Возможен ли прорыв?

Экономисты обсудили стратегии развития востока России на научно-практической конференции с международным участием «Экономика Сибири в условиях глобальных вызовов XXI века», прошедшей в новосибирском Академгородке.

Выполнить нельзя провалить

Доклад академика Абела Гезевича Аганбегяна был посвящен тому, насколько и как выполним Указ президента России от 7 мая 2018 года «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». Ученый сделал экскурс в историю отечественных кризисов начиная с 1991 года и констатировал: «Россия пятый год находится в стагнации, которая в 2015-2016 годах переросла в рецессию, преодоленную в 2017 году исключительно за счет роста поступлений от экспорта нефти». Стартовые условия для достижения определенных указом рубежей А. Аганбегян оценил скептически: к примеру, инвестиции в основной капитал составляют в России 17-18 %, тогда как в Китае — 40-50 %; доля «экономики знаний» в нашей стране не превышает 13 % против 20 % в том же Китае и 30 % в странах G7 (без США, где почти 40 %). Темпы роста ВВП в пределах 1,5 % в год  и возобновившаяся в 2017 году депопуляция также не внушают оптимизма: «Последнее десятилетие я считаю потерянным… В России так и не созданы условия, толкающие экономику вверх». При этом, по мнению Абела Аганбегяна, «для выхода на показатели, обозначенные в указе от 7 мая, нужен не просто экономический рост, а рост очень большой».

Тем не менее Абел Гезевич считает более половины из 200 обозначенных в указе цифр «вполне реализуемыми». «Для этого нужно выполнить два условия, — уточнил академик, — форсировать инвестиции в экономику и вложения в человеческий капитал. И я назову, откуда взять для этого деньги!». А.Г. Аганбегян перечислил несколько крупных источников инвестиций. «Главный денежный мешок страны — активы банков, это 85 триллионов рублей, при том что все средства госбюджета составляют 43 триллиона. И только 1,3 триллиона банковский сектор направляет на кредиты для инвестиционных нужд». Снижение ключевой ставки Центробанка и льготы для подконтрольных и прозрачных инвестфондов экономист считает инструментами, способными превратить часть активов государственных и коммерческих банков в дефицитные сегодня «длинные деньги» для модернизации производств и развития экономики. Еще один источник — прибыль и амортизационный фонд самих предприятий. «При освобождении от налогов части прибыли, направленной на инвестиции, и переходе на ускоренную амортизацию с предоставлением налоговой паузы (на срок переоборудования) может быть мобилизовано 1,5-2 триллиона рублей», — прогнозирует Абел Аганбегян.

В числе источников инвестирования экономист назвал также приватизацию предприятий госсектора, золотовалютные резервы России и заимствования: «Внешний долг Российской Федерации —  3 % ВВП, а с внутренним — менее 15 %. Его можно довести до 30-40 %». Наконец, в региональном аспекте фактором экономического роста может стать тот самый территориальный хозрасчет, о котором А.Г. Аганбегян и его сторонники говорили еще в конце 1980-х: «Около 90 % субъектов Федерации можно перевести на самоокупаемость, оставив им НДС», — говорит экономист сегодня.

Абел Аганбегян подчеркнул, что вышеперечисленные меры сделают более-менее достижимой часть чисто экономических показателей майского указа 2018 года, в отличие от  инфраструктурных и социально-гуманитарных.  «Колоссально трудной выглядит задача повышения средней продолжительности жизни в России с сегодняшних 72,7 лет до 78 в 2025 году и до 80 лет — в 2030-м, — рассуждает академик.— Вряд ли мы так быстро дойдем и до десятого места в мире по качеству образования с сегодняшнего 33-го, для этого просто задан слишком малый срок».

Научный руководитель Байкальского института природопользования СО РАН (Улан-Удэ) академик Арнольд Кириллович Тулохонов критиковал указ с позиции географа: для такой протяженной и разнообразной страны, как Россия, недостаточно единых усредненных показателей. «Может, я не патриот, но меня не волнует рождаемость в Курской области, — сказал ученый. — В указе отсутствует региональный фактор, при том, что Владимир Владимирович Путин еще в 2013 году назвал приоритетом XXI века развитие Азиатской России. Показатели майского указа следовало сделать дифференцированными: задавать не “среднюю температуру по больнице “, а как минимум по макрорегионам. И приоритетными среди них четко определить восточные». По мнению Арнольда Тулохонова, кроме 200 контрольных цифр в ориентиры на 2024 год стоило ввести два интегральных показателя успешности развития страны — количество и долю пенсионеров среди всего населения, а также численность постоянно проживающих в России иностранцев.

