1 сентября 2016 года в Академгородке было подписано трехстороннее соглашение о сотрудничестве между Россвязью, СО РАН и Сибирским территориальным управлением ФАНО. В подписании документа приняли участие руководитель Федерального агентства связи Олег Духовницкий, заместитель председателя СО РАН академик Василий Фомин и руководитель СТУ ФАНО России Алексей Колович.

В своем выступлении глава Россвязи отметил, что предполагаемое сотрудничество должно развиваться прежде всего по двум направлениям. Во-первых, агентство интересует прикладное применение фундаментальных разработок в области телекоммуникаций. Речь идет о самом широком спектре технологий: в сфере построения систем связи нового поколения, обеспечения информационной безопасности и спецсвязи и т.п. В рамках программы импортозамещения предполагается производство мелких серий элементной базы, отдельных модулей телекоммуникационных систем и компьютерной аппаратуры. Причем, ряд решений, которые предложили наши ученые представителям Россвязи, оказался неожиданным, но чрезвычайно интересным.

Второе важное направление сотрудничества – использование ресурсов СО РАН для повышения качества образования студентов ведомственных институтов и колледжей Россвязи. Всего в таких заведениях по стране сегодня обучается 26 тысяч человек, которые, по замечанию Олега Духовницкого, являются гарантом дальнейшего развития отрасли. И поэтому агентство заинтересовано в качестве их подготовки. Прежде всего, речь идет о студентах Сибирского государственного университета телекоммуникаций и информатики, расположенного в Новосибирске.

Все участники церемонии подчеркивали, что подписание соглашения – лишь первый шаг на пути сотрудничества, и сегодня рано говорить, о том, какие результаты оно сможет принести на практике. Но опыт подобных соглашений, которые Россвязь уже заключала как с федеральными структурами (Росгидромет), так и с субъектами РФ (Севастополь и др.), говорит о том, что этот формат работает эффективно. По крайней мере, в вопросе снятия межведомственных барьеров.

Георгий Батухтин

Не так давно мы публиковали интервью с академиком Александром Асеевым, где он, в частности, коснулся вопроса безопасности при работе с нанотрубками. Теперь же предлагаем вашему вниманию мнение по схожей теме от другого известного ученого – академика Николая Ляхова.

Мария Склодовская-Кюри брала кусочки радия голыми руками, не имея представления о радиационной безопасности.  О том, насколько эта ситуация соотносима с современными наноматериалами, нашему корреспонденту рассказал директор Института химии твердого тела и механохимии СО РАН академик Николай Захарович Ляхов.

Прозорливость первопроходцев

Вредные частицы, с которыми ранее имел дело человек, всасывались в кровь через слизистые оболочки, стенки желудка, альвеолы легких, а также могли причинять неприятности при непосредственном попадании на кожу, в глаза и так далее. «Принципиальное свойство наночастиц состоит в том, что они способны проникать сквозь мембраны клеток и негативно воздействовать уже и на этом уровне, — подчеркнул Николай Ляхов. — Впрочем, и позитивно тоже, как разработанный в стенах ИХТТМХ СО РАН (в коллаборации с другими институтами) противовоспалительный наноибупрофен. Его эффективность в аэрозольной форме во много раз выше, чем у препарата, применяемого в виде традиционных таблеток».

Но в этом случае эффекты воздействия вещества на организм заведомо известны. Равно как и влияния вредоносные — например, цементной пыли, вызывающей силикоз. Бороться с этим научились простейшим образом: высотой трубы, с которой оставшиеся после фильтрации частички улетают далеко от жилых мест. Проходит дождь — и на земле даже крошечные остатки такой пыли твердеют и не представляют опасности. Точно так же 50-метровые трубы новосибирской ТЭЦ-5 выбрасывают продукты горения очень высоко, и ветер их уносит к сравнительно безлюдным территориям.

Каждое химическое производство по-своему индивидуально, и их отходы обычно хорошо изучены с токсикологической точки зрения. На любом таком предприятии есть тома ПДК — предельно допустимых концентраций, и ПДВ — предельно допустимых выбросов (в аварийных ситуациях). «Человечество научилось оберегать себя от того, что ему известно, но в ситуациях, когда вы беретесь за что-то новое, оно должно быть подвергнуто сверхтщательному изучению, прежде чем поступит в оборот, начнет контактировать с людьми, — говорит Н.З. Ляхов. — Хороший технолог всегда придумает схему минимизации вреда от работы с неизвестным объектом. Общие принципы безопасности, как правило, работают в частных условиях и ситуациях. Мне довелось посетить подземный горно-химический комбинат в Железногорске Красноярского края. Название не должно обманывать: это одно из первых в СССР урановых производств. Проект был подписан Берией то ли в 1947-м, то ли в 1948-м году. По большому счету, тогда о воздействии радиации на организм не знали почти ничего. Но там всё было сделано с перестраховкой: санпропускник, закрытая зона, на выходе — не только душевые, но и сауна, чтобы выбросить всё с потом. Все тоннели внутри горы выложены винипластом, с загнутыми краями и с уклоном, ведущим в изолированные приемники. Если что случится, то всё сразу смывается, и пострадать могут те немногие, которые контактировали с радиоактивным составом. Умные люди понимали общие принципы безопасности и сработали на будущее».

Сегодня у нас точно так же нет опыта обращения с нанопродуктами. Значит, с одной стороны, следует скрупулезно изучать их влияние на живые организмы, а с другой — проектировать системы и средства безопасности, исходя из общих принципов обращения с вредными веществами. Так, как это делали первые атомщики СССР.

Совок, «лепесток» и пылесос

По мнению Николай Ляхова, должно быть два уровня правил безопасности: для наночастиц «в общем и в целом» и для каждого отдельного продукта, поскольку металлы (проводники) обладают одними свойствами, их оксиды (диэлектрики) — другими, углерод — третьими. Некоторые продукты видятся заведомо опасными при попадании в организм: те же наноалмазы. Ведь мелко истолчённый алмаз был самым дорогим и самым изысканным средством венецианских отравителей. «Есть менее и более предсказуемые объекты, к последним бы я отнес оксиды кремния», — считает академик Н. Ляхов. Но предсказуемые — не значит изученные в плане безопасности. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) готовит рекомендации по обращению с нанопродуктами, но опять-таки общего плана. 

«Никогда ранее мы не сталкивались с таким спектром наночастиц, которые сегодня синтезируют лаборатории. К ним надо относиться с крайней осторожностью, — уверен Николай Захарович. — Правила должны быть такими же, как в микробиологии и вирусологии. С той разницей, что это не заразно. Но зато наночастица опаснее тем, что проходит фактически через любые фильтры, которые работают в микронном, максимум — субмикронном диапазоне».

