Февральский запуск тяжелой ракеты Falcon Heavy компании SpaceX в сторону Марса некоторые наблюдатели отметили как очередную веху в истории мировой космонавтики. Глава компании – Илон Маск – обещает в ближайшие годы вплотную заняться вопросом покорения Красной планеты, вплоть до отправки туда пилотируемых экспедиций. Придет ли этот долгожданный день, говорить пока рано. Однако есть легкий осадок от того, что благодаря длительному изучению Марса с помощью автоматических зондов и марсоходов наш романтический настрой на встречу с неизведанным несколько остыл. Человечество уже не надеется найти там что-то поистине грандиозное, достойное пера писателя-фантаста. И многим из нас Красная планета представляется уже слишком банальной, совершенно безжизненной и не стоящей того, чтобы связывать с ней какие-то неординарные ожидания. Всё теперь здесь выглядит буднично, и для фантастики уже не остается места. Если всё же пилотируемая экспедиция состоится, то восприниматься она, скорее всего, будет как очередной триумф современной техники, чем как открытие нового необычного мира.

А ведь еще каких-то полвека назад настроения и ожидания в отношении Марса были совершенно другими. Но за пару поколений всё радикально поменялось. Об этих хрониках изучения Красной планеты подробно рассказал директор астрономической обсерватории Иркутского государственного университета, профессор Сергей Язев, выступая в ГПНТБ СО РАН по случаю празднования Дня российской науки.

Марс издавна привлекал особое внимание астрономов, и можно даже сказать, что именно из-за этой планеты лучшие умы Европы попытались пересмотреть существовавшие на тот момент космологические модели. Двигался он по небу не совсем обычно, и лишь в XVII веке - благодаря математическому гению Иоганна Кеплера - эти странности удалось-таки удачно «вписать» в стройную систему. Но привлекала к себе Красная планета не только этим обстоятельством. Долгое время с Марсом связывали существование иных цивилизаций, иискали тому всяческие подтверждения.

На Марсе, подчеркнул Сергей Язев, наблюдается такая же смена времен года, как и на Земле. Там также бывает лето, осень, зима и весна. В чем-то (хотя далеко не во всем) он в самом деле похож на нашу планету. Как раз это обстоятельство давало исследователям какие-то надежды на обнаружение марсианской жизни. Неудивительно, что, когда в 1659 году Христиан Гюйгенс увидел в телескоп темное пятно на поверхности Марса, он сразу же вообразил себе море и назвал эту территорию «Большой Сирт» - в честь известного средиземноморского залива возле Ливии. Правда, он не придал значение светлому пятну на полюсе планеты, поскольку не имел ясного представления о покрытых льдом полярных областях. Поэтому о ледяных шапках Марса заговорили позже.

Тем не менее, желание считать Марс населенной планетой постоянно отражалась на характере интерпретаций тех данных, которые астрономы получали с помощью телескопов. Это отразилось на знаменитом открытии Джованни Скиапарелли, когда тот, используя очень мощный телескоп, обнаружил на Красной планете интересные детали в виде прямых линий.

«Скиапарелли, - отметил Сергей Язев, - был наблюдателем экстракласса. Чтобы разглядеть какие-то детали на Марсе, он вначале сидел в полной темноте, затем начинал смотреть на пламя костра, чтобы адаптировать зрение к оранжевому цвету. И только потом он уже шел к телескопу».

Зарисованные темные линии он назвал итальянским словом «Canali» (это слово мы переводим как «каналы» или «проливы»). Но почему именно каналы? Скиапарелли сделал свое открытие во время Великого противостояния 1877 года. На дворе была эпоха бурной индустриализации.Человечество осуществляло на земле грандиозные свершения. Как заметил Сергей Язев, время этого открытия совпало со строительством Суэцкого канала. Шло обсуждение строительства Панамского канала.

Именно поэтому обнаруженные на Марсе прямые линии стали трактоваться как огромные гидротехнические сооружения. То есть земляне невольно проецировали на Красную планету знакомую им обстановку. Нельзя сказать, что столь поспешные выводы имели какое-то отношение к научной объективности, однако стремление отыскать на ближайшей планете неземную цивилизацию только вдохновляло на дальнейшие исследования.

Иногда красивый миф является самой действенной мотивацией для осуществления поисков. Это как в притче о трех братьях, которые перерыли весь виноградник в поисках клада. Клада они так и не нашли, однако хорошо прорыхлили почву и тем самым посодействовали богатому урожаю. В исследованиях Марса было нечто подобное. Во времена Скиапарелли о полетах на Марс еще никто не думал, но показательно то, что люди верили тогда в существование неземных цивилизаций как во что-то само собой разумеющееся. Известная шутка из фильма: «Есть ли жизни на Марсе, нет ли жизни на Марсе? – науке это не известно» - в то время еще не была верхом объективности. Почему-то хотелось верить, что жизнь на Марсе все-таки есть. И не только жизнь, но даже развитая цивилизация! Открытие Скиапарелли порождало в воображении именно такую цивилизацию, которая якобы построила гигантские каналы для перекачки воды с полюсов. Да и сам открыватель марсианских «каналов» был искренне уверен, что обнаружил именно искусственные сооружения.

Известие о марсианских «каналах» вскружило голову Персивалю Ловеллу – богатому американцу, который на свои деньги построил современную обсерваторию, чтобы во время очередного Великого противостояния лично понаблюдать за этим инопланетным чудом. Вот вам еще один наглядный пример воздействия красивых мифов на исследовательский энтузиазм. Ловелл ждал целых семнадцать лет! И вот он увидел знаменитые «каналы» - длинные темные линии. Но его ждал еще один сюрприз. Проводя время у телескопа в течение нескольких месяцев, он заметил наступление на Марсе… весны. Ловелл увидел, как постепенно уменьшается полярная шапка, и идет какая-то волна потемнения от полюсов к экватору, как будто происходит пробуждение природы. Американский наблюдатель пришел к выводу, что вдоль «каналов» происходит бурный рост растительности. Именно поэтому мы и видим эти полосы с Земли. Но если обнаруженные сооружения столь грандиозны, не следует ли отсюда, что марсианская цивилизация более продвинута в техническом отношении, чем земная?

Вера в техническое превосходство марсиан продержалось вплоть до XX века, дав богатую пищу писателям-фантастам. Нельзя сказать, что научный мир в едином порыве разделял веру в высокоразвитую марсианскую цивилизацию, однако смена сезонов на марсе, странные потемнения продолжали будоражить воображение астрономов и в XX веке. Так, советский исследователь Гавриил Тихов проводил исследования Марса при помощи спектральных приборов. Он фотографировал Марс через разные фильтры, и картинка поверхности менялась в зависимости от того, через какой фильтр мы смотрим на эту планету. «Тихов обнаружил, - пояснил Сергей Язев, - что спектры Марса похожи на спектры растений, растущих в северных широтах Земли». Чем дальше мы движемся на север, тем меньше у нас зеленых цветов, и всё больше голубого, синего и фиолетового. Что-то подобное Тихов увидел на Марсе. На его взгляд, спектральные наблюдения подтверждали схожесть растительности Марса с полярной растительностью Земли.

Однако - констатирует Сергей Язев - всё это оказалось абсолютно неправильным. Последующие исследования поставили крест на идее марсианской цивилизации и даже на идее марсианской растительности. Знаменитые «каналы» оказались обманом зрения.

Никаких рек, никаких морей, никакой растительности там не нашли. Мало того, не нашли и признаков жизни. Поразительно, что еще в 1960-х годах в советских научно-популярных книжках и фильмах марсианская растительность не ставилась под сомнение, и считалось вполне научным высказывать какие-либо гипотезы на сей счет. В нашем веке подобные рассуждения воспринимаются как пережиток прошлого. Новейшие исследования просто «убили» красивую сказку. Последнее время создается впечатление, что американцы запускают туда свои роверы только для того, чтобы лишний раз показать возможности своей техники. А как же Марс? «Да чего там этот Марс? – как будто слышим мы в ответ, - Ничего особенного: камни, песок, пыль, лед, скалы… Зато посмотрите, какую надежную машинку мы соорудили! Работает как часы. Оцените качество оптики! Оцените качество связи!».

Я нисколько не удивлюсь, если планируемая марсианская экспедиция выдаст нам ту же самую картинку – всё те же камни, песок, пыль и лед. Ничего нового и ничего впечатляющего. Зато реклама техники будет на высоте: «Какой прекрасный аппарат, какие надежные двигатели, какая суперская оптика, какие классные процессоры и программы!». Учитывая то обстоятельство, что полетами на Марс займутся частные компании, можно смело ожидать превращение Красной планеты лишь в красивый фон для демонстрации технических достижений. Только и всего. Похоже на то, что исследовательский энтузиазм былых времен в наши дни полностью купирован инженерно-конструкторским творчеством. А интерес к жизни на Марсе стал уделом маргинальных чудаков и мечтателей.

