический элемент, широко применяющийся в полупроводниковой промышленности, содержит 3 изотопа. Кристаллы же кремния, у которых он только один, обладают определёнными преимуществами: имеют более высокую теплопроводность и так далее», — комментирует Евгений Чесноков.

Химические исследования на третьей очереди ЛСЭ ещё не начались. Учёные пока только продемонстрировали работу лазера, измерили его мощность и длину волны, и сейчас готовятся к выводу излучения в экспериментальный зал. Предполагается, что реальные эксперименты (а возможно, и решение некоторых практических задач) должны начаться в следующем году.

Впервые в истории сборная школьников нашей страны не завоевала на Международной математической олимпиаде ни одной золотой медали. Это позор.

В Чианг-Мае (Таиланд) завершилась 56-я Международная математическая олимпиада. Сборная российских школьников показала на ней небывалые результаты: впервые за всё время участия в подобных соревнованиях, то есть более чем за полвека, наши ребята не получили ни одной золотой медали. Никогда ещё не случалось, чтобы никто из шестерых членов нашей сборной не сумел решить хотя бы четырёх из шести олимпиадных задач; теперь случилось. Победили школьники США; наша команда по сумме баллов, завоёванных участниками, стала восьмой, в командном зачёте (по медалям, как на спортивных олимпиадах) – двадцать первой.

Следует пояснить: медали на ММО индивидуальные. Золотых медалей у сборной столько, сколько участников в ней показали действительно выдающиеся достижения. Так вот, у сборной Перу – две золотых медали, у Ирана – три, по три и у Северной и у Южной Кореи; у австралийцев, украинцев, сингапурцев – словом, у двадцати больших и малых стран золотые медали есть, у нас – ни одной. Результат – на фоне блистательных традиций отечественного математического образования – прямо позорный. Будто надпись «Пива нет» в мюнхенском ресторане. А ведь эти соревнования – никак не отвлечённая забава. Достаточно упомянуть, что двое наших Филдсовских лауреатов, Григорий Перельман и Станислав Смирнов, впервые заявили о себе как раз на таких олимпиадах, набрав абсолютный балл, 42 из 42, и получив золотые медали.

К сожалению, таиландский провал не назовёшь случайным: мы шли к нему планомерно. Долгие не годы даже, а десятилетия наша команда неизменно была в числе лидеров. Ещё ММО 2007 года наша команда выиграла, 2008-2010 годы – мы вторые и третьи, 2011-2014 – четвёртые. И вот сделали качественный скачок вниз. Хотелось бы верить, что нынешняя громкая неудача побудит образовательное начальство к решительным шагам по перелому ситуации, но верить получается плохо. Потому что исправлять надо не только организацию подготовки национальных команд и даже не столько её (хотя специалисты знают: исправлять там необходимо очень многое), сколько гораздо более масштабные вещи, которые Минобр трогать явно не собирается. Начиная, конечно, с внутренних (и не только математических) олимпиад, которые всегда были прекрасным механизмом отбора самых способных и мотивированных ребят, но на глазах перестают им быть – с тех самых пор, как стали важнейшим ходом поступления в вузы в объезд ЕГЭ, а потому начали резвенько «коммерциализироваться». Нужна чудесная наивность, чтобы не увидеть связи между этим процессом – и идущим параллельно обвалом результатов на ММО.

Но и это, в сущности, мелочи. Да, результаты сборной страны на таком состязании и качество национального математического образования не одно и то же. Но связь между ними бесспорна, и нынче в Таиланде мы увидели результаты проходивших в последнее десятилетие процессов деградации и школьного образования вообще, и системы работы с одарёнными детьми в особенности. Множество стран внимательно изучали отечественную систему, основы которой заложил великий Колмогоров, – и изучили. Команды этих стран теперь и обгоняют нас в итоговых таблицах ММО. Мы же у себя эту систему всем ходом реформы образования старательно загоняем под плинтус. А теперь математику в наших школах стало можно и совсем не учить («базовый» ЕГЭ по математике без всякой подготовки напишет на тройку любой нормальный шестиклассник) – так лет через пять мы пропустим вперёд1и Зимбабве, и Вануату.