Фильтрующих материалов нет, а системы есть. Те же электрофильтры, улавливающие так называемые золы уноса на ТЭЦ. Одним из индивидуальных средств безопасности Николай Ляхов назвал обычный противогаз, хорошо известный всем, кто изучал гражданскую оборону. Его противодымный фильтр собирает мельчайшие продукты горения, а каталитический конвертор (гопкалитовый патрон) нейтрализует окись углерода (в ситуации пожара на производстве).

Самым простым необходимым набором для обращения с наночастицами — не прекращать же работы  из-за недостатка токсикологических знаний! — представляется плотно облегающий шею и конечности (и не дышащий) защитный комбинезон, толстые (не рвущиеся) латексные перчатки и тот же противогаз. Но сегодня производители ведут себя куда более беспечно и к этому, увы, есть предпосылки. Академик Ляхов показал «Паспорт безопасности химической продукции», предъявляемый одной из сибирских инновационных компаний. С виду всё солидно: выдала сертифицированная организация, печати… И почти безвредно: «Умеренно опасный продукт, 3-й класс опасности… Входящий в состав рентгено-аморфный углерод предположительно (! — авт.) может вызывать раковые заболевания… Пыль углерода обладает фиброгенным действием… Может вызвать обратимое механическое раздражение глаз… Трудногорючее вещество. При попадании в окружающую среду может загрязнять водоемы и почву». Интересный глагол, кстати. Может загрязнять, а может и нет.

А если что-то пошло не так? «Продукт, просыпанный в небольшом количестве, собрать с помощью пылесоса. Сухого подметания избегать, при необходимости предварять небольшим распылением воды для уменьшения пыли. Продукт, просыпанный в большом объеме, собрать совком в контейнеры и использовать по назначению или вывезти для утилизации с соблюдением мер пожарной безопасности… При повышенном запылении воздуха (когда концентрация наночастиц видна невооруженным глазом? — авт.) использовать респираторы типа «Астра», «Лепесток».

«Умеренно опасный продукт» описан в паспорте безопасности на основании ГОСТа 1976 года — когда ни графена, ни нанотрубок не было и в помине. И вещество, которое рекомендуется «собрать совком в контейнеры» — это сажа. Да, форма углерода, но принципиально отличающаяся от современных нанопродуктов. А их воздействие на те же органы зрения не изучено: вполне вероятно, что «обратимым механическим раздражением» пострадавший не отделается. Академик Николай Ляхов уверен, что паспорта безопасности на продукцию наноиндустрии следует выдавать на основе новой информации, полученной и верифицированной по результатам массовых опытов на лабораторных животных: «Я не ретроград, прогресс не остановишь. Но наука должна отвечать за свои действия».

Работа для «Вектора»

При образовании «Роснано» в ее составе появилась компания «Наносертифика» с соответствующим названию предметом деятельности. Ее возглавил член-корреспондент РАН Виктор Владимирович Иванов. Но «Наносертифика» не занимается оценкой биохимической опасности, парадоксальным образом сама не обладая сертификатом на эту деятельность. Академик Н. Ляхов считает, что идеальной структурой для экспертиз такого рода мог бы выступить Федеральный государственный научный центр «Вектор» из наукограда Кольцово, специализирующийся на вирусных и бактериальных угрозах: «У них есть и богатейший опыт, и различное оборудование, и самое главное — люди, профессионально подготовленные к встрече с неизвестным. «Вектор» сегодня выполняет ряд серьезных задач, но полностью загруженным, как в советские времена, его назвать нельзя».

«Если производитель хочет вывести свою продукцию на рынок, то он должен заказать и оплатить не формальную, а качественную современную экспертизу и получить соответствующий гигиенический сертификат, — убежден Николай Ляхов. — В лаборатории творите, что хотите, но то, что предназначено для продаж, для использования в контакте с людьми, должно быть тщательно проверено. Мы же не вправе выйти на потребителя с лекарствами, которые не прошли доклинических и клинических испытаний и не получили соответствующих документальных заключений. Это касается даже проверенных препаратов, но полученных ранее не известным способом. С нанопродуктами должно быть то же самое — по крайней мере, с проверкой на животных, если есть хорошая корреляция с человеком. В мире такие работы ведутся, их результаты противоречивы и многие из них носят промежуточный, незавершенный характер. Я читал, в частности,  об исследовании, показавшем, что в тканях крольчат обнаружились наночастицы, введенные крольчихам. Вероятно, произошла их передача через плаценту, которая обычно служит защищающим эмбрион барьером. А эти частички, напомню, могут внедряться в организм на более тонком уровне, через клеточные мембраны. Решающее слово в таких исследованиях должно оставаться за биологами».

Пока же Николай Ляхов предлагает идти по пути очевидных решений: производителям нанопродукции (в том числе и с «паспортами безопасности» по ГОСТам брежневских времен) принимать максимальные меры предосторожности в рабочих помещениях. Те же душ и сауна, как в Железногорске, лишними не будут. И еще одно правило, на котором настаивает академик: все без исключения производства наноматериалов должны быть на километры удалены от населенных пунктов. Чтобы новая индустрия не привела к новой Фукусиме или Чернобылю, как это случилось в атомной промышленности, или к новому Бхопалу, как в химической. В этой катастрофе, случившейся в Индии в 1984 году, погибло 4 035 человек. А пострадало вдесятеро больше.

Подготовил Андрей Соболевский

Фото: Юлии Поздняковой (анонс, 1), Екатерины Пустоляковой (2,3)

Интервью с заведующим лабораторией молекулярной генетики Института биологии и биотехнологии растений Республики Казахстан, кандидатом биологических наук, ассоциированным профессором Ерланом Туруспековым, участником Международного научного симпозиума  «Генетика и геномика растений для продовольственной безопасности»

– Ерлан Кенесбекович, как Вы знаете, в нашей стране с 2013 года происходит реформа Российской академии наук. У Вас, в Казахстане, Национальную Академию реформировали еще в начале 2000-х. Как, на Ваш взгляд, эта реформа повлияла на деятельность ваших ученых, каковы практические результаты?

– Я полагаю, что изменения системы необходимо оценивать в долгосрочной перспективе. Несмотря на то, что с момента наших реформ прошло уже более 10 лет, это всё равно является промежуточным этапом перестройки всей системы. Здесь, наверное, нужно принять во внимание то, что управление наукой, как таковой, перешло от Академии Наук в руки Министерства образования и науки Республики Казахстан. Потеряв рычаг финансового механизма, наша Академия наук больше всего сейчас концентрируется на консультативном уровне деятельности. То есть она вырабатывает национальные приоритеты для различных областей наук, определяет направления, которые нужны в ближайшей и долгосрочной перспективе. Но поскольку финансирование осуществляется через другие структуры, роль Академии в развитии науки, конечно же, в значительной степени понизилась.

– А как это отразилось на практических результатах? У вас ведь также есть государственные программы, связанные с развитием, в том числе, и сельского хозяйства.