Олег Носков

Когда речь идет об олимпийских достижениях в основном так и происходит — почти каждые четыре года спортсмены ставят новые рекорды. Конечно, есть результаты, сохраняющиеся на протяжении нескольких лет, но их не так много. О том, что позволяет олимпийцам достигать новых высот при работе на пределе человеческих возможностей и чем обусловлен этот предел, рассказали заведующий лабораторией функциональных резервов организма, руководитель отдела функциональных резервов и спортивной медицины Научно-исследовательского института физиологии и фундаментальной медицины доктор медицинских наук Сергей Георгиевич Кривощеков и ведущий научный сотрудник лаборатории доктор биологических наук Владимир Николаевич Мельников.
— Очень важно понимать: если брать человечество в целом — ни за время существования Олимпиады, ни за последние 200 лет люди не пришли к более высоким физиологическим возможностям. Безусловно, развитые страны стараются поддерживать хороший уровень здоровья среди своих жителей. И, конечно, если сравнивать пятидесятилетнего человека сейчас и сто лет назад, то, вероятно, наш современник пробежит дальше и прыгнет выше просто потому, что отодвинулся возраст наступления старости. Но это касается только людей тренированных, регулярно получающих физическую нагрузку, — обозначил границы человеческого потенциала Сергей Кривощеков.

Спортсменами рождаются

Определяющий фактор для олимпийских результатов — генетическая предрасположенность. Известно, что в беговых видах легкой атлетики призерами на длинных и средних дистанциях становятся в основном кенийские спортсмены, на коротких — афроамериканцы из США и Ямайки. Также можно с довольно высокой вероятностью предположить, что якут будет хорошим борцом, а бразилец — футболистом.

— Однако генетика — это лишь около 30 % успеха, — объяснил Сергей Кривощеков. — Всё остальное добавляет фенотип (совокупность биологических свойств и признаков организма, сложившаяся в процессе его индивидуального развития при реализации генетической программы) и то, в каком окружении человек сформировался, как он рос, тренировался, питался, какая у него воля. 

Тем не менее сегодня, чтобы определить спортивную дисциплину, в которой ребенок будет максимально успешен, родители будущего чемпиона могут заказать для него генетический паспорт и сравнить его с генетической картой спортсмена, занимающегося тем или иным видом спорта. Такие карты были созданы на основе анализа генетических профилей высокоэффективных спортсменов и выявления определенных маркеров, связанных с конкретным видом соревновательной деятельности. 
 
— Генетическая обусловленность спортивного результата почти не меняется в процессе тренировок — это максимальная величина того, на что способен каждый человек. Остальные критерии успеха спортсмена можно разделить на внутренние факторы: тренированность, энергетику, психическую помехоустойчивость, умение рисковать и преодолевать естественный страх, владение техникой, приемами, и внешние: медицинское, психологическое, научное, аппаратно-методическое и экономическое обеспечение подготовки рекордсменов. Благодаря грамотно выстроенным тренировкам человек может реализовать заложенный в нем наследственный потенциал полностью. Более того, даже генетика подвержена некоторым изменениям. Первичная структура ДНК, конечно, остается незыблемой, такой, какая досталась нам от родителей, но способность гена влиять на регулируемую им функцию (экспрессивность «тренируемого» гена) трансформируется. В результате в повышенном количестве синтезируются ферменты, обеспечивающие высокую энергетику, работоспособность спортсмена, — добавил Владимир Мельников.

Узкая специализация

Рассказывая о том, что влияет на рост современных спортивных результатов, Сергей Кривощеков отметил важность длительной детской подготовки в узкоспециализированных видах спорта: первые чемпионы Олимпийских игр могли побеждать сразу в двух, трех видах, а сейчас — только в одном. Кроме того, важно персональное внимание тренера, «ведение» рекордсмена с детства — чтобы он не вышел на большие соревнования слишком рано, когда еще не готово сердце.

— В таком факторе, как физическая тренированность, лимитирующим звеном является сердечно-сосудистая система, ее возможности доставлять кислород и энергетические субстраты, поэтому физиологи всегда определяют работоспособность сердца и его резервы, — подчеркнул и Владимир Мельников.

Он также добавил, что индивидуальное питание, подобранное под каждый вид спорта, — еще один залог успеха. Так, на Олимпиаде 2008 года в Пекине очень хорошие результаты показали китайские спортсмены. Это связывают со специально разработанным питанием, своим для каждой «категории», но в то же время тщательно выверенным на отсутствие запрещенных веществ в крови.

— Для большинства видов спорта существенное значение имеет и техническое оснащение. У прыгунов в высоту шесты сделаны из специальных высокотехнологичных легких и упругих материалов, выбрасывающих спортсмена вверх, в горнолыжном спорте возросли скорости в результате карвинговой «революции» в конце XX века — изменения формы лыж, — напомнил Сергей Кривощеков.

Привычка к недостатку кислорода
 
Следующая важная особенность организма рекордсмена — адаптированность к высокой нагрузке при недостатке кислорода.

— Тренировка в условиях гипоксии, например в высокогорье, очень важна — в этот момент в организме готовится клеточный пул для активного и жадного поглощения кислорода из воздуха. Когда вы бежите, вам нужно, чтобы кислород был в мышцах, для этого есть специальные структуры в организме, должно быть определенное количество эритроцитов и гемоглобина. Это обусловлено тем, что многие показатели крови могут существенно влиять на аэробную выносливость. Прежде всего от объема крови и содержания в ней гемоглобина зависят кислородтранспортные возможности организма. Например, для стимуляции поглощения кислорода раньше применялся следующий способ: у человека брали кровь, консервировали, а перед соревнованиями вводили эритроцитарную массу в вены и он бежал с повышенным примерно на 20 % количеством эритроцитов, что позволяло получить чемпионский результат. Сейчас этот способ запрещен, его научились обнаруживать, но при нахождении в горах у вас за счет природной адаптации начинает увеличиваться количество эритроцитов, появляются дополнительные капилляры, которые обеспечивают приток кислорода к мышцам.

Но сколько раз в год вы можете выехать в горы, на специальную базу олимпийского резерва? Раз-два за сезон. А в странах, устойчивых в материальном отношении, гипоксические условия для занятий воссоздаются на месте — в бассейне, в зале.

На важность тренировок в условиях недостатка кислорода впервые обратили внимание в 1968 году на Олимпиаде в Мехико (город расположен на высоте 2 200 м над уровнем моря). На этих соревнованиях Кения впервые завоевала восемь медалей по легкой атлетике (три из них золотые) — вероятно, из-за того, что для кенийцев это были привычные условия физической нагрузки (Кения — высокогорная страна. — Прим. ред.), — добавил Сергей Кривощеков.

Новые технологии

Говоря о современных методах нейротехнологий и биологической обратной связи (БОС), Сергей Кривощеков предположил, что эти методы могли бы применяться и в большом спорте. Например, контроль человека за своими физиологическими показателями (пульс, дыхание ритмы мозга и др.) и ощущениями может помочь пациентам снижать напряжение и добиваться расслабления. Пациент наблюдает за своими ощущениями при достижении расслабления, которое характеризуется определенным значением альфа-ритма головного мозга, и старается запомнить именно это состояние релаксации. Значения альфа-ритма при этом выводятся на экран компьютера, или подаются специальные звуковые сигналы. Подобную методику можно использовать и для спортсменов: если выделить какое-то состояние, например, характерное для биатлониста после гонки, во время удачной стрельбы, и зафиксировать показатели альфа-ритма или иные параметры и потренировать воспроизведение этого состояния, то на соревнованиях, в результате многократных тренировок, спортсмен будет быстрее концентрироваться и достигать нужного самочувствия. 

— За время существования Олимпийских игр человек мало изменился, трансформировалась техника подготовки, — резюмировал Сергей Кривощеков, — и по большому счету при должной системе тренировок в любой большой группе людей, если у них есть генетическая предрасположенность к тому или иному виду спорта, можно найти и вырастить чемпионов. 

В настоящее время успешность спортивных выступлений на мировых аренах невозможна без активного использования научных наработок в области биологии и медицины. ИФФМ проводит исследования, направленные на поиск психофизиологических подходов для повышения функциональных резервов организма человека в экстремальных условиях, в том числе и для целей спортивной подготовки. Ученые надеются, что в этом направлении им удастся разработать новые полезные технологии. 

— Новосибирск всегда был известен как научный город, но он также и спортивный город. Сочетание этих качеств открывает хорошие перспективы для разработки новых способов повышения подготовки спортсменов на научной основе, технологий восстановления и реабилитации человека при интенсивных нагрузках и т.д. Не случайно в планах города — открытие федерального центра спортивной медицины, о чем говорилось в этом году на встрече правительства Новосибирской области с заместителем Председателя Правительства Российской Федерации Аркадием Дворковичем, — отметил Сергей Кривощеков.+
 
Надежда Дмитриева

Врио Губернатора Новосибирской области Андрей Травников:

— Если рассуждать про критерии и показатели развития науки в регионе, нужно оценивать количество разработок, научных сотрудников, публикаций ученых и степень цитирования этих публикаций. Также для властей региона важно количество внедренных разработок, экономический эффект от этого процесса, созданные рабочие места, вклад инновационной промышленности в общий объем производства региона, налоговые поступления в бюджет. Важный показатель — количество молодых ученых, который остались после института или даже переехали к нам.

Когда три отделения — «Большой Академии», Академий медицинских и сельскохозяйственных наук объединились, возникли более тесные кооперационные связи, стало больше совместных разработок. Появился координирующий орган в лице ФАНО. Вся эта экосистема, с одной стороны, консолидируется, с другой стороны, она продолжает расширяться, в том числе, в пространстве. Появляется то, что основатели новосибирского Академгородка называли «поясом внедрения» — технопарки, инновационные предприятия, центры коллективного пользования, официальные и неофициальные. Это тоже требует определенной координации, если мы хотим получить долгосрочный эффект.