Нужно принимать срочные меры. Если не принимать, то неудача в Чианг-Мае покажется светлым пятном на фоне результатов 2016-го и последующих лет.

Не могу не поделиться информацией об одной очень важной инициативе нашего Федерального исследовательского центра. Дело в том, что уже в течение трех лет руководство ИЦиГ СО РАН ставит вопрос о необходимости дополнительного детского образования. Об этом мы говорим, где только можно. Конкретно речь идёт о создании на территории Новосибирской области Детского технопарка. Точнее – системы детских технопарков.

Понятно, что для реализации подобных пилотных проектов необходимо внести некоторые корректировки в российское законодательство. На блюдечке их нам, конечно же, никто не принесёт. Работать в этом направлении придется самостоятельно, чем мы, собственно, уже довольно плотно занимаемся. Так, в этом году мы направили через представителя Совета Федерации – Виктора Семеновича Косоурова — соответствующие поправки в ряд законов РФ, которые регламентируют указанные вопросы насчет дополнительного детского образования. В частности, нами был затронут закон об Образовании, закон о Науке, закон о Российской академии наук и т.д.

Предвидя скептические замечания, хочу сказать, что это совсем не пустая трата времени. Есть большой шанс, что наша инициатива будет поддержана представителями власти. Буквально в последние дни у нас появилась надежда на то, что поправки будут приняты, и научные организации смогут заниматься дополнительным образованием официально. По сути дела, при нашем Федеральном исследовательском центре может возникнуть система переподготовки преподавателей дополнительного образования. И в каком-то смысле мы являемся здесь первопроходцами.

Нашему Федеральному исследовательскому центру, разумеется, есть что предложить. В частности, мы можем поделиться опытом работы уникальной структуры в научном институте – Лаборатории экологического воспитания (ЛЭВ), созданной на базе Станции юных натуралистов. ЛЭВ как раз является учреждением дополнительного образования детей и подростков и входит в структуру ИЦиГ СО РАН с 1994 года.

Совсем недавно, 17 июля, в ИЦиГ СО РАН прошло специальное совещание по вопросам модернизации и развития научно-ориентированного дополнительного образования в РФ, в котором приняли участие представители Агентства стратегических инициатив (АСИ), мэрии г. Новосибирска, представители образовательных учреждений наукограда Кольцово и ИЦиГ СО РАН. В ходе встречи как раз обсуждался вопрос создания в городе Новосибирске системы детских технопарков.

Если наша инициатива удастся (на что мы искренне надеемся), мы получим в своем городе настоящую кузницу кадров для всех наукоёмких компаний Академгородка. Да что там – для всей страны! Нисколько не преувеличиваю.

С 5 по 10 июля в Новосибирске прошли сразу несколько конференций по медицинской химии, объединенных в общий кластер под названием MedChem 2015.  Вторая российская конференция по медицинской химии, Шестая российско-корейская конференция «Современные достижения химии биологически активных веществ и биотехнологии» и Вторая молодежная школа-конференция по медицинской химии. Иностранные и отечественные лекторы, представители зарубежных и российских организаций, молодые ученые – все эти люди собрались в одно время и в одном месте, чтобы в течение пяти дней обсудить достижения исследований молекул и их воздействия на живой организм.

«В конференции участвовало 275 участников из 21 страны, был представлен 41 город и более чем 100 организаций, прозвучало 25 пленарных докладов и 67 докладов, выставлено было более чем 100 постерных докладов», – так охарактеризовал масштаб MedChem2015 председатель оргкомитета конференции, Нариман  Фаридович Салахутдинов, доктор химических наук, заведующий отделом медицинской химии Новосибирского института органической химии СО РАН имени Н.Н. Ворожцова.