– Однозначно здесь ответить трудно. После развала Советского Союза вся система была сломлена. С тех пор происходят различные реформы, в том числе и те, которые связаны с наукой. Так, в 2010 году у нас был принят новый Закон о Науке. Он  значительно изменил структуру организации и финансирования научной деятельности, произошло изменение правил, позволяющих развивать те или иные научные направления. Это, в свою очередь, сыграло двоякую роль. С одной стороны, позитивную, поскольку эти нововведения несколько упорядочили вопросы организационного характера и увеличили прозрачность грантовых и программных конкурсов. Но, с другой стороны, нововведения не сняли проблемы необходимого комплексного решения задач научно-практического характера. В скором будущем запланирован запуск новых программ по коммерциализации науки, возможно, эти новые программы и сдвинут ситуацию с мертвой точки. 

В настоящее же время в Казахстане достаточно трудно найти ту платформу, на которой бы основывались совместные комплексные исследования. Зачастую нашим селекционерам не хватает новых технологий. Имея технологии, скажем, в институтах Министерства образования и науки, мы не можем достучаться до селекционеров или фермеров, поскольку какой-то платформы, как у вас в России, уже не существует. А построить новую платформу пока еще не успели. Проблему усугубляет экономический кризис в стране, и как следствие, недофинансирование фундаментальных и прикладных наук, ориентированных на развитие сельского хозяйства. 

Я думаю, что в России очень важную роль сыграют различные общества. Например, Вавиловское общество генетиков и селекционеров, где можно встречаться, обсуждать какие-то проблемы и решать их более эффективно.

У нас в Казахстане, к сожалению, нет этого общества. Поскольку Казахстан в этом отношении был периферией, то после развала Советского Союза эти непрочные связи рассыпались. И сейчас, уже много лет спустя, у нас сильно нарастает потребность в создании такого общества, поскольку, еще раз повторю, у нас нет платформы, где могли бы взаимодействовать представители фундаментальной науки, селекционеры, представители фермерских и семеноводческих хозяйств.  На данный момент она для нас крайне необходима.

– На Симпозиуме были подняты вопросы обновления семенного фонда, создания новых сортов, проблемы развития современных методов селекции. Насколько эти проблемы актуальны для Республики Казахстан?

– Это для нас и для вас абсолютно одинаковые проблемы! На мой взгляд, проблема семеноводства – это сейчас ключевой момент в нашей стране, поскольку, в том числе, плохим качеством семян объясняются многие наши неудачи. Поэтому для развития семеноводческих хозяйств нужна государственная поддержка.

– А такие госпрограммы у вас есть?

– На бумаге такие программы есть, например развитие АПК до 2020 года, но на деле оценить эффективность таких программ для развития селекционной науки в стране очень трудно. На мой взгляд, эти задачи пока еще решаются недостаточно эффективно.

– А в чем Вы видите здесь причину?

– Причина – в недофинансировании, причина – в недостаточно правильном менеджменте на всех уровнях управления. Я бы еще назвал нехватку кадров. Хромает и качество управления такими процессами. Есть проблемы с логистикой, с инфраструктурой. Это комплексные вопросы. Разрушить такую систему было легко. Создать же заново гораздо труднее.

– Импорт семян у вас присутствует?

– Да, присутствует. Взять, например, ячмень. Скажем, проблема пивоваренного ячменя у нас в стране пока не решена. Мы его импортируем, поскольку местная селекция в основном ориентирована на кормовой ячмень. Поэтому есть срочная необходимость в  программе создания пивоваренных сортов ячменя.

Кроме того, необходимо учитывать и вопрос сортозамещения. Ведь старые сорта вырождаются, и необходимо создавать новые. Следовательно, необходимо уделять серьезное внимание селекционным исследованиям в стране. Но, к сожалению, селекционные учреждения в настоящее время испытывают большой стресс из-за кризиса,  отсюда многие проекты не имеют достаточного финансирования для эффективного решения задач.  Кроме того, большинство селекционных учреждений находятся в сельской местности, куда трудно привлечь молодежь, где низкие зарплаты, где хромает проблема своевременного  обеспечения техникой и материалами. Эти проблемы, в свою очередь, сказываются и на семеноводстве.

–  Скажите, а вот такое общение с нашими учеными будет иметь какое-то значение для вашей страны?

– Безусловно, нам хочется изучить опыт российских научных структур. И мне кажется, что в России для этого делаются определенные усилия. Мы слышали на этой конференции доклады о новых технологиях, которые начинают использоваться. И мы приехали к вам, чтобы усилить связи. В прошлом году здесь была аналогичная конференция, а в следующем году она пройдет уже у нас, в Казахстане. Думаю, что это хорошая площадка для установления более тесных контактов между российскими и казахстанскими учеными, включая селекционеров и производителей. Кроме того, мы сейчас заключили договор с Институтом цитологии и генетики СО РАН о сотрудничестве с нашим Институтом биологии и биотехнологии растений, чтобы использовать современные геномные технологии  для селекции новых сортов зерновых культур. В частности, пшеницы и ячменя. И мы надеемся, что совместные исследования дадут более продуктивные результаты.

Беседовал Олег Носков

Хирурги кардиохирургического отделения приобретенных пороков сердца Новосибирского научно-исследовательского института патологии кровообращения им. акад. Е.Н. Мешалкина провели первую в мировой хирургической практике операцию, сочетающую в себе три сложнейших оперативных вмешательства на сердце.

Пациент 48 лет попал в кардиохирургическое отделение приобретенных пороков сердца ННИИПК в жизнеугрожающем состоянии: у него наблюдалась хроническая форма расслоения аорты (последствие острого расслоения аорты), помимо этого пациент страдал аортальным пороком (деструкция створок клапана) и ишемической болезнью сердца (окклюзия правой коронарной артерии).

По оценке специалистов, только 5-10% пациентов, перенесших острое расслоение аорты, попадают к кардиохирургам, т.к. без операции 50% пациентов, страдающих острой формой заболевания, умирает в первые двое суток.

У пациента было расслоение восходящего отдела аорты и её дуги с переходом на сосуды, питающие головной мозг: сонную артерию, подключичную артерию и брахиоцефальный ствол. Исходя из этого, хирургами было проведено протезирование дуги аорты с прилегающими сосудами с применением многобраншевого протеза. Помимо этого, пациент нуждался в хирургическом лечении аортального порока сердца и ИБС.

«Мы понимали, что сохранить пациенту собственный аортальный клапан, проведя клапоносохраняющую операцию Дэвида, невозможно, он был изношен. В стандартной ситуации пациенту должно было быть выполнено протезирование дуги аорты и прилегающих к ней сосудов, операция Бенталла-Де Боно, которая влечёт за собой замену корня аорты, восходящей аорты и аортального клапана с помощью механического протеза, и аортокоронарное шунтирование. Но пациент хотел в дальнейшем вести активный образ жизни, не принимая антикоагулянты, которые необходимы при установке механических протезов», – комментирует руководитель центра новых хирургических технологий ННИИПК, доктор медицинских наук Александр Владимирович Богачев-Прокофьев.