Синергия многоукладности

Россия должна совершать обозначенный указом прорыв не в вакууме, а ориентируясь на тренды мирового развития, которые также обозначил в своем докладе академик А.Г. Аганбегян. Это, прежде всего, коренные сдвиги в структуре общественного производства — налицо преобладание сферы услуг, особенно интеллектуальных. Соответственно, растет роль человеческого капитала по всей планете, а в развитых постиндустриальных странах состоялось превращение экономики знаний в основной источник развития. Для отстающих стран, нацелившихся на достижение уровня мировых лидеров, Абел Гезевич отметил необходимость опережающего развития, что требует перехода к политике «финансового форсажа» (здесь Россия не одинока). Всеобъемлющую роль, по словам экономиста, стали играть информационно-коммуникационные технологии, цифровая экономика, искусственный интеллект, робототехника и биотехнологии как основы современного развития.

Директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН академик Борис Николаевич Порфирьев особо выделил еще один мировой тренд — бурный прогресс зеленой экономики, ставящей во главу угла чистоту производств. «Сегодня эколого-климатические факторы могут превратиться из ограничителя в акселератор экономического роста и, благодаря экоинновациям, стимулировать переход к качественно новой модели зеленой экономики», — убежден Борис Порфирьев. Ученый упомянул статью в Scientific American за 2017 год о десяти наиболее перспективных технологиях, пока не получивших широкого распространения, но обладающих значительным потенциалом и уже привлекающих серьезные инвестиции. Половина из них относятся к сфере водообеспечения, энергетики, сельского хозяйства, строительства и транспорта.

Академик Б. Порфирьев высказался против разграничения и тем более противопоставления цифровой и аналоговой (традиционной) индустрии.

«Ограничение процесса модернизации экономики в целом (и прежде всего промышленности) исключительно прогрессом высоких, в том числе цифровых, технологий, — считает академик, — было бы не только экономически контрпродуктивным, но и весьма рискованным с точки зрения долгосрочных последствий для устойчивого развития… Любая экономическая система никогда не будет полностью одноукладной и высокотехнологичной: это утопия, от которой хотелось бы предостеречь».   

Этот тезис применительно к России Борис Порфирьев развил на примерах добывающих отраслей и энергетики. С одной стороны, та же «нефтянка» становится аккумулятором инноваций (в условиях санкций — прежде всего, отечественных). «По оценке моих коллег, темпы прироста закупок российской техники в топливно-энергетическом комплексе могут составить 8 % в год», — сообщил экономист. С другой же стороны, некоторые минеральные ресурсы, добываемые «не очень инновационными» способами, необходимы для технологий самого высокого уровня. «У вас в Сибири есть редкоземельные металлы, без которых непредставимы современная электронная промышленность и солнечная энергетика», — пояснил академик Б. Порфирьев.

Синергию взаимопроникновения различных технологических укладов на примере отдельного региона продемонстрировало сообщение врио министра экономического развития Новосибирской области Ольги Витальевны Молчановой. Такие отрасли, как машиностроение, электроника, фармация, транспорт, медицинские, агро- и биотехнологии получают инновационную подпитку в соответствии с программой реиндустриализации региона. При этом базисом для новых волн инновационных проектов становится формирование в Новосибирской области мощного научно-образовательного кластера на основании сразу трех государственных документов: Стратегии научно-технологического развития  РФ, президентского указа от 7 мая (пункт о 15 научных центрах мирового класса) и поручения главы государства от 18 апреля 2018 года о создании «Академгородка 2.0».  

По соседству с драконом

На первом слайде профессора Дон Соучена из Института географии и природных ресурсов Китайской академии наук красовался поезд «Фусин» («Возрождение»). Тот самый, на котором со скоростью 350 км/ч президент России Владимир Владимирович Путин и председатель КНР Си Цзинпин ездили из Пекина на саммит Шанхайской организации сотрудничества в Далянь и обратно. А доклад Дон Соучена был посвящен исследованию возможностей создания трансграничных транспортных коридоров (не только скоростных) между Россией, Монголией и Китаем. Они рассматриваются как акселератор товарного и гуманитарного обмена, развития предпринимательства и туризма.