«Мы надеемся, что наша конференция была очень плодотворной и что все участники остались довольны социальной программой и научной. От имени организационного комитета мы хотели бы поблагодарить всех участников, поскольку их участие также определило успех конференции», – добавил он.

По словам председателя итогового пленарного заседания, Ольги Лузиной, особенную и важную роль в конференции сыграли молодые ученые: «Мы рады, что в нашей конференции принимало участие такое большое количество молодых ученых. Мы внимательно слушали и смотрели все устные и постерные доклады. В конференции приняло участие такое большое количество талантливых молодых ученых, заинтересованных в своей работе, что было очень трудно выбрать лучших».

Впрочем, особенностью MedChem2015, по мнению организаторов, стал вовсе не масштаб и не участие молодых специалистов – это нетрудно видеть и на других мероприятиях в других отраслях. Успешность же именно этого кластера конференций обеспечило решение организаторов не урезать длительность конференции, несмотря на более чем плотное расписание – до десяти часов ежедневной работы!

В частности, именно об этом упомянул на заключительном заседании Андрей Георгиевич Покровский, декан медицинского факультета НГУ, профессор, доктор медицинских наук, на конференции выступивший в роли сопредседателя оргкомитета конференции: «Я хотел бы акцентировать внимание, что конференция была очень-очень успешной.  Более успешная, чем те, в которых я участвовал и председательствовал. Я рад, что количество конференций растет – это значит, что появляются новые возможности для развития области. Двух-трех дней недостаточно для нормального общения людей, а пять дней было достаточно, чтобы посмотреть полные, не урезанные презентации, подумать о теме, обсудить ее затем с коллегами. И все равно хотелось бы больше времени».

Кроме того, осознанно организаторы не стали разделять во времени-пространстве отдельные секторы конференции, предоставив молодым ученым возможность как можно больше и плотнее общаться со своими старшими коллегами.

Так описал это решение один из них: «Сейчас есть тенденция разделять конференции по нескольким этажам. И мне лично такое разделение совершенно не нравится: когда молодые ученые сидят в одном месте, а пленарные заседания проходят в другом, то это неправильно. Взаимодействие и общение – это единственная возможность учиться, послушать своих коллег. На этой конференции была достигнута идеальная цель: отличная цепь  от пленарных заседаний до устных докладов и до докладов молодых ученых и постеров. Все прошло на одном дыхании. Отличная идея, все конференции должны проходить в таком же духе – огромное спасибо организационному комитету!»

Помимо чисто научной ценности MedChem2015 достиг и другой своей цели – укрепления связей между учеными разных стран и городов. Ведь проведенный кластер конференций никого из причастных – как из оргкомитета, так и из участников – не оставил равнодушным. В мнениях о прошедшей конференции все они проявляют удивительное единогласие, например, так охарактеризовал прошедшие мерориятия представитель оргкомитета: «Очень важная конференция, и спасибо зарубежным коллегам, это действительно была международная конференция: столько стран представлено, очень большая география. Замечательная неделя, было очень приятно здесь находиться!» И только подтверждает это впечатление мнение одной из участниц конференции из Санкт-Петербурга, Анны Штро: «Огромное спасибо организаторам за конференцию! Вы провели ее просто на высшем уровне, нам теперь позитивных воспоминаний хватит на год, не меньше».

Маргарита Артёменко

В российской отрасли солнечной энергетики появляются крупные игроки — они торопятся реализовать проекты в рамках программы поддержки.

20 мая в Переволоцком районе Оренбургской области состоялся пуск первой в европейской части России солнечной электростанции (СЭС) на5 МВт. Выработанная электроэнергия напрямую пойдет на оптовый рынок электрической энергии и мощности. Переволоцкая — первая из девяти сетевых СЭС совокупной мощностью 95 МВт, которые инвестор и генподрядчик строительства компания «Хевел» планирует запустить в Оренбуржье. 