Пациенту было выполнено протезирование дуги аорты многобраншевым протезом, аортокоронарное шунтирование правой коронарной артерии венозным графтом, а вместо операции Бенталла-Де Боно, требующей установки механического протеза аортального клапана (как делают хирурги в других клиниках России и мира), была выполнена операция Росса, которая предполагает замену повреждённого аортального клапана больного его собственным легочным клапаном.

Основной этап сложной реконструктивной операции был выполнен за три с половиной часа, а общее время вмешательства составило шесть часов и завершилось успехом. Пациент в короткий срок пошел на поправку и уже через 12 дней смог отправиться домой.

Сегодня он благодарит хирургов, сохранивших ему жизнь и позволивших и в дальнейшем вести полноценный активный образ жизни. 

«Проведение подобного сочетания вмешательств стало возможным исходя из большого опыта Института в выполнении процедуры Росса (более тысячи операций). Также в ННИИПК накоплен опыт хирургии аневризм восходящего отдела аорты в сочетании с процедурой Росса – оригинальная разработка коллектива ННИИПК (более 200 операций). Сама по себе операция Росса является сложной процедурой, требующей большого количества времени и усилий. В среднем время пережатия аорты, что является основным риском при проведении процедуры Росса, составляет порядка двух с половиной часов, нашими хирургами этот этап выполняется за полтора часа, что связано с накопленным опытом», - поясняет Александр Владимирович.

Сегодня процедура Росса является «золотым стандартом» хирургического лечения пороков аортального клапана в странах с высоким уровнем развития кардиохирургии, позволяя избежать пожизненной антикоагулянтной терапии. Пациенты, перенёсшие данное хирургическое вмешательство, могут довольно успешно заниматься спортом, вести полноценный социальный образ жизни с качеством жизни, максимально приближенным к здоровому человеку. Выполнение данной процедуры молодым женщинам детородного возраста с пороками аортального клапана позволяет создать условия для безопасного вынашивания беременности и рождения ребенка.

Дарья Семенюта, ФГБУ «ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина» Минздрава России

С 29 августа по 2 сентября в Академгородке проходит десятая юбилейная Международная мультиконференция по биоинформатике регуляции и структуры генома и системной биологии BGRS\SB’–2016. В этом году программа получилась очень обширной и помимо основной части, состоящей из нескольких направлений – «геномика, транскриптомика и биоинформатика», «эволюционная биоинформатика», «компьютерная фармакология», «протеомика» и др. – включала в себя ряд сателлитных симпозиумов и мероприятий. В их числе ставшая уже традиционной Школа молодых ученых, симпозиум «Математическое моделирование и высокопроизводительные вычисления в биоинформатике, биомедицине и биотехнологии», открытый Семинар ИЦиГ СО РАН (Новосибирск) – Университет Тохоку (Япония). Одним из новшеств на юбилейной конференции стал отдельный симпозиум по фундаментальной медицинской науке «Системная биология и биомедицина». Еще одним условным «сателлитом» BGRS\SB’–2016 можно назвать международный научный симпозиум «Генетика и геномика растений для продовольственной безопасности», прошедший в Академгородке накануне. В целом, на мероприятиях, связанных с мультиконференцией зарегистрировано почти 700 участников, представляющих ведущие научные центры страны и мира.

А начиналось все еще в 1980-е годы, когда по инициативе ученых Академгородка в Новосибирске прошли первые семинары и конференции, посвященные только зарождавшейся научной дисциплине – биоинформатике. Затем последовал перерыв в несколько лет, а в 1998 году это направление возродилось в виде мультиконференции BGRS\SB. Организатором и бессменным председателем Программного комитета ее является директор ИЦиГ СО РАН академик Николай Александрович Колчанов.

Выступая с приветственным словом на открытии конференции, академик Колчанов отметил, что по мере исчерпания возможностей, которые имеются у традиционных экспериментальных методов, возрастает значение биоинформатики и системной биологии (оперирующей, в том числе, математическим моделированием).

– Эти научные дисциплины формируют платформу для взаимодействия ученых из самых разных областей знаний, – подчеркнул Николай Александрович. – И, что не менее важно, они дают возможность практического применения полученных знаний через инжиниринг живых систем. Это особенно востребовано в медицине, фармакалогии, биотехнологии.

Тему взаимодействия наук продолжил в своем выступлении директор Института вычислительной математики и математической геофизики СО РАН член-корр. РАН Сергей Кабанихин:

– Уже второй год в рамках мультиконференции проходит отдельная конференция, посвященная вопросам математического моделирования и высокопроизводительных вычислений в биоинформатике и биомедицине. И она вызывает у математиков большой интерес. Мы видим для себя в биологии очень перспективную сферу работы.

Конечно, математики не могут решить собственно биологические научные задачи. Но мы предоставляем биологам инструментарий, который позволяет получать результаты, недостижимые традиционными для биологии методами. И в этом главное значение нашего сотрудничества.

Многие участники мультиконференции отмечали, что современная проблематика биологии, генетики – это настоящая mega science, которая требует участия ученых из разных областей. И одновременно является одним из приоритетов развития науки вообще, поскольку она ориентирована на человека и его здоровье. И здесь у Академгородка, где сильны традиции научной коллаборации и успешно развиваются ИТ- и биокластеры, очень хорошие позиции. Недаром мультиконференция BGRS\SB, ставшая за эти годы площадкой мирового уровня, традиционно организовывается и проводится нашими учеными.

Георгий Батухтин

В августе круглые даты отмечают ведущие предприятия новосибирского авиастроения – Новосибирский авиастроительный завод им. В.П. Чкалова и Сибирский научно-исследовательский институт авиации им. С.А. Чаплыгина. Накануне праздничных дат мы встретились с научным руководителем СибНИА, профессором Алексеем Серьезновым и поговорили как о славной истории этих предприятий, так и о перспективах, которые встают перед ними.

Наша справка: Алексей Николаевич Серьезнов родился 21 февраля 1934 г. С 1958 г. работает в Сибирском научно-исследовательском институте авиации им. С.А. Чаплыгина. Занимал должности инженера, старшего инженера, начальника отдела, заместителя начальника института по научной работе, директора института. С 2007 г. по настоящее время — научный руководитель института.

Доктор технических наук, профессор. Он внес большой вклад в создание и внедрение комплекса высокоэффективных экспериментальных установок и стендов для испытаний авиационной техники. Под его руководством выполнено более 100 научно-исследовательских работ, он является автором и соавтором 133 статей, 10 книг, 43 изобретений и 10 патентов. Заслуги А.Н. Серьёзнова отмечены почетными грамотами Министерства авиационной промышленности СССР, знаком «Почётный авиастроитель», медалями «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», «Ветеран труда».

– Алексей Николаевич, в этом году, на праздновании 85-летия НАЗ, не раз говорилось, что завод переживает «второе рождение». С чем это связано?