Мне как главе региона, руководителям муниципалитетов нужна ясная картина: как весь этот огромный комплекс будет развиваться, где появятся и какими будут новые научные объекты, предприятия по внедрению разработок.

Какова роль региона? Роль, не в последнюю очередь, координирующая, потому что сегодня мы имеем сложнейшее переплетение разных вопросов между разными уровнями власти и ответственности — от муниципального до федерального. Это и земельный вопрос, это и использование зданий, и совместное использование инженерной и социальной инфраструктуры.

Владимир Никонов, генеральный директор ОАО «Технопарк Новосибирского Академгородка»:

— Наука — это деятельность, которая, безусловно, требует большого финансирования, и здесь роль государства велика. Логичнее всего бюджетом поддерживать исследования в фундаментальной сфере: открытие базовых законов, развитие мира, человека и человечества. Пользоваться результатами таких открытий в ближайшей перспективе не удастся, и извлекать из них сиюминутную выгоду тоже. Фундаментальная наука расширяет представление о возможностях и подталкивает к появлению полезных решений.

Фундаментальная наука — это сфера федерального центра. Интересы на местном уровне прямо связаны с повышением уровня валового регионального продукта, за который отвечает регион.

В Новосибирске в сфере науки и образовании задействовано возможно даже больше людей, чем в промышленности. Для нас наука — это полноценная отрасль экономики. Любые исследования так или иначе оплачиваются, это привлечение средств в регион, доходы бюджета. Но речь идет еще и о том, чтобы знания, которые концентрируются на этой территории, нашли успешное применение в производстве, были превращены в инновационные продукты. Это как раз то, в чем участвует Технопарк.

Региональная власть отвечает за создание инфраструктурных и социально-бытовых условий. Ученые востребованы в мире, и борьба за умы идет, в том числе, созданием условий, среды, где можно продуктивно работать и комфортно жить. В этом и состоит одна из задач для региона. Для продуктивной деятельности человеку науки надо быть спокойным за благополучие семьи, у него не должна болеть голова ни о чем, кроме творческой деятельности. Эта логика должна быть учтена и в действиях правительства Новосибирской области по разработке комплексной программы «Академгородок 2.0».

Что касается сферы фундаментальных исследований — это, скорее, относится к сфере полномочий федерального уровня. Недавний пример: во время визита Президента в Институт ядерной физики шел разговор о реализации проекта MegaScience, связанного с исследованием элементарных частиц. Там цифры на технологическое оснащение обозначаются на уровне 40 миллиардов рублей и больше. Нет и не может быть таких возможностей ни в одном региональном бюджете, ему необходимо концентрироваться на прикладной науке.

Михаил Предтеченский, академик РАН, научный руководитель и сооснователь OCSiAl:

— Когда мы беремся за науку, нам нужно выразить ее какими-то показателями. Вопрос о том, каким образом это сделать, звучит фундаментально. Мне кажется, чтобы на него ответить, нужно сформулировать наши ожидания от науки. Сейчас идет много дискуссий вокруг показателей оценки ФАНО, которые зависят от количества научных публикаций. С моей точки зрения, это не является ключевым показателем. Наука должна удовлетворять потребности общества в виде новых решений для экономики, прорывных результатов и технологий. Наука должна повышать культурный и образовательный уровни населения.

В то время как количество публикаций имеет лишь второстепенное значение. К этому показателю можно обращаться только в случае, если за десять лет ученое сообщество не разработало несколько эффективных и успешных проектов.

По количеству «настоящих» ученых Новосибирская область — один из передовых регионов в России наряду с Москвой и Петербургом.

В Академгородке исторически сформирована уникальная атмосфера, представленная сегодня в виде технопарка и различных бизнес-структур. А начинается все с физико-математической школы при НГУ. Она как пылесос стягивала талантливых ребят и замыкала их на себя. Большинство успешных инновационных компаний и институтов у нас сегодня возглавляют выпускники этой школы.

Дальше шел университет. И здесь работа организована так, что большинство студентов заняты в реальном сегменте науки. Вопрос, как ученых удержать, не допустить их миграции. Можно строить гостиницы и дороги — это вещи важные и полезные. Но если мы построим только их, то в конце пути никакой науки не возникнет.

Сперва должно быть существо — уровень научных исследований, кадры и условия для создания нового бизнеса. Это ключевые факторы, которые надо учитывать при формировании научной среды.

Что это значит? В наш регион должна стекаться молодежь. Нужны благоприятные условия для их привлечения: возможность работать неподалеку от дома на мировом уровне, ну и, конечно, получать достойную зарплату. Хорошая зарплата и перспективы важны не меньше чем дороги и гостиницы.

Николай Красников, мэр наукограда Кольцово:

— Я думаю, ничего нового изобретать здесь не нужно, кроме системного и последовательного внимания к сфере новосибирской науки. Оно есть, и казалось бы, с годами не пропадает, декларируется властями, но очень нуждается в ежедневном подкреплении. Сейчас изменилось само понятие научного центра. В этой связи нужно учитывать развитый за последнее время наукоград Кольцово. Неслучайно возникло понятие агломерации, где один из узлов – наукополис. То есть содружество разных территорий, куда еще нужно добавить Бердск.

Что касается развития, то думаю, по-прежнему нужно упираться в треугольник Лаврентьева: образование, наука, производства. Важно равномерно поднимать каждую из вершин этого треугольника. Кольцово активно занимается этим.

В режиме Биотехнопарка мы завели магистратуру НГУ, которая готовит биотехнологов. Мы активно поддерживаем аспирантов. Наука и производство тесно связаны. Мне кажется Академгородок, где сильна фундаментальная наука, должна проходить цепочку до коммерциализированного продукта. Мы это знаем по себе. Здесь фундаментальные разработки «Вектора» и его бывших дочек проходят путь от идеи до самого продукта. Здесь разные формы нужны. Нужно и участки малых серий, и экспериментальные лаборатории, и инновационные инфраструктуры. У нас есть инновационный центр Кольцово и Бизнес-инкубатор. Там компании проходят стартовый этап и набирают мускулы. Затем им нужно либо более просторное помещение, либо целые земельные участки, где они будут строить производство. Здесь же они могут проходить сертификацию и попадать на рынок. Здесь есть вся линейка, от идеи до продукта. Сама концепция общемировая, вопрос здесь стоит в эффективности. Если мы говорим о новосибирском научном центре, то его задача как раз объединить образование, которые подпитывает науку, которая подпитывает производство новыми идеями.

Схема стара как мир, но каждый раз должна наполняться новым содержанием. В данный момент идет перезагрузка и анализ обобщенного потенциала области. Я так понимаю, что мы в начале пути. И это объединение еще предстоит выстрадать. Но уже понятно, что это не будет обычным арифметическим сложением территорий.

Валентин Пармон, председатель сибирского отделения Российской академии наук, доктор химических наук, профессор, академик РАН:

— Новосибирский научный центр (ННЦ), и Академгородок — понятия широкие. Здесь важна цель и задачи, а не территории. В Новосибирской области уникальная для страны и для мира агломерация науки. Поэтому я считаю, что нужно создавать центр не общефедерального, а общемирового значения, используя те возможности, которые у нас есть.

Во-первых, нужны формулировки цели и конкретных задач, во-вторых — конкретизация понятия «Новосибирский научный центр», поскольку сегодня сюда входит не только Академгородок, но и Нижняя Ельцовка, Краснообск. Врио губернатора подчеркнул, что к агломерации «ННЦ» должен присоединиться и наукоград Кольцово. Кроме того, в программе развития ННЦ нужно выделить особо крупные проекты, например, такие есть в ИЯФ СО РАН, готовится большая программа создания агробиотехнопарка.

Естественно, необходимо прописать управляющую роль в комплексном развитии ННЦ: кто возьмет на себя право принимать решения и отвечать за них. Также надо понимать, в рамках каких федеральных законов будет действовать такая структура.

Если говорить о крупных объектах инфраструктуры, то Академгородку не хватает современного конгресс-центра вместимостью в тысячу и больше человек, которые могли бы работать не только в одном зале, а параллельно в нескольких, по секциям. В Новосибирске, за исключением Экспоцентра, такого места нет.

Близкий вопрос — это наличие хорошей гостиницы. У «Золотой долины» класс максимум две звезды. И когда серьезные люди приезжают в Новосибирск, то селятся не у нас. Да, Верхняя зона Академгородка признана объектом культурного наследия, здесь есть ограничения по строительству. Но Верхняя зона Академгородка очень компактна, поэтому для решения указанных вопросов можно и нужно выходить за границы охранной зоны.

Далее, с точки зрения комфорта семейной жизни, — наши детские учреждения. Что касается детских садов, то, со слов главы района, пока мест в функционирующих детских садах хватает, тем более что в ближайшие годы намечается очередной демографический спад. Работающие садики сейчас переданы в систему ФАНО либо находятся в муниципальной собственности, их нужно просто привести в надлежащее состояние. Есть нехватка спортивных объектов для детей: есть прекрасный фехтовальный клуб «Виктория», но нет, к примеру, большого, современного гимнастического зала.