Структуры ООО «Хевел» (совместного предприятия ГК «Ренова» — 51% и ОАО «Роснано» — 49%) в ближайшие три года намерены ввести в строй 254 МВт солнечной генерации в различных регионах России. Строить объекты будет дочерняя компания «Авелар Солар Технолоджи», имеющая большой опыт в девелопменте солнечных энергоустановок. 

Оренбургский «зеленый» энергетический проект — один из самых масштабных среди реализуемых в стране. Общий объем инвестиций — более 10 млрд рублей (вложения в Переволоцкую — свыше 500 млн рублей, инвестиции при доходности в 12 — 14% годовых окупятся за 15 лет). Еще одна структура группы компаний «Ренова» — «Т Плюс» — ведет в Орске строительство крупнейшего объекта альтернативной энергетики в России — солнечной электростанции мощностью 25 МВт. Пуск планируется в конце года. К 2020 году доля альтернативной энергетики в общем объеме генерации в Оренбуржье вырастет до 10%, энергоемкость валового регионального продукта уменьшится на 40%. 

В Башкирии, в селе Бугульчан Куюргазинского района, «Хевел» начал в апреле строительство первой в регионе промышленной СЭС мощностью 5 МВт. Ввод в эксплуатацию намечен уже на октябрь-2015, а к концу года электростанция начнет плановые поставки электроэнергии на оптовый рынок электроэнергии и мощности. К строительству привлечены местные подрядные организации. Всего в республике в ближайшие три года построят семь промышленных объектов солнечной генерации суммарной мощностью 59 МВт. 

Общий объем инвестиций оценивается в 6 млрд рублей. Соглашение о сотрудничестве подписано правительством республики, «Авелар Солар Технолоджи» и ООО «Хевел». Под СЭС выделены земельные участки в аренду на 49 лет. Станции  оснастят солнечными модулями производства «Хевел». Южные районы республики благодаря географическим и климатическим особенностям позволяют добиться высоких показателей удельной выработки электроэнергии СЭС на уровне 1250 кВт•ч с каждого кВт установленной мощности в год, что сопоставимо с показателями Центральной и Южной Европы, где солнечная энергетика уже получила широкое распространение.

— Помимо Башкортостана и Оренбуржья мы нацелены на регионы, где есть наличие нужного уровня инсоляции, распределительных сетей и подстанций необходимой мощности для подключения СЭС, а также активная поддержка администраций территории. Из всех солнечных регионов южного пояса России мы выбирали наиболее подходящие по этим критериям. В Саратовской области планируем построить 40 МВт, в Бурятии — 25 МВт, в Республике Алтай — 15 МВт, в Омской области и Забайкальском крае — по 10 МВт, — рассказывает заместитель генерального директора компании «Хевел» Олег Шуткин.

Продать на рынок

— Олег, из чего складывается экономика СЭС?

— Мы действуем в рамках механизма поддержки проектов возобновляемой энергетики, в частности солнечной, на оптовом рынке электроэнергии и мощности. Он внедрен с 2013 года. Постановлением правительства РФ № 449 установлены гарантии возврата инвестиций в строительство объектов возобновляемой энергетики через механизм договоров поставки мощности (ДПМ) по аналогии с новыми объектами традиционной генерации. Прошло два отбора проектов на конкурсах 2013 — 2014 годов в области возобновляемой энергетики. Отобранным, в том числе нашим, гарантирован сбыт электро­энергии и мощности по тарифам, которые обеспечивают доходность инвестированного капитала в 12 — 14% и срок окупаемости 15 лет. Именно с такими парамет­рами экономической эффективности мы и реализуем наши проекты. Окупаемость СЭС возможна при учете в ДПМ капзатрат не менее 100 — 110 тыс. рублей на 1 кВт мощности. Вопрос локализации оборудования (условие для участия в конкурсах по возобновляемым источникам энергии) можно решить, если владелец ДПМ обязуется инвестировать в производство компонентов в России.