– Завод строился как завод военных самолетов, причем он был частью производственной системы в рамках социалистической, плановой экономики. А затем ему пришлось работать по правилам экономики рыночной, да еще и в условиях, когда спрос на боевую авиацию у нас практически упал. Конечно, предприятие пережило не один крайне тяжелый год. Но коллективу удалось его сохранить. А сейчас, когда задача защиты страны вновь стала актуальной, продукция завода им. Чкалова оказалась востребованной. Прежде всего, это фронтовая авиация – Су-34, сегодня предприятие выпускает 16 новых самолетов в год, это солидный заказ. Но мне хотелось бы обратить внимание на еще один аспект, который помог заводу «дожить до второго рождения».

Прежнее руководство ОКБ Сухого сделало очень правильный шаг, разместив на заводе им. Чкалова производство частей гражданского самолета Сухой-Суперджет 100. Это обеспечило экономическую устойчивость предприятия в годы, когда не было большого военного заказа. Это положительный пример конверсии, которых не так много в нашем ОПК.

В результате, завод выжил и сегодня имеет хорошие перспективы. Даже, после выполнения государственного оборонного заказа в полном объеме – сейчас идут переговоры о производстве Су-34 на экспорт, и этот самолет пользуется хорошим спросом на мировом рынке военной авиации.

– В этом году исполнилось 75 лет и Вашему институту. Он тоже создавался при СССР и тоже пережил непростые времена после 1991 года.

– Наша история началась в августе 1941 года, когда Государственным комитетом обороны было принято решение о создании второго научного авиационного центра на востоке страны и в Новосибирск был эвакуирован коллектив ЦАГИ во главе с академиком Чаплыгиным. Вот на базе этого филиала в 1946 году и был образован СибНИА. Нашим первым директором стал известный конструктор Олег Константинович Антонов, его самолет Ан-2 создавался, в том числе, и в стенах СибНИА. А затем на протяжении десятилетий мы занимались испытанием практически всей авиационной техники, создававшейся в Советском Союзе. Семейство Су-27, Ту-144, «Буран» обрели свой облик при участии наших сотрудников. Сегодня институт, как и завод им. Чкалова, также ищет свою дорогу. Один из вариантов нашего дальнейшего развития – работы по ремоторизации легендарного Ан-2, для эксплуатации в глубинке России, прежде всего, на Севере и Дальнем Востоке. Речь идет об оснащении его новым двигателем, новой авионикой, использовании новых материалов. Для этого у нас создано специальное конструкторское бюро, есть подготовленные кадры, и есть отчетливый интерес со стороны государства к этой работе.

Наша справка. Созданный Постановлением ГКО в августе 1941 года СибНИА и сегодня остаётся крупнейшей научно-исследовательской и испытательной базой авиационной и космической отраслей России на Востоке страны.

В лабораториях института отработаны компоновки этапных самолётов Ан-2, А-57, Су-26 и Су-27; проведены прочностные и усталостные испытания более двухсот типов различных летательных аппаратов, включая сверхзвуковой пассажирский самолёт Ту-144, ВКС «Буран», Ту-204 и семейство самолётов Су-27; испытаны взлётно-посадочные устройства более двухсот пятидесяти отечественных летательных аппаратов; обрели вторую жизнь восстановленные энтузиастами самолёты Великой Отечественной войны И-153, И-16 и МиГ-3.

Сегодняшний день института — это испытания самолётов SSJ-100, Т-50 и МС-21; создание летающих лабораторий специального применения; проектирование элементов конструкции самолёта Ил-476; лётные исследования средств навигации и посадки аэродромов и испытания воссозданного легендарного штурмовика Ил-2.

– Вы заговорили о новых материалах. На недавнем «Технопроме» ряд экспертов связывали немалые надежды с использованием в авиастроении композитных материалов. Насколько эти надежды оправданы?

– Композитные материалы пришли к нам из ракетостроения и сейчас действительно получают распространение в авиации. Например, единое крыло без разъемов дает конструкторам совершенно новые возможности. Но надо понимать, что у композитных материалов есть и свои «узкие места». Прежде всего, они отличаются невысокой ударопрочностью. И, в силу этого, не очень любят механическую обработку – сверление, фрезерование – поскольку она нарушает их целостность. К тому же, их производство требует жесточайшего соблюдения технологии, сохранения однородности. Именно этот момент, кстати, отрабатывают и в стенах нашего института. И нам удается выпускать композиты не хуже, чем Boeing или Airbus. Но утверждать, что широкое применение композитных материалов в авиастроении принципиально изменит облик самолетов, было бы преувеличением.

– А вообще, какие тенденции определяют сегодня работу авиаконструкторов?

– Я думаю, в ближайшие десятилетия работа будет идти сразу в нескольких направлениях. Первое – это создание сверхзвукового бизнес-самолета, который мог бы преодолеть ограничение скорости в 1,5 Маха (1500-1600 км/час). Второе – использование несущих свойств фюзеляжа. Создание самолета с треугольным крылом, внутри которого располагается пассажирский салон, а иллюминаторы заменяют телевизионные экраны. Третье – разработка фюзеляжа из двух частей, в разрезе похожего на знак «бесконечность» или повернутую на бок восьмерку. Это позволит ему при взлете создавать такую же подъемную силу как у крыльев. Еще одно направление, над которым сейчас, в частности, работают конструкторы Boeing, – супердлинное крыло с опорой на фюзеляж. Это позволяет экономить до 30 % расхода топлива, что существенно сказывается на дальности полета. И, наконец, электрический самолет, где электродвигатели питаются от генератора. А уже его приводит в движение вспомогательный двигатель внутреннего сгорания. Вот основные направления, в которых работают ведущие мировые конструкторские бюро. Какое из них будет в лидерах, трудно сказать. И мы, чтобы не отстать окончательно, должны следовать этой общемировой тенденции. Нашей авиационной науке, сформированной в условиях СССР, сделать это непросто. Объемы государственной поддержки на порядок сократились. А рынок заинтересован не в науке, ориентированной на процесс исследования (в таком виде она создавалась у нас десятилетиями), а в науке, ориентированной на конечный продукт. И наша сегодняшняя работа над модернизацией Ан-2 – это, как раз, пример перестройки конструкторской работы на такой подход.

Записал Георгий Батухтин

Россия заняла предпоследнее место в ряду более чем 30 стран по уровню позитивной оценки роли науки и техники в обществе в 2015 году.

Такие данные приводятся в опубликованном исследовании Института статистических исследований и экономики знаний НИУ "Высшая школа экономики".

"По доле населения, одобряющего научно-технический прогресс, Россия находится на предпоследнем месте среди стран, по которым имеются сопоставимые данные. Если принять во внимание, что население является не только потребителем результатов, но и активным проводником научно-технического развития за счет формирования общественного запроса на новые знания и решения, то уменьшение числа сторонников науки и техники в перспективе может стать тревожным сигналом", – говорится в исследовании.