Очень серьезна ситуация со школами. В Академгородок тянутся дети и родители из разных районов Новосибирска. Обучение здесь считается качественным и престижным. Но даже знаменитая «стотридцатка» (лицей № 130 им. акад. М.А. Лаврентьева. — Прим. ред.) не отвечает современным требованиям. Есть прекрасный план расширения «стотридцатки», и необходимо добиваться его осуществления, равно как и строительства нового здания для музыкальной школы.

Если говорить о медицине, то ЦКБ (Центральная клиническая больница, в прошлом ЦКБ СО РАН. — Прим. ред.) будет нормально развиваться, она перешла в ведомство области, там деньги есть. Есть прогресс и в решении вопросов академического диспансера. В целом я с умеренным оптимизмом предполагаю: все вопросы медицинской помощи будут решены.

Весной прошлого года издательство Университета Чикаго (University of Chicago Press) выпустило книгу «How to tame a fox (and build a dog)» («Как приручить лису (и построить собаку)»), посвященную известному эксперименту академика Дмитрия Беляева по доместикации лисиц.

Ее авторы – д.б.н., профессор Людмила Трут, одна из главных соратниц Дмитрия Беляева в его экспериментах с лисицами и известный американский исследователь Ли Дугаткин, автор ряда научно-популярных книг – подробно рассказали о самом эксперименте, его последствиях и о людях, десятки лет жизни посвятивших этой грандиозной научной задаче.

Книга привлекла внимание не только тысяч читателей, заказавших ее на сайте издательства, но и Американской ассоциации содействия развитию науки (The American Association for the Advancement of Science).

Ассоциация является крупнейшим в мире научным сообществом и издателем известного научного журнала Science, который выходит еженедельным тиражом более ста тысяч экземпляров. Но главная ее цель, согласно уставу этой международной некоммерческой организации, «продвигать науку, инженерию и инновации во всем мире на благо всех людей». С этой целью AAAS, в частности, ежегодно присуждает ряд наград ученым, исследователям и инноваторам. В том числе (при поддержке известной корпорации Subaru), приз за лучшие научно-популярные книги года – своего рода аналог премии «Оскар» в сфере «научпопа». Призы вручаются в четырех категориях: книги для детей, книги для юношества, книги для молодежи и практические научные книги.

Победителем этого года в номинации «лучшая научная книга для молодежи» («Young Adult Science Books») и стала совместная работа Людмилы Трут и Ли Дугаткина.

– Впервые я рассказала мировой общественности об эксперименте с лисами на страницах журнала «American Scientist», - вспоминает Людмила Николаевна. – Отклик был очень активным: я получила множество писем, не только от ученых, но и от людей разных профессий, студентов. Такая реакция читателей вдохновляла меня и вселяла уверенность, в том числе и тогда, когда мы с Ли Дугаткиным взялись за написание этой книги. И я бесконечно благодарна за это всем нашим читателям.

Эксперимент, задуманный и начатый академиком Дмитрием Беляевым в начале 1950-х, не только принес его авторам международную известность. Он значительно обогатил наше понимание эволюционных процессов. И продолжает приносить новые знания о них. Современные молекулярные и геномные исследования, которые применяются в настоящее время, позволяют взглянуть на эксперимент в новой плоскости, что сможет пролить свет на молекулярные механизмы эволюции в целом и доместикации животных в частности. В результате, эксперимент по доместикации лисиц в настоящее время привлекает всё больший интерес к сотрудничеству у крупных отечественных и зарубежных исследователей из разных областей биологической науки.

Пресс-служба ФИЦ "ИЦиГ СО РАН"        

Пять лет назад над Челябинской областью взорвался метеорит. Как продвигались поиски осколков, с какими разрушениями и травмами столкнулись жители региона, и какое влияние метеорит оказал на культуру – в материале.

15 февраля 2013 года на Челябинскую область обрушился метеоритный дождь. В 9:20 по местному времени в небе, в 30-50 км от Земли, взорвался метеорит. Ударная волна выбила окна в домах, больницах, детских садах, школах. Полопались витрины магазинов. Осколки метеорита повредили здания.

В больницы с порезами и ушибами обратились более 1000 человек, часть из них была госпитализирована в тяжелом состоянии. По рассказам жителей, на небе сначала появился след, словно от реактивного самолета, а затем произошел взрыв и «засияло солнце».

 «Я вела урок физкультуры в детском саду и увидела в окне в небе белую полосу, а потом произошла яркая вспышка, — рассказывала жительница Челябинска Людмила Белькова. — Я закричала детям: ложитесь на пол! Закройте глаза! И тут еще штук пять-шесть взрывов. Кто-то из ребятишек поднял голову, но я прикрикнула, чтобы они закрыли глаза».

Ударная волна была очень горячей, рассказывали жители. А во рту даже спустя несколько часов после взрыва оставался металлический привкус. Хотя взрыв произошел над Челябинской областью, он оказался настолько ярким, что его было видно из Свердловской области и даже из Тюменской. Часть обломков метеорита осыпалась на Челябинск. Пострадал цинковый завод — осколок упал на его крышу, проломил ее. Куски кирпичей завалили проезжую часть.

Всего в Челябинской области пострадало почти 7 тыс. многоквартирных домов, 740 школ, 290 больниц и поликлиник, 69 зданий культуры и спорта. Ущерб от падения метеорита глава МЧС Владимир Пучков оценил почти в полмиллиарда рублей.

Для поиска осколков метеорита были мобилизованы около 20 тыс. спасателей. Вскоре были найдены обломки метеорита, два в Чебаркульском районе Челябинской области, еще один – в Златоустовском. На месте предполагаемого падения фрагмента метеорита у озера Чебаркуль, в окрестностях одноименного города примерно в 80 км от Челябинска, военные обнаружили воронку диаметром около шести метров. Радиационный фон у воронки был в норме.

Когда стало известно, что воронка неопасна, к ней массово двинулись местные жители.

Многие из них ехали за осколками на память, на интернет-аукционах выставлялись на продажу фрагменты метеорита по цене до 100 тыс. рублей за осколок. Чтобы избежать вывоза осколков из страны, пришлось даже подключить погранслужбу России.

Заработать на метеорите попыталось даже челябинское ЗАО «Патент Групп», подав в Роспатент заявки на регистрацию товарных знаков «Загадочный метеорит», «Уральский метеорит» и «Чебаркульский метеорит».

Для сбора данных о метеорите было проведено онлайн-анкетирование населения. Тысячи человек описали, что они видели и слышали при появлении метеорита.

«Уже промежуточная обработка дала новые факты, что ускользнули от многочисленных фото- и видеокамер: несколько десятков независимых свидетелей указали, что во время полета болида они слышали шипение, часто сравнивая его с бенгальскими огнями, а более пятидесяти человек просто сообщили о звуках без подробного описания. Это было за несколько минут до прихода ударной волны, — рассказывал один из организаторов анкетирования, астроном Станислав Короткий. — Так как звуковые волны не могут проходить расстояния в десятки километров за доли секунд, то у этого явления должна быть другая природа».

Спустя чуть больше недели были восстановлены 2/3 поврежденных зданий — вставлены стекла, отреставрированы стены. А новые осколки метеорита продолжали находиться. Попадались и крупные части, размером с кулак, но в основном — небольшие. За первый месяц удалось собрать около 3,5 кг осколков. Но самая большая находка ждала впереди.

Осенью 2013 года из озера Чебаркуль был поднят самый крупный осколок метеорита массой 654 кг.

При подъеме из озера и взвешивании он раскололся на несколько частей, в итоге основным осколком было решено считать самый крупный сохранившийся фрагмент весом 540 кг. Впоследствии ученые уточнили, что его масса на самом деле составляет 473 кг.

Анализ осколков показал: метеорит относится к классу обыкновенных хондритов LL5 (наименее распространенная группа обыкновенных хондритов, с общим содержанием железа 19-22% и лишь 0,3-3% металлического железа), характеризуется ударной фракцией S4 (следы умеренного воздействия ударных волн) и степенью выветривания W0 (без видимых следов окисления). С помощью изотопного анализа удалось выяснить, что метеорит — почти ровесник Вселенной, его возраст составил 4,56 млрд лет.

Чешские ученые рассчитали, что мощность взрыва челябинского метеорита составила 500 килотонн в тротиловом эквиваленте, что в 12 раз мощнее взрыва атомной бомбы над Хиросимой. Они также полагают, что некогда он был единым целым с околоземным 2,2-километровым астероидом 999NC43, а затем откололся от него.

Британские исследователи определили, что в момент пролета метеорит достиг пиковой яркости, в 30 раз выше яркости Солнца. Более того, по их мнению, число потенциально опасных для Земли метеоритов, подобных челябинскому, на самом деле в 10 раз выше, чем предполагалось ранее.

А Ольга Попова, старший научный сотрудник Института динамики геосфер РАН, с коллегами установила, что скорость метеорита была равна 19 километрам в секунду, его размер составлял 18-20 метров, а масса – 1,3 *107 килограммов.

В научной среде интерес к событию был огромным: конференц-зал Государственного астрономического института имени Штернберга, где слушались первые научные доклады о метеорите, испытывал такой ажиотаж за последние годы разве что только летом 2012 года на докладе, посвященном открытию бозона Хиггса.