Китайский ученый считает, что с учетом климатических и политических рисков транзит «Китай — Монголия — Россия — Европа» представляется оптимальным и даст дополнительные стимулы как трем национальным экономикам, так и крупным совместным проектам. В качестве примера Дон Соучен привел подписанное в октябре 2015 года трехстороннее соглашение о развитии туризма под новым совместным брендом «Чайная дорога», основной 13-дневный маршрут которой включает Пекин, Улан-Батор, озеро Байкал, Иркутск, Новосибирск, Екатеринбург и Москву, а более короткие варианты — китайский город Хух-Хото и степную часть Великого шелкового пути, монгольское озеро Хубсугул и российский Забайкальск.

Особое внимание Дон Соучен уделил четырем перспективным транспортным коридорам: приморскому (Пекин — Шеньян — Владивосток — Хабаровск), байкальскому (Пекин —Харбин — Чита — Улан-Удэ — Иркутск), трансмонгольскому и алтайскому, через Синцзян-Уйгурский автономный район Китая и Бийск на Новосибирск. «Этот транзитный путь будет способствовать торговле ценными ресурсами, такими как золото, ртуть, молибден, кобальт, тантал и редкие металлы», — отметил пекинский профессор. Впрочем, значимость остальных коридоров для Китая докладчик тоже определил прежде всего как сырьевую: соседей интересуют российские лес, нефть, уголь, металлы и первичные сельхозпродкуты.

«Меня это несколько смущает, — отреагировал директор Института экономики и организации промышленного производства СО РАН член-корреспондент РАН Валерий Анатольевич Крюков. — Взаимовыгодная торговля должна включать в себя и современные, высокотехнологичные продукты, которые производят в России и Китае». «Торговля ресурсами — это базовая, первоначальная кооперация, — откликнулся Дон Соучен, — а сложная продукция приходит на следующем этапе. В Сибири, насколько мне известно, есть достижения в сфере инноваций, современных технологий. Но у вас недостаточно капитала для инвестиций в эти отрасли, о чем говорил академик Аганбегян, а также рабочей силы. Ваш рынок недостаточно развит. Китай имеет значительные преимущества по всему вышеперечисленному».

На диспропорции российско-китайского товарооборота накладывается «беспрецедентный центростремительный вектор и сжатие экономического пространства» — так в концепции Стратегии пространственного развития РФ определен один из вызовов.

«Когда Москва торгует с Пекином, Бурятии и Забайкалью от этого ни холодно ни жарко», — конкретизировал Арнольд Тулохонов. «Но реализация проектов альтернативных международных транспортных коридоров в сопредельных странах, снижающих привлекательность транзитного потенциала РФ, также является актуальным риском для экономического развития всей нашей страны, — констатировал академик.— Транссиб остается для России единственной сквозной магистралью, тогда как в Америке их пять. Ни одной скоростной трассы, рассчитанной на 300 км/ч и выше, у нас нет … Через Казахстан в 2011 году было перевезено из Китая 1 100 контейнеров, через три года — 200 000, еще через три — два миллиона. Скорость обработки грузов на казахстанской пограничной станции Достык в пять раз выше, чем на нашей Забайкальской». Программу сотрудничества российского Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая, подписанную в 2009 году, Арнольд Тулохонов назвал проваленной. «Мы очень надеемся на Северный морской путь, — сказал ученый, — но по мере таяния плавучих льдов караваны перестанут двигаться вдоль российского берега и заходить в наши порты».

Академик Тулохонов напомнил о формуле «трех С»: скорость, сохранность, стоимость, которой подчинены все внутренние и международные перевозки. Этим условиям соответствует так называемый Северный экономический коридор, он же трансмонгольский в китайском обозначении. О развитии новой транзитной магистрали главы РФ, КНР и Монголии в 2015 году подписали в Ташкенте соглашение, Россия предоставила Монголии кредит в 100 миллиардов рублей, а Владимир Путин в Циндао огласил намерение нашей страны строить трансмонгольский газопровод.

Андрей Соболевский