Рейтинг построен на разнице в процентах между позитивно оценившими роль науки и техники и негативно в 31 стране мира. Из общего числа ответов исключили нейтральные, такие как "затрудняюсь ответить". В итоге тройка лидеров выглядит следующим образом: Эстония (96%), Швеция (92%) и Дания (91%). Россия стала 30-й в рейтинге (52%), а замкнула его Мексика (51%).

При этом доля россиян, которые скорее отмечают пользу, а не вред от научно-технических достижений, более чем за 10 лет довольно заметная и устойчивая – 59-68% респондентов с 2003 по 2015 годы. Положительную оценку роли науки и техники чаще остальных дают люди в возрасте до 34 лет, или 73% против 67% в среднем по выборке, а также лица с высшим образованием – 71% против 67% в среднем по выборке.

При этом негативно роль науки и техники до 2015 года оценивали лишь 4-6% опрошенных, но в прошлом году их число достигло 21%. Исследователи связывают такой всплеск с тем, что из вариантов ответов были исключены нейтральные оценки, такие как "примерно одинаково и пользы, и вреда".

"Примечательно, что проведенная в 2015 году корректировка методологии обследования – исключение нейтральной альтернативы в вопросе – привела к значительному увеличению доли скорее негативных ответов. За год до этого, в 2014 году, был зафиксирован наиболее высокий процент именно нейтральных оценок, что говорит о неоднозначном восприятии обществом современной науки", – говорится в исследовании.

Развитие и налоги

«Лучше меньше, да лучше» (Владимир Ленин)

На разных уровнях власти регулярно звучат слова о том, как важен малый и средний бизнес (МСБ) для страны, звучат громкие предложения по его поддержке. В данной статье я хотел бы рассказать о том, с какими проблемами сталкивается моя небольшая наукоемкая компания, зарегистрированная 24 года назад. Мы занимаемся разработкой и производством сверхтвердых, в основном алмазосодержащих, композиционных материалов. Наши разработки защищены патентами, и мы регулярно рассказываем о полученных научных результатах на международных конференциях. Наши технологии входят в Перечень критических технологий, утвержденных Президентом РФ, и вроде бы очень важны для повышения эффективности обрабатывающей и добывающей промышленности, силовой электроники, создания военной техники.

На деле же наша компания с ее достижениями оказалась не нужна тем институтам, где работают наши сотрудники. Мы столкнулись с неприязненным отношением к тому, что наш небольшой коллектив зарабатывает хорошие деньги. Звучат слова, что, мол, а как же остальные — администрация, бухгалтерия, плановый отдел, отдел снабжения, охрана и прочее-прочее? И пусть после ухода наиболее дееспособной и квалифицированной части коллектива будет простаивать и разваливаться научное оборудование, потекут крыши и весь институт придет в упадок — это не важно. А наукоемкому производству придется начинать на новом месте с нуля в расчете в основном на свои силы. Вся «озабоченность» чиновников развитием МСБ, как показывает мой опыт, ограничивается демагогией и навешиванием на малый бизнес налоговых гирь.

Рассмотрим влияние налоговой политики на МСБ. Предположим, что вы пытаетесь создать наукоемкое производство. В вашей компании есть носители технологии (компетенций, как сегодняшние «эффективные менеджеры» любят выражаться), и даже в небольших количествах производится наукоемкий товар через сеть заказов в сторонних организациях. Первым же барьером на пути становления производства окажутся налоги. Реализация мала, зарплата мала, поскольку значительную часть выручки съедают налоги на зарплату. Коллектив вашей компании начинает разбегаться. Вы пытаетесь увеличить реализацию, попросив сотрудников потерпеть до закупки оборудования, но налоги опять вырастают.

Почему это происходит?

Дело в том, что приобретение оборудования возможно только из прибыли. Прибыль при небольших объемах производства необходимо накопить, для чего требуется время. Для появления прибыли необходимо заплатить НДС (18%) и налог на прибыль (20%), а сразу после приобретения оборудования — налог на имущество (2,2%). И фактически оборудование, еще не начав работать и приносить доход, подорожало в сумме на 40,2%.

На помощь вам могут прийти банки со своей системой кредитования МСБ. Однако банки под кредиты требуют обеспечения, которого у начинающих бизнесменов нет. А банковские проценты таковы, что малому предприятию их просто не потянуть, особенно если это реальное производство, а не торговля. То же касается и лизинга оборудования. Суммы, которые власть может выдать начинающим предпринимателям в виде субсидий, невелики и обременены многочисленными ограничениями (не буду здесь их перечислять). Если же субсидии все-таки выделены, их хватает только на то, чтобы получатели разложили их по карманам и разбежались. Реальное производство практически начать нереально.

Нигде в развитых экономиках бизнес материально не наказывают налогами или другим обременением за создание новых рабочих мест. Может, эти рабочие места власти не нужны, коли налоговая система устроена таким образом?! Я знаю немало примеров, когда по-настоящему грамотные специалисты разошлись, побросав оборудование, кто куда из компаний, производивших наукоемкую продукцию. Чаще всего они потом уезжают за границу или уходят в структуры, торгующие импортной наукоемкой продукцией. Вот там полным-полно наших дипломированных специалистов, они теперь не развивают российский хай-тек, но поднимают зарубежную экономику и хорошо зарабатывают. Вот здесь наше государство создало необходимые условия существования, но… для иностранных компаний и товаров.

Могу привести собственные примеры общения с нашей налоговой инспекцией. Одно время для надежности (еще до 2000 года) у нас были счета в двух банках. Через какое-то время один из банков уверенно пошел к банкротству, и мы перестали пользоваться его услугами. На счете осталось три рубля, и мы про этот банк забыли. Банк действительно закрылся, но счет мы в нем своевременно не закрыли. И здесь всплыла налоговая — со штрафами и санкциями. Пришлось обращаться в суд, иск мы выиграли. Но все эти процедуры потребовали от компании времени, сил, нервов, денег. Налоговую инспекцию, даже если она не права, всё это не беспокоит. Ее сотрудники делают свою работу, не важно, вредную или полезную, они ФУНКЦИОНИРУЮТ и получают надежную зарплату от государства.

Сейчас у налоговой другое увлечение: от предприятий требуется кроме счета на оплату закупаемой продукции наличие договора на поставку. Будто наличие счета не равнозначно наличию договора. Если договора нет и предприятие-поставщик по какой-то причине не может правильно оформить документы для налоговой, то… виноват покупатель и его можно штрафовать. За то, что руководство компании-покупателя не убедилось в надежности поставщика. Причем штрафы не пустяковые — десятки тысяч рублей. Теперь у каждого предприятия должна быть экономическая секьюрити, чтобы следить за безопасностью сделок. Кстати, подобную практику обязательного наличия договоров можно для абсурда распространить и на покупку хлеба, одежды, обуви и всего на свете. Образуется столько нарушителей Налогового кодекса, что вы не успеете штрафы в казну складывать и бюджет будет наполняться без проблем.