В России Челябинский метеорит стал именем нарицательным — с ним сравнивают многие небесные тела, приближающиеся к Земле. В 2014 году ему был посвящен сборник стихотворений «Вселенной легкое касанье...», выпущенный Челябинским краеведческим музеем, и триптих кисти уральского живописца. Многочисленные записи падения метеорита, сделанные видеорегистраторами, разошлись по интернету и породили за рубежом множество шуток и вопросов насчет того, почему у такого количества русских в машинах стоят камеры.

Осколки метеорита хранятся в Челябинском краеведческом музее. По словам завкафедрой теоретической физики Челябинского госуниверситета (ЧелГУ) Александра Дудорова, сегодня известно, что до 95% метеоритных осколков, найденных на земле, «разошлись по рукам», в том числе иностранцев, что усложняет их изучение.

В издательстве «Параллель» вышла книга «От подушной подати к подоходному налогу: податные реформы капиталистической России и их воплощение в Западной Сибири второй половины XIX – начала XX века». Автор – ст. научный сотрудник Института истории СО РАН, к.и.н. Алексей Кириллов – воссоздал историю долгой податной реформы последних трёх Романовых.

Начиная с Комиссии по преобразованию системы податей и сборов, созданной на заре царствования Александра II, и до последних недель Временного правительства, в России состоялась целая вереница налоговых реформ. Какие-то из них хорошо известны историкам, другие незаслуженно оставались в тени. В этой книге все они впервые показаны как последовательные этапы процесса движения страны к введению подоходного налога.

О том, какие особенности имела фискальная система Российской империи и какую роль играла Сибирь в экономике Империи незадолго до 1917 года, читайте в интервью автора книги нашему интернет-изданию.

– Алексей Константинович, чем был обусловлен выбор темы исследования?

– Работая над предыдущей книгой (Кириллов А. К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX - начало XX века) наше прим.), просматривая архивные описи, я часто наталкивался на упоминания разных налогов. Оказалось, что в то время в Российской империи была довольно запутанная система налогообложения, и вначале было просто интересно с ней разобраться – понять, чем все эти налоги один от другого отличались, и для чего они так часто реформировались. На этом пути были некоторые любопытные находки, например – история несостоявшейся передачи государственного квартирного налога городскому самоуправлению (она сыграла роль пешки в большой политической игре министра финансов С.Ю. Витте). Но по ходу работы стало ясно, что самое интересное в этой теме – не устройство налогов как таковое, а общественный смысл происходящих перемен.

– В чём же он состоял?

– Самым поразительным явлением в дореволюционной налоговой системе для меня стали податные присутствия. Это выборные органы, в которых само население, плательщики налога определяли подлежащий обложению доход. То есть, выполнение одной из самых важных задач – наполнение казны – государство передавало обществу в лице этих податных присутствий. И это – в самодержавной России, которую мы привыкли воспринимать как совершенно несвободную страну, обитель "усиленной охраны", воплощение полицейского произвола.

– Откуда же взялась у государства Российского такая демократичность?

– Скорее, здесь надо вести речь о прагматичности. Сегодня-то государство знает о гражданах почти все, в том числе и их доходы. В каждой организации работает бухгалтер, который выступает своего рода агентом государства, сообщает ему о каждой заработанной копейке. В XIX веке ничего подобного не было, государственный аппарат зачастую просто не имел достоверной информации о доходах своих подданных. И создание податных присутствий было выходом из положения.

Государство, при всей своей ярко выраженной недемократичности, закрепляло за обществом важную роль в исполнении дел, значимых и для общества, и для государства. И это, к слову, много говорит о том, насколько самостоятельным и ответственным было на тот момент общество, какую роль оно играло на самом деле в жизни и развитии страны.

– И что, не было конфликта интересов? Неужели члены податных присутствий не пытались занизить сумму налогов?

– Выборным было выгодно занизить, а податному инспектору, который руководил работой присутствия – завысить цифру. В борьбе противоположностей рождалась средняя линия. Фонды местных архивов донесли до нас ряд интереснейших сюжетов, почти детективных. То инспектор, не в силах перебороть выборных и не желая отступать, пытается отстранить их от участия в заседании. То всё присутствие за компанию с инспектором мстит отдельному купцу, во время голода торговавшему мукой по повышенной цене. То конкурирующие группировки купцов раскрывают инспектору обман в налоговых декларациях. Обычным делом были жалобы недовольных решениями присутствия (будь то инспектор или плательщики) на уровень губернии. Несколько сотен жалоб в год со всей страны доходило даже до Сената – высшего в стране арбитражного органа. Получается, с одной стороны, что податные присутствия в городах, как и крестьянская община, не просто работали в рамках закона, но работали по указаниям чиновников, которые в глазах населения обладали значительным авторитетом. С другой стороны, и городские присутствия, и община отнюдь не ограничивались ролью оформителей воли начальства. От простых людей в присутствиях и на сельском сходе действительно зависели решения, важные с точки зрения власти. Одни и те же вопросы в разных случаях решались по-разному, в борьбе интересов и мнений.

– Зачем вообще потребовалась коренная реформа налоговой системы?

– История этой реформы начинается вместе с "Оттепелью" середины XIX в. После неудачи в Крымской войне стало ясно, что так дальше жить нельзя, всё надо менять. Отмена вековой несправедливости: освобождение крестьян от крепостного рабства, от рекрутчины, от подушной подати – это стояло в ряду первоочередных задач. Подушную подать платили ведь только податные сословия; "благородное дворянство" от неё было свободно. Заменить сословную подушную подать всеобщим подоходным налогом – так ставился вопрос уже в Комиссии о пересмотре системы податей и сборов, созданной в 1859 г. Примерно раз в десять лет эта тема всплывала вновь, и фискальная система медленно, но последовательно менялась в этом направлении. Однако подоходный налог как таковой возник в России только в 1916 году, когда власть столкнулась с острым дефицитом бюджета в условиях мировой войны.

– Если введение подоходного налога было очевидным решением в борьбе за справедливость, то почему таким долгим оказался путь к нему?

– Консерваторы, желая избавить высшие слои общества от дополнительных платежей, приискивали благовидные отговорки из серии практической невыполнимости реформ. Впрочем, как раз прагматическая сторона обеспечивала и реформаторам доводы в свою пользу. Расходы бюджета росли, требовалось увеличивать и доходы. Между тем, подушная подать собиралась с недоимками – ясно, что не всем она по силам. Повышать ставку на душу мужского пола – значит сделать подать для бедных ещё более непосильной. Дифференцированное распределение (чтобы богатые платили больше бедных) действовало только внутри деревни – это зависело от сельского схода. А распределением назначенной свыше суммы подати между сельскими обществами занимались чиновники. Богатые и бедные селения облагались по одинаковой ставке, в зависимости от числа жителей мужского пола – и в этом была загвоздка. Притом и локомотивом экономического развития уже стала не деревня, а город с его промышленностью, торговлей, высокооплачиваемыми служащими. Было ясно, что среди горожан есть много таких, которые могли бы заплатить гораздо больше налогов. И их надо было как-то выделить. В этом отношении подоходный налог выступал как более эффективный и гибкий инструмент.

– Сумма новых налогов уже не распределялась по селениям и городам централизованно?

– В разных налогах действовал разный порядок. Впервые податные присутствия были введены в 1885 году в промысловом налоге (с торговцев). Здесь государство, не вполне доверяя членам присутствий, само назначало на каждый участок сумму, которую обязательно надо полностью распределить между плательщиками. Но затем стала внедряться более привычная нам схема, которая отталкивается от каждого отдельно взятого налогоплательщика. В 1893 году был введен квартирный налог (прототип подоходного налога). Здесь государство устанавливало подробную шкалу налоговых ставок, в зависимости от стоимости жилья налогоплательщика. И общую стоимость недвижимости в участке «сверху» не спускали. То есть, общая сумма налога для поселения изначально не устанавливалась. Она определялась податным присутствием. По такому же принципу действовал и подоходный налог.

И это был тот самый принцип, который консерваторы изначально называли невыполнимым – однако в итоге он успешно заработал. Настойчивость и изобретательность реформаторов, которые полвека резали этот "хвост" по частям, сделали своё дело.

– Недостатком современной налоговой системы страны многие эксперты считают неправильное распределение сборов – они почти все уходят в федеральный бюджет, что лишает местные власти стимула экономического развития своих территорий. А как обстояло дело в те времена?

– Нечто подобное уже начинало обсуждаться. Так, в 1912 г. выяснилось, что реформа государственного налога с городской недвижимости привела к существенному, в разы, увеличению сборов по этому налогу. Городские думы стали жаловаться на чрезмерность этого бремени для горожан. Довод был такой: с горожан теперь не соберёшь денег на развитие городского хозяйства (коммунального, как сказали бы сейчас). А в это время уже началось строительство водопроводов, канализации, городских электростанций… Тогда Министерство финансов пошло на необычную уступку. Ставка налога составляла 6 % доходности недвижимости; один из этих шести процентов был передан в распоряжение городских дум. В каждом городе у думы был выбор: или использовать эти деньги на городские нужды, или – если действительно жители чересчур переобложены – отказаться от их взимания. Так Министерство финансов, спасаясь от критики, "взяло в долю" своих критиков.

Ещё пример на тему взаимосвязи государственного и местных бюджетов – это ограничение на рост земских смет, установленное в 1900 г. Понятно, что если растут расходы земства, то должны расти и доходы, и значит, земские налоги. Начиная с 1900 г., действовало правило: земская смета не может увеличиваться более чем на 3 % в год. В обмен правительство обязалось субсидировать те земства, которые убедительно докажут необходимость дополнительных расходов.