— Обязательно ли продавать элект­роэнергию на рынок?

— Разумеется, потому что эти крупные для солнечной энергетики проекты работают именно на оптовый рынок. Фиксированный платеж, который обеспечивает возврат инвестиций, вы получите при выполнении условий ДПМ, выработке определенного количества электроэнергии. Если все требования по электроэнергии выполняются, возникает также платеж за мощность. Таким образом, у СЭС два источника выручки: электроэнергия и мощность. Не будем продавать на рынок — не сможем окупить проект. 

— Ожидаете ли вы роста емкости рынка?

— К 2020 году на оптовом рынке в сегменте крупных электростанций на основе возобновляемых источников энергии до 1500 МВт будет приходиться на солнечные. Если заработает механизм поддержки, введенный постановлением правительства РФ № 47 (от 23 января 2015 года) о стимулировании использования возобновляемых источников энергии на розничных рынках электроэнергии, то розница добавит по солнцу еще около 300 МВт. Дополнительный потенциал есть в сегменте изолированных систем, не имеющих доступа к единой энергосистеме, и систем малой распределенной генерации: он может добавить, по нашим оценкам, еще 50 МВт. Итого — 1850 МВт.

Все можем сами

— Какова российская составляющая оборудования, комплектующих для СЭС? 

— Цель поддержки возобновляемой энергетики изначально декларировалась как создание собственной отрасли высокотехнологичного оборудования. Поэтому поддержка распространяется только на проекты, выполняющие требования по локализации не менее половины комплектующих и оборудования для строительства солнечной электростанции, включая солнечные модули, инверторное оборудование и опорные конструкции. Первая же СЭС, введенная «Хевел» в прошлом году, Кош-Агачская в Республике Алтай, выполнила требования по локализации на уровне 70%. 

25 мая этого года вышло на проектную мощность собственное предприятие «Хевел» в Новочебоксарске (Чувашия) — первый в России завод полного цикла по производству солнечных модулей. Здесь внедрена тонкопленочная технология производства солнечных модулей методом напыления нанослоев, что позволяет в 200 раз сократить использование кремния — основного сырья в солнечной энергетике. Наши солнечные модули способны вырабатывать электричество даже в пасмурную погоду, что особенно актуально для российских условий. В июне началась отгрузка первой партии тонкопленочных модулей в Башкирию. 

Наши проекты уже показали: солнечные модули, опорные конструкции, электро­техническое оборудование, кабельную продукцию и прочее — все могут производить российские компании. А кроме того, выполнять проектирование, вести инжиниринг и строительство. Многие партнеры получили первый опыт на этих проектах и зарекомендовали себя ничуть не хуже зарубежных коллег. Мы привели и крупных зарубежных инвесторов: так, Schneider Electric, крупнейший электротехнический производитель, начал в России сборку инверторов для СЭС. 

Пока многие комплектующие для солнечных модулей нам приходится импортировать (фронтальное стекло, высокотехнологичные газы, клеммные коробки, герметики, специальные ламинирующие пленки и прочее). Наша собственная программа импортозамещения предусматривает, что как раз за период поддержки до 2020 года мы максимально их локализуем, чтобы меньше зависеть от валютной составляющей. 

— Как рынок реагирует на появление проектов по возобновляемым источникам энергии? Смежники готовы производить оборудование для этого сегмента?

— Когда мы отбирали поставщиков для первой электростанции, был дефицит хороших предложений. Сейчас у нас только по инверторам есть семь крупных компаний-поставщиков, которые привлекли зарубежных партнеров, развернули действующие производства, готовы производить специальные линейки оборудования для солнечной энергетики. Это очень показательно. То же — с опорными конструкциями, кабельной продукцией. И строймонтажники подтянулись, и проектировщики. Если раньше у нас был один проектировщик по СЭС, сейчас их нам проектируют уже пять компаний, в итоге сильно опустились цены. Мы существенно экономим и планируем расширять партнерство с российскими компаниями. 