Складывается ощущение, что технологические достижения у нас в стране обеспечиваются лишь правильной отчетностью, а не реально созданным новым продуктом, который даже при наличии разработки мирового уровня невозможно вывести на рынок просто из-за отсутствия средств на это у МСБ.

Сегодня при многочисленных банкротствах и закрытиях промышленных предприятий есть возможность получить оборудование бесплатно, да хоть забрать его из гаражей друзей и соседей, спасших машины и аппараты; но как только они окажутся в сфере производства, всплывают требования налогового законодательства. Оно гласит: это ваш «внереализационный доход», и организация должна нанять фирму-оценщика для вроде бы выброшенного оборудования, заплатить за оценку, а потом — оплатить налог на прибыль, НДС и, наконец, налог на имущество. После подобных поборов возникает одно желание: гори оно всё синим пламенем. Какое тут развитие?

Власть и развитие

«Страшно далеки они от народа» (Владимир Ленин)

Может показаться, что я наговариваю на власть. Она ведь постоянно предлагает схемы развития для малого бизнеса. Несколько лет назад при правительстве Москвы появился Центр инновационного развития (ЦИР). Три года мы аккуратно писали бумажки о том, что нам необходимо для развития, и отчитывались о своих достижениях, патентах, объеме реализации наукоемкой продукции, выступали перед различными чиновниками на форумах. Результат, кроме потраченного времени, — ноль! Мэр Москвы Сергей Собянин недавно бывал у нас в «Вятиче» лично, проявлял живой интерес, сказал много всего ободряющего, оптимистичного и перспективного (видимо, очередной аналог бессмертного «денег нет, но вы держитесь». — Ред.), но и здесь никакого практического продолжения не последовало. На самом деле, основные положения, необходимые для развития малого наукоемкого бизнеса, неоднократно обсуждались внутри различных научно-технологических сообществ и сотрудниками предприятий МСБ и давно сформулированы документально:

1. Снижение начислений на зарплату вплоть до нулевой отметки при ее величине менее 35 тыс. руб. в месяц с последующим появлением налоговых платежей и их ростом на суммы, превышающие названную. Сегодня молодые специалисты, получившие хорошее образование в Москве, решаются на работу по специальности при «чистой» (после всех вычетов) зарплате минимум 60 тыс. руб. в месяц.

2. Государство обязано обеспечить малые предприятия, выпускающие наукоемкую продукцию, производственными помещениями с минимальной арендной платой или без нее. Предприятиям, въезжающим в арендованные помещения, приходится идти на значительные затраты на подготовку этих помещений к технологическому процессу с обеспечением безопасных условий труда, пожаробезопасности, обучением персонала и т. д. Выход этих малых предприятий на рынок повлечет за собой увеличение занятости населения, легализацию доходов граждан и появление дополнительных налоговых поступлений. Тем более что пустующих помещений после разгона советских НИИ и производств осталось немало.

3. Если государство реально заинтересовано в экспорте высокотехнологичной российской продукции, необходимо максимально упростить таможенные ограничения вплоть до уведомительного, когда будет разрешено экспортировать всё, что не запрещено. Это же касается и ввоза в РФ современного технологического оборудования, однако для ввоза должен присутствовать ограничительный принцип. Запрещено ввозить те виды оборудования и промышленной продукции, которые производятся в России, и здесь вмешательство государства может быть полезным при соответствующей квалификации чиновников.

Сегодня же правила экспорта таковы, что мы, например, отказываемся от поставки нашей продукции за рубеж из-за сложности оформления таможенных, а затем налоговых процедур.

Например, «Список (перечень) необходимых документов для регистрации участника ВЭД в таможенных органах» включает 27 пунктов. По некоторым пунктам срок действия документа — один месяц, часть этих документов должна быть нотариально заверена, в некоторых пунктах (п. 14) содержится перечень из нескольких документов. Поэтому попытка начать экспорт нашей продукции в Европу закончилась неудачей, полученные по контракту деньги пришлось вернуть. Ура!!! Государство победило само себя, недополучив с нас налогов, о собираемости которых так волнуется, и подорвало нашу репутацию как делового партнера.

К нам обращаются представители европейских фирм с просьбой о поставке наших изделий, но, к сожалению, сотрудничать с ними мы уже не хотим. Даже поставки в Казахстан приходится осуществлять через посредников. У нас здесь нет никакого опыта, но уже при открытии валютного счета банковские работники нас предупредили: не связывайтесь с экспортом, если хотите жить и работать спокойно. Налоговая инспекция вас «законтролирует» до отказа от экспорта и даже до закрытия организации.

Мы вняли этим советам и закрыли валютный счет. На мой взгляд, если экспорт наукоемкой продукции действительно необходим, то госструктуры должны сами искать организации, способные производить экспортную продукцию, и за них оформлять необходимые бумаги. Тогда и количество бумаг автоматически уменьшится. Опять приходишь к выводу, что, по-видимому, наши чиновники заботятся о конкурентоспособном бизнесе только на словах.

4. Государство должно способствовать продвижению продукции малых наукоемких предприятий на внутренний рынок, что, собственно, и является импортозамещением и обеспечивает технологическое развитие страны.

Вопрос: выполнение каких из этих четырех пунктов государство обеспечивает для развития МСП?

Ответ: никаких.

Валерий Герасимов — директор научно-инженерного центра «Вятич» (http://viatich.ru), специализирующегося на разработке и производстве профессионального алмазного инструмента. НИЦ «Вятич» создан в 1992 году на базе Особого конструкторского бюро ФИАН с целью разработки и производства эффективного профессионального алмазного инструмента для различных отраслей промышленности

Новосибирск регулярно подтверждает свой статус «интеллектуальной столицы» Сибири. Конец августа ознаменовался целым циклом мероприятий международного уровня, посвященных вопросам биологии, генетики и методам современной селекции. Одно из них – Международный научный симпозиум «Генетика и геномика растений для продовольственной безопасности», прошедший на территории Академгородка 26-28 августа.

Важно подчеркнуть, что подготовка и проведение данного мероприятия стали результатом совместных усилий нескольких известных организаций. В их числе: ФИЦ Институт цитологии и генетики СО РАН, Новосибирский государственный  университет, ФАНО России, Исследовательский центр продовольственной безопасности ЭФ НГУ и другие. Фактически такое коллективное участие обозначает и новый уровень, новый формат решения проблемы продовольственной безопасности. По сути, речь идет о совместной, «интегральной» работе не только представителей разных наук (биологии, химии), но также представителей разных секторов деятельности – от научных учреждений до сельхозпроизводителей.

Показательно и то, что Симпозиум привлек к себе большое внимание со стороны зарубежных участников. Гости съехались из Германии, Великобритании, Франции, Индии, Китая, Австралии, Казахстана, Беларуси. Как выяснилось, вопросы современной селекции в аспекте продовольственной безопасности волнуют не только россиян. По большому счету, это уже мировая проблема. И в этом случае обмен знаниями и опытом имеет принципиальное значение.