Если же мы говорим о распределении налогов с точки зрения стимулов для местной власти, то надо учитывать один важный момент. Когда предприниматель XIX века решал открыть производство или магазин, ему, в принципе, мало что нужно было от власти на местах. Городская застройка так или иначе регламентировалась, разрешение надо было получить, но это не служило камнем преткновения. Говоря современным языком, бизнес не был скован обилием инструкцией и ограничений.

– Еще Ломоносов утверждал, что могущество России будет прирастать Сибирью. Насколько весомый вклад в казну давали сибирские губернии в последние предреволюционные десятилетия?

– Это сегодня Сибирь, прежде всего, благодаря нефти и газу, стала фактически главным источником бюджетных доходов. В начале XX века всё иначе: нефть и газ ещё не были открыты, и вообще производящее хозяйство давало большую прибыль, чем присвоение природных богатств. Цена вывозимого из Сибири золота двукратно уступала цене вывозимого масла. Производимое кооперативами масло и крестьянский хлеб – вот два товара, которые определяют роль Сибири в российской экономике начала XX века, и эта роль более значительна, чем вклад сибирских налогов в бюджет страны. Массовый вывоз хлеба и масла из Сибири в Европейскую Россию и за рубеж стал возможен благодаря постройке в 1890-е годы Транссибирской железной дороги. Транссиб произвёл настоящий переворот в западносибирской экономике и в этом смысле вполне оправдал надежды, возлагавшиеся при начале строительства.

Вместе с тем, Транссиб с самого начала рассматривался и как средство укрепления российских позиций на Востоке, и в этом можно усмотреть перекличку идей С.Ю. Витте и М.В. Ломоносова. Михаил Васильевич в той записке, пять слов из которой хорошо известны новосибирцам, призывал искать путь через Сибирь в Индию и Америку. Сергей Юльевич, доказывая необходимость железной дороги, беспокоился насчёт китайского рынка для российских товаров. Англичане и французы привозили свои товары в Китай с юга морем; Транссиб обеспечивал русским тканям и железным изделиям более короткий и более дешёвый путь. Борьба за экономическое влияние на Востоке быстро переросла в Русско-японскую войну, которую Россия проиграла. Но благотворное воздействие железной дороги на Сибирь уже нельзя было отменить. Постройка государством необходимой инфраструктуры подтолкнула приток и российского, и иностранного капитала, занявшегося не только созданием промышленности, но и развитием той же инфраструктуры в виде частных железных дорог. Вообще, дореволюционная, капиталистическая, Россия – та эпоха, у которой есть чему поучиться сегодня. Я надеюсь, что вышедшая книга даст ещё одно основание об этом вспомнить.

Наталья Тимакова

14 февраля исполняется 90 лет со дня рождения Сергея Капицы, физика, популяризатора науки, автора и ведущего телепрограммы «Очевидное — невероятное» и педагога, много лет посвятившего развитию образовательных технологий в стенах московского Физтеха.

В последний раз программа «Очевидное — невероятное» вышла в телевизионный эфир в мае 2012 года. Она существовала сначала на советском, а потом российском телевидении с 1973 года — феноменальный долгожитель. Автором и бессменным ведущим этой программы был профессор Сергей Капица; в 1980 году он получил за нее Государственную премию СССР, а в 2008 году — специальный приз ТЭФИ за личный вклад в развитие российского телевидения. Для сотен миллионов людей, на протяжении более чем трети века смотревших эту программу, Сергей Петрович был «ученым с экрана» и сыном гениального Нобелевского лауреата Петра Капицы. А на самом деле?

Вне телестудии Капица продолжал оставаться ученым, создателем феноменологической математической модели гиперболического роста численности населения Земли, автором многих изобретений и открытий. Помимо научной и популяризаторской деятельности он одним из первых в Союзе начал заниматься подводным плаванием, интересовался проблемами взаимосвязи науки и общества, стал героем песни Высоцкого, имел собственный взгляд на развитие науки, российской системы образования и культуры.

Сын

Сергей Капица-младший родился в Англии: его отец — Петр Капица — с 1921 по 1934 год занимался наукой в Кембридже, в лаборатории Эрнеста Резерфорда, известного британского физика и Нобелевского лауреата. Первые годы жизни он провел в Лондоне, где до сих пор сохранился Капица-хаус, возведенный по заказу Петра Леонидовича. Там же, в Лондоне, Сергей был крещен, а крестным отцом стал физиолог Иван Павлов.

Советское правительство к середине 30-х годов начало предпринимать решительные шаги по возвращению «загостившихся» за рубежом советских ученых. Кроме того, оно было обеспокоено связью Капицы-старшего с английскими бизнесменами (лабораторию Капицы в Кембридже построили на средства промышленника и филантропа германского происхождения Людвига Монда). В 1934 году, когда Капица в очередной раз приехал навестить мать и принять участие в конгрессе к 100-летию Дмитрия Менделеева, советская власть внезапно запретила ему выезжать из страны. Анне Алексеевне, жене Петра Леонидовича, пришлось возвращаться к детям в Великобританию без мужа. Взамен британской лаборатории для Капицы создали «золотую клетку» — Институт физических проблем на Воробьевых горах. В январе 1936 года Анна Алексеевна перевезла детей, Сергея и Андрея, в Москву, и с тех пор семья жила в России.

Сергею Капице исполнилось 13, когда началась Вторая мировая. Семья переехала в Казань, куда перевезли институт отца. В Казани он учился экстерном, за два года окончив четыре класса. Там же Сергей увлекся астрономией и несколько раз принимал участие в в экспедициях Радиевого института по поиску нефти. В 1943 году он вернулся в Москву со своей тетей и без экзаменов, на основании лишь одного аттестата, поступил в Московский авиационный институт. Позже вспоминал: «В дипломе у меня указана специальность — самолетостроение. Одним из моих курсовых проектов была разработка катапультируемого сиденья самолета, которое выбрасывалось за счет тяги ракетных двигателей. Пилота не выстреливали как из пушки, со страшной ударной нагрузкой на позвоночник, а размещали позади сиденья две пороховые ракеты, которые в гораздо более спокойном темпе выносили сиденье из кабины. Я разобрался в работе пороховых ракет и спроектировал такое сиденье, и сейчас этот подход лежит в основе технологии спасения летчиков в аварийных ситуациях. При расчете таких катапультируемых сидений необходимо знать предельные перегрузки, переносимые человеком. Для этого мы обратились к немецким данным, полученным при опытах на советских военнопленных».

Ученый

В 1949 году Сергей Капица закончил МАИ — началась его научная карьера. В 1953 году он защитил кандидатскую диссертацию по теме «Исследования магнитных свойств горных пород при механических напряжениях» в Геофизическом институте Академии наук. Далее было увлечение подводным плаванием, многочисленные поездки за рубеж, в том числе — большое путешествие по Австралии с лекциями и аквалангом, а также месяц в Америке, где Капица попытался посетить как можно больше лабораторий.

В 1973 году Капица опубликовал «Жизнь науки» — собрание предисловий и введений к основополагающим научным трудам, которое иллюстрировало путь развития науки от Коперника и Везалия до наших дней. Книга стала предпосылкой появления телепередачи «Очевидное — невероятное». В одном из своих интервью Капица вспоминал о работе над книгой: «Самое длинное и абсолютно современное предисловие, которое есть в книге „Жизнь науки“, принадлежит Кеплеру: на 20 страницах он рассуждает о Боге, о соотношении науки и религии. О том, что Богу — Богово, кесарю — кесарево, а ученым — знание. Еще о Боге много писал Коперник, он адресовал свое предисловие Папе Римскому и составил его так хитро, что 70 лет его сочинение не запрещали. Позже, при издании моей книги, возник вопрос, с какой буквы писать слово „Бог“ — с прописной или со строчной. У меня везде, где надо, Бог написан с большой. Такой же спор был у Солженицына с цензурой, это описано в его книге „Бодался теленок с дубом“, и он проиграл, а мне удалось каким-то образом оставить прописную „Б“».

Популяризатор

Программа «Очевидное — невероятное», ориентированная на широкую аудиторию, выходила на советских и позже российских экранах почти 40 лет. За это время телеканалы менялись несколько раз: Капица не соглашался с конъюнктурной политикой, называя ее «мыльно-сериальным кризисом на телевидении». Однажды этот вопрос он поднял на заседании кабинета министров (в начале 2000-х): «Если вы будете продолжать такую политику в отношении общественного сознания, у нас будет страна дураков, вам этой страной будет легче править, но будущего у такой страны нет». Тогда заместитель председателя правительства Виктор Христенко, подводя итог, сказал: «Я могу согласиться с мыслями профессора Капицы, но не могу согласиться с его формулировками».

В советское время программа «Очевидное — невероятное» имела высокую для научно-образовательных программ популярность. Тогда любое публичное выступление о науке сопровождалось цензурными ограничениями: нельзя было рассказывать о закрытых исследованиях. Гостелерадио в лице Сергея Лапина дало Капице добро на цензурирование передачи самому, и Капица лично принимал решение о том, что можно и чего нельзя.

Помимо науки, техники и изобретений в передаче также освещались философские и культурные темы, делались прогнозы на будущее. Для Капицы была важна возможность искренне говорить с публикой и гостями передачи о проблемах науки и общества, безопасности человечества и т.д. Возможно, именно поэтому область его научных интересов постепенно перешла от физики и математики к демографии и глобальным угрозам.