— Назовите игроков рынка помимо структур «Реновы». 

— Наибольший объем солнечной мощности построят в ближайшие годы ГК «Энергия солнца» — 435 МВт (проектами управляет «Солар Менеджмент») и китайская «Солар Системс» — 175 МВт (инвестор — компания «Амур Сириус»). То есть «Хевел» с 254 МВт второй среди крупных игроков. Есть еще несколько компаний с небольшими проектами по 5 — 10 МВт, но, насколько нам известно, они не собираются локализовать производство, глубоко инвестировать в солнечную энергетику. 

— Вы строите солнечные электростанции по всему миру. Каковы специфика и перспективы создания СЭС в России? 

— У нас нет проблем ни с подрядчиками, ни с поставщиками. Мы прошли все эти подводные камни при реализации пилотного проекта. Основной вопрос сейчас — кредитные ресурсы, источники, которые позволят нам достаточно дешево и долгосрочно финансировать наши проекты. Потому что ключевым фактором себестоимости производства электроэнергии является именно стоимость кредитных ресурсов. И здесь важно, чтобы банковское сообщество было осведомлено о новых технологиях, уверено в их надежности, чтобы были успешные примеры инвестирования. Соответственно, ставки кредитования будут снижаться, период кредитования — увеличиваться. Пока ни ставки, ни период нас не устраивают. Мы считаем, что они намного хуже, чем в странах с развитыми рынками солнечной энергетики. Но мы учитываем, что и там начинали когда-то со сложных условий реализации первых проектов. И только потом пришли к пониманию, что возобновляемая энергетика — это хороший объект для банков с точки зрения кредитования. И, соответственно, улучшали кредитные условия. Но сейчас мы бы хотели, конечно, поддержки в этом вопросе.

— В чем вы эту поддержку видите?

— Есть программа (по постановлению № 1044 правительства РФ от 11 октября 2014 года) проектного финансирования, когда предоставляется льготная ставка под залог денежных потоков самого проекта без привлечения дополнительных гарантий со стороны акционеров. К сожалению, она ограничена в объеме. А конкурирует масса отраслей, и веские аргументы есть у всех участников. Перед межведомственной комиссией в условиях ограниченных средств стоит сложный выбор, какие проекты поддерживать. Поэтому, на наш взгляд, нужна целевая программа по финансированию, какие были приняты для солнечной энергетики в развитых странах. Например, в Германии государственный банк развития KfW дает кредиты под 3% на 25 лет — на весь срок жизни проекта (он столько составляет для солнечных электростанций). В результате себестоимость производства альтернативной элект­роэнергии в Германии значительно снизилась. Во многих европейских странах пришли к тому, что тариф на солнце уже ниже, чем тариф в энергосистеме для конечных потребителей. И сегодня там поддержка проектов сократилась пропорционально снижению себестоимости и увеличению объемов ее производства. 

— За счет чего будет снижаться себестоимость в таких проектах? 

— За счет всех основных факторов: расширения производства, снижения доли импорта и стоимости кредитных ресурсов. 

В себестоимости киловатт/часа мы ориентируемся на мировую практику. В Штатах большие объемы рынка, льготы по налогам и кредитованию позволили снизить стоимость солнечной электроэнергии в пересчете на российскую валюту до 3,5 — 4 рублей за кВт•ч. 

— В чем вы видите основные риски по этим проектам? 

— В привлечении кредитов. Невозможно строить СЭС только на собственные средства, слишком велик объем инвестиций. Примерно 70% от 25 млрд рублей с лишним инвестиций, планируемых нашей компанией, должны быть банковские средства. Мы активно работаем с крупнейшими банками и надеемся на улучшение кредитных условий по мере развития отрасли солнечной энергетики в нашей стране.