Понятно, что перед нашей страной стоят сейчас особо сложные задачи ввиду того, что длительное время вопросам продовольственной безопасности, развитию отечественной селекции растений, созданию национального семенного фонда большого внимания со стороны государства не уделялось. Глубину проблемы стали осознавать только сейчас, столкнувшись с вопиющим фактом нашей зависимости от импортных закупок семян. Как подчеркнул в своем вступительном слове, открывая пленарное заседание,  директор ИЦиГ СО РАН академик Николай Колчанов, тематика Симпозиума исключительно важна для развития агропромышленного комплекса России. Ученый выделил здесь несколько основных причин.

– Прежде всего, – отметил Николай Колчанов, – Российская Федерация имеет очень большие площади сельскохозяйственных земель, включая посевные площади до 80 миллионов гектар, на которых возделывается широкий спектр сельскохозяйственных культур.

При этом существенно то, что значительная часть традиционных зон земледелия в нашей стране прилегает к широтам с суровым климатом и низкими температурами, на которых в других странах мира земледелие практически не ведется.

С другой стороны, имеются большие территории, характеризующиеся низкой влагообеспеченностью при высокой температуре окружающей среды. Следует также указать на исключительное разнообразие и контрастность климато-географических характеристик зон традиционного земледелия в Российской Федерации, что требует для каждой сельскохозяйственной культуры создания широчайшей панели сортов, адаптированных к произрастанию в конкретных провинциях.

Из сказанного следует, что условия земледелия в России предъявляют достаточно жесткие требования к создаваемым сортам и технологиям их возделывания.

Тем не менее, несмотря  на перечисленные  трудности, агропромышленный комплекс России за последние десять лет по ряду направлений достиг очень неплохих результатов. Наиболее заметные из них относятся к зерновым культурам. В частности, за указанный период суммарный экспорт зерна из РФ вырос почти в три раза – с 12,9 до 34,2 млн тонн. Следует также подчеркнуть, что в 2015 году РФ перешла в статус крупнейшего мирового экспортера пшеницы. При этом, что принципиально важно, суммарные доходы страны от продажи зерна начинают превышать доходы от экспорта продукции такой высокотехнологичной области, как военная промышленность. И в случае продолжения имеющейся динамики, считает Николай Кочанов, доходы от экспорта зерна могут достигнуть, а затем и превысить доходы от торговли газом и нефтью!

Ученый отметил то обстоятельство, что государство начинает уделять повышенное  внимание решению проблем продовольственной безопасности и развитию агропромышленного комплекса. Об этом, по его словам, свидетельствует указ президента РФ Владимира Путина о мерах по реализации научной-технической политики в интересах развития сельского хозяйства. Указ, в частности, говорит о том, что в целях научно-технического обеспечения развития сельского хозяйства и снижения технологических рисков в продовольственной сфере необходимо разработать и реализовать комплекс мер, направленных на создание и внедрение до 2026 года конкурентоспособных отечественных технологий в области агропромышленного комплекса, основанных на новейших достижениях науки.

«Эти технологии должны обеспечивать производство оригинальных и элитных семян  сельскохозяйственных растений, а также  другой продукции по основным направлениям отечественного растениеводства», – сказал Николай Колчанов.

По его мнению, потенциал современной генетики и селекции – в сочетании с технологиями защиты растений и производством нового поколения сельскохозяйственной техники – может существенно повысить эффективность российского АПК как в области зерновых культур, так и всех остальных сельскохозяйственных культур. При этом необходимо будет принять во внимание современные достижения генетики, геномики и селекции растений. Речь идет о геномной селекции, маркер-ориентированной селекции, гибридной селекций, а также о геномном редактировании. Всё это переводит процесс   селекционной работы на качественно новый уровень, ускоряя сам селекционный процесс – при одновременном снижении его стоимости и повышении эффективности.

Указанный потенциал, считает Николай Колчанов, может быть воспринят и реализован научно-технологическим сообществом РФ, ядром которого являются институты ФАНО России (включая 129 НИИ, ранее относившихся к академии сельхоз наук, работающих в области селекции и семеноводства растений), 45 институтов биологического профиля, ранее входивших в состав РАН, 54 аграрных университета и академии РФ и 39 национальных федеральных университетов РФ.

Что касается ИЦиГ СО РАН, то для него особое значение имеет сотрудничество с Сибирским Федеральным научным центром  агробиотехнологий,   Новосибирским аграрным университетом и Новосибирским государственным исследовательским университетом, – отметил Николай Колчанов.

Олег Носков

С 29 августа по 2 сентября в Академгородке пройдет десятая юбилейная Международная мультиконференция по биоинформатике регуляции и структуры генома и системной биологии BGRS\SB’–2016.

Организаторы конференции – Федеральный исследовательский центр «Институт Цитологии и Генетики СО РАН», Федеральное агентство научных организаций, Сибирское отделение Российской академии наук. С полным списком организаторов можно ознакомиться на сайте конференции.

Председатель Международного Программного комитета – директор ИЦиГ СО РАН академик РАН Николай Александрович Колчанов.

Спонсоры конференции: Российский фонд фундаментальных исследований, Сибирское отделение Российской академии наук, ООО «АГЕНТСТВО ХИМЭКСПЕРТ», ООО «ДИАЭМ», ООО «ЭППЕНДОРФ РАША», ООО «РОШ ДИАГНОСТИКА РУС», КАЗАНСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ, ООО «АДЖИЛЕНТ ТЕКНОЛОДЖИЗ», ООО «БИО-РАД ЛАБОРАТОРИИ», ООО «КВАДРОС-БИО», ООО «АЛЬБИОГЕН», ООО «ГЕНОТЕК».

Впервые в рамках мультиконференции пройдет симпозиум по фундаментальной медицинской науке.

Открытие конференции состоится 29 августа в 10 часов в Большом зале Дома ученых.

Мероприятия конференции пройдут на базе Дома ученых, Федерального исследовательского центра «Институт Цитологии и Генетики СО РАН», Выставочного центра СО РАН.

Серия конференций BGRS (Bioinformatics of Genome Regulation and Structure) проводится каждые два года, начиная с 1998 года и являются широкомасштабной научной конференцией, не имеющей аналогов в России и странах СНГ. Юбилейная мультиконференция включает в себя 6 симпозиумов, пять секций, Восьмую школу молодых ученых «Системная биология и Биоинформатика», SBB-2016, Симпозиум ученых стран БРИКС по системной компьютерной биологии, открытые семинары и другие мероприятия, в работе которых примут участие более 500 ученых, студентов и аспирантов из 23 стран.

В связи с обширной научной программой рекомендуем заранее договориться о времени и месте проведения интервью!

Пресс-секретарь ИЦиГ СО РАН к.б.н. Баймак Т.Ю. +7 (909) 533 533 9

Сайт конференции

Информационный партнёр – портал Академгородок