Несмотря на то, что Капица в 30 лет стал доктором наук, академическое сообщество, в том числе и отец, относилось к программе довольно скептически — тогда считалось, что выступления на телевидении ставит крест на научной карьере (с подобным же отношением, кстати, столкнулся в свое время и другой известный популяризатор науки — Карл Саган).

Преподаватель

Сергей Капица пришел преподавать в Физтех в 1956 году — тогда институту было всего пять лет от роду. В это время происходило становление МФТИ и методик, которые сейчас называются «системой Физтеха». Привлечение талантливой молодежи со всей страны, опора на кадры базовых научно-технических коллективов, индивидуальный подход к школьнику, а затем студенту, вопросы по выбору — все это появилось и утвердилось на ведущей кафедре Физтеха, кафедре общей физики, под началом Сергея Петровича (руководить ей он начал в 1965 году).

Тренды в образовании Капица впитывал в том числе и за рубежом и все, что считал полезным, затем привозил в Физтех. Благодаря Капице появились новые учебники — Берклеевский курс физики, термодинамика Киттеля. Отличительная черта и давняя традиция Физтеха — «вопрос по выбору студента» на экзаменах — тоже был введен во времена руководства Сергея Петровича. Он вообще считал, что главное — научить студента не знанию, а пониманию. Тогда решили, что «вопрос по выбору» — хорошая возможность для студента как можно раньше проявить свою научную склонность и самостоятельность, научиться работать с литературой, делать доклады. Иными словами, подняться до уровня настоящего исследователя. И вот и по сей день молодые физтехи сами выбирают тему, приходят на экзамен с записями и конспектами и рассказывают все, что понимают в том или ином вопросе. Капица в своих интервью часто упоминал, что нелегко было научить этому студентов и преподавателей, но это была цель кафедры. И успехи физтеховского образования в немалой степени подтверждены мировым спросом на его выпускников.

Безусловной заслугой Сергея Петровича стало привлечение в Физтех больших ученых, академиков, создание творческой атмосферы, которую эти люди приносили с собой. Это образовывало прочную связь с институтами Академии наук, в которых и делалась вся тогдашняя наука, — взамен Физтех воспитывал новых академиков. Сергей Капица совершенно по-особенному решал кадровые вопросы на кафедре и никому этого не делегировал. Если взять тогдашние расписание занятий — лекции читали светила советской науки, весь высший свет, академики. Среди них, конечно, были очень талантливые лекторы — Гольбин, Рашба, Славатинский. Эта традиция продолжается и по сей день.

Ксения Цветкова

Тема глобальной катастрофы в последнее время хорошо разыграна Голливудом. Немалое место в перечне картин о разрушительных стихиях занимают вулканы. В частности, знаменитый Йеллоустон, который в последнее время стал у всех на слуху. Впрочем, мало кто, наверное, проецирует на текущую реальность сцены голливудских фильмов-катастроф. Всякие апокалиптические сценарии щекочут наши нервы, но жизнь продолжается. Тот же Йеллоустон кажется нам слишком далеким, чтобы связывать с ним свою судьбу. Во всяком случае, мировой катаклизм мы скорее свяжем с ядерной войной, чем с вулканами, поскольку природные стихии кажутся нам не столь опасными для мира, как безумство политических деятелей. Однако на самом деле планета таит в своих недрах куда больше взрывоопасной энергии, чем кажется современному обывателю. Апокалипсис вполне может произойти без участия ядерного оружия.

О том, что вулканы несут реальную угрозу нашей цивилизации, рассказал заместитель директора Института нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН Иван Кулаков, выступая с лекцией в ГПНТБ СО РАН во время празднования Дня российской науки. Даже относительно небольшое извержение, по его словам, может быть опасным. Причем, опасность эта затрагивает привычный ритм современной цивилизованной жизни.

Не так давно эту истину наглядно подтвердило извержение исландского вулкана Эйяфьяд-лайэкюдль, случившееся в апреле 2010 года. По геологическим меркам ничего катастрофического не произошло - было извергнуто «каких-то» 0, 01 – 0,25 кубических километров твердого вещества. В сравнении с такими вулканами, как Везувий, Пинатубо или Кракатау, указанные объемы не столь уж внушительны.

«Этот вулкан, - отметил Иван Кулаков, - нельзя вообще рассматривать как глобальное явление». Тем не менее, даже этого, относительно небольшого извержения (скорее, всего лишь выхлопа) было достаточно для того, чтобы на четыре дня полностью заблокировать воздушное сообщение в Европе. Последствия для экономики исчислялись миллиардами долларов.

Нет, Европу не засыпало пеплом. И многие пассажиры даже недоумевали, для чего нужно задерживать рейсы из-за какого-то незначительного марева на небе? Однако решение властей было верным и научно мотивированным. Что собой представляет вулканический пепел? Как объяснил Иван Кулаков, вулканический пепел состоит из стекловидных микрочастиц. Это довольно прочный материал. Когда такие частички попадают на лопатки турбин, там сразу возникают каверны, что в конечном итоге ведет к разрушению двигателя.

Еще не так давно, в 1980-е годы, данному обстоятельству не придавалось большого значения. Считалось, что облако вулканического извержения можно благополучно облететь на небольшом расстоянии. Именно так и поступали в то время, пока в 1989 году - во время извержения американского вулкана Redoubt - не произошло серьезной аварии на одном авиалайнере. Во время полета постепенно вышли из строя все четыре двигателя. Самолет начал падать. К счастью, один двигатель удалось запустить, и на нем авиалайнер сумел дотянуть до ближайшего аэропорта. На замену четырех двигателей было потрачено 80 миллионов долларов. Это цифра оказалась в восемь раз больше бюджета Аляскинской вулканологической службы того времени. Впрочем, руководство США сделало соответствующие выводы, и выделило организации дополнительные средства на проведения мониторинга.

Более серьезные извержения, указывает Иван Кулаков, имеют уже глобальные последствия и в состоянии влиять на историю людей. Самый впечатляющий пример – взрыв вулкана Кракатау в Индонезии в 1883 году. Взрыв оказался такой силы, что был слышен на расстоянии более трех тысяч километров! От самого острова почти ничего не осталось. Было выброшено 21 куб. километров твердого вещества. Вулканический пепел разнесся по всей планете. Кроме того, в результате взрыва возникло цунами высотой до 30 метров. Взрыв «отпихнул» воду с этого места так, что в радиусе десятков километров от вулкана обнажилось дно. Потоки вулканических газов достигли побережий. В конечном итоге погибло 36 тысяч человек. Европейцы и американцы наблюдали после этого странные атмосферные явления в виде причудливых закатов. Схожие атмосферные явления наблюдались в Европе и после извержения вулкана Кольбуко в Чили десять лет спустя. Высказываются предположения, что именно эти странные виды вдохновили норвежского живописца Эдварда Мунка на создание его знаменитой картины «Крик».

Самым крупным наблюдавшимся извержением было извержение индонезийского вулкана Тамбора в апреле 1815 года. Взрыв был слышен на Суматре на расстоянии 2600 километров. Извергнуто порядка 150 куб. километров твердого вещества, в результате чего в радиусе 600 километров от вулкана установилась кромешная тьма. Для человечества это извержение не прошло бесследно ввиду его глобального влияния на климат. В Европе наступили года с аномально холодным летом.  В Германии, например, в летнее время 1816 года лежал снег. Та же картина наблюдалась и на американском континенте. В Квебеке снежный покров достигал 30 сантиметров, из-за чего начались массовые переселения в южные штаты. Кстати, из-за нехватки лошадей переселенцы изобрели… велосипед как альтернативное транспортное средство. Казалось бы, где Индонезия, а где – Америка. И тем не менее, отзвуки вулканической активности докатились и до Нового Света. Во многих странах из-за голода начались массовые беспорядки.

Нечто подобное произошло вследствие извержения вулкана Лаки в Исландии в 1783 году, вызвавшего крупнейшую экологическую катастрофу в Европе. В атмосферу было выброшено огромное количество ядовитых газов, из-за чего на острове погибло до 20% населения и 50% скота. Средняя температура в Европе упала на три градуса, в результате чего начался голод, унеся до 3 миллионов человеческих жизней. Есть даже версия, будто последствия природной катастрофы стали одной из причин Великой Французской революции, начавшейся спустя шесть лет. Примерно за пару столетий до этого – в 1601 году - извержение столь же мощного вулкана в Перу вызвало похолодание и страшнейший голод в России, что стало причиной смутного времени. Эти примеры, считает ученый, наглядно показывают влияние вулканических извержений на историческую ситуацию.

Стоит также напомнить об извержении вулкана Санторини в Эгейском море, произошедшем примерно три с половиной тысячи лет назад. Объем извержения составлял, по современным оценкам, до 60 куб. километров твердого вещества. Итогом, считают историки, стала гибель Крито-Микенской культуры, породившая легенды о затонувшей Атлантиде.

Если бы в наши дни произошло извержение такой же мощи, как в случае с Кракатау или с Тамбора, то это не осталось бы без последствий для всех государств. Так, возникли бы проблемы с воздушным сообщением в мировом масштабе. Возникли бы проблемы и с Интернетом, не говоря уже о проблемах в сельском хозяйстве и в энергетике. «Это вполне реальная опасность, которую необходимо учитывать», - предупредил Иван Кулаков. Однако даже эти внушительные извержения, зафиксированные в историческое время, не идут ни в какое сравнение с супервулканами, извергавшимися много тысяч лет назад. Прежде всего, речь идет об упомянутом выше Йеллоустоне и о вулканах Таупа (в Тихом океане) и Тоба (остров Суматра). В настоящее время мы не наблюдаем здесь былой активности, однако нет никаких гарантий, что однажды названные вулканы не проснутся. Скажем, если вулкан Тоба проявит себя так, как это произошло 74 тысячи лет назад, то средняя температура на планете может упасть на десять градусов. Есть даже такая гипотеза, будто глобальный катаклизм, вызванный этим вулканом, побудил часть примитивных людей «поумнеть» в целях выживания. Именно так якобы появился Homo sapiens.

Правда, современному человеку подобное извержение не сулит ничего хорошего. В этой связи резонные опасения вызывает Йеллоустон. В этом месте, по мнению ученых, есть все объективные предпосылки для мощного взрыва. Взрывчатым веществом, объясняет Иван Кулаков, в данном случае может выступить смесь расплавов верхней коры и воды (не удивляйтесь, именно из-за воды происходят взрывы).

Кстати, среди россиян ходят довольно легковесные рассуждения о Йеллоустоне, который будто бы станет «наказанием» для Америки. Однако это слишком узкий и предвзятый взгляд на реальное положение вещей. «Если Йеллоустон взорвется, мало не покажется никому», - заметил Иван Кулаков. Подобные катаклизмы потому и называются глобальными, что они затрагивают всё человечество. И самое печальное, что предотвратить такое развитие событий мы не в силах. Однако в наших силах их предсказать. Для чего, собственно говоря, необходимо тщательнее изучать подобные явления.

Олег Носков

Четыреста российских ученых, отправивших Владимиру Путину открытое письмо о катастрофическом состоянии отечественной науки, дождались ответа. Как оказалось, их обращение перенаправили в ФАНО, на которое и жаловались главе государства исследователи. В документе на 12 листах агентство заверило, что делает все возможное для «сохранения высокого потенциала российской науки», и призвало ученых к конструктивному диалогу. Влиятельный академический «Клуб 1 июля» назвал объяснения ФАНО «масштабным обманом» и напомнил, что ученые обращались к другому адресату.

Группа из 400 известных российских ученых направила открытое письмо Владимиру Путину в конце 2017 года (см. “Ъ” от 27 декабря). Авторы обращения заявляли, что «подавляющее большинство академического корпуса» недовольно ходом реформы РАН. По их мнению, реформа привела к появлению «громоздкой и неработающей системы управления наукой», при которой институтам навязывают «заведомо неприменимые правила обычных бюджетных учреждений». Ученые заявляли, что «стиль и методы работы ФАНО мешают научной деятельности», и просили президента «проявить политическую волю», сменить юридический статус РАН и вернуть научные институты, которые сейчас подчиняются агентству.

В среду авторы письма сообщили “Ъ”, что получили официальный ответ. «Как оказалось, в аппарате президента решили, что это не в его компетенции, а ответ должно дать правительство. В правительстве тоже ответили, что это не совсем к ним, и попросили ответить Минобрнауки»,— сказал “Ъ” директор Института физики высоких давлений академик Вадим Бражкин. В свою очередь, министерство заверило ученых, что их «четко выраженная гражданская позиция вызывает глубокое уважение», и пообещало «тщательно проанализировать и учесть» их претензии. Также чиновники напомнили ученым и о позитивных итогах реформы: «Российская академия наук избавилась от функций, непосредственно не связанных с наукой, в первую очередь функций управления имуществом» — и передали письмо дальше.

В итоге, содержательно отвечать на обращение ученых пришлось Федеральному агентству научных организаций, на которое академики и жаловались президенту Владимиру Путину.

Стоит отметить, что агентство подошло к этой задаче серьезно: если письмо ученых уместилось на полутора страницах, то ответ ФАНО занимает 12 листов. Ведомство педантично объясняет, что требование передать научные институты обратно в ведение РАН невыполнимо, так как противоречит федеральному закону, двум указам президента, двум постановлениям правительства, а также «сформированной системе и структуре федеральных органов исполнительной власти». Агентство отмечает, что ученые, требуя наделить РАН «особым статусом», не указывают, какой именно статус они имеют в виду. Жалобы на то, что к научным институтам «не применимы правила обычных бюджетных учреждений», на ФАНО не произвели впечатления — чиновники напомнили, что по закону «бюджетные учреждения» создаются для работы в том числе в сфере науки, образования, «а также в иных сферах».

Также чиновники отчитались по госфинансированию науки в 2014–2018 годах (сначала сократилось, но теперь вырастет), количеству научных публикаций (значительно выросло) и числу молодых ученых в научных институтах (за три года увеличилось на 3%). «ФАНО России всегда готово к конструктивному диалогу» «в рамках действующего законодательства», говорится в конце письма.

«Этот ответ вызывает двойственное впечатление,— признался “Ъ” академик Вадим Бражкин.— С одной стороны, на письмо 200 ученых (опубликовано в июле 2016 года.— “Ъ”) вообще не было никакого официального ответа. В этом плане очевиден прогресс — чиновники последовательно, по цепочке ответили. Даже вежливо, по бюрократическим меркам. Но мы, конечно, ждали ответа и от Владимира Путина — пусть хотя бы его пресс-секретарь сказал, что президент в курсе обращения». Содержательная часть ответа ученым осталась неясна: «ФАНО подробно перечислило законодательство и нормативы, по которым оно работает. Спасибо, конечно, но мы ждали не этого, да и письмо посылали не им»,— сказал господин Бражкин.

Научный «Клуб 1 июля» (создан в 2013 году, объединяет академиков, несогласных с реформой РАН) прокомментировал ответ чиновников не так дипломатично. Заслуженные академики указывают, что с утверждениями ФАНО «можно спорить по пунктам»: например, говоря о трехпроцентном росте числа молодых ученых, ФАНО не учитывает «близкие к рекордным показатели научной эмиграции молодежи из России».

«Главная мысль "Письма 400": академической науке в России плохо и она умирает. Альтернативная точка зрения чиновников, что ученым "жить стало лучше, жить стало веселее", является безответственным враньем,— говорится в комментарии клуба, предоставленном “Ъ”.— И если смотреть чуть дальше, чем до завтрашнего дня, этот масштабный обман является преступлением против государства».

Вадим Бражкин заявил “Ъ”, что сейчас авторы письма готовят повторное обращение к президенту Путину: «Мы собираемся написать: Владимир Владимирович, наше письмо прошло три инстанции, и нам везде сказали, что в рамках действующего законодательства ничего изменить нельзя. Так что вынуждены снова к вам обратиться — примите политическое решение, больше никто этого сделать не может».

Александр Черных

На сегодняшний день один из самых распространенных методов борьбы с онкологией — это химиотерапия. Однако у нее есть серьезный недостаток: в ходе воздействия она уничтожает не только опухолевые, но и здоровые клетки. Ученые Новосибирского института органической химии им. Н.Н. Ворожцова СО РАН предложили использовать специальные химические структуры — мицеллы — чтобы доставлять лекарство точно к опухоли.  

Мы регулярно сталкиваемся с мицеллами в повседневной жизни: именно они являются основой поверхностно-активных веществ, а значит, всевозможных моющих средств, бытовой химии и косметики. Мицелла представляет собой шарообразную группу молекул, ядро которой образуют длинные гидрофобные группы, а поверхность — гидрофильные. Благодаря своей двойной структуре они могут, например, связать воду и жир, которые изначально не взаимодействуют друг с другом, или ломать поверхность бактерий, прорывая их мембрану.

Мицеллы можно использовать и в лекарственных целях: для этого нужно подобрать гидрофильную часть структуры таким образом, чтобы она была биосовместимой, то есть не разрушала клетки организма и не вызывала иммунный ответ. Идея специалистов НИОХ СО РАН состоит в том, чтобы создать мицеллы, которые будут раскрываться и выпускать заключенное в ядре лекарство, только дойдя до опухоли. Этого можно добиться благодаря тому, что кислотность в пораженных клетках чуть ниже, чем в здоровых тканях: исследователи могут сделать мицеллу, нарушающую свою стабильность при понижении кислотности.

Для этого исследователи собираются использовать мицеллы с дополнительной сшивкой ядра, то есть металлом, который добавляется к гидрофобной группе и делает её более устойчивой.

— Именно эта сшивающая часть и является лекарственной, — говорит старший научный сотрудник НИОХ СО РАН кандидат химических наук Мария Владимировна Еделева. — Пока в качестве модельного вещества используется цинк: он не проявляет противораковую активность, но может сшить мицеллу, сделать её стабильной в растворе, имитирующем кровь, и растворится при понижении кислотности.

Когда разработка подойдет к стадии доклинических испытаний, цинк можно будет заменить платиной, известной как хороший агент химиотерапии. Гидрофильной частью мицеллы является полиэтиленоксид, а гидрофобной — полистирол. Сейчас ученые уже доказали, что могут создавать полимер, который сшивается металлом и раскрывается при изменении кислотной среды. Специалисты НИОХ СО РАН получили грант Российского научного фонда на это исследование, работа будет продолжаться еще полтора года.